Глава 9

Лежа в теплом переплетении мужских рук и ног, слушая, как Лайон тихо посапывает ей в ухо, она принялась строить планы на ближайшее будущее. Пора вернуться к реальности. Сегодня она возвращается в мотель, завтра уже будет дома. Пора задуматься о будущем путевом очерке.

Только не думай о нем. Ты не любишь этого человека. Тебя просто обуяла похоть. А это чувство, в отличие от любви, недолговечно.

Верно. Так что забудем о настоящем и переключимся на мысли о будущем.

Ясно, что актрисы из нее не вышло. Больше никаких сериалов. Никакой рекламы. Никаких фантазий! Решено: Жасмин Кленси берется за перо.

Столько материала, столько работы впереди! Она не могла дождаться, когда же возьмется за дело. Прежде всего надо купить компьютер. И еще…

— Лайон! Лайон, просыпайся!

Нет ответа. Даже не шевельнулся. Притворяется или нет — одно Жасмин знала четко: в новой жизни, которую она начинает с завтрашнего дня, нет места всяким глупостям.

На этот раз они не занялись любовью. Жасмин не знала, радоваться этому или огорчаться. Но знала одно: надо выбираться из палатки, пока Лайон не проснулся и не сообразил, что хозяин положения здесь он.

— Лайон! — Жасмин поняла, что он уже не спит. Он дышал по-другому. Не быстрее, не медленнее, но как-то… более сознательно, что ли.

Интересно, о чем он думает? Если о том же, что и она… тогда у них обоих большие неприятности.

— Подожди минуту, хорошо? — пробормотал он, снимая ее руки со своей талии.

Да, похоже, их мысли движутся в одном направлении.

— Мне нужно…

— Посиди здесь. Дай мне кое-что проверить.

— Что проверить?

— Жасмин!

— Ну ладно, ладно! — отозвалась она сердитым шепотом.

Поднявшись на колени, Лайон просунул руку сквозь входную щель, нащупал свои джинсы и ботинки, натянул их и выскользнул.

— Черт возьми! — пробормотала она. Непонятный звук приближался, теперь он напоминал жужжание целого разъяренного улья. Не столько испуганная, сколько рассерженная, Жасмин застегнула спальный мешок на молнию и приготовилась ждать, пока не минует неведомая опасность.

И вдруг жужжание смолкло. Мужской голос окликнул:

— Лоулисс!

Это не мистер Уэбстер.

Боже, ведь Лайон там совсем один! Взял ли он с собой пистолет? Этого Жасмин не видела.

Разумеется, она давно поняла, что Дэниел Лайон Лоулисс — не простой бизнесмен, проводящий отпуск на природе. Он в бегах. Возможно, прячется. От кого? Откуда ей знать! Например, стал свидетелем преступления и скрывается от бандитов.

А теперь они его нашли.

Надо что-то делать — но что? У нее даже оружия нет! А если бы и было, что с него толку? Она даже с удочкой обращаться не умеет, а о пистолете и говорить нечего!


А что, если притвориться вооруженной? Должно сработать. Поверх рубашки, в которой спала, Жасмин надела штаны, подтянула их веревкой, которую использовала вместо пояса, и выскользнула наружу.

Ни души вокруг. Потухшие угольки костра, сковорода, которую они вчера выловили из реки. Рядом вчерашние тарелки, вымытые и аккуратно составленные стопкой.

Жасмин уже открыла рот, чтобы позвать Лайона, но вдруг услышала голоса. Два негромких мужских голоса доносились из-за кустов ниже по течению ручья. По характерным хрипловатым ноткам она различила голос Лайона. Другой был ей незнаком.

Что ж, если враг один, то им повезло. Лайон легко с ним справится.

— Жасмин, иди сюда!

Она так и застыла с открытым ртом.

— Иди сюда, шофер прибыл!

Какой еще шофер? Она осторожно обогнула куст.

Восходящее солнце залило лес мягким розовым светом. Капли росы сверкали, словно рубины, на буро-зеленом бархате ветвей. И посреди этого великолепия — двое мужчин. Один — долговязый паренек в красной рубашке. Второй — Лайон.

Лайон, обнаженный по пояс, в последних своих чистых джинсах и высоких ботинках на шнуровке. Гордый и непреклонный, с решительно вздернутым подбородком. Лайон, по лицу которого никогда не узнаешь, о чем он думает.

— Шофер? — непонимающе повторила Жасмин, уставившись на парнишку, стоящего у руля новенькой моторки ядовито-розового цвета.

— Познакомься с Хортоном. Его прислала Клемми.

— Ну да, — заговорил парень, — Клемми из мотеля. Она моя тетка. Когда вы не вернулись, она забеспокоилась и связалась по радио с шерифом. А мистер Уэбстер услышал их разговор и рассказал, где вас встретил. Вот она и прислала за вами меня. Ну что, поехали?

Минут десять, не меньше, Лайон ждал, пока к нему вернется рассудок. Издалека доносилось еле слышное жужжание моторки. Парень делал не больше полутора узлов в час — должно быть, опасался поцарапать свою новенькую игрушку о какой-нибудь торчащий из воды корень или камень.

Рассудок так и не вернулся, и Лайон понял, что дольше ждать нет смысла. Торопливо свернув лагерь и побросав в лодку самое необходимое, он оттолкнулся от берега и погреб вверх по течению. Догонять Жасмин он не собирался, но не хотел и слишком отставать.

Зачем?

Откуда ему знать, зачем? Он не хотел искать причин своего поступка.

У него кончаются припасы. Вот зачем.

Отправляясь на болото, он запасся едой на две недели. Едой на одного. А потом появилась она. Если бы не Жасмин, Лайону не было бы нужды пополнять запасы. Он привык обходиться немногим. Однажды, еще в первый год обучения, его сбросили с парашютом в непроходимых горах Колорадо с одним компасом и складным ножом. Восемь дней спустя он вышел к людям — сильно исхудавший и многому научившийся.

Лайон может жить на «подножном корме». Может по несколько дней обходиться вообще без пищи. Так что же влечет его прочь из убежища?

Поднимаясь вверх по течению ручья, Лайон пытался понять, что с ним происходит. Уже дважды он едва не дал застать себя врасплох. Он теряет бдительность — для человека его профессии это непозволительно. В его деле без риска не обойтись, но бывает риск, которого лучше избегать.

К такому виду риска относится общение с Жасмин Кленси.

Через некоторое время речка расширилась, образовав нечто вроде озерца. На берегу его стоял обычный четырехномерной мотель. У причала Лайон заметил розовую моторку Хортона.

Возле мотеля Лайон увидел две машины: одна изъеденный ржавчиной джип с местными номерами, вторая — прокатная. Прокатная стояла напротив коттеджа номер три.

Входная дверь была приоткрыта. Остановившись у крыльца, Лайон услышал шум льющейся из душа воды и женские голоса. Подойдя поближе, разобрал и слова:

— Полотенце я принесла. Вещички ваши сейчас выстираю. Вы, наверно, хотите поесть?

— Конечно! Умираю от голода! И, Клемми… спасибо вам.

Судя по голосу, не слишком-то она рада своему возвращению на большую землю. Что ж, Лайон готов увезти ее обратно. Ей стоит только попросить.

Женщина по имени Клемми вышла на крыльцо. Заметив Лайона, подняла брови:

— Вы меня ищете? Я буду в конторке, только брошу вещи в стирку.

Жасмин принимала душ долго и с наслаждением. Уже почти неделю она не мылась по-настоящему. Ибо торопливое ополаскивание в холодной речной воде при всем желании нельзя назвать полноценным мытьем.

А когда, завернувшись в полотенце, открыла дверь — охнула и прижала сползающее полотенце к груди.

— Ты что здесь делаешь? Ты должен быть в лесу!

— На болоте, — поправил он. — Приехал за продуктами.

— Сюда? Не уверена, что здесь можно что-нибудь купить, но ты спроси у Клемми.

— В городе остался мой грузовик. Не подбросишь меня?

Жасмин закатила глаза.

— Ну, началось! Если я повезу тебя в Колумбию или где ты там оставил машину, то что ты будешь делать с лодкой? Оставишь здесь? И как же тогда доберешься до лагеря?

Вместо ответа он прислонился к стене, скрестил руки на груди и уставился на нее удивительными синими глазами, которые так мало подходили к его суровому, словно высеченному из гранита лицу. Она заметила, что он причесался. Однако так и не побрился. На героя фильма он совсем не тянул; и все же Жасмин не сомневалась: если в ее жизни должен быть герой, то это он, и только он.

Точнее, он мог бы стать ее героем, если бы по-другому сложились обстоятельства…

— Знаешь, Лайон, — заговорила она, старательно выдерживая равнодушно-беззаботный тон светской беседы, — ты ведь так и не рассказал, кто ты такой, чем занимаешься и что делаешь на болоте.

— Как так? Рассказал, конечно. Ищу свои корни. Разве не помнишь?

— Это мистер Уэбстер рассказал, а не ты. Разве не помнишь? — передразнила она.

Лайон пожал плечами, даже не моргнув. Интересно, подумала Жасмин, когда у него на самом деле прошла спина? В первый день он ее не обманывал, а вот потом…

— Мое имя и фамилия тебе известны.

— Опять-таки не по твоей милости, — напомнила она.

— Постоянного адреса у меня нет. Что же касается работы, в данный момент я безработный.

— Не верю.

Он вздернул бровь.

— Твое право. Я не лгу.

Жасмин не стала спорить. Что толку? Все мужчины ей лгали. И ее отец. И Эрик. Словами, делами, умолчаниями — врали все.

Лайон врет и тем, и другим, и третьим способом. Врет и тут же нагло отпирается. Мало того ему все равно, раскусит она его ложь или нет.

— Ладно, я отвезу тебя. Но обратно в мотель возвращаться не буду.

— Если у меня будет грузовик, — ответил он терпеливо, словно увещевал очень маленького и очень глупого ребенка, — обратно я доберусь и без посторонней помощи.

Это разъяснение стало последней каплей.

С самого утра, когда Жасмин проснулась в объятиях Лайона и услышала загадочное жужжание, события развивались слишком быстро и у нее не было времени подумать.

Но теперь она вдруг почувствовала, что больше так не может. Ну почему у нее все наперекосяк? Почему она такая неудачница? Почему не понимает самых простых вещей? Почему вечно вляпывается в какие-то идиотские истории? И так — всегда, за что бы она ни взялась! Всю жизнь! Всю жизнь!

И с чего она взяла, что теперь все изменится?

Ее глаза заволокла радужная пелена, и по щекам хлынули слезы. Жасмин охнула и прижала к глазам угол полотенца.

Скрипнули деревянные доски пола, и послышался деликатный щелчок закрываемой двери. Это окончательно подкосило ее. Она зарыдала в голос, всхлипывая и захлебываясь слезами, словно двухлетний ребенок.

Лайон сел в кресло, осторожно усадил ее к себе на колени и принялся ласково поглаживать ее по обнаженной спине — полотенце у Клемми оказалось короткое, на все тело его не хватило.

— Ну, не надо, не надо, — бормотал он, и Жасмин подумала, что ему, наверное, никогда еще не приходилось утешать плачущую женщину.

— Все хорошо, — успокоила она человека, который пытался успокоить ее. — Я тебе рубашку намочила…

— Ничего страшного, ее давно пора стирать.

— Попрошу Клемми, чтобы выстирала ее вместе с моими вещами.

Она выдавила из себя смешок.

Лайон спустил ее с колен, а в следующий миг, сами не понимая как, оба они оказались на кровати. Жасмин по-прежнему обеими руками прижимала к себе полотенце. Лайон провел рукой по ее едва прикрытому полотенцем бедру.

— У тебя мурашки по коже.

— Холодно.

— А что ты думала? На дворе февраль. Оба они готовы были говорить что угодно только не то, что просилось на язык. Жасмин потянулась за одеялом.

— Скоро март. Уже почти весна.

— Ты спрашивала, чем я занимаюсь. Работаю на федеральное правительство.

— Кем? Почтальоном? Сборщиком налогов?

— Разбираюсь с разными неприятностями.

— Вот как? И с чем ты разбираешься на болоте?

— Жасмин, тебе незачем знать все неприглядные подробности моей работы, — ответил он, натягивая на нее одеяло.

Вот так. «Незачем». Иными словами: «Валика ты отсюда!»

— Понимаю, — отвернулась она. — Спасибо, что напомнил, где мое место.

Лайон сжал кулаки. Жасмин почувствовала, как напряглись его мускулы, и уже хотела напомнить, чтобы он не забывал о спине.

— Черт побери. Жасмин! Я не собираюсь ставить тебя на место! Просто хочу объяснить, почему у наших… нашего… ну, в общем, почему у всего этого нет никакого будущего.

— Хорошо. Не надо ничего объяснять. Я все понимаю.

Лайон застонал и крепко сжал ее плечи, как будто хотел встряхнуть как следует.

На самом деле ему хотелось совсем иного. Любить ее до умопомрачения. Просто лежать рядом и слушать, наблюдать за прихотливой сменой выражений на милом лице, вслушиваться в переливы выразительного грудного голоса. И пусть она говорит о любой ерунде.

— Ты хочешь одеваться и ехать в город? — пробормотала Жасмин.

— Не особенно. А ты?

— Тоже не особенно.

Глаза Жасмин, ее голос яснее ясного говорят о том, что она успела к нему привязаться. А он не может позволить себе привязанностей. Особенно теперь, когда его карьера, а возможно, и жизнь, висит на волоске.

— Жасмин, ты уверена, что этого хочешь? хрипло спросил он.

Лицо ее озарилось счастьем.

— Да. Да!

Если бы она ответила «нет», Лайон подавил бы свое влечение. Не так уж это сложно. В конце концов, от этого еще никто не умирал.

Но она ответила «да», и на мгновение он растерялся в вихре новых, незнакомых чувств. Были среди них и нежность, и желание защитить, и еще что-то не поддающееся определению, — что-то такое, чего он не испытывал никогда в жизни.

К счастью, эти непонятные переживания мгновенно растаяли, сметенные иным, более сильным чувством. Дрожа от противоречивых желаний — одна половина его души требовала как можно скорее утолить страсть, другая — растянуть удовольствие, — он впился губами в ее губы.

Наконец он поднял голову, чтобы взглянуть на ее припухший рот и потемневшие от страсти глаза. Едва сознавая переполняющее его первобытное мужское торжество, снова припал к ее губам в долгом, жадном поцелуе. В какой-то миг, когда к нему на мгновение вернулся рассудок, он удивился, почему никогда раньше не понимал, что любовь начинается с поцелуев.

Потому что никогда до сих пор он не занимался любовью. Секс — одно, а это…

Это — совсем другое.

Теперь, когда стало слишком поздно, он наконец-то понял разницу между сексом и любовью.

Загрузка...