Одержимый страстью

Глава 21

Ярость и гордость захлестнули Соломана, когда он выбрался из беспорядка, который когда-то являлся красивым входом в вестибюль «Мерчанта». Сейчас, вместо того чтобы разбираться со всем этим, как сделал бы босс, ему придется найти свою персональную Гудини-женщину и объяснить ей, что конкретно он имел в виду, говоря оставаться в чертовой спальне. Господи, возможно ли ее вообще удержать. И она снова угнала другую чертову машину.

Он швырнул сигару в сточную канаву и распахнул дверцу «мустанга» шестьдесят девятого года Романа. Соломан начал избегать своих собственных машин. Не дожидаясь приглашения, Роман завел машину, как демон, включая фары, чтобы добраться до гаража Райли. Их парень заметил, как она заехала на стоянку на его мотоцикле полчаса назад. Соломан уже поставил троих людей возле магазина, чтобы обеспечить ее безопасность. И удостовериться, что она не совершит еще один акт исчезновения, прежде чем он сможет добраться до нее.

— Собираешься проучить ее? — хмыкнул Роман с водительского сиденья.

Соломан медленно повернул голову и посмотрел на свою правую руку. Челюсть Романа была сжата от напряжения, старые бандитские татуировки струились по его горлу. Он понимал, что переступает границы дозволенного, но все равно решил задать вопрос. У Романа были довольно хреновые моральные принципы, когда дело касалось всех в мире, кроме одной конкретной блондинки. И теперь, очевидно, женщина, которая отчаянно предана Кэти Пулман, смогла найти путь к его сердцу.

Соломан изучающе посмотрел на него, задаваясь вопросом, будет ли это проблемой. Он не мог допустить, чтобы человек отказался нажимать на курок, независимо от того, на кого направлен пистолет. С другой стороны, этот пистолет никогда не повернется в сторону Райли, и он знал, что это разорвет ее сердце, если он когда-нибудь отдаст приказ убить ее друзей. Поэтому не думал, что возникнут какие-то проблемы.

— Эта женщина не слушалась меня на каждом шагу, украла по меньшей мере две мои машины и, как я полагаю, сыграла важную роль в превращении моей «ауди» в пепел, — спокойно ответил он. — Но я причинял ей вред?

Роман на секунду встретился с ним взглядом, а потом снова посмотрел на дорогу. В его глазах мелькнуло облегчение. — Я чертовски зол, что мне приходится гоняться за этой женщиной по всему городу, который, как мы оба знаем, принадлежит мне, но не собираюсь делать плохо своей будущей жене. Я хочу ее такой, какая она есть, — проворчал он, нетерпеливо постукивая пальцами по подоконнику, когда они подъехали к гаражу Райли. Он потянулся к двери. — Может быть, чуть менее чертовски упрямой.

Неловкая тишина повисла в гараже, когда Роман и Соломан вышли из тени дверного проема. Что-то металлическое ударилось о бетонный пол, и звук быстро заглушаемого двигателя был единственным звуком на большой площади. Глаза Соломана сузились, когда он осмотрел пространство. Он ее не видел. Она либо была в своем офисе, либо пряталась в недрах здания, где хранились украденные машины. Прятаться было не в ее характере.

— Закройте двери и убирайтесь, — рявкнул он.

Эти резкие слова заставили всех мужчин бросить работу и направиться к выходу. Как бы они ни были преданы Райли Бэнкрофт, но слишком ценили жизнь, чтобы перечить Соломану Харту ради работы. Через несколько секунд не осталось никого, кроме двух высоких зловещих мужчин, ожидающих, когда объявится хозяйка. Воцарилось молчание.

Не поворачиваясь к своему человеку, Соломан сказал: — Иди и следи за тем, что происходит снаружи. Они не оставят ее надолго. Она внушает верность безмозглым идиотам.

Роман хмыкнул, повернулся на каблуках и захлопнул дверь. Через несколько секунд Райли появилась из глубины здания с хмурым выражением лица. Вендалл Пулман был всего в нескольких шагах позади нее. Он хмурился, пытаясь скрыть свой страх.

Она скрестила руки на груди, замерев в полумраке гаража. Соломан следил за каждым ее движением с хищным блеском. — Я так и думала, что это ты устраиваешь хаос в моем магазине, — сказала она хриплым от страха голосом.

— И все же ты решила сбежать от меня, — процедил он сквозь зубы, чувствуя, как гнев кипит в его жилах. Его член крепко прижался к брюкам костюма. Соломан даже не пытался скрыть свою внушительную эрекцию. Он уже выбросил пиджак и галстук на заднее сиденье машины Романа, точно зная, как будет хотеть Райли, когда найдет ее.

Она слегка пожала плечами. — Запри меня, как животное, и тебе лучше поверить, что я найду способ сбежать из своей клетки.

То, как небрежно она говорила с ним, как будто его слова, его гребаные приказы ничего для нее не значили, заставило его вскипеть от ярости. Хуже того, она ответила ему на глазах кое кого. Аутсайдера. Этот кое кто сделал шаг вперед, в попытке защитить женщину Соломана.

— В следующий раз я воспользуюсь цепями, малышка, — прорычал он, тыча в нее средним пальцем. — Давай посмотрим, сможешь ли ты освободиться, если будешь все время прикована ко мне или к моей чертовой кровати.

— Ты гребаный псих! — крикнула она ему в ответ, окончательно теряя самообладание и бросаясь к нему. Вендалл схватил ее за руку, как будто хотел напомнить ей, на кого именно она злилась.

Темный взгляд Соломана остановился на Вендалле, который, должно быть, почувствовал надвигающуюся опасность. Он опустил руку, как будто ее собирались отрубить.

— Убирайся нахрен отсюда. Сейчас же, — в глубоком голосе Соломана звучала такая тихая угроза, что ослушаться ее мог только невероятно храбрый человек.

Ноги Вендалла немедленно зашаркали к выходу, но он отчаянно взглянул на Райли, как будто хотел схватить ее и вытащить за собой. Он не успел бы сделать и двух шагов, как умер бы невероятно быстрой и ужасной смертью. Райли мягко положила руку ему на плечо и быстро отрицательно покачала головой, призывая его поскорее уйти.

— Убери. Свою. Гребаную. Руку. От нее. — Соломан стиснул зубы с невероятным терпением, о существовании которого не знал. Он открывал все новые территории с этой женщиной, и ему не приносило это никакого удовольствия. Его маленькая темная часть спрашивала, не лучше было бы просто убить ее все эти недели назад, как он изначально планировал. Конечно, теперь он знал, что это все равно что вырезать собственное сердце.

Райли опустила руку и с нескрываемой тоской наблюдала, как ее последний заступник оставил ее одну и без защиты с самым злым человеком в городе. С мужчиной, решившим владеть ею до тех пор, пока она не согнется и не сломается под ним. Когда дверь за Вендаллом закрылась, Райли посмотрела на Соломана, сверкая бархатными глазами. Ее руки сердито сжались в кулаки.

— Иди сюда, — тихо приказал Соломан.

Она проигнорировала его, стоя на месте.

Он поднял бровь. — Если мне придется подойти к тебе, обещаю, малышка, я поставлю тебя на колени и разорву тебе рот. И я не буду нежным.

— Пошел ты, — выплюнула она, — с каких это пор ты был нежным?

Он не дал ей больше никаких шансов. Подойдя к ней, он грубо схватил ее за руку, когда она попыталась отшатнуться от него. Она вскрикнула, когда он встряхнул ее и прорычал ей в лицо: — Я был более снисходителен к тебе, чем к кому-либо другому. Больше не надо, Райли.

Она подняла руки, но он оттолкнул их, не обращая внимания на хрупкие кости, которые мог повредить. Он взял ее майку и лифчик в одну руку и безжалостно спустил их ниже груди, растягивая материал, чтобы высвободить ее декольте. И позволил косточкам бюста и эластичному верху подтянуть великолепные полушария вверх. Райли ахала и извивалась в его объятиях.

— Соломан... — воскликнула она.

Не обращая на нее внимания, он наклонил голову и сжал зубами один уже твердый, сочный розовый сосок. Соломан усердно сосал, пока Райли, задыхаясь, не начала умолять его успокоиться. Он обхватил ее рукой за талию и крепко прижал к своей твердой, как камень, эрекции, прежде чем обратить внимание на другую грудь. Посасывая и покусывая, он теребил и сжимал влажный сосок другой ее груди, пока Райли практически не заплакала в его объятиях. Она то умоляла его остановиться, то обнимала его за шею, то крепко прижимала к себе, то выгибала спину, подставляя грудь его горячему, безжалостному рту.

— О черт, о боже, я думаю, что я собираюсь... собираюсь кончить только от этого, — простонала она в удивлении.

Он отпустил ее грудь и слегка оттолкнул от себя. — Нет, красавица, — сказал он с жестокой улыбкой. — Плохие девочки не должны кончать.

Она смотрела на него снизу вверх, и на ее красивом лице застыло хмурое выражение. Когда сонливость начала рассеиваться и в ней проснулся гнев, она потянулась за лифчиком. Соломан шлепнул ее по руке, задев при этом сосок. Она ахнула и покраснела от слабой боли. Райли снова попыталась дотянуться до своей рубашки, но он намеренно шлепнул ее по другой груди, щелкнув по соску. Она резко вскрикнула и непроизвольно выпятила грудь.

Ее глаза распахнулись, и она в ужасе уставилась на него. Они оба знали, что она только что подарила ему нечто особенное. Частичку ее самой. Что-то, чего она не должна была отдавать. Что-то, что он может и будет использовать против нее. Она наслаждалась болью вместе с удовольствием. Черт, она была слишком совершенна.

— На колени, — потребовал он, и в его словах прозвучала сталь.

Она облизнула губы и посмотрела на его член. Она была любопытным котенком. А еще упрямой и своенравной. Какая девушка выиграет этот раунд? Ее шоколадные глаза посуровели, и она покачала головой, вызывающе вздернув подбородок. Губы Соломана сжались, превращая шрам в тонкую линию. Соломан надеялся, что прелюдия немного смягчит ее. Ну и ладно. Ее падение будет намного слаще. Из нее получится великолепная королева.

Он крепко ухватил ее за конский хвост, заставив изумленно ахнуть ее идеальные пухлые губы. Его яйца болели только от одного этого взгляда. Соломан сдался и поднес свою татуированную руку к ее лицу. Она вздрогнула, но он крепко держал ее, засунув большой палец ей в рот. Она выглядела удивленной на секунду, а затем попыталась вырваться. Он крепко сжал ее подбородок и засунул большой палец глубоко в шелковистую ложбинку ее рта, наслаждаясь мягким, влажным ощущением ее тела, зная, что он в нескольких секундах от того, чтобы почувствовать, как этот язык скользит по его члену. Она немного посопротивлялась, прежде чем сомкнуть губы вокруг его большого пальца и беспомощно его пососать.

Черт, ее рот напоминал рай, а ее губы даже не коснулись его члена. Не в силах больше ждать, он дернул ее за волосы, чтобы безжалостно поставить ее на пол гаража. Он контролировал ее падение, чтобы колени не ударялись о неподатливый бетон. Ее руки отчаянно вцепились в его бедра, пытаясь обрести хоть какой-то контроль, когда она падала. Он дернул ее голову назад всего на секунду, наблюдая, как в ее широко раскрытых невинных глазах появились слезы, когда она зашипела от боли в голове. Соломан одарил ее понимающей улыбкой, и она ответила ему тем же. Теперь он знал ее маленький постыдный секрет. Он знал, что ей нравится этот укус боли. Соломан стиснул пальцы, наслаждаясь тем, как ее руки непроизвольно сжались на его бедрах, а глаза затуманились.

Он прижал большой палец к ее губам, наслаждаясь их бархатистой мягкостью, прежде чем потянуться к поясу. Соломан быстро справился со своими штанами, вытаскивая толстый, набухший член. Она облизнула губы, дыхание вырывалось изо рта быстрыми вздохами предвкушения и беспокойства. Она хотела взять его в рот, но знала, что он будет контролировать каждый момент. Ее глаза метнулись к нему, и, черт возьми, он мог сказать, что она была возбуждена этой перспективой.

Положив одну руку на основание члена, а другую на ее затылок, он подтолкнул ее вперед, постукивая алой головкой по ее рту. Он громко застонал, когда предсемя размазалось по идеальной, пухлой поверхности ее губ, пачкая ее, клеймя ее. Соломан прижался к ней, заставляя ее губы раскрыться. Он намеревался идти медленно, наслаждаясь видом, когда войдет глубоко в первый раз, но вид ее симпатичного ротика, тянущегося, чтобы принять его большой член, был слишком большим искушением.

Крепко ухватив ее за затылок, он с силой вонзился в ее рот, заставляя ее взять от него столько, сколько она могла. Ее глаза широко распахнулись, и она протестующе забулькала, слюна собралась вокруг ее губ. Райли давилась, губы широко растянулись. Ее руки сжались в кулаки на его бедрах. Она отчаянно закатила глаза, глядя на него, и слезы хлынули из них. Черт, он не мог поверить, как хорошо работало ее горло, чтобы приспособиться к нему. Он даже не дошел до конца. Соломан мог только представить, каково это будет.

— Просто дыши через нос, детка. С тобой все будет в порядке, — прорычал он сквозь стиснутые зубы.

Она двигалась под ним, борясь с его хваткой. Наконец, он позволил ей немного отодвинуться. Она сделала несколько глубоких вдохов и вытерла слюну, скопившуюся на подбородке. Соломан провел большим пальцем по ее подбородку и засунул его ей в рот. Она потрясенно посмотрела на него и начала жадно сосать. Ох черт, какая хорошая девочка. Он вытащил большой палец и снова прижал член к ее рту. Она инстинктивно попыталась отвернуться, но он стиснул ее волосы, отвел ее голову назад и снова вошел в нее.

На этот раз вместо того, чтобы просто чувствовать сжатие ее горла, Соломан трахал ее рот, ощущая невероятное бархатное скольжение ее шелковистого рта по каждому дюйму его члена, когда он заставлял его войти в нее. Она задыхалась и давилась, но через мгновение поймала ритм и начала с энтузиазмом сосать, в то время как он жестоко использовал ее. Она застонала от восторга, не обращая внимания на этот варварский акт. Райли превзошла все его ожидания.

Она вцепилась в его мускулистую задницу растопыренными пальчиками, пока он использовал ее лицо для собственного удовольствия. Вместо того чтобы бороться с ним, она помогала ему получить лучший чертов минет за всю его жизнь. Соломан определенно был влюблен. Его великолепная женщина свершала свою судьбу более эффективно с каждым лизанием и сжатием, чем что-либо еще. Он никогда не отпустит ее.

С ревом он крепко прижал ее голову к себе и погрузился во влажную шелковистую глубину ее горла, кончая с такой яростью, что сомневался, что она была готова к такому. Он чувствовал, как она дрожит у его ног, когда давилась и кашляла, ее тело автоматически выталкивало то, что он в нее вливал. Но он ей этого не позволил. Ей просто придется выпить все до последней капли, пока он не успокоится. Через несколько секунд он отпустил ее. Райли рухнула на четвереньки на бетон, хватая ртом воздух.

Ее спутанный конский хвост упал вперед, скрывая ее глаза от его взгляда. Она подняла руку, чтобы прикрыть дрожащие губы и вытереть остатки слюны, которая текла из ее теперь красного и распухшего рта. Соломан быстро засунул полутвердый член обратно в штаны, застегнул ремень и опустился на одно колено рядом с ней. Обеспокоенный тем, что она расстроена или ранена, он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Он нежно убрал ее спутанные каштановые волосы со лба.

Пылающие глаза встретились с его глазами. Она улыбнулась ему и глупо рассмеялась. — Черт возьми, это было горячо!

Он не смог удержаться и тоже рассмеялся. Соломан искренне рассмеялся. Впервые за все время, что себя помнил. Может быть, впервые в жизни. Вот откуда он знал, что Райли особенная. Она вытягивала из него то, на что больше никто не был способен. Нежно взяв ее за руку, он помог ей встать.

Соломан внимательно наблюдал за ней, пока она пыталась привести в порядок свою одежду, затем взял ее за руку. — Пора идти, — сказал он, подталкивая ее к двери.

Она сопротивлялась, упираясь ногами в землю. Когда он взглянул на нее, она покачала головой. — Соломан, мы можем просто поговорить?

— Нет нужды в разговорах, — прорычал он, сильнее дергая ее за руку, пока она не столкнулась с ним. Некоторое удовлетворение, которое он испытывал, когда она отсасывала ему, сменилось раздражением от ее постоянного сопротивления. — Ты знаешь, на чьей я стороне. А теперь выбирайся из этой чертовой двери и садись в гребаную машину. Если мне придется нести тебя, я сделаю так, чтобы ты потом об этом пожалела. Мне нужно кое о чем позаботиться. Дела, которые я был вынужден оставить незаконченными, чтобы добраться сюда.

— Пожалуйста, Соломан! — сказала она громче. Отчаяние в ее голосе заставило его остановиться и посмотреть на нее. В ее темных глазах блестели слезы, отчего они казались еще больше и невиннее.

Черт. Он отпустил ее руку и повернулся к ней лицом.

— Говори, — грубо потребовал он, поднимая татуированную руку над головой. Он не пропустил вспышку страха на ее лице, когда она проследила взглядом за его рукой. Черт, он думал, что она перестала бояться его.

Она заколебалась на секунду, но хмурый взгляд, который он бросил на нее, подсказал, что ей лучше начать говорить быстро. Она взяла его за запястье обеими руками и умоляюще сжала его. — Я уже несколько дней не была в гараже, Соломан. Он нуждается во мне, чтобы продолжать слаженно работать. Если меня нет рядом, то накладные не делаются, платежи не собираются, а поставки не обсуждаются. Это место рухнет без меня.

Холод не сходил с его глаз, когда он смотрел на нее сверху вниз. Они оба читали между строк. Ему было плевать на ее гараж. На самом деле, возможно, это и к лучшему, если гараж потерпит крах. Тогда у нее не будет ничего, что могло бы ее удерживать. Что-то, к чему можно постоянно возвращаться. Из уголка ее глаза скатилась слеза и скатилась по гладкой щеке. Он смахнул ее кончиком пальца.

— Мой отец построил этот гараж, не имея ничего, кроме трудолюбия и нескольких хороших друзей, — сказала она ему, и в ее глазах мелькнула печаль. — Я выросла здесь. Я научилась здесь водить. Я завела здесь своих лучших друзей. Когда он умер, я позаботилась о том, чтобы его наследие продолжалось. Несмотря ни на что. Я излила всю свою душу в это место. Если я потеряю его из-за тебя, обещаю, что ты никогда не будешь владеть моим сердцем.

Соломан наблюдал, как эмоции отражаются на ее прекрасном лице. Он хотел поймать каждую из них и посадить в клетку для себя. Он хотел быть таким же эгоистичным ублюдком, каким и был. Но она пыталась научить его быть кем-то другим. Он не знал, сможет ли, но знал, что должен попытаться. Он быстро кивнул ей. В ее глазах мелькнуло удивление.

Он глубоко усмехнулся и повернулся, чтобы добраться до двери, намереваясь поставить, по крайней мере, еще двух парней в гараж, чтобы следить за своей женщиной. — Ты можешь остаться на несколько часов. У меня все равно есть дела в «Мерчанте». Мы обсудим остальное после. Но никаких обещаний.

— Соломан... — позвала она, и в ее голосе прозвучали вина и неуверенность.

Он обернулся и посмотрел на нее, заметив, как она прикусила губу и избегает встречаться с ним взглядом. Ей определенно нужно было сказать ему что-то, чего она не хотела говорить. Он вздохнул и провел рукой по своим коротким волосам. Наконец, покачав головой, он произнес со спокойной покорностью: — Черт, женщина. Я полагал, что ты отвечаешь за мою машину, но и за клуб тоже? Ты действительно знаешь, как нажимать на мужские кнопки.

Ее великолепные глаза резко поднялись, а рот раскрылся в идеальном круглом «о». Если бы он только что не закончил использовать эту красивую маленькую мишень, она бы снова стояла на коленях, а его член был бы засунут туда же. При этой мысли он уже возбдился. Она виновато кивнула, ее спутанный конский хвост подпрыгивал на ее обнаженных плечах.

— Я наняла кое-кого, чтобы отвлечь тебя и вывести из себя, — призналась она.

— Ну, это сработало, — проворчал он. — Должно быть, это сумасшедший ублюдок, раз связался со мной в моем городе. Господи, Райли. Ты собиралась убить кого-то?

Она слегка опустила голову и повернула кончик своих волос, коснувшись полных губ. Она украдкой взглянула на него сквозь густые ресницы, царапая своими скетчерами по бетону. — Я не пыталась кого-нибудь убить. Просто была очень зла на тебя. И не выдам его имени, так что даже не спрашивай, — сказала она вызывающе, слегка вздернув подбородок. — Я расплатилась с ним и велела ему снова уехать из города.

Его губы чуть изогнулись от ее нахальства. Он мог бы вытянуть из нее это имя, если бы действительно захотел, но не стал бы этого делать. Даже несмотря на то, что это стоило ему его второй любимой чертовой машины и тысячи долларов ущерба одному из его клубов. Черт, она того стоила. Ему придется вспомнить ее идею мести в следующий раз, когда он разозлит свою красавицу.

— Пока что я согласен, — согласился он. — У меня все равно есть ответственный за все повреждения. Я могу шлепать ее по заднице, пока не буду удовлетворен.

Она перестала играть с кончиками волос, позволив им скользнуть назад по гладкому плечу. Она пристально смотрела на него своими невероятными шоколадными глазами, словно пытаясь разгадать загадку. — Ты действительно знал, что это я угнала твою «ауди»? И украла «регеру»? Как, черт возьми, я все еще жива после всего этого, Соломан?

Он стоял совершенно неподвижно, не говоря ни слова, позволяя ей самой решить эту проблему. Она была сообразительной женщиной. Даже если бы не хотела понять, то пришла бы к правильному выводу. Он увидел, как ее глаза широко раскрылись. Паника и благоговение смешались в их бархатных глубинах. Она выглядела так, словно хотела убежать и спрятаться от него. Этого он никогда не допустит.

— Т-ты действительно не равнодушен ко мне, — сказала она едва слышным шепотом. Это было утверждение, а не вопрос.

Гнев на ее отказ по-настоящему понять происходящее пронзил его насквозь. Он напряг мышцы, чтобы не подкрасться к ней и не трясти ее, пока она не проломит свой толстый череп.

— Не равнодушен? Это чертовски глупое слово для того, что я чувствую. Для того, что я хочу от тебя, Райли, — прорычал он. Страх промелькнул на ее лице, и он понял, что она была в нескольких секундах от того, чтобы умолять его замолчать. Он оборвал ее, не обращая внимания на ее уязвимость, и продолжил: — Я влюбился в тебя в первый же гребаный момент, когда увидел эти идиотские туфли, торчащие из-под угнанной машины, над которой ты работала. Впервые в жизни мне пришлось отступить от убийства. Я был вынужден подвергнуть сомнению все свое существование, когда ты сидела на этом самом тротуаре и смотрела на меня своими глазами, умоляя меня не обрывать твою жизнь. Что-то внутри меня сдвинулось. Ты поймала меня в ту ночь и с тех пор не отпускаешь.

Она смотрела на него, ее глаза блестели от слез, маленькая рука прикрывала рот. Она опустила руку и сказала дрожащим голосом: — Ты тоже не отпускаешь меня.

— И я никогда этого не сделаю, — сказал он, делая глубокий вдох, даже не заметив, что его сдерживал.

Он боялся, что она отвергнет его слова. Бросит их ему в лицо и убежит в противоположном направлении. Не то чтобы это имело значение, но он был достаточно мужчиной, чтобы признать, что ему будет больно, если она выберет этот путь. Вместо этого она смотрела на него с первыми намеками робкого согласия.

— Ты любишь меня? — она едва выдохнула эти слова.

— А что, черт возьми, еще это может быть? — он застонал, раздраженный тем, что она так медленно пришла к правильному выводу. — Это любовь, женщина. Ты навсегда моя. Привыкай к этой мысли, потому что я ни за что оставлю тебя.

Она бессознательно прижала руку к груди и ошеломленно уставилась на него. Открыла рот, словно подыскивая нужные слова. Он покачал головой. — Я знаю, что это слишком рано для тебя, красавица, — сказал он, скривив губы. — Ты слишком долго боялась меня и бежала в противоположном направлении. Я дам тебе столько времени, сколько тебе нужно. Я дам тебе вечность, если ты этого хочешь. До тех пор пока ты проводишь это время со мной.

Соломан подмигнул ей и зашагал к двери, оставив ее разбираться со своими запутанными эмоциями и бежать обратно в безопасный офис. Ей нужно было посмотреть в зеркало и убедиться, что она не выглядит так, как будто ее только что трахнули в рот до беспамятства. Пока она поправляла растянутые бретельки лифчика и майки, ее пальцы скользнули к слегка припухшим, полным, красным губам. Мечтательный взгляд затуманил ее карие глаза.

— Ух ты, — выдохнула она, прислонившись бедром к маленькому письменному столу и закрыв лицо руками. — Кто же знал, что этот человек может быть таким романтичным? Я так чертовски облажалась.