Один шаг до любви

Глава 17

– Ты стала какой-то другой с тех пор, как вернулась. – Саймон Гейнсвилл дохнул на стекла очков и стал тщательно тереть их носовым платком. – Абсолютно другой… Это касается и твоей одежды, и твоей манеры вести себя.

– Я действительно стала другой. – Дейдре Кларк-Джармон с нежностью посмотрела на своего друга. Он был высоким, угловатым, со светлыми волосами. Его крупные серые глаза казались слишком большими для такого узкого лица. Саймон все понимал сразу и так, как надо. И это понимание отражалось в его внимательном и слегка напряженном взгляде. Иногда у Дейдре возникало ощущение, что он видит все насквозь и что от него ничего нельзя скрыть. Его одежда, что бы он ни надел, всегда сидела на нем слегка мешковато и выглядела немного помятой, словно он проспал в ней всю ночь.

– Думаю, ты просто еще не отошла от своих приключений, – медленно проговорил Саймон.

Дейдре пожала плечами и огляделась. Они сидели в популярном французском ресторане. Дейдре всегда нравились уютная обстановка и кухня этого заведения, поэтому она предложила Саймону встретиться именно здесь. Обычно Саймону было все равно, что есть и где, и он мог отправиться куда угодно. Его доходы не позволяли ему бывать в подобных ресторанах, и, направляясь в это заведение с Дейдре, он знал, что их счет будет оплачивать она. Такое положение вещей Саймону не слишком нравилось, но отказывать Дейдре он тоже не любил.

– Дейдре, ты совсем ничего не ешь. Ты не станешь возражать, если я доем твое мясо?

Дейдре подвинула Саймону свою тарелку.

– Ты что-то похудел. Наверное, ничего не ешь в последнее время. Ты должен есть и не забывать об этом, Саймон.

Деньги у Саймона никогда не водились, и он постоянно был голоден. Кроме того, его работа репортера в газете не предполагала в течение дня пышных застолий или хотя бы некоторой регулярности в питании. В основном его обед и ужин состояли из наспех проглоченных бутербродов.

Теперь, вооружившись вилкой и ножом, он с удовлетворением рассматривал антрекот на тарелке Дейдре.

– Теперь я уж быстро верну себе былую форму. Ты снова здесь, в Нью-Йорке, и сможешь позаботиться обо мне. – Он засмеялся, обнажив длинные белые зубы.

Дейдре сдержанно улыбнулась. Должен же был это кто-нибудь делать. Когда Саймон писал очередную статью или отправлялся куда-нибудь по заданию редакции, то совершенно забывал обо всем на свете. В том числе и о себе самом и своих потребностях. Дейдре вздохнула. Рядом с ним она всегда чувствовала себя кем-то вроде няньки.

– Ну что, ты мне позволишь написать об этих кровожадных пиратах Карибского моря? Это отличный материал.

– Не знаю, Саймон. Мне бы пока этого не хотелось. Кто знает, может, мне придется вернуться туда.

Саймон торопливо отложил вилку.

– На этот раз ты поедешь только со мной. Одну туда я тебя не отпущу.

Дейдре выразительно приподняла одну бровь. Она вдруг поймала себя на мысли, что начинает подражать манерам леди Кэролайн.

– Хочешь сказать, что я не могу позаботиться о себе сама? – высокомерным тоном спросила она.

– Да нет же, я не об этом. Хотя, разумеется, место опасное. Если я буду писать об этом статью, то мне бы хотелось собственными глазами увидеть те места. Это отличная идея! Итак, когда ты едешь туда?

– Не знаю, – растерялась Дейдре, не ожидавшая такого напора. Она и раньше не приветствовала столь панибратского обращения с собой, но сейчас ей было это особенно неприятно. Саймон происходил из небогатой квакерской семьи, но благодаря влиятельным связям родителей ему удалось получить превосходное образование. Закончив Гарвард, он затем стажировался в Лондоне и Париже. Саймон был весьма умным и интересным собеседником, но совершенно не умел вести себя с женщинами. Что-то в его манерах отталкивало от него представительниц слабого пола. Дейдре предпочитала на некоторые вещи закрывать глаза и прощать Саймону его недостатки.

Саймон продолжал жевать ее мясо и рассуждать о Багамах. Дейдре мыслями была далека от уютного французского ресторанчика. Интересно, сможет ли Саймон пожертвовать ради кого-нибудь своими амбициями и мечтами? Неожиданно Дейдре стало холодно. О, она всегда с большим уважением относилась к его уму, умела ценить его образованность, способность мыслить оригинально, нетрадиционно. Ей нравились его целеустремленность и настойчивость. Но сейчас Дейдре вдруг поняла, что Саймон способен с легкостью пожертвовать ими обоими ради своих высоких целей. И это ее пугало. В нем была своего рода фанатичность. Как и в леди Кэролайн. А фанатичность уже сама по себе отвергала духовность.

Дейдре поднесла к губам чашку с чаем и сделала быстрый глоток. Она смотрела на Саймона, но не слышала того, о чем он говорил. Когда она встретила Хантера, то невольно стала сравнивать его с Саймоном. Теперь же она сравнивала Саймона с Хантером и не могла отделаться от мыслей, что по-прежнему испытывает к нему физическое влечение. Ее возбуждала его чувственность, его физическая сила, она восхищалась его умением справляться с трудностями жизни и способностью идти по самому краю обрыва. Неожиданно Дейдре поняла, что научилась у Хантера очень многому и была ему за это благодарна.

Но Хантер предал ее. А Саймон все еще был ее другом. С рассеянным видом Дейдре посмотрела в окно на оживленную городскую жизнь. Ее глаза сузились. Черт возьми! Она даже стала подражать манерам этого человека! Неужели у нее нет ничего своего? Она словно пустой сосуд, который заполняется свойствами и мировосприятием того человека, с которым встречается. Как долго она будет зависеть от мужчин и ждать, чтобы они чему-нибудь научили ее, чтобы сделали ее личностью?

Нет, ей нужно идти своей дорогой, и она все равно станет независимой женщиной. Дейдре многому научилась, но вместе с тем она поняла, что еще большему ей предстоит научиться.

Она посмотрела на Саймона и вдруг почувствовала, что внутри ее растет какая-то сила.

– Ты не напечатаешь статью о судоходной компании «Кларк шиппинг» и о том, что происходит на Багамах. Не нужно пугать пассажиров.

Саймон на мгновение перестал жевать, озадаченно посмотрел на Дейдре поверх очков и недовольно нахмурился:

– Ты определенно переменилась. Может, расскажешь, что произошло с тобой на самом деле?

Дейдре улыбнулась загадочно, словно разглядывала что-то внутри себя.

– Помнишь, ты говорил, что я должна стать независимой молодой женщиной. Что ж, я учусь… До тех пор пока я не поговорю со своими родителями – ни одного слова о компании «Кларк шиппинг» в «Трибюн».

– Я соглашусь, если ты пообещаешь взять меня с собой на Багамы.

– Нет. Я не могу тебе пообещать этого. – Неожиданно Дейдре почувствовала, что та сила, которая недавно появилась в ней, вдруг начала разрастаться. Дейдре гордилась собой. – Я еще ничего не решила. А кроме того, мне не нравится заключать подобные сделки.

Саймон оттолкнул от себя тарелку Дейдре.

– Независимость – это одно Дейдре. Но то, что ты делаешь сейчас, – совсем другое.

– Полагаю, это прежде всего дело моей семьи и руководства компании.

Саймон еще больше помрачнел.

– Что ж, у тебя, вероятно, есть основания вести себя так. Собственно говоря, у меня и без того работы хватает. Сейчас я пишу статью об использовании детского труда в Нью-Йорке.

Саймон принялся с жаром рассказывать о нечеловеческих условиях, в которых работали совсем маленькие дети и подростки в Нью-Йорке, а Дейдре думала о том, через что ей пришлось пройти на Багамах вместе с Хантером, и о тех людях, что погибли в результате кораблекрушений. Что ж, она помогала Саймону сколько могла. Но теперь у нее есть свое дело.

– Дейдре! – позвал ее Саймон.

– Что ты сказал?

– Ты совершенно не слушаешь, что я говорю. Тебе пришлось пройти через тяжелое испытание. Я знаю. Да и все знают. Но ты выжила и узнала то, что хотела узнать. Теперь пора заняться своей жизнью. Тебя ждут дела. Полагаю, ты уже многое сделала, чтобы стать независимой женщиной.

Впервые в жизни Дейдре не хотелось слушать то, о чем говорил Саймон. Все его умствования казались надуманными, поверхностными, лишенными жизни. Некоей искусственной реальностью, которая сразу же рассыпалась в прах при столкновении с другой реальностью. С реальностью, в которой существовал «Приют контрабандиста». Дейдре вдруг захотелось прямо сейчас увидеть старую Нейт и поговорить с ней. Она бы пропустила стаканчик дрянного виски вместе со старухой, а Хантер наклонился бы поближе к ней. Хантер! Дейдре почти физически ощущала его присутствие рядом с собой. Теперь это было для нее реальностью. Ее реальностью.

– Ты опять меня не слушаешь. Что мне сделать, чтобы ты спустилась на землю?

Дейдре покачала головой. Саймон прав. Она изменилась. Но ведь она и стремилась к переменам, она хотела стать другой. Ее взгляд скользнул по пустым тарелкам. Вернувшись в Нью-Йорк, она потеряла аппетит. И никакие французские деликатесы не помогли вернуть его. Нет, она уже точно не та девушка, которая высокомерно информировала Хантера в гостинице «Три реки» о своих гастрономических предпочтениях. Неужели она действительно могла вести себя так глупо? Если бы Хантер предложил ей какую-нибудь самую примитивную отбивную, то, пожалуй, она бы ее и съела. Но хватит думать о Хантере.

– От «Трибюн» меня посылают на собрание «Суфражисток Америки». Будет выступать Люси Стоун. Ты пойдешь со мной?

– Люси Стоун? – переспросила Дейдре. – Она замечательный оратор.

– Да уж, да уж, золотая глотка.

– Жаль, что она отделилась от Хау, Блэкуэлл и Ливермор.

– Это случилось двадцать лет назад. Я знаю, тебе больше нравится Национальная ассоциация суфражисток, но «Суфражистки Америки» издают «Газету для женщин», и у них много последователей. Они хорошо работают.

– Ты прав. – Дейдре наклонилась вперед, обрадовавшись, что Саймон переключился на интересную для нее тему. – Но Сьюзен Энтони и Элизабет Стэнтон пытаются внести в федеральное законодательство поправку, в которой говорится о том, что один и тот же вид работы должен оплачиваться одинаково независимо оттого, выполнена эта работа женщиной или мужчиной. А «Суфражистки Америки» считают, что этот вопрос должен решаться на месте, то есть в каждом отдельно взятом штате с учетом местных особенностей.

– Думаю, лучше и тем и другим объединить свои усилия и выработать какую-то совместную стратегию.

– Так когда-нибудь и будет, но сейчас «Суфражистки Америки» не приемлют радикализма Национальной ассоциации.

Саймон допил свою воду.

– Энтони и Стэнтон – непотопляемая команда. Стэнтон – философ, а Энтони – организатор. Разумеется, не следует сбрасывать со счетов и влияние Лукреции Мотт, идейного вождя квакеров, министра, сторонницы аболиционизма, вдохновившей Стэнтон и оказавшей ей помощь в организации группы «Водопад Сенеки». Если подумать, сколько они сделали для женского движения, то остается только удивляться.

– На все это ушло сорок лет. Сколько я потеряла!

– Что ж, радуйся, что живешь сейчас. В те времена у женщины было так мало прав, что она не могла чувствовать себя личностью. Женщины были всего лишь придатками мужчин.

Дейдре с энтузиазмом закивала головой:

– Разумеется, разумеется. Женщины не могли даже открыто выступать перед публикой, ну разве что в квакерских церквях. Они не могли зарабатывать и распоряжаться имуществом по своему усмотрению, не могли быть опекунами собственных детей, если разводились. А о праве голоса даже и говорить не приходилось.

– Сейчас они могут работать, но их зарплата составляет четверть от той зарплаты, которая выплачивается мужчинам за аналогичную работу, – с серьезным видом проговорил Саймон. – Кроме того, у них есть и некоторые другие права. И набор этих прав зависит от того, в каком штате они проживают.

– Конечно, женщины и раньше боролись за свои права. В 1776 году, когда готовилась конституция Соединенных Штатов, Абигайль Адаме писала своему мужу и просила его «не забыть о леди и быть более щедрым к ним, чем были наши предки». Он ее послушал?

– Нет.

– У нас, разумеется, сейчас больше прав, чем когда-то было у Абигайль Адаме, но нам предстоит пройти еще долгую дорогу. – Дейдре улыбнулась, вспомнив о том, что в Саймоне ее прежде всего привлекал его интеллект. – Я очень рада, что вернулась. Мне нравится обсуждать с тобой все это.

Саймон погладил Дейдре по руке.

– У нас много общего. Ты знаешь, я хочу жениться на тебе. Из нас получится отличная команда. Права женщин не единственное уязвимое место в конституции Америки. Рабство упразднено, но негры по-прежнему ущемлены во многих правах. Мужчины, женщины, дети – винтики той потогонной системы, что разрушает их жизни, не предлагая взамен никакой компенсации. Тут еще встает и жилищный вопрос. Многие люди просто не имеют крыши над головой или живут в совершенно неподходящих для этого условиях.

Дейдре кивнула. Она хорошо понимала, о чем говорил Саймон. Гражданская война унесла в могилы большую часть мужского населения Соединенных Штатов и выбросила на улицы женщин и детей, которые теперь были вынуждены сами заботиться о себе, искать пропитание и работу. Работа домохозяек становилась все менее востребована. С развитием индустриализации появлялись механизмы и услуги, заменявшие женские руки в домашних условиях, и многие мужья бросали своих жен и детей. К третьей категории женщин, нуждавшихся в работе, относились те представительницы слабого пола, которые просто не вышли замуж.

Дейдре вздохнула. Она хорошо понимала, какую цену пришлось заплатить некоторым женщинам за достигнутый прогресс. Но теперь им активно помогали «Суфражистки Америки», Национальная ассоциация суфражисток, профсоюзы, ассоциация фермеров, Союз женщин-христианок, квакерские церкви, журналисты, такие как Саймон. Дейдре нравилось ощущать себя причастной к этому мощному потоку, поднимающемуся из самых глубин общества и неуклонно двигающемуся к прогрессу и свету.

– Миллионеры живут, как короли, купаются в роскоши, в то время как их рабочие умирают от болезней, переработок, невыносимых жилищных условий, грязи. Власть имущие должны пересмотреть свои позиции. – Саймон стукнул кулаком по столу.

Дейдре выпрямила спину.

– Моя семья обеспечивает людей рабочими местами, платит им зарплату. Но разумеется, иногда я переживаю из-за того, что занимаю привилегированное положение.

– Не нужно чувствовать себя виноватой. Надо просто воспользоваться преимуществами своего положения для того, чтобы помочь остальным. Вот, например, по завещанию Софии Смит из Массачусетса основан Колледж Софии Смит, где представлены равные возможности на получение образования всем женщинам. Ты хочешь перемен, ты стремишься к ним, и у твоей семьи есть деньги на осуществление твоих планов.

Дейдре согласно кивнула, а про себя подумала: «А как же любовь? Страсть? Семья?» Она вдруг поняла, что Саймон может никогда и не захотеть ее как женщину. Все его устремления и страсть сфокусированы на борьбе за светлые идеалы будущего. Различает ли он вообще отдельных людей в этой общей революционной массе? Ей не стоило ездить на Багамы. Если бы она не поехала, то никогда не узнала бы любви и была бы счастлива от пребывания в тех мечтах, которые ей предлагал Саймон. Он был хорошим человеком. И он стремился помогать другим. В этом состоял смысл его жизни. Но в чем же состоял смысл ее жизни?

– Дейдре! – позвал Саймон. – Ты все время о чем-то думаешь.

– Да, у меня в последнее время появилось множество всяких мыслей.

– Тебе придется снова вернуться на землю. И я знаю, как это сделать. Надо сходить и послушать выступление Люси Стоун. Идем.

Дейдре отложила салфетку в сторону и встала из-за стола.

– Что ж, отличная идея.

Сразу после собрания суфражисток Дейдре и Саймон отправились домой к Кларкам. Дейдре постучала, и дверь в ту же секунду гостеприимно распахнулась. На пороге возникла домоправительница Мод Макгилл. Дейдре улыбнулась ей и вошла в дом. Вместе со своим мужем Сэмом Мод следила за домом и садом. Сколько Дейдре помнила себя, столько же она помнила и эту пожилую пару. Казалось, эти люди жили здесь всегда и были неотъемлемой частью дома. Мать Дейдре всецело доверяла им, а Дейдре их просто обожала.

Мод, маленькая женщина с аккуратной прической из седых волос и с карими глазами, закрыла входную дверь и, повернувшись к Дейдре, спросила:

– Вы будете обедать?

Лицо Мод выглядело пасмурным, а ее губы были плотно сжаты. Все это свидетельствовало о том, что домоправительница была явно чем-то недовольна. Впрочем, ничего удивительного Дейдре в этом не видела. Мод не нравился Саймон, хотя его стремление помогать людям всегда импонировало ей. Мод говорила, что не такого мужчину она видит рядом с Дейдре. Раньше Дейдре сердилась и не могла понять причину такой неприязни. Но кажется, теперь начала понимать…

Дейдре нравилось, что она была первой женщиной в жизни Саймона. Что это могло означать для их совместной жизни в дальнейшем и каким мужем мог стать Саймон, Дейдре не задумывалась. Собственно говоря, она и не могла этого знать. А вот Мод прекрасно это понимала.

– Добрый вечер, миссис Мод, – улыбнулся Саймон. Мод молча кивнула. Дейдре вдруг поняла, что она не хочет проводить вечер с Саймоном, как они всегда делали это раньше. Сначала обедали, пили вино, а затем переходили в гостиную и обсуждали, обсуждали, обсуждали разные проблемы, стоящие перед ними цели и способы их достижения. Как-то раз Саймон поцеловал ее – чмокнул в щеку. Но теперь Дейдре знала, что такого рода ласки не вызовут в ней того же пыла, что просыпался в ее груди на митингах суфражисток. И уж их никак нельзя было сравнивать с поцелуями Хантера.

– Подавать обед? – спросила Мод.

– Я слишком устала. – Дейдре бросила на Саймона виноватый взгляд. – Пожалуй, я лягу сегодня пораньше. Мод, лучше принесите в гостиную чай.

Мод одобрительно кивнула.

– Я испекла печенье. Принесу сейчас.

– Замечательно, – Дейдре с сожалением посмотрела вслед Мод. Ей даже ни на минуту не хотелось оставаться одной с Саймоном.

Саймон взял ее за руку и повел в гостиную.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Ты сегодня весь день немного странная. Сама не своя.

– Все в порядке. Просто я устала.

В гостиной Дейдре попыталась присесть на отдельно стоящий стул, но Саймону удалось увлечь ее на диван и усадить рядом с собой.

– Я не собираюсь подталкивать тебя к какому-либо решению и тем более торопить. – Саймон глубоко вздохнул и посмотрел на Дейдре. – Просто после того, что с тобой случилось на Багамах, я стал волноваться за тебя. Я думаю, мы…

– А вот и чай! – В гостиную вошла Мод. Поставила на столик около Дейдре и Саймона серебряный поднос с чайником и посудой. Затем налила в чашки горячий чай и пододвинула поближе к Дейдре тарелку с теплыми имбирными печеньями. Окинув взглядом Саймона, Мод внимательно посмотрела на Дейдре и сказала: – Не забудьте, вы хотели сегодня пораньше лечь спать. – Мод перевела взгляд на Саймона: – Не задерживайте ее надолго.

Подойдя к двери, она обернулась и снова посмотрела на Дейдре, а затем вышла.

– Что все это значит? – Саймон поднялся с дивана и закрыл за Мод дверь. – Похоже, она беспокоится за тебя. – Он сел, взял печенье, отломил от него кусочек, положил в рот, а затем откинулся на спинку дивана.

Дейдре прекрасно понимала, почему Мод так себя ведет. Обычно домоправительница никогда не вмешивалась в ее жизнь, но сейчас, видимо, от волнения Мод перешла границы дозволенного. Да, она определенно волновалась. Дейдре задумалась. Впрочем, нет никаких оснований для такого беспокойства. Саймон – замечательный человек, заслуживающий уважения и хорошего отношения.

– Так на чем мы остановились? Ах да, – продолжил Саймон, – я сказал, что не хочу торопить тебя, но ведь мы знаем друг друга уже больше года. Ты много значишь для меня. Я хочу заботиться о тебе, защищать тебя. Ты получишь все права, которые женщина заслуживает. И я не хочу, чтобы ты снова попала в какую-нибудь неприятную историю.

– Я не понимаю тебя. Ты всегда говорил мне, что я должна стать независимой молодой женщиной, что я должна научиться отвечать сама за себя. Только тогда ведь можно заслужить уважение окружающих и научиться справляться с трудностями жизни. А теперь ты предлагаешь мне защиту. Почему?

– Дейдре! Тебя чуть не убили. Около тебя никого не было. Только какие-то незнакомые люди.

– Но я выжила. И я все узнала о бандитах. Теперь корабли «Кларк шиппинг» больше не поплывут на Багамы. Я многому научилась, и я повзрослела.

Саймон покачал головой:

– Если бы я знал, что все обернется именно так, я бы никогда не стал вкладывать в твою голову идеи о независимости. Ты воспитана как леди. Какие могут быть пираты, бандиты и матросы?!

– Суфражистки путешествуют по всей стране. Они бывают на ранчо, в фермерских домах, в разных городах, собирают там подписи под петициями, выступают с речами перед незнакомцами. Ты ведь одобрял все это. Почему же мое поведение возмущает тебя и вызывает такую бурю негодования?

Саймон вздохнул и налил себе еще чая.

– Потому что это опасно. Ты подвергаешь себя реальной опасности. И я не хочу тебя потерять. Я не отдам тебя другому мужчине.

– Другому мужчине? – Зеленые глаза Дейдре расширились от удивления. Она ведь не рассказывала о Хантере. Саймон о чем-то догадывается.

– Я люблю тебя, Дейдре. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Мы будем отличной командой. Нам ведь интересно вместе, мы сможем все обсуждать. Мы будем как Люси Стоун и Генри Блэкуэлл. Ты можешь даже сохранить свою фамилию после того, как мы поженимся. Но только давай сделаем это поскорее, не будем больше откладывать.

Дейдре поставила свою чашку на стол, встала и принялась расхаживать по комнате. Мысли вихрем кружились в ее голове: Стоун и Блэкуэлл, Кларк-Джармон и Гейнсвилл. Она вздрогнула. Нет, пока нет.

Подойдя к двери, Дейдре распахнула ее:

– Саймон, я очень устала.

Саймон поднялся и подошел к ней.

– Я сделаю тебя счастливой. – Саймон наклонился и прикоснулся губами к ее губам.

Дейдре отпрянула назад.

– Саймон, нет. Не сейчас. Я подумаю о твоем предложении, но мне… мне нужно время.

Серые глаза Саймона сделались печальными.

– Я начинаю понимать, почему мужчины, женившись, пытаются запереть своих жен дома в четырех стенах.

Дейдре сделала еще шаг назад.

– Что ты хочешь сказать?

– С тех пор как ты вернулась, ты стала такой красивой и такой… чувственной. Я просто не в состоянии перенести мысль, что другие мужчины тоже смотрят на тебя, что они могут хотеть тебя. – Саймон глубоко вздохнул. – Это тот самый человек, которого твои родители наняли охранять тебя? Я не ошибся? Что, черт возьми, вы делали вдвоем на этих островах?

Дейдре ударила Саймона по щеке.

– Как ты смеешь задавать мне такие вопросы? Саймон схватил ее за плечи и с силой тряхнул.

– Ты была моей. И ты будешь моей. Эта поездка ничего не изменит в твоей жизни.

Саймон впился губами в губы Дейдре, его руки заскользили по ее телу, и он с силой прижал Дейдре к себе. Она оттолкнула его от себя, вывернулась из его объятий и тыльной стороной руки вытерла губы.

– Что с тобой?

– Я могу быть страстным, если тебе нужно это. Я старался быть с тобой вежливым, предупредительным, я ждал, а это все было непросто.

Саймон дотронулся пальцами до своей щеки, еще красной от пощечины, и снова тяжело вздохнул:

– Твоя холодность сводит меня с ума. Я хочу тебя. Ты нужна мне. Не делай этого с нами. Это ошибка.

– Я сказала тебе, что подумаю над твоим предложением.

– Я не хочу потерять тебя. – Саймон умоляюще посмотрел на Дейдре. – Я люблю тебя. Ты такая красивая. Желанная. Я мужчина, и мне не всегда просто справляться со своими желаниями и инстинктами. Прости, если я чем-то обидел тебя, но ты слишком много значишь для меня.

– Дай мне время. – Дейдре снова взялась за ручку двери. В холле появилась Мод.

– Будьте так добры, Мод, проводите Саймона. – Дейдре окинула его взглядом. Ей казалось раньше, что она любит этого человека. Постояв на пороге гостиной еще с минуту, Дейдре повернулась и пошла к себе в комнату.

Глава 18

Дейдре выглянула в окно своей спальни, располагавшейся на втором этаже особняка Кларков. Уже была ночь. Улица внизу тонула в свете фонарей и луны. В черных тенях прятались ночные чудовища. Дейдре опустила штору и отвернулась.

Ей всегда нравилась эта комната. Раньше, до замужества, здесь жила ее мать. В интерьере спальни преобладали зеленые и голубые цвета. Шторы и обивка стульев и кресел были расшиты шелком. Балдахин с рисунком из трав и цветов в восточном стиле, висевший над кроватью, в точности совпадал по стилю и цвету с покрывалом. Правда, от времени яркие цвета несколько поблекли, но Дейдре все равно чувствовала себя хорошо в этой комнате и могла здесь расслабиться.

Но сегодня все было не так, как обычно.

Мысли вихрем кружились в ее голове, не давая возможности ни на минуту расслабиться. Может быть, она была слишком жестока с Саймоном? Стоит ли дать Хантеру еще один шанс? Может, она просто боится иметь какие-либо отношения с мужчинами? А если это так, то откуда проистекает этот страх? Она не хочет потерять свою независимость? Сможет ли она полностью положиться на мужчину, который станет ее мужем? Сумеет ли он правильно, не ущемляя ее интересов, распорядиться тем состоянием, которое она унаследует?

Выпрямив плечи, Дейдре принялась шагать по комнате из угла в угол. Она многое узнала, многому научилась и многое пережила. Теперь она уже не та доверчивая и наивная девочка, какой была прежде. Она может постоять за себя. Ей удалось вырваться из рук убийц. Правда, ей немного помогли… Но ведь она сама нашла тех, кто пришел ей на помощь. И теперь Дейдре твердо знала, что при случае всегда можно прибегнуть к помощи окружающих и найти выход из любого положения.

Она села перед зеркалом и посмотрела на свое отражение. Все как всегда, привычно и знакомо. Только на щеке еще оставался розоватый рубец. И эта голубая ночная рубашка на ней была новой – ее купил Хантер в Новом Орлеане. Дейдре нравилось ощущать мягкость ткани. Казалось, что Хантер находится где-то рядом. Вот сейчас он подойдет, поцелует Дейдре в шею и прикоснется к груди. Дейдре почувствовала, как у нее затвердели соски.

Она отвернулась от зеркала. Хантер далеко, а Саймона она прогнала. Впервые в жизни Дейдре чувствовала себя невероятно одинокой. Она должна решать все сама. Как независимая женщина. Теперь у нее появятся собственные цели и мечты.

Дейдре решила, что ей необходимо продолжить образование, чтобы вести в дальнейшем семейные дела и бороться за права женщин.

До Гражданской войны в Америке не существовало женских колледжей, а посещать образовательные заведения для мужчин женщинам запрещалось. Теперь наступили другие времена. И сейчас есть выбор. Если Дейдре захочет остаться в Нью-Йорке, то может поступить в Вассар или в Корнелл, которые открыты и для мужчин, и для женщин. Если же отправится в Массачусетс, то может пойти в Уэллсли, Смит или Рэдклифф, что недалеко от Гарварда.

Мысль о том, что она сможет учиться в настоящем колледже наравне с мужчинами, приводила Дейдре в восторг. Она сможет стать учителем, врачом, адвокатом и даже астрономом. Но конечно, ей как женщине после окончания колледжа будет трудно найти какую-нибудь другую работу, кроме работы преподавателя. Еще было бы неплохо пройти курс по экономике и бизнесу, чтобы научиться вести дела на ранчо и плантации, помогать в управлении судоходной компанией «Кларк шиппинг».

Ее брат Тор изучал бизнес в колледже. Ее отец еще долго будет вести дела на ранчо. А ее мать? Что делает она? Что ее интересует?

Дейдре отложила в сторону список женских колледжей и принялась читать телеграммы, которые были присланы после ее возвращения с Багам. Просматривая их, Дейдре поняла, что над ее семьей снова нависла опасность. Первая телеграмма была от отца. Решив проблемы на ранчо Бар-Джей, он отправился в Луизиану. Там он уволил всех тех, кто работал на леди Кэролайн. Вернуться отец должен был сразу, но какие-то непредвиденные обстоятельства задержали его на плантации.

Оставшись одна, Александра заскучала и стала просить дочь приехать к ней на ранчо Бар-Джей. Дейдре послала матери телеграмму, в которой сообщала, что приехать не может. Ей нужно было оставаться в Нью-Йорке на случай, если выявятся какие-либо новые обстоятельства в деле о кораблекрушениях и потребуется ее помощь. Позже Александра прислала еще одну телеграмму. Она просила прощения у Дейдре за то, что в свое время отказалась от участия в деле, оставленном ей ее родителями, и переложила все заботы о компании, ранчо и плантации на плечи мужа. В ответной телеграмме Дейдре постаралась успокоить мать и заверила ее в том, что она просто никак не могла предположить, что леди Кэролайн захочет отомстить ей через двадцать лет.

Дейдре отложила телеграммы. Мать беспокоилась за нее, за отца, за компанию «Кларк шиппинг». Теперь, когда дети выросли, а дела на ранчо и плантации в Луизиане снова приходили в порядок, Александра могла бы обратить свое внимание на судоходную компанию. Возможно, это наполнит ее жизнь новым смыслом.

Дейдре надеялась на то, что когда-нибудь и ей позволят принять участие в управлении компанией «Кларк шиппинг». Тор мог бы вести дела на плантации в Луизиане, его всегда это привлекало. Отец по-прежнему хозяйствовал бы на ранчо Бар-Джей, а она с матерью занялась бы судоходной компанией. Дейдре улыбнулась. Сначала она изучит, как работает эта компания, затем завоюет в ней для себя достойное место, возможно, расширит этот бизнес и, таким образом, обеспечит многих людей, в том числе и женщин, новыми рабочими местами.

Немного успокоившись, Дейдре почувствовала, что теперь она могла бы уснуть, и прилегла на мягкую, прохладную постель. Но сон неожиданно покинул ее.

Воспоминания о мужчине, который еще совсем недавно был близок с ней, не давали уснуть. Перед мысленным взором возникли карие глаза, черные волосы, смеющееся загорелое лицо Хантера. Дейдре показалось, что она даже уловила слабый запах, исходящий от его кожи. Как ей хотелось снова ощутить прикосновение его пальцев… О Хантер!..

Глаза Дейдре заволокло слезами. Нет, она не позволит себе вот так по-детски расплакаться. Независимые молодые женщины не плачут из-за безжалостных мужчин, которые предают их.

Дейдре вдруг подумала о том, что Хантер прикасался и к леди Кэролайн. И не только прикасался. У нее в груди вспыхнул пожар, ее душила ярость. Но постепенно она успокоилась. Что ж, теперь все эти люди далеко от нее. Скоро от ее страсти не останется и следа.

Прошло две недели, однако никаких известий от старой Нейт и Хантера Дейдре пока не получила, хотя деньги за их услуги были им уже давно высланы. Дейдре отправила также приличную сумму для Имоджин – в дар библиотеке, и Ассоциации суфражисток Нью-Провиденс.

Все сейчас было как будто в порядке, но Дейдре хотелось знать точно, прекратили ли леди Кэролайн и Хейворд топить суда или они все еще занимаются своими грязными делишками. И еще ей очень хотелось, чтобы Хантер снова обнял ее…

Может быть, она все-таки ошибается насчет него? В конце концов, ведь он спас ей жизнь, а она ему.

Дейдре села в кровати, ее сердце оглушительно стучало. Может, ей все же поехать на Багамы и поговорить с Хантером? Помириться? И узнать, что он предпринимает для того, чтобы остановить леди Кэролайн.

Дейдре снова легла. Не стоит бегать за ним. Он скорее всего уже уехал с Багам. Через неделю или две она пошлет телеграмму старой Нейт или Имоджин и узнает все последние новости.

И что делать с Саймоном Гейнсвиллом? Он сказал, что любит ее. Но может, он любил то, что сам создал в своем воображении? И если в его воображении она предстает в образе идеальной женщины, то разве он захочет когда-нибудь с ней расстаться?

По телу Дейдре пробежала дрожь, и она натянула одеяло до подбородка. Ее отношения с Саймоном оказались гораздо более сложными, чем она предполагала. Дейдре не хотелось думать об этом, но деньги ее семьи могли бы послужить Саймону неплохим подспорьем в достижении его целей и построении карьеры. Она никогда не винила его в этом желании, потому что сама хотела потратить свое наследство на благо других. Но больше всего на свете ей хотелось, чтобы ее любили не за что-то, а просто так, любили ради нее самой. Она хотела, чтобы мужчина сгорал от страсти к ней, чтобы без нее он не мог жить. Именно так любил ее Хантер…

Так, значит, он все-таки любил ее? Или это лишь страсть?

Выходит, и она любила его?

Дейдре снова села в постели, свесила на пол ноги. Любила! Да, она влюбилась в Хантера! Это больше чем просто приключение, больше чем желание общаться на интеллектуальные темы, больше чем страсть.

Она считала, что любит Саймона, но оказалось – она любит его лишь как друга. К Хантеру она испытывала страсть. Но что, если она любит его и эта любовь включает в себя страсть, дружбу и стремление к общим идеалам?

В этом и состоит опасность. Что может быть более опасным, чем подобная комбинация? Впрочем, для родителей Дейдре такое сочетание явилось несомненным благом, и именно на этом и держится их брак. Джейк Джармон и Александра Кларк боролись за свою любовь, они прошли через потери, испытания, но остались вместе. Любовь победила и дала ростки новой жизни в виде их двух детей.

Дейдре пересела на стул. Хантер. Она любит его. На нее обрушился вихрь непривычных ощущений и чувств: страх, возбуждение, удивление. А что же чувствует Хантер? Она не знала этого. Возможно, он уже забыл о ее существовании.

Грустно вздохнув, Дейдре вернулась в постель. Это все невозможно решить в одну ночь. Она закрыла глаза и попыталась заснуть. Перед ней снова возник Хантер. Интересно, он теперь будет ей сниться каждую ночь?

На следующее утро погода выдалась замечательная. Когда Дейдре вошла на кухню, она утопала в ярком солнечном свете. В воздухе витал сладковатый запах корицы. Здесь Дейдре чувствовала себя уютно, в безопасности, здесь ее любили. И проблемы, мучившие ее ночью, стали казаться не такими уж сложными и неразрешимыми.

– Хотите позавтракать? – спросила вошедшая в кухню Мод.

– Да, не откажусь. Я собираюсь сейчас отправиться в компанию «Кларк шиппинг». Думаю, им необходима моя помощь. – Дейдре засмеялась.

Мод скромно улыбнулась и стала накрывать на стол.

Дейдре попросила домоправительницу позавтракать вместе с ней.

Мод приготовила все для Дейдре, потом налила себе чая со сливками и сахаром и тоже села за стол.

– Этот Саймон вернется? – спросила она, слегка нахмурившись.

– Саймон?

– Не нужно играть в игры со мной, мисси. – Мод постучала пальцем по столу. – Он сделал вам больно?

– Нет, просто он считает, что у него есть на меня какие-то права.

Выражение лица Мод неожиданно смягчилось.

– И позвольте узнать в таком случае: кто тот мужчина, который заставил засиять ваши глаза? Вы стали совсем другой после поездки на Багамы.

– Почему вы думаете, Мод, что есть какой-то мужчина?

Мод с улыбкой огляделась:

– Я немножко дольше, чем вы, живу на свете, мисси. Думается мне, что это тот самый мужчина, который сопровождал вас в поездке. Как его зовут?

– Хантер.

– Когда он приедет? Мне надо будет заранее подготовить для него комнату.

– Он не приедет. – Из глаз Дейдре неожиданно брызнули слезы. Встав из-за стола, она промокнула их платком. – Никто не заставлял сиять мои глаза, просто я очень занята. У меня много планов на будущее. Прямо сейчас я отправляюсь в офис компании. Возможно, у них есть какие-нибудь новости с Багам.

– А этот Хантер все еще там?

– Откуда мне знать? – Дейдре подошла к двери, затем обернулась назад. – Сегодня вечером я пойду с Саймоном на концерт.

– С Саймоном?

– Да. Я сама попросила его об этом. Фортепианное трио исполняет произведения Клары Шуман и Фанни Мендельсон. Мне нравятся произведения женщин, и меня возмущает то обстоятельство, что их творчеством часто пренебрегают. Пренебрегают – это еще мягко сказано. Его просто замалчивают. Как бы там ни было, я иду на концерт. И надену шелковое зеленое платье, которое купила в Новом Орлеане.

– Я приготовлю его. Но мне кажется, раньше вы никогда не надевали такие платья, когда шли куда-нибудь с Саймоном.

– Да, это так. Правда, я пока не знаю, пойду ли я с ним или с Шарлоттой. Ее я тоже приглашу.

– Это хорошо. Не стоит вам сейчас оставаться наедине с этим Саймоном. Лучше пообщайтесь пока со своими подругами. Вы все время одна с тех пор, как приехали домой.

Дейдре нахмурилась. Она не любила, когда кто-нибудь указывал ей, что для нее лучше, а что хуже. Но тут Дейдре стало стыдно. Мод всегда присматривала за ней и стояла на страже ее интересов, так как родители были далеко.

Дейдре вернулась на кухню. Мод собирала со стола посуду, и ее губы были поджаты.

Обняв служанку за плечи, Дейдре сказала:

– Простите, Мод. Я иногда невыносима. Спасибо за заботу.

Мод тоже обняла Дейдре и быстро отвернулась в сторону, смахнув слезы с глаз.

– Идите уж, а то опоздаете.

– Спасибо.

Не успела Дейдре дойти до кухни, как Мод снова остановила ее:

– Для вас послание. Принесли сегодня рано утром. Оно в холле.

– Правда? – Дейдре бросилась бегом в холл. На столе лежал небольшой сверток. Адреса на нем не было, и это выглядело несколько странным. Дейдре торопливо сняла обертку и увидела небольшую бархатную коробочку. В ней оказалось маленькое золотое сердце, пронзенное стрелой. Это не от Хантера, подумала Дейдре. Не похоже на него. К коробочке была прикреплена небольшая белая открытка: «Простишь? Увидимся вечером. Саймон».

Коробочка и открытка выскользнули у Дейдре из рук, и она, переступив через них, вышла из дома. У подъезда ее уже ожидала карета. Она поднялась по ступенькам и села на кожаное сиденье. Внезапно ее охватил приступ гнева. К чему это пронзенное сердце? Саймон почти никогда не дарил ей никаких подарков. И вдруг золотая булавка. Дейдре казалось, что ей дали пощечину. Он хотел заставить ее почувствовать себя виноватой? Хотел сказать, что она ответственна за те чувства, которые в нем проснулись? Или он хотел удовлетворить свои собственнические притязания, заставив ее надеть свой подарок?

Как бы там ни было, она не станет делать этого. Он, вероятно, ожидает увидеть эту булавку на ее платье сегодня вечером. На зеленом платье Хантера! Дейдре сжала руки в кулаки. Не выйдет!

Она глубоко вздохнула. Хантер подарил ей целый ворох всевозможных нарядов, но это почему-то не вызвало в ней волну протеста. Саймон же преподнес всего лишь скромную булавку. Все дело в том, что причины для проявления щедрости у этих двух мужчин были совершенно разные. Хантер хотел любоваться ею, и его платья были лишь обрамлением ее красоты, Саймон же намеревался превратить ее в свою собственность. Стоп! Не надо забывать, что при всем при том Саймон поддерживал движение суфражисток, а Хантер просто использовал женщин ради своего удовольствия.

Собственность. Удовольствие. Мотивы у обоих одни и те же. Или она просто не понимает мужчин?

Она прижала ладонь ко лбу. От всех этих мыслей у нее начала болеть голова. По какой бы причине ни были куплены эти подарки, ей все равно. Ей нравились те наряды, которые для нее купил Хантер. И она просто ненавидела булавку Саймона. Глядя на это пронзенное сердце, она всегда будет чувствовать себя виноватой. Но она ни в чем не виновата. Она никогда не говорила Саймону, что выйдет за него замуж. Они были друзьями. Только друзьями. А теперь он делал вид, что между ними было нечто большее.

Но она, Дейдре, не собирается подыгрывать ему и обязательно все выскажет.

Когда карета остановилась у здания, принадлежащего компании «Кларк шиппинг», все мысли о Саймоне и Хантере мгновенно вылетели у Дейдре из головы.

Кучер помог ей выйти из кареты, а потом открыл перед ней дверь парадного подъезда главного здания компании «Кларк шиппинг». Дейдре улыбнулась и вошла в здание. Здесь было темно и прохладно. Темные стены, тяжелая дубовая мебель, кажущиеся тусклыми и пыльными окна усиливали ощущение того, что она попала в другое время, перенеслась лет на сто назад. Все здесь выглядело старым и несовременным, каким, собственно говоря, и было.

Возможно, если бы компания располагала свободными деньгами, то можно было бы отремонтировать здание, вдохнуть в него новую жизнь и отделать все внутри так, чтобы это выглядело несколько повеселее. Интересно, что сказала бы по этому поводу ее мать? Дейдре надеялась, что те планы на развитие компании, которые она вынашивала, не окажутся несбыточной утопией.

Одно новшество все-таки уже было внедрено, и не без ее усилий, с удовлетворением отметила про себя Дейдре. Шарлотта Айкенз, единственная женщина в мире мужчин, сидела за первым столом и печатала.

Дейдре на мгновение остановилась и стала наблюдать за Шарлоттой. Она удивительно быстро печатала! В свое время эта женщина искала работу, и Дейдре помогла ей. Сначала, разумеется, Шарлотте было очень трудно среди мужчин, но потом она привыкла и полюбила свою работу. Дейдре надеялась, что ей удастся убедить дирекцию взять в штат еще несколько женщин-машинисток.

– Доброе утро. – Дейдре подошла к столу Шарлотты. Шарлотта подняла голову, и ее лицо озарилось улыбкой.

– Если вы пришли поработать, то, боюсь, уже слишком поздно. Кузены Кларк часа два что-то усердно обсуждают.

– Надеюсь, им удалось прийти к какому-нибудь компромиссу.

Дейдре присела на стул около стола Шарлотты. Как это ни грустно, но до сих пор она так и не смогла установить более тесных и теплых отношений со вторым и третьим кузенами Кларк. Возможно, все дело в том, что она нечасто появляется здесь, в этой конторе. То обстоятельство, что этой компанией управляли кузены, объяснялось очень просто – Кларки придерживались традиций, и соответственно женщины никогда не руководили этим семейным предприятием.

Мать Дейдре и в прошлом никогда не пыталась вмешиваться в дела кузенов Кларк, хотя компания принадлежала именно ей. Родители Александры оставили свою судоходную компанию дочери, но мужчины из рода Кларков рассчитывали на то, что именно они унаследуют это предприятие. Один из кузенов даже пытался жениться на Александре, чтобы прибрать компанию к рукам законным путем. Александра же нарушила все планы своих родственников, убежав из дома и выйдя замуж за капитана Джейка Джармона. Однако руководили компанией кузены Кларк.

Дейдре окинула взглядом комнату. Может быть, теперь ее мать захочет принять участие в делах компании? А она, Дейдре, будет помогать ей и поддерживать ее. Братья Кларки должны считаться с ними и принимать во внимание и их интересы.

– И какие же мы вынашиваем планы? – Шарлотта отложила в сторону готовую страницу. Маленькая, с ярко-рыжими волосами, собранными в большой пучок на затылке, похожая на добродушную обезьянку, Шарлотта всегда одевалась очень просто – серая юбка и белая блузка. Дейдре в ней привлекали неуемная энергия, находчивость, остроумие и своеобразное обаяние. Но самое главное то, что Шарлотта была ярой сторонницей суфражистского движения. Собственно говоря, Дейдре и встретилась с ней на митинге суфражисток.

– Есть кое-какие соображения по поводу будущего компании. Хотелось бы кое-что усовершенствовать. Возможно, и моя мать это одобрила бы, – ответила Дейдре.

Шарлотта засмеялась и приложила палец к губам:

– Только не говорите об этом кузенам. Вы знаете, как они относятся ко всякого рода новшествам.

– Но перемены уже назрели. Я изучила информацию о техническом оснащении наших кораблей. Большинство из них не имеют ни стальных, ни даже железных корпусов.

Шарлотта энергично затрясла головой.

– Если бы вам разрешили сделать все по-своему, то, вероятно, вы вообще решили бы перевозить грузы по суше.

– А что, это неплохая идея. Я уже думала об этом и сама. Неплохо бы поделиться этими соображениями и с матерью. Я скоро ее увижу и поговорю об этом. У меня такое впечатление, что ей хочется принимать более активное участие в делах компании.

Шарлотта заговорщицки понизила голос:

– Пожалуйста, не говорите никому об этом. Кузены и так переполошились из-за вашего появления здесь и гибели кораблей на Багамах. Если ваша матушка захочет что-то изменить, то пусть уж лучше сама скажет об этом.

Дейдре сокрушенно вздохнула:

– Это все потому, что мы женщины. Так ведь? Если нам и дадут право голоса, вряд ли это откроет нам путь в бизнес и политику.

– Разумеется. Мужчинам не нужна конкуренция в лице женщин.

– Это правда. Но теперь женщины хотя бы могут получить образование. – Дейдре наклонилась к Шарлотте поближе. – Я еще не успела сказать вам, что собираюсь идти учиться в колледж? В Вассар, Смит или Рэдклифф.

– Дейдре! Это замечательно. Как бы мне тоже хотелось учиться! – восторженно произнесла Шарлотта. – Но я должна работать. Кроме меня, моим родителям некому помочь. Я единственный кормилец в семье с тех пор, как заболел мой отец.

– Я знаю. Но вы можете посещать Корнелл, здесь, в Нью-Йорке. Он открыт и для мужчин, и для женщин.

– Я должна работать.

– Но всегда можно что-нибудь придумать. Можно иногда раньше уходить с работы или позже приходить. Я бы помогла вам с деньгами.

– Нет. – Шарлотта нахмурилась. – Я не принимаю подаяние.

– Можно взглянуть на это по-другому. Назовем это ссудой. Компания «Кларк шиппинг» отправляет вас на учебу, чтобы потом иметь в штате квалифицированного специалиста.

Шарлотта озадаченно посмотрела на Дейдре:

– Разве это возможно? Я имею в виду не только деньги, но и скользящий график работы.

– Не знаю. Не говорите пока никому ничего. Сначала мне нужно обсудить все с матерью. Кроме того, надо взглянуть на расписание занятий в Корнелле и узнать, какие формы обучения у них существуют.

– О, благодарю вас. Это просто Замечательно. Если бы не вы, я бы никогда не смогла пойти учиться.

– Вы хороший и добросовестный работник, Шарлотта. Если вы получите образование, то, думаю, смогли бы справляться и с другой работой.

Глаза Шарлотты внезапно погрустнели.

– Но я женщина. Вряд ли мужчины позволят мне заниматься тем же, чем занимаются сами.

– Не думайте пока об этом. Подумайте лучше о том, как привлечь в компанию «Кларк шиппинг» женщин и какую работу им можно будет предоставить.

– И когда же у нас появятся новые работницы?

– Не торопите события, Шарлотта. Мне сначала нужно поговорить обо всем с матерью. Конечно, могут потребоваться месяцы на то, чтобы произвести необходимые изменения, но перемены назрели.

– Перемены? – послышался густой бас.

От неожиданности Дейдре подпрыгнула на стуле. Обернувшись, она увидела одного из кузенов Кларк, Уинчела, Уилтона или Уильяма. Кузен, как и его брат, был невысокого роста, с уже наметившимся животиком. В его темных вьющихся волосах поблескивали серебряные нити.

– Мистер Кларк, чем я могу быть вам полезна? – Шарлотта поднялась с места.

Судя по одежде Уинчела, Уилтона или Уильяма и подобострастному голосу Шарлоты, он был здесь главным.

– Вы, юные леди, слишком громко обсуждаете свои дела. Вас слышно отовсюду, даже через стену.

Дейдре подумала о том, что их разговор можно было услышать лишь в том случае, если специально подслушивать у двери.

– Я не хотела мешать ничьей работе, – лучезарно улыбнулась Дейдре. – В компанию моей матери я заглянула только на минутку.

Щеки мистера Кларка сделались пунцовыми.

– Вы что-нибудь хотели? Я могу вам чем-то помочь?

– Благодарю вас, мне ничего не нужно. – Дейдре поднялась со стула. – Шарлотта, у меня есть лишний билет на сегодняшний вечер. Это женское фортепианное трио. Они исполняют Клару Шуман и Фанни Мендельсон. Не хотели бы вы отправиться вместе со мной?

– Да, с удовольствием, – ответила Шарлотта.

– Отлично. Мы с Саймоном заедем за вами в семь вечера. Глаза Шарлотты расширились от удивления.

– С Саймоном? Я бы не хотела мешать.

– Так вы хотите пойти, Шарлотта?

– Да, но…

– Отлично. Поговорим позже.

Дейдре, улыбаясь, обошла кузена Кларка и направилась к двери. На пороге она остановилась, оглянулась, посмотрела ему прямо в глаза и запела популярный мотивчик. Какое удовольствие она испытает, когда разворошит их затхлый мирок!

Глава 19

– Ты не надела булавку. – Саймон снял свои очки и начал тереть стекла большим клетчатым носовым платком. – Тебе она не понравилась?

– Дело не в том, понравилась ли она мне или нет. – Дейдре вошла в гостиную. С одной стороны, ей совершенно не хотелось выяснять никакие отношения, но с другой – она не намеревалась откладывать этот разговор. Ей хотелось побыстрее освободиться от каких бы то ни было обязательств перед Саймоном и идти дальше своей дорогой.

– Ты, вероятно, сердишься на меня из-за прошлого вечера. Признаю, я был не в себе. Прости меня, пожалуйста, за это. Ведь именно поэтому я и послал тебе булавку. Просто хотел извиниться перед тобой. У меня и в мыслях не было сделать тебе больно.

Дейдре подошла к столику из красного дерева, взяла в руки бархатную зеленую коробочку, затем обернулась к Саймону и протянула ему его подарок.

– Я не могу принять это, потому что не хочу выходить за тебя замуж.

Саймон снова надел очки и неуклюже осел в большое кресло. В нем он как-то вдруг съежился и сделался совсем маленьким и беспомощным.

– Ты сердишься на меня. Ты думаешь, что для меня суфражистское движение – это только абстрактная идея, а на практике я самый обычный деспот и собственник. Ты полагаешь, что я, как и все мужчины, хочу от женщины только одного… А получив это, пойду своей дорогой. Но это неправда. Это совсем не так. Поверь. Я свято верю в идеалы суфражизма. Я собираюсь бороться за права жен-шин.

Дейдре протянула руку:

– Я не сомневаюсь в том, что ты веришь в идеалы суфражизма. Я знаю, что ты действительно хочешь помогать людям. Ты хороший репортер. У тебя прекрасное будущее. И ты, конечно же, не деспот и не собственник.

– Но тогда в чем же дело?

Дейдре села на стул напротив Саймона.

– Я люблю тебя, Саймон, но только как друга. Я с удовольствием буду бороться с тобой за права женщин, но я не Сьюзен Энтони и не собираюсь посвящать всю свою жизнь этой борьбе. Меня привлекает и многое другое. Я хочу учиться в колледже, работать в компании моей матери, помогать ей, помогать женщинам так, как считаю нужным, чем-то конкретным и вполне осязаемым.

– Но ты можешь делать это все вместе со мной. Я не собираюсь останавливать тебя или контролировать твои действия.

– Именно это ты и пытался сделать вчера вечером. Ты контролируешь меня с тех пор, как я вернулась с Багам. Ты постоянно давишь на меня.

– Но как ты можешь говорить это? – Серые глаза Саймона от удивления расширились и стали просто огромными под стеклами очков. – Ведь я ничего такого никогда не делал…

Дейдре грустно улыбнулась:

– Дело все в том, что ты слишком занят своими теориями и идеями. Другие люди просто не существуют для тебя. Ты не видишь в них личностей.

– Но это звучит просто оскорбительно! – Саймон вскочил на ноги и заметался по комнате. – Я всегда с уважением относился к твоим желаниям. И всегда разделял твои интересы. Именно на общности интересов и основывается брак! Чего же тебе еще надо?

– Я хочу большего. Кроме того, я вообще сомневаюсь, что когда-нибудь выйду замуж. – Дейдре приблизилась к Саймону. – Не превращай наши отношения в пытку. Я хочу сохранить нашу дружбу. И сожалею о том, что не оправдала твоих надежд. Но я не могу выйти за тебя замуж. У меня своя жизнь, и я намерена ее прожить так, как мне того захочется.

Саймон засунул руки в карманы.

– Я уверен, все дело в том мужчине. Ты стала другой. Возможно, ты уже не та женщина, которую я когда-то полюбил.

– Может быть, я ею никогда и не была?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что, может быть, ты просто создал в своем воображении образ идеальной женщины и наделил им меня. Почему ты думаешь, что все дело в каком-то мужчине? Разве я не могу измениться сама по себе? Просто я увидела другую сторону жизни, у меня сменился угол зрения на то, как я живу, как мы живем, на то, что есть истинные ценности. – Дейдре глубоко вздохнула. – Я поняла, что ты создаешь какие-то теории в своей голове, прекрасные, полные смысла, но на деле, на практике ты действуешь совсем по-другому. Идеалы, идеи, борьба за права – это все вывеска, за которой скрывается нечто иное.

– Хочешь сказать, что я борюсь за права других людей потому, что это легче, чем удовлетворять собственные нужды и заботиться об одном конкретном человеке? – резким тоном спросил Саймон. – Ты считаешь, что я слабый, никчемный человек. Ты ведь на это намекаешь? И мне нужна женщина, которая будет опекать меня и направлять в нужное русло мою жизнь. Так? Но ты ошибаешься. Уверяю тебя.

– Ты просто горячишься сейчас, Саймон. Дело вовсе не в тебе. Прости, если я сделала тебе больно. Я восхищаюсь тобой. Я ценю нашу дружбу. Но…

– Но ты меня не хочешь. – Саймон нахмурился и сжал кулаки. – Думаешь, что от этой твоей правды я буду чувствовать себя лучше?

– Мне неприятно говорить тебе это.

– Тогда не говори. – Саймон помолчал, а затем добавил: – Давай забудем о том, что мы здесь друг другу наговорили. Давай назначим день свадьбы. Другое меня не устроит.

– Что ж, мне следовало догадаться. Я ошибалась, полагая, что мы останемся друзьями. Мне казалось, ты поймешь меня. Сегодня я предпочла бы отправиться на концерт без тебя. – Дейдре направилась к двери.

– Дейдре! – Саймон побежал за ней, схватил за руку и повернул к себе. – Давай не будем ссориться.

Дейдре выдернула руку.

– Я не собираюсь выходить за тебя замуж. Но если ты захочешь возобновить со мной дружбу, дай мне знать. Я подумаю об этом.

Дейдре вышла в коридор и направилась на кухню, чтобы немного прийти в себя. Это было ее любимое место в доме, тут она всегда чувствовала себя уютно. Здесь пахло молоком и корицей, и здесь всегда возилась Мод.

Войдя на кухню, Дейдре села за стол, чувствуя, как от напряжения у нее дрожат руки и колени, и стала ждать. Когда входная дверь с грохотом захлопнулась, она облегченно вздохнула.

Мгновение спустя на кухню вошла Мод.

– Сэм стоит у входной двери. Хочет убедиться, что Саймон больше не вернется. Но думаю, теперь бояться не стоит.

– Мне казалось, я хорошо знаю Саймона.

– Нам никогда до конца не понять, что творится в душе того, с кем мы имеем дело. Но вы все правильно сделали.

– Спасибо. – Дейдре взяла сухую, морщинистую руку Мод и прижала ее к своей щеке. – Мне совсем не хочется идти на концерт, но меня ждет Шарлотта.

– Вам полезно сейчас прогуляться и немного развлечься. Сэм вас отвезет. И вам надо бы еще поесть перед уходом.

Дейдре решительно покачала головой:

– Я не голодна. Что, если Саймон тоже придет на концерт?

– Он не придет. Сдается мне, что он будет заливать свою печаль виски.

– Я не хотела сделать ему больно.

Мод ласково потрепала Дейдре по плечу.

– Вы, мисси, и не сделали ему больно. Он сам наказал себя. Хотел получить больше, чем вы могли ему дать. Женщине нельзя все время жертвовать собой, иначе она истратит всю свою жизнь на то, чтобы осчастливливать других.

– Спасибо, Мод. Я что-то вроде этого и хотела услышать. – Дейдре поцеловала старушку в щеку. – Теперь пойду, а то меня дома замучают печальные мысли. Думаю, Шарлотта и женское трио заставят меня снова ощутить вкус жизни.

– А я испеку что-нибудь вкусненькое к вашему возвращению.

– Что-то не так? – спросила Шарлотта, как только увидела Дейдре.

– Саймон не едет с нами.

– Почему же?

– Я сказала ему, что не хочу выходить за него замуж, и он очень расстроился. Он чуть ли не силой пытался заставить меня передумать.

– Вы удивлены?

– Разумеется! Ведь он борется за права женщин. Он считает, что женщины должны быть независимыми, что у них должны быть равные права с мужчинами.

– Но ведь Саймон мужчина! И вы для него лакомый кусочек. Мало того что вы умница и красавица, у вас такие богатые и любящие родители. Только представить, какие перспективы перед ним открылись бы, если бы вы стали его женой!

– Неужели все дело в родителях?

– Я не сомневаюсь в том, что он любит вас. Как же вас можно не любить? Вы же такая красивая. И у вас все есть.

– Грустно слышать это.

– Я никогда вам не рассказывала этого, но раньше Саймон проявлял интерес ко мне.

– Шарлотта, я не знала! Это не моя вина. Правда?

– Разумеется, нет. Я не соответствую его амбициям. Саймон слишком амбициозный человек. С одной стороны, это хорошо. Амбиции и честолюбие – двигатели прогресса. Если он займет соответствующий пост, то сможет помогать многим людям. Но с другой… Он просто использовал меня, а потом выбросил.

– О, мне жаль, что все так вышло. Надо было непременно сказать мне об этом раньше. – Дейдре почувствовала, что ее слегка знобит.

– Я думала, что вы хорошо ладите друг с другом, поэтому молчала.

– Но вы наблюдали и ждали.

– Да. Саймон неплохой человек, но, думаю, он не сможет терпеть рядом с собой жену-личность. – Шарлотта пожала руку Дейдре. – Я рада, что вы расстались. Ваша дружба вызывала у меня беспокойство.

Дейдре обняла Шарлотту за плечи.

– Я ничего не понимаю в мужчинах. Как я могла быть так слепа?

– Как бы то ни было, но Саймон любит вас, хочет вас и сделает все, чтобы получить вас.

Дейдре вздохнула.

– Но любит ли он во мне то, что является моей сутью, моим настоящим «я»?

– Это невозможно знать. Да и разве это имеет какое-то значение?

– Имеет. Если меня не любят ради меня самой, то мне такая любовь вообще не нужна.

– Что ж, это вполне понятно. – Шарлотта снова пожала Дейдре руку. – Посмотрите, мы почти приехали. Мне так хочется послушать эту музыку. Не позволим Саймону испортить нам удовольствие. И пусть он идет по жизни своим путем. Не будем о нем больше думать.

– Пусть идет, но только без меня.

– И без меня. Дейдре кивнула.

– А теперь вперед. Сейчас мы насладимся прекрасной музыкой. В исполнении женщин.

Сэм остановил карету напротив квакерской церкви и помог дамам выйти из нее.

– Спасибо, Сэм, – поблагодарила Дейдре. – Возвращайтесь домой. Концерт закончится только через два часа.

– Ничего, я подожду.

– Это совершенно ни к чему, да и Мод будет волноваться.

– Мод будет волноваться, если я оставлю вас одну. Я проводил вас, а потом и встречу. Молодые девушки не мо: гут по ночам ходить без присмотра.

Дейдре слегка пожала плечами:

– Что ж, видимо, переубеждать бесполезно. Но честно говоря, так действительно спокойнее, когда знаешь, что тебя ждут. Спасибо, Сэм.

Когда Дейдре и Шарлотта стали подниматься по ступенькам к театру, от стены церкви отделился человек и быстро направился к ним. В неярком свете уличных фонарей его лицо казалось бледным, безжизненным, резко выделялись носогубные складки. Вся одежда на нем была черной. Дейдре на мгновение охватило радостное возбуждение, которое вскоре сменилась тревогой и сомнением. Может, это ее воображение снова сыграло с ней шутку?

– Что такое? – спросила Шарлотта и взяла Дейдре за руку. – Кто этот мужчина? Он выглядит довольно подозрительно.

– Хантер, – еле слышно пробормотала Дейдре.

– Вы знаете его? – испуганно спросила Шарлотта. Мужчина в черном остановился перед Дейдре, устремив на нее пристальный взгляд.

– Я пришел встретиться с тобой, Дейдре. Шарлотта с силой стиснула запястье Дейдре. Сзади по ступенькам уже торопливо поднимался Сэм. Дейдре словно загипнотизированная смотрела на стоявшего перед ней мужчину и молчала. Хантер! Где-то внутри ее снова вспыхнул огонь желания.

Она никогда не думала, что способна испытывать такое сильное чувство. Дейдре и не подозревала, что может хотеть чего-то или кого-то так мучительно. Она протянула Хантеру руку, и он, взяв ее, прижал к своим губам, горячим и сухим. Этот жар мгновенно передался Дейдре, пронзив с головы до ног. На лбу у нее выступили крохотные бисеринки пота.

– Вы знаете этого мужчину? Вы знаете этого мужчину? – где-то вдалеке, словно эхо, вибрировал голос Сэма, который никак не мог пробиться к ее сознанию.

– Да, – наконец ответила Дейдре.

– Мод сказала мне, где можно найти Дейдре. Это она послала меня сюда, – проговорил Хантер. – Она была уверена, что Дейдре обрадуется. Я очень торопился, боялся пропустить вас.

– Ах вот как, – немного успокоившись, произнес Сэм. – Ну раз это Мод вас послала, тогда все в порядке.

– Вы пришли на концерт? – озадаченно спросила Шарлотта. – Сегодня выступает фортепианное женское трио.

– Будут исполнять Клару Шуман и Фанни Мендельсон. – Дейдре старалась придать своему голосу твердость и естественность.

– Я пришел не для того, чтобы слушать музыку. Я пришел за тобой, Дейдре. – Низкий, хрипловатый голос Хантера завораживал, заставлял забыть обо всем на свете.

Дейдре вздрогнула и вдруг заметила, что Хантер все еще продолжал держать ее за руку. Смутившись, она отдернула руку и посмотрела на Шарлотту.

– Теперь я все понимаю. – Шарлотта обняла Дейдре. – Вы должны были сказать мне об этом раньше.

– Но я оставила Хантера на Багамах.

Хантер взял Дейдре под локоть.

– Идем, Дейдре. Время не ждет.

Дейдре ни секунды не колебалась. Она повернулась к Сэму и решительным тоном произнесла:

– Сэм, вы подождете Шарлоту и потом довезете ее до дома. – Сэм утвердительно кивнул головой, и Дейдре повернулась к Шарлотте: – Ах, простите меня, пожалуйся. Но мне нужно срочно поговорить с Хантером. Надеюсь, концерт вам понравится.

– Не волнуйтесь, Дейдре. Все в порядке. И спасибо за билет. – Шарлотта посмотрела на Хантера и улыбнулась ему: – Меня зовут Шарлотта Айкенз. Дейдре моя подруга. Я тоже суфражистка.

– Что ж, очень приятно. – Хантер приветливо улыбнулся. – А теперь с вашего позволения мы вас покинем.

Он повел Дейдре вниз по ступенькам. Чуть подальше, с другой стороны церкви, их уже ждала карета. Хантер дал указания кучеру и сел рядом с Дейдре.

Теперь, когда они наконец остались одни, Дейдре не знала, что сказать. Ее тело горело, словно в лихорадке, а сердце оглушительно колотилось. Ей хотелось петь, танцевать, обнимать Хантера, целовать его, чувствовать его внутри себя.

Она была несказанно рада видеть его. Но нет, ей нужно успокоиться, нужно учиться контролировать свои эмоции.

– Я думал, ты меня не заметишь, – проговорил наконец Хантер низким голосом.

– Ты удивил меня.

– Я думал, что так будет лучше.

– Ты получил деньги, которые я посылала?

– Да. Я отдал их старой Нейт. Она добавила их к тем деньгам, которые ты выслала ей. Скорее всего старая Нейт захочет сделать на них ремонт в «Приюте контрабандиста». Но клиенты противятся этому.

Дейдре сразу представила себе посетителей «Приюта контрабандиста», матросов и мелких уличных торговцев. Они не хотели никаких изменений.

– Я скучаю по ней. А как поживает Имоджин?

– Имоджин просила поблагодарить тебя. Теперь она сможет заказать много новых книг. Почему же ты ничего не спрашиваешь о леди Кэролайн?

Дейдре напряглась. Что, если Хантер начал снова работать на эту ужасную женщину? И снова делит с ней постель? О, эти мысли кажутся почти невыносимыми. Лучше не думать об этом.

– Надеюсь, корабли больше не тонут.

– Капитан и его команда вышли из дела.

– Правда? – с удивлением воскликнула Дейдре.

– Ты думала, я не сдержу своего слова?

– Я не хотела обидеть тебя. Просто не думала, что такое вообще возможно…

– Старая Нейт пользуется гораздо большим влиянием, чем мы ожидали. Я совсем немного ей помог.

– В таком случае корабли «Кларк шиппинг» могут спокойно следовать прежним маршрутом? Им ничто не угрожает теперь?

– Так и есть. Но я бы немного подождал, прежде чем отправлять суда на Багамы. Старая Нейт ведь может умереть.

– Что?!

– Такое может случиться, как это ни прискорбно. Я не хотел оставлять ее одну, но она сказала мне… Ну, ты можешь догадаться, что именно она сказала. К тому же она не одинока, у нее есть верные друзья, которые всегда готовы прийти ей на помощь.

– Но если существует хотя бы малейшая угроза ее жизни…

– Такая угроза существует всегда. И для всех. Мы, например, можем зайти за угол дома, в котором живем, и встретиться там со смертью. Нельзя свою жизнь полностью от всего обезопасить. – Хантер посмотрел на кучера, сердито хлеставшего лошадей поводьями. – Но я не об этом хотел поговорить с тобой.

– Ты хотел сообщить мне о бандитах?

– И да и нет. – Хантер выразительно посмотрел на Дейдре. – Ты не довела до конца одно очень важное дело.

Дейдре недоуменно смотрела в бархатные глаза Хантера и молчала.

– Я привез с собой…

Дейдре поспешно отвернулась, с силой впившись пальцами в сиденье.

– Думаю, мне лучше вернуться домой. Не уверена, что готова сейчас к этому.

– Я и везу тебя домой. Собираюсь запереть тебя в комнате и держать там до тех пор, пока мы не уладим некоторые проблемы.

Дейдре внутренне задрожала от гнева.

– Как ты смеешь со мной так разговаривать? Мы говорим о моем доме, моей жизни и моем деле. Не кажется ли тебе, что ты слишком много на себя берешь?

– Нет. Я беру на себя столько, сколько смогу вынести.

– По-моему, тебе не помешало бы сходить на собрание суфражисток.

– Я не против, если ты меня туда отведешь. Не могу сказать, что я много об этом знаю, но мне будет приятно находиться в одной комнате с таким количеством женщин. —

Хантер засмеялся. – Давай заключим сделку: ты пригласишь меня домой и мы спокойно поговорим, а я пойду с тобой на собрание суфражисток и выкажу им такое уважение, на какое только способен. Что ты на это скажешь?

Дейдре совсем не хотелось сейчас о чем-то разговаривать. Еще меньше ей хотелось идти на какие-либо собрания. Она просто хотела уложить Хантера в постель и заняться с ним любовью.

– Так, значит, ты согласен отправиться на собрание суфражисток?

– Дейдре, все, что важно для тебя, важно и для меня. Мне остается только надеяться, что ко мне ты будешь относиться так же.

Дейдре нервно облизнула губы.

– Я… я голодна.

Запрокинув голову назад, Хантер рассмеялся:

– Я вообще умираю от голода. Со мной это началось с тех пор, как ты уехала с Багам.

– О! – Дейдре вспыхнула от смущения. – Я говорила о еде.

– Найдется у вас в доме пара бифштексов или нам лучше отправиться в ресторан? Конечно, я бы предпочел остаться с тобой наедине, но если мне нужно терпеть рядом с тобой кого-то еще, что ж, я готов.

– Я что-то так проголодалась, что парой бифштексов вряд ли ограничусь.

Хантер снова засмеялся:

– Вот теперь я узнаю тебя.

– Что я такого сказала? Только то, что я очень голодна. Идем ко мне домой. Мод обещала приготовить к моему возвращению что-то особенное.

– Боюсь, я уже это съел. Мод успела меня покормить.

– Черт возьми! – Дейдре ткнула Хантера кулачком в плечо. Он перехватил руку и посмотрел ей в глаза. – Хорошо, мы поговорим, но обещай, что обязательно пойдешь со мной на собрание суфражисток.

– Хорошо, можешь считать, что я дал слово.

– Но сначала мы все-таки поедим.

– Как только я тебя увидел, мне сразу стало немного легче, но мой голод утолить не так просто. Учти это.

Дейдре отвернулась в сторону, будучи не в силах больше выносить зовущий взгляд Хантера. Ей не хотелось тратить время на разговоры. Она мечтала побыстрее сорвать с себя платье и прижаться к Хантеру всем телом. Она с трудом подавила в себе поднимающийся из груди стон. Вероятно, такое всегда происходит с женщинами, когда они обретают независимость. Неудивительно, что мужчины боятся давать женщинам избирательное право. Кто знает, куда это может завести?..

Смеясь, Дейдре снова повернулась к Хантеру и хитро улыбнулась. Ей показалось, что Хантер прошептал что-то вроде «порочная». Дейдре на мгновение прижалась к нему и засмеялась.

Глава 20

Когда карета остановилась около особняка Кларков, Хантер расплатился с извозчиком и поднялся вместе с Дейдре по ступенькам к входной двери. Они вошли внутрь. Неожиданно дом показался Дейдре слишком большим, слишком тихим и неприязненно относящимся к ее свиданию с Хантером. Она заглянула в гостиную, и сразу же в памяти ожила ее встреча с Саймоном. Дейдре повела Хантера на кухню, надеясь встретить там Мод.

Но старушки там не оказалось. Дейдре очень удивилась. Мод даже не оставила для нее никакой еды. Это удивило Дейдре еще больше. Возможно, домоправительница уже ушла во флигель, стоявший позади дома, – она там жила с Сэмом.

В таком случае почему в столовой горит свет? Дейдре быстро прошла в комнату и, пораженная, застыла на пороге. Длинный стол из красного дерева в стиле Данкена Файфа был накрыт на две персоны – темно-синяя скатерть, белые накрахмаленные салфетки, фарфоровые блюда, серебро, хрусталь. В центре поблескивал канделябр с пока еще не зажженными свечами. Весь стол уставлен разнообразными яствами, которых было так много, что хватило бы накормить целую компанию.

Откуда Мод узнала, что ей так захочется есть? И именно сегодня вечером? Ведь она целую неделю почти ничего не брала в рот!

Дейдре взглянула на Хантера. Без сомнения, ему удалось очаровать Мод.

Он ухмыльнулся:

– Ожидается компания?

– Мод сказала, что оставит для меня кое-что, но я никак не предполагала, что будет такое изобилие. Что ты ей сказал?

– Мы говорили о Багамах, как там красиво. – Хантер взял бутылку вина и два бокала на длинных ножках. – Что ж, поговорим?

– А как же еда?

– Это немного подождет.

– Ну разумеется, ты ведь уже поел. – Дейдре взяла со стола булочку с корицей и откусила от нее кусочек, застонав от удовольствия. Она не ела целую вечность, а эта булочка была верхом кулинарного искусства. Она потянулась за кусочком курицы, но Хантер схватил ее за руку. Его прикосновение мгновенно уняло ее голод. Дейдре посмотрела в черные глаза и увидела в них себя. Хантер, словно зеркало, отражал ее собственную страсть.

Дейдре взяла протянутый ей бокал с вином. Хантер прикоснулся к нему краем своего бокала.

– За понимание.

Дейдре согласно кивнула и пригубила вино.

– Мне бы хотелось взглянуть на твою комнату.

– На мою спальню? – уточнила Дейдре, снова почувствовав, что ей стало жарко.

– Да. – Хантер насмешливо прищурился.

– Это не… Это будет выглядеть не слишком прилично, – сбивчиво проговорила Дейдре. Она пыталась собраться с мыслями, но, похоже, здравый смысл изменил ей.

– Мы когда-нибудь заботились о приличиях?

Да, Хантер прав. Дейдре облизнула нижнюю губу и снова посмотрела на него. Его глаза неотрывно наблюдали за ней. Дейдре вышла из столовой и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. По дороге она обнаружила, что во всех канделябрах вдоль стен горят свечи, хотя обычно их зажигали в двух-трех местах. Дейдре снова удивилась. Похоже, Мод полностью перешла на сторону Хантера.

Дойдя до верхней лестничной площадки, Дейдре вдруг остановилась. Еще можно было повернуть назад. Хантер положил ей на спину свою теплую ладонь. Нет, решено, она не остановится. Она все уже определила для себя, возможно, с того самого дня, когда Хантер встретил ее на станции «Три реки». Но они тем не менее должны поговорить. А потом она пообедает. Если, конечно, у нее будут силы двигаться.

Дейдре открыла дверь и вошла в спальню. Хантер замер на пороге, словно ожидая приглашения.

Дейдре позвала его.

Хантер бесшумно вошел в комнату, закрыл дверь, потом повернул ключ в замке.

– Спасибо. – Он наклонился и поцеловал Дейдре в губы.

Дейдре показалось, что она вот-вот потеряет сознание, однако здравый смысл взял верх над эмоциями, и она, отстранившись от Хантера, обвела рукой комнату и сказала:

– Это моя спальня.

– Я мысленно всегда пытался представить себе твою комнату. Твою кровать и тебя в ней. Как ты спишь, как сидишь в кресле, быть может, читаешь. Пытался представить, какую сорочку ты надеваешь на ночь. Еще мне было любопытно, выбросила ли ты все те вещи, что я купил тебе, или нет. Думала ли ты обо мне, когда ложилась на свои белые простыни.

Хантер подошел к креслу, на спинке которого лежала ночная рубашка Дейдре. Взял ее в руки, поднес к лицу и вдохнул в себя ее аромат.

– И ты спишь в той рубашке, которую я купил? – Да.

– Ты думала обо мне? Вспоминала? Дейдре заколебалась.

Хантер отложил в сторону рубашку и, подойдя к Дейдре, положил руки ей на плечи.

– Скажи правду. Я должен знать. Дейдре закрыла глаза.

– Да.

Он прошептал ей на ухо:

– Я не могу не думать о тебе. – Хантер прижал к себе Дейдре. – Все мои мысли только о тебе. Что ты сделала со мной? Я так сильно хочу тебя! Мне уже начинало казаться, что я выдумал тебя, выдумал всю ту историю, что произошла с нами на Багамах. Но когда я увидел тебя у церкви, то понял, что я не обманываюсь и что это не сон.

Дейдре прикусила губу, чтобы не заплакать от избытка чувств.

– Это все ты… Ты околдовала меня. Ты мне нужна, и я хочу тебя.

– О! – вырвалось из груди Дейдре. – Не говори больше ничего, Хантер. Я не смогу этого выдержать.

– Скажи мне, что хочешь меня. Или у тебя есть кто-то другой? Тот, кому принадлежит твое сердце. Я хочу знать.

– Я хочу тебя. Только тебя. – Дейдре обняла Хантера за шею. – Неужели ты не видишь, что со мной происходит? Для меня не существует никого, кроме тебя.

Хантер удовлетворенно улыбнулся. Он положил руки Дейдре на талию и притянул ее к себе. Ее грудь коснулась его тела. Тяжело вздохнув, Хантер теперь с силой прижал к себе Дейдре. Его губы с жадностью накрыли ее рот.

Сомнения больше не мучили Дейдре – Хантер любил ее, он хотел ее. Его губы и руки ласкали ее, скользили по телу, разжигая в ее теле огонь. Когда он наконец поднял голову и заглянул Дейдре в глаза, то понял все о ее страсти и желании.

Она взяла его за руку и потянула к своей постели, сияющей в полумраке белым пятном:

– Иди сюда.

– Ты уверена? – спросил Хантер, прищурившись. Дейдре утвердительно кивнула. Хантер присел на край постели, а Дейдре отступила на шаг и начала расстегивать пуговицы на своем зеленом платье.

Хантер потянулся к ней, намереваясь помочь, но Дейдре улыбнулась и оттолкнула его руки. Она слишком долго ждала этого мгновения и поэтому хотела продлить его. Пусть Хантер навсегда запомнит эту ночь.

Дейдре медленно раздевалась, неотрывно глядя на Хантера. На лбу у него выступили капельки пота, он сидел не шевелясь. Когда Дейдре скинула с себя сорочку, он с трудом удержался, чтобы не броситься к ней. Сняв чулки и туфли, Дейдре подняла руки вверх и медленно, не торопясь стала вынимать из прически шпильки. Затем она тряхнула головой, и золотистые кудри тяжелой массой упали ей на плечи и спину.

– Черт возьми, Дейдре! – Хантер встал и, торопливо подхватив Дейдре на руки, понес ее к кровати. Опустив свою драгоценную ношу в сияющую белизной постель, Хантер встал на колени и осторожно провел ладонью по щеке Дейдре, затем по ее груди. Его пальцы слегка потерли ее сосок, затем Хантер наклонился и осторожно поцеловал этот розовый бутон. Дейдре блаженно простонала.

Хантер погладил ее гладкий белый живот. – Дейдре? Ты не… беременна?

– Что? – Дейдре резко поднялась. – К чему этот вопрос? Почему ты так думаешь?

– Просто спрашиваю. После того что мы делали на острове… Наверное, нам следовало бы быть более острожными. Я беспокоюсь.

– Н-нет… Думаю, нет, – неуверенно ответила Дейдре. Ее тоже время от времени тревожили подобные мысли.

Этот неожиданный вопрос Хантера вдруг разрушил то блаженное настроение, в котором она пребывала. Он провел ладонью по ее спине.

– Я буду осторожен. Моя мать умерла во время родов. У меня могла бы быть сестра… И с тех пор я постоянно ощущаю присутствие смерти, когда занимаюсь любовью с женщиной.

– Я не знала. Мне очень жаль… – Дейдре представила себе Хантера, каким он был в детстве, когда все это случилось. Печальная картина. Ее сердце сжалось. – А что случилось с сестрой?

– Она тоже умерла.

– Прости.

– Ничего. – Хантер приложил палец к губам Дейдре, а затем провел рукой по пушистым золотым локонам. – Твои золотые волосы всегда действовали на меня возбуждающе. Индейцы считали бы тебя бойней.

– Иди ко мне, – прошептала Дейдре. Ей вдруг захотелось приласкать Хантера и утешить, прогнать грустные воспоминания о прошлом.

Хантер замялся и снова посмотрел на ее живот.

– Я дал себе слово, что не притронусь больше к тебе, что мы только поговорим. Но разве это возможно? Я сам морочил себе голову. Мне надо перестать дышать, чтобы выполнить свое обещание. – Хантер встал и начал быстро раздеваться. – Я осторожно…

– Быстрее. Ты мне нужен.

Хантер освободился от одежды, и теперь Дейдре снова могла любоваться его великолепным телом. Он был прекрасен, ей хотелось прикасаться к нему. И ничто другое сейчас не имело для нее значения.

Хантер лег рядом, и Дейдре, положив ему руки на плечи, притянула его ближе к себе. Он поцеловал ее сначала в губы, затем осторожно в кончик носа. Погладил ее грудь, затем опустился ниже, к жаркой влажной плоти. Тело Дейдре выгнулось ему навстречу, и Хантер прикоснулся губами к тому месту, которое мгновение назад ласкал рукой. Из груди Дейдре раздался тихий стон наслаждения. Прошло несколько мгновений, и ее тело содрогнулось и обмякло.

– А ты? – спросила Дейдре, вновь обретя дар речи.

– Я же обещал быть осторожным.

– Но пожалуйста, я хочу почувствовать тебя внутри… Хантер поднялся с постели, подошел к столу, налил вино в два бокала и затем снова вернулся к Дейдре. Она пила маленькими, торопливыми глотками, Хантер же, опустошив содержимое бокала одним глотком, лег рядом.

– Я хочу сделать тебя счастливой.

Дейдре обхватила Хантера за шею и, словно в забытьи, стала целовать его. Потом она наклонилась и взяла в кольцо своих пальцев его восставшую плоть. Хантер застонал, не в силах выдержать эту сладостную пытку. Через мгновение он осторожно вошел в Дейдре и начал неторопливо двигаться вперед-назад. Дейдре подхватила этот ритм, и их дви– жения становились все более быстрыми и резкими. И вскоре волна наслаждения накрыла Хантера. Он вдруг замер, и Дейдре почувствовала, как ей на живот излилась теплая струйка. Хантер, тяжело дыша, откатился в сторону и посмотрел на Дейдре сияющими глазами. Однако лицо не выглядело слишком счастливым.

– Хантер?

– Я же сказал, что буду осторожен.

Хантер встал с постели и направился в ванную. Через мгновение он вернулся, неся в руках белое полотенце. Вытерев Дейдре живот, он снова сел рядом.

– Так безопаснее всего.

– Спасибо. Но тебе было не так хорошо, как могло бы быть. Да?

– Находиться рядом с тобой уже наслаждение для меня. И я готов заплатить за это любую цену. Не говоря уж о такой мелочи, как… это. Кроме такого способа, существуют еще и другие. И лучше прибегнуть к подобным способам и снять напряжение, чем мучиться от желания.

Дейдре вдруг растерялась. Хантер так деловито рассуждал о всяких способах, к которым надо было «прибегать, чтобы снять напряжение и не мучиться от желания», что ей стало казаться, будто он говорит о каких-то механизмах, о чем-то формальном, совершенно далеком от любви. И ей уж совсем не хотелось вдаваться в подробности этих «способов», которыми он пользовался во время близости с другими женщинами. Особенно с леди Кэролайн. Мысль о том, что в жизни Хантера было уже немало женщин, приводила Дейдре в отчаяние.

Но ей не стоит думать об этом. Ведь сейчас Хантер с ней, и от этого она счастлива. Впрочем, она бы с удовольствием повторила все еще раз.

– Надо принять ванну.

– И потом поесть?

– Да, нас внизу ждет накрытый стол.

– Пока ты будешь в ванной, я принесу нам сюда чего-нибудь.

– Отличная идея. Только накинь что-нибудь на себя. Если Мод увидит тебя в таком виде, у нее случится апоплексический удар.

– Ничего с ней не случится. Она просто подумает, что я спустился вниз за едой из своей комнаты.

– А где твоя комната?

– Полагаю, напротив твоей. Она отнесла туда мой саквояж перед тем, как я поехал за тобой.

– Неужели?

Дейдре проворно выскочила из постели, надела шелковый халат и выбежала в коридор. Хантер торопливо влез в брюки и поспешил за ней. Она пробежала по холлу и рывком распахнула дверь комнаты, которую якобы Мод отвела Хантеру. Что ж, постель действительно разобрана, и на ней одежда Хантера. Дейдре вспомнила: Мод говорила ей о том, что собирается приготовить комнату для «ее мужчины».

– Я могу переночевать где-нибудь в другом месте, если ты не хочешь, чтобы я оставался здесь.

– Все в порядке. У тебя есть здесь и ванная комната. Принеси, пожалуйста, какой-нибудь еды снизу. А я пока помоюсь. Нам надо поговорить.

Хантер попытался разглядеть выражение лица Дейдре, но она поспешно шагнула в полумрак коридора и скрылась от его внимательных глаз. Через мгновение она исчезла за дверью своей комнаты. Дейдре знобило, и ее нервы были напряжены до предела. Пока ванна наполнялась водой, она вышла в комнату, налила себе бокал вина и вернулась в ванную. Заколов шпильками волосы, Дейдре сняла халат, опустилась в воду и сделала несколько глотков вина, надеясь, что это поможет привести ее мысли в порядок. Пока Хантер не вернулся, ей нужно как-то определиться со своими чувствами, эмоциями, найти смысл… Боже, какой такой смысл она пытается найти! Их с Хантером отношения изначально были лишены какого бы то ни было смысла. Одно только понятно – она любит его. И в этом-то и заключается весь смысл.

И еще вот что… Радоваться ли, что он защищает ее от появления на свет незаконнорожденного ребенка, или огорчаться тому, что он не хочет иметь от нее ребенка?

Господи, что за нелепые мысли?! Ведь у нее масса замечательных планов на будущее. Колледж. Работа. Участие в движении суфражисток. Можно ли добавить к этому списку еще и ребенка с мужем? И будет ли Хантер хорошим мужем? Он, похоже, принадлежит к тому типу мужчин, которые никогда не становятся ни мужьями, ни отцами.

Дейдре поставила бокал на столик и накрыла руками грудь, словно защищалась. Как она вообще могла довериться Хантеру? Она ведь так ошиблась в Саймоне. Кроме того, у Хантера в прошлом была леди Кэролайн. А что это за женщина, ей, Дейдре, уже хорошо известно. Да, действительно, о Хантере она практически ничего не знает.

– Дейдре! – раздался голос Хантера.

От неожиданности Дейдре чуть не вскрикнула.

– Я не слишком долго отсутствовал?

Дейдре улыбнулась, увидев Хантера с двумя тарелками в руках.

– Давай скорее все это сюда, а то я скончаюсь от голода. Хантер поставил тарелки на маленький столик около ванны и посмотрел на айсберги из разноцветных пузырьков, плавающие по поверхности воды.

– Тебе так нравится?

– Давай забирайся сюда. Тебе тоже понравится.

– Ты хочешь, чтобы от меня пахло, как от щеголя-француза? – Глаза Хантера грозно сверкнули. Затем его взгляд смягчился. – Двигайся.

Дейдре подтянула колени к подбородку, Хантер поставил одну ногу в воду и стал так внимательно всматриваться в клочья пены, как будто ожидал, что из воды вот-вот появится гремучая змея. Наконец он сел, вода всколыхнулась и оставила на его волосах, росших на груди, разноцветные пузыри. Было видно, что Хантер все еще злился.

Дейдре едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Она передала ему тарелку.

– Ешь. Ты выглядишь отлично.

– Если ты хоть одному человеку расскажешь о том, что здесь видела, берегись.

Дейдре засмеялась и взяла с тарелки кусок курицы. Она ела быстро, глотала куски, почти не чувствуя вкуса еды. Через мгновение Дейдре ощутила прикосновение на своем бедре. Она перестала жевать и бросила сердитый взгляд на Хантера:

– Подожди. Неужели ты не видишь, как я тороплюсь? Я просто умираю от голода.

– Это моя маленькая месть.

Дейдре склонила голову набок и улыбнулась:

– Придется мне покормить тебя, чтобы и ты занялся делом.

– Я голоден, но я хочу только тебя.

Дейдре отставила тарелку и опустила руки в воду. Через мгновение она уже нашла то, что искала. Лицо Хантера мгновенно сделалось серьезным, и из его груди вырвался тихий стон. Дейдре улыбнулась. Ей было приятно ощущать свою власть над ним. О, как она хотела его. Но эта власть над Хантером была и властью над ней самой.

– Сейчас я покажу тебе, что я делаю с теми женщинами, которые имели неосторожность подразнить меня.

Хантер слегка приподнял Дейдре и, посадив на колени, придвинул к себе.

Когда он начал двигаться внутри ее, Дейдре застонала.

– Ты уже не смеешься?

– Нет, – ответила она, вздрогнув.

– Ты еще будешь дразнить меня?

– Я хочу тебя.

Толчки стали сильнее и быстрее.

– Вряд ли тебе понравится то, что скажет завтра Мод, войдя в ванную комнату.

Из груди Дейдре вырвался крик, заполнивший собой, казалось, весь огромный пустой дом, но это совершенно не беспокоило Дейдре.

Глава 21

– Знаешь, – игриво пропела Дейдре, – если бы мы сейчас были не в саду, где нас могут увидеть, знаешь, что бы я сделала? Я бы расстегнула твою рубашку, потом твои брюки и языком…

– Дейдре! Налей-ка мне лучше лимонада.

Дейдре удовлетворенно улыбнулась, заметив, что у Хантера на лбу выступили капельки пота. Она налила ему еще лимонада и, продолжая улыбаться, взглянула на небо. Над головой собрались белые охапки облаков, дул легкий ветерок, в котором уже ощущалась прохлада осени. В воздухе стоял сладковатый запах цветов. Мод и Сэма нигде не было видно. Мод задумала устроить сегодня вечером торжественный ужин и теперь была занята приготовлением еды. И все это было затеяно ради Хантера, он произвел на Мод неизгладимое впечатление.

Дейдре была счастлива. Она не сводила с Хантера глаз. Заметив, что он нахмурился, Дейдре не стала ни о чем его расспрашивать, хотя ей очень хотелось узнать, чем именно вызвано его неудовольствие. Они провели вместе четыре восхитительных дня и три безумные ночи. Чем он мог быть недоволен?

Прошлым вечером они побывали на собрании суфражисток, прошедшем в доме у одной из сторонниц движения. Может, он думал о том, что услышал? Шарлотта тоже приходила и была рада видеть их обоих. День назад Саймон снова прислал золотое сердце, пронзенное стрелой, и записку, в которой предлагал помириться. Дейдре пришлось рассказать Хантеру о Саймоне. До сих пор она так и не поняла, как отнесся к этому Хантер. Что же касается Саймона, то пока Дейдре решила оставлять все его письма без ответа.

Сейчас она была уверена только в том, что Хантер хотел ее, а она – Хантера. Мысли о будущем тревожили Дейдре, но она старательно гнала их прочь. Возможно, она сможет уговорить Хантера остаться в Нью-Йорке. Он мог бы найти работу здесь, и она бы помогла ему. Например, Хантер смог бы работать в компании «Кларк шиппинг». Но давить на него Дейдре не хотелось. Вполне вероятно, что у него уже были какие-то свои планы, в которые она никак не вписывалась. Но Дейдре просто хотелось быть с ним, и это все.

Хантер смотрел на Дейдре из-под опущенных ресниц и тоже размышлял о будущем. Он хотел Дейдре. А вместе с ней хотел и все то хорошее, что существовало вокруг нее и вообще в жизни. И это напоминало ему о тяжелых временах в прошлом. Казалось, немного расслабься, и старое вновь накроет с головой. С этим тоже надо было что-то делать.

Нью-Йорк с его суетой, желанием делать деньги, стремлением к фешенебельной жизни, с толпами, каретами, большими домами был совсем не то, к чему он привык в детстве. Аризона, где он вырос, – это бескрайнее пространство, свобода, небо над головой, это стада коров, дикие животные, это спокойствие и его отец.

Хантер давно уехал оттуда. Лет шесть-семь назад. Теперь его тянуло обратно. Хотелось посмотреть на отца и его семью. И еще Хантер хотел, чтобы они увидели его. Теперь у него были деньги, и он больше не был проблемой. И если что-то пойдет не так и ему в лицо бросят вызов или оскорбления, что ж, сейчас он готов принять это. У него хватит сил.

Но теперь деньги вдруг потеряли для Хантера былую привлекательность, хотя и были по-прежнему важны. Благодаря Дейдре Хантер узнал, что такое любовь. Что такое чувство локтя. Он сильно изменился, в нем вдруг проснулись чувства, которые раньше он испытывал только к своей матери.

Хантер смотрел на женщину, сидящую напротив него. Лицо ее запрокинуто к небу, глаза закрыты. Дейдре счастлива и довольна. А почему бы и нет? Хантер дал ей все то, что' только может дать мужчина женщине. Он постарался. Но Дейдре делала из него животное. И она хорошо знала это.

– И что ты думаешь о собрании суфражисток? – Дейдре почувствовала, что Хантер на нее смотрит.

– Будучи мужчиной, мне очень трудно признавать это, но там говорили дело.

– Но почему мужчины не хотят дать женщинам избирательные права?

– Мне бы, наверное, не следовало говорить тебе этого. Но дело в том, что женщины имеют слишком большую власть над мужчинами. В детстве это мать. Затем возлюбленная, которая держит мужчину в зависимости от своих желаний, прихотей и настроений. И если женщинам дать право голоса, что станет тогда с мужчиной?

– Как глупо!

– Вовсе нет. Сейчас меня бы не было в Нью-Йорке, если бы этого не захотела ты. Если бы я мог, то давно бы уехал. Но ты меня держишь. Вот о какой власти я говорю.

– Но ты ведь знаешь, что и ты обладаешь точно такой же властью надо мной.

– Я говорю совершенно серьезно. Если мужчина поддастся женщине, то она окружит его своим миром, из которого ему не вырваться. Ему придется заботиться об этой женщине, о детях, о ее родственниках.

– Но что же в этом плохого?

– Жизнь мужчины станет тяжелее. Тогда он потеряет возможность делать то, что ему хочется. Он будет по рукам и ногам связан этой близостью и необходимостью заботиться о семье.

– Но именно так и должно быть. Мужчина должен заботиться о семье, о тех, кто слабее. Это правильно.

– Правильно или неправильно, жизнь решает сама. Человек всегда причиняет боль другому человеку. Вольно или невольно. Мужчины не склонны замечать проблем, если им этого не хочется. И им часто бывает все равно, в каких условиях живут женщины и как тяжело приходится детям.

– Да, особенно если эти мужчины наживаются на женском и детском труде.

– Именно. Но не нужно думать, что мужчины – это какие-то монстры. – Хантер окинул взглядом сад. Никогда раньше его не беспокоили подобные мысли.

– Я так и не думаю. Я знаю, что не только мужчины, но и женщины входят в группы, которые борются против того, чтобы дать женщине избирательные права. Раньше они пытались помешать аболиционистам. Но тем не менее все равно освободили. Теперь пришло время освободить женщин.

– Да, Дейдре, у тебя непростая задача. Я бы усомнился в том, что у этого движения есть какое-то будущее, несмотря на обилие сказанных вчера красивых слов и логически обоснованных выводов, если б не узнал на собрании, каким образом финансируется Национальная ассоциация суфражисток.

– О! – удивилась Дейдре неожиданному повороту мыслей Хантера.

– Я был просто поражен, что основная масса денег поступает в организацию не от сильных мира сего, а от самых простых женщин, можно сказать, полунищих: от белошвеек, прачек, фабричных работниц. Они платят взносы по двадцать пять центов – для них это довольно большая сумма.

– Одна женщина рассказала мне, что после двенадцатичасового рабочего дня она каждый вечер еще вышивает, чтобы пожертвовать организации доллар. Это говорит о том, что женщины очень сильно хотят получить избирательное право. – Дейдре наклонилась вперед и пожала Хантеру руку. – Ты, вероятно, спрашиваешь себя, правильно ли ты поступал в прошлом. Теперь многие мужчины поддерживают суфражисток.

– Я чувствую себя наполовину дураком, наполовину жертвой. Но я рад, что тоже могу помочь. Знаешь, если бы у меня была сестра, то я бы хотел, чтобы она обладала правом голоса и могла выбрать себе профессию по душе. Чего бы я не хотел для нее, так это того, чтобы она повторила жизнь моей матери. Если бы движение суфражисток зародилось раньше, может, моя мать и выжила бы. Она бы могла получить образование и зарабатывать деньги сама, а не терпеть оскорбления и побои каждый день. Я рожден мужчиной и уже поэтому нахожусь в привилегированном положении по сравнению с женщинами. Но моя жизнь не была легкой. Однако до этого дня я никогда не задумывался о том, что приходится в жизни вытерпеть женщинам. Я был всегда так занят добыванием денег и самоутверждением, что не слишком часто заглядывал в глаза своей матери.

– Теперь тебе больше не нужно ничего никому доказывать.

– Нет, нужно. Я должен кое-что доказать себе и своей матери. – Хантер глубоко вздохнул. – Я хочу тебе рассказать… Я должен тебе это рассказать, потому что мне нужно спросить у тебя совета.

Сердце Дейдре забилось быстрее.

– Я не гожусь для такой, как ты, Дейдре. Я знаю это, и ты знаешь это. Я не подхожу на роль твоего жениха.

– Но…

– Подожди, позволь мне закончить. Я хорошо выучил этот урок еще в детстве. Я вырос в Аризоне на ранчо Раймундо, которое принадлежало моему отцу. Там я усвоил, что существуют два типа женщин: мадонны и блудницы, хорошие и плохие. Но провести разграничительную черту между ними не так-то просто. Мою мать называли шлюхой, но она всю жизнь оставалась верной одному мужчине. Многие испанские аристократки, которых общество причисляло к мадоннам, ложились в постель со всеми подряд.

Дейдре прикусила губу. Ей было неприятно слышать это от Хантера. Тем не менее радовало то, что он захотел поделиться с ней своими мыслями, тем, что мучило его.

– Меня называли незаконнорожденным только потому, что церковь запретила моему отцу жениться на моей матери, на женщине, которую он любил. И я был вынужден жить в семье отца рядом с его законной женой, выбранной для него моим дедом. Те истории, что мне приходилось слышать о ней, я никогда не пересказывал отцу. Моя мать была наполовину ирландка, наполовину индианка. Разве у нее был хоть один шанс? Полукровка, которую все оскорбляли и истязали. А она боролась за свою жизнь и за мою. Эта борьба свела ее в могилу. И отец допустил это. – Голос Хантера стал глухим.

Дейдре подошла к нему сзади и обняла за шею. Ей хотелось хоть как-то облегчить его боль.

– Мне так жаль. – Она поцеловала Хантера в щеку.

– Не нужно сожалеть об этом. Слишком поздно. Лучше помоги мне… отомстить. Я хочу сказать, восстановить справедливость.

– Что ты имеешь в виду?

– Я помог тебе остановить Грейвзов. Я помог твоей семье. Теперь в помощи нуждаюсь я.

Смутившись, Дейдре опустилась на стул рядом с Хантером и внимательно посмотрела ему в глаза:

– Что я могу для тебя сделать?

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной на ранчо Раймундо и сделала бы вид, что ты моя жена.

Дейдре резко вздохнула. У нее вдруг возникло ощущение, что ей в грудь вонзили нож. Как он мог об этом просить? Как можно разыгрывать подобные спектакли после всего того, что с ними было? Да и за кого он принимает ее? За мадонну? За блудницу? Ведь он даже не предложил выйти за него замуж. Впрочем, если бы и предложил, то неизвестно, согласилась бы Дейдре или нет.

– Семья моего отца, его жена, мои сводные брат и сестра, дяди и тети всю жизнь смешивали мою мать с грязью. Со мной они обращались не лучше. У меня есть кое-какое образование, но, разумеется, недостаточное. Когда мой отец в конце концов вознамерился отправить меня в колледж, умерла мать и я убежал из дома. У меня больше не было сил терпеть ненависть и презрение семьи отца. Я решил, что этого с меня довольно. Без единого цента в кармане я покинул ранчо.

Дейдре начинала понимать, как много значат для Хантера его отношения с отцом. Она непременно должна помочь ему. Нельзя все время ставить на первое место свои проблемы и чувства.

– Так ты сделаешь это?

Это предложение и радовало Дейдре и огорчало. Ей, разумеется, хотелось оставаться с Хантером как можно дольше, но она не собиралась класть всю свою жизнь на алтарь любви к мужчине, как сделали ее мать и многие другие женщины. Она не хотела терпеть боль и приносить себя в жертву. Что ж, она поможет Хантеру, сделает все, что в ее силах.

– У меня достаточно денег, чтобы разыграть весь этот спектакль. Когда я появлюсь с тобой, они будут вынуждены принять меня как равного. И мне бы хотелось увидеть отца. Он уже стар, возможно, болен. Я надеюсь услышать от него слова раскаяния.

Она молчала, думая о том, что ему ответить.

– Ты должен понимать, что у меня есть собственные планы на жизнь. Я собираюсь закончить колледж, а потом пойти работать в компанию «Кларк шиппинг».

– И еще бороться за права женщин. – Хантер встал. – Я понимаю. Я все сделаю сам. Прошу тебя, извинись за меня перед своими родителями. Я очень виноват…

Дейдре тоже встала со стула и быстро подошла к Хантеру.

– Почему бы тебе самому с ними не объясниться? Твоего отца мы навестим вместе. Я никогда не бывала в Аризоне. А когда мы закончим все твои дела, то отправимся к моим родителям на ранчо Бар-Джей, и ты им скажешь все, что сочтешь нужным.

– Так, значит, ты согласна? Ты поедешь со мной в Аризону? Сделаешь вид, что ты моя жена?

Дейдре озорно улыбнулась:

– На Багамах ты разыгрывал роль моего мужчины, теперь пришла очередь мне исполнить роль твоей женщины. Только не забывай, что я независимая молодая женщина. Я иду туда, куда мне хочется, и делаю то, что мне хочется. И борюсь я не только за право голоса, но и за возможность вести такую жизнь, какую мне хочется.

Хантер вдруг подхватил Дейдре на руки и закружил ее.

Она засмеялась и обхватила его руками за шею.

– Ты так много сделал для меня. Если бы не ты, леди Кэролайн со своим братцем убили бы меня. И над моими родителями и братом нависла бы опасность. У тебя доброе сердце.

Хантер опустил Дейдре на землю.

– А я всегда считал себя жестокосердным.

– О, ты можешь быть таким. И твердолобым тоже. Ты крепкий орешек, Хантер. И я ценю это. Мы с тобой живем по одним правилам. Делай то, что считаешь нужным. Если отклонишься от этого пути, то столкнешься с болью и разочарованием.

Хантер кивнул головой.

– Думаешь, глупо ехать туда и демонстрировать свои достоинства и богатство? Показывать людям, к которым я питаю неприязнь, что я чего-то достиг в жизни? Что я смог завоевать такую красивую и умную женщину?

– Ты можешь завоевать любую женщину. – Дейдре улыбнулась. – Я ничего глупого в этом не вижу. И еще я считаю, что все твои достижения – это во многом заслуга твоей матери. – Дейдре положила голову Хантеру на грудь. – Честно говоря, мне даже любопытно увидеть, что представляет собой семья твоего отца, семья, в которой ты вырос.

– Не все семьи похожи на твою. – Хантер с нежностью обнял Дейдре. – А жаль…

Дейдре подняла голову и посмотрела Хантеру в глаза:

– Я хочу не просто разыграть роль, а поддержать тебя. Мне нравится быть с тобой, Хантер. Да, у меня множество планов на будущее, но я хочу, чтобы ты знал – ты нужен мне.

– Я рад. Мы с тобой отличная команда. – Хантер огляделся и прокашлялся. – Что ж, тогда вперед. Нам нужно подготовиться. И еще неплохо бы приобрести кое-что из одежды.

– Мы будем опять покупать одежду?

– Я хочу, чтобы мои родственнички потеряли дар речи, когда мы появимся перед ними. Придется выбрать что-то и для меня.

– О Хантер! – Дейдре рассмеялась и обняла его. Хантер наклонил голову и прижался губами к ее губам.

– Но перед походом по магазинам, может быть, поднимемся ненадолго к тебе в комнату?

– И примем ванну?

– Нет. – Хантер погладил Дейдре по шее. – Я хотел предложить тебе кое-что другое.

Дейдре засмеялась:

– Мне всегда тебя мало.