Огненный дождь

3

— Никогда! — Марианна отпрянула назад, крепко вцепившись руками в подлокотники. — Ты с ума сошел!

— Почему? — Его голос был на удивление спокойным, но глаза… Глаза пронзали, словно стальной клинок, жалили, как змеи, хлестали ее душу подобно кнуту.

— Я не могу поверить, что ты дошел до этого, Фред… Прошлого не вернуть, и с этим надо смириться.

— Я никогда не смирюсь. Ты понимаешь? Это как гноящаяся рана внутри меня, а теперь я имею реальный шанс что-то сделать с этим, и будь все проклято — я это сделаю.

— Я никогда не выйду за тебя замуж!

Он же ненавидит ее. Это ясно как день. Отвращение, презрение, уязвленная мужская гордость — даже этих слов недостаточно, чтобы описать его чувства. Марианна видела это, с предельной ясностью осознавая: ни за что на свете она не откроет ему свой секрет. Если Фредерик собирается жениться на ней, только чтобы удовлетворить чувство мести, то как же ей поступить со своими чувствами?

— Ты сделаешь именно то, что я сказал, Марианна. У тебя нет выбора.

— Никогда! Понимаешь, Фред Галли? Никогда, никогда, никогда! — Она вскочила, не в силах сидеть от переполнявшего ее возбуждения.

— Почему же нет, моя дорогая? — спросил он с явно наигранной вежливостью. Он стоял за столом, угрожающе возвышаясь над ней. — Я не понимаю, как ты можешь противиться такому заманчивому предложению. В конце концов, твое общественное положение не пострадает — ты по-прежнему будешь вести образ жизни богатой наследницы. Если я правильно помню, эти мелочи очень важны для тебя. Теперь я смогу обеспечить тебе надлежащее положение в обществе.

В его голосе не было ни капли нежности, в его чертах — мягкости. Смуглое лицо, словно неподвижный холодный камень, не отражало ни единой эмоции. Стальные глаза леденили кровь.

— Я верю, что сможешь, — пробормотала Марианна, отводя взгляд, а Фредерик так стремительно обошел стол, что, прежде чем она осознала это, он уже стоял возле нее. Он взял голову Марианны в ладони и притянул к себе.

Сердце ее заколотилось еще сильнее. Она нервно облизнула губы. Она никогда не выйдет за него замуж, но какой-то простой и естественный отклик на мужскую притягательность Фреда зародился глубоко внутри нее, а вслед за ним — инстинктивная реакция убежать как можно быстрее. Глаза Марианны расширились от ужаса.

Отступление невозможно. Его руки сжимали ее голову, как железные тиски. Она стояла совершенно неподвижно, пытаясь подавить предательское тепло, разливающееся по телу.

— Веришь, Марианна? — спросил Фред, искривив губы. — А в то, что сделала четыре года назад, тоже веришь?

Марианна не ответила. На этот вопрос у нее не было ответа.

Воспоминания подобно монстрам, возникающим из темноты, захватили ее. День свадьбы, чудесный, солнечный, тихий весенний денек, который говорил о приближении лета. Стив, смотрящий на невесту с удовлетворением, довольный сознанием, что теперь она принадлежит ему.

Марианна удивилась, что Фред тогда остался на прием. Потом она поняла, что он остался потому, что уйти было равносильно бегству с поля боя. Именно этого и хотел Стив. Но для Фредерика такое неприемлемо: пусть он потерял любимую, но зато определенно сохранил честь, не уронил своего достоинства.

Марианна болтала с друзьями и родственниками, краешком глаза постоянно наблюдая за Фредом.

Стивен почти не отходил от невесты, дразня соперника. Несколько едких замечаний то там, то здесь, то одному, то другому…

Марианна помнила, как в бессильной ярости она скрежетала зубами от бесстыдной игры, которую затеял Стив. Он всегда любил прихвастнуть богатством своих родителей перед Фредериком.

Деньги. Они были единственным, что разделяло Фреда со всеми остальными. Его родители перебрались в Англию с очень маленьким капиталом, и хотя отец получил престижную работу в одной из технических фирм, по сравнению с остальными семья Галли имела незначительный доход. Школьная форма Фреда была куплена в магазине подержанных вещей, а учебники не покупались вовсе — он брал их в библиотеке.

— Думаешь о свадьбе, Марианна? — спокойный, но жесткий голос вернул ее к действительности.

Марианна мигнула, непонимающим взглядом уставившись на стоящего рядом мужчину.

— Думаю — о чем?

Фред всегда поражал ее способностью угадывать мысли. Она решила, что лучше притвориться и сделать непонимающий вид, чем признать, что он обо всем догадался.

— О своей великолепной, пышной, счастливой свадьбе. Так много людей кружилось вокруг. Все столпы вашего маленького общества прибыли на событие года. Как на ярмарку.

— Это была не ярмарка!

Фредерик продолжал как ни в чем не бывало, будто и не слышал ее протеста:

— И конечно, твои родители гордились тобой. Еще бы — такая выгодная партия, такая подходящая пара!

Марианна закрыла глаза, вспоминая комплименты того дня. В своем шикарном свадебном платье она тогда выглядела изысканно. Ей повторяли это снова и снова, а Марианна каждый раз изображала самую очаровательную улыбку, так что к концу вечера у нее заныли лицевые мышцы.

— «Счастливчик Стивен Колларье» — эти слова я видел в завистливых глазах почти всех присутствующих мужчин. — В голосе Фреда прозвучало явное отвращение, а Марианна не смела поднять глаз, только крепче обхватила свое дрожащее тело. — Счастливчик Стивен Колларье, поймавший в сети самую большую рыбу в море. Он тускнел рядом с тобой, как и все остальные, разве не так, Марианна? — тихо спросил Фред. — Все, кроме меня.

Сердцебиение стало невыносимым. Марианна представила себя и Фреда вместе, когда они занимались любовью, его бронзовое тело, переплетенное с ее, цвета слоновой кости.

Эта картина с пугающей ясностью вспыхнула и пронеслась перед глазами. Марианна в замешательстве отвела взгляд, пытаясь думать о другом.

Для этого она представила себе Стива. Стройный блондин с голубыми глазами, он относился к тому типу мужчин, которые в детстве и юности очаровывают красотой, но в зрелые годы не обладают сексуальной притягательностью.

Марианна никогда не считала Стивена привлекательным. В нем было что-то непонятно отталкивающее. Однако они оба принадлежали к одному кругу. На какое-то время их пути разошлись из-за разницы в возрасте, как это бывает, а потом опять сошлись. Такое часто случается в их маленьком городке.

Родители Марианны, Стива, их друзья знали друг друга очень давно. Было бы удивительно, если бы это не коснулось их детей.

— Почему бы нам не оставить все, как есть? — отчаянно прошептала она, не отваживаясь поднять глаза. От близости желанного мужчины у Марианны кружилась голова. Если она не выдержит взгляда этих пугающих таинственных глаз, это только обострит ситуацию.

— А разве не так поступают старые друзья? — Он жестко усмехнулся. — Разве они не вспоминают прошлые деньки?

— Старые друзья?..

Вопрос повис в воздухе. Фред, внезапно отвернувшись, снова уселся в кресло за столом. Как будто оно принадлежало ему. Как будто он уже владел фирмой и офисом.

Марианна рискнула взглянуть на него из-под опущенных ресниц. Ситуация была странной, даже нелепой. Если у нее осталась хоть капля здравого смысла, то она сейчас же возьмет себя в руки, кинет ему ледяную улыбку и уйдет. Вместо этого она, вслушиваясь в тяжелое молчание, продолжала сидеть.

— Ты изменился.

Невольное замечание удивило ее саму. Она не собиралась говорить этого. Она хотела сообщить Фреду, что остается при своем и что недолго ему быть покупателем фирмы Лойтеров, потому что выдвинутое им условие — выйти за него замуж в обмен на спасение бизнеса ее отца — для нее неприемлемо.

Фредерик откинулся в черном вращающемся кресле.

— Да, моя дорогая, теперь я богатый преуспевающий бизнесмен.

— Я не это имела в виду.

Грозный взгляд Фреда приказывал ей замолчать и не вмешиваться, но Марианна не собиралась безропотно сносить его нападки.

— Меня не интересует, что ты обо мне думаешь, — раздраженно произнес он, перелистывая блокнот на столе.

— Почему же? — едко заметила Марианна. — А почему, собственно, меня должно волновать, интересуют тебя мои слова или нет? Ты же проклинаешь меня!

— Задело? — Он снова набросился на свою жертву: его глаза блестели словно серебро. — Огорчена, что я не собираю осколки наших отношений по обочине дороги, куда ты их выбросила четыре года назад?

— Конечно, нет!

— Ты слишком высоко оцениваешь свое обаяние. Возможно, здесь ты заставляешь кого-то обернуться тебе вслед, но, дорогая, ты забываешь, что в Америке масса свободных одиноких женщин.

Фредерик внимательно наблюдал за ней, подобно естествоиспытателю, жаждущему увидеть реакцию «подопытного кролика» на различные раздражители.

Марианне пришлось приложить определенные усилия, чтобы сохранить спокойствие.

— Я не слишком высоко оцениваю свой шарм, как ты считаешь, и не веду учет головам, оборачивающимся мне вслед в этом городе. Кроме того, у меня никогда не было сомнений, что Америка наводнена одинокими свободными женщинами, что бы это замечание ни означало.

Фред сжал губы. Марианна могла бы сказать, что ее находчивый ответ произвел на него впечатление. Неужели он действительно ожидал, что она сдастся без боя? Он явно получал удовольствие, заставляя ее безропотно плясать под его дудку. А она до смерти устала поступать так, как хотят другие.

Марианна растянула губы в простодушной улыбке.

— И ты, конечно, своего добился и обольстил всех этих одиноких женщин своей красотой? — Ей не нравилось думать об этом. Еще больше не нравилось, что его слова вызывают в ней дикую ревность.

— С чего ты взяла, что я ловелас и обольститель? — насмешливо спросил Фредерик. — В Америке чрезвычайно развито равноправие полов.

Марианна знала, что это ложь. Это совсем не в его стиле. Несмотря на огромное семейное состояние Лойтеров, Фред ни разу не разрешил ей заплатить за себя. Вместо этого они ели в дешевых бистро или же перекусывали бутербродами прямо на кровати. А потом занимались любовью… От этой случайной мысли потеплело на душе, и Марианна украдкой взглянула на возмутителя спокойствия. Потом перевела взгляд на крепко сцепленные пальцы.

Нет, Фредерик Галли был итальянцем во всех отношениях. Даже одежда от самых дорогих американских модельеров не смогла изменить этого.

— Менее чем через месяц тебе до отвращения надоест жить здесь, — заметила Марианна, стараясь думать о чем-нибудь прозаическом, чтобы успокоиться и вернуть неуместные сейчас эмоции на свое законное место — в прошлое.

— О, я думаю, элемент новизны удержит меня здесь какое-то время.

Марианна поняла его намек. Новизной будет она сама. Когда она ему надоест, тогда он и уедет. Они посмотрели друг на друга, думая об одном и том же — что они враги, стоящие по разные стороны баррикады.

— В таком случае тебе придется обойтись без чего-нибудь новенького. Условия, на которых ты желаешь купить фирму моего отца, выполнены не будут.

Марианна снова встала, но он тихо пророкотал:

— Сядь. Я уже достаточно ясно дал тебе понять, что ты не уйдешь из офиса, пока я не скажу все, что хочу.

— А я уже достаточно ясно дала понять тебе, что ты не имеешь права мне приказывать и распоряжаться моей жизнью.

— Мистер Добсон рассказал, что тебя ожидает, если я не куплю компанию? — лениво протянул Фред, сжимая пальцы за головой и холодным взглядом окидывая девушку с головы до пят.

— Он сказал, что у компании еще большой потенциал и достаточное количество крупных клиентов, — ответила Марианна, повторяя слова бухгалтера.

— Эта борьба только приблизит конец. Менее чем через год весь этот «большой потенциал» будет ностальгическим воспоминанием, а «достаточное количество крупных клиентов» останется в далеком прошлом.

— Год — достаточно большой срок, — вставила Марианна. — За год все может случиться.

— Например? — Фредерик проявил не более чем умеренный интерес к ее реплике.

Это разъярило ее больше, чем если бы он ответил грубостью или насмешкой.

— Например, — спохватилась она, заставляя мозг придумать несколько разумных предложений, — я могу найти кого-нибудь для управления фирмой от моего имени и в моих интересах.

— Кого?

— Ну, уж если бы я имела кого-нибудь на примете, не сидела бы здесь, унижаясь, — пылко сказала Марианна.

Ее оппонент слегка поднял брови.

— Унижаясь? — спросил он, как будто мысль о подобном никоим образом не приходила ему в голову. — Это лишь плод твоего воображения.

Фред поднялся и направился к Марианне. Она смотрела, испытывая растущее смятение, как он медленно приближался.

— Ты говоришь глупости, — пролепетала Марианна едва слышно, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Затем, собрав все силы, откашлялась и произнесла более или менее спокойно: — Я не понимаю и не хочу понимать, о чем ты говоришь.

Он был почти рядом, возвышался над ней, глядя сверху вниз.

Почему он не может замереть на месте? Почему он не замолчит, вместо того чтобы воскрешать мучительные воспоминания четырехлетней давности? Они печальны… и так причиняют боль, а он делает их предметом торга.

Живя со Стивом, она никогда не теряла самоконтроля. Она просто возвела вокруг себя крепость, защищенную невидимым рвом, который ни один человек не мог преодолеть, и за этими стенами и рвом прятала сердце и душу.

Теперь Фредерик Галли вернулся, и спустя несколько часов Марианна уже обнаружила трещины в своей броне.

Он поднял руку и провел пальцами по ее щеке. Жест был настолько неожиданным, что на секунду ей показалось, будто сердце перестало биться.

— С тех пор как ты увидела меня, твои щеки горят каким-то лихорадочным румянцем, — тихо произнес Фредерик.

— Это от ярости, — пробормотала Марианна, в то время как его пальцы медленно скользили по ее шее. — Не будешь ли ты так любезен убрать руки?

— Почему?

— Потому что мне это неприятно.

— Почему?

— Потому, — сказала она, пытаясь сохранить хладнокровие. — Мне не доставляют удовольствия прикосновения человека, который меня ненавидит.

— Ты в этом уверена? Твой рот говорит одно, но твое тело говорит мне кое-что совсем другое.

Его рука поползла ниже и накрыла выпуклость ее груди, плотно облегаемой дорогим серым шерстяным костюмом.

Реакция Марианны была мгновенна и привела ее в смятение. Ее грудь поднялась, а сосок затвердел, страстно желая продолжения ласки.

Горло сдавил сильный спазм, тело напряглось, как всегда при его прикосновении. Сердце забилось неровными глухими ударами. Марианна отшатнулась, собрав всю свою волю, и отступила назад.

— Как ты посмел? — сказала она, потрясенная его поступком. — Да как ты посмел? — пролепетала она еще раз почти бессвязно.

Она уже забыла, на что похоже прикосновение мужской руки. Наложив на свое тело насильственное табу, Марианна говорила себе, что заниматься любовью с мужчиной — не для нее. Как она ошибалась! Небрежная ласка Фреда, которая и вызвана-то была лишь одним желанием — доказать свое преимущество, разбила все ее защитные редуты.

Марианна обхватила себя руками, ограждая от любого возможного посягательства, и взглянула на Фредерика.

— Ты говорила о… — подсказал тот как ни в чем не бывало. Марианна посмотрела на него с изумлением: о чем это он? — о великих планах спасти компанию твоего отца, — продолжал Фред. Он зашагал вдоль окна, посматривая вниз и повернувшись к ней спиной.

У Марианны было такое впечатление, что Фредерик изначально рассчитывал на ее слабость и неуверенность, заранее имея предвзятое мнение о ней.

— У меня пока нет ничего особенного, чтобы наладить руководство компанией, — заявила Марианна ледяным тоном, пока ее собеседник продолжал уделять внимание исключительно тому, что, по ее мнению, отнюдь не являлось захватывающим зрелищем. — Но я уверена, что найти кого-нибудь для этой цели не составит большого труда.

— Найти где? — спросил он, даже не удосужившись повернуться. — На улице?

— Существуют агентства по найму.

Он медленно с явной неохотой повернулся, с трудом оторвавшись от созерцания полупустых улиц.

— Ну и какого человека ты им закажешь? Который примчится к тебе на всех парусах? — спросил Фред, небрежно опершись о подоконник и, казалось, находя все ее мысли по этому делу необычайно забавными.

— Я найду компетентного человека, — отрезала Марианна.

— Компетентного в чем?

— В тройной обходной хирургии, — огрызнулась она, и это замечание развеселило его еще больше. — Разумеется, в области управления компанией.

— А-а, — протянул он, а потом, нахмурившись, спросил: — А как ты узнаешь, что этот человек — тот, кто нужен?

— Я не слабоумная. Положусь на свою интуицию.

— И это говорит экс-студентка медицинского факультета? Я поражен. А что ты собираешься делать с сегодняшним советом директоров? Выгнать? Ты же знаешь каждого лично. Неужели ты на самом деле рискнешь это сделать? На виду у такого маленького городка?

— Я оставлю их.

— Тогда ты не успеешь оглянуться, как потеряешь все деньги.

— Я рискну. И сделаю это гораздо охотнее, чем позволю себе вступить с тобой в какую-нибудь сомнительную сделку.

Холодная насмешка исчезла с его лица.

— С годами ты стала весьма самоуверенной, — произнес Фредерик с плохо скрываемой неприязнью. — Я не припомню, чтобы ты была такой чопорной четыре года назад, когда решила связать судьбу со Стивеном Колларье. Ты никогда не любила его! Какое оправдание ты находила этому браку, а, Марианна? Скрывала под улыбкой свою боль и думала о благе Англии? Союз двух таких прославленных семейств стоил этих жертв?

— Ты отвратителен!

— Забавно, что это говоришь мне ты.

— Тебе не купить меня, Фредерик. — Даже произнося эти слова, Марианна осознавала их нелепость. Четыре года назад она, в сущности, продала себя. Но как только Марианна сказала себе эту правду, то начала яростно опровергать ее.

— Деньги купят все, — ожесточенно произнес Фред. — И ты — не исключение.

— На деньги нельзя купить счастье. Нельзя купить любовь. Ни уважение, ни здоровье им не подвластны.

Фред отвел взгляд.

— Да ты философ, — саркастически протянул он.

Марианна вздохнула, как-то вдруг устав от его издевательских насмешек.

— Прошу тебя, не делай этого, — вяло произнесла она. — Я понимаю, что ты был огорчен, когда я вышла замуж за Стивена…

— Огорчен?! Ты так это называешь? Хотя, пожалуй. Да, я был огорчен.

— Но не настолько, чтобы навсегда пропасть в Америке, не настолько, чтобы не заметить, как много там «одиноких женщин»!

— А ты ожидала, что я буду поддерживать с тобой связь, Марианна? Писать тебе письма о том, что я изнемогаю. А ты могла бы параллельно ставить свои опыты с семейной жизнью и ремонтировать разбитое сердце по ту сторону Атлантики?

— У тебя нет сердца.

Смуглое лицо окаменело.

— В таком случае я счастливый человек. — Он сделал паузу, потом спросил голосом, в котором слышалось презрение: — Ты хотела именно этого? Держать меня на привязи, хотя сама вышла замуж за другого? Поддерживать со мной любовную связь, пока вы с мистером Колларье изображали перед всеми идеальную пару?

— То, что ты говоришь, отвратительно! — Краска бросилась ей в лицо.

— Существуют и более отвратительные вещи, — резко парировал Фред.

Марианна отчаянно желала найти в себе силы встать и убежать прочь от этого злобного незнакомца, который хотел удержать ее жизнь в своих руках. Незнакомца, ибо Фред ее прошлого был совершенно другим человеком.

Фред ее прошлого… Марианна будто бы видела его. Это видение преследовало ее четыре года. И она упорно пыталась его убить. Но как все плохие воспоминания, оно являлось вновь и вновь.

— Не говори мне, что ты забыла ту прелестную маленькую сценку в саду твоих родителей четыре года назад! — Его лицо исказилось от ненависти.

— Глупо копаться в прошлом, — Пробормотала Марианна, неловко пытаясь избежать неприятного объяснения.

— Я был в саду. Стив шел за мной. Он уже достаточно перебрал, и я действительно начинал жалеть о своем решении держаться до конца. Черт возьми, самым благоразумным поступком было отклонить его предложение стать шафером на вашей свадьбе и прямо признать, что на некоторые вызовы нашей гордости лучше не отвечать.

— Стив тогда слишком много выпил, — прошептала Марианна.

— Наш дорогой Стив всегда очень трепетно относился к бутылке, правда? Он проследовал за мной в сад и вернулся к тому, на чем закончил.

Марианна все помнила. Она болтала с матерью, когда краешком глаза увидела, что они оба выходят из шатра. Девушка сразу подумала, что их разговор может быть кем-нибудь услышан. Сама эта свадьба вызывала в ней отвращение, но скандал между женихом и его шафером был вовсе некстати.

Марианна поспешила за ними. Сначала она никого не увидела. Сад был очень большим, ухоженным, с рощицами, деревьями и клумбами рододендронов. Он привлекал внимание своей естественностью, как уголок чуть тронутой человеческой рукой природы. Марианна немного прошлась по дорожке, осматриваясь кругом, и вскоре увидела две фигуры, стоящие под кроной большого дерева.

Мужчины спорили — это было заметно даже издалека. Стивен размахивал руками, а Фред словно статуя застыл на месте. Приближаясь, Марианна увидела, что под маской ледяного равнодушия клокотала едва сдерживаемая ярость.

— Моя дорогая женушка, — говорил Стивен, улыбаясь и едва скрывая свой триумф, — сказала мне, что ты недостаточно хорош для нее. Она сказала, что бедность привлекает лишь на какое-то время. Сначала нужда вносит некоторое разнообразие в жизнь, но в конце концов делает ее слишком неудобной, слишком неустроенной и полной проблем.

Тогда Марианна не смогла защитить себя. Фредерик смотрел на нее с горьким презрением, точно так же, как и сейчас, точно так же, как в тот момент когда он появился на пороге офиса мистера Добсона. Он ничего не забыл и никогда не забудет.

Марианна почувствовала отчаяние человека, запертого в длинном темном туннеле, в конце которого, увы, не видно света.

— Я даю тебе шанс, Марианна, рассказать все, как было на самом деле. Теперь рядом нет Стива. — Фред подарил ей долгий холодный взгляд. — Я жду, затаив дыхание, твою версию тех событий. Надеюсь, скажешь мне, что все это было ужасной ошибкой и я неправильно все понял.

— А почему я должна тебе что-то говорить? — ответила Марианна, и дикое выражение, промелькнувшее в его глазах, сменилось вновь холодной скучающей усмешкой. — Ты не поверишь ни единому моему слову. Ты давно все решил для себя заранее. И вернулся-то сюда только потому, что неожиданно Его Величество Случай дал тебе возможность заставить меня страдать еще больше. Я не намерена отдаваться на милость победителя, которым ты себя чувствуешь, и умолять о прощении. Я не дура.

— Ты всегда была ею, Марианна Лойтер, — произнес Фредерик чуть надтреснутым голосом. — Сначала — когда связалась со мной. Я заинтересовал тебя, потому что казался другим, из другого мира, но такое положение вещей вскоре потеряло свою привлекательность для девушки твоего безупречного воспитания, правда? Но ты допустила серьезную ошибку, моя дорогая. Ты права. Его Величество Случай бросает мне спасательный круг, и будь я проклят, если не воспользуюсь им.

— Я не позволю этого, — пролепетала она, смущенная и испуганная решимостью в его глазах.

Фред всегда был безжалостен и безапелляционен в суждениях. Одной из главных черт его характера был рационализм: сначала он оценивал ситуацию, затем — последствия своего решения, а потом обрушивался на свою жертву подобно урагану, сметающему все на пути. Такое дикое, почти свирепое наступление и преследование когда-то забавляло и околдовывало Марианну, поскольку она видела все это глазами влюбленной девушки. Теперь ей самой стало не до смеха, а колдовство исчезло. Марианна видела себя стоящей на пути быстро несущегося поезда, который в любую минуту мог раздавить ее.

— Я больше ничего тебе не скажу, — заявила она. — Я не продам тебе компанию отца, какими бы выгодными ни были предложения.

— О, я все равно буду управлять ею, Марианна, так же как и тобой. Для этого не нужно даже бороться. Это только дело времени.

Он подошел к двери, открыл ее, и через минуту появился мистер Добсон.

Марианна смотрела на бухгалтера, и казалось, должно было наступить облегчение, но она не чувствовала его. Только страх неясной угрозы от слов Фредерика сжимал ее сердце.

— Надеюсь, все вопросы выяснены? — Мистер Добсон поспешил сесть за стол, его глазки беспокойно бегали.

— Не совсем. — Фред уселся в кресло напротив стола, непринужденно положив ногу на ногу.

— Да? — этот ответ явно поставил мистера Добсона в тупик. — Появились какие-нибудь проблемы?

— Я не продаю компанию, — спокойно, но твердо сказала Марианна. И в следующий миг каким-то сверхъестественным шестым чувством она ощутила, что зависит от Фредерика каждой клеточкой своего существа, как четыре года назад. Она всей душой ненавидела это ощущение, так как никогда не чувствовала себя такой уязвимой.

— Она продаст, — ровным голосом произнес Фред. — Нужно просто обработать несколько зазубренных краев и согласовать ряд условий.

Марианне даже не было необходимости смотреть на Фредерика, чтобы представить себе самоуверенность, написанную на его лице. Мистер Добсон был убежден его словами, успокоился и уютно устроился в кресле. Все шло как надо. Ее возражения в расчет не принимались. Остались только формальности.

Но почему? Ей достаточно сказать только слово… Она не сказала его, трусливо убеждая себя, что здесь не время и не место позволять себе какие-либо дебаты по этому вопросу. Но Фред Галли не добьется своего. Если он хочет войны — она будет бороться.