Ольга. Наследие богов

У всех крёстные феи, как феи, а у меня по Кингу.

Ольга Серебрякова

ГЛАВА 1

5 лет спустя

Я прекрасно помню тот день, когда Алла Витальевна Карцева появилась в нашем доме. Это произошло в конце мая. Я вернулась с дружеской встречи, на которой отмечала с одноклассниками сдачу очередного экзамена. Мы пока не знали результатов, не думали о них вообще, мы просто радовались тому факту, что ещё один этап на пути к вожделенному аттестату оказался позади.

В прихожей я услышала голоса родителей. Они о чём-то переговаривались на кухне. Неожиданно в их дуэт вклинился незнакомый женский голос. Он-то и принадлежал женщине, по непонятным причинам решившей взять меня под свою опеку.

Попытки выяснить, кем же она нам приходится не дали результатов. Отец с матерью ограничивались невразумительным «она наша родственница», и со странной поспешностью переводили разговор на другую тему. Настаивать было бесполезно. На наводящие вопросы они отвечали невпопад и, как говорится, путались в показаниях. Вообще, поведение это было совсем не характерно для моих рассудительных и более чем адекватных родителей. В итоге, я бросила попытки докопаться до истины и просто наслаждалась дарами, которыми так щедро осыпала внезапно обретённая «родственница». И гнала мысли о том, что рано или поздно за щедрость придётся расплачиваться. Вот только ума не хватало сообразить, каким именно способом я смогу это сделать!

Первым подарком Аллы — она настоятельно просила называть себя именно так и ни как иначе! — стало обучение в ВУЗе. После того, как нас представили, она задала вопрос, который задают выпускникам все люди, лишённые фантазии. Её интересовало, в какое учебное заведение я планирую подавать документы. В тот момент у меня в мозгах что-то переклинило, и я буркнула «в Строгановку». Родители рассмеялись, приняв мой ответ за шутку. Действительно с моими почеркушками только в художники идти! А вот Алла отнеслась к высказыванию серьёзно. Впрочем, её «Посмотрим, что с этим можно сделать» я тут же выбросила из головы.

Она позвонила неделю спустя и договорилась о встрече. Не заподозрив подвоха, я согласилась. На следующий день женщина предоставила расписание экзаменов в какую-то школу дизайна и требования к работам, с которыми мне следовало идти на собеседование.

Я пребывала в лёгком шоке и могла лишь тупо кивать, слушая собеседницу, расписывающую достоинства обучения в выбранном ею месте. Где-то в середине речи она обратила внимание на моё состояние и принялась убеждать в том, что я обязательно туда попаду. Как она объяснила, недостающие баллы мы компенсируем спонсорской помощью.

Первое, что я сделала после той встречи, залезла в интернет. Мне сделалось немного дурно, когда я поняла, КУДА Алла хочет меня пристроить. О стоимости одного проходного балла в этом заведении даже думать не хотелось!

Удивительно, но родители приняли новость спокойно. Папа философски пожал плечами, а мама обронила «Хорошее ведь место!» и вернулась к мытью посуды.

При прохождении творческого конкурса я сделала удивительное открытие: дизайн и высокое искусство вещи разные. Рисунок я, конечно, провалила, живопись кое-как сдала, а с композицией всё получилось на высшем уровне. К собеседованию я старательно готовилась, хоть и не была до конца уверена в здравости затеи. Если считать по балам, то не так уж много я не добрала, как мне кажется. Но счёт Алла, разумеется, не предоставила.

Вторым подарком стала съёмная квартира недалеко от места обучения.

— Тебе нужно становиться самостоятельной, и, вообще, кто знает, в какое время творческий процесс будет протекать наиболее плодотворно! К чему создавать неудобство родителям? — задав риторический вопрос, женщина вручила мне ключи от нового жилища.

Не всё было так безоблачно. Вместе с правами, свободами и возможностями в комплекте шли некоторые ограничения. Алла очень тактично попросила меня не посещать сомнительные места и мероприятия, строго следила за кругом общения, указывая на неподходящих, по её мнению, личностей. Надо сказать, людей она отбраковывала, руководствуясь не абстрактными мотивами, а приводя вполне конкретные примеры. Слушая доводы, я вынуждена была соглашаться с тем, что человек, о котором шла речь, действительно не единожды доказал свою неблагонадёжность, и в целом тенденции к самосовершенствованию не наблюдается.

При всей своей широте взглядов Алла выступала против моих отношений с противоположным полом. Не то чтобы я рвалась открывать для себя эту сторону жизни, но в данном вопросе женщина сохраняла категорический настрой. Учёба, как ни странно, меня увлекала, и о романтике я даже не мечтала, погрузившись в творческие проекты. Казалось, что Алла давно уяснила мою позицию по «мужскому» вопросу, но сегодня представился случай убедиться в несостоятельности этих предположений.

У Васьки жизнь складывается так, как планировалось. Отслужив, он поступил в университет. Два года спустя встретил девушку своей мечты, и вот они решили пожениться. Сегодня собственно свадьба и состоится!

Ника замечательная! Правда, большинство гостей со стороны жениха, как и я в самом начале знакомства, будут думать, что её полное имя Вероника. Внешность в наше время бывает так обманчива, да и брат Ники обычно представляется как Алекс, а до фамилии дело на таких мероприятиях редко доходит.

— Алексис — прекрасный молодой человек, — голос Аллы звучит так, словно она извиняется, — но вряд ли Саридис-старший обрадуется тебе в качестве невестки!

— Вообще-то я об Алексе в таком плане даже не думала.

— Да? — она отпускает подол моего бежевого платья, которое висит на вешалке в ожидании своего часа. Алла вот уже пять минут, как наглаживала ткань. Я начала всерьёз опасаться, что на ней останутся следы. — И правильно! Но ты всегда должна думать о будущем! Оля, мимолётные отношения — не твой вариант.

— Вы периодически напоминаете об этом на протяжении последних пяти лет, — отвечаю довольно дерзко.

— Да? — удивление Аллы выглядит очень искренним. — Я просто хочу сказать, что скоро ты станешь дипломированным специалистом, и перед тобой откроются новые перспективы и возможности. Свобода кружит голову, и можно наделать ошибок…

Я пытаюсь понять логику рассуждений женщины и определить, к чему она клонит. Пока ничего не выходит. Алла видит моё замешательство и почему-то отводит взгляд.

— Что такое? — по спине пробегает неприятный холодок.

— Ничего особенного, — говорит она беззаботно, отходя к столику возле окна. Теперь мне не видно её лица. — Я уже продумала наш следующий шаг.

— И какой же это шаг? — сглатываю комок, внезапно образовавшийся в горле.

— Замужество, конечно! — колкий смех наполняет мою спальню.

— Вы имеете в виду что? Договорной брак? — последние слова даются с трудом.

Вот и расплата за щедрость!

— А что тут такого? — женщина беззаботно пожимает плечами, будто мы обсуждаем не какую-то несусветную дикость. Вот только смотреть она в этот момент предпочитает в окно. — Ты натура творческая, тебе необходимо, чтобы рядом было крепкое плечо!

— Думаете, я не готова к самостоятельной жизни?

Нет, я-то понимаю, что к ней не готова и не могу быть готова, принимая во внимание тепличные условия, в которых провела последние пять лет. Просто всё это время мне твердили о том, что, живя отдельно от родителей, я вроде как приучаюсь к независимости. В общем, речи были весьма спорные и путанные, но я в них не особо вникала, поскольку изменения в жизни меня устраивали.

— Оленька, ты же умная девочка, и сама знаешь ответ на этот вопрос, — вздыхает Алла. — На самом деле для тебя очень важно выйти замуж в самое ближайшее время! — она оборачивается: — Поверь это очень-очень важно!

На ум приходит только одна причина, по которой мне необходимо торопиться с замужеством.

— У меня какие-то проблемы со здоровьем, о которых гинеколог мне не сказал, но с вами ими поделился?

— Что?! — Алла смотрит на меня широко распахнутыми глазами. — О, нет! Что за глупости! Конечно, ты здорова! Мне давно говорили, что я должна подготовить тебя к этой новости и открыть правду о некоторых очень важных вещах… но мне так хотелось, чтобы ты как можно дольше оставалась беззаботной!

Чувствую, как в висках появляется тупая боль. Моя фея-крёстная задалась целью сделать сегодняшний день незабываемым!

— Кто предупреждал? Какие важные вещи? Вы хотите сказать, что всё это было спланировано заранее? Я имею в виду брак, на котором, как я понимаю, вы настоите, — бубню без эмоций.

— Я не могу… — Алла запинается, — ладно, я не хочу сейчас отвечать ни на один из этих вопросов. У твоего друга сегодня праздник, и ты должна повеселиться! Поэтому я не стану грузить тебя проблемами!

Боль в висках усиливается.

Женщина подходит ближе и прикасается к моим рукам, безжизненно висящим вдоль тела.

— Влад — замечательный молодой человек. Я думаю, вы друг другу понравитесь, и у вас всё будет хорошо! — они притягивает меня чуть ближе и целует в щёку.

Это у неё такой прощальный ритуал. Покончив с ним, она отходит к креслу, чтобы забрать свою сумочку.

— Позвони мне, когда вернёшься домой. Сколько бы времени ни было на часах!

Массируя указательным пальцем правый висок, я смотрю, как женщина выходит из комнаты. Фигура у неё, как у двадцатилетней девушки. Стиль одежды накидывает десяток лет. Мелкие морщинки на лице намекают на истинный возраст, но Алла за собой следит, поэтому навсегда останется для меня феей-крёстной, вечно молодой, почти всесильной… и с гигантскими тараканами в голове.

Может, в знак протеста повисеть сегодня на шее у Алекса?

Представив эту картинку, фыркаю. Вот он удивится! А как взбесится его папаша!

Настроение поднимается. Даже головная боль сдаёт позиции!

Часы подсказывают, что до выхода осталось не так много времени. Пора в душ!

ГЛАВА 2

3 дня спустя

На встречу с гипотетическим женихом и его семьёй я собиралась, как на самое важное собеседование в жизни! Будь моя воля, сборы проходили бы несколько иначе, но процессом руководила Алла, и этим всё сказано.

Я уже тихо ненавидела всё семейство Воронцовых до пятого колена, когда в поисках «подходящего» платья мы добрались до последнего в моём гардеробе. К счастью, оно оказалось «тем самым», в противном случае Алла настояла бы на походе по бутикам!

Простой «футляр» светло-лимонного цвета с круглым вырезом, короткими узкими рукавчиками и чёрным пояском удовлетворил её полностью, а меня заставил вздрогнуть. Я представила, в каком жутко пафосном месте будут проходить смотрины. Не знаю, как другие, но я предпочитаю уделять внимание беседе, а не заморачиваться с выбором правильной вилки, когда подают соте из пятки носорога с павлиньим пером и ягодами годжи.

Справедливости ради, должна признать: некоторые плюсы в длительном выборе одежды имелись. Алла успела довольно подробно рассказать о том, что представляют собой будущие родственнички.

Отец семейства — владелец очень крупной строительной компании с филиалами во всех значимых регионах. На мой взгляд, этой характеристики более чем достаточно, поэтому дальнейший рассказ о нём я не слушала.

Его сын — красавец и спортсмен — помощник папеньки в семейном деле. Для себя я отметила, что про ум не было сказано ни слова. Алла получила один балл за честность.

Мать красавца-спортсмена, со слов моей феи, слыла женщиной доброй и лёгкой. Её основную заботу составляла организация разнообразных мероприятий для трёх благотворительных фондов, куда она заманивала толстосумов, — ох! простите! — достойных и уважаемых людей!

После выбора платья процесс подготовки пошёл легче. Цвет пояса и фасон платья помогли определиться с обувью, а получившийся в итоге ансамбль подсказал причёску и макияж: низкий узел и минимум косметики.

Чувствуя себя куклой, выставленной в витрине, я захожу в холл одного из самых престижных ресторанов города. Алла идёт рядом и со скоростью пулемёта выдаёт последние наставления, но я не особо вникаю в смысл слов. Я даже пропускаю момент, когда она переключается на администратора, требуя проводить до нужного места, из-за чего складывается впечатление, что молодой человек оказывается перед нами как по волшебству. Мы следуем за ним.

Семейство Воронцовых занимает угловой столик возле окна. Я с жадностью всматриваюсь в лица незнакомых людей, пытаясь составить о них первое впечатление, опираясь исключительно на внешность, но мадам Воронцова путает планы.

— Толя, ты говоришь, у девочки фамилия Серебрякова? — спрашивает она мягким голосом.

— Да, Тома, — сдержанно отвечает её супруг, после чего отпивает из стакана, форма которого позволяет предположить, что содержимым является вода, а не горячительный напиток.

— Так её родители владеют сетью аптек! — по голосу кажется, что женщина радуется собственной сообразительности.

— Нет, Тома, — огорчает её благоверный, — она не из тех Серебряковых.

Однако огорчаться Тамара Викторовна не спешит, находит, чем себя занять.

— Влад! Перестать теребить галстук! — поучает она сына.

— Тут душно, — глухо произносит парень лет двадцати пяти и в очередной раз оттягивает узел, сдавливающий перекаченную шею. — И вообще, я не собирался надевать эту удавку. Их давно никто не носит.

— Как ты можешь такое говорить?! — с искренним ужасом восклицает она, подтверждая принадлежность к касте Настоящих Блондинок. — Нужно ведь произвести хорошее впечатление!

— На кого? — сын обжигает её взглядом.

Это было грубо, но настрой Влада мне импонирует!

Тамара Викторовна не находится с ответом и обращает умоляющий взор голубых глаз на мужа. Тот хмурит брови и произносит со значением:

— Влад…

Парень раздражённо дёргает плечом, а потом берётся за растрепавшийся узел галстука.

Анатолий Аркадьевич первыми замечает меня и Аллу.

— А вот и наши гостьи! — он поднимается с места и нацепляет на лицо приветливую улыбку. — Очень рад новой встрече, Алла Витальевна!

Пока эти двое обмениваются рукопожатиями, я наблюдаю, как мать семейства подпихивает своё чадо в бок, поскольку оно не собирается вставать.

— Знакомьтесь! Это Ольга!

Представление Аллы вынуждает оторваться от недовольной физиономии Влада. Парень, к слову сказать, оказывается выше меня на целых две головы!

— Приятно познакомиться, — выдавливаю из себя и протягиваю руку Воронцову-старшему. Взгляд его чёрных глаз не то чтобы пугает, но основательно сбивает с мысли.

— И мы очень рады знакомству! — подхватывает стандартный ритуал Тамара Викторовна. — Вы такая хорошенькая! — искренне восхищается она, поглядывая в сторону сына, и смеётся: — Почему молчишь? Язык от такой красоты проглотил?

Надо отметить: парень даже не посмотрел в мою сторону! Ни разу!

— Типа того, — выдыхает «сынок», протягивая ладонь. — Влад, — представляется он, — он вам это должно быть уже известно.

На его губах появляется кривая усмешка, а голубые глаза обжигают ледяным холодом.

— Типа того, — отвечаю в тон на откровенное хамство. Можно подумать, я получаю удовольствие от происходящего!

Алла глядит на нас с лёгким беспокойством, а Анатолий Аркадьевич лишь понимающе улыбается. Единственная, кто видит в происходящем что-то позитивное, это Тамара Викторовна:

— О! Они уже общий язык!

— Давайте присядем, — Воронцов-старший тактично игнорирует заявление супруги.

После того, как мы рассаживаемся по местам, глава семейства предлагает сделать заказ. Официант появляется возле стола так же внезапно, как и администратор до него.

Я изучаю разворот с горячим в поисках пятки носорога, приготовленной изысканным образом, по мнению местного шеф-повара, естественно. Ничего похожего не находится. Ассортимент довольно обыденный. Это радует!

— А вы что будете, Ольга?

Поднимаю взгляд на Анатолия Аркадьевича.

— Аперитив, — поясняет он.

— О! Минералку без газа, — отвечаю на автомате и возвращаюсь к списку блюд.

На самом деле хочется вина, но после того, чем угощали на свадьбе Васьки… не думаю, что смогу сделать удачный выбор, а портить воспоминания об одном из немногих удачных случаев возлияний нет желания.

— Оленька, а чем вы занимаетесь? — Тамара Викторовна идёт в наступление, стоит только сообщить свой заказ вернувшемуся официанту и отдать ему папку.

Началось!

Еда на тарелке безвозвратно остыла, а вторая бутылка минералки моими стараниями почти опустела. Зато все вокруг — за исключением, Влада, конечно! — выглядят вполне довольными. «Взрослые» сыты и счастливы моими ответами.

— Влад, а ты почему молчишь? Неужели тебе не интересна наша новая знакомая? — мадам Воронцова вновь пытается заинтересовать сына.

— Вы на Ривьере были? — спрашивает он, лишь на пару секунд отвлекаясь от шницеля.

С трудом удерживаюсь от вопроса «Что это?». Вряд ли он имеет в виду французскую. Скорее, речь идёт о каком-нибудь заведении, где предпочитает проводить время золотая молодёжь.

— Нет, не была. — Тянусь к бокалу, чтобы промочить горло, но на полпути моя рука вздрагивает. Влад кивает! Надо же! Он соизволил услышать мой ответ.

— Алла, как вы смотрите на то, чтобы немного освежиться? — Тамара Викторовна нарушает возникшую за столом паузу.

— Прекрасная идея! — с преувеличенным восторгом поддерживает женщину фея-крёстная. — Оля, не желаешь к нам присоединиться?

Нет! Мне, наконец, представится возможность поесть! И связки отдохнут! К тому же, я не уверена, что встав с места, отправлюсь в дамскую комнату, а не на выход. Жуть, как хочется сбежать из ресторана!

Отрицательно качаю головой. Рот уже наполнился слюной в предвкушении пира, а голос пропал, стоило только подумать о предстоящей передышке.

Женщины поднимаются. Отец и сын тоже встают. Я даже как-то неловко себя чувствую, оставшись на стуле и впившись зубами в кусок утки. Божечки! Я такая голодная, что даже холодное мясо кажется восхитительным на вкус!

Самое главное не торопиться и не мести еду с тарелки со скоростью падающего метеора! Руки вроде бы поддаются на уговоры.

Анатолия Аркадьевича тишина за столом не напрягает. В этом он не похож на супругу. Влада и подавно не интересуют разговоры! И моё общество тоже. Когда у него звонит телефон, он резво подхватывается с места и уносится в неизвестном направлении, позабыв извиниться.

Я смотрю ему вслед, но недолго. Оборачиваюсь из-за ощущения, что кто-то сверлит взглядом мой затылок. Воронцов-старший! Кто же ещё!

— Я вам не нравлюсь? — спрашиваю напрямик.

В конце концов, моя дальнейшая судьба зависит не от Тамары Викторовны, восторженно принявшей меня, и не от бесящегося Влада, а именно от этого мужчины. Который, кстати, не спешит с ответом.

Отпив вина, он совершенно спокойно отвечает:

— Ольга, как я понимаю, вы рассчитываете на откровенность.

Я едва заметно киваю: шею от напряжения свело.

— Так вот, когда дело касается бизнеса, я не мыслю в таких категориях «нравится — не нравится». Если бы я это делал, то давно прогорел бы.

— Выходит, к свадьбе вашего сына вы относитесь, как к сделке?

— Посудите сами, — предлагает он, — если Влад женится на вас, список моих инвесторов увеличится на три пункта. Смею вам заметить, ни при каких обстоятельствах я не смог бы привлечь этих людей в свой бизнес сам. Кроме того, моя фирма получит очень выгодный заказ.

Анатолий Аркадьевич возвращается к бокалу, давая возможность обдумать информацию. Только обдумыванию она не подлежит. Она вообще не желает впихиваться в рамки моего сознания!

Ещё три дня назад я с нетерпением ждала, когда же Алла откроет свою Великую Тайну, и прольёт свет на свои дальнейшие планы. Теперь же их масштаб заставляет поумерить нетерпение. Да чего уж там! У меня внутри всё леденеет от страха! Ради чего делать ТАКОЕ?! Ради меня? Бред!

Мужчина с интересом натуралиста следит за сменой эмоций на моём лице.

— Не можете понять, какая роль в этой игре отведена вам? — приходит он к вполне логичному выводу.

Не буду подтверждать его догадки признанием в том, что до недавнего времени вообще не знала о ведущейся игре. Я перевожу разговор в более приземлённую плоскость:

— И ваш сын действительно согласиться на наш брак? Мне он не кажется довольным происходящим.

— Мой сын… — Анатолий Аркадьевич вздыхает и склоняет голову, отчего прядь седых волос, выбившаяся из основной массы, падает на высокий лоб. — Влад звёзд не с неба не хватает, но и не дурак. Его не интересует моё дело, но он понимает, что столько денег, только приносит этот бизнес, он нигде не получит. А если он хочет, чтобы фирма досталась ему, то должен делать то, что скажу я.

— А если у него были другие планы на брак?

— У него, — мужчина вскидывает голову, — не может быть других планов на брак. Планы на его брак есть у меня. И честно сказать, вы далеко не худший вариант. Две претендентки, которых я рассматривал ранее, — дочери моих партнёров — те ещё оторвы! С любой из них и Влад бы намучился, и я.

— А со мной, значит, проблем не предвидится, — я ощущаю нестерпимое желание встать и уйти, наплевав на всё!

— Вы, Ольга, человек очень гибкий. В противном случае, не стали бы так долго терпеть опеку Аллы Витальевны. Полагаю, обдумав перспективы, вы признаете, что брак с моим сыном принесёт вам больше пользы, чем вреда. А признав это, сообразите, какую выбрать линию поведения и выработаете отношение ко всей этой затее.

— Под затеей вы подразумеваете семейную жизнь, — напоминаю с сарказмом.

— Можете назвать это проектом, — Анатолий Аркадьевич с самым философским видом пожимает плечами.

Я залпом допиваю минералку из бокала. Если бы выхлебала остатки из бутылки, выглядело это гораздо эффектнее.

Может, заранее подготовиться к Важному Разговору с Аллой о Великой Тайне и запастись чем-нибудь покрепче кофе?

ГЛАВА 3

Громкая трель звонка наполняет квартиру. Разлепив веки, долго пялюсь на электронный циферблат. Он упорно показывает семь утра, а память подсказывает день недели. Воскресенье.

Перезвон не прекращается, заставляя соскрестись с кровати и плестись открывать дверь. Каждый шаг рождает в голове картины негуманной расправы, физической и моральной, над тем, кто посмел нарушить мой покой. Приходится трясти головой, отгоняя заманчивые видения.

На пороге стоит Алла. Длинная ручка маленькой сумочки алым росчерком пересекает белую рубашку. В правой руке женщина держит стакан, источающий сбивающий с ног аромат крепчайшего кофе, а в левой зажат крафтовый пакет с логотипом небольшой частной пекарни, работающей в нашем районе. От свёртка на всю площадку пахнет яблочными слойками.

— Привет! — фея-крёстная показывает весь свой жемчужный оскал.

Я слабо улыбаюсь. Не приветствию, конечно, а тому, что она не стала желать доброго утра, которое из-за её раннего визита не состоялось.

Улыбка принимается Аллой за разрешение войти. Развернувшись, я иду на кухню, предоставляя ей самостоятельно справляться с дверью.

— Ты не выспалась! — звучит не как обвинение, а как догадка.

Подавив зевок, киваю.

— Рисовала допоздна.

— Здорово! — восхищается Алла.

Моё творчество всегда приводит её в восторг, в отличие от некоторых, что тонко и не очень намекают на заезженность сюжетов моих работ. Я на такого рода критику никак не реагирую. А смысл о чём-то разговаривать с человеком, который называет сюжетом использование фиолетового цвета? Причём в весьма умеренных количествах. Я предпочитаю считать это авторским стилем. Мои преподаватели тоже.

Кто виноват, что большую часть идей для рисунков я беру из снов, и оттенки фиолетового встречаются в них довольно часто. Ради эксперимента я пробовала использовать другие цвета, но лучше «фирменного» ни один почему-то не вписался.

По запаху определяю, что перед моим носом положили пакет с выпечкой. О! И кофе тут! Беру стакан, не открывая глаз. Жаль, но для того, чтобы его выпить, приходится подниматься со стола и садиться на стуле правильно. После пары глотков открываются глаза, и просыпается вялое желание побеседовать.

— Вы сегодня рано, — замечаю между четвёртым и пятым глотками.

Алла отвлекается от приготовления чая для себя:

— Я хотела днём поговорить с тобой о… ну, о том, что мы обсуждали. Но так разнервничалась, что плохо спала всю ночь, проснулась в пять и еле удержала себя от желания примчаться сразу же!

— Выходит, мне повезло, — отпиваю ещё немного кофе.

Голова пока плохо соображает, а эмоции и вовсе спят: я не строю догадок относительно того, какова же Великая Тайна Аллы, и не чувствую интереса к этой теме. Я почти сплю! Может, на это и рассчитывала женщина, заявившись в такую рань?

— Прости, ты, наверное, уже извелась от любопытства! — сокрушается она. — Но я никак не могла настроиться, подготовиться…

— Ну, теперь-то вы настроились, — произношу медленно, отчего сарказм слетает со слов, как шелуха.

— Да! — заявляет Алла. Решительность, с которой она ставит чайную пару на столик, соответствует той, что вложена в короткое слово.

Раскрыв пакет, пододвигаю его ближе к ней, предлагая угоститься и окончательно собраться с мыслями. Алла выуживает одну слойку и отламывает кусочек. Задумчиво повертев, кладёт на стол.

Что-то не нравится мне начало!

— Оля, ты ведь слышала про одарённых людей? — Алла вглядывается в моё лицо.

Я удивлённо поднимаю брови.

— Вы имеете в виду гениев?

— Нет! — женщина энергично качает головой, не замечая, что несколько коротких прядок попадают в чашку, поднятую на уровень губ.

— А! — на меня снисходит озарение. — Вы о тех, которые обладают всякими способностями, и которых всевозможными способами теперь опекают мельвы, эльфы и сайри!

Алла кивает.

— Конечно, слышала! — тихонько фыркаю, в ответ. — Наши соседи из параллельных миров проявили себя не так давно, но пиар у них толковый.

— Тебя, кажется, эта тема не очень интересует?

— С чего бы мне ей интересоваться? — на сей раз фырканье выходит гораздо громче.

— Дело в том, что одни способности проявляются не так открыто, как другие.

— И что?

— И то, что у тебя они тоже есть.

Я замираю, не успев сделать очередной глоток. Кофе льётся на стол и на мои колени.

— Что б тебя! — я спрыгиваю со стула.

Алла уже суетиться вокруг с бумажным полотенцем. Я забираю его, чтобы закончить ликвидацию последствий неудачной шутки самостоятельно. В том, что это шутка, я не сомневаюсь, но уточнить для очистки совести всё же стоит.

— Что за тупой юмор?! — возмущаюсь, позабыв про вежливость.

— Это не юмор, — вздыхает Алла уже со своего места. — Ты на самом деле обладаешь очень редким даром. В одном поколении рождается от силы пять девочек, наделённых им. Это по всему миру, включая самые отдалённые уголки.

— И в чём же он заключается? — резко бросаю на стол мокрый комок бумаги, в который превратилось полотенце. Алла вздрагивает.

— Ну… толком никто не знает, но ты очень важна для наших соседей из пятого мира.

Приходится напрягать память.

— Это те, кого называют безымянными?

— Да.

— Так они же вроде Швейцарии, только еще и закрытая территория.

— К ним, конечно, не попасть, но сами они путешествуют на Землю. Периодически. И забирают с собой таких как ты.

— Всех пятерых?

— Нет, им достаточно одной девушки в возрасте от двадцати трёх до двадцати пяти лет.

— Зачем?

— Никто не знает, но ни одна из них после не вернулась.

— Откуда вам это известно?

— О! Есть люди, которые следят за визитами безымянных и присматривают за их потенциальными жертвами.

Алла смотрит на меня так, будто ожидает вопросов касательно этих сознательных людей. Придётся её разочаровать.

— Почему вы называете их жертвами? Вдруг девушкам просто не хочется покидать чужой мир? Какой-нибудь забитой девочке из глубинки может понравиться у соседей.

— Ну… безымянные, конечно, похожи на людей, — фея-крёстная отводит взгляд, внезапно заинтересовавшись собственным маникюром, — однако есть у них определённые черты и способности… в общем, мы склонны считать их… хищниками.

— Так… — собрав разбегающиеся мысли в кучку, резюмирую услышанное: — Я — носитель редкого, но бесполезного на Земле дара. Безымянные охотятся на таких, как я, и, судя по вашей озабоченности, у них как раз начался сезон охоты. Так?

— Так, — Алла улыбается моей сообразительности.

— Каким образом брак может меня защитить?

— Безымянные не дикари, у них тоже есть свои понятия, и они строго им следуют. Например, если носительница дара принадлежит другому мужчине и это закреплено местным обрядом, то она под запретом.

— Под принадлежностью вы понимаете секс, а под обрядом венчание или регистрацию брака?

Алла медленно кивает. По-моему, она уже не столько рада моей сообразительности, сколько поражена ей. Ещё бы! Я же пять лет молчала.

— А если мне захочется проверить, каково это — побывать в другом мире?

Фея-крёстная смотрит с недоумением. Складывается впечатление, будто козырь в её рукаве припрятан, но она не ожидала, что его придётся доставать.

— Оля, ты, наверное, слышала о нескольких случаях, получивших широкую огласку, когда собаки, сбившись в стаи, нападали на людей. Иногда это происходило зимой, что вполне понятно, но иногда и в тёплое время года.

Странную тему подняла Алла, но я способна её поддержать, хотя и не вижу в ней особого смысла.

— Да, я слышала об этих нападениях. Первое случилось несколько лет назад, не помню, правда, где. Потом инциденты происходили по всей стране.

— Допустим, не только по стране, — с намёком произносит женщина. — И это были не собаки. И случаев гораздо больше, просто не все попали в поле зрения СМИ.

Мне требуется некоторое время на осмысление, и Алла его предоставляет, занявшись слойкой.

— Вы хотите сказать, — начинаю неуверенно, — всё это дело рук безымянных?

Алла по понятным причинам ограничивается кивком.

— Они оборотни?

Терпеливо жду ответа.

— Можно и так сказать, — говорит она, — в определённом смысле.

— Понятно.

Рваться в пятый мир не стоит. Это ясно. Однако существует один момент, который всё еще не укладывается в моей голове.

— Но зачем такие сложности? Я имею в виду, зачем так со мной возиться? Обучение это, содержание, брак… Можно решить проблему гораздо проще!

— Нельзя, — возражает Алла с грустным лицом. — Мы связаны обязательствами. Когда безымянным стало известно, что мы приспособились находить девушек и прятать их, то они навязали нам свой договор, согласно которому, мы должны заботиться об одарённых и… хранить до тех пор, пока они не понадобятся в пятом мире.

Как именно договор навязали спрашивать глупо. И вообще, развивать тему дальше, смысла нет. Объяснение Аллы о золотой клетке прозвучало для меня столь же невразумительно, как и объяснение родителей по поводу её родства с нами. Утешусь тем, что она, похоже, искренне верит в собственную правоту.

Не сомневаюсь, вокруг одарённых ведутся какие-то игры: у нас же всё на свете превращают в товар! Только вникать в них себе дороже. С какой стороны ни посмотри, всё плохо. Не сожрут одни, так сожрут другие!

Анатолий Аркадьевич прав: с финансовой точки зрения брак с его сыном — подарок судьбы. Алла права, считая этот союз способом выжить… А если просто сбежать? Бредовая затея, конечно, но вдруг!

Я поднимаю взгляд от столешницы и смотрю на Аллу. Кажется, она за мной наблюдала. Женщина качает головой, будто знает, о чём я думаю.

— Они тебя найдут и очень скоро. Влад — щит. Его присутствие рядом способно скрыть тебя от их внимания. А после свадьбы ты станешь абсолютно недоступна.

О щитах я слышала, потому и киваю, а сама размышляю над тем, как здорово, что я приглянулась Анатолию Аркадьевичу! В противном случае Влад мог бы очень скоро стать вдовцом. Почему нет? Инвесторы в кармане, как и контракт. К чему лишняя обуза в виде невестки?

ГЛАВА 4

Несмотря на предостережения Аллы о грозящей опасности, период «ухаживаний» Влада затянулся на целых пять месяцев. Поначалу всё было плохо. На первых трёх «свиданиях», гуляя по огромному городскому парку, мы оба молчали и смотрели в разные стороны. Заговаривали только с официантами в кафе, когда делали заказ. Счета оплачивал Влад.

Ближе к концу встреч появлялся курьер с букетом для меня. Должна признать, что цветы были довольно милые. И заведения, которые выбирал «жених», тоже попадали под эту характеристику.

На четвёртом «свидании» я вспомнила о словах Анатолия Аркадьевича и подумала: пришла пора проявлять гибкость и начинать выстраивать линию поведения с будущим супругом. К тому же хотелось узнать, кто помогает Владу с цветами, и кто составляет для нас маршруты прогулок, включая выбор кафе. Я подготовилась к двум возможным вариантам ответа. Первым было привычное молчание. Вторым — признание причастности Тамары Викторовны к организации встреч. Ведь я нисколько не сомневалась в том, что именно она подала сыну идею устроить фарс под названием «Период Романтики»! В тот день Влад меня удивил. Он задал встречный вопрос: «Нравится?». Увидев растерянный, но честный кивок, он криво улыбнулся. И всё.

В следующий раз мы отправились в ресторан, о чём меня уведомили заранее в сообщении. На столике оказалась листовка с рекламой концерта исполнителей блюза. Я никогда не увлекалась такой музыкой, но дизайн рекламки понравился, вызвав желание если не побывать на выступлении, то послушать какие-нибудь композиции дома.

Я изучала листовку, Влад — меню. Когда пришёл официант, чтобы принять заказ, Влад сообщил, что он там выбрал. Вопрос «Чего желает ваша спутница?» поставил жениха в тупик. Я не стала упрощать ему задачу, наоборот, решила показать, что игнорировать меня дальше не получится, и если он планирует продолжить в том же духе, то ему следует привыкнуть к тому, что он очень часто станет попадать вот в такие неловкие ситуации. В общем, я широко улыбнулась и попросила Влада заказать мои любимые блюда.

Я запомнила взгляд, который он бросил в мою сторону. В нём не чувствовалась злоба или угроза. Парень будто в первый раз меня увидел! Закончив осмотр, он бросил невозмутимое «Конечно!» и попросил принести рыбу на гриле, какой-то невнятный гарнир и овощной салат. Не ужин, а мечта девушки, следящей за своей фигурой! Только я не уверена, что она стала бы заказывать всё это одновременно. Я, конечно, стройняшка, но предпочитаю видеть на своей тарелке хорошо прожаренный кусок мяса или пасту. На худой конец, можно и роллы съесть.

Официант удалился, но меню с собой не забрал. Влад объяснил ему, что с десертом МЫ ещё не определились. Папка перекочевала в мои ручки. Попивая минералку, я приступила к выбору сладенького, и постоянно ловила на себе задумчивый взгляд Влада.

Через десять минут вернулся официант с салатами. Я передала ему папку, игнорируя удивление жениха, и заказала два латте, вишнёвый штрудель для себя и чизкейк «Нью-Йорк» для Влада. Повторяя заказ, силилась пригасить улыбку. Тогда я заслужила памятник или орден, потому что сдержалась и не засмеялась во весь голос, видя, как Влад каменным изваянием застыл на своём стуле. Да, я-то в отличие от него запоминала, что он выбирает.

В конце памятного вечера Влад обратил внимание на мой интерес к листовке и даже спросил, нравится ли мне блюз. Я неопределённо пожала плечами и призналась в том, что не отказалась бы послушать. Парень оживился. Признавшись в любви к данному музыкальному направлению, заговорил о билетах и своём желании сходить на концерт, но внезапно замолчал.

На тот концерт мы сходили. Мне понравилось. Влад был в восторге, но сложилось впечатление, будто какая-то мелочь постоянно портила ему настроение. Однако вёл он себя прилично и гораздо лучше, чем обычно.

Приглашение съездить на юга поступило неожиданно. По мрачной физиономии жениха я мгновенно угадала авторство и была готова… ну, не знаю, на что я была готова, но идея Тамары Викторовны показала мне необдуманной и поспешной. Мы с Владом только-только начали разговаривать, а она решила форсировать события!

Видя настрой парня, я попыталась отказаться. На это мне с кривой усмешкой заявили: «Билеты уже куплены! Мама окончательно определилась с тем, на что мы потратим две недели своей жизни». Стало грустно, но пришлось собирать чемодан и искать загранпаспорт.

В отеле я старалась не попадаться Владу на глаза, благо, он смог обменять номер с одной спальней на более подходящий в нашей ситуации по количеству комнат. Наверное, в благодарность за незаметность он каждый день выгуливал меня по пляжу. Я в море лезть не хотела, в основном в воде резвился он. Чтобы не скучать, писала этюды и делала наброски. Заметив на нескольких свою тушку, Влад заметно напрягся. Пришлось успокоить бедняжку заверениями в полнейшем отсутствии романтических чувств. Парень выдохнул с облегчением. Я решила упрочить достигнутый эффект и призналась в чисто профессиональном интересе к его телу. А что такого? Я видела: железо он в качалке тягает не без результатов.

На мои откровения Влад хмыкнул и поправил: мол, он не в качалку ходит, а в фитнес-центр самого высокого уровня. Я пожала плечами. Мне было без разницы, как жених называет место, где потея, поднимает штанги, гантели и изводит себя на тренажёрах.

В общем, за пять месяцев мы с Владом прошли весь путь, который, по мнению Тамары Викторовны, должны проделать двое влюблённых.

На трёх семейных ужинах, организованных матушкой Влада, — они, кстати, были в самом конце нашего путешествия по волнам «романтики» — я позволяла Владу ухаживать за собой, а он нашёл в себе силы на то, чтобы мило улыбаться, обнимая меня за талию. Со стороны это кажется пустяком, но никто ведь не знает, чего мне стоило, есть брокколи, которые я ненавижу, но которые Влад по ошибке клал мне в тарелку. Или жевать Рокфор вместо Бри. Парня и самого бесили эти недоразумения, только я никак не могла докопаться до причин такого отношения к оплошностям. Мне давно стало ясно, что он не относится к категории людей, стремящихся всё делать идеально.

Я не могла понять, чем же так не угодила Воронцову-младшему, потому его попытки вести себя, как полагается, вызывали нечто сродни уважению. Меня, кстати, никогда не злил тот факт, что жениху я не нравлюсь. Мне же не нравится капуста и некоторые вида сыра, и ничего тут не поделать. А то, что он так нервно реагирует, — мало ли, какие подводные течения вызывает сам факт навязанного брака!

Как-то незаметно начались приготовления к свадьбе. Незаметно, потому что торжественный момент подачи заявления в ЗАГС я фактически проспала. Ночью рисовала, легла в шесть, а уже в десятом часу мою физическую оболочку забрал Влад и повёз, куда следует. После он доставил меня обратно на квартиру, где я уснула прямо на диване в гостиной.

Тамара Викторовна мечтала о пышной свадьбе. Пришлось употребить весь свой такт и дипломатические способности, а также призвать в помощь соответствующие качества феи-крёстной ради того, чтобы торжество прошло как можно скромнее. Мы с Аллой одержали победу по всем спорным пунктам за исключения платья. От фасона «баба на чайнике» отвертеться не удалось!

Чем ближе становился день свадьбы, тем сильнее я нервничала. Не помогали ни книги, ни рисование. До меня медленно начало доходить, что брак — это серьёзный шаг с целой кучей разнообразнейших последствий и перемен.

Дни пролетали, сменяя друг друга, со сверхзвуковой скоростью. Сегодня их бег остановился.

Проснувшись, я не спешила открывать глаза. Почему-то не хотелось. Долго вспоминать, почему так, не пришлось. Стоило набраться мужества и взглянуть в дальний угол спальни, где стоял манекен, обряженный в белую пену кружев, как голова безвольно упала на подушку, а с губ сорвался даже не стон, а скулёж.

— О! Ты проснулась! — радостно воскликнула мама, дежурившая в кресле в ожидании моего пробуждения.

Поскольку свадебные гуляния по просьбам страждущих заменили скромными посиделками в тесном кругу знакомых, мне разрешили дрыхнуть до победного конца. Рассудив, что регистрацию, назначенную на четыре, я по любому не просплю.

— Какой сегодня день! — запричитала мама, плюхнувшись рядом со мной на кровать.

Она попыталась погладить меня по голове, но я умудрилась увернуться, замаскировав это под порыв встать с постели.

— Ты уже проснулась! — счастливо завопила Алла с порога, почти слово в слово повторяя мамино восклицание.

Одного взгляда на моё лицо ей хватило для того, чтобы поумерить пыл.

— Вера Николаевна, — фея обратилась к моей маме, — вы там что-то особенное хотели приготовить на завтрак нашей принцессе!

Я хмыкнула. Звук скрыло шорканье тапочек по паркету, а ехидную мину — волосы.

Ловко же Алла заставила маму покинуть комнату!

— Ты как? — спросила она с искренним беспокойством в голосе.

— А вы как думаете? — я повернула голову в её сторону. Женщина сглотнула и отступила на шаг.

— Это всё нервы! — засмеялась она смехом истерички со стажем.

— Угу, — буркнула я и поплелась к наряду. Он притягивал, как мазохиста источник боли.

— У меня тут таблетки есть, — Алла чем-то зашуршала. — Успокоительное. Будешь.

— Буду, — выдохнула я и развернулась. — Вы читали, их можно с алкоголем мешать?

Женщина замерла на несколько секунд с протянутым блистером в руках, а отмерев, засунула его в карман широкой юбки. Не иначе, как её посетило желание поддержать мой сегодняшний стиль в одежде.

— Я сейчас посмотрю, — пробормотала она и направилась к двери.

— Посмотрите-посмотрите, — прошептала я и повернулась обратно к платью.

В течение последнего месяца мне казалось, что время ускорило свой бег, но сегодняшний день доказал, насколько я заблуждалась. Он промчался незаметно, слившись в одно сплошное пятно из непонятных действий и странных эмоций. Апатия внезапно сменялась ощущением надвигающейся катастрофы, и почти сразу же страх вновь уступал место безразличию. До таблеток Аллы дело не дошло, но в свою спальню я принесла бутылку какого-то вина.

До сих пор не верится, что всё закончилось! Я вышла замуж и совсем скоро давешний жених придёт ко мне. Один вопрос: зачем? Задавшись им, я нервно смеюсь, совсем как Алла утром у меня на квартире. Собственный смех царапает слух не хуже, чем битое стекло кожу.

Отлипнув от окна во всю стену, подхожу к креслу и падаю в него. Юбка пеной застывает вокруг меня. Ну, и чёрт с ней! Хоть бутылку, оставленную как раз возле кресла, теперь не видно.

— Это катастрофа, — шепчу в сотый раз.

Именно этот момент выбирает Влад для своего появления. Он тоже не успел переодеться. Об окончании банкета напоминают две расстегнутые пуговицы на рубашке и галстук-бабочка, небрежно висящий на шее. Руки спрятаны в карманах, от чего плечи выглядят слегка сутулыми.

Я молчу, и он молчит.

— Ты зачем пришёл? — спрашиваю, не выдержав давящей тишины.

Вместо ответа получаю пожатие плеч.

— И?

Влад опускает голову, уставившись в пол.

— У меня девушка есть, — глухо произносит он. — Любимая.

Его признание делает дальнейшие расспросы неуместными, но…

— Дай угадаю! Любит Пино Гриджио, брокколи, рыбу на гриле и Рокфор?

Догадка безумная, но Влад кивает как заведённый.

— И на концерт ты с ней собирался идти?

Та же реакция.

— И букеты выбирала она?

Очередной наклон головы.

— Зачем?

Влад смотрит на меня, хмурясь.

— Она не хотела… — он замолкает, не в силах подобрать слова.

— Чтобы я вела себя как стерва и портила вам жизнь?

Ещё одно пожатие плеч.

Похоже, к этому союзу все смогут приспособиться. Только мои выгоды до сих пор призрачны и непонятны.

— Спокойной ночи, — я взглядом указываю на дверь.

Влад кивает и избавляет меня от своего общества. Я тянусь за бутылкой. Добрый официант заботливо открыл её для меня.

Сонливость подступает очень быстро. Не уверена, что дело только в алкоголе. Возможно, тут замешено и облегчение от осознания того, что этот бесконечный день и предшествующий ему фарс длиною в несколько месяцев закончен. И Влад не собирается меня трогать ни в каком смысле.

Конечно, завтра начнётся новое представление, и его длительность обещает быть куда более впечатляющей, но это будет только завтра!

Я ставлю вино на пол и сворачиваюсь в клубок прямо на необъятных юбках платья. Стоит сомкнуть глаза, как под веками появляются уже знакомые фиолетовые всполохи.

ГЛАВА 5

Год спустя

Несколько недель назад мы с Владом с размахом отметили годовщину нашей свадьбы. Решили устроить показательное торжество и компенсировать скромность прошлогоднего праздника. Родители и гости остались довольны. Ну, и мы тоже испытали удовлетворение, когда поняли, что все рады, и нам удалось провести даже проницательного Анатолия Аркадьевича.

А вообще, масштабное гуляние затевалось с прицелом на то, чтобы не было вопросов по поводу моего Дня рождения. Я не хотела его отмечать и собирать толпу людей, большую часть из которых видела в лучшем случае раз в жизни. Влад меня поддержал. Он как-то сумел уговорить своих родителей на небольшой отпуск, подходящий нам по срокам, а моим мы сказали, что хотим отпраздновать скромно, вдвоём. Они вроде как согласились, но меня терзали сомнения относительно того, что у них хватит выдержки не заявиться в день Икс с тортом, цветами и подарком для любимой дочки. Однако судьба мне благоволит! Вчера вечером позвонил отец и убитым голосом сообщил о кончине насоса на даче. В общем, им есть чем заняться сегодня, потому что старый агрегат был установлен и работал вопреки законам физики, и с заменой однозначно возникнут проблемы. Отложить починку хотя бы на день нет возможности: мамины цветы задержку не переживут.

Влад, выйдя к завтраку, замечает моё приподнятое настроение.

— Ты прямо-таки светишься! — фыркает он, позабыв и про приветствие, и про поздравления.

— Планирование — это вещь! — я разворачиваюсь в его сторону всем корпусом. Блинчик не сгорит без моего присмотра за несколько секунд!

— Даже домработницу отпустила, — парень кивает на плиту и опирается на стойку, разделяющую малую столовую и кухню.

— Хочу побыть одна, — я возвращаюсь к сковородке.

Влад чем-то шуршит.

— Мы с Кристиной подумали… — произносит он коронную фразу, а я согласно сложившейся традиции заканчиваю:

— … и она решила…

— И она решила, какой подарок мы тебе подарим.

— Как обычно: её идея, твои финансы? — губы против воли расползаются в улыбке. Да, есть парочка моментов, которая делает наш треугольник, образовавшийся с подачи Аллы и при попустительстве отца Влада, просто невообразимым!

— На самом деле концепция принадлежит мне, а Кристина занялась её воплощением. На конечной стадии, разумеется, потребовались финансовые инвестиции с моей стороны.

Я беззвучно смеюсь, только плечи трясутся. Готовый блин кривовато ложится на стопку собратьев, а только что залитый радует нестандартной формой. Бросив половник в миску с тестом, подхожу к стойке, на которой меня дожидается пухлый конверт большого формата.

— Поздравляем с Днём рождения, Оля! — преувеличено торжественно произносит Влад и тянется вперёд.

Закатив глаза в притворном возмущении, наклоняюсь к нему и целую колючую щёку.

— Спасибо, Влад! И тебе, и Кристине, — благодарю уже без намёка на юмор.

— Ты сначала посмотри, что мы придумали! — парень напоминает о правильном порядке действий, но только для вида. Выражение лица у него довольнющее и немного предвкушающее.

Первыми из конверта достаю билеты. Пункт назначения — Франкфурт. Кажется, я начинаю догадываться, что они задумали! Приглашение на открытие выставки-фестиваля эту догадку подтверждает. Поднимаю горящие восторгом глаза на Влада.

— Это, конечно, немного не по твоей специальности… — начинает он, но осекается, заметив мой восторг. — Да… в общем, шабаш начнётся через две недели.

Слова Влада не оказывают никакого эффекта. Я по-прежнему стою, сжимая в руках приглашение и онемев от восторга!

— Уф! — выдыхаю, когда немного отпускает. — Если бы ты дал мне возможность ознакомиться с подарком перед тем, как требовать награду, получил бы нормальный поцелуй!

— Там ещё несколько билетов на мастер-классы есть, — как бы между прочим говорит он, хитро поблёскивая глазами.

— Божечки, Влад! — картинно хватаюсь за сердце. — Не вываливай на меня всё сразу! Сделай паузу и дай прийти в себя.

— Согласен, — кивает он, — в обмен на блины и кофе!

Ох! Сковородка! Подбегаю к плите, но нет, ничего фатального не случилось. Просто блинчик подрумянился чуть сильнее.

— Какие планы на день и на вечер? — спрашивает Влад, опять зашуршав конвертом. Наверное, складывает, разбросанные по столешнице бумажки. Он нормально переносит бардак, который творится, к примеру, в моей мастерской, но вот такие мелочи его бесят.

— Хочу побыть одна, — напоминаю ему свои слова, сказанные в самом начале разговора.

— Даже с Милой и Никой никуда не сходишь? — удивляется он. — А как же твой верный Котов?

— Васька уже давно не мой, — возражаю в порыве глупого упрямства, — и он вместе с Никой ещё в среду улетел на её историческую родину. А Мила сейчас в депрессии. На прошлой неделе рассталась с парнем. Пока страдает. В одиночестве и со вкусом, как всегда. — Я пожимаю плечом. — Если пригласить её, она опять притащит две бутылки мартини, и мы их выпьем. К тому же я не собираюсь целый день сидеть дома! То есть днём-то, конечно, посижу, а вечером отправлюсь в клуб. Как ты понимаешь, брать Милу за компанию не стоит. Она наверняка кого-нибудь подцепит, а утром будет раскаиваться, и депрессия продлится на неопределённый срок.

— Какие нешуточные страсти! — по голосу Влада слышу, что он близок к тому, чтобы расхохотаться в голос.

— Угу! — в отместку за его несознательность я зажёвываю блинчик из первой тройки, всегда получающейся неудачной.

— Эй! — возмущается парень.

— А нефиг смеяться над проблемами девочек, — я ему еще и язык показываю.

— И как только Алла не оградила тебя от тлетворного влияния этой особы, — он качает головой, отчего растрёпанные со сна волосы топорщатся ещё сильнее.

— Я серьёзная, респектабельная дама! Замужняя, заметь, — обернувшись, указываю лопаткой в сторону Влада. — У меня есть голова на плечах.

Сжав губы, чтобы не заржать, парень активно кивает.

— А вообще, я мастер планирования, Мила же — спец по маскировке.

— А вместе вы сила, — комментирует Влад.

— Несокрушимая! — под горестный вздох уничтожаю второй блин.

— А меня когда кормить будут?

— Доставай из холодильника всё, что видишь в качестве начинки к блинам, ставь тарелки, приборы. И кофе готов, можешь разливать по чашкам.

— Ничего себе обращение! — ворчит он, но спустя пару секунд появляется в поле зрения возле шкафа с посудой.

Знаю, что он дурачится, но не могу удержаться от напоминания:

— А у меня вообще День рождения!

— Угу.

Влад неожиданно обхватывает меня за плечи и целует в макушку. Мило!

Объятия всё длятся и длятся.

— Эй! — я пихаю локтем каменный пресс Влада. — Ты мне мешаешь!

— Прости, — он улыбается безо всякого намёка на раскаяние и чуть отстраняется. — Ты пахнешь ванилью и выпечкой, — в его голосе проскальзывают мечтательные интонации.

— Изыди! — я замахиваюсь лопаточкой. — Есть будешь блины, а не меня!

Посмеиваясь, Влад возвращается к тарелкам.

Да, вот в такой дурдом превратилась моя жизнь за год. Когда Васька спустя два месяца после свадьбы, с тревогой вглядываясь в моё лицо, спрашивал, как у меня дела, я на автомате ответила «Ок». И только оказавшись вечером дома, где меня ждала корзина фиолетовых гортензий и записка от Влада, я поняла, что всё на самом деле «Ок». Да, в коротеньком послании молодой супруг просил не ждать его к ужину и к ночи, но зато купил букетище цветов, которые я хотела нарисовать уже давно и очень сильно, что даже как-то обмолвилась о своём желании за завтраком.

Влад научился слушать меня. Обычно он ничего не говорил, просто доставал телефон и топтался по сенсорному экрану. Первое время меня это жутко выводило из себя, но когда я заметила, что все мои «хочу» постепенно воплощаются в жизнь, то сообразила: парень делает заметки в приложении, чтобы не забыть или не перепутать.

Ещё он никогда не спрашивал, почему я согласилась на брак с ним. А я только радовалась этому факту. Алла как-то упомянула о том, что Влад не знает о своём даре, и вообще, не стоит его грузить проблемой с безымянными. Фее-крёстной казалось, что он вполне доволен переменами в жизни, а раз делает то, что от него требуется, то вообще молодец! Я не спорила. И, естественно, не признавалась, что наш брак до сих пор заключён лишь на бумаге. Меня это не волновало. По крайней мере, большую часть времени.

Ощущение катастрофы, накатившее в день свадьбы, пропало поутру. Может, я слишком сильно переживала из-за того, что Влад попробует заявить на меня права, а может, свою роль сыграл фактор времени. Вполне вероятно, предостережения Аллы засели в подсознании, и я больше переживала не о приближающейся свадьбе, а о том, что она не состоится. Ведь по истечении трёх недель мне должно было исполниться двадцать три, и я могла остаться без защиты.

Как бы то ни было, паника отступила. Лишь изредка я чувствовала её отголоски. Случалось это тогда, когда Влад уезжал на несколько дней. Обычно на выходные. Изредка он проводил их с Кристиной, тогда я видела мужа за завтраком в пятницу, а в следующий раз уже за ужином в понедельник. Естественно, никаких претензий я не предъявляла!

Постепенно я научилась бороться с такими приступами страха. Помогли мне в этом ночные клубы, и чем многолюднее в них было, тем лучше. Попадая в толпу людей, чья энергетика бьёт ключом, я будто растворялась в ней, становясь невидимой для охотников.

Опробовав метод впервые, я порадовалась, что он действует, но возникло желание узнать: это самовнушение, или интуиция сработала. Кто бы знал, с какой тщательностью я составляла вопросы, которые потом озвучила Алле! Но результат стоил умственный усилий. Странная идея оказалась не безумной попыткой сбежать от собственных чувств, а имела под собой реальные основания! Поэтому теперь, когда Влад собирался уезжать к Кристине, я отменяла планы на вечер и отправлялась в какое-нибудь заведение повеселее.

Вот такая у меня получалась семейная жизнь!

Владу дважды повторять не надо, если дело касается возможности смотаться из дома и провести время с Кристиной. Именно так он и поступает ближе к вечеру: посоветовав вести себя прилично, оставляет на попечение Валеры, а сам садится за руль своего купе и уносится в другой конец города.

В самом начале «семейной жизни» я думала, Валера будет рассказывать Анатолию Аркадьевичу обо всём, что происходит между мной и Владом, но свёкр еще ни разу не звонил с претензиями, значит, телохранитель молчит. Меня это удивляет, Влада — нет. Ну, у него и опыта общения с этим странным мужчиной больше! По словам мужа, отец сосватал ему Валеру лет семь назад, и за всё это время он звонил вышестоящему руководству всего два раза, да и то по просьбе самого Влада.

Сохранность нашего с супругом секрета не единственное, что меня смущает. Есть еще один момент. Валера — мужчина подтянутый, выглядит моложаво, но предполагаю, ему лет пятьдесят. Каждый раз, когда я обращаюсь к нему, испытываю жуткое неудобство. Он меня величает Ольгой Николаевной, а я вынуждена выкать, лишь бы по имени не называть! Как-то раз попыталась выведать у мужчины отчество, но он с завидным упорством повторял одно и то же: «Мне будет удобнее, если вы по-прежнему будете обращаться ко мне по имени». Но почему Валера, а не Валерий хотя бы? У меня уже сомнения возникли в том, что это вообще имя, а не кличка или позывной какой-нибудь. Не с улицы же Анатолий Аркадьевич взял этого человека на ответственную должность охранника для сына!

Несмотря на эту странность, в остальном Валера меня полностью устраивает! Не треплет языком о том, что видит, не смотрит как на неразумное дитя, что бы я ни делала, помощь предлагает только тогда, когда она действительно требуется. Например, сегодня.

Клуб я выбрала удачно. Народу море! Чтобы избежать неприятностей, если ко мне пристанет какой-нибудь парень, разгорячённый напитками и уверенный в своей неотразимости, я попросила Валеру пойти со мной. Всегда удобно кивнуть на столик, за которым с самым серьёзным видом сидит мой временный охранник, и предложить зарвавшемуся кавалеру поинтересоваться у него, пью ли я сомнительные коктейли, танцую ли я, позволяя трогать себя за «везде», и в чью постель отправляюсь спать после веселья.

В это раз руки оказываются не такими нахальными, как бывало прежде. Ладони ложатся на талию с обеих сторон, но не спешат притягивать к чужому телу, лишь немного направляют движения. Теперь я идеально попадаю в ритм музыки. В какой-то момент незнакомец разворачивает меня, и мы оказываемся лицом к лицу. Он достаточно высок и широкоплеч. Густые тёмные волосы собраны в короткий хвостик на затылке, и ничто не мешает в подробностях рассмотреть его лицо. Крупные черты хочется назвать не грубоватыми, а мужественными. Особенно впечатляет мощная нижняя челюсть, широкая переносица и выступающие надбровные дуги. В глазах болотного цвета пляшут смешинки, подтверждая искренность улыбки. Эта улыбка вызывает какое-то странное чувство узнавания, но я не успеваю за него зацепиться, потому что парень нависает надо мной и говорит прямо в ухо:

— Меня зовут Виль. А тебя?

Он ни на секунду не сомневается в том, что получит ответ! Сразу же склоняется ниже, но мне всё равно приходится встать на цыпочки:

— Ольга.

Я не утруждаю себя придумыванием имени, а Виль кивает с таким довольным видом, будто я открыла ему секрет на миллион!

— У тебя красивые глаза! Фиалковые, — произносит он, но таким тоном, что сразу ясно: это ни разу не комплимент. Создаётся впечатление, будто цвет моих глаз его радует так же сильно, как и имя.

Не люблю, когда люди разочаровываются, но, когда они заблуждаются, я не люблю еще больше.

— Это из-за освещения, — объясняю маленькое чудо.

Виль отрицательно качает головой, но тему оставляет.

— Потанцуем ещё?

Я киваю. Парень тут же отстраняется, будто получил команду или приказ, и мы начинаем танцевать! Я люблю танцевать и даже умею это делать, но то, что мы вытворяем с Вилем, это нечто невероятное! Никогда прежде не встречала партнёра, который настолько совершенно владеет своим телом и умеет так легко вести меня.

Композиции сменяют одна другую, я теряю счёт времени. Неожиданно всё заканчивается. Виль останавливается, и я вместе с ним. Оглядевшись по сторонам, замечаю толпу зрителей. Пока парень отвешивает шутовские поклоны неожиданно приобретённым фанатам, непрестанно щёлкающим камерами на телефонах, я восстанавливаю дыхание и старательно прячу лицо за волосами. Влад только поржёт, увидев в сети видео и подборку фоточек с танцпола, а Анатолия Аркадьевича это не развеселит.

Виль обнимает меня за плечи, одновременно защищая от окруживших нас людей и в то же время позволяя спрятать лицо на его груди.

— Ты одна? — спрашивает он.

Я мотаю головой.

— Хорошо, тогда покажи, где твой столик. Я отведу, что бы не затоптали.

Валера ждёт меня с запотевшим графином лимонада.

— Потанцуем ещё? — сложив руки на груди, Виль наблюдает за тем, как я пью. Честное слово, будто ничего интереснее в жизни не видел!

Я не в силах оторваться от стакана даже на секундочку и лишь вяло шевелю ладонью, выражая таким замысловатым образом отказ. Удивительно, но парень правильно расшифровывает значение жеста.

— Жаль, — сокрушается он. — Я пришёл с другом. Его зовут Аркель. Он тоже хотел с тобой потанцевать.

Я делаю большие глаза. Наверное, это выглядит смешно, особенно если вспомнить про стеклянный ободок стакана, который вот-вот прижмётся к моему носу. Во всяком случае, Виль улыбается своей загадочной и знакомой улыбкой.

— Мы видели, как ты двигалась на площадке. Кинули монетку, и я выиграл право подойти к тебе первым.

К счастью, я уже допила, иначе бы подавилась!

— Интересно! И вы всегда монетки бросаете?

Виль пожимает могучими плечами.

— Собираешься уходить? — он переводит взгляд на Валеру, отошедшего в сторонку.

Гляжу туда же. Вид у охранника странный. Вроде всё как всегда, но какое-то неуловимое напряжение в позе ощущается. Тут меня посещает мысль посмотреть на часы. Брови сами собой взмывают вверх, когда я понимаю, сколько времени протанцевала с Вилем.

— Да-а-а, — выдыхаю я, — пожалуй, мне пора.

— Хорошо, — парень кивает, принимая моё решение. — Увидимся ещё!

Бросив напоследок обещание, он уходит. Я наливаю второй стакан лимонада. Пока пью, наблюдаю за Вилем. Парень спокойно идёт к своему столику. Там его действительно дожидается друг, с которым он тут же вступает в беседу. Никто из них не смотрит в мою сторону.

— Ольга Николаевна! — зовёт Валера.

Вздрогнув, ставлю стакан на полированную столешницу.

— Вы уже расплатились? — поворачиваю голову к охраннику. Он кивает. — Очень хорошо. Тогда возвращаемся домой.

В машине на меня накатывает усталость. Чем ближе мы подъезжаем к дому, тем сильнее желание сомкнуть веки, но я борюсь с ним из последних сил. Выгружать моё тело из автомобиля и оттаскивать в спальню, не входит в обязанности Валеры.

Наконец я сдаюсь, закрывая глаза. Под веками весело пляшут фиолетовые огоньки, и мы с Вилем зажигательно танцуем на радость бессчётного числа людей с воплями, криками и смехом, наблюдающих за нами. Неожиданно из калейдоскопа лиц я выхватываю одно, смутно знакомое. Вспомнить, где я видела этого человека, помогает тёмный костюм-тройка. И улыбка. Точно такая же, как в тот день, когда он стоял на газоне под палящими лучами майского солнца, от которых плавился асфальт… и мозг.

Я широко раскрываю глаза. Усталость улетучивается мгновенно. Всё тело гудит от желания действовать. Хочется убежать и спрятаться.

Странная реакция! Ну, подумаешь, встретила человека, похожего на незнакомца из прошлого. Что криминального в одинаковых улыбках? Или в странной манере держаться? Вот только желание спасаться бегством не проходит, разум отказывается подчиняться доводам рассудка.

— Ольга Николаевна, с вами всё в порядке?

Валера наблюдает за мной в зеркало заднего вида. Я киваю и пытаюсь расслабить лицевые мышцы. Если перестану хмуриться, возможно, охранник поверит.

ГЛАВА 6

Несмотря на то, что легла я поздно — или рано, это как посмотреть, — в восемь часов организм заявляет о том, что нескольких часов отдыха ему достаточно. Не люблю с ним спорить — ему виднее. Пару минут ещё валяюсь в постели, но потом решительно встаю!

Готовить не охота, поэтому на завтрак у меня мюсли с орехами, чай и бутерброд из того, что послал холодильник. Сегодня он радует сыром, помидором и кусочком ветчины. Захлопнув дверцу, пишу на магнитном блоке, прикреплённом к ней, небольшой список из названий продуктов, которые хотелось бы видеть на полках холодильника. И делаю пометку в телефоне: не забыть съездить в продуктовый магазин.

Едва успеваю допить чай, как звонит телефон. На дисплее отображается радостная мордашка Милы. Странно!

Включаю громкую связь, чтобы освободить руки и заняться посудой.

— Привет! — вопит она.

— Привет. Ты чего такая весёлая? У тебя же депрессия.

— Я вычитала парочку способов, как с ней бороться! — продолжает подруга тем же ликующим голосом.

— Что за способы? — я проявляю настороженность. Мне не очень-то нравится такой резкий переход от чёрной меланхолии к безудержному веселью. Даже немного страшно.

— Не бойся! — смеётся Мила, поняв причину моего скепсиса. — Ничего безумного и криминального! Просто нужно развеяться.

— Отлично! — ворчу в ответ. — Когда я тебе это предлагала, ты идею отвергла, как несостоятельную, а когда ты вычитала её в каком-то тупом журнале или на таком же сайте, то её непременно надо опробовать!

— И ничего не тупой журнал! — возражает подруга, но не обиженно, а чисто из упрямства. — Может, я не была морально готова к такому решению, когда услышала это предложение от тебя.

— Угу. Ну, теперь ты морально готова. И что нас ждёт?

— Да! Теперь я готова на все сто, и приглашаю тебя в музей! — торжественно заявляет она.

Я давлюсь воздухом.

— Ку-куда ты меня приглашаешь?

По мне, пребывание Милы в музее столь же уместно, как… я даже вариантов подобрать не могу!

— И что это за вопрос с намёком? — девушка пытается говорить сурово, но я ей не верю!

— Нормальный вопрос. Можно сказать без намёка. Мне просто сложно представить какую выставку ты меня потащишь. Предупреждаю, если это шедевры ярых феминисток в защиту себя и своего движения или что-то в этом роде, то на меня можешь не рассчитывать!

— Успокойся! — фыркает Мила. — Мне от знакомой достались два приглашения на открытие какой-то экспозиции, посвящённой археологическим находкам. В общем, кто-то что-то раскопал, и теперь жаждет предъявить это миру.

— Здорово, — комментирую сухим тоном. — И ты хочешь развеяться на этом мероприятии?

Мила хихикает.

— По-моему, это будет забавно. Типа новый опыт, и всё такое.

— Угу, — отвечаю кратко.

— Слушай! Ты вообще художник или как? Что я тебя уговариваю? Это ты должна меня таскать по таким местам и восторгаться экспонатами, прививая мне культуру и вкус.

— Несколько поправок! Во-первых, я — дизайнер. Во-вторых, всегда трезво оцениваю свои силы и не берусь за нереальные проекты.

На несколько секунд в разговоре повисает пауза, а после неё следует взрыв хохота.

— Я шутку оценила, — всхлипывает Мила, — и в наказание заеду за тобой в шесть. Сегодня вечером мы вместе будем восхищаться прекрасным!

На этом подруга разрывает связь. Смотрю на темнеющий монитор. Отлично! Я хотела сегодня наведаться в клуб, но после общения с «прекрасным» и с Милой, врубившей режим гиперактивности, к девяти часам единственным моим желанием будет добраться до кровати!

— А тут ничего так! — заявляет Мила спустя пять минут после прихода в музей. — И экспонаты прикольные.

— Угу, прикольные, — делаю глоток из фужера и морщусь. Нет, шампанское выше всяких похвал, а вот безделушки, выставленные на всеобщее обозрение под бронированным стеклом, вызывают большие сомнения.

— Ну что тебе не нравится? — удивляется подруга. — Металл — платина, камни аметисты. Чего тебе еще для счастья не хватает?

Конечно-конечно! Я мысленно закатываю глаза. Если есть фиолетовый цвет, все почему-то думают, что я буду вопить от восторга! «Ага» два раза!

— Напомни-ка фамилию человека, который организовал выставку? — заменяю возмущения вопросом.

— Некий господин Ульф, — следует молниеносный ответ. Что удивительно, Мила даже в свежее купленную программку не посмотрела. Даже на обложечку взгляд не бросила.

— Чем же тебе так имя приглянулось, что ты его запомнила? — забывшись от удивления, делаю очередной глоток. Эх, а хотела растянуть бокал на весь вечер!

— Ну-у-у… — тянет подружка, — просто фамилия такая звучная! Ассоциации разные! — она машет рукой перед своим лицом, обозначая неопределённость логической цепочки или же создавая ветерок, что бы остудить заалевшие щёки. — Викинги там…

— А-а-ах, викинги! — подхватываю я. Теперь-то ясно с чего Мила подхватилась с места, наплевав на депрессию, и понеслась в музей! — Ты бы хоть в интернете погуглила, как этот мужик выглядит. Может, он окажется не высоченным широкоплечим красавцем со светлыми волосами, суровым ликом и жарким взором, а сутулым сморчком, ростом полтора метра в прыжке, растерявшим остатки шевелюры лет тридцать назад!

С удовольствием наблюдаю, как вытягивается личико Милы. Удовольствие не лишено злорадства, но на то и существует крепкая женская дружба!

— Что ты за человек такой! — по-простому пыхтит подруженька, пытаясь при этом сложить губки бантиком.

— Здравомыслящий?

Чем не вариант? Но Милу он не устраивает категорически.

— Вредная! — рявкает она, и образ глупышки разлетается вдребезги. Я прямо-таки чувствую запах палёного пера, а воображение пририсовывает девушке парочку остреньких рожек стервочки-чертёнка, каковой она на самом деле и является. — Так чем тебе не угодили побрякушки? По-моему, очень даже стильно!

— Угу, — вновь прикладываюсь к фужеру. — На новодел похоже, а в программке твоей заявлено, что датируются они каким-то там веком.

— И что с того? — Мила округляет глаза и убивает меня фразой: — Ты же дизайнер, должна разбираться во всяких стилях ископаемых! Не все они с финтифлюшками-завитушками или, наоборот, просты, как колесо. K примеру, жило когда-то такое племя сармитов, и, знаешь, какие у них олени были!

— Это были сарматы, — поправляю механически, всё еще находясь под воздействием глубины познаний подруги. — И видала я тех оленей.

Мила с серьёзной моськой кивает, а потом вдруг скрывает кулачком смешок.

— Ты чего?

— Да так, — она пожимает плечами, — про оленей вспомнила.

— А-а-а! — тяну со значением. — Да, по оленям ты спец!

Девушка продолжает хихикать.

— Ладно, давай по другим залам пройдёмся, — предлагаю поспешно, что бы развеять внезапный приступ веселья Милы. — Глядишь, впечатлюсь, и мнение поменяю.

— Давай! — она перестаёт смеяться, и в её глазах вместо веселья я вижу искорки азарта. Не иначе, поиски господина Ульфа возобновляются!

— Слушай, а когда это ты успела заглянуть в журналы, не относящиеся к твоей специализации? — я стараюсь отвлечь, нет, не Милу от очередного безумного прожекта, а себя от мыслей об экспонатах.

— Когда поняла, что в маленький кружок подруг затесалась девочка-дизайнер, — фыркает она. — Решила немного расширить кругозор, что бы быть в состоянии поддержать беседу, если тебе захочется пожаловаться на какие-нибудь проблемы, связанные с профессиональной деятельностью.

— Какой серьезный подход! — восхищаюсь её дотошности — в хорошем смысле этого слова.

— Точно! Правда, надолго меня не хватило, — уточняет она, будто боится, как бы я не начала задавать каверзные вопросы, проверяя знания, — однако серьёзный подход к вещам — моё кредо, я же юрист!

Киваю, вынужденная согласиться.

— Только вот, — смеётся она, — в личной жизни проверенные алгоритмы не срабатывают, но, может, зря я на них грешу! Наверное, поддаюсь чувствам и перекраиваю собственные программы и установки…

В этом месте нить рассуждений Милы постепенно ускользает от меня, и не потому что девушка переходит на неудобоваримую речь, изобилующую профессиональными терминами и понятиями из философии и психологии. Причина иная. В новом зале выставлен всего один экспонат — фиолетовый шар, светящийся мягким светом. Я ускоряю шаг. В ушах появляется странный звук, мозг долго его обрабатывает, но в конечном итоге приходит к выводу, что это цокот каблуков Милы. Постепенно я начинаю слышать её слова:

— …вот тебе и сублимация! Эй, ты куда?!

Остановившись, оборачиваюсь и непонимающе смотрю на Милу.

— Куда тебя несёт, Оля? — глаза у подруги почему-то квадратные, однако причина метаморфозы мне до сих пор не ясна.

Воспользовавшись моим состоянием, а именно тем, что я замерла на месте, Мила хватает меня за левую руку и тянет к себе. Нехотя подчиняюсь… разжимая правую ладонь. Хм! А когда это я успела схватиться за ленточку, огораживающую тумбу, на которой выставлен камень? Теперь он, кстати, не светится. И вообще, это не цельная сфера, как мне показалось вначале, а её осколки. Ничего не понимаю!

— Чего ты не понимаешь? — пыхтит Мила.

Отлично! Ещё и мысли вслух!

— Мне показалась, что это светится, — направляю большой палец себе за спину, вынуждая подругу заглянуть мне за плечо.

— Отлично! — она повторяет моё недавнее мысленное восклицание, закатывая при этом глаза. — Классная шутка! Но что бы мы делали, если бы в зале оказалась охрана.

— Охрана? — переспрашиваю, и до меня, наконец, доходит, что я самым возмутительным образом… туплю.

Тут в помещение, как по заказу, заходят новые посетители.

— Вот эта? — кивком указываю на мужчин, похожих словно близнецы. Присмотревшись, понимаю, что сходство ограничивается одинаковыми отстранённо-сосредоточенными выражениями лиц, тёмными костюмами и какими-то фиговинами в ушах.

Мила оборачивается медленно, будто играет главную роль в ужастике.

— Вам помочь? — спрашивает один из «близняшек», и тут же обретает в моих глазах новый эталон для сравнения. Виль и его друг — вот, кого напоминает эта парочка! Ну, и незабвенного господина с майской клумбы. Интересно, давний образ теперь постоянно будет меня преследовать или это какое-то временное обострение?

— Нет-нет, всё в порядке! — Мила поспешно отказывается от предложенной помощи. — Моя подруга, решила пошутить, — меня обжигают взглядом поверх плеча, — но ничего непоправимого не произошло.

Девушка изображает на лице улыбку и пытается оттащить меня от заграждения, которое я только теперь удосужилась разглядеть, но в этом деле я ей не помощница: ноги словно приросли к полу! Когда Мила осознаёт ситуацию, её улыбка становится вымученной.

— Мы, пожалуй, пойдём! — девушка обращает в мою сторону уже зверский оскал.

Охранники переглядываются. Тот из них, что предложил помощь, кивает, а его напарник в спешке покидает зал.

— Оля, — цедит сквозь зубы Мила, — уже не смешно. Отмирай и на выход!

— Я бы с радостью, — говорю совершенно искренне, — но…

— Какое еще может быть «но»? — подруга повышает голос, уже не заботясь о наличии свидетеля.

— Сама не знаю.

Мила не в силах поверить своим ушам. Видно, что она бы с удовольствием махнула на меня рукой и свалила из зала и из музея, но дружба не позволяет этого сделать. В другой ситуации я бы порадовалась такой преданности, но сейчас мне абсолютно всё равно! Единственное чувство, которое до краёв наполняет меня, — это уверенность в том, что я нахожусь там, где должна быть. Хотя с появлением нового персонажа трагикомедии уверенность идёт на убыль.

— Моё имя Дьяли Ульф, — представляется высокий мужчина с широкими плечами, суровым ликом и взором, пылающим каким-то неподдающимся расшифровке чувством. Он тут же интересуется: — Что происходит?

Из-за его плеча выглядывает охранник, по которому мы ещё не успели соскучиться. Теперь понятно, почему господин организатор оставил гостей и решил заглянуть сюда!

Смотрю на Милу, в надежде, что она придумает грамотное объяснение, которое не повлечёт за собой никаких административных и прочих последствий. Смотрю и понимаю: от неё толку не будет. Мила поплыла, увидев шикарного мужчину, пусть он оказался брюнетом, а не заявленным фантазией блондином.

Моё раздражение просыпается. Бесит Мила, впечатлившаяся до полной остановки мозговой деятельности. Бесит предмет её внезапного восторга… только чем непонятно!

— Милые дамы, вы собираетесь отвечать на заданный вопрос? — в голосе господина Ульфа океан терпения и он даже улыбается… не разжимая губ. Ещё один на мою голову!!! Неужели у меня уже рефлекс на такую улыбку? Или на сверхмужественные линии нижней челюсти у представителей противоположного пола?

— Простите, — робко подаю голос, — я переусердствовала с шампанским. Мы уже уходим! Кстати, очень милые экспонаты.

Браво, Ольга! Отличный отзыв! Чувствуется, что ты убила годы на обучение по специальности, пусть боком, но касающейся высокого искусства!

— Благодарю, — господин Ульф склоняет голову, принимая кривой комплимент. — Ваша спутница сообщила, что вы решили пошутить, — он бросает взгляд в сторону охранника, — а дело, оказывается, в шампанском.

Вот, ты ж…

— Тут всего понемногу, — бормочу в ответ, пихая Милу в спину. Я уже готова отправиться в путь, возможно, даже бегом, но теперь планы поменялись у подруги! Однако постепенно тычки оказывают нужное действие.

— Да, — лепечет она, — мы, наверное, пойдём.

— Позвольте вас проводить, — галантно предлагает господин Ульф.

Я давлюсь нервным смешком и проглатываю вопрос «Куда?».

— До выхода, разумеется! — мужчина поднимает брови.

Упс! А вопрос-то я не проглатываю! Хотя господина организатора происходящее веселит, а не раздражает.

— Спасибо, — выдавливает из себя Мила, на что её «викинг» сдержанно улыбается.

Плохо помню путь до выхода. В сознании остаются лишь слова господина Ульфа, выражающие надежду на новую встречу. Они напоминают о Виле, а заодно прибавляют скорости ножкам. Мила старается не отставать, я слышу это по цокоту каблучков.

«Близняшки» помогают забраться в салон машины, где подруга, подхватившая моё ускорение, тут же заводит мотор, и автомобиль срывается с места с визгом. Услышь его менеджер по продаже шин, он бы потёр ручки в предчувствии наживы.

Молчание наполняет салон, но Мила мёртвой хваткой вцепилась в руль и неотрывно следит за дорогой, будто забывает о ритуальном действе, следующем за стартом: она не включает музыку.

— Я тут подумала… — начинает девушка, а в моей голове проносится десяток вариантов продолжения, — фамилия у организатора выставки не наша, а говорит он на русском чисто.

Уф! Я-то боялась, что Мила поделится какими-нибудь безумными планами на господина Ульфа, а она всего-навсего включила логику!

Да, Оленька! И тебе не мешало бы её включить! Виль — имя иностранное. А акцента у него не было…

— Что скажешь? — Мила поворачивается ко мне и одновременно с этим тянется к стереосистеме.

— Ты права, — отвечаю я кротко, а сама думаю о том, что нужно позвонить Владу и попросить его вернуться. И Алле тоже надо позвонить. Беда лишь в том, что я не в состоянии чётко сформулировать причину, по которой желаю их видеть.

Распрощавшись у подъезда своего дома с Милой, всё еще пребывающей в странном состоянии, первым делом хватаюсь за телефон. Влад, конечно же, не отвечает! С Кристиной судьба мне улыбается.

— Привет! — слышу в трубке её радостный голос. — Как проходят праздничные выходные? Влад сказал, тебе понравился наш подарок.

— Да, спасибо! Подарок отличный! А с выходными как-то не складывается, — к моему удивлению, признание получается не жалостливым, а смущённым.

— Что такое? — по интонации понятно, что веселье Кристины испарилось без следа. — У тебя что-то случилось?

— Даже не знаю, как сказать, — немного теряюсь, хотя вопросы вполне закономерные. — Вроде ничего не произошло, но предчувствие нехорошее.

— Думаешь, родители Влада в этот раз нагрянут без предупреждения? — продолжает беспокоиться девушка.

Надо же! А мне такой вариант в голову не пришёл. Раньше Анатолий Аркадьевич лично звонил мне перед тем, как приехать в гости с супругой. Владу приходилось спешно собираться и мчаться домой. Но в этот раз такой поворот событий исключён, в том смысле, что Воронцовы-старшие никак не могут появиться на пороге квартиры.

— Нет, Кристин, они же в поездке!

— Ой! Точно! — вспоминает она. — Ну, так в чём дело? Хочешь, я Влада к тебе пришлю?

— Даже не знаю… — начало отказа звучит крайне неубедительно.

— Понятно! — девушка перебивает меня. — Как только он выйдет из душа, скажу, чтобы ехал домой.

— Кристин, неудобно как-то! У вас, наверное, планы были.

— Планы на сегодня мы уже выполнили и перевыполнили, остался только один пункт: сон. Этим Влад вполне может и у вас заняться! — категоричным тоном заявляет девушка.

— Огромное тебе спасибо за понимание! — облегчение, которое я испытываю в этот момент, словами не передать.

— Не говори ерунды! — она отказывается принимать благодарность. — Жди его минут через сорок.

— Хорошо! Пока!

— Пока!

Прижимаю отключившийся телефон к подбородку. Ну, дело за малым — продержаться каких-то сорок минут! Чем бы себя занять? О! А не поискать ли мне инфу на господина Ульфа? Может, выяснится, что у него русские корни, или что-то в этом роде? И найдётся, таким образом, нормальное объяснение языковой неувязке!

Плюхнувшись на диван и сев на нём по-турецки, вбиваю имя в поисковик. Интернет отказывается выдавать что-либо, хотя бы отдалённо похожее на биографию. Только упоминание фамилии в разных статьях. И всё. Но я упорная. Дохожу до девятой страницы результатов поиска, и тут меня осеняет: у Виля ведь похожая история с речью. Вот и попыталась успокоить себя, называется!

Закрыв браузер, запускаю на телефоне первую попавшуюся игрушку и стараюсь отвлечься от неприятных мыслей, разгребая «черепаху» из игральных костей.

Часы показывают семь пятьдесят четыре, когда в замке поворачивается ключ. Страшно подумать, на какой скорости нёсся Влад!

— Тебе штрафы за превышение не придут? — интересуюсь у мужа, ураганом ворвавшегося в гостиную и замершего перед диваном. Его взгляд цепко осматривает мою фигуру в поисках синяков, царапин, ссадин. Но чего нет, того нет. Вся проблема в голове!

— Я по объездной, а потом петлял дворами, — отвечает Влад, присаживаясь рядом. — Что случилось?

Пожимаю плечом.

— Глупая ситуация, — ковыряю ногтем корпус телефона, благо, он металлический. — В музей с Милой ездила, там мы с ней попали в неловкое положение по моей вине, как понимаешь. Ну, я перенервничала.

— Что за положение? — парень заметно расслабляется, сообразив, что неотложку вызывать не придётся, а нужно только недолго побыть психологом.

— Не выспалась, наверное, после вчерашнего загула в клубе, вот мозг на время и отключился, — выдаю объяснение, которое придумала для себя. — Представляешь, полезла к экспонату через заграждение! А ещё померещилось, что он целый и светится!

Поднимаю глаза на Влада. Он выглядит озадаченным.

— И долго вчера тусила?

— А Валера не доложился? — задаю встречный вопрос.

Влад морщится.

— Мало ли…

Это я расцениваю, как «да».

— И что мне с тобой делать? — он потирает ладонями бёдра, в ожидании указаний.

Я опять пожимаю плечом. Влад замирает.

— Отпаивать отваром валерианы?

Непроизвольно морщусь, вспомнив непередаваемый запах.

— Смотреть до утра старые комедии? — предпринимает он еще одну попытку.

Отрицательно качаю головой.

— Тебе же плохо, я вижу!

Я вздыхаю.

— Не знаю… думаю, Алле позвонить.

— А она-то каким образом помочь может? — Влад в задумчивости потирает шею.

Да, он никогда не чешет голову, как делают некоторые люди в подобных ситуациях. Кристина шутит, что для мыслительного процесса он задействует спинной мозг, а дабы возлюбленный не обижался, называет это признаком эволюции!

Я размышляю о своём, а Влад, оказывается, до сих пор ждёт ответ!

— Понятия не имею, — бубню себе под нос и снимаю блокировку. Не говорить же ему о своих проблемах! Живёт себе человек спокойно — пусть живёт дальше!

Алла отвечает после первого же гудка:

— Оля! — верещит она. — Ты что натворила?!

— Эм… да вроде ничего.

Влад, заслышав вопли, садится прямо и настороженно глядит на телефон, в ожидании продолжения. Понятно, включать громкую связь не нужно: всё и так прекрасно слышно.

— Мне только что позвонил, ты даже не представляешь кто, и сказал, что безымянные требуют тебя!

Я давлюсь воздухом.

— Как это, требуют? — хриплю с усилием.

— А вот так! К себе в контору и немедленно!

— Мы… мы можем проигнорировать их… требования?

— Они не голословными заявлениями бросаются, а бумажку официальную уже состряпали! Я думаю, что это какая-то грандиозная ошибка, но мне не хочется тебя им показывать!

— Я понимаю, — бормочу в трубку. Влад играет бровями, намекая, что он-то ничего не понимает в происходящем. Я игнорирую мимические сигналы, обращаясь к Алле с вопросом: — Какой у нас план?

— Заеду за тобой через двадцать минут. К этому времени будь готова, прошу!

— Хорошо. А что, у безымянных не принято ждать дам?

Я уже не шифруюсь от муженька, он и так услышал больше, чем надо, и забросает теперь вопросами.

— В вызове указано время. Без пяти девять.

— Серьёзные ребята, — нахожу в себе силы для шутки.

— Очень! Всё! Жди меня!

Алла отключается. Я закрываю глаза в ожидании…

— Безымянные, это те, которые обитают в пятом мире?

— Угадал! — открываю глаза и поднимаю большой палец вверх, криво улыбаясь при этом.

— А какое отношение ты к ним имеешь? — Влад скрещивает руки на груди.

— Лучше спроси, какое отношение к ним имеешь ты?

— Я?! — парень корпусом подаётся вперёд.

— А какую выгоду ты увидел для меня в нашем с тобой браке?

Влад откидывается обратно на спинку дивана.

— Мало ли, о чём вы с отцом договорились!

— Ну, да! — я качаю головой.

— Оль, не юли, а! Объясни нормально, будь добра!

— Хорошо, объясняю нормально. Твой отец получил инвесторов и крупный заказ, а я должна была получить мужа. Не только имя, но и весь комплект!

— В смысле? — он хлопает глазами, как Мила в редкие моменты затмений.

— Ой, Влад, не тупи и не беси меня! — взрываюсь я. — Мне штамп в паспорте, конечно, нужен был, но и мужик в постели тоже лишним бы не оказался, мягко говоря. Хотя бы один раз!

Я раздражена до такой степени, что даже не смущаюсь, высказываясь.

— Это… это всё? — выдавливает он.

— Нет, не всё! Ты — щит, поэтому я решила, что последний пункт можно опустить и просидеть два годика как мышка. Понадеялась, что пронесёт!

— А почему ты мне не рассказала всё, как есть?

— И что?! — я всплёскиваю руками. — Думаешь, обсудил бы эту ситуацию с Кристиной, и получил добро на один поход налево? Не думаю, что твоя девушка на такое пошла бы. Да и степень собственного благородства не преувеличивай! Кроме того, я сама на такой шаг не решилась бы.

Влад поднимает брови:

— Даже если возник вопрос о выживании?

— Да, я дурра, но со мной доводы типа «это всего лишь тело» или «это простая физиология» не прокатывают. И если хочешь знать, вопрос изначально стоял о выживании!

— Это как?

— Алла сказала, что безымянные из-за дара жаждут заманить меня в свой мир, при этом человечина входит в их рацион, и никто из девушек, попадавшихся им прежде, на Землю не возвращался.

Беспокойство исчезает из взгляда парня, теперь он кажется стеклянным.

— И что ты собираешься делать?

— Поеду на встречу, что же ещё?

— Я с тобой!

— Уверен?

Влад решительно кивает.

— Как хочешь, но когда Алла узнает о том, что наш брак не был… как это… консумирован, она, конечно, разорётся на меня, потом на тебя, а потом психанёт и позвонит твоему отцу…

Как ни странно Влада упоминание об отце не смущает, он будто и не замечает его вовсе.

— А если найти другой щит? — предлагает парень, потирая подбородок.

Хорошо хоть сбежать с ним не предлагает!

— За двадцать минут? — уточняю с насмешкой.

Он хмурится.

— Ой! Да не бери ты в голову! Ситуация, в которой я оказалась, является последствием решений, принятых мной. Видимо, некоторые из них оказались неверными, вот я и пришла к тому, к чему пришла… Знать бы только, как безымянные обо мне узнали!

— Неужели это всё, что тебя волнует сейчас!

— Ну, остальное-то от меня уже не зависит. Буду надеяться на то, что моё будущее окажется не столь печальным, каким его рисовала Алла. В конце концов, о безымянных известно не так уж много!

— Один раз ты уже понадеялась, что тебя пронесёт! — фыркает Влад.

— Угу.

Нет, всё-таки интересно, как они меня нашли? Не может ли так статься, что незнакомец, которого я когда-то видела, Виль и господин Ульф имеют к этому отношение?

ГЛАВА 7

Влад не слушает возражения Аллы и увязывается за нами. Хрупкая женщина готова наброситься на него с кулаками, но поскольку нужного результата это не принесёт, а драгоценные минуты уплывут, она смиряется с присутствием парня. В лифте фее-крёстной удаётся взять себя в руки настолько, что и в сложившейся ситуации находятся положительные стороны.

«Вот увидят тебя, и сразу поймут, что ошиблись!» — обращается Алла к Владу со счастливой улыбкой на лице. Мы с фиктивным мужем переглядываемся, но портить ей сюрприз не решаемся.

Оказывается, к безымянным мы отправимся не втроём, а вчетвером. На месте рядом с водителем сидит мужчина, но до того неприметный, что Влад замечает его, только открыв дверь. Извинившись, парень отступает назад.

Едем мы с ним на заднем сиденье, прижавшись друг к другу. Алла то и дело вздыхает, глядя на эту идиллию в зеркало. Мужчина рядом с ней хранит молчание и, по-моему, даже не дышит, хотя добрая фея предоставляет немало шансов проявить характер: она то резко тормозит, за секунду до включения красного сигнала светофора, то лихо поворачивает на перекрёстках, то смело идёт на обгон, вылетая на встречную полосу.

Когда машина останавливается, тихий пассажир подаёт голос:

— Алла Витальевна, напомните, во сколько вам обошлись водительские права?

Ловлю в зеркале отражение женщины, зардевшейся, как школьница, получающая выволочку от строго учителя.

— Ой! Ну, какое это имеет значение сейчас! — она несколько раз дёргает за ремень, не желающий отстёгиваться. — У нас же сроки!

— Согласен, только торопиться мы должны были на встречу, а не на тот свет, — занудный пассажир выбирается из машины.

— Всё же благополучно закончилось! — напоминает Алла, справившись, наконец, с креплением.

— К счастью! — вредина заглядывает в салон и, желая, чтобы последнее слово осталось за ним, захлопывает дверцу, пока собеседница не нашлась с ответом.

— А вы чего застыли на местах? — она ловит наши взгляды в зеркале. — На выход!

Переглянувшись с Владом во второй раз за вечер, мы синхронно тянемся к ручкам.

Небо ещё с обеда закрыли облака, и улица встречает нас мутными сумерками. Даже свет фонарей на стоянке выглядит каким-то смазанным, а подсветка здания, возвышающегося в нескольких десятках метрах, придаёт строению сказочный, но мрачноватый вид. Этот четырёхэтажный куб из стекла, металла и бетона я видела неоднократно, поскольку часто бываю в центре, только никогда не задумывалась над тем, кто и для каких целей его построил. Оказывается, представители недружественного вида устроили своё гнездо в самом сердце города!

— Идёмте! — подгоняет нас Алла, сопровождая призыв повелительным жестом.

Идёмте-идёмте… Я вздрагиваю, почувствовав прикосновение — это Влад кладёт руку на мои плечи и притягивает ближе, будто хочет уберечь от того, что должно произойти. Кристине с ним несказанно повезло! И мне тоже, — глупо отпираться от очевидного! — но сейчас я всё же жалею о том, что он оказался связанным отношениями. Сморгнув неожиданно подступившие к глазам слёзы, делаю первый шаг.

Несмотря на поздний час, в здании много… людно. Видно, что работа у кого-то кипит и бурлит. Мимо пробегают мужчины и женщины. Некоторые из них увлечены чтением с планшетов, другие беседуют, используя гарнитуру, а есть и те, кто совмещает оба занятия! Как только нас стороной обходить умудряются?! В общем, поведение обитателей этого местечка полностью соответствует его внешнему виду и внутреннему убранству. Справедливости ради, должна признать: я впервые не чувствую себя чужеродным элементом в такой обстановке. Возможно, дело в освещении, но у меня не возникает ощущения стерильности и холодности окружающего пространства.

— Нам сюда, — безымянный пассажир из машины Аллы сворачивает налево.

Мы идём следом. В небольшом коридоре только она дверь. При нашем приближении металлические створки разъезжаются, показывая, что же они скрывали. Помещение похоже на переговорную. Большой круглый стол в центре и целых восемь стульев вокруг — вот и вся обстановка. Нас уже ждут. Мужчина стоит возле окна. Его внимание привлекло что-то на улице, во всяком случае, оборачивается он не сразу, а когда это происходит, у меня перехватывает дыхание.

— Вот мы и встретились вновь! — вполне дружелюбно восклицает моё давнее видение из последнего школьного мая. — Наконец, пришло время познакомиться.

Я киваю, не зная, как еще реагировать на его слова.

— Меня зовут Ньорд Рикальд, — представляется он. — Да вы присаживайтесь! Это, кстати, всех касается. Вы уж простите за отступление от правил, но встреча с госпожой Ольгой — такое волнующее событие, что все условности попросту вылетели из головы. Я, разумеется, приветствую всех вас!

Притихшая Алла отодвигает один из стульев и кивком указывает на него. О! Так это для меня! Её вредный знакомый отзывается фырканьем. И не понять, то ли он нашёл неуместной заботу феи-крёстной, то ли это запоздалая реакция на слова господина Рикальда. Как бы то ни было, он метит на место рядом со мной. Его опережает Влад. Один хмурый взгляд в сторону старшего мужчины, и тот поднимает руки в жесте, обозначающем капитуляцию. Самый неприметный спутник вынужден занять стул по левую руку от парня. Ну, я не возражаю против такой диспозиции! Безымянный присаживается последним.

— Подождём господина Ульфа и начнём, — объявляет он.

Невольно смотрю на часы, висящие возле двери. Электронное табло показывает без семи девять. О,теперь уже без шести! Тут открывается дверь, и в комнату заходит организатор выставки.

— Приветствую вас, — он сдержанно кивает и утраивается рядом со своим соплеменником.

— Простите, а Виль и Аркель тоже будут? — хотя о них господин Рикальд не упоминал, я нахожу свой вопрос прекрасным шансом развеять последние сомнения в расовой принадлежности парочки из клуба.

— Чуть позже вы с ними встретитесь, — господин Рикальд кивает. Я повторяю за ним. Что удивительно, его признание приносит облегчение.

— Это какая-то ошибка! — Алла бросается в бой первой.

— Давайте начнём с формальностей, — вежливо осаждает её господин Рикальд и обращается к мужчине, сидящему справа: — Кай Ульф, не эту ли девушку вы видели сегодня на выставке?

Что значит «Кай»? его же Дьяли зовут!

— Именно её, — второй безымянный склоняет голову с самым серьёзным видом.

— Хорошо, — вторит ему господин Рикальд и просит: — Тогда прошу внимание на экран!

Какой экран?! Здесь же ничего такого нет! Однако Алла, её знакомый и безымянные оборачиваются к стене напротив окна. Я беру с них пример, в процессе замечаю недоумевающую физиономию Влада. Ну, хоть кто-то разделяет мои чувства!

Тем временем двенадцать белых пластин на стене темнеют, и появляется картинка, точнее, видео, как я ломлюсь к осколкам камня через ограду.

— Это доказывает лишь то, что она наделена даром, — комментирует запись господин N, — но мы этого и не скрывали особо.

— Разумеется, Владислав Воронцов по чистой случайности оказался щитом, — господин Рикальд держит лицо кирпичом, — мы так и подумали.

— Тогда в чём же суть ваших претензий?! — накидывается на него Алла. Её знакомый морщится. И зачем? Переживает человек, неужели не видно!

— У нас нет к вам претензий, мы просто ставим вас в известность о том, что забираем девушку с собой.

— По какому праву? — на этот раз замороженный дядечка опережает мою эмоциональную наставницу. — Она замужем.

Безымянный, ведущий переговоры, с деловым видом перебирает листочки, которые с самого начала беседы лежали на столе, докопавшись до нужного, он протягивает его мужчине, что бы тот удовлетворил своё любопытство.

— Напоминаю, обряд — не единственное условие неприкосновенности.

Пробежавшись глазами по строчкам, помощник Аллы возвращает бумажку со словами:

— Вы следили на ней?

— Мы следим за всеми девушками, которых нам удаётся найти, — следует невозмутимый ответ. — Это не запрещено договором. У вас какие-то возражения по этому поводу?

— Нет, — собеседник господина Рикальда откидывается на спинку стула и заметно расслабляется. — У нас нет никаких претензий.

С удивлением замечаю, что маска деловитости безымянного дала трещину.

— Очень странно, — произносит он. — Я был уверен, что вы станете оспаривать наше право.

— Это бессмысленно, ведь по закону право за вами. Если вас интересует моральная подоплёка моего поступка, то считайте причиной… проснувшийся патриотизм.

Что-что? Ну, очень хочется переспросить и забросать всех сведущих личностей вопросами, но в разговор вступает господин Ульф:

— Оригинальная формулировка.

— Какая есть.

— То есть вы отдадите им Ольгу? — Влад тоже решает напомнить о себе.

— А не считаешь ли ты, что твоя забота запоздала? — шипит на него Алла. Наверное, она поняла, в чём причина капитуляции коллеги, и нашла виновного.

— Она моя жена по закону, — в голосе парня появляются нотки упрямства.

— Не волнуйтесь! — встревает в беседу господин Рикальд. — Мы уладим этот вопрос, как только госпожа Ольга скажет, что готова расторгнуть ваш брак.

— Я готова, — произношу быстрее, чем успеваю додумать.

— Вот и отлично! — безымянный счастливо улыбается мне. — Я поручу своим людям заняться этим делом. Ну что вы хмуритесь? — обращается он к Владу. — Вы же, наконец, обретёте свободу, и всё у вас будет хорошо!

Алла заходится истеричным смехом, а Влад кривится, как от зубной боли.

— А вот и зря! — господин Рикальд одновременно возражает обоим оппонентам. — Я не пророк, но уверяю вас, всё будет именно так.

— Вы собираетесь уладить и этот вопрос? — усмехается Влад.

Безымянный отвечает кивком и не только:

— Верность достойна награды.

— На этом мы закончим? — господин N вопросом намекает на нежелание участвовать в дискуссиях, не относящихся к делу.

— Разумеется! — господин Рикальд вновь зарывается в свои бумажки. — Вот ваш экземпляр договора со всеми нашими визами.

— Чудесно! — мужчина забирает документы и встаёт. — Алла? — произносит он с вопросительной интонацией, и женщина вскакивает с места.

— Влад! — она в свою очередь пинает моего почти бывшего мужа. Он тоже поднимается.

Эй! А как же я? Мне что, здесь оставаться?! Парень бросает тоскливый взгляд в мою сторону, но молчит. Я порываюсь встать, однако голос господина Рикальда останавливает:

— Госпожа Ольга, вам придётся остаться.

Процессию к дверям замыкает организатор выставки. Не проходит и минуты, как мы с господином Рикальдом остаёмся одни в переговорной.

— Итак, — безымянный переплетает пальцы поверх оставшихся бумаг, — какие у вас предположения по поводу миссии, возложенной на ваши хрупкие плечи?

— Я стану главным блюдом на каком-нибудь торжественном мероприятии? — мой язык опять опережает мысль, ну да ладно!

Мужчина хмурится.

— Вышедшие из под контроля матсэ являются проблемой и для Альвиса, но мы с ней успешно справляемся и всеми силами стараемся воспрепятствовать их вылазкам на Землю.

Я почти ничего не понимаю из объяснения, но киваю с умным лицом.

— От вас требуется найти тирстейль.

Обилие новых слов, услышанных за вечер, превышает мой скромный лимит, поэтому я уточняю:

— Найти что, простите?

— Тирстейль, — повторяет господин Рикальд. — Это камень. Вы такой видели сегодня в музее.

— Но… — в голове вертится миллион вопросов, выпаливаю, самый важный, как мне кажется: — Как я это сделаю?

— В этом и заключается ваш дар. Вы чувствуете камень, потому и выбрали из двенадцати залов именно тот, где он находился, пусть и разрушенный.

Я цепляюсь за слова мужчины, как за соломинку, которая может помочь избежать грядущих перемен в жизни.

— Прежде чем добраться до зала, где я познакомилась с господином Ульфом, — осознанно избегаю упоминания о камне, будто это чем-то поможет! — подруга успела провести меня по трём!

— В том-то и дело, что провела вас по ним подруга, — настаивает на своём безымянный. — Сами бы вы безошибочно посетили нужный в первую очередь.

— Недоказуемо, — складываю руки на груди и откидываюсь на спинку стула.

Мужчина сверлит меня взглядом. Я не чувствую агрессии, он скорее решает для себя, как лучше ко мне подступиться.

— Ольга, — обращаю внимание на то, что он опускает обращение «госпожа», — у вас неверное представление о том, зачем этот разговор нужен. Я не собираюсь доказывать вам что-либо. Ваша полезность — для меня неоспоримый факт, и вам с ним стоит смириться.

— Но как я буду искать этот ваш камень в чужом для себя мире?! — восклицаю беспомощно. — Я так понимаю, тирстейль находится где-то у вас! И если уж он так важен, то почему с его предшественником вы обращались неаккуратно?

Господин Рикальд едва заметно улыбается. Это раздражает! Сидит тут, смотрит на меня, будто я чушь несусветную несу!

— Пожалуй, нам стоит начать с начала, — предлагает он, улыбаясь шире.

— Заново представиться друг другу? — я иронично фыркаю, но при этом крепче вцепляюсь в собственные плечи, увидев, наконец, какой потрясающий прикус скрывали безымянные.

— Хоть бы и так, — качает он головой. — Имя моё вам известно. Название мира, из которого я прибыл, тоже.

— Альвис? — выуживаю из памяти слово, более подходящее на эту роль.

— Именно, и мой народ называет себя альвисами.

— Ясно, — бросаю отрывисто. Чем больше подробностей вываливает на меня господин Рикальд, тем мне становится хуже. Всё «магическое», о чём я до сегодняшнего дня только слышала, начинает обретать материальность. А больше всего меня пугает собственная неминуемая вовлечённость в эту невероятную реальность. — Что-то ещё?

— Вам ведь знакома теория равновесия? О ней в своих выступлениях постоянно упоминают мельвы, эльфы и сайри, — напоминает он на всякий случай.

Опять приходится напрягать память:

— Если не ошибаюсь, они настаивают на том, что миры взаимосвязаны, и если где-то хорошо, то где-то должно быть плохо, поэтому нужно стараться гармонизировать ситуацию и так далее.

— Точно! — господин Рикальд переходит совсем уж к неформальному формату общения, подпирая ладонью подбородок.

— Но вы пятый мир, — я, почувствовав себя свободнее, указываю пальцем в его сторону. — Они твердят, что вы вне игры.

— Но при этом каждый раз оговариваются, предполагая, что для общего равновесия мы всё же нужны.

— А вы нужны?

— Ещё как! — усмехается альвис, если я правильно склонила название его расы.

Смотрю на него в ожидании дальнейших объяснений.

— Вы рассматриваете равновесие, исходя из оценки баланса в разных мирах, и считаете, что в двух из них должен быть хаос, а в двух — порядок. В такую картину Альвис, конечно, не вписывается. Однако существует более глобальный взгляд на этот вопрос, и более узкий. Начнём, пожалуй, с последнего! Он основывается на взаимосвязи миров, вызванной заинтересованностью рас друг в друге. Если бы жители каждого из миров нуждались в оставшихся четырёх, то получилась бы слишком сложная конструкция, поэтому было принято решение сделать привязку к одному миру. К Земле.

— Вы так странно выражаетесь, будто существует некто, принявший это решение!

— В целом вы правильно меня поняли, единственное уточнение: это была группа лиц.

Я замираю, но альвис, ведущий просветительскую деятельность этого не замечает:

— Эльфы по природе своей авантюристы, которых вечно тянет на приключения, и их визиты чаще всего являются толчком для всевозможных перемен, однако в собственном мире шило в одном месте, как у вас выражаются, приводит лишь к проблемам. Мельвы обожают порядок. Если он где-то отсутствует, они стремятся его привнести и вообще желают всячески помогать! Сайри имеют более практичный интерес к Земле. Для магии им нужны камни, в достаточном количестве они присутствуют только у вас.

Господин Рикальд замолкает. Я до сих пор нахожусь под впечатлением от предыдущего признания. Рассказ об интересах слушала краем уха, но вопрос сформулировать могу. Ответ не интересует, зато беседа не повиснет неловко:

— А вы? В чём интерес альвисов?

— Нам нужны те, кто может отыскать тирстейль, — заявляет он будничным тоном. — Это не конкретный камень, а вид камней. Очень редкий. Тирстейль появляется раз в поколение.

— И чем же он так важен?

— Вот мы и добрались до сути! — альвис перестаёт терзать собственный подбородок и кладёт руки на стол, сцепив пальцы в замок. — Другие расы способны использовать магию, нам она не доступна. Альвис — техногенный мир. Несмотря на свою молодость, он достиг небывалых высот в области технологий. Мы даже научились фиксировать всплески магии и копировать свойства заклятий и амулетов. Мы можем влиять на материю, на том же глубинном уровне. Единственное, что нам не под силу, так это обнаружить тирстейль самостоятельно, а о копировании его свойств и речи не идёт!

— Так что же он такое? Скажите, наконец! — я не выдерживаю долгих хождений вокруг да около. Альвис проявляет милость:

— Это универсальный источник энергии. Самый мощный из всех, которые когда-либо существовали. Его природа даже не магическая, а божественная.

Я опять замираю: переход от философии к теологии выбивает из колеи.

— Не причастна ли к этой природе группа лиц, принявшая решение? — произношу неуверенно.

— Да, — господин Рикальд подтверждает мою догадку. — Их вполне можно назвать богами. Хотя бы потому, что мы их творения!

— Интересно, — надеюсь, он не почувствует несоответствие значения слова моим эмоциям.

— Я упомянул о глобальном взгляде на вопрос равновесия. Напрямую с ним связан не только тирстейль, но и каждый обитатель пяти миров. У богов — давайте уж будем называть их так — преизбыток энергии. Это проблема. Для её решения они и создали систему Параллелей. Каждое живое существо требовало энергии, и они её дали. Когда эксперимент с бессмертием, поставленный на эльфах, провалился, боги создали Землю, и тогда образовался некий круговорот энергии. Однако её по-прежнему оставалось в избытке у создателей — тут появились мельвы и сайри с их второй сущностью, питавшейся энергией в чистом виде. Когда и этого оказалось недостаточно, был сотворён наш мир. Полагая, что альвисы пойдут в своём развитии по пути эльфов и людей, для нас придумали замечательное место — Кьель, откуда с самого сотворения лезут льеты. Кстати, матсэ, которые приносят неприятности вам — ну, и нам порой — сотворены как раз для того, чтобы бороться с монстрами Кьеля. Когда стало ясно, что мы шагаем семимильными шагами, и для дальнейшего развития нам не хватает подходящего источника энергии, боги подарили нам первый тирстейль, тем самым привязав к Земле.

Я чувствую облегчение, когда господин Рикальд замолкает. От обилия информации голова идёт кругом!

— Это всё здорово, — говорю устало, — но не объясняет, как я буду его искать.

— О! Очень просто! Вам понадобиться проводник.

— Виль? — оживляюсь я. Впрочем, я согласна и на Аркеля.

— Нет, что вы! — альвис качает головой. — Он не подходит для этой миссии. Мы подобрали для вас матсэ…

Я бледнею, вспоминая новостные сюжеты о растерзанных людях.

— Нет-нет! Он стабилен! Он прекрасно себя зарекомендовал и будет счастлив помочь вам в вашей миссии!

Слишком уж много восторгов! Это настораживает.

— Он уже десять лет несёт службу в Кьеле, — мужчина приводит весомый в его глазах аргумент. Нет, он на самом деле весомый! Если бы господин Рикальд ставил перед собой задачу отговорить меня от такого спутника, он бы цели достиг! Как там называется расстройство, которым страдают люди, участвовавшие в боевых действиях? — Вижу, что я вас не убедил.

— Вы еще в начале нашей приватной беседы сказали, что не собираетесь убеждать, — напоминаю альвису его же слова.

— Да, конечно! — спохватывается он. — Я думаю, теперь вам ясна задача, так?

— Так.

— Ещё вопросы есть?

— Я смогу вернуться?

— Если захотите, — господин Рикальд пожимает плечами.

О! Вот так сюрприз!

— А с родителями я могу связаться, чтобы предупредить о своём временном отсутствии?

— Конечно! В Альвисе вам выделят канал связи по первому же требованию.

— А сейчас…

— Нет-нет! — перебивает меня мужчина, угадав, о чём я хочу попросить. Он смотрит на часы. — Не успеваем, извините.

Дверь открывается. В переговорную входит Виль. За его спиной маячит Аркель.

— Вам пора! — господин Рикальд поднимается с места.

О-хо-хо! И мне надо встать!

Виль и Аркель не уводят меня далеко от переговорной. Мы возвращаемся в холл, в котором я уже была, и проходим чуть дальше, к стеклянным дверям. За ними виднеется длинная пологая лестница, ведущая на второй этаж. Мне прекрасно видно, что она разделена на три марша, и перед каждой площадкой установлены очередные стеклянные двери. Подняв глаза ещё выше, я нахожу выбранную спутниками цель — она выглядит как монолитная стена из металла. Думаю, впечатление обманчиво! Может, альвисы и научились воспроизводить разные магические фокусы, но я, по заверениям господина Рикальда, могу только чувствовать тирстейль.

Стоя на верхней площадке, я изнываю от нетерпения. Сопровождающие замерли по бокам от меня и чего-то ждут. Наконец, в центре стены появляется небольшое круглое отверстие, которое постепенно расширяется, вовлекая в движение всю стену. Разделяясь на простые геометрические формы, казалось бы, монолитный кусок металла на глазах расползается в стороны… за ним оказывается ещё одна металлическая стена-дверь, открывающаяся по такому же принципу, только движение элементов не повторяется. За второй стеной я вижу третью и уже догадываюсь, что будет за ней! Этот невероятный замок напоминает приключенческие фильмы, в которых герои лезут за сокровищами древних цивилизаций. Надо сказать, творение альвисов куда более эффектно, чем фантазии киношников!

Начинает открываться седьмая дверь. Виль кладёт руку на моё плечо.

— Идём, — произносит он, кивая на получившийся каменный мешок.

— Нет-нет! — возражаю поспешно. — Понимаю, что дам принято пропускать вперёд, но в этой ситуации, я предпочту следовать за тобой.

Пожав плечами, альвис смело шагает вперёд. Поворачиваю голову в сторону Аркеля.

— Нет, фрэ Ольга, — заявляет он категорично, — я пойду последним.

Может, оно и к лучшему, конечно! Делаю робкий шаг вперёд.

— Ну, что вы там застряли? — удивляется Виль, глядя, как я нерешительно переминаюсь на месте. То, что он не возмущается, почему-то отлично мотивирует! Второй и третий шаги получаются куда смелее!

Виль, выступающий в роли первопроходца, шагает довольно быстро, и процесс открытия дверей ускоряется. Теперь я понимаю, что они представляют собой своего рода коридор. Металл излучает немного света, но его достаточно, что бы движение проходило не в кромешной темноте. Интересно, а когда эта конструкция начнёт закрываться.

— Вы только не оборачивайтесь, — просит Аркель.

Неужели, он мысли мои подслушал! Правда, просьба всё равно не будет удовлетворена. Упрямо смотрю назад… Мамочки! Лучше бы я этого не делала.

— Я же вас предупреждал, — вздыхает ответственный альвис.

Сглотнув, поворачиваю голову обратно. Эта штука закрывается за нами след в след!

— Виль, а не могли бы мы идти быстрее?

— Это ни на что не повлияет, — флегматично отзывается альвис. — Проход реагирует на движение. Он открывается и закрывается, подстраиваясь под нашу скорость.

— А! — выдаю глубокомысленно. — Это конечно, замечательно, что вы всё так продумали, но представь на минутку последствия какого-нибудь сбоя в этой вашей штуке.

— Сбой исключён, — слышу с двух сторон.

Ну, может, в Альвисе техника и безупречна, но у нас на Земле она ломается в самый неподходящий момент! Жаль, что растолковать это жителям иного мира не представляется возможным. Их голоса звучали твёрдо, как у священника, заявляющего, что Земля плоская.

— А что значит слово «фрэ»? — я конкретно ни к кому не обращаюсь, но уверена, что получу ответ. Он, конечно, не очень-то интересен, но вдруг поможет отвлечься.

— Это вежливое обращение, синонимом может послужить слово «госпожа», — отзывается Аркель.

— А «кай», выходит, господин? — только так я могу объяснить странное слово, которое употребил господин Рикальд.

— Вы угадали! — за сообразительность меня хвалит Виль, и зря! Только сейчас до меня доходит один очень неприятный момент. Я даже вздыхаю в расстройстве.

— Что такое?! — тут же напрягается первопроходец.

— Представила себе, как буду путешествовать по вашему миру, не зная языка.

Тихий смех, как и недавние слова альвисов, раздаётся в унисон.

— Не переживайте о таких пустяках! — у Аркеля веселье выветривается раньше.

— А о чём мне стоит переживать?

— Ни о чём! — отвечает он уверенно и немного удивлённо. — Представьте, что вы едете в отпуск. И в качестве бонуса, можете остаться на новом месте, если вам понравится.

— И чем же мне зарабатывать на жизнь? — спрашиваю ехидно. — В вашем-то высокотехнологичном мире с моей профессией!

— Тебе предоставят пожизненное пособие, если попросишь, — на сей раз пояснения звучат от Виля.

— Всю жизнь маяться от безделья за чужой счёт? — ехидства в моём голосе прибавляется.

— Или ты можешь продавать свои работы, — Виль произносит это так, будто не слышал моего замечания. — Ты права, наш мир высокотехнологичный, и склад ума у большинства его жителей определённого толка, поэтому у нас так высоко ценятся те, кто обладает талантом к творчеству.

— Всё равно, очень сомнительно, — я продолжаю упрямиться.

— Возможно, — Виль отказывается со мной спорить. — Ты только не подумай, будто тебя кто-то станет удерживать силой, но, на мой взгляд, тебе будет безопаснее остаться у нас.

— Почему? — я даже с шага сбиваюсь! Ничего себе заявление!

— Люди превратили соблюдение договора с нами в бизнес. И ты спутала карты очень серьёзным господам.

Я останавливаюсь. Аркель успевает сориентироваться и не налетает на меня.

— А моя семья… — произношу онемевшими губами.

— За ними присмотрят, — бросает Виль, оглянувшись. — Не останавливайся, мы уже пришли.

Ноги шевелятся с трудом, но всё же шевелятся.

— Вот, оставалась всего минута! — радуется Аркель за моей спиной.

Свет в помещении ослепляет на несколько секунд. Вилю приходится выводить меня за руку, чтобы я ненароком не убилась.

Надо же! Всего минута, но в тишине и в компании мыслей, царящих в голове, после заявления Виля, она растянулась по ощущениям на вечность. Чтобы скрыть замешательство и испуг, оглядываюсь по сторонам. Если, петляя по коридорам, я могла ещё сообразить, чем заняты местные сотрудники, то, глядя на альвисов с умными лицами тыкающих на светящиеся точки прозрачных мониторов, я не в состоянии представить, чем они заняты. Возможно, если бы я посмотрела на пустые для обычного глаза мониторы через очки, которые присутствуют на работниках, я бы что-то и поняла.

На наше появление никто не обращает внимания. Аркель остаётся со мной, а Виль подходит к какому-то стеллажу с множеством компактных штуковин, которыми заполнены его ячейки. От стеллажа вверх по стене тянутся пять тонких фиолетовых линий, они поднимаются до потолка и расходятся в стороны, разветвляются, множатся, опутывая помещение будто паутина. Увлёкшись разглядыванием светящихся лучей, проходящих по полу, я пропускаю возвращение Виля.

— Это тебе.

Я вскидываю голову. Альвис вручает другу небольшой шестигранник.

— А это нам с тобой, — Виль смотрит на меня, демонстрируя такой же предмет.

— И что это? — спрашиваю после недолгого молчания.

— Это… — он чешет затылок, как любой среднестатистический человек, столкнувшийся с проблемой. — Знаешь, я как-то не задумывался раньше над переводом названия этого прибора. Но его предназначение заключается в доставке объектов до пункта назначения.

— М-м-м, — тяну с понимающим видом. — Так вот ты какой, транспорт до Альвиса!

Виль улыбается моим словам и кладёт шестигранник на пол. Мне кажется, он нажимает на его центр, поскольку должно же быть что-то, что запускает процесс трансформации предмета. Из его углов выдвигаются тонкие цилиндры, диаметр каждого последующего становится всё меньше и меньше. Напоминает телескопическую удочку! От силы пятнадцать секунд спустя маленький шестигранник занимает около квадратного метра площади пола. Приборчик, вручённый Аркелю, оказался чуточку компактнее.

Из отверстий, обнаружившихся в сегментах «удочек», вырываются фиолетовые лучи. Они пересекаются в горизонтальной плоскости, усиливая свечение, и в результате получается полупрозрачный столб света высотой чуть больше метра. Два столба света. Аркель шагает в свой с будничным видом человека, запрыгивающего на ступеньку автобуса, и спустя мгновение его фигура исчезает. Шестигранник, выполнивший свою миссию, быстро втягивает щупальца. Проходящий мимо альвис, поднимает его и бросает в стоящую неподалёку ёмкость. Там уже лежит шесть или семь шестигранников. Как использованные бахилы выбросил, честное слово!

Виль молча протягивает мне руку. Да-да! Я поняла. Попав внутрь светового столба, я ничего особенного не чувствую. Только картинка перед глазами внезапно меняется. Впрочем, кое-что остаётся неизменным: вокруг альвисы в очках, увлечённые точками на мониторах.

Виль отводит меня в сторонку и ловит за руку какого-то парня. Между ними завязывается разговор. Я, разумеется, ни слова не понимаю. Единственное, что могу сказать: собеседник Виля чем-то раздражён и торопится отвязаться от моего проводника. Второго проводника, раз уж речь о них зашла, я в помещении не вижу. Зато замечаю на полу узор, состоящий из шестигранников трёх разных размеров. Что же получается, на Земле на пол бросают приборы для перемещения, а здесь их заменяет рисунок. Наверное, в офисе альвисов тоже есть какая-то разметка, просто увлеклась и не рассмотрела толком…

— Меккель, говорит, что занят, но чуть позже он тобой займётся, — слышу слова Виля. Наверное, это он мне!

— Я могу пока с родителями поговорить? — оборачиваюсь в его сторону.

— Пока нет, — альвис качает головой. — Лучше отдохни, а я закажу связь.

— Хорошо.

Я уже поняла: сопротивляться бесполезно, а портить отношения с единственным существом, которое меня понимает, себе дороже. Знать бы ещё, куда подевалось второе «существо». Аркель проявлял больше уважения даже на «вы» обращался.

— Идём!

Слово дня! Но я иду, выбора-то нет.

Если бы мне не сказали, что мы переместились в Альвис, я бы этого и заподозрила. Всё вокруг напоминает недавно покинутое место. Даже тоннель такой же и холл! И сворачиваем мы в тот же коридор, где располагалась переговорная!.. Ну, наконец-то хоть какие-то перемены: вместо одной двери я вижу двадцать. И коридор подлиннее будет. Наверное, снаружи это знание всё же отличается от куба. Этакий кубик с длиннющим хвостом!

Виль открывает, как мне кажется, первую попавшуюся дверь и жестом предлагает войти. Что я собственно и делаю! Он заходит следом и сразу же кивает на огромное окно:

— Снаружи оно зеркальное. Здесь, — альвис нажимает ладонью на ближайшую к нему прямоугольную стеновую панель, очень похожую на те, из которых получился монитор в переговорной, — принадлежности для душа.

Панель отходит в сторону, являя на всеобщее обозрение своё содержимое. Нижнее бельё на первый взгляд отсутствует. Я опознаю только полотенца и халат. С другой стороны, труселя в душе действительно не понадобятся!

— Там, — он рукой показывает на дверь в стене слева, — душевая.

— И как у вас всё работает?

— Разберёшься! — произносит он уверенным тоном. — Ковёр, кстати, чистый.

Я отслеживаю направление взгляда Виля. Он смотрит на белоснежное ковровое покрытие, застилающее пол почти целиком. Неохваченным остаётся только небольшой пятачок пред входом. На нём мы как раз стоим.

— И что мне делать после душа? — перевожу взгляд обратно на лицо альвиса.

— Отдыхать и дожидаться моего прихода.

— Отлично!

Мне кажется, Виль как и Меккель куда-то торопится, и вряд ли выполнять обещание, данное мне, потому и мнётся на пороге.

— Последний вопрос, и можешь быть свободен.

Альвис заметно оживляется, демонстрируя внимание.

— Что значит «матсэ»?

— Подарок богов, — переводит Виль, и шустро исчезает за дверью, пока я еще чего не придумала.

Ну, и пусть! Пойду изучать до чего дошёл сантехнический прогресс в самом развитом из миров. Только туфли для начала сниму.