Одинокие сердца (СИ)

Глава 19

— У вас были проблемы с питанием? — изучая карту, уточнила Зинаида Федоровна на очередном осмотре.

Полина неспешно поднялась с кушетки после измерений, поправляя одежду. Она и не замечала, но живот стал намного больше, а ей всё казалось, что его под просторными платьями совсем не видно.

— Да, небольшие… — запоздало ответила она, — но сейчас всё в порядке.

— Похвально, в весе не прибавили, — одобрила стабильность показаний Зинаида Федоровна, — в вашем положении следует соблюдать диету.

Полина кивнула, вздохнув. Этот месяц оказался полон стрессов, так что диета у неё была жесткой.

— …быть умеренной во всём, и в сексе также.

— Что, простите? — встрепенулась Полина, покраснев.

Неужели занятие сексом с Костей можно было как-то определить внешне?

— Секс, — повторила Зинаида Федоровна.

Из уст немолодой женщины с седыми волосами и учительским тугим пучком на затылке слово звучало ругательством.

— Вы же не думаете, что пары отказывают себе в этом будучи в подобном положении? Будь так, мужчины бы всегда предохранялись.

— А… да, хорошо, — улыбнулась Полина вновь ощутив себя на уроке по половому воспитанию в школе.

— Некоторые специалисты рекомендуют заниматься сексом вплоть до девятого месяца, гормоны радости зачастую провоцируют роды.

Полина слушала всё это с дурацкой улыбкой на лице. Она ещё не была готова к такой степени откровенности, пускай и с врачом, но всё же посторонним человеком.

Гинеколог выписала направления на очередные анализы и назначила ещё одно УЗИ. Так что когда Поля вышла из кабинета, то вздохнула с облегчением.

Хорошо, что женская консультация находилась неподалеку от больницы, где лежал Костя. Полина могла спокойно перейти дорогу и навестить его.

К слову, она делала это почти каждый день. Ещё и Ираида Беркутовна просила, потому что после единственного визита у неё проведывать сына больше не хватило сил. Больничная обстановка отрицательно сказалась на ее самочувствии. Зато появилось желание что-то делать по дому.

Теперь Полина чаще видела её на кухне, та то пекла, то варила экзотический индонезийский суп по рецепту из женского журнала о красоте и здоровье, то лепила пельмени. Сиделка была главным дегустатором, и все бы ничего, но при таких темпах блузка скоро грозила на ней не сойтись.

Отношения с бывшей свекровью стали не сказать чтобы уж совсем хорошими, Ираида Беркутовна не гнушалась высказать нелицеприятные замечания по поводу одежды, приготовленного завтрака или не идеально уложенных волос, но делала это уже не так, как раньше, когда от яда в голосе можно было получить отравление.

На улице ласково грело солнце. Затяжная прохладная весна, кажется, начала сдавать свои позиции, уступая место наступающему лету.

Полина не торопилась. Костя шёл на поправку и в течение недели показывал отличные результаты, так что в скором времени его выпишут и он вернётся домой.

Она остановилась. К восьмому месяцу Полина начала быстро уставать, поэтому, наслаждаясь хорошей погодой, присела на лавочку в больничном парке передохнуть.

Многие пациенты, дождавшись погожего денька, вышли на прогулку с родственниками или же неторопливо шагали по дорожкам одни.

Полина несколько раз глубоко вздохнула, подставляя лицо тёплым лучам солнца и ясному небу.

Она скоро вернётся в свою квартиру, потому что всё закончилось. Костю если и прессуют, то только полиция, прокурор и репортёры, а значит, делать в его доме ей больше нечего.

Долго сидеть она не стала. Испеченные бывшей свекровью булочки с изюмом и корицей в сумке успели давно остыть, но источали такой аппетитный аромат, что Полина заметила, как проходящие мимо люди останавливаются и оглядываются в поисках источника запаха свежей сдобной выпечки.

Костю в палате она не нашла, а медсестра объяснила, что он проходит реабилитацию на шестом этаже.

Полина кивнула. Спускаться вниз и ждать в вестибюле ей не очень хотелось, но и сидеть в палате тоже. Существовала вероятность того, что они разминутся, но в таком случае она точно уйдёт.

К удивлению, ей повезло и с лифтом, и внимательными людьми, которые буквально кричали на равнодушных пассажиров: «Уступите беременной место!».

Полина этого немного пугалась. Живот привлекал всё больше и больше внимания.

На шестом этаже располагались палаты для реабилитации и восстановительного лечения и кабинеты физиотерапии. Отличие состояло в том, что кабинеты физиотерапии были оборудованы сложной аппаратурой и процедуры проводились в закрытых стенах под присмотром строгих хмурых медсестер, а реабилитационные палаты были все сплошь с прозрачными окнами и очень светлыми помещениями.

— Он сейчас там тренируется? — услышала Полина шепот обгоняющих её медсестер-практиканток.

Уж больно они были молодыми.

— Надеюсь, Давид Петрович заставит Догова снять футболку, — хихикали они.

— Тебе, Надь, всё на его тело полюбоваться, он же ещё в бинтах.

— Да ладно тебе, ты, небось, всю ночь на простыне елозила, после того как он тебе улыбнулся.

— Ты дура!

Если быть честной, Полине не нравилось это слышать, не нравилось видеть лица этих девочек, краснеющих и замирающих в восхищении. Но она будто видела в них себя. Ту самую глупую девчонку, встретившую Догова в злосчастном лифте.

Практикантки уже облепили стекло палаты, в которой занимался Костя, да так плотно, что Полине было не подступиться. Но она всё равно видела, насколько старательно выполнял бывший муж упражнения, тягал медицинские снаряды для восстановления руки, как врач помогал, когда у него не получалось. Он не отвлекался, не глазел по сторонам и на окно не смотрел, хотя медсестра громко сообщила ему, что прибыла группа поддержки в полном составе. Догов лишь рассеянно улыбнулся в ответ, что-то прошипел сквозь зубы, и Полине захотелось смеяться.

— Хочу за него замуж, — мечтательно призналась самая симпатичная из девчонок.

— Говорят, у него уже есть жена, и не одна, — развеяла ее иллюзии другая.

— Не удивлюсь, если это правда. Но у такого красавчика, как он, их должно быть десяток, и гарем любовниц в придачу.

Полина прислонилась к стене и задумалась. Замечала ли она это раньше? Костя же всегда таким был: очень красивым внешне, настолько, что действительно несложно поверить в сказки о принцах.

Вот только её сказка о «Золушке» так и не состоялась, оказывается, есть длинный эпилог «После свадьбы», и он весьма печальный.

Ей не нужно было выходить за него. Костя сияет настолько, что женщины всегда будут роем вокруг него крутиться, и будет ещё одна Ксюша или Маша, или какая-нибудь другая, которая вновь разорвёт её сердце в клочья.

— Дорогая, как хорошо, что ты пришла, — раздался уставший и радостный голос Догова.

Погруженная в свои мысли, Полина не заметила, как он закончил тренировку и вышел в коридор.

— Я решила подождать тебя, — улыбнулась она, принимая его широкие объятия и поцелуй.

Девчонки смотрели с интересом, но старались не пялиться откровенно и отворачивались.

— Пойдём отсюда, — прошептал Костя, — я чувствую себя обезьяной на сцене.

Полина кивнула, замечая изучающий взгляд «фанаток» мужа.

— Голодна? — спросил Догов, когда они подошли к лифту.

— А ты? — она повернулась к нему.

— Можем спуститься на первый этаж, там вполне приличное кафе.

Костя говорил так спокойно, словно бы они были в СПА-отеле.

— Хорошо, — согласилась Полина, ей тоже не хотелось возвращаться в палату.

Костя пристально разглядывал её, начиная со светлого широкого платья, кардигана и до растрепанного пучка волос на голове.

— На улице так тепло? — поинтересовался он.

— Да, — Полина улыбнулась, — наконец-то чувствуется приближение лета.

— Когда у тебя срок?

Такого резкого вопроса она не ожидала, округлила глаза, но всё же ответила:

— В конце лета, возможно, в начале осени.

— Ясно, — Костя почесал небольшую щетину.

— Он стал заметней?

— Да, — Костя кивнул.

Полина пригладила ткань, как будто специально обтягивая выпирающий живот.

— Мне он раньше казался незаметным, а потом — бац! — и все говорят: «Уступите беременной место», это так странно.

Полина не знала, зачем это сказала, но Костя ничего не ответил, только дольше задержал взгляд, а потом подхватил под руку, утягивая в лифт.

К удивлению, там они оказались одни, и Полина не успела понять, как очутилась в объятиях бывшего мужа. Тот с шумом вдохнул запах её волос.

— Боже, даже запах у тебя сладкий, — прошипел он.

Полина упёрлась руками в его грудь, лифт немного тряхнуло, и кабинка остановилась этажом ниже. Костя нехотя отступил, но лишь чуть дальше увлекая Полину за собой и уступая место новым пассажирам.

Сердце Полины гулко ухало в груди. Ей бы хотелось, чтобы Костя был такой только с ней, но она уже знала, что только с ней он не будет.

***

В больничном кафетерии было полно народу, так что пришлось встать в очередь.

Полина не очень хотела есть, но запах витал весьма соблазнительный.

Костя взял подносы, выбрал самое диетическое на обед им обоим.

Место пришлось занять почти с боем, но, наверное, уступили им потому, что никто не захотел связываться с беременной и мужиком, которого «по телику крутили», схлопотавшего пулевое ранение в разборке с бандитами.

Ели некоторое время молча, шум посторонних людей раздражал, и Полина даже думала, что нужно было вернуться в палату, там чище и спокойней.

— Полиция приходила вчера, скачивали информацию с твоих компьютеров, — сообщила она, чтобы немного разбавить молчание.

— Да они уже задолбали, всё хотят «раскусить» меня, а ни хрена у них не выходит. Не могут поверить, что две крысы случайно друг друга загрызли, ну и светлый облик мэра портить не хотят. Но мне на днях сообщили, приезжают парни из столицы, чтобы разгрести их дерьмо.

Костя не стеснялся в выражениях.

— Тебя это не коснется? — Полина напряглась.

— Придётся пройти все круги Ада с ними, но я надеюсь, не зря плачу своему адвокату.

Полина тяжело вздохнула. Она никогда бы не подумала, что в высоких политических и финансовых кругах такой бардак и бандит на бандите сидит. И Костя мог бы стать таким?

— Я тоже надеюсь, — согласилась она.

Юная особа к Косте больше не приходила.

— Как Ксюша? — в лоб задала вопрос Полина, чем вызвала кашель у бывшего мужа.

— Почему ты спросила? — удивлённо уставился он на неё.

— Вы оказались вместе в той заварушке, наверное, теперь она часто бывает в прокуратуре.

— Я без понятия, где она бывает, — отмахнулся Костя, но аппетит явно у него пропал, — между ней и мной ничего нет, и никогда не будет.

Полина специально завела эту тему. Она наперед знала, что Костя именно так скажет, но хотела проверить себя, и поняла, что не верит его заверениям от слова «совсем».

— Хорошо, — снова согласилась Полина, отставив подальше тарелку с куриным супом, в котором жира плавало больше, чем в её любимом фастфуде.

Костя отпил дымящийся чай, поморщившись, словно обжег язык.

— Послушай, как только меня выпишут, мы всё обсудим и все решим.

— Я всё уже решила.

— Что?

Полина знала, что сейчас этот разговор бесполезен, но он рвался у неё изнутри.

— Поскольку этих людей больше… В общем, я думаю, мне пора перестать пользоваться твоим гостеприимством.

Костя раздраженно откинулся на спинку стула.

— Можешь пользоваться им дальше, я не против.

— Я не против, чтобы ты виделся с сыном, так часто, как захочешь. Все важные события в его жизни я согласна согласовывать с тобой, — продолжила Полина, будто не слышала его.

Костя смотрел на неё, нахмурившись.

— Значит, ты решила жить в этой квартирке…

— Нет, я её продам и перееду в более просторную, с квадратными метрами побольше. Так устроит?

Костя отрицательно качнул головой, огляделся вокруг.

— Я думал, достучался до тебя.

Полину это удивило.

— До меня не нужно «стучаться», я всё уже давно поняла, а секс — это… — она вздохнула, переведя дух, — это обычная физиология.

— Какая, к лешему, физиология? — Костя опомнился, что произнес это чересчур громко, когда посетители стали оборачиваться на них, и сбавил обороты. — Я люблю тебя, ты моя жена, ты носишь моего ребёнка, у нас взаимное притяжение, не говори, что ничего не чувствуешь ко мне. И, черт возьми, этот разговор нужно перенести в другое место.

Полина не могла и не хотела отрицать своих чувств, хотя считала их слишком унизительными.

— Ты прав, Костя, я люблю тебя, но этого недостаточно.

Догов развёл руками.

— Я весь твой, — сообщил он, — можешь, что хочешь со мной делать.

— Мне что, избивать тебя? — Полина усмехнулась, что за глупость он предлагал.

— Если станет от этого легче.

Полина вздохнула. Их постепенно перестали окружать люди, все после обеда разошлись.

— А если я на твоих глазах буду трахаться с другим?

— Я убью его, — процедил Костя, сжимая в кулак здоровую руку, но вдруг посмотрел на неё такими глазами, свирепыми и болезненными, будто поверил, что она может это сделать.

Полину передернуло, сейчас её вряд ли заинтересовал бы другой мужчина.

— Я лучше пойду, — она поднялась, а Костя ухватил её за руку.

Крепко, аж кожу обожгло.

— Не понимаю, — процедил он, — я люблю тебя, ты меня, что не так?

— Доверия нет, Костя, — спокойно ответила Полина, разжимая его пальцы, — а без доверия любовь становится чувством, которое вскоре разрушается. И что тогда у нас останется?

Догов не ответил, а Полина, вздохнув, сжала лямку сумку и ушла.

Возможно, гормоны, а может, просто состояние такое было, но она плакала, вновь, как будто они снова расстались.