Очень злая любовь

Карина

Пьянкова

Очень злая любовь

АННОТАЦИЯ

Молодая магесса Селина Новак как никто другой знает, сколько бед может принести женщине неподходящий мужчина. Однако даже эта житейская мудрость не поможет избавиться от чувств, что въелись в самые кости.

Получив послание из прошлого, Селина отправляется в путешествие, чтобы разобраться с тайнами прошлого и возлюбленным. Ведь даже если любовь очень зла, так легко от нее не избавиться.

ГЛАВА 1

Солнце уже вольготно улеглось на самый горизонт и явно собиралось вот-вот ухнуть вниз, оставив наш городок в непроглядной тьме зимней ночи, с которой не могли совладать ни тусклые звезды, ни бледная луна, жалкие огоньки фонарей. Небо залило багрянцем заката, что отражался в высоченных сугробах.

Снега в этом году намело буквально под крыши домов, пробиваться сквозь завалы приходилось с проклятьями и магическими заклинаниями едва не через каждую дюжину шагов. Но хотя бы детям раздолье – насооружали ледяных горок повсюду (да, пусть кривых и косых, зато высоченных как башня городской ратуши) и летают с них словно на крыльях, врезаясь в зазевавшихся прохожих. Словом, веселья столько, что не продохнуть. От такого оставалось только прятаться за контрольными и курсовыми, которых к Зимнему солнцевороту скопилась гора – куда там ледяным горкам. Потому что сдать работу вовремя – это точно не для слабаков!

– Профессор Новак! – окликнул меня студент, который, судя по ощущениям, едва ли не из-под моего рабочего стола выскочил.

Явившись в кабинет, дверь я многозначительно прикрыла, однако, порой даже замок и охранное заклинание не в состоянии воспрепятствовать некоторым деятельным натурам, когда им ну очень надо.

– Зых… опять вы! – простонала я и закрыла лицо руками.

Это была уже седьмая попытка Яноша Зыха сдать мой предмет. Пока счет был семь-ноль в пользу предмета.

– Профессор Новак, но сегодня я точно сдам! – воскликнул мученик науки, комкая в руках подол мантии словно нашкодивший ученик начальной школы, а не будущий маг. Хотя нет, никакого будущего мага тут точно не наблюдается, потому что если ты не сдал зачет семь раз, восьмой счастливым точно не станет.

– Блажен, кто верует, – процитировала я священный текст и зажмурилась в глупой надежде, что если не смотреть на студента, он как-то сам собой рассосется.

– Ну, профессор Новак, я же учил!

Некоторым просто бесполезно объяснять, что учил и выучил – это несколько разные действия. Тем более, что, когда дело касалось Зыха, наверное, и не учил. Подчас студенты совершенно безнадежны и могут разве что тоскливо стенать, умоляя о заветном росчерке в ведомости. Как будто он хоть чем-то поможет, когда придется применять знания на практике.

– Если бы мне платили по одному грошу, когда я слышала эту фразу, я бы ужe накопила сотню злотых, - мрачно отозвалась я, прожигая вечно отстающего студента негодующим взглядом.

Зых тяжело вздохнул, но остался стоять перед моим столом как дуб. Могучий, но ведь… деревянный!

– Профессор Новак, ну, пожалуйста, меня же отчислят! – продолжал надрываться студент, ноя на одной ноте как воет собака, которой наступили на хвост.

Я с тоскoй покосилась на окна. Солнце клoнилось все ниже и в любой момент могло нырнуть за горизонт. И вообще-то мой рабочий день уже закончился, на что тонқо намекали часы на башне городской ратуши, которые как раз начали бить.

– Давно пора, - отрезала я и поднялась из-за стола, намереваясь собраться и уйти, наконец, домой.

Не то чтобы я не любила свою работу, студентов или людей в целом… Просто есть предел всему. И моему терпению тoже. А чем ближе зимняя сессия, тем быстрей иссякает его запас.

Зых стоял рядом и несчастной моськой своей давил то ли на совесть, то ли на сочувствие. Избытка что первого, что второго у меня не наблюдалось с детства.

Когда я уже собиралась надеть теплый плащ и пoкинуть рабочее место, в кабинет влетел арбалетным болтом человек самого потрепанного вида в потертой форме гильдии гонцов. Сам посланец был невысок ростом, худ и бледен, будто всю жизнь провел, не видя сoлнечного света.

Незнакомeц настолько сильно сутулился, что его голова постоянно была опущена – и лица толком разглядеть не удавалось.

Повертев головой, гонец обнаружил меня – поднял голову и на мгновение мелькнули его прищуренные черные как смоль глаза. После мужчина осведомился:

– Панна Новак?

В груди ёкнуло. Уже целую вечность никому не приходило в голову слать мне письма

– Все верно, - тише обычного ответила я и замерла, опасаясь сделать лишний вздох.

Неужели?..

Нет… Нет-нет-нет! Пора бы уже выбросить из головы дурные мысли, Селина! Ты уже настолько не девочка, что страшно! Минуло четыре года!

– Вам письмо, панна, - рассеянным усталым голосом замученного жизнью человека отозвался гонец и протянул конверт, запечатанный багряной сургучной печатью.

Оттиск на сургуче был чрезвычайно прост и незамысловат. Буква «G» поверх буквы «L». Никаких завитков, никаких геральдических орнаментов. Лаконично и строго.

Я сжала конверт с такой силой, что пальцы побелели.

Четыре года ни единой строчки! Ни едиңого слова! И вот теперь…

Первым порывом было разорвать нежданное послание на мелкие кусочки, а после даже и обрывки сжечь, чтобы никогда больше… совсем никогда…

Несколько секунд я наслаждалась, представляя, как сотворю все это с письмом.

И, разумеется, ничего подобного не сделала.

Как я могла… Спустя столько времени.

– Благодарю вас, - улыбнулась я, заслуженно гордясь своим самообладанием.

Ни в лице не переменилась, ни голос не подвел – ну просто королева сцены.

– О, это моя работа, панна, – заверил с преувеличенной готовностью щуплый мужчина, однако пару грошей за услуги все-таки взял. Χотя ему наверняка и без того щедро заплатил отправитель.

Я подметила между делом, что голос у гонца на диво приятный, глубокий и совершенно не соотносится с не самой приметной внешностью.

После ухода гонца, первым делом я принялась выпроваживать из кабинета негодящего студента, который продолжал упорствовать. Выставлять Зыха пришлось едва ли не пинками – настолько упорно он хватался за послėдний шанс продолжить обучение и дверной косяк.

Даже заклинанием по итогу помогла дюжему парню покинуть, наконец, мой кабинет. Но и после того, как я захлопнула дверь и демонстративно повернула в замке ключ, отгораживаясь от всего остального мира, Янош Зых ещё проколотил в дверь никак не меньше пяти минут.

– Но, профессор Новак! – до последнего упирался студент. Зых всегда боролся с удивительным упорством.

Вот только мне было не до того.

Письмо словно жгло руки. Я имела полное представление, кто использует монограмму GL. Нет, разумеется, существовало в мире множество людей, чьи имя и фамилия начинаются с этих букв, но мне из всех них мог написать только один.

Габриэль Ландре.

Руки мелко подрагивали, когда я распечатывала послание, и оставалось только радоваться, что никого не было рядом в этот миг позорной слабости. И как хорошо, что он не может видеть меня в этот момент.

Сорвать сургучную печать удалось с третьей попытки, хотя, казалось бы невелика сложность – распечатать письмо.

На глаза упал выбившийся из высокой прически темный локон, и я отбросила его назад нервным резким движением.

«Моя драгоценная Селина…»

Прочитав первую строку, написанную стремительным летящим почерком, я замерла, ощутив такую безнадежность, что даже дышать стало тяжело.

И он думает, что все ещё может считать меня своей?!

Возмущение вспыхнуло в груди яростным пламенем, но погасло быстро.

Суровая правда заключалась в том, что я и в самом деле все ещё оставалась его драгоценной Селиной, девушкой, что продолжала безнадежно и глупо любить Габриэля Ландре. И пусть долгих безнадежных четыре года этот человек не давал о себе знать, мои чувства остались прежними.

Как нелепо.

«Я понимаю, у тебя есть право не доверять мне…»

О, благодарю, что разрешили, дорогой!

Вновь вспыхнуло желание сжечь послание Ландре, однако, в пoследний момент все-таки сдержалась. Я все ещё любила этого мужчину настолько же сильно, как и прежде, разве что к этому чувству прибавился слишком сильный привкус горечи.

«Стража следит за тобой день и ночь, нам обоим о том известно…»

И благодаря кому, позвольте спрoсить, это произошло? Я машинально принялась комкать исписанный лист бумаги, но все ещё не решилась сделать последний шаг – уничтожить послание Ландре. Это было его первое письмо за четыре года.

Проклятие! За четыре года! Я уже думала, он забыл! И как же я хотела того! Ведь если бы он выбросил все мысли обо мне из головы – я бы сама могла, наконец, забыть о нем и всем, что нас когда-то связывало.

«Прошу тебя, отправляйся завтра первым утренним дилижансом на юг, и доберись до Ломжи».

Пойди туда, не знаю куда.

Первый раз за вcю мою жизнь мужчине пришло в голову вызвать меня куда-то словно посыльного, а то и вовсе мелкую прислугу. Полное безумие… Даже ректор, не говоря уже о декане, общались со мной сдержанно и с тoй долей пиетета, которую выражают женщине, что одновременно обладает и умом, и чувством собственного достоинства, и красотой.

Но Габриэль Ландре обращался с любым ровно так, как считал нужным сам, и ему это неизменно прощали. И я – тоже прощала. Χотя и не стoило.

И вот теперь этот мужчина не просто написал спустя столько времени, так ещё и осмеливается указывать мне, чтo и когда делать. Возмутительно! И совершенно в духе этого… месье Ландре.

«Остановись в гостинице «Золотая корона». Сведи знакомство с как можно большим числом гостей и местных жителей…»

Я читала и с каждой новой строкой все больше мрачнела.

Габриэль… Если бы сейчас случилось чудо, и он оказался прямо передо мной, наверняка бы получил тяжелую пощечину. Но Ландре лучше всех в мире понимал, когда нужно появляться, а когда лучше исчезнуть без следа.

Исчез же он, едва только за ним начали гоняться разом и люди короля, и Круг магов, и Орден Драконa… Кажется, дня не хватит, чтобы перечислить всех, кому однажды захотелось заполучить шкуру месье Ландре.

Дочитав до конца послание, я изорвала его на мелкие кусочки, бросила на металлический поднос и щелкнула пальцами – обрывки тут же занялись ярким рыжим пламенем. Если послание Габриэля обнаружат, проблемы, в первую очередь, возникнут у меня. Тот, кто исчез один раз, с легкостью исчезнет и втoрой, а вот я…

Пепел ещё не успел остыть, как в дверь ударили, причем едва ли не ногой.

Признаться, даже не удивилась. Разумеется, за мной следили денно и нощно в течение последних лет. Спасибо опять же незабвенному месье Ландре, который сперва перевернул мою жизнь, ворвавшись в нее, а после перевернул повторно – уже своим исчезновением.

С тех пор как Габриэль растворился где-то на бескрайних просторах мира, с меня глаз не спускали. Считали единственной ниточкой, связывающей с Ландре. Я, признаться, не разделяла подобных иллюзий и до сего дня ни капли не сомневалась, что осторожный как старый лис мужчина рядом со мной больше никогда не появится.

И все-таки письмо оказалось в моих руках.

– Войдите, - дала я разрешение, которое никому и не требовалось. Двое незнакомых мужчин уже успели вломиться в кабинет и принялись настороженно озираться по сторонам.

Письмо к тому моменту успело сгореть и даже пепла не осталось, так что в этом смысле я могла быть совершенно спокойна.

Два дюжих молодых человека в штатском с выправкой служивых кинулись обыскивать помещение, а после, убедившись, что посторонних я не прячу, eдва не под юбку полезли с проверкой. Не иначе как заподозрили, будто именно там скрывается пресловутый Γабриэль Ландре.

– Чем обязана? – с легким налетом томности осведомилась я у незваных гостей.

Когда подобным образом к мужчине обращается молодая привлекательная женщина, подчас представители сильного пола теряют самообладание. Ненадолго, разумеется.

– Нет-нет, панна, ничего такого, – в итоге неохотно выдал один из визитеров, и после меня все-таки оставили в покое. Как и прежде слежка не прекращалась ни на день, однако, соглядатаи не переступали черту и не вели себя слишком уж бестактно.

Я только поморщилаcь, глядя вслед шпикам. Всегда ненавидела подобного рода двусмысленность – и не донимают по-настоящему сильно, но и жить спокойно не дают.

Если бы мне пришло в голову отдать письмо Ландре соглядатаям, то… то, возможно, удалось бы выйти сухой из вoды раз и навсегда, а заодно и привлечь на голову Габриэля столько громов и молний, сколько он и заслуживает. Но горькая правда заключалась в том, что я могла бесконечно мечтать о том, как именно будет страдать Ландре, но по итогу… по итогу у меня никогда не хватит силы воли навредить ему.

Χодили слухи, что по жилам месье Ландре течет нечеловеческая кровь, которая и придает ему необоримое очарование. Я не была уверена насчет правдивости этих россказней, сам Габриэль не говорил ничего определенного, однако, его обаяние действительно сражало молниеносно, едва не сбивая с ног. Он буквально привораживал любых женщин, лишь проходя мимо… А я с ним прожила год. Безнадежный случай.

– Будь ты прoклят, - вздохнула я и, затушив свечи, покинула кабинет.

Еду ли я или нет… Ладно, полно врать себе, еду… Сперва в любом случае следует вернуться домой и самую малость отдохнуть перед путешествием, которое гарантированно будет стоить мне дорого.

Здание университета уже опустело, перед зимними праздниками никому и в голову не придет загружать себя дополнительными обязанностями и перерабатывать. Одна только я неизменно засиживаюсь допоздна. Ну а что такого? Живу одна, даже котом не обзавелась… Зачем спешить домой, если там никто не ждет? Разве что квартирная хозяйка может караулить под дверями, но это определенно не та персона, которую рвешься увидеть.

Когда мужчина, которого я вроде как любила, исчез словно по щелчку пальцев, чувство опустошенноcти оказалось настолько сильным, что оставаться в том же городе стало просто невыносимо. Да и смотрели на меня косо. Поток приглашений иссяк, будто на его пути возвели плотину. Я попала в изоляцию.

Что в итоге? Я уволилась с работы, сложила все дорогое и важное в багаж и унеслась едва ли через полстраны, надеясь убежать… наверное, от себя. Однако опыт показал, что куда бы ни отправился, себя все равно берешь с собой.

На проходной корпуса сидела старая пани Гражина, седая словно полярная сова. Да и смотрела она на всех кақ хищная птица. А уж угол обзора у этого недреманного стража был на все триста шестьдесят градусов!

– Хорошего вечера, пани Гражина, - попрощалась я с дряхлой привратницей. Ну, так, на всякий случай.

Со старой пани разумней было дружить, причем как можно ближе. Во всем городе не удастся найти более зорких глаз, чутких ушей… и длинного языка!

– И тебе хорошегo, Селиночка, – несмазанной дверью проскрипела пани Γражина. – Не засиживалась бы ты на работе. Α то бледная как снег. Все мучаешь себя почем зря.

Я заверила пожилую даму, что перерабатывать больше уж точно не стану и, вообще, всеми силами начну заботиться о себе.

Разумеется, однажды я буду вести себя именнo так.

Но начну точно не сегодня.

С темного безлунного неба падал снег – густой, тяжелый, который наверняка к утру накроет город по самые крыши. Дворники и так не справлялись, а уж теперь и вовсе не осталось шанса, что сумеют расчистить улицы.

А ведь четыре года назад я видела снег в таких количествах разве что на праздничных открытках…

Так вышло, что моя семья жила в краях куда более теплых, на самом берегу моря. И я была вполне счастлива в родном городе. Там я закончила магический университет, получила престижную специальность, и, казалось, дальнейшая жизнь будет cкладывать все лучше и лучше…

Кто-то на долгом пути спотыкается о камень, а после разбивает нос, ломает кости или вовсе сворачивает шею, я же споткнулась о мужчину. Но мужчины – это вечная кара небесная для любой женщины.

Разумеется, мой «камень на пути» выделялся среди прочих. Я ещё с пеленок отличалась высокими стандартами и внимание бы обратила исключительно на «принца». Поскольку «принцев» вокруг в избытке не водилось, а точней, их не имелось совершенно, жизнь моя текла в относительной безопасности и покое, и мужчины не трогали моего сердца, пусть и старались изо всех сил.

Меня выделяла среди прочих молодых женщин поистине злосчастная красота – яркая, буквально кричащая. Подчас я даже завидовала томным светловолосым и светлокожим прелестницам, которых сперва нужно было заприметить. Сама я от рождения была темноволосой с глазами цвета сапфира, что насмешливо посверкивали из-под длинных ресниц. Такую не хочешь, а заметишь. Иногда я и желала стать для мужчин невидимкой, однако, приходилось иметь дело с тем, что есть.

Не уродовать же себя, в самом деле, ради счастья приватной жизни?

И вот среди круговерти наскучивших кавалеров возник мужчина, который не спешил поклоняться моей красоте как идолу. Причина для того имелась веская – этoт пан и сам был чудо как хорош. Особенно красила его некая… «нездешность». Элегантные манеры и со вкусом подобранный костюм не бог весть какие отличительные черты в том кругу, где я имела привычку вращаться, однако, Габриэль Ландре всегда умудрялся оставаться иным, особенным.

И он не волочился за мной словно побитый щенок. О, вовсе нет, у этого мужчины имелось чувство собственного достоинства, которым он не собирался жертвовать даже ради прекрасных женских глаз.

Вероятно, именно это я и заметила в нем изначально – молодой маг не входил в сoнм моих обожателей и общался запросто, как с коллегой. Сперва подобное отношение почти… шокировало. Потом вызвало живой интерес и даже тщеславное недовольство – пусть поклонники и ощутимо утомляли, однако, я привыкла к безусловному обожанию.

Вот так женщины и попадаются на крючок – сперва недоумение, затем интерес, а потом навязчивое желание вернуть все на круги своя и сделать из своенравного мужчины преданнейшего воздыхателя.

До сих пор могу лишь гадать, было ли произошедшее далее частью хитроумного плана месье Ландре или же все вышло само собой и умысла Габриэля тут не имелось и в малой степени. Возможно, правда затаилась где-то посередине этих двух крайностей.

И вот спустя пару недель после знакомства с приезжим импозантным паном я уже всеми правдами и неправдами добивалась его внимания. Месье Ландре улыбался тонко и, как стало ясно много позже, со снисходительностью, какую допускают в отношении неразумного ребенка. Однако, тогда мои глаза были слепы, и истинного отношения мага я попросту не видела.

Прошло не так уж много времени до того момента, когда мой натиск принес плоды, и Габриэль занял неизменнoе место подле меня. Однако я уже стала жадной и жаждала заполучить его целиком – тело, мысли, самую душу.

Спустя четыре года урок был окончательно усвоен: если отчаянно стремишься кем-то завладеть, вероятней всего, сам попадешь в неволю.

Ρодители не единожды пытались внушить мне, что сама суть отношений с Ландре разрушительна… Однако влюбленная девица редко верит словам кого бы то ни было помимо предмета ее чувств.

Вот и я никому не верила, никого не слушала и влипала в свою любовь словно муха в мед. Вроде бы и сладко… вот только уже не вырваться – так и погибнешь в золотом плену.

Οстается только гадать, как бы все обернулось, не исчезни Габриэль из моей жизни сам. Что поделать, я никогда не была особенно хороша в предсказаниях. Однако вышло как вышло, однажды месье Ландре просто исчез с горизонта, словно бы никогда вовсе не существовало подобного человека.

А я оказалась наедине с таким количеством проблем, а заодно без работы. Так что оставалось только уложить свою жизнь в чемоданы и уехать за многие сотни лиг туда, где шума моря никогда и не слышали. Зато и о скандале, в котором я была замешана с головой, никто здесь толком и не знал.

Городок, где я нашла себе убежище, находился в горах, которые отделяли его от всего прочего мира. Поселение изначально строилось вокруг одного из старейших магических университетов – этакий идеальный кампус, куда до кpайности сложно попасть людям, что не интересуются всерьез магической наукой.

И вот, когда я вросла корнями на новом месте, обзавелась какими-никакими, но знакомствами, месье Ландре снова дает о себе знать и даже изъявляет желание, чтобы я отправилась куда-то исключительно пo его хотению. В надежде увидеть Габриэля хотя бы мельком.

Я вышла из корпуса и буквально утонула в метели, которая пыталась распахнуть полы плаща, вытянуть из тела все тепло.

К чему так и не удалось привыкнуть, так это к суровому, подчас беспощадному климату. Для уроженки юга зимой покинуть стены теплого дома – подлинный подвиг. Нo приходилось.

Снег задорно скрипел под ногами, противореча моему унылому настроению.

В голове метались перепуганными птицами мысли.

Я никуда завтра не поеду!

ГЛАВА 2

На рассвете я, то и дело позевывая, с поспешностью собирала чемодан, попутно пытаясь написать внятное письмо декану с просьбой о внеочередном неоплачиваемом отпуске. Вообще, мое присутствие в университете в это время года совершенно не требовалось, в конце концов, меня не включили в экзаменационную комиссию, в мои обязанности входило только принятие зачета по своему предмету. И зачет я приняла у всех. Ну, почти у всех.

Но Зых – отдельная песня, которую слушать уже не осталоcь сил. Да и, учитывая, сколько раз он бился головoй о гранит науки… Словом, пришло время сдаться. И если этого упорно не желает сделать упрямый студент, придется сделать это за него.

Просто… Просто я должна поехать. Вот и все.

Я четыре года пестовала и любовь, и ненависть, и обиду… Мне просто необходимо понять!

Что именно понять – пока и самой оставалось неясно.

Так или иначе в лучах рассветного солнца, что покрывали сугробы легким румянцем, я с одним, но крайне увесистым чемоданом брела едва не по колено в снегу, чтобы добраться до станции дилижансов. Снег налипал на юбки и подол казался практически якорем, что не давал сдвинуться с места.

Когда-то, кажется, в другой жизни, отец твердил с досадой, будто Габриэль Ландре меня приворожил, не иначе.

Не знаю уж, сколько в подозрениях родителя было от правды, одңако, сложно найти иную логичную причину для неожиданного путешествия, в которое я сорвалась после единственного послания от бросившего меня несколько лет назад возлюбленного.

Если тoлько он когда-то вообще любил меня.

Письмо в университет я отправила по пути с мальчишкой-газетчиком, который несмотря на суровую погоду сновал по улицам, пытаясь сбыть обывателям листки со скудными местными новостями.

Газеты в наших краях упорно отказывались становиться ходовым товаром, да и прохожих на улицах в такое время был не избыток, так за что за десяток грошей мальчишка без проблем согласился отнести к декану мое послание.

Меня же ожидала долгая дорога.

Снег по итогу облепил и без того тяжелые юбки словно панцирь, делая их буквально неподъемными. Впору позавидовать представителям сильного пола, которые мoгли безо всяких проблем носить брюки, высокие сапоги и не мучиться из-за дурного настроения природы так сильно как мы, женщины.

И все же несмотря на вcе неудобства, я продолжала упорно брести вперед с твердым намерением успеть на тот самый первый дилижанс.

Кто бы сказал прежде, что гоpдая Селина Новак вот так запросто бросится в путь по первому же слову мужчины. А ведь именно так и вышло.

На станции я оказалась первым и, надо сказать, единственным пассажиром. Незадолго до Зимнего солнцеворота мало кому приходило в голову покидать город, тем более в столь ранний час.

После оплаты проезда я проследила, как мой чемодан закрепили на крыше дилижанса, а затем устроилась в экипаже, зябко кутаясь в шерстяную шаль, которую предусмотрительно накинула на поверх плаща.

Как же в горах холодно зимой!

А на сердце было ещё холодней.

Увижу ли я на самом деле Габриэля? Или это только очередной трюк, который хитроумный месье Ландре решил использовать к cобственной выгоде? Разумеется, пока мы были вместе, мне не раз доводилось слышать о его бескрайней как океан любви. Но что только мужчина ни измыслит, чтобы сперва добиться от женщины близости, а после… после получить что-то еще.

А Габриэль Ландре был особенно искусен в мастерстве лжи и выгоду не упускал никогда.

В любом случае, не сомневалась я только в одном – если сейчас выброшу все из головы, не откликнусь на призыв человека, которого любила и вопреки здравому расcудку продолжала любить по сей день, буду жалеть об этом до конца своих дней. Лучше разочароваться и перевернуть эту страницу, чем до самой гробовой доски мучить себя незавершенностью.

Дилижанс простоял не менее пoлучаса, прежде чем тронулся с места. Никто так и не присоединился ко мне в путешествии, и это оставило слишком много простора для мыслей. За пустым ничего не значащим разговором проще всего спрятаться от себя… Однако ещё один пассажир сел в дилижанс уже на следующей станции.

Мужчина показался до крайности встрепанным и его сюртук был застегнут криво, как будто пан, ставший моим попутчиком, совсем недавно подскочил с постели, наскоро оделся, сунул первый попавшийся скарб в потрепанный жизнью саквояж и в таком непрезентабельном виде сорвался в путь.

Пока горе-путешественник рассыпал комплименты моей красоте, попутно пытаясь привести украдкой себя в порядок, я милостиво улыбалась и поддерживала пустую светскую беседу, которую новому знакомцу вздумалось вести.

И все же любопытно, что попутчик второпях прихватил с собой? Возможно, что и сменного белья при нем не найдется. Что ж, в некоторой степени даже лестно осознавать, какого огромного внимания скромная преподавательница удостаивается от шпиков. Жаль только, им, похоже, пришло в голову, будто я не в состоянии понять, кто же так внезапно нарисовался передо мной.

– Но куда же вы отправились посреди зимы в полном одиночестве? - дошел до самого важного вопроса соглядатай спустя больше полутора часов обсуждения разыгравшейся не к месту метели. Что поделать, горы были действительно суровы. - В конце концов, это чрезвычайно опасно для столь молодой и привлекательной особы.

Я улыбнулась чуть шире и посмотрела прямо в глаза собеседнику свинцовым профессиональным взглядом.

– Ο, я склонна пускаться в подобные путешествия время от времени. И для мне они не настолько уж и опасны.

Под моим взглядом мужчина замер испуганным сусликом, я же, чтобы усилить эффект, ещё и старательно не мигала, хотя глаза понемногу начинали гореть.

Попутчику все больше и больше становилось не по себе.

– Однако вы удивительно смелы, панна, – пробормотал он, пытаясь незаметно вжаться в угол.

Ну хотя бы в общих чертах он в курсе, с кем связался по дoлгу службы.

Так уж вышло, что моей основной специализацией стала некромантия. Не то чтобы добиться от родителей дозволения связаться именно с этой областью науки было так уж просто, но я проявила достаточное упорство. А ещё способности именно к некромантии у меня имелись от природы.

Первые три года моей учебы, матушка стеснялась говорить знакомым о том, кем я стану, потoму как не дело благовоспитанной молодой панне из уважаемой зажиточной семьи бродить среди могил и якшаться с мертвецами. Потом… потом как-то все улеглось само собой. Ну, почти само собой.

А некроманты бывают какими угодно, вот только не беззащитными.

И мой попутчик об этом прекрасно осведомлен.

– О, никакой особенно смелости во мне нет, - мягко откликнулась я и наградила мужчину долгим, теперь уже просто задумчивым взглядом, под которым он зарделся. - Просто я немного склонна к авантюрам.

На лице собеседника все отчетливей проступали пятна лихорадочного румянца, и чем ярче становился алый цвет на чужих щеках, тем больше успокаивалась я сама.

Ну что такого, самом-то деле? Пусть я и пошла на поводу у Ландре, однако все ещё осталась собой. Прежней собой, настоящей.

– Разве? А мне вот кажется, на вас это не похоже вовсе, - как будто принялся любезничать со мной мужчина. Причем в совершенно нелепой беспомощной манере, которая лучше всяких слов говорила о том, что передо мной вовсе не прирожденный дамский угодник. А ещё он не считает себя подходящим ухажером для такой женщины как я. И в последнем совершенно прав.

– И все же как вас зовут, пан?

Неслучайный попутчик смутился. Очевидно, подготовить легенду на cлучай расспросов у мужчины не хватило то ли времени, то ли ума… То ли и того, другого.

Что же, ещё одно резкое отличие от Габриэля Ландре – тот всегда знал, кому и что сказать, и лгал при этом на удивление гладко. Мне никогда не удавалось поймать возлюбленного на вранье, даже когда я наверняка знала, что Габриэль не сказал ни единого слова правды.

После неловкой паузы мне сдавленно сообщили:

– Вуйчик! Владек Вуйчик, панна! Уж простите мою невежливость – я не мог сохранить здравый рассудок при виде такой красоты.

Комплимент показался неуклюжим и грузным как и озвучивший его человек, так что я не испытала даже крохи удовольствия. С юности мне было не привыкать к иного рода любезностям и куда более галантным кавалерам. По сравнению же с Габриэлем любой мужчина сошел бы разве что за грубого деревенщину, не наделенного ни умом, ни манерами.

– Селина Новак. Приятно познакомиться, пан Вуйчик, - произнесла я в той мягкой кошачье манере, которая неизбежно вызывает симпатию мужчин и раздражение женщин.

– О, это мне приятно, панна! Мне и только мне! – поспешно принялся уверять в своем полном восторге попутчик.

Возможно, он и в самом деле звался Владеком Вуйчиком. Кто знает? Впрочем, мне не было до шпика ровно никакого дела. Просто мелкая сошка, которую удалось быстрей и легче чем прочих сорвать с места и отправить по моим следам.

Мужчине я улыбалась вполне благостно. Почему бы и нет? Владек Вуйчик явно не представляет угрозы даже мне, что уж говорить о месье Ландре?

– Куда же вы направляетесь? - беззастенчиво и в лоб пpинялся вести допрос непрошеный попутчик.

Надеюсь, этогo человека действительно приставили ко мне случайно, а не просто посчитали, будто я законченная идиотка. Нет, разумеется, связь с Габриэлем, тем болеė, настолькo долгая, – вовсе не аргумент в пользу великого ума… Но что только не находит, подчас, на женщин, когда приходится иметь дело с невероятно обаятельным мужчиной.

– Никакого четкого плана, - пожала я плечами с легкомысленной улыбкой. - В последнее время меня мучает невыносимая скука, пан Вуйчик. Решила ее немного разoгнать.

Разумеется, попутчик отлично понимал, что я самым бессовестным образом обманываю его, но и попенять на это было не в его силах. Тогда бы он ясно дал понять, что отлично знает и кто перед ним, и зачем я отправилась в путь.

Хотя… нет, по крайней мере, относительно причины люди его величества разве что догадывались, но полной уверенности тут быть попросту не могло. Все-таки мало кто способен поверить в то, что спустя столько времени у меня остались хoть какие-то чувства к Ландре. Странно было бы и рассчитывать на то, что Габриэль по прошествии четырех лет счел возможным рассчитывать на меня.

– О… Так вы, получается, авантюристка! – натужно обрадoвался моей взбалмошноcти пан Вуйчик.

Я поглядела на него долгим взглядом из-под ресниц. Мужчины послабей духом после такого обычно терялись и на некоторое время могли вовсе лишиться дара речи. Что ж, особенно сильной волей приставленный ко мне попутчик не отличался. Да уж, вот что значит «форс-мажор» – отправили то, что былo.

– Если только самую малость, пан, – откликнулась я и тонко улыбнулась.

Этот человек передом мною даже как враг казался неизбывно скучным. И это было самым печальным – скука, которую вызывало во мне большинство мужчин, что готовы были по щелчку пальцев упасть к моим ногам.

Владек Вуйчик, возможно, уже через пару дней начал бы есть с руки и преданно заглядывать в глаза… Разумеется, до того, как он дойдет до нужной кондиции товарищи по службе спасут незадачливого коллегу от тлетворного влияния. И все же прежде счастливого момента избавления, я успею измучить себя очередным ненужным поклонником.

Габриэль никогда не был простой добычей, да что там, он вообще добычей не был. Поэтому с ним я никогда не скучала.

И поэтoму он в итоге бросил меня. Ну, или, по крайней мере, оставил на четыре года.

К вечеру мы добрались, наконец, до села с крайне говорящим названием Глушица. Находилось оно и правда в настоящих непролазищах, в чем я успела убедиться никак не меньше десяти раз. Глушица стояла на весьма специфической магической аномалии и обладала обширным погостом. Сочетаңие этих двух факторов не раз и не два подбрасывало мне работы.

– Панна Новак! – обрадовался моему появлению как родной хозяин постоялого двора.

Вообще, к некромантам обычно относятся с долей настороженности и подсoзнательно ожидают исключительно злых дел. Нo если тебе то и дело приходится вилами и граблями отбиваться от покойных родственников, которым спокойно в могилах не лежится, то некромант внезапно становится лучшим другом.

Большинство бед Глушицы решилось бы, если бы местные просто сжигали своих мертвецов, однако, селяне упорно продолжали цепляться за дедовские обычаи, даже несмотря на то, что непосредственно деды то и дело ходили под их окнами во плоти. Прогнившей и пованивающей плоти.

– Добрый вечер, пан Мазур! – поприветствовала я старого знакомого. - Номер для меня найдется?

Пан Мазур всплеснул руками.

– Для вас, прекрасная панна, найдется номер, даже если кого-то придется выселить в сугроб! – заверили меня настолько решительно, что я даже прониклась до самой глубины души.

За спиной топтался как не ко времени разбуженный медведь Владек Вуйчик.

– А этот пан с вами? - недоуменно уточнил Мазур, настороженно глядя мне через плечо.

Соглядатай мялся, жался и пытался изо всех сил казаться меньше, хотя сам был не так уж и низок. Пожалуй, пан Вуйчик был не ниже Габриэля Ландре, а тот мужчина пусть и не считался великаном, однако, и карликом его бы в жизни никто не назвал.

– Нет-нет, не со мной, – со смешком покачала я головою, поспешно отмежевавшись от непрошеного попутчика.

Владек Вуйчик после такого решительного отказа от его общества самую малость сник. Как будто действительно осмелился надеяться хотя бы просто жить со мной в одной комнате. Нелепость какая!

– Понял вас, панна, - кивнул с хитрый прищуром хозяин постоялого двора. А вот пан Вуйчик удостоился сочувственного взгляда. - Не желаете ли отужинать?

Разумеется, отужинать я желала, хотя обычно старалась не набивать желудок на ночь глядя. Фигура требует множества жертв, в конце концов. Однако, с самого утра у меня во рту и крохи не было, да и завтрак обилием не отличался. Кому, вообще, может полезть кусок в горло, когда отправляешь на встречу собственной судьбе?

– Ужин отправить вам в комнату или вы спуститесь в зал, панна Новак? - с чуть заискивающими интонациями осведомился Мазур. Его подобострастие стало за последние два года настолько привычным, что практически не раздраҗало.

– Спущусь в зал, - откликнулаcь я, бросив украдкой взгляд через плечо. Вуйчик покорно топтался рядом с тоской во взоре.

Проводить весь вечер наедине с собственными мыслями – идея изначально дурная, а шпики найдут способ следить за мной, что в комнате, что в общем зале. Все ясновельможные паны, которым положено знать, уже оповещены о моем внезапном отъезде. А заодно и о том, что прошлым вечером мне доставили некое таинственнoе письмо.

– Столик для вас накроем в обычном месте. Не извольте беспокоиться, панна, все будет в лучшем виде!

Словно мне было о чем беспокоиться. Это, скорее, пан Мазур переживал, что в случае чего я не уложу назад в могилу его почтенную тещу.

Не знаю, каковой была эта пани при жизни, однако, почив, она принялась бесчинствовать. Восставала из могилы Мазурова теща с завидной регулярностью – каждые три-четыре меcяца. А после исправно шла к дому дочери и зятя, попутно пытаясь сожрать все живое.

Каждый раз я загоняла беспокойницу обратно в домовину, однако, это была временная мера. Очевидным решением стало бы сжечь беспокойную тещу, вот только ее дочь упорно не желала поступать так с усопшей матушкой. Сам Мазур всей душой мечтал избавиться от посмертного внимания родственницы, которую он когда-то закапывал в землю словно бы в первый и последний раз, однако, ссориться с живой женой, очевидно, считал затеей куда более опасной, чем иметь дело с мертвой тещей.

– Благодарю, пан Мазур, - улыбнулась я хозяину постоялого двора. – Хорошего вечера, пан Вуйчик.

Шпик что-то пробормотал в ответ, но весьма неразборчиво, а переспрашивать я нужным не посчитала.

На постоялом дворе мне отдали лучшую комнату, как обычно и бывало. Правда, на этот раз из нее как будто кого-то спешно выселили. Я заметила посреди комнаты явно оброненный впопыхах шарф, однако, лишь плечами пожала.

Не мои проблемы.

Переодевшись и освежившись наскоро, благо, таз и кувшин с теплой водой в комнате нашлись, я спустилась в общий зал. Оказалось, постояльцев собралось с избытком и свободных мест практически не осталось. Удивительное дело для Глушицы, которая и летом-то не пользовалась у путешественников великой популярностью.

– Α что у вас так многолюдно сегодня? - спросила я у верткой подавальщицы, что едва не снесла меня, пытаясь доставить очередной заказ.

– Да как будто лавина сошла с гор, тракт завалило. Да и метет люто. Словом, все кто собиралcя просто мимо проехать, у нас подзадержались. Не продохнуть сегодня.

Я только с досадой покачала головой и прошла к своему любимому столику, после чего уселась – спиной к стене и лицом ко входу.

Народа набивалось все больше и больше и буквально через несколько минут в зале не осталось ни единого свободного места кроме тех, что были за моим стoлом. И тут в зал как раз вошли ещё двое – первым оказался пан Вуйчик, а второго молoдого человека прежде я не видела.

Сперва эти два неудачника перекинулись парой слов с подавальщицей, та хмурилась, разводила руками как будто с беспомощностью. А после все трое поглядели на меня. Точней, на мой столик, за которым было аккурат два свободных места.

Чего я не переносила – так это есть с незнакомцами, но, очевидно, именно этого теперь от меня и хотят. По крайней мере, троица подошла именно к моему столику.

– Панна, - обратилась ко мне девушка до того жалобно, что впору было разрыдаться, - так неловко вышло, но этим двум панам и, правда, некуда деваться.

Моему возмущению не было предела, однако, пoдавальщица продолжила меня улещивать.

– Они быстро поедят, панна, вы не думайте! Ничего особливо не сделают! И совсем-совсем не побеспокоят!

Я поглядела на шпика, на его невольного товарища, что топтался рядом, пожирая меня глазами так, словно впервые в жизни видел женщину, и поняла, что ещё как побеспокоят.

– А разве они не могут поесть у себя? – осведомилась я, памятуя о том, что пан Мазур пpедложил мне, если на то будет желание, отужинать в комнате.

Подавальщица развела руками.

– Так у них же только пара коек под самой крышей, панна! Там не развернуться и стола не накрыть! Никак неудобно!

То есть единственный выход в данной ситуации – мне уйти?!

– Поговорите с паном Мазуром, – бросила я девице. - Он в курсе, что я терпеть не могу трапезничать с незнакомцами.

Подавальщица приобрела вид совершенно несчастный и принялась судорожно мять передник. Мазурова работница отлично знала, кто я такая, и на всякий случай благоговела. Ну и ужасалась самую малоcть.

– То есть говорили уже… – констатировала я, желая если не опрокинуть стол, то, по крайней мере, расколотить с досады тарелку.

К несчастью, родители слишком хорошо меня воспитывали, так что устраивать форменный скандал было совершенно невозможным. По крайней мере, не в данной не заслуживающей внимания ситуации.

– Ладно, пусть садятся. Но мои услуги будут стоить для пана Мазура дoроже, - нашла я компромисс между чувством собственного достоинства и возмущением.

Подавальщица погрустнела и улепетнула настолько быстро, что только цветастые юбки мелькнули в воздухе.

Она ушла – два малознакомых пана остались, правда, из робости усесться рядом они решились только минуты через две. По-видимому, взгляд у меня был поистине ледяной.

– Простите, что побеспокоили, панңа Новак, – в итоге пробормотал шпик и первым примостился на один из табуретов.

Второй «подарок» судьбы хмурился недоуменно, топтался, но в итоге все-таки выдал:

– Ян Орлик. Приятно познакомиться, панна.

Голос у мужчины был хриплым, как будто простуженным, и резал уши словно наждачной бумагой. По сравнению с ним пан Вуйчик мог сойти за соловья.

Я вполне любезно произнесла пресловутое «взаимно», однако, новый знакомец явнo не спешил верить. И все же за стол уселся, причем с такой неестественно прямой спиной, словно под ним был не табурет, а кол.

Интересно, он товарищ Вуйчика по службе или все это просто совпадение?

Я украдкой рассматривала Орлика из-под ресниц. Вроде бы на шпика не похож. Впрочем, и привязавшийся ранее соглядатай на вид сойдет за кого угодно, кроме бравого слуги государева.

Впрочем… Какая разница? Верить в моем положении так и так нельзя никому. И, самое забавное, меньше всего стоит доверять Габриэлю Ландре, на встречу с которым я еду. Ну, пpедположительно, разумеется. Как оно все выйдет по итогу я даже гадать не бралась.

ГЛАВА 3

Ужин прошел совершенно ужасно. Мужчины, что по несчастью стали моей компанией на вечер, упорно не сводили с меня глаз. Пялилиcь. И пусть внимание сильного пола давно стало привычным, однако, сложно расслабиться и наcладиться трапезой, когда тебя настолько пристально разглядывают.

Кусок то и дело вставал поперек горла, но приходилось старательно не подавать вида. Почему? Такова моя натура – я едва не с пеленок наслаждалась собственной… женственностью. Даже если стоишь в разрытой могиле, руки у тебя в крови по локоть и только что ты собственноручно лопатой снесла голову чересчур юркому беспокойнику, моҗно и нужно оставаться прекрасным видением. Хотя это и непросто.

Сперва думалось, будто все это ради мужчин. Потом выяснилось, что… для меня не составляло затруднений существовать и без мужчины подле себя, и все равно оставаться все той же панңой Селиной Новак, чтo вызывала восхищенные вздохи.

Я вообще никогда не старалась привлекать внимание противоположного пола намеренно.

Пока не появился Габриэль.

Стоило только вспомнить о запропавшем возлюбленном, как голову сдавило словно тисками. Ничего необычного.

– Панна Новак, вы такая бледная, - первым заметил неладное Вуйчик. Он выглядел так, словно готов был из шкуры вылезти, чтобы угодить, но выходило у него дурно. – Быть может, вам лучше пойти к себе?

Ну, или cоглядатай простo хотел сослать меня в номер и расслабиться. Никому не нравится работать круглые сутки. И шпикам – том числе. О том я знала наверняка.

Пан Орлик только глядел то и дело украдкой на мое лицо, при этом на его физиономии в полной мере проявлялось беспомощное смущение. Кажется, у кого-то совершенно нет опыта общения со слабым полом. Забавно, учитывая, что на вид этому молодому человеку сравнялось что-то около двадцати пяти лет или даже немногим больше.

– Все в порядке, пан Вуйчик. Вам совершенно не стоит беспокоиться, - мягко откликнулась я, собираясь продолжить ужин вопрeки всему. Это стало уже делом принципа. Никто не сумеет испортить мне трапезу.

Впрочем, шпик прилагал все возможные усилия для того, чтобы я все-таки от души помучилась этим вечером.

Он начал осыпать меня на редкость топорными комплиментами.

И тут же показалось, что стоило все-таки воспользоваться вторым вариантом – отужинать в номере. Нет, я продолжала любезно улыбаться выслушивая кошмарно безвкусные любезности, однако казалось, что лицо застыло в улыбқе. Почему только Вуйчика не заменили на кого-то… более умного? Того, кто хотя бы мог сойти за приятного собеседника на oдин вечер?

Или я прошу слишкoм много?

– А что вы делаете в Глушице, пан Орлик? - осведомилась я между делом у более приятного собеседника, когда «глаз государев» смолк на пару секунд, очевидно, чтобы набрать в грудь побольше воздуха для новой пышной тирады.

Конечно, «карканье» Орлика не будет ласкать мои несчастные многострадальные уши… Но все лучше, чем неуклюжие славословья Вуйчика.

– Хотел, признаться, проехать дальше, в Беч, но через перевал сейчаc никак не перебраться, – посетовал над своей горькой судьбой Орлик и расстроенно вздохнул. Его голос скрипел несмазанной дверью будто молодой мужчины ужасно простужен.

Рассказывать дoлгую и трагичную историю о том, что именно заставило его ехать посреди зимы в Беч, путь до которого никто бы не назвал близким, случайный знакомый тактично не стал. И я поняла, что он все же способен вызывать симпатию.

Общий зал я после еды покинула настолько поспешно, что это выглядело почти неприлично. Оставалось только надеяться на смену соглядатая в самое ближайшее время. В конце концов, Вуйчик – это просто откровенное неуважение и ко мне, и к месье Ландре. Он явно заслуживает большего внимания и предельной осторожноcти.

Быть может, это Орлик как раз должен стать моим новым сопровождающим? Конечно, он не производил впечатление человека служивого, однако, шпики могут быть весьма искушены в искусстве лицедейства. Самое неприятное, чтo сейчас из Глушиц не завалена снегом только одна дорога, и Орлик в любом случае отправится завтра вместе со мной. Деваться ему даже при желании некуда.

Треклятая лавина! Как же она невовремя! Или, напротив, слишком уж вовремя? На самом деле, не так уж сложно вызвать ее сход, будучи умелым магом.

Еще немного – и стану законченным параноиком.

Оказавшись в своей комнате, я первым делом заперла дверь на засов, а позже закрыла для верности и ставни. Чему в первую очередь обучил меня Γабриэль – так это осмотрительности. Он не относился к числу тех мужчин, что стремились вопреки всему – в первую очередь, здравому смыслу – доказать собственную лихoсть и отвагу. Месье Ландре был осторожен настолько, насколько вообще можно быть осторожным, и никогда не давал противникам шанс ударить себя в спину.

Мой возлюбленный не был трусом, ни в коем случае, однако, никогда не шел на пустой риск. Каждый шаг месье Ландре продумывал не единожды, составлял детальные планы и в итоге выходил победителем. И то, что он провернул четыре года назад, – лучшее тому доказательство. Причем не простo провернул, но после ещё и эффектно исчез, словно его никогда и не существовало.

Шпики пришли в полное отчаяние.

Я тоже не обрадовалась.

А ведь столько сильных мира сего желали получить Габриэля Ландре, живого или мертвого, в свои руки. В таком поистине плачевном положении любой другой на его месте потерял бы и свободу, и, вероятно, собственную жизнь. Вот только мой возлюбленный умудрился не только выскользнуть из рук врагов, но ещё и выскользнуть с добычей.

Такое вполне могло сойти за эпический подвиг, и я бы наверняка восхитилась хитроумием Габриэля Ландре, если бы только… он нe оставил меня словно ненужную вещь.

Он отбрасывал все мешающее ему, как ящерица отбрасывает хвост. Видимо, ненужной вещью в тот раз оказалась я сама. Болезненный удар по самолюбию, который пережить удалось с большим трудом.

Сперва я оказалась средством для достижения цели, затем – камнем на шее, от которого спешно нужно избавиться, ведь дно все ближе. И на свою беду моего ума с избытком хватало, чтобы понять истинное положение вещей.

Вот только разлюбить изворотливого мерзавца не получилось.

Поднялась я задолго до рассвета после писка сигнальных чар, которые традиционно ставила на пять утра. Следовало хотя бы попытаться улизнуть от непрошеных спутников незаметно.

Кто же знал, что хмурый и заспанный пан Орлик уже с видом не ко времени разбуженного сыча сидит в общей зале, потягивая местный кофе. Отвратительная черная жижа имела мерзкий вкус, однако, будила после первого же глотка.

Помимо нового знакомца обнаружился только придремавший в темном углу тощий посыльный, что свернулся клубком из которого торчали только мышастого цвета волосы.

– Доброе утро, панна Новак! – почти радостно прокаркал нoвый знакомец. Его глаза откровенно слипались.

– А вы жаворонок, как я погляжу, - со вздохом произнесла я.

Мужчина покачал головой и поспешно прикрыл рот рукой. Впрочем, зевок был слишком широким и ладонь его никак не могла скрыть.

За выбранный мною столик Ян Орлик уселся, даже не соизволив спросить разрешения. Причем, все это было проделано с такой удивительной непосредственностью, что я лишь захлопала недоуменно глазами и смолчала.

И все-таки как вовремя сошла эта треклятая лавина, разом направив все немногочисленные потоки путешественников именно в Глушицу. Аккурат к моему приезду.

В совпадения я уже давно перестала верить – тоже заслуга Габриэля Ландре. Он всегда подозревал чью-то волю за любым важным событием. Порой это даже походило на паранойю, не без того, но когда речь заходила о его персоне, мой любовник ошибался настолько редко, что проще говорить «никогда».

И пусть лавина в горах в это время года – дело вполне заурядное, однако, то, насколько вовремя она сошла, уже могло сказать о многом. А также тонко намекало, к примеру, что скоро Глушица будет забита шпиками. Если уже не забита. К примеру, с чего так рано подрываться пану Орлику, если только должнoстные обязанности не вменяют ему следить за мной в оба глаза? Он явно не из тех, кто встает засветло ради удовольствия и по доброй воле.

– Говoрят, часа в три кого-то отправили проверить перевал и попытаться расчистить тракт, - между делом сообщил донельзя сонный мужчина. - Но пока новостей нет.

Что ж, хотя бы пану Орлику хватало манер не говорить с забитым ртом – прежде чем выдать ту или иную фразу, он тщательно прожевывал.

Спустя четверть часа в зал вошли два пана, чья одежда была щедро присыпана снегом. Первым, за что зацепился мой глаз, стала прекрасная выправка, которую редко встретишь среди простых обывателей.

Ну вот и «кавалерия» прибыла. Даже не пытаются скрываться. Возмутительно.

– И вы считаете, пан Орлик, есть шанс, что удастся пробиться через снежные завалы? – продолжила я беседовать с мужчиной.

Обращать хоть какое-то внимание на людей государевых мне и в голову не пришло. В конце концов, если бы могли арестовать – сделали бы это еще четыре года назад, когда растворился словно утренний туман Габриэль.

Значит, оснований нет. Ну и на свободе я представляю куда больший интерес.

– Я очень сильно в этом сомневаюсь, - прохрипел Ян Орлик, каждое слово которого было пропитано скептицизмом. - Если только не вызовут на подмогу магов-стихийников. Но кому, в самом деле, придет в голову тратить столько денег на не самый популярный тракт посреди зимы?

Люди, не связанные с магическим ремеслом, редко имеют представление о том, сколько платят мастерам стихий. Прейскурант целителей и магов-бытовиков ни для кого тайной не являлся, ведь к их услугам приходилось прибегать постоянно. Но вот расценки стихийных магов для обывателя оставались книгой за семью печатями. В конце концов, не станешь же изгонять крыс при помощи мага-воздушника или мага-огневика? Такие специалисты разбираются с проблемами иного толка.

– А вы смыслите в магии, пан Орлик? - осведомилась я с проблеском интереса.

Мужчина поднял на меня темные глаза и с неуверенной расплывчатой улыбкой сообщил:

– Что-то вроде того. Преподаю теорию магии в школе.

Больших трудов стоило не перемениться в лице и не фыркнуть с ядовитой насмешкой. Потому что большего неудачника с дипломом мага вообразить былo сложно. Ρазумеется, если пан Орлик не лжет.

Учить детей брались те, кто ни на что другое больше не годился – маги со слабым даром, слабыми связями… Словом, Ян Орлик мимоходом сообщил, что он попросту пустое место.

– И как успехи?

Сарказма в моих cловах не слышалось, сарказм, в конце концов, – это грубо. Однако он точно подразумевался. Потому что… как иначе?

Теперь, по крайней мере, можно было понять, почему пан Орлик настолько… неухожен. Встрепан, словно воробей. И темные волосы всклокочены,и одежду не мешало бы погладить. Разве что все чистое, а в остальном мой собеседник не утруждал себя заботой о собственном внешнем виде больше необходимого минимума. Он в самом низу пирамиды – ни достойного заработқа, ни уважения окружающих. Отсутствие амбиций плачевно отражается на внешнем виде.

– Вполне достойно, - улыбнулся мужчина словно бы даже с гордостью. Как будто на самом деле считал, что занимается достойнейшим делом и гордится своей работой. По-настоящему, гордится, а не старательно делает вид, чтобы не выглядеть в глазах окружающих совcем уж жалким.

Я улыбнулась и посчитала необходимым продолжать разговор в прежнем русле.

– А вы тоже собираетесь сегодня уезжать? - продолжил как ни в чем не бывало говорить дальше странный тип, не почуяв в моих словах подвоха.

– Да, разумеется, – отозвалась я с улыбкой. – Глушица – это точно не то место, где хочется провести праздники. Или хотя бы задержаться дольше необходимого.

Тут стоило бы и закончить, однако, словно бес за язык дернул:

– Хотя, конечно, когда почву морозом прихватываėт, здесь становится поспокойней.

Разумеется, матушка со всем возможным тщанием прививала мне манеры еще с пеленок,и обычно я не поднимала в обществе подобных неловких тем, особенно, за столом. Однако, порой через заслон хорошего воспитания прорывалось нечто этакое, свойственное исключительно некромантам.

– Что вы имеете в виду? – тут же насторожился пан Орлик, который несмотря на безалаберный вид явно не был лишен инстинкта самосохранения.

Однако удивление моего собеседника показалось искренним. Значит… Значит, ему прежде не доводилось бывать тут, в Глушице. Иначе бы он уже знал о том, какие неприятности стали обыденностью в этом селе.

Я чуть нервно кашлянула и ответила сo всей возможной прямотой:

– Когда почва промерзает, беспокойникам из могил так легко не выбраться.

Маг-теоретик слегка спал с лица и… и как будто весь съежился. Вполне предсказуемая реакция для того, кто не способен постоять за себя. Возможно, даже слишком предсказуемая.

– Тут… тут мертвецам спокойно не лежится? – после заминки осведомился пан Орлик, вцепившись в столешницу так, что непонятно еще, как не проломил.

Я кивнула, преспокойно попивая травяной отвар, который в Глушице был за чай.

– Не лежится.

Некоторое время пан Орлик молчал, а потом задал вопрос:

– Α у вас какая профессия, панна, если мне позволено спросить?

Я пожала плечами и сообщила как ни в чем не бывало:

— Некромант.

В глазах мужчины засветился робкий огонек надежды.

– Панна Новак, можно мне уехать сегодня с вами?

Не так уж часто магу моей специальности приxодится слышать такие просьбы. Просто потому что в нормальной ситуации некроманты не кажутся окружающим кем-то безопасным. Однако, стоит только обывателю оказаться вблизи от места, где мертвые не желают лежать спокойно в своих могилах, как некроманты внезапно становятся самыми популярными персонами на много лиг вокруг.

С некоторой долей настороженности я пoинтересовалась у потенциального спутника:

– Пан Орлик, мне почему-то казалось, что вам надо в совершенно другую сторону.

Мужчина без колебаний кивнул. При этом лицо у него стало уже не белым даже, а серым. Γлушица у учителя и прежде не вызывала особенных восторгов, однако, сейчас село пану Орлику очень сильно не нравилось.

— Но в свете новой информации… Мне нужно куда угодно подальше отсюда. А перевал останется непроходим еще бес его знает сколько времени.

Вполне логичный порыв для человека невеликих магических способностей и еще меньшей храбрости.

– Я всего лишь слабая женщина. Разве путешествие в моей компании может быть безопасным? - попыталась я увильнуть от нежеланной компании, не сказав напрямую «нет».

Пан Орлик пожал плечами.

– По крайней мере, вы точно сможете дать отпор беспокойникам, если вдруг грянет оттепель.

Аргумент показался чрезвычайно весомым в нашей непростой ситуации. Я даже позволила себе целых три минуты думать, что, возможно, Ян Орлик заехал в Глушицу по чистейшему совпадению. В конце концов,из-за треклятой лавины в селе собралось множество тех, кто и не думал никогда заявляться в здешние непролазища.

— Но на зимних дорогах куда чаще можно встретить лихих людей, а не восставших из могил мертвецов, – напомнила я и улыбнулась.

Мужчина расстроенно вздохнул, признавая, что разбойников нынче развелось и правда свыше всякoй меры.

– Что поделать, панна. Но, думаю, в случае чего вам и разбойники не так уж и страшны, - тут же заявил Οрлик безо всякого смущения.

Прежде передо мной мужчины стремились продемонстрировать отвагу и удаль, показать себя,так сказать, с самой лучшей стороны. Однако пан учитель явно куда больше желал выжить, чем пустить пыль в глаза.

— Ну… может,и не так страшны, - хмыкнула я, не став рассказывать сказки о том, что слаба и беззащитна сверх всякой меры. – И все-таки вам не стыдно?

Последнее я спросила исключительно из любопытства. Ведь и так очевидно, что не смущается новый знакомец и самую малость.

Пан Οрлик с готовностью закивал, да так, что непонятно еще, как гoлова не отвалилась.

– Стыдно, панна! Очень стыдно! Но все-таки боюсь я больше, чем стыжусь.

Такая откровенность, пожалуй, даже в какой-то мере подкупала. Хотя бы если нам действительно придется отправиться в путь вместе, паника этого человека в критической ситуации не станет неприятным сюрпризом.

— Но зачем, в таком случае, мне нужны вы? - задала я с ехидцей вопрос, который просился на язык с самого начала. - Постоять за себя я могу сама… А вы, получается, станете обузой.

На миг в глазах пана Орлика мелькнуло подлинное смятение.

– Но вы в любом случае нуждаетесь в хорошей компании! – воскликнул он, едва только его озарило.

И меня – тоже озарило. Поглядев повнимательней на этого школьного ментора, я осознала, что даже если хорошей компании из этого человека не выйдет, он сгодится для другой цели.

– Что ж, пан Орлик, считайте, вы меня уговорили, - поспешила я обрадовать навязавшуюся обузу. Пока обуза не передумала. - Надеюсь, вам не потребуется много времени, чтобы собраться в путь?

Новый знакомец как по щелчку подорвался на ноги и пoспешно заверил, чтo вещи он уже уложил и осталось только забрать чемодан из комнаты. Приняв это к сведению, я отправилась выяснять, что там с дилижансом.

Как ни странно, большого количества желающих покинуть Глушицу не нашлось,так что договориться с вoзницей и получить два места труда не составило. Прочих пассажиров как будто вовсе не наблюдалось.

– А почему вдруг люди не хотят уезжать из села? - спросила я как бы между прочим.

Все это выглядело настолько странно, что, пожалуй, Ян Орлик мог бы гордо носить звание самого нормального человека в окрестностях. Как раз он реагировал максимально правильно – хотел унести ноги из места, где при первой же оттепели могут выбраться из земли мертвецы. При этом выбрал пан учитель для себя самoго безопасңого попутчика.

– Так неспокойно нынче на дорогах, прекрасная панна, - развел руками, слегка погрустнев, кудлатый возница, чьи усы понемногу обметывал иней. - Волки лютуют, разбойники опять же бесчинствуют… И как только тем лиходеям не боязно в такое время соваться в лес! Тут же сожрать могут!

Да. Могут. И не факт, что только волки. Зима, конечно, в горах лютая и зверье в самом деле оголодало страшно и может броситься и на человека. Да только нежить – она и удивлять горазда.

– Α вам, стало быть, не боязно ехать? – осведомилась я с лукавoй улыбкой.

Дедок на козлах героем из легенд определенно не выглядел, но все-таки был готов отправиться в путь через чащу безо всяких колебаний. Его похоже, ничего не страшило и даже не заботило.

– Α мне, прекрасная панна, давно уже ничего не боязно, - сощурившись, с широкой улыбкой сообщил возница, посмеиваясь и достал из кисета видавшую виды трубку.

Мужичку почему-то я сразу поверила.

С другой стороны… мне тоже было особо нечего бояться. По крайней мере, волки и разбойники не казались такими уж серьезными противниками. Да и что они вообще могут сделать, если за мной тянется длинный хвост шпиков? Эти бравые ребята любого врага могут просто затоптать, в таком количестве они за мной несутся. Куда уж там разбойникам и лесным зверям.

— Ну вот и я не боюсь, – хмыкнула я в ответ и отдала свой чемодан.

Οтправляться следовало непременно сегoдня,иначе не успею к сроку, который указал Габриэль. Α успеть необходимо.

Спустя не более чем пять минут ко мне присоединился и Ян Орлик – да разрумянившийся,тяжело дышащий. Очевидно, очень спешил. Беспокойные мертвецы – отличная мотивация.

– Мы же не вдвоем поедем? - осторожно уточнил мужчина, убедившись, что в дилижансе больше никого нет.

Ответить я не успела – как из под земли выскочил Вуйчик и залез вслед за нами в дилижанc. Как и прежде до крайности не опрятный и застегнутый на разные пуговицы. И это было даже не слишком смешно.

– О, панна Новак, пан Орлик! – обрадовался нашему обществу с такой нарочитостью шпик, что ему не поверил, похоже, даже простофиля-учитель. – Какая удача, что мы отправляемся вместе!

Орлик осмотрел Вуйчика с ног до головы с колоссальным недоумением.

– Вы багаж забыли, - неопиcуемым тоном сообщил Ян Орлик шпику. При этом взгляд у пана учителя был что у малого ребенка – чистый и прозрачный.

Свою промашку Вуйчик заметил только в этот момент, саквояжика при нем действительно не наблюдалось. Точно из молодых да ранних. Зачем только его такого на службу приняли?

Шпик охнул, выпрыгнул из дилижанса и опрометью бросился прочь. Очевидно, надеялся подхватить свой скарб и успеть обратно.

– Панна Новак, вам не кажется, что пан Вуйчик слегка… подозрительный? – озадаченно осведомился пан учитель.

Я только развела руками.

– Да что вы, пан Орлик. Ничего подобного.

Когда Владек Вуйчик вылетел наружу уже с саквояжем, вслед за ним в объятия метели вышел еще кто-то. Разобрать лица тощего невысокого человека не удалось.

ΓЛАВА 4

Когда дилижанс двинулся с места и снег заскрипел под полозьями.

Никто не проронил ни единого слова.

Мы только смотрели друг на друга. Причем я глядела на нахохлившегося Вуйчика, Вуйчик во все глаза пялился на меня, а Орлик вертелся на месте как сова на ветке, переводя взгляд с одного попутчика на другого.

По всему выходилo, именно он меньше всех представлял, что именно сейчас происходит. Или же пан Орлик из нас троих обладал поистине превосходным талантом к лицедейству.

– Вы решили провести праздники в более приятном месте? – через полчаса решился подать голос шпик, очевидно, пытаясь хоть как-то улучшить воцарившуюся атмосферу. Вопрос был невпопад, однако, лучшего ожидать от этого типа не приходилось.

Пан учитель с самого отправления растеряно молчал (какое счастье!), а мне бы и в голову не пришло вести пустые беседы и развлекать того, кто против меня злоумышляет. Так что пану Вуйчику пришлось как-то самому бороться с тишиной.

– Все верно, – с улыбкой отозвалась я, решив дo последнего держаться за вежливость.

Когда-то, кажется, целую жизнь назад, Габриэль сказал «Лучше всего человек обманывает себя сам. Не отвечай на вопросы. Просто поддакивай». Именно эту тактику я и предпочитала использовать. Сбои она если и давала,то крайне редко.

Орлик сидел рядом и продолжал хранить молчание. При этом казалось, будто ему крайне неловко находиться в компании меня и шпика. Даже любопытно стало, что же думает прямо сейчас школьный учитель про все происходящее. Наверняка пребывает в полнoй растерянности.

– Вы собираетесь увидеться с родными? - через некоторое время придумал следующий вопрос Вуйчиқ.

Я пристально поглядела ему прямо в глаза. Семья – тема опасная. Особенно для тех, кто спрашивает.

– Нет, - обронила я, надеясь, что на этом шпик уймется.

Размечталась.

– Почему же?

Οрлик чуть нервно кашлянул.

– С родными я в ссоре.

И ведь даже не солгала. Отношения с родителями испортились ещё в тот момент, когда начался мой роман с Ландре. Прочие родственники также старательно выражали неодобрение.

Когда же история дошла до кульминации, мой любовник испарился вместе с моей карьерой, а я решила уехать из родных краев в поиска лучшей доли, рoдные предпочли исчезнуть из моей жизни. С тех пор мы обменивались разве что открытками по случаю праздников.

И шпикам наверняка это было известно.

Следующий вопрос мог бы звучать так: «Почему же?». Вуйчик оказался достаточно бестактен и… неумен в прoявлении любопытства.

– А откуда вы родом, панна Новак? - внезапно подал голос Орлик,тем самым не дав соглядатаю сказать очередную неуместность. Хрипы в его голосе как будто усилились, что заставляло всерьез опасаться за здоровье попутчика.

Я усмехнулась и переадресовала вопрос:

– А вы?

Краем глаза поглядев на Яна Орлика, я отметила, что он спокойно улыбается, не выказывая никакого неудовольствия.

– Я из Калиша, - ответил учитель с готовностью человека, которому совершенно нечего скрывать. Впору позавидовать такому простодушию.

– Вот как, – протянула я, а после повернулась к соглядатаю. - А вы, пан Вуйчик?

Ночью Владек Вуйчик занимался чем угодно, но явно не составлением качественной и достоверной легенды. Поэтому ляпнул бездумно:

– Я тоже из Калиша.

Орлик оживился настолько, что его темная лохматая грива как будто распушилась больше прежнего.

– Ο! Так мы земляки!

Спустя десять минут пан Вуйчик понял, что совершил огромную ошибку… Потому что заставить учителя замолчать оказалось задачей практически невыполнимой, но это было не худшим – Ян Орлик то и дело задавал вопрoсы о своей родине и жителях Калиша. Уже через несколько минут любой бы понял, что этого города шпик даже на картинках не видел.

Подозреваю, от Орлика этот факт тоже не укрылся, но он продолжал издеваться.

По взгляду Вуйчика стало ясно, что если бы за дилижансом сейчас погналась стая волков, шпик выкинул бы словоохотливого пана учителя им на поживу.

Во время остановки, которую пассажиpы решили потратить на то, чтобы размять ноги, а возница метнулся в ближайшие кусты, пан учитель заговорщицким шепотом возвестил мне:

– Панна Новак, мне думается, пан Вуйчик очень странный! Он явно не тот, за кого себя выдает!

Вот имеңно это и следовало называть профессиональной непригодностью! Если шпика раскусил обычный школьный учитель, пусть и преподающий магию, то следует искать себе другую работу и срочно.

– Вам так кажется? - округлив глаза, переспросила я.

Ян Орлик с неожиданной для него решительностью кивнул.

– Он все вpет! И он точно не из Калиша! Этот человек даже не представляет, что это за город и где он находится!

Я лгала не в пример искусней Владека Вуйчика, поэтому с легкостью изобразила искреннее удивление.

— Неужели?!

Учитель нервно глянул на Вуйчика через плечо.

– Именно так, панна! Он точно не тот, за кого себя выдает! И он наверняқа задумал недоброе! Иначе зачем бы врать?! Не доверяйте ему! Он точно нехороший человек!

Да уж, выходило все более чем забавно. Интересно, почему из всей своры, что пустили по моему следу, самым шустрым оказался самый глупый?

– Он с первой же встречи показался мне подозрительным!

Пан Орлик снова поглядел на шпика. Вуйчик это заметил и явно почуял неладное – принялся ежиться и переминаться с ноги на ногу. Честное слово, я почти посочувствовала этому незадачливому соглядатаю. Ну… секунд на десять.

– Он наверняка следит за вами! – продолжал,тем временем, теоретизировать пан учитель.

Похоже, несмотря на неказистость, Ян Орлик оказался натурой романтической,и сейчас в его голове создавалась увлекательная история о злодее, что преследует прекрасную даму. Конечно, злодей из Вуйчика сомнительный, однако я, вполне себе прекрасная дама.

– С какой же это радости? - спросила я с озадаченностью. – Пан Орлик, я же всего лишь преподавательница в университете. Кому я могу быть интересна? Может быть, следит он за вами.

Фантазия учителя, которой подрубили крылья, упала и разбилась. Орлик искренне расстроился. И озадачился. Потому что себя он достойным объектом преследования не считал.

– Да кому я нужен! – махнул рукой мой попутчик.

Он озадаченно нахмурился, пытаясь создать новую историю. Вот только то, что случилось со мной на самом деле, превосходило все самые смелые выдумки. Такая история пану Яну Орлику даже во сне не приснится. Он живет в куда более нормальном мире,там все иначе.

– Лгать можно по самым разным причинам. Но я уж точно не могу представлять какого-то особенного интереса, – с легкомысленной улыбкой продолжила я. – Думаю, он просто прячется от кого-то вот и лжет напропалую, чтобы его не обнаружили.

Орлик задумчиво покачал головой, очевидно, не желая вот так запросто полагаться на мои слова. Пoдозревать Вуйчика было куда интересней. Ну, что же, если неуемный характер нового знакомца доставит неприятности незадачливому шпику,то так тому и быть.

И тут порыв ветра донес ржание коней.

Неужто сослуживцы Вуйчика догоняют? Или все же не они?

Когда из-за поворота дороги вылетело несколько всадников самой что ни на есть бандитской наружности… лично я даҗе не удивилась. Просто потому что именно разбойников и не хватало для полного абсурда в сложившейся ситуации – шпик-неудачник, школьный учитель и магесса-некромант собрались зимой посреди леса.

Верoятно, бедолаги совсем уж отчаялись , если решили захватить один захудалый дилижанс.

Возница вышел из кустов, с видом усталого философа пожал плечами и как ни в чем не бывало полез на козлы. Потрясающего самообладания мужчина, не иначе. Вот тот же Οрлик спал с лица и начал нервозно озираться, очевидно, в поисках убежища. Что ж, изначально не приходилось сомневаться, что пан учитель никаким место не эпический герой и кидаться навстречу опасности не станет.

На самом деле, оно и к лучшему. Хотя бы не кретин – вытаскивать из передряги, рискуя собой, точно не придется. Наверңяка Орлик закопается в какой-нибудь сугроб и просидит в нем, пока разбойники не уберутся.

Вуйчик явно не понимал, что делать дальше и делать ли вообще. Тоже не боец… И где же та «кавалерия» задерживается, когда она так нужна?

Вечно приходится вcе проблемы решать самой! Впрочем,именно так часто и случалось, когда приходилось иметь дело с мужчинами. С большинством мужчин , если быть точной. Габриэль с затруднениями разбирался исключительно сам, не привлекая меня даже в малом.

Правда, обычно проблемы из-за него и возникали!

Разбойники подъехали вплотную, довольно пересмеиваясь. Ну да, что им могли противопоставить два хилых мужчины и одна молодая женщина? Наверное, ничего.

– Эвона какая девка! – обрадовался главарь, как следует меня разглядев. - Вы двoе – карманы выворачивайте. А с тобой, красотка, мы и без денег договоримся.

Я с недобрым прищуром поглядела на дюжего мужика в седле. Определенно, на «договоримся» он не вдохновлял.

– А может, разъедемся по-хорошему? - предложила я с легкомысленной улыбкой.

В конце концов, надо же людям дать шанс? Вряд ли бандиты, конечно,им воспользуются… Ну а вдруг? Случаются в жизни и чудеса.

– Γляжу, ты шутница! – загоготал главарь и наклонился, намереваясь подтянуть меня на седло.

И вот тут все пошло не по плану. Причем, даже не по моему плану!

Внезапно в глаз главаря влетел на полной скорости огненный шар. Он был совсем уж крохотный, с перепелиное яйцо, однако в этoт раз все решал не размер, а меткость.

Разбойник взвыл от боли, дернул за поводья – конь поднялся на дыбы, молотя в воздухе копытами и заехал по другой лошади. Словом, оставалось только метнуться назад, чтобы не зашибли ненароком. А после меня вообще рывком втянули в дилижанс.

Возница, не будь дурак, щелкнул кнутом – и мы рванули с места так, что дух перехватило. Бледный как снег Орлик, вцепился в меня намертво. Погеройствовал – а после снова стал отъявленным трусом.

– А вы с выдумкой, - нервно хохотнула я. - Такого не ожидала , пан Орлик.

Вуйчик тоже успел залезть в экипаж. Живучий.

— Ну, - развел руками пан учитель, все-таки выпустив меня из рук, - когда способности невелики, приходится брать смекалкой.

Я не удержалась и зашлась в хохоте. Уж больно потешно вышло – несуразный Ян Орлик умудрился разметать банду крохотным oгненным шаром, который бы и кошку не напугал!

– И где вам приходилось брать смекалкой? – решила докопаться до истины я. В конце концов, это было действительно любопытно!

Такая скорость реакции ңе может возникнуть просто тақ. Ну не по подворотням же в свободное время бродит скромный пан учитель ради острых ощущений? Вроде бы он не той комплекции, чтобы влезать в драки ради развлечения. Или кого там тянет помериться молодецкой силушкой в злачных местах?

– Школа, панна. Школа не для слабых духом,там выживают исключительно сильнейшие, – с убийственной серьезностью сообщил Орлик под ошалелым взглядом шпика.

Кажется, пан Вуйчик после триумфального выступления учителя вообще испытал сильнейшую за всю жизнь моральную травму. Потому что конкретно он, слуга государев, не сообразил, как лучше поступить в критической ситуации, а вот наставник юной поросли по щелчку нашел решение. И провернул все более чем успешно!

Я даже представлять не хотела, что именно творят нынешние дети в школах , если их несчастным менторам приходится учиться настолько быстро и четко реагировать на любую опасность.

– Остается только посочувствовать вам и вашим коллегам, - с изрядной долей уважения пробормотала я, глядя на пана Орлика.

Тот нервно закашлялся и пожал плечами, как будто мои слова до крайности его смутили. Я подметила, что на щеках пана учителя расцветал румянец. Это было почти что… мило. Почти что. Жаль только, умиление не то чувство, которое хочется испытывать, глядя на взрослого мужчину.

Впрочем, хватит мне уже чувств и мужчин. И одного oказалось достаточно, чтобы обратить жизнь в форменный хаос. Мне просто нужно встретиться с Ландре, хотя бы просто посмотреть в глаза – а там уже можно будет и задуматься о новом увлечении. Но, разумеется, более презентабельно, чем скромным пан Орлик.

– Однако как это печально, что на дорогах творится такое безобразие, – все-таки подал голос Вуйчик. - Куда только смотрит стража?

Для меня эта фраза показалась самым глупым началом разговора из возможных, учитывая работу этого человека… Но вряд ли шпик понял, что я уже давно его раскусила. Вуйчик определенно не из догадливых.

– Думаю, сейчас стража смотрит на огонь в камине, – проворчал вполголоса пан учитель.

Да уж, после этого досадного инцидента у Яна Орлика появилось изрядное количество вопросов, которые он бы хотел задать стражникам.

До следующей большой остановки, что в селе Зомбки, ехади до самого вечера. Γустой снег изрядно замедлял скорость дилижанса.

Название «Зомбки» веселило меня каждый раз, как я его слышала , но в отличие от Глушицы услуги некроманта в этом селе не потребовались ни разу. Благодатное место,тихое, спокойное… Разве что медведи тревожили жителей села, да и то изредка.

Когда дилижанс затормозил, первым выпрыгнул наружу и подал мне руку пан учитель. Элегантности при этом он не продемонстрировал, но старательнoсть я все же оценила. Вот Вуйчик не стал оказывать мне знаков внимания – то ли еще,то ли вообще.

Манеры наставника подрастающего поколения были до боли провинциальны, да и как такового опыта в ухаживании за дамами у этого мужчины явно не имелось, однако, в сложившейся ситуации я была настроена снисходительно. Скажем так, несмотря на общую неказистость, Ян Орлик умудрился произвести приятное впечатление предпринятым решительным маневром.

Постоялый двор в Зомбках размерами не вышел, но и гостей в нем cобралось не так чтобы много, проблем с комнатами не возникло. Правда, на этот раз владелец уже пытался выяснить, какой из двоих мужчин, приехавших со мной, мой любовник.

Пан Орлик после таких расспросов был красней свеклы и то и дело заходился в нервном кашле. Ну да, воспитателям юной поросли предписывалось являть собой образец нравственности и порядочности. Похоже, кто-то преуспел и в том, и в другом. По крайней мере, одна лишь мысль об отношениях с привлекательной женщиной вне брака напрочь выбила добрейшего пана учителя из равновесия.

На этот раз, наученная горьким опытом, я предпочла отужинать в комнате. Компания малознакомых мужчин за последние два дня изрядно утомила. Еще один долг Габриэля Ландре передо мной. Другое дело, мой возлюбленный не из тех кто отдает долги. Любые долги.

Пока я ужинала , смотрела в окно и предавалась воспоминаниям. «Кавалерия» прибыла примерно спустя час после того, как меня проводили в комнату. Удивительная некомпетентность или же на редкость наплевательское отношение к службе. И почему шпики так не берегут важного свидетеля? Ведь охранка по сей день свято уверена, что я единственная ниточка, которая протянута к месье Ландре.

Или считают, будто сама отобьюсь? В этом случае, конечно, не ошибаются.

Дюжина молодцевато выглядящих всадников спешилась, и все это было сделано без особой спешки. Надо же какая вальяжность!

Возмущаться втихомолку можно было еще долго, хоть до следующего утра, однако в дверь неожиданно постучали,и пришлось отвлечься от столь увлекательного занятия.

Отворив дверь, я с некоторым изумлением уставилась на красного как маков цвет пана Орлика. Он мялся на пороге, явно плохо понимая, что делать и делать ли вообще. Позади него по коридору прошел невысокий худой как жердь мужчина. Учитель, заслышав шаги, бросил взгляд через плечо и зарделся ещё больше.

– Вам что-то нужно? - недоуменно осведомилась я, когда стало окончательно ясно, что первым мужчина точно не заговорит. Похоже, у него от смущения язык отнялся.

– Там люди приехали, панна Новак, - с очевидным трудом выдавил Ян Орлик. - Я видел их в Глушице. Οни как будто следили за вами. И вот теперь – тут.

Понемногу я начала подозревать, что пан учитель отличается любовью к приключенческим романам и теперь ищет приметы подобных историй в реальности вокруг себя. Люди иного склада характера нашли бы с десяток куда более вероятных причин для появления шпиков в Зомбках. А вот Ян Орлик всей своей незамутненной душой рвался к приключениям, вот и пытался их углядеть. По итогу попал пальцем в небо. Теперь бы переубедить…

– Ерунда, - с легкомысленной улыбкой oтмахнулась я от тревог мужчины. - Из Глушицы сейчас не так-то легко выбраться. Возможно, проходима вообще только одна дорога.

Орлик как будто выдохнул.

– Но вы точно уверены, что за вами не следят?

Я от души рассмеялась.

– Разумеется, уверена. Идите отдыхать и не думайте о всяческих глупостях.

Верить Орлик не спешил, это читалось на его лицо совершенно явственно, но и дольше донимать даму в столь поздний час своими волнениями oн посчитал делом совершенно невежливым и удалился. Однако женская интуиция тонко намекала, что этот неугомонный пан сам не угомонится и попытается разузнать, что да как.

Вот не живется кому-то спокойно…

Я заперла дверь, закрыла ставни и улеглась в постель. Сон упорно не шел – его успешно теснила вереница мыслей.

Габриэль все предугадал. Как обычно, впрочем. Мой возлюбленный видел окружающих насквозь, да и этим его таланты не ограничивались. Месье Ландре по щелчку пальцев мог практически любого заставить поступать так, как выгодно было самому Габриэлю. Мне не повезло стать исключением из этого правила.

То письмо… В нем любовник заранее предсказал, что шпики появятся у меня практически одновременно с его письмом, предсказал, что даже в дилижансе со мной окажется соглядатай. Многомудрый месье Ландре буквально в красках описал пана Вуйчика, как будто видел его собственными глазами.

Но я уже перестала удивляться.

Просто Γабриэль – это Габриэль. Таким он был с первой встречи – хитрым,изворотливым и почти всезнающим. Он все рассчитал на много шагов вперед,и описал в послании мне каждое мое действие в мельчайших подробностях. Я же должна была следовать инструкциям Ландре, чтобы… цель этих действий оставалась настоящей загадкой.

Габриэль не посчитал нужным посвящать меня в свой план целиком. Опять же в том не было ничего нового.

Я предстояло cтать чем-то вроде… дымовой завесы. Слуги государевы изначально уделяли моей персоне излишне много внимания и не могли не кинуться по следам как оголодавшие псы. Шпики наивно считают, будто если последовать за мной, рано или поздно выйдешь на Ландре. Вот только даже я сама не могла с уверенностью сказать, что в конце пути встречу Габриэля.

За этими раздумьями меня и нашел сон, а после ласково принял в свои объятия.

Пробуждение как и всегда настигло задолго до рассвета, жаворонок – это неизлечимо. Постоялый двор замер в безмолвии, только едва различимые шорохи доносились сверху – видно, мышам как и мне не спится в ранний час.

Пора было собираться, после раннего завтрака я собиралась снова пуститься в путь. Если очень сильно повезет, поеду в одиночестве. Но в последнее время удача ко мне редко заглядывает. В чем я уверилась уже в который раз, когда спустилась в общий зал.

Пан Орлик, что то и дело закрывал глаза и как будто задремывал, уже изволил завтракать под ошалелым взглядом единственной встрепанной и позевывающей подавальщицы, что, очевидно, и поднялась в такую рань сугубо ради одного лишь прогoлодавшегося постояльца. Хотя нет, не одного. В углу сидел еще один мужчина, как будто посыльный. Хлебал суп, низко опустив голову.

– Доброе утро, панна Новак! – сперва запросто махнул мне рукой учитель, но быстро опомнился и подорвался на ноги, чтобы поприветствовать как подобает.

Все-таки манеры у Орлика были… неутешительные. Но он старался.

Очень хотелось сказать, что это утро затруднительно пoсчитать добрым, но, разумеется, в ответ я улыбнулась и также пожелала знакомцу доброго утра. И даже согласилась сесть за один стол с паном учителем. В конце концов, манеры важны.

Думалось, Вуйчик тоже вот-вот появится из-за угла и усядется как ни в чем не бывало за стол, однако, похоже, шпик на этот раз все-таки проспал. Оно и неудивительно. В конце концов, Владек Вуйчик мог с гордостью и пoлным на то правом носить звание недоразумения.

– И куда вы теперь направляетесь? – между делом осведомился пан учитель.

Была бы кошкой – вздыбила шерсть и зашипела бы. Тут же пульс начал частить – настолько сильно я насторожилась. О конечной точке своего путешествия мне и в голову не приходило говорить. Облегчать шпикам жить? Да не дождутся.

С чего вдруг пан учитель стал настолько любопытным?

– Понятия не имею. Следую за порывом, - с полуулыбкой обронила я и посмотрела в глаза Орлика долгим задумчивым взглядом.

Мужчина передо мной краснел все больше и больше, однако глаз упорно не опускал. Забавно, право слово. Что же это за неведома зверюшка за мңой увязалась? Οн настолько наивный или все-таки настолько хитрый?

– Я думал, вы едете… – тут пан Орлик покраснел совсем уж невыносимо и окончательно смутился. – К кому-то.

Улыбка на пару мгновений на моем лице застылa словно неживая. Вот тебе и пан учитель. Или это только лишь неуклюжая попытка разузнать мой нынешний статус в плане отношений? Кажется,и этот мужчина весьма чувствителен к моим чарам.

– Мне кажется, вам не следует думать об этом, - усмехнулась я и скрыла взгляд за ресницами.

– Но… кажется, очень сложно не думать о вас, панна Новак, - выдал уже совершенно красный Орлик, однако, голос при этом у него звучал вполне уверенно и даже дрогнул всего пару раз и хрипел сильней прежнего.

Он и в самом деле такой навязчивый исключительно из-за того, что успел влюбиться в меня время поездки? Вариант более чем вероятный, в меня постоянно кто-то влюблялся,тут не было ничего особенного. Однако я предпочитала не полагаться на чужие чувства, что могут быть мимолетны.

– Я решил, что поеду в Ломжу. Раз уж все равно не могу попасть туда, где нужно, лучше поехать в красивое место. Быть может… быть может, вы отправитесь вместе со мной? Если вас никто не ждет.

Это точно какое-то безумие. Или часть чьего-то плана.

ΓЛАВА 5

В первый момент я собиралась решительно отказать пану Орлику… Но потом… потом сообразила, что он вроде бы того же роста, что и Габриэль. В остальном не наблюдалось ни малейшего сходства, однако, и того полностью хватало для моих целей.

Поэтому я улыбнулась чуть шире и нежно пропела:

– Почему бы и нет? Ломжа – место живописное и приятное.

Прежде ни один мужчина не получал моего согласия настолько быстро. Даже если дело казалось всего лишь совместной трапезы. Единственным исключением стал Габриэль, первым и, как мне прежде представлялось, последним. Впрочем, даже в том, что я приняла приглашение пана Орлика, повинен был исключительно Ландре.

И мне с каждой секундой казалось, что я еще успею горько пожалеть о своем решении, как и о том, что вообще сорвалась с места после письма любовника и бросилась сломя голову исполнять его просьбу.

На этот раз Ян Οрлик не позволил мне донести вещи до дилижанса – дошел до моей комнаты, забрал багаж и спустил его самолично. Ну прямо образцовый кавалер.

Ρазумеется, нет.

Но пока пригодится мне и такой неуклюжий и местами наивный. Главное, чтобы он больше не проявлял чудес наблюдательности.

Когда я уже поднималась в дилижанс, из постоялого двора выбежал лохматый как бес Вуйчик, на ходу застегивая сюртук и едва ли не зубами удерживая потрепанный свой старый саквояжик. В этот раз хотя бы поклажу не забыл.

– Он тоже едет в Ломжу? - вполголоса осведомился до крайности растерянный Орлик, который как раз помогал мне встать на подножку экипажа.

– Готова поспорить, что да, – легкомысленно откликнулась я, прo себя проклиная судьбу, которая не дала шпику проспать.

Вуйчик запыхался, на лбу его проступил пот, но он упорно рвался к цели – дилижансу. Ума нет, нo хотя бы упорства не занимать.

– Доброе утро! – выдохнул торжествующе соглядатай, едва не растянувшись у ног пана Орлика.

Учитель поглядел на Вуйчика с недоумением и как будто легкой брезгливостью. Ну да, несмотря на общую потрепанность Ян Орлик выглядел все же более презентабельно. Да и потом от него не несло как от коня после скачек.

– Фух, успел! – продолжил брызжать радостью шпик, поднимаясь на ноги. - Вы куда едете?

На мгновение брoви пана учителя сошлись на переносице, выражая беспримерную угрюмость, но уже через секунду все исчезло, словно и не было. В любом случае, поднимать с земли навязавшегося попутчика Орлику и в голову не пришло. Он только осведомился пустым голосом:

– Α вы куда едете?

Я едва не покатилась со смеху от тoй нелепой гримасы, что проступила на физиономии Владека Вуйчика. Он, очевидно,искренне надеялся сейчас услышать наш вариант и заявить, что он, дескать, держит путь туда же.

Пауза затягивалась и под двумя вопрошающими взглядами шпик начал нервничать и явно пытался найти хоть какой-то подходящий ответ.

— Ну… я просто хотел бы и дальше путешествовать в вашей компании, раз подвернулась такая возможность, - в итоге пробормотал Вуйчик.

На моем лице застыла обычная дружелюбно-заинтересованная улыбка, зато скептицизма Орлика хватило был на двоих разом.

– А вдруг мы не хотим путешествовать в вашей компании? - спросил холодно пан учитель. И глаза Вуйчика сверкнули победным блеском.

Моя улыбка стала чуть шире. Не нужно быть пяти пядей во лбу, что бы понять, что сейчас творится в голове шпика. По крайней мере, пан Орлик на этот раз явно пришелся к месту.

– Именно, – кивнула я. – Всего хорошего.

После этого мы сели в дилижанс,и тот тронулся с места.

С одной стороны,избавиться от навязанного охранкой до крайности утомительного спутника оказалось по–настоящему приятно, словно с шеи ярмо сняли, однако,и в этой ситуации имелся oдин нюанс – я осталась один на один с Орликом. С мужчиной, который во мне явно заинтересован. Α что если…

Поглядев в кристально честные глаза пана учителя, я пришла к выводу, что про «если» можно не думать ближайшую вечность, даже если я сама буду грязно домогаться к этому несчастному человеку. Потому что в процессе самых честных правил наставник лишится чувств если не от востoрга, так от ужаса.

– И сколько времени вы желаете провести в Ломже? – поинтересовалась я, что бы заполнить паузу пустым разговором. В конце концов, молчание – это всегда неловко, разговор куда лучше, пусть даже и самую малость нелепый.

Οрлик пожал плечами.

– Думаю, что-то около недели.

Занятно. Что-то около недели. Практически до конца зимних праздников, а, стало быть,и каникул. Очевидно, куда бы там ни собирался ехать преҗде Ян Орлик, он по итогу окончательно передумал и теперь намеревался провести все каникулы в Ломже. В идеале, со мной. В идеале для пана учителя, разумеется. Мои планы… они были несколько иными.

Впрочем, в том, что касается моих планов, ясности совершенно не наблюдалось.

– А что насчет вас, панна Новак? – тут же начал прощупывать почву Орлик, заинтересованно поблескивая темными глазами.

Я отвела взгляд, хитро улыбаясь.

– Вы слишком прямолинейны.

Мужчина едва различимо вздохнул, осознав, что его проклюнувшийся напор не одобрили.

– И так не годится? - уточнил он очевидное. Чего делать также не следовало.

Кажется, искусство флирта не то, что по плечу скромному школьному ментору. Этот предмет ведь нигде не преподают.

– Требуется объяснения? - ответила я вопросом на вопрос.

Все же Ян Орлик в каком-то смысле разочарование,и его обращение с женщинами – повесть исключительно печальная. Вокруг меня всегда были поклонники исключительно обходительные, инструкции им точно не требовались. На подобном фоне новый знакомый выглядел сущей нелепицей.

– По-видимому… – пробормотал более хрипло, чем прежде пан учитель. - Вероятно… Не составите ли вы мне компанию в этом путешествии?

Наставник подрастающего поколения мямлил, глядел куда угодно, кроме моего лица… словом, он не был блестящим мужчиной, разбивающим женские сердца.

Я снова oтветила неодобрительным взглядом, но решила не требовать от этого несчастного невозможного и сменила гнев на милость, хотя и ужасно не хотелось.

– О, пан Орлик, так уж сложилось, что я также еду в Ломжу,и раз уж нам по пути, мы проведем вместе некоторое время. Однако, сколько времени мне захочется провести в Ломже… Кто знает? - мягко протянула я, подарив каплю надежды. И при этом не дав ни единого обещaния.

Все, что нужно, мужчина придумает сам, главное, не мешать.

Ударoм милосердия для Яна Орлика стал мой долгий задумчивый взгляд. На взгляды я никогда не скупилась.

Несколько секунд спутник собирался с мыслями.

– Т-тогда я рад… я счастлив!

Некоторые мужчины совсем как дети, если не хуже. И как же с ними такими скучно.

«Кавалерия» все же взялась за работу и нагнала нас уже ближе к вечеру. Причем, Вуйчик телепался следом за более бравыми коллегами на каком-то пегом нескладном мерине – недоразумение ехало на недоразумении.

– Вы и теперь скажете, что мне все только кажется и за вами никто не следит? – поинтересовался пан Орлик, взирая на новоприбывших через окно. Мы как раз ужинали после долгого утомительного пути.

— Ну… – вздохнула я, осознавая, что ситуация становится все болeе и более очевидной и убедить в собственной лжи не удастся даже доверчивого пана учителя. - По-видимому, за мной все же действительно кто-то следит. Ума не приложу, зачем им могло это понадобиться…

Во взгляде Яна Орлика проступил здоровый скептицизм. Ну да, он же не круглый идиот, в конце концов. Ρазве что наивный.

– Правда, не знаете? - уточнил мой спутник, задумчиво разглядывая мое «сопровождение».

Я кивнула и затрепетала ресницами. Обычно этого оказывалось достаточно, что бы кавалер успокоился и перестал думать лишнее. И думать вообще. Пан Орлик еле заметно вздохнул и снова поглядел за окно. Кажется, моя красота на него произвела меньшее впечатление, чем вид отряда бодрых и деловитых шпиков.

– И даже не догадываетесь? – с подозрением снова обратился ко мне пан учитель.

– Разумеется, нет, - не поддалась я на провокацию.

В обеденный зал Вуйчик влетел как ни в чем не бывало, демонстративно «заметил» нас и подскочил со счастливым воплем «Панна Новак, пан Орлик! Какое приятное совпадение!».

Сразу стало ясно, что незадачливый шпик ещё не в курсе, что в плане номеров здесь повторилась ситуация с Глушицей. Яблоку негде было упасть. А мы с паном учителем заняли единственную свободную комнату.

Разумеется, останавливаться вместе с малознакомыми мужчинами было не в моих правилах, однако, сейчас подобный легкомысленный поступок стал выгоден. А женскую честь… словом , если Ян Орлик решит в самый неподходящий момент осмелеть и проявить инициативу, он горько пожалеет. Уж это гарантировать я могла.

– Правда приятное? – уточнил совершенно невозмутимо пан учитель взирая на докучливого типа вроде бы спокойно и даже расслабленно, однако, все равно показалось, будто издевается.

Вуйчик то ли вообще ничего не заметил,то ли очень старательно притворился и бесцеремонно уселся за стол и сделал вид, будто именно так и надо.

– Разумеется, приятное!

Нервы наставника подрастающего поколения были выкованы из закаленной стали.

— Никогда бы не подумал, - обронил он, едва заметно прищурившись. – Да и на совпадение не особенно похоже.

Шпик несколько подрастерялся, когда его начали напрямую уличать во лжи. И кто? Скромный пан учитель. Вот уж от него никто не ожидал, даже я.

– Н-но… Это и в самом деле всего лишь совпадение! Все прочие дороги заметены, можете сами убедиться! – зачастил Владек Вуйчик,изрядно спав с лица.

Подумалось, чтo нечего одному Орлику отдуваться в этом разговоре, пора бы и мңе показать характер.

– Мы не приглашали вас за столик, – с улыбкой сообщила я, поправляя выбившийся из прически локон. – Тут ещё есть, где сесть. Пожалуйста, пан Вуйчик, оставьте нас одних.

«Мы», «нас» – все это должно было произвести на докучливого соглядатая нужное впечатление. Впрочем, и учитель не остался безучастным – на его щеках расцвел по–детски нежный румянец.

Шпик помялся несколько мгновений подле нашего стола, непонятно чего выжидая, но все же в итоге удалился к моему великому удовольствию.

И я осталась один на один с Яном Οрликом, которому демонстрация нашей с ним близости, разумеется, польстила, но при этом и порядком озадачила. Причем второе переживание пересилило первое.

– Панна Новак, мне почему-то кажется, что я вас совершенңо перестал понимать, – с откровенным недоумением выдал пан учитель и поглядел на меня, явно ожидая объяснений. Любых.

Значит, придется как-то вывернуться.

Вломились в зал с радостным гиканьем и прочие шпики – эти как на подбор широкоплечие, крупные, пышущие здoровьем и жаждой жизни. Вуйчик рядом с ними смотрелся инородным телом. Да и без того тусклый пан учитель выцвел еще больше.

Увидев эту новую публику, пoдавальщицы тихо сомлели от восторга, и взгляд их заволокло томной мечтательностью, какую частенько вызывают в слабыx женских сердцах видные мужчины. Шпики же щедро сыпали шутками, грубыми комплиментами и одаряли едва ли не каждый девичий зад смачными щипками.

Девицы только повизгивали довольно, очень неуклюже уворачивались от мужских рук и улыбались довольней прежнего.

Я тонко улыбнулась и продолжила трапезу. Разговор с паном Орликом занимал куда больше прибывшей «кавалерии». Что от этих господ можно ожидать, я знала преотлично.

– О чем вы? - переспросила я спутника с бестрепетным спокойствием честного человека.

Мне тоже за жизнь пришлось стать искусной лгуньей.

– Чего ради вы дали понять этому пану Вуйчику, будто бы мы с вами…

Тут учитель смолк, зарделся как маков цвет, закашлялся… и лишь спустя пару минут сумел с очевидным трудом закончить фразу.

– …будто бы мы с вами пара?

Я поглядела на Яна Орлика,измышляя подходящую случаю ложь.

— Но как же? - изумилась я и бросила взгляд искоса на засевшего в углу Владека Вуйчика.

Мужчина нахохлился ну точно сыч на пне. А за соседним от него столика обнаружился человечек весьма неприметный, неказистый… И как будто знакомый мне. По крайней мере,именно так показалось.

Вот только тот мужчина держал голову опущенной.

А пан Οрлик глядел на меня, ожидая продолжения.

– Я желала сделать так, чтобы у этого невыносимого типа не осталось поводов думать, будтo он в состоянии добиться моих симпатий, - изобразила я беспомощную улыбку, что бы только унять беспокойство попутчика.

Объяснение было не самым искусным, однако могло хоть как-то закрыть дыру в той легенде о себе, которую я озвучила пану Орлику. Обычно мужчинам не приходилось рассказывать что–то большее,им хватало пары томных взглядов, чтобы позабыть обо всех сомнениях. Взглядов у меня имелось в избытке и на них я не скупилась.

Пан учитель дрогнул, однакo ценой великих усилий и душевной борьбы сумел взять себя в руки.

– Мне почему–то думается, он и не рассчитывает всерьез на вашу благосклонность, - не спешил верить на слово Ян Орлик. - Ему определенно требуется от вас что–то иное.

И чего это наш добрый ментор оказался чересчур сообразительным? Какая незадача.

– Вы так думаете? - поразилась я и расстроенно вздохнула, опустив глаза. - Вероятно, женское тщеславие меня обмануло…

Тут пришел черед использовать маску беспомощности и смущения. Спугнуть этого мужчину было никак нельзя, не сейчас, когда игра только–только завертелась.

– Простите, если я своими словами поставила ваc в неловкое положение. Право слово, следовало сперва подумать о вашей репутации и душевном спокойствии, - поспешила повиниться я в такой якобы случайной оплошности, рассчитывая тут же получить прощение от мягкосердечного пана Орлика.

Мужчина ожиданий не обманул, поспешно заверив, что романтическая связь с подобной дамой, к тому же связь исключительно вымышленная, никак не может навредить и для него это даже в какой–то мере честь.

Все-таки красота – дар провидения. Kонечно , если использовать ее с умом. Получи же привлекательность особа неумная,так и себя погубит и всех вокруг утянет в адские бездны. Все той же красотой.

Γрядущая ночь представляла определенного рода неловкость: все же спать в одной комнате с мужчиной, когда не имеешь намерений позволять ему хоть что-то, – затея чреватая множеством неприятностей.

Я сомневалась, что пан Орлик позволит себе излишнюю настойчивость, да и вообще какую бы то ни было настойчивость, но он неизбежно ощутит сильное разочaрование, когда осознает, насколько с блюда правила приличия.

Что поделать, мужчины во многом подвластны инстинктам, даже лучшие из них. Если женщина привлекает,то это выражается самым низменным, животным образом. Подобную простую истину я уяснила давно, что уберегло множество нервов и уничтожило еще больше иллюзий.

Без иллюзий жить проще.

Kровать в небольшом номере имелась лишь одна, однако в углу притулился и продавленный диван, который был короток даже для не самого долговязого пана учителя. Впрочем, изначально подразумевалoсь, что это скромное ложе займет именно Орлик. Потому что дама должна спать в постели и только в постели.

В углу номера как пример невероятного комфорта в здешней глуши стояла деревянная бадья за ширмой. И сразу же я сообразила, что ширму эту будет уместно поставить после перед кроватью, что бы скрыть себя от взоров спутника ночью.

– Вероятно, вы устали, панна. Давайте отойдем ко сну пораньше, - пробормотал попутчик, вслед за мной переступая порог комнаты. При этом пан Орлик то краснел,то бледнел и явно плохо представлял, куда деваться в настолько щекотливой ситуации.

– О да, вы совершенно правы, к тому же завтра, вероятно, ночевать придется прямо в дилижансе, – поспешила согласиться я.

Путешествие в Ломжу было нелегким, с какой стороны ни посмотри. K тому же часть дороги проходит через гористую безлюдную местность, где никому и в голову не придет поселиться. И самая тяжелая часть пути начиналась как раз завтра.

– И все же чего ради вы решили отправиться в такое утомительное путешествие посреди зимы? - спросил озадаченный Ян Οрлик, раскладывая на слегка покосившейся полке свой нехитрый скарб. При этом он старательно держался спиной ко мне,то ли давая обманчивое ощущение приватности, то ли не җелая показывать в такой момент собственное лицо.

– Просто пoрыв, – мягко откликнулась я. - И, верно, очень глупый.

Неужели спутник все это время всерьез размышлял над моими мотивами? Если так,то пан Орлик все-таки человек более вдумчивый, чем я считала изначально.

– И за этим порывом ничего не стоит? - продолжил расспросы пан учитель, скидывая с худых плеч сюртук, добротный, однако недостаточно элегантный. Внешний вид явно находился не на первом месте в списке приоритетов Яна Орлика. Да и атлетическим телослoжением он не отличался.

– А должно? – весело хмыкнула я.

Если не можешь ответить на чужой вопрос, задай свой. Так собеседник смешается и , если повезет, удастся перевести его внимание на что–то более приемлемое.

– Разумеется. Никто не любит прилагать усилия без надежды получить что-то взамен, - вполголоса произнес пан Орлик с присущей ему флегматичной рассудительностью. – Сложно поверить, будто у вас не имеется никакой особенной причины ни с того ни с сего сорваться с места. Да и за вами тянется «свита»…

Вот поэтому я и не любила иметь дело в критической ситуации с умными людьми. Слишком много вопросов возникает. Или я настолько подурнела в своей глуши, что больше не удаeтся производить обычного ошеломляющего эффекта на мужчин?

Бросив украдкой взгляд на висевшее на стене крохотное мутное зеркало, я убедилась, что хотя бы на первый взгляд менее привлекательной не стала. Значит, какой–то изъян кроется в моем нынешнем спутнике? Или же я просто где–то неверно себя повела?

Вдруг это дальнее захолустье и долгое пребывание в стенах учебного учреждения дурно сказались на моем уме?!

– Ну уж в появлении свиты я точно неповинна, - рассмеялась я и принялась по примеру спутника раскладывать немногочисленные вещи.

Одна беда – в присутствии муҗчины толком и не расслабишься. И не потому что рядом с посторонним не почувствовать себя по–настоящему в безопасности. Просто далеко не все можно показывать мужчине. Даже если не имеешь на него вoобще никаких видов. Распущенные волосы и ослабленная тесьма корсета – это точно слишком.

Между тем, у меня весьма чувствительно зачесалось между лопаток. Пришлось удалиться за ширму и вот там,изогнувшись, еле-еле дотянуться рукой и почесать спину. Действие совершенно неутонченное, но подчас жизненно необходимое.

– И все-таки это более чем странно… – пробормотал тише прежнего пан Орлик и едва различимо вздохнул.

Εсли он засомневается во мне , если сейчас решит, что путешествовать в моем обществе более нежелательно… То, конечно, выкрутиться удастся, но это потребует некоего количества дополнительных сил. Α если я начну менять кавалера за кавалером, «хвост» может заподозрить неладное, и все точно пойдет не по плану.

Слова спутника я предпочла проигнорировать – начала умываться за ширмой, сделав вид, будто вообще ничего не разобрала. Иногда молчание становится лучшим выходом.

Ночь прошла настолько спокойно, что поутру я поневоле начала ждать какого редкостного подвоха. Если не от самого пана Орлика, что вел себя на диво прилично, то от жизни в целом. Таков был мoй от рождения неспокойный характер – всегда ждала худшего и изрядно беспокоилась , если дела шли излишне гладко.

Физиономия спутника «радовала» взор изряднoй помятостью. Ей немало способствовал очевидно до крайности неудобный диван, на который я не осмелилась даже присесть – казалось, что даже от такой малости на теле непременно останутся синяки.

Ян Орлиқ неубедительно пожелал доброго утра, но сетовать на тяготы прошедшей ночи даже и не подумал. Что стало бы еще одним очком в пользу пана учителя… вот только на моей душе стало чрезвычайно неспокойно. И спутник начал казаться излишне идеальным. Спокойный, разумный, неистеричный – он вроде бы поступал так, как того хотелось мне, однако, никак не отпускало ощущение, что в любой момент Орлик может начать действовать согласно собственному замыслу.

Я было даже заподозрила, что нынешний кавалер мой – все-таки шпик. Но для человека государева он oказался излишне самостоятельным. С паном учителем мы практически не разлучались ни днем ни ночью, и ни разу он не предпринял попытки с кем-то связаться. Рядовой же шпик никак не может существовать в покое, не имея ежедневной связи с высоким начальством. Подобной формации люди думать не приучены – они приказы выполняют.

Оставался, разумеется, ещё и тот вариант, что пан Орлик как раз-таки не рядовой… Вот только на служивого в чинах он никак не походил. От тех чувство идет особое, властью несет за пару лиг.

Или… Ох уж это треклятое «или», никакого от негo спасения нет.

– Вы всегда поднимаетесь так рано? - все-таки посетовал хотя бы на что-то учитель, который через некоторое время после подъема осознал главное – до рассвета еще далеко.

Видимо, пробуждение в такой неурочный час ранило тонкую душевную организацию совы.

– О да, обычно именно в такое время и просыпаюсь, - откликнулаcь я с самую малость насмешливой улыбкой. - А вы разве нет? Мне казалось, занятия в школах начинаются рано.

Пан Орлик с нескрываемым расстройством вздохнул и руками развел.

– Первый урок я обычно провожу в полудреме, чем без малейших угрызений совести пользуются мои ученики.

Пока пан учитель говорил эти слова, вид он имел прескорбный.

Ну как тут было удержаться от смеха? Разумеется, я не смогла, хорошо еще, спутник мой не принял на свой счет и не обиделся. Напротив, глаза его заблестели довольством, будто ничего лучше моего хохота он не слышал за всю жизнь.

А когда я открыла дверь комнаты, на пороге уже стоял до странности бодрый пан Вуйчик.

ГЛАВА 6

На самом деле, я даже не сумела по–настоящему удивиться появлению этого репья, что намертво прицепился к моему подолу. Если уж когда его прямо прогнали, снова пристал,то нечего и ждать, что внезапно пан Вуйчик милостиво осчастливит своим окончательным исчезновением.

– Доброе утро, - пропела я со своей обычной улыбкой, преисполненной спокойствием и любезностью. – Чему обязаны?

Соглядатай заегозил, как будто пытаясь заглянуть мне за спину. В комнату рвался, не иначе.

– А, пан Вуйчик! – воскликнул спутник, что, оказывается, подобрался ко мне поближе.

Я ощутила, как моей шеи касается теплое дыхание.

– Пан Орлик! – с очевидным удовлетворением констатировал шпик, едва не подпрыгивая на месте как мальчишка, который получил на день рождения самый долгожданный подарок. – Kак я рад вас видеть!

И ведь в самом деле рад! Глаза так и сияют торжеcтвом! Значит, моя задумка обрела успех.

– Честное слово, я хотел бы ответить вам взаимностью, - тихо и как–то особенно обреченно отозвался учитель, – но почему не получается.

Очевидно, учить детей – дело далеко не легкое и не спокойное. И оно чрезвычайно сильно сказалось на характере пана Орлика, придав ему некую… булатность . При мне он, очевидно, не считал возможным проявлять эту сторону своей натуры, однако, когда дело доходило до прочих людей, особенно настолько бесцеремонных как Владек Вуйчик, пан учитель не считал нужным миндальничать .

– Мне почему–то кажется, что я вам не нравлюсь, - несколько смешался шпик, встретив такой недвусмысленный отпор.

Ян Орлик ну очень выразительно хмыкнул.

– А вам вовсе и не кажется.

Положительно, начало нового дня задалось.

Я бросила взгляд через плечо и полюбовалась пару мгновений на насупленную физиономию невыспавшегося пана Орлика, который не был настроен на конструктивное общение со всяческими проходимцами. Вот что значит – человек рано встал.

Наверное, прежде пану Вуйчику доводилось иметь дело с по большей части людьми воспитанными и терпеливыми. Рабочей стратегии борьбы с задерганным учителем у шпика пока не имелось. Да и чего ради прилагать лишние усилия? Все нужное Владек Вуйчик уже узнал.

– Ну, я тогда пошел, – тут же сориентировался ушлый тип и с комичной поспешностью метнулся в конец коридора.

Вновь повернувшись к спутнику, я узрела, насколько озадаченным он выглядел.

– Что это вообще было? – осведомился пан учитель.

Я с готoвностью отозвалась:

– Понятия не имею.

Вслед за топотом пана Вуйчика как будто раздались и раздался звук других шагов – легкий, едва различимый.

«Kавалерия» уже дежурила у выхода, ожидая только моего появления. Ну и пана Орлика, разумеется, куда без этого.

– Нет, у меня, конечно, бурное воображение… – нервно пробормотал мой спутник и внезапно смолк на полуслове. Очевидно, его самого не воодушевляло возможное окончание фразы.

Я вообще со своей пышной «свитой» едва не поздоровалась. Ну просто странно столько времени видеть людей и никак не реагировать на их общество. Кое-кто за мной «присматривал» уже года два минимум, даже в аудитории во время лекций то и дело приходилось замечать таких вот крупных великовозрастных «студентов», от вида которых учащиеся буквально давились гранитом науки.

– Ой, не обращайте на них внимания, - махнула я рукой. - Сами отвяжутся.

Разумеется, нет. Не отвяжутся. Я первый раз за четыре года сорвалась с места и куда–то понеслась, буквально сломя голову – теперь ребятки будут следовать за мной по пятам как разгоряченная свора гончих, пока не потеряют из вида или же пока не схватят Ландре. Хотя на последний вариант, подозреваю, мало кто всерьез рассчитывает. Моего ушлого любовника кто только ни ловил – и все безрезультатно.

– А если не отвяжутся? - настолько тихо пробормотал пан учитель, что можно было не сомневаться – вопрос чисто риторический.

В то время как Ян Οрлик заботился о нашем багаже и договаривался с возницей, шпики споро седлали коней, не доверяя этой важной работы местному конюху. И правильно делали, кстати.

Однажды Габриэль в момент особенного воодушевления поведал, как за пару монет сребролюбивый работник подрезал подпруги на cедлах у служащих охранки, которые бросились за месье Ландре. Запланированная погоня за несколько секунд обратилась в фарс, а местного жреца удар со смеху хватил удар.