Он тебя проспорил

Глава 16 Арман

Хлесткий удар почти отрезвляет меня. Но это не приносит облегчения. Наоборот, злость накрывает меня и только усиливает возбуждение.

Я хочу ее. Хочу так, что готов нарушить все возможные запреты и обещания. И я сделал бы это, если бы не официант.

Он спасает ее от наказания. Наказания за пощечину. За то, что она встала между мной и другом. За мое желание.

Стиснув зубы, со всей силы разбиваю бутылку об пол и выхожу из номера.

Но это не конец, Лисова. Далеко не конец.

Я увидел ее впервые год назад, когда она пришла в компанию на практику. Молоденькая, худая девочка с голубыми глазами и рыжеватыми волосами. Заметно отличалась от остальных.

Взгляд в пол и неуверенная походка.

Она ответственно выполняла все поручения. И в те редкие моменты, когда наши взгляды встречались, в ее глазах был лишь испуг.

Я заметил, что она сторонилась коллег-женщин, не бегала на перекуры и не флиртовала с коллегами-мужчинами.

Я прожил в Москве чуть больше десяти лет. И такое поведение сильно удивило меня.

Обычно те, кто приходил на практику в мой отдел, в открытую флиртовали. Порой не стесняясь в предложениях.

Но Лисова была другой. Я сам много раз намекал ей, что не прочь продолжить наше общение вне офиса. Но она упорно не замечала намеков. Или делала вид, что не замечала.

И этим злила меня еще больше.

В тот год период ее практики пришелся на декабрь и она вместе с остальными практикантами поехала на корпоратив со всей компанией.

Весь вечер я наблюдал за ней. С удовольствием отмечая, что она не отказывала коллегам во взаимных тостах. И ей понадобилось совсем немного, чтобы перестать контролировать себя.

Она уже заливисто смеялась, закидывая голову назад. Блуждала затуманенным взглядом по залу.

А когда она встала и направилась к себе в комнату, иногда опираясь рукой о стену в коридоре, я пошел следом.

Я ждал этого момента.

По полутемному коридору я шел за ней тихо, чтобы не напугать раньше времени, и, только мы завернули за угол и скрылись от посторонних глаз, схватил ее и прижал к стене. И сразу же, не давая опомниться, впился в ее губы.

Я не видел ее глаз, но всем телом ощущал испуг. Он сковал ее и она послушно следовала моим движениям.

И вот тогда я понял, что все эти дни ждал этого поцелуя. Возможности прикоснуться к ней.

Наверное, я трахнул бы ее тогда. Я хотел этого, а значит получил бы. Все ближе и ближе я оттеснял ее к двери в ее комнату. Мои руки уже сминали упругую грудь, а член больно упирался в шов джинс.

Но тут раздался телефонный звонок. Оторвавшись от Лисовой, но не отпуская ее, прижимая коленной к стене, я взглянул на экран.

Звонил отец. Я не мог не ответить. Снял трубку и отошел по коридору.

А когда вернулся, Лисовой уже не было. И тогда я опять почувствовал злость. Мои планы были разрушены.

Я проклинал ее. Но не переставал хотеть.

Встретившись с ней на следующее утро, я понял, что она ничего не помнит. За завтраком в ресторане гостиницы она пила только минералку и постоянно хваталась за голову.

И тогда я впервые подумал, что ни к чему хорошему эта одержимость не приведет. Поэтому она не должна остаться в компании.

Я сделал все возможное, чтобы ее не взяли на работу. Но Антон был другого мнения. На собеседовании я впервые увидел, как он на нее смотрит! И все понял.

После собеседования я прямо спросил Антона, хочет ли он ее трахнуть. Он рассмеялся в ответ и, ухмыляясь, сказал, что сделает это, и предложил спор. Я сразу же согласился. Потому что верил, что Лисова не такая. Она не уступит Антону. Останется верна себе.

А она оказалась такой же, как все…

Мы часто спорили с Антоном. Кто первый трахнет ту или иную практикантку. Почему именно их? Потому что с ними было легко расставаться. Просто говорить отделу по работе с персоналом, что Маша, или Оля, или Лена не справляются. И их практика быстро заканчивалась.

Это была наша с ним игра. Легкое развлечение среди серых будней.

И вот таким развлечением стала Лисова.

И она не устояла перед Антоном. Правда, надо заметить, что протянула она дольше остальных.

Когда Антон пришел однажды утром ко мне в кабинет и сообщил, что я проиграл спор, я был готов смахнуть все со стола и одним ударом уложить его на него.

В тот вечер я напился, поехал в клуб и там в туалете трахнул какую-то девку. Она сопротивлялась. Но мне было все равно. Я просто заткнул ей рот и нагнул возле стены. Я представлял, что так я мщу Лисовой. Моя немая, известная только мне месть.

Я обнаружил, что девчонка плачет, только когда кончил и отпустил ее. Глядя на ее слезы и слушая ее всхлипы, я не почувствовал ничего. Ничего кроме злости. Легче мне не стало. Я сунул девчонке в руку пару купюр и просто сбежал из клуба.

Я был зол. Вымещал злость на подчиненных. На девках, которых снимал в клубе.

Но моя злость вскоре сменилась слабой надеждой.

Теперь Лисову можно было увольнять. Спор произошел. Каждый получил свое. Антон выиграл. И я мог бы ее забыть. Хотя бы попробовать.

Но у Антона опять было другое мнение на этот счет.