Охота на демиурга

Охота на демиурга

Полине

Спасибо, что была с Линн

с первого до последнего дня

Пролог

Как жаль, что свечка уже почти догорела. У неё осталось совсем мало времени - пара часов, и огонёк погаснет. Но ничего другого она так и не сумела достать.

Маленькая девочка в длинной белой ночной рубашке скользила по коридору, загораживая ладошкой дрожащее пламя свечи, и с тревогой оглядывалась по сторонам. Только бы не заметили! Только бы не засекли! А то с отца станется, он запрёт библиотеку, и она больше не сможет проникать туда по ночам. А это ей жизненно необходимо, потому что вопросы она может задавать только книгам.

Спустившись по лестнице, на каждой секунде замирая, боясь, что скрипнет половица, девочка наконец достигла массивных дверей в библиотеку. Осторожно приоткрыла их, скользнула внутрь и также осторожно закрыла. Как только створки сомкнулись, она важно кивнула - не хватает ещё, чтобы кто-нибудь из слуг, страдающих бессонницей, увидел слабый огонёк в щели между дверьми.

Обернувшись, девочка покосилась на огромные книжные шкафы, смотревшие на неё, как ей казалось, с укоризной. Но что она могла ответить? Другого времени, чтобы добыть нужную информацию, у неё не было.

Сколько книг... Она приходила сюда каждую ночь на протяжении вот уже трёх месяцев, но пока поиски заканчивались только очередным разочарованием и досадой. Никто почему-то не писал о том, что её интересовало.

В этот раз девочка, покосившись на догорающую свечку, сразу решительно подошла к полке со старыми легендами и сказками. Вряд ли, конечно, она что-то там найдёт, но лучше сейчас не затевать ничего грандиозного - скоро свет погаснет, и если она не успеет убрать книги на полку...

Нужно обязательно следить за огнём! Он не должен погаснуть.

Девочка провела по корешкам книг своими тонкими, изящными пальцами. Вытащила одну из них, наугад, потому что ей понравилось ощущение бархатистой кожи под рукой.

Книга была старой и пыльной. Захотелось чихать. Девочка уселась на диван посреди библиотеки, осторожно поставила свечку на стол, рядом положила книжку и трепетно открыла её.

Так, что тут у нас... Оглавление! Отлично. Какой предусмотрительный составитель. В старых книгах обычно не было никаких указателей или хотя бы простого содержания, и девочке приходилось перелистывать весь том. Но не в этот раз.

Она не верила своим глазам. Да! После трёх месяцев долгих поисков, которые уже начали приводить её в отчаяние, кажется, она наконец нашла то, что хотела.

Девочка заскользила тонким пальчиком по странице, лихорадочно вчитываясь в потускневшие от времени слова.

По какой причине они появились и как их уничтожить - никому неведомо. Сила их безгранична, природа магии непонятна, возможности до конца не известны. И опасны они, как голодные хищники, потому что нет Света в их душе, потому что рождены они проклятыми и ненавистными собственным родителям, и не могут они умереть, как обычные люди, потому что не живут. Не живут они, потому и умереть не могут, ибо не люди, и судьба их горька и незавидна, а называют их вышедшими из Тени, проклятыми магами...

Девочка сморгнула выступившие на глазах слёзы и глубоко вздохнула.

Правда оказалась мучительной.

Но ничего... ничего. Она выдержит. Да и поиски ещё не закончены.

"Жаль только, что ответа на самый главный вопрос я в книгах не найду, - подумала она и усмехнулась. - Они ведь не смогут мне рассказать... за что ты так ненавидела меня, мама?"

Глава первая,

в которой вымысел становится явью

- С чего начинать, Ваше Величество? - спросил он.

- Начни с начала, - важно ответил Король, - продолжай, пока не дойдёшь до конца. Как дойдёшь - кончай!

"Алиса в стране чудес"

Глубоко вздохнув, я поставила последнюю точку в рукописи.

Ну, вот и всё. Четыре месяца работы - и передо мной законченная книга... Моя книга. Я удовлетворённо улыбнулась. Осталось только несколько раз перечитать, возможно, переписать несколько неудачных сцен, но в целом - рукопись можно считать завершённой.

Настенные часы показывали полдевятого утра. Я специально встала пораньше, чтобы успеть до работы закончить все свои дела, да и по пути нужно будет заглянуть к подружке, она редактором в издательстве работает, обещала всё прочитать и отредактировать.

Зашуршал принтер, выплёвывая листы. Олеся предпочитала смотреть распечатку - так было проще, на полях она сразу писала замечания. Для такого дела мне и картриджа не жалко было.

Я впрыгнула в джинсы, нацепила тоненькую футболку - на дворе стоял июль - и только выскочила в коридор, как раздался звонок в дверь.

- Привет, - устало сказал Игорь, мой муж, заходя в квартиру. - Уже уходишь?

- Ага, - кивнула я, выуживая из-под скамейки свои сандалии. - Там чайник ещё горячий, можешь чайку попить.

- Не, - махнул рукой муж, - я сразу спать. Еле на ногах стою. Ты дописала свою книжку?

Я встала с коленей, выпрямилась, гордо подбоченилась и заявила:

- Да!

Представляю, как это забавно выглядело со стороны - росту во мне метр с кепкой в прыжке, и стоя перед двухметровым Игорем в такой позе, я чувствовала себя мышью, которая хвастается своими литературными талантами перед жирафом.

- Здорово! - муж радостно улыбнулся, наклонился и обнял меня. - Понесёшь Олесе?

Я закивала, уткнувшись ему в шею. Она, как всегда после работы, пахла булочками. Игорь работал в булочной-кондитерской, и после смены от него так вкусно пахло, что мне иногда хотелось его укусить.

- Ой, слушай! - я подпрыгнула и уставилась мужу в глаза в полнейшем восторге. - Чуть не забыла! Мне та-а-акой сон снился!..

Да уж, необычные сны - это моя особенность. С детства их вижу почти каждую ночь. Собственно, я и сюжеты своих книжек часто из снов беру.

- Мне снилось, что я лечу! Причём летела я не просто абы где, а в своём мире. Ну, из этой книжки, которую сегодня дописала. Значит, лечу я себе, вижу - замок какой-то, красивый, только мрачный очень. Подлетаю ближе, смотрю - девушка стоит на балконе. Платье такое серебряное, краси-ивое! А девушка такая печальная-печальная, только что не плачет. А потом понимаю, что это я! Я так удивилась, что проснулась. Здорово, правда? Ни разу ещё саму себя во сне не видела.

- Да уж, - хмыкнул Игорь. - Завидую тебе, честно говоря.

- Ты уже это говорил, - я хихикнула. Мужу за всю жизнь ни одного сна не приснилось. Я раньше думала, что это невозможно, пока Игоря не встретила. Он клялся и божился, что ни разу не видел никаких снов - ни странных, ни смешных, ни страшных... никаких.

- Говорил, - Игорь зевнул. - Хотел бы я, чтобы мне приснилось что-нибудь... эдакое. Вот как тебе сегодня.

- Договорились, - важно кивнула я, вздёрнула нос и чмокнула мужа в щёку. - Я дарю тебе свой сон! Наслаждайся!

- Ну-ну, - он скептически хмыкнул. - Думаешь, сработает?

- Честное авторское! Это же мой сон, я его автор, так ведь? Вот я его тебе дарю!

- Ну тогда пойду я, смотреть твой подарок, - рассмеялся Игорь, направляясь к кровати. - А то сегодняшняя ночная смена меня доконала.

Я проводила мужа взглядом, натянула сандалии, метнулась к принтеру и вытащила напечатанную рукопись. И уже перед выходом, запихнув пачку листов в сумку, крикнула:

- Ты запоминай, если вдруг чего приснится! Может, я потом по твоему сну книгу напишу.

В ответ из-под одеяла раздалось невнятное бормотание.

***

Жара на улице стояла почти невыносимая. Я быстро шла к метро, пытаясь догнать время - на работу я уже опаздывала, а ведь нужно ещё рукопись Олесе занести.

Да, кстати! Нужно её предупредить, что я загляну, а то вдруг она спит. Заодно проснётся! А что? Много спать вредно!

Угораздило же меня подумать об этом посреди проезжей части. Я зарылась в сумку в поисках мобильного телефона и, конечно же, совершенно не заметила внезапно вынырнувшей из-за поворота машины. Перекрёсток у нас вообще опасный, по сторонам нужно обязательно смотреть...

И под визг тормозов и вспышку ослепительной боли я успела только подумать: "Какая глупая смерть..."

***

Мне было мокро.

Да, именно так - очень-очень мокро в районе пятой точки. Всё тело болело так, будто меня кто-то переехал.

А, ну да! Так оно и есть. Видимо, я в больнице.

Хм. Нет, не может быть! Тогда почему мне мокро?! Хотя ладно, это ещё можно объяснить. Но откуда в больнице птички?! А я совершенно точно слышала их щебетание у себя над головой.

Осторожно приоткрыв один глаз, я огляделась. Надо мной вставал лес. Зелёный, яркий, как на рекламных плакатах. Носом я учуяла запах жарящегося мяса и чего-то цветочного, почти неуловимого и тонкого.

Вдруг чья-то нежная рука легла мне на лоб.

- Она живая! - услышала я певучий девичий голосок. Девушка осторожно приподняла мою голову и участливо спросила:

- Кто ты? Что с тобой случилось?

Голова немного кружилась, но я постаралась выпрямиться и посмотрела на незнакомку. И почти тут же почувствовала себя человеком, который увидел розового слона.

Нет, слоном незнакомка не была. Изящная, высокая и стройная, она была одета в охотничий костюм. За плечом висел лук. Серебряные волосы стянуты в высокий хвост, чтобы не мешались, открывающий острые, аккуратные ушки. Светлые брови и ресницы, а глаза - пронзительно-зелёные, абсолютно нечеловеческие. Впрочем, человеком моя новая знакомая и не была. Да и новой знакомой она тоже не была. Скорее, старой...

Передо мной сидела Эмиландил - эльфийка, главная героиня моей книги.

Я почувствовала, что мои губы растягиваются в совершенно глупой и дурной улыбке. Судя по всему, Эмиландил это не очень понравилось - она озабоченно наклонила голову и, приблизившись, начала меня ощупывать.

- Вроде никаких повреждений, кроме шишки на затылке...

Я втянула носом воздух - да, этот тонкий цветочный запах шёл именно от эльфийки, я всё правильно поняла.

Кажется, я сошла с ума. Какая досада.

- Может, ты не можешь говорить? - в голосе Эмиландил сквозило сочувствие. Я прокашлялась и хрипло пробормотала:

- Да нет, почему же... Могу я говорить.

- О! - обрадовалась эльфийка. - Очень хорошо! Как тебя зовут?

- Полина, - честно призналась я.

Эмиландил зависла.

- По-ли-на, - произнесла она моё имя по слогам. - Какое-то у тебя странное имя.

- Ты можешь называть меня Линн, - легко переименовала я саму себя в один из своих старых ников.

- Линн, - улыбнулась эльфийка. - На нашем языке это означает "маленькая". Тебе подходит.

Я улыбнулась в ответ. А что ещё мне оставалось делать? Скакать по поляне и устраивать истерики? Во время нашего диалога я больно щипала саму себя за руку, надеясь на то, что проснусь - бесполезно! Нет, конечно, боль я чувствовала, но вот почему-то не просыпалось.

И даже бред у меня какой-то странный, не как у других людей. Нет бы там, зелёные человечки, чёртики, свет в конце туннеля, что там ещё бывает... В крайнем случае - призраки мёртвых родственников. Хотя, нет, уж лучше Эмиландил!

- Что с тобой случилось, Линн? - поинтересовалась эльфийка, задумчиво рассматривая мою странную одежду. Ну да, джинсы, футболка с абстрактным рисунком и кожаная сумка - для выдуманного мной мира это весьма необычная одежда.

Стоп! Кожаная сумка?!

Я действительно прижимала к себе свою любимую кожаную сумку! Она была абсолютно целой, даже кошелёк вон, на месте. И мобильный телефон.

Какой всё-таки у меня странный бред.

Надпись "Сети нет" просто умилила.

- Я... - я запнулась, раздумывая над тем, что бы мне сказать. - Я не помню... вообще ничего не помню, кроме своего имени.

Эмиландил задумчиво подёргала себя за серебристый хвостик. В этот момент из-за её спины раздался чей-то очень недовольный голос:

- Что там у тебя, Милли?

И моему взору предстал... Да! Это был он, орк Грымз, предводитель отряда, с которым Эмиландил путешествовала в самом начале моей книжки.

Так-так-так. Погодите. В самом начале... Ой, мамочки.

Но не успела я развить свою шальную мысль, как Грымз, поморщившись при виде меня, сказал:

- Человечина, значит. Зачем она тебе, Милли? Что ты собираешься с ней делать?

Ну да, а я и забыла, что Грымз терпеть не может людей. Мило. Теперь мне будет хамить собственный персонаж. Какая прелесть!

Я уже говорила, что у меня очень странный бред?!

- Она поедет со мной, - ответила Эмиландил, подавая мне руку. Молодец, хорошая девочка! Не зря я тебя главной героиней сделала.

Грымз скривился ещё больше. А я невольно залюбовалась им. Всё-таки приятно увидеть того, кого только представлял, так сказать, наяву. Хотя какая уж тут явь... Но какая разница? Главное, что ощущения реальные.

Огромный, двухметровый, широкоплечий и мускулистый, он был больше меня раз, наверное, в десять. Кожа зелёная, из-под верхней губы торчат небольшие клыки, нос широкий, мясистый, лысая черепушка... Немного похож на Николая Валуева, только зелёный. И с клыками. Одет в кожаные штаны и широкую рубашку - всё травянисто-зелёного цвета, чтобы в лесу не выделяться. Ух ты, какие сапоги! Интересно, какой это размер? У нас таких и не делают, наверное. Одним таким сапогом убить можно! Меня так точно.

- Зачем тебе эта человечина, Милли? От них одни проблемы. Дай ей денег, пусть идёт своей дорогой.

Наткнувшись взглядом на мою улыбку, Грымз поперхнулся.

- Ты чего так уставилась? - с подозрением протянул он.

Я улыбнулась ещё шире.

- Ты так говоришь - "человечина" - как будто сожрать меня собираешься, - радостно ответила я.

Эмиландил хихикнула. Во взгляде Грымза мелькнуло удивление.

- А ты меня не боишься? - прищурился он, глядя на меня с ещё большим подозрением.

Я хмыкнула. Бояться собственного персонажа? Не дождётесь! Хотя, конечно, придумала я его достаточно свирепым и жестоким. Но вот почему-то совсем не страшно. Ни капельки. Наоборот - нравится он мне, и всё тут.

Глаза у Грымза, кстати, были прикольные - каре-зелёные, с вертикальными зрачками, они почему-то казались мне смутно знакомыми. Хотя, наверное, так и должно быть - это ведь я его придумала.

- А надо? - я улыбнулась орку. Несколько долгих секунд он рассматривал меня с удивлённо-презрительным выражением на лице, а затем молча развернулся и пошёл прочь.

- Не обращай внимания, - обратилась ко мне Эмиландил, ободряюще сжимая мою руку, - Грымз просто не очень любит людей.

А то я не знаю!

Только поднявшись на ноги, я поняла, почему же мне было так мокро. Невдалеке обнаружился ручей, видимо, я какое-то время лежала в нём своей филейной частью. Хорошо, что сумку не замочила.

- Пойдём, - продолжила эльфийка, махнув рукой куда-то в сторону, - мы там как раз обед готовим. Поешь, а потом сообразим, что с тобой дальше делать.

Я кивнула и посеменила за Эмиландил.

Неподалеку от ручья, в котором я валялась, на небольшой лесной опушке расположился отряд Грымза. Я обвела любопытным взглядом тех, кого совсем недавно описывала. Сейчас они все сидели у костра и настороженно уставились на нас с Эмиландил, как только мы вышли из леса.

Красивый у меня мир всё-таки получился - ярко-зелёный, птички поют, небо синее, высокое. И воздух такой... прозрачный, невесомый, чистый... Настоящий воздух, в общем. В Москве ведь это не воздух уже, а так, пыль сплошная.

Эрамир - так называлось это место. Точнее, так я его назвала.

- Милли, - обратился к эльфийке один из сидящих возле костра, - ты не представишь нас этой юной человечке?

- Да, конечно, - Эмиландил вновь взяла меня за руку и подвела поближе. - Линн, это Браш, он маг, причём очень сильный, - темноволосый мужчина с цепкими чёрными глазами сдержанно кивнул мне. Я осторожно улыбнулась. Слишком уж хорошо я знала его характер - с Брашем нужно держать ухо востро.

- Торгис, - Эмиландил представила угрюмого рыжего гнома, глядевшего на меня исподлобья. Если учесть, что Торгис при этом ещё стругал ножом острый колышек дерева, то становится понятно, почему мне так резко захотелось убежать от собственных персонажей.

- Ну и последний участник нашего похода - Бугалон. Он тролль, но ты не бойся, он не причинит тебе вреда, - Эмиландил улыбнулась мне. А я уже вовсю рассматривала огромного Бугалона. Большие руки сжимали краюшку хлеба, словно не знали, что с ней нужно делать. Стриженый под горшок, с курносым носом-пятачком и маленькими тёмными глазками, Бугалон напоминал мне пародию на русского богатыря, большого и немного туповатого. Или не немного. Это смотря в чём мерить.

- Я не боюсь. Очень приятно. А я - Линн.

Мой Эрамир населяли различные существа. Орки, тролли, эльфы - светлые и тёмные, как положено! - гномы, оборотни, люди... Это самые многочисленные расы, остальные - например, дриады, - встречались не так уж часто. Когда-то давно они все жили по отдельности, но примерно двести лет назад один великий император объединил земли Эрамира.

Так они с тех пор и называли сами себя. Объединенные земли Эрамира. Но... так уж исторически сложилось, что некоторые расы, хоть и жили бок о бок друг с другом, всё же испытывали взаимную неприязнь. Например, враждовали светлые и тёмные эльфы, тролли и любые эльфы, орки и люди. Хотя к людям все расы испытывали противоречивые чувства. Продолжительность их жизни гораздо меньше, чем, например, у эльфов, но зато амбиций, наглости - гораздо больше. Кроме того, из-за того, что человеческие маги зачастую не хотели жить с сородичами и основывали собственные поселения, либо уходили к другим расам, многие люди озлобились окончательно.

Таким магом-отступником и был Браш. Он шёл в столицу, ко двору императора, надеясь получить там хорошую работу. Браш покинул родной город, потому что ему нужно было что-то кушать, а соплеменники совершенно не желали платить за "гнусное чародейство", хотя помощью мага никогда не гнушались.

Торгис, насколько я помнила, тоже шёл в столицу, и тоже за работой. Считается, что гномы - искусные ювелиры и оружейники, ну а Торгис, на его беду, уродился совершенно с другим талантом. Более тридцати лет он пытался сломать себя и начать работать с привычным для его народа материалом. А потом плюнул и решил попытать счастья в столице. Может, хоть там не будут так сильно удивляться тому, что гном - и вдруг резчик по дереву?

По пути из своего родного города Торгис наткнулся на Грымза с Бугалоном. Эти двое уже давно слонялись по свету, нанимаясь телохранителями то для одного богатого господина, то для другого, и нигде подолгу не задерживались. Тому тоже были свои причины. Я только вздохнула, вспомнив историю Грымза и Бугалона.

Так вот, Торгис, встретив этих двоих красавчиков, навязался с ними. А чуть позже они наткнулись на Браша. Так и сформировался этот отряд.

Что же касается Эмиландил... Она присоединилась к путешествию в столицу около пяти дней назад. Моя эльфийка сбежала из дома.

Но я не успела прокрутить в голове события, предшествующие судьбоносной встрече Милли с Грымзом и остальными, потому что из-за моей спины раздался чей-то хриплый бас:

- Браш, прощупай её, - и мне на плечи легли тяжёлые руки Грымза. Я вздрогнула от неожиданности, и орк, почувствовав моё движение, сильнее сжал зелёные пальцы.

Маг не спеша поднялся с бревна, на котором сидел, и, встав прямо передо мной, на секунду прикоснулся тыльной стороной ладони к моему лбу.

Хм... Я думала, что почувствую хотя бы что-то. Всё-таки ко мне ни разу не применяли магию. Но... ничего. Не было даже малейшего покалывания.

- Ну как? - спросил Грымз, по-прежнему не отпуская мои плечи. Эмиландил стояла рядом с недовольно скрещенными на груди руками.

Браш нахмурился.

- Никак. Я ничего не чувствую.

- Не понял... - удивился Грымз. А я-то как удивилась!

- А так. Будто пустота передо мной, а не человек.

- Может, на ней какой-нибудь амулет?

- Нет. Я бы тогда хотя бы почувствовал, что передо мной стоит девушка, на которой надет амулет для ментальной защиты. А сейчас... да я больше почувствую, если начну прощупывать дерево! Если бы я не видел сейчас перед собой Линн, то... - Браш как-то нехорошо усмехнулся, - ... сказал бы, что её не существует.

Не существует...

Хм. Ну, в принципе, логично. Я ведь из другого мира. Хотя, погодите-ка, я мыслю - следовательно, существую! Что же тогда получается? Я как бы здесь, но как бы и нет меня? А где я тогда?

Я ведь не могу быть просто глюком?

- Ерунда какая-то, - рассердился Грымз. - Не может так быть, чтобы человека нельзя было прощупать!

- Может, она не человек? - тихо спросила Милли. Я вскинулась. Ага, ну конечно! Я тучка-тучка-тучка, я вовсе не медведь...

Вдруг сильные руки Грымза повернули меня к нему лицом. А в следующую секунду я уже взмыла над землёй. Орк поддерживал меня за талию и поднимал вверх, приближая свои глаза к моим. И я не успела даже пискнуть, как оказалась так близко к лицу Грымза, что могла рассмотреть каждую морщинку на его коже.

Вертикальные зрачки в этих каре-зелёных омутах начали расширяться и затягивать меня в себя, внутрь... Я не сопротивлялась. Я будто провалилась в глаза Грымза. А в следующую же секунду что-то внутри меня закричало.

Это что-то кричало громко, отчаянно. И в груди разгорался пожар - но отнюдь не страсти. Он выжигал меня изнутри, вычерчивал калёным железом узоры на моих внутренностях, заставлял сердце биться в бешеном темпе и плакать кровавыми слезами.

И только когда в ушах у меня зашумело, а потом все звуки стихли, как будто кто-то напихал мне ваты в слуховой проход, я поняла, что это кричала я сама.

А потом пришла темнота, в которой были только мы - я и мои старые кошмары.

За пределами повествования

... Почти двести лет назад, когда не существовало Объединённых земель Эрамира, все расы жили по отдельности, и над всеми ими не было хозяина, и не было в их сердцах порядка и покорности. Войной дышал Эрамир, войной жестокой и беспощадной даже к детям, и кто и когда начал её - не помнили уже, а как закончить - не знали. Особенно кровожадны были эльфы, нападая на людские поселения, они убивали всех от мала до велика, чем вселяли ненависть в человеческие сердца. Да и между собой тёмные и светлые эльфы враждовали, потому что никак решить не могли, кто из них главнее.

У всех рас в то время была независимость друг от друга, и казалось бы, чего ещё желать? Но не было покоя ни людям, ни нелюдям, взаимная ненависть точила их, как вода точит камень. Разные традиции, ценности и магия вызывали непонимание и желание доказать, кто в Эрамире главный.

В то время на севере от Лианора жили светлые эльфы, называя своё поселение Светлым княжеством. На западе обосновались оборотни, на востоке - орки и тролли, чуть севернее них - гномы, занявшие все горы Эрамира. А на юге жили тёмные эльфы, поклоняясь своему Повелителю, обитающему в Эйме - огромном замке, куда никогда не ступала нога человека...

"Хроники Последней войны", том первый, императорская библиотека

Сколько себя помнил император Эдигор, ему всегда чего-нибудь не дозволялось. Да, именно не дозволялось, потому что обычным детям просто запрещают, а вот наследным принцам - не дозволяют.

В пять лет Эдигор впервые забрёл на этаж для слуг в императорском дворце. Прошёлся по коридору, никем не замеченный, и нос к носу столкнулся с маленьким чумазым мальчиком одного возраста с ним. Мальчик был одет в тёмные штанишки, тяжёлые башмаки и простую, даже без вышивки, рубашку. Так одеваться Эдигору тоже не дозволялось.

- Привет, - сказал мальчик, шмыгнув носом. На самом кончике этого носа красовалось маленькое пятнышко грязи, и будущий император подумал, что если бы он расхаживал по дворцу с испачканным носом, их величеств хватил бы удар.

Мальчишка с любопытством рассматривал Эдигора - видимо, раньше он никогда не видел такой странной одежды. Ещё бы - рубашка с кружевными манжетами и воротником, расшитый бисером и какими-то голубыми камушками синий камзольчик, короткие бархатные штанишки чёрного цвета, из-под которых торчали кипельно-белые чулки, и тёмно-синие туфли с огромными металлическими пряжками. При ходьбе эти пряжки оглушительно звякали, но Эдигор уже давно научился ходить так, чтобы они не издавали ни звука.

- Привет, - будущий император протянул мальчику руку. Вообще-то, здороваться со слугами за руку ему не дозволялось, только вот в пять лет он пока не мог осознать, почему.

- Меня зовут Люк, - сказал новый знакомый, пожимая протянутую руку.

- Эд, - представился наследный принц.

Мальчишка улыбнулся. Улыбка у него была совсем не такая, как у других придворных. Когда они улыбались, Эдигору казалось, что у них болят зубы.

А в улыбке этого мальчишки будущему императору послышался весёлый перезвон колокольчиков. Хотя ничего необычного во внешности Люка не было - немного вьющиеся волосы какого-то невнятного мышиного цвета, серые глаза, бледная кожа, несколько веснушек на чумазом носу.

- Я - сын одной из кухарок. Мою маму зовут Триша Кросс. Ты её знаешь, Эд?

Эдигор покачал головой. Он не знал ни одной кухарки - просто потому, что дворцовую кухню пока не нашёл. Один раз наследный принц спросил у своего камердинера, где она находится, так слуга вытаращил глаза и поспешил прочь из его покоев. А чуть позже к Эдигору пришёл батюшка.

Вот так он узнал, что нечего наследнику престола делать на дворцовой кухне. Другими словами, такие вещи его интересовать вообще не должны.

- Я здесь недавно, Люк. Я - паж наследника.

- Кто-кто? - мальчик вытаращил глаза.

- Паж. Это значит, что я его личный слуга.

- Ого-о-о! - протянул Люк, с уважением покосившись на одежду Эдигора. Будущий император улыбнулся. Ему нравился этот мальчишка, только вот как сделать так, чтобы можно было продолжать с ним общаться? Если императорская чета узнает, что их драгоценный сыночек пробрался на этаж для слуг, то с них станется приставить к Эдигору круглосуточного телохранителя.

- Слушай, Люк. Ты не знаешь здесь какое-нибудь местечко, где мы могли бы спрятаться и спокойно поиграть?

- Знаю, - кивнул мальчишка. - Это чердак!

Люк схватил Эдигора за руку и куда-то потащил. Через пару минут будущий император с изумлением рассматривал маленькую комнатушку, так не похожую на его собственные покои - здесь всего-то помещалось две кровати, небольшой шкаф, столик и два стульчика. В крошечное окошко почти не проникал свет.

Люк плюхнулся на пол перед одной из кроватей, вытащил оттуда какую-то коробку, схватил её и, встав с колен, радостно заявил:

- Ну, пошли!

- Куда? - уточнил Эдигор.

- На чердак, конечно!

- А что в коробке?

- Игрушки!

Наследный принц просиял. Игрушки! Ему не дозволялось играть ни с чем, кроме солдатиков, и то не чаще раза в неделю. "Если вам захочется поиграть, ваше высочество, в вашем распоряжении всегда учитель Мэридиш - он с удовольствием поиграет с вами в любую из точных наук, а учителя Грохан и Джуд могут поиграть в экономические игры или рассказать вам основы языковедения", - говорил император. И Эдигору ничего другого не оставалось, кроме как вздыхать, рассматривая в различных энциклопедиях яркие картинки - эти картинки были его любимыми игрушками.

- А какие у тебя есть игрушки? - спросил Эдигор, пока они с Люком бежали к чердаку по лестнице, о существовании которой принц даже не знал. Ей пользовались очень редко, и исключительно слуги.

- Мячик есть, солдатики, пара головоломок... А самое главное - у меня есть два деревянных меча!

- Ух ты! - восхищённо присвистнул будущий император. Со следующей недели его должны были начать учить воинскому делу, для этого батюшка обещал лично подобрать самого лучшего наставника. Но одно дело - опять чему-то учиться, а совершенно другое - играть!

На чердаке было пыльно и солнечно. Сюда, видимо, совсем никто не заходил, да и пробраться через многочисленный мусор, валяющийся на полу, было бы проблематично взрослому человеку. Чего тут только не было! Старые диваны, сундуки с какими-то жуткими тряпками, сломанные столы и стулья, старые гардины и балдахины, рояль, куча верёвок, напоминающих корабельные снасти...

Эдигор остановился посреди всего этого хлама с открытым ртом.

- Ничего не понимаю! - воскликнул он. - Почему здесь не уберутся и не сделают нормальные комнаты? Ведь тут очень красиво, и окошки круглые.

- Да никому до этого дела нет, - пожал плечами Люк. - Император с императрицей здесь в жизни не были, а без их приказа тут убираться не будут, у слуг и так дел полно. Вот и устроили свалку, таскают сюда всякий хлам. Я про чердак случайно узнал, когда мамке вторую кровать давать не хотели и предложили на чердак наведаться - сказали, может, лишняя найдётся, хоть и сломанная.

- А кто это сказал? - наследный принц сузил глаза, чувствуя, как внутри что-то закипает.

- Главный дворцовый управляющий вроде. Господин Матиас.

Следующие полтора часа будущий император и сын кухарки самозабвенно играли - сначала в солдатиков, а потом "рубились" на мечах. Люк нанёс Эдигору сокрушительное поражение как в том, так и в другом.

А потом пришло время уходить - наручные часы на запястье наследного принца тихонько зажужжали, предупреждая о приближении пяти часов пополудни, а это значило, что скоро его придут будить. Эдигора всегда укладывали спать с двух до пяти часов, но мальчик уже давно не хотел спать днём, зато он с удовольствием исследовал дворец. Правда, только в этот раз исследования принесли результат.

- Мне нужно уйти, Люк, - сказал Эдигор, откладывая деревянный меч.

- Уже? - огорчился сын кухарки. - А-а... Понимаю, скоро ведь полдник, тебе, наверное, нужно в покои принца?

- Да, - кивнул Эдигор, на этот раз даже не соврав. - Именно так.

- Скажи, а... - Люк неуверенно переминался с ноги на ногу, - какой он - наследный принц? Я его никогда не видел. И мама тоже. Говорят, что он не умеет улыбаться.

Эдигор вытаращился на своего нового друга. А потом широко улыбнулся.

- Умеет его высочество улыбаться. Ещё как умеет. Просто не хочет.

- А почему?

- Ну а ты стал бы улыбаться господину Матиасу, Люк?

Несколько секунд мальчишка думал, а потом хмыкнул.

- Пожалуй, не стал бы. Господин Матиас похож на рыбу.

- Ну вот и я не... М-м... Ладно, пойдём, а то сейчас его высочество проснётся и будет искать меня по всем углам.

- Пойдём, - кивнул Люк. - А ты завтра придёшь?

- Попытаюсь, - серьёзно сказал Эдигор.

А про себя подумал, что теперь уж он постарается не потерять своего единственного друга. И если будет нужно, пойдёт к самому Аравейну, лишь бы его не разлучили с Люком, как только узнают про их встречи. А в том, что это случится в самое ближайшее время, Эдигор не сомневался ни минуты.

Глава вторая,

в которой я пытаюсь понять, что делать дальше

Вот что, сэр! Я буду говорить с вами откровенно. Мне не нравится эта экспедиция, мне не нравятся эти матросы. И вообще... Что? Да! Нет! Мне вообще ничего не нравится, сэр!

"Остров сокровищ"

Тёмное, хмурое небо, несколько грязно-серых домов вдалеке, жухлая трава под ногами, холодный, пронизывающий до костей ветер. Я иду вперёд, к светящимся окнам, а позади меня прячется тот, кто когда-то разделил мою жизнь на две неравные части. Я спешу, я пытаюсь убежать, но всё равно слышу позади себя его тяжёлое дыхание и понимаю: я не убегу.

Ещё ни разу мне не удалось убежать.

И тут внутри меня что-то вспыхивает. Я не хочу оставаться здесь! Я не хочу переживать это ещё раз!

Меня выворачивает. Всё тело горит, как будто я только что побывала в огромной печке... А потом я слышу тихий хриплый голос.

- Никогда в жизни мне так дерьмово не было.

- А что произошло, Рым? Почему вы с Линн упали в обморок? И почему она так кричала?

- Почему кричала Линн, я не знаю. А вот я... я будто... - Грымз запнулся.

- Будто - что? - это Браш. - Ты смог её прощупать?

В напряжённом молчании, воцарившемся после этой реплики мага, мне слышалось даже жужжание насекомых. Казалось, что они тоже ждали ответ орка.

- Да, - наконец сказал Грымз. - И не только. Я слишком глубоко опустился в стремлении понять... Не нужно было этого делать.

- Что ты видел, Рым? - обеспокоенно спросила Милли. Да уж, меня тоже это очень интересовало. Потому что видеть он мог только одно и вряд ли что-то понял.

- Ничего определённого. Но теперь я точно знаю - в ней нет зла. Мы можем взять её с собой в Лианор.

Я попыталась пошевелиться, чтобы привлечь внимание. Бесполезно. Тело повиноваться отказывалось. Конечно, подслушивать нехорошо, но я же не виновата, что не могу двигаться, а они очень громко разговаривают прямо у меня под ухом?

- Рым... Понимаешь, когда вы с Линн упали, я кое-что вспомнила, - вздохнула Милли. - Не зря я с самого начала чувствовала - это всё что-то мне напоминает. И вспомнила наконец. Помнишь, почему я пошла в ту сторону, где нашла Линн?

- Ну. Вспышка странной силы. Ты сказала, что эта сила не пахнет опасностью или смертью и пошла одна.

- Так всё и было. И в том месте, где была эта вспышка, я нашла Линн. Она ничего не помнит о себе, она очень странно одета... Браш, скажи, ты никогда не слышал о пророчестве Альгиуса?

- Альгиуса? - в голосе мага слышалось недоумение. - Это ведь темноэльфийский предсказатель? У него было много пророчеств, ты сейчас о каком?

- В том-то и дело, что я не помню точное его содержание. Но там было что-то про явление странной силы, причём ей не будет равных среди живущих. Мой отец... он всегда был одержим именно этим пророчеством и всю жизнь ждал, как он говорил, "пришествия". В общем... Ребята, мне кажется, у нас больши-и-ие неприятности. Потому что эту странную магическую вспышку наверняка почувствовали не только мы с Брашем, но и все маги Эрамира.

- Ты хочешь сказать... - протянул Грымз, - что теперь им нужна Линн? Но зачем? Что такого в этой её силе?

- Я не помню! - в голосе Эмиландил слышалось отчаяние. - Я всегда считала это пророчество абсолютным бредом!

М-да. Тут явно есть, над чем подумать. Если бы могла, почесала бы в затылке. Сила, значит. У меня? У меня, у маленькой Линн? То есть, у Полины. Может, я горы могу двигать взглядом?

Нет, но ведь это ерунда! В конце концов, это МОЙ мир! Так почему я не могу понять, что у меня должна быть за сила?!

Какая-то мимолётная мысль, словно слабый огонёк, мелькнула в сознании, и почти сразу погасла. Спряталась. А ведь я почти ухватила её за хвост...

И тут я почувствовала, что могу двигаться. С наслаждением сжала и разжала пальцы на руках, прогоняя онемение, повела плечами и открыла глаза.

Мир расплывался, разбивался на сотни оттенков. В ярком свете костра (это ж сколько мы времени без сознания валялись?!) я рассматривала своих спутников. Грымз задумчиво меня разглядывал, в глазах его плясали язычки пламени. Это было красиво.

Волосы Милли серебрились и казались сейчас продолжением лунного света. Она нервно кусала губы и теребила край своей рубашки.

В глазах Браша я увидела настороженность. Я слегка улыбнулась ему, словно извиняясь... Да уж, добавила я им проблем, а ведь и так сладко не было.

Торгис задумчиво грыз твёрдый сухарь, а Бугалон уставился в чашку с чаем, будто мечтая в ней утопиться.

- Кх-м... - я откашлялась, - я очень извиняюсь... Можно мне чего-нибудь попить?

К моему удивлению, именно Грымз встал с места, взял кружку и налил мне туда чего-то обжигающе горячего, пахнущего горькими травами и мёдом. Первый же глоток этого напитка придал мне столько сил, сколько не мог бы придать даже сытный ужин.

Я подняла глаза и встретилась взглядом с Грымзом. На его лице застыла странная и какая-то нежная улыбка, а в глазах по-прежнему плясали огоньки.

Вы когда-нибудь видели нежную улыбку у орка? Думаю, это достаточно сложно представить. Особенно учитывая грозное зелёное лицо и клыки. Но в тот момент мне почему-то подумалось, что я не видела ничего прекрасней этой клыкастой улыбки. Захотелось протянуть руку и дотронуться до Грымза.

Интересно... Это на меня "чаёк" так действует? Или обморок?

- Кто ты, Линн? - спросил он тихо. И я решила ответить честно.

- Я из другого мира. Не знаю, почему попала сюда. Я слышала ваш разговор о моей силе, но... честно говоря, я теряюсь в догадках. У меня никогда не было никакой силы, и вряд ли она проявилась после попадания сюда.

Команда переглянулась, а потом Эмиландил выдохнула:

- Аравейн...

- Что? - я нахмурилась.

- Тебе нужно в Лианор, Линн. Это наша столица. Ты должна встретиться с Аравейном прежде, чем до тебя доберутся другие маги, - пояснила Милли. - Потому что, если я правильно всё понимаю, теперь тебя не оставят в покое. Скорее всего, в пророчестве говорится о том, как отнять у тебя силу... Как жаль, что я не помню текста!

- Не расстраивайся, - утешила я Милли, - какой в нём смысл? Если только вы сами мою так называемую силу собираетесь умыкнуть.

Браш вздрогнул.

- Не шути так, - нахмурился маг. Я пожала плечами.

- Меня больше волнует другой вопрос. Как мне вернуться домой? Я не понимаю, зачем я здесь и что должна сделать, чтобы вернуться в свой мир.

- В пророчестве наверняка было что-то сказано и об этом, - вздохнула Милли. - Но...

- Да-да, - я хмыкнула, - ты его не помнишь, я поняла. А этот Аравейн... он вообще кто? И почему вы так уверены, что он не захочет сам умыкнуть мою силу?

Странное кино. Я не придумывала никакого Аравейна. Правда, дальнейшие слова Эмиландил кое-что прояснили. Но не до конца.

- Аравейн - самый сильный маг Эрамира. И он - придворный маг его императорского величества Эдигора Второго Бесстрашного. И уж если он не сможет тебе помочь, Линн... тогда никто не сможет. А насчёт силы... думаю, если бы он действительно хотел у тебя её забрать, ты была бы уже мертва. Аравейн очень, очень сильный маг.

Упоминание об Эдигоре и Аравейне пару раз встречалось в моей книге, но не более того. Я даже не могла их себе представить хорошенько. Да и зачем? Я ведь о Милли писала, а не о них.

Интересно... Как же это так получается - вроде и я их придумала, и в то же время не совсем я, да? Можно сказать, что я только эти имена придумала. Какой ты, самый сильный маг Эрамира, Аравейн по прозвищу Светлый? И не совершу ли я ошибку, отправившись в столицу?

Да... раньше я писала эту книгу. А теперь, получается, она сама меня пишет? Так, что ли?

Ох и не нравится мне всё это...

- Хорошо. Пожалуй, ты права, Милли. Можно называть тебя так?

- Конечно.

- Да, и прости, что соврала там, у ручья, сказав, что не помню, кто я. Я прекрасно всё помню, просто в тот момент мне показалось глупым признаваться, что я из другого мира.

- Ничего страшного. Так ты всё-таки пойдёшь с нами в Лианор, к Аравейну?

- А куда я денусь? Только вот не пойму... Если он маг императора, как к нему попасть? Наверное, это не так просто?

- Не так, - Милли как-то хищно ухмыльнулась, - но для нас сделают исключение. Дочери Повелителя тёмных эльфов вряд ли будут отказывать в аудиенции.

Ах, да! И как я могла забыть?

***

Спустя час все мирно уснули, завернувшись каждый в своё одеяло. Хорошо, что у моих попутчиков оказалось одно лишнее, а то пришлось бы мне делить с Милли постель. Не думаю, что эльфийка была бы очень рада, тут и одного-то одеяла мало.

Я не спала, прислушиваясь к дыханию окружающих. Бугалон, не проронивший за вечер ни слова, сейчас похрюкивал и причмокивал во сне. Рядом тихо посапывала Милли, спокойно и ровно дышал Браш, и чуть посвистывал заложенным носом Торгис. Дыхания Грымза я почему-то не слышала, и от этого мне было немного тревожно.

Ведь я совсем забыла сказать, что завтра в двенадцать часов дня на нас должны напасть разбойники.

Как я вообще могла об этом забыть?! Грымза убьют! Моего орка... убьют! И если я была совсем не против этого, сидя перед экраном своего компьютера, то теперь, когда Грымз лежал в двух метрах от меня - я очень даже против! Не отдам! Это мой, мой орк! Это я его придумала!

Успокоившись, я выровняла дыхание. Кажется, никто не заметил моей вспышки гнева. Вот и хорошо, вот и славно. Завтра утром всё расскажу и попрошу изменить маршрут. Сошлюсь на вещий сон, в конце концов!

У меня горели щёки. Вспомнив о ручье, в котором я недавно валялась, я воровато огляделась - вроде все спят, даже Грымз дышит ровно - и откинула одеяло. Осторожно встала и медленно, бочком, пошла вниз, к ручью. Вряд ли в этом лесу есть дикие звери, которые могут съесть неосторожную меня. Максимум ёжики и белочки, но ёжиков и белочек я не боюсь.

Я отошла от поляны, где спали мои спутники, нашла многострадальный ручей и, присев возле него на корточки, сполоснула разгоряченное лицо. И только я вздохнула, почувствовав кожей щёк приятную прохладу, как сзади раздался хриплый голос:

- Ты чего не спишь?

От неожиданности я подпрыгнула, и мне показалось, что я ударилась головой о звёздное небо.

- Р-р-рым! - я буквально зарычала на невесть откуда взявшегося орка. - Ну нельзя же так подкрадываться!

- Я не подкрадывался, - ответил он спокойно, - кто же виноват, что ты меня не слышала?

Я вздохнула и возвела очи горе.

- Так чего ты не спишь, Линн?

- Думала, - я пожала плечами, - что делать дальше. Ну и решила лицо умыть. Водичка прохладная, хорошо. Не волнуйся, не убегу.

- Я и не волнуюсь, - ответил он спокойно. - От меня ты не сможешь убежать.

В холодном лунном свете Грымз казался не зелёным, а каким-то... серо-чёрным, как камень. Как скала. И только глаза сверкали сейчас не хуже, чем звёзды.

Я подошла ближе, чтобы лучше видеть его лицо.

- Почему ты так говоришь? Что значит, не смогу убежать? Ты так быстро бегаешь?

Я увидела, что Грымз улыбается.

- Дело не в этом. Просто в тот момент, когда я решил сделать то, чего не удалось сделать Брашу - прощупать тебя - я... перестарался. И провалился слишком глубоко. Я коснулся твоей души, Линн. Если ты понимаешь, о чём я. И теперь я всегда смогу найти тебя, где бы ты ни была. Никакие антимагические браслеты не помогут. Этот след невозможно стереть.

Я молчала, переваривая услышанное. Мне было сложно представить, что это значит - коснуться души... что он в тот момент почувствовал? И что чувствует сейчас?

Я очнулась от своих мыслей, когда Грымз вдруг негромко сказал:

- Ты очень красивая.

- Что? - я рассмеялась. - Да ну тебя, Рым!

Да уж, нашёл, чем восхищаться! Ростом я не вышла, щупленькая, вместо груди два прыщика, тонкой осиной талии и соблазнительных бедёр тоже не наблюдается. Нет, на суповой набор я всё же не тяну - кости не торчат - но чтобы красавица... Да и на голове у меня вечное воронье гнездо. Мои волосы, жёсткие и вьющиеся, похожи на мочалку. Или на паклю. Или на бог знает что - в любом случае, это воронье гнездо торчит в разные стороны, как у огородного пугала, оно жёсткое и плохо расчёсывается. Глазки у меня невнятно-серые, безо всяких миндалевидностей и прочей чепухи, о которой в романах пишут. Нос - маленькой картошечкой, на нём и на щеках - небольшая россыпь веснушек. Ротик небольшой, как в песенке поётся - "губки бантиком, бровки домиком, похож на маленького сонного гномика" - вот это про меня!

- Правда, красивая, - повторил он серьёзно. - У тебя глаза такие... мягкие, будто бархатные. Серый такой бархат, я такой только в лавках с тканью для богачей видел. Волосы... так и хочется потрогать.

Я будто со стороны наблюдала, как Грымз протянул руку и дотронулся до моих волос, погладил по голове, как маленькую.

- И кожа нежная... - лёгкое прикосновение к щеке, а в следующий миг мои ноги потеряли землю под ногами, потому что Рым подхватил меня на руки.

Я чувствовала себя лёгкой, как пушинка. Наверное, я ему такой и казалась - всё-таки из Грымза можно десять меня сделать, если не больше.

В его руках было уютно.

- Я думала, ты не любишь "человечину", - прошептала я Грымзу на ухо. Он не делал ничего плохого - просто обнимал меня, словно хотел защитить от всего враждебного мира.

- Я коснулся твоей души, Линн.

Я вновь решила не спрашивать, что это значит. Наверное, потому, что всё же понимала.

Ведь если Рым коснулся моей души... Значит, и я прикоснулась к его.

Поэтому в тот момент я разделила с ним все чувства - поделила их пополам, как дети делят апельсин. И не было ничего того, чего бы я не понимала.

Он отнёс меня обратно, завернул в одеяло, а потом вернулся к себе. Больше мы не произнесли ни слова. Остальные так ничего не заметили, продолжая посапывать.

А я, повернувшись на бок, сжала кулаки и изо всех сил поклялась, что завтра сделаю всё, чтобы Грымз не погиб. Ни одна стрела не коснётся моего орка! Хоть зубами ловить буду, но Рым будет жить.

В конце концов, у меня же есть какая-то сила?! Попробую ей воспользоваться...

За пределами повествования

...Живший почти два века назад тёмноэльфийский предсказатель Альгиус отличался крайней плодовитостью - он изрекал по нескольку пророчеств в месяц - и загадочностью, так как никогда не пытался толковать собственные изречения.

О детстве и юности Альгиуса ничего не известно. Наши исследователи уверены, что в источниках тёмных эльфов о нём можно прочитать много всего интересного, но Повелитель Робиар закрыл свою библиотеку от всех любопытствующих, даже с протекцией самого императора прорваться туда крайне сложно.

Достоверно известно лишь то, что Альгиус родился у людей из ближайшего окружения тогдашнего Повелителя - Дейвира, отца Робиара - и начал предсказывать уже с юных лет. Его пророчества всегда были туманны и далеко не всегда правильно расшифровывались, но, те, которые расшифровывались, сбывались абсолютно все. Именно поэтому, когда Альгиус вырос, Повелитель сделал его своим личным советником.

Должность эту великий предсказатель занимал несколько десятилетий, но однажды просто исчез. Жив он или умер, никому неизвестно. Но в ту ночь, когда пропал Альгиус, несколько тёмноэльфийских деревень рядом с Эймом оказались выжжены дотла...

"Великие предсказатели и их судьбы", императорская библиотека

Целых полторы недели Эдигор наслаждался своим секретом. После того как его укладывали спать, будущий император вскакивал с постели и мчался к Люку на чердак. Три часа абсолютного счастья с единственным другом - чего ещё может пожелать лишённый детства пятилетний мальчик?

Но ничто не вечно, и Эдигор понял - пока его тайну не разгадали, и Люка вместе с его матерью не выкинули из дворца (а с Матиаса станется - он и на такое способен), нужно действовать.

Возможно, если бы Эдигор был обыкновенным пятилетним мальчиком, у него ничего бы не получилось. Но... на его беду, он не был обыкновенным. И это поняли все, даже император Эдигор Первый Вспыльчивый и императрица Мариника Вторая Прекрасная. Потому что сразу после рождения наследника в императорский дворец с визитом прибыл Аравейн, легендарный и великий маг.

- Добрый вечер, ваши величества, - спокойно сказал он, поклонившись. - Я прошу у вас разрешения остаться во дворце, дабы стать придворным магом и личным наставником принца Эдигора в будущем.

Что заставило Аравейна бросить все дела и явиться во дворец (а это он делал крайне редко - не любил высший свет), чтобы остаться в нём жить и заботиться о наследнике - не знал никто. Даже император терялся в догадках. Но все сходились во мнении, что Эдигор - очень необычный мальчик. Магической силы в нём, правда, не обнаружилось, зато обнаружился такой характер, которому и взрослый бы позавидовал.

Упрямый, как горный козёл, серьёзный, как мировой судья на оглашении приговора, бесстрашный, как лучшие воины империи, и рассудительный, как сто великих философов древности, Эдигор одним казался маленьким старичком, другим - несчастным принцем, раздавленным бременем ответственности с самого раннего детства, третьим - заносчивым и чересчур властным ребёнком.

Истина, как это обычно и бывает, находилась где-то посередине. Но было и ещё кое-что, о чём порой забывали все учителя и наставники маленького принца, да что говорить - родители тоже. Эдигор в первую очередь был человеком - да-да, именно человеком, а не вашим высочеством, будущим императором и наследным принцем - и, как любой человек, нуждался в настоящей дружбе.

Именно поэтому, узнав Люка, изголодавшийся по настоящим, искренним чувствам Эдигор понял, что для него теперь важнее всего на свете - пятилетний мальчишка с грязным носом и россыпью веснушек на лице.

И в один прекрасный день, сразу после полдника, юный принц поспешил в покои Аравейна Светлого, придворного мага и своего личного наставника.

Пожалуй, наследный принц был единственным человеком в императорском замке, который не боялся легендарного мага. Впрочем, Эдигор вообще ничего и никого не боялся. Наверное, просто потому, что не очень хорошо понимал, что это за чувство. Он умел веселиться, грустить, радоваться, горевать и даже плакать. Но вот бояться совсем не получалось.

В момент, когда Эдигор вошёл в покои к Аравейну, маг сидел за столом и аккуратно чистил кинжалом яблоко. Приближение наследного принца Аравейн почувствовал довольно давно, но вот именно, что почувствовал, а не услышал.

- Похвально, ваше высочество, - сказал маг, как только понял, что Эдигор зашёл в комнату и закрыл за собой дверь. - Вы научились так славно передвигаться в этих жутких туфлях с пряжками, что я совершенно не слышу их звяканья.

Маг поднял глаза, и в который раз за пятилетнюю жизнь наследного принца поразился, насколько серьёзным может быть взгляд тёмных глаз этого мальчика. Почти чёрные глаза Эдигора будто утягивали любого, кто смотрел в них слишком долго, в свою блестящую глубину.

Это было поразительно - для не-мага, конечно.

- Добрый вечер, Аравейн, - сказал Эдигор. - Я пришёл к вам по делу.

- Добрый вечер, ваше высочество, - кивнул Аравейн. - Я ничуть не сомневаюсь в этом. Вы ещё ни разу не приходили ко мне просто так, выпить чаю или в картишки перекинуться.

Аравейн довольно улыбнулся, когда заметил, как дрогнули уголки губ принца, будто он пытался скрыть, что слова мага его рассмешили. Однако... Пять лет - а такая сила воли!

- Мне не подобает играть в картишки, как вы изволили выразиться, Аравейн, - сказал Эдигор серьёзно. - Их величества не одобряют подобное времяпрепровождение.

- Увы, - развёл руками маг. - Так что же привёло вас ко мне, ваше высочество?

Мальчик задумчиво разглядывал Аравейна. Будь на месте мага любой другой придворный, ему, вероятно, стало бы не по себе. Такой мудрый, уставший взгляд бывает только у взрослых... и то не у всех.

Похожих на Аравейна в империи не было, поэтому мага узнавали везде и всегда. Абсолютно белые, даже немного серебристые волосы убраны в хвост, открывающий высокий лоб и узкое лицо. Этим лицом и длинным, абсолютно ровным, идеальным носом Аравейн был обязан своим эльфийским предкам, но уши у него были совершенно обыкновенными, человеческими. А вот глаза - наоборот. Ярко-бирюзовые, они казались двумя драгоценными камнями, которые неизвестный ювелир вставил в оправу в виде черепа, включив сзади подсветку, чтобы придать своему "изделию" вид абсолютно нечеловеческий. Но абсолютно волшебный.

Возраста у Аравейна не было. Иногда, глядя на него, казалось, что магу едва исполнилось тридцать, а иногда - что ему уже перевалило за восемьдесят.

И сейчас Эдигор уставился в сияющие глаза Аравейна, собираясь с мыслями. То, что он хотел попросить у мага, было для него важнее всего на свете.

- Мне нужна ваша помощь, Аравейн, - наконец сказал наследный принц. - В одном очень деликатном деле.

- Я к вашим услугам, ваше высочество, - слегка кивнул маг. - Что от меня требуется?

- Ничего особенного, - Эдигор подошёл ближе и опустился на мягкий пуфик. Аравейн, отрезав от яблока кусочек, закинул его в рот, задумчиво рассматривая собеседника. - Завтра, во время завтрака, я попрошу его императорское величество приставить ко мне пажом одного из слуг. И вы должны поддержать ту кандидатуру, которую я предложу.

- Что это за кандидатура?

- Люк Кросс, сын кухарки.

Аравейн задумчиво наклонил голову. Он знал в лицо всех слуг - в том числе и их детей - просто потому, что считал это обязательным. Именно слуги, как правило, являются источником утечки информации из дворца. А этого допустить Аравейн не мог.

Поэтому он прекрасно представлял того, о ком говорил Эдигор.

- Я понимаю, что не имею права чего-либо требовать от вас, Аравейн, - продолжал между тем будущий император. - Поэтому согласен выполнить любую вашу просьбу, как только достаточно вырасту. Вы будете вольны попросить меня о чём угодно, кроме отречения от престола или чьего-либо убийства. Я даже готов дать клятву, вы можете наложить на меня "печать обещания"...

- Ваше высочество!

Эдигор проводил взглядом взметнувшуюся руку Аравейна - тот решил остановить словесный поток наследного принца не только словом, но и жестом.

Маг встал из-за стола и подошёл к Эдигору. А затем сделал то, чего он не делал ни перед кем и никогда - встал на колени.

- Ваше высочество, - сказал Аравейн тихо, - мне не нужна никакая "печать обещания". И я не буду требовать с вас исполнения любого своего желания - именно это вы мне предложили, мой принц, как ни старались вы смягчить своё предложение, звучит оно всё равно скверно. Я выполню вашу просьбу. И даже немного больше - я сам поговорю с императором, и обещаю, что завтра же Люк Кросс будет назначен вашим личным пажом.

Теперь глаза Аравейна были на уровне глаз Эдигора. И наследный принц с изумлением ловил каждое слово великого мага. Неужели... так просто? А он готовился уговаривать и умолять...

- Почему? - сорвалось с губ будущего императора, и в тот же миг в сапфировых глазах Аравейна мелькнула улыбка. Да, именно так - он улыбался глазами, тогда как губы уже произносили:

- Вы спрашиваете меня, почему, ваше высочество? Я считаю, что вам нужен друг, и Люк Кросс будет им для вас. И я тоже очень хотел бы быть вашим другом, мой принц.

Не успел Эдигор отреагировать на это неожиданное заявление, как Аравейн сказал:

- Я также прошу вас позволить мне быть вашим наставником по оружию. Вашим - и Люка.

- Вы? Наставником по оружию? - удивился будущий император.

- Что вас удивляет? - улыбнулся Аравейн. - Я ведь не только маг. И, поверьте, сумею научить вас не хуже самого опытного солдата.

- Хорошо, - кивнул Эдигор. - Об этом вы тоже с отцом сами поговорите?

- Поговорю.

Уже когда наследный принц собирался выходить из кабинета Аравейна, маг тихо сказал:

- Удачи вам в разговоре с Люком. Найдите правильные слова, ваше высочество.

На следующий день, когда за сыном кухарки Триши пришла личная императорская стража, Люк чуть не умер от страха. Он сразу понял - Эда поймали! И больше он его не увидит! Наверняка принц запретил своему пажу играть с обыкновенным слугой. Нет, даже не со слугой - с сыном слуги. Люк был меньше, чем никем.

Сходящего с ума от страха мальчика провели на этажи императорской семьи. Люк не смел поднять головы, хотя всегда хотел здесь побывать. Открыв одну из золочёных дверей, конвоир взял мальчика за плечо и поволок вперёд. Люк, по-прежнему не поднимающий глаз, видел перед собой только тёмно-бордовый ворс шерстяного ковра.

- Он доставлен, ваше высочество, - отчитался стражник.

- Спасибо, Михаэль. Можешь идти, - послышался вдруг очень знакомый голос. И Люк, вздрогнув, поднял глаза.

Стражник, отдав честь, вышел из комнаты. Теперь здесь остались только двое - Люк и Эд.

Эдигор сидел на краю огромной кровати, и ноги его не доставали до пола. Он смущённо улыбался и пальцами теребил кисточки на покрывале.

- Эд, что ты здесь делаешь? - шёпотом спросил Люк.

- Как - что? - нахмурился будущий император.

- Ну... Я думал, тебя поймали и нам больше нельзя видеться. Я так решил, когда стражники пришли...

- А они тебе ничего не объяснили? - Эдигор нахмурился ещё больше.

- Нет.

И тогда мальчик вскочил с кровати, подошёл к своему другу и, глядя ему в глаза, сказал:

- Люк, я врал тебе. Я никакой не паж. Я и есть принц. Наследный принц Эдигор.

В тот момент будущий император впервые в жизни наблюдал, как у людей от удивления падает челюсть.

- В-в-в... В-в-ваше в-в-высочество... - наконец выдавил из себя Люк. Что ему теперь делать? Как вести себя со своим другом - лучшим другом, между прочим! - внезапно оказавшимся наследным принцем?

- Люк, пожалуйста, - вздохнул Эдигор. - Для тебя я - Эд. С этой минуты и навсегда. Я очень хочу быть твоим другом. Прости, что соврал. Сегодня утром тебя назначили моим личным пажом, надеюсь, ты согласен?

- Личным пажом?.. - пробормотал Люк. Быть слугой наследника мальчику не очень хотелось. И будущий император понял это по его глазам.

- Я не буду тебя заставлять, Люк, - тихо сказал Эдигор. - Просто мне не хотелось терять друга. А наши встречи с тобой рано или поздно раскрылись бы. Мне-то ничего, а вас с мамой наверняка бы из дворца выгнали. Личный паж - это всего лишь должность, для посторонних, для придворных, для императора. Я хочу, чтобы ты был моим другом... просто другом, Люк!

Просто другом... Разве это просто - быть другом наследного принца, будущего императора? Конечно же, нет.

Но Люк сделал свой выбор. Пожалуй, он сделал его ещё в тот момент, когда Эдигор пожал ему руку, как равному себе.

И Люк опустился на одно колено, прижав правую ладонь к сердцу - именно так приносили клятву верности императору лучшие воины Эрамира.

- Я буду служить тебе, я буду защищать тебя от любых опасностей, я буду верен тебе до самой смерти и после неё! И я... буду твоим другом, Эд!

Люк склонил голову, и Эдигор положил ему на макушку свою руку, принимая клятву.

Ох уж эти мальчишки!..

Глава третья,

в которой я спасаю, но не спасаюсь

Никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.

"Алиса в стране чудес"

Поспать той ночью я так толком и не смогла. Нет, не потому, что мне мешали, будили или сопели над ухом. Так бывает, когда мыслей слишком много. Так бывает, когда никак не можешь вычленить из этого бесконечного потока рассуждений что-то одно, и дорассуждать его таки до конца.

А ещё я скучала по Игорю. Я даже не представляла, насколько привыкла засыпать рядом с ним каждый день, чувствуя жар его кожи, его губы по утрам на своих щеках. Мы были женаты всего три года, и ещё ни разу не расставались надолго. А теперь я даже не знала, вернусь ли когда-нибудь к Игорю? Увижу ли я его?

Я помнила последние мгновения своей жизни в том мире, когда меня сбила машина. Теперь я была уверена, что не лежу в коме. Я погибла. Только вот почему я оказалась здесь? Я должна что-то сделать, как это обычно бывает в фэнтези о попаданцах? И если я сделаю это... и вернусь в свой мир... я умру? Или, всё же, останусь в живых?

Я никогда не думала, что это вообще возможно - оказаться в собственной книге. И всё вокруг такое... настоящее. Совсем не похоже на сон или бред. И что будет, если я умру и здесь тоже? Может, я перемещусь в какой-нибудь из своих ранних рассказов?

Главной героиней моей книги была Милли, но... теперь я чувствовала, что события начали стремительно вращаться вокруг меня. Моё появление здесь изменило структуру сюжета.

Я уже упоминала о том, зачем отряд Грымза направлялся в Лианор. У Эмиландил не было чёткой цели, она просто сбежала из дома, подальше от своего властного отца, Повелителя тёмных эльфов. Милли была третьим ребёнком в семье, единственной дочерью и... изгоем. Белой вороной.

Почему? Рождение у Повелителя Робиара девочки с серебряными волосами двадцать лет назад обсуждали все злые языки. Обычно таких детей тёмные эльфы сразу убивали - они считали их выродками, дурной кровью. Также поступали и светлые эльфы, но с малышами, рождавшимися рыжими. Они считали рыжий проклятым цветом.

Но Повелитель решил пощадить свою единственную дочь - в конце концов, её вполне можно будет удачно выдать замуж в будущем, а пока... Пусть старшие братья вдоволь помучают свою новую игрушку.

Имя "Эмиландил" означает "серебряный свет", и вряд ли найдётся другая тёмная эльфийка, носящая его. И таких детей не зря убивали сразу после рождения - магия Милли не была похожа на магию тёмных эльфов. Впрочем, светлых тоже. Но именно благодаря этой своей особенной магии Эмиландил удавалось убегать от старших братьев. А кроме них, обижать принцессу больше никто не отваживался. Только Виану и Тимирею Повелитель прощал абсолютно все выходки.

Чаша терпения Милли переполнилась ещё год назад, когда брат Виан решил попробовать свою сестричку в постели. Эмиландил, конечно, осталась цела и невредима, а вот Виана потом все дворцовые целители по кусочкам собирали.

Целый год Милли искала хоть какой-то безопасный путь из замка. Кроме того, она штудировала родовую библиотеку в поисках заклинания, которое могло бы заглушить зов крови. Потому что даже если Эмиландил сбежит, отец и братья сумеют найти её - в них ведь течёт та же кровь.

Конечно, если бы Милли была обычной тёмной эльфийкой, сбежать от Повелителя ей бы не удалось. Но... собственная, непонятная никому, кроме неё самой, магия помогла Милли выжить. Заклинание было трудным и вытянуло из неё много сил, кроме того, его нужно было постоянно обновлять с помощью специального амулета, но главное, что оно работало! И теперь никто из родственников не мог обнаружить беглянку.

Найти потайной ход из замка тоже оказалось непростой задачей, но Эмиландил справилась и с ней. Пришлось, правда, увести из ближайшей деревни коня, но взамен Милли оставила пару золотых монет - на такую сумму можно было купить трёх подобных лошадей.

Через пару дней путешествия эйфория от побега схлынула, и эльфийка наконец всерьёз задумалась о том, что делать дальше. О том, что её кто-нибудь узнает, Милли не волновалась - она повесила на себя достаточно качественно сделанную иллюзию и казалась всем окружающим крупным бородатым мужиком в недорогой одежде. И Эмиландил полагала, что снять эту иллюзию не сможет никто... пожалуй, кроме Аравейна. В том, что великий маг разберётся даже с её непонятной магией, Милли не сомневалась. Но его на горизонте видно не было.

Решение ехать в столицу пришло внезапно. Снять там небольшую квартирку - а денег у Милли было предостаточно - а потом уже подумать, как жить дальше. Можно, например, открыть парикмахерскую. Делать красивые причёски Эмиландил умела очень хорошо.

Повернув на одну из дорог, ведущих в Лианор, эльфийка столкнулась с отрядом Грымза. Почему Милли доверила им свою тайну всего через три дня совместного путешествия, Эмиландил не знала. Так или иначе, известие о том, что они путешествуют в компании дочери Повелителя тёмных эльфов, Рым и его команда восприняли стойко. Браш так вообще обрадовался - ещё бы, такая возможность узнать побольше о магии тёмных! Правда, все заклятия сородичей у Милли работали как-то не так, но от этого Брашу становилось только интереснее. Он всерьёз решил разобраться с тем, что из себя представляет магия "белой вороны" Эмиландил.

Правда, для этого Милли пришлось объяснять ему, как работает магия тёмных эльфов и чем отличается от магии светлых. Почти всю дорогу она лихорадочно вспоминала всё, что читала в книгах из основополагающих принципов. А Браш впитывал эти знания, как губка.

Всё изменилось после гибели Грымза.

Я вздрогнула, вспомнив события собственной книги. Да, забавно. Перед экраном компьютера всё казалось таким простым и логичным. Пожертвовать одним героем ради того, чтобы Милли не попала в столицу, а оказалась в плену у разбойников, а Браш с Торгисом и Бугалоном, решив, что эльфийка погибла, продолжили своё путешествие в Лианор...

Что было дальше? А какая теперь разница. Всё равно после моего появления сюжет явно повернёт в совершенно другую сторону. Можно, конечно, попытаться повторить события, но...

Я просто не могу. Глупо, правда? Я не могу позволить умереть тому, кого придумала сама... и кто на самом деле уже давно умер - ещё тогда, когда я только начинала писать свою книгу. Но теперь всё иначе.

Он здесь, рядом со мной, я слышу его спокойное, ровное дыхание. И вчера, когда я смотрела в эти каре-зелёные глаза с вертикальными зрачками, они были такими... настоящими.

Если вы когда-нибудь писали собственную книгу, вы должны понимать, как иногда хочется посмотреть в глаза тому, кого придумал сам. И мне это удалось.

Стоит ли удивляться тому, что теперь я не могла убить Рыма?

***

- Линн, просыпайся! Мы должны позавтракать и отправляться в путь, - Милли несколько раз потрясла меня за плечо, но почти сразу отошла в сторону, решив, что я и сама проснусь.

Была бы я в Москве... покемарила бы ещё немного, конечно. Но здесь спать мне некогда.

Поэтому я быстренько выскочила из своего одеяла и направилась к ручью вместе с Милли.

Умываться ледяной водой с утра - то ещё удовольствие, особенно если ты привык к горячему душу. Но я вообще человек неприхотливый, так что ничего... вытерпела. Не люблю жаловаться на обстоятельства, которые всё равно невозможно изменить.

- Милли, скажи, - я решила прояснить один вопрос, пока мы умывались, - меня можно как-то обнаружить другим магам? Если моя так называемая сила весьма необычна, то, наверное, можно, да?

Эльфийка вздохнула.

- Да, Линн, это так. Но... след очень слабый, едва ощутимый, его не каждый маг почует. К примеру, я уверена, что, отойдя от тебя на расстояние шагов в пятьсот, я уже ничего не почувствую. Именно поэтому нам нужно как можно скорее убираться с этого места, пока сюда не нагрянули желающие отобрать у тебя силу.

- А можно этот след как-то замаскировать? Чтобы его совсем никто не мог почуять?

- Наверное, можно, - опять вздохнула Милли. - Но я понятия не имею, как. И Браш тоже не знает. В любом случае, выяснить твоё точное местонахождение при помощи этого следа нельзя, так что не волнуйся. Если кто-то всё-таки явится, мы справимся. Бугалон, Торгис и Грымз - великолепные воины, Рым ещё и колдовать умеет, да и мы с Брашем тоже не самые последние маги.

Я кивнула, пытаясь скрыть своё нервозное состояние. И вроде всё логично Милли говорила, но... Какое-то невнятное чувство тревоги внутри. Будто на меня уже начали охоту.

Знать бы, что за сила мне досталась. И почему все говорят именно "сила", а не "магия"?

Но спросить об этом Милли я не успела - к ручью подошли Браш с Торгисом.

- Вы уже закончили утренний туалет? - хмуро спросил гном. - Там Бугалон завтрак состряпал, вас заждался уже.

Тролль-повар - это, я скажу вам, потеха. Они вообще-то готовить не умеют. Но только не Бугалон. А вообще, я только сейчас, попав в собственную книгу, начала понимать, насколько они все необычны по меркам этого мира.

Вот и сейчас Бугалон сосредоточенно размешивал ложкой нечто в котелке и, увидев нас, улыбнулся.

- Доброе утро, - поздоровался он. Голос у тролля был звучный, как труба, грубый и немного хриплый. - Есть будете?

Мы, кивнув, сели рядом с ним. И я тут же стала озираться по сторонам в поисках Рыма. А, вот и он. За лошадьми ухаживает.

Кстати!

- Милли, а с кем я поеду? Ведь лишней лошади для меня у вас нет.

- Ну, одна деревенька где-то часа через четыре будет, заедем туда, купим тебе лошадь, - спокойно ответила эльфийка. - А пока со мной поедешь.

Я нервно сглотнула. Последний раз я на лошади сидела, когда мне было шесть. И то это пони была.

А тут - настоящая, большая лошадь! Жуть. Надеюсь, я не упаду.

- Если хочешь, можешь ехать со мной, - предложил подошедший Рым. - Мой конь очень выносливый. Сядешь впереди, буду тебя держать.

Я с сомнением покосилась на внушительную фигуру орка. Бедный коняжка, я ему не завидую! И почему я задумалась об этом только сейчас?! А когда писала книгу, всё казалось таким очевидным... Мне даже в голову не пришло, насколько тяжело лошади везти на себе Рыма.

Уловив моё сомнение, орк улыбнулся, сел рядом и, взяв тарелку с приготовленной Бугалоном кашей, сказал:

- Линн, мой жеребец - миранг. Это специально выведенная порода лошадей для таких, как я или Бугалон. Обычный конь, конечно, давно бы пал, не выдержав моего веса. А миранги очень выносливые. И, поверь, он даже не заметит, что ты на него села. Ты же лёгкая, как пушинка.

Ну да, по сравнению с Рымом, конечно, лёгкая.

Как только вернулись с ручья Браш с Торгисом, я решила завести тот самый разговор, о котором думала полночи. И, откашлявшись, обратилась к Грымзу:

- Послушай, Рым... А мы можем как-нибудь обойти эту дорогу? Пойти по другой, например, сделать небольшой крюк.

- Что? - удивился он. - Можем, конечно. Только зачем?

- Понимаешь... - я вздохнула. Ну да, я бы на его месте не поверила девчонке, которую они нашли только вчера, да ещё и попой в ручье. - У меня бывают вещие сны. Редко, правда, но бывают. И мне снилось, что там, впереди, нас ждут разбойники. Они нападут на нас... и ты погибнешь.

Рым поперхнулся кашей, Бугалон застыл, так и не донеся ложку до рта, Торгис и Милли уставились на меня, вытаращив глаза, а Браш моментально вскочил с места и, встав лицом к дороге, сделал несколько пассов руками.

Через несколько секунд он повернулся к нам и, окинув меня внимательным, цепким взглядом, сказал:

- Там действительно кто-то есть. Человек двадцать, часах в двух пути отсюда. Насчёт разбойников не знаю, но то, что люди это нехорошие, я чувствую. От них веет кровью и смертью.

- Маги? - отрывисто бросил Рым.

- Один-два, не слишком сильных. Способны явно только на примитивные боевые заклинания.

Услышав это, орк поднял на меня удивлённые глаза.

- Тогда как они могут убить меня, Линн? - спросил он с искренним недоумением.

Как, как... Их двадцать пять, если быть точным, а вас... Вас всего лишь пятеро, не считая меня. И пока Бугалон будет драться сразу с пятью, Торгис возьмёт на себя троих, Милли с Брашем будут пытаться заколдовать всех разом... И никто не заметит прилетевшую из кустов отравленную стрелу. Поначалу не заметит, конечно. А потом уже будет поздно.

Роковое стечение обстоятельств. А ещё... воля глупого автора, то бишь меня. Вот чего мне стоило оставить Рыма в живых? Изменить пару абзацев... А я...

Неприятно это - чувствовать себя убийцей.

- Я не знаю, - наконец выдавила из себя я. - Просто приснилось. Вы можете мне не верить, конечно, но...

- Я тебе верю, - отрезал орк. - Мы сделаем крюк. Обойдём этих людей.

Я удивилась. И, подняв голову, посмотрела на Рыма.

В его глазах плясали огоньки, почти как вчера вечером. И, глядя на него, я почувствовала, как внутри меня, близко-близко к сердцу, стало очень радостно и сладко. А потом почему-то перехватило дыхание и уши будто загорелись.

- Линн!

Я с усилием заставила себя повернуться к Милли.

- Так с кем ты поедешь?

И когда я отвечала на этот вопрос, у меня горели уже не только уши.

***

Лес, в котором мы все сейчас находились, я назвала Тихим. Здесь обитало мало крупных животных, в основном мелкие грызуны и самые разные птицы. И порой, особенно ночью, в лесу стояла такая тишина, какой никогда не услышать в большом городе, где всегда жила я.

Наверное, описывая этот лес, лежащий на юго-западе от эрамирской столицы, я писала о собственной мечте.

Зелень, покой и тишина. И никаких высотных домов, больших полей, шума скоростного шоссе и громкого лая собак...

Чтобы сделать крюк, нам пришлось немного отойти назад по дороге, свернув на небольшую тропинку. Таким образом мы удлиняли себе путь на несколько часов, но уж лучше так, чем лишиться Рыма.

Его жеребца звали Смарагд и он весьма меланхолично отнёсся к тому, что меня на него усадили. Видимо, конь считал меня поклажей.

Ехать с Рымом было очень... уютно. Сильные руки обнимали крепко, и я уткнулась макушкой в грудь орку, намереваясь немного подремать.

- Ты - как большая тёплая подушка, - пробормотала я, устраиваясь поудобнее. Он промолчал. Минут через пятнадцать я заснула, не обращая внимания ни на что.

Не знаю, сколько я проспала, думаю, что не очень много. Но проснулась я от жуткого, леденящего кровь чувства опасности... и ещё кое от чего.

Я чувствовала дыхание Рыма на своей шее. И эти объятия... они уже были не просто поддерживающими и дружескими. Нет-нет, совсем не просто. Рым прижимал меня к себе, как желанную женщину и, наклонившись, странно, прерывисто дышал мне на ухо.

Проснувшись, я обернулась, и почти сразу пожалела об этом. Потому что в тот момент глаза у Рыма не были каре-зелёными. Они были чистым пламенем. В них плескался огонь, и казалось, будто он сейчас вырвется наружу и сожжёт и меня, и весь этот лес к чёртовой бабушке.

- Молчи, Линн, - прошептал Рым, прикасаясь губами к моему лбу. - Ради всех богов, молчи!

Да я и не собиралась разговаривать. И не только потому, что мне было нечего сказать. Просто в этот момент прямо перед нашим отрядом появилась группа каких-то людей в чёрном. Впрочем, людьми они не были точно.

Тёмные эльфы. И, судя по тому, что появились они словно из воздуха, воспользовавшиеся амулетами мгновенного переноса. Очень дорогими амулетами, кстати.

В следующую секунду пространство вокруг меня взорвалось огненными вспышками. Воздух задрожал...

Ни разу в жизни я не видела ничего подобного. И надеюсь, что больше не увижу. Потому что это было действительно страшно.

Когда сидишь дома, в тёплом кресле, и не спеша описываешь представляемые события, всё получается так гладко и логично. Ты будто видишь разом всех своих героев. Вот один, вот другой, вот третий, и за ними кто-то наблюдает из кустов. А когда ты сам находишься в центре событий... просто не успеваешь следить за всеми. И потом, пытаясь восстановить в памяти последовательность событий, понимаешь, что это бесполезно. Кажется, будто всё происходило одновременно.

Я увидела стрелу, выпущенную Милли почти сразу, как тёмные эльфы оказались перед нами. Она пронзила одну чёрную фигуру, и маг пал, как подкошенный. Рядом Браш держал поднятыми вверх дрожащие руки, и вся его поза говорила о том, как ему тяжело. Прядь его тёмных, мокрых от пота волос прилипла ко лбу. Почему-то я очень хорошо запомнила именно эту прядь... а ещё мелькнувшее в глазах Браша отчаяние и срывающийся от напряжения голос:

- Я долго не удержу щит!

- Держись! - крикнула Милли. - Я знаю, что делать. Ещё минутку, пожалуйста, Браш!

Маг кивнул, и в ту же секунду Эмиландил, достав кинжал, мазнула им себя по запястью. От вида крови, хлынувшей из раны, мне резко стало дурно.

- Что ты собираешься делать, Милли? - спросил Рым, одной рукой сжимая мне плечо. В другой он держал меч.

- Лишить их магии, - спокойно ответила эльфийка. - А теперь тихо. Эмиран уллнатин беш хос! Этнахан!

Я знала это заклинание. Магия крови тёмных эльфов, отнимающая силу у всех, угрожающих тому, кто это заклинание произносит. Небольшой побочный эффект - теперь Милли сама не сможет колдовать где-то сутки. Да и Браш тоже, но не из-за Эмиландил, а из-за щита, который он держал уже достаточно долгое время. Когда в твой щит летят заклинания сразу семерых тёмных эльфов, это не так-то просто.

В миг, когда Милли произнесла последнее слово, Браш опустил руки, тяжело дыша, и будто уснул, склонив голову на бок. Рым, Торгис, Бугалон и Эмиландил сразу же спрыгнули со своих лошадей. И меня орк тоже утянул за собой на землю.

- Линн, - сказал Грымз, даже не смотря на меня - всё его внимание сейчас было приковано к семерым тёмным эльфам, которые медленно доставали оружие. - Стой, где стоишь и не смей двигаться, что бы ни случилось. Я тебя прикрою.

- А я прикрою Браша, - сказал Торгис. Да уж, маг сейчас был не в состоянии даже руки поднять, не говоря уже о том, чтобы сражаться.

- Хорошо, - кивнул Рым. - Бугалон, вперёд. Милли, стреляй!

Говорят, эльфы никогда не промахиваются. Возможно, если стреляют в людей. Но когда в своих... В общем, из всех выпущенных Эмиландил стрел в цель попала только одна, не считая первую, убившую одного противника в самом начале схватки. Но то было скорее эффектом неожиданности. Сейчас же все тёмные эльфы перерубали летящие стрелы мечом. Только одна поразила плечо сородича Милли.

Я вертела головой то вправо, то влево, стремясь рассмотреть всех участников сражения. Слева от меня бился Тор, гневно сверкая янтарными глазами. По силе и ловкости гном ничуть не уступал тёмным эльфам, даром что был ниже ростом. Чуть впереди, яростно скалясь, схлестнулся сразу с двумя магами Бугалон. Сила его ударов была такой, что мне казалось - сейчас у его соперников мечи вылетят из рук. Но этого так и не случилось.

Чуть правее от меня бился Рым, и почему-то за него я волновалась больше всего. Ему достались какие-то особенно крупные эльфы, и среди них, кажется, был главный этого отряда. Я, замирая, следила за тем, как Рым отбивает удары обоих соперников, пытаясь достать их своим мечом.

Сердце пропустило удар. Что-то не так...

Какая же я дура!!

Раз, два, три, четыре, пять... И с шестым тёмным эльфом сражалась Милли, отложившая наконец свой лук. А где седьмой?! Их же было семеро, я точно помню.

И тут я его заметила... воспользовавшись тем, что все были увлечены схваткой, он подбирался к спине Рыма. Движения его были плавными, но быстрыми, и я уже не сомневалась - ещё пара секунд, и он вонзит в спину моего орка какой-нибудь колюще-режущий предмет.

- Рым, сзади! - завопила я, бросаясь наперерез тёмному эльфу.

И это был, пожалуй, очень глупый поступок. Потому что Рым, оглянувшись на меня, чуть не пропустил удар - меч одного из его соперников царапнул плечо орка.

А тёмный эльф, наперерез которому я помчалась, вдруг как-то странно ухмыльнулся и, схватив меня за руку, разбил мгновенный амулет переноса, который сжимал в ладони.

Милли, конечно, отняла у них магию... Но магию из амулетов это заклинание на высасывает. И последним, что я увидела, прежде чем меня накрыло чёрное облако, будто спустившееся с самих небес, были потемневшие от ужаса глаза Рыма.

- Линн!!! - завопил он отчаянно, а в следующую секунду меня утянуло в темноту.

За пределами повествования

Мой дорогой брат!

Я нахожусь в Эйме уже вторую неделю, и должна с прискорбием сообщить тебе, что отношение ко мне тёмных эльфов пока не поменялось в лучшую сторону. Хотя я очень стараюсь. И с Робиаром я любезна, ведь я знаю, как для тебя важен наш брак, и всецело разделяю твои стремления.

Не могу сказать, что он мне сильно нравится, но, по крайней мере, Робиар не смотрит на меня с пренебрежением во взгляде, как все остальные. Он вежлив и обходителен, и кажется, сам понимает необходимость нашего брака. Он помогает мне во всём, поддерживает, рассказывает об истории и традициях тёмных эльфов.

Знаешь, Интамар, я думаю, что когда-нибудь смогу полюбить его.

Прошу тебя, напиши мне, как дела у Лунии. Я за неё очень переживаю. А письма от тёмных эльфов к светлым не доходят, впрочем, как и наоборот. Они всё ещё пытаются определить, кто из них древнее, и не принимают корреспонденцию друг у друга.

Правда, смешные? Как будто это имеет хоть какое-то значение!

С любовью, твоя сестра Лемена

Архив личных писем Интамара, императорская библиотека

С того дня, как Люк дал клятву верности Эдигору, сын кухарки всюду следовал за будущим императором. Пажу наследного принца пошили столько костюмов, что Люк мог переодеваться хоть по три раза в день, и всё равно не сносил бы всех нарядов даже за месяц.

Теперь Люк Кросс, личный паж его высочества, учился вместе с Эдигором всему - арифметике, экономике, истории и даже ратному делу. Искусство обращения с мечом, кинжалами и прочим оружием мальчикам преподавал Аравейн, оказавшийся на редкость хорошим воином.

- Запомните, - говорил наставник на самом первом уроке, - все без исключения маги на редкость самонадеянны. Они искренне считают магию панацеей и думают, что ни один человек, не умеющий колдовать, не способен их победить. Если бы вы знали, сколько уже пало магов от рук обычных людей! Я всегда говорил - не стоит переоценивать магию и недооценивать умение держать в руках меч.

И мальчишки учились сражаться. И если в самом первом бою на деревянных мечах Люк нанёс Эдигору сокрушительное поражение, то уже через пару лет стало ясно, что воин из будущего императора получится гораздо лучший, чем из его пажа.

Так проходили год за годом. Дни были похожи один на другой, как две капли воды. После завтрака - уроки с учителями Мэридишем, Гроханом или Джудом, после обеда - занятия с Аравейном или верховая езда, и только после ужина мальчишки были предоставлены сами себе. Пару часов до сна они обычно посвящали играм или просто разговаривали.

В тот день учитель Грохан объявил, что сегодня начнётся новый предмет - внешняя политика. Эдигору и Люку уже исполнилось по десять лет, и император считал, что пора вводить наследника в курс дела.

Услышав эту новость, принц заметно оживился. Знания он всегда впитывал как губка и ему изрядно надоели рассказы Грохана об обычаях тех или иных рас, особенностях экономического развития разных концов Эрамира, истории о возникновении городов... Хуже был только Мэридиш с его любовью к повторению элементарных математических формул.

- Как вы, вероятно, помните, ваше высочество, император Интамар почти двести лет назад после достаточно продолжительной войны объединил земли Эрамира, и с тех пор все расы живут под властью одного императора. Эрамир - большой континент, от северного побережья до южного - шесть недель пути на самых быстрых лошадях, а от западного до восточного - больше восьми. В двух днях пути по морю от самого восточного из наших городов начинается Мирнария. Этот континент в три раза меньше Эрамира, но, как и у нас, вся власть находится в руках одного императора...

Эдигор, затаив дыхание, слушал Грохана. Он много читал про Мирнарию и знал, как сильно она отличается от его родной империи. Обычаи, внешность людей - а этот континент населяли только люди - и даже магия... всё отличалось от привычного и знакомого. И ненависть между мирнарийцами и эрамирцами, казалось, впитывалась с молоком матери. Это состояние учитель Грохан называл "вооружённым нейтралитетом" - вроде и войны пока нет, но чуть что - и она непременно начнётся.

- В самой Мирнарии и в настоящее время существует огромное количество тайных обществ, которые считают своим долгом спровоцировать войну с нами, - продолжал учитель. - Сам император Басад старается поддерживать мир и не препятствовать торговым связям, но, к сожалению, в мирнарийском обществе наблюдается огромный разброд и шатание. Выловить и казнить всех заговорщиков не представляется возможным.

Эдигор прикрыл глаза, вспоминая, что он читал о Мирнарии в книгах из императорской библиотеки. А читал он немало. Особенно много страниц различные исследователи посвящали анализу причин взаимной ненависти мирнарийцев и эрамирцев. И у наследного принца уже давно сложилось собственное мнение на этот счёт.

До того как император Интамар объединил земли Эрамира, на континенте насчитывалось более десяти различных королевств (или княжеств, вольниц, содружеств, племён - тут уж как кому больше нравилось себя называть). Орки, тёмные и светлые эльфы, гномы, гоблины, люди и прочие расы - все жили отдельно и не слишком горели желанием объединяться, к тому же объявлять своим императором чистокровного человека.

Интамар ступил на трон, когда ему не исполнилось и двадцати лет, и сразу же был вынужден участвовать в кровопролитной Последней войне - войне, которую начал ещё его отец. И на поле боя юный Интамар потерял своего лучшего и единственного друга. В тот момент император поклялся, что сделает всё возможное, чтобы прекратить эти бессмысленные убийства, называемые войной.

Через пару недель Интамар заключил с гномами взаимовыгодный торговый союз. Понадобилось всё его дипломатическое искусство, чтобы уговорить короля гномов подписать договор о взаимном ненападении, признании территории гномьего королевства входящим в состав Эрамира - человеческой империи - и предоставлении гномам равных с людьми прав. Но у Интамара всё получилось. Немалую роль сыграл тот факт, что император пообещал - на протяжении ста лет всё оружие для Эрамира будут изготавливать только гномы, а взамен получат самые лучшие фрукты, овощи, вино и мебель.

Постепенно Интамар заключил подобные договоры со всеми расами. Сложнее всего было уговорить эльфов - и тех, и других. Они и до сих пор не слишком довольны тем, что находятся под властью человека, от бунта их удерживало только то, что пользы от такого союза больше, чем вреда. Да и Интамар когда-то сделал очень мудрую вещь - в жёны Повелителю тёмных эльфов отдал свою сестру, а светлых - дочь.

Просто Интамар - так же, как и Эдигор - в детстве очень много читал. И когда-то давно он вычитал, что эльфы никогда не станут воевать против своего родственника, пусть даже очень дальнего. Плести интриги, выражать недовольство, бунтовать - да, но не объявлять открытые боевые действия.

Процесс объединения Эрамира занял у Интамара больше двадцати лет. Это стало смыслом его жизни. И, умирая, император сказал, что та раса, которая нарушит мир этих земель и начнёт войну, навлечёт на себя вечное проклятие. Почему-то за сто пятьдесят лет, что существовали объединённые земли Эрамира, никому и в голову не пришло усомниться в словах давно умершего великого императора, который был, в конце концов, просто человеком.

А Мирнария... Что ж, возможно, именно наличие среди эрамирцев такого огромного количества представителей различных рас и пугало жителей этого континента. Ведь они-то все были людьми - невысокого роста, крепкого телосложения, в основном тёмноволосые и темноглазые, обладающие крайне малыми способностями к магии. Очень своеобразной магии. И пусть мирнарийцы все были людьми, их земли постоянно потряхивало от различных бунтов, покушений на представителей власти, а количество тайных обществ и орденов, объявляющих своей святой целью "свержение режима императора Басада и уничтожение враждебных рас Эрамира" стремилось к бесконечности.

И всё бы ничего, но за последние пятнадцать с лишним лет - время правления отца юного Эдигора - отношения с Мирнарией становились всё хуже и хуже. Эдигор Первый не зря носил гордое прозвище Вспыльчивый. С императором Басадом он находился в крайне напряжённых отношениях. И купцы Эрамира предпочитали на землях Мирнарии не высаживаться вовсе - быстренько грузили свой товар, забирали то, чем торговали соседи, и уплывали. Ибо знали - оставшись на ночь в портовом мирнарийском городе, наутро можно проснуться с перерезанным горлом.

Такие вот добрососедские отношения.

Учитель Грохан как раз открыл рот, чтобы начать рассказывать Люку и Эдигору о тайных обществах Мирнарии, когда в дверь постучали.

- Чай для его высочества и его пажа, - склонила голову вошедшая служанка в смешном белом чепчике, из-под которого выбивались светло-русые кудряшки. Девушка, видимо, страшно смущалась, поэтому не смела даже поднять глаз и посмотреть на принца.

- Спасибо, - ответил Эдигор и, дождавшись, пока разом покрасневшая как помидор девушка выйдет из комнаты, тихо сказал Люку:

- Можешь выпить всё, я не хочу.

Впоследствии наследный принц много думал о том, что было бы, если бы он всё-таки выпил тот злополучный чай. Ведь ещё ни разу Эдигор не пропускал этого утреннего чаепития, и даже часто с удовольствием закусывал принесённой свежеиспечённой булочкой.

Люк, кивнув, сосредоточенно налил себе в чашку напиток, стараясь не расплескать ни капли, и, глубоко вздохнув, сделал большой глоток.

Прошло примерно пять секунд, прежде чем паж его императорского высочества, закатив глаза, молча рухнул на пол.

- Люк!!!

Никогда в жизни ещё Эдигору не приходилось кричать так громко. Он даже не знал, что способен на подобные высокие звуки.

И почти тут же, увидев, что Люк забился в припадке, а на губах мальчишки выступила пена, наследный принц снова заорал, только на этот раз так, что стёкла в окнах задрожали:

- АРАВЕЙН!!!

Учитель Грохан уже вертелся рядом с Люком, дрожащими пальцами пытаясь расстегнуть его камзол, когда пространство возле стола закружилось белыми снежинками.

- Что случилось, ваше высочество? - спокойно спросил Аравейн, ещё даже не появившись в комнате полностью - снежинки просто обрисовали его фигуру, и только два огромных сапфировых глаза сверкали там, где должна быть голова.

Вместо ответа Эдигор указал рукой на бившегося в припадке Люка.

Снежинки осыпались, и в комнату шагнул Аравейн. Сел возле мальчика, приложил ладонь к его лбу, что-то прошептал... и нахмурился.

- Ваше высочество, попросите ничего не трогать в этом кабинете, - сказал маг Эдигору. - А потом приходите ко мне.

Снежинки вновь укутали фигуру Аравейна, захватив теперь заодно и Люка... А потом они оба растворились, и Эдигор знал, что в эту секунду маг уже приступил к лечению его друга.

Пара минут потребовалась наследному принцу, чтобы выгнать всех из кабинета, запереть его и доложить о случившемся начальнику стражи. Пришлось описать ему служанку, которая принесла чай. Эдигор не сомневался, что девчонке достанется, но сейчас был не в состоянии думать о ком-то ещё, кроме Люка.

Когда будущий император добрался до покоев Аравейна, он уже находился в состоянии тихой паники. Путь был неблизкий, и Эдигор за это время напридумывал себе столько всего, что уже почти не сомневался - друга живым он не застанет. Но никто из придворных, попадавшихся мальчику навстречу, ничего не заподозрил, потому что на лице наследного принца не отражалось ни единой эмоции. И единственное, что выдавало его состояние, это нервно подрагивающие кончики пальцев.

В покоях Аравейна было темно, но Эдигор сразу же рассмотрел лежащего на кровати Люка, который больше не бился в припадке. Только был бледен, как смерть. В его приоткрытые губы маг осторожно вливал какую-то красную жидкость.

Принц остановился в дверях, боясь помешать Аравейну. Тот молча вылил в рот Люка всё, что было в стакане, а потом повернулся к Эдигору.

- Ваше высочество, - тихо сказал Аравейн, - боюсь, я ничем не смогу помочь. Это болотная голубика. Отравление можно замедлить, но...

Будущий император только устало прикрыл глаза. Больше всего на свете он боялся заплакать. Ведь, в конце концов, он был всего лишь мальчишкой... мальчишкой, который потерял своего лучшего друга. Единственного друга.

Но нельзя... нельзя. Императоры не плачут. Даже будущие.

- Кто? - сказал Эдигор и удивился - настолько не похож был этот голос на его собственный.

Аравейн покачал головой.

- Я пока не могу сказать. Для этого мне нужно допросить ту служанку. Я уверен, девочка что-то знает.

- Хорошо, - кивнул принц. - Допросите. О результатах доложите мне. А сейчас оставьте меня, пожалуйста, с Люком.

Маг кивнул и молча вышел из собственной спальни. А Эдигор тут же подошёл к кровати и, сев рядом со своим другом, взял его за руку.

Она была холодной... и уже неживой. Болотная голубика - единственный из всех известных ядов, против которого так и не придумали противоядие. Обычно её добавляли в десерты, так как болотная голубика обладала довольно приятным, но фруктовым привкусом, и во многих блюдах её можно было почувствовать. Но не в любимом у Эдигора с Люком чае... фруктовом чае. И кто-то ведь об этом знал, кто-то спланировал убийство.

Чьё? Неужели Люка хотели отравить? Скорее всего, цель была иная - Эдигор, будущий император.

Но какая теперь разница? Его единственный друг лежал в постели, бледный и холодный, и Эдигор знал: пройдёт чуть больше суток, и от Люка останется только физическая оболочка, а душа улетит туда, где неважно, кто ты - принц, будущий император или сын кухарки, а важно что-то совсем другое.

Что-то такое, из-за чего Эдигор так любил своего единственного друга. И из-за чего теперь он, пока никто не видит, тёр внезапно заболевшие глаза кулаком.

Что это? Слёзы? Нет-нет. Ведь императоры не плачут.

Даже будущие.

Глава четвёртая,

в которой всё становится ещё хуже

- Сердцу не прикажешь... Так народ говорит.

- Глупости он говорит, ваш народ. Сердце такой же орган, как и иные... И подвластен приказу свыше.

"Формула любви"

Попасться так по-дурацки... Пожалуй, на это способна только я. Не знаю, как эти тёмные эльфы вычислили, что я сорвусь на защиту Рыма, но тем не менее - они оказались правы.

Когда меня накрыло чёрное облако, я пыталась вырвать свою ладонь из руки эльфа, но куда там! Проще её топором отрубить, чем освободиться.

Я уже примерно представляла, куда меня занесёт. Всё-таки я ещё не совсем дура... Тёмные эльфы - значит, Робиар, папенька Милли. А это... знаете, это действительно плохо. Если я хоть что-то понимаю в собственной книге, то меня ждёт прекрасная в своей мучительности смерть. А может, что-нибудь похуже. В любом случае, ничего хорошего.

Почему-то внутри оставалась какая-то невнятная, смутная надежда, что Рым всё-таки меня спасёт. Хотя... зачем это ему? Кто я ему? Он знает меня со вчерашнего дня, и ничего, кроме неприятностей, я его отряду не принесла. Зачем ему меня спасать?

Но, тем не менее, вспоминая его последний отчаянный крик, я понимала, что не всё так просто... и у меня ещё есть шанс. Пусть небольшой, но он есть.

Рым... миленький, спаси меня! И если ты это сделаешь, я тебя никогда-никогда не убью... Честное авторское!

Между тем, пока я предавалась мрачным мыслям, чёрное облако рассеялось, и я оказалась в большом зале со стеклянным полом, зеркальным потолком и стенами. Прямо передо мной стояла троица из ночных кошмаров Милли - Робиар, Повелитель тёмных эльфов, и два её братика - Виан и Тимирей.

Что ж, я так и думала. Только вот почему-то от этого совсем не легче.

- Добро пожаловать, - Робиар улыбнулся... вполне очаровательно, кстати. Ох, дорогой, если бы не я тебя придумала, возможно, уже валялась бы в ногах от восторга! Ведь тёмные эльфы - мастера любовной магии и способны вызвать в женщине - особенно в обычной человеческой женщине - желание одним взглядом.

Но вот только не хватало мне сейчас этого ушастого возжелать. Милли мне этого не простит!

Видимо, не заметив никаких признаков энтузиазма на моём лице, Робиар улыбнулся ещё шире, и даже сделал какой-то жест ручкой.

Да, была бы обыкновенной человечкой, а не попаданкой из другого мира - уже пускала бы глупые влюблённые слюни.

- Здрасти, - поздоровалась я весьма невежливо. - Не подскажете, куда это меня занесло? И кто вы такие?

На одно мгновение в глазах Робиара мелькнуло восхищение, Виан же недовольно скривился, а Тимирей сказал отцу на ухо:

- Это будет не так просто, как хотелось бы.

- Я и не обещал, что будет просто, - усмехнулся Робиар, а затем вновь обратился ко мне: - Я - Повелитель тёмных эльфов Робиар, а это - мои сыновья Виан и Тимирей. И место, где ты оказалась, называется Эйм - это личная резиденция Повелителя. Можно сказать, императорский замок.

- Императорский замок в Лианоре находится, - возразила я. - А у тебя - Повелительский.

Думаете, это хамство? Мол, как я смею обращаться к столь важному вельможе на "ты"? А вот так - смею. Нет, ну это ведь глупо - я же сама его придумала! Разве можно "выкать" собственным фантазиям?

Кроме того, я банально трусила. От страха даже живот сводило.

- Логично, - эльф усмехнулся. - Но ты так и не представилась. Как тебя зовут, прекрасная незнакомка?

Ну так уж прям и прекрасная... По сравнению с этими тремя эльфами я вообще - чучело немытое. И нечёсаное.

- Линн, - я даже чуть наклонила голову, изображая почтение. - Но чем я обязана тому, что вы затащили меня в свой замок?

Тут в пространстве вокруг меня закружилось несколько чёрных вихрей... И спустя пару мгновений из порталов вывалилась оставшаяся "группа захвата". К моей радости, больше никого из отряда Рыма эльфы с собой не притащили. Я бы этого не пережила.

Впрочем... И сама "группа захвата" тоже вернулась не вся.

- Четверо из восьми магов погибли, Повелитель, - сказал один из вернувшихся, тут же опустившись на колени перед Робиаром. - Я готов понести наказание.

Видимо, это был главарь "банды".

Правитель поморщился.

- Что случилось, Гром? Почему половина группы погибла?

- Там была ваша дочь, Повелитель, - склонил голову Гром. Интересно, это имя, фамилия или прозвище?

- Ах вот оно что... - протянул Робиар. - Это многое объясняет. Видимо, моя предприимчивая дочурка применила заклятье крови, лишающее силы? Теперь я жалею, что не удавил её ещё при рождении.

- А потом, Повелитель, когда Минтирель разбил амулет перемещений, захватив с собой девчонку, орк будто обезумел и порешил троих ближайших к себе магов, - Гром поморщился. - Я пытался его остановить, но... Если бы мы предприняли попытку захватить принцессу Эмиландил, то погибли бы все, я уверен.

- Оставь, Гром, - Робиар махнул рукой. - Моя дочь совершенно не нужна мне. Жаль только, что вы её не убили.

Меня передёрнуло. Да уж, прекрасный папашка! Мечта для любой девушки. Спит и видит, чтобы собственную дочь в капусту порубить.

- Зато вы добыли главное. То, ради чего всё затевалось... - и Робиар вновь переключил своё внимание на меня.

- Ну и зачем я вам всё-таки понадобилась? - спросила я, скрестив руки на груди. - Может, объяснишь, Повелитель? Чего во мне такого особенного?

- Обязательно объясню, - по губам Робиара зазмеилась неприятная, нехорошая усмешка. - Только позже. А пока... Гром, пожалуйста, проводи нашу... хм... гостью в её комнаты. Останешься с ней. Глаз не спускать! Головой отвечаешь.

Эльф опять почтительно склонил эту самую голову, а потом поднялся с колен и, схватив меня за руку, вывел из зеркального зала.

***

Покои мне достались трёхкомнатные. Просторные, с высокими потолками, множеством зеркал и огромным количеством полупрозрачных тканей пастельных оттенков на стенах в качестве драпировки. В спальне стояла настолько большая кровать, что я даже покраснела. Таких девушек, как я, на ней можно было уложить штук тридцать, не меньше.

Гром чёрной тенью следовал за мной по пятам. Это раздражало. В конце концов я, не выдержав, обернулась к эльфу и зашипела:

- В ванную ты тоже со мной пойдёшь?!

- Повелитель просил не спускать с вас глаз, госпожа, - ответил Гром совершенно спокойно. - Поэтому мой ответ - да.

Похоже, мне любитель стриптиза попался в охранники. Возможно, если бы я была гламурной блондинкой, дело бы закончилось истерикой. А так... Гром эльф, такая "человечина", как я, ему не интересна, домогаться не будет, а за просмотр денег не берут. В конце концов, отказываться от горячей ванны после всего случившегося из-за непрошеного зрителя я не собиралась. Так что нехай смотрит. Заодно я сама погляжу, умеют ли эльфы краснеть.

Оказалось - умеют. С того самого момента, как я, раздевшись, нырнула в ванну, и до того, как я, чистенькая, завернулась в длинное белое полотенце, на щеках у Грома горели два красных пятна, как будто ему по физиономии кто-то утюгом проехался.

Не то, чтобы я совсем не стеснительная, просто я эльфов почему-то как мужчин не воспринимала. Похожие чувства в нашем мире я испытывала к врачам-мужчинам. Врач - существо бесполое, вот и эльф... тоже. Как бы это смешно ни прозвучало.

Да и глупо как-то в моём положении думать о том, чтобы стесняться. Меня тут, может, скоро убьют, перед этим забрав неведомую силу, а я буду перед каким-то эльфом краснеть? Нет уж, не дождётесь.

- Интересно, - тихо сказал Гром, когда я, завернутая в полотенце, вышла из ванной, - все человеческие девушки настолько бесстыжие, или ты - исключение?

Я фыркнула.

- Это я-то бесстыжая? Прости меня, любезный, но не я на тебя пялилась целый час во время мытья. Кто тебе мешал отвернуться, ушастый?

Уши у Грома вспыхнули.

- Приказ...

- Вот именно. Так что нечего на меня бочку катить. Бесстыжая... А сам что, лучше? И вообще, в следующий раз ты будешь мыться, а я буду смотреть.

Я отвернулась от в очередной раз залившегося краской эльфа и огляделась.

- Так-с. Гром, а что мне надеть? Моя одежда чистотой не отличается.

- В шкафу есть платья, - глухо ответил эльф.

На самом деле там был целый гарнизон платьев. Я пребывала в задумчивости недолго. Рассмотреть всё это богатство жизни не хватит (моей так точно, а вот насчёт эльфийской не знаю, они ведь долгожители), поэтому я выбрала простое белое платье с серебристым отливом и молча сбросила с себя полотенце.

- Знаешь, чего я не понимаю? - спросил вдруг Гром. Я стояла к нему спиной и натягивала платье на голое тело, кожей чувствуя, на какую его часть он пялится.

- Ну? - буркнула я, пытаясь просунуть голову в ворот.

Секунду спустя эльф мне помог, дёрнув вниз подол. И я каким-то немыслимым образом оказалась внутри этого несчастного платья. Гром повернул меня лицом к себе, оправил сбившийся ворот, застегнул пару пуговиц на груди и наконец сказал:

- Я хорошо рассмотрел тебя, пока ты мылась.

- Да ты шо? - усмехнулась я. - И как, заценил мою красоту неземную?

Эльф юмора не понял.

- По нашим меркам ты не очень красивая. Но... я не понимаю. Как ты могла спать с орком?

Я поперхнулась.

- Чего-чего?

- Я маг. Я почувствовал вашу с ним связь. Никакой другой связи, кроме любовной, у тебя с ним быть не может, поэтому... я сделал вывод, что ты с ним спала. Но я не понимаю - как?

Конечно, ответ "кверху каком" напрашивался сам собой, но мне показалось, что Гром его неправильно поймёт.

- А что тут такого удивительного? - я сложила руки на груди и посмотрела на эльфа с иронией. К моему удивлению, у него вновь покраснели уши.

- Орки... они ведь очень большие. Он должен был порвать тебя.

В начале я даже не поняла, о чём говорит Гром. А когда поняла...

Таких подробностей я точно не придумывала, когда свою книжку писала. Это что, вольная интерпретация? Откуда это взялось?!

- Он был осторожен, - наконец нашлась с ответом я. - И вообще, не лезь в мою личную жизнь! Ты и так, можно сказать, ванную вместе со мной принимал, теперь ещё интимные вещи спрашиваешь. И вообще, почему ты вдруг перешёл на ты? Вначале же называл меня госпожой.

Гром высокомерно усмехнулся.

- На госпожу ты не тянешь.

- Да? - я подняла брови. - А на кого тяну?

- На человеческую шлюху, - сказал эльф.

Тут уж я не выдержала. Размахнулась и влепила этому ушастому тяжёлую, звонкую пощёчину.

С лица Грома исчезло высокомерное выражение, но зато в его глазах вспыхнула ненависть. Кажется, в этом замке у меня появился ещё один враг. Хотя особого значения это не имело - друзей в Эйме у меня точно не водится.

Гром сдержался, молча отошёл к двери и встал возле неё немым изваянием.

Я усмехнулась. Села на диван и стала ждать Робиара. Откуда-то я знала, что Повелитель тёмных эльфов совсем скоро явится меня проведать.

И не ошиблась.

***

Светлые и тёмные эльфы испытывают друг к другу взаимную неприязнь, хоть и являются родственными расами - предки у них общие. И если вы думаете, что они отличаются друг от друга только цветом волос или глаз, то вы ошибаетесь.

Всё дело в магии. Светлые эльфы используют энергию Света и Природы, им подвластны стихии, их магия - живая, от неё даже пахнет цветами и солёной морской водой. Тёмные же эльфы берут свою силу у Тьмы, практикуют магию Крови и Смерти. Нет, мертвецов они не поднимают. Но, поверьте, поднятие трупов - это далеко не самое страшное, что можно придумать.

Воздействуя непосредственно на кровь любого существа - особенно человека - тёмные эльфы могут вызвать желание, недомогание, болезнь и даже смерть. Они могут заставить вас испытывать боль с помощью взмаха руки. На такое больше никто не способен. Никто, кроме них.

Нет, разумеется, это не подразумевает деление на "светлые - добрые, тёмные - злые". Если бы в мире всё было так просто. Стереотип о том, что Свет - это добро, а Тьма - зло, давно уже изжил себя. И светлые эльфы творили не меньше плохих дел, чем тёмные, просто использовали для них другую энергию.

И сейчас, сидя на диване в ожидании Робиара, я прекрасно понимала, чем может закончиться эта моя экскурсия в Эйм. Так что если Рым всё-таки собирается меня спасать, ему лучше сделать это поскорее.

Прошло примерно полчаса с момента, как я влепила Грому пощечину, когда наконец дверная ручка повернулась, и в комнату вошёл Робиар.

Я моментально вскочила с дивана.

- Сиди, - усмехнулся Повелитель. - Да и я тоже сяду, - он опустился на другой конец дивана.

- Мне уйти, мой Повелитель? - спросил Гром. Весь его вид говорил о том, что ему не улыбается присутствовать при нашем разговоре. Но Робиар, к моему удивлению, покачал головой.

- Не стоит. Мне всё равно понадобится твоя помощь в дальнейшем, поэтому лучше ты поймёшь всё сейчас, чем я буду объяснять это ещё раз.

Гром кивнул и вновь застыл возле двери. Я поймала на себе его неприязненный взгляд и усмехнулась.

- Ну, Линн, - повернулся ко мне Робиар, - ты ведь хочешь узнать, зачем я тебе понадобилась?

- Разумеется.

Повелитель, неприятно улыбаясь, скрестил руки на груди.

- Неужели ты ещё не догадалась?

- Нет, - я покачала головой. - Правда, Эмиландил упоминала некое пророчество Альгиуса, но она так и не вспомнила его содержание.

Робиар вздохнул.

- Моя дочь с рождения уделяла внимание совершенно не тем вещам, игнорируя то, что действительно важно. Ну да ладно. Что ж, если тебе интересно, я могу познакомить тебя с пророчеством Альгиуса. Точнее, с двумя его пророчествами.

- Да? - я недоверчиво уставилась на эльфа. - А это не большой секрет?

- Секрет? С чего бы это? - Робиар усмехнулся. - Эти пророчества ты сможешь прочитать в любой книге, посвящённой Альгиусу, а таких немало найдётся по всей империи. Кроме того, я не вижу смысла скрывать от тебя содержание предсказаний. Ты ведь всё равно уже находишься в Эйме и сбежать отсюда не сможешь.

- Эмиландил же смогла, - возразила я.

- Ты - не Эмиландил.

Да уж, с этим аргументом трудно поспорить.

- Хорошо. Что там за пророчества?

Робиар обворожительно улыбнулся, прикрыл глаза, будто наслаждаясь чем-то, и начал говорить:

- Однажды в мир придёт сила, равной которой не будет. Силой этой можно будет изменять всё, стоит только пожелать. И разделит владелица этой силы её со своей любовью.

Хм-м. Когда эльф открыл глаза, показывая, что он закончил, я почесала рукой затылок и воскликнула:

- И это всё?!

- Нет, - он покачал головой. - Только первое пророчество. Второе будешь слушать?

- Буду.

Повелитель вновь закрыл глаза.

- И замрёт весь мир, когда придёт в него создавшая его. Когда встретятся и узнают друг друга две половинки одной души, когда тот, в чьих руках находится власть, четырежды избежит смерти и вспомнит свою любовь, когда та, что проклята ещё до своего рождения, уйдёт в Тень, - только тогда проснётся тот, кто видит сон, и будет позволено им вернуться к началу.

...Если раньше я только слышала выражение "взрыв мозга", то сейчас испытала его на себе в полной мере.

Чертовщина какая-то. А ещё безумно напоминает сказку про Нильса и его верного дружка-гуся: "Когда одна палочка и девять дырочек... Когда король обнажит голову..."

Так, ладно. Создавшая мир - это, видимо, я. И мир замер, когда я в него завалилась - это тоже понятно. Но что значит - встретятся и узнают друг друга две половинки одной души? Это про меня и про кого-то ещё? Или это вообще не имеет отношения ко мне, а так, случайно приплелось? Непонятно.

Тот, в чьих руках находится власть - а вот тут могут быть разночтения. К примеру, в руках Робиара власть тоже находится, но почему-то я думаю, что речь идёт об императоре Эдигоре. Так, надо будет поинтересоваться, сколько раз он уже смерти в своей жизни избежал.

Вспомнит свою любовь - тоже непонятно. Кто должен вспомнить? Тоже император? Или это всё-таки не про него?!

Про проклятую до своего рождения, которая должна уйти в Тень, тоже как-то мутно. Тем более, что жители Эрамира верили в Дариду, местную богиню смерти, которая забирала умерших отнюдь не в Тень, а отправляла на перерождение. Почему в пророчестве говорится именно о Тени - непонятно. Если только... Нет, не может быть.

Но если всё предыдущее можно было хоть как-то проанализировать, то конец пророчества... Как понять - проснётся тот, кто видит сон? Я кого-то должна разбудить? И будет позволено им вернуться к началу - кому "им"? Это точно про меня пророчество?!

- Ничего не понимаю, - я замотала головой, почти ощущая, как внутри неё бурлит мыслительный процесс.

- Второе пророчество действительно до сих пор не расшифровано, - кивнул Робиар. - Но меня больше интересует первое.

И тут я резко выдохнула... потому что до меня вдруг дошло...

Силой этой можно будет изменять всё, стоит только пожелать.

Я даже не заметила, что произнесла эту фразу вслух.

- Даже не надейся, что ты сможешь что-то изменить в сложившейся ситуации и сбежать от меня, - усмехнулся эльф. - Демиурги не могут использовать свою силу, находясь в созданном мире, иначе...

- КТО?! ДЕМИУРГИ?!

Несколько секунд Робиар смотрел в мои вытаращенные глаза, а потом расхохотался. Смахнул выступившие слёзы и, хмыкнув, сказал:

- Неужели ты ещё не догадалась, Линн? Да, ты - демиург. Тебе ведь должно быть это известно лучше меня. Разве не ты создала наш мир?

Я кивнула.

- Ну вот.

- Так что же... Я - бог, что ли? - оторопело пробормотала я. Повелитель тёмных эльфов закатил глаза.

- Нет, конечно. Неужели ты не знаешь разницу между демиургом и богом? Демиург - тот, кто создаёт миры. Природу мира, существ, населяющих его. И, создав мир, демиург его покидает. Более того, вообще-то тем, кто создаёт миры, нельзя находиться в них, это против законов мироздания. Ты, будучи в каком-то своём мире, придумала наш, и он ожил. Стал жить собственной жизнью. Почему ты попала сюда, я не знаю, но если ты попытаешься использовать свою силу здесь, то очень быстро сойдёшь с ума. Мир воспринимает своего демиурга как нечто враждебное и, почувствовав его, начнёт всеми силами уничтожать. А бог... Это уже совершенно другая история. И бог смертным быть не может, в отличие от демиурга.

- Я всё равно не понимаю, - я помотала головой, - зачем я тебе понадобилась?!

- Как зачем?! - изумился эльф. - Я хочу забрать твою силу!

Я посмотрела на него как на идиота.

- Так ты же не сможешь её использовать. Сам же сказал - демиургам...

- Вот тут и начинается самое интересное, - Робиар самодовольно улыбнулся. - Если я отберу у тебя силу, ты перестанешь существовать как демиург, а я просто стану очень могущественным магом, которому даже Аравейн в подмётки годиться не будет. Это называется "трансформация энергии", я бился над этой загадкой всю жизнь.