Он, другой и ты

Глава 2. Латте, капучино, эспрессо и… фреш

Как Саша и ожидала, на работу ее приняли. Она быстро вникла в систему функционирования кофейни, научилась отличать макиато от латте, выучила ассортимент тортов и пирожных. Первые пару дней провела, штудируя теорию и намывая посуду, а на третий ей позволили отнести первый заказ за столик. Она справилась, даже ни капельки не пролила, хоть и тряслась, как неврастеник. Рассчитавшись, гость благоговейно помахал рукой в сторону сдачи, позволяя Саше оставить ее себе. Однако себе оставить ничего не пришлось, так как весь чаевой навар было принято складывать в кассу и делить поровну в конце смены.

Усвоив и это правило, Саша принялась оттачивать новые навыки. Она весь вечер порхала по залу, даря улыбки, принимая заказы, рассказывая об особенностях разных видов кофе и десертов. Врожденная скромность и желание зарекомендовать себя не позволяли ей спросить, где и когда можно покурить. Уже под вечер горло заскребло так, что стало невыносимо игнорировать никотиновую ломку. Благо менеджер и сам был человеком курящим. Владимир предложил ей на выбор черный ход или коридор у туалета. Саша выбрала улицу.

От души наглотавшись терпкого дыма, она возвращалась на кухню, когда услышала ор. Нет, не крик, а самый настоящий ор. И если обычно на таких тонах предпочитали разговаривать неуравновешенные дамочки, то из администраторского кабинета Владимира, который как раз располагался между кухней и коридором, доносились вопли, которые определенно вылетали из мужского рта.

– Нет, ты посмотри на это, посмотри! Ты видишь эти пятна на чашке?

– Ну… – замялся Владимир, видимо, присматриваясь, – вижу.

– Какого ж хера она стоит в чистой посуде, Вова? Что за колхоз ты тут развел?!

Далее следовала порция витиеватой ненормативной брани, которая не несла никакой информативной нагрузки, а служила лишь для усиления значимости вышесказанного.

Саша порадовалась, что сегодня не прикасалась к посуде, ведь вполне понятно, что Владимир пропишет примерно таких же люлей тому, кто эту злосчастную чашку не домыл и не дотер. Но все равно Нестерова оказалась в неудобном положении. Дверь кабинета была открыта, и ей в любом случае нужно было попасть на кухню, засветившись перед мужчинами. Тормозить не имело смысла, так как орущий товарищ начал очередную тираду об имидже заведения, колхозе и пятнах. Саша бочком просочилась мимо кабинета, надеясь, что ее не заметят, но мужчина стоял в пол-оборота и повернул голову, дабы рассмотреть ее.

Саша так обалдела, что забыла о плане быстро проскользнуть и встала как вкопанная у открытых дверей. Благо еще челюсть не уронила. Это был тот парень, на которого она налетела после собеседования. Хотя назвать его парнем можно было с большой натяжкой. Теперь Саша дала бы ему минимум тридцать. И хотя он был так же одет в футболку и джинсы, но вот лицо уже не светилось озорной улыбкой. Губы поджаты, глаза прищурены так, что невозможно разглядеть невероятно красивый оттенок радужки. Небритый и растрепанный, он скорее пугал ее, чем волновал.

– Здрасте, – тихонько брякнула Саша, потому что было как-то уж совсем не вежливо стоять и молча пялиться на него.

– Привет, – ответил мужчина, и его голос стал намного мягче и тише. Видимо, он был не из тех, кто крушит все, что попадает под горячую руку.

Саша выдохнула.

– Новенькая? – спросил обладатель янтарных глаз, снова поворачиваясь к администратору, явно не узнавая ее.

– Да, – в унисон ответили Саша и Владимир.

– Где фартук? И бейдж? – снова суровый тон.

– Эээ, – замялась Саша. – Фартука не досталось, а бейдж еще не сделали.

– Иди работай, Саш, – великодушно отпустил ее на кухню менеджер, на которого через секунду снова полился ор вперемешку с бранью за отсутствие фартуков и значков у официанток.

Слегка ошалевшая Саша зашла на кухню, где давил фреш бариста Лешка, тот самый, который заценил ее в день собеседования.

– Опять Дима Петрович орет на Вовку, – покачал он головой. Они с Владимиром общались на короткой ноге, хотя Лехе было всего девятнадцать.

– Дима, кто? – не поняла Саша.

– Дмитрий Петрович, он – владелец. Не знала что ли? – тоном знатока оповестил ее Лешка.

– Нет, – Саша аж сглотнула.

– Ну теперь знай. Он любитель вопить по поводу и без. Лучше не косячь при нем, – присоветовал кофевар и ускакал.

Саше захотелось присесть и все обмозговать, но служба звала ее в зал. Следующие полчаса она носилась, как гончая, потому что даже пятиминутный перекур в вечерний час создал завал. За ее столиками нужно было поменять пепельницы и убрать пустые чашки, а на стойке уже скопилось несколько готовых заказов, которые следовало срочно отнести, потому что кофе невыносимо быстро остывал.

Пока Саша все это разгребала, из кухни вышел тот, кого она теперь боялась, как огня. Дмитрий Петрович, как ни в чем ни бывало, уселся за один из столов, видимо, к своим приятелям, и влился в общую беседу. Саша по дороге к своим столикам тайком поглядывала на него – ничего в этом человеке не выдавало недавнего бешенства. Он теперь больше походил на того парня, что поймал зазевавшуюся девицу, чем на вопящего монстра. При более тщательном изучении Нестерова отметила, что лет ему уж точно никак не меньше тридцати, но когда он улыбался, то выглядел моложе. Его слова тоже приобрели для Саши иной смысл. «Не падай тут у меня» – он просто не хотел, чтобы она шлепнулась возле его кофейни. И никакого романтично собственнического подтекста в этом не было. Почти сразу она отмела все свои глупые фантазии. Конечно, не перестала считать его привлекательным и харизматичным. Янтарные глаза, задорная улыбка мальчугана и непослушные русые кудри волновали кровь, а щетина, которую босс отращивал дня три, не меньше, придавала ему брутальности и какого-то особого небрежного шарма.

Но теперь Саша видела и обратную сторону его образа. Она понимала, что если этот человек выльет на нее хотя бы десятую долю того дерьма, что досталось сейчас Владимиру, она просто разревется, а этого совсем не хотелось делать.

В общем, Саша стала стараться работать во сто раз лучше, дабы не дразнить гусей. Вечер прошел гладко, если не считать злющего Владимира, который срывался на официантках по поводу и без. Но Нестеровой от него ничего не досталось. На следующий день Дима Петрович, как его называл Леха, лишь одарил ее одобрительным кивком, который сочетал в себе приветствие и удовлетворение от ее внешнего вида, ведь Саше наконец выдали фартук и бейдж.

Дни неслись, меняя друг друга. Саша все глубже внедрялась в систему работы кофейни: благодаря своему характеру она завела приятельские отношения практически со всеми работниками. Не сказать, что она была тихоней, но уж точно и не склочным борцом за права угнетенных. Поэтому девушка производила позитивное впечатление как на администраторов, так и на официанток с баристами и поварами.

Владимир, который очень даже скоро проникся к ней особой симпатией, предложил перейти на ты и работать только в его смены. Саша с радостью согласилась с последним, ведь с другим менеджером, Татьяной, ей нравилось меньше. Вообще, Саша с женщинами ладила всегда хуже, чем с мужчинами. Почему-то. Однако, даже после месяца работы с Вовой она не смогла отвыкнуть от уважительного обращения на вы. Саша звала его коротким именем, иногда использовала шутливую кличку папа Володя, но всегда – вы. Наверное, воспитание не позволяло ей фамильярничать, а может, подсознание подсказывало, что так она уж точно проведет четкую границу в их отношениях. Ведь ее менеджер, хоть и был человеком серьезным и семейным, но не стеснялся пускать слюни на молоденьких посетительниц кофейни. Саша частенько закатывала глаза, когда они с Лехой на кухне или во время перекура обсуждали чью-то попку или смазливую мордашку. «Мужчины, такие мужчины», – в очередной раз повторяла про себя Саша, унося заказ в зал.

Нестерова наслаждалась работой. Ей нравилось встречать новых гостей и завсегдатаев, нравилось чуть флиртовать с молодыми людьми, пока они делали заказ, нравились перекуры с девчонками, во время которых они полушепотом жаловались друг другу на барист и менеджеров. Саша любила вечерние посиделки после смены с пивом и орешками, ночные обжираловки в закусочной для таксистов, куда они иногда заезжали по дороге домой.

Одно только печалило – усталость. Саша оказалась не настолько выносливой, как считала. Хотя, возможно, дело тут было в отсутствии силы воли и упорства. Неважно, но факт оставался фактом: Она практически забила на учебу. Не было сил вставать в семь утра и ехать на пары, даже в десять ей с трудом удавалось оторвать голову от подушки, и не имело значения, работала она накануне или нет. Общая усталость накопилась буквально за неделю, превратив ее в сомнамбулу. Казалось, что каждый день похож на предыдущий, ведь Сашина совесть поднимала ее только на работу, которую в целом не грех было разбавить учебой. Но сил и желания на это не было, поэтому и в универ нога Нестеровой тоже не ступала. Хотя совесть грызла за это со страшной силой, угрожая расплатой за лоботрясничество во время сессии.

Несмотря на муки совести, Саша начала планировать поездку в Москву к Гришке, ведь первая получка жгла карман, а друг так сладко зазывал ее в гости. Заранее договорившись об обмене сменами в кофейне, она уже вовсю представляла себя гуляющей с Птицыным под руку вдоль набережной Москвы-реки. Гриша уверял, что проблем с ночевкой не будет, и Саша вполне допускала существование коварного плана по ее соблазнению. Она еще не до конца решила, саботировать этот план или, наоборот, подыграть. Чуйка подсказывала, что лучше будет ориентироваться по обстановке. Если между ними опять вспыхнет та неземная страсть, что и прежде, то почему нет? Саша снова вспомнила свои метания: как у нее сносило разум от Гришки, как в то время ее раздражал Женя, как отвлек Денис… Нестерова глубоко затянулась, воображая, как бы все сложилось, если бы тогда она категорически отказалась от Жени.

«Запрети я ему звонить и писать, он бы сдался, не приехал, – рассуждала Саша, сидя утром в коридоре у служебного туалета кофейни. – И не было бы у меня в животе этой черной пустоты». Она сглотнула ком, прогоняя слезы и настраиваясь на рабочий, позитивный лад, но в этот день, все вокруг, кажется, решило напомнить о ее никчемности.

– Дорогая, ты тут корень пустила? – Вова присел рядом на ящик с какими-то инструментами и сам закурил.

Дмитрий Петрович с утра пораньше опять на него орал, отчего у папы Володи было прескверное настроение. Саша закатила глаза и послушно потянулась тушить лишь на половину выкуренную сигарету.

– Да, ладно, докуривай, – видимо, устыдился самого себя начальник, проявляя милость.

Сашка фыркнула, делая последние три затяжки, и не без удовольствия похвасталась:

– Я в Москве, наверное, ни в одну кофейню теперь не смогу зайти, но вам, так и быть, привезу сувенирчик.

– Когда это ты собралась в Москву? – совершенно натурально удивился Владимир.

– Завтра. У меня и билет уже куплен.

Сашу слегка перепугала от недовольная мина начальства.

– Вы, девки, издеваетесь надо мной? – тут же вспылил менеджер. – Одна там корчит из себя мученика, вторая сваливает. Нестерова, у тебя смена послезавтра! Ты рехнулась? Какая к чертям Москва?

– Петрова меня заменит, мы договорились, – недоумевая, просветила менеджера Саша.

– Ах, Петрова заменит! А если завтра утром ни тебя, ни Петрову я не увижу, что мне прикажешь делать? Самому фартук подвязать? – не на шутку завелся Владимир. – Сегодня Салихова помирает, завтра и тебя не будет. У меня что, проклятая смена?

– Вов, ну а мне что делать?

– Работать, Сашенька, работать.

– Настя завтра выйдет за меня. Я обещаю.

– А если не выйдет? Куда мне тогда засунуть твое обещание?

Они не слышали друг друга, продолжая припираться еще несколько минут. В конце концов, их прервал бариста Леха, который тоже вышел курить.

– Вы орете так, что в зале слышно, – выдал он.

Саша развернулась на каблуках, бросив, прежде чем уйти:

– Я завтра не выйду на работу, хоть увольняй.

Она пошла проверить чистоту туалета для гостей, где украдкой набрала номер Гриши, чтобы пожаловаться на начальство. Но на гудки никто не ответил.

«Наверно на парах», – подумала Саша, накатав на всякий случай смску:

"У меня все в силе, а у тебя? Выезжаю в шесть утра. Скоро расцелую в десны. Перезвоню после работы".

И все еще кипя от ярости, она вернулась в зал. Народу было немного, но за столиками все равно следовало следить. Из-за кассы на нее злобно зыркнула Ольга, которая уже собиралась сама менять пепельницы. Саша скорчила виноватую мину и принялась за работу. Вторая официантка, и правда, сегодня вышла из строя. Та самая Ира Салихова, о которой говорил менеджер, с утра жаловалась на боли в животе, а сейчас и вовсе свернулась калачиком на диване, который стоял у входа. Саша понимала, что этого работника в позе эмбриона и с вполне реальными муками на лице нужно бы поскорее отправить домой, а может, и в больницу. Но от скорой Ира сразу отказалась, а домой ее Вова не отпустил.

Саша замерла, увидев, как паркуется белый джип с драконом на боку.

Дмитрий Петрович вернулся. Обычно он бывал в кофейне утром и вечером, но сегодня, наверное, Марс был слишком близко к Земле. Нестерова быстро окинула взглядом зал: все едят, пьют, улыбаются, пепельницы чистые, Леха покурил и варит эспрессо.

«Нас трахать не за что», – успокоила себя Саша. Хотя, по большей мере, волноваться официанткам было не о чем, владелец редко делал замечания персоналу. Он вываливал все оптом на менеджера, а тот уже орал на них. Но вот болезная Салихова, скорее всего, огребет лично, ведь Дмитрий Петрович был буквально помешан на правилах поведения официантов. Он считал, что персонал должен мило улыбаться и выполнять любой каприз гостя. И уж официанткам всяко запрещено валяться на диване в разгар рабочего дня.

Саша, едва дыша, ждала, что из предбанника польется ругань, но входная дверь хлопнула, а голосов слышно не было. Переглянувшись с кассиршей, Саша ужом выскользнула из-за стойки и направилась снова проверить туалет, ну и глянуть, не убил ли Петрович их болезную коллегу.

Нестерова чуть не рухнула, узрев картину маслом. Ира хлюпала носом, жалуясь на жуткую боль, вызванную гастритом, Вова грозился ее уволить, если она не перестанет симулировать, а Дмитрий аккуратно гладил ее по спине, успокаивая. Саша зажмурилась и снова открыла глаза, чтобы удостовериться, не привиделось ли ей. Нет, картина та же: холст, масло.

– Здрасти, – бросила Саша начальству, метнувшись в уборную, не закрывая дверь и навострив уши, она на автомате проверила мыло, бумагу и сушилку.

– Ну не плачь, не плачь, – ласковым голосом уговаривал мужчина Иру. – Хрен с ним с этим Вовой, не уволит он тебя. Может, все-таки в больницу?

Ира помотала головой и снова всхлипнула. Саша сполоснула руки и вышла в коридор, едва умудряясь идти от шока.

– Эээ… Саша! – позвал ее Дмитрий Петрович, видимо, не сразу вспомнив ее имя.

Девушка остановилась и кивнула.

– Принеси ключ от вашей раздевалки, – попросил он и, уже обращаясь к плаксе, добавил. – Переодевайся, домой тебя отвезу.

– Саш, и сумку мою с кухни, – проскрипела Салихова.

Нестерова только и могла, что снова кивнуть. Пока она искала Иркину сумку и открывала раздевалку, ее раздирал эшелон разнообразных эмоций. Такой жесткий, грубый, местами даже омерзительный тип Дмитрий Петрович не отругал Салихову, которая (ну прямо скажем не от большого ума) устроила сцену на диване, он внезапно стал мягким и понимающим, даже заботливым. Сразу после этого вывода Саша осознала, что была бы готова хоть на аппендицит, лишь бы прокатиться с ним домой, в больницу, ну или в морг на худой конец. Она вспомнила озорную улыбку, которая так молодила хозяина кофейни, его глаза… А теперь к ним добавился и вкрадчивый, мягкий голос, которым он успокаивал Ирку.

«До чего же он странный, – подумала Саша, глядя вслед уезжающему джипу с драконом, ну и не смогла отмести гаденькую мысль, – вот же везучая стерва Салихова».

– Саш, – вырвал ее из раздумий голос Владимира. – Напиши заявление на мое имя, типа прошу разрешить поменяться такими-то сменами с Петровой, пусть она подпишет сегодня вечером, что согласна. И можешь валить в столицу нашей необъятной.

– Спасибо, пап Вов, вы – зая, – Сашка расплылась в улыбке, послав менеджеру воздушный чмок.

– Вы вдвоем справитесь? Вместо Салиховой ставить до обеда некого.

– Справимся, – кивнула Нестерова, заключая мир с начальством.

Однако позитивный настрой затрещал по швам ближе к полудню. Народ повалил толпами. Саша едва успевала разносить заказы, принимать новые, убирать посуду с освободившихся столов, которые тут же занимали новые гости. В общем, моталась, как ссаный веник часа три, проклиная Ирку с ее гастритом и людей, которые никак не кончались.

– Девушка, мой фреш скоро будет? – грубовато осведомилась какая-то пафосная дамочка.

– Как будет готов, сразу принесу, простите за задержку, – на автомате улыбаясь, проговорила Саша.

И, не дождавшись ответа, она унеслась разбираться с кучей заказов, что уже ждали ее у стойки. Пытаясь пристроить сразу пять тарелок с пирожными на один поднос, Саша уточнила у Лехи:

– За первый – фреш, ты помнишь?

Бариста лишь неопределенно передернул плечами, изучая заказы на кофе. Саша приняла это за согласие, а зря. Видимо, завертевшись с кофе, Лешка забыл про апельсины, которые нуждались в соковыжималке, и когда дамочка повторила свой вопрос, причем в более грубой форме, то на неопределенный ответ Саши о судьбе ее чертова фреша мадам начала пыхтеть, как паровозик из Ромашково. Нестерова поймала себя на мысли, что ей знакома эта быдловатая манера качать права, но лишь когда скандалистка пригрозила позвонить и нажаловаться Диме, все окончательно встало на свои места.

«Точно, истерит, как Петрович», – сделала вывод Саша. Ее не удивило, что гостья была с ним знакома, потому что добрая половина завсегдатаев знали Дмитрия лично. Странно было то, как она этим бравировала. Бывало, что гости жаловались на что-то владельцу лично, а он уже вставлял за это Вове. Но вот такие понты Саша встретила впервые. Она стояла и кивала, как болванчик, и улыбалась, как дура, пока ее отчитывала девчока, дай бог, года на два старше. Злые слезы подкатили к глазам, но Нестерова усилием воли сдерживала их. Саша поймала паузу между предложениями в гневной речи и выдавила из себя:

– Безусловно, это ужасно, что вам не принесли фреш. Соблаговолите подождать еще пару минут, – она развернулась и, даже не спрашивая ничего у Лехи, который все еще зашивался с кофе, отправилась на кухню, где самостоятельно надавила фреша из апельсинов, проклиная чертову стерву и шмыгая носом. Уголком глаза она заметила, что пришла Настя Петрова, а это означало конец жуткой смены.

– За первый отнеси, пожалуйста, – попросила Саша и рванула к спасительному коридору.

– И тебе тоже, привет, – обижено отозвалась Настя, но все же приняла заказ.

Нестерова даже не нашла сил прикурить, только сползла по стене на пол и разревелась. Она старалась плакать тихо, кусая кулаки, чтобы никто не услышал, но ей не повезло. Уже через пару минут послышались шаги, а потом чиркнула зажигалка.

– Держи, – Леха протянул ей прикуренную сигарету. – И не реви.

Последнюю просьбу Саша смогла выполнить только через пять минут. Они с баристой молча закурили по второй, и только тогда Леха заговорил.

– В следующий раз, если видишь, что я зашиваюсь, дави фреш сама или повара проси, хоть Вову.

– Мог бы сразу сказать, – обиженно протянула Саша. – Я, знаешь ли, тоже носилась, как в жопу стрелянный енот.

– Запара, мать ее, – оправдался парень, а потом фыркнул, увидев менеджера, который шел к ним по коридору.

– Курите, звезды? И что мне прикажите с вами делать? – Володя демократично уселся рядом на корточки и тоже прикурил.

– Да брось, Вовк, она ж соска тупая.

Саша вытаращилась на Леху и уже открыла рот, но тот быстро пояснил:

– Да не ты, дурында, а баба эта Димина.

– В смысле, Димина баба? – не поняла Нестерова.

Конечно, ходили разговоры, что Петрович не пропускает ни одной юбки, но ей с трудом в это верилось. Люди всегда болтают, и разговоры нужно делить на десять.

– Ты, дорогуша, только что плюнула во фреш официальной подружке нашего кудрявого босса, – просветил ее Вова.

– Я не плевала, – только и нашлась, что сказать, Саша в ответ на такую новость.

– Зря, – хохотнул Леха. – Я б харкнул. Не выношу эту пафосную шмару.

Владимир ничего не сказал, но весьма красноречиво хмыкнул, туша сигарету. Они еще немного поболтали, а потом каждый пошел сдавать смену. Сашка управилась быстрее всех, ей не требовалось ни снимать кассу, ни прибирать за барной стойкой, а просто переодеться. Пораскинув мозгами, она решила пообедать в кофейне, ведь с самого утра даже чая не глотнула, и так соблазнительно пах свежесваренный борщ для персонала…

Едва она успела открыть крышку и окунуть половник, как к ней подбежала вечерний администратор Татьяна.

– Саша, ты же сейчас домой, там и поешь. Это для вечерних работников и тех, кто целый день.

У Саши аж челюсть отвисла, она бы многое могла сказать, но денек и так выдался не из приятных, и скандалить с очередной крикуньей у нее просто не было сил. Леха, который так же закончил смену, без энтузиазма потянулся в шкаф за заначкой из быстрорастворимой лапши.

«Надо тоже запастись этим дерьмом», – подумала Саша и с урчащим желудком отправилась на выход.

Домой она не собиралась, нужно было прихватить в универе пару книг для ближайших семинаров, которые вряд ли будут прочитаны, но благодаря им совесть заткнется на пару недель. Устроив свой зад на жестком сидении маршрутки, Саша наконец достала телефон в надежде увидеть там смс или пропущенный звонок от Гриши. Но дисплей мобильника был девственно чист, что слегка озадачивало. Птицын даже на парах отвечал ей и даже на менее важные сообщения. Саша снова набрала его номер – гудки без ответа.

Она спрятала мобильный, решив попробовать дозвониться позже. Ее опять одолели мысли о Дмитрии Петровиче. Нестерова представила его рядом с той дамочкой, которая отчитывала ее сегодня, и передернулась. Они ну никак не подходили друг другу. Если бы ей сказал кто-то из девчонок, что эти двое встречаются, она бы не поверила. А вот мужики вряд ли будут чесать языки на пустом месте.

Саша снова вспомнила милашную ипостась своего босса, и как он орал на Владимира. Что из этого игра? Какой он на самом деле? Наверное, деспот бы снюхался с такой, как эта любительница фреша, а вот другой… Почему-то она была уверена, что нормальный, не орущий Дима, не оценил бы такого поведения своей подруги. Скорее всего, Саша хотела, чтобы было именно так, ведь при таком раскладе кудрявый босс оказывался на ее стороне. Она попыталась представить, что бы было, если б Дмитрий, а не Леха, нашел ее в курилке плачущей… Попыталась, но не смогла, потому что толком не понимала, что за человек ее босс. Слишком неоднозначно было его поведение и путало все выводы, сделанные о нем Нестеровой ранее.

Саша увидела в окно свой универ и вышла из маршрутки, прогоняя мысли о работе и обо всем, что с ней связано. Ее ждали два полноценных выходных. На крылечке она повторила дозвон Грише еще дважды, а на третий раз милая тетя сообщила, что абонент не доступен. Вот в этот момент Нестерова перепугалась, как следует. Прибыв в универ, она, минуя библиотеку, отправилась в кабинет, откуда она обычно выходила в интернет потрепаться с Гришкой.

«Если посеял мобильный, то надо проверить почту или ждать в чате», – лихорадочно соображала Саша. Но почта была так же пуста, и в чате знакомого ника не оказалось. Она за зря просидела добрых два часа, отсылая имейлы и бесплатные смски на адрес Гриши Птицына.

В очередной раз к ее глазам подкатили слезы. Нестерова снова набрала номер, который вновь заработал, но ее сбросили уже через два гудка. Она почти выбежала на улицу, прикуривая на ходу и стирая тыльной стороной ладони влагу, которая струилась по лицу. От обиды Саша не понимала, куда идет, она просто сматывалась подальше от универа, где ее могли застукать в таком виде однокашники или просто знакомые. Обида и боль царапали горло, а слезы так и катились по щекам.

Даже такая дура и оптимистка, как Саша, поняла, что Птиц ее просто-напросто продинамил. Словно мало ей было сегодняшнего дерьма, и он решил добить. Словно мало ей было дерьма летом. Словно она не заслужила пару дней каникул с приятелем.

«Почему, он просто не отменил все? Неужели так сложно взять трубку и сказать, что появились внезапные дела?» – терзала себя Саша вопросами, на которые не могла найти ответа.

Она присела на лавочку, вытирая слезы и радуясь только тому, что благодаря лени, не красила на работу глаза, предпочитая поспать пару лишних минут. Ее мысли быстро переметнулись от Гриши к Жене. Он тоже не смог ей объяснить, почему им нужно расстаться, называя те же причины, что и всегда. Расстояние, встречи раз в год, ее учеба и невозможность переезда ближайшие пару лет – все это было и раньше, но они считали эти трудности временными, а любовь – тем, что помогало с ними справляться. Саша снова и снова возвращалась мыслями в прошлое. Она то вспоминала свое увлечение Гришкой, то сравнивала его с Женей. Они были разными, как день и ночь, но в одном похожи: обоим она оказалась не нужна.

Саркастически хмыкнув, Нестерова утерла нос рукавом, закуривая очередную сигарету. Она смотрела, как тлеет тонкая бумага с табаком, превращаясь в пепел.

«Вот докурю и перестану убиваться», – твердо решила Саша.

Но не успела она сделать первую затяжку, как ожил ее мобильник. Он запел из сумки, и Саша с надеждой, что звонит Гриша, начала копаться в многочисленных карманах. Но это был не Птицын.

Нестерова вытаращилась на дисплей, не веря своим глазам. Если он звонил с этого номера, это значит только одно. Приехал. Он здесь