Она умеет смеяться

Балом правит закон подлости

Мое утро начинается с улыбки. Второй месяц, каждый день, я поднимаюсь, иду к зеркалу и с минуту просто улыбаюсь. Натянуто, без эмоций, здорово напоминая самой себе социопата. Или маньяка. На самом деле, это всего лишь нелепая попытка вернуть себя к жизни, прожить еще один день и не свихнуться. Не помню дня, чтобы этот фокус сработал, подкинув эндорфинов, но выбирать особенно было не из чего.

Мать захотела свадьбу. И поскорее, решив, что в сорок один быть невестой не стыдно, а вот в сорок два – уже перебор. Носится с организацией, то и дело названивает, почему-то решив, что мне есть до этого какое-то дело. Или что мы внезапно стали подругами. По правде, я и идти-то не хотела. Я с женихом ее спала, неловко как-то… Не нарочно, разумеется, я попросту не знала, что они вместе и довольно давно, и меня до сих пор выворачивает от одной мысли, но сути дела это не меняет.

Мать захотела свадьбу, а подруга захотела сшить свое первое свадебное платье. И сегодня первая примерка, на которой мне непременно нужно быть. Восторгаться и сиять тульским самоваром. Впрочем, мне и так нужно было заехать в салон на несколько часов и посидеть над бухгалтерскими отчетами, ведь скоро закрытие года и все должно выглядеть кристально чистым. Не являясь таковым.

Салон дизайнерских вещей мы с друзьями открыли больше четырех лет назад и прошло лишь два месяца с того момента, когда я перестала делать вид, что понятия не имею, чем они там на самом деле занимаются. Без сожаления попрощалась со своей невинностью перед законом и с головой ушла в мир опасных психов и поддельных документов. Леночка у нас мастер на все руки, и платья шьет такие, что закачаешься, и паспорта от настоящих не отличить. Конечно, тут дело больше в оборудовании и связях, а за это ответственен ее брат, Арсений. На мои хрупкие плечи с самого открытия легла бухгалтерия, а два месяца назад я впряглась в связи с общественностью, открыв в себе талант выходить сухой из воды и легко находить общий язык с отморозками. Правда, у всего этого был один существенный минус – приходилось довольно много общаться с Игорем, будущим супругом моей матери. Называть его как-то иначе язык не поворачивался. Но он был, фактически, моим шефом на новой должности, занимался клиентами посолиднее и по-отечески раздавал советы, каждый раз вызывая приступ острой зубной боли.

Зазвонил рабочий телефон, я подняла трубку и довольно долго молчала, прежде чем услышала дрогнувший женский голос:

– Линда?

– Слушаю, – ответила строго.

– Мне нужны… – промычала невнятно женщина, но тут же поправилась, хотя я была готова ответить дежурное «вы ошиблись», как поступала каждый раз, когда клиент начинал слишком много болтать, – мне нужно доставить пакет документов по адресу.

– Стоимость услуг указана на нашем сайте, – залепетала сладким голоском, – вы ознакомились?

– Да, – ответила решительно, – экспресс-доставка.

– Пожалуйста, продиктуйте Ваш адрес, – взяла блокнот из сумочки и приготовилась писать. Когда закончила, пропела: – Курьер уже в пути, всего доброго, до свидания.

– До свидания, – ответила растерянно, и я повесила трубку.

Раньше связным был некий Куманов. Игорь придумал дикую схему с новой личностью, мрачными местами для передачи денег и информации, не сообщил даже Арсению, как тот выглядит, и в итоге меня несколько раз чуть не убили. И тогда я придумала свою. Зарегистрировала фирму, все как полагается, с бухгалтерией, налогами и прочей бюрократией. Со своим штатом, на сегодняшний день состоящий из двух курьеров. У нас даже сайт имеется, ценник средний по рынку, но, если прибавить три нуля – получаем стандартный пакет документов. За срочность – надбавка, все прозрачно и ясно, нужно лишь знать, что первым разговор начинает звонивший. И вопрос очень прост. Это Линда?

Поначалу Игорь напрягся с этой затеи. Слишком опасно, слишком открыто, но, по факту, не опаснее встречи в укромном местечке. Да и курьеры у меня, скажем прямо, отбитые на всю голову. Впрочем, я тоже хороша, как выяснилось.

Итак, курьер выезжает по адресу и забирает данные и полную оплату. Только так, никак иначе. Не хочешь – не бери, дело твое. Этот простой шаг исключил возможные нападения при передаче готового пакета. Смысла убивать курьера, забирающего данные, так же никакого, даже конкурентам: уйдет один, придет другой. Выследить, куда уйдет пакет, невозможно: курьер всегда едет в типовой многоквартирный дом в спальном районе. Но смельчаки, а таких за два месяца набралось трое, решившие проверить, что же там в этой таинственной квартире, натыкались лишь на голые стены. Это квартира моей бабушки, любой, кто хочет, может выяснить по ИП, что я открыла, и кто я такая, и где прописана, а значит, сомнений в том, что квартира нужная, но в ней пусто, нет. Мы даже специально повесили камеру напротив входной двери, прикрутив ее прямо к стене на два самореза, чтобы видеть их растерянные рожи. Курьер просто оставлял пакет в квартире, даже дверь не запирал, просто швырял в коридор вместе с деньгами. Самые настырные оставались следить за квартирой, но это приводило лишь к тому, что их заказ попросту не выполнялся. Возможны были разные ситуации, мы много всего успели придумать гипотетического, но, по факту, всем нужно было лишь одно – готовые документы, которые передавала лично я. Просто оставляла на лавке, когда рядом подсаживался некто и называл номер заказа, полученный от курьера. Одна и та же лавка ровно через указанный на сайте промежуток времени.

Конечно, меня страховали. Один из двух моих курьеров, которые доказали, что им можно верить. Но, если по-честному, инстинкта самосохранения мне при рождении явно недодали.

Я бросила беглый взгляд на часы, засекла время и отправила адрес Пашке, сегодня была его смена принимать заказы. У нас сутки с момента звонка на выполнение и, чем быстрее он заберет данные, тем больше шансов у Лены поспать.

– Серьезно? – лениво потянулся Пашка в моей постели, а я хмыкнула, не оборачиваясь и продолжая прихорашиваться у зеркала. – Как на счет «доброе утро, любимый»?

Девушка без тормозов

– Ты дома? – Паша вывел меня из транса телефонным звонком.

– Нет, еще в салоне, – ответила, продолжая усиленно трудиться над бухгалтерской программой, старательно заполняя голову цифрами.

– Ты в курсе, что час ночи уже? – спросил осторожно.

– Теперь в курсе, – сказала со вздохом и откинулась на стуле, потерев глаза.

– Я заберу тебя, – сказал тоном, не терпящим возражений.

– Сама, – отмахнулась вяло, – хочу пройтись.

– И в каком сугробе потом прикажешь тебя искать? – проворчал недовольно. Дверь распахнулась и в проеме показалась голова Арсения.

– О! – воскликнул, появляясь весь. – Очухалась.

– Тут Сеня, – сказала в трубку.

– Да я уж понял, – буркнул и отключился.

– Я раз пять заглядывал, – хохотнул друг, по привычке усаживаясь на стол, – взгляд – стекло, руки на клавиатуре, я даже звать не стал. Что там у нас, труба?

– Да нет, все стандартно, – я равнодушно пожала плечами и зевнула.

– Ленка видела кто тебя привез вечером. Неожиданно и ожидаемо. Но ты какая-то не слишком веселая.

– А чему мне радоваться? – прыснула зло. – Сестра беременна.

– Твою ж мать, – поморщился Сеня, – ситуация. И как будешь ее решать?

– Я?! – удивилась и опешила одновременно. – Никак, Сень. Ну, может напьюсь. Завтра, с утра документы везти. Лена тут?

– Дома, но все сделала. Я ждал, когда ты вернешься к жизни, чтобы передать.

– Тогда, выходит, кто-то останется без новенького паспорта, – посмеялась, но получилось мрачновато. Арсения слегка перекосило, он тут же сменил тему, спросив невинно:

– Ну что, к тебе?

– Сень, я пешком, – вздохнула, не желая слушать его шуточки.

– С документами и ночью? – скривился, поднимаясь. – Ехать пять минут, больше разговоров.

С документами выходить из салона без сопровождения действительно не стоило. Предполагается, что я забираю их в банковской ячейке, куда заезжаю каждый раз перед передачей. Но и с сопровождающими вышел перебор. Мы вышли с Арсением и увидели на парковке еще две машины. Ростислава, который, похоже, даже не уезжал и уже не скрытничал, и Павла, притащившегося на случай, если Арсения я пошлю на все четыре стороны и тот охотно пойдет, потому как напрягаться, вообще-то, не любил.

Я раздраженно выдохнула и отправилась пешком, проигнорировав всех. Ростислав вышел из машины и отправился за мной на своих двоих, но подходить не решился, отлично зная, что эта прогулка закончится в моей постели, Павел тихим ходом ехал рядом, мешая редким водителям, а Арсений, сообразив, что ему вновь ничего не обломится, отправился домой. Стоять в очереди он тоже не любил. В лифт я зашла вместе с Пашей, хмурым и молчаливым, с ним же дошла до двери, открыла ее и посмотрела выразительно.

– Да понял, понял… – проворчал и пошел обратно, а я наконец-то осталась одна.

В душе еще осталась надежда на светлое будущее, но я отлично знала, что она лишь приумножит грядущее неизбежное разочарование. Надо было воспользоваться моментом и провести с ним хотя бы одну ночь. Хотя бы почувствовать, каково это, а не представлять бесчисленное количество раз.

– Ты жалкая, – сказала самой себе вслух, поморщившись. И с этой мыслью уснула и проснулась.

Тяжело оторвала голову от подушки, долго умывалась ледяной водой, пытаясь придать себе приличный вид и хоть немного уменьшить припухлость век, с поставленной задачей не справилась, плюнула на все, оделась и спешно покинула квартиру, поняв, что опаздываю. Павел уже поджидал меня на парковке, поздоровался кивком и сел в свою машину, а я в свою, вставив гарнитуру в ухо.

– Привет, – бросила хмуро, набрав его. – Ты же понимаешь, что мы не встречаемся, да?

– Само собой, – фыркнул возмущенно, – но это не мешает мне хотеть свернуть ему шею.

– А у меня, походу, племяшка будет. Или племяш, как повезет.

– У тебя своеобразные представления о везении, – пробубнил недовольно. – Можно я хотя бы ему зубы выбью, а? Смотреть тошно, как ты убиваешься.

– Не смотри, – хмыкнула иронично.

– А на кого мне глаза пялить? На Эмирчика?

– Не знаю, найди себе кого-нибудь.

– Да есть тут одна на примете… – фыркнул внезапно, а я оживилась:

– Кто такая? Я ее знаю?

– Лучше, чем я, – вздохнул так тяжело, как будто сам себе не верил.

– Надеюсь, это не моя мать, – ужаснулась, а он заржал в трубку:

– Нет, но должен признать, она чертовски привлекательная дамочка.

– Фу, – поморщилась брезгливо, а он вновь хохотнул и затих. – Ты шутишь, – заявила уверенно, поняв, что кроме как о Лене, говорить он больше ни о ком не мог. – Шутишь ведь?

– Если бы, – протянул понуро. – Так что мы с тобой в одной лодке, дорогуша. Мне также ничего не светит – не того полета птица. Ладно, двигай, я рядом.

Я остановилась у обочины и пошла в парк, сев на вторую от входа скамейку. До передачи оставалось всего пара минут, но забирать документы никто не спешил. Через двадцать минут я поняла, что, если не встану, останусь тут, просто-напросто примерзнув к лавке, поднялась и вернулась в машину, стуча зубами от холода. На самом деле, такое уже случалось. Липовые документы заказывают не просто так, кто-то отправляется на тот свет раньше, чем успевает их забрать, и встревоженный голос женщины, которая их заказывала, довольно однозначно говорит о том, что что-то случилось. Влезать было не в наших правилах, документы хранили в сейфе в салоне с неделю, потом просто сжигали, но на этот раз появилось неприятное предчувствие. Во-первых, женщины звонили не часто. И, как правило просто потому, что их дружки боялись лишний раз высунуть нос из дома. Во-вторых, все же забирали.

– Не нравится мне это, – вздохнул Павел, набрав мне.

– Взаимно, – ответила хмуро, – вчера все было как обычно?

– Не совсем. Открыла молодая девушка, сильно нервничала, но это херня. Я услышал шорох в соседней комнате, напрягся, а она отмахнулась, мол, кошка опять на стол залезла. Какая, к черту, кошка? На дверной ручке на кухню висел детский слюнявчик. Розовый, со слоном и желтым воздушным шаром.