Огонь без дыма

Глава первая

За окнами стеной лил дождь.

Как это обычно бывает в конце лета, погода в Бриастле резко испортилась. По вечерам в спальнях приходилось зажигать жаровни, а в гостиной постоянно горел камин, потому что дыхание осени день ото дня становилось все явственнее. Северный ветер резкими порывами стучал ставнями, завывал в трубе, словно дикое замерзшее животное, желающее отогреться в доме.

Я стояла в своей спальне и отстраненно наблюдала за разгулом стихии.

Обед только-только закончился, но в комнате из-за ненастья было темно. Тучи на небе медленно, но верно набирали угрожающую синеву, показывая, что вскоре начнется гроза. Изредка до меня доносилось далекое недовольное ворчание грома.

— Ну и погода, — проговорила я, ни к кому, в сущности, не обращаясь. — Хороший хозяин собаку не выгонит.

Естественно, мне никто не ответил.

Прошла без малого неделя, как мы с Томасом вернулись из королевского дворца. Наш отъезд более напоминал поспешное бегство. Томас, едва только очнувшись после своего продолжительного обморока, тут же приказал подать карету и везти его домой. По вполне понятным причинам я не стала оспаривать его решение.

Нет, герцог Визгорд больше не надоедал мне общением. После той затянувшейся беседы мы с ним больше не встречались. И это…

Удивляло? Настораживало? Или все-таки расстраивало?

От последней мысли я привычно поморщилась. Что за глупости приходят в мою голову! Альберта, раз и навсегда заруби себе на носу, что от Тегрея тебе надлежит держаться как можно дальше. Если он забыл о твоем существовании, то это просто замечательно! Напоминать о себе я точно не собиралась.

Но все-таки, все-таки… Из памяти почему-то никак не шел наш поцелуй в потайном ходе. А еще я то и дело вспоминала наш последний разговор.

Так много было сказано тогда! А еще больше осталось неозвученным.

Я фыркнула и неторопливо прошлась по комнате, скрестив за спиной руки.

Любопытно, как себя чувствует король? Прошло уже достаточно времени после покушения. Он должен был прийти в себя. Но почему тогда он не приглашает Томаса? Все-таки, как ни крути, лорд Бейрил участвовал в расследовании. И во многом благодаря ему покушение сорвалось.

А точнее сказать, во многом благодаря мне.

Как ни стыдно признаваться, но я чувствовала себя несколько обделенной. Я рисковала своей жизнью. Именно моя догадка помогла Тегрею выбраться из западни и убить Амьена. Однако никто не торопился приносить мне благодарность. О моем участии в этом деле все как будто забыли.

Кстати, широкая общественность так и не узнала, насколько близко к гибели оказался король. В газетах мелькнуло лишь несколько заметок о затянувшейся простуде его величества, из-за которой пришлось отменить несколько званых приемов. И ни слова об аресте главного камергера.

Любопытно, каким образом Тегрей добился этого? Ведь его люди действовали более чем грубо, согнав всех придворных в тронный зал. Неминуемо должны были поползти слухи, однако этого не произошло.

— Да чтоб тебя! — негромко выругалась я, осознав, что вновь думаю о герцоге.

— Альберта? — В дверь негромко постучали. — Можно войти?

— Да, конечно, — разрешила я, узнав голос Велдона.

Торопливо разбудила магический шар, который мягко взмыл в воздух, даря рассеянный приятный свет.

Приятель Томаса привычно замер на пороге, не рискуя пересечь его. И при виде этого я невольно усмехнулась.

Велдон. Мой старый, добрый и стеснительный Велдон. Ну почему ты не можешь поделиться с Томасом хоть капелькой своего участия и заботы? Не говорю уж о хороших манерах. Томас лорд, а ведет себя так, как будто и понятия не имеет об этикете. В то время как его друг — полная его противоположность. Пусть внешностью Велдон напоминал отъявленного негодяя с большой дороги, но сердце у него воистину золотое.

В памяти всплыло, как суетился Велдон около кровати Томаса, пока тот лежал без сознания. Как бережно обтирал его лицо влажной тряпкой, как тащил его на руках до кареты, когда Томас захотел покинуть дворец. Как отпаивал его куриным бульоном, не доверив эту задачу даже Бесс. И как потом не отлучался из его комнаты и на час, предпочитая проводить ночи в кресле рядом с кроватью друга.

За все это время у нас так и не выпало возможности поговорить друг с другом. Но я знала, что Велдон очень хочет задать мне несколько вопросов. Более того, даже догадывалась, каких именно.

— Томас выгнал меня, — пробасил Велдон. — Сказал, что я достал его до селезенки своей суетой.

— Значит, уже почти здоров, — мягко сказала я. — Раз опять демонстрирует свой дурной характер.

— Да уж. — Велдон кивнул, не отрывая от меня напряженного взгляда. Кашлянул и вдруг предложил: — Альберта, а почему бы нам не выпить по бокалу вина в гостиной?

Значит, вот и пришла пора нам поговорить. Понятно, почему Велдон не хочет беседовать со мной здесь. Все-таки это несколько странно: общаться в спальне за закрытыми дверьми. Томас, конечно, не ревнив, но вряд ли упустит такой повод позубоскалить.

Другое дело, что я сама не настроена на эту беседу. Слишком хорошо понимаю, какие вопросы будет задавать Велдон. И пока не представляю, как отвечать на них.

— Да, конечно, — ровно произнесла я.

В гостиной было тепло, даже жарко. В камине билось яркое пламя. Треск поленьев почти заглушал шум дождя и надоедливый свист ветра.

Велдон подал мне бокал, до краев наполненный игристым вином. Сам он предпочел налить себе напиток покрепче. После чего опустился в кресло, с измученным вздохом откинулся на спинку и принялся массировать себе переносицу.

Меня кольнула жалость. Да, Велдону за эту неделю несладко пришлось. Томаса-то и в нормальном состоянии тяжело долго выносить, а уж когда он болен… Капризничал он хуже маленького ребенка.

— Ехал бы ты домой, Велдон, — мягко проговорила я, грея бокал в ладонях. — Отоспался бы всласть. Томасу давно ничего не грозит.

— Я беспокоюсь не об его здоровье, — негромко проговорил Велдон. — Я опасаюсь за его жизнь.

Я высоко подняла брови. О чем это он?

— Альберта, герцог Визгорд — очень опасный соперник, — медленно проговорил Велдон. — Он может сколько угодно утверждать, будто Томас — его друг. Точнее, заклятый приятель, как он любит говорить. Но я точно знаю, что при необходимости Тегрей уничтожит его, не моргнув и глазом.

— А разве есть такая необходимость? — осторожно поинтересовалась я. — По-моему, сейчас их отношения намного лучше, чем прежде.

— Лучше? — с сарказмом переспросил Велдон. — Не сказал бы. Герцог относится к числу тех людей, которые врагов предпочитают держать как можно ближе. А друзей у него просто нет. Чем больше он обращает на тебя внимания — тем сильнее надо тревожиться. Тегрей никогда и ничего не делает просто так.

Я невольно кивнула, подтверждая его правоту. Затем подняла бокал и сделала крохотный глоток.

Шипучие пузырьки ударили мне в нос, и я скривилась. Нет, не люблю игристое вино. Никогда не понимала, почему девушки от него в таком восторге.

— Что между вами произошло? — неожиданно спросил Велдон, видимо, решив не ходить вокруг да около, а сразу перейти к интересующей его теме. — Когда мы были во дворце, я слышал краем уха несколько разговоров. Люди Тегрея украдкой шептались, будто не представляли, что их господин способен на такую мощь. Понятное дело, прямо я спросить не мог, что их так восхитило. Но в покои короля вызвали каменщиков. И это говорит само за себя.

Я с сомнением посмотрела на бокал. Затем поставила его на стол. Все равно этот напиток мне не нравится.

— Если ты думаешь, будто мы с Тегреем переспали, то это не так, — сказала я, постаравшись не покраснеть при этом.

Но, странное дело, Велдон после моего признания не выказал ни малейшей радости. Напротив, морщины на его лбу стали еще глубже.

— Я думаю, ты в курсе, кто стоял за покушением на короля, — проговорила я.

— В курсе. — Велдон кивнул. — Тегрей навестил меня той ночью. Томас еще метался в беспамятстве, но герцог был настолько любезен, что поведал мне окончание истории.

Тегрей навестил Велдона? И я изумленно приподняла бровь. Я даже не догадывалась об этом. Впрочем, после беседы с герцогом я с трудом добралась до покоев, куда меня проводил Равен. Слишком много испытаний выпало на мою долю в тот день. Усталость так резко навалилась на меня, что я то и дело спотыкалась, засыпая на ходу. А потом рухнула на кровать — и мгновенно отрубилась.

— Ринуальдо и его внук, внебрачный ребенок короля. — Велдон грустно улыбнулся. — Кто бы мог подумать. Томас очень расстроился, когда узнал о предательстве старины Рино. Он действительно считал его самым достойным человеком при дворе его величества. По-моему, после этого вера Томаса в людей окончательно рухнула.

— Значит, он станет еще невыносимее, — буркнула я. И уже громче продолжила: — Когда мы вошли в тайный ход, Ринуальдо активировал защитный контур дворца. Это заблокировало все рычаги, и мы оказались в настоящей западне. Но… — замялась, с отчаянием почувствовав, как мои щеки все-таки начали предательски теплеть.

Да уж, нелегко признаться, что в очередной раз послужила резонатором магических способностей герцога. Велдон прекрасно понимает, что стоит за этими словами.

— Но мы нашли способ выбраться из ловушки, — как можно более сухо сказала я.

— Полагаю, при помощи твоего дара, — прозорливо уточнил Велдон.

— Да, но у нас не было другого выхода. — В моем голосе прозвучали какие-то жалкие оправдывающиеся нотки, и я замолчала. Опустила голову, с преувеличенным вниманием изучая пол. Затем тихо добавила: — Велдон, я уже сказала, что не спала с Тегреем, если тебя это волнует.

— Я в этом и не сомневался, — ответил Велдон. — Но…

Я украдкой посмотрела на него, настороженная затянувшейся паузой.

Велдон, хмурясь, разглядывал дно своего бокала. Затем одним глотком осушил остатки бренди.

— Что — «но»? — поторопила его я, осознав, что по каким-то причинам он не желает продолжать.

— Получается, Тегрей сумел разрушить защитный контур дворца, созданный лучшими специалистами магической науки, лишь после поцелуя с тобой, — произнес Велдон. — И у него наверняка возник вопрос — а на что он будет способен, если…

Велдон не закончил фразу. Лишь свирепо выдвинул нижнюю челюсть и встал. Подошел к столику с напитками и щедро плеснул себе в бокал еще.

Я грустно поджала губы. О да, я прекрасно понимала, что не договорил Велдон.

— Было еще что-нибудь, что мне или Томасу надлежит знать? — спросил Велдон, не глядя на меня.

Я вспомнила последние мгновения жизни Амьена. Нож, легко вошедший в его шею. И насмешливую улыбку Тегрея, обращенную ко мне после этого.

Как он тогда сказал? Он не будет меня наказывать, если я проболтаюсь. Но я его сильно разочарую этим.

— Нет, — быстро ответила я. — Больше ничего. После разрушения защитного контура Тегрей ворвался в покои короля и убил Амьена.

— Неужели не было никакого способа сохранить ему жизнь? — негромко, словно беседуя сам с собою, буркнул Велдон.

Понятное дело, я предпочла проигнорировать его вопрос. Впрочем, Велдон и не ждал от меня никакого ответа. Почти сразу он пожал плечами и довершил свои рассуждения:

— А хотя… Роберт вполне мог пощадить Амьена, коль тот его сын от любимой некогда женщины. Даже приговоренный к пожизненному заключению, Амьен бы остался огромной проблемой. Если есть потенциальный наследник, то рано или поздно появится новый заговор. Слишком многих не устраивает принц Эдриан. Он глуповат и трусоват. Не таким должен быть будущий король Альмиона.

Вот как. Ну что же, нечто подобное я и подозревала. Но любопытно в таком случае, какая участь ожидает дочь Джессики, если она действительно является внучкой короля?

— Велдон, скажи… — Я осеклась, не смея продолжить.

Нет, Тегрей не запрещал мне рассказывать о том, что выяснилось в ходе допроса Ринуальдо. Но я была уверена, что лучше мне держать язык за зубами.

— А, вот вы где, — неожиданно раздалось с лестницы, и я облегченно перевела дыхание. Теперь хоть нет нужды придумывать какой-нибудь вопрос.

— Томас, кто тебе разрешил вставать? — недовольно пробасил Велдон. — Марш в кровать!

— Велдон, ты не симпатичная цыпочка, чтобы предлагать мне подобное. — Томас насмешливо хихикнул и принялся спускаться.

Я наблюдала за его приближением с двояким чувством. С одной стороны, я была рада видеть Томаса. Но с другой… Я боялась разговора с ним еще больше, чем разговора с Велдоном. Какому мужчине будет приятно узнать, что его невеста целовалась с другим? Да, Томас не любит меня, но чувство собственничества еще никто не отменял. А если к этому прибавить скверный характер Томаса и его боль от утраты… Не сомневаюсь, что в выражениях при обсуждении столь вопиющего факта он не постесняется.

За время болезни Томас, и без того не обладающий лишним весом, исхудал так сильно, что халат висел на нем как на вешалке. Скулы заострились настолько, что казалось: только тронь пальцем — и порежешься. Было видно, что Томас себя еще неважно чувствует. Он то и дело цеплялся за перила, как будто опасаясь споткнуться и упасть. Но в глазах горел привычный злой, язвительный огонек.

— Налей мне, — приказал Томас Велдону. — Да чего-нибудь покрепче, а не кислятины.

— Томас, а стоит ли?.. — воспротивился было тот. Но Томас лишь глянул на него — и Велдон с послушным вздохом зазвенел бутылками.

— Как дела, Альберта? — спросил тем временем Томас, подойдя ко мне. — Не скучала эту неделю, пока я себе бока отлеживал?

В последней фразе скользнул неприкрытый сарказм, и я смущенно отвела глаза.

Да, я почти не заглядывала к Томасу. Ограничивалась лишь парой дежурных вопросов по утрам и вечерам об его самочувствии, после чего торопливо уходила. Мне было как-то неловко видеть его в таком беспомощном состоянии. Но намного сильнее я переживала из-за другого. Рано или поздно, но мне придется обсудить с Томасом вопросы моих взаимоотношений с герцогом. Полагаю, не стоит объяснять, почему я не горела желанием первой начать эту непростую беседу.

А еще я сердилась на Томаса. Сердилась сильно. И причин для недовольства у меня было с избытком.

— Нет, не скучала, — сказала я.

Томас поднял руку и неожиданно потрепал меня по щеке. Его ладонь была настолько горячей, что я испугалась — не терзает ли его вновь жар.

— Какая все-таки досада, что я не могу заглянуть в твои мысли, — прошептал он. — Уверен, что увидел бы в них много интересного.

Я напряженно выпрямилась. Ну вот, начинается то, чего я так боюсь. Сейчас Томас вцепится в меня как клещ и вытрясет всю правду.

Боюсь, от него я не сумею скрыть даже то, что Тегрей убил Амьена без особой на то необходимости.

Но в следующее мгновение Томас отступил от меня. Подошел к Велдону и буквально вырвал из его рук бокал. Одним глотком осушил его и замер с блаженной улыбкой на устах, прикрыв глаза и словно к чему-то прислушиваясь.

— Дружище, ты что, пьян? — удивленно спросил Велдон, с подозрением принюхиваясь. — От тебя пахнет спиртным.

— А, пустяки! — Томас небрежно мотнул головой. — Отыскал у себя в комнате бутылку из старых запасов. Да как-то не заметил, как она закончилась.

— Томас… — укоризненно начал было Велдон.

— Заткнись, — оборвал его тот. — Приятель, не раздражай меня. Ты мне не матушка, чтобы нравоучения читать. Впрочем, даже от матушки я бы подобного не стал выслушивать.

Велдон обиженно засопел. Вернулся было к креслу, но сесть не успел, настигнутый новой фразой Томаса.

— И вообще, проваливал бы ты, — бросил тот в его спину.

Я беззвучно ахнула. Ну Томас! Такое даже для тебя нечто выходящее за всякие рамки. Ничего себе: какая благодарность за заботу и преданность!

— Что? — неверяще переспросил Велдон, обернувшись к Томасу.

— Проваливай, — повторил тот, с грохотом поставив опустевший бокал на стол и лишь каким-то чудом не разбив его. — Велдон, пропустим всякую слезливую чушь и слова признательности. Ты молодец, что был со мной эту неделю. Но я уже больше не могу видеть твою скорбную морду и слышать твои печальные вздохи украдкой. Поэтому езжай домой. Твоя Ирада наверняка заждалась тебя. Девчонка она симпатичная и горячая, таких не стоит надолго одних оставлять. А то сам не заметишь, как рогами обзаведешься.

— Не говори так об Ираде! — Велдон вдруг сжал кулаки. — Она — моя служанка, и между нами…

— Ничего нет, — завершил за него Томас. Криво ухмыльнулся и добавил: — Пока нет. Приятель, я ведь видел, как ты на нее глазел. А еще я заметил, что ты ей тоже нравишься. Поэтому хватит просиживать свой зад на моих креслах. Вали домой и по дороге купи, что ли, ей цветов. Девушки любят подобную ерунду.

— Да, но… — запротестовал было Велдон.

— Вали, — с нажимом оборвал его Томас. Чуть мягче добавил: — Да не переживай ты так за меня, увалень! Я в норме. Физически, по крайней мере, точно. Еще пару дней — и вновь стану прежним Томасом. Грозой преступников и возмутителем общественного порядка.

— Физически ты в норме, а душевно? — спросил Велдон, скептически изогнув бровь.

— Это уже сложнее вопрос. — Томас горько хмыкнул. Подхватил со столика начатую бутылку и сделал несколько глубоких глотков прямо из горлышка. Потом небрежно утерся рукавом и глухо завершил: — Но тут ты в любом случае не помощник, друг мой. И никто не помощник.

— Время лечит, Томас, — робко заметил Велдон.

— Еще одна банальность — и я дам тебе в морду, — сухо предупредил Томас. — А если осмелишься выдать какие-нибудь слова сочувствия, то выкину прямо из окна.

Как ни странно, но Велдон ничуть не обиделся от такого обещания. Напротив, на его губах затеплилась слабая улыбка. Даже я украдкой усмехнулась. Узнаю Томаса!

— Ладно, тогда я пошел. — Велдон отправился к прихожей. Но на полпути остановился и обернулся к Томасу, который вновь приложился к бутылке. Попросил: — Ты это… Альберту только не цепляй.

— Не буду, — на удивление легко пообещал тот, баюкая бутылку у груди, словно маленького ребенка.

Велдон как-то нерешительно переступил с ноги на ногу. С сомнением глянул на меня, а потом все-таки развернулся и вышел.

Спустя неполную минуту я услышала хлопок двери, доказывающий, что Велдон действительно покинул дом.

— Наконец-то, — буркнул Томас и вновь приложился к бутылке. Затем даже не сел — рухнул в ближайшее кресло и вытянул перед собой ноги.

Ох, сдается, Томас успел набраться. Он еще слишком слаб, а выхлестал столько бренди за такое короткое время!

— Ни слова о выпивке! — сурово предупредил меня Томас. — Если желаешь прочитать мне нотации, то лучше сразу иди к себе. Иначе я наору на тебя. И ты обидишься. — Запнулся и почти беззвучно добавил: — Опять.

Что это? Неужели я в самом деле слышу в голосе Томаса виноватые нотки? В таком случае это странно, даже очень. По-моему, он просто не умеет просить прощения, какую бы пакость ни натворил.

— Ты себя действительно хорошо чувствуешь? — с иронией осведомилась я.

Томас опустил голову. Задумчиво провел подушечкой большого пальца по горлышку бутылки.

— Да погано я себя чувствую, — после долгой паузы выдохнул он. — Мерзко и отвратительно, Аль… — дернул кадыком и вдруг исправился: — Точнее, Альберта.

Мои брови сами собой поползли на лоб.

Томас назвал меня полным именем? Ох, как бы за целителем не пришлось срочно бежать! Неужели у него опять жар?

— Я самовлюбленный идиот и тупица, — негромко сказал Томас. — Такое отвратное существо, которому стыдно руку подать. Даже не представляю, как ты могла так долго меня терпеть рядом.

— Томас, ты о чем? — Я сделала несколько шагов к креслу, в котором развалился лорд Бейрил.

— Я о том, как вел себя с тобой. — Томас поднял бутылку и качнул ее, словно любуясь переливами света в толще темно-янтарной жидкости. — Помнишь, как Тегрей вытребовал у меня разрешение на поцелуй с тобой?

Я испуганно вздрогнула. Ну вот, начинается! Не хочу обсуждать это с кем бы то ни было. И уж тем более не хочу говорить об этом с Томасом.

— Конечно, помнишь, — сам ответил он за меня. — Такое предательство разве можно забыть? Альберта, будь я тогда на твоем месте, то не знаю, что бы сделал со мной. Пощечина — самое меньшее, что я заслужил. Велдон обещал набить мне морду. Надо бы ему напомнить об этом. Пусть не стесняется. Да бьет посильнее, чтобы я на всю жизнь это запомнил.

— Но в итоге мы все-таки отыскали Эдриана, — несмело напомнила я. — И раскрыли заговор против короля…

Томас вдруг запрокинул голову и громко расхохотался. Правда, смех его был далек от веселого. Напротив, это прозвучало настолько тоскливо и зловеще, что я покосилась в сторону прихожей, как никогда жалея об уходе Велдона.

Ох, как бы в самом деле за помощью бежать не пришлось! Конечно, Томас и в обычном состоянии весьма эксцентричен, но сейчас он бьет все рекорды по странностям в поведении. Уж не двинулся ли он умом из-за гибели Джессики?

— Альберта, в этом вся ты. — Томас прекратил смеяться так же резко, как начал. Уставился на меня с непонятной жалостью во взгляде. — Милая, скромная, тихая провинциалка. Я повел себя с тобой как последняя скотина, а ты стараешься утешить меня и успокоить. Да тебе бы рявкнуть на меня в полный голос. Отхлестать по щекам с гневным воплем — как ты мог, подлец? Разрыдаться, наконец, навзрыд.

— И что это мне даст? — спросила я с недоумением.

— Не знаю, что даст тебе, но я после этого хоть немного перестану ненавидеть себя, — честно ответил Томас.

— Слушай, Томас, я не сержусь на тебя, — сказала я.

Правда, тут я немного кривила душой. На самом деле я злилась на Томаса. И злилась сильно. Но прошла уже неделя с тех пор, как мы завершили расследование. Поэтому эмоции по поводу произошедшего немного улеглись.

И потом, меня всерьез тревожило душевное состояние Томаса. Если я скажу, что до сих пор обижаюсь на него, то как он отреагирует? Слишком он взвинчен сейчас.

— Зато я сержусь на себя. — Томас покачал головой. — Знаешь, Альберта, тебе будет неприятно это услышать, но… Понимаешь, будь на твоем месте тогда Джессика — Тегрей не посмел бы и словом обмолвиться ни о чем подобном. Потому что в этом случае я бы наплевал на короля и на все прочее и все-таки вышвырнул бы его из окна. И Тегрей прекрасно понимает это.

— Вот как, — медленно обронила я, ощутив, как сердце закололо от слов Томаса, а глаза как-то странно защипало.

Еще одно подтверждение, что он меня не любит. Казалось бы, это давно не новость для меня. Но менее больно от этого не становится.

— И опять я тебя расстроил. — Томас понимающе хмыкнул. — Альберта, я злюсь на себя прежде всего за то, что не могу дать тебе той любви и заботы, которых ты заслуживаешь. Ты так много сделала для меня. А я постоянно срываюсь на тебе. Втягиваю во всевозможные неприятности. Думаю о твоих чувствах лишь в последнюю очередь.

Я настороженно молчала. Куда это клонит Томас? Никак не могу понять.

— К сожалению, я вряд ли исправлюсь. — Томас покачал головой и шумно глотнул из бутылки. Закашлялся — видимо, у него перехватило дыхание. Но почти сразу сипло продолжил: — Какая жалость, что я не могу заставить себя полюбить тебя! Знаю, что лучше тебя я никогда и никого больше не встречу. Что Джессика и ногтя на твоем мизинце не стоит. Но…

Он не закончил фразу. Только жадно забулькал бренди, как будто торопился в кратчайший срок осушить бутылку.

Я переступила с ноги на ногу. Наверное, надо было извиниться и уйти. Жестокие, но в то же время справедливые слова Томаса рвали мне душу. Но я осознавала, что он прав. Прав во всем. Он не любит меня. Никогда не полюбит. Сильно жалеет об этом. Но ничего не может изменить. Сердцу ведь не прикажешь.

— Альберта, я не хочу, чтобы ты была несчастной, — проговорил Томас. Удивительно, его речь все еще оставалась твердой, а взгляд ясный, как будто алкоголь совершенно не действовал на него. — Наверное, ни одному человеку в мире я не желаю столько счастья, сколько тебе. Искренне и от души. Но если ты останешься со мной, то обречешь себя на вечные боль и страдания. Скучно не будет, это единственное, что я могу тебе обещать. Но нужны ли тебе такие приключения? Разве тебе нравится рисковать жизнью? Любая девушка мечтает о спокойной и размеренной жизни рядом с любимым и любящим человеком. А я, увы, не могу тебе этого дать.

Что-то мне все это очень не нравится. Куда клонит Томас?

— Самым честным и правильным поступком с моей стороны будет разорвать помолвку, — спокойно сказал Томас.

У меня внутри словно оборвалось что-то. Разорвать помолвку? Это же… это же катастрофа! И что мне теперь делать? Вернуться к родителям? В сонный и тихий Итрон, где остались дружки Джеда? Да, Томас заткнул им рты, а сам Джед с семьей был вынужден уехать. Но что произойдет, когда они узнают, что я лишилась столь высокого покровительства? Неминуемо поползут слухи. Я стану посмешищем для всех! Мои бедные родители вряд ли переживут такой позор.

— Естественно, я никуда не выгоняю тебя, — продолжил Томас, убедившись, что я пока ничего не в силах ответить ему. — Оставайся у меня столько, сколько понадобится. Более того, я приложу все усилия, чтобы устроить твою дальнейшую судьбу. У меня есть одна хорошая знакомая. Ее зовут леди Ирея Ашрон. Некогда я расследовал гибель ее супруга и доказал ее невиновность, хотя все улики указывали именно на нее. После этого она считает себя моей вечной должницей. Уверен, она не откажется взять тебя к себе компаньонкой. Ей шестьдесят, но женщина она очень деятельная и бойкая. И по-настоящему хороший человек. Редкое исключение для высшего света! Кстати, она пару лет как переехала в Тритаун. Очень милый и славный городок к югу от Бриастля. Не чета столице.

Слова Томаса доносились до меня словно через плотную вату. Шум в ушах все усиливался. Он долго рассказывал мне про то, какая замечательная эта леди Ирея и как мне будет хорошо у нее. Она поможет мне получить хорошее образование. С удовольствием введет в круг своих знакомых, где я наверняка найду достойного мужчину, который станет моей поддержкой и опорой.

Когда Томас начал разглагольствовать о достоинствах сына леди Ирей, очень приличного и серьезного молодого человека, в прошлом которого, как он уверен, нет никаких темных пятен, я не выдержала. Попятилась к выходу.

— Прости, — бросила, не глядя на него. — Мне надо… надо освежить голову.

И выскочила прочь, опасаясь, что в противном случае самым постыдным образом разревусь прямо при нем.

Неодолимая сила влекла меня из дома. Я не могла, не хотела сейчас находиться в четырех стенах. Сидеть в своей комнате, зная, что Томас совсем рядом. А скорее всего, он бы и не оставил меня в покое. Вновь принялся бы убеждать, что поступает лишь во благо мне. Честное слово, если бы он еще хоть слово сказал о достоинствах сына леди Ирей, то я бы накинулась на него с кулаками.

Не задумываясь о том, что делаю, я выбежала на крыльцо, впопыхах забыв надеть пальто и взять зонтик.

Хвала Белой Богине, дождь к этому моменту прекратился. Темные тучи, подгоняемые порывами ветра, неслись над землей так низко, что задевали своим мягким подбрюшием флюгеры. Где-то вдалеке ворчал гром, доказывая, что гроза скоро вернется.

Почти совсем стемнело, хотя было не больше шести вечера. Уличные фонари желтыми пятнами освещали совершенно безлюдную улицу. Жители Бриастля предпочитали в такую погоду сидеть по домам, греясь у каминов и неспешно попивая горячее вино.

Я с сомнением посмотрела на дверь. Быть может, вернуться? Сейчас явно неудачный момент для прогулок в одиночестве. Но почти сразу отрицательно мотнула головой. Нет, пройдусь. Быстрая ходьба и прохладный воздух, напоенный свежестью недавнего дождя, остудят мою разгоряченную голову.

И я неторопливо спустилась по ступенькам. Зябко ежась, двинулась вперед.

Да, а пальто я зря не накинула. Пробирает до костей. Ну да ладно. Авось не успею простудиться. И словно в насмешку тут же наступила в глубокую лужу. Легкие домашние туфли мгновенно промокли насквозь, и я зашипела от холода. Эх, как некстати! Ну да ладно, перетерплю как-нибудь.

Цокот каблуков гулким эхом отражался от высоких стен домов. Увлеченная своими невеселыми раздумьями, я не обращала внимания ни на что вокруг.

Внезапно из ближайшего проулка показалась карета. Я остановилась, ожидая, когда она проедет мимо. Для полноты счастья еще не хватало, чтобы меня облило жидкой грязью из-под ее колес.

Поравнявшись со мной, кучер неожиданно натянул поводья и мягко цокнул языком. Лошадь недовольно всхрапнула, заплясала на месте, нервно прядая ушами.

Это еще что такое?

Я как-то вдруг осознала, что стою одна посреди темной улицы. Боюсь, со стороны я выгляжу как женщина вполне определенной профессии, которую нужда заставила искать клиента, несмотря на дурную погоду.

Рвануть обратно?

Но в этот момент дверца распахнулась, и из кареты выглянул Тегрей.

При виде герцога Визгорда я с трудом удержала ругательство, так и рвущееся с губ. Вот только его мне сейчас не хватало!

— Добрый вечер, Альберта, — с легким оттенком изумления приветствовал он меня. — Что ты тут делаешь?

— Гуляю, — мрачно дала я самый очевидный ответ.

Тегрей хмыкнул и ловко выбрался наружу.

— Гуляешь? — повторил он. — Одна?

— Да. — Я с вызовом вздернула подбородок, уставившись в его темные непроницаемые глаза. — А что в этом такого?

Тегрей выразительно окинул взглядом пустую улицу. Затем не менее красноречиво посмотрел на набрякшие небеса, так и грозящие в любой миг обрушить на землю новые потоки дождя.

И, словно в насмешку, на землю упали первые капли, пока еще редкие и крупные, но я не сомневалась, что вот-вот вновь польет как из ведра.

— Знаешь, Альберта, садись в карету, — распорядился Тегрей. — И побыстрее.

— И не подумаю, — фыркнула я. — Мне и так хорошо…

— Мне насильно тебя затащить? — Тегрей насмешливо вздернул бровь, глядя на меня в упор.

— Не имеешь права, — огрызнулась я. — Ты дал мне слово, что никогда не будешь ни к чему принуждать. Ни физически, ни магически.

— О небо! — Тегрей мученически возвел глаза вверх. Затем продолжил уже мягче: — Альберта, свет души моей. Пожалуйста. Сядь в карету. Право слово, я не хочу промокнуть. Не жалеешь себя — пожалей хоть меня. Клянусь, что не буду к тебе приставать, если тебя это беспокоит.

Я уныло вздохнула. Зябко поежилась, когда очередная очень холодная капля угодила прямо за шиворот. И с неохотой подчинилась.

В конце концов, чем я рискую? Вряд ли Тегрей нарушит данное обещание. Гад он, конечно, но порядочный. Хм-м… Как-то странно прозвучало. Вернее сказать так: герцог — тот еще тип, но очень серьезно относится к клятвам.

Тегрей был настолько любезен, что придержал передо мной дверцу, хотя дождь к этому моменту разошелся не на шутку. И забрался в карету лишь после меня. Встряхнул мокрыми волосами и прищелкнул пальцами, после чего в воздух взмыла яркая магическая искорка.

— Ну? — спросил он. — И что такого опять вытворил Томас?

— С чего ты решил, что я вышла на прогулку из-за него? — вопросом на вопрос ответила я.

В отблесках пламени было видно, как губы герцога сложились в язвительную усмешку.

— Альберта, не упрямься, — посоветовал он мне. — Это же очевидно! На тебе нет пальто, на ногах домашние туфли, а не ботинки. Только не обманывай меня, что решила назло всем подхватить воспаление легких. Или мечтаешь о том, чтобы тебя уложили в постельку и хлопотали вокруг, выполняя малейшие прихоти? Так скажи об этом. И обещаю, что я устрою тебе это и без тяжелой болезни.

Я привычно вспыхнула от недвусмысленного намека, прозвучавшего в словах герцога. Опять он за старое!

— Говори, — уже без улыбки повторил Тегрей. — Чем тебя обидел Томас, раз ты выскочила из дома как ошпаренная, наплевав на здравый смысл? Непогода, пустынная улица, легко одетая девушка с дорогим кольцом на руке. Очень нехорошее сочетание.

Я с досадой цокнула языком, обнаружив, что на моей руке действительно красуется помолвочное кольцо, подаренное Томасом. Совсем забыла о нем! Тегрей прав, если бы кто-нибудь увидел меня с такой драгоценностью, то мне проломили бы голову. Это же целое состояние!

И потом, после всего сказанного Томасом мне необходимо вернуть кольцо. Это даже не обсуждается.

— Томас разорвал помолвку, — тихо призналась я.

Я ожидала, что Тегрей что-нибудь злорадно воскликнет. Или насмешливо усмехнется, не в силах скрыть торжества. Но следующий поступок герцога удивил меня. Он неожиданно перехватил мои руки. Ласково сжал их — и в его глазах я прочитала неподдельное сочувствие.

— Давай продолжим у меня, — предложил он и стукнул кулаком в стену, подавая знак кучеру.

Тотчас же карета заскрипела, мягко тронувшись.

— Не думаю, что это хорошая идея, — настороженно отозвалась я и вся подобралась.

А что, если распахнуть дверцу и выскочить на ходу? Как-то не хочется мне отправляться в гости к герцогу. Особенно если учесть все произошедшее между нами.

— Не глупи, — попросил Тегрей, слабо улыбнувшись. — Как ты сама не так давно напомнила, я связан данным словом. Поэтому тебе ничего не грозит. Я просто хочу, чтобы ты успокоилась. И немного согрелась. У тебя от холода уже губы синие. Эдак действительно заболеешь.

Я промолчала. Если честно, мне была приятна забота Тегрея. Так хотелось верить, что в этом безумном мире хоть кому-то есть до меня какое-то дело. И в самом деле, чего я боюсь? Не думаю, что из-за какой-то там жалкой провинциалки Тегрей захочет замарать свою честь нарушенной клятвой.

— И я обещаю, что после окончания нашего разговора верну тебя к самому крыльцу дома Томаса, — заверил Тегрей и негромко добавил: — Если, конечно, ты сама захочешь этого.

Всю недолгую дорогу до жилища герцога мы молчали. Тегрей потушил магическую искорку, поэтому в карете царила тьма. При всем своем горячем желании я не могла увидеть, какие эмоции сейчас отображаются на лице герцога. Впрочем, полагаю, я не увидела бы этого и при свете. Тегрей относился к тем людям, которые владели своей мимикой безукоризненно.

Когда карета миновала подъездные ворота, я с любопытством прильнула к окну, силясь хоть что-нибудь разглядеть за косыми струями сильного дождя.

— Я думала, ты живешь в замке где-то в окрестностях Бриастля, — негромко сказала я, вспомнив разговор между Тегреем и Томасом при нашей первой встрече.

— Живу, — спокойно подтвердил Тегрей. — Столица мне не нравится. Здесь слишком людно. И постоянно приходится участвовать во всяких бесполезных сборищах, так называемых светских раутах. Увы, не всегда удается отказаться. Но неужели ты думаешь, будто брат короля настолько беден, что не может позволить себе содержать несколько домов?

Я поджала губы, уловив в его тоне обычную насмешку.

— После окончания расследования я решил пока повременить с возвращением в замок, — довершил Тегрей. — Хочу дождаться, когда Роберт окончательно наберется сил.

Любопытно, это единственная причина, по которой герцог остался в Бриастле? Интуиция подсказывает мне, что вряд ли. Но, естественно, вслух я ничего не сказала. Иначе опять начнутся язвительные подколки в мой адрес.

Карета остановилась. Ливень к этому моменту шел настолько плотной стеной, что мне стало даже жутковато. А как нам добраться до крыльца? Даже за несколько шагов мы вымокнем до нитки. Я-то уж точно. Герцога немного защитит камзол из теплой толстой ткани.

Стоило мне так подумать, как Тегрей первым выскочил наружу. В рассеянном свете магического фонаря я видела, как от дома к нам спешит слуга с раскрытым зонтом над головой. Герцог ловко выхватил его из рук бедолаги, мгновенно оставшегося без всякой защиты перед стихией. Затем с обычной своей любезностью протянул мне руку.

Горячие пальцы Тегрея обхватили мое запястье. И только в этот момент я осознала, насколько замерзла.

Зонт оказался недостаточно большим, чтобы вместить под собой нас обоих. Тегрей нес его над моей головой, при этом сам в основном оказался под дождем. Поэтому не было ничего удивительного в том, что когда мы оказались в просторном холле — с герцога ручьем текла вода.

— Проклятье, я все-таки вымок, — беззлобно пожаловался он, проведя рукой по волосам. Затем, недолго думая, скинул камзол прямо пол, оставшись в одной рубашке.

Тонкий влажный шелк бесстыже прилип к его телу, и я торопливо отвела взгляд, невольно смутившись. Но вслед за камзолом на пол полетела и рубашка, и я окончательно растерялась. Все-таки не выдержала и украдкой мазнула по герцогу взглядом. Да, стоит признать, он вряд ли пренебрегает физическими упражнениями. Его телосложению позавидовал бы и признанный воин. Ни намека на лишний вес, появляющийся от долгого сидения за столом и праздного существования аристократа. Так и тянет провести ладонями по плечам, наслаждаясь их каменной твердостью…

На этом месте я мысленно выругалась, досадуя на себя за неподобающие фантазии. Нет, все-таки какое счастье, что Тегрей не мыслевидец! Я умерла бы со стыда, если бы он каким-то образом сумел понять, о чем я только что подумала.

Слуга, встретивший нас в холле, с глубоким поклоном преподнес Тегрею пушистое полотенце, и тот со вздохом наслаждения принялся растирать себя.

— Нравится? — вдруг спросил он, перехватив мой очередной взгляд, брошенный искоса. — Знаешь, Альберта, если хочешь, то я и тебя разотру. Губы у тебя все еще синие.

— Обойдусь как-нибудь, — буркнула я, отчаянно стараясь не покраснеть еще сильнее, хотя это казалось и невозможным.

— А вот на щечках румянец, — мурлыкнул Тегрей.

Благо, что тему продолжать не стал, потому что слуга протянул ему сухую рубашку — и герцог, к моему величайшему облегчению, накинул ее на себя. Правда, от камзола отказался, покачав головой. После чего приглашающе взмахнул рукой, предлагая мне следовать за ним.

Спустя неполную минуту мы оказались в просторной гостиной. Я с любопытством крутила головой, изучая обстановку жилища Тегрея. Да, стоит признать, герцог привык к роскоши. Он обмолвился, что редко бывает в этом доме, однако на обстановку явно не поскупился.

Перед светлым ковром с длинным ворсом я в нерешительности остановилась. Посмотрела на свои безнадежно промокшие туфли, к которым прилипли жирные комья земли. Ох, пожалуй, мне лучше остаться здесь! Казалось кощунственным портить его своими следами.

Тегрей к тому моменту уже подошел к камину. С тихим вздохом удовольствия простер над огнем ладони. Постоял так пару секунд, затем, поняв, что я застыла в арке, отгораживающей гостиную от прихожей, обернулся ко мне.

— Ну и что ты там замерла? — спросил он.

Я не успела ответить. Взгляд Тегрея скользнул по моим ногам, и он понятливо хмыкнул.

— Разувайся! — потребовал он.

— Но… — попыталась было я возразить.

— Разувайся! — повторил еще более грозно Тегрей. — И чулки стягивай. Это уже не шутки, Альберта. Неужели в самом деле желаешь заболеть? — После чего добавил уже мягче: — Не переживай, я отвернусь. Но если ты немедленно не выполнишь это, то, клянусь, я сам тобой займусь.

Я вздрогнула от столь недвусмысленной угрозы. Послушно скинула грязные туфли, и Тегрей с преувеличенным вниманием вновь уставился на веселое рыжее пламя, позволив мне тем самым освободиться и от мокрых чулок.

Пушистый ворс ковра приятно щекотал мои босые ступни, когда я подошла к Тегрею. В свою очередь протянула к огню руки.

— Горячее вино, господин, — прошелестел голос слуги, внесшего в гостиную тяжелый поднос с графином и двумя бокалами, от которых поднимался пар. Поставил его на невысокий стол, стоявший между двумя креслами.

— Принеси еще носки шерстяные, — потребовал Тегрей. — Да поскорее.

Слуга, не выказав ни малейшего удивления, тут же вышел.

— Садись, — продолжил распоряжаться Тегрей.

В его голосе прозвучали такие непреклонные стальные нотки, что я не осмелилась спорить. Робко присела на самый краешек ближайшего кресла, а через мгновение подскочила чуть ли не до потолка, когда Тегрей, ни капли не смущаясь, опустился подле моих ног прямо на ковер. Его теплые сильные пальцы принялись бережно разминать мои совершенно окоченевшие ступни.

— Не дергайся, — посоветовал он мне, глянув снизу вверх. — Я тебя не укушу.

Я прикусила губу, удерживая себя от вздоха наслаждения. Никогда бы не подумала, что от простого массажа можно получить столько удовольствия. При этом Тегрей не делал ни малейшей попытки поднять руки выше, занявшись уже моими щиколотками и лодыжками. И постепенно я успокоилась.

Спустя пару минут вернулся слуга. На его бесстрастном лице не дрогнул ни один мускул, как будто его господин постоянно проводил вечера, разминая ноги незнакомым девицам.

— Так-то лучше, — довольно заключил Тегрей, натянув на меня носки. — А теперь — вино!

Поднялся и чуть ли не насильно втиснул в мою руку горячий бокал.

— Залпом, — добавил он, заметив, как я украдкой принюхиваюсь к напитку, силясь определить его крепость. Я еще не забыла, как герцог подсунул мне бренди, который обжег мне горло.

Я чуть не закашлялась, сделав первый глоток. Все-таки мои опасения подтвердились, и помимо вина здесь плескалось и еще какое-то спиртное. Но мужественно допила бокал до дна. В блаженстве замерла, почувствовав, как растворяются в теле последние колкие остатки холода, а вместо них приходит тепло.

Тегрей последовал моему примеру. Затем тут же налил нам еще.

— Я никому не рассказала про то, что ты убил Амьена, — на одном дыхании выпалила я, хотя Тегрей и не подумал спрашивать меня об этом.

Так, на всякий случай. Пусть он знает, что я выполнила его просьбу.

— Я знаю, — сказал он. — Милая моя Альберта, я прекрасно знаю, что ты держала язык за зубами. И это очень хорошо. По крайней мере, доказывает, что ты не глупая трещотка.

Если честно, я почувствовала себя польщенной словами герцога. Стоит отдать ему должное, он умел хвалить так, что в душе разливалось теплое чувство благодарности.

— Итак, — проговорил Тегрей, вальяжно развалившись в кресле напротив, подняв бокал к глазам и рассматривая меня через переливы алого. — Неужели Томасу хватило ума расторгнуть помолвку? Не ожидал от него такого благоразумия, если честно. Видимо, он действительно очень хорошо относится к тебе.

— Благоразумия? — со скепсисом переспросила я. — Томас хорошо ко мне относится?

И мой голос, как я ни старалась сдержать чувств, вновь тоненько задрожал от обиды.

— Альберта, я понимаю, что ты злишься, — с усмешкой сказал Тегрей. — Какой же девушке приятно, когда ее отвергают? Но попробуй отбросить эмоции и поразмыслить здраво. Томас — чрезвычайно тяжелый в общении человек. Надеюсь, с этим ты спорить не будешь. Верно?

Я неохотно кивнула. А смысл отрицать очевидное?

— Понятия не имею, как его терпит этот Велдон, — продолжил Тегрей. — Но здоровяку проще. По крайней мере, он всегда может хорошенько врезать Томасу. А ты слишком хорошо воспитана для подобного. Кстати, в этом и заключается твоя основная проблема.

— С каких пор хорошее воспитание стало проблемой? — все-таки не удержалась я от нового вопроса.

— Оно становится таковым с тех самых пор, когда начинает мешать отстаивать собственные интересы, — сказал Тегрей. — Вспомнить хотя бы закончившееся расследование… Да-да, и не надо так хмуриться. Вижу, что ты уже поняла, куда я клоню. Как бы поступила та же Джессика, если бы я начал требовать у Томаса поцеловать ее? Ну или приказал бы раздеваться, как в том борделе? Неужели бы вжималась в кресло и тихонько краснела, умирая от смущения, как ты? Нет, моя драгоценная Альберта. Джессика знала себе цену. Сначала она бы влепила пощечину мне. А потом бы располосовала Томасу лицо. И плевать ей было бы на мое происхождение и великую цель, стоявшую перед нами. Если бы она согласилась на подобное, то только после долгих уговоров и обещания хороших отступных. А ты даже не заикнулась о том, что, по-хорошему, вообще-то надо как-нибудь компенсировать тебе все неприятности, выпавшие на твою долю в ходе расследования. Более того, я уверен, даже не задумалась об этом.

— Задумалась, — возразила я. — Но…

Замолчала, не в силах сформулировать мысль.

— Но тебе было стыдно первой начать об этом разговор, — догадливо завершил за меня Тегрей. — Ты надеялась, что король пришлет тебе приглашение и самолично признает все твои заслуги. Но когда этого не произошло, ты тут же смиренно поджала лапки и решила — ну ладно, обойдусь как-нибудь.

Я опустила глаза, покрепче сжав бокал. Тегрей говорил серьезно, без своей обычной язвительности. Но от этого почему-то было еще более не по себе. Как будто меня распекает строгий родитель, заставший на месте шалости.

— И вот опять ты делаешь так же, — спокойно произнес Тегрей. — Тебе не нравятся мои слова. Но вместо того, чтобы рявкнуть на меня и посоветовать не лезть не в свое дело, ты растерянно хлопаешь ресницами и покорно ждешь, когда я закончу.

— Как будто ты послушаешься, если я так скажу, — буркнула я.

— Ох, Альберта, Альберта! — Тегрей укоризненно зацокал языком. — Робкий маленький мышонок. Мне придется весьма потрудиться, чтобы разбудить твой нрав. Ну да ладно. Чем тяжелее задача — тем слаще победа.

Я удивленно вскинула на герцога взгляд. О чем это он говорит? Как именно он собрался будить мой нрав?

— Вернемся к нашим баранам, — проговорил он, вновь слабо улыбнувшись. — То бишь к Томасу. Итак, характер у него скверный. Он постоянно срывается на окружающих, и больше всего достается тем, кто волею судьбы вынужден чаще всего с ним разговаривать. А как мы только что выяснили, ты ему отпор дать не можешь, даже если он переходит всяческие рамки приличий. — Неожиданно сказал, прежде отхлебнув вина: — Вообще, стоит сказать, твоя связь с женатым мужчиной сослужила тебе чрезвычайно дурную службу.

— Это уж точно, — глухо согласилась я, привычно ощутив укол стыда при воспоминании о моей ошибке.

— Сослужила дурную службу в том плане, что теперь ты упоенно занимаешься самобичеванием по поводу и без оного, — добавил Тегрей. — Есть люди, которым нравится страдать. Которые малейшую неприятность способны раздуть до размеров вселенского горя, а уж если допустят ошибку — потом долгие годы будут самозабвенно истязать себя раскаянием. Увы, по всей видимости, ты относишься к числу таковых. Ну переспала ты с каким-то идиотом, который немедля помчался хвастаться об этом таким же идиотам-дружкам. И что?

— Как что? — Я так резко всплеснула руками, что чуть не расплескала содержимое бокала. — Это же… Это немыслимый позор!

— Не будь ты такой правильной, то с легкостью обратила бы эту ситуацию в немыслимый позор для Джеда Парксея, — перебил меня Тегрей.

Я озадаченно засопела. Откуда герцог знает, как зовут моего соблазнителя? Я ему об этом точно не говорила. Томас тоже вряд ли откровенничал. Неужели Тегрей собирал обо мне информацию?

— Вряд ли Джед принялся бы рассказывать о произошедшем налево и направо, — продолжил Тегрей. — Все-таки он женат. Ну посетовала бы при его приятелях, что кое у кого оказалось настолько мизерное достоинство, что ты чуть со смеха не умерла, когда он тебе его продемонстрировал. Поверь, после этого на Джеда обрушился бы такой шквал насмешек, что уже он превратился бы в запуганную жертву, вынужденную оправдываться.

— Но о замужестве мне бы все равно пришлось забыть, — резонно возразила я.

— А разве среди той компании был хоть один достойный кандидат? — Тегрей презрительно фыркнул. — Милая моя Альберта, поверь, настоящему мужчине плевать, был ли он первым у своей возлюбленной. Главное для него — стать последним для нее. Сделать все, лишь бы в браке с ним она и думать забыла смотреть по сторонам. Сравнений боятся лишь слабаки и неудачники.

Я заерзала в кресле. Что-то мне не нравится этот разговор. Слишком откровенным он становится.

— Тебе хоть понравился твой первый опыт? — спросил Тегрей. — Хотя ладно, можешь не отвечать. И без того вижу, что нет. И опять вернемся к Томасу. Итак, ваша связь была изначально обречена на провал. С одной стороны, самовлюбленный эгоист и тиран, которому плевать на чувства окружающих. С другой, наивная провинциалка, готовая при любом резком слове в ее адрес под землю провалиться. Если бы Томас тебя любил, то, возможно, он бы постарался как-нибудь совладать со своим характером. Был бы чуть мягче. Чуть больше внимания обращал на твои страхи. В конце концов, постарался бы раскрепостить тебя. Но тебе не повезло познакомиться с ним в самый тяжкий период жизни. Отвергнутый, бесконечно страдающий Томас… О, моя маленькая Альберта, я искренне сочувствую тебе. Представляю, как нелегко тебе пришлось. Томас решил доказать всему миру и в первую очередь неверной возлюбленной, что прекрасно проживет и без нее. И выбрал для этого самый очевидный способ: сделал предложение тебе. Тебе, которая как две капли воды похожа внешностью на подлую изменницу, но при этом совсем другая по характеру. А потом он узнал, что доказывать, в общем-то, уже некому и нечего. Джессика мертва, следовательно, она никогда не признает ошибку и не почувствует досаду, наблюдая со стороны за его семейным счастьем. Что ему оставалось делать? Продолжать терзать тебя? Томас, при всей моей нелюбви к нему, все-таки жесткий, а не жестокий человек. Он ведь прекрасно понимает, что не сумеет сделать тебя счастливой. А именно счастья ты заслуживаешь. Ты спасла ему жизнь, рискуя при этом собственной. И я очень рад, что у Томаса хватило отваги сделать самый правильный шаг в этой ситуации.

Я выпила еще вина, больше не чувствуя вкуса напитка.

Наверное, Тегрей прав. По крайней мере, его рассуждения звучат здраво и логично. Вот только мне от этого ни капли не легче.

— Томас сказал, что устроит меня компаньонкой к какой-то своей старой знакомой, — неожиданно пожаловалась я. — У которой есть прекрасно воспитанный сын. И… и…

И предательски всхлипнула.

Было больно вспоминать, как Томас нахваливал сына леди Ирей. Неужели он не понимает, насколько мерзко это прозвучало? Как будто он пытался поскорее спровадить меня куда подальше. Мол, Альберта, надоела ты мне хуже пареной репы. Поэтому проваливай подобру-поздорову.

— Что-то подсказывает мне, что его знакомая живет не в Бриастле. — Тегрей издал смешок. — Ну Томас! Впрочем, было бы глупо ожидать от него другого.

Я приглушенно ахнула, внезапно осознав потаенный смысл предложения Томаса. Он хотел, чтобы я была как можно дальше от Тегрея! Получается, хотел таким незамысловатым образом меня обезопасить.

— Не беспокойся, никуда ты не уедешь, — заверил меня Тегрей. — Теперь уж точно.

— Почему ты так постоянно делаешь? — хмуро осведомилась я.

— Как — так? — с легкой ноткой удивления переспросил Тегрей.

— Только я проникаюсь к тебе каким-то подобием теплых чувств, как ты сразу же все портишь, — пояснила я. — Вот как сейчас. Ты мне угрожаешь?

— Я? — Тегрей опять хихикнул. — Угрожаю тебе? Милая моя Альберта, от всей души надеюсь, что тебе никогда не придется услышать, как я на самом деле угрожаю. Ты ведь сама не хочешь уезжать из Бриастля, верно?

Я пожала плечами. Потом неохотно кивнула.

— И это вполне разумно, — сказал Тегрей. — Кому же после такой насыщенной жизни захочется возвращаться в сонное провинциальное болото? Поэтому я помогу тебе.

Я могла бы сказать, что это звучит еще более угрожающе, но не стала. Все равно в итоге Тегрей ловко выкрутится, а я в очередной раз почувствую себя какой-то дурочкой. Даже не буду спрашивать, что он имеет в виду. Ответ мне наверняка не понравится.

— Пожалуй, мне стоит идти, — проговорила я и решительно встала, прежде поставив на подлокотник кресла опустевший бокал. — Спасибо тебе за приятную беседу, но я уже успокоилась и пришла в порядок. Поэтому…

— Поэтому мы выпьем еще вина и поболтаем, — ласково мурлыкнул Тегрей, завершив за меня фразу.

— С какой это стати? — спросила я, внутренне напрягшись.

Ну вот и неприятности начались. Вот недаром я с самого начала не хотела ехать с Тегреем! Было глупо поверить, будто он желает мне лишь добра.

— Альберта, на улице льет как из ведра. — Тегрей пожал плечами. — Неужели не слышишь? Гроза лишь набирает силу.

И он был прав. За треском поленьев в камине четко различались раскаты грома. Синеватые отблески молний, бьющие почти без остановок, подсвечивали задернутые плотные бархатные гардины.

— Я обещал, что тебя доставят к крыльцу Томаса, — продолжил Тегрей. — Но пожалей моего несчастного кучера. Не говорю уж о не менее несчастной лошади.

— Непогода может продлиться и до утра, — резко заявила я. — Я же не могу остаться здесь до утра!

— Почему не можешь? — Тегрей легкомысленно фыркнул. — Тебе приготовят комнату. И я в очередной раз даю тебе честное-пречестное слово, что не прокрадусь в нее ночью с целью обесчестить тебя. — Неожиданно подмигнул мне и добавил: — Впрочем, если ты вдруг пожелаешь пробраться украдкой в мою спальню — я буду только рад твоему визиту.

Я зло засопела. Поразительно! Как, ну как Тегрей так легко и непринужденно заставляет меня краснеть? Даже Томасу не удавалось настолько часто меня смущать.

— Томас будет меня искать, — возразила я.

Правда, тут же осеклась, вспомнив, как усердно Томас глушил алкоголь при нашем разговоре. Боюсь, он уже давным-давно спит.

— Да неужели? — насмешливо воскликнул Тегрей. — Альберта, мы с тобой беседуем больше часа, а ливень начался уже по дороге сюда. Если бы Томас беспокоился о тебе, то давным-давно задался бы вопросом: а где, собственно, гуляет легко одетая девушка в такую непогоду?

— Он пил, когда я уходила, — негромко призналась я, силясь как-то оправдать Томаса.

Тут же замолчала, осознав, что сделала лишь хуже.

На губах Тегрея заиграла ядовитая усмешка, и он отсалютовал мне бокалом, как будто говоря — ну вот, что и требовалось доказать.

— Сядь, Альберта, — попросил он. — Я уже говорил, что не кусаюсь. Ничего с тобой страшного не произойдет, если ты побудешь у меня в гостях еще немного. Неужели тебе настолько противно мое общество?

— Почему противно? — Я тяжело вздохнула и опять опустилась в кресло. — Просто…

Замялась, не решаясь прямо высказать Тегрею все, что о нем думаю.

— Просто ты меня боишься, — завершил он за меня. — А почему, собственно? Что такого во мне ужасного? За пощечину я уже извинился и пообещал, что подобного никогда не повторится. А больше, по-моему, я тебя никак не обижал. Напротив, старался по мере сил и возможностей помогать тебе и защищать.

Я задумчиво провела подушечкой пальца по кромке бокала. Тегрей, приняв это за намек, тут же привстал и щедро плеснул мне еще.

— Я задал тебе вопрос, Альберта, — с обманчивой мягкостью прошелестел его голос. — И очень бы хотел услышать на него ответ. Говори прямо. Плакать и заламывать руки в истерике я точно не буду, что бы ни услышал.

— Ты ведь не оставишь меня в покое, — негромко сказала я. — И все твои обещания и показная забота — лишь способ отвлечь меня. Заставить потерять бдительность. Тогда, когда ты в первый раз поцеловал меня, я услышала твои мысли…

И осеклась.

Ох, Альберта, а про это точно не стоило упоминать! Кто тебя за язык тянул? Теперь Тегрей точно вытрясет из тебя всю правду.

— Ты услышала мои мысли? — как ни странно, но в голосе Тегрея не прозвучало ни капли изумления. Почти сразу он продолжил совершенно спокойно: — Впрочем, это ожидаемо.

— Ожидаемо? — теперь настал мой черед удивляться.

— Альберта, ты идеальный резонатор для меня, — сказал Тегрей. — Нет ничего поразительного в произошедшем. Биение наших аур настолько совпадает, что при тесном физическом контакте подобное неминуемо.

— То есть и ты мои мысли слышал? — уточнила я.

Тегрей негромко рассмеялся и кивнул в знак подтверждения.

Так, а это мне совсем не нравится! Очень неприятно осознавать, что Тегрей проник в мою голову.

— Я же не специально, — попытался оправдаться Тегрей, почувствовав мое неудовольствие. — Но это было… забавно. Наверное, впервые я встретил такую сложную смесь эмоций. От страха до… желания. И не надо отнекиваться, Альберта. Я нравлюсь тебе. Нравлюсь сильно. Поэтому я совершенно не понимаю, почему ты изо всех сил стараешься держаться от меня подальше.

— Да потому что! — гневно воскликнула я. — Потому что ты — брат короля, а я — наивная провинциалка, как ты любишь говорить. Потому что ты поиграешь со мной и выкинешь, словно надоевшую игрушку. Когда мы были в том доме… Ну, с девушками… Его хозяйка сказала мне, что среди ее подопечных каждая вторая — бывшая возлюбленная какого-нибудь лорда. И я склонна ей верить. Так легко потерять голову от страсти. И так мучительно больно потом будет возвращаться к суровой реальности. И потом, я уверена, что твой интерес ко мне зиждется лишь на моей способности усиливать твои магические способности. Иначе ты бы и не взглянул в мою сторону.

— Еще как взглянул бы, — со смешком заверил меня Тегрей.

По всей видимости, он получал настоящее удовольствие от моей неожиданной откровенности. Он сидел, небрежно закинув ногу на ногу, и лениво поигрывал бокалом.

— Альберта, почему ты настолько не уверена в себе? — спросил он. — Ты красивая девушка. Очень красивая. То, что Томас не влюбился в тебя, совсем не означает, что ты не способна очаровывать. Поэтому я в любом случае обратил бы на тебя свое внимание. А твои способности как резонатора лишь подогревают мой интерес.

Я уже жалела, что поддалась первому порыву и выложила Тегрею все как на духу. Как бы это не повернулось боком для меня.

— Но я понимаю твои страхи и опасения, — продолжил Тегрей. — Действительно, ты так сильно обожглась с первой влюбленностью, что теперь склонна не доверять абсолютно всем мужчинам. Поэтому у меня есть для тебя кое-что.

После чего встал и отошел к столу, стоявшему около окна. Взял с него стопку бумаг.

Я наблюдала за ним со все возрастающим удивлением. Такое чувство, что Тегрей загодя подготовился к этому разговору.

— Кстати, а что ты делал около дома Томаса? — настороженно поинтересовалась я.

— Думаешь, что я выслеживал тебя? — Тегрей усмехнулся, подойдя ближе с бумагами в руках. — Вообще-то верно думаешь. За домом Томаса приглядывали мои люди, которые должны были мне сообщить, если бы ты отправилась в долгое путешествие. Я подозревал, что Томас постарается насолить мне, отослав тебя куда подальше, и не желал тратить много времени на твои поиски.

Я широко распахнула глаза от такого откровения. И как относиться к словам Тегрея? Как-то это… пугает.

— Но в данном случае они не успели мне ничего сообщить, — мягко завершил Тегрей. — Наша встреча действительно была случайной. Я ехал к Томасу, чтобы передать ему приглашение от короля, когда увидел тебя, печально бредущую по улице. И не сумел не остановиться.

— Томаса приглашает к себе король? — переспросила я.

— Томаса и тебя, — исправил меня Тегрей, как-то досадливо поморщившись. — Послезавтра в полдень он будет ждать вас. Полагаю, желает принести вам свою благодарность.

Я быстро-быстро заморгала. Ничего себе! Я буду представлена самому королю! Да мои родители с ума от радости сойдут, когда узнают об этом.

— А теперь вернемся к тебе, — проговорил Тегрей. — Альберта, я не буду юлить и хитрить. Скажу прямо, что я хочу от тебя. А хочу я одного: тебя.

Хорошо, что я сидела. Иначе, боюсь, от такого начала у меня подогнулись бы колени.

— Но, как я уже сказал, я осознаю, что тебе нужны своего рода гарантии, — продолжил Тегрей, убедившись, что я слишком потрясена, чтобы перебивать его. — То, что позволит тебе поверить в мои добрые намерения. Поэтому вот.

И на мои колени опустился лист, щедро украшенный всевозможными печатями.

— Что это? — спросила я.

От волнения голос почти отказался служить мне, поэтому вопрос прозвучал чуть слышно.

— Вексель, моя дорогая, — спокойно пояснил Тегрей. — Как видишь, сумма на нем не проставлена. Ты можешь написать любую. Сегодня слишком поздно, но уже завтра деньги будут перечислены в королевский банк на счет, открытый на твое имя. Или же, при твоем желании, выданы тебе золотом. Это то, что ты получишь от меня в любом случае, чем бы и когда бы ни завершились наши отношения. Можно сказать, твоя финансовая подушка безопасности. Она даст тебе уверенность, что после завершения нашей связи ты не окажешься на улице и не будешь вынуждена искать себе работу или нового покровителя.

Я гулко сглотнула вязкую от волнения слюну. В голове не укладывалось, что Тегрей все это говорит серьезно.

Герцог помолчал несколько секунд, видимо, давая мне возможность высказаться. Затем, поняв, что я так и буду молчать, пожал плечами и продолжил сам.

— А это договор. — Вслед за векселем мне на колени опустилось еще несколько листов бумаги, исписанных четким каллиграфическим почерком. — Он составлен в трех абсолютно одинаковых экземплярах. Один будет храниться у тебя, один у меня, последний у поверенного, который заверит его после подписания. В этом договоре четко прописаны как твои права и обязанности, так и мои.

Права? Обязанности? Я неверяще уставилась на листок, но буквы расползались перед моим взглядом, никак не желая складываться в понятное целое.

— Позволь, я помогу, — сказал Тегрей, должно быть, осознав мои затруднения. — Со своей стороны я обещаю твое полное материальное обеспечение. Помимо той суммы, которая будет выдана тебе сразу, я беру на себя все твои расходы. Полагаю, ты захочешь, чтобы твои родители переехали жить к тебе поближе, поэтому на твое имя будет куплен дом в Бриастле. Его содержание — тоже моя забота.

Все, что я подарю тебе, останется твоим. А я, поверь, умею и люблю быть щедрым.

В последней фразе герцога скользнул затаенный смех. Он потянулся к бокалу, который прежде оставил на столике, сделал глоток и продолжил:

— Далее, если в результате наших отношений родятся дети, на что лично я очень рассчитываю и надеюсь, то я признаю их и дам им свою фамилию. Это даже не обсуждается. Помимо этого они получат образование, полагающееся людям их происхождения. Это основное. Прочие мелочи сможешь сама прочитать в договоре. Теперь переходим к твоим правам и обязанностям.

Тегрей вновь промочил горло, не сводя с меня внимательного, изучающего взгляда.

— От тебя я потребую только одного, — произнес он. — Верности, Альберта. Если я узнаю, что ты изменила мне, то… О, даже полученные деньги не спасут тебя от полнейшего разорения в кратчайший срок. Тогда и только тогда я вышвырну тебя на улицу без всякой жалости к твоей дальнейшей судьбе. А так… Твоей главной обязанностью будет скрашивать мое существование и быть рядом со мной тогда, когда мне это необходимо. Ты должна сопровождать меня на всех приемах, куда я буду приглашен. Я успел убедиться в том, что ты умная девочка, поэтому я разрешаю тебе высказывать свое мнение во всех случаях, если прежде не прикажу помалкивать. И даже гарантирую, что прислушаюсь к тебе, а если нет, то аргументирую свой отказ. Но из-за некоторых аспектов наших взаимоотношений тебе придется дать клятву, что все мои мысли, которые ты вольно или невольно услышишь, не станут достоянием общественности. Другими словами, тебе придется дать клятву молчания, дорогая моя.

— Молчания? — язвительно переспросила я. — Как-то не вяжется это с твоим милостивым разрешением участвовать мне в обсуждениях.

— Что? — с некоторым недоумением переспросил Тегрей. Но тут же понимающе усмехнулся: — О, ты неправильно меня поняла. Я не имею в виду то варварство, что сотворил Томас со своими слугами. Как-то это слишком жестоко: заставить тебя онеметь. Тем более мне нравится твой голос. Ты просто не сможешь ни с кем поговорить обо мне. Даже с матерью по душам не поболтаешь. Любая попытка ответить на самый невинный вопрос, неважно, о чем именно — о моем характере, привычках или планах, да даже о том, какую руку я подкладываю себе под щеку, когда сплю, — закончится весьма болезненно для тебя. Но не смертельно.

И опять Тегрей сделал паузу, видимо, ожидая, что я что-нибудь скажу.

Я до боли сжала кулаки. С каждым его словом мое негодование росло и росло. Еще немного — и я все-таки взорвусь.

— Более того, ты имеешь полное право отказаться от физической близости со мной в случае дурного самочувствия, подтвержденного целителем, и в дни… мм… ежемесячного женского недомогания, — вкрадчиво добавил Тегрей.

— Вот спасибо! — все-таки не выдержала я. — Какое благородство с твоей стороны!

— Если честно, я уверен, что тебе и в голову не придет отвергать мои ласки. — Тегрей широко улыбнулся, вот только его глаза оставались колючими. — Я позабочусь о том, чтобы ты мечтала о ночах со мной.

— Другими словами, ты предлагаешь мне стать содержанкой, — тихо сказала я, чувствуя, как внутри все дрожит от ярости.

— Мне не нравится это слово. — Тегрей выразительно скривился. — Оно какое-то слишком… грубое, что ли. Любовница звучит лучше, потому что образовано от слова «любовь». Но, собственно, а что именно тебя не устраивает? Все пункты договора обсуждаемы, Альберта. Выскажи свои пожелания. Если они разумны и устроят меня, то их обязательно включат в документ.

Я подняла листы, присовокупив к ним вексель. Сложила аккуратной стопкой.

— Поверь, многие, если не все, придворные дамы были бы счастливы поменяться с тобой местами, — проговорил Тегрей, наблюдая за мной со снисходительной улыбкой. — Ну что? Дать тебе время на подробное изучение договора и его условий?

— Не стоит, — отказалась я. Глубоко вздохнула и медленно разорвала стопку бумаг в своих руках. Затем разорвала вновь. И не остановилась до тех пор, пока в моих руках не осталось лишь множество крошечных обрывков, которые я небрежно стряхнула прямо на пол. После чего твердо и четко сказала, глядя Тегрею в глаза: — Всех денег королевства у тебя не хватит, чтобы меня купить. Ясно?

— По-моему, ты недооцениваешь мои финансовые возможности, — ответил тот.

Как ни странно — без злости или досады. Напротив, его прежде холодный взгляд неожиданно потеплел, а в уголках рта мелькнула улыбка. Почти сразу он продолжил: — Значит, ты отказываешься от договора?

— Естественно! — Я гордо вздернула подбородок. — Да за кого ты меня принимаешь?

И недоуменно замолчала, когда герцог запрокинул голову и весело, от души, расхохотался.

Что это с ним? Я думала, что мой отказ приведет его в бешенство. А он так ведет себя, как будто, напротив, обрадовался.

— Знаешь, я и не ожидал от тебя иного, — сказал Тегрей, прекратив смеяться так же резко, как и начал. Осторожно промокнул рукавом заслезившиеся от неуместного веселья глаза. — Рад, что не ошибся.

Я с недоумением изогнула бровь.

— Нет, вне всякого сомнения, я бы совсем не расстроился, если бы ты подписала договор, — продолжил герцог. — Напротив, даже обрадовался бы, потому что это означало бы весьма приятное завершение вечера для нас обоих. Но в глубине души все-таки испытал бы легкое разочарование. Слишком просто бы тогда все получилось. А я, как уже не раз тебе говорил, предпочитаю сложные цели. И к тому же это означало бы, что я не так хорошо разбираюсь в людях, как думаю.

— То есть ты знал, что я откажусь? — переспросила я.

— Предполагал, — мягко исправил меня Тегрей. — Был почти уверен в этом, но некая толика сомнений оставалась.

Я посмотрела на белое облако бумажных обрывков около моих ног. Да уж. Я была готова к любой реакции со стороны герцога в ответ на своеволие. Но не к такой.

В гостиной повисла тишина. Тегрей по-прежнему улыбался, видимо, ожидая, что я скажу или сделаю. А я… Я вдруг ощутила свинцовую усталость, навалившуюся на меня.

Слишком тяжело мне дается общение с этим человеком. Как будто я не сидела в удобном кресле и не пила вино, а без отдыха таскала тяжести. Как же все-таки нелегко взвешивать каждое слово и в каждой фразе искать потайной смысл!

— А теперь, с твоего позволения или без оного, я все-таки отправлюсь домой, — проговорила я и встала. — Не буду злоупотреблять твоим гостеприимством.

— Альберта, не дури. — Тегрей покачал головой. — Я уже сказал, что не трону тебя. Сколько еще обещаний и клятв мне дать? Утром я отвезу тебя к Томасу. А сейчас слуга отведет тебя в спальню. Прими горячую ванну. Отоспись как следует. Словом, отдыхай.

— А… — Я запнулась, опять покосившись на разорванные бумаги.

Как-то неловко спрашивать Тегрея, каким будет наше общение дальше. Зуб даю, он не оставит меня в покое. Но что он собирается предпринять?

Тегрей перехватил мой взгляд. Вновь смешливо фыркнул, без всяких проблем разгадав мои встревоженные мысли.

— Знать ответы на все вопросы — очень скучно, моя целомудренная Альберта, — весело проговорил он. — Просто наслаждайся жизнью. Скучать тебе в ближайшем будущем не придется.

— И опять это звучит как угроза, — буркнула я, выразительно поежившись.

Но Тегрей предпочел проигнорировать мою последнюю фразу. Он поднял со столика небольшой колокольчик и позвонил. Спустя пару секунд в гостиную скользнул тот самый слуга, который прежде уже приносил вино.

— Эйхр, проводи мою милую гостью в розовую спальню на втором этаже, — проговорил Тегрей. — Она остается на ночь.

Слуга бесстрастно поклонился, не выказав ни малейшего удивления от этой новости. Выжидающе посмотрел на меня.

Ох, и все-таки я бы с радостью ринулась обратно к Томасу! Прямо так: в носках вместо туфель и под проливным дождем. Но неимоверным усилием воли заставила себя успокоиться.

Ладно, Альберта, не стоит пороть горячку. Тегрей прав, он связан клятвой. Стало быть, не посмеет мне ничего сделать.

Правда, утешение вышло так себе.

Глава вторая

Спальня, куда меня привел Эйхр, действительно оказалась розовой. Ковер приятного персикового цвета, покрывало на кровати чуть более насыщенного оттенка. Затем слуга поклонился и вышел, ничего мне не сказав.

Да, стоит отметить, что слуги Тегрея не отличаются болтливостью. Впрочем, говорить им все-таки разрешено в отличие от слуг того же Томаса.

Как ни странно, но я заснула быстро и без проблем, хотя клялась себе, что и глаз не сомкну в доме герцога. И никакие кошмары не тревожили меня в эту ночь.

Понятия не имею, сколько было времени, когда я открыла глаза. Неяркий свет пасмурного дня с трудом просачивался в комнату через плотно задернутые шторы, поэтому в комнате царила приятная полутьма.

Я с удовольствием потянулась. Но тут же замерла, прислушавшись.

В доме кто-то разговаривал. И, судя по всему, беседа явно велась на повышенных тонах.

Сдается, я узнаю голос Томаса!

Я мигом спрыгнула с кровати. Принялась торопливо натягивать на себя платье, постоянно путаясь в нем. Неужели Томас явился сюда? Даже страшно представить, какой скандал он устроит, узнав, что я провела ночь в жилище его извечного противника!

Спустя несколько секунд я выскользнула в коридор. Туфли свои я так и не сумела обнаружить, поэтому пришлось облачиться в те же шерстяные носки, что натянул на меня вечером Тегрей. На прическу тоже не стала тратить время, и волосы в беспорядке рассыпались по плечам.

— Стало быть, Альберта у тебя, — услышала я гневное восклицание, донесшееся снизу.

Я невольно замедлила шаг. Бесшумно скользнула к лестнице, ведущей в холл, и замерла, прильнув к перилам.

Тут меня не заметят. И в то же время я без проблем услышу разговор Тегрея и Томаса.

Понимаю, что я должна была сразу спуститься и постараться успокоить своего несостоявшегося жениха. Но… Очевидно, что он в бешенстве. А попадать ему под горячую руку ой как не хочется. Не сомневаюсь, что после этого я услышу много нового о себе и своем недопустимом поведении.

— Не кричи ты так, — язвительно посоветовал Тегрей. — Иначе разбудишь ее. Прошлая ночь выдалась… мм… утомительной для нее.

Вот ведь… нехороший тип! Эдак Томас точно решит, что я сдалась на милость герцога.

И я решительно спустилась на пару ступеней, желая немедленно прояснить этот вопрос.

Но опять замерла, когда услышала голос Томаса.

— Ты… — прошипел он, забулькав от душившей его ярости. — Ты…

— И не стоит благодарностей, — холодно отрезал Тегрей. — Или мне надо было проехать мимо нее, когда вчера она брела по темной улице одна?

— Брела по улице? — с легким оттенком недоумения переспросил Томас.

— Дружище, сколько ты вчера выпил? — с плохо скрытой брезгливостью осведомился Тегрей. — Даже не заметил, что твоя невеста выскочила прочь из дома после разговора с тобой.

— Я заметил, — глухо возразил Томас. — Но… Подумал, что ей надо успокоиться.

— И продолжил при этом напиваться, пока не отрубился, — фыркнул Тегрей. — Когда ты заметил ее отсутствие? Сегодня утром, когда проспался?

Томас молчал. И это красноречивее любых слов говорило о правоте герцога.

— Не беспокойся, я не тронул Альберту и пальцем, — продолжил Тегрей. — Она мне слишком нравится. Было бы неправильно давить на нее, когда она пребывала в столь расстроенных чувствах. Слишком легкая и недостойная победа бы получилась. Поэтому я просто привез ее сюда и поговорил по душам. По-моему, она всерьез намеревалась переночевать на улице, лишь бы не возвращаться к тебе. Или же помчалась бы прямиком до Итрона под проливным дождем.

— Я не думал, что она так близко к сердцу воспримет мои слова, — смущенно пробормотал Томас.

— Томас, прости за откровенность, но ты идиот, — жестко произнес Тегрей. — Не думал он, видите ли. Да всем окружающим ясно, что бедная Альберта влюбилась в тебя. А как ты себя вел с ней? Понукал, кричал по поводу и без оного. Запугал до невозможности.

— Я… — Томас запнулся. Осторожно проговорил: — Я вел себя как обычно.

— Обычно для кого? — насмешливо спросил Тегрей. — Для Велдона? О, не сомневаюсь, что твой приятель уже привык к твоему характеру. Альберта знает тебя немногим больше месяца. Смею напомнить, что она спасла тебе жизнь. А ты обращался с нею словно с домашней собачкой.

— Возможно, ты прав, — после долгой паузы согласился Томас. — Действительно, я был излишне суров с нею.

— Суров? — Тегрей издал короткий злой смешок. — Теперь это так называется? Но я рад, что тебе хотя бы хватило ума расторгнуть с ней помолвку. Наконец-то осознал, что рядом с тобой Альберта будет вынуждена и дальше мучиться.

— Она рассказала тебе? — хмуро полюбопытствовал Томас.

— Конечно, — спокойно ответил Тегрей. — А еще поведала про твой чрезвычайно занимательный план отослать ее подальше от Бриастля. Дружище, с каких пор ты стал заниматься сводничеством? Потому как иначе твое настойчивое желание познакомить ее с сыном твоей старинной знакомой не назовешь.

— Я… я… — Томас негромко, но с чувством выругался. Потом сухо сказал: — Я просто хотел, чтобы Альберта была подальше от тебя.

— Ну и глупо, — посетовал Тегрей. — Неужели ты не понимаешь, что я перевернул бы весь Альмион, но нашел бы ее в кратчайший срок?

Колючий холодок прошел при этом по моему позвоночнику. Да уж, не стоит быть провидицей, чтобы понять: Тегрей меня точно не отпустит. Но как мне освободиться от навязчивого внимания герцога?

— И что ты намерен делать дальше? — поинтересовался Томас, и в его голосе проскользнули стальные нотки. — Альберта не хочет иметь с тобой ничего общего. Она боится тебя и не доверяет. Неужели рискнешь выкрасть ее? Если ты осмелишься на это, то я обещаю…

— Даже не подумаю совершать такую глупость, — перебил его Тегрей, не дав докончить угрозу. — Томас, мы не в дикие века живем, когда понравившуюся девушку можно было огреть дубиной по голове и уволочь в свою пещеру. Сейчас современное общество, а Альберта — свободный человек. Личность, о чем она пару раз несмело заявляла. Я уже дал ей слово, что никогда не буду принуждать ее к чему-нибудь. Ни физически, ни магически.

— Неужели? — Томас скептически кашлянул.

— А вот увидишь, — заверил его Тегрей. — Собственно, ты можешь не переживать по поводу дальнейшей судьбы Альберты. Похищать ее я не собираюсь. Но наше общение продолжится, в этом не сомневайся. Я не успокоюсь, пока не добьюсь ее.

Сердце как-то сладко заныло от слов Тегрея. Правда, я тут же рассердилась на себя за такую реакцию. Альберта, тебя пугать такие обещания должны, а ты тут чуть ли не горячим киселем растекаешься!

— И что после? — сухо спросил Томас. — Наиграешься и выкинешь ее? Или по доброте душевной пристроишь в какой-нибудь дом терпимости?

— Томас, не сходи с ума, — посоветовал ему Тегрей. — Ты прекрасно знаешь, что я так никогда не поступлю. Я понимаю, что ты злишься сейчас. Видать, чувство собственничества заговорило. Как так? Только расторг помолвку, а твоя бывшая невеста вот-вот угодит в объятия другого. Но себе-то не ври. Альберте будет намного лучше со мной. И если у тебя есть хоть какая-то толика благодарности к ней после всего, что ей пришлось по твоей милости перенести, то смирись. Пожелай ей счастья и отойди в сторону.

— А иначе что? — не унимался Томас. — Уничтожишь меня?

— А иначе я набью тебе морду, — холодно пообещал Тегрей. Тут же с досадой продолжил: — Что же ты такой дуболом, дружище? Ты ведь не любишь Альберту и никогда не полюбишь. Сам готов был выслать ее из столицы и чуть ли не посватать за какого-то типа, которого она никогда не видела. Почему ты так отчаянно пытаешься помешать нашим отношениям? С моей стороны угрозы для Альберты нет никакой. Я тебе об этом уже сказал и готов повторить. Если Альберта и станет моей, то только по собственному желанию и без малейшего нажима. Ты всегда был рациональным человеком. Приведи хоть одну внятную причину того, почему ее надо спасать от меня. Ну, кроме очевидной: что ты хочешь мне таким образом насолить.

В гостиной воцарилось молчание. Настолько плотное и физически осязаемое, что я невольно задержала дыхание. А вдруг кто-нибудь поймет, что я присутствую при этом разговоре, который явно не предназначается для моих ушей?

— Кстати, вчера я намеревался проведать тебя, чтобы передать приглашение Роберта, — проговорил Тегрей. — Король хочет видеть тебя и Альберту у себя. Завтра в полдень. Я привезу Альберту к этому времени. И ты не опаздывай.

Я приоткрыла рот в немом возмущении. Как это — привезет? Он же обещал, что сегодня доставит меня к самому крыльцу Томаса!

— Привезешь? — вопросительно прошелестел голос Томаса.

— Если честно, я бы предпочел, чтобы Альберта с тобой больше не общалась, — спокойно сказал Тегрей. — По крайней мере, я приложу все силы, но без моего присутствия вы отныне разговаривать не будете. Обсуждать вам больше все равно нечего. Я не желаю, чтобы ты опять наорал на нее или наговорил всяких гадостей. Ты и без того запугал девочку так, что мне придется изрядно потрудиться для восстановления ее душевного равновесия.

— Ясно, — сдавленным от бешенства голосом отозвался Томас.

В гостиной после этого что-то с грохотом разбилось, и я с трудом удержалась от испуганного восклицания. Ой, что это? Такое чувство, будто Томас бутылку в стену запустил.

— Полегчало? — ядовито спросил Тегрей. — А теперь выметайся. Счет за испорченный ковер я тебе, так и быть, не буду присылать.

— Я хочу прежде поговорить с Альбертой, — заупрямился Томас.

— Обойдешься, — фыркнул Тегрей. — Я уже сказал тебе, что вам не о чем беседовать. Если Альберта сама захочет с тобой встретиться, то я привезу ее к тебе. Но что-то подсказывает мне, что ты можешь не ждать этого.

Еще несколько минут томительной тишины. Я искусала себе все губы, силясь представить, что же сейчас происходит в гостиной.

А затем раздался звук захлопнувшейся двери. Томас не удержался и грохнул ею так, что весь дом затрясся.

И тотчас же я метнулась обратно в спальню. Присела на кровать, силясь сообразить, как же мне поступить.

Может быть, кинуться вслед за Томасом, пока он еще не уехал? Тегрей не станет меня останавливать, потому что это будет нарушением его клятвы. Но… Не хочется признавать правоту герцога, однако мне не по себе от мысли, что придется вернуться в дом лорда Бейрила. Я уже сыта по горло его выходками.

Остаться здесь?

Но не будет ли это признанием моего поражения? Я сдамся на милость герцога, по сути даже не вступив в схватку.

Как же все тяжело!

В этот момент в дверь осторожно постучали.

— Альберта? — послышался из коридора голос Тегрея. — Могу я войти?

— Не уверена, — буркнула я себе под нос.

Тотчас же дверь распахнулась, и на пороге предстал сам герцог Визгорд собственной персоной.

По всему было видно, что визит Томаса не застал его врасплох. Светлые волосы еще влажно блестели после умывания, но строгий камзол и белоснежная рубашка показывали, что встал Тегрей достаточно давно.

— О, полагаю, вопли Томаса тебя все-таки разбудили, — понимающе проговорил он, скользнув взглядом по моим растрепанным волосам. — Много слышала из нашего разговора?

— Почти все, — хмуро ответила я.

— А почему тогда сердишься? — невинно полюбопытствовал Тегрей, скользнув ко мне. Опустился на кровать подле меня.

Я одновременно отодвинулась, стараясь быть подальше от герцога. Что скрывать очевидное, близость герцога меня нервировала.

Тегрей наверняка это заметил, и его карие глаза заискрились весельем.

— Тебе не кажется, что твоя забота обо мне слишком… э-э… чрезмерна? — спросила я. — Не тебе решать, останусь я у тебя или нет.

— Естественно, — подтвердил он. — Ты вольна делать что угодно. Но поведай мне, моя драгоценная, куда ты собралась уходить? К Томасу? Или попросишь Велдона тебя приютить? В таком случае, боюсь, его симпатичная служаночка выцарапает тебе глаза.

Я тоскливо покосилась в окно, за которым мерно шумел дождь. Тегрей не торопил меня с ответом. Но на его губах гуляла насмешливая улыбка.

— Гад ты все-таки. — Я устало вздохнула. — Как, ну как у тебя это получается? Ты вроде как и не нарушаешь данное слово и не принуждаешь меня ни к чему. Однако постоянно создаешь такие ситуации, в которых я вынуждена поступить по-твоему.

— Прости, — без малейшего раскаяния в голосе сказал Тегрей. — Наверное, это основной недостаток моего характера.

Его теплая ладонь опустилась на мою руку. Я дернулась было — и Тегрей тотчас же отпустил меня.

— Альберта, давай договоримся, — уже серьезнее произнес он. — Я понимаю, что на тебя много всего навалилось в последнее время. Более того, опасаюсь, что ты лишь из природной вредности характера сбежишь, не задумавшись о последствиях. И мне придется потом выхаживать тебя от тяжелой простуды. Поэтому сейчас я уеду. И вернусь только завтра, когда придет пора визита к королю.

— Уедешь? — недоуменно переспросила я.

— Ага, — весело подтвердил Тегрей. — Через пару часов придет портниха, которая поможет тебе с нарядом. Согласись, что это платье не подходит для королевской аудиенции. А так весь мой дом в полном твоем распоряжении. Я даже разрешаю тебе порыться в моем кабинете. Если найдешь трактат о видах пыток и способах ведения допроса с пристрастием, то, будь любезна, положи его мне на стол. Давно не могу отыскать.

Я вздрогнула было, но сразу же перехватила смеющийся взгляд Тегрея и расслабилась.

Шутит. Понимает, что я еще боюсь его, поэтому не отказывает себе в удовольствии поиздеваться над моими страхами.

— Словом, развлекайся, моя дорогая. — Тегрей опять перехватил мою руку. Поднес ее к губам и поцеловал в раскрытую ладонь.

По моей коже после этого пробежала теплая дрожь. Судя по тому, как изменилось дыхание герцога, — он почувствовал то же самое. Однако стоит отдать ему должное: он тут же встал, не пытаясь продлить приятное мгновение.

— А на досуге подумай, что попросишь у Роберта, — добавил он. — Мой брат наверняка предложит тебе самой выбрать себе награду за участие в расследовании. Не стесняйся запросить слишком много. Щедрость — фамильная черта нашего рода.

После чего вышел.

Я проводила его удивленным взглядом. Да уж, стоит признать, что герцог не устает изумлять меня. Никогда не знаешь, что он сделает в следующий момент.

— Не дергайся, Альберта, ты чудесно выглядишь, — в очередной раз заверил меня Тегрей, когда карета остановилась около ворот, за которыми начиналась территория королевского дворца.

Я потянулась было поправить безупречную прическу, но тут же получила несильный, но ощутимый шлепок по пальцам.

— Хватит дрожать как осиновый листок, — недовольно проговорил Тегрей. — Поверь мне, мой брат в общении намного приятнее, чем я и уж тем более чем Томас. Если в состоянии терпеть нас, то и при разговоре с ним ничего страшного не случится.

— Я не встречи с королем боюсь, — негромко призналась я. — А…

И замолчала, прикусив губу.

Эх, да что лукавить! Сейчас мне предстоит встретиться с Томасом. С него станется устроить совершенно отвратительную сцену. И плевать ему, сколько народа при этом будет за нами наблюдать.

— О Томасе можешь не переживать, — заверил меня Тегрей, каким-то чудом уловив мои встревоженные мысли. — Он будет вести себя паинькой. А если нет — то, клянусь, я найду способ заткнуть ему рот.

Я печально ссутулилась.

То есть некрасивых разборок все-таки не избежать. Подумать только, что мои отношения с лордом Бейрилом так закончатся! Совсем недавно я точно так же ехала в карете, приглашенная на королевскую аудиенцию. Только моим спутником был как раз Томас. И именно он убеждал меня не волноваться. А теперь подле меня сидит его заклятый враг. Настоящая ирония судьбы!

Томас ждал нас около широких каменных ступеней, ведущих ко дворцу. Я увидела его высокую худощавую фигуру еще до того, как карета остановилась. К этому моменту опять начал накрапывать дождь, но Томас даже не попытался подняться на крыльцо. Так и стоял с непокрытой головой, пристально вглядываясь в приближающуюся карету.

Тегрей недовольно дернул щекой, в свою очередь кинув быстрый взгляд в окно. Первым выбрался наружу и подал мне руку.

Я приняла его помощь. Туфли, которые подобрали для моего наряда, были на столь высоком каблуке, что я всерьез опасалась — не загремлю ли носом, выставив себя на потеху окружающим.

Спустя несколько секунд я уже стояла напротив Томаса. Тегрей по-прежнему держал меня за руку, и, если честно, это успокаивало меня. От герцога теплой волной исходила уверенность в собственных силах, которой, увы, так не хватало мне.

Томас медленно взглянул на меня. В глубине его зрачков глухо заворочалось раздражение.

— Полагаю, я должна вернуть тебе кольцо, — несмело проговорила я, осознав, что первым он все равно не начнет разговор. — Раз уж ты решил разорвать помолвку.

— Оставь себе, — почти не разжимая губ, обронил он. — Аль… — Тегрей на этом месте внушительно кашлянул, и Томас с явной неохотой исправился: — Альберта, кольцо — это награда за спасение моей жизни. Оно принадлежит тебе. — Хмыкнул и добавил чуть слышно: — К тому же я очень сомневаюсь, что когда-нибудь захочу предложить его какой-нибудь девушке. Мне с избытком хватило и одного раза.

Я опустила голову, почувствовав в его словах злой упрек.

— Томас, не перекладывай на Альберту свою вину, — тут же вступился за меня Тегрей. — Это было твое решение, а не ее. — Повысил голос, заметив, как Томас вскинулся, желая что-то возразить: — И довольно на этом!

Хвала небесам, Томас послушался его. И на этом наш недолгий разговор оказался завершен.

Сегодня коридоры дворца были совсем не такими пустынными, как при нашем первом визите. Тегрей шел чуть впереди. Мне волей-неволей приходилось идти рядом с ним, поскольку он и не подумал отпускать моей руки. И то и дело я ловила на себе заинтересованные взгляды придворных, склонявшихся перед герцогом в поклонах.

— Роберт еще не выбрал главного камергера, — вполголоса обронил Тегрей, обращаясь, по всей видимости, к странно молчаливому и задумчивому сегодня Томасу. — Предательство Ринуальдо пребольно ударило по нему. Поэтому, пожалуйста, не стоит упоминать о нем.

Я нахмурилась. Любопытно, а Тегрей рассказал своему брату, что, по всей видимости, у него имеется внучка? И если да, то нашли ли дочь Джессики, а главное, что с ней сделали?

Около уже знакомого кабинета Тегрей остановился. Испытующе посмотрел на Томаса.

— Не переживай, — негромко проговорил тот. — Я слишком уважаю Роберта. Поэтому не собираюсь устраивать сцен в его присутствии.

— Хотелось бы верить, — сказал Тегрей. После чего кивнул слуге в мышиного цвета камзоле — и тот скользнул в кабинет, видимо, с докладом о нашем прибытии.

Почти сразу двери гостеприимно распахнулись перед нами. Я попыталась было выдернуть руку из хватки Тегрея, и тот послушно отпустил меня. Правда, тут же приобнял хозяйским жестом.

Ну Тегрей!

Правда, я ничего не успела ему сказать, потому что он сделал шаг вперед и буквально втащил меня за собой в кабинет.

Наверное, было правильно, что он придерживал меня при этом. Иначе от испуга я вполне могла рвануть куда подальше.

Гардины, как и при первом нашем появлении в этой комнате, были раздвинуты. Но теперь за окнами был не яркий солнечный день, а царила пасмурная хмарь. Поэтому я увидела светловолосого мужчину, сидевшего за столом. Стоило заметить, король был похож на своего брата как две капли воды. Только линия подбородка у него была не так резко очерчена, а на щеках угадывались мягкие приветливые ямочки.

Да уж, готова поспорить, что характер у Роберта не такой властный, как у герцога.

Самый пристальный взгляд не смог бы заметить в облике короля свидетельства недавней тяжелой болезни. Даже на щеках играл легкий румянец.

— Доброе утро, ваше величество, — первым сказал Томас и поклонился.

— Доброе утро, — повторил за ним Тегрей, но ограничился лишь небрежным кивком.

Я, вспомнив про правила этикета, изобразила при этом нечто вроде реверанса. Но стоило мне выпрямиться, как Тегрей вновь привлек меня к себе, не обращая ни малейшего внимания на мое слабое сопротивление. Открыто выказывать свое недовольство я не решилась. Все-таки сам король наблюдал за нами. И в его карих глазах запрыгали веселые искорки, доказывающие, что эта сцена не прошла мимо внимания правителя Альмиона.

— Наконец-то целители позволили мне покинуть постель, — произнес король и встал из-за стола. — Томас, дружище, ты себе не представляешь, как надо мной измывались эту неделю! Честное слово, никогда прежде я не чувствовал себя настолько беспомощным. По-моему, дай этим сатрапам волю — они бы запеленали меня и соску в рот воткнули.

— Ваше величество, вы лишь чудом избежали гибели, — сухо проговорил Томас. — Вполне понятна такая забота о вас.

— Да уж. — Король мигом помрачнел. Правда, почти сразу морщины на его лбу разгладились, и он лукаво посмотрел на меня.

Я тут же напряглась. Сдается, сейчас король спросит что-нибудь обо мне. Мол, с какой стати невеста лорда Бейрила стоит чуть ли не в обнимку с другим мужчиной.

— Мне говорили, что именно вам, прекрасная леди, принадлежит главная заслуга в спасении моей жизни, — проговорил король, прежде бросив быстрый взгляд на брата.

Неужели это Тегрей меня так расхваливал?

— В таком случае этот человек польстил мне, ваше величество, — ровно отозвалась я. — И изрядно преувеличил мои достижения.

— Воистину, скромность украшает людей. — Король негромко рассмеялся. — Ну что же, как бы то ни было, я умею ценить преданность. Поэтому позвольте мне перейти к самой приятной части нашей встречи. А именно к вашему награждению.

Король отвернулся к окну, как будто раздумывая над следующими словами. И я тотчас же скинула руку Тегрея с моей талии. Отпрыгнула от него и возмущенно сверкнула глазами. Если это не принуждение — то что же?

Тегрей ответил мне безмятежной улыбкой. Но, хвала небесам, возвращать меня в свои объятия не стал. Тем более что в этот момент король как раз обернулся к нам.

— Томас, — проговорил он. — Начну с тебя. Мне сказали, что в расследовании участвовал твой друг Велдон. Он получит тысячу золотых. Пусть обратится к казначею в любое удобное время.

Тысячу золотых?

Я мысленно присвистнула, удивившись размеру этой суммы. Ого! Пожалуй, после этого Велдон сумеет купить весь дом, в котором сейчас снимает комнаты.

— К тому же одна птичка мне напела, что у твоего друга вскоре намечается свадьба, — продолжил король. — Пусть это будет моим вкладом в благосостояние будущей семьи.

— Свадьба? — вопросительно прошелестел Томас и покосился на Тегрея.

— Ирада, — почти не разжимая губ, обронил тот имя служанки. — Готов заключить пари, что не пройдет и месяца, как твой ненаглядный верзила сделает ей предложение.

Томас досадливо поморщился, как будто слова герцога ему пришлись не по нраву. Но промолчал.

— Теперь ты, мой верный друг, — продолжил король, милостиво дождавшись окончания этого быстрого обмена репликами. — Я долго думал, чем наградить тебя. Денег у тебя с избытком. От титула наверняка откажешься, как отказывался не раз. Поэтому… Почему бы тебе не возглавить Тайную Канцелярию?

На лице Томаса не дрогнул ни один мускул, а вот в глазах полыхнул огонь обжигающей радости.

— Лорд Роберт Гиль не справляется со своими обязанностями. — Король недовольно покачал головой. — Всем очевидно, что именно ты в последние годы тащил на себе работу всего ведомства. Будет самым правильным, если ты займешь этот пост.

— Спасибо, ваше величество, — сказал Томас и поклонился, на сей раз намного ниже, чем при приветствии. — Это наилучшая награда для меня.

— Я не сомневался, что ты оценишь, — с коротким смешком отозвался Роберт.

Теперь его глаза остановились на мне. Я нерешительно переступила с ноги на ногу. Интересно, он заметил, что я отошла от Тегрея? Наверняка да. Вон с какой язвительной усмешкой покосился на невозмутимого брата.

А еще куда любопытнее, какой подарок ожидает меня.

— Теперь вы, Альберта Вейсон, — промурлыкал король. — И я, признаюсь честно, в растерянности. Поэтому решил адресовать этот вопрос вам. Что вы желаете? Титул? Денег? Драгоценностей? Просите все, что ваша душа пожелает.

Я покосилась на Тегрея. Тот выразительно развел руками, словно говоря — слово за тобой.

И неожиданно я решилась.

— Ваше величество, а могу ли я озвучить свою просьбу наедине с вами? — спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не задрожал при этом.

Король изумленно вздернул бровь. Улыбка, словно приклеившаяся к губам Тегрея, поблекла. Даже Томас что-то неразборчиво буркнул себе под нос.

— Альберта, неужели ты нас стесняешься? — вступил в разговор Тегрей. — Брось. Не думаю, что ты нас чем-то удивишь. Мы ко всему привычные.

— И все-таки, — тихо, но с нажимом повторила я.

— Альберта! — Тегрей покачал головой. Хотел было еще что-то сказать, но осекся под взглядом короля.

— Тегрей, ну что ты, в самом деле, — посетовал тот. — Почему бы и нет? Ты сам сказал, что заслуга Альберты в расследовании неоспорима. Поэтому с моей стороны будет некрасиво и невежливо отказать ей в столь пустяковой просьбе.

Ага, стало быть, я была права. Именно герцог в красках описал королю мои так называемые подвиги.

Любопытно, а все ли он рассказал? Поведал ли, что я являюсь резонатором для его магических способностей?

Тегрей очень не хотел уходить. Он то и дело кидал на меня свирепые взгляды, тогда как Томас сразу же покинул кабинет.

— Тегрей! — Король неодобрительно прищелкнул языком. И только после этого герцог все-таки выскользнул в коридор.

Я украдкой перевела дыхание от облегчения. Но тут же напряглась вновь. Если моя затея не увенчается успехом, если король не согласится исполнить мою просьбу, то мне придется несладко. Как бы герцог не поквитался со мной за это своеволие.

— Итак? — прохладно спросил король. — И о чем же таком страшном вы желаете попросить меня, раз не захотели говорить в присутствии ваших спутников?

— Ваше величество, я была бы безмерно признательна вам, если бы вы помогли мне покинуть Бриастль, — прямо ответила я. — Причем я хочу сделать это так, чтобы никто из моих спутников не определил, куда я направилась. Если к тому же вы согласитесь выделить мне немного денег, только без обращения к казначею, а сразу же, то моя благодарность вам не будет иметь границ.

— Другими словами, вы просите меня устроить ваш побег, — резюмировал король.

Я кивнула. Напряженно выпрямилась, ожидая его вердикта.

— Неужели все это только из-за моего брата? — полюбопытствовал он. — Странно. До вас еще ни одна женщина не жаловалась на него. Он обидел вас?

— Нет, — неохотно сказала я. — Ваш брат вел себя по отношению ко мне достойно. Но… Полагаю, вы не будете спорить, что он слишком напорист и настойчив в достижении своих целей. Я бы желала некоторое время провести вдали от него. Успокоиться и отдохнуть от всего произошедшего. Боюсь, если я останусь в Бриастле, то герцог Визгорд не даст мне такой возможности.

— Совершенно точно не даст. — Король задумчиво потер подбородок, не отводя от меня взгляда.

— Так вы поможете мне? — настойчиво спросила я.

— Сначала ответьте мне, куда вы намереваетесь держать путь? — вопросом на вопрос ответил король. — Молодая, привлекательная девушка без поддержки семьи, упорно не рассказывающая о своем прошлом… Сочетание, которое вызывает определенные сомнения. Предположим, вы сбежите. Позвольте узнать — куда именно? Вернетесь к родителям? Но Тегрей именно там и будет искать вас в первую очередь. Выберете какой-нибудь другой тихий провинциальный городок? А что дальше? Устроитесь служанкой? В компаньонки вас вряд ли возьмут без должных рекомендаций.

Я нахмурилась.

Да уж, Роберт и Тегрей точно братья. С такой легкостью рушат все мои планы. Я более чем уверена, что сам Тегрей задал бы такие же вопросы, если бы узнал про мой безумный план.

— Так вы не поможете мне, — разочарованно вздохнула я.

— Отнюдь. — К моему удивлению, король вдруг лукаво усмехнулся. — Еще как помогу, леди Альберта.

После чего, неслышно ступая, отошел к своему столу. Поднял с него толстый конверт, затем протянул его мне.

Я с нескрываемой опаской приняла конверт из рук короля. Признаюсь честно, его поступок слишком напомнил мне ту сцену, когда Тегрей зачитал мне содержание договора, который предлагал заключить между нами. Что это за бумаги?

— Я попрошу вас распечатать конверт после того, как карета с вами покинет Бриастль, — проговорил король. — Тут вы найдете документы, достойные рекомендации и вексель на некую сумму, которая, уверен, приятно удивит вас. Его вы без проблем сможете обналичить в любом отделении королевского банка. А еще там мое поручение. Последнее будьте любезны уничтожить сразу после прочтения.

— Вы даете мне какое-то задание? — уточнила я.

— Если вы его исполните, то, обещаю, вы с честью займете место в высшем свете Альмиона, — произнес король. — Я уверен, что это вам вполне по силам. Тегрей пел соловьем, нахваливая ваши таланты. Вот и проверим, так ли это на самом деле. — Он как-то странно хмыкнул и продолжил: — Впрочем, вы вправе отказаться. Рекомендации от вас никуда не денутся, как и деньги. Я не буду настаивать на выполнении моей просьбы. Она носит больше личный характер.

— Другими словами, вы знали, о чем я вас попрошу? — спросила я.

— Леди Альберта, я все-таки правитель этой страны. — Король негромко рассмеялся, позабавленный моим удивлением. — И тоже весьма проницательный человек. За ту неделю, что я был прикован к постели, моя служба безопасности с ног сбилась, собирая о вас сведения. Я узнал более чем достаточно о той щекотливой ситуации, в которую вы угодили. И к тому же я брат Тегрея и в курсе, какой у него характер. Конечно, вы бы могли попросить меня о банальном. Обычно фантазия людей иссякает на деньгах. Варьирует лишь сумма, которую они желают получить за свои услуги. Но интуиция подсказывала, что вы меня удивите. Недаром вы настолько запали в сердце моего обычно весьма равнодушного к женской красоте брата.

После чего он внезапно поднял руку и легонько, едва касаясь подушечками пальцев, провел по моей щеке.

— Воистину, рыжие — это проклятие моей семьи, — с нескрываемой грустью шепнул король.

Тут же сделал шаг назад, видимо, не желая меня пугать внезапным проявлением ласки.

— Ваше величество, а вы знаете о дочери Джессики? — осмелилась я на еще один вопрос, вспомнив после поступка короля о его личной драме.

— Да, Тегрей рассказал мне, — прохладно отозвался он. — Не беспокойтесь, леди Альберта. Я не чудовище и не собираюсь убивать девочку. Ее, безусловно, отыщут. Маги определят, родная ли она мне по крови. Но в любом случае она получит достойное воспитание. Джессика все-таки пыталась спасти меня. Поэтому с моей стороны будет справедливо, если я устрою судьбу ее ребенка.

Я перевела взгляд на увесистый конверт, который сжимала в руках. Сердце вдруг закололо от волнения.

Да, я очень хотела уехать. Скрыться от Тегрея, чтобы он никогда больше не увидел меня! Но… Почему мне так горько от мысли, что вот-вот мы расстанемся навсегда?

— Вы можете передумать, — проговорил король, от которого вряд ли укрылись мои метания. — В таком случае верните мне конверт. И я позову ваших спутников. Полагаю, после этого мы с вами еще не раз встретимся на семейных ужинах и торжествах.

— Нет уж. — Я прямо и твердо взглянула в глаза короля, в глубине которых теплилась ирония. — Я не изменю свое решение.

— Тегрей наверняка будет в ярости. — Король опять негромко рассмеялся. — Честное слово, леди Альберта, он перевернет весь Альмион по камушку, силясь отыскать вас. Но он потерпит поражение. В конверте находится медальон, который защитит вас от поисковых чар. Не снимайте его даже ночью. Если, конечно, вы сами не передумаете и не решите вернуться к Тегрею.

— Не передумаю, — сухо заверила я.

Король недоверчиво усмехнулся, но промолчал. Затем поманил меня пальцем и показал на неприметную дверцу, ловко спрятанную между двумя книжными шкафами.

— Идите, — проговорил он. — Там вас будут ждать. Уже через час вы покинете Бриастль.

На самом пороге я все-таки остановилась. Обернулась к королю и негромко спросила:

— А все-таки, ваше величество, почему вы помогаете мне? Вы ведь прекрасно понимаете, что после этого ваши отношения с братом неминуемо ухудшатся.

— Леди Альберта, — спокойно сказал король. — Я самолично видел стену в моей спальне, которая рухнула после простого поцелуя между вами и моим братом. Знаете, предполагаемая ссора с Тегреем пугает меня намного меньше, чем осознание того, какую силу он получит, если вы достанетесь ему. Поэтому ваша разлука играет мне только на руку.

Спустя несколько минут я уже отъезжала от дворца. Карета неторопливо тряслась по булыжной мостовой Бриастля.

Я потянулась было распечатать конверт, но передумала. Успею еще. Все равно не смогу ничего разобрать — так все расплывается перед глазами.

Главное, убедить себя, что я поступила верно. А слезы… Они обязательно высохнут.

Но теперь я, и только я буду определять свою дальнейшую жизнь!