Огонь измены

Отпусти

Я вижу Соловьёва таким впервые.

Наверное, он только что закончил тренироваться. Весь разгорячённый, учащённо дышит. Тонкая чёрная спортивная футболка почти обтягивает контуры его мышц. Хорошо, что махровое светло-салатовое полотенце свисает с его плеч, оно отвлекает и хотя бы немного загораживает развитые грудные мышцы, которые так и притягивают мой взгляд.

Игорь молча берёт меня горячей ладонью за кисть и тянет за собой в коридор.

Растерянно семеню за ним, отстранённо отмечая прищуренный недовольный взгляд девушки за стойкой. Мы останавливаемся возле приоткрытой двери с металлической табличкой, на которой написана его фамилия. Соловьёв подталкивает меня внутрь, вхожу первой, он идёт следом, защёлкивает замок. Неуверенно осматриваюсь.

Мы в кабинете. У окна стоит добротный стол, на нём компьютер и резной пластмассовый стакан с ручками и карандашами. За ним высокое офисное кресло .

- Почему не разделась-то? - Соловьёв снимает с моих плеч куртку и идёт с ней к напольной вешалке в виде дерева, стоящей в углу.

Провожаю его глазами и неожиданно вспоминаю, зачем пришла.

- Игорь, у меня к тебе серьёзный разговор, - начинаю я, понимая, что сразу завожусь и повышаю голос, - Первое. Твоя жена постоянно обзывает Серёжу, придумывает ему безобразные прозвища. Поговори с ней серьёзно, запрети. Она испортит жизнь мальчику. Он не чмо болотное, и не должен так о себе думать. Второе. Она обсуждает при нём неприемлемые вещи. Он слишком мал сейчас, чтобы понимать значение слова "тройничок", но когда-то он вырастет, вспомнит и узнает. И про ваши свободные отношения тоже. Про то, что ты жене разрешаешь трахаться с кем попало. Понимаю, вам кажется это нормальным. А я вот считаю, что это грязь, мерзость, распущенность, дно. Уверена, что большинство так думает.

Соловьёв возвращается, молча встаёт напротив. От него идёт горячая энергетика, воздух тёплый и густой. Специально не смотрю в глаза. Скольжу вниз по подтянутой атлетической фигуре: по широким плечам, рельефным кубикам пресса, проглядывающим сквозь чёрную матовую ткань, по длинным шортам с оранжевой полосой сбоку, по сильным ногам к белым кроссовкам. Хочу закончить, донести свои мысли, но для этого мне точно нельзя смотреть в его глаза.

Чуть сбавив тон, продолжаю:

- Зачем вы так с Серёжей? Самые близкие, родные люди, а поступаете с ним, как чужие. Просто поставь себя на его место. Легко тебе было бы жить, если бы ты узнал, что твои родители творят такую дичь?

Постепенно затихнув, замираю. Как в день знакомства, Соловьёв приподнимает моё лицо за подбородок, чуть дёргает, заставляя посмотреть на него. Медленно, внимательно ощупывает потемневшим взглядом мои скулы, лоб, нос, губы, а я ловлю его глаза своими, не в силах дышать больше.

Несколько вязких мгновений, и он хрипловато произносит:

- Красивая. Крышу рвёт от тебя...

И это звучит так неожиданно, так чувственно, что под колени бьёт слабостью, а пульс больно колотится в висках, будто у меня подскочило давление.

Соловьёв кладёт руки мне на спину, наклоняется, нежно касается моих губ своими. Какая-то другая я приоткрывает рот, впуская властный горячий язык. С тихим стоном закрываю глаза и уплываю в другую реальность, сладкую и тягучую, как кисель. Где сильные мужские руки гладят спину, забираются в волосы, а я тону в горячей истоме, откликаясь, с готовностью подставляя себя им.

На секунду вынырнув из нирваны, удивляюсь, неужели это происходит со мной. Боже... Зачем я ему позволяю это делать? Не хочу участвовать в их с Ариной разврате. Нет.

Возмущённо мыча, толкаю Соловьёва в грудь, вырываюсь, выплёвывая:

- Отпусти.

Мы слепляемся взглядами, тяжело дышим. В его расширенных зрачках утонуть можно. Но я не поддамся, всё.

Он переводит дух и примирительно выставляет перед собой ладони.

Низким голосом пытается успокоить:

- Понял. Не трогаю.

- Никогда, - шиплю я, - больше не подходи ко мне вообще. Я в ваших дурацких играх не собираюсь участвовать. И мстить больше никому не буду. Исчезни из моей жизни. Пошли вы все...

Делаю несколько широких шагов к вешалке, сдёргиваю с неё куртку. Соловьёв обхватывает меня за пояс, держит. Горячо шепчет на ухо:

- Никаких игр. Ты ничего не знаешь обо мне. Останься. Расскажу о нас с Ариной.

О нас с Ариной... Неожиданно чувствую укол ревности. Что за ерунда, почему?! Кошмар. Я увлеклась Соловьёвым, что ли? Совсем дура неадекватная, этого только не хватало. Бежать скорее отсюда, от него.

Отрицательно качаю головой, скидываю его руки и, щёлкнув замком, быстро ухожу прочь.