Очень сталкерское Рождество

Я не могу сдержать смех, видя ошеломлённое выражение его лица. Что бы Логан ни ожидал от меня услышать в ответ, это явно не слова благодарности.

— Так это всё время был ты, — говорю я, качая головой от того, на сколько очевиден был ответ. — Конечно, это ты. Ты так близко живёшь и ненавидишь беспорядок. Неудивительно, что ты решил взять меня в качестве подопытной.

Он мотает головой, берёт ручку и зависает над страницей. Через мгновение беспомощно смотрит на меня, как будто не знает, что написать.

— Спасибо, — повторяю я просто ради удовольствия увидеть, как он вздрагивает. Его голубые глаза настороженно оглядывают меня, будто ожидая, что я в любую секунду изменю мнение. — Ты сделал мою жизнь намного легче. Даже не представляешь, как часто я благодарила своего таинственного помощника. Я не особо… Ну, не особо хороша во всём этом. Во взрослой жизни.

Обвожу рукой дом вокруг себя. Логан поднимает бровь, уголок его рта дёргается, будто он готов согласиться.

— Да ладно, можешь посмеяться надо мной, — говорю я. — Я уже смирилась. Я хороша в одном и ужасна в другом. Всё нормально.

Он делает глубокий вдох, расправляя плечи. Глаза тут же останавливаются на его бицепсах, которые обтягивают тесные рукава футболки. Перевожу взгляд на его руку, всё ещё держащую ручку над страницей.

Эти руки приносили мне продукты, выгружали посудомоечную машину, украшали мой дом к Рождеству, что делает их ещё более привлекательными.

Я чуть не проговариваюсь о том, какой он сексуальный, когда Логан выводит меня из транса и, переводя взгляд вниз, нахмурившись, начинает писать.

«Это не всё, что я делал. Эмма, это я был в твоей спальне. Ты произнесла моё имя, и я врезался в твой шкаф. Я напугал тебя.»

У меня перехватывает дыхание, а потом я смеюсь от облегчения. Господи, я так испугалась. А это оказался просто Логан.

Он смотрит на меня как на сумасшедшую, от чего смеюсь сильнее. Живот уже начинает болеть, но я не могу остановиться. По щекам текут новые слёзы, и Логан отодвигая стул, резко встаёт. Он, кажется, не знает, что со мной делать.

Я пытаюсь взять себя в руки, плотно сжав губы, чтобы сдержать смех, и он, тяжело вздыхая, садится обратно.

«Ты мне не веришь? Эмма, это был я. Я приходил в твою спальню каждую ночь. Я смотрел, как ты спишь. И иногда я»

Логан перестаёт писать, не ставя запятую или точку, и это резко отрезвляет меня. Он пишет без ошибок, соблюдая пунктуацию, и что-то мне подсказывает, что оборванное предложение связано с чем-то, что причиняет ему сильные страдания.

— Нет, я тебе верю, — отвечаю ему, проглатывая последние остатки смеха. — Просто чувствую облегчение. Я так боялась, но теперь, зная, что это был ты, мне всё равно. Я тебя не боюсь.

Его челюсть напрягается, будто он не одобряет мой ответ.

«Я дрочил в твоей спальне. Пока ты спала. Смотрел на тебя, лежащую там, ничего не подозревающую, и кончил так сильно.»

По моему позвоночнику пробегает жар, губы размыкаются, пока я представляю это. Господи, видение этого сразу предстаёт передо мной: я в постели, а он стоит надо мной, такой высокий и гордый. Темно, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Он напряжён, его челюсть сжата, рука на члене, и он удовлетворяет себя, глаза прикованы к моему лицу, пока я сплю.

Я представляю влажные, чувственные звуки. Жёсткие линии его мышц, всё тело напряжено, пока он наконец не даёт себе кончить со сдавленным вздохом.

Я бы многое отдала, чтобы увидеть это.

Он беззвучно ахает.

«Твою мать. Не делай такое лицо. Тебе должно быть противно.»

— Ну, а мне не противно.

Мой голос хриплый, желание написано на лице. Я плохо умею скрывать эмоции, и это даже к лучшему. Глаза Логана расширяются, он качает головой, выглядя так, будто разрывается между логикой и чувствами.

— Можешь сделать это снова. В любое время. И в следующий раз, если разбудишь меня, останься.

Он замирает, взгляд прикован к моему лицу. Хватка на ручке такая крепкая, что я боюсь, он её сломает. Похоже, Логан тоже понимает на сколько близок к этому, потому что кладёт её с крайне преувеличенной осторожностью.

— И я не верю, что ты причинишь мне какой-либо вред, что бы ты ни делал. Если хочешь показать мне, каково это, когда ты можешь говорить, я готова, — говорю я. — Но только если ты сам этого захочешь. Я не буду настаивать. Хотя, честно говоря, внутри просто умираю от желания услышать твой голос.

Он тяжело выдыхает и берёт ручку.

«Эмма, пожалуйста. Ты не понимаешь. Я извращенец!»

Фыркаю от смеха. Может, то, что он смотрел, как я сплю, — немного и жутковато, но остальное? Это проявление доброты чистой воды. Нет ничего извращённого в том, чтобы делать хорошие вещи для другого человека.

— Ну, да, конечно. Ничего так не кричит «злодей», как нарезание моркови для трёх супермилых морских свинок. И кролика, — говорю я с игривой улыбкой.

Он сердито смотрит на меня.

«Я крал твои трусики, чтобы нюхать их.»

Господи. Внезапно, лицо становится таким горячим, будто я вот-вот начну дышать огнём. Логан поднимает бровь, замечая мой румянец.

— Ну… э-эм… Кто я такая, чтобы судить твои заскоки, — храбро отвечаю ему, хотя голос слегка дрожит.

Потому что сама идея, что он делает это? Снова — чертовски возбуждает. Я буквально вибрирую от желания, и в данную секунду мне хочется закончить этот разговор и просто наброситься на него. Но Логан явно не настроен на продолжение, поэтому держу себя в руках.

Но никак не могу понять, почему он так упорно настаивает, что я не могу просто принять это. Мне нравятся все его откровения, и единственное, что сейчас раздражает, — то, что он не сказал мне об этом раньше.

Когда он хмурится, качая головой, я теряю терпение.

— Слушай. Ты сексуальный, ты готовишь и убираешь, и, очевидно, хочешь меня. Что тут может не понравиться? Я не злюсь, Логан. Просто посмотри на меня хотя бы на секунду. Мне это нравится. Всё это. Это идеально.

Его челюсть напрягается.

«Это кажется неправильным. То, что я сделал, было неправильным, Эмма. И я это понимаю. Почему же ты этого не видишь?»

Тяжело вздыхаю, стараясь подавить растущее желание, чтобы честно ответить ему. Мне самой нужно немного подумать, чтобы правильно объясниться.

— Возможно, это и было неправильно. Но, Логан, я привыкла к тому, что не всё всегда только правильно. Я сама никогда не была правильной. Я никогда не вписывалась в привычный мир большинства людей, и мне пришлось пройти тернистый путь, чтобы осознать всё, но теперь я это принимаю. Я горжусь этим — тем что я не такая, какой меня ожидают видеть. Я счастлива такой, какая есть, и мне не нужно, чтобы всё было объективно правильным. Мне просто нужно, чтобы это было правильным для меня. А ты — правильный.

Когда он качает головой, всё ещё не убеждённый, я с раздражением фыркаю.

— Слушай, час назад Марк был здесь и назвал меня наивной идиоткой. И в прошлом я такой как раз таки и была, игнорировала все его красные флаги. Но я учусь на своих ошибках.

Логан складывает руки на груди, мышцы перекатываются под кожей. Ничего не выдаёт того, как тщательно он изучает меня, но ясно одно: он внимательно слушает.

— Ты не сделал ни одной вещи, которая бы мне не понравилась или которую бы я не оценила, — продолжаю я. — И моя философия такова: я верю, что люди хорошие, пока они не докажут обратное. Так что, если хочешь оттолкнуть меня, придётся постараться посильнее.

Он кривит губы, будто ещё сомневается. Долго смотрит на меня, затем резко хватает ручку и пишет несколько строк так быстро, что их едва можно разобрать.

«А что, если я приду к тебе в комнату ночью, свяжу и использую твоё тело, чтобы удовлетворить все свои желания? Что если я трахну тебя — в киску, рот и задницу, жёстко и быстро, без защиты, и сделаю тебя невозможно грязной? Это то, что я хочу с тобой сделать, сладкая. Тебя это устроит?»

Я подавляю громкий, возбуждённый вздох. Боже, этот мужчина. Горячая дрожь пробегает по моим бёдрам, я сжимаю их вместе под столом, сглатывая, чтобы смочить внезапно пересохшее горло.

Логан постукивает ручкой по столу, его тяжёлый взгляд приковывает меня к месту. Я жду.

Смотрю на его воинственное лицо, которое кажется ещё более диким и требовательным из-за презрительной усмешки, поскольку он ждёт, что я испугаюсь. Скажу ему уйти.

Но я не скажу.

— Нет. Но это, возможно, заставит меня влюбиться в тебя.

Его щёки краснеют, голубые глаза темнеют. Раздаётся хруст. Ручка ломается в его большой ладони.

Когда он встаёт, стул почти падает назад. Логан бросает на меня долгий, напряжённый взгляд, наполненный таким голодом, что я едва могу дышать.

Он отворачивается. Я тяжело вздыхаю, всё моё тело горит от предвкушения. Надеюсь, он сделает то, что сказал.

Но Логан стоит на месте, напряжённый, скрывая от меня своё лицо. А потом выходит из комнаты.

И из моего дома.