Одержимый любовью

Глава 5

Анна

Никто — я имею в виду, никто — не может указывать мне, куда идти и что делать, включая Колтона Майклса.

Я вернулась домой, выбивая яростную мелодию на пианино после того, как успешно бросила Колтона в штаб-квартире. Моя дверь заперта, но это его не остановит, если он захочет войти. Нет, я просто надеюсь, что он получит сообщение и перестанет гоняться за мной, как собака за костью.

Именно этого я и хочу, верно?

«Исключено, принцесса», — говорит мое либидо, и тоненький голосок в моей голове звучит громко и отчетливо, даже сквозь громкие звуки армянского танца Хачатуряна.

«О, думаю, и ты туда же. Успокойся, девочка».

«Он тебе очень нравится, — самодовольно отвечает мое либидо. — Говори себе все, что хочешь, но мы обе знаем правду».

— Ты чертовски сексуальна, когда играешь, — раздается голос у меня над ухом. Я продолжаю играть на клавишах, когда поворачиваюсь, и вижу Колтона, всего в нескольких дюймах от меня с ухмылкой на лице.

— Закрытая дверь на замок должна была тебе что-то сказать, Колтон, — горячо говорю я. Он выглядит очень сексуально — так красиво, что его трудно игнорировать, в рубашке, которая обтягивает большие мышцы, идеально сидящие джинсы и старые ботинки на шнуровке.

Колтон громко засмеялся, и от этого смеха у меня по спине пробежали мурашки. — Не для меня, если за ними скрывается то, чего я действительно хочу.

Упираясь руками в скамью у пианино, он наклоняется ближе, пока губами почти не касается моих. — А больше всего я хочу тебя, принцесса.

Я резко встаю и отхожу от пианино. — Я могу нажать на тревожную кнопку.

Колтон улыбается мне. Даже я знаю, что на самом деле не сделаю этого. Он хватает меня за руку и притягивает к себе, обнимая, утыкаясь носом в мои густые волосы. — Ты не сделаешь этого, принцесса. Только не со мной. -

И если бы ты это сделала, — продолжает он, покрывая поцелуями мою шею, — это стало бы только прелюдией.

Его губы встречаются с моими в долгом, жадном поцелуе, и я так поглощена им — его требовательным языком, который кружится во рту, его большим телом, доминирующим надо мной, его запахом, его низким одобрительным рыком — что едва замечаю, как он прижимает меня к дивану, пока не упираюсь в него и не опускаюсь в сидячее положение.

Колтон прерывает наш поцелуй, покусывая мою нижнюю губу, и плавно опускается на колени между моих раздвинутых бедер. Затем расстегивает пуговицу и молнию со злой ухмылкой, и я едва могу дышать, когда он зацепляет пальцами пояс и стягивает мои джинсы вместе с трусиками вниз, ниже, ниже, пока полностью их не снял.

Я всхлипываю, когда он наклоняется ближе, и его дыхание ерошит мои аккуратно подстриженные завитки. Одним пальцем он проводит по половым губкам, проскальзывая внутрь, проверяя влагу, которая сочится из меня.

— Очень мило, — говорит он. Убирает палец и облизывает его дочиста. — Ты восхитительна на вкус, принцесса.

Я ничего не могу с собой поделать — еще немного раздвигаю бедра, чтобы он меня увидел. Увидел, что он делает со мной своим присутствием, своими дразнящими прикосновениями и дразнящими обещаниями.

Его взгляд прикован к моему лону. Медленно, так медленно, что мне хочется закричать, он опускает голову и осторожно облизывает щель, кончиком языка касаясь пульсирующего пучка нервов. Из меня вырывается стон, и я еще больше раздвигаю бедра.

— Тебе понравилось, принцесса? — бормочет Колтон. Он скользит толстым пальцем внутрь меня — только кончиком, только до первого сустава, и лениво крутит им вокруг моего входа. — Хочешь еще?

— Да, — выдыхаю я.

—Тебе придется попросить, — говорит он. — Скажи: «Колтон, пожалуйста, оближи меня, пока я не закричу».

Мое лицо пылает. — Колтон, пожалуйста... оближи меня, пока я не закричу, — Грязные словечки вылетают в спешке, и мое влагалище пульсирует похотью от его ответной улыбки.

Он проскальзывает пальцем до костяшки, и я ахаю.

— Думал, ты никогда не попросишь, — отвечает он и прячет лицо между моих бедер.

Я вскрикиваю от внезапного движения его пальцев внутри пульсирующего лона и от скольжения его теплого, шероховатого языка по моим самым чувствительным точкам. Он пожирает меня так, как будто умирает с голоду, и я его любимая еда, языком исследуя все мои складочки, постанывая в своем удовольствии. Когда он поднимает голову, его губы блестят мной, я с трудом могу дышать. Я так возбуждена. Его взгляд светится хищными намерениями, когда он дарит мне волчью улыбку и, обхватив меня за талию, утаскивает на мягкий ковер в гостиной. Я не сопротивляюсь — позволяю ему уложить меня, словно на пиршество, и мне хочется застонать от возбуждения, когда он рассматривает мое полуобнаженное тело, распростертое и уязвимое для него.

— Такая красивая, — воркует он, устраиваясь между моих раздвинутых ног. — Я бы очень хотел как-нибудь увидеть тебя прикованной к моей скамье.

Что... прикованной наручниками к скамье? Но мысль улетучивается, когда он снова прикасается языком к пульсирующему клитору, облизывает и сосет, и я практически взлетаю от удовольствия.

Я хватаю его за волосы, покачивая бедрами у его лица. Он хихикает и быстро шлепает меня по бедру — крошечное, жгучее наказание, которое поднимается по позвоночнику и вырывается с долгим, удовлетворенным стоном.

Как бы я ни сопротивлялась Колтону и избегала его ухаживаний, мне нравится, как он нажимает на мои кнопки и борется за меня. Он не сдаётся перед моей защитой — он преодолевает ее, требуя всего, что я могу дать. Его тьма, его одиночество, грубая сила, так долго присутствовавшая в его жизни, — все это взывало к осколкам моего сердца, и я начинала думать, что, если будем вместе, мы можем стать единым целым.

Мои соски болезненно напряжены, когда приближается оргазм, подстегиваемый неистовыми облизываниями Колтона, решительными толчками и грязным шепотом похвалы.

— Эта маленькая киска моя, не так ли, принцесса, — говорит он между облизываниями. — Такая розовая и красивая, как я и представлял.

Я не просто кончаю, разлетаюсь вдребезги вокруг его мощных пальцев, и если бы он не держал меня за дрожащие бедра, могла бы пролететь сквозь потолок, крича от удовольствия. Когда сегодня утром терлась о твердое тело Колтона, тот оргазм был сладким ударом молнии. Сейчас все по-другому, как приливная волна, которая обрушилась на меня и оставила мокрой и дрожащей.

Он нежно возвращает меня на землю нежными облизываниями, стонет от удовольствия, когда впитывает аромат моего освобождения. Наконец Колтон садится, его глаза горят, он вытирает рот и облизывает пальцы. Огромную выпуклость, которая натягивает его джинсы, не возможно не заметить, и я немедленно потянулась к его поясу, чтобы взять его в руки. Я хочу — нет, он нужен мне внутри, но Колтон со смехом отмахивается от моих рук и небрежно поправляет твердый член большой ладонью, хватая мои трусики. Он помогает мне надеть их, подавляя мои протесты, что я могу одеться сама.

— Я хотела это сделать, — ворчу я, застегивая джинсы и надевая туфли.

Колтон смеется и притягивает меня к себе, чтобы поцеловать в губы.

— Мы продолжим позже, принцесса, — говорит он со своей широкой, зловещей улыбкой. — А теперь садись в чертову машину. Мы идем ужинать.

* * * * *

— А потом я сказал: «Отдай бриллианты, или я засуну тебе в задницу мой ботинок четырнадцатого размера», — заканчивает Колтон.

Сидя рядом с ним на переднем сиденье, я сотрясаюсь от смеха, слезы текут по моему лицу. — О черт, Колтон, мой живот слишком полон для этого, ты должен дать мне передышку, — задыхаюсь я. И не шучу — сегодня вечером Колтон повел меня в шикарный ресторан «Гринлиф Плаза», где подали запеченную утку с хрустящей корочкой и черный рис с маринованными перепелиными яйцами.

Мы ели, разговаривали и смеялись, и я провела лучшее время... ну, за многие годы. Между нами есть нечто большее, чем шутки и долгие разговоры в темноте. Что-то настоящее.

Он смотрит на меня с усмешкой, а потом снова поворачивается к темной проселочной дороге. — Ну, во всяком случае, он отдал бриллианты. И это хорошо, потому что мне очень нравились эти ботинки. Я до сих пор иногда их ношу.

— Кажется, я помню эту миссию, — говорю я, вытирая слезы. — Одна из первых, с которыми я помогала, когда пришла в агентство.

Колтон нажимает кнопку на приборной панели, и перед нами бесшумно открываются ворота комплекса агентства.

— Ты так молода, — задумчиво произносит он. — Сколько тебе было лет, когда ты начала работать с нами?

— Восемнадцать, — отвечаю я. — Только закончила колледж.

Он присвистнул. — Черт, ты действительно молоденькая. К тому же маленький гений, если закончила колледж так рано. Я пришел в агентство в двадцать семь.

— Ты был военным?

— Ага, — говорит он. — Спецназ, но агентство переманило меня. Это было... пятнадцать лет назад.

— Мне всего двадцать два, — подчеркиваю я. —Ты уверен, что сможешь за мной угнаться?

«Мазерати» останавливается перед моим маленьким коттеджем, а затем он поворачивается ко мне с ухмылкой.

— Раньше тебя не заботило, когда ты использовала мое лицо как игрушку для траха, — мягко говорит он. — И если хочешь знать, меня это тоже не беспокоило.

Это заставляет меня замолчать.

Он вылезает из своей машины и спешит открыть мне дверцу.

— Я действительно хорошо провела время сегодня, — тихо говорю я, и на дюйм приближаюсь к его теплой, широкой груди.

— Я тоже, принцесса, — бормочет он, заправляя густой локон мне за ухо и приподнимая мое лицо. — Лучшая ночь в моей жизни.

Я хочу спросить его, серьезно ли он, но прежде чем успеваю что-то сказать, он прижимается губами к моим. Не в дразнящем, не в жгучем желании, как в других наших поцелуях, а в сладком и нежном, как обещание, что он будет относиться к моему сердцу с такой же заботой и почтением.

— Сладких снов, принцесса, — мягко говорит он. — Увидимся завтра.

К моему невероятному удивлению, он просто уходит в темноту — в свой собственный коттедж, я полагаю, — вместо того, чтобы последовать за мной внутрь. Наверное, я ожидала еще одного необузданного соблазнения, но эта сладость так же неотразима.

Проделав свои привычные манипуляции перед сном, я заснула, едва голова коснулась подушки. Мне снятся дикие поцелуи, ночной шепот и сильные руки, которые обнимают меня.

Я просыпаюсь рано утром, отдохнувшей и с чувством покоя, которого никогда раньше не знала. Перекатываюсь на другую сторону кровати, чтобы стукнуть по будильнику, но что-то заставляет меня остановиться.

Простыни и подушки прохладные, но от них исходит знакомый запах.

Колтон.

Во мне вспыхивает смех, чистый и радостный.

Колтон Майклз не мог остаться в стороне, даже если бы захотел, и кажется, что он определенно не хочет. И, возможно, это касается нас двоих.