Он моя проблема (СИ)

Глава 28

В каминном зале много картин, охотничьих трофеев и непременный герб с драконом над камином. На антикварном столе графин с коричневой жидкостью, символизирующей виски, и несколько стаканов из толстого стекла. Пока все рассаживаются, Татьяна Сергеевна вкатывает тележку с чайником и чашками, и я помогаю ей сервировать кофейный столик, попутно рассматривая окружающих. Юля Архипова, похоже, вдова покойного сэра Эгертона. Она одета во все черное и мнет в руках шелковый платочек. С Лешей Терентьевым тоже довольно просто — он симпатичный молодой викарий. Он в темном джемпере, черном пиджаке, а на шее жесткий белый воротник священнослужителя. Настя Кулакова, стеснительная розовощёкая девочка из маленького городка, похоже представляет кто-то из богемы. Среди всех дам, ее платье цвета бордо, самое яркое и открытое. Наверное, она актриса или певица. Катя Гусева одета почти так же строго, как я. Только, поскольку на ней небольшая шляпка, я делаю вывод, что возможно, ее персонаж старше. Женя и Денис Богданов явно какие-то знатные дамы, а вот парней толком не разберешь, они просто все в костюмах.

— Вам не кажется, что наши с Богдановым роли перепутаны? — громким шепотом спрашивает у Беляева Ольга.

— Да? Какая досада, — равнодушно отвечает Беляев. — Уже ничего не поделаешь, вы взяли на себя обязательство отыгрывать роль. Но если вы что-то себе напридумывали, имейте ввиду, это произошло случайно, игру составляла Альбина Анатольевна, ваш любимый преподаватель. Я и сам не знаю почти ничего о ваших персонажах. Было бы слишком скучно.

Ольга со вздохом снова усаживается в кресло, автоматически закидывая ногу на ногу, но тут же исправляется. Больше всего ей явно мешают усы, похоже, они колючие и она часто их чешет. А вот Богданов ничуть не выглядит расстроенным и кокетливо обмахивается веером, ухмыляясь во весь рот. Он напоминает мне донну Розу Дальвадорес из фильма, только знатно похудевшую.

Беляев, в смысле, дворецкий Уинстон, откашливается, привлекая наше внимание, и объявляет:

— Леди Роуз Эгертон хочет поприветствовать собравшихся.

Юля Афанасьева перестает терзать платок и встает.

— Дорогие друзья, благодарю за то, что смогли присоединиться к нам в этот… эээ… скорбный день! — она расправляет руками складки на черном платье и старается не смотреть никому из нас в глаза. Как бы Беляев не снизил ей баллы за актерскую игру! — Две недели назад нас постигла скоропостижная утрата, и мой дорогой муж хотел, чтобы на оглашении его последней воли присутствовал каждый из вас. Я рада, что вы смогли приехать так быстро, даже если для этого пришлось переплыть океан. Вы значили для него так много! — она всхлипывает и утирает глаза мятым платочком. — Чарльз, прошу, давайте скорее начнем.

Карен Оганесян, лениво потягивающий пузырящуюся коричневую жидкость из стакана, вздрагивает и неуверенно озирается.

— Адвокат покойного, Чарльз Уитли, — подсказывает Беляев.

— А! — поднимается он. — Это я! В смысле, здравствуйте! — он подходит к письменному столу, ставит на него стакан и собирается продолжить, но к нему подходит Беляев и шепчет что-то на ухо.

Карен пару секунд размышляет, потом начинает хрипеть и падает на пол.

— Боюсь, мистер Уитли мертв, — спокойно сообщает нам Беляев.

Богданов издает визгливый крик и картинно оседает в кресле, изображая обморок. Сидевшая неподалеку Женя бросается к нему и очень натурально бьет его по щекам, приговаривая «Матушка! Матушка!».

Я не готова тратить время на истерики и устремляюсь к трупу. Опускаюсь перед ним на колени и пытаюсь пальцами поднять ему веки, но труп на меня ругается и показывает мне кулак.

— Он действительно мертв! — игнорируя шевеления Оганесяна сообщаю я.

— Молодой леди не стоит так близко смотреть на покойников, — говорит Стас, опускаясь на колени рядом со мной. — Простите, мисс…?

— Стоун, — сухо отвечаю я. — Мисс Эмили Стоун. Я не боюсь покойников, сэр. Мне доводилось работать сиделкой в больнице Святого Варфоломея.

— И, наверное, неплохо разбираетесь в ядах? — с недоброй улыбочкой спрашивает подошедший Демид Ильинский.

— Нет, Сэр. Моей специализацией были судна и перевязки. Я не обучалась медицине.

— Могу я узнать, кто вы? — не отстает от меня Демид. — Вы не похожи на родственницу или друга семьи.

— Я преподаю французский в женском пансионе. И никогда не была знакома с сэром Эгертоном, но неделю назад получила письмо с приглашением приехать сюда из Лондона.

— То есть, вы не знаете, почему он упомянул вас в завещании?

— Не знаю, да и упомянул ли? Возможно, он хотел что-то пожертвовать нашей школе. Покойный был меценатом?

— Пожалуй, да. В последние годы был, — неохотно соглашается Ильинский.

— А почему вы решили, что мистер Уитли умер от отравления, — с подозрением спрашиваю я. — Мистер?

— Гриффин. Томас Гриффин. Я — секретарь сэра Эгертона. И я просто высказал предположение.

— Я согласен с вашим мнением, — кивает Стас. — Покойный упал, выпив виски из бокала.

— Леди Роуз, — обращаюсь я к вдовствующей Юле. — Могу я попросить ваш платок?

Она дает мне платок, я оборачиваю им стакан и осторожно нюхаю. Пахнет колой.

— Я не чувствую запаха миндаля, — сообщаю я Стасу.

— То, что мышьяк имеет запах миндаля — это миф, — уверенно отвечает Самойлов. — Да и смерть от мышьяка не бывает мгновенной. Господа, кто-то еще пил виски?

Леша, Денис и Ольга поднимают руки.

— Перед виски покойный пил чай, — подает голос Женя. — Вот его чашка стоит.

Стас подходит к столику и заглядывает в чайник.

— Я подозреваю, в этом доме нет раствора железного купороса? — спрашивает он Беляева. — Чай достаточно светлый, можно было бы провести видимую реакцию. Но я все-таки рискну предположить, что в чае цианид.

Ничего себе у него познания в химии! Ну да, цианид действует быстро и очень популярен в детективах.

И, кажется, мне конец. Потому что единственным человеком, кроме Карена, кто пил этот чертов чай, была я.