Огненный шторм (Шеннон Майер) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Шеннон Майер

Огненный шторм

Серия «Элементаль» Книга 3

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтези†•°*"˜ http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Firestorm

Автор: Шеннон Майер / Shannon Mayer

Серия: Элементаль #3 / The Elemental Series #3

Переводчики: Юлия Сазонова (july_5), Оксана Никитина (pikapee)

Редактор: Аліна Линовицька (alinalin)

Вычитка: Аліна Линовицька (alinalin)

Глава 1

Магма схватила мои руки и, связывая, так далеко отвела их назад, что едва не вывернула мне плечи. Вокруг нас, скрипя, покачивались на ветру сосны Края. Вой волка вдалеке на мгновение заставил меня подумать, что Гриффин может вернуться и помочь нам с Эшем избежать пленения Саламандрами, или Элементалями огня. Но звука бегущих по земле лап, ни рычания волка, атакующего наших захватчиков, не было.

Чему тут удивляться? Около месяца назад мы с Эшем побывали у Элементалей огня, в Шахте. Мы искали лекарство от легочных червей, которые истребляли наш народ. Нам дали от ворот поворот, но «нет» было неподходящим ответом. В конечном счете, мы нашли лекарство, и наша семья была спасена. Но цена оказалась слишком высока — несколько смертей. И все на счету моего копья. Какое-то время я думала, что нам удалось избежать наказания.

Я огляделась, выискивая в лесу хоть намек на движение, и ничего не увидела. Никто не пришел спасти нас, никто не пришел приказать Саламандрам отпустить нас. Хотя мы и были в Крае, мы снова остались сами по себе. Очевидно, что даже мой отец махнул на меня рукой, и вручил нас Королеве Фиаметте и Шахте, хотя лично говорил мне, что никогда не сделает подобного ни с кем из своих детей. Как быстро все менялось в моей жизни, доказательства были налицо.

Снова.

Медленно повернув голову и заставив тело не реагировать на боль, я посмотрела на Мэгги.

— Мэгги, я уже сказала, что мы пойдем с тобой.

Она хмыкнула и прищурила оранжевые глаза.

— Магма, а не Мэгги, и мы с тобой не друзья. — Ее ногти впились в мою голую кожу, и кровь тонкими струйками потекла в сгибы локтей. — Таким лжецам, как ты, нельзя доверять, так что, думаю, сделаем по-моему.

Остальные три Эндера засмеялись, но я даже на взглянула на них. Сейчас не они были моей проблемой. Она сжала меня сильнее, словно подчеркивая свое превосходство.

Я заставила себя улыбнуться, не смотря на пульсирующую боль в спине и плечах, и решила ударить по больному месту:

— Твои приятели Эндеры не слишком высокого мнения о тебе, не так ли? Ты позволила мне остаться на ночь в Шахте, затем сбежать оттуда, пока ты просто стояла и смотрела. Из-за этого тебя наверняка понизили в звании. Особенно если учесть, что я всего-навсего низший Элементаль земли.

Справа от меня Эш застонал:

— Ларк, не заводи ее.

Но было слишком поздно брать свои слова обратно, да я бы и не стала этого делать, не после того, через что мы с Эшем прошли в Глубине. После того как мы выжили в мире Ундин — Элементалей воды — я не была уверена, что во мне осталась хоть капля терпимости и способности прощать любого, в чьих венах не текла кровь Терралингов — Элементалей земли.

Мэгги, для меня теперь Магма, если следовать ее указаниям, громко зашипела, звук был похож на шипение кузнечного горна.

— Последним, что ты увидишь, перед казнью, будет моя улыбка.

Я отвернулась от нее, но сцена вокруг меня не обнадеживала. Окружившие нас Эндеры были одеты в чёрное с ног до головы, их костюмы завершали длинные черные плащи и трехфутовые узкие черные дубинки, свисавшее с их поясов. В отличие от одежды наших Эндеров, состоящей из жилета и брюк от светло- до темно-коричневого оттенков, тела Эндеров Шахты были полностью закрыты. Вплоть до тяжёлых черных ботинок. Если бы не различные оттенки сияющих рыжих волос, они были бы однотонными с головы до ног.

Эндер, удерживающий Эша, смотрел на меня, и я поняла, что знаю и его тоже. Мы уже виделись.

— Мэтч?

Он с Мэгги встречал нас у входа в Шахту, когда все, чего мы хотели — помощи от их целителей. Он напал на нас, как и Мэгги, что в конечном счёте привело меня к убийству не одного или двух, а четырех Эндеров Шахты.

— Не смей разговаривать со мной, — зарычал он, оскалившись на меня. — Тебе не скрыться от нас в этот раз. Приговор тебе вынесут быстро, и даже твой король не сможет отказать нам в этом праве.

Глядя на него, я поняла, что не одна Мэгги была рождена, чтобы выставлять себя дурой.

Смысл слов Мэгги и, в конечном итоге, его дошел до меня. Приговор для Эндера, убившего другого Эндера был прост. Смерть от руки потерпевшей стороны, которой в моем случае была Шахта. Магма протащила меня несколько шагов рядом с Эшем. Он встретился со мной взглядом.

— Просто делай как я.

Мэтч ударил его в лицо с такой силой, что рассек бровь нал левым глазом.

— Закрой свой грязный рот, Терралинг.

У Эша дернулся уголок рта, и он свирепо посмотрел на Мэтча.

— Теперь ты храбрый парень, когда все твои дружки рядом.

Мэтч зарычал, словно от удара:

— Я тебя предупреждал.

Эндер вытащил длинную черную дубинку из-за пояса и качнул ею в сторону Эша. Когда дубинка коснулась земли, я прыгнула к ним, увлекая за собой Мэгги на несколько неловких шагов, пока она не отпустила меня. Сустав в правом плече сместился со щелчком, разрывая связки, но это не остановило меня. Импульс прыжка заставил меня врезаться в Эша и повалил нас на землю, когда дубинка просвистела над нами. Мэтч взревел, а я всё-таки смогла встать прямо, застонав, когда плечевой сустав встал на место.

Другие Эндеры, похоже, удивились. Словно они не могли поверить, что мы будем сопротивляться.

— Бежим? — Спросила я, когда мне удалось собраться с мыслями вопреки пульсирующей боли в плече. Я пятилась от Эндеров, оттаскивая Эша за собой. Если мы соберёмся, то сможем убежать от них.

— Твой отец сказал, что мы должны пойти с ними без сопротивления…

— И ты думаешь, это хорошая идея?

Эш не ответил, и я поняла, что права. Мы оба это поняли. Мой отец не был в здравом уме, и уже довольно давно. И пока его душевные раны, нанесенные Кассавой, не затянутся, мы не могли ему доверять.

Мы действительно были предоставлены сами себе.

Злость зародилась где-то в животе и медленно разрасталась, пока не достигла моих рук, которые были скованы железными наручниками. Я напитала ею присущую мне энергию земли и послала ее в железо, разрывая мелалл, молекулу за молекулой, пока наручники не упали у ног.

Мэгги изумлённо взглянула на меня, и красные завитки — свидетельства ее магии, окутавшие ее кисти — были единственным предупреждением, что она собирается поджарить нас силой своего элемента. Огонь плясал вокруг ее кистей и спускался на землю вокруг нас, образуя идеальный круг. Я щёлкнула пальцами, и земля укрыла огонь, потушив его одним махом.

По крайней мере, пока я злилась, мне было легко дотянуться до своей силы. Без опоры на гнев я не могла прикоснуться к земле и ее силе. И я не знала, как исправить этот недостаток.

— Может в Шахте ты и можешь указывать, Мэгги. Но не здесь.

Она взглянула на меня, и я попятилась, врезавшись в Эша. Вот только это оказался не Эш.

Это был ещё один Эндер из Шахты, которого я не знала. Он надавил рукой на мое повреждённое плечо, вжав пальцы в разорванные связки. Я не смогла удержаться от крика и рухнула на колени. Мир пошатнулся перед глазами, когда Эндер надавил ещё сильнее. Лишь краем сознания я улавливала вокруг крики и суматоху.

Вдруг, со вспышкой зелёного и золотого, появилась Ферн, нынешняя жена моего отца, и попыталась остановить Мэгги и других Эндеров из Шахты. Ее животик округлился, так как в нем подрастал мой младший брат или сестра, но, не смотря на это, она вступилась за нас.

— Я здесь королева, и я запрещаю тебе забирать моих Эндеров! — Гневно произнесла она, указывая на Мэгги.

Богиня, возлюби ее, она пыталась. Послышался ещё один голос, выражающий протест, и я с трудом смогла поверить своим глазам.

Рядом с Ферн стоял Коул спиной ко мне, но я его узнала бы в любом случае. Мой от-случая-но-уже-наверное-не-к-случаю любовник, чью руку я была вынуждена отрубить, чтобы он выжил во время катастрофы, вызванной легочными червями. Последний раз, когда мы с ним разговаривали, он был чуть больше чем слегка не в себе. Иногда это случалось с Элементалями, потерявшими конечности.

И все же это был он, и он защищал меня. Он поднял свою целую руку и толкнул ею Мэтча в грудь.

— Она моя. Никто не заберёт ее у меня.

Что ж, а вот и пришло время для нежностей.

Я снова огляделась, звёзды больше не сыпались из глаз. Эш лежал ничком на земле лицом в грязи. Он не сопротивлялся, и я поняла, что самостоятельно не вытащу нас обоих их этой заварушки. Боль погасила мою злость, и я больше не могла удерживать связь с землей.

Эндер, прижимающий меня к земле, надавил сильнее, и я откинула назад голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Волосы у него были светлее, чем у остальных из Шахты, его можно было бы назвать блондином, если бы не отличительный рыжий оттенок.

— Как насчёт ослабить хватку?

Он ухмыльнулся мне, чем напомнил Ила, Ундина, с которым пришлось сразиться в Глубине, и который имел склонность калечить людей.

— Хм, я бы с удовольствием посмотрел на тебя на коленях передо мной, маленькая Терралинг. Ты хорошо смотришься внизу.

Я попыталась вырваться, но он сжал сильнее, и на мгновение мир исчез, и боль затмила сознание.

Я орала и визжала, с огромными усилиями я подняла голову, потому что даже это движение жгло порванные связки и сухожилия. Коул подхватил Ферн и увел ее подальше. Его глаза на миг вспыхнули зелёным, когда они встретились с моими.

— Прости, Ларк. Я не могу спасти тебя.

Я вздохнула.

— И никогда не мог. Это не новость.

Его взгляд заледенел, и Эндер за мной засмеялся.

— О, какой вспыльчивый. Я надеюсь, твоё заключение затянется на недели. Знаешь, я ведь один из стражников в подземелье. Я позабочусь о тебе. Лично.

И почему я не удивлена?

Время, казалось, остановилось, грохот сердца отдавался в висках, одетые в кожу Эндеры расступились. К нам шел мой отец, но я не надеялась, что он спасёт нас. Я потеряла веру в него давным-давно.

— Мне нужно переговорить с моими Эндерами, прежде чем они отправятся навстречу своему наказанию, — сказал он, и его обычно густой голос явственно подрагивал. Мэгги пробурчала:

— Если ты попытаешься их освободить, мы не станем мириться с этим.

Он отмахнулся от нее как от назойливой мухи и остановился передо мной. Он медленно присел так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Ваше Величество, — я склонила голову.

— Эндер Лакспер, я пытался защитить тебя от самой себя, но, видимо, ты обладаешь способностью находить неприятности везде, куда бы ни пошла.

Эндеры вокруг нас переминались с ноги на ногу, кто-то даже хохотнул.

Отец глубоко вздохнул, и из его лёгких вырвался влажный хрип.

— Богиня-мать велела тебе встретить свою судьбу в Шахте без моего вмешательства. У нее для тебя там есть задание, жизнь, которую нужно спасти.

Я подняла голову и по-настоящему посмотрела на него, когда до меня дошел смысл конца фразы. Он был бледен даже с учётом постоянного загара, глаза казались затуманенными, даже одежда висела как на вешалке. У меня сдавило сердце. Неужели один из лёгочных червей выжил?

Я спросила со всей мягкостью, на которую была способна:

— Ты болен?

Он склонил голову так, чтобы наши лбы соприкоснулись, его слова были только для моих ушей:

— Я думаю, что умираю, Лакспер. Во всем мире не сыщется лекарства от моей болезни. Я не знаю, почему Фиаметта послала своих Эндеров за тобой, ведь она клялась, что не держит зла на тебя и Эша.

Он поднял трясущуюся руку и обхватил мой затылок, прижимая сильнее к себе.

— Дитя, будь сильной и знай, что я сожалею за все обиды, нанесенные тебе, впервые я ясно это осознаю. Я благодарен этой болезни, жар смывает всю ложь, которой напичкала мою голову Кассава. Мы увидимся, когда будем вместе прогуливаться за дальней Гранью, но я буду молиться, чтобы ты не отправилась в это путешествие ещё тысячи лет.

Горло сдавило, я не смогла ничего произнести из-за комка в горле. Слезы покатились по щекам, когда он встал и пошел к Эшу.

— У тебя осталось лишь одно задание, Эндер. — Он прикоснулся к плечу Эша. — Ты знаешь, что я имею ввиду.

Эш сжал челюсти и медленно поклонился.

— Все будет сделано.

Рука короля опустилась с плеча Эша, и Ферн побежала за ним.

— Ты должен остановить их.

Он шел не останавливаясь, но я все равно услышала его слова:

— Я сделал все, что мог. Они должны пройти через это самостоятельно.

Эндеры сомкнули ряды, когда отец исчез с вцепившейся в него Ферн, Коул последовал за ними. Как бы то ни было, я могла, по крайней мере, сказать, что они пытались спасти нас.

Эш покачнулся вперёд, и Эндеры сосредоточили все свое внимание на том, как он сцепился с Мэтчем. Эндер позади меня лишь сильнее сжал пальцами плечо.

— Ты никуда не идёшь, Терралинг. По крайней мере, не туда, куда бы хотела.

Потасовка перед нами прекратилась, и рука Эндера сжала меня сильнее как раз перед тем, как краем глаза я заметила черную вспышку, и меня по голове огрели дубинкой, отправляя в небытие.

***

Комната королевы была темной, но это не имело значения. Человек, чьи воспоминания я видела, с легкостью крался здесь, не задевая мебель и безделушки, которые могли обнаружить его — а я была уверена, что это были воспоминания мужчины — присутствие.

— Проклятие, женщина, — прорычал он, — где, мать твою, ты это прячешь?

Он рыскал по комнате, которую я с трудом могла разглядеть в неясных отблесках. Ее построили в форме восьмигранника, стены были из гладкого черного камня, напоминающего дубинки, которые носили Эндеры Шахты. Посередине комнаты расположилась кровать, колонны из черного камня заканчивались изогнутыми остриями, с которых свисала прозрачная ткань, сверкавщая даже в темноте. Она крепилась подобно паучьей сети. Если бы я могла затряслись, я бы затряслась, но пойманная в ловушке чьих-то воспоминаний, я не могла пошевелиться.

— Ну вот, — он наклонился рядом с кроватью и пошевелился, будто дрожа, когда звук струящихся скользящих простыней застал его врасплох. Выглянув из-под кровати, он уставился на свою королеву. Ее рыжие волосы были цвета свежей крови, что только подчёркивало бледность кожи и глубокий голубой цвет глаз. Необычный цвет для ветви Элементалей огня. Она села, простынь скользнула вниз до талии, обнажая грудь на теплом воздухе.

— Что ты делаешь в моих покоях, Эндер?

Он сглотнул.

— Моя королева, все, чего я хочу — это служить тебе.

Она могла поджарить его задницу в мгновение ока, и они оба знали это. Ее способность управлять лавой была неслыханной, начиная с первых хроник их народа. Для нее лава была живой, как прирученный зверь, готовый выполнить любые ее поручения, невзирая даже на законы природы.

Был лишь один способ, попытаться выбраться отсюда живым. Насколько знаменитой была ее способность управлять лавой, настолько же знаменитым было ее ненасытное либидо.

— Я хочу служить тебе любым способом, каким бы ты ни пожелала. — Его голос стал хриплым, и он отважился скользнуть руками по простыням и погладить ее обнаженную кожу. Тыльная сторона его ладони была со шрамами. Старая, небрежно залеченная рана. Четыре неровных рубца, начинавшихся между пальцами и уходивших к основанию кисти.

Она изогнула бровь.

— Каким бы способом я ни пожелала?

Он склонил голову, вдыхая запах ее простыней, и думая, будет ли это последним, что он увидит.

— Моя королева, я весь в твоей власти.

Ее пальцы закрылись в его волосах и притянули его ближе.

— Тогда удовлетвори меня, Эндер. Потому что уже несколько лет не было никого достаточно дерзкого, чтобы войти в мои покои без приглашения.

Он наклонил голову, завладел ее ртом и прижал ее к кровати. Что ж, он не нашел, что искал, и его наставник не обрадуется, но это было даже лучше. Со свободным доступом в королевские покои ему не нужно будет красться сюда тайком. Он сможет получить всю нужную наставнику информацию, и вместе они собьют с Фиаметты спесь. Если ему удастся взобраться на королеву до ее свержения, тем лучше. Она ни за что не заподозрит его.

Избавившись от своей черной кожаной одежды, он скользнул под полог к королеве, его рот и руки блуждали по всему ее телу, доведя ее до оргазма, спустя всего лишь несколько минут…

Я застонала, выскальзывая из воспоминаний, продолжительные любовные утехи из воспоминания засели в голове, возбуждая меня. Как полукровка, наполовину дитя Духа, я видела воспоминания других людей во время Путешествия. И хотя новое воспоминание не было сюрпризом, я все ещё была дезориентирована.

Быстро оглядевшись, я поняла, что кроме Эша, Мэтча и ещё одного Эндера-женщины, здесь никого не было. Чьи бы воспоминания я ни видела, этот кто-то уже покинул комнату Путешествий, и я понятия не имела, кто это был.

Я уловила тонкие парфюмерные нотки цветов вишни и медленно села. Снова в комнате Путешествий Шахты. Это было не то место, где я хотела бы ещё раз оказаться. Стены были скругленными, будто мы сидели внутри земного шара и смотрели из центра. Если бы я могла раздобыть хоть одну нарукавную повязку, я бы вытащила нас с Эшем отсюда. Я огляделась, но вокруг не оказалось ни одной повязки. Черт бы ее побрал.

— Их перенесли после твоего последнего визита, Терралинг. — Эндер со светлыми волосами прошел через дверной проем в комнату. — Так что не надейся схватить одну и слинять. Тебя назначено удерживать.

Назначено. Корректный способ сказать, что мне и Эшу грозит казнь через обезглавливание. И это не принимая во внимание разорванное плечо, а также воспоминания предателя Фиаметты, из-за которых у меня закружилась голова.

Глава 2

Впереди Мэтч подталкивал Эша по лабиринту, которым являлась Шахта. Мой новый друг, казалось, испытывал удовольствие, причиняя мне боль, когда тащил за собой.

Спустя несколько минут я почувствовала в себе достаточно энергии, да и боль утихла до тупой пульсации, позволяя мне говорить:

— У тебя есть хотя бы имя?

— Бранд. — Он ударил меня кулаком в поясницу, толкая вперёд и эффективно прерывая последующий вопрос. Что будет дальше? Куда ушла Мэгги? Не то чтобы она была добрее, но мне было интересно, почему она оставила нас.

Шахта была устроена как улей с бо́льшим количеством коридоров и дверей, чем используемых комнат. Некоторые двери открывались прямо в Шахту, клокочущий кратер с лавой, который для любого, кто не являлся Элементалем огня, означал бы мгновенную смерть. По крайней мере это я понимала. Я никогда не видела саму Шахту, только слышала сплетни. Все что я знала, это что она могла быть грязной лужей. Однако, я в этом сильно сомневалась.

Я пыталась запомнить число поворотов и направление, но вскоре стало очевидно, что нас специально вели самым длинным из возможных путей, и я была уверена, что, по крайней мере, дважды мы возвращались, пока не остановились перед тем, что, как я полагала, было местом назначения.

Двери в ширину были десять футов и, по крайней мере, такие же в высоту. На этих дверях из чистого золота было выгравировано прекрасное изображение извивающегося бескрылого дракона. Изумруды вместо глаз, чешуя из сапфиров, а клубившееся изо рта пламя состояло из крошечных рубинов и жёлтых бриллиантов. Над драконом была надпись: «Всякий входящий будет судим, и недостойного ждёт смерть».

— Ух-ты, а это успокаивает, — не смогла я сдержать сарказм, льющийся из меня. Он скрывал страх, росший в сердце. Эш пододвинулся ближе ко мне, наши Эндеры расположились по сторонам.

— Верь мне, Ларк. Ты должна верить мне, — сказал он тихо, дотянулся до моей руки и провел по пальцам. — Ты можешь это сделать?

— Довольно разговоров.

Мэтч взялся за дубинку и постучал ею в дверь три раза. Я огляделась, пока мы ждали. Позади нас стояли две массивные статуи: одна — королевы в длинном, развевающемся назад платье, а рядом с ней — черной пантеры, изящной и рычащей. Если бы мне нужно было угадывать, то я бы сказала, что пантера была ее фамильяром.

С другой стороны дверей раздался эхом ответный стук. Золотые двери, разрезая дракона пополам, медленно открылись внутрь. Комната была отделана золотом с пола до потолка. В золото были вкраплены все драгоценные и полудрагоценные камни, которые я знала, и несколько, о которых лишь слышала: бриллианты, рубины, изумруды, сапфиры, аметисты, опалы, кварц, малахит, жемчуг и ещё множество камней было разбросано вокруг, словно они ничего не стоили.

Это производило ошеломительный эффект, и, я была уверена, так и предполагалось. Подняв подбородок, несмотря на боль в плече, я пошла вперёд, Эш шел слева.

Перед нами на троне восседала женщина из воспоминаний, которые я видела. Ее сходство со статуей было впечатляющим.

Фиаметта. Волосы на ее голове были собраны в сложную косу, которая снаружи и изнутри оплетала корону, сделанную из рубинов, соединённых тонкими золотыми нитями. Простая по дизайну, она практически полностью терялась в глубоком рыжем цвете ее волос. Голубые глаза не сверкали, в них не было ни намека на эмоции. Она было одета в черный кожаный костюм Эндера, что удивило меня. Быть может, так она начинала свою жизнь? Быть может, она была принцессой, которая тренировалась вместе с Эндерами?

Как и я?

Откуда, черт возьми, взялись эти мысли? Не важно, сколько во мне королевской крови, мне никогда по-настоящему не стать принцессой.

Много разных людей заняли стулья по бокам комнаты. Я увидела наследного принца Флинта, с отличительной черной прядью в ярко-рыжих волосах. Он флиртовал с Белладонной, моей старшей сестрой, когда она была здесь. Глаза оценивающе прошлись по мне, и улыбка медленно расползлась по его губам.

Можешь и не надеяться, ответила я взглядом.

Двое детей помладше, вероятно, из королевской семьи, изучающе смотревшие на нас, тоже были с черными прядями в рыжих волосах.

Кактус, мой друг детства, преданный друг, полукровка, как и я, стоял один у стены и наблюдал за нами, когда мы входили. Наши глаза встретились, и, на мгновение, мне показалось, что он хочет сказать мне что-то своим взглядом. Возможно, прощай.

Фиаметта медленно встала, ее тело двигалось с демонической грацией, как и тело черной пантеры рядом с ней. Ее фамильяр широко зевнула и встала рядом, голубые глаза, такие же необычные, как и у хозяйки, сузились, как только мы попали в поле ее зрения.

— Фиаметта, эти двое принесут много неприятностей. Нужно убить их быстрее, — сказал главный злодей.

— Тихо, — ответила Фиаметта. — Я не спрашивала твоего мнения.

Пантера клацнула зубами и села. Если бы я не знала наверняка, я бы сказала, что он испугался.

На мгновение мне показалось, что я увидела розовое мерцание вокруг головы королевы. Я моргнула. Эш вышел вперёд, закрыв от меня Фиаметту.

— Ваше Величество, произошло недопонимание.

Фиаметта рассмеялась и, спустившись с последних нескольких ступенек, встала на пол наравне с нами.

— Действительно? Очень в этом сомневаюсь, Эндер.

— Если мне позволено сказать, я мог бы объяснить, что случилось, — мягко сказал он, опустив свою светловолосую голову в знак подчинения. Она вышла вперёд, каждое движение ее тела было изящным и грациозным, только грудь, грозившая выскочить из очень темного кожаного костюма, выбивалась из картины. Фиаметта взметнула руку и схватила Эша сзади за волосы, заставляя поднять лицо.

— Что бы ты ни хотел сказать, говори немедленно, или я брошу тебя в Шахту и покончу с тобой.

Я не видела его лица, не могла знать, что у него в голове. Как и все в зале, я ждала, гадая, что же он может сказать такого, чтобы вытащить наши задницы из огня, в самом буквальном смысле.

Эш медленно заговорил:

— Ваше Величество…

— Побыстрее со своим червивым дерьмом, Эндер. Выкладывай, что бы там у тебя ни было, — сказала Фиаметта, настолько же ледяным голосом, и насколько обжигаюшими были потоки лавы.

— Я ответственен за четыре смерти твоих Эндеров. Мой компаньон, Эндер Лакспер, не поднимала руки ни на одного из них.

Не успела я открыть рот, чтобы возразить Эшу, как Бранд захлопнул мне его своей ладонью и прошептал на ухо:

— Не делай эту жертву бесполезной.

Фиаметта скользнула глазами от него ко мне.

— Эндер Бранд, дай ей сказать.

Бранд одной рукой взялся за плечо и вдавил пальцы вовнутрь. Проклятье, как давно Эш все это устроил? Я вспомнила, как он нашел меня в лесу, как он поцеловал меня, прощаясь.

Он знал, что они придут за нами, и с тех пор планировал это. Другого объяснения не было.

Я глубоко вдохнула, когда мой рот освободился от руки Бранда, и я понимала, что Бранд был прав. Если я заявлю, что их смерть на моих руках, то обреку нас с Эшем вместе нырнуть в Шахту. Но если я останусь свободной, я, возможно, найду способ освободить нас обоих. Крошечный шанс, но это все же больше, чем могло быть.

— Тебе нужно проверить его.

Фиаметта изогнула бровь, глядя на меня.

— Я не должна делать подобного. Он не королевской крови, и есть свидетели, желающие увидеть, как он расплатится за свои грехи.

Эш снова шагнул вперёд меня.

— Нет, я признаюсь во всем. Тебе не нужно вызывать свидетелей.

Бранд оттащил меня назад, в то время как Мэтч подтолкнул Эша вперёд.

— Стой тихо, девчонка.

Я даже не замечала, что сопротивляюсь, пока Бранд не заговорил. Я снова попыталась освободиться от него.

— Ты не можешь этого сделать!

Фиаметта протяжно и злобно рассмеялась.

— Ты думаешь, жизни моих Эндеров не стоят возмездия? Их жизни стоят меньше, чем его? Я думаю, нет, Терралинг. — Ее глаза вспыхнули. — Я потеряла четырех Эндеров. Забрали ЧЕТЫРЕ жизни, девчонка. Совсем небольшое наказание, если он, — она схватила Эша за челюсть и развернула его лицом ко мне, — заплатит за это жизнью. Как Эндеры вы должны следовать высоким стандартам. Ты как никто другой должна знать это. Радуйся, что я не брошу тебя вместе с ним.

Меня переполняли ужас и вина. Я была виновной стороной, и Фиаметта правильно сказала — за их жизни нужно заплатить. Но это должен был быть не Эш, а я.

Бранд держал меня, и я осознала, что он больше поддерживал меня, чем удерживал.

— Когда? — Прошептала я и на миг увидела проскочившую в глазах Фиаметты вспышку сострадания.

— Через три дня. С восходом солнца на третий день температура лавы будет наивысшей почти за триста лет. Довольно подходящее время для первого наказания чужеземца, не находишь? Он сам шагнет в шахту, или его бросят, если понадобится, — сказала она. — А тебя подержим в карцере. Последнее, что мне нужно — это неприятности от тебя.

Бранд прочистил горло:

— Моя королева. Я бы хотел предложить лично проследить за ней. Моя жена смогла бы использовать помощь такой сильной девушки, как Терралинг.

Помощь? Он спрашивал разрешения использовать меня как раба, пока я была здесь. Рабство было строго запрещено Богиней-матерью… Хотя я уже видела, как это правило обходили и в Глубине.

Фиаметта наклонила голову вбок.

— Бранд, это ответственное задание. Я не хочу, чтобы твоей семье был причинен вред.

Он слегка кивнул в мою сторону.

— Я лично брошу ее в Шахту, если она сделает хоть шаг в сторону.

Королева Шахты мягко улыбнулась, и удовольствие осветило ее лицо.

— Так и быть. Пусть Терралинг работает для нее, пока она здесь, и дай ей увидеть смерть ее компаньона.

Бранд перекинул меня через плечо.

— Пойдем, моей жене нужно постирать вещи вручную.

Его слова были такими будничными, такими простыми, что подтолкнули мой мозг к действию.

— Нет! Эш, не делай этого! ЭШ! — Я не думала кричать, и все же, я чувствовала, что его забрали у меня, и если бы не это все, он бы остался в моей жизни.

— Ларк. Пожалуйста, доверься мне. — Это было все, что он смог сказать мне до того, как его свалили с ног, прижав лицом к золотому полу. Только его глаза сверкнули немного ярче, чем драгоценный металл, когда он посмотрел на меня.

Меня затошнило от осознания, что это была моя вина, и его казнят вместо меня. Вот, что имел ввиду мой отец, когда говорил с Эшем. Это было его последнее поручение, его последняя обязанность. Спасти меня от огня. Но это мое безрассудное поведение привело нас к такой ситуации. Я должна была что-нибудь сделать.

Бранд вытащил меня через исполинские двери, пронес мимо статуи Фиаметты и ее фамильяра, свернул налево от тронной залы. Мы прошли всего сотню футов, как он опустил меня на землю.

— Я отведу тебя к целителям.

Я хотела рвануть от него, схватить оружие и побежать за Эшем. Я хотела выбраться из Шахты, как мы делали до этого, и плевать на них всех с высокой колокольни, я хотела доказать им, что мы как Элементали земли были сильны. Но я не могла. У меня не было оружия, и мое плечо разбухло до размера небольшого арбуза. Соединить мои связки сейчас было равносильно тому, чтобы запихнуть слона в замочную скважину.

— Почему ты это делаешь?

Бранд положил руку на основание моей шеи сзади и подтолкнул вперёд.

— Пошевеливайся.

— Скажи мне, какого черта здесь происходит! — завопила я, и он швырнул меня вперёд, прижав лицо и тело к стене и уперевшись коленом в мою поясницу.

— Такая импульсивная. Понятно, почему у него были проблемы с твоим обучением. — Он приблизил губы прямо к моему уху, и я чувствовала кожей его шепот. — Эш взял вину на себя, потому что много лет назад не смог защитить твою мать и маленького брата. Он платит за их жизни, Лакспер. А я помогаю ему, потому что он мой друг, и я ему доверяю, если он говорит, что ты важнее, чем кто-либо из нас может себе представить. — Он ослабил хватку, и я медленно повернулась. Его глаза стали серьезными, без тени похоти, что была в них до этого. Все это было лишь игрой.

— Он все это сказал? — Я прижала руку к голове. — Бранд, те Эндеры хотели убить нас. Нам пришлось сражаться, или мы бы погибли.

Он кивнул, прищурившись, и свел брови.

— Я знаю. У нас есть внутренние проблемы. Это является ещё одной причиной, почему я тебе помогаю. Пойдем, сначала позаботится о твоей руке. Потом обсудим, как нам изгнать змей из нашего гнезда.

Бранд махнул рукой вперёд, и я осторожно пошла, куда он показывал. Я прокручивала в голове слова Бранда и пыталась обдумать их, не взирая на боль в плече. В поле зрения попал посох Асклепия¹. На двери была изображена змея, обвившаяся вокруг посоха: обозначение комнат целителей. В глазах помутнело, и показалось, что змея пошевелилась, в тот момент, когда боль окутала меня коконом и пронзила тело, отчего подкосились ноги, и я упала.

Глава 3

Второй раз за сегодня я лежала на спине, изучая потолок, пока Смит, один из целителей Шахты, работал с моей рукой. Он уже помогал мне раньше, когда мы с Эшем ворвались в Шахту. Его руки были очень аккуратными.

— Я собираюсь вправить обратно сустав, других вариантов нет. Так что будет больно.

Наверное, я кивнула, потому что он на секунду отвернулся, и затем Бранд придавил меня к столу. В мозгу лихорадочно прокручивались вероятные сценарии того, как я собиралась вытащить нас обоих с Эшем из Шахты. Наиболее удручающим было то, как, во имя Богини-матери, я должна вытащить Эша из огня, в который он сам себя отправил. Смит поднял мою руку, и я медленно вдохнула. Он повернул и резко надавил на нее, вставляя плечевой сустав на место. Послышался щелчок и тихий хруст, а затем щелчок, когда кость вошла в суставную сумку.

На долю секунды я подумала, что это было не так больно, но боль постепенно нарастала, и я обрадовалась, что Бранд крепко меня удерживал. Я корчилась от нее, от прилива адреналина, облегчения и ощущения, словно острые ножи разом вонзились в меня — все это было чересчур для меня одной. Проглотив слезы, я снова медленно расслабилась на кушетке.

Бранд похлопал меня по здоровому плечу.

— А сейчас нам пора идти.

Я села, и мир закружился перед глазами. Мне показалась, что я увидела, как промелькнула черно-белая шерстка.

Смит засмеялся.

— Что ты здесь делаешь, Пета? Я думал, королева изгнала тебя.

Моргнув, я посмотрела вниз в зелёные глаза Петы, что была в обличии домашней кошки. Когда она хотела, могла превращаться в снежного барса. Как фамильяр, она должна была защищать и присматривать за могущественными Элементалями, за которыми ее закрепляли. В ее случае последний Саламандр, которого она защищала, погиб в Глубине, где мы и познакомились.

Но она дважды спасала мою задницу, и я этого не забуду и не выкажу ей неуважения в любом случае.

— Привет, Пета, — я пододвинулась вбок на кушетке, оставляя ей место, куда она могла бы прыгнуть. Она даже глазом не повела.

— Замарашка. Вижу, у тебя снова неприятности.

Бранд заворчал:

— Кошка, для того, кого сейчас могут вышвырнуть отсюда, ты слишком много болтаешь.

Пета чихнула, хотя, наверное, она хотела фыркнуть, и вытерла лапой морду.

— Да ладно тебе. Не моя вина, что мне вечно поручают идиотов.

Я опустила ноги на пол.

— Тогда удачи тебе с твоим новым огненным назначением. Надеюсь, он будет умнее, чем предыдущий.

Бранд кивнул головой влево и ушел, я последовала за ним. Вернее, должна была. Пять крошечных когтей впились мне в голень. Я остановилась и снова посмотрела вниз.

— Ну что тебе ещё, кошка?

Мерцающие зелёные глаза сузились, когда она отпустила меня.

— Замарашка, удача мне понадобится. Богиня-мать уже дала мне новое назначение, я не в восторге от него.

Я выбросила здоровую руку в воздух.

— Чудесно. Удачи. А мне пора идти заняться делами.

С этими словами я пошла от нее. Да какого же черта этой кошке было от меня надо. Я ничего не могла сделать с ее назначением, каким бы плохим оно ни оказалось. Проклятие, если только она не шпионила за мной для своего нового хозяина. Я оглянулась через плечо, но ее не увидела.

Следуя за Брандом по углам и закоулкам шахты, я была удивлена тому месту, куда он меня привел. Коридор закончился, и нам открылся вид на пещеру, чей потолок был в сотнях футов над нашими головами. Оттуда, где мы стояли, я могла с легкостью спрыгнуть на пол. Но мое внимание привлекла вовсе не высота пещеры, и даже не ее площадь как минимум в тридцать акров, спрятанных внутри горы.

По периметру пещеры к каменным стенам жались дома, а перед ними в маленьких ящиках силились выжить садовые растения. Дети играли, а женщины смеялись, занятые повседневными делами. В воздухе витали звуки музыки и пения. Настоящая деревня Саламандр жила своей жизнью.

Через деревню текла река лавы, булькающей, как обычный ручей. Тут и там появлялись пузырьки горячего газа. Даже с того расстояния, на котором находилась я, чувствовался нестерпимый жар. Пот высыхал, стоило ему только выступить на коже.

К самому краю лавового потока подбежал ребенок, маленькая девочка с хвостиками и в бледно-розовом платье, я от неожиданности резко втянула воздух. Она поджарится до состояния чипсов, если кто-нибудь не остановит ее. Я шагнула, но Бранд сгреб меня и усмехнулся. Я развернула голову, чтобы взглянуть на него.

— Как ты можешь смеяться?

— Просто смотри, Терралинг.

Я развернулась, чтобы увидеть, как девочка засунула руки в расплавленную массу и вынула их… хихикая. Она ещё пару раз зачерпнула и вылила немного лавы в вырытую ею ямку. Богиня-мать, она играла с ней.

Я с трудом сглотнула. Одно дело было знать, что Саламандры используют огонь, а другое видеть, как ребенок играет в бурлящей лаве.

— Пойдем, познакомишься с моей семьёй.

Бранд шагнул на уходящую вниз лестницу, выдолбленную прямо в горе и ведущую нас по серпантину к нижнему уровню. Тихое мяуканье застало меня врасплох, когда мы спустились вниз. Пета стояла наверху лестницы.

Бранд фыркнул.

— Тебе вовсе необязательно идти за нами, невезучая кошка.

Она не ответила, а просто прыгнула с лестницы и с легкостью приземлилась мне на плечи. Я едва не согнулась пополам от ее крошечного веса, и мое больное плечо напомнило, что потребуется время для его выздоровления.

Она устроилась поудобнее, ее крошечные лапы казались невероятно тяжёлыми на чувствительном плече.

— Я же говорила, что у меня новое назначение, — ее глаза впились в мои, сверкая от нескрываемой неприязни, и осознание того, что она говорила, пронзило меня.

Я всплеснула руками и затараторила:

— Нет, ты разыгрываешь меня, так? Мне не нужен фамильяр.

Но как только я произнесла это, я поняла, что это неправда. Фамильяр был бы тем, на кого я смогла бы положиться, тем, кто прикрыл бы мне спину, что бы ни случилось. Но…

— Пета, ты, наверное, ошиблась, ты предназначена для Саламандры. А не для… меня.

Она улеглась на моих плечах, и тепло ее тела облегчило боль в поврежденном суставе. Ее подергивающийся хвост щекотал мою шею.

— Я не просила об этом. Если у тебя имеются претензии, то становись с ними в очередь к Богине-матери.

Я обернулась и увидела, что Бранд уставился на нас во все глаза.

— Я бы встал. Эта кошка потеряла больше подшефных, чем кто бы то ни было в Шахте. Серьезно, эта кошка невезучая.

Пету едва заметно передернуло, и я подняла руку, чтобы погладить ее по шелковистой шерстке на спине. Передо мной стоял простой выбор. Если Пета действительно была моим фамильяром, то я совершенно не хотела иметь с ней такие же отношения, какие были у нее с прошлым подопечным. Я хотела, чтобы она была на моей стороне как друг и доверенное лицо.

Я опустила руку.

— Она уже спасла меня дважды, Бранд. Если Богиня-мать считает, что я ее заслуживаю, то я благодарна.

Ее хвост перестал дёргаться, и она тихонько выдохнула мне в шею, но больше ничего не сказала. Я сделала шаг, чувствуя изменение центра тяжести от ее веса. Ещё три шага и я поймала нужный баланс, чувствуя себя так, словно всегда носила кошку на плечах.

Бранд изогнул бровь и пожал плечами.

— Это твоя жизнь, но моя жена, скажу я тебе, будет не в восторге от ее присутствия в нашем доме.

Я сжала челюсти и держала рот закрытым. Мне будет нужна помощь, чтобы вытащить Эша живым, и на данный момент это значило, что я не должна раздражать Бранда. Как у Эндера у него был доступ к оружию, и он знал планировку Шахты. Я прокручивала в голове все возможные варианты, но все они сводились к одной простой детали. Мне нужно было найти нарукавные повязки, используемые для Путешествий, выкрасть их, затем попасть в карцер к Эшу. Оттуда мы сможем попасть в комнату Путешествий.

Прогулка в парке солнечным утром не могла бы быть проще. И если я буду говорить себе так достаточно часто, то и сама поверю в это.

Бранд вел меня к мосту, переброшенному через лаву, но даже на таком расстоянии жар был нестерпим, и кожа высыхала, а влага испарялась. Я поспешила перейти мост, оставив Бранда позади, не обращая внимания на его ухмылку.

— Так жарко?

Я лишь быстро ему кивнула. Внезапно возвращение назад в Глубину, чтобы поплавать в водах Карибского моря, уже не показалось такой уж плохой идеей. Если не считать акул, Кракена, крокодилов и цунами. На другой стороне моста стояла огромная статуя, вырезанная из переливающегося белого камня, которого я не знала. Существо, изогнувшийся дракон, было по крайне мере в три раза выше меня. Я показала на него рукой.

— Что это?

Бранд остановился в нескольких шагах впереди меня.

— Символ нашего мира.

— Нет, я имела ввиду камень.

— Не знаю, никто не знает. Эта статуя была здесь задолго до появления Саламандр в этой горе.

Он пошёл дальше.

— Я так полагаю, что разговор окончен, — пробормотала я. Пета фыркнула.

Мы прошли мимо нескольких домов, и постепенно все люди стихли. Женщины стояли и смотрели на меня, не пытаясь скрыть недоверие и, в нескольких случаях, открытую ненависть в своих странных оранжевых глазах.

— Будь осторожна, замарашка. Ты убила четверых мужчин, и женщины знают это, — сказала Пета.

Я попыталась проглотить растущее чувство вины.

— Они были женаты?

— Один из них, — сказал Бранд, — у него должен был родиться ребенок.

Меня накрыла волна всепоглощающей горечи, и я встала как вкопанная, едва дыша. Те смерти были необходимы для спасения моей семьи, но узнать, что я украла отца у неродившегося ребенка? Это была не я, я бы никогда по собственной воле не сделала этого.

И все же я сделала это не задумываясь. Не заботясь о тех, кому могу причинить боль, выкидывая копье вперёд.

— Богиня-мать.

Я наклонилась вперёд, уперев руки в бедра, когда правда легла тяжёлой ношей мне на плечи. Это я должна была оказаться в застенках и ждать казни.

Пета прислонилась голову к моему уху, привлекая внимание.

— Ты делаешь то, что должна, чтобы выжить. Мы все так делаем, замарашка. То, что ты чувствуешь их потерю… это хорошо. Вот когда ты перестанет ощущать боль, которую причиняешь своими действиями… вот тогда тебе должно стать страшно. Когда ты станешь убивать без жалости, тогда у нас у всех будут проблемы.

Я медленно выпрямилась.

— Отведи меня к ней.

Бранд покачал головой.

— Нет. Она обезумела от своей потери.

Злость кусала меня за пятки, и я использовала это, чтобы дотянуться до своего элемента. Прикоснуться к земле было легко здесь, глубоко внутри горы. Окружающая нас скала загрохотала, и приближавшиеся женщины попятились. Я подняла руку и прикоснулась к передней лапе Петы.

— Пета, ты знаешь, где она?

— Бранд прав. Сейчас не время. Может быть, позже.

Я медленно выдохнула и подумала о том немногом, что я знала о фамильярах. Мое обучение было спонтанным, но я помнила, что отец использовал своих двух фамильяров как советников, когда это было ему необходимо. Голос разума. Это объясняло, почему он отослал их, когда всем заправляла Кассава.

Я снова вздохнула.

— Хорошо, Пета.

Она встрепенулась на своём насесте.

— Ты меня слушаешь?

Я пожала плечами и тут же пожалела об этом. Передёргиваясь от боли, я встала рядом с Брандом.

— Это часть твоей работы? Советовать мне?

— Да, но… Редко кто считается со своим фамильяром. Поэтому сейчас нас так редко прикрепляют к Элементалям. Даже к королеве, не считая Джаг, — она так сильно клацнула зубами после последних слов, будто сболтнула лишнего. Джаг, это, наверное, пантера, что была рядом с королевой.

Остаток пути до дома Бранда мы молчали. Внешний вид его дома был таким же, как и у остальных домов: голый, грубо вытесанный, уходящий глубоко в гору со скудным садом в несколько ростков зелени. Но когда мы перешагнули его порог, я увидела комнату, освещенную огнем камина, находящегося как раз напротив нас, я понадеялась, что он только для приготовления пищи, а не для дополнительного обогрева. Ещё свет проникал с потолка. Я посмотрела вверх, в попытке понять, как такое было возможно.

— Световые трубы, в них свет, отражаясь, доходит до нас, так мы выращиваем наши немногочисленные фрукты и овощи, — произнес мягкий тихий голос. Я опустила глаза с труб на женщину, которой он принадлежал. У нее было худощавое телосложение, и она была больше похожа на Сильфа своей хрупкой фигурой. Большинство Саламандр были коренастыми, совсем не похожими на мою семью. Но она была почти крошечной. Конечно, ее ярко-рыжие волосы оттенка тюльпана выдавали ее происхождение. Это и ее бледно-желтые глаза. Не золотистые, как у Эша, а по-настоящему жёлтые, как у кошки.

Она протянула руку ладонью вверх.

— Меня зовут Смоук.

— Положи сверху свою ладонь, — на ухо прошептала мне Пета.

Я сделала, как было сказано, прикоснувшись к ладони Смоук.

— Я Ларк.

Бранд пробурчал:

— Она знает, кто ты.

Смоук убрала свою руку.

— Ты голодна? Я думаю, после такого путешествия, ты должна была проголодаться, — она скользнула глазами к Пете, но ничего не сказала.

— Да, спасибо.

Разговор казался натянутым, словно мы произносили слова, только чтобы скрыть пустоту, чтобы не дать тишине проскользнуть внутрь комнаты. Но почему?

Топот ног заставил меня развернуться и потянуться за копьём, которого у меня не было. Три мальчика вбежали в обеденную зону откуда-то из дальних комнат. У каждого были ярко-рыжие волосы Смоук, но телосложение и глаза были от отца. Они остановились все разом и уставились на меня.

— Ух-ты, она и вправду красотка, — сказал самый младший из троих мальчиков, и сразу же понравился мне. Пета тихо фыркнула.

— Типичный самец.

Бранд положил руку на плечо самому большому из троих мальчиков, тот был с ним почти одного роста, не смотря на то, что очевидно ещё был нескладным подростком.

— Это наши мальчики. Страйкер, Кано и Тиндер. Их сегодня не должно было быть дома весь день, но, похоже, что они услышали, как их мать говорила о еде.

Самый маленький мальчик, тот, который сказал, что я красотка, Тиндер, посмотрел на отца.

— Мы просто хотели посмотреть на нее. Мы никогда не видели Терралинга. А почему у нее одна из наших кошек?

Пета зевнула так сильно, что у нее щёлкнул челюсти.

— Потому что о ней больше некому позаботиться.

Мальчики кивнули, словно то, что сказала Пета, было совершенно логично, и сорвались на улицу, а мать вдогонку крикнула им:

— Страйкер, не позволяйте Тиндеру играть рядом с потоками Шахты! Сегодня никакого плаванья!

Бранд удивленно посмотрел на жену.

— Почему им нельзя пойти к Шахте?

Она нахмурилась.

— Просто я не хочу, чтобы они туда ходили. У меня плохое предчувствие насчет Шахты сегодня.

Бранд кивнул, полностью доверяя интуиции своей жены. Я посмотрела на Пету, но она не ответила мне взглядом.

— Слушайтесь свою мать. Никакого плаванья! — сказал Бранд.

Послышался хор жалоб трёх мальчиков, а затем тишина. Бранд вздохнул.

— Присаживайся, Ларк.

Я села, скорее примостилась на краешек стула.

— Я не уйду без него, Бранд. Ты можешь или помочь мне найти способ освободить его, или я сама найду.

Бранд перевел взгляд со своей жены на меня.

— Трех дней недостаточно для того, чтобы суметь оправдать Эндера, признанного виновным в убийстве, к тому же, тебе придется сделать это, притворяясь, будто помогаешь Смоук. Это твое единственное прикрытие, пока ты здесь.

Глубоко вздохнув, я кивнула скрепя сердце.

— Я знаю, но думаю, что знаю, кто сможет помочь, кто знает входы и выходы из Шахты.

Вопрос был в том, захочет ли Кактус снова помочь мне? Или проявит ли ещё раз преданность этой стороне своей семьи?

Бранд посмотрел на жену.

— Я знаю о твоём друге. Кактус едва избежал наказания за помощь тебе в прошлый раз. Но даже если он не поможет тебе, то помогу я. Эш очень хорошо отзывался о тебе, о твоём чувстве справедливости. Мы нуждаемся в твоей помощи, Терралинг. Наша королева не видит опасности рядом с собой, а мы все нуждаемся в ней, но не в состоянии заставить ее открыть глаза.

— Ты считаешь я должна помогать ей? Кода она угрожает убить моего друга? Даже без суда? — вопрос слетел с языка до того, как я смогла остановиться.

Эндер и облокотился на спинку кресла.

— Во имя справедливости, я думаю, ты поможешь. Если Эш прав насчёт тебя, то поможешь. Он рассказал мне о тебе и королеве Финли, о том, как ты спасла ее от захватчика трона в Глубине. Неужели ты оставишь того, кому можешь помочь?

Если Эш был прав насчёт меня. Слова эхом отдавались в голове. Я не была уверена, что хотела помогать, не после Глубины. К тому же, Финли была маленькой девочкой, не важно, сколько в ней было силы, которая нуждалась в ком-нибудь, кто помог бы ей. Фиаметта же была уже взрослой стервой.

Но Бранд не поможет мне спасти Эша, если я отвечу отказом на его просьбу.

— Хорошо, я помогу, — неохотно солгала я. Пета сжала мое плечо когтями, но я не могла взглянуть на нее, опасаясь, что она увидит мою ложь.

Она положила голову мне на плечо.

— Замарашка, ты нас обоих угробишь.

Глава 4

Бранд барабанил пальцами по столу.

— Я обещал Эшу, что выведу тебя из Шахты, как только смогу. Поэтому, когда увидишь его, объяснишь, что сейчас у нас нет такой возможности.

— Ты хочешь, чтобы я соврала ему, — сказала я, откинувшись на спинку стула и скрестив руки. Пета фыркнула, и я еле сдержалась, чтобы меня не передернуло. Только что я сама лгала Бранду, а теперь упрекаю его за то же самое.

Смоук пододвинула ко мне тарелку с едой.

— Ешь, мы сможем это обсудить, как только ты наполнишь свой живот.

Крякнув, Бранд вгрызся в еду, и я преследовала его примеру, надеясь, что Пета подскажет, если я нарушу какие-нибудь правила.

Еда была просто превосходной. Передо мной стояла тарелка с клейким рисом, политым острым густым соусом с большими кусками манго и свинины. После двух ложек у меня над бровями выступил пот, но это было хорошо, ведь меня наполнило тепло. Я съела три порции, перед тем как отодвинула тарелку и потянулась за оловянной кружкой с водой, как я подумала сначала. Но после пары глотков я поняла, что на языке было молоко с позвякивающими кубиками льда, дающим напитку прохладу.

— Это успокоит огонь у тебя во рту, — сказала Смоук, лишь чуть-чуть приподняв уголки губ в улыбке.

— Спасибо.

Я сделала ещё один глоток и подняла кружку Пете, наклонив ее, чтобы она смогла дотянуться до молока. Она замерла на мгновение и посмотрела на меня, а потом прильнула к молоку и стала жадно лакать. Бранд перестал есть, застыв с открытым ртом и вилкой на полпути ко рту.

Я перевела взгляд с него на Смоук.

— Что?

Она опустила глаза, таинственно улыбнувшись.

— Ничего, — он покачал несколько раз головой и вернулся к еде. Ну что я натворила в этот раз, черт возьми?

Смоук мягко вздохнула.

— Поделиться едой со своим фамильяром — значит, что ты принимаешь его как своего собственного. Это неожиданно, вот и все. Пета, когда в последний раз твой подопечный действительно тебя принимал?

Пета вытащила голову, а у нее на кончиках усов остались маленькие капельки молока.

— Мне хватит, замарашка.

Она не ответила на вопрос Смоук. И хотя было бы любопытно узнать о последних подопечных Петы, но это далеко не первая задача в моем списке.

Я наклонила кружку и допила остатки молока, когда у меня созрел аргумент.

— Бранд, если ты на самом деле друг Эша, то знаешь, что он не убивал тех Эндеров. Ты знаешь, что он не заслуживает смерти за допущенную много лет назад ошибку. Это не его вина, что мою мать и брата убили во время его дежурства. Это все происки Кассавы. Он хороший человек, и это неправильно по всем статьям.

Он громко вздохнул.

— Все это так, но я связан с этой семьёй, и поэтому мне нужна твоя помощь, я могу идти против желаний Фиаметты не больше, чем ты можешь идти против желаний своего короля.

— Это просто смешно, ты же не раб, — отрезала я. — Ты лишь пользуешься этим как прикрытием, чтобы не делать того, что нужно.

Бранд подался вперед, приподняв одну бровь так, что она едва не касалась линии роста волос.

— Ты проходила испытание с Богиней-матерью? Должна была, раз ты Эндер.

Я нахмурилась.

— Конечно, проходила. И что с того?

Он положил свои огромные ручищи на стол.

— Тогда ты клялась поддерживать свою семью во всем, клялась в этом своей жизнью и обещала подчиняться своему королю во всем, что бы он ни попросил.

Вот, червивое дерьмо и зеленые палочки, что я могла ответить на это? Я не клялась ни в чем подобном. Богиня-мать помогла мне снять блок, который Кассава наложила на мои способности, и отправила обратно.

Должно быть, я долго молчала.

Пета выпустила в меня когти.

— Замарашка.

Я прочистила горло и покачала головой.

— Нет. Богиня-мать не заставляла меня присягать никому.

Бранд взглянул на свою жену, которая не сводила с меня глаз.

— Тогда ты, — тихо сказала она, — в особенном положении. Ты не связана теми же узами, что и другие Эндеры. Бранд не может помочь тебе, именно поэтому ты ему и нужна. Но могу я. Я не Эндер и не связана нерушимыми узами.

Бранд охнул, будто она пнула его по яйцам.

— Смоук, мы уже обсуждали это. Я не хочу, чтобы ты впутывалась в это. Фиаметта вот-вот взорвется, и я не хочу, чтобы она считала тебя врагом.

Смоук счищала с тарелок остатки еды.

— Наша королева постоянно на грани. Такова ее природа. Она как вулкан, который постоянно грозит извержением.

Я встала, отодвинув назад стул, в голове крутились вопросы, в особенности один.

— Почему вы оба помогаете мне? Я убила четырех ваших Эндеров.

Ну вот, теперь я это произнесла вслух.

— А убила ли? Где же тогда тела, Терралинг? — Смоук впилась в меня взглядом, и я увидела острый ум, скрытый сдержанными движениями и хрупким телосложением. — Если нет тел, как доказать, что это ты их убила?

Странно, но она была права. Не было доказательств, если не было тел. Но мне показалось, было ещё что-то кроме того, что она сказала.

— Что случилось с телами? Или ты пытаешься сказать, что они не умерли?

Отсутствие смертей означало бы отсутствие наказания. Мне лишь нужно было найти тела.

— Я была там как одна из помощников Смита. Те четыре Эндера мертвы, Ларк.

Мне пришла именно эта мысль.

Она продолжила:

— Но их тела поспешно бросили в Шахту. Без похорон.

— Словно скрывали что-то, — сказала Пета. По спине пробежала дрожь, и я передернула плечами, чтобы избавиться от этого ощущения. Я подумала точно так же. Единственной причиной сразу же сбросить тела в Шахту могло быть сокрытие чего-то. Например, как они умерли.

Что было бессмысленно, если я была тем самым человеком, который убил их, неужели они хотели скрыть улики?

Смоук вытерла руки о штаны.

— Пойдем, пройдемся вместе, так мы сможем обсудить, что сделать в первую очередь.

Бранд медленно встал.

— Вы обе будьте осторожны. И возьмите белье для стирки или ещё что-нибудь, что хоть как-то спасет ее выход из дома от разоблачения.

Это было верно подмечено, предполагалось, что я буду помощницей во время своего пребывания в Шахте. Смоук указала на плетёную корзину, доверху забитую бельем.

— Ларк, возьми корзину. Я возьму камни.

Я сгребла корзину, а Пета прыгнула в нее, устроившись сверху, как маленькая кошачья королева. Смоук собрала четыре гладких плоских камня, идеально подходящих, чтобы взять в руку и использовать для выбивания грязи из белья.

Она подошла к мужу и слегка коснулась его губ своими. С удивительной для размера его рук нежностью он погладил ее лицо. Я почувствовала, что стала свидетельницей чего-то личного, не предназначенного для моих глаз, когда они прошептали друг другу слова прощания.

— Будь осторожна, моя милая смутьянка, — тихо произнес он.

Мы вышли из дома и молча направились в другую сторону пещеры. Вокруг нас стоял людской гул, жизнь Саламандр продолжалась в ежедневной рутине. Но, надо отдать им должное, они были счастливы. В противоположность той атмосфере, что я видела в Глубине, где Ундины боялись даже разговаривать, не то что смеяться или петь.

Я прижала плетёную корзину к бедру, и она приняла форму моего тела. Пета покачивала головой в такт моим шагам, зорко осматривая пещеру. Вдруг она подняла голову, вытянув шею и округлив глаза.

Я посмотрела в том же направлении. Вдоль параллельной стены промчался невысокий человек. Одетый в чёрное с ног до головы, он, вероятно, едва доходил мне до плеча.

— Смоук…

Она остановилась, бегло взглянула на человека и отвернулась, вздрогнув.

— Их уже видели, двух человек, полностью одетых в чёрное и шныряющих по пещерам. Там, где они были, всякого, кто вступал с ними в контакт преследовали несчастья. Отведи глаза, Терралинг. Тебе не нужно, чтобы она тебя заметила.

Смоук взяла меня за руку и потащила в противоположном направлении, но я непереставая смотрела назад поверх своего плеча. Фигура в черном замерла у выхода и обернулась. Раздался низкий смех, в то время как она подняла руку и беззаботно помахала мне.

Если бы не жара, стоявшая в пещере, пробравший меня холодок накрыл бы меня с головой. Что-то в жесте того человека, в наклоне головы… Это все смутно мне что-то напоминало.

— Давай, угадаю, это часть проблемы, о которой говорил Бранд.

— Нет, призраки приходят и уходят уже многие годы.

Смоук повела меня к лестнице, которая вывела нас на нижний уровень пещеры.

— С ними много проблем, и они приносят неприятности, куда бы ни пришли. Но их нельзя поймать, они неосязаемы, поэтому мы ничего не можем с ними поделать.

Получается, что Саламандры уже пытались поймать призраков и потерпели неудачу. Гордыня являлась отличительной чертой Элементалей огня, и я не собиралась спорить, что «призраки» были вероятно и не призраками вовсе. Тот человек был слишком коренастым, чтобы оказаться неосязаемой тенью.

Чем дальше мы отходили от основного лавового потока, тем легче дышалось, тем меньше высыхал мой пот, и тем прохладнее становилась кожа. Вокруг нас поднимался пар, и ушей достиг звук журчащей реки. Звук, заставивший меня почувствовать себя почти как дома.

— Терралинг, среди нас предатели, — тихо произнесла Смоук, ее слова едва можно было различить на фоне реки, и я поняла, почему она привела меня сюда. Пока мы находились бок о бок, наши слова тонули в плещущейся о камни воде и в пузырьках пара.

Смоук привела меня к берегу реки и села на колени. Я сделала то же самое, и наши ноги оказались прижаты друг к другу. Песок подо мной мягко огибал колени, и я заметила, что это был вовсе не песок, а светло-серый пепел. Я передала Смоук несколько вещей, сама взяла одну из рубашек, окунула ее в воду и стала с помощью камней и пепла стирать ее. Я проделывала это уже тысячу раз в своей жизни и прекрасно чувствовала себя в этой роли.

— Они пытаются свергнуть нашу королеву. Бранд считает, что это за этим стоит один из Эндеров.

Повернув вещь в руках, я зажала ее между костяшками пальцев и потерла пятно, которое увидела. Вода была такой горячей, что кожа стала ярко-розовой, и я несколько раз окунула туда рубашку. Воспоминания, что я видела во время Путешествия в Шахту, были ещё свежи. Но увидеть в них предателя я не могла.

— Я считаю, что он прав. Это имеет смысл с той позиции, что таким образом он сможет подобраться к ней близко. Кому выгодна ее смерть? Ее старшему сыну? Для меня ответ был очевиден: сын Фиаметты, Флинт, несомненно стал бы ее преемником. Без нее на пути он был бы на троне. Плевое дело, зачем тут нужна я?

Смоук покачала головой.

— Даже если бы он попытался перенять власть, наша семья устроила бы ему проверку силы. Фиаметта была Эндером, когда умерла старая королева. Она приготовила серию игр и задач, в которых претендент на трон должен выжить. Фиаметта единственная выжила в них, — она замолчала и окунула рубашку, которую стирала, глубоко в воду, выполаскивая из нее пепел. — У ее сына слабы как сила, так и голова. Он слишком погряз в своём тщеславии, чтобы использовать кого-то ещё. Он знает, что никогда не будет у власти.

Она дала мне один из плоских камней и я начала отбивать им пару штанов.

Было в этом что-то, чего я не понимала.

— И все же, что такого произошло, что заставляет вас думать, будто здесь есть предатель?

Смоук опустила голову.

— Потоки лавы. С ними происходят странные вещи, они сжигают людей, хотя не должны. Ничего серьезного, но тебе нужно понять, Терралинг, мы не горим. Лава, огонь — это наши элементы. Это наш дом. И это наши составляющие. Фиаметта говорит, что держит это под контролем, но Бранд видел ее сражающейся с лавой. Видел, как она склонилась перед этой силой и перекрыла все секции Шахты, потому что не может сдержать поток. И опять же, эти странные смерти от огня. Они все произошли рядом с Шахтой, словно она эпицентр.

Пета сидела теперь уже в пустой корзине и стреляла глазами поверх борта в мою сторону.

— Это ещё не всё. Что-то изменилось в ночных колоколах. Люди стали дольше спать и тяжелее просыпаться. Я тоже это наблюдаю.

Я открыла рот, чтобы спросить, что она хотела этим сказать. Что могли колокола сделать со сном?

Внезапно земля под ногами вздыбилась, толкая меня головой вперёд в горячую реку. Вода крутила меня, как одежду, которую мы стирали, увлекая на дно, где река была холоднее, и я пожалела, что у меня не было моей сережки-крючка, позволяющей дышать в воде, как будто это воздух. Но я потеряла ее в Глубине.

Меня медленно сносило течением, камни на дне, казалось, старались удержать меня на месте. Нет, не казалось, это происходило на самом деле. Камни сгрудились вокруг ног и туловища, удерживая под водой, топя меня, в то время как вода толкала к месту слияния воды и лавового потока.

Червивое дерьмо даже приблизительно не описывало той ситуации, в которой я оказалась. Я цеплялась за дно ногтями, упиралась пятками, чтобы хоть как-то замедлить своё продвижение вперёд. Камни взмывали со дна и врезались в меня: в голову, грудь и живот, выбивая из меня воздух. Я старалась не вздохнуть в воде, чтобы сохранить оставшийся в горящих лёгких воздух.

Я проигрывала, сопротивляясь всеми возможными способами, но чем больше я сопротивлялась, тем сильнее земля старалась убить меня.

Стоп. Меня не пыталась убить земля, ведь я Терралинг. Я разозлилась, что позволило мне взять контроль над силой земли. Я направила ее в камни, перемалывая их в песок. Без их веса, прибавленного к моему, вода швырнула меня к потоку лавы. Река вокруг меня была все горячее с каждой секундой. Я изо всех сил поплыла против течения и оттолкнулась ото дна.

Вынырнув на поверхность, я глубоко вздохнула и осмелилась оглянуться. Непрекращающееся свечение лавы и с шипением поднимающийся пар там, где река встречалась со своим братом, были слишком близко.

Вдалеке Смоук уже бежала ко мне, но она не успевала вовремя, и я бы сгорела в считанные секунды. Отпустит ли Фиаметта Эша, если я умру? Я надеялась на это.

— Замарашка, плыви к берегу, не тяни резину, — рявкнула на меня Пета, пока я находилась в состоянии размышлений о смерти.

Я поплыла к берегу, скидывая с себя оставшийся песок, но понимала, что Пета была права. Это был мой единственный шанс. В обличье снежного барса она передвигалась по берегу с моей скоростью, прижав круглые уши назад, и прищурившись вглядывалась в пар. Температура воды приближалась к точке кипения. Я медленно варилась, кожу кололо от обжигающей воды. Я плыла под водой. Пета не сводила с меня зелёных глаз.

— Прости меня, — сказала она. Я умирала, отчего ей было плохо. Могла поспорить, что я пробыла ее подопечным меньше всех. Я хотела сказать ей, что ничего страшного, что мне было не очень больно. Как оказалось, свариться заживо было не так уж и плохо. Я могла бы сказать ей что-нибудь вроде этого, но не была ни в чем уверена. Я почти ничего не чувствовала.

Острая, дикая боль пронзила правую руку, и я ощутила, что меня тянут. Кто-то вытаскивал меня из воды. Боль в руке немного затихла, а потом сменилась ещё большей болью в том же месте. Словно между костей вонзили заточенные ножи и с ужасающей силой резали ими сустав.

Я закричала, потом поняла, что это Пета вытащила меня из воды в последнее мгновение, сначала с помощью когтей, потом — зубов. Я легла на спину и уставилась в потолок пещеры, отмечая, как световые трубы указывали на нас и доставляли дневной свет глубоко внутрь горы.

— Замарашка, если ты решила поплавать, может следовало выбрать для этого более безопасное место, а? — рявкнула Пета, пройдя мимо моей головы. — Недостаточно, что все считают меня невезучей? Если бы я потеряла тебя в первый день после назначения, с моей репутацией было бы покончено раз и навсегда. Как бы я смотрела людям в глаза?

Я прикоснулась к ней здоровой рукой.

— Спасибо, что спасла меня. Теперь уже три раза. Должно быть, я тебе нравлюсь.

Она фыркнула.

— Почему ты нырнула?

Сев поудобнее, я положила руку на свою голову.

— Я не ныряла. Кто-то толкнул меня.

— Никто тебя не толкал. Я была прямо там, — рявкнула она на меня и цапнула зубами.

— Терралинг толкнул меня, используя землю, чтобы я потеряла равновесие.

Я попятилась от реки, не желая повторения.

— И он же попытался удержать меня на дне.

Пета перестала расхаживать из стороны в сторону.

— Один из твоих?

Я кивнула.

— Ты здесь не одна невезучая, Пета. Меня не очень любят в моей семье, да и в Шахте.

— Замечательно, — проворчала она, и ее тело замерцало, когда она превратилась в домашнюю кошку.

Все тело покалывало от горячей воды, но понемногу неприятное ощущение ослабевало, и цвет кожи возвращался от сверкающего розового к естественному оттенку. Исцеление, как и у всех Элементалей, происходило быстро, но я не думала, что дело было лишь в моих собственных способностях, не тогда, когда прокушенная Петой рука срасталась самостоятельно.

— Что ты делаешь?

— Я позволяю тебе почерпнуть моих сил. Так делают Элементали, они позволяют своим подопечным быть сильнее, быстрее и исцеляться с такой скоростью, которая сохранит им жизнь. Ну, или так предполагается.

Я нахмурилась.

— Что ж, прекрати это. Я не хочу черпать от тебя.

Она тоже нахмурилась.

— Слишком хороша, чтобы черпать от кошки?

У меня не было шанса ответить, так как в это время, задыхаясь, подбежала Смоук.

— Зачем, скажи на милость, ты прыгнула в воду?

Пета слегка покачала головой, и я опустила свою голову, укачивая расцарапанную и прокушенную руку.

— Нечаянно. Я стояла, а потом поскользнулась. Я такая растяпа, вечно обо все спотыкаюсь.

Я украдкой взглянула на нее. Смоук на это не купилась, она положила руки на бедра.

— Ты встречалась с ней взглядом?

Я несколько раз моргнула, пытаясь понять, кого она имеет в виду.

— С ней?

— Маленькая тень. Ты встречалась с ней глазами?

Мое тело тряслось от холода после нахождения в перегретой воде, я кивнула.

— Да.

— Что ж, тогда все понятно.

Смоук протянула мне руку, будто разговор и то, что произошло, завершились. И, возможно, для нее так оно и было.

Однако, в моей голове ее слова запустили цепную реакцию. Тень показалась мне знакомой, к тому же, меня пытался убить Терралинг. Кассава все ещё скрывалась после неудавшейся попытки захватить трон в Крае, но могла ли она быть здесь, ожидая мести. Или в поисках способа уговорить Фиаметту помочь ей? Я знала, что они были подругами, так что нахождение Кассавы в Шахте было вполне вероятно.

Встав, я последовала за Смоук к белью и помогла ей сложить его в корзину.

— Достаточно переживаний на один день, — сказала Смоук.

Пета фыркнула.

— Он ещё не кончился.

Смоук застыла.

— О Богиня-мать, это не к добру.

Я взглянула поверх нее на нескольких женщин, направляющихся к нам. Впереди всех шла глубоко беременная женщина, вытиравшая льющиеся по щекам слезы.

Мой фамильяр прыгнула мне на плечо.

— Это жена одного из Эндеров, которых ты убила.

Сердце ушло в пятки, я опустила корзину. Эту боль причинила я, и неважно, почему.

Я медленно выдохнула.

— Что бы ни случилось, я приму это.

Глава 5

Смоук попыталась остановить их, но ее толкнула в сторону шедшая впереди женщина.

— Прочь с дороги, выродок-полукровка.

Смоук споткнулась и упала на колени на мягкий пепел берега реки, но она хотя бы не ушиблась.

Я выпрямилась, когда беременная женщина подошла ко мне. У нее были покрасневшие от слез глаза с радужками цвета слабого пламени. Казалось, что волосы она подстриглась себе сама, и я припомнила смутно, что что-то подобное Саламандры делают при трауре.

— Ты та самая Терралинг, которая ранила моего супруга? — слова вызвали у нее новый поток слез.

Я кивнула.

— Я.

Пощёчина была сильной, от нее мою голову мотнуло в сторону. Вторая и третья пощёчины были не слабее, кожа от них горела и умоляла уклоняться. Но я не пошевелилась. А она рухнула вперёд, удивив меня. Я поймала ее и опустила на землю, в то время как ее беззащитное тело сотрясали рыдания. Она вцепилась в меня, ее скорбь была безгранична.

— Мне так жаль, — прошептала я, воспоминания о собственных потерях позволяли мне понять, насколько глубоко может засесть боль. Как она забирается в кости и крадёт ту часть тебя, о которой ты даже не подозревал. Эта часть никогда не сможет вернуться, ее можно увидеть лишь на расстоянии, когда другие люди живут собственной жизнью без страха потери, потому что никогда не теряли.

— Ненавижу тебя, — услышала я свои же слова, много лет назад сказанные Кассаве.

— Я знаю, — сказала я. Она подняла полные слез глаза, а ее подруги забрали ее из моих рук, они смотрели на меня осуждающе, словно палач при исполнении приговора. Они помогли ей встать, в то время как она бормотала что-то. Ее речь звучала так, словно она повторяла ее уже сотни раз.

— Я виделась с ним у целителей, он улыбался и был в порядке. Они зашили его рану на боку, она была не страшной. Они сказали, что с ним все будет хорошо, и он пробудет там до утра. И потом ему можно будет вернуться домой, — ее дыхание стало прерывистым, и ее подруги стали успокаивать ее, говоря, что все будет в порядке. Они знали, все, что она говорила, было правдой. — Но он не был в порядке. Утром он был мертв, его рана была открытой, словно его снова проткнули, стежки на ней были разорваны, и повсюду была кровь. Богиня, кровь! — она бы упала, если бы ее не держали ее подруги.

Я обежала ее вокруг и встала перед ней.

— Подожди, постой. Ты сказала, он был в порядке. Его раны исцелили?

Она медленно подняла на меня глаза.

— Да. Я держала его за руку, он трогал мой живот. Говорил, что больше не хочет быть Эндером, если должен выполнять такие приказы вновь. Он хотел видеть, как взрослеет наш малыш, а не бояться постоянно, что его заберут от нас. И его забрали.

Смоук подошла ко мне сзади.

— Лана, что ты имеешь в виду, говоря про такие приказы?

Лана сверкнула глазами в сторону Смоук.

— Он был должен убить Эндера из Края. Он сказал, что это было неправильно, но у него не было выбора. Он был в порядке, в порядке у целителей. Но ты вернулась, так? — она сверлила меня гневным взглядом. — Ты вернулась и закончила начатое, злобная сука.

Она бросилась на меня, и я снова поймала ее, несмотря на поднимающиеся вдоль ее рук всполохи силы. Я не хотела, чтобы она упала, не хотела навредить ее ребенку больше, чем я уже навредила, забрав его отца.

Я поймала ее за талию, когда она споткнулась и повернулась при падении, ее спина прижалась ко мне, и она руками обхватила свой живот. Дух вырвался вперёд и соединил нас обеих. Я увидела ее ребенка, увидела его душу и биение сердца. Он пойдет по стопам отца, будет воином, если переживет роды. Пуповина, соединяющая его с матерью, трижды обвилась вокруг его шеи.

— У тебя будет мальчик, — сказала я, слегка ее придерживая. Она расслабилась в моих руках и положила свои руки на мои.

— Откуда ты узнала…

— Роды будут лёгкими. Тебе будет не очень больно, но у него шея обвита пуповиной. Трижды. Акушерка справится с этим.

Я помогла ей встать на ноги, слова сами лились из моего рта:

— Он будет Эндером, как и его отец. Он будет хорошим человеком.

Картинки покинули меня, и я взялась за голову. Лана взяла мою израненную руку и нахмурилась, глядя на нее, словно в поисках ответа.

— Ты не хотела убивать его, так?

— Нет, я просто хотела выбраться оттуда живой, — сказала я.

Она кивнула.

— Как и мы все.

Одним движением она скинула мои руки со своих и пошла прочь, а за ней последовали ее подруги. Но перед этим каждая из них остановилась передо мной и плюнула под ноги.

Пета — я почти забыла, что она была на моих плечах — фыркнула.

— Этот жест означает, что они бы не плюнули в твою сторону, даже если бы ты была в огне.

— Мило.

Смоук глубоко вздохнула позади меня.

— Могло быть и хуже.

— Эндеры, они все были у целителей той же ночью? — спросила я, и Смоук отвела взгляд.

— Мне запретили говорить об этом, — прошептала она.

— Запретили? Или связали клятвой? — спросила я и сгребла перевёрнутую корзину с бельем. На вещах остался пепел, но я больше не собиралась совать руки в реку.

— И то и другое.

— Итак, я должна это выяснить самостоятельно? Ты мне это хочешь сказать?

Пета дернула кончиком хвоста у моей шеи, и я прикоснулась к ней, находя ее присутствие успокаивающим. Смоук тем временем ничего не ответила, и я поняла, что это и было ответом.

Мы вернулись тем же путем, что и пришли, взобравшись по ступенькам на более высокий уровень пещеры, воздух высушил мою кожу, волосы и одежду за считанные минуты.

— Наверное, я отведу тебя к твоему другу Кактусу, — сказала Смоук. — Ты сможешь поработать у него, убрать его холостяцкую берлогу.

Я кивнула.

— Смоук, а что насчёт нашего посла здесь? Неужели он не смог бы хоть как-то заступиться за Эша?

Она медленно покачала головой.

— Королева отослала всех послов по домам, когда проблемы с потоками лавы усилились. Она не захотела быть за них в ответе.

Черт, с этой стороны помощи тоже ждать не приходилось.

Смоук повела меня через высокий арочный мост в дальнюю часть пещеры, где жили холостяки. Я удивилась, почему их селили отдельно от семей. Пета, должно быть, уловила мое любопытство.

— Не связанных с женщиной мужчин сложно контролировать из-за их нрава и дикого поведения. Никто не хочет, чтобы они жили рядом с семьями, — сказала Пета.

— В каком возрасте их переселяют сюда? — спросила я, думая о старшем сыне Смоук и Бранда, Страйкере. Наверное, он недалёк от того возраста, когда его можно будет считать взрослым.

— В восемнадцать, — сказала Смоук.

— А твой сын, сколько ему?

У нее задрожал голос.

— Ему осталось всего год жить в нашем доме.

Больше мы не говорили по дороге до секции холостяков. Здесь было поразительно тихо.

— Их постоянно чем-нибудь занимают. Если они уставшие, с их мужской агрессией легче справляться.

— Я видела его в тронной зале, когда нас привели туда.

Я глазела по сторонам, гадая, какой же дом принадлежал Кактусу.

Или, возможно, он жил с женщиной. Это была бредовая мысль. Кактус был бабником с самого начала, бегал за хорошенькими девчонками и целовал их при первой возможности. Мне предстоит тяжёлое время, если он сейчас не у дел.

Смоук остановилась перед одной из многих дверей. Высеченная из светло-зеленого гранита, она была прохладной даже в такую жару. Я бы сказала, что это было красиво, если бы в отличие от других дверей она не была… отвратительной. Местами покрытая пеплом и чем-то вроде тёмно-коричневой грязи, она выглядела так, будто Кактус никогда ее не вытирал. Остальная часть дома выглядела не лучше, все место выглядело как свалка, будто кто бы там ни жил, собирал хлам, просто чтобы свалить его рядом со своим домом. Я оглянулась назад на другие двери, надеясь, что мои подозрения не оправдаются.

— Это его дом?

Она кивнула и Пета зашипела:

— Мерзкий тип.

Не могла с ней не согласиться.

Я шагнула вперёд и остановилась, представляя, как вломлюсь к нему и его последней пассии. Предпочтя более благоразумный вариант, я позвала:

— Кактус?

Послышалось шарканье ног, затем он высунул наружу голову и, увидев меня, нахмурился.

— Ларк, что ты здесь делаешь?

Мне стало жутко неловко, потом сразу же я почувствовала острое раздражение из-за его выпада.

— Ну, меня послали сюда, чтобы твоя королева меня наказала. Так что… да, у меня не было выбора, придурок.

Он покачал головой, его темно-каштановые волосы были убраны назад, будто он только что искупался. Это вкупе с его зелёными глазами объясняло, почему за ним бегали девушки. Если не считать моего катастрофического вторжения в Шахту, которое послужило началом этому ужасу, Я не видела Кактуса с детства. Я осознала, что не уверена, могу ли доверять ему. Я даже не знала, помогал ли он или намеренно мешал нам — мне и Эшу — выжить в наш прошлый визит. Я шагнула назад, внезапно пересмотрев своё решение просить его о помощи.

Смоук хмынкула.

— Ты мог бы проявить хоть немного уважения, мальчик.

Он сжал челюсти.

— Сейчас очень неподходящее время.

Я так и знала.

— Там слишком много женщин? Этим меня не удивишь, Кактус.

Он сильнее сжал губы, и я подумала, что, возможно, обидела его. Ребенком он бахвалился, что, однажды, все женщины будут у его ног. Теперь он получил, что хотел, так в чем же дело?

Рядом со мной Смоук ткнула в него пальцем

— Кактус, это смешно. Дай нам войти. Ты не хочешь, чтобы мы обсуждали это на улице.

Он провел рукой по лицу, стирая раздражение и заменяя его фальшивой дерганой улыбкой.

— Не хотите ли зайти?

Я бы ни за что этого не сделала, но мне нужно было найти способ вытащить Эша отсюда живым, что значило, мне потребуется вся помощь, которую я смогу найти. Даже если Кактус не стал тем человеком, каким, я думала, должен был стать.

Я переступила через порог, не зная, чего ожидать. Может это будет замусоленная, грязная одежда повсюду или горы оставшейся и гниющей еды? Но мое воображение совершенно не подготовило меня к увиденному.

Мне пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем я осознала увиденное. В его доме царило буйство растений и цветов, и пахло так, что я словно перенеслась в Край. Растения спускались с потолка, покрывая каждый дюйм выступающих камней. Плющ оплетал стены толстым ковром, а лозы ежевики гнулись под весом идеальных спелых черных ягод. Мох под ногами был таким густым, что с трудом верилось в существование камня под ним. По стене тонкой струйкой текла вода, поливая растения и маленькие цветы, создавая чудесное мягкое эхо в тесном пространстве. Именно из-за этого он не хотел, чтобы мы вошли?

Я закрыла глаза и вдохнула.

— Кактус, это чудесно.

— Тебе нравится?

Я открыла глаза и увидела, как он настороженно смотрит на меня.

— Нравится? Да это же… как дома!

Он облегчённо вздохнул. Я оглянулась на Смоук и увидела, что она тоже смотрит на все широко распахнутыми глазами.

— Как тебе удалось вырастить все это?

— О, я просто сохраняю свою связь с землей, — тихо сказал Кактус, пройдясь рукой по папоротнику. Тот потянулся к нему, но в этот момент я почувствовала, что это совершенно неправильно. У него не должно оставаться столько силы земли. Именно поэтому его мать отослала его в Шахту много лет назад, у него не было силы земли. В этом заключался главный недостаток полукровок. Они часто были обделены не то что одной, а обеими силами своих родителей. То, что у Кактуса вообще была хоть какая-то сила, являлось чудом.

Если это правило действовало, то как так могло произойти? Как он мог унаследовать от обоих родителей? Или, возможно, он походил на меня, исключение из правил.

— Кактус, — я произнесла лишь имя, и он поднял на меня глаза. Из-за чего у меня пересохло во рту. — Смоук, не могла бы ты оставить нас одних? Пожалуйста, — Я не сводила с него глаз.

— Ты уверена?

— Пета и Кактус присмотрят за мной, — затараторила я, понимая, что чем дольше здесь находилась Смоук, тем сильнее страх расползался в Кактусе. Смоук прикоснулась к моей руке, и я заставала себя отвернуться от Кактуса и встретиться с ней глазами. — Спасибо.

Она немного прищурилась.

— Ларк. Возможно, тебе и не грозит наказание, но здесь все ещё есть те, кто хочет твоей смерти. Что-нибудь может пойти не так, если тебя здесь увидят.

— Я учту твои слова.

Я сжала ее руку и она шагнула назад, задержавшись у двери и взглянув на растения.

— Ты правильно делаешь, скрывая это, Кактус. Королева… она ревностно относится к другим силам у себя дома. Но я сохраню твой секрет, ты не один что-то скрываешь.

Она приложила руку к сердцу, а потом поцеловала кончики пальцев. Лёгкий ветерок зашевелил ее волосы и заструился вокруг ее рук, в воздухе, а потом и вокруг папоротников. Ещё одна полукровка, как и мы. Не проронив больше ни слова, Смоук вышла из дома Кактуса.

Пета спрыгнула с моего плеча на мшистый пол.

— Замарашка, твой дом похож на это?

— Какая-то его часть.

— Я смогу быть твоим фамильяром, если моим лапам придется ходить по этому.

Она подняла и опустила лапы, демонстративно сделав несколько шагов.

Улыбнувшись, я повернулась к Кактусу. Он сделал когда мне три широких шага и обвил рукой мою талию.

— Я ждал этого всю свою жизнь, Ларк.

Он наклонился и прижался ко мне губами.

Глава 6

Его руки скользнули с талии ниже и прижали меня ближе. Все мои детские чувства, что я считала ушедшими и умершими, расцвели от его прикосновений. Я практически могла почувствовать его смех во время поцелуя, когда его губы и язык дразнили мой рот. Вызывая во мне желание смеяться вместе с ним, забывая о том, что я нахожусь в Шахте, жизнь Эша висит на волоске, и кто-то хотел меня сварить.

Это был Кактус, его жизнерадостность была заразительной, но иногда создавала помехи.

Я уперлась руками в его плечи и отвернула лицо.

— Кактус, не надо. Пожалуйста.

— Ты больше не с Коулом. Мне нашептала это виноградная лоза.

Он с улыбкой протянул руку и прикоснулся к грозди винограда справа. Я тихо рассмеялась.

— Перестань. Ты прав, я не с Коулом…

Он изогнул бровь, но не опустил руку.

— Но?

Я не знала, что сказать или как объяснить нашу с Эшем ситуацию, потому что на самом деле я сама не знала, что было между нами.

— Я просто не… Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы вытащить Эша и себя отсюда. И мне нужна твоя помощь.

Он опустил свои зелёные глаза, а потом медленно поднял их и посмотрел на меня.

— А мы можем обсудить это позже?

Я не сдержалась от вида его щенячих глаз, смотрящих на меня.

— Хорошо. Мы обсудим это позже.

Он отпустил меня и взглянул на пол.

— Что ты делаешь с невезучей кошкой?

Пета зарычала.

— Я ее фамильяр, болван.

Его брови взмыли вверх.

— Серьезно?

— Да. Послушай. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился. Можешь это сделать? — спросила я, надеясь, что смогу заставить его побыть серьезным хотя бы несколько минут.

— Для тебя, Лакспер, принцесса Края, конечно.

— Принцесса? — выплюнула Пета это слово довольно обескуражено, чтобы заставить меня покраснеть.

— Бастард, — сказала я.

Кактус хмыкнул.

— Единственные бастарды в Крае — это твои сводные братья и сестры и Кассава.

Взяв меня за руку, он повел меня глубже в дом. И зелени там было не меньше. Если такое возможно, то казалось, что стены покрыты ещё более пышным ковром растений.

— Кактус, как тебе удаётся скрывать это?

Он остановился перед другой дверью и медленно открыл ее.

— Мне тоже нужно выбраться отсюда, Ларк. Что бы ты ни планировала, я с тобой. Потому что если я не выберусь отсюда в ближайшем будущем… Смоук права. Фиаметта бескомпромиссна, и то, что я могу сделать так много при помощи магии земли, подстегнет ее убить меня или использовать ещё больше, чем она это делает.

Я прошла за ним туда, где, как с запозданием я поняла, была его спальня.

— Кактус, я сказала, что мы обсудим наши отношения позже, но я не имела в виду, что это будет через пару минут.

Он поднял свои руки, наконец-то отпуская меня.

— Здесь безопаснее. Меньше шансов, что кто-то сможет подслушать.

Пета побежала вперёд, белый кончик ее хвоста несколько раз дернулся, пока она обнюхивала комнату.

— Он прав. Зелень блокирует эхо от голосов, которое могут услышать шпионы королевы.

От такого количества информации за раз моя голова разболелась.

— Эхо, передающееся через камни?

Кактус плюхнулся на свою кровать, и вьющиеся лозы и густой мох прогнулись под его весом. Он подоткнул руки за голову, устроив своё поджарое мускулистое тело в приглашающей позе. Он подмигнул мне, словно и дураку было понятно, о чем я думала. Я попыталась побороть румянец на щеках. Однако, он заговорил, словно ничего и не заметил:

— Эхо в скале. У королевы есть Слышащие, которые используют остаточные молекулы огня в камне, чтобы шпионить за ее людьми. Растения заглушают наши голоса.

Я присела на кровать рядом с ним. Пета прыгнула мне на колени, и я положила на нее руку, снова расслабляясь от ее присутствия, чего совсем не ожидала. Она взглянула мне в лицо.

— Замарашка, ты не можешь спасти их всех от их же королевы. Если хочешь спасти своего приятеля Эндера, тогда на этом тебе и нужно сосредоточиться. То, о чем попросил тебя Бранд, может сыграть тебе не руку.

Почесав одним пальцем ее подбородок, я увидела, как она прикрыла глаза и начала мурлыкать. Потом она резко распахнула глаза и посмотрела на меня.

— Сколько бы ты ни чесала мне шею, это не изменит моего мнения.

Кактус сел ровно.

— Если ты хочешь спасти Эша, тогда нам нужно играть по их правилам. Фиаметта ревностно относится к ним. Поэтому я и прячу это, — он обвел рукой комнату. — Она постановила, что полукровки могут находиться здесь при условии не обращаться к своей второй силе без ее разрешения. Это не проблема для большинства, потому что очень мало кто из них на самом деле может что-нибудь сделать. — Он пропустил убранные назад волосы сквозь пальцы.

— Когда ты понял, что обладаешь такой сильной магией земли? — я услышала, что мой голос стал ниже. Знание того, что Фиаметта может подслушивать, откровенно пугало.

— Когда достиг пубертатного периода. Словно что-то спрятанное внутри вдруг открылось, и я смог выращивать растения. Как можешь догадаться, здесь такой талант востребован.

— Поэтому Фиаметта, скорее всего, не изгонит тебя, — нахмурилась я, просчитывая в голове варианты. — Но она заставит тебя работать как земледельца.

— Хуже, — тихо произнесла Пета. — Она бы сказала всем, что он умер, и оставила его возле себя где-нибудь подальше при дворе.

Я внимательно посмотрела на Пету.

— Ты знаешь это наверняка?

Она кивнула.

— Помнишь Лоума? Именно поэтому он и был в Глубине, чтобы найти слабых Ундин и переправить их к Фиаметте. Они высасывают воду из земли и снабжают нас чистой водой, в которой мы нуждаемся. То же самое с Сильфами, они высвобождают чистый воздух и кислород, который пожирают гора и лава.

— Богиня-мать, — выдохнула я, чудовищность того, что рассказали мне Пета с Кактусом, затмевала то, что мне необходимо было найти способ вытащить нас из Шахты. Фиаметта использовала рабов? Ундины использовали людей-рабов, но это было… иначе. Хотя, может быть, и нет. Я зажмурилась. Рабство было запрещено во всех четырех семьях. Как, черт возьми, Фиаметта обошла это?

— Они не рабы, — сказала Пета. — Они подписывают контракт, в котором оговаривается, что о них будут заботиться, если они согласятся делать то, о чем их попросят. Если они отказываются, их убивают.

Кактус усмехнулся и вытаращил глаза.

— Это рабство по контракту.

Пета кивнула.

— В правилах все же есть лазейка, которой правители пользуются годами. Они все так делают, но в различной степени.

— Но в Крае все не так, — сказала я. — Там нет рабства.

Две пары зелёных глаз повернулись в мою сторону, и мне не понравилось то, что я в них увидела. Жалость и недоверие.

Я стиснула зубы.

— В Крае нет рабства, но сейчас я не собираюсь спорить об этом. У нас есть более насущные вопросы.

Внезапно срочность выполнения моей задачи стала первостепенной. Мне нужно было вытащить нас из Шахты, раз пока ничего нельзя было сделать с рабством, которое навязывала Фиаметта.

Все четверо должны быть освобождены из Шахты, как бы опасно это ни было.

— Пета, — я подняла ее до уровня своих глаз. — Ты действительно со мной? Могу я доверить тебе свою жизнь?

Ее кошачьи губы изонулись в совершеннейшем негодовании:

— Богиня-мать сама назначила меня тебе в помощь. Моя работа — помочь тебе остаться в живых.

— Я не об этом спрашиваю, — я впилась взглядом в ее зелёные глаза, а в это время у меня в голове формировалась идея. Пета знала Шахту, возможно, лучше, чем Кактус, и ее практически не замечали из-за ее положения. Что делало ее идеальным шпионом. Но слишком большая часть моего плана зависела от того, смогу ли я доверять своему фамильяру. — Пета, ты со мной?

Она несколько раз моргнула, перед тем как ответить.

— Ты хочешь, чтобы я рассталась со всеми своими девятью жизнями, да?

— Надеюсь, нет.

Она фыркнула и дернулся ушами.

— Я с тобой, замарашка. О чем ты хочешь меня попросить?

— Ты можешь проникнуть в казармы Эндеров? Там есть Эндер со шрамом на тыльной стороне ладони его правой руки. Мне нужно узнать его имя.

Она выскочила из моих рук.

— Как выглядит этот шрам?

Я присела рядом с ней на корточки и развернула свою руку ладонью вниз. Шрамы на ладони от когтей Петы, когда она схватила меня, превратились в тонкие серебристые полоски. Хотя это были не те же шрамы, что нужный мне Эндер выставлял напоказ, они были довольно похожи.

— Как мои шрамы, только толще, словно его поцарапала большая кошка.

Пета взглянула на меня, прищурив глаза до состояния щелочек, так что невозможно было понять, что она думала.

— Кажется, его довольно легко будет найти. Зачем он тебе?

— Он предатель королевы. Если мы отдадим его ей, думаю, мы сможем договориться насчёт жизни Эша, — сказала я. Кактус хмыкнул.

— Тогда ты плохо ее знаешь.

Я взглянула на Пету.

— А ты что думаешь, кошка? Думаешь, королева не согласится на сделку? — это был не единственный мой план, но мне нужно было выиграть время для Эша. Время, чтобы найти способ уйти отсюда навсегда.

— Кактус прав. Она не согласится на сделку, — покачала головой Пета, дёрнув ушами. — Но, если ты принесешь ей предателя на тарелочке, это может выиграть нам время. Она с превеликим удовольствием сама использует Плеть Лавы на том, кого считает виновным.

Я не собиралась спрашивать, что такое Плеть Лавы. Я и сама могла это представить. По спине побежали мурашки.

— Время — это лучше, чем ничего. Посмотри, сможешь ли найти Эндера, которого я описала. Только будь осторожна.

Пета кивнула головой и побежала по коридору, ее шаги приглушал мох. Я закусила нижнюю губу и закрыла глаза.

— Кактус, мы все можем закончить жизнь в огне, если что-то пойдет не так.

Он встал, подошёл ко мне и обнял рукой за плечи.

— Мы все рано или поздно закончим жизнь в огне, но если что-то и может приблизить этот час, то это ты.

Взглянув на мое скептическое выражение лица, Кактус упал на матрас изо мха.

— Шучу, Ларк.

Я шлёпнулась на пружинящий край матраса. Он сел позади меня и провел рукой по волосам, так осторожно, что я едва ощущала его прикосновения, скорее я это почувствовала, потому что знала его и его намерения.

— Ты всегда была особенной, Ларк. Когда я услышал о коварстве Кассавы… и о том, как ты сразилась с ней с одним лишь копьём в руках, о том, что ты спасла всю свою семью, я не был удивлен. После этого некоторые воспоминания вернулись, — последние слова он практически прошептал.

Я с трудом сглотнула.

— Ты помнишь день на лугу?

День, когда убили мою маму и брата.

Он кивнул и прижался своим лбом к моему.

— Думаю, Кассава, наверное, тоже блокировала часть моих способностей, делая меня слабым. Чем дольше я вдали от нее, чем дольше я здесь в Шахте, тем сильнее я становлюсь.

Дрожь пробежала по спине, и я расслабилась рядом с ним.

— Мне жаль, что она и тебе навредила.

Он провел рукой по моей спине.

— Ну, зато я крут для олуха.

Рассмеявшись, я развернулась лицом к нему, но смех быстро стих.

— Смоук сказала мне кое-что, что может спасти Эша быстрее, чем поиск предателя. И это подтвердила Лана, хотела она того или нет.

Кактус опустился назад, опираясь на локти.

— Если кто-то и знает толк в слухах, то это Смоук. Люди ее не замечают. Они гадко с ней обращаются, потому что она полукровка, — он резко выпрямился. — Стой, ты видела Лану?

— Она была у реки. Встреча была не из приятных.

Я откинулась назад рядом с ним, и мы так лежали некоторое время, рассматривая потолок, откуда свисали цветы глицинии, похожие на светло-сиреневые грозди винограда, вокруг витал их запах.

— Смоук сказала кое-что об убитых Эндерах. Что, может быть, они умерли не от ран, которые мы — я — нанесла, а от чего-то ещё. И Лана подтвердила это. Она сказала, что видела своего мужа тем вечером. Он был в порядке и выздоравливал, а на следующее утро он умер. Его раны вскрыли и оставили, чтобы он истек кровью.

Повернувшись к нему лицом, я посмотрела на его профиль, но он не обернулся ко мне. Она продолжал рассматривать потолок.

— Вопрос в том, кто мог причинить им вред.

Именно этот вопрос мучил и меня.

— Я не знаю. Кто-то, кто претендует на трон Фиаметты?

Я подумала о своём путешествии в Глубину и о битве за корону, которая едва не стоила нам с Белладонной и Эшем жизней. Я очень надеялась, что этого не повторится здесь. Я бы точно не хотела встать между двумя могущественными Элементалями огня.

— Нет. Все боятся ее. Она жёсткая особа, в самом прямом смысле этого слова, Ларк. В ней совсем нет мягкости. Если ты полезен, ты хорош в ее глазах. Если нет, то для тебя нет места, — он положил руку на лоб.

— И чем полезен для нее ты?

Я потянулась к нему и прикоснулась к его пальцам. Я хотела, чтобы он взглянул на меня. В его голосе не было ни намека на переживаемые эмоции.

Кактус лег ниже, чтобы укрыться от меня, как делала я сама в детстве в лесу.

— Кактус, чего ты боишься? Потому что если все дело в королеве, тебе просто нужно уйти отсюда.

Он молчал добрую минуту перед тем, как ответить, стараясь звучать нейтрально.

— Из-за моей связи с землей я могу нанести больший ущерб, чем многие Саламандры. В огне содержатся частички камня и гранита, поэтому мои удары вдвое сильнее, если я защищаю наш народ от огненных змей, что скрываются под нами, — он наконец-то повернулся ко мне. В его глазах было больше боли, чем можно описать. — Я не Эндер, Ларк. Я не похож на тебя. Я лишь орудие, используемое по ее усмотрению. Я угроза, скрывающаяся за ее словами, и поэтому сбежать от нее мне так просто не удастся.

Я потянулась к нему и разгладила морщинки между бровей. Мне нечего было ему сказать, нечем утешить. Но мое сердце сжалось от мысли, что я могу потерять не только Эша, но ещё и Кактуса. Нет, я не могла допустить этого.

Хотела бы я знать, каким образом мне спасти жизни обоих мужчин от Фиаметты.

Глава 7

Я легла на кровать Кактуса и закрыла глаза, вдыхая запах зелени, позволяя расслабить мои сознание и тело, наполняя силой растений свои избитые и ссаженные руки. Я оказалась где-то между сном и бодрствованием, заряжая все своё естество. Кактус свернулся вокруг меня, и я обняла его, как не раз это делала в детстве. Нам нужно было дождаться Пету, поэтому чувство вины за то, что просто лежала и отдыхала, пока Эш томился в застенках, ослабло.

Детьми мы с Кактусом прижимались друг к другу темными ночами, делясь историями о монстрах, выползающих из Глубины или Шахты, или о крылатых чудищах, прилетающих из Гнезда, чтобы утащить с собой плохих Терралингов. Теперь эти истории казались возможными, как никогда прежде, и в какой-то миг в голове вспыхнуло видение огромных дверей, ведущих в тронную залу, с выгравированным на них драконом. Бескрылый, со змеевидный телом, в россыпи драгоценных камней, он производил только одно впечатление — коварство.

Огненные змеи были частью легенды, о которой знали даже в Крае, и все же, как только мысль о них закралась в мою голову, я ее прогнала. Не было никакой возможности их существования здесь. Ни единого шанса. Должно быть, Кактус шутил, как в детстве.

Кровать мягко прогнулась под дополнительным весом, и я медленно открыла глаза. Зелёные глаза Петы смотрели прямо в мои.

— Эндера, который тебе нужен, нигде нет, замарашка.

Она уперлась мне в челюсть и свернулась между туловищем и подбородком, устроив голову на сгибе шеи.

— Возможно, он один из тех Эндеров, которых ты убила.

Я подняла руку и прикоснулась к ее спине, успокаивая обе составляющие своей энергии, чтобы мыслить ясно.

— Нет, он был частью группы, приведшей меня и Эша сюда. В противном случае я не смогла бы увидеть его воспоминания, так что он должен быть где-то тут.

Что я буду делать, если не смогу найти предателя, чтобы выдать его Фиаметте в обмен на время для Эша? Единственным оставшимся человеком, у которого я могла спросить, был Бранд, но кроме того, что он был другом Эша, я не знала точно, как сильно он связан с Фиаметтой. Единственный способ выяснить — спросить у него, кто был с ним в отряде для захвата нас в Крае.

Взяв Пету на руки, я села, а затем и встала.

— Кактус, мне нужно идти.

— Я пойду с тобой. Он взъерошил волосы рукой, оставив их торчать в беспорядке.

— Я не смог тебе особенно помочь, когда ты была здесь в прошлый раз. Королева за мной пристально следила.

— Почему? — спросила Пета до того, как это сделала я.

Он криво усмехнулся.

— Я отверг ее приглашение в спальню.

Пета издала звук, который был чем-то средним между шипением и фырканьем, я решила, что она, наверное, ахнула. Подавившись, она сумела выговорить:

— Почему ты все ещё жив?

Кактус пожал плечами, но его губы дёрнулись.

— Я сказал ей, что мое сердце разбито девушкой из Края, и я дал Богине-матери обет безбрачия.

Я опустила Пету на пол, откуда она продолжала смотреть на Кактуса, ее мысли были написаны у нее на морде. Она ему не верила.

Моя очередь.

— И она тебе поверила?

— Я сказал ей, что все ещё люблю принцессу, похитившую мое сердце, и никогда не предам ее, даже если не смогу быть с ней, — сказал Кактус лёгким и дразнящим тоном, но в глубине его глаз я увидела преданность. Правду, стоящую за его словами. Я была той, кого он хотел. Я была той принцессой, о которой он поклялся другой.

Я отвела взгляд.

— Пета, как могла Фиаметта купиться на это?

— Сама удивляюсь, — сказала Пета. — Но это не значит, что такого не может быть. Королева очень скрытная и никому не доверяет. Даже своим детям.

Я вышла из комнаты и пошла по коридору.

— Ты можешь пойти, Кактус. Но если Фиаметта тебя заметит…

— Я вернусь. Не волнуйся ты так сильно, Ларк. Буду скользким как червяк.

Он побежал за мной и шлёпнул меня по заднице. Я изогнула бровь, взглянув на него.

— Кактус.

Всего лишь имя, простое предупреждение. Пета была не так деликатна.

— Держи свои руки при себе, придурок.

Мы втроём вышли от Кактуса в общую пещеру, и на мгновение я ощутила дезориентацию. Выйдя из зелёного, прохладного и цветущего сада, который создал Кактус, в пещеру из голого камня внутри горы, я несколько раз вдохнула, чтобы прийти в себя. Жар охватывал сильнее с каждым сделанным шагом, мы были словно в крохотной коробочке и не могли выбраться на воздух, на какой-то миг мной завладела паника.

Я хотела как можно быстрее прибежать к Бранду и спросить его, кто был с нами во время Путешествия, чтобы просто покончить с этим. Но если Кактус был прав, и королевские шпионы следили повсюду, слушали все, то мне нужно было действовать осторожней.

Спешно шагая, я направилась к мосту. Я ступила на арочное сооружение и пулей пронеслась по нему. Жар от лавы проникал в камни, из которых был построен мост, и не важно, насколько большими были эти камни.

Пета рысью перебежала мост, ее хвост промелькнул в воздухе, за ней не спеша прошел Кактус, он всю дорогу улыбался, глядя на меня. Я покачала головой и повернулась, уткнувшись в грудастую женщину. Врезавшись в нее, я отступила на пару шагов назад.

— Извините.

Она была ростом почти как я, в шесть футов, что было необычно. Ее волосы были темно-рыжего оттенка, а глаза светло-серыми. Если бы не ее огромная грудь, трудно было бы понять, что она женщина. У нее были невероятно широкие плечи и узкие бедра, а между ними чудовищного размера живот.

Она изогнула бровь, посмотрев на меня.

— Терралинг. Чего это ты тут ошиваешься?

Пета встала между нами, приняв форму барса, ее густая белая с черными пятнами шерсть подергивалась.

— Я присматриваю за ней, Фэй. Оставь замарашку мне.

Фэй громко рассмеялась.

— А, тогда она умрет в течение недели. Хорошая работа, невезучая кошка.

Она похлопала Пету по голове и зашагала прочь, все ещё смеясь. Я шагнула вперёд и прикоснулась к голове Петы.

— Не слушай их, — сказала я, понимая, каково это, когда тебя унижает твой народ.

Пета издала низкий рык.

— Мы не друзья, замарашка. Совершенно. Я делаю это, потому что должна.

Она уменьшилась до размеров домашней кошки и на негнущихся ногах зашагала от меня.

Спустя мгновение Кактус оказался рядом со мной.

— Она… чувствительная. Из фамильяров всех четырех семей Пета потеряла больше всего подопечных. Они постоянно умирают рядом с ней, но не похоже, что Богиня-мать собирается перестать давать ей задания.

— Чудесно. И теперь все будут думать, что я очередная в списке.

— А почему, по-твоему, Пета никому не говорит, что она твой фамильяр без крайней необходимости? — Кактус изогнул бровь, глядя на меня, и я поняла, что он был прав. Если Пета будет молчать, никто не узнает, что нас связывает, и, когда я умру, на нее не повесят ещё одну смерть.

Проклятье, это было тяжело.

— Не хочу ее расстраивать, но я не собираюсь умирать в ближайшем будущем, — проворчала я и пошла за своим фамильяром. Мой фамильяр. Это приятно звучало, даже если Пета и ненавидела меня. Может быть, я смогу достать нового фамильяра, если этот допекает меня. Такого, который будет терпеливым и милым со мной.

Пета тихо ждала у дома Смоук и Бранда. Она сидела и смотрела мимо меня немигающим взглядом. Меня это устраивало.

Я положила руку на торец двери и заглянула внутрь.

— Смоук?

Но мне ответила не Смоук, а их младший сын, Тиндер.

— Привет, Терралинг. А мамы сейчас нет дома, — он широко улыбнулся мне, демонстрируя отсутствие двух верхних передних зубов. Я улыбнулась ему в ответ.

— На самом деле, меня интересует, не знаешь ли ты, где твой отец.

Он несколько раз кивнул головой, и на секунду я увидела Кактуса, каким он был в детстве. Всегда готового к чему-нибудь интересному.

— Ага. Он внизу, на краю Шахты. Но, думаю, там слишком жарко для тебя. Ты сгоришь.

Я заставила себя улыбнуться, потому что он был прав. У меня не было защиты от жара и пламени.

— Спасибо, я буду осторожна.

— Я могу отвести тебя туда. Я только что плавал там с братьями, — он шлёпнул ладошкой себя по рту, и я вспомнила, что Смоук специально говорила им не плавать у Шахты. Я покачала головой.

— Все в порядке. Здесь Кактус, он отведет меня.

Кактус подмигнул мальчику.

— Кроме того, ты же не хочешь, чтобы твой папа узнал, что ты наведываешься в Шахту, когда тебе даже не положено знать, где она, правильно?

Тиндер кивнул с серьезным видом.

— Ты прав.

Он развернулся и убежал в дом, не успела я попрощаться с ним.

Стоящий рядом со мной Кактус ухмыльнулся.

— Они все находят Шахту раньше, чем им положено.

Я взглянула на Пету.

— Ты идёшь?

Она повела ухом, потянулась и не спеша пошла перед нами. Я подняла бровь, посмотрев на Кактуса.

— Ты все ещё хочешь пойти со мной? Уверена, Пета отведет меня туда без проблем.

Он сверкнул зелёными глазами.

— Я тебе понадоблюсь, Ларк. Просто я знаю это. Поэтому — да, я иду с тобой.

Я не стала с ним спорить. За время, что мы прожили врозь, он обрёл силу и стал орудием королевы против того, чего они боялись. Не плохой парень для моей команды, чтобы попытаться совершить невозможное. Мы прошли вдоль всей пещеры, и в дальнем ее конце перед нами открылся разлом в скале. Лестница вела вниз, от стен туннеля отражался тот же свет, что и в доме Кактуса и в основной пещере, свет, который использовался в темноте Шахты.

— Насколько глубоко?

Я наступила на первую ступеньку и почувствовала теплый камень босыми ногами.

— Намного, — сказала Пета. — До дна идти по крайней мере полчаса.

Проклятье, это долго. Но если я потороплюсь, уверена, что смогу сократить это время вдвое. Ускорившись, я с лёгкостью поравнялась с Петой, которая быстро бежала впереди, а белый кончик ее хвоста вилял из стороны в сторону, когда она прыгала на следующую ступеньку.

— Ларк, притормози, — меня догнал Кактус и прикоснулся к моей руке. Я взглянула на него.

— О чем ты?

— Ты бежишь, будто торопишься, — сказал он, замедляя свой шаг и удерживая меня.

Я нахмурилась, но не затормозила.

— Мы и так торопимся. На кону жизнь Эша, а я просто валялась на твоей кровати, словно в мире ничего…

— Полегче, полегче. Я знаю. Но тебе нужно было восстановиться, и это место было ничем не хуже любого другого, чтобы позволить твоему телу исцелиться, пока мы ждали Пету. Дело в том, что… если ты торопишься, люди будут больше обращать на тебя внимание. А тебе этого совсем не нужно, Ларк. Тебе совсем не нужно, чтобы тебя заметили здесь.

Он смотрел прямо перед собой и медленно шел, просунув большие пальцы рук под ремень.

Медленно шаг за шагом. Пета обернулась и фыркнула.

— Он прав.

Черт бы побрал это все, я просто хотела добраться до Бранда раньше, чем закончится день. В этом состояла ещё одна особенность пребывания в Шахте, которая давила на меня. Сколько уже прошло времени? Как я узнаю, что остался всего лишь день? Отсутствие солнца пагубно сказывалось на моей способности определять время.

И я спросила об этом Кактуса, но ответила Пета:

— Все идут спать, когда наступает ночь, так ты понимаешь, что день подошёл к концу. А когда ты просыпаешься, начинается новый день.

Она притормозила, и я наклонилась, чтобы поднять ее, прикоснувшись к ней только после кивка ее головы.

Посадив ее на плечо, я продолжила идти, заставляя ноги переступать медленно, хотя они зудели от желания побежать.

— Это кажется… странным.

— Так всегда было в Шахте, насколько я помню.

Пета обернула свой хвост вокруг моей шеи, устроившись на плече, как какая-то птица-переросток, которая к тому же постоянно урчала. Я не стала ей указывать на то, что она совершенно очевидно наслаждалась моей компанией, связь между нами росла не по дням, а по часам.

На задворках сознания я ощущала ее эмоции и основные мысли. Ничего конкретного, просто ощущения и взгляд на жизнь. И я уже могла сказать, что ей в тайне было приятно, что я слушала, и хотя она совершенно не испытывала радости от того, что я ее новое задание, на самом деле, она вовсе не ненавидела меня.

Я заставила себя вернутся к мыслям о всей этой неразберихе со сном.

— Ну и что заставляет всех заснуть? Или это, типа, звенит гонг, и все идут спать?

Кактус покачал головой.

— Не гонг, а колокол. Когда колокол звенит в первый раз, ты получаешь предупреждение о том, что нужно идти спать, оно начинается ощущением покалывания в позвоночнике и распространяется по всему телу. У тебя ещё есть достаточно времени, чтобы добраться до кровати и лечь спать.

— А если ты не добрался до кровати?

Он ответил:

— Ты уснёшь там, где находишься. Иногда люди были застигнуты звоном колокола в тоннелях и спали всю ночь просто на голых камнях.

Основание лестницы представляло собой огромный камень кварца, который был выровнен и отполирован до блеска под нашими ногами. В открытом пространстве камень простирался во всех направлениях от края пещеры, из которой мы вышли. Своеобразная платформа, как если бы я видела хоть одну из них. Кактус указал мне за спину на вспыхивающие искры от огня, поднимавшегося откуда-то снизу.

— Это Шахта. Уверена, что хочешь пойти туда?

— У меня нет выбора, — сказала я. И его не было, если я хотела спасти Эша.

Глава 8

Когда я ступила на платформу, она оказалась теплой, и я поджала пальцы ног. Волны жара поднимались вверх зыбкими тенями, которыми было наполнено все пространство вокруг. Я не видела лаву, но слышала бульканье и хлопки пузырей от ее кипения намного ниже нас. С трудом сглотнув, я заставила себя пройти по платформе чуть дальше. Гладкий камень уходил минимум на двадцать футов во все стороны, и это очень сильно напомнило мне Глубину с ее миниколизеем. Была ли эта платформа предназначена для наблюдения за сражениями насмерть в лаве? Богиня-мать, я надеялась, что нет.

В разных и, казалось, совершенно случайных местах у края платформы находились лестницы, ведущие на нижний уровень, где ходили несколько Саламандр. Один плавал в лаве. Мозг все ещё отказывался понимать, как это было возможно.

Я сделала ещё один шаг, и в мое плечо впились крошечные коготки.

— Ларк, не подходи к краю. Ляг на живот. Если ты вдохнешь поднимающиеся испарения, можешь потерять сознание и упасть, — сказала Пета.

Червивое дерьмо, я об этом не подумала. Я кивнула и опустилась на колени, затем на живот и скользнула вперёд. Кактус сделал то же самое, медленно двигаясь рядом со мной. Я выглянула через край, и Пета прошла вдоль позвоночника и села на заднюю поверхность плечей. Но это я почувствовала лишь на задворках сознания.

Действительно, лава. Шахта представляла собой гигантскую чашу с магмой, диаметром в сотню футов, с расходящимися от нее щупальцами рек, пронизывающих гору. Оранжевые и красные, жёлтые и золотые цвета ее были настолько насыщенными, что больно было смотреть. Волны жара образовывались на поверхности и клубились в воздухе, распространяя запахи жжения и серы.

— Завораживающе.

Я скользнула немного дальше, чтобы рассмотреть получше, и Пета снова вонзила в меня когти.

— Никакого плаванья, — сказала она.

Я замотала головой, но Кактус все же взял мою руку и плотно переплел наши пальцы.

— На всякий случай, — он подмигнул мне, и его рот растянулся в ухмылке.

Перегнувшись через край, я схватилась за его руку. Меня что-то тянуло туда, побуждало придвинуться ближе. Тихий шепот едва произносимых слов дразнил мой слух. Кто-то внизу был близко к нам, и что-то в этом шепоте заставляло меня думать, что его стоило услышать.

Я взглянула на Кактуса и показала на свои ноги. Я едва выдохнула слова:

— Держи меня за лодыжки.

— Ларк, не…

Но я не оставила ему выбора. Я потянулась через край, заставляя его схватить меня.

Он качнулся назад и схватил мои лодыжки, хотя и заворчал, и помог мне перегнуться через край. Пета ничего не сказала, но вцепилась мне в спину, вонзившись своими коготками в кожаный жилет, словно репей в волосы.