Опасные чары

Глава 5

В среду после бессонной ночи Джули чувствовала себя совершенно разбитой. Девушки в магазине заметили ее бледность и нервозность, которая проявлялась в порывистых движениях, но воздержались от каких-либо реплик, за что Джули была им благодарна. Она понимала, что девушки сгорают от любопытства, однако приписывали ее состояние ссоре с Полом. Через третьих лиц Донне стало известно, что Джули дважды отказалась от свидания с ним, и подруги видели в этом причину ее раздражения. Девушки вполне серьезно каждый день ожидали их примирения и даже помолвки. Но как все это было далеко от истины!

В тот же день вечером Джули решила с работы отправиться прямо к Саманте, как она уже неоднократно делала раньше, о чем по телефону предупредила родителей. Какое облегчение побыть с человеком, который знал о ее связи с Мануэлем, перед кем не нужно притворяться, уклоняясь от вопросов и неловко отмалчиваясь.

Поужинав, Бенедикт, Саманта и Джули перешли в гостиную, где, устроившись в удобных мягких креслах возле бутафорского камина, не спеша пили кофе. В комнате там и сям были расставлены незаконченные картины и, необходимые художнику принадлежности. Было тепло и уютно, и Джули заметно успокоилась.

Некоторое время Бен с задумчивым видом смотрел на нее, а потом сказал:

— Сам говорила мне, что ты знакома с Мануэлем Кортесом?

— Это правда, — вздохнула Джули. — А ты его знаешь?

— Боже праведный, конечно, нет! Но мне любопытно, как ты с ним познакомилась… Джули, дорогая, я смотрю на все глазами художника, и мне кажется, что у Мануэля Кортеса такое лицо, которое я охотно перенес бы на полотно. В нем что-то есть, в его лице… Мне трудно описать это словами, но я мог бы изобразить его как конкистадора… или, возможно, тореадора! Кто знает! Но ты, конечно же, не могла не заметить исходящее от него обаяние; или, быть может, это только напускное, предназначенное для сцены?

— Бен! — вмешалась Саманта. — Обязательно ли касаться этой темы? Ведь я просила тебя…

— Не беспокойся, Саманта, — улыбнулась Джули. — Я не упаду в обморок, ничего подобного.

В действительности Джули хотелось говорить о Мануэле. Разговор помог бы смягчить душевную боль, терзавшую ее весь день.

Днем она тешила себя несбыточной надеждой, что Мануэль, возможно, как-то даст о себе знать. Ведь ему в конце концов известно, где она работает и где живет. И если он по каким-либо причинам не мог приехать сам, то есть Хосе. Но теперь стало ясно, что у него не было подобных намерений.

— Я в самом деле заметила то, о чем ты говоришь, — проговорила Джули, обращаясь к Бенедикту. — Я встречала несколько красивых мужчин, но у Мануэля есть что-то большее, чем просто привлекательная внешность, и, мне кажется, ты прав. Какое-то превосходство. — Джули сдвинула брови. — Ему пришлось нелегко в жизни. Но он победил. Возможно, теперь все это его тяготит.

— На меня он не произвел такого впечатления, — состроила гримасу Саманта — Он всегда казался мне скорее слишком самонадеянным.

— Бесспорно, это у него есть, — сказал Бенедикт серьезно. — Но, безусловно, чрезвычайно трудно человеку его происхождения стать знаменитым в столь молодые годы.

— Ну, ты нагоняешь на меня тоску, — заметила Саманта, — И тебе совершенно не нужна модель для картины, о которой ты толкуешь. Уже достаточно изображено на полотнах высокомерных испанцев с властными лицами.

Бенедикт добродушно покачал головой.

— Дорогая, не говори глупости. Каждая картина, которую я создаю, — мое творение. На ней моя подпись, и она до известной степени отражает мою индивидуальность. Я пишу так, как вижу натуру, и мне хотелось бы написать портрет Кортеса.

— Ну, что ж, тебя ждет разочарование, — объявила Саманта с усмешкой. — Завтра он отбывает в Соединенные Штаты. Читала в вечернем выпуске «Стандарта». Так что у тебя ничего не выйдет!

Вся кровь отхлынула от лица Джули. Она почувствовала, как холодная когтистая лапа больно сдавила желудок. Простые слова Саманты причинили ей страдания. Это неправда! Такое не может случиться с ней! Он не оставит ее, не сказав больше ни слова! Джули была рада, что в слабо освещенной комнате Бенедикт и Саманта не заметили произошедшей с ней перемены. Она бы не вынесла их сочувствия. Тем невыносимее ей было думать о необходимости в этот вечер вернуться домой и продолжать прежнюю жизнь, будто ничего не произошло.

— Еще кофе? — спросила Саманта, и Джули кивнула. Кофе и сигареты, возможно, дадут ей силы уйти из этой квартиры, не расплакавшись. Можно ли поверить, что всего две недели назад она воображала себя свободной, счастливой и довольной? А будущее представлялось ясным и безмятежным? Как было неразумно с ее стороны испытывать судьбу подобным образом!

В четверг в вечерней программе телевизионных новостей Джули имела возможность увидеть, как Мануэль садился в самолет в лондонском аэропорту. Комментатор сообщил, что сеньор Кортес вынужден отменить запланированные на эту неделю выступления в связи с болезнью, но что он надеется вернуться еще до конца года и выполнить условия контракта.

Было мучительно видеть, как он, стройный и смуглый, в светлом костюме, поднимается по трапу, оборачивается и машет толпе, своим поклонникам, собравшимся проводить его. И вместе с тем было чудесно вновь представить себя в его объятиях, вспомнить приятную теплоту его тела, требовательное прикосновение губ. Не имело смысла уверять себя в том, что у него отсутствовали по отношению к ней благородные намерения — какое старомодное выражение! Ведь встреча с Мануэлем — это всего лишь эпизод в ее биографии, который быстро приобретет черты нереального, и чем быстрее она примирится с этим фактом, тем лучше.

Пол Баннистер, который совершенно ничего не знал о связи Джули с Мануэлем Кортесом, быстро занял прежнее место в ее повседневной жизни, а мать с самого начала не задавала ненужных вопросов, когда стало ясно, что Джули больше не встречается с другими мужчинами. Саманта была единственным человеком, знавшим подлинную ситуацию, но и она избегала затрагивать эту тему.

Через три недели Джули убедилась, что ее жизнь вошла в прежнюю колею. Лишавшее душевного равновесия влечение личности Мануэля ушло в прошлое, Пол вновь начал казаться весьма приятным молодым человеком, и Джули нашла, что если, находясь в обществе Пола, она делала над собой усилие, то практически могла изгнать из головы всякие мысли о Мануэле. В конце концов она была еще очень молода и с присущей юности энергией старалась преодолеть уныние и пессимизм, которые могли только испортить ей жизнь и разрушить ее красоту.

Приближалось Рождество, и магазины усиленно украшались рождественской символикой. Пол и Джули ходили на танцы и молодежные вечеринки, договаривались о порядке празднования Рождества.

Намечалось, что Джули и Пол проведут этот день с Бенедиктом и Самантой, а их родители соберутся отдельно. Как заявила Джули, по ее мнению, Саманта поступит неразумно, созывая гостей на Рождество, когда, по подсчетам, двадцать девятого декабря ей родить, но Саманта лишь рассмеялась и, пожав плечами, ответила, что не думает проводить этот день в мрачных размышлениях о предстоящих родах. Отговорить ее не удалось, и Джули махнула рукой. В конце концов, если что-то произойдет, когда они будут в квартире Барлоу, она сможет чем-то помочь Саманте.

Но так уж вышло, что ребенок не стал ждать и родился в сочельник — девятифунтовый крепыш — и Саманте пришлось провести Рождество в родильном доме «Сент-Дэвид».

В праздничный день Джули отправилась в больницу навестить Саманту и там же впервые увидела новорожденного. Вглядываясь в крошечное личико ребенка, она почувствовала, как у нее больно кольнуло под ложечкой, а когда на удивление сильные тонкие пальчики ухватили ее за руку, ей показалось, что они сжали ее сердце. «Как чудесно, — подумала Джули, — выйти замуж за любимого человека и родить от него ребенка».

Она вздохнула, и Саманта, отвернувшись от чтения поздравительных телеграмм, спросила:

— В чем дело, голубушка? Прошло более шести недель с тех пор, как Кортес улетел в Соединенные Штаты. Ведь ты уже наверняка перестала думать о нем!

Джули выпрямилась и шевельнула плечами.

— Иногда я завидую тебе, Сам, — откровенно призналась она. — У тебя все, что можно пожелать. Ты, должно быть, ужасно счастлива.

— Конечно, — пробормотала Саманта удовлетворенно, но с тревогой посмотрев на подругу. — Джули, почему тебе не выйти замуж за Пола и покончить с этим? Когда ты станешь замужней женщиной и обзаведешься собственными детьми, ты забудешь Мануэля Кортеса.

— Ты полагаешь? — проговорила Джули с сомнением. — Саманта, какая польза от того, что я обману Пола и выйду за него замуж, а через несколько лет окажется, что я хочу развода.

— Да, ты права, — вздохнула Саманта. — А быть может, тебе просто необходимо сменить обстановку. Почему бы не найти другую работу? Начать нянчить детей? Ты ведь всегда уверяла, что такое занятие было бы тебе по душе. Или поступи на курсы медсестер. Их, как ты знаешь, всегда и всюду не хватает.

— Ах, не говори глупостей, — улыбнулась Джули, тряхнув головой. — Со мной все в порядке. В самом деле. Вероятно, я все-таки выйду замуж за Пола, когда-нибудь, но не теперь. У меня нет желания связывать себя так скоро.

— Если бы Пол был тем человеком, который тебе нужен, уже завтра не показалось бы слишком быстро, — заметила Саманта, но Джули сказала, что подобные размышления не имеют ничего общего с реальностью.

— Гмм-м. Возможно, ты права, — пожала плечами Саманта и сменила тему разговора.

К Рождеству Пол купил Джули серебряный браслет филигранной работы с миниатюрными подвесками — амулетами. Сперва Джули не знала, следует ли ей принять от него такой подарок, но его искренняя радость при виде ее изумления заставила отбросить всякие сомнения, и она тепло поблагодарила его, обняв за шею и слегка коснувшись губами его губ.

Джули подарила Полу несколько долгоиграющих пластинок, и днем на Рождество, когда родители Джули отправились в гости к Баннистерам, они слушали записи, уютно растянувшись на ковре.

Джули чувствовала себя очень спокойно, и потому потрясение было тем сильнее, когда она услышала, как Пол ласково проговорил:

— Джули, почему бы нам не пожениться уже этой весной? Ничто нам не мешает. Я достаточно зарабатываю, чтобы снять приличную квартиру для нас двоих, и мы можем быть всегда вместе.

Джули быстро перевернулась на живот.

— Пол, я… — она неловко замолчала. — Пол, ты знаешь, что ты мне нравишься, но любовь… Насчет ее я еще не уверена!

Положив ей руку на плечи, Пол повернул Джули лицом к себе.

— Не уверена? Почему? В чем проблема? Мы ведь знаем друг друга достаточно хорошо, чтобы откровенно обсуждать подобные вещи.

— Вероятно, это так, — проговорила Джули нерешительно. — Пол, у тебя когда-нибудь… Я хочу сказать… у тебя когда-нибудь была любовная связь с другой женщиной? О, я не так выразилась! — Джули покраснела, заметив изумленный взгляд Пола. — Пол, скажи откровенно: ты когда-нибудь желал женщину, не имея намерения жениться на ней?

— Джули! — Пол внезапно сел прямо.

— Итак, каков будет ответ? — вздохнула Джули. — Послушай, Пол, ты, конечно, понимаешь: я спрашиваю не из праздного любопытства.

— Тогда почему ты спрашиваешь?

— Для меня важно знать.

— Хорошо, если так, — пожал плечами Пол. — Если ты хочешь знать, я увлекался другими женщинами, но только до нашего знакомства. С тех пор, как мы встречаемся, меня никто другой больше не интересует… Но почему? Может быть, ты? — нахмурился он.

Джули покраснела.

— На твой вопрос нелегко ответить, — честно призналась она. — Наши отношения были всегда такими… такими… ну, товарищескими, что ли, и последнее время одна мысль не покидает меня: не внушили ли мы себе что-то, чего на самом деле вовсе нет.

— Джули! — воскликнул Пол. — Я всегда был уверен в моих чувствах к тебе!

— Что вселяет в тебя подобную уверенность? — спросила Джули.

— У нас одинаковые вкусы, мы оба любим домашний уют, тянемся к семейной жизни. Словом, у нас много общего…

— Но разве этого достаточно для любви? Я хочу сказать, что для домашнего уюта и счастливой семьи одной дружбы между двумя людьми мало. Как ты можешь быть уверен, что мы будем вдвоем счастливы?

— Право, Джули, — заметил Пол с досадой. — Тебе сегодня почему-то нравится играть на нервах! Должно быть, сказывается херес, который мы выпили за обедом. Ты никогда прежде не говорила в такой манере. И я больше не желаю обсуждать эти проблемы.

Джули сидела сгорбившись, опустив плечи. Она настаивала не из упрямства; если ей предстояло выйти замуж, она хотела, чтобы это было навсегда, чтобы позднее не пришлось добиваться развода из-за взаимной неприязни. Ее родители и после двадцати пяти лет совместной жизни продолжали любить друг друга, и Джули решила, что ее брак должен быть таким же. Мысль о замужестве с Полом преследовала ее как какой-то кошмар, и она ясно осознавала, что сотрясались сами основы ее спокойного и беззаботного существования.

— Обязательно сегодня тебе было нужно затевать этот разговор, — проговорил Пол, поднимаясь с ковра. — Я предупредил своих родителей, что сделаю тебе сегодня предложение, и они, конечно, не удержались и поделились этой новостью с твоими отцом и матерью.

— Пол! О Пол! Тебе не следовало этого делать!

— Но почему? Почему? Откуда мне было знать, что ты станешь вести себя как великовозрастная школьница? Полагал, что ты так же к этому стремишься, как и я.

— О Пол, — сказала Джули, покачивая головой. — Сейчас я не могу ответить на твое предложение. Возможно, что-то случилось со мной, возможно, я со временем преодолею это состояние, но в данный момент я не могу выйти за тебя замуж. — Она взглянула вверх на Пола. — И пожалуйста, если ты чувствуешь, что не можешь с этим примириться, то давай расстанемся раз и навсегда. Было бы неправильно с моей стороны заставлять тебя ждать, пока я приду к какому-то решению. Ты должен жить полнокровной жизнью, и я не обижусь, если ты теперь уйдешь.

Пол на мгновение крепко сжал губы.

— Джули, — начал он. — О Джули, я не хочу разрыва. Для меня другой девушки не существует, ты это знаешь. Я предпочитаю ждать.

Джули стало жаль его. Она вскочила и, подхватив Пола под руку, проговорила:

— Пол, я чувствую себя ужасно! Мне так хотелось бы ответить тебе согласием.

— Нужно пока повременить, — заметил Пол ласково, уже с большей уверенностью. — Все образуется, я не сомневаюсь.

Джули кивнула, но его уверенности у нее не было. Она искренне сожалела, что она и Пол посетили тот злополучный танцевальный вечер и она познакомилась с Мануэлем Кортесом. Тогда он не смутил бы ее душу, и она следующей весной вышла бы замуж за Пола и через год уже имела бы собственную семью, довольная тем, что выполнила женское предназначение.

Пол нагнулся и поцеловал ее, и Джули ответила горячее, чем когда-либо прежде. Все наладится. Непременно наладится.

Саманта пролежала в больнице три недели. И за это время она и Джули возобновили прежнюю тесную дружбу, которая несколько ослабла после того, как Саманта вышла замуж за Бенедикта. Поглощенный своими творческими замыслами, Бенедикт много трудился и не мог приходить в больницу так часто, как хотелось бы Саманте. Она все больше и больше привязывалась к Джули, что в свою очередь давало Джули предлог реже встречаться с Полом. Саманта слышала о предложении Пола и о колебаниях Джули и изо всех сил старалась найти приемлемый выход из запутанной ситуации.

— Черт бы побрал Мануэля Кортеса, — сказала она однажды вечером к концу своего пребывания в родильном доме. — Он — настоящая проблема, не правда ли?

— Видимо, так, — вздохнула Джули.

— Знаешь, что я думаю? — сдвинула брови Саманта. — Я думаю, тебе нужно вновь встретиться с Мануэлем Кортесом и рассеять этот миф относительно его мужских чар, загадочной натуры и возбуждающего влечения. Сколько раз ты была вместе с ним? Четыре раза? Ну, подумай-ка сама, ты не могла хорошо узнать его за столь короткое время. Хочу сказать: человеку свойственно придавать чрезмерное значение таким событиям и ситуациям, которые пришлось пережить тебе, и я не сомневаюсь: его появление этаким очаровательным американцем вскружило тебе голову.

— Саманта! Ты знаешь, что это неправда. Ведь даже Бенедикт отметил то особое очарование, которое от него исходит. Ах, давай не будем больше говорить о нем.

И потом несколько недель они не упоминали Мануэля Кортеса в своих разговорах. Но однажды вечером в конце января Саманта сообщила Джули волнующую новость.

— Тебе, дорогая, никогда не угадать! — воскликнула Саманта. — Бену предложили прочитать шестинедельный цикл лекций в одном из калифорнийских университетов. Разве это не чудесно? Они берут на себя все расходы, и мы, то есть я и наш мальчик Тони, можем сопровождать его.

— Как замечательно! — заметила Джули, искренне радуясь за подругу. — После рождения ребенка вам только этого и не хватает.

— Да, ты права, — сказала довольная Саманта взволнованно, хитро посматривая на Джули. — Ты согласилась бы поехать с нами?

Джули чуть было не разинула рот от изумления.

— Я? — наконец с трудом выговорила она. — У меня нет денег на подобную поездку!

— Знаю, но мне кажется, что ты могла бы взять отпуск и за это время немного потрудиться. Мне нужен кто-нибудь, кто присматривал бы за ребенком, когда мы с Беном будем отлучаться, кроме того стирать пеленки и тому подобное. Ты ведь всегда повторяла, что хотела бы ухаживать за детьми. Перед тобой возможность попробовать.

Приложив ладонь к горлу, Джули медленно качала головой.

— Звучит заманчиво, — откровенно призналась она, — но я не могу. Я хочу сказать, что не имею ни малейшего представления, как обращаться с малышами.

— И я не имею, но ты бы быстро научилась. И еще. Я бы предпочла тебя, чем какого-нибудь чужого человека. Может быть, ты все-таки подумаешь?

Джули вновь покачала головой.

— Извини, Саманта, но все это как-то нереально!

— Почему же? Мы могли бы тебе немного платить, и, разумеется, ты жила бы на всем готовом. Это позволило бы тебе полностью отвлечься от Пола Баннистера и убедиться в своих подлинных чувствах к нему: действительно ли они окончательно умерли или, быть может, превратятся в настоящую страсть. Мы будем отсутствовать всего несколько недель вместе с временем на переезд. Когда ты вернешься, почти наступит лето, и жизнь перестанет казаться такой унылой и бесцветной, какой она, очевидно, представляется тебе сейчас.

Соблазн был велик. Джули отчаянно хотелось упаковать чемодан и на какое-то время покинуть привычное окружение, но возникала проблема с работой. Предстояло уволиться из магазина «Фардем», а по возвращении искать подходящее место. Так Джули и сказала Саманте.

— Но послушай, дорогая, — возразила та. — Работу, которую ты выполняешь сейчас, ты всегда найдешь. Но может случиться, что, приобретя у меня некоторый опыт, ты вообще захочешь сменить род занятий. Как я уже сказала тебе в родильном доме, всякая перемена полезна, как и отдых, а, честно говоря, ты начинаешь понемногу чахнуть.

— Спасибо, — сыронизировала Джули, улыбнувшись. — Ты знаешь, Сам, я с удовольствием приняла бы твое предложение, но… Послушай, я поговорю с мамой и папой и посмотрю, что они думают на этот счет. Хорошо?

Родители, к удивлению Джули, одобрили идею поездки с семьей Барлоу.

— В последнее время, мне кажется, ты как будто не в своей тарелке, — заметил отец. — Наверное, из-за проблем с Полом. Он приятный молодой человек и все такое, но, возможно, торопит тебя. Разлука даст ему время поостыть.

— В конце концов, родная тебе всего двадцать один год, — поддержала мать. — А мне было двадцать четыре, когда я вышла замуж за твоего отца, и мы знали друг друга уже пять лет. Ты же знакома с Полом всего какой-то год. Пусть пройдет еще время. Поезжай с Самантой; когда вернешься домой, у тебя, быть может, сложится более определенное мнение.

— Ну что ж, — улыбнулась Джули. — Я была уверена, что вы сочтете предложение Саманты шальной идеей. Никогда не перестаете удивлять меня. Вы в самом деле думаете, что я смогу как следует справиться с Тони? Ведь у меня нет никаких практических навыков в обращении с детьми.

— Моя дорогая девочка, — рассмеялся отец. — Всякая молодая мать становится ею, не имея опыта в обращении с детьми. Конечно, если она не работает медсестрой в родильном доме или не выполняет похожие обязанности. Ты скоро приобретешь необходимую сноровку, и кроме того я не сомневаюсь, что Саманта обладает достаточным материнским чувством, чтобы не переложить на тебя все заботы о ребенке.

— Хорошо, я подумаю, — в свою очередь, рассмеялась Джули. — Им все равно уезжать только через пару недель.

Несколько дней спустя Джули вместе с родителями сидела перед телевизором во время передачи новостей, когда у нее внезапно замерло сердце. На телевизионном экране вдруг появился Мануэль Кортес. Он шел по летному полю лондонского аэропорта, а к нему льнула, крепко держась за руку, девушка необыкновенной красоты. С выражением правомочной обладательницы она смотрела на него и потом нежно улыбнулась в ответ на какую-то его реплику.

Комментатор информировал телезрителей, что сеньор Кортес приехал в Англию, чтобы завершить свои выступления, которые он был вынужден прервать в прошлом году из-за болезни. Но Джули почти не слушала. Она вся ушла в созерцание Мануэля, его такой знакомой улыбки, распространяемого им очарования и сквозившего во всех движениях его стройной фигуры превосходства.

Сердце Джули мучительно сжалось, и тут она увидела, что мать внимательно наблюдает за ее реакцией. Заставляя себя расслабиться, Джули откинулась на спинку кресла и постаралась сделать равнодушное лицо, несмотря на чувство подавленности, которое охватило ее при виде Мануэля с той девушкой. Телевизионный комментатор переключился на спорт, и миссис Кеннеди возобновила вязание. Но Джули поняла, что мать в какой-то мере догадалась о ее переживаниях, и ей не составило труда сообразить что к чему.

И Джули была очень благодарна матери за то, что она не попыталась обсуждать с ней эту проблему, а дала ей возможность прийти в себя, прежде чем заговорить о совершенно посторонних вещах.

Вечером пришел Пол, и они играли в бридж, но Джули знала, что часто ошибается и что Пол, который был ее партнером, очень недоволен ею.

«Мне нужно только время, — подумала Джули устало, забираясь в кровать. — Только время». Ведь в смятение привело все ее существо не что иное, как неожиданное появление Мануэля Кортеса на экране.