Одержимость киллера

Глава 1

Если бы это кричал мужчина, то я бы его просто проигнорировал.

В Южном Бостоне крики слышны каждый день: то орет какой-нибудь идиот, задолжавший много денег; то какой-нибудь придурок, который сказал дерьмо о чьей-то девушке. Некоторые дебилы делают одно, некоторые другое. Все они были для меня одинаковы. Я вырос в окружении этих криков. Еще один вопль? Он не имел для меня никакого значения. Я бы продолжил свой путь домой вниз по темной улице, чтобы немного поспать перед завтрашней работой, но, черт, крик был явно не мужским. Визжала женщина.

Итак, какому придурку понадобилось мучить девушку в такое время суток? Моя первая мысль – избивали какую-то шлюху, что являлось обычным делом в этом районе. Так почему же это должно было меня волновать? Однако что-то подсказывало мне остановиться и взглянуть на происходящее. Но я упорно продолжил идти дальше.

Крик не смолкал.

Вопреки здравому смыслу, я решил развернуться и направился к источнику шума. Следовало догадаться, что это принесет много проблем.

На моем лице отсутствовали эмоции, когда я последовал в темный переулок в сторону женского крика. Закоулок был грязный, и в воздухе витал запах недельного мусора. Стены домов были испачканы в жвачке, покрыты пылью и бог знает, чем еще. Чем дальше я шел, тем мрачнее становилось все кругом. Я бывал в местах, которые воняли и выглядели гораздо хуже. Поэтому сейчас не собирался паниковать.

Прохладный ветерок пронесся в ночи, и я ощутил «аромат» хаоса. Ах! Я выдохнул. Просто очередная ночь на улицах Бостона.

Сегодня я надел черную кожаную куртку, майку, джинсы, ботинки и, конечно же, взял самое ценное – два пистолета Heckler&Koch P30L (прим.перев.: немецкий полуавтоматический пистолет). Когда-то в прошлом на убийства я носил с собой такие же. Heckler&Koch никогда не разочаровывали. Холодные, жесткие пушки на поясе подтверждали, что и сейчас не подведут.

С каждым моим шагом крики женщины становились все громче. Я не злился. Моя работа прекрасно помогала избавиться от гнева. И страха я тоже не ощущал. Возможно, лишь легкое волнение.

Я зевнул от скуки.

Знал, что следовало воспринимать ситуацию более серьезно, но, к черту все.

Я устал.

– Помогите! Пожалуйста!

Завернул за следующий угол и тогда заприметил стычку: трое хулиганов против одной женщины со сверкающей серьгой в ухе и длинными, струящимися светлыми волосами. Мужчины славянской внешности, удерживавшие девушку под мерцающим уличным фонарем, судя по всему, были русскими. Они стояли рядом с двумя мусорными баками, опрокинутыми на землю, а весь мусор был разбросан неподалеку.

– Помогите! Помогите мне!

Девушка была в отчаянии. В панике.

Когда я подошел, троица мне ухмыльнулась. Русские бандиты всегда выглядели такими самоуверенными, будто никто и никогда их не тронет. Они полагали, что я отступлю и уйду, ведь они были вооружены до зубов и разрисованы татуировками. Вместо этого я просто наблюдал и ждал, когда смогу выпустить наружу животное, жившее внутри меня. Я был профессионалом, и эта стычка для меня ни хрена не значила, поэтому я оставался спокойным, словно ситуация являлась лишь затишьем перед бурей.

Все трое были одеты в черные, деловые костюмы. Высокий и крепкий мужчина, стоявший впереди, смотрел на меня сверху вниз, а два других ублюдка поменьше ростом стояли позади него. У здоровяка была набита большая татуировка змеи, которая поднималась вверх по шее, а на левой руке сверкали два толстых медных кольца.

Невысокий бандит с копной белых волос, удерживал несчастную женщину в крепких медвежьих объятиях, пытался закрыть ей рот рукой и затащить несчастную в переулок. Он выглядел как Док из фильма «Назад в будущее» – его глаза были широко раскрыты, взгляд безумен, а волосы на голове торчали дыбом.

– Отпусти меня! – закричала женщина во все горло.

– Заткнись, чертова шлюха! – проорал он в ответ.

В этот момент она заехала ему локтем по лицу. Тот схватил ее за длинные волосы, сильно ударил в спину и швырнул девушку к кирпичной стене. Теперь несчастная была прижата к ней и извивалась, пытаясь вырваться на свободу. Белобрысый предплечьем прижал ее лицом к кирпичам, а другой рукой потянулся под платье и принялся лапать женское тело. Ублюдок всеми способами пытался расстегнуть свои штаны, и я решил, что если сейчас дойдет до изнасилования, то сначала я раскрошу ему череп.

Третий мужчина тоже был невысокого роста, правда, с лысой головой, покрытой татуировками. Он встал рядом со здоровяком, и оба мужчины облизывали губы, ухмылялись и кивали третьему подонку в знак одобрения.

– Отпустите девушку, – произнес я низким, спокойным и рассудительным голосом, сгорая от нетерпения выполнить свою привычную работу.

У меня мелькнула мысль: будь мой младший брат Кевин жив, он стукнул бы меня по голове и сказал: «Брат, нельзя решать чужие проблемы с помощью пушек. Иногда нужно думать головой». Братишка, возможно, оказался бы прав, но он мертв, а три русских бандита планировали совершить нечто ужасное с этой женщиной. Я не занимался спасением шлюх, но немного адреналина в крови перед сном не помешало бы.

– Ты слышал паренька, а? Он сказал отпустить шлюху! – хохот русских эхом разнесся по всему переулку. Звуки их веселья позабавили меня. Они думали, что я шутил, но ошибались, черт возьми.

Последним смеяться буду именно я.

– Пожалуйста, помогите! Они хотят вернуть меня ему! – у девушки была истерика, и она отчаянно сдерживала слезы. Ее взгляд умолял меня вмешаться.

Белобрысый, наконец, отпустил ее и присоединился к двум другим русским. Я посмотрел на троицу и почувствовал, как сжалась моя челюсть, а в висках запульсировала кровь. Я видел, что женщине некуда бежать. Иначе, она бы уже убежала. Вместо этого, блондинка спряталась за ближайший мусорный бак и прикрыла голову руками.

– Паренек, – предупредил здоровяк, – свалил бы ты, а не то...

Но не успел ублюдок закончить, как я набросился на него. Дрожь прошла по моей руке, когда я нанес ему удар в голову. Я четко услышал и даже почувствовал, как хрустнула его челюсть, и идиот упал на грязную землю. Выражение моего лица оставалось каменным. Последнее, чего бы вам захотелось – угрожать такому как я.

Затем я ударил одного из бандитов, отчего того отбросило в сторону. А потом повернулся и схватил белобрысого, который лапал женщину, и прижал его к ближайшей стене. Я бил его по лицу до тех пор, пока тот не сполз на землю по кирпичам.

И тут я услышал хруст битого стекла. Развернувшись, рукой поймал кулак ублюдка прежде, чем тот нанес бы мне увечья. Моя кисть была меньше, чем у русского, но мертвая хватка, ставшая сильной за годы борьбы, не дала нанести удар. Кости в татуированной руке русского хрустнули. Он захныкал, и я сначала двинул ему по яйцам, а затем в нос. Повсюду была разбрызгана кровь. Я отступил от троицы, встав между ними и обезумевшей женщиной.

– Гребаные трусы, – выплюнул я с раздражением.

В этот момент здоровяк полез рукой внутрь куртки, но я вновь оказался быстрее. И, вытащив два пистолета из-за пояса, направил один на него, а другой на одного из коротышек.

– Рискните, – бросил им вызов.

– Ты сдохнуть захотел, а? – здоровяк зло ухмыльнулся, медленно вынимая руку из куртки. – Ты знаешь, с кем связался?

– Спасите меня, умоляю! – закричала женщина.

– Ты знаешь, на кого мы работаем?

– Мне похрен, – я закатил глаза. И не повышал голоса. Только слабаки повышают голос. Я ровно держал оружие, пальцами поглаживая спусковые крючки, будто те были старыми друзьями. – Валите отсюда.

– Ты кем себя возомнил, мать твою?

– Пять, четыре, три...

Зловещий смех русских эхом разнесся по темному переулку.

– Два...

– Сам вали...

Меня так достало это дерьмо. Я зевнул, прицелился в голову здоровяка и нажал на курок, выстрелив дважды. Тот замертво упал – как все и всегда это делают. Кровь разлетелась по земле, смешавшись с грязью.

– О, боже мой, – услышал я женский шепот.

Двое оставшихся бандитов отступили назад. На лбу лысого появилась складка от неверия. Второй ублюдок пребывал в шоке и пялился на бывшего напарника, рассматривая дырки, которые словно по волшебству возникли в центре его лба.

Я прищурился, будто волк на охоте, чтобы сделать следующий шаг.

– Один...

Мужчины изо всех сил поспешили выбежать из переулка.

Кто, черт возьми, нанял этих идиотов? Я снова зевнул и засунул оружие обратно в карманы куртки, затем повернулся к испуганной женщине со сверкающей серьгой в ухе. Мое дыхание было спокойным и сдержанным. Я проделывал подобные вещи тысячу раз, и убил бы еще десяток человек, чтобы убедиться, что я единственный выживший.

Теперь, когда все закончилось, единственное, о чем я мечтал – пойти домой и лечь спать. На завтра у меня два контракта, и, если проторчу здесь, легче не станет. Я взглянул на женщину, которая все еще сидела на корточках и тряслась от страха.

– Иди домой, – сказал я ей, повернулся и направился домой.

– Вы только что... Он... – прошептала она с широко раскрытыми и мокрыми от слез глазами. Судя по акценту, она была нездешней, но и не русской. Скорее всего, англичанкой. Определенно иностранкой.

– Мертв? – я ухмыльнулся. – В этом и был смысл. Теперь иди и позвони своему Джону или кто там у тебя есть.

– Я не шлюха, и у меня нет телефона. Они у меня все забрали.

Я засунул руки в карманы и непринужденно пошел по переулку.

– Не уходите! Они вернутся и убьют меня, если вы уйдете!

Я продолжил идти.

Внезапно позади себя я услышал звук стучащих каблуков. Быстро вытащил пистолет из куртки, развернулся и направил пушку на женщину.

– Простите, сэр, – ее голос дрожал. Она подняла руки вверх и посмотрела на русского, лежащего на земле. – Но мне некуда идти.

– Это не моя проблема.

Я спрятал пистолет обратно в куртку. Затем дошел до конца переулка и осторожно просканировал местность на наличие полиции или русских.

– Ну пожалуйста! – остановившись посреди переулка, женщина стала умолять меня.

Я глубоко вздохнул. У меня не было времени на это дерьмо. Я повернул обратно, подошел к ней и схватил ее за руку. Затем вывел из переулка на лунный свет.

Мой член ожил, когда я получше рассмотрел незнакомку. Тысячи грязных мыслей пронеслись в голове. Губы девушки были влажными оттого, что она плакала. Светлые волосы прилипли ко лбу. Лунный свет отражался в ее ярко-голубых глазах с темным макияжем, который придавал ей чувственный и уязвимый вид.

Девушка была около пяти футов, возможно в подростковом возрасте ее светлые волосы доставали до груди. Модельная фигура и сиськи идеального размера – торчащие и достаточно большие, чтобы обхватить их и пососать. Длинные и стройные ноги. Интересно, каково будет закинуть их на свои плечи и жестко оттрахать ее киску. Каково будет вылизать внутреннюю часть ее бедер, побуждая девушку тем самым стонать. На незнакомке было приталенное красное мини платье, подчеркивавшее ее изгибы, с достаточно глубоким дразнящим декольте. Она оказалась слишком сексуальной, и от утонченной естественной женской красоты член дернулся.

Поэтому я решил, что дамочка станет моей собственностью.

– Пошли.

– Куда?

Я проигнорировал вопрос.

– Куда вы меня ведете? Я вызвала полицию! – закричала она, попытавшись вырваться из жесткой хватки, что лишь позабавило мое эго.

– Вызвала? Или только собираешься? – лукаво улыбнулся я.

– Я уже им позвонила. Они едут сюда!

– С какого же телефона ты им позвонила?

Женщина не ответила. Вместо этого она начала плакать, убрав волосы со своего лица тонкими пальцами с обломанными, красными ногтями.

– Просто скажите, куда вы меня ведете. Только не возвращайте обратно к...

Я зарычал от раздражения. Эта сексуальная задница действовала мне на нервы. Я повернулся к ней, схватил пригоршню ее волос и притянул за голову к себе. Я возвышался над ней и находился меньше, чем в дюйме от ее лица, смотря в глаза полные слез.

– Ты просила о помощи, поэтому я предлагаю тебе заткнуться... к чертям... собачьим. Или я помогу тебе замолчать с помощью пушки, – выдохнул я прямо ей в ухо.

– Ау! Мои волосы!

– Я понятно выражаюсь?

– Понятно! Понятно!

Я отпустил ее и поправил свою кожаную куртку. Дрожа, незнакомка чуть ли не поперхнулась слезами и пригладила волосы.

– Я спас тебя и потратил на тебя свои пули. Не будь неблагодарной сучкой.

Она кивнула, и я продолжил тащить ее за руку вниз по улице в сторону своей квартиры. Уличные фонари висели низко и тускло освещали улицу. Окрестности всегда были оживленными в это время суток. Через улицу рука об руку прогуливалась пожилая пара, но они даже не взглянули в нашу сторону. Дальше по улице в машине сидели подростки, слушали рэп и барабанили пальцами по приборной панели. Пока мы пересекали улицу, незнакомка постоянно осматривалась вокруг, будто боялась, что из тени выскочит какой-нибудь призрак.

– Кто тебя преследует?

– Я не знаю, – ответила она, оглянувшись и выгнув шею, чтобы проверить каждый темный уголок. У нее был тревожный взгляд, словно девушка полагала, что враг прятался в каждой щелке.

– Уверена?

– Я же сказала!

Я остановился, повернулся к ней и схватил за шею, притянув ее ближе к себе. Достал пистолет и засунул ствол женщине в рот.

– Я скажу только один раз. Или ты прекращаешь неблагодарно себя вести и привлекать внимание, или я спущу чертов курок, – прошептал я ей на ушко.

Она кивнула с широко раскрытыми глазами и дрожащими губами. Я отпустил ее, засунув пистолет обратно в куртку, и мы продолжили свой путь.

«Все это ради упругой задницы», – мелькнуло в сознании.

– У меня из-за тебя голова, нахрен, разболелась, – выплюнул я.

– Извини, – прошептала она.

– И перестань оглядываться. Если кто-то подкрадется, то это будет последняя вещь, которую он сделает.

Я видел, как некоторые мужчины показывали знаки руками, когда мы проходили мимо. Я кивал.

– Это какой-то бандитский шифр? – невинно спросила незнакомка.

Черт, эта сучка была совсем невинной.

Я проигнорировал вопрос, и мы продолжили идти в тишине.

Заморосил дождь, и пять минут спустя мы подошли к моему дому, который идеально подошел бы для съемок какого-нибудь криминального фильма. Рядом с дверью было нацарапано граффити, а вход в милый дом украшали черные мусорные мешки, грязное нижнее белье и несколько крыс. Кто-то неважно себя почувствовал несколько дней назад, но никто и не подумал убрать блевотину, стекавшую по двери. При этом лампочка над входом все время мигала, словно в фильме ужасов.

Я открыл дверь и повел девушку по коридору. Она осторожно шла, прикрыв нос рукой и аккуратно перешагивая через грязь.

– Здесь отвратительно, – она сморщила нос, повернувшись ко мне.

– Это твой новый дом, – злобно улыбнулся я.

Лифт был сломан, поэтому я повел ее по скрипучей грязной лестнице.

Мы остановились на третьем этаже. Возле соседской двери валялись шприцы. Таблички номеров квартир – 3А, 3В, 3С и т.д. – все были сломаны. Я повел ее в свою квартиру с номером 3F в конце коридора.

– Как ты здесь живешь? – женщина осмотрела коридор, крепко обхватив себя руками.

Я открыл дверь и запер ее за нами.

Конечно, моя квартира не походила на пятизвездочный отель. Коричневый диван был старым, а обои практически отвалились. В углах висела паутина, а по изношенному деревянному полу, на котором виднелись пятна от пива и крови от предыдущих моих заданий, пробежал паук. Черные шторы были плотными и всегда задернутыми, перекрывая тем самым практически весь уличный свет. Старая лампа в углу излучала тусклый свет. На журнальном столике валялись три пустых банки из-под пива и несколько журналов по фитнесу. Вся квартира была загромождена, захламлена и не убиралась много месяцев. Но здесь теперь ее дом, и незнакомка должна с этим смириться.

Я был наемным убийцей и заложником своего собственного душевного состояния. Всегда отстраненный и без эмоциональный. Моя жизнь проходила во тьме, которая соответствовала моей личности, и я мало заботился о том, как выглядело мое жилище. Убивать, трахаться и зарабатывать деньги были моими единственными приоритетами.

Женщина села на диван в гостиной и, казалось, была невосприимчива ко всей грязи вокруг. Она нервно осматривала комнату, обняв себя покрепче.

– Ты всегда так быстро убиваешь людей?

– Это моя работа.

– Ты всегда так живешь? Здесь очень грязно.

Теперь эта сучка начала меня бесить. И только потому, что она недавно прошла через ад, я решил побыть немного терпеливым.

– У тебя какие-то проблемы с этим?

– Нет, – она пялилась, будто пыталась понять меня. – Ты... расстроен?

– Выгляжу недостаточно счастливым для твоих нежных чувств? – незнакомка пожала плечами. – Как можно быть счастливым, когда тебя окружает кровь и смерть?

Она не ответила.

Я почесал свой затылок и громко, преувеличенно зевнул.

– Когда такие сексуальные женщины, как ты, становятся на колени и сосут мой член... вот это делает меня очень счастливым, – улыбнулся я.

Девушка вздрогнула.

– Когда я смогу уйти?

– Никогда, – рассмеялся я и направился в свою спальню. Мне раньше не доводилось забирать женщину в качестве трофея. Я воспринимал их только, как «мокрые дырки» для получения удовольствия после рабочего дня. Я прихватил девушку с собой, потому что она оказалась чертовски сексуальной, а я не передергивал много недель. Я удивился, заметив, что она все еще сидела на диване, хотя давно уже могла сбежать. Никогда не встречал женщину, которая бы меня не боялась. Должен отдать ей должное, она смелее, чем я думал.

– Можешь оставить дверь своей спальни открытой?

– Нет.

– Пожалуйста?

В ее голосе прозвучала нотка отчаяния. Я узнал ее, потому что слышал столько раз, что и не сосчитать.

– На кухне есть свет, – ответил я и захлопнул дверь.

Я снял черные боксеры и сел на край кровати с тонким матрасом и еще более тонким одеялом. В стене слева от меня красовались три пулевых отверстия от перестрелки с незваным гостем пару месяцев назад. А на стене справа висел огромный плакат из фильма «Темный Рыцарь», который однажды подарил мне мой коллега Самсон. Во время пьяной драки с другим моим приятелем – Быстроногим, Бэтмену на постере оторвало голову. А еще на стене висела фотография меня и моего брата Кевина, когда мы были еще детьми.

Я взглянул на фото и тяжело вздохнул. После чего встал с кровати и направился в угол комнаты. Там я опустился на колени и откинул грязный ковер, открыв дряхлый деревянный пол. Сместил деревянные доски, сделав большую дыру, в которой виднелась большая черная сумка. Взял ее и понес к кровати. Открыв замок и увидев свои коллекции ножей, пистолетов и боеприпасов, я улыбнулся и стал любоваться своим оружием, особенно пистолетами Heckler&Koch P30L. Они мне приносили больше удовольствия, чем любая женщина. Я закрыл сумку и спрятал ее обратно под пол.

Затем оглянулся и обратил внимание на тумбочку. Плюхнувшись на кровать, я открыл ее. И нащупал внутри старую пачку сигарет, уже на половину пустую, но на данный момент и этого было достаточно.

– Последнюю, – пообещал сам себе. Я пытался бросить курить в течение довольно долгого времени. Но мне с моей-то работой, было необходимо как-то расслабляться. Теперь, когда я заполучил сексуальную блондиночку... она станет идеальной заменой моей зависимости.

Я вынул сигарету из пачки и закурил. Затянувшись, подержал дым во рту, выдохнул и почувствовал, как поплыл. Я лежал на кровати, уставший от драки с головорезами у бара «Пьяная Гарпия» и от того, что наконец-то завершил несколько заданий по работе. Разборка с блондинкой лишь усилила мою усталость. Громко зевнув, я положил руку под голову и стал прислушиваться к звукам города за окном.

«Охрененная ночь», – подумал я.

Глава 2

Я проснулся рано.

Некоторые думали, что если я зарабатывал на жизнь убийствами, то у меня отсутствовала рабочая этика, но на самом деле мое отношение к делу было абсолютно серьезным. Я был предан своему боссу и со всей отдачей относился к работе. Не получится стать лучшим киллером в округе, если плохо выполнять работу.

Я зевнул, откинул тонкие покрывала с кровати и опустил ноги на пол. Усевшись на краю кровати, потер глаза и подумал о том дерьме, которое необходимо было сделать сегодня: выполнить заказ на убийство и трахнуть эту шлюшкой в соседней комнате. Эти два пункта являлись приоритетами в списке дел.

Я встал, потянулся и провел утреннюю тренировку, которая включала в себя «бой с тенью» и медитацию для ясного ума. Затем принял душ и переоделся в чистую одежду. Направился в гостиную через кухню, схватил яблоко и выпил стакан холодной воды.

Девушка спала на диване, прерывисто дышала и слегка всхлипывала. Красное мини платье плотно обтянуло ее задницу, и мне удалось все отлично разглядеть. Я откусил яблоко, любуясь спящей блондинкой. Член сразу встал, неудивительно, ведь у меня не было разрядки последние несколько недель.

«В киску или задницу?» – размышлял я, в какое место жаждал вставить ей в первую очередь.

Но мне пора было идти, поскорее закончить работу и вернуться сюда, чтобы погрузить член в киску.

С утра улицы Южного Бостона были оживленными, как и всегда. Визг покрышек, крики людей, рев сирен. Бомжи, рывшиеся в переполненных мусорных баках, и продавцы, торговавшие кофе с рогаликами. Мимо меня прошла полная женщина. В одной руке она держала длинный хот-дог, а в другой гигантский рожок мороженого. Я заметил мужчин в комбинезонах, шедших по залитым солнцем улицам, чтобы заступить на очередную смену, чем бы они ни зарабатывали себе на жизнь. Проститутки и стриптизерши в откровенных юбках, на высоких каблуках и с несчастными лицами передвигались на дрожащих ногах – кто шел на работу, а кто с нее. Некоторые громко кудахтали, другие опускали взгляд вниз.

Я кивал людям, которых знал, а те кивали мне в ответ.

Заказы мне всегда оставляли в каком-нибудь месте.

Я получал записку с адресом и описанием: например, под мусорным баком, под задним левым колесом красной машины… Приходил по адресу и забирал конверт. В нем указывали имена людей, о которых мне предстояло «позаботиться». Мне известно, что босс приговаривал их к смерти из-за проблем с деньгами, но я никогда не спрашивал, что именно это были за проблемы. Это просто бизнес, и мне хорошо за платили. Вот и все.

Люди, которых меня наняли сегодня убить, жили в десяти кварталах от моей квартиры.

Я носил обычную черную футболку, джинсы, кожаную куртку и ботинки. Мое лицо, на котором обычно красовалась длинная и густая борода, было свежевыбритым. Черные как смоль волосы были коротко подстрижены, а взгляд сосредоточен. Я был метр девяносто три ростом, спортивного телосложения, которое сформировалось за годы бокса и драк. На моих плечах красовались тату в виде черепа и другие рисунки, а тело было усыпано бледными шрамами. Рубцы от бесчисленных драк были не очень заметны, кроме перевернутого треугольного шрама над моим левым глазом, который походил на клеймо.

Я добрался до многоквартирного дома нужного человека. Дом выглядел богаче, чем мой, но не особо. На нем не было граффити, но лишь потому, что стены недавно покрасили. Дешевая краска – уже начала отслаиваться. Стекло в двери было разбито, и вместо него вставлен обычный картон. Я просунул руку через эту картонку и открыл дверь.

В холле мать с дочерью как раз собирались уходить. Женщина кивнула мне, а девочка лучезарно улыбнулась. Я продолжил свой путь.

«Здесь живут приличные люди, – думал я, поднимаясь на лифте, который заскрипел, дернувшись вверх. – Жаль, что такой человек, как я, все испортит».

Я подошел к двери квартиры, полез в карман и достал толстые кожаные перчатки, которые идеально подходили для моего «ремесла». Из заднего кармана джинсов извлек толстую полиэтиленовую упаковку и развернул ее. В ней была колючая проволока и большой шприц, наполненный хлоридом калия. Я выбрал колючую проволоку и положил шприц обратно в карман. Размотав проволоку, я достал пистолет из куртки.

Подготовившись, постучал в дверь дулом пистолета и отошел от двери. Сначала мне послышалось эхо внутри квартиры, затем чьи-то шаги и шелест бумаг. Я представил, что кто-то шел по полу, покрытому газетами. Возможно, кто-то что-то пролил. Вскоре я увидел под дверью тень, которая закрыла просвет.

– Кто там? – спросил мужчина.

Я редко узнавал имена, но у меня было описание жертв. Один из них был высоким, худым и рыжеволосым, с веснушками на лице, его голос звучал высоко и пронзительно. Другой – высокий здоровый мужчина с прыщами на лице и длинными, жирными волосами. У него отсутствовал мизинец на левой руке, и он часто носил футболку с изображением группы «Metallica». Я также знал, что они наркоманы, употреблявшие героин, и их дилера звали Стив.

– Принес кое-что от Стива, – ответил я.

– Кое-что? – судя по тому, как рыжий отвечал, он был под кайфом. В его голосе прозвучала такая напряженность, которая бывает только у наркоманов. Прямо сейчас рыжий открыл бы дверь даже сатане, если бы это значило, что ему дадут героин.

– Да, открывай, чувак.

Лязгнула металлическая задвижка, и замок со щелчком открылся. Передо мной стоял высокий мужчина с рыжими волосами и веснушками. На диване позади него лицом вниз спал пухлый мужик с жирными волосами. В квартире валялось море использованных шприцов, коробок от пиццы и окурков. В помещении все пропиталось сигаретным дымом, а кухня, наполовину видневшаяся из дверного проема, была переполнена грязной посудой. На противне, оставленном на кухонном столе, красовалась плесень.

– Что ты нам принес, чувак?

Рыжий был настолько высок, что не заметил пистолет, черные кожаные перчатки и колючую проволоку. Когда я зашел в квартиру и запер за собой дверь, на моем лице не отражалось никаких эмоций.

Пришло время поработать.

* * *

Приняв долгий горячий душ, я обернул чистое белое полотенце вокруг торса и проверил девушку, все еще крепко спавшую на диване.

«Проспала весь день судя по всему», – подумал я. Девчонка могла бы запросто убежать. Ведь ничто ее здесь не удерживало.

Платье, которое едва прикрывало ее задницу, демонстрировало длинные гладкие ноги и упругую попку. Я сделал глубокий вдох, а вставший член прижался к полотенцу, словно хотел выпрыгнуть и трахнуть ее прямо сейчас. Недели без разрядки превратят любого человека в животное. Пока я восхищался женской задницей, девушка, не открывая глаз, перевернулась лицом ко мне. Ее светлые волосы выглядели естественными, не крашеными, а на лице виднелись веснушки.

Мысли заполнились фантазиями о ней. Я представлял, как брал ее сзади, или как она лежала на спине и принимала в себя мой член. Мне стало интересно, каково было бы трахать ее киску и одновременно разрабатывать пальцами узкую задницу. Или посасывать сочную грудь и наблюдать, как та краснеет. Мне чертовски было интересно, каково было бы ощутить ее губы на своем члене.

Я наблюдал за девушкой несколько минут, и она проснулась. Я думал, что она закричит, заметив меня, но незнакомка просто села и зевнула.

– Привет, который час? – спросила девушка, оглянувшись так же, как и прошлой ночью – словно повсюду ее преследовали тени.

– Около пяти.

– Вечера? – ахнула она. – Как я могла так долго проспать?

– Видимо, моя безупречно «чистая» квартира на тебя так повлияла.

Сентябрьский солнечный свет проникал сквозь щель в затемненных занавесках и падал на женский лоб тонкой полоской, отчего ее бледная кожа светилась.

Девушка продолжала смотреть по сторонам. Думала, русские прятались за занавесками? Это раздражало. Паутина, пивные банки и в принципе грязная комната, казалось, ее не беспокоили.

Я поправил белое полотенце, обернутое вокруг торса, и выпуклость от моего девятидюймового члена стала более чем заметной. Этого оказалось достаточно, чтобы девушка переключилась на мою промежность и выпучила глаза.

– Эй?

Она вышла из транса.

– А… ты что делал весь день?

– Убивал.

– А кроме убийств чем занимаешься?

– Я трахаюсь, работаю, коллекционирую оружие и не лезу в гребаные чужие дела.

– Звучит ужасно скучно, – вздохнула девушка.

– А тебя никто, нахрен, и не спрашивал, – возразил я в ответ.

Несколько минут спустя она зевнула и потерла лицо, размазав макияж, отчего ее глаза стали, как у панды. Сексуальной панды. Она наклонилась и нервно посмотрела на дверь.

– Никто сюда не войдет. Расслабься.

Я отодвинул пивные банки и сел на край кофейного столика. Упиравшийся в белое полотенце член был нереально твердым. Девушка посмотрела на мою промежность, а затем немного сдвинула ноги, отчего красное мини-платье задралось сильнее, обнажив еще больше кожи. Не знаю, нарочно она это сделала или нет, но результат меня впечатлил. В языке ее тела было… нечто, что привлекало внимание. В том, как девушка смотрела на меня сквозь свой размазанный макияж, было что-то одновременно уязвимое и манящее.

– Красивое платье. Люблю красный цвет.

– Учту.

– Знаешь, для женщины, которая теперь принадлежит мне, ты не выглядишь испуганной, – сказал я. – И, кажется, я знаю причину. Все потому, что ты видела, как я убил того русского, и подумала про себя: «О, можно его использовать. Он сможет меня защитить».

– Даже если и так, то что? – съязвила она. – Меня тоже использовали. С чего вдруг ты такой особенный?

Я наклонился к ней так близко, что почувствовал запах ее вчерашних духов с ароматом роз. Увидел дорожку светло-коричневых веснушек под ее глазами прямо около носа. Даже разглядел крошечные, коричневые вкрапления в ярко голубых глазах.

– Я объясню, что делает меня особенным, – произнес я, тяжело дыша, словно медведь, сражавшийся с железными прутьями клетки. – Если кто-то попытается использовать меня, то это будет последнее в его жизни.

– Ладно, – девушка подняла руки в защитном жесте. – Я не хотела никого обидеть. Боже ты мой.

Она говорила снисходительно, но я заметил, что шокировал ее. У нее дрожали руки, когда она их опускала. Я снова сел на кофейный столик и посмотрел на ее дрожащие ноги. Я изучал ее и злобно улыбался, как вдруг захотел есть.

– Умеешь готовить?

– Ты только что набросился на меня. А теперь просишь что-то приготовить?

– Ты слишком много дерьма мне выговариваешь, а я ведь тебя спас.

– Если тебе нужна какая-нибудь молчаливая дурочка, надо было спасать пластиковую куклу.

– Я ждал, когда ты наконец проявишь свое истинное лицо, – засмеялся я.

– В смысле?

Способность женщины превратить простой разговор в спор, несомненно, поражала меня, но, по крайней мере, голос незнакомки было приятнее слушать, чем чей-либо еще. Я прикусил губу и наслаждался развернувшимся передо мной зрелищем. У этой дамочки язык подвешен. Неужели она не осознавала, что меня это лишь заводило и делало член тверже? Я хищно улыбнулся. Потому что собирался хорошо повеселиться с этой сексуальной злючкой.

– Да или нет?

– Да, я могу готовить, черт возьми.

– Вот и славно. Пойдем.

Я проводил ее до холодильника. Как только девушка открыла его, я понял глупость своего плана.

– Здесь не из чего готовить, – сообщила она очевидное. Трехнедельный гнилой банан, открытая банка черной фасоли и одна морковка – вот что хранилось в моем холодильнике.

Я вздохнул. Почему киллеру так сложно купить домой еды?

– Подай мой телефон, закажу что-нибудь.

– Знаешь… ты даже не спросил моего имени, – сказала девушка, передав мой сотовый.

– В данный момент оно меня не интересует.

Она хотела сказать что-то еще, но внезапно раздраженное выражение исчезло с ее лица. Внизу что-то громыхнуло. Возможно, миссис Кук бросила тарелку в своего мужа, или мистер Кендрик пробил стену, или один из наркоманов наткнулся на телевизор. Но по тому, как девушка отреагировала, можно было подумать, что взорвалась бомба.

Она упала на грязный пол и свернулась в клубок. На пол, который никогда не мыли и не подметали, и который был усыпан засохшими кусочками старой пищи, паутиной и кишел насекомыми.

Она выглядела жалко, и у меня в груди что-то едва шевельнулось и коснулось черной оболочки моего сердца.

– Это был не выстрел. Вставай, – я опустился на колени и потянул ее за руку.

У девушки на лице застыл ужас, и она медленно поднялась с пола.

– Точно, – она разгладила свое грязное красное мини-платье.

– Итак, как же тебя зовут?

– Думала, тебе не интересно, – а ее взгляд говорил: «тогда в чем же ты заинтересован?».

– Да, мне больше интересно вот это, – я небрежно махнул рукой на ее сексуальное тело.

Девушка улыбнулась и потянула свое красное платье вниз. После чего я увидел округлости ее упругих сисек. Черт. Член никак не успокаивался.

– В любом случае, меня зовут Венди.

– Лиам.

Мы пожали друг другу руки. Ее рука была намного меньше и нежнее моей, и если бы я захотел, то мог бы полностью обхватить своей ладонью ее.

– Судя по тому, как ты упала на пол, с тобой произошло какое-то дерьмо, – сказал я, одернув руку.

– Дерьмо случается со всеми, – возразила Венди.

Мы замерли в тишине.

– Итак, эм… спасибо, что спас меня ночью, – девушка прикусила губу.

Я ухмыльнулся, взглянув в ее голубые глаза.

«Она благодарит меня?» – подумал я. – Я покажу, насколько она может быть благодарна.»

В итоге, мы заказали китайскую еду и расположились на диване в гостиной. В ожидании доставки я рассматривал длинные и гладкие женские ноги. Было в них что-то такое, отчего мне хотелось сжать бедра девушки в своих руках и... Интересно, выбрита ли ее киска…

В квартире раздался звонок.

Венди в панике вскочила с дивана.

– Это всего лишь доставка.

Я забрал еду, расплатился и вернулся на диван.

Мы молча поели, после чего Венди отнесла контейнеры в мусорное ведро. Когда она вернулась, то задумчиво прикусила губу. Такое выражение лица я не мог прочитать и не имел понятия, что девушка собиралась этим сказать. Мне хотелось схватить ее за сочную задницу и посмотреть, как будет чувствовать себя Венди, когда мой член окажется глубоко внутри нее. Мне было плевать, как девушка на меня смотрит, если только она не лежит на спине с задранными вверх ногами и не таращится на меня широко раскрытыми глазами.

– Слушай, Лиам. Давай перейдем сразу к делу. Я, получается, твоя пленница в этой… дыре?

Я зло улыбнулся.

– Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

– Полагаю, теперь я официально пленница?

– Да, тем более, ты в любом случае не хочешь уходить.

– Почему ты так уверен?

– Если уйдешь, то столкнешься лицом к лицу с безжалостным русским в тюремных наколках, который закончит начатое теми ублюдками в переулке. У тебя нет выбора, кроме как остаться со мной. Как я уже говорил, чувствуй себя как дома.

Венди смотрела в пол. Ситуация была ясна. Девушка была напугана русскими до усрачки и хотела моей защиты. Непонятно только, почему русские связались с какой-то молодой девчонкой. От нее не исходило ауры, присущей большинству шлюх. Венди также оказалась слишком дерзкой, и у нее не было того безжизненного взгляда женщины, «побитой» жизнью. Она также была смелой. Или просто глупой. Потому что нужно быть смелым или глупым, чтобы вот так сбежать от русских. Как бы там ни было, это означало, что у меня появилась работа. И так было всегда.

Люди всегда чего-то хотели от такого человека как я, который делал то, что другие не стали бы. Я убью любого, если мне достаточно заплатят. Однако у меня было одно правило: я никогда не трогал детей. Может, это был самообман – думать, что мое правило делало меня не таким уж и чудовищным.

Несмотря на серьезность ситуации, я все еще размышлял о сексуальном теле Венди. Мне бы хотелось увидеть, как ее задница подрагивает от толчков моего члена, пока я вколачиваюсь в нее глубоко сзади. Как одной рукой хватаюсь за ее бедро, а другой, дотянувшись до подпрыгивающих сисек, пощипываю соски.

– Готов поспорить, что у тебя большие проблемы с русскими, – сказал я. – Реально большие проблемы. Не расскажешь, почему они тебя преследуют?

Венди прикусила губу и покачала головой.

– Не могу. Прости, – ответила она. – Я тебе пока не доверяю.

– Возможно, тогда ты умнее, чем кажешься. Мне вообще не следует доверять. Никогда. Сразу предупреждаю. Иначе сделаешь ужасную ошибку.

– А, по-моему, ты не такой монстр, каким хочешь казаться. Монстр даже не остановился бы, услышав мои крики.

– Ошибаешься, Венди, – возразил я, откровенно уставившись на нее. – Спроси себя, какой монстр может сделать своей пленницей такую женщину, как ты? Самый что ни на есть ужасный. И поверь, я именно такой.

Венди отвернулась, скрестив ноги, и глубоко вздохнула.

Глава 3

Она не ушла.

Проснувшись следующим утром, я обнаружил, что Венди сидела на диване, положив руки на колени, словно пыталась унять в них дрожь. Бывало ли что-то лучше, чем проснуться и увидеть возбуждающее женское тело, лежавшее на моем диване?

Я потянул мускулистые руки, затем зевнул и сел рядом с ней. Длинные, светлые волосы Венди оказались влажными. Она приняла душ и переоделась в одну из моих футболок, которая доставала ей до колен.

– Я хочу кое-что спросить, – произнесла девушка.

– Что? – уточнил я, включив телевизор. Там не оказалось ничего интересного, в прочем, как всегда.

– Мне нужна моя одежда и обувь, – пробормотала Венди. – Я хочу вернуться домой и забрать вещи.

– Глупая затея. Если ты связалась с русскими, то они следят за твоей квартирой.

– Я знаю, но...

Я вздохнул и полез в карман. Вытащив восемьсот долларов купюрами по пятьдесят, я отдал их Венди.

– Купи новые шмотки, – сказал я и отвернулся к телевизору.

Венди не взяла деньги. И оттолкнула мою руку.

– Дело не только в одежде, – ответила она. – У меня в квартире остались важные для меня вещи. Медальон бабушки и картина, которую мама перед смертью подарила мне.

Я застонал.

Я всю неделю убивал людей за деньги. Сейчас было утро субботы, а мне не давали просто поваляться на диване и посмотреть какие-нибудь повторы по телеку! Не обладай эта горячая малышка таким упругим телом, я бы выбросил ее на улицу, словно мусор. Женщин легко заменить, но один взгляд на Венди, и ты забываешь, что она говорила секунду назад. Ее красота буквально меня ошеломляла.

– Лиам? Ты меня слышишь?

– Да.

– Итак...

– Что мне с этого будет?

– Будет? – повторила она, словно гребаный попугай.

– Что я получу взамен?

Венди выглядела так, будто понятия не имела, о чем я говорил. Она хоть представляла, как сильно возбуждал этот ее невинный и испуганный взгляд?

– Чего ты хочешь?

– Сейчас скажу, – я потер небритый подбородок. – Я не дрочил... сколько? Две недели, по-моему.

– Что?

– Был так занят работой, что у меня совсем не было времени расслабиться. И это сводит с ума. Каждый раз яйца болят, когда я смотрю на твое тело. Я могу пойти в спальню и помочь себе сам, но с какой стати это делать, когда у меня есть такая красивая штучка, как ты?

Брови Венди взлетели вверх.

– Какое это отношение имеет ко мне?

– Все просто: я спас тебя, а мне нужно кончить.

Девушка отодвинулась от меня на диване.

– Нет!

Я ухмыльнулся, откинулся на спинку дивана и положил ноги в потертых ботинках на журнальный столик.

– Мне нужно кончить, – небрежно повторил я. – Я чуть не свихнулся, пока мечтал о твоей заднице, и мне, нахрен, надоело о ней постоянно мечтать.

– Понятно.

– И мне нравится получать то, что я хочу.

– Многим нравится получать то, что они хотят, – Венди твердо противостояла мне и покачивала головой. – Но это не значит, что они вот так просто все получают! Ты же не думаешь, что лишь потому, что спас меня, я тебе дам?

– Не только из-за этого, нет, – ответил я, переключая каналы по телевизору и не глядя на девушку. – Есть еще две причины.

– И какие же?

– Во-первых, я вижу, как ты на меня смотришь. Понял это по твоему лицу, твоим глазам, и по тому, как ты постоянно одергиваешь платье, чтобы привлечь мое внимание. Ты хочешь меня так же, как и я тебя.

– Ха! Ты сошел с ума! Я-то думала, ты просто удерживаешь меня в этой дыре, которую зовешь домом, но теперь я понимаю, что это психушка! – Венди рассмеялась, но в ее голосе чувствовалась неуверенность. И через мгновение, когда я отвлекся от телевизора и взглянул на нее, девушка быстро отвернула голову.

– Тебе что-то от меня нужно. Я знаю, что русские следят за твоей квартирой. Уверен в этом на сто процентов. Ждешь, что я решу твою проблему? Тогда, требую за это оплату.

– Мог бы помочь в качестве одолжения.

– Одолжения? – засмеялся я. – У меня нет привычки делать одолжение для женщин, которых я подбираю на улице.

– С чего ты вообще взял, что я тебя хочу? – спросила Венди. – Ты даже не знаешь меня!

– Не обманывай себя, – дерзко ответил я. – Очевидно, что ты хочешь запрыгнуть на мой член каждый раз, когда засматриваешься на меня.

– То, что ты хорошо выглядишь, вызываешь страх и убиваешь людей, еще не означает, что женщины автоматически тебя хотят.

– Конечно, не означает. Я просто знаю, что ты хочешь меня. Видишь? Есть разница.

Венди молчала несколько минут. Уверен, что сказанное мной, было правдой. Она хотела меня. Даже если девушка лгала сама себе, то обмануть меня у нее не получилось. У меня было столько женщин, что я точно знал, когда они меня хотели. Что-то типа шестого чувства. Я мог определить это, посмотрев в их глаза. А если и не глаза, то покрасневшие щеки и язык женского тела говорили гораздо больше. Когда дело касалось других вещей, не включавших в себя удовольствие и смерть, я терялся. Секс и убийства – моя специализация.

– Слушай, чего именно ты от меня хочешь? – спросила Венди примерно через десять минут после того, как какой-то идиот по телевизору пытался продать курс о том, как быстро разбогатеть на сделках с недвижимостью.

– Отсоси мне, – ответил я.

– Я не шлюха, – девушка покачала головой.

Я рассмеялся.

– А я не работаю бесплатно. Не сомневайся, если я отправлюсь к тебе домой, прольется кровь. Будет адская драка. Ты же не думаешь, что я стану рисковать своей жизнью и не потребую что-то взамен? Не знаю, каких ты там сказок начиталась, но так это не работает. – Венди напряженно вздохнула. – Насколько важны твои дерьмовые вещи в квартире?

– Они не дерьмовые.

– Ответь мне.

– Очень важны! – сорвалась она.

– Тогда тебе лучше дать мне то, что я хочу.

Я не понимал, почему Венди выглядела такой оскорбленной. Она просто нагло попросила меня пойти и разобраться с русскими из-за каких-то гребаных вещей. Можно подумать, я сделаю это бесплатно! Эй, босс, можешь не платить мне за последнюю работу. Я просто убью, кого нужно, совсем бесплатно просто потому, что ты мне нравишься! Охренеть!

– Ну и?

– Я не буду тебе отсасывать.

– Ну ладно, – я пожал плечами и отвернулся к телевизору. Мужик по телеку бубнил: «Заплатив всего двенадцать раз по 99.99 долларов, вы можете стать миллионером в сфере недвижимости!». Он был стар и носил очки в толстой оправе, затем начал неловко танцевать под музыку 80-х, звучавшую на заднем фоне. Мы продолжали сидеть на диване в тишине и смотреть, как мужчина выставлял себя дураком до тех пор, пока я не почувствовал на себе взгляд Венди.

На мне было надето то, что я носил обычно: черная кожаная куртка, черная футболка и ботинки. Ее взгляд прошелся вверх и вниз по моим рельефным рукам, затем по сильным ладоням, а после по моему лицу.

– Откуда он? – спросила Венди, изучив неровный шрам над моим глазом.

Что-то в ее голосе изменилось. Появилась интонация женщины, которая раздумывала сделать с мужчиной нечто, чего бы ей хотелось. Но она чувствовала вину за свои желания.

– Ты же видишь, что я смотрю телевизор?

Девушка закрыла глаза, словно готовилась к чему-то.

– Возможно, если ты расскажешь о себе побольше, то это облегчит мою задачу и сделает ситуацию менее напряженной.

– Что ты хочешь знать?

– Ну, шрам на твоем лице нельзя не заметить. Расскажешь, как ты его получил?

Я сжал кулаки и посмотрел на свои костяшки пальцев. В висках пульсировало, как и всегда, когда я вспоминал Кевина. Особенно то, что произошло той ночью, которая преследовала меня и по сей день.

– Мы с младшим братом Кевином сидели в баре, когда туда вошли пятеро. Мне тогда было одиннадцать лет, а ему шесть. Я ждал друга, поэтому мы там засиделись.

Если под словом «друг» подразумевать моего босса, то да, я ждал друга. В то время для бостонцев нашего возраста было обычной практикой болтаться в барах, особенно в таком районе.

– И что же случилось?

– Эти пятеро решили подшутить над детьми забавы ради. Они подошли к нам со своей выпивкой, притворились, что оступились, и пролили все пиво на колени Кевина.

– Ого, ничего себе.

– У брата был мягкий характер. Совсем не такой, как у меня. Кевин пошел в бар со мной только потому, что ненавидел куда-либо ходить без меня. Поэтому я встал и спросил: «у вас какие-то проблемы?».

Я помню все настолько ясно, будто это случилось буквально вчера: густой сигаретный дым, запах пива, спиртных напитков, невозможная вонь одеколона и пота. Тусклый, мерцающий свет, испуганное лицо Кевина, и моя дрожащая нижняя губа. Мужчины, явно накачанные наркотиками или спиртным, хихикали, как школьники.

– А потом?

– Они смеялись, потому что посчитали меня каким-то молодым сопляком. Но затем я схватил бутылку пива и разбил ее об голову одного мудилы. А дальше один из них повалил меня на пол и ударил по голове. – Я указал на свой шрам. – У меня потекла кровь, но мне удалось подняться на ноги. Я начал размахивать руками словно сумасшедший, прежде чем понял, что испачкался не только в их крови, но и в своей. В итоге они отступили, приняв меня за психа. Возможно, я им и был, – я повернулся к Венди.

Она просто уставилась на меня с широко открытыми глазами.

– Извини, – произнесла она. – Я не знаю, что сказать.

– Говорить ничего и не надо, – ответил я, напряженно посмотрев в ее ярко голубые глаза. – Вставай на колени.

Девушка опустила глаза и начала теребить большие пальцы на руках.

– Прости. Я не могу, – нерешительно произнесла Венди, ее голос слегка дрожал. Смесь растерянности и шока от моего резкого тона исказила тонкие черты ее лица. Девушка не привыкла к подобной прямоте или, возможно, с ней никогда не были так грубы. Не вопрос. Я помогу.

– На колени, – скомандовал я.

Одной рукой грубо сжал ее плечо, а другой обхватил затылок. Наполовину споткнувшись, наполовину упав на колени, Венди инстинктивно подалась вперед и ухватилась руками за мои бедра для поддержки. С ее губ слетел мягкий вздох. Член запульсировал в джинсах от звука ее голоса и того, что она прижалась к моему телу.

Я потянулся к столику возле дивана и схватил пистолет. Глаза девушки расширились от ужаса, и я со злой усмешкой провел дулом пистолета по ее раскрасневшимся щекам и подбородку. Затем переместил пушку к своей промежности. Блеск в милых голубых глазах грозил превратиться в полноценные слезы.

– Нет... Пожалуйста, – ее голос дрогнул.

– Поцелуешь и его тоже?

Глаза Венди начали наполняться слезами, и она быстро поцеловала пистолет.

– Нет. По-настоящему.

– Пожалуйста, не надо... Давай обсудим...

Я оборвал девушку и сунул ствол пистолета ей в рот, отчего она инстинктивно подавилась. Я удерживал Венди за затылок, не позволяя отстраниться, и в каком-то смысле «поддерживал» ее.

– Дыши через нос, словно это твой первый раз, – проинструктировал я ее.

Я вытащил пистолет совсем чуть-чуть и толкнул его обратно ей за щеку.

Затем взвел курок, а девушка пронзительно закричала и начала плакать.

– Соси.

Венди медленно начала посасывать дуло пистолета, вобрав его так глубоко, как только могла. Я закрыл глаза, пока девушка имитировала, будто доставляла удовольствие мне.

– Хорошая девочка. Я просто разогревал тебя, – похвалил я и положил оружие обратно на столик. Нащупал ремень, расстегнул пуговицу на джинсах и вытащил наружу член.

Венди снова ахнула, когда толстый и полностью эрегированный ствол выпрыгнул из штанов. Он подрагивал, а вены под кожей пульсировали от жажды наслаждения. Я встал с дивана и спустил джинсы до лодыжек. Переполненные спермой яйца готовы были взорваться. Мне нужна была лишь небольшая стимуляция. Как и Венди.

– Давай поговорим? Пожалуйста! – умоляла она.

Венди запрокинула голову, держась за мои ноги для поддержки, и уставилась на мой член, словно загипнотизированная. Зачарованная. Неужели она впервые увидела мужской ствол? Или просто моего испугалась? В любом случае, терпение у меня лопнуло.

– Открой свой гребаный рот, – прорычал я. – Сейчас как раз тот момент, когда ты можешь выразить мне свою благодарность. Показать, как ценишь все, что я для тебя сделал.

Венди пялилась на меня, ее нежные, розовые губы слегка приоткрылись, а глаза заблестели от слез. Боже, она была чертовски хороша. Я просунул большой палец между ее губ, открыв рот еще шире, а мозолистой ладонью другой руки обхватил щеку. Венди наклонилась ближе к моему стволу, почти не осознавая этого, и я направил головку в теплый, манящий ротик. От жара ее дыхания член затвердел еще сильнее, превратившись словно в стальной стержень. И все-таки я столкнулся с неожиданным сопротивлением – Венди снова сомкнула губы и, всхлипнув, покачала головой. Она запрокинула голову, и член скользнул по ее щеке.

– Нет! Пожалуйста!

– Твою мать, – прошипел я с отвращением. Ничто не убивало мое возбуждение так быстро, как рыдавшая сучка. Я закатил глаза, обхватил ствол рукой и велел Венди развернуться.

– Я не хочу, – она вытерла глаза и закашлялась, будто я на самом деле трахнул ее в рот, черт побери. Я вновь закатил глаза.

– Повернись. Задери футболку. Покажи свою милую, маленькую задницу, – велел я медленно и неторопливо. – Мне нужна разрядка, и ты поможешь мне, так или иначе.

Венди неуклюже развернулась на коленях, дрожащими руками взялась за подол футболки, помедлила и, наконец, подняла ее до талии. Бледная кожа шикарной, упругой задницы словно светилась в тусклом освещении. У меня перехватило дыхание, а мой кулак при виде аппетитной попки задвигался по члену в бешеном ритме. Животное внутри меня вырывалось на свободу, и я уже себя не контролировал.

– Да, так мне уже больше нравится, – я прикусил губу, и обхватил рукой яйца. – Покажи мне свою задницу. Подразни меня, как маленькая шлюшка.

Сначала Венди начала осторожно и фальшиво стонать, но для меня и моего стояка это не имело значения. Она задала собственный ритм и начала медленно вращать бедрами и покачивать ягодицами. Не в силах удержаться, я вытянул руку и ударил по одной из них тяжелой ладонью, оставив воспаленные, красные отметины. Девушка вскрикнула от удивления.

– Скажи, что тебе понравилось, – приказал я. Теперь, когда я яростно дрочил, мое дыхание стало учащенным и громким. – Скажи, как сильно тебе нравится устраивать для меня шоу, грязная шлюшка.

– Мне нравится, – Венди ахнула, будто сама поразилась собственному признанию. Я зарычал, грудь все быстрее вздымалась от надвигающегося оргазма и желания кончить.

– Больше, – проревел я. – Скажи мне больше. Хочешь, чтобы я снова тебя отшлепал? Хочешь, чтобы я кончил на тебя и покрыл своей спермой?

– Да, – простонала она. – О, да, хочу, Лиам! Мне это очень нужно!

Возможно, Венди просто говорила то, что я хотел услышать. А может, она хотела этого больше, чем думала. К черту все, мне было абсолютно похрен в любом случае. Вид ее в позе на четвереньках, покачивание бедер и великолепной задницы, мягкие стоны с придыханием – всего этого оказалось предостаточно. Я почувствовал, как член начал увеличиваться у основания и затвердел еще сильнее. Жар, словно жидкость, заструился внутри, когда наслаждение затопило все мое тело. Я запрокинул голову и сжал челюсть, чтобы сдержать крик.

Сила оргазма поразила даже меня, когда я кончил на задницу Венди несколькими мощными струями. Я схватился за подлокотник дивана, чтобы не завалиться на нее сверху. После разрядки я задержал дыхание и дрожал, словно какой-то наркоман, получивший самый сильный кайф в своей жизни. Венди оставалась неподвижной, а следы моего оргазма растекались по ее бледной коже.

– Иди, приведи себя в порядок, – скомандовал я. Девушка, не оглядываясь убежала в ванную. Я воспользовался возможностью и перевел дыхание. Через некоторое время Венди вернулась и бросила в меня полотенце. Я сидел на диване, штаны вернулись на свое место, так же, как и самоконтроль. Голова еще никогда не была такой ясной, не считая моментов перед убийствами или после секса с женщиной.

– Доволен? – коротко спросила Венди, когда я вытер руку.

– Пока да, – буркнул я. – Но это только начало. Где ты живешь?

– Ты отвратителен, еще и извращенец, – она вытерла мокрые от слез глаза.

– Не в первый раз слышу, – ухмыльнулся я. – Скажи, где находится квартира, чтобы побыстрее уже разобраться с твоим дерьмом.

Венди сморщила нос, но назвала адрес. Ее дом находился на границе Южного Бостона.

– Мне еще что-нибудь нужно знать? – уточнил я. – Бойфренды? Кошки? Собаки?

– Нет, нет и нет. Только мои вещи. Когда мы выходим?

– Мы? Мы никуда не выходим. Я сам все улажу. Напиши список того, что тебе нужно, – я махнул рукой. – И шевелись давай.

– Ты же не оставишь меня здесь одну, правда?

– По-твоему, на улице безопаснее, чем в этой «дыре»? Боже, ты думаешь, что это все игра? Останешься здесь. Запрешь за мной дверь. Задернешь шторы. И с тобой все будет хорошо.

– Хорошо? Гарантируешь?

– Нет, но гарантирую, что остаться здесь будет безопаснее, чем отправиться со мной.

– Знаешь, моя жизнь была обычной, – Венди надула губы. – Я не привыкла вглядываться в тени, гадая, не прячутся ли поблизости мужчины, пытающиеся причинить мне боль.

– Тогда ты слишком наивна. Во всем мире мужчины стремятся причинить боль женщинам. Такова жизнь.

– Ты прям огромная бочка оптимизма, а?

– Это Южный Бостон. Оптимизм может привести к смерти. Пиши список.

На этот раз Венди не спорила. Может, она была рада, что не поедет со мной. Если я чему-то и научился за двадцать три года, так это тому, что, в конце концов, любое дело всегда доходило до насилия.

– Лиам, – позвала Венди, когда я уже собирался уходить.

– Что? – спросил я, наполовину развернувшись к ней.

– Постарайся не умереть.

– Как всегда.

Глава 4

Мне следовало думать о работе, но каждый раз мысли возвращались к заднице Венди в моей квартире. В конце концов, я ее трахну. Я не один из напыщенных мудаков, но женщины, как правило, хотели меня, поэтому проблем с ними не существовало. Обычно я не приводил женщин к себе. И точно не выполнял их просьб. Такова правда, но мне было плевать. Все, о чем я мечтал – об узкой киске на моем члене.

Но сейчас я внезапно осознал, что для меня это был бы не просто секс, и данный факт удивлял. Обычно я использовал женщин для отсоса и траха. Но мне нравился своеобразный огонек в Венди. Идеальное сочетание невинности и мужества. Однако нельзя было позволять себе размякнуть, нельзя допустить, чтобы какая-то шлюшка забралась ко мне в голову. Необходимо было сосредоточиться на поставленной задаче.

Улицы были заполнены детьми, которые играли в футбол и другие игры. Я прошел мимо группы детей возрастом не старше четырнадцати лет. Они были в капюшонах, несмотря на жару, и потягивали косячок, прижавшись друг к другу. В воздухе витал дым от травки. Я прошел мимо пожарного гидранта, на который, как это обычно бывает, помочилась бродячая собака. Я передвигался с грацией леопарда и миновал пожилого человека, державшего трость в трясущейся руке.

– Хорошая погода, прекрасная погода, – пробормотал старик себе под нос.

Еще немного, и я доберусь до квартиры Венди.

Я подошел к красивому многоквартирному дому примерно в полдень. Я настолько был поглощен потоком дерьма, которое на меня навалилось из-за всей этой херни с Венди, что упустил из виду двух мужиков в солнечных очках, сидевших в припаркованном черном седане, а также тот момент, когда они повернули свои головы в мою сторону. И также не услышал металлический щелчок автомобильных дверей, открывшихся позади меня.

Чтобы вскрыть замок в парадной двери, я использовал булавку. Дверь не была повреждена или испорчена. На ней не красовались граффити, и стеклянные вставки были целыми. Все это походило на какую-то сказку и было полной противоположностью моего дерьмового клоповника.

Я поднялся по лестнице на четвертый этаж и нашел квартиру Венди. Снова вскрыв замок в двери, я вошел внутрь. Это оказалось проще простого. Я вытащил из-под кровати небольшой чемодан и стал собирать вещи. Медальон нашел там, где мне и сказала Венди – в самом нижнем ящике комода, в наволочке. На стене висела картина, на ней было изображено нечто абстрактное – продолговатые формы и прямоугольники смешаны вместе, словно художник нанюхался кокаина. Помещение выглядело почти нежилым. Никакой грязной посуды, все чистое и лежало на своих местах, словно квартира выставлялась на продажу. Не виси в шкафу женская одежда, которую я скинул в чемодан, то я подумал бы, что Венди меня обманула. Но ее шмотки находились здесь. Поэтому я продолжил их собирать.

Я уложил все, что она просила, и направился к выходу, как вдруг дверь распахнулась, и в квартиру ворвались двое мужчин с оружием в руках. Ближайший ко мне мужчина был лысым, а под правым глазом у него красовалась татуировка демона с крыльями. Другой, тоже лысый, выглядел полноватым, а в центре его широкого лба была набита татуировка копья, направленного вниз между прищуренными глазами.

Я замахнулся чемоданом и ударил по голове бандита с татуировкой демона, ошеломив соперника. Когда второй сделал шаг назад, я рванул вперед и нанес ему удар головой, схватил пальцами за ухо и дернул изо всех сил. Он завалился на колени. Все произошло буквально за три секунды. И как только человек с татуировкой копья вырубился, я уложил его напарника апперкотом в челюсть.

– Гребаный мудила! – закричал мужчина с сильным русским акцентом. Он изо всех сил пытался прицелиться в меня пистолетом.

В ярости я схватил его руку с оружием и укусил за запястье, ощутив вкус крови во рту. Я выплюнул кровь ему в лицо, а мужчина заорал и выронил пистолет из рук. Я ударил его головой о стену, и он сполз на пол, взмахнув руками и ногами.

Тяжело вздохнув, я сделал шаг назад. Тело было напряжено, на руках алели капли крови, которые стекали по бицепсам. Мои кулаки были сжаты, а покрасневшие костяшки пальцев сбиты. Из-за неровного дыхания грудь вздымалась и опускалась, черная футболка, вся в крови, прилипла к коже. Ботинки тоже испачкались, а на колене красовалось большое кровавое пятно из-за того, что я ударил бандита коленом в лицо.

Я был готов ко всему, словно взбудораженная горилла после драки. Мои глаза сосредоточено искали приближающуюся угрозу, а губы превратились в тонкую линию. Единственным признаком того, что что-то произошло, была пульсация в висках и капелька пота, стекавшая по лицу со лба.

Я посмотрел на мужчин. Оба стонали от боли. Причин убивать их не было. Ведь мне не платили за это дерьмо, поэтому я взял чемодан и перешагнул через них.

И уже собирался закрыть дверь, когда русский с татуировкой демона пробормотал:

– Я заберу ее... И возьму то, что принадлежит мне.

Я повел плечами, похрустел шейными позвонками и поставил чемодан. Вернувшись к мужчине, опустился рядом с ним на колено. Люди из соседних квартир высовывали головы из-за дверей, чтобы выяснить, откуда исходил шум, но мне было похрен.

– Эта шлюха... – бандит кровожадно улыбнулся, – ... стоит того?

– Еще не решил.

– Тогда почему просто не отдать ее нам?

– Не хочу, – пожал я плечами.

– Ты совершаешь большую... очень большую ошибку, – мужчина закашлял кровью.

– Может, ты и прав.

– Ты... – его кровавая улыбка стала шире.

– Говори.

– Я знаю тебя.

– Меня много кто знает.

– Ты... ты Зверь. Мы знаем твое имя. Ты работаешь на Босса, и у тебя на руках кровь трехсот человек.

– И?

– И ты пошел на такое?

– Выходит, что так.

Я ударил русского в висок стволом пистолета.

Покинув квартиру, я хотел поскорее вернутся к Венди и взять то, что мне причитается. Любой другой испугался бы русских. Ей повезло, что я не был таким трусом.

* * *

Судя по тому, как Венди смотрела на меня, можно было подумать, что я зашел в дверь с чемоданом золота. Поставив ношу на стойку, я направился к своему дивану. Сколько времени прошло? Около сорока пяти минут? Я присел ненадолго, затем пошел в ванную, чтобы смыть кровь с одежды. Удивительно, что девушка не заметила кровавые брызги, но опять же все ее внимание оказалось сосредоточено только на чемодане. Умывшись, я вернулся в гостиную. Венди сидела на диване с чемоданом на коленях. Она продолжала смотреть на дверь, и при этом прижала к себе вещи настолько сильно, будто боялась, что русские ворвутся в квартиру и попытаются забрать их обратно.

– За мной не было хвоста, – успокоил я. – Необязательно все время так боятся.

– Это тоже самое, что сказать утопающему «необязательно хватать ртом воздух». Не очень-то помогает.

– Ну, ты не очень-то и благодарна. А чего ждешь? – я сел на стул. – Ты ведь получила свое барахло обратно.

По столу пробежала вереница муравьев. Я раздавил одного большим пальцем и вытер его об грязные джинсы.

– Ты отвратителен, ты в курсе?

– Открывай гребаный чемодан.

Внутри чемодана лежала картина. Она оказалась порвана посередине и прогнута вовнутрь, скорее всего оттого, что я использовал чемодан как оружие.

– О, нет! – заплакала Венди. Девушка повернулась ко мне, будто я должен был извиниться, но это последнее, что я собирался делать. – Как это произошло?

– Как это произошло? – повторил я. – Это случилось, когда два чертовых русских пытались меня убить. Это случилось, когда пришлось отбиваться от них, чтобы спасти свою задницу. Вот тогда и произошло.

Венди вздохнула и кивнула. Возможно, она почувствовала, что глупо говорить об этом. Если так, то она умная девочка. Венди положила картину на стол. На ней виднелась прорезь посередине, разделившая какой-то зеленый круг пополам.

– Может, мне удастся починить ее, – сказала девушка.

Я сомневался в этом, но позволил ей думать так, как она хотела.

Венди копалась в чемодане, пока не нашла то, что искала. Она достала медальон и поднесла его к свету. Девушка кивнула, а затем засунула его в свое соблазнительное декольте.

– Знаешь, большинство мужчин в первую очередь смотрят именно туда.

Венди взглянула на меня, и на ее лице отразилось нечто среднее между улыбкой, гримасой и обидой. Это был взгляд, на который способна только Венди с ее нежными веснушками и завораживающими голубыми глазами.

Но это никак не изменило того, что я сказал далее.

– За тобой охотится кто-то могущественный, – предупредил я.

– В моей квартире? Кто там был? Что они говорили?

– Расслабься. Просто пара головорезов, но они лишь ищейки.

– Ищейки? – несколько мгновений Венди сидела молча. – Они упоминали обо мне? Говорили что-нибудь? Что конкретно произошло?

– Успокойся.

– Я не могу успокоиться! Ты только что сказал, что кто-то преследует меня! – девушка приподняла брови. – О, боже! Ты выгонишь меня? Мне некуда идти!

– Зависит от обстоятельств, – ответил я. И подумал о ее декольте и о том моменте, когда она спрятала в него свой медальон. Бьюсь об заклад, у нее сочные сиськи и розовые соски, которые идеальны для того, чтобы их сосали.

– От каких?

– У меня здесь не живут женщины просто для вида. Что ты можешь для меня сделать?

– А что я могу сделать? – спросила она, сморщив лоб.

– Давай не будем играть в игры. Я знаю, что ты меня понимаешь. Я люблю трахать сексуальных женщин. Ты самая горячая из всех, что я видел. Хотя и не понимаю, что в тебе такого...

– Спасибо. Наверное.

– Итак, ты хочешь, чтобы я тебя защитил?

Венди нерешительно кивнула.

– Иначе я бы здесь не торчала. Я имею в виду, тут не очень-то хорошо живется.

– Ну, тогда я хочу что-нибудь взамен.

– Ты всегда такой извращенец? – спросила девушка. – У тебя хотя бы иногда бывают мысли, которые не включают в себя секс?

– Нет, я всегда думаю о сексе. И иногда об убийствах.

– То есть ты заявляешь, что, если я не буду с тобой спать, ты вышвырнешь меня вон?

– Именно это я тебе и толкую. И должен сказать, меня веселит, как ты отрицаешь тот факт, что тебе это понравится.

– Кто сказал, что понравится? Ты просто сумасшедший убийца одержимый сексом.

Мой смех прозвучал злобно, когда я наклонился к ней настолько близко, что, наверное, Венди почувствовала запах засохшей крови, который, на самом деле, никогда не выветривался. Который пропитал кожу и волосы и остался со мной на долгие года.

– Каждый раз, когда ты на меня смотришь. Каждое движение, которое ты делаешь своим прекрасным телом. Каждый раз, когда ты произносишь мое имя – все это говорит о том, что ты меня хочешь, – прошептал я, пристально взглянув ей в глаза.

– Я уже говорила, что не шлюха, – мягко ответила Венди, не отводя от меня взгляда. – И уже сделала то, что ты хотел.

– А я уже говорил, что не работаю бесплатно. Тебя преследуют очень опасные люди. Я знаю, что тебе страшно. И я тебе нужен. Поэтому я решил сделать тебя своей секс-игрушкой. Хочу использовать твое тело, когда и где захочу.

– Стоп. Подожди минутку, – Венди отпрянула от меня.

– Я не тот человек, который несет всякое дерьмо. Но не стоит притворяться, что тебе это не понравится.

– Ты слишком самоуверенный!

– Просто честный.

– Хочешь, чтобы я стала твоей секс-рабыней в этом грязном убежище? А вдруг я уйду прямо сейчас?

– Попробуй, – я злобно усмехнулся. Мне это нравилось.

– Ну, а если я обращусь в полицию? Они защитят меня и поймают...

– Удачи, – ухмыльнулся я, скрестив руки на груди. – Они составят протокол и начнут «расследование». А пока ты будешь ждать… Кто защитит тебя?

– Поверить не могу…

– У меня нет проблем с русскими, пока мудаки держатся подальше от моей территории и не лезут ко мне. Это у тебя проблемы с ними, и ты расскажешь, что на самом деле происходит.

– Разве у тебя нет жены или подружки? – спросила Венди. – Вдруг сейчас войдет твоя девушка и увидит меня? Что тогда?

– У меня никогда не было никаких девушек, и никогда не будет жены.

– Никогда?

– Никогда, – ответил я.

– Ты девственник что-ли?

На секунду я подумал, что она серьезно, но потом заметил ее хитрую улыбку.

– Да, я девственник. Я чертов миленький цветочек, который так и ждет, чтобы его сорвали.

Девушка старалась не хихикать, учитывая опасность и сумасшествие всего происходящего.

– Ты можешь быть смешным, когда захочешь, Лиам.

– Наверное.

– Ты всегда просишь женщин стать твоей... секс-игрушкой после того, как спасаешь их?

– Я никогда не спасаю женщин.

– Не любишь геройствовать?

– Неа.

– Но ты спас меня.

– Ага.

– Почему?

– Потому что мне было скучно, и я не мог выносить твоих криков.

– Они настолько тебя раздражали? Может, мне надо было спеть «помогите мне! О, пожалуйста, помогите мне!» – пропела Венди, и от ее мелодичного голоса дернулся член.

– Возможно, но ты уходишь от темы.

– Нельзя ожидать, что женщина вот так просто согласится на нечто подобное.

– Можно, когда эта женщина в такой ситуации, как твоя.

Венди теребила свои светлые, длинные волосы.

– Ты сегодня уже получил свое...

– Думаешь, мужчине этого достаточно? Думаешь, можно смотреть на тебя и хотеть лишь подрочить? Нет, ты чертовски сексуальна. Я хочу всю тебя. Жестко оттрахать, почувствовать, как ты кончаешь на мой член.

Ее лицо покраснело, а глаза расширились.

– Может, я не хочу, – выдохнула Венди, но тело начало предавать девушку.

– Обманывай себя сколько угодно. Но я знаю, что ты была бы счастлива, трахни я тебя прямо здесь и сейчас.

– Вовсе нет! – отрицала она, отведя взгляд.

– Нет? – я снова пожал плечами. – Если хочешь, можешь попытать счастье на улице с русскими. Без проблем. – Потянувшись, я продолжил: – Или отправляйся к ним, или выполняй мои требования.

Я прикусил губу и наклонился к Венди так близко, что легко мог вцепиться в ее сочные губки. Ее грудь вздымалась и опускалась, я чувствовал запах желания, исходящий от девушки, и заметил, как она поджала пальцы ног.

– Что ты делаешь? – выдохнула Венди.

– Ты представляла мой член внутри себя. Я вижу это. Представляла, как я буду трахать тебя сзади. Представляла, как я отшлепаю твою упругую попку, пока буду иметь тебя. Так что или обманывай себя, или сдайся и сделай то, что действительно хочешь. Выбор за тобой.

Я откинулся на спинку, а Венди сделала глубокий вдох, будто все это время не дышала.

Затем кивнула, закусив губу.

– Хорошо...

– Хорошо?

– Да, я согласна.

– Правильный выбор, – усмехнулся я, обрадовавшись, что она, наконец, сдалась.

– Итак, чего ты хочешь? – Венди снова прикусила губу.

– Прямо сейчас? Я хочу посидеть и немного расслабиться. Может, попить пива.

– То есть ты мне все это высказал, а теперь хочешь просто выпить пива?

– Ага. Я просто хотел убедиться, что мы на одной волне. Поверь, я буду брать тебя, когда и как захочу. Вот увидишь.

Венди скрестила руки на груди и притворилась расстроенной. Я был в курсе, что раздвинь я сейчас ее бедра, то киска девушки окажется влажной. Но я знал и еще кое-что. Если русские попытаются отобрать у меня эту сексуальную злючку, то я устрою им адскую бойню.

Глава 5

– Да, да, – стонала Венди.

– Нравится, а?

– Да, – прошептала девушка, и я представил, как та кусала свою губу, чтобы не произнести пошлые словечки, которые бы порадовали мой слух. Минус позы догги-стайл – невозможность видеть наслаждение на лице женщины, пока хорошенько их трахаешь.

К счастью, это практически единственный недостаток.

Теплая киска Венди сжимала мой член, пока я впивался пальцами в ее бедра. Она была такой влажной и манящей. Бархатные ножны, словно специально созданные для моего стального стрежня, которым я наказывал ее или же наоборот удовлетворял. Я чередовал эти чувства с каждым движением назад и вперед. Выходил из нее чуть ли не полностью... а затем резко толкался в киску настолько глубоко, что яйца ударялись о внутреннюю сторону женских бедер с характерным шлепком.

Одной рукой я вцепился в длинные светлые волосы Венди, переплел их между пальцами и намотал на кулак, как поводья. Дернул на себя, отчего голова девушки запрокинулась, а из-за попытки сдержаться и сохранить контроль с ее губ сорвался громкий хриплый стон. Это было потрясающе. Затем последовал резкий шлепок по ее заднице, и бледная женская плоть покраснела под моей ладонью, а Венди испуганно вскрикнула, содрогнувшись всем телом.

– Еще, – умоляла она, и я, как джентльмен, не стал отказывать.

Я объезжал ее жестко и бесцеремонно, наслаждаясь ощущением ее киски. Она будто обтекала мой член. Райские ощущения в ней навсегда отпечатаются в памяти.

– Ты такая охрененная, – выдохнул я. Моя грудь блестела от пота. Все теряло смысл, когда я находился в объятиях киски исключительного качества, но киска Венди оказалась совершенством. Я не знал, как долго трахал ее, но мы оба дошли до предела, запыхались и были чертовски возбуждены. Я неустанно шлепал ее по заднице, сначала по одной стороне, потом по другой. От резких, жалящих ударов Венди стонала, дрожала и громко хныкала.

– Пожалуйста, Лиам...

Невнятная мольба оборвалась, когда я сильнее накрутил волосы Венди на кулак, так, что девушке пришлось уставиться в потолок. Изгиб ее шеи напоминал форму полумесяца, а спина изогнулась по-кошачьи. В это же время она пальцами отчаянно цеплялась за небрежно скомканные на кровати простыни. Я двинул бедрами, добавив мощи к следующему «карательному» толчку, и вдавил Венди в матрас. Она отчаянно и непристойно всхлипывала и, боже, это были такие прекрасные звуки.

– Скажи, – прорычал я. – Скажи, как тебе нравится, когда тебя берут вот так. Трахают вот так.

– Нравится, Лиам, – простонала Венди, прижавшись ко мне всем телом.

Я навалился на девушку своим весом, прижав ее к матрасу, пока она извивалась подо мной. Каждое наше движение создавало идеальное трение. Я вздрогнул, сжал хрупкое плечо Венди и прижался губами к ее уху.

– Даже инструкций не потребовалось, детка, – выдохнул я. – Ты самая настоящая шлюшка, судя по всему. А я в них знаю толк.

Венди стонала и брыкалась, словно животное, словно отчаянная маленькая распутница. Я провел пальцами по ее бокам, потом прижал руки к покрывалу и приподнялся так, чтобы прохладный ночной ветерок прошел между нами. Я покачивал бедрами взад и вперед, входя и выходя из ее киски. Коленями шире раздвинул бедра Венди, потянулся руками и нащупал сочные сиськи. Затем ущипнул и сжал соски, и, боже мой, маленькой шлюшке пришлось это по душе. По всей видимости, с ней никогда так не обращались. Держу пари, у нее даже не было возможности узнать, что именно ей нравилось. Напомню ей поблагодарить меня позже.

Я чувствовал, как яйца подтянулись ближе к основанию члена, и как внутри меня зародился оргазм. Он начал брать надо мной верх, я и так сдерживался сколько мог. Дерьмо, ведь раньше я мог трахаться часами. Но погрузившись глубоко в Венди и ощутив ее обволакивающее тепло, я готов был кончить в считанные минуты, однако растягивал желание, чтобы не лишать себя удовольствия.

Я продержался еще немного, но напряжение в яйцах стало почти болезненным, а потребность в оргазме дала о себе знать, превратившись в неудовлетворенность.

– Скажи, как сильно ты хочешь почувствовать мой оргазм, детка, – запыхавшись, произнес я.

– Да, черт возьми, да, Лиам! – простонала Венди, прижавшись задницей к моим бедрам. – Я хочу почувствовать, как ты кончаешь, мне это нужно, пожалуйста!

Я всегда заставлял сучек желать большего, поэтому, приняв ее слова за сигнал, я со стоном вышел из киски. Внезапный резкий переход от ее горячего жара к прохладному ветерку, гулявшему по комнате, оказался тем необходимым стимулом. Мне даже особо не пришлось касаться себя, прежде чем я взорвался, кончив на задницу, талию и бедра Венди.

Рухнув на нее с удовлетворенным хрипом, я почувствовал свою сперму на ее коже – все это липкое месиво оказалось между нами. Венди застонала подо мной, но все, на что я был способен – с гортанным смешком шлепнуть ее по заднице в последний раз.

Лежа в постели той ночью, я думал о том, как поступить.

Теперь, когда дело касалось Венди, у меня было два выхода. Я мог держать ее как домашнего питомца, трахать, когда захочу, и защищать в случае чего. Или я мог выяснить наверняка, что, черт возьми, произошло между ней и русскими. Понятно, что легче всего было просто пустить все на самотек. Не было смысла лезть к русским. Нужно было держать себя в руках, не высовываться, продолжать работать. Но мне было любопытно, я ведь не мог притворяться, что не спас Венди от трех русских бандитов. Кто-то хотел ее смерти.

Разумеется, правильным выбором было не лезть во все это.

– Черт, – пробормотал я, поднялся и закричал. – Иди сюда!

Через минуту Венди вошла в комнату в серых спортивных штанах и мешковатой белой футболке до колен. Даже в этом наряде девушка выглядела сексуально. Спортивные штаны были обтягивающими, и изгибы ее миниатюрного тела радовали глаз.

– Не надо так орать, – ответила она, остановившись в дверном проеме. – Я буквально в пятнадцати шагах от тебя.

– Ты же принимаешь противозачаточные?

– Да. Ты меня из-за этого звал?

– Нет. Расскажи мне все, – потребовал я. – Ничего не скрывай. Я хочу услышать каждую деталь. Мне нужно знать, кто охотится за тобой и почему, кого убивать и в каком порядке. Ясно?

Я сидел на кровати без футболки и наблюдал за Венди. Выражение ее лица было мне знакомо. Я видел его десятки раз на лицах людей, которых меня посылали убивать – страх, когда ты слишком много знал о ком-то опасном.

– Ну, во-первых, давай поговорим о том, почему ты выглядишь, словно мраморная статуя Давида, сделанная Микеланджело?

– Перестань нести чушь, – возразил я, не в настроении слушать ее дерьмо.

– Ладно, – пробормотала Венди, разгладив футболку. Она пересекла спальню и присела на край кровати. Снаружи воздух наполнился оживленными ночными звуками: лаем собак, сработавшей сигнализацией, полицейскими сиренами и громкими голосами. – Но сначала мне нужно в туалет.

Она встала с кровати и направилась в ванную, располагавшуюся между моей спальней и гостиной. Я услышал, как деревянная крышка лязгнула о фарфоровый унитаз, а затем громкое «фу!».

Я громко зевнул, хрустнул шеей и вылез из постели. Надел черные боксеры, поправил яйца и тоже пошел в ванную.

– Что? – поинтересовался я, подперев рукой дверной косяк.

– Унитаз не смывает, – Венди подняла нос выше, попытавшись снова смыть воду. Я услышал бульканье грязной воды, а девушка содрогнулась от отвращения.

– Отойди, – велел я, отодвинув ее в сторону.

Венди облегченно вздохнула и прошла мимо меня. Я наклонился и открыл тумбу под раковиной в ванной. Достал оттуда чистящие средства и ящик с инструментами, в котором выбрал все необходимое, чтобы исправить проблему с сантехникой. Венди наблюдала за мной у двери, скрестив руки на груди, и пыталась вести какой-то пустой разговор.

– Это надолго?

– Неа.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я...

– Просто трубы старые.

Спустя несколько минут я вылез из-под раковины и спустил воду в унитазе.

– Готово.

– Спасибо, – поблагодарила девушка, накрутив на палец белокурую прядь волос.

Я прошел мимо Венди и вернулся в спальню. Плюхнувшись обратно на кровать, я закинул руку за голову и слушал, как она писала и мыла руки в раковине. Венди вышла из ванной и села на край кровати рядом с моими ногами. Глубоко вздохнув, она уставилась в пол.

– Лиам?

– Да?

– Ты даже не знаешь моего настоящего имени, – она отвела взгляд, будто ее слова смущали.

– Ну и что, – я пожал плечами. Мне встречались многие женщины, имен которых я не знал.

– Мое имя не Венди, – произнесла она. – Меня зовут Тесс, Тесс Бриттон. Я из города Эпсом, Англия. Мне девятнадцать лет. В прошлом году я поступила в Оксфордский университет и изучала психологию.

Я рассмеялся.

– Как, черт возьми, студентка колледжа из Англии оказалась втянутой в такое дерьмо с русскими в Бостоне?

– Пожалуйста, попытайся изобразить сочувствие.

– Ну, тогда расскажи мне все.

Я молча ждал.

Тесс вздохнула.

– Я встречалась с парнем, далеко не бедным, – продолжила она. – Он был русским и учился в Оксфорде студентом по обмену. Признаю, что была немного ослеплена всей этой роскошью и блеском. Ведь я поступила в Оксфорд на стипендию. Моя мама умерла, когда мне было двенадцать, а отец еще раньше. В итоге меня отправили жить к моей больной бабушке, а у нее с финансами было туго. Мы кое-как сводили концы с концами.

– Я усердно училась в школе и, в конце концов, меня взяли в Оксфорд. Но другие студенты в университете..., – Тесс покачала головой. – Некоторые реально меня ненавидели. Очень сильно ненавидели. Будто я являлась для них самым злейшим врагом только потому, что была бедна. Из-за того, что я не родилась с серебряной ложкой во рту, со мной обращались как с изгоем. Постоянные издевательства вызывали у меня глубокую депрессию.

Тесс взглянула на меня в надежде, что я похлопаю ее по плечу, обниму или что там еще полагалось делать мужчинам, когда женщины начинали вот так себя вести. Но я никогда не любил обниматься и не знал, как утешать других, поэтому просто кивнул, чтобы она продолжила.

– Но Дмитрий, мой парень, был не таким. Поначалу он казался самым непредвзятым, заботливым и обаятельным человеком, которого я когда-либо встречала. Он любил меня такой, какая я есть, понимаешь? Водил меня в шикарные рестораны и обращался со мной как с принцессой. Признаюсь, что все это вскружило мне голову. Какая девушка отреагировала бы иначе? Меня унесло, – горько рассмеялась Тесс. – Я была доверчива, теперь понимаю... в общем, Дмитрий попросил меня навестить его в Бостоне, вот я и приехала. Я была готова покинуть Англию, покончить с издевательствами оксфордских студентов и окунуться в новое приключение. Я слышала много хорошего о Штатах, поэтому подумала, почему бы не попутешествовать?

– Это было около восьми месяцев назад. Дмитрий купил мне квартиру – ту, куда ты ходил за вещами – но через месяц он отвез меня в роскошный пентхаус в пригороде и... мне трудно говорить об этом.

– Мне нужно знать все... Тесс.

Девушка глубоко вздохнула.

– Он привез меня в тот роскошный пентхаус и... продал..., – Тесс потерла большие пальцы рук. – Продал меня тому толстому, отвратительному русскому, у которого столько татуировок, что невозможно сказать, где кончается одна, и начинается другая.

– Продал тебя?

– Да, – вздрогнула она. – Это не было добровольно и естественно. Ужасно и страшно, когда с тобой обращаются как с собственностью.

– Как именно он тебя продал?

– Я сидела за обеденным столом с Дмитрием и толстым русским. Выяснилось, что это был его отец, – Тесс сделала паузу. – Только что я ела изысканную еду, а в следующую минуту в дверь ворвались двое мужчин и потащили меня вверх по лестнице. Я пиналась, брыкалась, царапалась и боролась за свою жизнь. Сопротивлялась так сильно, что сбила со стен картины. Стеклянные рамы упали на мраморную лестницу и разлетелись вдребезги. Помню, я надеялась, что кто-нибудь спасет меня. Кто-нибудь должен был услышать мои крики. Но никто не услышал, и никто меня не спас. Я орала, звала на помощь, дралась, кусалась и пыталась вырваться, но мужчины были слишком сильными. Меня бросили в комнате, где стояла клетка. У него была клетка в пентхаусе, Лиам! Я находилась в плену более семи месяцев, которые показались мне годами.

– Я знала, что Дмитрий любил деньги и яркие вещи, но никогда не подумала бы, что его страсть включала в себя... секс-торговлю. Из невероятного человека он превратился в безжалостного... жадного демона. Однажды он попытался заставить меня дать ему номера моих подруг в Англии, чтобы похитить их и продать. Каким-то чудом я оставалась сильной. И он, и его отец оказались невероятно жадными. Не помню, скольких девушек я видела входящими и выходящими из пентхауса. Ужас, который происходил между ними и всеми мужчинами, которые…

По щекам Тесс покатились слезы. Я никогда не умел обращаться с плакавшими женщинами, поэтому просто дал ей поплакать. Это все, что я мог сделать. Там, где я вырос, если ты обнимал кого-то или похлопывал по плечу, или даже говорил «не унывай, все получится», тебя считали слабаком, а я не мог себе подобного позволить. Всю свою жизнь я должен был оставаться сильным и бессердечным. Поэтому, хотя я и не был в восторге от того, что Тесс плакала, я понятия не имел, как ей помочь.

Поэтому просто ждал.

Спустя две или три минуты, она взяла себя в руки.

– Когда ты меня нашел, я только что выбралась из машины. Отец Дмитрия велел трем своим охранникам сопровождать меня на какое-то мероприятие. Эта отвратительная свинья предупредила, что мне надо будет «развлечь» группу его богатых коллег. Я точно понимала, что это значило. В машине я осознала, что это был мой единственный шанс вырваться на свободу. Поэтому на светофоре выскочила из авто и побежала, крича о помощи. Охрана догнала меня, но, не вмешайся ты в том переулке, меня отвезли на то мероприятие...

– Тесс, этих русских будет ждать неприятный сюрприз, если они даже подумают о том, чтобы прийти сюда...

– Вот почему я была так одета, – она вытерла глаза. – Но это еще не все, Лиам.

Девушка сделала паузу.

– Я, я была его... этого русского...

Тесс закашлялась, словно тошнота подступила к ее горлу.

– Его «кем»?

– Наверное... любовницей, – произнесла она. – Но он не был похож на тебя. Он не был... милым.

– Да? – удивился я. Не думал, что я был таким уж милым, но считал, что спасение Тесс той ночью чего-то стоило.

– Он был отвратительным и неопрятным, и когда смотрел на меня, то совсем не заводил, – Тесс остановилась, будто только что осознала, в чем только что призналась. – Я не говорю, что ты меня заводишь и все такое.

Махнув рукой, я подал знак, чтобы она продолжила.

Тесс пожала плечами.

– Мне больше нечего сказать. Все это очень тяжело. Теперь тот русский ищет меня, и, в конце концов, я знаю, что найдет. Он слишком силен и не остановится ни перед чем, чтобы вернуть меня, потому что я – его потерянные деньги. Жарков…

– Жарков? – перебил я.

– Да. Это его фамилия. Он один из самых жестоких свиней, которых я когда-либо встречала. Он превратил мою жизнь в ад!

– Почему бы тебе не вернуться обратно в Англию? Связаться с бабушкой?

– Не могу. У Жаркова мой паспорт и все мои документы. У меня нет ничего, чтобы доказать, кто я. Более того, у него есть друзья в высших кругах. Он угрожал мне и предупреждал, что у него повсюду свои люди, которые всегда найдут меня. Мне некуда идти, и я каждую секунду в страхе на всех оглядываюсь... а бабушка больна и находится в доме престарелых. Я бы не посмела связаться с ней и побеспокоить... у меня не осталось никого, кто бы смог меня защитить.

Конечно, я слышал о Жаркове. Все, что Тесс рассказала, являлось правдой. У него была репутация безжалостного насильника, почти такая же, как и у меня. Единственная разница между Жарковым и мной заключалась в том, что для русского все его жертвы были легкой добычей. Я как-то слышал историю о том, как этот толстый русский хрен пнул маленькую девочку по голове только потому, что она случайно на него наткнулась. Когда мать начала возмущаться, больной извращенец изнасиловал ее.

– Да, он долбанутый, сто процентов, – произнес я. – Какой у тебя был план после побега? Спрятаться в своей квартире?

– Не было никакого плана. Я просто хотела сбежать от него. Сбежать от его жирных пальцев, пуза, волосатой груди и..., – Тесс вздрогнула и закашлялась, сдержав слезы.

В углу тумбочки стояла неоткрытая бутылка с водой, я взял ее и отдал девушке.

– На. Выпей.

– Спасибо, – она схватила бутылку с водой и сделала большой глоток. Девушка перевела дух и снова разрыдалась. Она опустила голову мне на грудь, продолжив судорожно плакать. Я похлопал ее по спине, неловко, но нежно.

Мой телефон завибрировал, и Тесс вздрогнула.

– Да?

– Бар, – прогремел мужской голос, и трубку повесили.

– Мне пора. Вот, – я нашел свой кожаный бумажник на прикроватном столике, вытащил двести долларов и протянул ей. – Закажи еду. Думаю, найдешь, где можно заказать продукты. Где-то здесь у меня есть старый ноутбук, который все еще должен работать.

– Ты уходишь? Сейчас? – недоверчиво воскликнула Тесс.

– Когда мне звонят, я иду. Это часть моей работы. Запри дверь. Закажи еды. Посмотри что-нибудь по телевизору.

Я быстро натянул чистую, черную футболку и джинсы, кожаную куртку, ботинки и, конечно же, прихватил два пистолета.

– Просто... постарайся расслабиться. Скоро вернусь.

Тесс смотрела мне в след, пока я выходил из квартиры.

Бар, куда меня вызвали, назывался «Пьяная гарпия», и именно здесь босс проводил большую часть своего времени. Бар посещали десятки закоренелых преступников, ставших моей единственной семьей. Это была сплоченная, преданная и талантливая команда мужчин, и еще это был мой второй дом. В свободное от работы время я проводил тут дни, боксировал с командой, проверял новейшее оружие и ремонтировал свою машину. Моя красавица – классический черный Шевроле 1970 года – участвовала в перестрелке, и в итоге на ней остались украшения в виде дыр от пуль. Я заплатил механику хорошие деньги, чтобы тот над ней поработал, и она снова стала как новенькая. А пока я бродил по улицам, словно одиночка. Наверное, я таким и являлся на самом деле.

Улицы освещались слабыми фонарями и голубым лунным светом. Время от времени я слышал рев мотора, визг шин или крики людей. По улицам шатались пьяные, от них несло сигаретами и виски. Женщины в коротких юбках и на высоких каблуках, на которых едва могли передвигаться, стояли, прислонившись к кирпичным стенам, и курили. По их лицам становилось понятно, что они были под кайфом.

Я заглянул на задний двор бара и увидел, что там ремонтировали, красили и разбирали машины, в том числе и мою. Здесь люди никогда не спали, здесь всегда было оживленно.

Я зашел в бар и кивнул Пити, Ганнеру, Смитти, Квиктоу, Дастеру и Самсону, и направился в дальний кабинет, постучав в дверь.

– Кто? – спросил один из подручных босса.

– Лиам.

– Заходи.

Меня провели в помещение, похожее на кладовку, но, когда сдвинули шкаф, передо мной открылся большой кабинет с кондиционером. Босс сидел за столом в черном деловом костюме на размер меньше, чем нужно бы. Стол был таким же большим, как и его живот, а в руке босс держал пачку хрустящих стодолларовых банкнот. Такие пачки лежали повсюду, их было слишком много, чтобы держать в сейфе и банке. Босс сложил руки на груди, кивнул своему охраннику, а затем мне, чтобы я сел. На столе стояли бутылка «Джека Дэниелса» и два стакана.

– Зверь! – поздоровался босс, сверкнув хитрой улыбкой, полной пожелтевших от наркотиков, табака и виски зубов.

– Босс, – кивнул я.

Джону Бьянки, или боссу, было далеко за пятьдесят, и он возглавлял криминальную семью Бьянки, которая доминировала в организованной преступности Бостона. Они контролировали улицы, и в основе криминальной семьи находилось только одно – деньги. Существовали так же тайные ритуалы, сложные правила, верность и запутанные семейные связи, но я никогда не вникал в это. Просто делал свою работу.

Босс стал отцом для меня и остальной команды «Пьяной Гарпии». Это был человек, который ел бифштекс три раза в неделю и презирал все виды физических упражнений. Его большой живот всегда торчал из-под пиджака, на голове блестела лысина. На макушке был зачес, сквозь который проглядывал блестящий череп. Руки у него были толстые, пухлые, глаза светло-зеленые, а взгляд острый, проникающий в душу.

Я был самым лучшим, справлялся со всяким дерьмом, поэтому он никогда не жестил по отношению ко мне, как к некоторым другим парням. Если уж на то пошло, босс был достаточно порядочным для человека, который заботился только о деньгах. Это меня вполне устраивало. Он хорошо платил за мою работу, и я никогда не жаловался.

Однако остальная команда очень боялась босса из-за его безжалостности и готовности отнимать жизни. Он использовал свою власть для поддержания высокого уровня дохода. Убийства по контракту, отмывание денег, проституция, торговля наркотиками, рэкет, вымогательства – все, что угодно. Если речь шла о грязных деньгах и постоянном денежном потоке, можно было поспорить, что босс приложил к этому руку. Неумолимая жадность и власть подпитывали этого человека... того самого, которого я считал своим отцом.

Я заметил, как босс наморщил лоб, и сразу понял, что что-то не так. Это была необычная встреча. Мы сидели молча, и я слышал, как по радио играла итальянская музыка.

– Я плачу тебе столько денег все эти годы, а ты до сих пор не съехал с той дыры.

– Ты же знаешь меня, босс. Я трачу деньги только на простые вещи – еду, одежду, снаряжение, машину и аренду.

– Твоя квартира даже не в высотном доме.

– Нет. Люблю, когда вокруг темно и неприметно, – ответил я. – Чтоб не привлекать к себе внимание.

– Хорошо, – согласился босс, хлопнув по стопке денег на столе. – Как твоя красавица?

– Все еще в ремонте. Механик до сих пор латает пулевые отверстия и пытается восстановить машину.

– Да уж, неделю назад ты побывал в ужасной перестрелке.

– Было дело, – ухмыльнулся я.

Босс перевернул стаканы и в оба налил виски.

– Выпьешь?

Я взял стакан и осушил его одним глотком. Алкоголь обжег горло, и я закашлялся.

– Помню, когда ты был маленьким мальчиком, Лиам, я дал тебе «Глок 17», и твои глаза расширились, став похожими на океаны.

Я кивнул и тихо рассмеялся, попытавшись понять, к чему он вел.

– Помню, как ты стрелял по нарисованным улыбающимся лицам-мишеням у меня на заднем дворе. Я сказал тогда: «Что я тебе говорил о стрельбе в жилом районе?». Или, когда я рассказал тебе о человеке, укравшем чаевые, которые я оставил в своем любимом ресторане. Что ты сделал? Схватил нож для колки льда, выследил ублюдка и вонзил его ему в голову через ухо. Ты был молодым дикарем. Таким и остался.

Босс усмехнулся, вспомнив прошлое. Он с юности учил меня, как стать наемным убийцей. Научил драться, пользоваться оружием и такими инструментами, как колючая проволока, ножи, яды, орудия пыток и тому подобное. Да, это было прекрасное время, но пора было переходить к делу.

– Зачем ты позвал меня?

Улыбка босса погасла, и он снова наморщил лоб. Взял бутылку виски, сделал глоток и выдохнул:

– Ох. Бьянки очень серьезно относится к семье, верности и доверию.

Я кивнул.

– Ты мой лучший работник, Лиам, и я считаю тебя сыном. Я платил тебе годами, и ты никогда не разочаровывал. Всегда выполнял задания и не доставлял мне проблем. Чтобы ни случилось... Ты всегда выполнял работу.

Босс сложил руки в замок, повернулся направо и посмотрел на стену, на которой висел портрет поколений семьи Бьянки.

– Поэтому ты должен знать, что я чувствую, когда кто-то идет против семьи, – он повернулся ко мне.

Я сидел неподвижно, но босс будто ждал от меня каких-то слов.

– Я доверяю тебе, Лиам, поэтому хочу назначить тебя главой банды.

– Главой... – озадаченно повторил я.

– Что-то типа младшего босса. Будешь моим заместителем и возьмешь на себя заботу о семье, если я попаду в тюрьму, заболею или меня убьют. Ты пробился наверх, и кроме тебя я никому не доверяю.

– Босс, – сказал я, широко раскрыв глаза. – Я всего лишь наемный убийца. Это все, что я умею делать, и да, я отношусь к этому очень серьезно. Однако думаю, что я тот человек, который сможет занять твое место, если с тобой что-то случится.

– Ты заслужил мое уважение и доверие, Лиам. Считай мое решение окончательным.

– Хорошо, – кивнул я, все еще озадаченный этим выбором.

«Я всего лишь наемный убийца», – мелькнуло в голове.

Я никогда не был увлечен семьей Бьянки, всего лишь выполнял контракты, получал деньги и спешил вернуться домой. Боссу никогда не отказывали, и все происходило по его велению, поэтому это был конец обсуждения. Если он считал, что я заслужил место в команде «Пьяной Гарпии», пусть так и будет. Но почему он подчеркнул слово «доверие»?

Я уже собирался встать с места, когда босс спросил:

– Я слышал истории о том, как Зверь избил русских в Южном Бостоне. Ничего не хочешь сказать?

Босс пристально смотрел мне в глаза, и я откинулся на спинку стула, наконец, сообразив, зачем он меня позвал.

– Да, это был я, – врать не было смысла. Обмануть босса – прекрасный способ закончить жизнь обезглавленным и похороненным под мостом.

Босс покачал головой.

– Почему ты был с ними так груб, Лиам? Я слышал, что этот сумасшедший Жарков ищет какую-то свою молоденькую шлюху. Ты же не замешан в этом дерьме?

Я никогда не лгал боссу. Похороны под мостом и все такое... но в слове «шлюха» по отношению к Тесс, было нечто такое, что не давало мне покоя. Не то чтобы меня заботило, что ее называли шлюхой как таковой. Я начал видеть в ней свою шлюху. И когда босс обозвал ее своим жирным ртом, то важность этого человека почему-то поубавилась.

Теперь Тесс была моей. Она принадлежала мне. Я ни за что не откажусь от нее, тем более что еще не попробовал сладкий нектар между ее бедер. Но я никогда не врал боссу, а теперь понял, что сделаю это сейчас, и похер на мост.

– Шлюху? – сказал я, ни на йоту не изменив голоса и не отведя взгляда. – Мне не попадались никакие шлюхи. Я наткнулся на трех русских, которые несли чушь о команде из «Пьяной Гарпии».

– Правда? – спросил босс. Он поднял бровь, явно заинтересовавшись.

– Да. Они говорили: «Знаешь ублюдка Самсона? А тощего мудака Квиктоу?». Я им ответил: «Следите за своим гребаным языком». Потом один из русских, жирный мудила, стал нести чушь, типа он являлся кем-то важным, поэтому я заткнул ему рот пистолетом.

Босс не ответил. Вместо этого сделал глоток виски, пристально посмотрев на меня.

– Именно так все и произошло.

На лице босса отразилось сомнение.

– Это не объясняет тот факт, что ты избил еще двух русских в квартире той шлюхи. Я и об этом слышал.

Я прикусил губу, занервничав, а я редко нервничаю, если вообще когда-либо такое было. Я видел и вытворял столько всего, что мое сердце едва билось. Но вдруг все изменилось, оно заколотилось, словно кто-то пытался изнутри меня «вышибить дверь». Будь я проклят, если сдамся и сдам Тесс. Я так хотел попробовать ее сладкую киску...

– Засекли, как ты входил и выходил из ее дома.

Сердце забилось так быстро, что я удивился, как оно вообще не выпрыгнуло изо рта. Я порылся в памяти, что меня не удивило, потому что я был на шаг выше других, когда дело доходило до размышлений и планирования. Чтобы преуспеть в такой банде, нужны не только мускулы.

– Ты слушаешь меня?

– Да. Я чертовски зол.

– Зол? – переспросил босс, положив кулаки на стол, явно озадаченный моим тоном.

– Да, я в бешенстве. Русские лгут, понятия не имея, кто я такой. Те, которых я встретил в переулке, сказали: «Если думаешь, что такой крутой, то приходи сюда». И дали адрес квартиры. Я решил, что они специально спровоцировали драку, вот и ответил. Я же не трус.

«Все это ради Тесс», – подумал я и начал сомневаться, правильно ли поступил. – «Стоит ли она того?»

Босс на секунду замолчал. Напряжение в комнате можно было разрезать ножом; оно было тяжелым и плотным, и угрожало задушить меня, пока я сидел под пристальным взглядом босса.

– Мудаки! Чертовы ублюдки! – вдруг прорычал он.

Я облегченно выдохнул.

– Гребаные недоноски! – взревел босс. – Лиам, отправляйся домой! Я дам знать о следующем заказе.

Я кивнул и вышел из помещения.

– Мелкий! Зайди ко мне!

Мелкий, еще один подручный, просунул голову в дверь.

– Да, Босс?

– Проводи Лиама до дома, – босс вздохнул и, расслабившись, налил себе еще виски.

Мне хотелось бежать из «Пьяной Гарпии», как от огня, но я заставил себя идти неспеша, засунув руки в карманы.

«Неужели я только что совершил большую ошибку, которая будет стоить мне жизни?» – мелькнуло в голове. Я кивнул Ганнеру и Квиктоу и направился к входной двери.

– Лиам! – остановил меня Самсон. – Что случилось? На кого кричал босс?

– А, ничего страшного, чувак, – я отмахнулся от вопроса. – Ты давно навещал свою бабулю?

– Зачем? Она может и сама о себе позаботиться, – усмехнулся Самсон.

Я кивнул и вышел из бара, а Мелкий последовал за мной.

– Значит, все это чушь собачья? – спросил парень.

– Конечно, черт возьми, – прорычал я, пожелав, чтобы механик побыстрее починил мою машину. Я сел в авто Мелкого, и мы молча поехали ко мне домой. Выходя из машины, я почти ожидал выстрела в спину.

В Южном Бостоне случались и более странные вещи.

Глава 6

Зверь. Прозвище до сих пор на слуху, хотя прошло уже 10 лет с тех пор, как я убивал из дробовика. Друзья думали, что я сумасшедший и псих… Зверь. Когда я был помладше, то выбрал это оружие прежде, чем понял, что дробовик более шумный и после него остается много грязи, чем от простого куска колючей проволоки. Я приходил на заказ будучи мальчишкой, которому еще даже не исполнилось шестнадцати, и стрелял в голову тому, кого заказали. Затем просто уходил. Сейчас я вел себя намного тише, но люди в округе все равно помнили мое прозвище, и я сомневался, что меня перестанут так называть. Даже гребаные русские знали это прозвище.

Я зашел в свою квартиру и заметил, что Тесс придвинула столик поближе к окну. Пыльный ноутбук стоял у нее на коленях. Она придерживала его одной рукой, а другой чуть отодвинула черную занавеску и осматривала улицу.

Когда я закрыл дверь, Тесс отпустила штору и взглянула в мою сторону. Она привстала, приготовившись бежать или драться, но увидев меня, снова села.

– Ты меня напугал до смерти!

«Я снова, только что рискнул своей жизнью ради тебя, Тесс», – подумал я про себя.

– Успокойся, – скомандовал я. Может, в моем тоне она услышала какое-то предупреждение, потому что не ответила ни слова.

Я пошел в душ и облился холодной водой. Мне нужно было выбросить Тесс из головы. Существовало простое решение: убить или позволить русским забрать ее, но тогда пришлось бы признаться во лжи, а солгал я боссу всего раз. Плюс ко всему мне не очень нравилась идея избавляться от Тесс. С какой стати, какой-то жирный, русский ублюдок будет прикасаться к тому, что принадлежало мне? Даже мысль о том, что какой-то мудак облапает ее соблазнительную задницу, вызывало во мне желание его прикончить.

«Твою ж мать!»

Несколько дней назад моя жизнь была довольно простой. Если я хотел трахаться, то всегда мог найти женщин. Иногда они приходили сами и умоляли трахнуть, потому что их привлекала опасность. Я не звал их обратно «поиграть в отношения». Но сейчас делал именно это. Черт! Клянусь, Тесс околдовала меня – ее бесстрашие, настойчивость, божественная сексуальность… черт!

Я вошел в гостиную, посмотрел на девушку и на секунду забыл, что она могла бы стать причиной моей смерти. С веснушками на щеках и блестящими, широко раскрытыми глазами, она выглядела испуганной и юной. Я почувствовал, как член уперся в полотенце, которое было обернуто вокруг торса, и заметил, как взгляд девушки устремился на мой пенис. У меня мелькнула мысль, как бы нагнуть Тесс и жестко оттрахать ее маленькую, тугую киску, растянув посильнее. Затем заставить ее стонать, после чего засунуть член ей в рот до самого горла, чтобы по нежному лицу потекли слезы.

Но при этом в голове все время вертелись мысли о боссе и о том, что меня похоронят под мостом, а это испортило весь настрой.

Я отвернулся от Тесс и направился в спальню.

Открыл шкаф и вытащил огромный чемодан из-под большой кучи одежды. Затем стал аккуратно выкладывать одежду на кровать, пока не добрался до денег: сбережений за годы работы – около шести миллионов наличными. Однажды даже думал положить их в банк, но с моей работой нельзя оставлять бумажных следов. Здесь было единственное надежное место, и я мог взять чемодан и отправиться куда угодно. Это правда, но правда была еще и в том, что Босс со своими деньжищами тоже мог отправиться куда угодно. Я разместил сложенную одежду поверх денег, закрыл чемодан и засунул его обратно в шкаф под большую кучу других шмоток.

– Эй? Все в порядке? – позвала Тесс из соседней комнаты.

Не обратив на нее внимания, я лег на кровать и уставился в потолок, попытавшись привести мысли в порядок. Меня не волновали русские. Босс и семья Бьянки были гораздо опаснее их. Босс доверял мне, но, когда он узнает об обмане, его гнев будет намного страшнее. В течение следующего получаса я размышлял только об этом.

«А Тесс того стоит?», – снова подумал я про себя.

Затем в квартире раздался звонок, я поднялся и направился к двери. Тесс тоже вскочила, уронив ноутбук на пол.

– Это всего лишь домофон.

– Поняла, – кивнула она.

– Кто там?

– Доставка.

– Я дополнительно заплачу, если принесешь еду к дверям.

– Блин, чувак, мне еще кучу всего доставить надо.

– Сотня.

– Долларов? Чаевых?

– Да.

– Поднимаюсь.

Я вышел в коридор, расплатился и занес еду в квартиру, бросив ее на кофейный столик.

Тесс принялась разбирать продукты. Фрукты, овощи и все такое. Еды было больше, чем когда-либо в моей квартире. Я ел в основном в местных закусочных, которые относились к команде из «Пьяной Гарпии», словно к королевским особам.

– Ты выглядишь как-то иначе, – сказала Тесс с кухни. – Каким-то… обеспокоенным.

– Ты лучше о себе беспокойся.

– Я беспокоюсь, но это не значит, что я не переживаю и о тебе.

Я был не в настроении разговаривать.

Я только что солгал Боссу.

Это было неправильно. Непрофессионально. Такой опытный человек, как я, не должен был так поступать. Но я, черт возьми, поступил, теперь сижу и грызу себя изнутри.

– Спокойной ночи, – произнес я и направился в спальню.

Я знал, что не усну ни на секунду. Просто лежал на спине и смотрел на растекшееся желтое пятно на потолке, словно оно являлось ложью, которую я сказал, тем самым испортив свою жизнь.

Дверь открылась, и я сел на кровати.

– Ты закрыл дверь, – в голосе Тесс прозвучало негодование, будто закрытая дверь в моей собственной квартире являлась преступлением. – Можешь оставить ее открытой? Вдруг я испугаюсь ночью?

– Включи свет на кухне. Он для этого и существует, – пренебрежительно ответил я. У меня не было времени нянчиться с ней прямо сейчас.

Плечи Тесс поникли, и она вернулась на диван в гостиной.

Я посмотрел на грязное пятно на потолке и подумал, стоила ли киска этой сучки случившегося напряга?

Проснувшись с восходом солнца, я вышел из квартиры. Мне нужно было пройтись и подышать свежим воздухом. Хотелось верить, что он был свежим настолько, насколько это возможно, так как в нем явно ощущался запах выхлопных газов и мусора.

На улице уже были люди. Кто-то выходил из бара после проведенной там ночи. Несколько стриптизерш и проституток, а также пара здоровых мужиков слонялись по тротуарам. В такую рань было прохладно, и мои руки покрылись мурашками. Тихо гудели машины. Стаи утренних чирикающих птиц летали по ясному, голубому небу.

Спустя минут десять я дошел до Дотти, которая в детстве всегда сажала меня к себе на колени. Это было одно из самых ранних моих воспоминаний. Потом я узнал, что мужем Дотти был Большой Фрэнк, которого мы все тогда уважали, и из-за этого она мне нравилась еще больше. Теперь, когда Фрэнк умер, она болталась без дела. Дотти просыпалась рано и накладывала несколько слоев макияжа, чтобы скрыть морщины. Она надевала большие серьги-кольца, облегающее платье и туфли на высоких каблуках. Затем выходила на крыльцо и махала людям, проходившим мимо. Теперь же она не просто махала рукой. А размахивала так, будто жаждала привлечь чье-то внимание.

Дотти заметила меня.

– Лиам! Лиам!

– Что случилось, Дотти? – спросил я, направившись к ней.

– Они забрали их, Лиам! Они забрали их!

– Что произошло?

– Посмотри! – она подняла запястье. – Мои часы! – заплакала она. – Они забрали мои часы! – там, где были часы виднелась полоска на запястье. Она была светлее, чем остальная кожа.

– Кто?

– Они! – Дотти указала на другую сторону улицы.

И тут я увидел их: двое парней сидели на обочине тротуара так, будто являлись хозяевами жизни. Один из них высокий, с косичками и красной банданой на голове. Он был одет в красный свитер на три размера больше, чем нужно. В одной руке мудак держал бутылку в коричневом бумажном пакете, а в другой – часы. Другой ублюдок, с голым торсом, оказался низкого роста и крепкого телосложения. У него были длинные непослушные волосы и рубашка, повязанная вокруг бедер.

Я вздохнул.

– Жди здесь, Дотти.

– Эти часы подарил мне муж! И это была фамильная ценность! Фамильная ценность!

С грацией леопарда я перешел дорогу, и парни подняли головы.

– Вы взяли то, что принадлежит моему другу, – произнес я. – Верните эту вещь.

– Че ты, бл*дь, сказал?

– Он сказал отдать часы, бро. Ха-ха-ха.

Они встали. Парень с длинными волосами расправил плечи. А тот, что в свитере убрал часы за спину.

– Отдайте часы и проблем не будет, – я пытался дать этим ублюдкам шанс легко отделаться, пока все не осложнилось.

Черт возьми, сколько еще раз на этой неделе придется с кем-то разбираться бесплатно? Такое ощущение, что я вернулся в тот день, когда был подростком, и мне надо было доказать Боссу и всем остальным, что я чего-то стоил.

Идиоты явно не знали, кто я такой. Может они подумали, что забрать часы у пожилой леди – это весело.

Парень с длинными волосами двинулся на меня, и как будто собрался запрыгнуть.

– Ты спятивший осел, раз думаешь…

Я не стал усердствовать и избивать их или что-то в этом роде. А просто с легкостью схватил его за руку и заломил ее за спину. Мои мышцы напряглись лишь слегка. Парень тихонько всхлипнул, внезапно растеряв всю уверенность. Выражение моего лица было бесстрастным и сосредоточенным. Это моя работа. Я делал подобное дерьмо каждую неделю. Неужели эти идиоты не понимали, что имели дело с профессионалом?

Его друг двинулся на меня. Я покачал головой и мрачно улыбнулся.

– Еще шаг и я сломаю руку твоего друга пополам.

Он отступил.

– Часы. Ну! – я указал на часы, которые тот прятал.

Парень в бандане протянул мне их. Я видел, как тряслись часы, как дрожали его рука и губы. Он испугался до усрачки. Я просто стиснул зубы и удерживал его дружка. Я мог бы держать его так весь день, но мое терпение быстро заканчивалось.

– Без глупостей, – предупредил я.

Я оттолкнул одного мудака и вырвал часы из руки другого. Парни повернулись в мою сторону, словно собираясь что-то сделать, но я, наверное, выглядел сегодня особенно устрашающе, потому что через мгновение они убежали.

– Ты псих, чувак, – напоследок рявкнул парень в бандане.

Я вернулся к Дотти.

– Держи, Дотти, – я ей улыбнулся и передал часы.

– О, Лиам! – заулыбалась она. – О, Лиам, будь Фрэнк жив, он увидел бы, как ты вырос!

Она обняла меня.

– Ладно, ладно, успокойся, – ответил я, неловко похлопав ее по спине.

Глава 7

Я понял, что что-то не так, когда увидел дверь, болтавшуюся на петлях. Вытащив пистолет из куртки, я прицелился в сторону двери и открыл ее плечом. Стол был перевернут, а телевизор разбит. Я прошелся по квартире и осмотрел все комнаты. Нацелив пистолет, я держал его уверенно и был готов в случае чего нажать на курок. В квартире никого не оказалось, в том числе и Тесс. Не обнаружив ее, я испытал неожиданный шок. Мы знакомы с девушкой менее трех дней, но я почувствовал, будто у меня отняли нечто ценное. Ощутив на спине чью-то руку, я быстро обернулся, готовый выстрелить, но вовремя остановился, увидев широко раскрытые глаза Тесс. В руках она несла корзину с бельем.

– Подкрадываться ко мне – плохая идея, – предупредил я, опустив пистолет.

Девушка застыла в страхе, выронила корзину для белья, и монеты, до этого зажатые в ее руке, покатились по полу.

– Что случилось? – спокойно спросил я.

Тесс отпрянула назад.

– Они пришли за мной! Они пришли за мной! – она подавила крик ужаса. – Я только вышла... а потом они...

Девушка рухнула на землю рядом с перевернутой корзиной для белья, из которой высыпалась куча чистой одежды. Она тупо уставилась в пол и безудержно хрипела.

– Что случилось, Тесс? – снова спросил я, опустившись на колени рядом с ней.

Я ждал около пяти минут. Она тяжело дышала, и впервые в жизни я пожалел, что не знал, как правильно кого-то успокаивать. Кевин знал бы, что делать. Он всегда находил правильные слова, когда дело доходило до подобного эмоционального дерьма. Но мы были совсем не похожи с моим милым младшим братом, поэтому я просто ждал.

Наконец, дыхание Тесс начало замедляться. И она взглянула на меня со слезами на глазах.

– Мне было скучно, поэтому я начала уборку... здесь, – она махнула руками и сморщила нос. – Я увидела кучу твоей одежды и поняла, что она ужасно воняла. Тут запах как в душной раздевалке с тухлыми носками.

Жестом я попросил ее переходить ближе к делу.

– Я нашла порошок, корзину для белья и сложила в нее твою одежду. Потом обнаружила стопку четвертаков на кухонном столе и направилась в подвал, предположив, что в этом здании есть прачечная, как в большинстве многоквартирных домов. Я ждала в подвале, пока постирается одежда, потом поднялась наверх, а затем... – она замолчала. – А затем я увидела их... Я видела русских, Лиам.

Я потер брови и нахмурился, затем встал и уселся за стол в гостиной.

Тесс продолжила:

– Я поднялась по лестнице, пошла по коридору и как только завернула за угол, увидела двух мужчин, которые держали в руках оружие и разговаривали по-русски перед твоей дверью. Я быстро сделала шаг назад и прижалась всем телом к стене. Не знаю, возможно, я была в шоке, потому что не могла пошевелиться. Разум говорил мне бежать, убираться отсюда, но я просто затаила дыхание, сжав в руках корзину для белья, и не издавала ни звука.

Девушка вытерла слезы.

– Дальше я услышала громкий удар. Они вышибли твою дверь. Сердце билось так быстро, я начала плакать. Попыталась вспомнить, не оставила ли свои вещи на виду, или не найдут ли они каких-нибудь улик, которые связали бы меня с тобой. Я ждала, казалось, целую вечность... а потом наступила тишина. Было так тихо, что я слышала только биение своего сердца. Меня сковал страх. Что, если я выгляну из-за угла, а эти люди пойдут по коридору в мою сторону? Я ждала... и наконец, набралась смелости посмотреть. Тогда-то я и увидела, как двое русских вышли из твоей квартиры с оружием и чемоданом...

«Чемоданом?», – подумал я.

– Я видела, как они спускались по лестнице, и решила, что все чисто. Я так боялась выйти в коридор, но сделав глубокий вдох, побежала к твоей квартире. Вот тогда-то я и обнаружила тебя, потянулась к тебе, и ты чуть...

– Чемодан? – пробормотал я и встал из-за стола. По спине пробежал холодок. Изо всех сил я сдерживал растущее волнение и оставался спокойным, пока не осознал реальность того, что произошло. – Черт! – прорычал я.

Вбежав в спальню, я рывком распахнул дверцу шкафа. Я швырял за спину груды шмоток и чуть не грохнулся в этом бардаке.

Чемодана не было.

– Черт! – крикнул я, и с такой силой ударил кулаком в дверь шкафа, что даже костяшки пальцев начали закровоточили. Мой голос эхом разнесся по квартире, дверь шкафа едва держалась на петлях. – Гребаные русские мудаки! Я убью каждого из них, твою мать!

Я встал и вытер кровь с пальцев о джинсы. Сейчас я был более живым, чем после драки или даже после убийства. Кровь с разбитых костяшек капала на пол. Я расхаживал взад и вперед, потирая затылок, прежде чем направился в гостиную.

Тесс подперла входную дверь стулом от кухонного стола и убедилась, что та плотно закрыта, настолько, насколько это было возможно. Когда я вошел, девушка обернулась.

– Что случилось? Почему ты кричал?

– Они забрали чемодан! Забрали мои деньги! Шесть гребаных миллионов наличкой, и они их просто забрали! – я повернулся и ударил кулаком в стену. Та провалилась внутрь, как кратер, трещины расползлись по штукатурке, а краска на стене испачкалась в крови.

– Как? Где ты их прятал??

– В шкафу, Тесс! – я сжал кулаки.

– В шкафу? – она наморщила лоб. – О, нет! Я ведь видела, как русские выносили чемодан из твоей квартиры!

– Черт!

– Кто прячет шесть миллионов долларов в гребаном чемодане?

Я расхаживал по комнате и чувствовал себя сумасшедшим животным. Прятать все деньги в чемодане, возможно, казалось безумием для Тесс или для любого другого нормального человека. Но я не был нормальным. Я потерял самых важных людей в своей жизни, и единственное, кроме темноты и боли, что осталось ценного – были мои деньги. Вот почему я держал чемодан рядом, имея возможность следить за ним и контролировать его местонахождение.

Вообще, если бы раньше случилось нечто подобное, я пошел бы к Боссу. Но как обратиться к нему за помощью сейчас, когда со мной была Тесс? Ее присутствие являлось доказательством моей лжи, и это также подтверждало, что мне нельзя доверять. Появление с Тесс стало бы верным способом для нас обоих оказаться в шести футах под землей.

У Босса имелась организация, через которую отмывали деньги для лучших сотрудников. Конечно, существовала и зарплата. Я получал «законные» деньги, которые мог тратить. У меня были связи через Босса, по которым я мог получить деньги, но в этом и заключалась проблема. Я не мог пойти к шефу: если он узнает, что я был связан с Тесс… Особенно теперь, когда он назначил меня заместителем семьи Бьянки.

Все люди Босса перед ним отчитывались, поэтому о том, чтобы сделать несколько телефонных звонков не могло быть и речи. Иначе по моему возвращению в «Пьяную Гарпию» Босс начнет задавать вопросы, почему я позвонил другим членам банды по поводу денег. Он не играл в игры, когда дело касалось финансов; и всегда был в курсе, сколько денег поступало, а сколько тратилось. Даже если не хватало пяти центов, то можно было поспорить на свой последний доллар, что он узнает причину, кто нес за недостачу ответственность и прикажет убить этих людей – или убьет их сам.

Сообщить Боссу, что русские украли мои деньги из-за происшествия в переулке, было бы самоубийством.

«Что именно произошло в переулке, Лиам? Я думал, ты не связан с этой шлюхой. Хочешь сказать, что солгал мне?» – я прям слышал, как он допрашивал меня, сидя за своим столом и пропуская деньги через счетчик банкнот.

Существовал четкий курс действий. Я знал, что большинство моих коллег сделали бы в подобной ситуации. Убили бы и похоронили Тесс, благополучно о ней забыли и отправились к Боссу.

– Черт! – выругался я себе под нос. Надо было послушать Смити, когда он предлагал вложить деньги в недвижимость или другие активы. Но я был слишком занят, трахая горячих женщин и занимаясь контрактными обязательствами, чтобы обращать на него внимание. Чертовски глупая ошибка. – Черт!

Я стал искать свой сотовый телефон и замешкался. В этот момент Тэсс подбежала ко мне и крепко обняла. Я застыл, свесив руки по бокам, потому что не знал, как реагировать.

– Что ты делаешь?

– Успокаиваю тебя, – ответила она, сжав меня крепче. – Давай все обдумаем. Крики и пробивание дыр в стене ничего не решат.

– Мне уже лучше, – сказал я, почувствовав тепло ее тела, прижатого к моему.

Наконец Тесс отпустила меня и сделала шаг назад. Ее ярко-голубые глаза были широко раскрыты, а взгляд наполнен неуверенностью.

– Нам нельзя здесь оставаться, да? Входная дверь сломана, стул не защитит нас и не помешает русским зайти.

«Господи, когда все стало так сложно?»

– Да, – признал я. – Здесь оставаться нельзя. Но нас также не должны видеть вместе.

Я зашел в спальню, достал из комода патроны и, заметив на стуле черную толстовку с капюшоном, бросил ее Тесс.

– Вот. Надень. Натяни капюшон пониже и убери патроны в сумку. Тебе надо идти. Прямо сейчас. Выйдешь из дома, повернешь налево и пройдешь четыре квартала. Там увидишь закусочную с большой оранжевой вывеской: «У Винни». Зайдешь внутрь, сядешь за столик у окна. Когда я постучу по стеклу, выйдешь и последуешь за мной, но на расстоянии. Поняла?

– Да, – Тесс начала плакать. – Все слишком быстро происходит. Я боюсь, Лиам!

– Вытри слезы и иди. Сейчас же.

– А машина? У тебя нет машины?

– Не напоминай мне, – пробормотал я.

Я отвернулся от Тесс и полез в карман. Там лежало полторы тысячи долларов, и все.

– Готова? – спросил я, повернувшись к девушке.

Она натянула черную толстовку, низко опустив капюшон, надела мешковатые брюки и ботинки. Сзади Тесс походила на мальчишку, который пытался круто выглядеть.

– Ты имеешь в виду, в ужасе ли я? То да, в этом смысле я уже давно готова.

Я направился к двери, но девушка положила руку мне на грудь. Моей первой реакцией было схватить ее за запястье и переломать кости. Именно так я поступал всю свою жизнь, когда кто-то касался меня. Но эта рука не желала причинить мне вред. Эта рука хотела утешить, успокоить. Я бы рассмеялся, если бы увидел себя сейчас со стороны: я поднял свою руку и накрыл ею пальчики Тесс. Я реально держал ее за руку, хотя меня учили, что это слабость. Я прикасался к ней, потому что, честно говоря, чувствовал себя в тот момент просто чудесно.

Но потом я быстро отпустил девушку. О чем я только думал? Мне было не привычно это дерьмо, нельзя было поддаваться эмоциям.

– Иди.

Тесс кивнула, бросила патроны и свою картину в сумку и застегнула молнию. Она посмотрела на меня так, будто я начну спорить по поводу ее картины, но мне лишь хотелось, чтобы она ушла.

Девушка вышла из квартиры, и я испытал нечто необъяснимое. Появилось такое ощущение, словно я находился рядом с ней, оглядывался через плечо и переживал, что она могла пострадать. Приходилось постоянно напоминать себе, что я ни черта не знал о ней. Она – Тесс, вот и все что мне было известно. Ее история могла быть полным дерьмом. Все могло оказаться ложью. Это могла быть подстава. Что, если девушка работала на Жаркова? Я знал, что русские и преступная семья Бьянки являлись врагами, и, возможно, это была ловушка. Но, несмотря на здравый смысл, я поверил Тесс.

Я всегда держал женщин на расстоянии и прощался с ними сразу же после того, как те меня удовлетворяли. Но я никогда не ощущал того, что чувствовал сейчас – чем бы оно ни было. По правде говоря, это пугало. До смерти. В ожидании я сидел на краю кровати, пялился на окровавленные костяшки пальцев и задавался вопросом: во что, черт возьми, я ввязался и как, вашу мать, все так быстро вышло из-под контроля?

Глава 8

Я успокоился, но не особо. В висках до сих пор стучал пульс, словно пытался пробить дырку в голове, и от волнения я сжимал челюсть и проводил рукой по своим коротким черным волосам, которые стали скользкими от пота.

Заглянув на кухню, я сунул руку под раковину и достал аптечку. Самое необходимое киллеру – аптечка первой помощи. Я потерял счет тому, сколько раз меня ранили, пинали, кололи, резали, били... вдобавок ко всему в меня дважды стреляли, так что я определенно пользовался лекарствами первой необходимости.

Я положил аптечку на стойку и открыл ее. Это выглядело странно – нереально чистая коробка на грязной кухонной стойке. Я заметил разводы на ее поверхности, видимо, Тесс пыталась очистить грязь. Пока я обрабатывал свои костяшки, из дыры в стойке выполз паук и посмотрел на меня.

– У тебя все просто, – произнес я, обматывая руки бинтами. Можно было бы и не бинтовать, но я знал парней, которые поймали инфекцию после нескольких раундов с кирпичными стенами. Последнее, что мне было сейчас нужно – гребаная инфекция; у меня и так достаточно проблем. Я не стал убирать за собой, засомневавшись, что вернусь сюда в ближайшее время. Когда я отошел от стойки, паук юркнул обратно в щель. Казалось, будто он помахал мне на прощание лапками, прежде чем исчез.

«Все это ради узкой, сексуальной маленькой влажной дырочки», – подумал я, но становилось все труднее и труднее в это поверить. Возможно, было нечто еще, что притягивало меня к девушке. Хоть у меня и имелся опыт общения с женщинами, но здесь было иное. Такое было ощущение, будто я находился посереди озера. С одной стороны находилась моя прежняя жизнь, с другой – Тесс. Я осознавал, что нужно было плыть обратно к прежней жизни, но волны толкали меня к девушке, и чем больше я думал о возвращении, тем сильнее становились волны. По какой-то причине, не совсем мне понятной, я не мог ее бросить.

Выбросив подобные мысли из головы, я сунул пистолеты в кобуру под кожаной курткой и вышел из квартиры. Дверь качнулась, сломалась и с грохотом ударилась о косяк позади меня. В покрытом граффити грязном коридоре было тихо, пока я спускался по лестнице. Оказавшись на втором этаже, я уже собирался свернуть за угол, когда услышал, как в коридоре открылась дверь и послышались шаги. Моя первая реакция – развернуться и ударить того идиота, который пытался подкрасться ко мне. Но через мгновение я узнал эти шаги. Они были дрожащими, но решительными. Я повернулся и улыбнулся, увидев старушку, но она выглядела слишком странно и не заметила мою улыбку.

Миссис Дарлин Макгриви было лет восемьдесят. Она была похожа на корявое дерево. Но красивое. Ее руки были длинными, а под обвисшей и постаревшей кожей были заметны хрупкие кости. Ноги тоже выглядели тощими, а суставы постоянно хрустели. Старушка красила губы красной помадой, а на ее лице сияли потрясающие, яркие карие глаза.

Я вздохнул. В один прекрасный день она свалится с лестницы, это уж точно. Я бы не хотел услышать от соседей подобные новости и не смог бы смотреть на расстроенное лицо Тесс, если позволил бы миссис Макгриви свалиться сегодня.

«Неужели у меня появляются чувства? Дерьмо, почему я не могу выбросить Тесс из головы?» – мелькнуло в голове.

– Миссис Макгриви, – поздоровался я и подошел к ней с распростертыми объятиями. Я знал, что терял время. У меня перед глазами стояла Тесс в черном капюшоне. Я до сих пор слышал ее сердцебиение, такое тяжелое и испуганное. Все время представлял себе, каково было бы залезть к ней в голову и узнать ее мысли. Обычно, мне не приходилось думать о женщинах в таком ключе. Это было нечто неизвестное для меня. Тайна. Какой-то смертельный, но греховно сладкий яд под названием Тесс овладел мной, и я терял гребаный рассудок.

Миссис Макгриви в винтажной цветастой ночной рубашке ковыляла ко мне на кривых ногах, ее колени то разводились в разные стороны, то снова соединялись вместе. Ее грудь проглядывала сквозь тонкую ткань, и я отвел взгляд. Старушка прижимала к груди буханку пшеничного заплесневелого хлеба.

– Нужно вернуться обратно в квартиру и одеться, миссис Макгриви.

– Дэнни? – спросила она таким хриплым голосом, будто говорила по телефону с плохой связью. – Дэнни, это ты?

Она искоса смотрела на меня своими прекрасными карими глазами. Запах мочи и детской присыпки витал вокруг. Скорее всего, ее внук Самсон не навещал женщину часто, как я ему велел, иначе она бы не находилась в таком плохом состоянии. Я взял на себя смелость заходить к миссис Макгриви несколько раз в неделю и проверять, что она помылась, поела и приняла лекарства. Ведь ее мудак внук не прилагал никаких усилий, чтобы позаботиться о бабушке.

– Да, это я, – ответил я. Мне вновь пришлось солгать и максимально дружелюбно улыбнуться. Я в курсе, что у меня была обаятельная улыбка и идеальные белые зубы. Однажды я практиковался улыбаться перед зеркалом. Но не увидел особого очарования, только гримасы ожесточенного человека. – Это я, миссис Макгриви, – повторил я. – Давайте я отведу вас обратно в квартиру и позвоню Самсону, чтобы он пришел.

– Хорошо, Дэнни, – она улыбнулась. Женщина выронила буханку хлеба и облокотилась на стену. Я бросился к старушке для поддержки, обхватив ее руками и почувствовав лишь одни кости. Она была какая-то «угловатая», закаленная долгой тяжелой жизнью. – Ты ведь сильный, правда, Дэнни?

– Надеюсь, что да, – ответил я. – Как думаете, смогу донести вас до постели?

– О, да, конечно! – миссис Макгриви закашлялась и попыталась поднять руки над головой, но смогла сделать это лишь до уровня плеч.

Я подхватил ее на руки и толкнул плечом дверь ее квартиры. Та все еще была безупречно чистой с тех пор, как я убрался здесь в последний раз. Каждая поверхность натерта до блеска. Чайник был чище, чем мое зеркало в ванной. Подставки для стаканов лежали отполированными, и даже пылесос, стоявший в углу, был вычищен. Винтажная мебель и антикварные, коллекционные предметы сияли чистотой. Это сумасшествие, что я заботился о порядке в ее квартире больше, чем в своей.

На стене за старым, антикварным телевизором висел портрет беззаботно улыбавшегося красивого молодого мужчины в костюме и галстуке-бабочке, стоявшего рядом с потрясающей женщиной. На портрете стояла подпись Дэнни и Дарлин Макгриви, 1951. Если бы у меня было сердце, оно бы сейчас слегка заныло.

– О, спасибо, Дэнни, – улыбнулась женщина.

С тех пор как я переехал в этот дом почти год назад, миссис Макгриви всегда называла меня Дэнни. Я вспомнил, как нес свой чемодан, а она высунулась из двери, широко улыбнувшись своими красными губами.

– Дэнни? – спросила она. – Это ты, Дэнни? – и я просто кивнул в ответ.

Дэнни Макгриви был ее бывшим мужем, правой рукой моего Босса и бухгалтером криминальной семьи Бьянки. Он всегда носил с собой толстую черную книгу в черном чемодане, где хранились все финансовые записи и контактная информация родственников Бьянки. Он пользовался большим уважением в семье и среди команды «Пьяной Гарпии». Все были поражены его гениальностью и умением быстро вычислять сложные математические задачи без калькулятора.

Мы с мистером Макгриви тоже сблизились, и он всегда считал меня своим сыном. Он доверял мне и видел потенциал, которого не видел в своем собственном внуке Самсоне. Самсон был хитрым, импульсивным и беспечным парнем, одержимый быстрыми деньгами и незаконными азартными играми – он решил отдать приоритет мгновенным схемам обогащения, а не собственной семье. Поэтому неудивительно, что Самсон тянулся к Боссу, его привлекали деньги мафии, власть и жадность. Самсон делал все, что было в его силах, чтобы угодить и завоевать уважение Босса в надежде, что тот возьмет его под свое крыло. Мистер Макгриви осознавал, что не мог доверять своей собственной плоти и крови, и, поняв, что я являлся одним из самых надежных людей в команде из «Пьяной Гарпии», он подошел ко мне с разговором о больших обязанностях в семье.

Однако все изменилось, когда его застрелили два года назад. Я помню ту ночь, словно это произошло вчера. Я чистил и смазывал пистолеты в своей квартире, когда услышал стук в дверь.

– Открывай! Это Самсон!

Я впустил Самсона внутрь. Он в панике проскочил в дверной проем и принялся расхаживать взад-вперед с пистолетом в руке. Парень рассказал, что его дед поздно вечером выходил из местного цветочного магазина с букетом роз для миссис Макгриви, а двое русских подкрались сзади и четыре раза выстрелили ему в спину. Когда слух дошел до «Пьяной Гарпии», Самсон с парнями отправились мстить русским.

После этого Самсон отправился в дом дедушки, находившийся в нескольких милях к северу, и сообщил ужасную новость бабушке. Миссис Макгриви рухнула на пол и вскоре перестала есть, принимать лекарства и ходить каждый день в местный салон красоты, чтобы посплетничать с другими женщинами – по сути, отказалась от жизни, так как ее сердце разбилось. Самсон заботился о бабушке в течение некоторого времени, пока его жажда быстрых денег, острых ощущений и борьбы за одобрение Босса не взяла верх, и однажды он вообще перестал приходить к миссис Макгриви.

Он был бессердечным ублюдком. Манипулировал и подделывал документы и смог продать активы и пригородный дом своих родных за наличные деньги. Затем он переехал с бабушкой в эту дешевую квартиру в южной части Бостона. Мы с Самсоном тогда поругались, потому что его бабушке было здесь не место, не говоря уже о том, чтобы жить одной. Он не заботился о ее благополучии, его больше волновало, как смошенничать или провернуть какую-нибудь нелепую схему, чтобы заработать быстрые и легкие деньги. Внучок даже строил планы относительно капитала, который, как он был уверен, оставил ему дед. Самсон пришел в ярость, узнав, что тот ничего ему не завещал, и даже обвинил меня в причастности к его решению. Черт, даже мне мистер Макгриви ничего не оставил.

– Хорошо, миссис Макгриви. Давайте помогу вам лечь, и вы отдохнете.

Я осторожно уложил старушку на диване в гостиной. Женщина улыбнулась мне, после чего ее глаза закрылись, а мышцы лица расслабились. Я подошел к кухонному столу, где стоял телефон – один из тех старых экземпляров с вращающимся диском для набора номера.

«Не удивлюсь, если он остался у нее с 50-х годов», – подумал я, набирая номер Самсона. Надо было сказать ему пару слов.

Я знал наизусть телефонные номера всех членов банды «Пьяной Гарпии». Пришлось запомнить. Вдруг понадобится помощь парней? Но теперь я понимал, что должен быть осторожен. Самсон мог знать или не знать о происшествии с русскими. Мне хотелось побыстрее увидеться с Тесс, но сначала нужно ему сказать, что я встретил в коридоре его бабушку, которая могла упасть с лестницы и сломать бедро или даже шею.

Я набрал номер и облокотился на кухонный стол, ожидая, когда Самсон возьмет трубку.

«Привет, брат. Я скучаю по тебе».

Реальность исчезла, когда я услышал в своей голове голос, который не слышал годами. Это меня потрясло. Кевин. Голос брата был глубоким, как у взрослого мужчины и неважно, что ему не суждено было им стать, полностью по моей вине. Я знаю, что он простил меня за трагедию в тот день... Но я никогда не прощу себя, пока жив.

«Брат? Ты здесь?»

Я уставился в никуда и не мог пошевелиться. Это сбивало с толку – видеть, как он разговаривал, наблюдать расхождения во внешнем виде и голосе. Передо мной был невысокий парнишка с взъерошенными каштановыми волосами и мягкими чертами лица; нос у него был почти плоский; губы полные и влажные; зеленые глаза слезились, будто он мог заплакать в любой момент. Но его голос был глубже, чем у любого мужчины, которого я когда-либо слышал. Он выглядел как испуганный ребенок, но говорил, как мудрый взрослый человек. Я слышал его слова:

«Почему ты не хочешь бросить ее, брат? Да, ты заявил на нее права. Но ты реально за нее переживаешь? Она больше, чем просто «твоя»? Что мешает сообщить Самсону ее местонахождение, и приказать ему разобраться с ней? Тогда можно получить некоторую помощь с русскими. Это ведь намного проще».

Наступила пауза, и я увидел Кевина, стоявшего посреди гостиной и накручивавшего прядь каштановых волос на указательный палец – как он всегда делал, задумавшись.

«Но ты так не поступишь, да? Потому что начинаешь к ней что-то чувствовать, правильно, брат? Можешь лгать себе, но не мне».

– Кто это? – проворчал в трубке Самсон, возвратив меня в настоящее.

– Кевин? Я тоже по тебе скучаю, брат, – прошептал я.

– Кто, черт возьми, звонит?

Тишина.

– Это я. Лиам, – ответил я. Мой голос дрожал, и я воспользовался моментом, чтобы прочистить голову и вернуться к реальности. Кевина больше не было посреди гостиной.

«У меня только что были галлюцинации?», – подумал я про себя.

– Это Лиам, – повторил я снова.

Последовала пауза.

«А вдруг Самсон каким-то образом узнал о Тесс? А вдруг вся команда из «Пьяной Гарпии» едет ко мне домой? Что, если они нашли ее? А что, если она теперь у них? Что, если всему этому наступил конец?», – проносились мысли в моей голове.

Я почувствовал, как по спине пробежала дрожь – довольно редкое для меня ощущение. Мышцы гудели, словно перед боем. Все это было одним большим геморроем. Кто знал, во что мне обойдется мое временное влечение – или как там это называется.

Я быстро представил, что будет, если кто-нибудь войдет в дверь с пистолетом. Придется защищать миссис Макгриви, спавшую на диване. Я швырну в него телефоном, а потом схвачу что-нибудь, например, толстую телефонную книгу со стола и проломлю ублюдку череп. Затем, вытащу свои пистолеты и прикончу остальных недоумков.

Но голос Самсона был спокоен настолько, насколько вообще мог быть спокоен Самсон. Парень обладал хитрым, высоким тембром, похожим на скрежет ногтей по стеклу. Он соответствовал его подленькой и коварной внешности, длинным ногтям и заостренному лицу. Один взгляд на него, и ты понимал, что он замышлял нечто нехорошее.

– В чем дело? – он казался раздраженным, будто ему не понравился мой звонок.

– Я у твоей бабушки. Приходи и побудь с ней.

– Зачем?

Я быстро объяснил ситуацию.

– Слышал, в последнее время она часто так делает, – Самсон раздраженно вздохнул. – Спасибо, что заботишься о ней.

– Это не моя работа – заботиться о твоей бабушке, Самсон.

– Я занят.

– Значит отправь ее в дом престарелых. Ей нужен круглосуточный уход.

– Нет. Ей нормально в своей квартире. Я не собираюсь тратить деньги на всякое дерьмо для дома престарелых.

– Тогда я заплачу...

– Я ее доверенное лицо. И мне принимать решение.

– С каких пор? Кому ты заплатил?

– Не переживай по этому поводу.

– Ты напрашиваешься на пулю в свою башку, – предупредил я идиота.

– Успокойся, – усмехнулся Самсон. – О чем Босс вчера с тобой говорил?

– Ни о чем, – ответил я, почувствовав боль в груди. Как только Босс узнает о моем обмане, Самсона вполне могут послать убить меня. Я подумал о Тесс, которая ждала в «У Винни», и гадал, не выследили ли ее русские. Пора было заканчивать разговор, потому что иначе я залезу внутрь телефона и задушу Самсона за то, что он обращался с миссис Макгриви как с обузой.

– Ладно. Я приеду, – зевнул Самсон. – Минут через десять. Ты будешь там?

– Нет, – ответил я. – У меня важное дело. Позаботься о своей бабушке.

Самсон больше ничего не сказал и просто повесил трубку. Он знал, что «важное дело» означало работу, поэтому не стал ни о чем расспрашивать.

Я посмотрел на миссис Макгриви, спавшую на диване. Подошел к ней и накрыл одеялом ее хрупкое тело.

– Ваш внук сказал, что приедет через десять минут.

Она медленно открыла глаза и улыбнулась.

– Ладно, Дэнни. Спасибо.

– Не за что. Мне пора, – я наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Он всегда хотел, чтобы у тебя был ключ, – прошептала она.

– Отдохните, миссис Макгриви.

– Ключ – это семья, – выдохнула она. – Дэнни увидел что-то в тебе. Он хотел, чтобы ключ был у тебя.

Я выпрямился и в полном недоумении посмотрел на миссис Макгриви.

«Может у меня опять галлюцинации?», – подумал я. Сейчас она сказала больше, чем я когда-либо от нее слышал. Хотя я проводил больше времени с ее мужем, пока тот был жив. Он не хотел, чтобы его жена оказалась втянутой в преступную деятельность. Насколько я помню, миссис Макгриви была неразговорчивой дамой. После того, как мистер Макгриви умер, я чувствовал моральный долг присматривать за ней, и даже тогда она много не болтала.

– Миссис Макгриви, Самсон скоро придет.

Она вытащила правую руку из-под одеяла и потянулась ко мне. Я улыбнулся, взяв ее руку, и уже собрался спрятать ту обратно под одеяло, когда ее пальцы вдруг задрожали.

– Смотри, – старушка дрожащим пальцем указала на стену позади меня, и я оглянулся.

– Семья всегда была ключом, – пробормотала она, улыбнувшись, когда я осторожно опустил ее дрожащую руку на одеяло.

Я повернулся и медленно подошел к висевшему на стене фотографии в рамке за стеклом. Это было фото, сделанное три года назад: мы с мистером Макгриви в «Пьяной Гарпии» играли в карты. Я не помнил, чтобы меня фотографировали, но не сдержал улыбку.

Я повернулся к миссис Макгриви, которая уже дремала, но успела прошептать:

– Ты всегда держал ключ в своих руках, Лиам. Просто никогда не знал об этом.

Я почесал голову. Понятия не имел, о чем говорила миссис Макгриви, но мне очень хотелось найти «ключ», чтобы запереть дверь ее квартиры. Он мне никогда не был нужен, так как женщина всегда встречала меня у двери, но теперь я был не вправе оставлять ее квартиру открытой.

Я прошел на кухню и стал открывать ящики в поисках ключа. Один ящик был переполнен почтовыми марками, которые вывалились и упали на пол, издав шуршащий звук, словно стая птиц, которых спугнули с дерева. В другом лежали ножи для стейков. Следующие два оказались заполнены кухонной утварью. Наконец, я открыл ящик, в котором находились счета и ключи. Маленькая записная книжка с надписью на обложке «Моей дорогой жене Дарлин» лежала поверх бумаг. Я осторожно отодвинул ее в сторону и взял ключ с самым большим брелоком.

Покинув квартиру, я запер дверь и, опустившись на колени, просунул под нее ключ.

Мне нужно было увидеть Тесс и удостовериться, что она в безопасности.

Глава 9

Было совсем рано, когда я вышел из дома.

«Как, черт возьми, столько всего успело произойти до полудня?» – размышлял я, пока шел по улице. На дороге образовался затор, потому что какой-то придурок на внедорожнике не мог параллельно припарковаться. Я находился слишком далеко, чтобы расслышать слова, но видел, как его рот открывался и закрывался, а руки крепко сжимали руль, пока этот идиот катался вперед-назад-вперед-назад.

Я прошел мимо двадцати авто, в которых людьми с красными лицами долбили по клаксонам. Звук их сигналов походил на оркестр, у которого не очень хорошо проходила репетиция. Вокруг витал пьянящий запах бензина, и, наконец-то, машины с ревом двинулись дальше. На небе было ни облачка, и чертовски палило солнце, наполнив воздух удушливым жаром. Кожаная куртка и футболка прилипли к телу, а ноги сопрели в джинсах и ботинках. Воздух накалился настолько, что казалось, я задыхался; словно кто-то вновь и вновь набрасывал на меня одеяла.

«В этом есть смысл», – подумал я. – «В конце концов ситуация тоже накаляется».

Тот факт, что я надел любимую кожаную куртку, не помогал, но мне нужно было как-то замаскировать свое оружие. Но приблизившись к «У Винни», я забыл о жаре. Сейчас Тесс была на первом месте. Добраться до нее и уехать из района – важнее, чем изматывающая погода.

Какие-то дети на скейтбордах прислонились к окну ресторана. Я прошел мимо них и через стекло осмотрел закусочную. В кафе сидел, засунув руки в карманы черного балахона, худой парнишка в капюшоне. Молодая официантка разливала кофе посетителям за столиком недалеко от Тесс, после чего подошла к ней и предложила меню.

Я подошел ближе к тому месту, где сидела Тесс, и громко постучал в окно. Несколько посетителей обернулись на звук. Двое пожилых мужчин, похожие на близнецов – оба с седыми волосами и бровями – посмотрели на меня, а затем снова уткнулись в свои тарелки. Я зашагал по улице и заглянул в другое окно ресторана. Тесс вскочила на ноги и направилась к выходу, миновав официантку, которая несла поднос с кувшинами лимонада, и отступив в сторону, пропустила ребенка.

Быстро переместившись, я осмотрел окрестности в поисках преследователей. Когда занимаешься подобным делом достаточно долго, всегда быть начеку становится второй натурой. Тем не менее, я не заметил никого, кто следовал бы за мной. Ни татуированных мужчин, ни парней в деловых костюмах. Нигде не слышался русский акцент, и я не испытывал того инстинктивного чувства, которое охватывало меня перед нападением. Я не знал, как это работало или называлось, но научился доверять своим ощущениям.

Скорее всего, русские либо искали меня в другом месте, либо решили, что раз забрали мои деньги, то им осталось лишь ждать моего прихода. Я же не собирался отпускать эту дерьмовую ситуацию. Они украли мои гребаные деньги, и я их верну.

Необходимо было по возможности передвигаться по самым безлюдным местам. Несколько раз я натыкался на толпы пешеходов, создававших давку. Оглянувшись, я заметил Тесс и ее сосредоточенное, но испуганное лицо, выглядывающее из-под черного капюшона. Ее кулаки были сжаты и выглядывали из рукавов, а сама девушка пыталась догнать меня, ведь я передвигался очень быстро.

И тут я почувствовал вибрацию в заднем кармане джинсов, позабыв, что с собой у меня был мобильный телефон. Я редко его использовал, мне больше нравилось разговаривать лицом к лицу.

«Вдруг это Босс? Черт!»

Я вытащил телефон из кармана и ответил на звонок, продолжив идти. Прижав телефон к правому уху, я осматривал местность, пока Тесс изо всех сил старалась не отставать от моего быстрого темпа.

– Да?

– Она умерла, Лиам, – произнес Самсон и повесил трубку.

Сердце ухнуло вниз, и я упал духом, когда понял, что больше никогда не увижу миссис Макгриви. В моей работе смерть являлась обычным явлением, словно старым другом, но эта утрата слишком задела за живое. Я пересек улицу и направился обратно домой тем же путем, но вдруг понял, что ведь и Тесс последует за мной.

Вот же черт.

***

Если учесть, как быстро я добежал до квартиры миссис Макгриви, то можно было подумать, что я участвовал в каком-то марафоне. Я расталкивал пешеходов, опрокинул тележку жулика, продававшего пиратские диски, и перепрыгнул через два мусорных бака, которые упали на тротуар. Тесс впала в панику, когда я сообщил, что мне необходимо уйти, и объяснил, как добраться до мотеля «Слипи Инн». Я не рассказал ей подробностей, потому что она была и так расстроена и не понимала, зачем мне срочно понадобилось домой, в то время как нас преследовали русские.

Перепрыгивая через две-три ступеньки, я бежал вверх по лестнице, пока не очутился на втором этаже. Прислонившись к стене в коридоре, перевел дыхание, вытер со лба пот, поправил куртку и глубоко вздохнул. Дверь была не заперта, и я вошел в квартиру.

Миссис Макгриви там не оказалось.

Обливаясь потом, я осмотрелся и не заметил никаких признаков насильственной смерти. Во мне начало подниматься чувство тревоги. Здесь что-то было не так, но я не мог сказать, что именно. Мне показалось, словно я вошел в квартиру с включенной газовой плитой; воздух был плотным и давил тяжелым грузом.

Я позвонил Самсону.

– Рассказывай. Сейчас же! – рявкнул я в трубку.

– Успокойся, успокойся, – беспечно ответил Самсон. Этот ублюдок вел себя как обычно, будто только что умерла не его бабушка.

– Как она умерла? Я только что вышел...

– Ты уже знал, что она умирала. Ей было за восемьдесят, черт возьми, – хохотнул он, и я услышал мужичкой смех, звон бокалов и музыку на заднем плане.

«Наверное, он в «Пьяной Гарпии», – промелькнула мысль.

– Что, черт возьми, случилось, Самсон?

– Я приехал к ней позже обещанного, потому что у меня возникли более важные дела, не терпевшие отлагательств. Босс сообщил о новой возможности в казино, а все понимают, что я не мог упустить такой шанс. Речь о больших деньгах, Лиам.

Я сжал кулак и продолжал расхаживать взад-вперед по гостиной миссис Макгриви.

Самсон продолжил.

– В общем, я, наконец, добрался до бабули, но она лежала на диване и не дышала. Я проверил пульс, она оказалась мертва. Затем я сделал пару звонков, и мои люди помогли избавиться от тела...

– Это ведь не место преступления.

– И что же? Ты думал, я заплачу тысячи долларов за достойные похороны? Не знал, что ты такой шутник, – рассмеялся Самсон. – Зато теперь не придется тратить деньги на эту дряхлую старуху, ведь она никогда ни хрена для меня не делала.

Я бросил трубку.

– Черт! – проревел я в пустой квартире и тяжело выдохнул, в сердце словно зародилась пустота и зазияла огромная дыра. Как бы ни хотелось остаться и проверить правдивость слов Самсона, я понимал, что мне пора уходить. Уже было глупым решением вернуться сюда, потому что моя квартира находилась этажом выше, и в любой момент я мог нарваться на вооруженных русских. Но я очень хотел узнать, что случилось с женщиной, которая была мне как мать.

А еще я жаждал зайти в «Пьяную Гарпию» и избавиться от тела Самсона после того, как воткну нож для колки льда ему в голову. Но на этот лишний риск не было времени. Ситуация нелегкая, и мне необходимо было просчитать каждый свой следующий шаг. Все хорошо продумать. Кроме того, я до сих пор не знал, известно ли Самсону или кому-нибудь еще из парней о Тесс.

«Тесс!»

Я так отвлекся, что совершенно забыл об одинокой девушке, которую отправил в мотель.

«А что, если у нее не получилось добраться? Что, если русские нашли ее и снова похитили? Черт!»

Я, покачав головой, в последний раз окинул взглядом квартиру миссис Макгриви.

«Разберусь с этим позже», – мелькнула мысль. – «Пора возвращаться к Тесс».

Я уже собирался уходить, когда обратил внимание на висевшее на стене фото, то, где мы с мистером Макгриви играли в карты в «Пьяной Гарпии». Я встал перед фото и всмотрелся в него, опечалившись тому, что теперь оба Макгриви мертвы.

Неожиданно для себя я решил взять фотографию с собой. Это была единственная память об этой семье, и я знал, что Самсон просто выбросит картинку в мусорный бак, так как ее не продать.

Я схватил фотографию в рамке, снял со стены и услышал непонятный дребезжащий звук. Перевернув ее, отодвинул заднюю стенку рамки, и на пол выпал серебряный ключ с маленьким белым листком бумаги. Ключ. Сердце забилось быстрее, когда я вспомнил, как миссис Макгриви говорила о желании ее мужа отдать ключ мне.

«Ключ от двери?», – подумал я, покрутив предмет в руках.

Затем я развернул листок бумаги и увидел послание, написанное ручкой:

«ÇßSH021001088 429 Финчли Хэмпстед-Роуд: если выбора не будет, а свет превратится в темноту».

«Что за хрень?»

Я поймал себя на мысли, что расхаживал взад-вперед, закусив губу, как делал всегда в ситуациях, которые сбивали с толку. Времени на расшифровку этого сообщения не было, поэтому положив ключ и записку в карман кожаной куртки, я выбежал из квартиры миссис Макгриви с намерением вернуться к Тесс.

Глава 10

Мотель назывался «Слипи Инн», но некоторые буквы в вывеске отсутствовали.

«Место как раз для меня», – подумал я.

Здание было построено из светло-коричневого кирпича, а у входа стоял автомат с сигаретами. Автоматические двери не работали, к ним был приклеен кусок картона с небрежно написанной просьбой: «Толкни сильнее». Подойдя ближе, я увидел шест, который являлся флагштоком. На его острие висели остатки красной-белой-синей ткани.

Вода в бассейне была грязной, в ней плавали разные предметы: пластыри, клочки бумаги, ручки и шар с предсказаниями.

«Получится ли у меня выбраться из этого дерьма, магический шар? Ах, спросить еще раз попозже? Отлично».

Мотель был двухэтажным: номера первого этажа находились в тени балконного навеса, окружившем здание по периметру. Я заметил молодую женщину в коротком ярко-розовом платье, задравшимся до самой задницы, которую сопровождал мужчина в сером деловом костюме. Вместе они как раз шли по балкону.

С трудом открыв дверь, я вошел в холл. У женщины, встретившей меня, были темно-желтые зубы и выпученные глаза. Вся ее кожа покрылась морщинами, а прыщи расползлись от подбородка по шее. Ногти у нее были накладные, длинные и покрытые фиолетовым облупившимся лаком.

Рядом со столом стоял автомат с жевательной резинкой, у стены располагался ряд пластиковых стульев, а на стене висела доска с ключами от номеров. Помещение было заполнено густым, тошнотворным дымом. Уверен, дамочка курила не только сигареты. Она сидела на чем-то вроде вращающегося стула; во время разговора вертелась из стороны в сторону, облизывала губы и оглядывала меня с головы до ног.

– Хотите снять номер или вам нужны «особые услуги»? – флиртовала она, затянувшись сигаретой.

– Снять номер, – ответил я. – На одну ночь.

– Имя?

– Без имени.

Женщина помолчала, выпустив дым изо рта.

– Ты довольно симпатичный. Когда-нибудь думал о карьере модели?

– Нет, – ухмыльнулся я, изогнув бровь.

– Я знаю того, кто мог бы предложить тебе работенку....

– Неинтересно, – отрезал я. – Мне нужен номер.

– Ладно. Но ты многое теряешь, малыш, – дамочка сделала еще одну затяжку. – Одноместный или двухместный?

– Одноместный.

– На одну ночь?

– Я же сказал, что на одну.

– И одноместный номер…

Я наклонился в ее сторону.

– Издеваешься, мать твою?

Женщина драматично положила руку себе на грудь.

– Больно! И очень обидно! – затем разразилась гогочущим, зловещим смехом. Он был таким громким и неожиданным, что я сделал шаг назад.

– Шучу! – хихикнула дамочка, вытерев с глаз выступившие слезы. Она, очевидно, никогда не слышала нормальных шуток. – Шучу!

– Смешно, – сухо ответил я. – Один номер. Одна кровать. Одна ночь. Сколько?

– Восемьдесят долларов, малыш.

– Это стоит потраченных денег, – сказал я, протянув ей стодолларовую купюру.

Она серьезно кивнула, будто постоянно слышала подобные вещи, а затем нажала кнопку на кассовом аппарате. Тот издал звук, и из него выдвинулся ящичек. Женщина положила в него деньги, протянула мне двадцатидолларовую купюру, а в другой руке зажала ключ от номера большим и указательным пальцами.

– Бассейном можно пользоваться с девяти утра до пяти вечера, но не ночью, потому что мы любим подсматривать за людьми. Ты не поверишь, что там вытворяют.

– Думаю, мне лучше держаться подальше от бассейна, – ответил я, уходя прочь от стойки. Я открыл дверь и обернулся.

– Эй! Если тебе станет одиноко... я буду здесь, малыш, – крикнула мне вслед администраторша.

Тесс сидела на скамейке напротив здания. Я кивнул ей, молча приказав следовать за мной.

Девушка кивнула в ответ, встала, посмотрела влево и вправо и стала переходить улицу.

Я направился к лестнице, что вела на длинный балкон. Роскоши никакой, но по крайней мере, у нас был номер с хорошим видом из окна.

Глава 11

– Ты совсем спятил? – ругала меня Тесс, расхаживая взад и вперед у кровати.

Я наблюдал за ней, развалившись на спине и закинув руки за голову. Номер в мотеле был невелик, но девушка все же нашла место, чтобы тут расхаживать. Над кроватью висела выцветшая картина с изображением долины. Когда-то стены были зелеными, но теперь стали безликими и бледно-коричневыми. Ванная комната находилась так близко к кровати, что я мог пнуть дверь, не поднимая задницы.

«Ну и местечко», – улыбнулся я про себя, услышав скрип потолочного вентилятора. Он крутился и кружился, пытаясь выдуть жалкие клубы прохладного воздуха.

– Ты оставляешь меня одну, а потом возвращаешься туда, откуда нам пришлось уйти!

– Чувствуешь запах? Пахнет дезинфицирующим средством, – я принюхался. – По крайней мере, здесь чище, чем у меня, это уж точно.

– Лиам! Хватит меня игнорировать. Значит, хочешь, чтобы нас убили? – спросила Тесс, роясь в своем чемодане.

– Черт! Я забыл свою сумку.

– Какую сумку?

– С оружием.

– В своей квартире? – перебила она. – Ты же не собираешься туда снова вернуться?

– Неа. У меня есть два пистолета. Все будет в порядке. Патроны ведь в твоем чемодане?

Девушка кивнула.

«Черт! Что со мной случилось? Я никогда не делал ошибок. Эта женщина затуманила мой разум, из-за нее я ошибался, как дилетант».

Тесс все болтала и болтала.

– Потом стучишь в окно кафе, и все – абсолютно все – оборачиваются! Разве это разумно? И ты так чертовски быстро ходишь!

Она сняла черную толстовку и быстро надела белое летнее платье с принтом из красных цветов. Я успел рассмотреть сексуальный розовый кружевной лифчик и трусики, когда она переодевалась. Платье подчеркивало длинные гладкие ноги и дразнящее декольте. Даже несмотря на то, что мы находились в опасности, член встал на нее. Я облизал губы, снова уставившись на вентилятор под потолком. Затем наступила пауза, и я заметил, как Тесс махнула рукой в сторону кровати.

– И что это такое?

– Что?

– Кровать-то одноместная.

– Проблема?

– И как это будет выглядеть? Ты спишь на полу?

Я рассмеялся.

– Ты охренеть какого высокого мнения о себе, если думаешь, что я буду спать на полу. По-моему, ты уже бывала в моей постели, – напомнил я Тесс.

– Неважно, – она прищурилась. – Даже знать не хочу, что творится в твоей голове.

– Наверное, это к лучшему, – лукаво улыбнулся я.

– Все, что тебя волнует – убийство и секс. Самому не страшно?

– Неа. Я просто готовлюсь к тому, что произойдет дальше.

Тесс уперла руки в бока и принялась расхаживать взад-вперед по тесной комнатушке. Номер наполнился легким ароматом ее женского тела: в одно целое смешались пот, духи с запахом розы и мыло. Я почувствовал, как член стал еще тверже.

– Я просто не понимаю, как можно хотеть... этого. Как можно возбудиться после всего произошедшего?

– Иногда мужчина возбуждается, сам того не замечая. И если я засну рядом с тобой, проснусь со стояком... то трахну тебя.

– Как романтично, – сверкнула глазами Тесс. – Не забудь про красные розы и гребаную открытку.

– Не забуду, – усмехнулся я. Она хоть представляла, как сексуально выглядела, когда хмурилась? Догадывалась, как на меня действовала? – Когда ты, наконец, признаешь, что я тебе нравлюсь?

Тесс закатила глаза, подавив улыбку, отчего я рассмеялся еще громче. Меня очень забавляло провоцировать ее на гнев. Она разрывалась между желанием сопротивляться и желанием отдаться мне. Это читалось в каждом ее движении, в том, как она наклонялась ко мне, в том, как постоянно хотела дотронуться. Она была моей, хотела этого Тесс или нет.

– Что тут смешного, можно узнать? Подумать только, всего два года назад меня больше всего волновала книга про Оливера Твиста.…

Я расхохотался. Просто не смог сдержаться. Ее невинность так возбуждала.

– Перестань смеяться! – улыбнулась Тесс. – Реально, это была единственная серьезная проблема в моей жизни. По ночам я лежала без сна, с тревогой думая о сочинении, которое предстояло написать, о попытке получить степень. Нужно было прочитать книгу и написать по ней эссе, и в то время это было самой большой трудностью. Я бы с удовольствием вернулась в прошлое и посоветовала той наивной девушке: не принимай это как должное. Не профукай момент. Наслаждайся каждым днем. Жизнь никогда больше не будет такой беззаботной, потому что однажды на хвосте появятся гребаные русские, и придется делить постель с сумасшедшим киллером в мотеле, в котором воняет как в зоне химической войны!

– Прошлое – это прошлое, Тесс, – пожал я плечами. – С ним уже ничего не поделать, так зачем о нем говорить? Просто оставь все как есть и не накручивай.

– Наверное, ты прав, – согласилась она. Несколько минут Тесс молчала, и я не видел причин нарушать тишину.

Лежа на кровати, я размышлял о ключе, шифре на клочке бумаги и о том, что сделаю с русскими, укравшими мои деньги. У меня еще не было определенного плана, но разум наполнился мыслями о мести. Я буду зверем, которого слишком долго держали в клетке и наконец выпустили на свободу. Убью мудил любым оружием, которое найду. Каждого из них.

– Лиам...?

Я понял, что Тесс перестала расхаживать по комнате, и теперь сидела на краю кровати, рядом с моими ботинками.

– Что?

– Ты говорил, что твой брат Кевин был мягким человеком. Что произошло…

– Не смей упоминать моего брата! – я резко сел.

– Воу! Прости! Не хотела тебя расстраивать! – Тесс подняла руки в защитном жесте. – Может, все-таки расскажешь, что с ним случилось?

– Прекрати, – потребовал я, непрошеная эмоция взяла надо мной верх. Эффект был внезапным и шокирующим. Мышцы напряглись, а под кожей вздулись вены. Господи Иисусе, я был полным идиотом, когда сказал Тесс о Кевине.

– Какая от этого польза? – спросил я, мои глаза горели гневом. – Я чувствую себя достаточно виноватым в его смерти. Мы торчим тут в тесном номере, Жарков и его русские ублюдки за нами охотятся. Босс рано или поздно узнает, что я солгал, и тогда нас будет преследовать еще и гребаная криминальная семейка Бьянки. Надо разобраться со всем этим дерьмом, а тебе приспичило поговорить о моем мертвом брате?

Девушка выдержала мой взгляд. А я вот первым его отвел. Выражение лица Тесс было слишком мягким, слишком понимающим. Существовал риск, что я бы что-то почувствовал, продолжив смотреть на нее слишком долго, и идти на этот риск мне не хотелось. Пришлось заковать свое черное сердце в лед. В противном случае однажды меня начала бы грызть совесть или стыд, а если киллер испытывает подобные эмоции, то вскоре ощутит жало пули.

– Лиам...?

– Что?

– Извини.

Я не ответил, и Тесс тяжело вздохнула.

– Я лишь хочу спросить... зачем рисковать всем ради меня? Не надо было спасать меня от тех русских в переулке. И уж точно не нужно было отводить меня к себе домой... Можешь ответить хотя бы на этот вопрос?

– Потому что у тебя тело, за которое стоит умереть, и потому что ты моя. Вот зачем.

Девушка покраснела и скрестила ноги. Прижала лодыжки друг к другу, а я подумал о том, какие они на вкус; о том, как сильно хотелось их прикусить и услышать женский крик удовольствия и боли.

– И все? У тебя и раньше были красивые женщины с привлекательным телом.

– Да, и все.

– Хочешь знать, что я думаю? – спросила Тесс, пытаясь поймать мой взгляд.

Я поймал себя на том, что изучал трещины на стене, пялился на ржавое основание раковины в открытой двери ванной, обратил внимание на луч солнечного света на потолке – в общем смотрел на что угодно, только не на девушку.

– Нет, навряд ли меня интересует твое мнение.

Разумеется, Тесс меня проигнорировала.

– Я верю, что у тебя было тяжелое детство, что ты вырос в плохом районе среди опасных людей и научился быть жестким. Но, по-моему, это не все. Ты не разрешил мне говорить о твоем младшем брате, потому что расстроен. И боишься это показать. Мне кажется, ты что-то недоговариваешь.…

– Что я сказал? Разговоры об брате под запретом.

– Прекрасно, – пробормотала Тесс.

– Еще раз напоминаю, ты моя, ясно? Я спас тебя и заявил свои права. Твоя работа доставить удовольствие мне и только мне. То, что мы бежим от русских, не меняет нашего первоначального соглашения. Я понятно выразился?

– А что, если я хочу быть кем-то большим? Например, другом.

– Другом? – я чуть не упал со смеху.

– А почему нет? Кто же откажется от личного телохранителя?

На лице Тесс появилась улыбка.

– Все, перестань, – усмехнулся я. – И потом, у таких, как я, нет друзей.

Девушка замолчала.

– Итак, чем займемся?

– Найдем еду и постараемся отдохнуть.

– Звучит как план.

– Пожалуйста, – сказал я.

– За что?

– За то, что спасаю твою жизнь.

– Что ж, спасибо, Мистер Таинственный Киллер. Хотя я совершенно уверена, что тебе нужно сходить к психиатру... но я все еще очень благодарна за твою гребаную защиту.

– Знаешь, у тебя забавный способ выражать благодарность. Но не волнуйся. Позже покажешь, насколько ты мне признательна.

Тесс опустила глаза и закусила губу, с трудом сдержав улыбку.

Глава 12

Я сидел за столом в номере мотеля и чистил пистолет, но пришлось прервать занятие, чтобы понять, о чем болтала Тесс.

– Что это за мотель, где нет телевизора или кондиционера? – негодовала девушка. Она откинулась на спинку стула, поджав под себя ноги и усевшись на них задницей, и принялась рыться в своем чемодане.

Я оглядел номер.

– Может, починишь картину?

Тесс взяла ее в руки.

– Интересно, получится ли у меня сшить кусочки? – с сомнением произнесла она. – Я никогда особо не умела заниматься всякими женскими штуками. А вот моя бабушка вязала все, что угодно. Я всегда говорила, что она могла бы связать мост от Земли до Луны. Она над этим смеялась.

Мне нечего было ответить, поэтому я промолчал. Солнце уже клонилось к закату, и комната наполнилась оранжево-красным сиянием от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь задернутые шторы.

– В детстве меня называли книжным червем, – продолжила Тесс. – Другие девочки играли с куклами Барби, чайными сервизами или игрушечными пупсами… По-моему жутко, покупать маленьким девочкам игрушечных детей, о которых нужно заботиться. В любом случае, они играли, а я сидела в своей спальне и читала. Когда мне исполнилось одиннадцать, я могла прочесть роман за три дня. Моя учительница английского языка, миссис Хобсон, так мной гордилась, что подарила мне значок. Я выглядела как ботаник, но чувствовала себя счастливой. А вскоре после этого умерла моя мама.

Девушка все еще копалась в чемодане, не поднимая взгляда. Поняв, что вот-вот она поделится историей своей жизни, я вздохнул и плюхнулся на кровать. Меня начинало все раздражать, возможно, даже ощущалась клаустрофобия от того, что я застрял в номере мотеля. Мои дни проходили в вечных в разъездах, я рыскал по улицам, ходил туда-сюда и собирал информацию для работы. Необходимость оставаться на одном месте убивала меня, даже несмотря на то, что я был в компании красивой, очаровательной женщины.

– Знаю, что ты многим из-за меня рисковал. И не уверена, что по-настоящему отблагодарила тебя, – произнесла Тесс. – Поэтому, мне кажется, будет справедливо, если я немного расскажу о себе. Трудно это сделать просто так, да? Всегда ненавидела эту фразу: «расскажите о себе». Что на это ответить? Рассказать все до мельчайших подробностей? Например, что первый фильм, который я посмотрела, был фильмом ужасов, или что я ударила мальчика по лицу, когда мне было восемь лет, потому что он не дал мне покачаться на качели из автомобильной шины?

Тесс продолжила.

– Или рассказать о своих мечтах, чувствах? А, может, о том, что я написала половину романа, действие которого происходило в стране фантазий, где обычная фермерская девушка отправилась на поиски спасения своей матери из загробной жизни? Это было до того, как мы с Дмитрием приехали в Штаты. Жуть, правда? Это ужасно, просто... ужасно. Поэтому я бросила его писать. Или могу рассказать, что когда-нибудь хотела бы написать другую книгу, которой, возможно, смогла бы гордиться. Могу поделиться тем, что иногда мечтаю стать библиотекарем и что психология – это не моя настоящая страсть. Когда я была ребенком, работа библиотекаря казалась мне самой крутой работой в мире… – Тесс казалась потерянной в своем маленьком мирке и поглощенной мыслями о прошлом.

– Или я буду умнее и просто расскажу о своем цвете глаз, росте, весе и режиме сна. Глаза голубые, рост пять футов четыре дюйма, а вес сто двадцать пять фунтов. По поводу сна добавлю, что, закрыв глаза, мне сразу мерещатся Жарков и Дмитрий, и это прогоняет сон напрочь.

Я глубоко вздохнул.

– Ты много наговорила.

– Тут не почитать. Не посмотреть телевизор... Такое ощущение, что я схожу с ума.

Тесс поставила чемодан на пол.

– Я чувствую себя также, – признался я, потерев глаза. – Но без телевизора наоборот хорошо. Это дает время разобраться во всем дерьме.

– Наемные убийцы много думают?

– Умные убийцы, да.

– А ты один из умных?

– По крайней мере, был таким, пока не спас тебя.

Я закрыл глаза и стал размышлять, как лучше поступить, взяв в расчет тот факт, что в любой момент Босс, криминальная семья Бьянки или русские могли выломать гребаную дверь мотеля.

Мне вспомнился проклятый ключ и загадочное послание: «если все остальное не сработает, и свет превратится во тьму». Какой еще свет? Что за тьма? Какие тайны открывал этот ключ? Он от дома, машины или камеры хранения? «429 Финчли Хэмпстед-Роуд». Эта улица была мне незнакомой. Может, она находилась в Бостоне? Это вообще улица или какой-то код? Было бы самоубийством расспрашивать команду из «Пьяной Гарпии», потому что у меня возникло странное предчувствие, что они знали о происходящем между русскими, мной и Тесс. Мой план должен был оказаться стратегически грамотным, и необходимо его быстро придумать.

Однако меня очень интересовало, что случилось с матерью Тесс, и как она умерла. Если и было что-то, что интриговало меня больше всего, так это то, как умирали люди. Точно так же, как плотник хотел бы знать тип дерева для изготовления предметов, я хотел бы знать все виды смерти.

Открыв глаза, я взглянул на Тесс. День уже клонился к вечеру, и лицо девушки скрывалось тенью. Я наклонился к прикроватному столику и включил ночник. Тусклый желтый свет наполнил комнату. Тесс сидела молча, без всяких эмоций. Я знал, что она о многом думала.

– Тесс?

Девушка вытерла глаза и повернулась. В свете ночника ее слезы слабо мерцали, словно крошечные кристаллики. Я почувствовал к ней странное сострадание, которое ранее не вызывала у меня ни одна женщина. Мне хотелось, чтобы Тесс перестала плакать.

«Но это ведь не все. Ну же, брат, ты же понимаешь, что это нечто большее».

Вот опять зазвучал голос Кевина. Интересно, что подумает Тесс, если я скажу, что слышу голос покойного брата? Она уже считает меня сумасшедшим, возможно, так оно и есть. Я знаю не так уж много наемных убийц, сохранивших здравый ум.

– Как умерла твоя мама? – спрашиваю я.

Тесс задумалась, и несколько мгновений мы сидели молча.

– Знаешь… Я всегда спрашивала себя, что было больнее: смерть мамы или мое похищение?

– У меня не самый лучший опыт в борьбе с эмоциональным дерьмом, но я тебя выслушаю..., – я замолчал в ожидании, что Тесс продолжит.

Девушка положила руку мне на ногу, чуть выше ботинка, и ухватилась за мои джинсы, впившись ногтями в ткань. Это ощущалось странно успокаивающе и гораздо комфортнее, чем должно было быть. Поэтому я не попросил Тесс убрать руку.

– Моя мама…, – сдавленным голосом начала она, – умерла, когда мне было двенадцать лет. Я уже тебе говорила. Но я не рассказала причину смерти. Ее убил мой отец.

– Как?

«А вот это уже интересно», – подумал я.

– Отец был нехорошим человеком, – добавила Тесс, покачав головой. – Все, что я о нем помню – он настоящее зло. Он никогда не оскорблял меня, но бил маму. И не просто бил... а избивал до тех пор, пока она не становилась едва узнаваемой. Из того, что рассказывала мне бабушка, и из того немногого, что я помню, отец превратил жизнь моей мамы в сущий ад. Но она была очень храброй, – в голосе девушки послышались нотки гордости. – Мама, с ужасной кровоточащей раной над глазом, наконец, собралась с духом и пошла в полицию, решив написать заявление и засадить мудака в тюрьму. Но этот трус сбежал.

Тесс вздрогнула, будто ее отец находился в номере вместе с нами. Если бы это было так, то он бы уже валялся с пулей в голове. Я не тратил время на тех уродов, которые били своих жен. С моей точки зрения, мужчина, который поднимал руку на женщину, являлся подлым мудаком. В них было нечто отвратительное. Как может мужчина бить женщину по лицу, смотреть, как та истекает кровью, слушать ее крики, а потом продолжать жить дальше? Я обнаружил, что тоже вздрогнул.

«Я и не знал, что ты такой чувствительный, брат. Может, у тебя и сердце есть, после того как ты прошел через многие годы тьмы», – услышал я слова Кевина.

Тесс продолжила.

– Итак, отец сбежал, и мы прожили несколько чудесных лет с мамой. Она была самой лучшей женщиной на свете. Знаю, как это звучит, но все равно считаю именно так. Мама – самая замечательная женщина, которую я когда-либо встречала. И я бы ни за что на свете не променяла ее на кого-то другого.

Тесс сжала мою ногу так крепко, что ногтями, наверное, проколола джинсовую ткань и коснулась моей кожи – острое ощущение пронзило ногу. Но все равно, я не собирался убирать руку девушки. А наоборот взял ее ладонь, чтобы побудить рассказать, как умерла ее мать.

– Однажды я проснулась от маминого крика. Большинство детей испугались бы, но я не в первый раз просыпалась от ее криков. Подобное случалось и раньше. Ей снились кошмары, ужасные кошмары. Поэтому я не спешила к ней в спальню, зная, что делать в таких случаях: я забиралась к ней в постель, и мама обнимала меня, пока не засыпала. А после и я засыпала рядом с ней.

– Но, когда я пришла в комнату, мама была не одна, а ее простыни оказались испачканы кровью. Потом я заметила окровавленный нож и огромную дыру в ее груди. А отец обернулся, улыбнулся и сказал, что он приехал забрать меня и увезти отсюда. Я не знаю, что в тот момент заставило меня бежать настолько быстро, но я убегала так, что пятки сверкали. Выскочила из дома, понеслась через улицу к дому мистера Бейкера, и стала колотить в его дверь. Он открыл, укутал меня в плед и позвонил в полицию.

Тесс замолчала, вытерла слезы насухо и глубоко вздохнула.

– Была полицейская облава, и, в конце концов, отца поймали.

– А Жарков и Дмитрий? – спросил я, поняв, что попал в сети Тесс. Я хотел заботиться о ней все больше. Но почему-то в тот момент меня это не волновало. – Ты что-то говорила о русских и своей матери.

– Да, – девушка закрыла глаза, сделала вдох и снова открыла их. – Когда русские схватили меня, и Жарков сделал со мной все это, я поймала себя на мысли, что сравнивала: было больнее обнаружить маму мертвой, а отца с окровавленным ножом или быть использованной такой отвратительной свиньей, как Жарков?

– И к чему в итоге пришла?

– Ни к чему, – Тесс покачала головой. – И до сих пор не могу решить. Но самое хреновое, что это заставляет меня чувствовать себя виноватой. Что значат мои страдания по сравнению с болью мамы? По крайней мере, я хотя бы могу страдать. А она больше никогда ничего не почувствует.

Я понимал, что в этот момент от меня требовалась поддержка, но был не в состоянии ее дать. Может, Тесс хотела поцелуев, объятий или нежных прикосновений. Однако для меня это было чуждо. Все, что я мог сделать – разрешить Тесс сжимать мою ногу столько, сколько ей хотелось. Узнав, что она не работала на Жаркова и русских, и не устраивала против меня заговор, я ощутил облегчение. По правде говоря, я чувствовал себя придурком, потому что раньше сомневался в ее рассказе.

– Лиам?

– Да?

– Я знаю, что сейчас, вероятно, неподходящее время, но теперь, когда мы стали любовниками, что это будет значить для нас?

Для меня это был странный вопрос. Я никогда не задумывался о том, что значил секс, если ты связан с человеком отношениями, потому что раньше никогда заранее не узнавал что-либо о женщинах, которых трахал. Не зависал с ними после секса и не хотел узнать их поближе. У такого мужчины, как я, не должно возникать желания любить женщину по-настоящему. Как по мне, женщины необходимы для того, чтобы кончать в них или давать им в рот. Необходимы для шлепков по заднице и жесткого траха.

– Я никогда не думал о том, что секс что-то значит. И, честно говоря, я не хочу об этом размышлять. Секс – это просто секс. Зачем все усложнять?

– Потому что я прошу тебя.

– И, по-твоему, этого достаточно?

– Я думаю, этого более чем достаточно, когда рискуешь всем ради женщины, которую только что встретил.

– Ну, когда ты так говоришь, это звучит менее... странно.

Слово «странно» не отражало всей дикости в данной ситуации. Я был не из тех мужчин, которые влюблялись в женщин. Трахал их и все на этом.

«Но она совсем другая, совсем другая», – послышался шепот в голове. – «Ты же знаешь, что это так. Прекрасно знаешь, брат».

– В любом случае, хватит болтовни на сегодня, – пристальный взгляд Тесс остановился на мне, и она прикусила губу. Через мгновение девушка уже не смотрела мне в глаза. Она отвернулась и встала с кровати.

– Может, ты и прав, Лиам, – она медленно обернулась. – Может... я и правда хочу быть твоей.

***

Мне было безумно скучно, и я пялился в потолок, пока мы с Тесс лежали на кровати в уютной тишине. Я взглянул на девушку и увидел, что она задремала. Не в силах очистить разум от всяких мыслей и улечься поудобнее, я занервничал. В голове крутились мысли о словах Тесс, я не знал, что и думать. Она прошла через ад и вернулась обратно, и впервые в жизни я почувствовал угрызения совести за то, что был гребаным мудаком. Она не заслуживала того, чтобы с ней обращались как с дерьмом, и я понятия не имел, как выразить ей свои эмоции. Единственное, что мне хотелось сделать – показать ей свои чувства. Что-то менялось во мне, но я никак не мог распознать, что именно.

Я перевернулся, чтобы оседлать ее миниатюрное тело, и простыни прилипли к моей спине. Будучи сонной, Тесс пошевелилась, но находилась в сознании, чтобы со смехом запротестовать, когда я скользнул вниз по ее телу и талии, зависнув над сладким местечком прямо между ее бедер. Я чувствовал тепло Тесс даже на расстоянии нескольких дюймов. Ее тело взывало ко мне. И я ответил.

Девушка содрогнулась, когда я опустил голову и начал вылизывать киску. Тесс выгнулась дугой и приподнялась на кровати, зажав простыни в кулак. Я мрачно усмехнулся, попробовав ее складки на вкус, пощекотав киску своей щетиной, и обрадовавшись тому, что обладал такой властью над ее телом, что мог вызвать такую реакцию лишь небольшим усилием.

– Лиам, нет, – выдохнула Тесс. Ее голос был слабым, и она вяло протестовала где-то подо мной. – Я очень устала.

Зарычав в ответ, я впился пальцами в мягкую плоть ее бедер. Опустившись, просунул язык еще глубже в поисках клитора. Вкус Тесс был сладко-соленым, а от ее аромата у меня закружилась голова.

– Лиам! – Тесс снова застонала, раздвинув бедра, приподнявшись с кровати и прижавшись к моему лицу. Я обхватил рукой ее восхитительно бледную ягодицу и придвинул к себе еще ближе. Бешено двигал языком внутри нее, желая попробовать каждый доступный мне дюйм.

Отстранившись, я сделал глубокий вдох, улыбнулся и медленно произнес каждое слово:

– Ты. Мне. Нужна.

Я снова опустил голову между бедер Тесс и стал пожирать ее киску с таким аппетитом, о существовании которого и не подозревал. Мне хотелось отчаянно насытиться ею, что скорее всего было невозможно. Я голодал много лет, прежде чем встретил эту женщину. И теперь, когда она находилась в моих руках, я собирался вдоволь насладиться своей девочкой.

– Ты моя, – хрипло прошептал я, выдохнув в киску, облизав ее губами, языком и слегка прикусив зубами. Тесс извивалась и хныкала. Она была похожа на какую-то неземную нимфу, появившуюся из сказки и попавшую в мои фантазии. Я вошел в нее языком, продемонстрировав свое намерение – сладкое местечко внутри Тесс являлось моим заветным желанием.

Я ласкал ее клитор снова и снова просто чтобы увидеть реакцию Тесс. Она очень сильно выгнула спину, черт возьми, девушка почти парила над кроватью, а звук ее пронзительных криков звучал словно колокол, триумфально звеневший при ударе о него молотком в одной из известных игр типа «Проверь свои силы».

Что касалось меня… мне нравилось показывать силу, а еще я любил побеждать, и поэтому, когда эти вещи объединялись во время удовлетворения своей женщины, то это являлось для меня тройной победой. Я снова хищно ухмыльнулся. К подобному определенно можно было привыкнуть. Совершенно новый вид пытки и слишком жаждущая жертва.

– Хочу, чтобы ты кончила мне на язык, – произнес я, удивив даже самого себя той темнотой, что прозвучала в моем голосе.

– Да, – простонала Тесс.

– Хорошая девочка, – я сжал ее задницу обеими руками, возобновив свои манипуляции. Долгие, медленные движения языка чередовались с легкими, дразнящими толчками внутри сладкой киски. Я целовал, посасывал, облизывал и пробовал на вкус, упиваясь ее сущностью и ароматом. Впился пальцами в мягкую плоть ее попки, удерживая ту у своего лица, независимо от того, как сильно стонала Тесс, извивалась и скулила от отчаянного желания.

Каким-то образом девушка нашла в себе силы и начала двигаться еще яростнее. Теперь слышалось лишь громкое нечленораздельное хныканье, что звучало как самая сладкая мелодия и дополняло мою «трапезу», из-за которой мои рот, губы и щеки были покрыты девичьими соками. Я тоже ускорил темп, мой отчаянный голод являлся прекрасным дополнением к ее собственному.

Я почувствовал, как каждый нерв в теле Тесс воспламенился, девушка напряглась и застыла на долгое мгновение, которое продолжалось и продолжалось, пока она хрипло кричала в экстазе. Затем Тесс рухнула обратно на кровать, словно марионетка, чьи нити перерезали. Вся прежняя энергия девушки внезапно иссякла в одно мгновение. Она лежала обмякшая и задыхающаяся. Я вылез из-под нее и приподнялся на локтях, рассматривая результаты своей работы.

– Лиам, – выдохнула Тесс, когда, наконец, пришла в себя, немного переведя дух. Я лишь усмехнулся в ответ, и из моей груди вырвался глубокий удовлетворенный рокот – я был вполне доволен собой.

Мой голод исчез ненадолго. Положив голову Тесс на живот, я лениво заскользил руками по ее бокам, от бедер к груди и обратно, наслаждаясь ощущением ее бархатной кожи.

Глава 13

– Я есть хочу, – объявила Тесс, и это были самые приятные слова, которые я когда-либо слышал. Они означали, что я мог ненадолго выйти из номера мотеля, подышать свежим воздухом и разобраться в вихре беспорядка, который произошел за последние несколько дней. У меня внутри все сжалось, и не знай я себя, то сказал бы, что пребывал в замешательстве.

«Почему ты так смущен, брат? А я знаю почему. Может, потому что ты разрываешься между желанием показать Тесс, что она тебе небезразлична, и желанием воспринимать ее всего лишь как женщину, которую можно использовать для удовольствия?»

«Только не сейчас, Кевин», – оборвал я мысль.

– Пойду, куплю нам чего-нибудь поесть, – ответил я. – В квартале отсюда видел китайский ресторанчик.

Тесс не просилась пойти со мной, и я был благодарен ей за это. Как только я встал, она снова легла на кровать и положила голову на подушку. Девушка казалась по-настоящему измученной, будто тащила тяжелый груз и мечтала от него избавиться. Она подтянула колени к груди и обхватила их руками. Возможно, я озабоченный мудак, но, когда она свернулась в такую позу, ее белое цветастое платье задралось… и я увидел идеальную задницу цвета персика, словно умолявшую ее отшлепать, то член воззвал ко мне, чтобы я погрузился в эту сладкую попку. Довольно часто мне казалось, что всего этого чересчур. Мозг становился зависимым от этой женщины, и я терял гребаный рассудок.

Схватив ключ от номера, я предупредил:

– Никуда не выходи и не открывай дверь.

– Я поняла. Спасибо, Лиам, – улыбнулась Тесс.

Выйдя на балкон второго этажа, я запер за собой дверь. Вечером мотель преобразился. По всему балкону рука об руку гуляли женщины в коротких юбках с пожилыми лысеющими мужчинами. У мужчин на лицах красовались противные ухмылки, будто они думали, что действительно могли удовлетворить своих спутниц. А у женщин, воспринимавших происходившее как обычную работу, были пустые лица.

Администратор мотеля стояла, прислонившись к сломанной двери, и курила сигарету.

– Привет, красавчик! Малыш, зайдешь поболтать? А может, хочешь еще «чего-нибудь»? – позвала она.

Я проигнорировал ее и вышел на улицу.

– Ну и пошел ты! – крикнула она, швырнув в мою сторону окурок от сигареты, угольки которой разлетелись в вечернем воздухе, будто светлячки.

Вечер оказался теплым, и я почувствовал, как вспотел. Нужно было принять душ, и попытаться очистить голову от мыслей, но Тесс делала это невозможным.

Я старался сосредоточиться на том, что происходило вокруг, с целью отвлечься. Читал номерные знаки машин, шумевших на дороге. Большинство из них были из Массачусетса, но еще был «Форд Эскейп» из Невады, «Королла» из Вирджинии и «Сивик» из Род-Айленда. Деревья с темной листвой скрывали меня, обеспечив столь необходимое прикрытие во время прогулки, так как свет от уличных фонарей не проникал сквозь крону. По тротуару прогуливались несколько пешеходов: две пожилые женщины громко болтали о говядине, гуляя с маленькими собачками, больше похожими на крыс. Мужчина в мешковатом серебристом костюме бежал вниз по дороге, словно опаздывал на встречу. Чернокожий мужчина и мексиканская проститутка держались за руки, скорее всего направляясь в мотель.

Я пришел в китайский ресторан «Восточное наслаждение», и на входе в глаза сразу же ударил яркий свет, как в больнице. Большую часть помещения занимали четыре стола со стульями из синей искусственной кожи. Материал на мебели был порван в нескольких местах и обнажал желтую обивку. На прозрачном прилавке красовались картофель фри, куриные шарики и рыбные лепешки. В забегаловке оказалось пусто, если не считать китайца в белой футболке, испачканной красным соусом.

– Будете что-то заказывать? – спросил мужчина.

– Да, мне...

Я вдруг услышал, как дверь распахнулась, и китаец посмотрел на вошедших. Смутное чувство опасности подействовало на меня мгновенно, предупредив о надвигающейся угрозе. Инстинкт подсказывал, что неприятности приближались именно по мою задницу.

Я обернулся.

В китайский ресторан вошли Квиктоу и Ганнер.

Квиктоу получил свое прозвище из-за маленького роста и того факта, что когда-то он был лучшим футболистом в округе, пока не получил пулю в бедро. Он всегда носил красную шапку. Я даже не знал, какого цвета у него волосы. Шапка сидела низко, чуть выше глаз. А его лицо было похоже на морду хитрой крысы, вечно что-то рыскавшей в глубокой ночи.

Ганнера так называли из-за его рук, которые походили на стволы дробовика и могли нанести большой вред. Он был на полторы головы выше Квиктоу и сейчас был одет в шорты и белую обтягивающую майку без рукавов, которая демонстрировала его телосложение качка. Тату в стиле «трайбл» покрывали его левую руку от кисти к плечу. От лысой головы отражался свет, а голубые глаза Ганнера были такими бледными, что казались почти белыми. Он был настоящим тупицей во всех смыслах этого слова.

Я стоял спокойно и пытался изобразить приятное удивление, но знал, что это чушь собачья. Они пришли сюда, чтобы пролить кровь.

– Ребята. Тоже пришли купить еды?

– Неужели ты реально думал, что мы полные идиоты? – спросил Ганнер.

– Где эта гребаная девчонка, Лиам?

Ганнер и Квиктоу сделали шаг вперед.

Глава 14

– Значит, вы нашли меня, – это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Конечно, нашли, – дьявольски усмехнулся Ганнер.

– И как?

– По улицам ходят слухи, – коротко ответил он.

– Слухи? – я улыбнулся, кивнул и потер свой острый подбородок.

– Хватит, Лиам. Где девчонка? – спросил Квиктоу.

– Меня вы нашли, а ее нет? Какие-то хреновые ходят слухи, – ухмыльнулся я.

Квиктоу сверкнул глазами и сделал еще шаг в мою сторону. Я знал, что мне предстояло принять важное решение. Самым разумным было бы отказаться от Тесс. Я познакомился с ней совсем недавно. Почему бы не бросить ее к чертям? Почему бы не покончить со всем этим прямо сейчас? Почему бы не вернуться к Боссу, Ганнеру, Квиктоу, Самсону и всей команде «Пьяной Гарпии», не упасть на колени и не попросить прощения? И тут в голове мелькнула картинка. Я представил это, словно все происходило у меня на глазах. Тесс отдадут обратно Жаркову, или всадят ей пулю в лоб. А я в любом случае умру.

Я видел, как Жарков толстыми пальцами с золотыми кольцами цеплялся за Тесс, а его жирная шея дрожала, пока он изо всех сил пытался сдержать свою тошнотворную похоть. Я вообразил себе его уродливый живот, нависший над членом, и как его пальцы-сардельки лапали тело девушки. Представил, как ее рот открылся в крике о помощи, как она пыталась отползти, а Жарков, засмеявшись, небрежно шлепнул ее по затылку. А затем мой разум вызвал образы, от которых меня затошнило и скрутило живот. Мне мерещилось, как Жарков навалился на Тесс и придавил ее своим телом, сверкнув посеребренными зубами в злобной усмешке. Его жирная задница двигалась вверх-вниз, вверх-вниз, а Тесс исчезла где-то под его расплывшимся животом. Я чувствовал запах пота, запах ее страха и слышал приглушенные протесты Тесс, когда он насиловал ее снова и снова. Все это представилось мне в течение нескольких секунд. Я сжал кулаки и челюсть, заскрипев зубами. Затем немного расслабился, потому что уже принял решение. Сейчас необходимо было успокоиться, настала пора поработать.

Квиктоу сделал еще шаг вперед. Ганнер встал рядом с ним и глубоко дышал. Я вспомнил, что Ганнер всегда мечтал встретиться со мной лицом к лицу. Он был одним из тех идиотов, которые проводили каждую секунду своей жизни в спортзале и заглядывались на себя в зеркало при каждом удобном случае, улыбались и напрягали мышцы, как Арнольд Шварценеггер. Он не понимал, что иметь большие мускулы – это лишь половина успеха; нужен инстинкт, звериное чутье и острый ум убийцы. А Ганнер – просто тупица. В то время как я был машиной для убийств.

– Никаких драк в моем ресторане! – завопил китаец, размахивая руками над головой. – Никаких драк! Марш на улицу!

– Где она? – потребовал Квиктоу. – Ты реально пойдешь против семьи Бьянки и рискнешь всем ради какой-то шлюхи, которую даже не знаешь? Никогда не думал, что ты такая тряпка, Зверь.

Он посмотрел мне в лицо, выпятив нижнюю губу, и задрожал, словно не понимал происходящего. Может, когда-то Квиктоу и смотрел на меня снизу вверх, но это время давно прошло. Он не станет смотреть так на человека, который ослушался Босса или пошел против семьи. Семья и верность были основой ценностей Бьянки, и мой поступок являлся предательством. Возможно, лгать Боссу было не самой лучшей идеей, но будь я проклят, если позволю чему-то случиться с Тесс.

– Нет смысла разговаривать с ним, дружище, – прорычал Ганнер сквозь стиснутые зубы. – Он опьянен молоденькой давалкой. Я слышал кое-какие истории от русских о той узкой киске, которую он так оберегает.

– Так ты общаешься с русскими, Ганнер? – удивленно спросил я.

Квиктоу взглянул на меня, а потом на Ганнера.

Уверен, он думал о том же, о чем и я: «Ты общаешься с врагами? Крыса!»

– А Босс в курсе? – спросил Ганнера Квиктоу.

Ганнер проигнорировал Квиктоу и скрестил руки на груди, понимающе ухмыльнувшись.

– А еще я слышал, что Жарков прилично растянул маленькую киску этой шлюхи. Говорили, он хорошенько ее оттрахал. И она теперь не такая тугая, – хихикнул он, явно попытавшись спровоцировать меня. – Но, насколько мне известно, девка компенсирует это другим способом. Сосет без остановки. Она отсасывала Жаркову два часа подряд! – Ганнер истерически рассмеялся. – Почему ты защищаешь эту шлюху…

Что-то во мне вспыхнуло, когда Ганнер заговорил о Тесс в таком ключе. Наверное, мой брат был мудр даже будучи мертвым: я понимал, что начинал заботиться о ней. Какое Ганнер имел право молоть такую чушь? Он не должен был даже произносить ее имени своим гребаным ртом.

– Ганнер, ты гребаная крыса! – шокировано выпалил Квиктоу.

Китаец испуганно вскрикнул, когда я через весь ресторан бросился к Ганнеру.

Судя по всему, я был слишком занят мыслями о Тесс, потому что ублюдок отскочил и нанес мне неожиданный удар прямо в лицо. Ошеломленный, я упал на колени и прижал руки к лицу, почувствовав, как между пальцев потекла кровь. Я громкий застонал, и если бы не знал Ганнера лучше, то подумал бы, что он сломал мне нос.

– Ты сегодня не в лучшей форме, а, Зверь? – Ганнер засмеялся и покачал головой. – Вот что бывает, когда связываешься со шлюхой...

Прежде чем он успел закончить, я вскочил и нанес Ганнеру мощный апперкот. Кулак хрустнул от удара в подбородок ублюдка, а по руке прошла дрожь. Я был выносливым и готов к битве. Подпрыгнул на пальцах ног несмотря на то, что кровь лила из моего носа. Ганнер упал на один из столов, ударившись задницей о край мебели. Он соскользнул на пол и застонал.

Квиктоу бросился на меня, раскинув руки, но я знал, что у него была слабость, которая давала мне преимущество. Он получил пулю в ногу, и я буду целиться в раненую конечность, если дело дойдет до этого. Я нырнул за спину Квиктоу, схватив его за шею и заломив руки за спину.

– Я тебе не враг, Квиктоу! – прорычал я.

– Вы оба пошли против семьи! – заорал Квиктоу.

У меня не было другого выбора, кроме как защищаться. Я повернулся и изо всех сил ударил Квиктоу ногой в область колена сзади. Парень вскрикнул и, споткнувшись, упал вперед, издав при этом по-детски громкий всхлип. Я знал, как выглядел: глаза сузились, в висках пульсировала кровь, а челюсть плотно сжалась. У меня было лицо человека, выполнявшего свою работу: сосредоточенное лицо солдата или наемного убийцы во время задания.

Когда я обернулся, Ганнер уже стоял на ногах.

– Идите на улицу! Идите на улицу! – китаец обошел стойку и встал перед ней, протянув руки в защитном жесте. – Здесь вы драться не будете!

Из кухни вышла маленькая девочка с черными как смоль косичками, держа в руках изжеванную куклу Барби. Девочке было не больше восьми лет, и она смотрела, как мы пытались убить друг друга. Ее карие глаза широко раскрылись, то ли от страха, то ли от любопытства, я не мог сказать точно.

– Ты просто гребаный идиот! – рявкнул Ганнер. – Какого хрена ты всем рискуешь?

– Считаешь себя крутым чуваком, потому что мелешь всякую херню о женщинах? – спокойно ответил я, вытерев кровь с лица. Я разжал кулаки, готовый душить или хватать руками. – Чувствуешь себя важным перцем, унижая женщин? Я больше не позволю тебе говорить о Тесс, а, если скажешь хоть еще одно гребаное слово о ней, то прикончу тебя прямо здесь.

Я услышал приглушенный звук кроссовок Квиктоу. Он шагнул почти неслышно, но только не для моего натренированного слуха.

– Еще один гребаный шаг ко мне, и он станет твоим последним, – предупредил я, даже не повернувшись к нему.

Квиктоу замер.

Брови Ганнера взлетели вверх.

– Я крутой? – он громко расхохотался, поднял кулак и ударил себя в грудь. В это же время маленькая девочка в дверях заплакала, уронила свою Барби и бросилась обратно на кухню.

– Вам пора сваливать, – сказал я, контролируя действия Квиктоу, который смотрел на Ганнера.

– Ганнер, думаю, нам лучше..., – пробормотал Квиктоу. Он массировал ногу, и я слышал в его голосе мучительную боль. Квиткоу не был ровней ни одному из нас, ему лучше всего было оставаться на месте и нам не мешать.

– Нет! – Ганнер будто увеличился в размерах, а его голос наполнил маленький ресторанчик, словно звуковая сирена. Китаец снова забежал за прилавок и присел на корточки за кассой, уставившись на Ганнера как на огромный валун, готовый уничтожить все на своем пути, в том числе и его имущество. – Вернуться к Боссу и сообщить, что мы облажались? – он покачал головой, его лицо выглядело напряженным и недоверчивым. – Можешь вернуться, если хочешь, Квиктоу. Но я закончу это дело. А сдашь меня Боссу, я сломаю тебе вторую ногу.

Квиктоу кивнул в знак согласия.

Ганнер ухмыльнулся мне.

– Я закончу это, потому что твоя шлюха – никчемная сучка, и она хороша только для того, чтобы сосать и трахаться. И прежде, чем вернуть ее русским, я трахну ее в маленькую, гребаную задницу, потому что Жарков уже испортил ее киску!

Квиктоу завопил, китаец заткнул уши, а Ганнер попытался достать пистолет, но опоздал. Я вытащил оружие из внутреннего кармана куртки, прицелился в голову Ганнера и нажал на спусковой крючок. Выстрелив, я не почувствовал гнева. Я вообще ничего не чувствовал, кроме удовлетворения: глубоко засевшего удовлетворения от того, что мне удалось защитить свое. Я правильно поступил: защитил честь Тесс и уберег ее от опасности. Непонятно почему это меня так обрадовало, но я точно знал, что не позволил бы случиться тому, о чем говорил Ганнер.

Пуля вошла ему в левый глаз. Из раны хлынула кровь, залив сильные мужские руки, после чего Ганнер упал на колени. Рухнув, он задел баночку с солью, которая тоже свалилась на пол.

– Ты в меня выстрелил! – закричал он, прикрыв глаз. Его слова были невнятны. Люди думали, что выстрел в голову – это всегда мгновенная смерть, но я видел, как после этого раненые разговаривали еще в течение десяти минут. Но Ганнеру вряд ли так повезет. – Ты выстрелил в меня, боже!

С абсолютно пустым выражением лица я прижал дуло пистолета к правому глазу Ганнера и нажал на курок.

Кровь и куски плоти разлетелись повсюду, покрыв прилавок и мою одежду. Я навис над Ганнером, прицелился ему в сердце и дважды выстрелил. Воздух наполнился запахом дерьма и крови, но я уже чувствовал этот запах раньше, когда умирали люди.

Я смутно осознавал, что китаец полз к кухне на четвереньках, где кричала маленькая девочка. Я был занят поисками гильз от пуль. Одну нашел под ногой Ганнера, другая лежала на столе. Я сунул их в карман и направился к двери.

Квиктоу тяжело дышал, стоял перед дверью и прикрывал свою здоровую ногу. Казалось, он мог упасть в любой момент.

– Что ты наделал, Лиам! – Квиктоу пялился на тело Ганнера, словно не верил своим глазам.

– Убил его, Квиктоу.

– Но... но, это же был Ганнер!

– Да, был, а еще он был крысой. А теперь сваливай.

– Но ты тоже крыса! Ты лгал Боссу!

Квиктоу двигался недостаточно быстро.

– Мне не хочется убивать и тебя, Квиктоу, – предупредил я, вытерев окровавленный нос.

Я выдержал его пристальный взгляд в течение десяти секунд. Китаец и девочка все еще кричали, и воздух словно стал гуще, плотнее и острее ощущался; металлический запах крови и вонь дерьма витали вокруг. Я видел, что Квиктоу не хотел умирать. В прошлом у нас с ним была драка по пьяни, но на этом все и закончилось. Мы не были врагами. Однако и друзьями тоже. Но у Квиктоу не было настоящего желания убивать меня. Он просто выполнял приказ.

Медленно, он отошел.

Я снова повернулся к китайцу и прицелился в него.

– Ты ведь не позвонишь в полицию?

– Нет-нет. Никакой полиции!

– Разумно, – похвалил я и оглядел гребаный ресторан. – Займись делом и приведи здесь все в порядок.

Китаец кивнул. Я снова повернулся к Квиктоу несмотря на то, что у меня из носа лила кровь.

– Как вы меня нашли? – история о том, что они нашли меня по слухам, казалась неправдоподобной.

– Не знаю, – задрожал Квиктоу. – Я занимался своими делами в «Пьяной Гарпии», ко мне подходит Ганнер и говорит: «Пойдем». Клянусь. Мы взяли мою машину, а по дороге сюда он сказал, что ты пошел против семьи, солгал Боссу и кого-то там спас...

Я посмотрел на Квиктоу, шмыгнул кровоточащим носом и вытер руки о джинсы.

– Ты ведь понимаешь, что это не конец, Лиам, – пробормотал Квиктоу, захромав в другой конец ресторана.

– Понимаю, – ответил я и открыл дверь. Теплый ночной воздух ворвался в помещение. Я в последний раз взглянул на Квиктоу. – Пойдешь за мной или вызовешь копов, башку прострелю.

Глава 15

Должно быть, я выглядел как ненормальный, когда зашел в номер мотеля. Потому что Тесс вскочила с кровати, словно игрушка-попрыгунчик, и, скривив губы в немом крике, побежала в ванную и захлопнула за собой дверь, через которую было слышно ее бешеное дыхание.

– Тесс, это я, – произнес я, зажав нос, и направился через комнату к ванной. – У меня был адский вечер. Открой дверь.

– Ты весь в крови!

– Не говори, что ты удивлена, – рассмеялся я. – Это даже не моя кровь. Ну, может чуть-чуть.

Я услышал слова Кевина в голове:

«Большинство людей, брат, не смогли бы смеяться в такой момент. Но ты же не большинство, да?»

– А чья?

– У меня нет времени вдаваться в подробности. Позже расскажу. Открой дверь.

Я услышал, как что-то зашумело в раковине, и через мгновение Тесс с мокрым полотенцем в руках открыла дверь. Я чувствовал себя грязным, стоя напротив нее вот так. Она выглядела чистой, бледной и без единой царапины. А я был испачкан кровью и «пропитан» смертью.

– Ты похож на безумца! – Тесс скривила лицо и принялась вытирать кровь с моего носа. Я потянулся, схватил ее за руку и задержал на мгновение. Посмотрев ей в глаза, я улыбнулся. Она отвернулась, а ее лицо вспыхнуло.

– Сломал нос?

– Неа. Просто кровь идет, – успокоил я, нависнув над ней.

Тесс посмотрела на меня, сдержав улыбку, и, закончив вытирать мой нос, стала чистить одежду. Затем вернулась в ванную, взяла еще одно чистое полотенце и протянула мне.

– Вот. Приложи полотенце и чуть зажми.

– Спасибо, – ответил я и выполнил ее просьбу.

Она помолчала.

– Это нормально, что я нахожу тебя привлекательным даже в таком виде? – Я ухмыльнулся, понятия не имея, что на ответить. – Отвратительно, – сказала Тесс, продолжив вытирать руки. – Не думаю, что когда-нибудь привыкну к запаху крови. Это напоминает мне время, когда я была волонтером в Красном Кресте.

– В Англии есть Красный Крест?

– Ну да. Не слышал о британском Красном Кресте? Около года назад я записалась волонтером в их отдел реагирования при чрезвычайных ситуациях.

– Ого.

– Я прошла обучение и все такое, и оставалась на связи в случае необходимости. Это было во время летних каникул в Оксфорде. Но я скажу вот что – за то короткое время, что я там находилась, мне довелось увидеть довольно-таки много крови, но меня все равно до сих пор тошнит от ее запаха.

– Привыкнешь. Это стало второй натурой в моей работе, – я пожал плечами, наблюдая, как Тесс проводила пропитанным кровью полотенцем по моим ботинкам.

– Спорить не буду, – хихикнула она, сосредоточившись на занятии. – Ладно, мне нужны еще полотенца, Лиам.

– Вообще-то нам пора уходить.

– Только не в таком виде!

– Сюда в любой момент могут нагрянуть копы. А если полиция доберется до меня, то Босс и Жарков будут точно знать, где нас искать, – я предполагал, что Босс, криминальная семья Бьянки и Жарков теперь работали вместе. Для русских не было ничего необычного в том, чтобы играть в друзей со своими врагами, если речь шла о деньгах. Мне неизвестно, зачем Боссу сотрудничать с жирным русским хреном, но сейчас это было неважно.

– Босс? Подожди, твой Босс?

– У нас нет времени. Ну же! – я схватил Тесс за руку и потащил к входной двери.

– Эй! – прикрикнула она, попытавшись выдернуть свою руку. После чего ее голос стал более серьезным. – Ты испачкаешь меня кровью!

Я уже собирался пошутить над ней за то, что она такая неженка, но девушка меня удивила.

– Тебе нужно в душ. А мне переодеться. Посмотри на нас!

Тесс вырвалась из моей хватки, порылась в чемодане и вытащила старые джинсы и объемный свитер.

– Я так сильно хочу тебя прямо сейчас, но мы...

– Мы? Значит, теперь мы – это официально?

Я подумал о «Пьяной Гарпии», о щелчке заряжаемых пуль, о звуках смеха, когда парни обсуждали то, как убьют меня, о голосе Босса, звеневшем от ярости, во время приказа убить…

– Да, теперь мы – это официально, – ответил я. – Идешь переодеваться или нет?

Тесс кивнула.

– Я переоденусь. А ты в душ.

Я стащил с себя черную кожаную куртку, футболку и швырнул их в стену. Как бы высокомерно это ни звучало, я знал, что хорошо выглядел без футболки, и ни одна женщина не была против моего обнажения. Тесс быстро взглянула на мой пресс, прежде чем отвернуться. Я обратил внимание, как вспыхнули ее щеки, когда я наклонился, чтобы снять ботинки. Она снова взглянула на меня, и я заметил, что она восхищалась движениями моих мышц.

Я начал расстегивать джинсы, и Тесс запаниковала:

– Воу! Что ты делаешь?

– В душ собрался. А на что это похоже?

Она прикусила свою губу.

– Не смотри так потрясенно, Тесс. Скоро я снова тебя трахну. Планировал сделать это сегодня вечером, но эти мудаки все испортили.

Я стянул штаны, обнажив мускулистые ноги. Мышцы моих бедер окрепли за годы бега и тренировок, а облегающие черные трусы-боксеры демонстрировали контуры члена. Мой девятидюймовый ствол был огромным, даже в спокойном состоянии. Взгляд Тесс метался по сторонам, словно девушка не знала, отвернуться ей или продолжить смотреть.

– То есть... ты реально разденешься прямо передо мной?

– Да. Почему нет?

– Тебя оставить одного или ты всегда такой неандерталец?

– Одного? Зачем? – я ухмыльнулся. – Ты уже видела мой член. Чего тут стесняться?

– Э-э, много чего. Я скажу тебе, что женщины думают о себе, когда снимают одежду: мои колени слишком острые, бока слишком большие, плечи выглядят слишком некрасиво, а пупок…

– Что, черт возьми, может быть не так с пупком?

– Это то, о чем думают женщины, – улыбнулась Тесс.

– Значит, они думают о всяких глупостях. Теперь я вам кое-что скажу, мисс Тесс. Мужчинам плевать на пупок, бока, колени и что там еще. Их волнует только то, чтобы киска была влажной, узкой, выбритой, и чтобы женщина была согласна на секс. И все.

– Потрясающе.

Я подмигнул ей, стянув трусы.

Тесс пялилась на мой член, приоткрыв рот.

– Что-то не так? – небрежно бросил я, швырнув боксеры к стене.

От взгляда Тесс член встал по стойке смирно, а большая вена тянулась от основания почти до самого кончика. Я был обрезан, и головка увеличивалась по мере того, как член становился тверже. Но прямо сейчас мне нужно было в душ. В планах был побег от русских и копов, но, посмотрев на горячее тело Тесс, я забыл обо всем. Яйца болели так, словно вот-вот лопнут. Девушка являлась афродизиаком, который мгновенно меня возбуждал.

– Не так? – она быстро покачала головой, и ее лицо раскраснелось. – Ты... возбужден?

Я посмотрел вниз.

– Да, я всегда возбуждаюсь, когда ты рядом.

Я сделал шаг к ней. Напряжение внутри меня было необычайным. Никогда прежде не испытывал такого сильного плотского желания. С Тесс я уже провел столько времени, сколько не проводил ни с одной другой женщиной, и знал о ней больше, чем о ком бы то ни было. Сделав еще шаг вперед, я ожидал, что девушка отпрянет от меня, но она этого не сделала. Я нежно обхватил ладонью ее щеку и погладил бархатную кожу.

– Ты в курсе, что ты самая красивая и смелая женщина? – произнес я ровным и глубоким голосом.

– Спасибо, – ответила Тесс, смутившись и отвернувшись.

– Ты больше не будешь чувствовать себя в опасности. Я защищу тебя и прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось.

Тесс сделала маленький шаг назад.

– Что такое?

– Не знаю, – она опустила взгляд в пол. – Столько всего произошло, и я просто не хочу, чтобы мне снова причинили боль.

– Я понимаю, что тебе пришлось через многое пройти, но ты должна поверить мне на слово – я никогда не причиню тебе вреда. Я не Жарков и не Дмитрий. И всегда держу свое слово. Ты мне веришь? – Тесс вздохнула. – Послушай. Я бы никогда не рисковал своей жизнью несколько раз подряд и не пошел бы против семьи Бьянки или команды из «Пьяной Гарпии». В их глазах я теперь крыса, и мне известно, что они охотятся за моей головой. Но мне плевать, потому что ты теперь моя. Ясно?

Я приблизился к ней, осторожно приподнял ее подбородок и пристально посмотрел в ярко-голубые глаза.

– Посмотри на меня. Я был неправ, когда относился к тебе неподобающим образом в нашу первую встречу.

Тесс опустила глаза.

– Пожалуйста, дай мне доказать, что я буду защищать тебя, и ты останешься моей и только моей. Я убью еще сотню человек, прежде чем кто-нибудь поднимет на тебя руку, – я улыбнулся. – Им сначала придется убить меня, и я желаю им удачи в этом.

Мы оба рассмеялись, и я увидел, как блеснули глаза Тесс, но заметил все-таки некую нерешительность. Если бы я поставил себя на ее место, то возможно тоже ощущал бы себя подобным образом.

Наконец она ответила:

– Мы знакомы непродолжительное время, но я не могу избавиться от одного чувства.

– А что ты чувствуешь?

– Не знаю, – ответила она. – Я просто не думала, что когда-нибудь почувствую.… – Тесс помолчала, – возбуждение, – ее щеки пылали, и я чувствовал жар, исходящий от ее тела. – что когда-нибудь снова смогу ощутить сильное желание, но после прошлой ночи...

– Я понимаю...

– Но теперь..., – Тесс закрыла глаза, будто ей было слишком стыдно смотреть на меня. – Но теперь... я снова чувствую это. Оно как голод внутри. Толкает меня в одну сторону, когда я знаю, что должна идти в другую. Мы должны бежать, нам нужно убираться отсюда поскорее, а я чувствую это желание, которое не могу объяснить. Может, со мной что-то не так? Я что, спятила?

Я подошел к шторам и задернул их плотнее. Единственным источником света в комнате осталась тусклая лампа, стоявшая рядом с кроватью. Повернувшись к девушке, я подошел ближе и почувствовал возбуждающее тепло, исходившее от ее тела. Вдохнув пьянящий женский аромат, я провел ладонью по нежной коже, а свободной рукой расстегнул молнию на цветастом платье.

– С тобой все нормально. Ты моя, и это все, что имеет значение, – прорычал я ей на ухо.

Тесс тихонько застонала, и я продолжил снимать с нее платье, которое в итоге соскользнуло на пол. Расстегнув розовый кружевной лифчик, я стянул бретельки с плеч девушки, прислушавшись к мягкому шороху его падения. Тесс даже не пошевелилась. Вместо этого она закрыла глаза, запрокинула голову и закусила губу. Я медленно провел рукой по ее дрожавшему телу, заострив внимание на аппетитных изгибах. Она издала еще один слабый стон, и я стянул с нее розовые трусики.

– Не надо... нам ведь нужно уходить..., – выдохнула она.

– Ш-ш-ш, – я накрыл ее губы пальцем и удивился, когда она приоткрыла свой ротик и начала его посасывать.

Я перенес Тесс на кровать и нежно прижался к ней, поглаживая пальцами ее живот, бедра и сочную грудь.

– Я получу огромное удовольствие, когда возьму тебя, – прошептал я Тесс прямо в ухо. Она застонала и посмотрела мне в прямо глаза. Я почувствовал, как ее ноги слегка раздвинулись, и тепло киски окутало член, который налился горячей кровью.

Тесс повернула голову, показав тем самым, что страсть стала затмевать ее разум. Я провел языком по тонкой шее девушки и подул на кожу. Тесс крепко прижала ладони к моей спине, впившись в нее ногтями, и раздвинула ноги еще шире. От этого приглашения член стал еще более твердым и возбужденным.

– Насколько сильно ты этого хочешь? – прошептал я ей на ушко.

Тесс застонала, я скользнул членом между складок ее киски. Девушка напряглась и сжали меня бедрами, словно тисками.

– Лиам, – пробормотала она.

Я приподнялся и вошел в нее полностью. Тесс наклонила голову вперед и, широко раскрыв глаза, наблюдала, как я наполнял ее киску. Я посмотрел вниз, когда вышел из нее, и пульсирующий, набухший член блестел от сладкого нектара в тусклом свете комнаты мотеля.

– О, боже, – произнесла Тесс. Она не шептала, ее голос был глубоким и страстным. Она притянула меня к себе и впилась пальцами в мою задницу, направив разряд наслаждения к члену, и я вновь заполнил ее до краев. Крепко прижавшись к ней своим огромным телом, я застонал и принялся яростнее трахать ее киску.

– Так... узко, – прорычал я и потянулся к сиськам, покрывшихся потом из-за отсутствия в номере кондиционера. Ощущение твердого соска под ладонью окатило меня очередной волной возбуждения, и я резко в очередной раз пронзил Тесс членом. Она застонала, раздвинув ноги еще шире. Мы оба врезались друг в друга – иногда медленно, но всегда намеренно и с отчаянной силой.

– Да, – захныкала она, вцепившись руками в простыни. Наши пальцы двигались и исследовали, касались и сжимали, жадно ища друг друга. Босыми ступнями Тесс водила вверх и вниз по моим мускулистым ногам. Я почувствовал, как и сам покрылся потом, входя в Тесс все глубже и глубже.

Время беспощадно летело, но для нас именно в тот момент оно словно замедлилось. Я ожидал, что один из нас кончит в ближайшую минуту, но этого так и не произошло. Мы просто смотрели друг другу в глаза, говоря то, что не могли выразить словами. Член пульсировал внутри узкой мокрой киски. Я в полной мере ощущал складки стенок лона, пока терся об них набухшей головкой. Я орудовал членом, словно высокоточным инструментом, и прощупывал каждый дюйм пространства - вверх до самой матки, затем в стороны и вниз, к центру между ног - отчего Тесс громко стонала и яростно царапала мою спину.

Она начала дрожать. Сомкнула ноги вокруг моих бедер, но не крепко, а скорее в легких объятьях. Тесс закрыла глаза, сжала губы, откинув голову на подушку, и шумно выдохнула через нос.

– Черт! – простонала она.

Я ухмыльнулся, наслаждаясь удовольствием на ее лице.

Киска Тесс вдруг запульсировала, сдавливая мой ствол и выкачивая сперму из яиц. Я запустил пальцы в растрепанные светлые волосы девушки, изливаясь в ее сладкую киску. Я дрожал словно от холода, в венах вскипела кровь, и меня захлестнуло наслаждение. Время буквально остановилось, пока мы лежали, прижавшись друг к другу.

Глаза Тесс были закрыты, а лицом она уткнулась мне в шею и вдруг засмеялась.

– Что? – выдохнул я. Мне хотелось знать, чего же тут было смешного.

– Ничего, – ответила Тесс и, прикусив губу, посмотрела мне прямо в глаза. – Совсем ничего.

– Иди сюда, – не вытаскивая член, я перекатился на спину и притянул девушку к себе. Тесс издала игривый визг, подтянула ноги вдоль моего торса, оседлав меня. Я протянул руки и обхватил ее грудь, нежно массируя и сжимая соски, отчего снова стал твердым и готовым к следующему раунду.

Тесс застонала и начала объезжать меня.

– М-м-м, хорошая девочка. Вот так, – прорычал я.

– Да, – всхлипывала она, запрокинув голову, двигаясь вверх-вниз. Это было похоже на работающий цилиндр в двигателе. Тесс приподнимала бедра, затем опускала, насаживаясь на мой член снова и снова.

– Вот так, – подбодрил я ее, протянув руку и схватив за задницу, чтобы направить ее движения.

Тесс ускорилась. Во второй раз она посмотрела вниз, зачарованная зрелищем двух наших тел, сливающихся друг с другом. Она приоткрыла рот, и из ее горла вырвался громкий стон, который возможно остался ею не замечен. Кровать под нами с каждым толчком скрипела все громче. Это была музыка для моих ушей.

– О, боже! – звонко закричала Тесс, обвила пальцами мою шею и пристально посмотрела мне в глаза, будто пыталась убедить меня в чем-то. – Да, да! – она кричала все это время, продолжая трахать меня изо всех сил.

Девушка вскрикнула и замерла в экстазе, быстро задышав сквозь сжатые губы. Затем ее ноги начали дрожать, тело качнулось назад, вытянувшись словно струна.

– Ах! – громко всхлипнула Тесс, не побоявшись быть услышанной. Она вцепилась в собственные волосы, а пот с ее сисек капал прямо на мое лицо. Тесс еще раз опустошила меня узкой киской, крепко сжав мои бедра своими гладкими ногами.

Наконец, она рухнула мне на грудь, запыхавшись и тяжело дыша.

–Мне... нужен... перерыв, – прошептала она. Я заметил, что девушка вымоталась.

– Перерыв? Я еще с тобой не закончил, – сообщил я.

– Откуда у тебя такая выносливость?

– Ты мой наркотик, никак не могу тобой насытиться.

Тесс сделала глубокий вдох и хитро ухмыльнулась. Затем вытащила член из своей мокрой киски, потянулась вниз, и не колеблясь, обхватила ртом мое мужское достоинство. Вожделение было нестерпимым, и я снова почувствовал себя твердым и готовым к еще одному раунду.

– Черт, Тесс!

Я закрыл глаза, пока она отсасывала мне, языком и стенками рта плотно обволакивали мой ствол. Своими интенсивными движениями она довела меня до оргазма. Как только я собрался кончить, Тесс вытащила член изо рта и направила его на свое лицо.

– Черт, девочка!

Она одобрительно замурлыкала, когда две струи спермы забрызгали ее рот, щеки и веки. Тесс обхватила член в кулак и надрачивала, пока последние прозрачные капли не скатились по ее руке. Воспользовавшись тем, что я остался без сил, девушка оседлала мои бедра и потерлась истекающей соками киской о мой уже вялый член.

– Ты еще не закончил со мной? – поддразнила она.

Я рассмеялся, перевел дыхание и вытер сперму с ее век. Уложив Тесс на спину, я пристально посмотрел в сверкающие голубые глаза и скользнул рукой между ее ног, засунув два пальца внутрь киски и загнув их, чтобы задеть точку G. Я ласкал ее сладкое местечко, втянув при этом сосок в рот и нежно его покусывая. Услышав громкие стоны девушки, я зарычал от восторга и усилил трение.

– О, боже! – Тесс попыталась оттолкнуть мою руку, но я продолжал ласкать ее киску, пока она снова не оказалась близка к оргазму. Ее спина выгнулась дугой, ноги сомкнулись, а изо рта вырвался протяжный стон. Я чуть замедлил движения, но руку не убрал. Как только Тесс спустилась с небес, я вновь начал двигать пальцами – на этот раз она кончила быстро, но не столь ярко. Я все еще продолжал ласкать ее киску и стимулировать точку G, пока девушка не кончила снова. Этого оказалось достаточно, чтобы Тесс закатила глаза.

– Лиам, пожалуйста, пожалуйста..., – умоляла она.

– Да? – поддразнил я Тесс, а потом лизнул ее, соленую от пота, но такую вкусную шею.

– Пожа... пожалуйста..., – она подыскивала нужные слова. Я впился в ее пупок языком, руками лаская грудь.

Тесс всхлипнула, взглянув на меня сверху вниз, и я понял, что она догадалась о моих намерениях.

Я коснулся языком ее клитора и начал усердно его лизать. Тесс судорожно прижалась к моему лицу, скомкав простыни на кровати. Она дернула ногой в воздухе, и пальчики ее ног подогнулись. Я вылизывал ее киску и ласкал губами мягкие складочки, смакуя сладкий нектар.

– Ты чертовски охрененная на вкус, – прорычал я.

Я облизал два пальца, которые только что были внутри нее, и засунул их обратно в киску, спустившись, чтобы попробовать соленую влагу между ягодицами девушки.

В течение следующих десяти минут Тесс постоянно кончала, хрипло умоляя, чтобы я остановился, тщетно пытаясь оттолкнуть меня от себя. Все, что я мог – ухмыляться, пожирая ее узкую киску ртом и лаская точку G.

– Лиам! – я крепко держал Тесс, пока она, вся вспотевшая, беспомощно извивалась на кровати.

Несколько мгновений спустя я, наконец, поднял голову от ее бедер и вдохнул пьянящий аромат. Мой рот был весь в соках, и я начал облизывать бедра Тесс, затем ее ноги, и пососал накрашенные пальчики.

– Святое... дерьмо..., – тяжело выдохнула девушка.

– Ты в порядке? – я знал, что Тесс была более чем в порядке. Она выглядела удовлетворенной, как женщина, которую только что хорошенько оттрахали.

Тесс кивнула и все еще пыталась отдышаться. Она лежала голая на мокрой кровати, ошеломленно уставившись в потолок, и ее кожа поблескивала в свете лампы. Поглаживая член, я рухнул на кровать рядом с ней и осознал, что буду и дальше рисковать своей жизнью ради этой красивой женщины.

***

Меня мучила бессонница. Я открыл глаза, но в кромешной тьме почти ничего не видел, кроме тусклого света часов на прикроватном столике и неясной тени лампы рядом с ними. Полусонный, я нащупал одеяло и поплелся в ванную. Помочившись и спустив воду в туалете, я посмотрел на свое отражение в зеркале. Из-за затравленного взгляда и темных кругов под глазами мое вытянутое лицо было почти неузнаваемым.

«Может, я сплю?» – подумал я.

Я обыскал шкафчик над раковиной и не нашел ничего, кроме нескольких кусочков мыла. Да уж, я ведь находился в мотеле, а не дома.

Вымыв руки, я выключил свет в ванной и стал ждать. Когда глаза привыкли к темноте, я посмотрел на кровать, где мирно спала Тесс. Я перевел взгляд на входную дверь и был потрясен, увидев Кевина, стоявшего в темноте. Я быстро заморгал, но Кевин так и не исчез. Мы молча пялились друг на друга в течение нескольких мгновений, прежде чем я услышал его слова:

«Брат, если ничего не получится и свет превратится во тьму…»

Глава 16

Сирены ревели так громко, что я подумал, будто они доносились с нашего балкона. На хвосте были Жарков, Босс, команда из «Пьяной Гарпии» и копы, а я лежал в постели, весь такой влюбленный в Тесс. Что, черт возьми, со мной не так? Затем я вспомнил о своем сне, в котором видел своего младшего брата, и его слова...

«Это ведь был просто сон, правда?»

Я вскочил на ноги.

– Квиктоу! Гребаная крыса!

Я оглядел комнату в поисках одежды. Все, что попалось мне на глаза – испачканная в крови одежда, которую я снял перед сексом с Тесс. Не очень хорошая идея появиться в таком виде перед копами, сидевшими на хвосте.

– Нам пора уходить. Сейчас же.

Тесс вскочила и принялась рыться в чемодане, вытаскивая одежду на кровать – платье, две футболки, джинсовые шорты... Я хотел уже кое-что ей сказать, но она меня перебила:

– Подожди, подожди, – пробормотала она. – Я собрала кое-что из твоих вещей.

– Спасибо. Давай сюда.

Соски Тесс покраснели от моих ласк, а из ее киски вытекала сперма. Девушка, казалось, не осознавала, что была голой. Как будто все происходившее с нами сделало ее более уверенной. Для меня же привычным являлось желание женщин прикрыться или одеться сразу после секса. Ведь они отдались наемному убийце.

Тесс протянула мне чистую футболку. Я схватил ее и натянул через голову. Это была темно-красная футболка, которая когда-то заляпалась пятнами крови, но благодаря практически одинаковой цветовой гамме, они не были заметны. По возможности я никогда не выбрасывал свою одежду, ведь ходить по магазинам чертовски скучное занятие.

– И вот, – Тесс дала черные боксеры и выцветшие синие джинсы с прорезями. Никогда в жизни мне не приходилось с такой скоростью натягивать нижнее белье. Я втискивал ноги в джинсы так быстро, что пальцы цеплялись за прорези, и раздался звук рвущейся ткани.

Девушка посмотрела на меня, пожав плечами.

– Извини, запасные ботинки я не захватила.

– Не думаю, что кто-то обратит внимание на мои ноги. А теперь одевайся, и побыстрее.

Я взял свою кожаную куртку и обувь и надел их, несмотря на то что те были испачканы пятнами крови. Некоторые пятна – старые и засохшие, а некоторые появились после сегодняшнего вечера. Лицо и волосы тоже были в крови, но о том, чтобы принять душ, сейчас не могло быть и речи.

Сирены звучали все громче и громче, и благодаря острому слуху, я сделал вывод, что они находились примерно в квартале отсюда, прямо возле той забегаловки.

Гребаный Квиктоу! Я представил, как полицейские склонились над Ганнером, слушая вопли китайца и маленькой девочки.

– Понятия не имею, что на тебя нашло, – сказала Тесс, натянув розовые трусики.

– На меня? – я поймал себя на том, что облизывал губы и ощущал на языке сладость ее киски. – Похоже, тебе тоже было чертовски весело.

Она покраснела и надела черные джинсы.

– А... Для тебя это вообще что-то значило?

Я задумался.

– Хочешь правду?

– Да. Я приму любой ответ.

– Да, значило, – я улыбнулся. – Это было чертовски удивительно, детка. Но все потеряет смысл, если босс или Жарков поймают меня… то есть нас.

Тесс улыбнулась.

– Знаешь, – она прочистила горло. – Я как-то слышала историю о том, как Жарков пнул в лицо пятилетнюю девочку. Когда ее мать впала в истерику, он затолкал ее в свою машину и изнасиловал, – она сделала паузу. – Все это время ребенок ждал снаружи и плакал.

Я поморщился. Может я и закоренелый ублюдок, но даже у меня было какое-то подобие души.

– Я тоже про это слышал и с нетерпением жду того дня, когда смогу всадить пулю в его гребаную башку. А теперь поторопись.

Не надевая лифчик, Тесс натянула простую белую футболку и мешковатую черную толстовку. Если спросить мнение любого прохожего, то ее бы описали как тощую девчонку, но не более того. Тесс натянула капюшон, прикрыв свои длинные светлые волосы. После чего снова опустилась на колени и начала запихивать вещи в чемодан. Одежда, заколки для волос, расчески и косметика, которая непонятно для чего была нужна и которую я раньше не видел.

– Что ты делаешь? – спросил я, пока она лихорадочно закидывала все в чемодан.

– Нельзя оставлять здесь никаких вещей, – ответила Тесс, не подняв глаз. – Ничего, чтобы они не поняли, что мы здесь были.

– Умная девочка, – кивнул я. Раньше я бы никогда не совершил подобной ошибки в работе. Необходимо было срочно сосредоточиться и расставить все точки над «i».

– Я знаю, – игриво усмехнулась Тесс.

– Упакуй все, – сказал я. – Картину не забудь. Где медальон?

– Не волнуйся. Он в чемодане.

– Хорошо, – вздохнул я с облегчением.

Заглянув в ванную, я осмотрел помещение и взял старую бутылку отбеливателя, которую заметил раньше.

– То, что нужно, – пробормотал я себе под нос и оторвал большой кусок туалетной бумаги из диспенсера на стене.

Я начал с ванной, обработав в ней все отбеливателем. Это было отстойно. Обычно, если мне приходилось убираться, я пользовался полиэтиленовой пленкой, дезинфицирующим средством и резиновыми перчатками (не говоря уже о промышленных мусорных мешках и остром ноже), но сейчас приходилось работать тем, что было. Слава Богу, что комната была маленькой. Я протер все: внутри унитаза, раковину и краны, стены и даже потолок.

Потом перешел в комнату. Тесс стояла у входной двери с чемоданом и ковыряла ногой пол.

– Не хочешь помочь? – поинтересовался я.

– Наверное, это будет лучше, чем просто здесь стоять.

Я отмотал половину рулона туалетной бумаги и бросил ей. Затем облил отбеливателем всю комнату, даже ковер. И уже собирался обработать простыни, но передумал.

– Сними их, – попросил я, указав на простыни. – И положи в чемодан.

– Навряд ли в нем хватит места. И картину можем испортить.

Я прикусил язык. Спорить сейчас, наверное, было не самой умной идеей. В любую секунду полиция или, что еще хуже, русские или Босс могли вломиться в номер.

– Просто сделай как я говорю, Тесс. Используй вместо сумки наволочку.

Она присела на корточки у стены и протерла плинтус. Закончив, сняла простыни с кровати, на которых виднелись пятна нашей страсти. Девушка схватила наволочку и принялась в нее все запихивать, пока я обрабатывал отбеливателем матрас и подушки. Вряд ли сюда отправят криминалистов, но лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Я бросил отбеливатель в ванную, а туалетную бумагу на матрас.

– Пошли.

Тесс кивнула, и мы вместе направились к двери. Я схватил пистолеты со столика и сунул их в кобуру под кожаной курткой. Затем поднял чемодан и закинул его на плечо. Мы вышли на балкон, и что удивительно – нас не ослепили красно-синие мигалки. Единственным человеком в непосредственной близости от нас оказалась женщина лет сорока-пятидесяти. Трудно было навскидку определить возраст, потому что ее кожа выглядела жесткой и огрубевшей, а половина зубов попросту отсутствовала. А если учесть крашеные розовые волосы и юбку, которая открывала вид на тускло-фиолетовое нижнее белье, то возраст этой дамы был загадкой для шпиона. От нее пахло сигаретами, марихуаной и едко воняло более тяжелыми наркотиками.

– Привет, красавчик, – женщина подмигнула мне и поджала губы. – Ищешь компанию на ночь? Всего двадцать долларов, детка.

– Лиам. Идем быстрее!

Женщина надменно рассмеялась, когда я взял Тесс за руку и повел ее прочь.

Проститутка продолжала кричать «Вернись, милый!», пока мы с Тесс не дошли до бассейна. Она даже перегнулась через перила балкона, и, держа в зубах окурок провожала взглядом странного клиента и его оскорбленную партнершу. Женщина еще раз обслюнявила окурок, а затем выбросила его в бассейн.

Ночь была темной, теплой и тихой. Рядом с мотелем блуждали проститутки. Постояльцы то и дело сворачивали на стоянку, надвинув шапки пониже. Когда мы проходили мимо администратора, та как раз открывала поломанную дверь.

– Так быстро уезжаешь, малыш? – проворковала женщина и бросила сердитый взгляд на Тесс. – А кто, черт возьми, эта маленькая сучка? У тебя ведь не было гостей! За это, знаешь ли, отдельная плата! Я никогда не забываю ни лиц, ни имен!

– Катись к черту! – Тесс показала ей средний палец.

– Эй! А ну стоять! – она подошла к нам, дико жестикулируя. – Я кому сказала! Вернитесь!

Но я уже потянул Тесс за руку и быстро зашагал в противоположном направлении от китайского ресторана по тускло освещенной улице.

– Так и будешь терпеть эту штуку? – спросила Тесс, махнув передо мной рукой.

– Какую? – я вздрогнул, поняв, что у моего лица летала жужжащая муха.

– Наверное, ты ей очень нравишься. Не могу ее винить, – хихикнула Тесс.

– Мухе нравлюсь? Нет, ее интересует только кровь на куртке.

– Ты странный, знаешь об этом? – снова ухмыльнулась Тесс. Она оглянулась, убедившись, что администратор не преследовала нас.

– Я в курсе.

– Ну… Тогда мы оба странные, – улыбнулась Тесс.

Я облизнул губы.

«Я что, покраснел?» – мелькнуло в голове.

– Мне это по душе, – улыбнулся я в ответ. – Может, когда-нибудь, когда все это станет далеким воспоминанием, мы сходим в библиотеку, и ты посоветуешь мне прочесть какие-нибудь книги. Если мы продержимся так долго, разумеется.

– Правда?

– Ага. Почему бы и нет? Будешь моим личным библиотекарем.

– Можно и библиотекарем, – Тесс в замешательстве покраснела. – Подожди… А как же нам столько продержаться?

– Разве я не говорил? – я оскалился, словно дикий зверь, преследовавший свою добычу.

– Даже знать не хочу. – девушка замолчала, пока мы торопливо спускались по дороге. – Ладно, так и быть, говори.

– Наконец-то у меня появился план, – я подмигнул Тесс.

***

– Ты что, совсем спятил?

– Говори потише, – я выглянул из-за угла.

– Твой план – угнать машину? – прошипела Тесс, понизив голос.

Мы шли по переулку, в котором воняло мусором. Чем дальше мы шли, тем сильнее становился запах, но я продолжал путь, крепко держа за руку Тесс. На стенах красовались граффити, в основном нарисованные наркоманами и хулиганами.

– Аллооо, – позвала Тесс, изо всех сил стараясь не задохнуться от вони. – Я с тобой разговариваю, Лиам. Ты сказал «достанем машину». Под «достанем» ты подразумеваешь «украдем»?

– Нет. Под «достанем», я имею в виду «достанем».

– Ох, черт возьми.

Бледно-голубая луна освещала переулок, в котором мы с Кевином уже бывали, когда отец принял решение, навсегда изменившее нашу жизнь.

«Не думай обо мне, брат», – услышал я голос Кевина в своей голове. – Если будешь думать о нашем отце, то все испортишь. Убьешь себя и Тесс. Просто похорони эти воспоминания. Я знаю, что обычно не прошу тебя подавлять чувства, но, когда дело касается отца – это все, что нужно сделать».

В кои-то веки я последовал совету брата.

– Так зачем нам машина? Куда мы поедем?

– В Аптон.

– Аптон?

Я кивнул, когда мы проходили мимо граффити с надписью: «SouthBoston&Proud!»

– Аптон, – подтвердил я, завернув за угол.

Мы миновали десяток крыс, грызущих брошенное куриное крылышко. Тесс продолжала оглядываться, пока мы не вышли из переулка.

– Пока все прекрасно. Я не заметила слежки.

– Хорошо.

Наконец, мы выбрались на тихую улочку в стороне от главной дороги. Два из восьми уличных фонарей источали тусклый свет, едва достигавший тротуара. У остальных шести либо вообще не было плафонов, либо их обломки свисали со столба и слабо поблескивали в лунном свете. Одинокая собака, бродившая по улице, подняла лапу, помочилась и пошла дальше. Слева от нас находился небольшой магазинчик, но сейчас он оказался закрыт. Справа располагалась баскетбольная площадка, с разрисованными мелом скамейками и разодранными в клочья баскетбольными корзинами.

– Нельзя воровать у людей на улице, – прошептала Тесс. – Они бедны. Им эта машина нужнее.

– Это не воровство.

Отпустив руку Тесс, я зашагал через улицу к старому потрепанному «Мустангу». Когда-то краска на этой машине была черной, но теперь авто настолько сильно проржавело, что казалось оранжевым, будто слишком долго стояло на солнце. Передняя часть машины была помята и поцарапана. Я вспомнил, что слышал об аварии в «Пьяной Гарпии». На заднем стекле красовалась длинная царапина от ключей Дастера.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Тесс, последовав за мной. – Лиам! Чья это машина?

– Сейчас ничья. Но пару часов назад принадлежала Ганнеру.

– Кто такой Ганнер?

Не обращая внимания на расспросы, я поставил чемодан на землю и локтем выбил стекло с водительской стороны. Осколки со звоном упали на асфальт, но сигнализация не сработала. Я протянул руку, открыл дверь и осторожно убрал стекла с сидений, прежде чем забраться внутрь.

– Залезай.

Тесс села рядом. Я настороженно огляделся и положил пистолет на колени.

– Аптон, – произнесла она, положив чемодан и наволочку с простынями себе на колени. – А что находится в Аптоне?

По моей спине пробежала дрожь. Это был почти страх. Прошло так много времени с тех пор, как я его испытывал, что пришлось признаться в этом самому себе с большим трудом.

«Нет, брат, нет!» – я слышал, как кричал Кевин в попытке сдержать воспоминания, преследовавшие меня.

Теперь я возвращался непосредственно к источнику этого чувства.

– Дом моего отца.

Глава 17

Тесс обняла чемодан с наволочкой и поставила ноги на железные блины от штанги, которыми Ганнер качал свои мышцы. С зеркала заднего вида на металлической цепочке свисал маленький мускулистый человечек, вращавшийся вокруг своей оси, словно пытался куда-то смыться.

Мы выехали из города по тихой, пустынной дороге и направились в Аптон. Луна казалась огромным шаром и миллионы звезд сверкали, словно алмазы, освещая небо. Обычно дорога занимала пятьдесят минут, но сейчас она оказалась пустой, и я изо всех сил давил на газ. Хотя машина была старой и потрепанной, ее двигатель яростно рычал при каждом нажатии на педаль.

– Думаю, пришло время познакомиться с родителями, – пошутила Тесс.

Я не ответил.

– Аллоооо! Земля вызывает Лиама.

Краем глаза я заметил, как Тесс замахала руками. От нее все еще пахло сексом. Этот аромат наполнил салон машины, словно сладкий освежитель воздуха. Сочетание пота, спермы и нашей страсти сводило меня с ума.

– Я сосредоточен на дороге.

– Почему ты не хочешь говорить о своем отце? Ты ведешь себя так, будто он...

– Мертв? Ты чертовски права.

Тесс замолчала.

Я вспомнил похороны, на которые приехали дальние родственники: тети и дяди, смотревшие на меня с жалостью, будто я должен был быть расстроен. Вспомнились мои мысли о нелепости моего нахождения там, как от меня ждали хоть какого-то уважения к отцу. Но больше всего мне запомнился открытый гроб и холодное тело мертвеца – умиротворенное лицо отца, словно его душа упокоилась с миром, чего он явно не заслуживал. Его жесткие губы скривились в неестественной улыбке, что выглядело вполне нормально, поскольку мой отец являлся жестоким человеком и жутким алкоголиком, который никогда не считал нужным улыбаться.

– Итак… Он тоже был наемным убийцей? И тоже работал на людей Бьянки?

– Да.

– Судя по всему, вы с ним не очень ладили.

– Я не хочу об этом говорить, – сказал я тоном, не терпящим возражений. Последнее, чего мне хотелось – открыть свою душу перед Тесс и обнажить свои чувства.

– Я надеялась, что ты откроешься мне, как я открылась тебе.

– Этого не случится, так что не надейся.

– Сначала запрещаешь мне говорить о твоем брате, а теперь еще и об отце? О чем тогда нам можно говорить? О погоде? Будем вести светские беседы? – выплюнула Тесс. – О, Лиам, разве ночь не теплая? Может, позже мы совершим романтическую прогулку при лунном свете или устроим ночной пикник, и ты споешь мне серенаду о любви! – усмехнулась она.

– Что ты там бормочешь? – ответил я, когда мимо промелькнул указатель с надписью: «Аптон, десять миль».

– Неважно.

Мы сидели в тишине, пока ехали к месту, о существовании которого мне бы хотелось забыть.

– До Аптона уже недалеко.

– Эй, – Тесс вынула руку из-под чемодана и положила на мое предплечье. У меня возникло предчувствие, что она не собиралась закрывать семейную тему. Я крепче сжал руль, и мышцы предплечья напряглись. Но женское прикосновение было нежным, и я бы солгал, сказав, что мне оно не понравилось. – Ты потерял родных. Я понимаю. Правда, понимаю. Я тоже теряла близких мне людей. Мне известна эта боль, и тебе трудно отодвинуть свою брутальность в сторону...

– Вот тут ты ошибаешься. Проявишь слабость, и очень скоро окажешься в грязной канаве.

– Но так было раньше.

– Раньше?

Она сжала мою руку.

– До того... как мы встретились. – я ухмыльнулся и попытался убрать ее руку, но Тесс сжала сильнее. – Я серьезно, Лиам.

– До тебя у меня было шесть миллионов долларов, меня уважали и боялись из-за моего положения в семье Бьянки. А сейчас? У меня, бл*дь, ничего нет.

– Не переживай, – сказала Тесс. – Тебя по-прежнему уважают и боятся. И мы вернем твои деньги. Я не хотела тебя расстраивать.

Я ничего не ответил, но оценил ее оптимизм. Поэтому просто не сводил глаз с освещенной луной дороги и держал ногу на педали газа. Мы промчались мимо стоянки грузовиков с большой неоновой вывеской, на которой было написано: «Бургеры круглосуточно! Лучшие бургеры, которые вы когда-либо пробовали! Отдохните и отлично перекусите!»

Я, наконец, ответил на попытку Тесс улучшить мое настроение.

– Ты не расстроила меня, сладкая. Просто не хочу об этом говорить.

– Я понимаю, – тихо сказала она. – Когда-нибудь научишь меня обращаться с оружием?

– О, да ладно? – я улыбнулся при мысли о том, что моя женщина сделает несколько выстрелов из моего пистолета. Теперь, наш разговор мне нравился. – Ты уверена, что готова к этому?

– Да, – просияла Тесс. – Только если ты меня научишь.

– Конечно, – я подмигнул ей.

– Лиам? – мне нравилось, как она произносила мое имя.

– Да?

– Мне было очень хорошо с тобой.

Удивившись, я не знал, что и ответить, потому что никогда не позволял женщинам задерживаться и обсуждать чувства после ночи страсти. Мой жизненный девиз был: «Нагни и трахни». Будь я грязным ублюдком, то мог бы сказать Тесс, что у нас был худший секс в моей жизни, который не принес мне наслаждения. Но теперь девушка была моей, и мне не хотелось причинять ей боль. Кроме того, я солгал бы самому себе, если бы не признал, что рад услышать, что ей тоже понравилось.

«Неужели ты созрел для серьезных отношений, брат? Это реально произошло?»

«Убирайся из моей головы, Кевин», – подумал я.

Мы сидели молча, и через несколько мгновений Тесс призналась:

– Я боюсь того, что будет дальше. Просто подумала, что ты должен об этом знать.

– Не стоит бояться. Делай как я. Просто отключи эту часть мозга. Тогда перестанешь испытывать страх.

– Легче сказать, чем сделать.

– Если бы ты повторяла за мной, то тебе стало бы легче. Я уверен.

– Мне кажется, если бы я повторяла за тобой, то сошла бы с ума.

Я ухмыльнулся в темноте.

– Для моей работы как раз нужно безумие.

– Первый шаг к исцелению – признать, что проблема существует.

Мы рассмеялись.

– Знаешь, Тесс. Я самый безумный человек, которого ты когда-либо встречала.

– Мой единственный спаситель – это сумасшедший киллер. Юху!

Она толкнула меня в плечо. В зеркале заднего вида я увидел игривую улыбку Тесс, рассмеялся еще громче и повернулся к ней.

– Сексуальная, умная, смелая и веселая. Ты определенно мой тип женщины.

Девушка прикусила губу, что меня смутило, поэтому я снова сосредоточился на дороге. Мы могли оказаться погребенными на глубине шести футов по соседству с личинками и червями, и все же эта женщина легко заставляла меня улыбаться. Может, Тесс даже сделает меня счастливым? В груди разлилось тепло, а подобного я не чувствовал с тех пор, как был жив Кевин. Понимание этого настолько сильно меня поразило, что я бы съехал в кювет, если бы крепко не сжимал руль.

Но я не мог позволить себе это чувство. Пришлось запихнуть его куда-то глубоко в себя и вырвать из сердца. Я давно похоронил всю эмоциональность, вынул из груди и заковал в цепи. Что бы за чувство это не было, теперь оно заключено в кандалы и заточено глубоко в душе. Это мгновенное, необъяснимое притяжение между нами вполне могло привести к смерти нас обоих.

«Это любовь, брат. Не влечение, а любовь».

«Не сейчас, Кевин», – мне не нужно было все это дерьмо прямо сейчас.

Моя улыбка исчезла, а губы превратились в тонкую линию, когда я задумался о словах Кевина.

– Что-то не так?

– Много чего не так.

– Я знаю, – плечи Тесс опустились. – Я уже пыталась забыть, кто за нами гонится. Знаешь, стараюсь думать о хорошем.

– Не нужно думать о них, когда мы вместе. Я держу свое слово. Поняла?

Тесс кивнула.

– Просто дай мне разобраться со всем этим дерьмом, – я сделал глубокий вздох.

Девушка хотела что-то сказать и открыла рот, но через мгновение закрыла. Меня это вполне устраивало. Тесс могла бы произнести нечто, отчего в груди снова бы разлилось тепло и растопило бы мое ледяное сердце. И кто знает, какое дерьмо выплеснется наружу, если это случится? Необходимо держать своих демонов внутри, под контролем. Я профессиональный киллер, а не какая-то там киска, чтобы в кого-то влюбляться.

«И разве это вообще любовь?» – подумал я про себя, но быстро тряхнул головой и взял себя в руки. Нужно было оставаться сосредоточенным.

Мы ехали молча, пока не достигли Аптона – небольшого городка с населением около двух тысяч человек. Это был чисто американский город, где все друг друга знали, устраивали барбекю четвертого июля (прим. переводчика: День независимости США) и посещали церковь по воскресеньям. Дома с белыми заборами из штакетника выстроились вдоль улиц, и, по-видимому, семейные ценности были тут в приоритете. В этом городке все воспринималось очень серьезно. Городской совет находился в большой ратуше, построенной в римском стиле; высокие белые колонны поддерживали треугольную крышу, большие ступени вели к входу, а широкие двойные двери открывались в огромный вестибюль.

Мы ехали по главной улице, мимо продуктовых магазинов, мясных лавок и цветочных ларьков, которые сейчас были закрыты на ночь. Единственным открытым заведением было кафе «Старая ложка», украшенное резной декоративной ложкой над входом. Белые огни в кафе освещали нескольких посетителей, которые сидели на табуретах у бара и пили кофе.

Мы миновали главную улицу и направились к ярко освещенным уличными фонарями домикам. Большинство из них было окружено заборами с изысканным ландшафтным дизайном во дворах. Мелом на тротуарах были написаны имена детей из окрестностей, рисунки выглядели неровными и неуклюжими.

– Ух ты. Все выглядит так… идеально, – Тесс высунула голову в окно. – Ты здесь вырос?

Я покачал головой.

– Не совсем.

Я медленно ехал по улицам. Было всего девять часов вечера, и мотор тихо гудел в тишине. Мы проезжали мимо почтовых ящиков, пока не добрались до дома с четырьмя спальнями в конце улицы.

Его окна оказались заколочены строительной фанерой. Кто-то написал черным маркером: «Мы против, чтобы этот пьяный мудила жил в нашем районе!» Даже с подъездной дорожки можно было увидеть, что входная дверь покрылась паутиной – шелковистые нити блестели в лунном свете. Сбоку дома располагался гараж, но его ворота уже давно были сломаны, в центре красовалась большая вмятина, а синяя краска облезла. Они больше не открывались автоматически, а мне не хотелось оставлять машину здесь на всеобщее обозрение.

Мы вышли, и Тесс осмотрела обстановку.

– А кто этот «мудила», про которого тут написано?

– Мой отец, – ответил я, скрестив руки на груди и посмотрев на гаражные ворота. Проблема заключалась в подъемном механизме. Он должен был открывать ворота вверх и вниз, но теперь был поврежден. Если бы я попытался его активировать, то дверь бы заскрипела и затрещала, но в итоге ее бы все равно заклинило.

Тесс с сомнением взглянула на гараж.

– Лиам, не думаю, что мы сможем поднять ворота.

– Поспорим?

– Посмотри на меня, – она махнула рукой перед собой, словно наложив какое-то заклинание. – На что мне спорить?

– У тебя есть вот это, – я наклонился и провел большим пальцем по ее губам, прижавшись к ним в нежном поцелуе. Тесс скрестила ноги, встала на цыпочки и тихо застонала.

– Ты что, флиртуешь со мной?

– Возможно, – ответил я, прикусив губу.

– Не смешно, – улыбнулась она через мгновение, отбросив мою руку. – Давай побыстрее уже все решим, пожалуйста.

– Куда ты так торопишься? – я притянул Тесс к себе.

– О боже, Лиам. Нам бы сосредоточиться!

Тесс хихикнула, покраснела до ушей и опустила взгляд. Просто посмотрев на нее, я понял, что если трахну ее прямо сейчас, то это ей понравится. Тесс казалась напряженной, словно балерина, готовая к танцу. Но она не отстранилась от меня, а наоборот прижалась всем телом, будто ждала моего первого шага. И я бы его сделал, ведь ни за что не упустил бы шанс побыть с ней. Но сначала нужно было убрать гребаную машину с улицы.

– Ладно, я попробую починить, – сказал я, указав на гаражные ворота.

– Чем я могу помочь?

– Ты можешь войти в гараж и привязать веревку к крюку на стене. Веревка находится над воротами. Я убрал ее туда пару лет назад. Когда я с силой толкну ворота, ты по моей команде загонишь машину в гараж. Все просто.

Гараж выглядел маленьким и тесным, паутина на серых кирпичных стенах напоминала узорчатые обои. Здесь не было ни фотографий, ни каких-то важных вещей. Только безымянные коробки, сложенные друг на друга до самого потолка. Я знал, чем они заполнены… каждая из них... пустыми конвертами. У отца была странная привычка собирать их вместе с пустыми бутылками из-под спиртного. Однажды, будучи еще совсем ребенком, я проснулся от того, что он долбился в дверь моей спальни.

– Лиам! Немедленно отправляйся в магазин! – кричал отец в пьяном угаре.

Споткнувшись, я вышел из комнаты. Я покрылся потом, готовый к родительскому гневу.

– Я устал, папа. Мне не хочется идти в магазин.

– Не ты здесь платишь по счетам. Поэтому тащи свою задницу в магазин и купи мне еще одну бутылку, а не то… – он шагнул ко мне, готовый нанести удар в любой момент. У меня не оказалось другого выбора, кроме как послушать отца и отправиться в магазин, предлагая людям деньги, чтобы те купили мне виски.

Даже в том возрасте я понимал, что у моего отца было не все в порядке с головой. Он часто проводил весь день в постели, подтянув колени к груди, а простыни были мокрые от пота. А если я случайно входил и проверял его, спрашивая все ли с ним в порядке, он вставал с кровати, брал ремень и бил меня, за то, что я его потревожил.

– Лиам! – резко кликнула меня Тесс.

– Что? – спросил я, сосредоточившись на настоящем, прогоняя образ отца из головы.

– Ты готов загнать машину в гараж?

– Да. Готов...

– Лиам! Это ты? Лиам Хантер? Ты вернулся в Аптон!

Мои инстинкты сразу же сработали. Я опустился на колени, схватился за пистолет под курткой и взглянул на соседний дом, на крыльце которого ярко горел свет, освещая само крыльцо и прилегающую территорию. Прищурившись из-за ослепительного света, я увидел, как кто-то шел в нашу сторону.

– Кто здесь?

– Это мисс Джонс! Это я, Лиам!

– Черт, – пробормотал я себе под нос, убрав руку с пистолета.

– Да, это я, мисс Джонс. Можно попросить вас об одолжении?

– Для тебя, все что угодно, Лиам! – воскликнула женщина. Я четко не видел ее лица, только женский силуэт в свете фонаря. – В чем дело, дорогой?

– Можно воспользоваться вашим гаражом?

Глава 18

– Знаешь, все девочки любили Лиама, – сообщила мисс Джонс, поглаживая своего черного кота. Тот сидел у нее на коленях и мурлыкал каждый раз, когда его почесывали за ушами.

Лесли Джонс было уже под пятьдесят, но выглядела она моложе. Строгая вегетарианка со своей точкой зрения во всем. Красивая женщина с худощавой фигурой, одетая в длинное коричневое, струящееся платье. Ее волосы были заплетены в косу, которая доходила практически до пола, а лицо выглядело гладким и безупречным, за исключением глаз и уголков рта. Когда она улыбалась или хмурилась, в этих местах появлялись морщины. Я помню, как соседские дети называли ее красивой леди-хиппи. Прошло больше десяти лет со дня нашей последней встречи, и должен признать, я был рад снова увидеть мисс Джонс.

Мы втроем сидели в ее гостиной и пили кофе. После того как мы надежно спрятали «Мустанг», Тесс и мисс Джонс разговорились и до сих пор болтали. Мисс Джонс никогда не была замужем. Насколько я помню, она посвятила свою жизнь волонтерству. На стенах в гостиной висели ее фотографии из Африки и Индии в окружении детей-сирот, которые улыбались и хватали ее за длинные волосы.

– В самом деле? – спросила Тесс, пока потягивала кофе. – Мне трудно в это поверить, мисс Джонс. Лиам симпатичный и все такое, но он довольно габаритный мужчина…

– Габаритный? – мисс Джонс хихикнула. – По-моему, он вырос очень красивым. Это мое мнение, – черный кот мяукнул, будто согласился с мисс Джонс. – Он с детства такой большой. Это все благодаря тем боям в боксерском клубе, верно, Лиам?

Я кивнул и слабо улыбнулся.

– Помню, когда за восьмилетним Лиамом бегала двенадцатилетняя девочка. Кажется, ее звали Симона. Она в него влюбилась, потому что он был самым высоким из всех мальчиков. Лиам, помнишь, что ты сделал?

– Нет, мисс Джонс, – покачал я головой. – Считаю, прошлое лучше оставлять в прошлом.

– А я помню! – хихикнула женщина. – Ты сделал кольцо из маргаритки и подарил ей. Видела бы ты лицо девочки! Симона бегала по улице и распевала всем, что Лиам Хантер станет ее мужем! Разумеется, поднялась шумиха. В таких городках, как наш, мы раздуваем скандалы из чего угодно. Девочка оказалась слишком взрослой для него, и помолвку пришлось расторгнуть.

Тесс уставилась на меня так, словно впервые увидела. Ее глаза сияли, и от этого мне стало не по себе. Словно она пыталась заглянуть в мою душу.

«Не смотри, – хотелось мне сказать ей. – Не смотри. Ты не увидишь ничего, кроме тьмы, если узнаешь обо мне настоящую правду».

Я посмотрел на свои мозолистые руки и понял, что если сейчас попытаюсь сделать кольцо из маргаритки, то у меня ничего не получится.

– Вау, – сказала Тесс. – Неожиданно.

Мисс Джонс кивнула и отпила кофе.

– Он был самым милым мальчиком на свете. И всегда улыбался. Постоянно носил бейсболку, и, проходя мимо какой-либо женщины, приподнимал ее, словно настоящий маленький джентльмен! «Как дела, мисс Джонс?» – спрашивал он. «Вам помочь донести продукты, мисс Джонс?», «Надеюсь, у вас сегодня хороший день, мисс Джонс».

– Ты был джентльменом! – Тесс выглядела изумленной, словно женщина говорила не обо мне, а о другом человеке. Затем она рассмеялась, хлопнув в ладоши. – О, Лиам, ты никогда не говорил, что был джентльменом.

– О, так оно и было, – сказала мисс Джонс. – Я могу рассказать тебе сотни историй о маленьком Лиаме Хантере…

– Как-нибудь в другой раз, мисс Джонс. Спасибо за кофе, – я кивнул и поднялся со своего места. – Тесс, нам лучше поторопиться до того, как нагрянут русские…

Внезапно веселье исчезло с лица мисс Джонс, сменившись ужасом. Она приподняла брови, а ее карие глаза расширились.

– Черт, – пробормотал я себе под нос.

– Лиам, подожди, – попросила женщина.

Она столкнула черного кота с колен. Он мяукнул и приземлился на лапы. Затем добежал рысцой до угла комнаты и растянулся под фотографией мисс Джонс с пятью детишками возле хижины.

– Пожалуйста, не уходи. Мне... мне нужно тебе кое-что сказать..., – предупредила она, понизив голос.

– Что такое? – спросил я, снова заняв свое место.

– Вчера сюда приходили какие-то люди, и они искали тебя.

Я наклонился.

– Кто именно?

– Я не знаю, Лиам.

– Вы говорили с ними?

Она кивнула.

– Они стучали в дверь и запугивали.

– Они вас тронули? – моя грудь резко вздымалась и опускалась.

Мисс Джонс подняла руку, и легкая ткань ее коричневого платья задралась, обнажив большой темный синяк.

– Твою мать! – я так сильно вцепился в край стола, что ногтями буквально впился в дерево.

Мисс Джонс сдвинула платье обратно, прикрыв синяк.

– Лиам. Следи за языком, – отругала она. – И не нужно кричать. Знаешь, бывало и похуже. Они просто схватили меня… Ничего особенного.

– Русские? – мой голос дрожал от ярости.

– Да. Русские. Все в татуировках, – мисс Джонс улыбнулась, но это была слабая улыбка, и даже идиот мог заметить, что женщина чертовски напугана.

– Мне так жаль, что они причинили вам боль, мисс Джонс, – утешала ее Тесс.

– О, не беспокойтесь обо мне! – воскликнула соседка. – Со мной все в порядке, они просто схватили меня и сказали: «Если мы узнаем, что ты лжешь, тебе не поздоровится». Но что они могут со мной сделать? Я и раньше имела дело с вооруженными людьми. Я справлялась с подобными типами и сделаю это снова в случае необходимости.

– Я верю вам, мисс Джонс, – произнес я. – Но думаю, что раньше у вас для этого была веская причина. Дети, бедность или что-то еще. Но я не тот человек, которого стоит защищать.

Ее взгляд смягчился, и она склонила голову мне на плечо. Этот жест показался мне материнским, и я с трудом выдержал этот момент.

– Ты был милым мальчиком, Лиам. Я знаю, что ты выбрал опасный путь, но это не меняет того факта, что ты хороший человек. Помнишь те субботы?

– Да, помню.

– Субботы? Что происходило по субботам? – поинтересовалась Тесс.

– Два раза в месяц по субботам Лиам приходил сюда и помогал мне убираться. Он был отличным помощником. Во время уборки мы много разговаривали. Лиам однажды признался, что гордился моим волонтерством, и что в один прекрасный день хотел бы заняться тем же самым.

– Оу! Ты тогда был таким хорошим мальчиком, – улыбнулась Тесс.

Я покачал головой.

– Я никогда такого не говорил, мисс Джонс.

– Конечно, говорил, Лиам. Я совершенно уверена, что ты…

– Нет, – раздраженно прервал я. – Это был Кевин. Это его слова. Я не один приходил убираться. Всегда с братом. Единственная причина, по которой я помогал, заключалась в том, что меня об этом просил Кевин, ведь это он был дружелюбным. Да, я сделал этой девочке кольцо из маргаритки или что-то в этом роде. Но в действительности я хотел послать ее. Однако Кевин уговорил меня сделать для нее наоборот что-нибудь приятное.

– Лиам…, – предостерегающе сказала Тесс.

– Потому что это Кевин был милым и хорошим ребенком, а не я! И вы ведь знаете, что, черт возьми, с ним случилось! Да, мисс Джонс?

– Лиам! – прикрикнула Тесс.

Глаза Мисс Джонс наполнились слезами.

– Знаю, – сказала она срывающимся голосом. – Лиам, прости.

– Не извиняйтесь. Это все в прошлом. Ничего не изменить. Ничего, черт возьми.

– Что случилось? – Тесс перевела взгляд с мисс Джонс на меня.

– Это, бл*дь, не имеет значения! – закричал я, почувствовав желание схватить стол и разбить его о стену, чтоб от него остались одни обломки. Затем я бы нашел русских мудил, которые приходили к мисс Джонс, и затолкал бы им эти обломки в их гребаные глотки.

– Эй! – прошептала Тесс. – Успокойся, Лиам.

Я попытался очистить свой разум, но сознание заполнили кровь, смерть, вина и призраки из прошлого.

Сделав глубокий вдох, чтобы восстановить самообладание, я принялся расхаживать по комнате. Мне не стоило так себя вести в присутствии мисс Джонс, но эмоции стали брать надо мной верх из-за того, что я вернулся в район, где прошло мое детство.

– Простите меня.

– Все в порядке, Лиам, – спокойно ответила мисс Джонс.

– Мисс Джонс? – смиренно спросил я.

– Да?

– Русские оставили вам номер телефона для связи?

Мисс Джонс вытерла слезы со щек и кивнула.

– Да.

– Хорошо. Вот как мы поступим: мы с Тесс останемся здесь на ночь. А завтра утром вы им позвоните.

Тесс и мисс Джонс посмотрели на меня.

– Все, что вы скажите – это «он вернулся», – проинструктировал я. – Больше ничего. Они поймут, где меня найти.

– Хорошо, Лиам.

– А когда все это дерьмо закончится, и я верну свои деньги обратно…, – я сделал паузу. – Мы с Тесс уедем в Англию. Я отвезу ее домой, где она будет в безопасности. Мы поедем... вместе.

Я не планировал говорить последнюю часть плана, слова просто вырвались.

– Э-э-э…, – Тесс наморщила лоб.

– Именно так, – продолжил я, взглянув на нее. Теперь не было смысла скрывать свой замысел.

Тесс прикусила губу, одним глазом поглядывая на мисс Джонс.

– Послушай, я верну свои деньги, и мы уедем в Англию, туда, где безопасно. Тогда ты отвезешь меня в свой родной город, где нам больше не придется иметь дело с этим дерьмом. Просто начнем новую жизнь. Я стану... нормальным человеком. Таков план.

– Что мы будем делать в Англии?

– Жить. Начнем все сначала. С чистого листа… Ты со мной?

Тесс на мгновение задумалась, и я понял, что она сомневалась.

– Я не знаю, Лиам, – прошептала Тесс. – Все это немного ошеломляет. Да, я хочу домой...

– Сколько еще людей мне убить, чтобы доказать тебе, что ты моя? Что я буду защищать тебя и что я…

– По-моему, это замечательная идея, Тесс, – перебила меня мисс Джонс. – Так романтично, – задумчиво вздохнула она.

Тесс покраснела, прикусила губу и стала обдумывать мой план.

– Ты со мной? – я протянул Тесс руку.

Она сделала паузу, и на мгновение я испугался, что она откажет. Но через несколько минут девушка протянула руку и сжала мою ладонь, словно мы заключили сделку.

– Я с тобой.

– Хорошо, – глубоко вздохнув, я улыбнулся и снова обратил свое внимание на мисс Джонс. – Мисс Джонс. Мне нужно, чтобы сегодня вечером вы съездили в хозяйственный магазин и купили кое-какие вещи. Список большой. Мне нужна колючая проволока, ножи, веревки, цепи, бензопила, брезент, лопата, черные мешки для мусора, отбеливатель, много полотенец, соль.

– Соль? – перебила Тесс, широко раскрыв глаза.

– Да, и мне понадобится новая одежда.

Я обыскал комнату, нашел ручку и блокнот и записал все необходимое с учетом одежды нужного размера. Затем вырвал листок из блокнота и протянул его мисс Джонс.

– Вот. Справитесь?

– Да, – кивнула Мисс Джонс.

– Сможете съездить одна? Или поехать с вами?

– Я справлюсь сама, Лиам, – гордо выпятила грудь мисс Джонс.

– Хорошо. Я надеюсь, что вы готовы, потому что завтра, здесь будет кровавая бойня.

Глава 19

Переехав в гостевую спальню мисс Джонс для ночевки, мы с Тесс приняли душ и переоделись. На мне была одежда, которую дала мисс Джонс. Она принадлежала ее бывшему мужчине; он был крупнее, и вещи не особо подходили мне по размеру, но, по крайней мере, не были испачканы потом и кровью. Мисс Джонс вручила мне мешковатую синюю клетчатую рубашку на пуговицах, свободные джинсы и красные носки с изображениями оленей. А Тесс надела короткую ночную рубашку красного цвета с фиолетовыми оборками по подолу, которая подчеркивала ее стройные женственные формы. Девушка смыла макияж и стала выглядеть моложе. Даже слишком молодой для всего, что с ней случилось, и слишком незрелой, чтобы делить постель с таким мужчиной, как я.

Кровать была огромной, чистой и застелена белоснежными простынями. Лампа, стоявшая на тумбочке, наполнила комнату оранжевым светом. На стене висела картина Долины Напа – впечатляющее изображение калифорнийского пейзажа, которое, словно смотрело на нас сверху вниз, как бы призывая почувствовать естественную красоту и временно забыть о тех неприятностях, в которые мы влипли. В углу было небольшое кактусовое дерево. У двери стоял комод, а стены были выкрашены в бледно-зеленый цвет. В сочетании с картиной и растением, зеленый цвет стен создавал ощущение, что в комнате существовал маленький кусочек природы, этакий отдельный, комфортный мирок.

Я сидел на кровати. Прочистив и собрав один из своих пистолетов, я перешел к смазыванию второго, после чего положил оружие на тумбочку и улегся поудобнее.

– Ну, это что-то новенькое, – сказала Тесс, осмотрев комнату. – Не так уж плохо. Совсем неплохо. Сначала была твоя грязная квартира, потом номер в мотеле в стиле 70-х..., но здесь реально можно жить.

Я не ответил. Мне не хотелось слишком много болтать.

– Эй, – толкнула меня Тесс. – Все в норме? Ты какой-то тихий.

В дверь постучали, и мисс Джонс просунула голову в проем.

– Все в порядке? – уточнила она, будто у нас с Тесс тут была вечеринка с ночевкой.

– Все замечательно, – кивнула Тесс. – Спасибо.

– Не за что, – улыбнулась женщина. – О, Лиам. Все, что я купила, лежит в двух спортивных сумках на кухонном столе.

– Спасибо, мисс Джонс, – ответил я. Моя благодарность за ее помощь была больше, чем она себе представляла.

– Единственное, я не купила бензопилу. А все остальное довольно просто получилось найти. В отделе электроинструментов был такой большой ассортимент бензопил, что я не знала, какую выбрать, – хихикнула мисс Джонс. – Магазин уже закрывался, и никого, к сожалению, не оказалось рядом, чтобы мне помочь.

– Все в порядке, мисс Джонс. Вы и так сделали достаточно.

– О, и я забежала в еще один магазин и купила одежду, которую ты просил – черную футболку, джинсы, боксеры, чистые носки…

– Еще раз спасибо, – небрежно сказал я. – А сейчас, пожалуйста, отдохните немного.

– Да, Лиам. Увидимся утром, – ее голос чуть понизился в конце предложения. Мы все знали, что принесет нам ближайший рассвет.

– Спокойной ночи, – Тесс помахала ей рукой.

Мисс Джонс закрыла дверь, и я услышал ее шаги по коридору.

Тесс зевнула и потянулась.

– Ну, сегодня был долгий день. Не верится, что прошел всего один день с тех пор, как мы покинули Бостон. Столько событий произошло за это время.

– А то я не знаю.

– Что не так, Лиам?

Не ответив, я уставился в потолок, как всегда делал в своей квартире, за исключением того, что на местном потолке не было трещин. Все в доме мисс Джонс выглядело чистым и ухоженным, а я привык жить в хаосе.

– Ладно… Ну, ответь хотя бы на один вопрос. Когда ты вернешь свои деньги, и мы отправимся в Англию… Как мы попадем в страну, если у нас нет паспортов? – спросила Тесс, присев на край кровати рядом с моими ногами в носках с изображением оленей.

– Я знаю одного парня. Документы не проблема.

– Аа, – произнесла девушка. Мы молчали, и Тесс пробежалась взглядом по комнате.

– Кем была твоя мать, Лиам? Ты не упоминал о ней ни разу. Я знаю, что она у тебя была, и мне хочется узнать о тебе побольше.

– Разумеется, у меня была мать, – ответил я. – Но я не…

– Ты не желаешь об этом говорить. Это мне известно.

Я потянулся и зевнул, надеясь, что девушка поймет намек.

– Нам нужно выспаться.

Тесс откашлялась.

– О том, что ты сказал ранее… Надеюсь, ты понимаешь, что я не настолько глупа, чтобы вернуться в Англию с мужчиной, который отказывается открыться мне. Мне нужно доверять тебе.

– Я так и думал, что ты откажешься.

– Твой «грандиозный» план звучит соблазнительно. Не спорю. Я бы с удовольствием вернулась домой. Но я сомневаюсь, что смогу начать «новую жизнь» с тем, кто даже не отвечает на мои вопросы.

– Ты достаточно знаешь обо мне. Я наемный убийца. Зарабатываю на жизнь убийствами. Люблю быстрые машины, оружие и трахаться. Вот и все.

– Мы вроде бы с тобой знакомы, но в то же время я тебя не знаю, и это меня пугает. Например, каковы твои мотивы? Истинные намерения? – Тесс выглядела раздраженной, что порядком выводило меня из себя.

Я снова громко зевнул, уставившись в потолок и приготовившись к худшему. Если она пойдет на попятную, то это будет не первый раз, когда кто-то, о ком я заботился, бросал меня. Мне привычно подобное дерьмо.

Черт! Откуда берутся все эти чувства? Тот факт, что я размяк из-за какой-то киски, жутко меня бесил.

– Я хочу быть с тобой откровенна. И мне кажется, что ты что-то не договариваешь. Какие еще секреты ты скрываешь, Лиам?

– Тесс, мы познакомились всего несколько дней назад, а ты ведешь себя так, будто у нас отношения.

– Так и есть. Если бы у нас не было отношений, то почему, черт возьми, ты захотел взять меня с собой в Англию?

– Тебе пора спать, – я попытался отмахнуться от девушки, но ничего не вышло.

– Хочешь ты это признавать или нет, но я знаю, что глубоко внутри под маской этого бесчувственного киллера, скрывается хороший парень с большим сердцем. Он может быть спрятан где-то глубоко внутри...

– Спокойной ночи, Тесс, – мне надоел этот разговор.

Я потер глаза большими пальцами, попытавшись избавиться от болезненных мыслей и очистить голову. Тесс смогла заглянуть слишком глубоко в мое сердце. И меня это беспокоило. До ее появления я чувствовал себя человеком, одетым в массивные, прочные «доспехи», на создание которых ушли десятилетия. «Броня» на мне была толще, чем корпус танка, и могла выдержать что угодно. А потом в мою жизнь ворвалась Тесс, держа в руках лишь обычный нож, и каким-то образом разрушила им мою броню, добравшись до уязвимой кожи.

– Что? Спокойной Ночи? – Тесс выглядела разъяренной.

– Да! Спокойной Ночи. Завтра будет много крови, Тесс! Неужели ты не понимаешь, что произойдет утром? Последнее, что мне сейчас нужно, это чувствовать…

– Страх?

– Нет. Чествовать себя уязвимым. Понятно? Чего ты хочешь? Сделать так, чтобы завтра я не справился с гребаными мудаками?

– Хочешь кое-что скажу? Жарков заставлял меня танцевать для него…

– Тесс...

– Заткнись, черт возьми, и послушай меня! – крикнула она. – Просто послушай.

– Слушаю.

Она продолжила.

– Танцевать для Жаркова было унизительно, потому что он сидел, словно клиент в стрип-клубе, и смотрел на меня своим мерзким пошлым взглядом. Но знаешь, что оказалось самым ужасным? Я плохая танцовщица. Поднявшись на сцену, я волновалась и изо всех сил старалась поддерживать нужный ритм, все время надеясь, что меня не побьют за мои ужасные движения. Я не хотела доставлять ему удовольствие – мне была ненавистна сама мысль о том, чтобы доставлять ему кайф – и все же мне не хотелось его разочаровывать. Я начала забывать, кем являлась. У меня не было опыта танцевать для мужчин. Но мне пришлось танцевать голой и расхаживать перед ним по сцене.

Образ обнаженной Тесс, танцующей для этого жирного русского ублюдка, уничтожил все мои рациональные мысли. Я смял простыни в руках, зарылся в них пальцами и представил на их месте глаза Жаркова. Меня переполняла жгучая ненависть – та внутренняя, ответная ненависть, которую редко можно было увидеть в нормальное время. Я чувствовал себя диким человеком, находившимся на грани жестокой битвы: я превращался в зверя, в альфу, готовящимся защитить свою женщину от ближайшей угрозы.

– Гррр! – зарычал я, что напугало Тесс. – Зачем ты мне это рассказываешь? Я в курсе, что все его действия по отношению к тебе были ужасными! – в этот момент я находился практически в отчаянии.

Через минуту в дверь постучала мисс Джонс.

– У вас все в порядке? Что-то случилось?

– Все в порядке, мисс Джонс. Спасибо, – ответила Тесс, заставив себя улыбнуться.

– Ладно, просто переживала. Увидимся утром, – она посмотрела на нас, ища признаки нашей ссоры, прежде чем закрыла дверь.

Сначала я услышал удаляющиеся шаги мисс Джонс по коридору, а потом шмыганье Тесс носом.

Девушка вытерла лицо. На ее щеках были отчетливо видны дорожки от слез.

– Я рассказываю тебе это для того, чтобы ты знал – говорить о своих чувствах это нормально. Возьмем, к примеру, мою ситуацию. Это первый раз, когда я поделилась этим с кем-либо! И знаешь что? Теперь я чувствую себя намного лучше, не ищу сочувствия и не строю из себя жертву. Я просто пытаюсь донести до тебя, что открыться кому-то – это нормально. Почему ты не можешь понять, что я имею в виду?

– Потому что некоторые личные вещи должны оставаться личными. Не обязательно обсуждать каждую ситуацию!

– Не согласна.

Последовала пауза.

Я провел большим пальцем левой руки по костяшкам правой. Я снял бинты, так как те пропитались кровью. Прошло несколько минут, прежде чем Тесс снова заговорила.

– Послушай, я просто пытаюсь помочь. Ценю то, что ты пытаешься вернуть меня домой, но, если мы вместе собираемся начать все сначала, между нами должно быть доверие, – пояснила она. – Но, наверное, лучше лечь спать, чтобы подготовиться к утренним событиям. Спокойной Ночи.

Как бы мне ни хотелось окончания этого разговора, нельзя было оставлять все на такой ноте. Казалось, Тесс хотела отказаться от моего предложения, и я безумно боялся, что она отстранится или передумает, если я не поделюсь с ней какой-нибудь информацией о себе.

Я сделал глубокий вдох.

– Я расскажу, что случилось с моей матерью.

– Правда? – она не верила, что я заговорил.

– Да.

– Хорошо. Я слушаю.

По какой-то непонятной мне причине она реально переживала, ей на самом деле было не все равно, что случилось с моей мамой. Никто никогда не заботился обо мне, кроме Кевина и теперь вот Тесс. Это было явно написано на ее лице и понятно по голосу.

От этой мысли я ощутил резкую боль в груди, будто ребра сдавили сердце и не давали делиться личным. Я чувствовал необходимость защитить себя и сохранить свои секреты. Такое ощущение, словно мое тело сдавалось, и все сжималось внутри. Тесс не собиралась оставлять эту тему. Кто знает, расскажи я ей кусочек информации, может, она на какое-то время перестанет спрашивать о моем прошлом. И тогда я смогу вернуться к тому холодному, отстраненному, бесстрастному мужчине, каким был неделю назад, прежде чем спас девятнадцатилетнюю англичанку от русских головорезов.

Я надавил пальцем на костяшку настолько сильно, что кисть пронзило болью. Мне не нравилась идея смотреть на Тесс во время признаний, поэтому я уставился на стену. Говорят, глаза – окна человеческой души, а я еще не был готов раскрыть все свои карты перед девушкой.

Я говорил быстро, желая поскорее покончить с этим и надеясь, что Тесс не станет меня перебивать.

– Мама умерла, когда рожала Кевина.

Тесс ахнула.

– Мне так жаль! – она явно не ожидала такого исхода.

– Это было очень давно, – произнес я. – Тут не о чем сожалеть. Моя мать умерла. Мой младший брат мертв. Миссис Макгриви мертва…

– Кто такая миссис Макгриви?

Я лишь покачал головой. Мне не хотелось раскрывать больше, чем нужно, и я продолжил:

– Мама и младший брат были единственными людьми, которые имели для меня значение, особенно Кевин. Единственный положительный момент в их смерти – им больше не пришлось терпеть отца-алкаша. Но теперь все мертвы, и больше говорить не о чем. Теперь мы ляжем спать?

«Мне так жаль, брат. Держу пари, мама была замечательной женщиной. Прости, что ей пришлось умереть из-за меня», – услышал я голос Кевина в своей голове.

Тесс кивнула.

– Да, ляжем.

Наконец девушка забралась на кровать рядом со мной и положила голову на подушку рядом с моей рукой. Похоже, я растерял всю уверенность в выбранном мною пути, ведь неизвестно куда он приведет в конечном итоге.

Я понятия не имел, что делать дальше.

Обычно я всегда был уверен в своих действиях и знал, что мои четко продуманные планы дадут желаемые результаты. Но теперь все казалось каким-то непонятным, а будущее туманным. От этого я ощущал себя слабым и неуверенным. Я не мог обнять Тесс; иначе показал бы свою уязвимость. К черту это дерьмо. Оно не в моем характере. Поэтому я просто лежал и ждал, когда Тесс заснет.

Именно тогда я вспомнил о ключе и записке, которые хранились в кармане кожаной куртки.

«Если ты потерпишь неудачу, и свет превратится во тьму».

Надо было спросить мисс Джонс, знала ли она, где находится Финчли-Хэмпстед-Роуд, но все, чего мне хотелось – это спать. Сегодня был долгий день, и мне необходимо подготовиться к тому, чтобы завтра утром выполнить свою работу.

Глава 20

– Что мне им сказать? – спросила мисс Джонс, сидя за кухонным столом и беспокойно теребя свой мобильный. – Я в этом не разбираюсь, Лиам. – Этим утром женщина надела платье цвета морской волны, отчего походила на прекрасную русалку. На голове красовалась подходящая голубая бандана, под которую были собраны в пучок волосы.

Я склонился к фотографии, где была изображена тридцатилетняя мисс Джонс: широко улыбаясь, она стояла у колодца, упираясь ногой в каменную стену. Ее волосы каскадом ниспадали на плечи. Рядом с ней вдоль стены сидели и доброжелательно улыбались дети, в окружении овец.

Тесс заняла место около мисс Джонс, положив руку на две большие сумки с вещами. Солнечный свет проникал сквозь занавески, окрашивая комнату в нежные оттенки желтого. Снаружи щебетали птицы, дети смеялись и катались на велосипедах, звонили церковные колокола, сигналили друг другу водители... В общем, жизнь шла своим чередом и без нас. Все, кто находился по ту сторону окна, понятия не имели об опасности, которая притаилась по соседству. Не будь я таким безэмоциональным, мне, наверное, было бы стыдно, что причиной всего этого хаоса и насилия стану именно я. Но я бы не допустил, чтобы невинным людям причинили вред, особенно Тесс или мисс Джонс.

Это была моя война.

– Вам лишь нужно сказать «он вернулся». И все, – проинструктировал я, увидев, что женщина выжидающе смотрела на меня.

– А если они начнут задавать вопросы?

– Не начнут. Они просто зарядят оружие, сядут в машину и приедут сюда. Потом, попытаются убить меня. Но задавать вопросы не будут. Поверьте.

Тесс и мисс Джонс посмотрели на меня, будто спрашивая: «От этого нам должно стать легче?»

Тесс коснулась запястья женщины.

– Я знаю, как это страшно, мисс Джонс.

– О, я не боюсь, – ответила та, не сумев улыбнуться. – Почему ты думаешь, что я боюсь? Я... просто волнуюсь. Это не одно и то же.

Мне захотелось рассмеяться, но Тесс бросила на меня недобрый взгляд, и я обнаружил, что прислушался к ней. Прошлой ночью я проснулся ранним утром, было еще темно, стояла мертвая тишина. Я обнял Тесс, а она уткнулась лицом мне в грудь, шепча во сне: «спаси меня, спаси меня». Сначала я решил, что она проснулась, но ее глаза были закрыты, а губы изогнулись в усталой улыбке. Я просто лежал и смотрел на нее, понятия не имея, как поступить. Но я не мог отрицать, что испытывал чувства к этой девушке. Больше, чем к какой-либо другой.

– Они забрали у меня кое-что, мисс Джонс.

– Деньги, да?

– Да, – сказал я, отходя от стены. – Но не просто деньги. А все мои гребаные деньги...

– Лиам. Следи за языком.

– Простите, мисс Джонс. Просто это были все мои накопления. И я хочу их вернуть... И уехать из Южного Бостона, из страны, из проклятого бардака, где, куда ни посмотри, везде...

Хотел рассказать о своих воспоминаниях, погрязших во тьме, но понял, что раскрою слишком многое, и резко прервал речь. Неужели Тесс на меня так влияла? Нельзя было допустить подобное, не сейчас – я находился в нескольких секундах от кровавой бойни. Пришлось очень постараться, чтобы отделить человека от зверя; но, если я собирался выжить, то должен был оставаться животным.

– Вот все, что мне нужно, – закончил я, холодным и непоколебимым тоном.

Мисс Джонс быстро закивала, словно подбадривая себя.

– Ладно, ладно, – пробурчала она себе под нос. – Позвоню им и просто скажу, что ты вернулся.

Дрожащей рукой она взяла сотовый телефон и несколько раз нажала на экран. Женщина заколебалась, но, казалось, преодолела страх и, в итоге, нажала зеленую кнопку вызова и поднесла телефон к уху. Ее прошиб пот, а экран стал влажным и липким.

– О… Алло? – произнесла мисс Джонс, словно собралась вести какой-то деловой разговор.

Тесс прикусила большой палец и взяла ее за руку. Я шагал взад и вперед по кухне, сжав кулаки. Потрогал края своей кожаной куртки, убедиться, что пистолеты были на месте – ощущение оружия под кожаной тканью ободряло. Я поправил одежду – черную футболку и джинсы – будто готовясь к очередному заданию.

– Да, мне сказали позвонить по этому номеру, если я увижу... мистера Хантера. Да, да, Лиама. Он... гм... – мисс Джонс сглотнула и потерла затылок. – Он… вернулся, – выдохнула она. – Я только что его видела...

Она убрала телефон от уха.

– Они повесили трубку, – сказала она.

– Значит сработало. Они едут.

– И что теперь? Что нам делать?

– Идите на центральную улицу, в кафе «Старая ложка», и ждите меня. Я не задержусь.

– Что? Мы не бросим тебя! – взвизгнула Тесс.

Я рассмеялся.

– Слушайте, я понимаю, что вы на эмоциях, но давайте не будем затягивать. Я профессионал. И сделаю это лучше всех.

– О, Лиам! – воскликнула мисс Джонс. – Я так переживаю!

– Я знаю, о чем вы думаете, мисс Джонс, – сказал я, развернувшись к ней. – Куда же делся тот милый мальчик, да?

– О, я знаю куда он делся! Во всем виноват твой ужасный отец.

В груди болезненно сжалось от ее слов. Нельзя было затрагивать эту тему при Тесс – она еще не знала правды. Понятия не имел, почему это было важно для меня. Может потому, что она сильнее бы за меня разволновалась. А может, мне не хотелось, чтобы Тесс взглянула на меня по-другому и увидела испуганного маленького ребенка, которым я был тогда, а не хладнокровного киллера, в которого превратился сейчас.

«Брат, ты уверен, что ты хладнокровный киллер? Киллер – да, не спорю. Этого у тебя не отнять. Но хладнокровный? Даже сейчас?» – я проигнорировал голос Кевина в голове и сосредоточился на текущей задаче.

– Мисс Джонс, – я подошел ближе и взглянул на женщину сверху вниз. – Пообещайте, что никогда больше не поднимите эту тему.

Она вздохнула, посмотрев на Тесс.

– Обещаю. Прости, дорогой, – извиняющимся тоном ответила она. – Когда Лиам захочет рассказать тебе обо всем, уверена, он расскажет.

Тесс наморщила лоб и озабоченно уставилась на меня.

– Все, марш в кафе. Сейчас же.

Тесс подтянула джинсы, обнажив кожу внизу живота, и член дернулся в штанах. Джинсы были обтягивающими, и когда девушка повернулась к двери, я завороженно разглядывал идеальную, округлую попку. Член стал еще тверже. Тесс повернула голову, посмотрела на мою выпуклость и покраснела.

– Пойдемте, мисс Джонс, – сказала Тесс, потянувшись к ее руке.

– Скоро увидимся, – я подмигнул Тесс и прикусил нижнюю губу.

Девушка игриво прищурилась.

«Сейчас не время, – говорило выражение ее лица. – Определенно не время!»

Дверь за ними закрылась.

«Она права», – подумал я.

Сейчас было время убивать.

Глава 21

С двумя большими спортивными сумками я вышел из дома мисс Джонс и направился в сад. На крыльце стоял стол с искусно вырезанной по дереву картиной африканской деревни, украшенной камнем и замысловато раскрашенной. Я уставился на шедевр. Подобный талант всегда поражал меня. У меня был талант отнимать вещи – в основном жизни – но не создавать их. Для создания чего-либо требовались определённые навыки и инструменты, чего у меня никогда не было. Но, тем не менее, картина произвела на меня впечатление.

«Разве Тесс не говорила, что хочет создавать вещи, брат? Разве не говорила, что хочет стать писателем? Может, однажды ты сможешь ей помочь».

«Не сейчас, Кевин», – подумал я.

Отошел от резной картины и вышел на солнечный свет, который согревал ноги. Свежевыкрашенный деревянный забор, окружавший сад, был около полутора метров высотой. Я перебросил сумки через забор, затем разбежался и перепрыгнул через него, приземлившись на корточки. Вот так просто я покинул сад мисс Джонс и оказался в своем заброшенном саду на заднем дворе. Такое сложилось впечатление, будто я переместился из рая в ад.

Я пробирался через заросли. Сорняки пробились сквозь мощеное крыльцо. Цветы уже распустились, но совсем не были похожи на ухоженные клумбы в соседских садах. Они были дикими, выросли как попало, колючие и жесткие. Их шипы были острыми, как иглы, а стебли – прочными, словно бамбук. Трава доставала мне до голеней, и по дороге к крыльцу мне казалось, будто что-то ползло по ногам.

Наконец, я добрался до двери.

Пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь грязное стекло, я увидел внутри покрытое пылью помещение. Дальняя дверь вела в гостиную, которая в ином доме была бы заставлена красивой мебелью и украшена картинами. Однако здесь стояли всего лишь два деревянных стула и пластиковый садовый стол, на котором виднелись следы пепла от сигарет отца. Я был удивлен, что стол до сих пор сохранился. Однажды, будучи в пьяном угаре, отец так сильно швырнул меня, восьмилетнего, на этот стол, что кости чуть не переломались.

Сразу за ним валялись бесчисленные пустые бутылки из-под виски и накренившиеся стопки конвертов. Позже, я узнал, что в каждом конверте раньше лежали деньги, которые отец получал за каждое выполненное им задание. Он тратил наличные на виски и сигареты, а конверты оставлял на память. Они были разбросаны по всему дому – кучи пустых, бессмысленных сувениров, бесполезного дерьма, о котором отец заботился больше, чем о собственной семье.

Я полез в карман и достал ключ от двери. Пришлось приложить немного усилий – дверью долго не пользовались, но после очередного щелчка она наконец поддалась. Я слегка толкнул ее правым плечом, и она открылась, врезавшись в башню из картонных коробок. Коробки повалились и разорвались, а конверты рассыпались на грязный пол.

Я вздохнул, и меня вдруг охватил пронзительный страх… тот самый, который могли вызвать лишь навязчивые детские воспоминания. На секунду я снова превратился в беспомощного ребенка: потянулся к конвертам с намерением положить их обратно в коробки и извиниться перед отцом. Я знал, что если не исправлю оплошность сразу, то буду избит до крови.

– Господи, – пробормотал я и сделал шаг назад.

Я направился к входной двери, мимо кухни, где мама однажды испекла мне торт ко дню рождения, а Кевин испортил тесто для печенья. На столешницах лежало еще больше пустых бутылок и картонных коробок. Не знаю, почему не убрал их раньше. Возможно, даже сейчас я испытывал какой-то страх перед ремнем отца, его кулаком, ботинком или любым другим предметом, которое он счел бы нужным использовать против меня. Я с грохотом бросил сумки у входной двери и поправил кожаную куртку. Глубоко вздохнул и стряхнул с себя воспоминания о детстве.

Но несколько минут спустя я обнаружил, что медленным шагом вернулся на кухню и встал посреди комнаты. Я не шевелился и не мог проронить ни слова. В голове пронеслись воспоминания о крови, разбрызганной по холодильнику и кухонному полу.

Единственное, что я чувствовал, пялясь на холодильник широко раскрытыми глазами – это сильную боль во всем теле. Тело начало неметь, и у меня закружилась голова. Казалось, что по венам побежала ледяная вода, и как бы не хотелось отсюда убежать, я не мог.

Дыхание стало поверхностным. Сердце бешено заколотилось. Я чувствовал, что находился на грани панической атаки.

«Брат? Я не хотел трогать конверты!», – услышал я крики Кевина в своей голове.

У меня участилось дыхание, и прежде, чем я это осознал…

Я резко пришел в себя.

Руки сжались в кулаки, и я взревел от ярости, снова и снова нанося удары по холодильнику.

– Кевин! – закричал я в пустоту. Я подошел к стене рядом с холодильником и выместил всю боль, гнев и вину, которые были заперты в моем черном сердце, снова и снова ударяя по стене, пока на костяшках пальцев не появилась кровь. Я сделал шаг назад и рассеянно уставился на огромные дыры в стене. Я тяжело дышал и хрипел, не в силах восстановить дыхание. Мой внезапный гнев не отступал, тогда я бросился к пустым бутылкам из-под виски и картонным коробкам и повалил их на пол. Наклонился, разорвал бесполезные конверты, и одну за другой швырнул в стену стеклянные бутылки.

В конце концов я, запыхавшийся, рухнул на пол, с разодранных костяшек пальцев капала кровь. Я сидел посреди кухни на груде окровавленных конвертов и разбитого стекла и бесконтрольно всхлипывал.

– Прости, брат, – прошептал я.

Десять минут спустя я медленно взял под контроль прерывистое дыхание и поднялся на ноги. Движения давались с трудом – я ослаб, но меня ждала работа, которую нужно было выполнить. Я вытер слезы с лица окровавленной ладонью, направился к сумкам у входной двери и встал так, чтобы, когда она откроется, я был скрыт в тени. Затем достал из заднего кармана джинсов пистолеты, прижал их к бокам и стал ждать.

Я не мог не подумать о Тесс. Такое ощущение, что она проникла мне под кожу, выискивая места, которые никогда не обнаруживала ни одна женщина. Женщины есть женщины, не больше и не меньше, но Тесс была другой. По какой-то причине, я принял ее как свою. Раньше я убеждал себя, что это из-за ее сексуальности и охрененной красоты. Но вдруг это было нечто большее? Что, если я испытывал к ней чувства?

Я обрадовался, услышав шум машины за дверью – это позволило мне отогнать подобные мысли. Лучше уж иметь дело с вооруженными русскими, чем с собственными запутанными и сложными эмоциями. С вооруженными русскими все было проще. Я начинал понимать, что чувства – это нечто иное, чем я думал.

Я услышал смех бандитов прямо за дверью. С их стороны это было непрофессионально. Продажные убийцы всегда смеялись и шутили перед работой. Они думали, что вести себя так – круто.

Они постучали в дверь, и та задребезжала.

– Почта, – произнес мужчина с сильным русским акцентом на фоне смешков. – Откройте, пожалуйста. У нас для вас посылка.

Я прислонился к стене и прислушался. Судя по движению снаружи, их было трое. Я продолжил ждать. Так как знал, что будет дальше.

Через мгновение дверь распахнулась, словно от ураганного ветра, качнулась назад и практически прижала меня к стене. Я выставил кулак, и дверь ударила по нему. Я поморщился – раны на костяшках снова открылись.

Первый вошедший русский был одет в рубашку с закатанными рукавами, из-под которых виднелись русские тюремные татуировки. Если ты в своей жизни видел много подобных татуировок, то все они становятся одинаковыми. Волосы русского были короткими и выкрашены в светлый цвет.

Второй вошедший был выше первого, но всего на пару дюймов. Он был одет в красную футболку и шорты-карго; его ноги и руки были покрыты такими же татуировками. Однако еще я заметил слово «Смерть», набитое на затылке мужчины.

Третий мужчина был невысокого роста и очень полный. На нем была белая майка, гордо демонстрирующая его пухлые руки и обвисший живот. У него тоже были татуировки на русском, но половина из них спряталась под огромными складками жира.

Несмотря на различия во внешности, у них было одно сходство: бандиты были с оружием, даже если пистолет толстяка выглядел крошечной игрушкой в его руке.

Я подождал, пока они пройдут дальше по коридору, а затем сделал шаг вперед. Я прицелился одним пистолетом в затылок русскому блондину, а другим – в русского с татуировкой «Смерть». И нажал на оба спусковых крючка одновременно. Кровь брызнула на стены, а мужчины упали на пол, словно дохлые мухи.

Прежде чем я успел обернуться, третий русский ударил меня прикладом дробовика по голове. Я упал на пол рядом с двумя бандитами, которых только что убил.

Глава 22

Внимание! Данная глава содержит жестокие сцены насилия. Не рекомендуется к прочтению людям с неустойчивой психикой.

– Гребаный Лиам Хантер, – усмехнулся толстый русский в белой майке и покачал головой.

Со стоном придя в сознание, я пошевелился и медленно открыл глаза.

– Человек-легенда. Зверь, да? Совершил триста убийств, работая на семью Бьянки. Очень впечатляюще.

– Тесс, – пробубнил я, быстро моргая, чтобы избавиться от тумана в глазах. Комната кружилась, а по затылку словно кто-то стучал молотком.

Русский ухмыльнулся и перешагнул через лужу крови на полу, исчезнув из моего поля зрения.

«Это моя кровь или тех русских?» – подумал я. Подняв голову, я посмотрел направо и увидел двух мертвых бандитов. Из ран на их затылках по полу растекалась кровь. Воздух в комнате стал металлическим, пропитанным запахом смерти, с которым я был прекрасно знаком. Я издал еще один стон, повернув голову налево, и заметил, что толстяк вернулся с деревянным стулом. Поставил его примерно в футе от меня и сел, отчего стул громко скрипнул. Бандит наклонился вперед, уперев локти в колени, сложил руки вместе и уставился на меня.

– Сегодня ты выжил, – русский дьявольски улыбнулся, обнажив желтые зубы. Мое зрение прояснялось, но сильная пульсация в голове не прекращалась. – За тебя назначена награда, – продолжил он. – Если я правильно помню – три миллиона тому, кто убьет Лиама Хантера, а четыре тому, кто доставит тебя в целости и сохранности.

– Пошел нахер, – ответил я.

– Вот почему я сохраню тебе жизнь, – разочарованно вздохнул русский. Он встал со стула, прошел на кухню и сказал: – Но сначала немного повеселюсь, ладно?

Я зарычал, услышав, как русский стал рыться на кухне. Я поднял руки и попытался оттолкнуться от окровавленного пола, будто отжимаясь, но оказался слишком слаб для подобного подвига. Затем по спине пробежал холодок, когда я понял, что оба моих пистолета исчезли. Я чувствовал себя голым без своего оружия и ощутил, как во мне закипела ярость.

«Вставай, брат! Вставай! Ты нужен Тесс!» – услышал я голос своего брата.

Спустя пять минут русский все еще громко рылся на кухне. Я предположил, что он искал ножи, инструменты и другие приспособления для пыток. Я продолжал быстро моргать и заставил себя бороться с острой и пронзительной головной болью, чтобы медленно подняться с пола.

Как только я оперся на руки и собрался встать на колени, русский вернулся из кухни, насвистывая и держа в каждой руке по ножу для разделывания мяса. Я быстро лег обратно, положил голову на пол и решил выждать подходящий момент, чтобы сделать свой ход.

– Ты у нас остался цел и невредим, значит? – русский издал писклявый смешок и заерзал взад-вперед на деревянном стуле. – Но я хочу немного повеселиться. Ты убил двух моих напарников, что было большой ошибкой, мистер Хантер.

– Кто тебя послал? – спросил я, неподвижно лежа на полу.

– Шш! Ты слишком много говоришь, – улыбнулся он. Он поднял один из ножей в воздух. – Поэтому начнем с твоего языка. А после...

Как раз в этот момент раздался грохот на заднем дворе. Русский вскочил с ножами в руках и направился к черному выходу.

Через несколько мгновений я услышал его крик:

– Гребаная птица!

Русский свистнул, помахал в воздухе ножами и вернулся в комнату. Как только он собрался снова сесть на деревянный стул… Я сделал свой ход.

Вскочил на ноги, чуть не упав, поскользнувшись на луже крови, и прыгнул на бандита, выбив ножи из его рук и повалив его на пол. От силы удара несколько стопок конвертов рухнули на землю.

– Тебе это с рук не сойдет, – предупредил русский. Я сел сверху на жирного ублюдка и нажал левым коленом на его горло, пригвоздив к полу. Он хватал ртом воздух, извивался и ёрзал всем телом, стараясь дотянуться до ножа слева от него. Я схватил мудака за левую руку и изо всех сил вывернул. Кость хрустнула, сломавшись, и я улыбнулся. Русский закричал, пытаясь высвободиться из моей хватки. Тогда я еще сильнее вывернул его сломанную руку.

– Где мое оружие? – хмыкнул я, глядя на него сверху вниз и держа его руку. Я сильно вспотел, но выражение моего лица оставалось спокойным и серьезным.

– Агрх! – русский хватал ртом воздух, становясь свекольно-красным. Мужчина пронзительно завизжал, словно девчонка. Словно ребенок, потерявший воздушный шарик. Я решил покончить с этим сейчас. Стиснул зубы и сильнее вдавил колено ему в горло, перекрывая кровообращение.

И по какой-то причине подумал о ней. О Тесс.

Понятия не имел, почему я вспомнил о ней в такой момент, но это произошло. Раньше мной двигали исключительно деньги, но сейчас было очень приятно покалечить и убить тех, кто был причастен к ее похищению… кто причинил боль тому, за кого я переживал. Я получал удовольствие от убийства гребаных ублюдков, которые отдали Тесс этому больному уроду Жаркову.

– Мне нужны ответы, – спокойно сказал я, убирав руку. С нее капала кровь, принадлежавшая убитым русским – я испачкался с головы до ног, когда лежал на полу. Я был готов залить кровью все вокруг, если этот человек не даст мне информацию. Убрав колено от его горла, я предоставил ему возможность говорить.

Русский хватал ртом воздух с широко раскрытыми, налитыми кровью глазами, но продолжал извиваться, и, честно говоря, меня начало раздражать его нежелание говорить. Его слабые и жалкие движения бесили меня. Он взвизгнул и пошевелил своей неповрежденной правой рукой, поэтому я прижал ее к полу правым коленом. Бедрами, я со всей силы надавил на предплечье.

– А-а-а! – закричал толстяк. – Нет! Нет!

– Нет? – зарычал я. – Забавно, ведь Жаркову было наплевать на слово «нет», правда? Когда он пыхтел над Тесс, ему, черт возьми, было наплевать на слово «нет»! – теперь я рассвирепел, готовый перейти к следующему шагу.

– Она шлюха! – возразил русский.

Неправильный ответ.

Изо всех сил я ударил русского кулаком прямо в нос. Тот сломался, кость хрустнула, и кровь фонтаном брызнула мудаку в лицо. Моя рука дернулась, но я держал ее ровно; тело было напряжено, но я пока не полностью дал себе волю. Я мог бы заниматься подобным дерьмом часами, а сейчас просто разминался.

– Мой нос! – взвыл русский.

Он замотал головой из стороны в сторону, забрызгивая пол кровью. Та потекла по его лицу и попала в рот, отчего бандит закашлялся. Его глаза были полузакрыты, будто бандит хотел наблюдать за надвигающейся смертью и в то же время спрятаться от нее.

– Ты скажешь, где мои деньги и кто их взял, – сказал я спокойным, командным голосом. Я больше не был Лиамом. Я был Зверем. А Зверь привык к тому, что его боялись и дрожали при его появлении.

– Я... не знаю… о чем ты говоришь, – произнес он, практически захлебываясь кровью.

Я зажал мочки его ушей указательным и большим пальцами, запрокинул его голову и со всей силы ударил лбом ему в нос. Мышцы шеи напряглись от удара и пульсировали, я стиснул зубы, а кровь мудака брызнула на мою и без того окровавленную футболку.

– Ааа! Черт возьми! Ты гребаный ублюдок! – снова взвыл русский.

Он попытался перевернуться, словно черепаха, тогда я сильнее надавил коленом в его предплечье.

– Где, черт возьми, мои деньги! – закричал я, пот капал с моего лба, смешиваясь с кровью. Русский, казалось, не понимал, с кем имел дело. Всегда находились гребаные уроды, которые думали, что могли охотиться за мной. И я всегда доказывал им, насколько это глупо.

– Какие деньги? – заплакал русский.

Неверный ответ.

Он снова попытался пошевелиться, но я надавил коленом так сильно, что почувствовал, как хрустнула кость. Я знал, что он сдастся, это был лишь вопрос времени.

– Хорошо! Ладно! – закричал мудак в агонии. – Хорошо! Я скажу!

– Говори.

– Я знаю… где… твои деньги, – он сильно зажмурился, пытаясь скрыть слезы, которые катились по его лицу.

«Расплакался, как чертова баба», – подумал я и зло усмехнулся. Если бы он только знал, что это только начало…

– Плачешь, как маленькая сучка, – произнес я, с отвращением глядя на него. – Почему же ты не плакал, когда невинную женщину насиловали на глазах у тебя или тех мужчин? Почему не плакал тогда! – я находился в нескольких секундах от того, чтобы прикончить этого ублюдка.

– Хорошо, хорошо, – сказал он. – Я... знаю, где...они!

– Скажи где, хватит тратить мое гребаное время! – потребовал я.

В этот момент русский ухмыльнулся так, словно хотел умереть. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не свернуть ему шею прямо сейчас. Но стало любопытно, почему он ухмылялся. Обычно бандиты не злорадствовали в подобных ситуациях, особенно такие трусы, как этот.

– Босс... – кровавая ухмылка русского стала шире.

– Босс? Жарков?

– Твой Босс… ты херов… идиот! – он сплюнул. – Человек… который называет… себя... Боссом!

– Мой Босс? – выдохнул я сквозь стиснутые зубы. – Ты хочешь сказать, что мои деньги у Босса? Откуда, черт возьми, они у него? Их забрали русские, а семья Бьянки не работает с русскими.

– Жарков... умный... человек, – ответил ублюдок, посмеиваясь сквозь боль. Очевидно, этот мудила полагал, что обладал преимуществом передо мной.

Он рассмеялся, и его смех эхом разнесся по всему дому.

– Что ты сказал? Отвечай, мать твою! – прорычал я, схватив его за сломанную руку и выкрутив так, что он закричал от боли.

Было ясно, что русский скоро потеряет сознание, он неглубоко дышал и смотрел в потолок, его веки трепетали, словно крылья колибри.

«Босс, брат?» – услышал я голос Кевина. – «Твои деньги у босса? Зачем они ему? Те, кого ты считал друзьями, всегда были твоими врагами?»

Я поднялся на ноги и вытер руки о джинсы, оставив на ткани красные полосы. Я оглядел комнату и увидел свое оружие. Прошел в угол комнаты и поднял пистолеты с пола, засунув их обратно за пояс.

Затем опустился на колени рядом со светловолосым бандитом, залез в его карман и достал бумажник. Тот был кожаным и стоил не менее двух тысяч. Никогда не уважал мужчин с дорогими кошельками. Зачем тратить деньги на нечто подобное, когда можно купить новый пистолет?

Я открыл бумажник. В прозрачном кармашке лежала фотография двух русских, которых я только что убил; мужчина с татуировкой «Смерть» на затылке со счастливой улыбкой на лице держал над головой рыбу размером со ствол дерева. Я не был удивлен. Я пролистал фотографию и открыл кармашек с деньгами. Взял пятьсот долларов и сунул их в карман джинсов.

Затем подошел к мужчине с татуировкой «Смерть» и полез в его карман. Достал его черный бумажник, который буквально разваливался у меня в руке. Прозрачный кармашек порвался и оттуда выпала черно-белая фотография пожилой пары, которые, возможно, были бабушкой и дедушкой этого бандита, а, может, прадедушкой и прабабушкой. Я взял четыреста долларов и тоже сунул их к себе в карман.

Наконец, я вернулся к толстому русскому со сломанной рукой и носом. Он захрипел, когда я вытащил его бумажник. Тот был сине-красным, и когда я открыл его, то увидел на кармашке для монет изображение американского флага. В бумажнике не оказалось ни фотографий, ни денег. Похоже, мудак – единственный, кто поступил по-умному, не взяв с собой деньги на работу. Зато у него был сотовый телефон в кармане, поэтому я забрал его и спрятал в куртку.

Я встал и кинул бумажник ему на грудь.

– Ублюдок, – бросил я и направился в комнату в доме, которой боялся больше всего.

Я глубоко вздохнул, стоя посреди кухни, и покачал головой. Затем подошел к шкафчикам под раковиной. Быстро порылся в них, убрав толстую паутину, прежде чем нашел то, что искал. Я вытащил большой черный ящик для инструментов из-под кучи заплесневелых кухонных полотенец и поставил его на кухонный стол. И поймал себя на том, что подумал в этот момент о своем брате. Почувствовал, как мое сердце забилось быстрее, но заставил себя выкинуть все мысли из головы. Я открыл ящик с инструментами и схватил мощную дрель.

– Подойдет, – вздохнул я.

Намотав шнур питания дрели вокруг руки, я направился обратно к русскому, который то приходил в себя, то терял сознание. К счастью, он лежал рядом с розеткой, и я улыбнулся. Пришло время «поработать».

Не говоря ни слова, я наклонился, подключил шнур питания и включил дрель. Пронзительный шум эхом разнесся по всему дому и русский, лежащий на полу, дернулся. Он повернул ко мне голову и начал умолять.

– Нет! Нет! Что ты делаешь!

– Хочешь, чтобы я сбегал в хозяйственный магазин за бензопилой? Неблагодарный мудила.

Я взял дрель и направил ее к его голове, пока не вспомнил, что тоже хотел немного «повеселиться». Я встал, подошел к своим черным сумкам, лежавшим у входной двери, и достал оттуда соль.

– Почему Босс и Жарков работают вместе? – спросил я, спокойно подходя к русскому и держа в одной руке контейнер с солью, а в другой – дрель.

– Я не знаю! Пожалуйста! Нет! – русский просил, умолял меня о пощаде, но я не хотел жалеть.

Я спокойно включил дрель в розетку и опустился на колени рядом с русским.

– Даю тебе последний шанс заговорить, – сказал я, включив инструмент.

– Нет! Нет!

Я направил дрель ему в правый глаз и просверлил. Кровь со слизью хлынули из его глазницы, и мужчина закричал в агонии.

– Говори.

Мудак закричал еще сильнее.

Тогда я насыпал соль теперь уже в пустую глазницу.

Воплей стало еще больше.

– Не хочешь говорить? Отлично.

Я отбросил контейнер с солью в сторону и воткнул сверло в его левый глаз, а затем дальше, в череп. Крики бандита мне нравились, поэтому я двигал дрелью туда и обратно, все глубже погружаясь в череп. Осколки костей, куски мозга и кровь брызнули мне на лицо и на стену. Затем я стал просверливать его локти, колени и бедра, пока, наконец, сверло не сломалось.

– Черт!

Я вернулся к своим черным сумкам и вытащил брезент. Развернул его на полу, достал свой пистолет, прицелился в русского и нажал на спусковой крючок, выстрелив три раза. Затем убрал пистолет за пояс, опустился на колени рядом с бандитом и, тяжело дыша, затолкал его массивное тело на брезент. Я завернул его и повторил процесс с двумя другими трупами.

Я нашел скотч в одном из кухонных ящиков и плотно обернул брезенты, словно мумии. Уже собирался вытащить тела наружу и погрузить в машину русских, когда вспомнил про сотовый телефон, принадлежавший толстяку.

Я пролистал его контакты в телефоне, пока не нашел «Ж». Набрал номер и взглянул на три тела, завернутые в брезент.

– Эй, Сергей! Почему так долго?

– Сергей мертв.

– Кто это?

– Начинай замаливать свои грехи, Жарков. Это Зверь. Скоро увидимся.

И бросил трубку.

Глава 23

Я ехал по Мэйн-стрит в «Мустанге» Ганнера.

Днем улица была оживленной. Птицы сидели на крыше пекарни, щебеча над пешеходами. Маленькие дети хватали матерей за руки, отчаянно пытаясь затащить их в кондитерский магазин Аптона. Одна маленькая девочка в ярко-желтом платье, казалось, источала солнечный свет, выкрикивая:

– Хочу конфет! Хочу конфет!

Старики сидели на улице на раскладных стульях, кто-то курил, кто-то потягивал кофе из дорожных кружек. Пожилой мужчина в дешевом сером костюме помахал мне рукой. Я кивнул в ответ.

Я доехал до кафе и припарковался.

На стеклянных стенах кафе красной краской было написано меню. Я прочитал фирменное блюдо: «Мясной пирог от бабушки Нормы, лучший в мире!». Оно все еще было в списке, хотя цена выросла с полутора долларов до шести. На тротуаре перед кафе, в основном стояли домохозяйки и матери-одиночки, большое количество которых невозможно было не заметить.

Кто-то постучал в боковое окно моей машины.

Я моргнул и обнаружил за окном Тесс. Она подала мне знак, чтобы я открыл дверь. Перегнувшись через консоль, я нажал на кнопку. Тесс села рядом со мной и заглянула на заднее сиденье. Увидев, что ее чемодан на месте, одобрительно кивнула головой.

– Мм-м, ты хорошо пахнешь. Как мыло и... отбеливатель. Ты еще и переоделся. – она наклонилась и крепко обняла меня.

– Пришлось помыться и переодеться.

– Ты всегда носишь одно и то же, – хихикнула она. – Все черное.

– На черном не видно крови.

Она игриво закатила глаза.

– Черная футболка, черные джинсы, черные ботинки, черные... боксеры?

Я повернулся к ней и подмигнул.

– Где твоя кожаная куртка?

– На заднем сиденье. Ее тоже нужно почистить.

– Итак... все в порядке? Я уже начала волноваться, ты долго не возвращался.

– Нужно было прибраться и съездить на озеро Рейнджли.

– Зачем?

– Русские захотели заняться дайвингом… на своей машине.

– В озере? – Тесс наморщила лоб. – Э-э-э… Даже спрашивать не хочу.

Я злобно ухмыльнулся, проведя рукой по мокрым волосам.

– Подожди. А как ты добрался сюда с озера?

– Милая пожилая леди подвезла меня обратно к дому мисс Джонс, – ответил я, посмотрев в окно. – Она напомнила мне кое-кого особенного, кого я когда-то знал.

Тесс буквально заставила себя улыбнуться.

– Ну, рада, что с тобой все хорошо, я чертовски переживала, – призналась она.

– Где мисс Джонс?

– Она предупредила, что переночует в мотеле, а завтра вернется домой. – Тесс облизнула губы, и мои мысли переключились с насилия на то, как идеально она выглядела прямо сейчас. Джинсы плотно облегали ее задницу, делая восхитительные ягодицы сочнее, чем когда-либо. – Она сказала, что скоро уедет, буквально через пару дней.

– Наверное, это к лучшему, – сказал я и повернул ключ. Двигатель ожил, издав громкий звук. – Пора убираться из этой чертовой дыры.

Я переключил передачу и тронулся с места, проезжая через центр Аптона и направляясь к дороге, ведущей в Южный Бостон. Краем глаза я наблюдал за Тесс.

– Русские что-нибудь сказали? – спросила она, когда мы проезжали мимо знака, на котором было написано: «Вы покидаете Аптон. Надеемся, вам здесь понравилось!»

– Да. Я знаю, у кого мои гребаные деньги.

– У Жаркова, да? – спросила она, ее голос стал тихим и испуганным.

Я покачал головой.

– Нет. – я сглотнул, подумав о парнях из «Пьяной гарпии». Будь я солдатом, они были бы моими братьями по оружию. А может так оно и было. Теперь они стали врагами, и придется их убить, чтобы вернуть свое. Они клялись в верности, но кража моих денег стала высшим актом предательства, и они должны были за это заплатить. – Деньги у Босса.

– У Босса?

– Да. У главы преступной семьи Бьянки и человека, который раньше был моим боссом. Во всяком случае, до того, как я спас тебя.

– Ох... – Тесс снова наморщила лоб. – Зачем ему это было нужно?

– Не знаю. Один из русских сказал, что Жарков умный человек, и именно поэтому украли деньги, но я не вижу в этом особого смысла.

Тесс небрежно провела руками по ногам, от колен к развилке между бедер. Черт, воспоминание о ее киске на моем члене было свежим и ярким. Её тепло, теснота... могли довести до безумия. Я возбудился и на штанах появился заметный бугор. Тесс оглядела машину. Сначала посмотрела на мускулистого игрушечного человечка, который свисал с зеркала заднего вида, потом на руль, а затем вниз, на мою промежность.

– Ты всегда возбужден?

– Когда я рядом с тобой? – я улыбнулся ей. – Да. Я ведь уже говорил.

Она улыбнулась.

– Кажется, я догадываюсь, что имел в виду русский, – сказала Тесс, посмотрев в окно.

– Да? И откуда, черт возьми, тебе это знать? Тебя там даже не...

– Нет, меня там не было, – перебила она. – Но не забывай, я знаю Жаркова. И знаю, в какие игры он играет. Не совершай ошибку, думая, что он не устроил тебе ловушку, Лиам. Он отдал твои деньги Боссу, чтобы ты вернулся. Чтобы тебя убили.

Я кивнул.

– Возможно, ты права. Но я не дам им забрать мои гребаные деньги.

– Даже если это будет стоить тебе жизни?

– Не беспокойся о моей жизни, Тесс. Беспокойся о своей собственной.

– Я беспокоюсь о своей жизни! – горячо возразила она. – Но, если ты умрешь, что станет со мной?

– Полагаю, ты просто будешь жить дальше. По-моему, ты сильнее меня во многих отношениях.

Мы находились примерно в десяти милях от Бостона, когда подъехали к мотелю под названием «Подушка для странника». Это было одноэтажное здание с почти пустой парковкой. Асфальт был усыпан жвачкой и окурками, а двери комнат, когда-то ярко-зеленые, выцвели из-за солнечного света.

– Прям пятизвездочный, – сумничал я, притормозив возле мотеля.

– Сейчас не время шутить, Лиам, – Тесс пристально посмотрела на меня. – Что значит, я «сильнее» тебя?

– Я умею убивать. А ты выживать. Вот что я имею в виду.

– Наверное, – согласилась она, поглядывая на мотель. – Мы остановимся здесь?

– Да, – сказал я. – Я позвоню своему человеку. Мне понадобятся кое-какие вещи.

– Своему человеку? Вещи для чего? – Тесс казалась смущенной.

– Для мести.

Я заехал на стоянку и остановил машину прямо перед главным входом. Я заметил рыжего кота, сидевшего на крыше невысокого здания и пожилую пару, направлявшуюся к своему номеру.

«Интересно, как давно кот сидит наверху», – подумал я.

Мужчина улыбнулся коту, потрепал жену по руке и указал на кота дрожащим указательным пальцем, сверкнув обручальным кольцом. Женщина была в восторге. Мы с Тесс несколько мгновений наблюдали за этой парой.

– Так мило, – сказала она. – Они выглядят такими влюбленными.

– Так это любовь? Вместе пялиться на кота?

Пока мы за ними наблюдали, пожилая женщина наклонилась и поцеловала мужа в щеку.

– Смотреть на кота, наслаждаться моментом, а потом целоваться? Да, думаю, это любовь.

– Тогда, возможно, ты знаешь о ней больше меня, – невозмутимо произнес я.

Мы вылезли из машины на яркий солнечный свет. Было настолько жарко, что я чувствовал, как асфальт обжигает подошвы моих ботинок. Я направился к главному входу вместе с Тесс.

Открыл дверь и провел девушку внутрь. У подростка, сидевшего за стойкой, на шее висел кулон с черепом, а отекшие зеленые глаза были подведены черной подводкой. В помещении пахло то ли лаком для волос, то ли дезодорантом, но определенно не освежителем воздуха. И также ощущался затхлый запах, проникавший прямо в горло.

– Здрасте, – поприветствовал нас подросток, глядя на стол.

– Нам нужен номер, – сказал я.

– Имя?

– Без имен.

Подросток изучал меня.

– На двоих? Надолго?

– Сегодня до вечера.

– Ладно, – пробормотал он, покраснев без всякой причины. Он открыл одну из папок из плотного картона и вытащил лист бумаги. – У нас есть пять свободных номеров. Вам с одной кроватью или двумя?

– С одной, – ответила Тесс. Она повернулась ко мне и бросила на меня взгляд из-под ресниц, от которого мои яйца чуть не лопнули на месте.

– Да, одной. – это было так возбуждающе.

– С вас восемьдесят долларов.

Я вытащил пачку наличных, которую украл у русских, проигнорировал широко раскрытые глаза Тесс и протянул ему стодолларовую купюру.

– Оставь сдачу себе. Но не в карман владельца мотеля. А себе, – сказал я.

– О, вау, правда, чувак? – он провел пальцем по деньгам, словно они были волшебными. – Вау, – повторил он.

– Да, вау. Так ты дашь нам ключ?

– Конечно! – воскликнул он, вскочив со стула и потянувшись за связкой ключей, висевшей на стене.

Парень протянул ключ и на мгновение встретился со мной взглядом. Он улыбнулся, а затем посмотрел на свои ноги. Я повертел ключи в руках и вышел обратно на парковку.

– Зачем ты дал ему чаевые? – спросила Тесс по дороге к «Мустангу».

– Он выглядел несчастным, – это был единственный ответ, который я мог дать.

Глава 24

Я положил чемодан на кровать, а Тесс села на стул в углу. Номер был больше, чем в предыдущем мотеле. Здесь было достаточно места, чтобы ходить вокруг королевских размеров кровати. Ковер был белым и безупречно чистым, а в углу стояло деревянное кресло-качалка. На стенах висели две картины: на одной был портрет суровой женщины викторианской эпохи, а на другой – пейзаж зеленой долины, усеянной подсолнухами.

– Какой у нас теперь план? – спросила Тесс, вытягивая ноги.

Я открыл наволочку, в которой лежали пропитанные кровью и спермой простыни.

– Гадость! – она поморщила нос. – Я совсем про них забыла.

Я ухмыльнулся и на всякий случай похлопал по карману джинсов. Гильзы от пуль все еще были там. Я переложил их, когда переодевался.

– Когда стемнеет, избавимся от них, – пообещал я. – Мы же не настолько идиоты, чтобы возвращаться в Южный Бостон с этим добром.

Тесс кивнула, наблюдая, как я вынул гильзы, завернул их в грязные простыни и засунул те обратно в наволочку.

– Оооо! Я поняла... Кажется.

– Щекотки боишься? – спросил я, посмотрел на Тесс сверху вниз и озорно улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ.

– Да.

– Прекрасно.

Я с ошеломляющей скоростью направился к ней и подхватил ее на руки. Тесс визжала и брыкалась, когда я нес ее через комнату к кровати, но я крепко прижимал ее к груди. Я чувствовал ее тепло рядом со мной, легкую вибрацию быстро бьющегося сердца и теплое дыхание на своей шее.

– О, боже мой! – она рассмеялась над тем, что я вел себя настолько по-детски.

Я опустил ее на кровать и одновременно пощекотал ее нежный живот и шею, вызвав тем самым визгливое хихиканье.

Тесс покраснела, напряглась и засмеялась.

– Нет, нет! – она пыхтела, пытаясь перевернуться, и хихикала, как сумасшедшая. Смех наполнил комнату мотеля, словно сладкая музыка.

– Лиам! Ты спятил! – девушка взвизгнула. Я начал щекотать сильнее, отчего ее лицо приобрело красивый малиновый оттенок.

– Что такое, Тесс? – я смеялся вместе с ней. – Что ты сказала? Я не расслышал!

Я щекотал до тех пор, пока мне не показалось, что лицо Тесс вот-вот лопнет. Затем я пересек комнату и встал рядом с креслом-качалкой. Тесс наклонилась и схватилась за бока, сжимая живот и быстро дыша.

– Никогда больше, – она широко улыбалась, как и я.

– Хотел поднять тебе настроение. Чтобы заняться кое-чем другим, догадываешься?

– Я видела, как ты всадил пулю в голову человеку, но честно слово, никогда не думала, что наемный убийца будет меня щекотать. – Тесс улыбнулась шире, переводя дыхание. Она прочистила горло и запрокинула голову, глядя на меня снизу вверх.

– Ты знаешь, что нельзя щекотать леди? Особенно даму моего положения! – мне нравилась эта ее игривая сторона.

– А ты знаешь, что от твоего акцента у меня встает? – я уселся в кресло-качалку и положил руки на подлокотники.

– Сэр, я б вас попросила не использовать подобные выражения в моем присутствии. – Тесс кокетливо улыбнулась мне. – Думаю, вы должны понимать, что я порядочная леди.

– Да? А давай-ка посмотрим, через сколько минут эта порядочная леди кончит мне на язык. Посмотрим, какой ты будешь порядочной, когда я прижмусь им к твоему клитору или когда мой член окажется внутри тебя.

Тесс издала тихий стон.

– Куда же исчез твой акцент? – я игриво ухмыльнулся, встал и подошел к кровати. Глядя на девушку сверху вниз, я восхищался ее соблазнительными сиськами и твердыми, как камень, сосками, которые буквально умоляли, чтобы их пососали и ущипнули. Ее тело полностью околдовало меня. Член так сильно прижался к джинсам, что возникло ощущение, что ремень вот-вот лопнет. Тесс ничего не ответила, просто посмотрела мне в глаза. Ее рот слегка приоткрылся, а щеки покраснели.

– Хочешь кончить мне на язык? – спокойно спросил я. Я впился в нее взглядом, все мои мышцы были напряжены, а член налился кровью при мысли о том, что я вылижу ее узкую киску. – Скажи, чего ты хочешь.

Тесс кивнула, подтверждая свое желание, и прикусила губу в предвкушении.

Я медленно наклонился и провел пальцами по ее длинным светлым волосам. Затем намотал их на кулак, запрокинул ее голову, обнажив хрупкую шею. Я никогда не видел такой идеальной женщины, как Тесс. Мой член всегда реагировал на нее. Я так сильно желал ее, что мог кончить в трусы прямо здесь и сейчас.

Я отпустил ее волосы и лениво снял свою футболку. Тесс облокотилась на подушки и прислонилась к изголовью кровати. Великолепный голубой взгляд девушки все время дразнил меня. Я, не торопясь, опустился на четвереньки и пополз к ней. Приближался, словно хищник на охоте, а моя добыча в это время сексуально улыбалась. Однако она не полностью приручила меня; в моих движениях крылась достаточно большая опасность, чтобы ее обнаженное тело задрожало от предвкушения.

– Скажи, как сильно ты хочешь мой язык. В. Своей. Киске. – прорычал я.

Тесс наклонила голову к своему изящному плечу, ее глаза были полуприкрыты и потемнели от вожделения. Она выгнула спину, отчего сиськи поднялись еще выше. Ее упругие соски были напряжены. Тесс знала, что мучила и дразнила меня.

– Как говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – хрипло выдохнула она.

– Но как же мне увидеть всю картину отсюда, снизу, – выпалил я в ответ. Я опустился между бедер девушки, поджав губы и грубо проведя ими по киске, а затем высунул язык, чтобы подразнить ее, просто попробовать. – Мне все-таки понадобится… голосовое… сопровождение.

– О, Лиам, – вздохнула она. – Как хорошо. Я хочу, чтобы ты трахал мою киску только языком, пока я не кончу.

Я снова зарычал, слегка прикусив внутреннюю сторону ее бедра, прежде чем погрузиться в теплые, мягкие складки ее киски.

– Ты очень плохая девочка.

– Ммм-м-м, – простонала Тесс в знак согласия, и я подул на ее половые губы горячим дыханием, прежде чем вонзился языком в бархатистые глубины киски, наслаждаясь ее соками.

– Используй слова, детка, – поддразнил я, прежде чем снова опустить голову между ее бедер. Затем я легонько шлепнул Тесс по заднице. Она вскрикнула, содрогнувшись всем телом, отчего ее киска сжалась еще сильнее. – Хочу услышать, как ты выкрикиваешь мое имя своим шикарным акцентом.

– Лиам, – Тесс наполовину ахнула, наполовину всхлипнула. Она обхватила меня ногами, пытаясь крепче сжать их. Я удовлетворенно хмыкнул, шлепнув ее по другой ягодице, прежде чем подтолкнуть ближе к своему лицу.

Я коснулся ее клитора, затем двинулся дальше в поисках точки G, обводя языком маленькое местечко, из-за которого вибрировало все ее тело, задница девушки дрожала в моих руках. Тесс приподнялась, запустив пальцы в мои волосы и пытаясь за них ухватиться, и начала сильнее прижиматься к моему рту. Я был словно зверь, дикий и неукротимый. Все, что угодно, лишь бы моя малышка получила удовольствие.

Я провел руками по ее бедрам, приподнял их и подтолкнул ее повыше к изголовью. Ее запах, аромат, тепло – все сводило меня с ума; все было настолько ошеломляющим. Я наслаждался соками Тесс, пока удовлетворял ее, испытывая жажду и голод, и даже близко не был сыт. Мне никогда не насытиться этой женщиной.

Ее отчаянные всхлипы и крики подстегивали меня, когда я ласкал ее киску, словно какое-то дикое животное. Все достигло апогея – ее жажда освобождения и мой голод столкнулись, в результате чего бедра Тесс задрожали, и она зажала мою голову между ними, как в тисках.

– Да, – выдохнула она, ее мышцы расслабились и ноги безжизненно упали на матрас. Я поднял голову, проведя языком по губам с довольной ухмылкой. Я наслаждался ее вкусом, удовлетворенный результатами своей работы. Тесс посмотрела на меня сверху вниз, лениво улыбнувшись.

– Ты выглядишь слишком довольным собой.

– А что, не должен? – я перекатился на бок и провел пальцами по скользкой от пота коже ее ноги.

– Вот не знаю, хвалить тебя или нет? – размышляла она.

Я пожал плечами, намеренно напрягая мышцы плеч и спины и наблюдая, как Тесс следила за мной взглядом.

– Я припомню это в следующий раз, когда опять начнешь притворяться порядочной леди.

Девушка закатила глаза, но, казалось, ей не хватало дыхания для полноценного ответа. Я лишь снова ухмыльнулся и устроился поудобнее, положив голову на локти и вытянувшись рядом с Тесс.

Мы пролежали в таком положении несколько минут.

– Я пойду освежусь, пожалуй, – объявила она, направляясь в ванную.

Я лег на спину и уставился в потолок.

Тесс крикнула из ванной:

– Ты голоден?

Ее голос затих, когда мысли о том, что будет дальше, пронеслись у меня в голове.

«Что будет дальше, брат?» – услышал я голос Кевина, и это вывело меня из состояния эйфории.

Хотел бы я знать.

Глава 25

– После всего, что между нами было, ты не собираешься мне ничего рассказывать? – спросила Тесс с полным ртом еды.

Мы сидели на краю кровати, окруженные коробками с китайской едой на вынос, потому что я не планировал в ближайшее время снова идти в китайский ресторан. Коробка с куриными крылышками и жареным рисом с креветками стояла на краю матраса. Я держал миску говяжьего чоу-мейн (прим. пер.: китайское рагу из курицы или говядины с лапшой), а Тесс ела картошку фри и рыбный пирог.

– Что меня больше интересует, Тесс, – сказал я, – так это кто заказывает картошку фри и рыбный пирог в китайской закусочной?

Мы ели ножами и вилками, о чем я специально попросил – я не собирался возиться с палочками для еды. Запах курицы, говядины и соусов наполнил комнату, смешавшись с ароматом страсти и превратившись во что-то удивительно приятное. Солнце садилось, жалюзи окрасились в оранжево-фиолетовый цвет. Единственным шумом снаружи был гул уличного движения, и время от времени слышался смех или ругань постояльцев мотеля.

– Ты уклоняешься от ответа, – настаивала Тесс, откусывая кусочек жареной картошки. Она взяла банку содовой, открыла ее и сделала глоток. – Может, уже признаешь, что хочешь мне что-нибудь рассказать? – она продолжила, ставя банку обратно на ковер. – Я поделилась с тобой о своей жизни...

– Я никогда не просил об этом! – огрызнулся я. – Я не просил тебя ни о чем рассказывать! – теперь я начал злиться. Я ни хрена ей не должен!

– Не ори на меня! Ты просил об этом в ту ночь, когда спас меня!

– Я увидел прекрасные ноги и горячую киску в обтягивающем красном платье. Вот и все.

– Не верю! Я верю, что ты почувствовал нечто большее. Все, о чем я прошу, это чтобы ты открылся мне! Ты понимаешь, что это единственное, из-за чего мы ругаемся?

Я не ответил.

Тесс зарычала и запустила своей тарелкой с китайской едой в стену. Картошка фри и кусочки рыбного пирога рассыпались повсюду. Соевый соус, панировочные сухари и рыба прилипли к стене и медленно стекали на пол.

– Я устала от твоего дерьма! В одну минуту ты заботливый, игривый и веселый, а в другую холоден как лед! Прими чертово решение! – Тесс вскочила на ноги. – Значит, ты видел во мне только прекрасные ноги и горячую киску? Это все, что я для тебя значу? Серьезно? После всего, через что мы прошли? Кем, черт возьми, ты себя возомнил! – я понял, что облажался с высказыванием, но не знал, как остановить это безумие, чтобы все еще больше не вышло из-под контроля.

– Я не позволю тебе, черт возьми, разговаривать со мной, как с каким-то куском дерьма! Если думаешь, что я боюсь тебя, то ты сильно ошибаешься.

Тесс сжала кулаки и посмотрела на меня сверху вниз. На ней были футболка, трусики и больше ничего. Она расхаживала взад-вперед, прежде чем снова встала передо мной.

– Почему ты такой чертовски сложный! Мы так хорошо ладим, но, когда я пытаюсь хоть на дюйм стать ближе к тебе, ты обращаешься со мной так, словно я пустое место! Почему ты пытаешься притвориться самым большим мудаком на свете? Нам ведь было так хорошо! – девушка в отчаянии всплеснула руками. – Я знаю, это звучит банально, но разве ты не понимаешь, к чему я клоню?

За последние годы своей жизни я натренировал свои нервы до уровня профессионала. Пришлось это сделать ради работы. Но что-то оборвалось во мне, когда Тесс продолжила кричать. Пронзительные крики в этой комнате мотеля вывели меня из себя. Не успел я опомниться, как уже стоял на ногах, со стиснутыми зубам возвышаясь над Тесс.

– Отвечай, Лиам!

– Прекрати орать!

– Тогда, черт возьми, ответь мне!

– Где бы ты сейчас, мать твою, была, если бы не я! – теперь я находился в нескольких дюймах от ее лица и оттеснил девушку к стене. – Где бы ты сейчас была, мать твою, если бы я не спас твою задницу в том переулке! – я был близок к потере контроля.

– Отойди, нахрен, от меня! – Тесс приподнялась на цыпочки, пытаясь подняться до моего уровня.

– Ты была бы мертва или лежала бы в гребаной постели Жаркова. Вот где! Я убивал за тебя, я сражался за тебя, и все, чего я хочу, это спокойно поесть гребаную еду, не слушая, как ты вопишь мне в гребаное ухо! Ты знала, что я мудак, но сама решила остаться!

– Это не относится к теме, но знаешь что? Откуда мне знать, что ты не работаешь на Жаркова и русских? Что, если все это подстроено, и ты манипулируешь мной и ведешь себя так, будто тебе не все равно, а потом просто возьмешь и сдашь меня ему?

– Работаю на Жаркова? Хочешь сказать, я крыса?

– Ты не хочешь открыться мне, Лиам! Так как же, черт возьми, я должна понять, что происходит на самом деле? Я больше не хочу играть в угадайку!

– Не смей, твою мать, называть меня крысой, – предупредил я. – Я никогда не пойду против Бьянки. Семья и верность до самой смерти, и я унесу это с собой в могилу. Даже если они облажались, они все равно единственная семья, которую я знаю.

– Ты можешь просто рассказать обо всем. Откуда мне знать, что ты не крыса? А? Как мне узнать настоящего Лиама? Потому что, честно говоря, я ни хрена о тебе не знаю! – Тесс, сошла с ума, нахрен.

С меня хватит, черт возьми.

– Хочешь, чтобы я пустил тебе пулю в голову? Тогда попробуй назвать меня крысой снова. – я почувствовал, как животное внутри меня начало вырываться.

– Я же сказала тебе отойти от меня, черт возьми! – девушка не перестала кричать. Я восхищался ее упорством, но сучка зашла слишком далеко.

Я возвышался над ней, пока она безуспешно пыталась оттолкнуть меня.

– После всего, что я для тебя сделал, так ты мне отплатила?

– А как насчет ключа и послания на клочке бумаги? Что скажешь?

– Ты рылась в моих вещах?

– Да! И знаешь почему? Потому что я тебе не доверяю! Ты не подпускаешь меня! А теперь отойди нахрен! Назад, мать твою!

Я развернулся и пробил дыру в стене над ее головой. Тесс вздрогнула, но не отступила.

– Я устал от этого дерьма! У тебя были все шансы пойти в полицию или убраться к чертовой матери подальше от меня, но ты решила остаться. Да, я заявлял, что ты моя, но ни разу не заставлял тебя оставаться со мной. Верно? Верно!

– Нет!

– Тогда перестань пытаться превратить меня в человека, которым я не являюсь! Перестань говорить о прошлом, будто оно, черт возьми, имеет значение!

– Пошел ты! – Тесс закричала, и ее глаза горели пламенной ненавистью. – Дыры в стене меня не пугают! Ты всего лишь бессердечный и бесчувственный отморозок! Да? Просто чертов отморозок, как и все остальные!

– Я киллер, Тесс! – зарычал я. – Вот кто я такой, и это все, что я умею делать! Я должен убивать, чтобы спасти нас обоих! У меня нет времени на эмоциональное дерьмо, потому что я – наемный убийца!

– Не верю в это.

– Ради всего святого! Я знаю, кто я такой! Я человек, который всегда находится в тени, понимаешь? Я тот, от кого люди убегают. Человек с пистолетом, колючей проволокой… Я… черт! Я – Зверь! Убийца до мозга костей, и когда я заканчиваю работу, не остается ничего кроме крови!

«Эту девушку мне не победить», – усмехнулся я про себя.

Я повернулся к Тесс и рассмеялся, прежде чем произнести слова, о которых скоро пожалею.

– Знаешь что? К черту это дерьмо, – я покачал головой. – Не хочу тебя расстраивать, Тесс, но мы ведь только недавно с тобой познакомились.

– Я в курсе!

– Ну, тогда скажу, что в тебе нет ничего особенного. Услышала? Ты просто еще одна шлюха. Очередная дырка для траха.

Я слышал, как Кевин кричал у меня в голове:

«Возьми свои слова обратно, брат! Ты ведь не это имел в виду!» – я знал, что мой брат был прав, но, когда тобой овладевает ярость, ты не думаешь правильно поступаешь или нет. Я хотел ранить ее, ранить так же глубоко, как она только что ранила меня.

– Пошел ты к черту, Лиам! – глаза Тесс начали слезиться, и она потерла лицо. – Так вот что ты на самом деле чувствуешь? Правда наконец-то вышла наружу. Я думала, что ты один из парней – один из немногих, кто понимает, что значит называть женщину шлюхой во время секса, а что значит назвать ее так в реальной жизни. Но, по-видимому, нет. Может, ты прав, я тебя совсем не знаю. Может, было бы лучше остаться в чертовом аду у Жаркова, чем влюбиться в тебя!

– Ты меня не знаешь? – откуда у нее столько смелости. – Это потому, что меня никто не знает! Я не тот человек, которого кто-то должен знать! Если ты меня знаешь, то это потому, что я иду за тобой, чтобы убить, и это значит, что я буду последним, кого ты увидишь!

Наконец Тесс отступила, подошла к ближайшему стулу и села. Она скрестила руки на груди и уставилась в окно.

Я расхаживал взад и вперед, пытаясь восстановить самообладание.

– Знаешь что? Может, всем было бы лучше, если бы я был мертв. Тогда, по крайней мере, не пришлось бы каждый божий день таскать с собой эту чертову темноту внутри себя, и я наконец-то смог бы присоединиться к своему брату. Я заслужил смерть, особенно после того, как убил...

Я резко остановился. Меня охватил гнев, и я не хотел договаривать. Не сейчас.

– О чем ты говоришь? – Дерьмо. Теперь Тесс заинтересовалась. Я понимал, что упоминать о своем прошлом – все равно что размахивать конфетой перед ребенком.

– Забудь, – я развел руками в воздухе. – Просто забудь.

– Видишь! Это именно то, о чем я говорю, Лиам! – ее голос дрогнул, и она снова вытерла глаза. Белки ее глаз покраснели. – Меня использовали, оскорбляли, обманывали и насиловали...

– Я знаю! – Я стоял у двери, наблюдая за Тесс, в полной растерянности, не зная, что делать.

– Тогда пойми, что ни черта не знать о человеке, который спас меня, человеке, в которого я начинаю влюбляться, больнее всего! Но знаешь что?

– Тесс...

Она наклонилась вперед и указала на меня.

– Я не какая-то там девица в беде! Я боец, а не жертва, и не позволю какому-то нелюдимому мудаку заставить меня чувствовать себя дерьмом!

– Тесс...

– Иди ты нахрен!

Теперь она не сдерживала слез. Тесс прикрыла лицо ладонями, но слезы просто текли сквозь пальцы. Она всхлипнула, отвернулась и уткнулась лицом в колени. Было грустно видеть, как она вот так сгорбилась, как рыдания сотрясали ее тело, когда она плакала.

Тесс дрожала, и я почувствовал непреодолимое желание подойти к ней, как-то утешить. Но я понятия не имел, как именно это делать. Я постоял две или три минуты, а потом больше не мог этого выносить. Тесс просто продолжала плакать и не собиралась останавливаться. Казалось, что она тонула, а я был за много миль отсюда и не мог добраться до нее. В груди начало зарождаться теплое и сильное чувство, а я не мог этого допустить. Я должен был избавиться от всех этих слабых чувств, пока они не причинили мне еще больше неприятностей, чем уже причинили.

Присев на край кровати, я натянул ботинки. Затем поднял чемодан и направился к двери.

– Скоро вернусь. Пойду проветрю голову, – объявил я, почувствовав головокружение, и ушел от нее в ночь.

«Вернись, брат! Ты не можешь просто оставить ее! Не можешь просто так бросить!»

– Черт! – крикнул я в небо, идя в угасающем солнечном свете к телефону-автомату у дороги. Я не знал, продержимся ли мы с Тесс и переживем ли это вообще. Сможем ли выбраться из ада, в который попали? Я не знал, что ждет нас в будущем и помиримся ли мы после этой ссоры. Я пытался стать тем мужчиной, которым был когда-то, жестким мужчиной, безразличным мужчиной, но Тесс…

Она изменила меня. К лучшему это или к худшему, но изменила.

И если я что-то и знал наверняка, то только это.

Пути назад не было.

Глава 26

«Мы только что поругались», – подумал я, направляясь в сторону будки телефона-автомата. Я не был эмоциональным человеком, это точно, но после спасения Тесс от русских и попадания в эту переделку я должен был признать, что для меня все изменилось. Но мне нужно было сосредоточиться. Мы поссорились. Мой разум не отпускал ситуацию, и я сразу понял, что меня это беспокоило сильнее, чем я был готов признать. На этот раз это был не голос Кевина. Это я был голосом разума:

«Я должен вернуться!»

– Нет, – пробормотал я вслух.

Сейчас надо было поработать, и раньше я не позволил бы своим эмоциям помешать. Но Тесс Бриттон отличалась от других – она была особенной. Проникла в мою холодную черную грудную клетку и заглянула в самое сердце. С длинными светлыми волосами и сексуальным миниатюрным телом она кое-чего добилась.

Я покачал головой, отгоняя эти мысли.

«Сосредоточься, Лиам!»

Машины проезжали мимо, когда я шел к телефонной будке, волоча за собой чемодан. Я открыл дверь и увидел нацарапанную фразу: «Лейси всем сосет!» В кабинке пахло мочой, и пол был липким от нее. На доске объявлений висело несколько объявлений о приютах для бездомных и телефоны горячих линий по борьбе с наркоманией.

Я пытался выбросить Тесс из головы, что было трудно. Я знал, что там, в номере, она плакала, и все из-за того, что я назвал ее шлюхой.

«Какого хрена я это ляпнул?»

Ее похитили. Это была не ее вина.

Но все же я так сказал.

Я вздохнул, полез в карман, вытащил мелочь и засунул ее в автомат. Монеты с грохотом попадали в механизм. Это напомнило мне игровые автоматы в развлекательном центре. Я поднял трубку и закрыл глаза. Я не мог вспомнить номер нужного мне человека, потому что все, о чем думал – была Тесс.

Мне нужно было сосредоточиться и оставить все эмоциональное дерьмо на потом.

Но было легче сказать, чем сделать.

Я не мог не думать о том, как Тесс сидела в кресле, сгорбившаяся, со слезами на глазах. И признание того факта, что я стал причиной этих слез, делало все еще хуже. Я думал, мое сердце ожесточилось. Но когда представил Тесс – мою женщину, в таком состоянии – то почувствовал острую боль в груди, которой не испытывал с тех пор, как умер Кевин, и я никогда не думал, что снова почувствую подобное. Я обнаружил, что сжимал трубку так сильно, что та затрещала от напряжения.

– Просто сосредоточься, черт возьми, – пробормотал я себе под нос.

Но разум продолжал и продолжал воспроизводить картинку, словно собака, которая заметила кость и отказывалась сдаваться, пока, наконец, не откусит ее. Я вообразил, как Тесс набросила куртку и выбежала из мотеля, может, наткнулась на старую пару, любящую кошек, которую мы видели раньше. Как она вытирала мокрые щеки и кричала: «Пошел ты, Лиам!»

Представил, как она споткнулась на дороге, попала под машину, а больной разум продолжал и продолжал фантазировать, пока я не увидел, как кровь Тесс забрызгала дорогу. Девушка хрипела, отчаянно пытаясь сделать вдох.

Я вздрогнул.

«Думай, думай!»

Я пытался убедить себя, что знал эту женщину всего несколько дней, что это безумие – так сильно переживать за нее, и что я становился мягким. Но это не помогло унять беспокойство. Когда ты отрезан от всех в своей жизни, необходимо чертовски хорошо постараться, чтобы заставить себя открыться. Знала она об этом или нет, но Тесс преуспела в том, чтобы заставить меня открыться, хотя бы немного. Я хотел заботиться о ней. Это пугало меня больше, чем что-то еще. Убийство было ничем по сравнению с этой сильной эмоцией: этим пронзающим чувством, которое запутало меня в своей паутине и отказывалось отпускать.

Я закрыл глаза и прислушался к гулу уличного движения и крикам стаи птиц, летевшей в темном небе. Прислушался к шагам пешехода, который шел мимо телефонной будки, поднимая ногами пыль. Я слушал и старался ни о чем не думать, кроме звуков вокруг, и искал в глубинах своего разума номер нужного мне человека.

Примерно через пять минут – в течение которых я, наверное, выглядел как сумасшедший бездомный, или медитирующий буддист, или даже как закоренелый наемный убийца, пытающийся оттолкнуть свою женщину и вспомнить чертов номер телефона – что-то щелкнуло в моей голове. Я вспомнил, как набирал этот номер раньше, и картинки с движением моих пальцев по кнопкам всплыли в сознании.

– Да! – пробормотал я и набрал номер.

На другой стороне улицы сидела черная ворона, будто собиралась перейти дорогу.

«Ворона перейдет дорогу...? Но как?» – я посмотрел на птицу, а та взглянула на меня в ответ, наклонив голову.

«Мы похожи, вокруг нас смерть», – казалось, говорила ворона. Я не мог этого отрицать.

– Привет! – пропела жизнерадостная женщина с техасским акцентом примерно после пяти гудков. – Большое вам спасибо за то, что позвонили в клуб по мини-гольфу! Чем я могу помочь?

– Да, я бы хотел заказать вечеринку, пожалуйста. Вечеринка на одиннадцать человек со специальным мясным блюдом, плюс одиннадцать браслетов для аттракционов. – я, наконец-то, пришел в себя.

– Конечно, сэр, одну минуту, пожалуйста! – женщина притворилась, что что-то печатала. Все это было спектаклем. Там не было мини-гольфа, не было специального мясного блюда и не было аттракционов. Там был лишь сотрудник, который сидел где-то в складском помещении и ждал звонка. – Ваш адрес? Это нужно для учета.

– Мотель «Подушка для странника», – продиктовал я.

– Превосходно! И вам нужны какие-нибудь дополнительные услуги?

– Одежда, инструменты, услуги доставки.

– Отлично!

– Еще кое-что, – сказал я, залезая в карман джинсов и вытаскивая белый листок бумаги с картины миссис Макгриви. – Я бы еще хотел заказать охоту на отбросов.

– Какой прекрасный выбор, сэр.

Я прочитал ей сообщение на бумаге.

– Спасибо за информацию. Одну минуту, пожалуйста.

В трубке зазвучала ужасная музыка. Я прислонился к стенке телефонной будки и ждал.

– Сэр? Вы все еще здесь?

– Да, – буркнул я.

– Минуту, пожалуйста.

Снова зазвучала ужасная музыка.

– Спасибо за терпение. Мы приносим искренние извинения за ожидание и ценим вас как нашего важного...

– Говори, – нетерпеливо оборвал я ее.

– Так. Мне не удалось найти информацию по данным, которые вы нам продиктовали. Однако адрес не в Бостоне, сэр. Это в Великобритании. Лондон, если точнее.

– Лондон?

– Да. 429 Финчли-роуд находится в Хэмпстеде, Лондон, Англия. Это адрес складского помещения...

Я бросил трубку.

«Склад?» – я покачал головой, взял чемодан и вышел из телефонной будки. Я подумал вернуться в номер мотеля, но человек, к которому я обратился, сработает быстро. И будет здесь с минуты на минуту.

«Мысль о том, чтобы снова увидеть Тесс, приводит в ужас, да, брат? Это потому, что ты злишься, или потому, что тебе стыдно? Это потому, что ты знаешь, что твой поступок был неправильным».

Я проигнорировал голос Кевина и подошел к краю парковки, поставил чемодан на землю и засунул руки в карманы. Черная ворона проковыляла по улице прямо ко мне, и снова уставилась на меня, все время каркая. Она взмахнула крыльями и поднялась в небо, которое почти потемнело, пока я стоял в телефонной будке.

Я осознал, что расхаживал взад и вперед, размышляя о бессмысленной философской ерунде вроде того, что мне хотелось бы быть этой вороной; насколько все было бы проще, будь у меня крылья и умей я летать; что тогда я бы жил где-то в другом месте и другой жизнью. Если бы только я мог улететь… если бы только Тесс могла улететь со мной…

Я потряс головой, пытаясь прийти в себя. Понятия не имел, сколько времени провел в «отключке», пока красный кабриолет не подкатил к обочине.

Человек не вышел. В этом не было необходимости. Он открыл багажник, а я подошел к нему и взглянул на содержимое. Внутри лежали два больших черных чемодана, оба слишком тяжелые для большинства мужчин, но для меня они не были проблемой.

Я вытащил их и улыбнулся.

Что бы ни происходило между мной и Тесс, одно я знал точно...

Я шел за своими деньгами и теми ублюдками, которые причинили боль моей женщине. Я был готов вступить в бой, и объявивший мне эту войну обязательно заплатит.