Однажды и навсегда

Глава 1

Маккензи

Полтора года назад

До сих пор не могу поверить, что завтра я отправляюсь на годовую стажировку в Париж. Чёрт, да это же моя мечта, которая начинает сбываться. Всё моё тело буквально гудит, вибрирует от переполняемой энергии. Хотя возможно, что этому виной алкоголь, который рекой льётся на этой вечеринке. На празднике в честь меня.

Когда мама узнала, что меня приняли на стажировку, то её уже было не остановить. Она сразу же занялась подготовкой праздника и сделала это с размахом. Я безумно рада, что мы живём за городом, иначе музыка из колонок перебудила бы весь Аннаполис. Наш дом, строительством которого занимался лично мой отец, стоит в окружении высоких елей. Я всегда любила этот запах хвои. Но мы не всегда жили в этом городе. Я родилась в Вашингтоне. И всё своё детство провела там, пока в один прекрасный день папа с мамой не огорошили меня новостью о переезде. В Аннаполисе жила семья моей матери, а у отца на тот момент были проблемы в бизнесе. Поэтому они решили переехать туда, где у них будет поддержка. Я всегда была вздорным ребёнком и долго сопротивлялась переезду. Но дети любят узнавать неизвестное, расширять горизонты и я не была исключением. В итоге я сдалась и приняла факт переезда. Теперь я понимаю, как глупо было сопротивляться. Этот тихий городок полная противоположность огромному Вашингтону, но благодаря ему я стала тем, кто я есть. Здесь я встретила новых друзей и обрела мечту стать дизайнером. И понимая, что завтра я покину этот город и всех своих близких на целый год, мне становится тоскливо. Конечно, я рада, что моя мечта начинает сбываться, но эта радость с капелькой грусти.

— Не помню, чтобы Маккензи Джонс когда-то была такой грустной, — слышу я знакомый голос своей подруги. Джиллиан Морано идёт мне навстречу с бокалом шампанского в руках. Светлые длинные волосы развеваются на ветру, как и лёгкое шифоновое платье сочного жёлтого оттенка. Кажется, мы с Джилл дружим всю жизнь. Я знаю её наверно, даже лучше, чем себя. Она всегда со мной и я очень рада, что у меня есть лучшая подруга, которая мне ближе всех. Несколько лет назад она потеряла мать, и ей пришлось туго, но я всеми силами старалась держать её на плаву. Вместе с матерью умерла и часть моей подруги. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь увидеть ту Джилл, какой она была раньше.

— Я просто переживаю, как вы тут все без меня справитесь, особенно ты, — отвечаю я, улыбаясь ей.

— Всё будет хорошо, ты об этом мечтала. Не время отступать от своих целей, — она задумчиво смотрит на слоняющихся туда-сюда людей, в дорогих костюмах и с шикарными причёсками. По большей части это друзья и знакомые моих родителей.

— Ты одна? А где твой выпендрёжник в глаженых брюках? — отпиваю из своего бокала и смотрю на подругу. Джиллиан смотрит на меня взглядом, которым на меня когда-то смотрела мама, когда хотела отругать. Но я замечаю в этом взгляде усмешку.

— Если ты про Итана, то он уехал в командировку. Я наверно никогда не пойму, почему вы так друг друга ненавидите, — она качает головой и ставит пустой бокал на поднос мимо проходящего официанта.

— У меня нюх на мудаков. И поверь мне, за всей этой красивой обёрткой, находится гнилой шоколад, — отвечаю я, и меня чуть ли не передёргивает от одного воспоминания об Итане. Не знаю, что моя подруга нашла в этом слизняке, но я чую, что добром это не кончится.

— Мне с ним хорошо, а это главное, — подруга пожимает плечами и смотрит на свои наручные часы. — Мне пора домой.

— Ещё нет и десяти, — протягиваю я, умоляюще глядя на Джиллиан.

— Мне нужно проверить пришла ли Элизабет домой. Ты же знаешь, как она любит искать приключения на свою пятую точку, — Джилл вздыхает и заключает меня в крепкие объятия. — Повеселись там хорошенько. Пусть все узнают, как ты талантлива.

— Обязательно, — шепчу я, — а ты прекрати бегать за сестрой, она уже большая. Наиграется и успокоится.

— Как бы её игры не закончились слишком плохо, — говорит подруга и, подмигнув мне уходит. А я снова остаюсь в одиночестве. Практически все мои друзья разъехались после школы. В этом городке мало кто остаётся, как правило, большинство только и грезит, как бы отсюда сбежать. Поэтому сейчас у всех своя жизнь, а дружеские связи, связывающие нас когда-то, истончились и порвались. Так бывает и даже чаще, чем вы думали. Мы знакомимся, заводим друзей, отдавая им частичку себя, а потом они уходят. И это происходит снова и снова, пока рядом не останутся те, кто на самом деле является твоим другом.

Прохожу по наполненной людьми лужайке к бару. Играет лёгкая фоновая музыка, над головой сверкают гирлянды, а на небе появляются яркие звёзды, которые я бы точно не увидела в большом мегаполисе. Меня окружает шум голосов и весёлый смех девушек. Обычно, я бы без проблем могла влиться в любую незнакомую компанию, но сейчас мне больше всего хочется побыть одной. Я жутко нервничаю перед завтрашним днём. Самое страшное, когда вы приближаетесь к своей мечте, своей цели, не испортить всё в самом конце. Ведь одна неосторожность и все ваши старания полетят к чертям.

Подхожу к бару и беру баночку пива из ящика со льдом. Несмотря на то, что сейчас ночь воздух кажется душным. Лето в Аннаполисе часто бывает слишком жарким. И то, что на мне только джинсовые шорты и лёгкий топ вовсе не облегчает мне задачу. Отпиваю пиво и направляюсь в беседку за домом. Когда-то давно папа построил её специально для мамы. А потом это стало моим местом, где я могла подумать и отдохнуть от всего. Прохожу сквозь собравшихся, попутно принимая поздравления, улыбаясь незнакомым людям и наконец, выхожу к беседке. Музыка здесь практически не слышна и я, наконец, могу спокойно вздохнуть. Но не успеваю я сделать и шаг к беседке, как из темноты выходит мужская тень. Я отшатываюсь назад, но когда он выходит на свет, то прихожу в себя.

Глава 2

Маккензи

После встречи с Джилл, я еду в свою мастерскую и по совместительству квартиру. Как бы ни хотелось остаться с родителями, мне пришлось обзавестись собственным жильём. Не думаю, что взрослые успешные женщины должны жить в комнате с медвежатами. Я купила квартиру в центре города, недалеко от своего магазина. Когда я искала своё новое жильё, то главным приоритетом было расположение. Поэтому, стоило мне найти объявление о продаже квартиры-студии в центре, то я не стала медлить и сразу же решила посмотреть этот вариант. Студия оказалась на последнем этаже исторического дома с большими окнами и благоустроенным балконом. Необычность и креативность жилья тут же очаровали меня, и я без раздумий купила это волшебное место.

Оставляю автомобиль около дома из красного кирпича и направляюсь внутрь. Лифта тут нет, и приходится подниматься на пятый этаж собственным ходом. Воздух здесь пахнет старостью и сыростью, но тут очень чисто и на подоконниках стоят цветы. Лестничные площадки выложены керамической плиткой в шахматном порядке, а стены выкрашены в тёплый жёлтый цвет. Из некоторых квартир слышна музыка разных стилей, смех и громкие голоса. Этот дом в основном населён молодёжью, а это значит, что тут всегда праздники и вечеринки. Но никто не выходит за рамки приличия, что является большой редкостью.

Я подхожу к своей квартире и достаю ключи из сумочки. Вставляю его в замочную скважину и слышу скрип открывающейся двери за спиной. А когда я поворачиваюсь, то встречаюсь с миссис Бенсон — моей соседкой. Надо сказать, что она тут самая старая, и наверняка живёт тут с самой постройки этого дома. Миссис Бенсон маленькая и хрупкая женщина с облаком седых волос. Она вдова и живёт с маленьким мопсом Ральфом. Чаще всего я встречаю этого мопса в коридоре, пока он делает свои дела в цветочные горшки. Не знаю, кто его к этому приучил, но судя по пышным цветам, им очень нравится это удобрение.

— Добрый день, миссис Бенсон, что-то случилось? — спрашиваю я, глядя на старушку.

— Добрый день, милочка, мне кажется, что за нами следят, — она подходит ко мне, шаркая своими старыми тапочками, — я уже не в первый раз замечаю, как по коридору снуют какие-то мужчины. Нужно срочно кому-то сообщить, вдруг это инопланетные агенты.

— Я сообщу куда нужно, не переживайте и поменьше смотрите телевизор, миссис Бенсон, — говорю я, провожая женщину к её двери. Чего только не придёт в голову одиноким старушкам. Зная, как она любит смотреть всякие мистические сериалы, неудивительно, что ей мерещиться неизвестно что. Каждый день мне приходится уговаривать её, что почтальон на самом деле не вампир, а Дженнифер Гудвин, живущая этажом ниже, не ведьма.

— Будь осторожна, милочка, они могут превратиться в кого угодно, — говорит она таинственным шепотом, прикрывая за собой дверь в квартиру.

Вздыхаю и, качая головой, захожу в свою квартиру. С облегчением бросаю сумку на пол и скидываю туфли на высоком каблуке. Ноги буквально гудят от напряжения, мне бы сейчас не помешал массаж. Но приходится забыть о нём, когда я прохожу в гостиную и вижу вешалки с платьями, ткани, нитки, и голых манекенов. Отдых откладывается на потом, меня ждёт работа. Снимаю плащ и бросаю его на белое кожаное кресло. Когда я выбирала мебель, то сразу же остановилась на коже, за ней проще ухаживать, а я не любитель генеральных уборок. Весь мой интерьер в основном в светлых и коричневых тонах. Множество шкафов и комодов из кедра. Стены украшают картины и профессиональные фотографии. Высокие потолки украшают две многоуровневые люстры. И прямо из гостиной, которая так же является кухней и столовой, можно выйти на балкон, который стал решающей причиной покупки этого места. Вид отсюда выходит на залив и пристань, где стоят корабли и яхты. Здесь находятся два плетёных кресла и стеклянный столик. А в углах стоят две кадки с фикусами. Невозможно, оказаться тут и остаться безразличным к этой красоте.

Затягиваю длинные волосы в хвост и иду к холодильнику. Если честно, то я не раз собиралась распрощаться с волосами и попробовать подстричься. Но каждый раз у меня просто не поднималась рука. Волосы мне достались от матери, такие же шелковистые и густые, а самое главное природного чёрного цвета.

Достаю из холодильника бутылочку с йогуртом и возвращаюсь к стеллажу с эскизами. Мне предстоит ещё многое сделать и раз я осталась без помощницы, то стоит полагаться только на саму себя. Беру карандаш и чистый лист бумаги, начиная рисовать, стирать и снова прорисовывать новые детали. Раньше для меня было трудно изобразить в точности то, что задумано в голове, на бумаге. Но с каждым разом это получалось всё лучше и, конечно же, швейные курсы не прошли даром. Когда в вас уже изначально заложен определённый дар и способности, то учиться гораздо легче. Я всю свою сознательную жизнь знала, чем буду заниматься, и шла к своей цели. Многие долго не могут найти своё место в жизни, своё предопределение. Мечутся туда-сюда, тычутся в закрытые двери, как слепые котята. Мне же в этом смысле повезло.

Отрываюсь от эскиза и включаю телевизор на музыкальном канале. Я не могу творить без музыки. В ней я нахожу какое-то спокойствие и нужное настроение. Включаю её негромко, чтобы она играла фоном и возвращаюсь к работе. Раскраиваю материал, подшиваю и собираю на манекене. За работой я практически не слежу за временем. Я словно окунаюсь в реку, в которой всё замедляется. Из-за этой увлечённости я нередко забываю поесть, работая на энтузиазме и какой-то неведомой мне энергии. Но когда я выныриваю из этого транса, видя перед собой плод моих трудов, то эти ощущения ни с чем не сравнить. Это лучше, чем прыжок с парашютом или получение важной награды. Именно ради этих ощущений мне и нравится заниматься своим делом. Я чувствую себя магом, воплощая в жизнь, то, что когда-то было лишь в моей фантазии.

Когда я заканчиваю свою работу, и передо мной предстаёт черновой вариант платья, то я решаю отдохнуть. Пока наряд держится на манекене только благодаря булавкам, но скоро я всё доведу до ума. Настенные часы показывают почти шесть часов вечера и с балкона в комнату попадают золотые лучи уходящего солнца. Я и не заметила, как пролетел ещё один день. В животе неприятно урчит, и я понимаю, что практически не ела весь день. Оставляю нитки и материал и ухожу на кухню. Если честно, то я редко ем дома, а кухня у меня так и стоит нетронутой. Я уже месяц живу в этой квартире и ни разу не готовила на своей новой плите. Всё тут блестит и даже пахнет новизной, словно только что из магазина. Чаще всего я заказываю еду в ресторанах на дом, но ещё чаще я просто-напросто забываю поесть. Открываю холодильник и понимаю, что уже слишком давно не ходила в магазин. Кроме йогурта и пары яблок тут ничего нет. Захлопываю дверцу холодильника и плетусь в свою спальню. Придётся ехать в ближайший супермаркет, если я не собираюсь умереть с голода.

Глава 3

Маккензи

Две недели пролетают гораздо быстрее, чем мне бы этого хотелось. Но уже сегодня вечером полгорода и ещё куча известных личностей придут на открытие моего магазина-салона, и я жутко волнуюсь. Не хотелось бы опозориться перед влиятельными людьми из мира моды. Я успела довести до ума свою коллекцию и подобрать нужных моделей. И сегодня в моём магазине я устрою небольшой показ весенне-летней коллекции, после чего пройдёт приём с шампанским и хорошим диджеем. Всё должно пройти гладко, нужно только меньше нервничать. Но если честно, то я в целом в порядке. Просто всё эти дни Джек не давал о себе знать. Вроде бы я должна радоваться, но не могу. Я чувствую разочарование от того, что он так быстро сдался. Хотя чего я хотела? Чтобы он ползал передо мной на коленях, упрашивая вновь стать друзьями? Нет, мне это не нужно. Время, когда я нуждалась в общении с Джеком прошло. Я сама хотела, чтобы он от меня отстал, что он и сделал.

— Ставьте цветы в этот проход, тут будет подиум, — говорю я носильщикам, которые заносят в магазин множество букетов белых пионов. Времени до показа остаётся всё меньше, и я с самого раннего утра нахожусь тут, пытаясь за всем проследить.

Мелинда Гордон хорошо поработала над интерьером, теперь сразу видно, что это модное место. Светлые стены, дизайнерская мебель, эти красные кресла, придающие салону изюминку. На стенах множество всяких ниш, которые украшает подсветка. Её цвет можно выбирать любой, по желанию. А длинные шторы на окнах из белых бус действительно выглядят шикарно. И манекены в моих нарядах смотрятся на их фоне дорого. Я довольна всем, что Мелинда сделала для этого места. Теперь дело лишь за мной и за моим талантом. Если всё пройдёт хорошо, то я стану знаменитой.

— А ты потрудилась на славу, дорогуша, — слышу я восторженный мужской голос и поворачиваюсь к выходу. Прямо у распахнутых дверей стоит Маркус Келлер — мой учитель и отменный дизайнер. Именно у него я проходила стажировку в Париже. Он многому меня научил и если бы не он, то я вряд ли бы оказалась сейчас тут.

Маркусу чуть больше сорока, и он достаточно известен в модных кругах. Его наряды носят именитые звёзды. Мне безумно повезло, когда я попала к нему. И, конечно же, я не могла не пригласить его на свой праздник. Ведь отчасти это и его заслуга.

— Маркус, я так рада, что ты приехал, — подхожу к нему и заключаю его в объятия. От него пахнет слегка сладковатым парфюмом, который тут же напоминает мне аромат свежих эклеров, которые мы пробовали в одном из кафе в Париже.

Благодаря своим высоким каблукам мы с ним находимся практически на одном уровне, но даже так, он немного возвышается надо мной. Маркус является гордым обладателем густых каштановых волос, которым позавидует любая девушка. Его лицо идеально выбрито, выставляя напоказ идеально очерченный подбородок и скулы. Вообще Маркус очень привлекательный и, несмотря на то, что многие говорят о его нетрадиционной ориентации, он натурал. Не спрашивайте, откуда я узнала, просто скажу, что нельзя судить человека по его внешности. То, что мужчина заботится о своём внешнем виде, ещё не значит, что он гей.

Мужчина улыбается мне и целует в обе щёки. Я безумно рада, что он смог приехать, ведь с его затруднённым графиком это сделать сложно. Он владеет двумя модными салонами, имеет свой бренд, постоянно участвует в каких-то конкурсах, помогая начинающим дизайнерам, вроде меня. Маркус Келлер — кто-то вроде крёстной феи для Золушек, мечтающих попасть в мир моды.

— Я всегда знал, что ты добьёшься многого в этой жизни. Когда ты пришла ко мне, то уже знала гораздо больше, чем многие новички, которых я видел. Но, конечно же, я не мог отпустить тебя в сольное плаванье, и был к тебе строг. Ты же понимаешь, что это было ради тебя, — он прищуривается и поворачивается на каблуках своих блестящих туфель, оглядывая помещение магазина.

Если честно, то слово «строг» тут не совсем уместно. Он гонял меня сильнее всех стажёров, постоянно придумывая новые поручения. Поначалу мне казалось, что он просто не воспринимал меня всерьёз. Ведь по сравнению с другими стажёрами, я была никем. Они прошли обучение в самых известных школах и университетах. А я была всего-навсего домашняя заучка. Но потом я начала замечать, что нападки со стороны Маркуса становятся всё реже, а замечания только по делу. Не знаю, когда это произошло, но в один момент мы просто приняли друг друга и стали работать вместе. Если бы мне тогда предложили поменять наставника, то я бы отказалась.

— Я рада, что ты приехал, для меня это очень важно.

— Разве я мог пропустить такое, — он улыбается, отчего на его правой щеке появляется еле заметная ямочка. — Ну, так, когда я увижу твою коллекцию?

— Думаю, тогда же, когда её увидят все, — подмигиваю ему, усмехаясь при виде обиженной физиономии Маркуса. Он складывает руки на груди и искусно выгибает бровь. Сейчас он больше похож на непослушного подростка, несмотря на то, что на нём идеально-белый костюм с галстуком-бабочкой, и если приглядеться, то на лице можно заметить крошечные морщинки.

— А разве у меня нет какого-то эксклюзивного права на тебя? — произносит он с лёгким французским акцентом.

— Может быть и так, но всё же я немного тебя помучаю.

— И этого чертёнка создал я, — он взмахивает руками и добродушно улыбается, — раз так, то увидимся через пару часов на показе.

— Где ты остановился? — спрашиваю я.

— В отеле конечно, там отличные массажистки, — он коварно ухмыляется и целует меня в щёку. — Всё, удачи тебе, увидимся позже.

— Сильно не увлекайся массажем, — отвечаю я, целуя его в ответ.

— Посмотрим, как дело пойдёт, — Маркус подмигивает мне и уходит.

Я снова погружаюсь в заботы по приготовлению, следя за тем, чтобы всё оказалось на своих местах. Через час приезжают модели, стилисты и визажисты. Помещение магазина заполняется шумом голосов, криками и смехом. Вокруг царит такая суета, что я не сразу вспоминаю, о том, что сама ещё не готова. Слава богу, я подумала обо всём заранее и привезла своё платье сюда. Оставляю моделей в руках опытных людей и ухожу в свой кабинет. Для показа я специально сшила себе чёрное платье в пол. Оно больше похоже на длинную сорочку, потому что у него тонкие бретельки и шёлковый материал. Но так как сейчас в моде такой пижамный стиль, то, как говорится, я буду в тренде. Длинные черные волосы я выпрямляю и укладываю с помощью геля. Получается немного строго и официально, несмотря на то, что волосы остаются распущены. Накладываю макияж, выделяя тёмными тенями и подводкой глаза. Я же говорила, что стоит появиться какому-нибудь важному поводу и удержать меня от яркого макияжа становится сложно. Губы крашу матовой помадой яркого сливового оттенка. В последнюю очередь надеваю туфли на высоком каблуке, моя страсть и боль. Но красота требует жертв, поэтому придётся немного потерпеть. Напоследок подхожу к большому зеркалу, и смотрю на результат своих трудов. На меня смотрит отражение привлекательной молодой женщины, сильной и деловой. В карих глазах пылает решимость, и я посылаю улыбку своему отражению. Меня переполняет энергия, внутри всё кипит и бурлит, словно в чане с водой. Нужно немного унять пыл иначе я взорвусь от нетерпения. Чувствую себя ребёнком перед Рождеством, ожидающим прихода Санта Клауса. Когда я была маленькой, то подолгу засиживалась в ожидании этого старика в красном, но, как правило, всегда засыпала к полуночи. И вот сейчас я снова, как та маленькая девочка жду, когда свершится волшебство. Сажусь за свой стол в мягкое кожаное кресло и достаю из нижнего шкафчика бутылку вина. Нужно немного выпить для успокоения души. Там же нахожу бокал и наливаю в него красное вино. Откидываюсь на спинку кресла и глубоко вздыхаю, осматривая свой кабинет. До сих пор не могу осознать, что у меня есть персональный кабинет, что совсем скоро двери моего магазина откроются для посетителей и обо мне узнают множество людей. Кажется, что всё это сон и скоро меня разбудит мама и заставит идти в школу. Но нет, это реальность и она потрясающая. Я добилась того, о чём мечтала с детства и это потрясающее чувство. Отпиваю из бокала, пробуя вино на вкус, и с блаженным стоном проглатываю жидкость. С каждым новым глотком мои конечности расслабляются и нервозность проходит. Теперь я чувствую лишь уверенность в себе и предвкушение чего-то прекрасного. Убираю вино обратно в шкафчик и встаю с кресла. Собираюсь с мыслями, осматривая кабинет. Мелинда предложила сделать тут всё в коричневых и молочных тонах, и теперь кабинет похож на большую чашку с капучино, но мне нравится. Здесь спокойно и уютно, а на большой кожаный диван насыщенного коричневого цвета так и хочется прилечь. Все шкафы, стол и полки сделаны из дерева и тут до сих пор пахнет лаком, клеем и опилками. Если я буду задерживаться на работе, то вполне смогу переночевать тут.

Глава 4

Маккензи

Я слышала, как о некоторых говорят проснуться знаменитым. Но я даже не подозревала, что когда-нибудь это произойдёт со мной.

Утром я просыпаюсь и первым делом просматриваю новостную ленту в своём планшете. Несколько известных модных блогеров написали о моём показе. На фейсбуке уже более ста запросов о дружбе. В инстаграме всё заполнено фотографиями и отзывами о моём показе. У меня просто глаза разбегаются. В таком небольшом городке вести разлетаются быстро, работа сарафанного радио на деле. Обо мне говорят даже за пределами Аннаполиса. Конечно, не все отзывы лестные, но любая оценка значима. Если бы о моей коллекции ничего не говорили, то это считалось бы провалом. А так моё творчество вызывает бурные обсуждения и споры, значит, я работала не в пустую.

В хорошем настроении я поднимаюсь с кровати и иду на кухню. Сейчас мне не помешает чашка крепкого кофе. В квартире достаточно прохладно и я надеваю тёплый свитер поверх шёлковой комбинации. Варю кофе, попутно намазывая хлеб маслом. В желудке пусто и я не дожидаясь кофе, съедаю один бутерброд. Вчера вечером я практически ничего не ела, только пила, отчего в моей голове сейчас что-то непрерывно гудит. Но потом я понимаю, что это вибрирует мой телефон. Снимаю кофе с плиты и иду искать этот злосчастный аппарат. Иду в прихожую, где нахожу свою сумку, и достаю из него телефон. Номер незнакомый и звонит уже не первый раз. В углу экрана замечаю десять пропущенных. Кому не спится в шесть тридцать утра?

— Да, я слушаю, кто это? — отвечаю я, возвращаясь на кухню.

— Доброе утро, Кензи, — доносится до меня знакомый голос Джека Хастлера. Видимо он решил сменить номер, умно. Если бы я знала, что это он, то ни за что бы, не ответила.

— Что тебе нужно, Хастлер? Теперь ты будешь доставать меня с самого утра?

— Просто хотел извиниться за вчерашнее и позвать тебя на завтрак, — невинным голосом произносит он.

— Я уже позавтракала, — вру я, надеясь, что он от меня отвяжется.

— Ты проснулась только десять минут назад, не думаю, что за это время ты успела позавтракать.

— Что? — откуда он это узнал? Оглядываюсь по сторонам и в этот момент слышу стук в дверь.

— Повиси немного, кто-то пришёл, — говорю я в трубку и иду открывать дверь. Но я совсем не ожидаю увидеть там Джека в пижамных штанах и с тарелкой горячих булочек с маком, от которых ещё идёт пар. Сказать, что я в шоке это ничего не сказать. Джека же судя по его довольной ухмылке, веселит моё шокированное выражение лица. И воспользовавшись моей беспомощностью, он проскальзывает мимо меня в квартиру. Медленно закрываю дверь и поворачиваюсь к нему лицом. Джек, как ни в чём не бывало, разливает кофе по чашкам и ставит булочки на стол. Не знаю, что меня больше всего удивляет то, что он хозяйничает на моей кухне или то, что он делает это в одних пижамных штанах и тапочках. И вообще, какого хрена он тут делает в такое раннее время?

— Чем ты занимаешься, Джек? — наконец выдавливаю из себя главный вопрос.

— Готовлю завтрак разве не видно? Присаживайся, — он выдвигает стул, взглядом говоря мне садиться, но я не двигаюсь с места, — ладно, как хочешь.

Он пожимает плечами, и садится напротив пустого стула, уплетая горячие булочки с моим свежезаваренным кофе. Да что со мной такое? Это мой дом и я здесь главная, нужно так себя и вести. Подхожу к столу и сажусь на выдвинутый стол. Беру свою чашку с кофе и одну булочку. Всё это я делаю, не отрывая глаз от Джека. Он тоже сверлит меня взглядом, продолжая завтракать. Откусываю булочку, и она буквально тает во рту. Хочется спросить, где он их взял в такое раннее время, не сам же он их приготовил, но я молчу. Молчит и Джек. Мы едим в полной тишине, глядя друг другу в глаза. Со стороны мы наверно смотримся глупо. Словно снимаемся в немом фильме.

Когда Джек справляется с кофе и своей булочкой, то встаёт и идёт к раковине. Я пытаюсь смотреть куда угодно, только не на его задницу в этих серых трикотажных штанах. И на его голую спину лучше тоже не смотреть. Но мои глаза то и дело возвращаются к его телу покрытому чернилами. Спина практически вся украшена татуировками, черепа, шипы, цветы всё это переплетается, продолжаясь на руках. Нужно прекратить любоваться его безупречным телом, пока он не заметил. Отворачиваюсь от него и допиваю свой кофе. Джек включает воду и моет свою кружку, после чего ставит её сушиться и идёт к двери. Не смотрю на него, делая вид, что не замечаю в своей квартире этого сексуального татуированного парня. Слышу, как Хастлер останавливается у выхода, но продолжаю сохранять хладнокровие.

— Спасибо за завтрак, увидимся завтра в это же время, — тут уже я не удерживаюсь и смотрю на него.

— Что? — он сейчас сказал, что придёт и завтра? Он же пошутил, надеюсь.

— Удачного дня, Маккензи, — Джек подмигивает и уходит, а я остаюсь сидеть на месте переваривая произошедшее. Что это вообще было? Как он оказался здесь в таком виде и в это время? Зачем приходил и что задумал? После вчерашнего я надеялась, что не увижу его тут больше. Но Джек так просто не сдаётся, он всегда идёт напролом. В детстве он обязательно хотел выиграть в каждой игре. И все играли только по его правилам. Его либо боялись, либо боготворили. Но были и те, кто видел в нём нечто большее, нечто светлое. Таким стал Кэмерон Пирс, и такой была я. Но в отличие от Кэма я поняла, как ошибалась, правда было уже поздно. Джек Хастлер самовлюблённый придурок, который любит внимание и меньше всего любит проигрывать. Но я больше ему не поддамся.

Допиваю свой кофе и иду в ванную. Время раннее, так что я спокойно успею доехать до магазина. Сегодня у меня назначено две встречи с новыми клиентами и с рекламщиками. В наше время без рекламы никуда. Поэтому мне нужно будет проследить за выбором модели для моего рекламного плаката. По завершению эти плакаты будут украшать собой рекламные щиты, двери в магазинах и даже автобусы. Но до этого ещё далеко. Чищу зубы и умываюсь. В зеркале на меня смотрит усталое лицо, а на щеке замечаю отпечаток от подушки, словно крохотные морщины. И в таком виде я сидела перед Джеком. Удивительно, что он так долго продержался, а не сбежал. Ещё и волосы с утра торчат в разные волосы, словно я слетела с очень длинной лестницы. Почему нельзя каждое утро просыпаться уже накрашенными и с идеальной причёской, как это бывает в фильмах? Раз накрасился и всегда выглядишь чудесно, в любое время дня и ночи. Но нет же, каждое утро мы, девушки, подвергаем себя куче процедур, лишь бы не выглядеть, как Квазимодо из Нотр-Дама. Мужчинам в этом смысле живётся гораздо проще, отчего я им немного завидую, совсем чуть-чуть.

Глава 5

Маккензи

До моего дома мы практически долетаем. Джек глушит двигатель, но я до сих пор чувствую вибрации мотора под собой. Осторожно слезаю с мотоцикла и пытаюсь снять шлем. Но ремешки как назло не поддаются моим пальцам. Замечаю довольную ухмылку Джека и вижу, как он встаёт с мотоцикла, приближаясь ко мне.

— Давай этим займётся профессионал, — самодовольно произносит он, протягивая руки.

— Сама справлюсь, — бормочу я, продолжая мучиться с застёжками. От меня не ускользает лёгкий смешок со стороны Джека, и я отворачиваюсь от него. Смейся-смейся, идиот. Иногда мне так и хочется ему хорошенько врезать, чтобы убрать с лица эту вальяжную ухмылку. Но мне кажется, что это не поможет, а только увеличит его улыбку до гигантских размеров.

— Да ладно тебе, Кензи, не упрямься. Учись принимать помощь, — он поворачивает меня к себе лицом и убирает мои руки, освобождая себе доступ к ремешкам. Джек приподнимает мой подбородок и осторожно расправляется с застёжками. А я невольно засматриваюсь на его лицо, замечая две продольные морщины на лбу, словно он постоянно хмурится, густые брови, чёрные ресницы, обрамляющие хищный взгляд тёмных глаз, практически идеально-прямой нос с небольшой горбинкой, немного пухлые губы, до которых тут же хочется дотронуться. Квадратный подбородок и чёткоочерченные скулы, покрытые лёгкой щетиной. Красив, как бог, но я прекрасно знаю, какой демон таится под этой божественной внешностью.

— Вот и всё, — Джек снимает с меня шлем и вешает его на руль мотоцикла, тем самым прекращая мой процесс любования его лицом. Надеюсь, он не заметил, как я на него пялилась. Встряхиваю головой, делая вид, что поправляю волосы, а на самом деле, желая выкинуть Джека Хастлера из своих мыслей.

— Спасибо, — говорю я и, не прощаясь, спешу к своему дому. Но Джек как назло следует за мной. Я не оборачиваюсь, но слышу, как его тяжёлые ботинки ступают по тротуару, чувствую, как он смотрит на меня, а стоит дунуть лёгкому ветерку, я наверняка почувствую аромат его одеколона. Открываю дверь и вхожу в вестибюль, поднимаюсь по лестнице, прислушиваясь к шагам Джека за спиной. Он молчит, но продолжает следовать за мной. Хочется спросить, что он вытворяет, но тогда я покажу свою заинтересованность. А я всеми силами хочу казаться безразличной. Нельзя давать ему то, чего он так жаждет.

Наконец я подхожу к своей квартире и достаю из сумочки ключи. А Джек останавливается в нескольких метрах от меня, напротив соседней квартиры. Кидает в мою сторону насмешливый взгляд и достаёт из кармана ключи. Я стою словно громом поражённая. Наверно со стороны выглядя до невозможности глупо. А Джек тем временем вставляет ключ в замочную скважину и открывает дверь. Какова чёрта тут происходит?

— До завтра, соседка, — проговаривает Хастлер и, подмигнув мне, исчезает за дверью. Наверно, я сплю и всё это нелепый и глупый сон. Но теперь всё встаёт на свои места. Вот почему Джек появился сегодня утром на моём пороге в полуголом виде. Чёрт! Чёрт! Джек Хастлер мой сосед. Он точно хочет свести меня с ума такими выходками. Наверняка, сейчас сидит и смеётся над тем, как он меня провёл. Ну, уж нет, я так просто не сдамся. Что он о себе возомнил? Отхожу от первоначального шока и быстрыми шагами спешу к его двери и колочу в неё со всей силы. Хастлер тут же открывает её и смотрит на меня с усмешкой, которая кажется, всегда присутствует на его лице.

— Может, объяснишь, какого чёрта ты тут забыл? Кажется, это называется преследование.

— Не думал, что в современном мире запрещается переезжать. Мне понравился этот дом, и я решил, почему бы не пожить немного тут, — он сплетает руки на груди, с вызовом глядя на меня.

Внутри я громко и протяжно кричу, но снаружи остаюсь спокойной, только кулаки сжимаю с такой силой, что ногти больно вонзаются в кожу. Нужно сохранять спокойствие. Маккензи, дыши медленно и глубоко. Напускаю на себя грозный вид и немного наклоняюсь вперёд.

— Если ты приблизишься ко мне хоть на метр, то я… — говорю сквозь зубы, тыча в него указательным пальцем.

— То, что ты сделаешь? — прерывая меня, произносит он, делая шаг вперёд. Джек наклоняется ко мне, чуть не касаясь моего лица и шепчет. — Может, укусишь меня или ударишь? Знаешь, я люблю, когда у девушек есть коготки и клыки. Так что я буду только за.

Не успевает он договорить, как моя рука ударяет его по щеке. Ладонь горит, но я не убираю руку, а хватаю его за шею, притягивая к себе.

— Запомни, Джек, что я не одна из твоих одноразовых девиц, — шепчу я ему на ухо, — если ты хочешь поиграть, то я согласна. Но не думай, что я дам тебе выиграть.

Отпускаю его, с широкой улыбкой, глядя на его удивлённое выражение лица. Так то, дорогой, этот раунд за мной. Хлопаю его по плечу и ухожу в свою квартиру, громко захлопнув за собой дверь. С губ не сходит довольная улыбка, а сердце внутри отбивает просто бешеный ритм. Что я только что сделала? Ведь говорила же себе, не обращать на него внимания. Но разве это вообще возможно? Какая нормальная девушка будет игнорировать воплощение настоящего бога, живущего всего в нескольких метрах. Чёрт! Если он будет всё время находиться рядом, боюсь, что я могу быстро сдаться под его натиском. Почему некоторые люди обладают над нами такой силой, которая запросто может нас сломить или оживить, может менять нас, делая хуже или лучше? Я всегда была самой собой, сильной, целеустремлённой, в любой ситуации я могла заступиться не только за себя, но и за своих друзей. Но после того как мы с Джеком перешли черту, я поняла, что больше не та, кем всегда была. Он изменил меня, пробил дыру в моей броне и продолжает делать это снова и снова. По кусочкам разбирая мою кирпичную стену, отделяющую меня от нежелательной боли. Я становлюсь уязвимой, а стараясь сохранить былое хладнокровие, лишь сильнее запутываюсь в самой себе. Я больше не знаю, кто такая Маккензи Джонс. И это немного пугает. Но что если в этом и есть смысл? Что если нужно потерять себя, чтобы заново обрести? Ведь наверняка каждый в своей жизни проходит через нечто подобное. Это некоторый этап взросления. Осознание того, кто мы есть и для чего живём.

Глава 6

Джек

После работы я решаю пойти в свой любимый бар «T.G.I. Friday's». Там делают, пожалуй, лучшие стейки и подают отличное пиво. Когда я туда приезжаю, то зал уже забит до отказа. В интерьере бара преобладает красный цвет. У барной стойки стоят высокие табуреты с красным кожаным сиденьем. Потолок тоже ярко-красный, как и рамы со старинными постерами, висящие на стенах. В зале нет отдельных столов, вместо них тут стоят три длинных стола, за которым и сидят посетители. Это делает атмосферу непринуждённой и дружественной. Даже если ты придёшь сюда в одиночестве к концу вечера ты уже обзаведёшься кучей новых знакомых. Из колонок доносится тихая музыка, которую практически не слышно из-за гула голосов. Подхожу к барной стойке и усаживаюсь на своё уже привычное место. Ко мне подходит Карла, немолодая женщина с ярко-выраженными мексиканскими чертами. Длинные волнистые волосы она убрала назад и подвязала их пёстрым платком. На ней белая блузка и тёмно-синие джинсы с завышенной талией, а на плече висит полотенце в красно-белую клетку.

— Привет, красавчик, — говорит она, опираясь на стол рядом со мной, — тебе как обычно?

— Привет, Карла, ты же знаешь, что я никогда не изменю своим вкусам.

— Да, в еде ты консерватор, не то, что в делах с женщинами, — она одаривает меня улыбкой и качает головой.

— Все мы грешны, Карла.

— А ты этого даже не скрываешь. Стоило тебе войти в эти двери, как все женщины в помещении повернули к тебе головы. Ты словно местная рок звезда. Может, хоть споёшь ради приличия? — она наливает полную кружку пива и ставит передо мной.

— Чего не умею, того не умею, — пожимаю плечами и отпиваю пива.

— Неужели этот мужчина имеет недостатки? — она вскидывает руками и поворачивается к своим напарницам. — Девочки, вы слышали? У нашего Казановы, оказывается, тоже есть изъяны, так что прекратите его боготворить.

Две молодые барменши кидают на меня насмешливый взгляд и начинают смеяться. А одна из официанток немного краснеет, как только мы встречаемся глазами. Качаю головой и возвращаюсь к своему пиву. Карла приносит мой средне-прожаренный стейк, и я принимаюсь уплетать свой ужин. После двух кружек пива я изрядно расслабляюсь и заказываю ещё одну. В зале уже не протолкнуться и я рад, что приехал сюда пораньше. Это место никогда не бывает пустым, даже днём тут много народа. Ну а вечером персоналу даже отдохнуть некогда.

— Кого я вижу? Великий Джек Хастлер собственной персоной, — поворачиваюсь на женский голос и встречаюсь с янтарными глазами Александры Кроссман. Брюнетка с длинными волосами, хорошей фигурой и потрясающим проницательным взглядом несколько лет назад плотно засела в моей голове. Но, к сожалению, она оказалась неподвластна моим чарам. И стала первым поражением в моей жизни, потому что ей по вкусу только девушки.

— Алекс? Неужели это и правда, ты? — спрашиваю я, прищурившись, делая вид, что не узнаю её.

— Нет, перед тобой королева Великобритании, дурень, — она хлопает меня по плечу и улыбается, устраиваясь на соседнем табурете. Эта улыбка может свести с ума любого мужчину, да и женщину, судя по всему тоже.

— С каких пор ты ходишь по таким заведениям? Или ты, наконец, решила покончить с вегетарианством?

— Конечно, нет, — она обидчиво хмурит брови, — но тут подают лучшее пиво в Аннаполисе.

Она кивает Карле и та наливает ей пинту.

— Всегда знал, что ты знаешь толк в пиве, — подмигиваю ей и поднимаю свою кружку.

— Время близится к десяти вечера, а ты всё ещё в одиночестве. Потерял сноровку? — насмешливо спрашивает она, делая глоток.

— Нет, просто устал от этого всего.

— Так-так, секс символ Аннаполиса собирается на покой. И кто же она? Кто пленил нашего красавчика? — Алекс впивается в меня взглядом, словно пытаясь прочесть мои мысли.

— А почему обязательно должна быть ОНА?

— Такие как ты, просто так не меняются.

Девушка отпивает из своей кружки, а я задумываюсь о том, что она сказала. Неужели это правда? Тут я понимаю, что уже больше месяца ни занимался сексом. В последнее время я даже не обращаю внимания на девушек. На всех кроме неё. Маккензи Джонс плотно засела в моих мыслях. Никогда не думал, что это произойдёт. Я никогда не был с девушкой больше одного раза. Все их имена и лица стирались уже на утро. А Маккензи не только оставила во мне свой след после нашего секса, но и продолжает притягивать к себе снова и снова. Мне хочется заниматься с ней сексом снова и снова. Трахать во всех мыслимых и не мыслимых позах. Хочется слышать её стоны и крики, ощущать её сладкий аромат, чувствовать гладкую кожу. Стоит мне взглянуть на неё, как мой мозг отключается, а мысли становятся пошлыми. Кажется, я увяз по самое горло.

Мы выпиваем ещё по паре кружек и покидаем бар, изрядно набравшись. Весенний прохладный воздух проникает под кожаную куртку, но я и не думаю её застёгивать. Мне нравится ощущать эту прохладу. Алекс прижимается ко мне, и я обнимаю её за плечи, так мы и плетёмся по улице. Всю дорогу Александра рассказывает истории из своей жизни, которые на пьяную голову кажутся очень смешными.

Нам на встречу идут шумные компании, спеша к ночным развлечениям. А мы словно старики уже возвращаемся домой. Да, еще несколько лет назад я бы тоже шёл в одной из таких компаний на очередную тусовку. Но не теперь.

— Так вот где ты теперь живёшь? — заплетающимся языком спрашивает Алекс, кивая на мой дом.

— Да, решил временно сменить жильё, — отвечаю я, и в этот миг до меня доносится какой-то крик. Поднимаю голову, кажется, это послышалось с последнего этажа. С балкона Кензи льётся тусклый свет, но её там нет. Возможно, мне и показалось.

Глава 7

Джек

Что со мной творится в последнее время? Маккензи окончательно пробралась под мою кожу. Видеть её с другим оказалось гораздо больней, чем я предполагал. А мысль о том, что этих других за последний год было много, резала меня без ножа. Я хочу её, мне нужна Маккензи Джонс в моих объятиях. Но я до такой степени прогнил изнутри, что вряд ли смогу стать для неё лучшим выбором. Я понимаю это, но принять то, что она будет с другим не могу. Я должен завоевать её, обязан хотя бы попробовать стать лучше для неё. Я не позволю прикасаться к ней никому. Эта девушка моя и скоро она это поймёт.

Я еду в спорт-бар, где меня уже ждёт Кэм. Мы договорились встретиться сегодня. В последнее время мы с ним разговариваем только по телефону. Срок родов всё близится, и они заняты обустройством дома, который купили недавно. Поэтому друг весь в делах, ещё и должность тренера футбольной команды отнимает половину его времени.

Когда я приезжаю в бар, то сразу же замечаю своего друга в дальнем углу зала. Направляюсь к нему, проходя мимо шумных компаний. Здесь практически одни мужчины, если не считать двух официанток и одну ярую болельщицу, одетую в цвета команды «Баффало Билс». По телевизору, как раз идёт матч между ними и «Балтимор Рэйвенс». Кэм когда-то играл в воронах, но всё это уже осталось в прошлом.

— Ностальгируешь? — спрашиваю я, кивая в сторону телевизора, когда подхожу к другу.

— Есть немного, — он усмехается и встаёт, заключая меня в объятья. — Привет, дружище.

— Привет, старина, — хлопаю его по плечу, и мы устраиваемся за столом.

Перед Кэмероном стоит кружка с пивом и тарелка с фисташками. К нам подходит официантка, девушка лет двадцати со светлыми пепельными волосами, завязанными в строгий пучок. Я заказываю то же, что и у Кэма и она удаляется.

— Хреново выглядишь, опять всю ночь ездил с вечеринки на вечеринку? — спрашивает Кэм, осматривая моё небритое лицо. Надо сказать, что и чувствую я себя тоже хреново. Всю ночь я то и дело ворочался, прислушивался к тому, что происходит за стеной, мысли постоянно возвращались к тонкому телу Кензи в моих руках. Я всё ещё ощущал её вишнёвый запах. Она почему-то всегда пахла вишней, и этот запах крепко засел в моём мозгу. Теперь всегда, когда чувствую вишнёвый аромат, я начинаю оглядываться в поисках её. Боже, веду себя как незрелый подросток.

— Нет, я с этим завязал, теперь каждую ночь провожу в своей кровати, — замечаю насмешливый взгляд Кэма и резко добавляю, — один.

— Срань господня, этот день настал, — произносит друг и начинает громко хохотать. Откидываюсь на спинку стула, ожидая, когда пройдёт его истерика. Он замечает мой хмурый взгляд и успокаивается. Кэм наваливается на стол локтями и с самым серьёзным выражением лица произносит.

— Джек, хочу открыть тебе глаза на происходящее. Ты влюбился и, похоже, по самые уши.

— У тебя разыгралась фантазия, — бормочу я.

Приносят моё пиво, и я делаю большой глоток, наслаждаясь прохладной жидкостью. Я продолжаю упираться, но понимаю, что это глупо. Моё сердце так сильно бьётся, стоит мне увидеть её. Правильно говорят, что влюблённые люди превращаются в глупцов. Рядом с Кензи я становлюсь настоящим придурком. Но я ничего не могу с собой поделать, мой мозг напрочь отказывается работать, когда находится в радиусе метра от самой желанной девушки, которая у меня только была.

— Уж поверь мне, брат, я прошёл через это. Я вижу, когда человек влюблён. Любовь ставит на нас печать, которую могут увидеть только знающие, что это за чувство, люди. И я вижу эту отметину на тебе. Кто эта девушка, Джек? Кому удалось положить на лопатки самого стойкого мужчину в этом городе? — Кэм выжидающе смотрит на меня, но я почему-то не решаюсь назвать её имя.

— Нет никакой девушки, Кэм, — отвечаю я, отпивая ещё пива.

— Мы же друзья или нет?

— Конечно друзья.

— Тогда почему ты не хочешь говорить кто это?

— Потому что ты её знаешь, — замолкаю, но встречаюсь с выжидающим взглядом Кэма и всё же добавляю, — это Кензи.

Сначала он удивлённо таращится на меня. Потом медленно откидывается на стуле и его губы плавно растягиваются в ухмылке.

— А я знал, чёрт подери! — он неожиданно хлопает рукой по столу. На нас тут же оборачивается парочка посетителей, но Кэмерон на это не реагирует. — Я всегда думал, что между вами двумя что-то творится. Между вами была энергия, вы искрили, как оголённые провода. Теперь всё встало на свои места.

— Ничего не было раньше. Это была простая дружба, но всё изменилось год назад, — я сам не понял, как начал всё рассказывать. Просто мне нужно было поделиться. Нужен был совет. Мне двадцать шесть лет, а я впервые встретился с любовью лицом к лицу. И как бы мне не хотелось строить из себя героя, знающего, что делать. На самом деле я ни черта не знаю.

— Всё оказывается гораздо запутанней, чем я предполагал. Влюбиться в Кензи это само по себе опасно, но обидеть её, это сродни самоубийству. Ты ведь понимаешь это? Тебе следует быть осторожней. Все мы знаем Маккензи Джонс в гневе. Но за этой воинственностью она хранит доброе и нежное сердце. Я должен сказать, что вы подходите друг другу, как никто другой. Но если ты всё испортишь, она тебя никогда не простит. У тебя всего один шанс, не наделай ошибок.

— Спасибо, что поддержал, — без всякого энтузиазма отвечаю я.

— Я просто сказал правду, — пожав плечами, мой друг бросает на меня сожалеющий взгляд и одним глотком осушает свою кружку.

Позднее, когда я приезжаю на работу, то встречаюсь с оценивающим взглядом Джен. Она стоит за стойкой и не отрываясь следит за каждым моим движением. Сегодня на ней просторная ярко-розовая рубашка и джинсовая жилетка. А ноги обтянуты тёмно-синими джинсами. Своими длинными наманикюренными ногтями она стучит по столешнице, чем невероятно сильно меня нервирует.

— Не нравится мне твой вид, Джейкоб. Ты бы хоть побрился, а то клиентов распугаешь, — наконец выдаёт она.