Опера вызывали?!

Пролог

Жека. Три месяца назад

— Стой, сволочь, убью!

Ага. Тебе надо — ты и стой, а я жить хочу.

Спешно натягивая исподнее, я внимательно следил за действиями рогатого мужа, который, как в плохом анекдоте, вернулся из командировки на день раньше. А с его женой я, во всей красе и даже без исподнего! В самый интересный момент пришел, гад! Мог бы еще полчасика где-то погулять…

Глаза рогатого мужа налились кровью, он переводил взбешенный взгляд с меня на жену и натурально рычал.

— Убью гада!

— А что меня сразу? — развел я руками. — К слову, за убийство срок дают. Представляешь, какие у тебя рога будут, когда ты из тюрьмы выйдешь?..

Зря я это ляпнул. У мужа во лбу загорелась красная лампочка, а сам он полез куда-то в шкаф, что дало мне фору в несколько секунд, чтобы напялить джинсы.

— Э, мужик, у тебя разрешение есть на хранение оружия? — профессионально поинтересовался я, на ходу решая, что делать.

Точнее, на бегу. Потому что я, конечно, опер, но у мужика явно состояние аффекта, и в конкретную минуту ему вообще пофиг, где я работаю и сколько ему дадут. А я у себя один, запасного нет.

— Травмат! — сообщил мне обиженный супруг, прицеливаясь… Ниже спины он целился.

Такого произвола я стерпеть не мог и задним ходом утек на балкон. А оттуда — ласточкой на соседний, благо перегородки были тонкие, а оба балкона не застеклены.

Выдохнул, быстро застегнул ширинку и со скоростью звука дунул внутрь квартиры, балкон которой по случаю жары был открыт. Молодец, Жека, что пошел к этой красотке летом, даже не представляю, как бы выкручивался, если бы была зима. Все самое нужное точно бы отморозил.

Вошел в квартиру, на ходу доставая корочку. В центре комнаты стояла девчонка. Молодая и красивая. В одной длинной футболке, явно мужской. Блондиночка такая, глазки голубые, ножки зашибись.

Я встал в стойку и прикрыл дверь на балкон, чтобы не слышать криков разъяренного и очень рогатого супруга.

Девчонка испуганно прижимала ладонь к груди, а вторую прятала за спиной. Напугал, придется исправлять!

— Доброго дня! Опера вызывали? Нет? Ну мы сами пришли, — очаровательно улыбнулся я. — Разрешите представиться, мастер спорта в тяжелом весе, майор Чингачгук.

И быстренько засветил корочку у нее перед лицом. Даже не улыбнулась, хотя я старался.

— Я здесь по делу, — косясь на свои голые ступни, продолжал я, — операция у нас, очень опасная. Преступника ловим из соседней квартиры.

— Один? — наконец ожила девчонка, но с места не сдвинулась.

— Не, я один боюсь. Щас пацаны приедут — скрутим. А вам медаль закажем, за помощь следствию, — продолжал я, — не волнуйтесь, для вас я совершенно безопасен.

— В Угро что, финансирование закончилось? Форму уже не выдают? — выплюнула блондиночка, намекая на то, что я без футболки, без кроссовок и даже носки с собой не захватил.

Я подмигнул:

— Моего размера нет, крупный слишком. А вас как зовут, прекрасное создание? — поинтересовался игриво. — Одна живете?

— Нет, с мужем, — покачала головой красотка, предпочитая держать свое имя в тайне.

— А зовут вас как?

— Товарищ майор Чингачгук, а вы точно не любовник Лолы, которого только что застукал муж? Или в этом и заключается цель вашей операции — наставить рога уважаемому адвокату?

Тьфу, мать вашу! Он еще и адвокат! Во я попал! Но в свое оправдание могу сказать, что жена у него просто огонь! Такая дикая кошечка, что на спине, наверное, царапины алеют.

— Не было такой цели, — покачал я головой. — Так как вас зовут, прекрасная нимфа?

— Я сейчас настоящую опергруппу вызову и им скажу. Пусть с вами начальство разбирается, господин майор! — нахмурила бровки блондиночка.

Вообще-то я оперуполномоченный в звании капитана, но приукрасить, особенно в такой ситуации, никогда лишним не бывает.

— Ладно, гражданочка, спасибо за помощь, пойду я. Вы не против? А номерок не дадите?

Блондинка так на меня посмотрела, что я поперхнулся:

— Ладно, сам найду, — пообещал я, улыбаясь как придурок. Главное, адрес запомнить.

— Смотри, прекрасное создание, я сейчас пройду мимо тебя к входной двери, открою ее и уйду в закат. А ты не будешь меня бояться, потому что таких красивых я не обижаю, а если и обижаю, то только к взаимному удовлетворению. Понимаешь, о чем я?

— Угу, — кивнула девчонка.

И мне бы напрячься, что у нее по-прежнему одна рука за спиной была спрятана, но я, кажется, поплыл немного. И перенервничал. Не каждый раз меня мужья на горячем ловят. Не первый, конечно, но все равно нервно.

Я очень медленно и грациозно обошел девчонку, не отрывая от нее взгляд ни на минуту. Хороша, блондиночка. Удачно я так на балкон забрался.

Прошел к входной двери, открыл замок и снова развернулся:

— А может, чаю предложишь?

— Конечно! — мило улыбнулась блондинка.

И я уже готов был идти пить чай со всеми вытекающими, когда девчонка выкинула руку, и меня на несколько мгновений отключило. Пришел в себя, только когда она захлопнула дверь перед моим носом.

Кто же мог знать, что у такого милого, нежнейшего ангелочка в руке окажется электрошокер и она им воспользуется?! Причем на мне!

— Хреновый у тебя шокер! — высказал я двери.

— Это ты какой-то неправильный, — ответила мне… Нет, не дверь, конечно, а боевая девица за ней.

Мог бы и привлечь за нападение на работника полиции, но передумал. Я с ней потом по-другому поговорю.

Я осмотрелся и понял, что очень удачно выбрал балкон для тактического отступления. Блондиночка жила в соседнем подъезде от места моего преступления. Проверил карман на наличие в нем ключей от машины, хищно улыбнулся и вызвал лифт…

Глава 1

Жека. Два месяца назад

— Громов, — орал командир, — я тебя уволю нахрен!

— За что? — не понял я.

— За креатив! — выплюнул старший.

— Что не так с креативом? — не понял я. — Я вам преступника поймал? Поймал! Улик хоть жопой жуй. Берите, пока тепленький, передавайте дело дальше.

У майора задергался глаз.

— Почему у подозреваемого носки во рту?

— Ругался много, оказал сопротивление при аресте. Пусть скажет спасибо, что в рот напихал, а не…

— Уволю! — бесновался Образцов.

— Не уволишь, я лучший по раскрываемости!

— А он потом на нас жалобы во все инстанции накатает…

— Я тогда ему тоже куда-нибудь накатаю. Предъявляйте обвинение, щас он мне чистосердечное напишет, говнюк!

— А он еще не написал? Почему так плохо работаешь?

— Плохо, Сергей Ильич, это когда женщина кричит «глубже», а у тебя писюн закончился, — возразил я. — А я вам и преступника, и улики, и даже чистосердечное сейчас организую.

— Сядь! Я сам! — выдохнул Сергей Ильич. — Когда у тебя в организме креатив уже закончится?

— Никогда! — честно сознался я. — За это вы меня и цените. За нестандартное мышление.

— Да ну тебя! — отмахнулся старший оперуполномоченный, налил воды, залпом выпил и ушел, хлопнув дверью.

Я снова вернулся к отчету.

— Громов, пошли поедим! — кулаком стукнув по двери, проорал Рома.

— Пошли, — согласился я, выключая комп.

Поднялся, размял плечи и вышел в коридор:

— Куда пойдем?

— Пошли в наше кафе, — предложил Ромыч, — на меня жена обиделась, сегодня вместо еды в контейнере записка была с нарисованной «фигой».

— За что обиделась? — заинтересовался я, радуясь, что у меня жены нет.

— Три дня домой не приходил. Разрабатывал местных алкашей.

— Жене байки катай.

— У Стеллы был, — признался Ромыч.

— И как она? Горячая?

— Огненная. Не смотри так — слюной подавишься!

— А я что? Я ничего, — заржал я, — ко мне сегодня Кисуня должна прийти вечером.

— Какая?

— Еще имена запоминать. Которая свидетелем по делу об аферистах была. Рыжая такая. Я номерок взял, дело закрыл и к ней.

Ромыч присвистнул и толкнул тяжелую входную дверь. Жара стояла такая, что хотелось мариноваться на пляже с красивой кошечкой под боком, а не бегать по притонам в поисках аферистов, грабящих невинных старушек.

Желудок напомнил, что еды он не видел со вчерашнего дня, и утробно заурчал, когда мы вошли в кафе под бодрый звук колокольчика над головой. Кафе было простецкое, с самообслуживанием, но чистое и готовили вкусно. Почти как дома.

Прилавок, стойка с салатами и несколько столов у окна. У кассы скопилась небольшая очередь, а я хищно улыбнулся. Последней стояла обалденная блондинка с ногами от ушей в коротком желтом сарафанчике. Она задумчиво рассматривала витрину, закусив пухлую губу. Лицо ее мне было странно знакомо, словно я уже проводил с ней время… Вспомнить не получалось, но я ее точно где-то уже видел.

Пихнул Ромыча локтем в бок, кивком указал на девушку, решив, что Кисуня сегодня подождет, и первый отправился к ней. Встал за спиной девчонки, наклонился и прошептал ей на ухо:

— Привет, красавица! К тебе или ко мне?

Девушка медленно развернулась, смерила меня взглядом, потом как-то резко и неожиданно схватила меня за кисть и очень профессионально вывернула руку, прижимая меня лицом к прилавку:

— Привет, красавчик. К травматологу или к патологоанатому? — пропела мягко.

— Фига себе! — только и смог выдохнуть я.

Ромыч не лез. Стоял в сторонке и ржал, пока я шлифовал лицом витрину. И вспомнил, где я познакомился с боевой девицей. У нее дома месяц назад. И этот же ангелочек тогда приложил меня электрошокером! Как я мог о ней забыть?

— Девушка, ваши действия могут трактоваться…

— Без тебя знаю как, — отрезала она.

Отпустила мою руку и отошла на шаг назад:

— Тебя как зовут, боевая пельмешка? — в который раз заинтересовался я, решив, что теперь-то точно о ней не забуду. — И драться тебя кто учил? Ты поаккуратнее с приемами, это я добрый и расслабленный был, а если бы ты вот Ромыча…

— Помолчите, майор Чингачгук, я вас помню! Это вы влезли в мою квартиру.

— Было дело, — азартно согласился я, — слушай, красивая, а давай с нами кофе попьешь? Ты какое будешь?

— Какой. Кофе — мужского рода. Мне латте с карамелью, а вот вам лучше всего заказать себе зеленый чай. Налицо сахарный диабет, повышенное давление и первые признаки атеросклероза, — она изящно махнула рукой.

— Я что, так хреново выгляжу? — развеселился я.

Пельмешка была не только боевая, но и колючая.

— Ужасно, — согласилась блондинка, — поэтому пить с вами что-либо я не буду. Вдруг вас инсульт обнимет в самый неподходящий момент…

— Красавица, мне не грозит, откуда у меня мозги, — пропел я.

— Нашел чем хвастаться, — закатила она глаза.

Подумала, развернулась и собралась на выход.

— Подожди, мы хорошие! — попытался я ее остановить. — Неудачно получилось, давай заново знакомиться?

— Не буду я с вами знакомиться. Отпустите меня немедленно! — взвилась она.

— А латте? — уцепился я за последнюю возможность.

— Руки уберите! — сквозь зубы прошипела блондиночка.

Выдернула свой локоть и ушла, оставляя меня в компании самого себя и Ромыча.

— Теряешь хватку, — язвительно прокомментировал друг.

— Я ее найду, — хищно пообещал я, — и покажу райское блаженство.

— «Баунти» ей купишь? — продолжал стебаться мой товарищ.

— Лучше, — прошептал я, сквозь прозрачную витрину наблюдая, как боевая пельмешка садится в машину и уезжает.

На пассажирском сидении сидел какой-то мужик, но, судя по тому, что на самой тачке была наклейка одной из школ вождения, — это был ее инструктор.

Я достал телефон и набрал номер:

— Алле, Мишань, пробей мне адресочек один… Ага, записывай…

Глава 2

Глава 2

Жека. Сентябрь. Наши дни

— Ромыч, как распознать енота? — пристал я к другу.

Мы сидели в машине и вели наружное наблюдение. Скучно было так, что хоть волком вой.

— Жек, ты бы спал ночами хоть иногда, — посоветовал друг.

— Не, вот смотри, — я показал другу статью на экране мобильного, — темные круги под глазами есть. Не спит ночами и бродит в поисках пищи. Ест все подряд. Милый на вид, но может атаковать. Ромыч, я енот!

— Когда решишь, что ты Наполеон, я тебе адресочек скину — заедешь, проверишься, — заржал друг. — Кстати, все забываю спросить — как там твоя боевая пельмешка? Ты чесал, что через два дня твоей будет, прошло два месяца…

— Уехала пельмешка до сентября, — опечалился я, — но! У меня сразу несколько козырей. Во-первых, я знаю, где она учится, а во-вторых, мой хороший друг Русик теперь преподает у нее уголовное право!

— Русик — который Логинов, адвокат?

— Он самый, — кивнул я, — так что пельмешка никуда не денется. И вообще, тело, прижатое к стенке, не сопротивляется. Закон Архимеда.

— Грамотей, млин! — сплюнул Ромыч. — О, смотри, наши вареники вышли. Пьяные в сосиску.

— Кажись, драться собрались, — напрягся я, когда двое пьяных в умат придурка пошли в сторону молодого парнишки со скрипочкой.

— Пошли, — вздохнул я.

— Не по нашу душу же, — скривился Ромыч.

— Пошли, скрипку жалко.

Я вышел из машины и громко проорал пьяным придуркам:

— Э, сидельцы! Если вы мне пацана тронете, я вам чресла свяжу! Будете перемещаться только боком, лицом к лицу, в ритме танго! Отстали от пацана, быстро!

— Начальник, мы… Да мы…

— Брысь отсюда! — рявкнул я.

Подумал и решил:

— А ну, стоять!

Мужики бодренько убегали, спотыкались, падали, но упорно пытались смыться.

— Да что ж за день…

Поймал обоих за воротники, встряхнул и рявкнул:

— А ну, сели!

Мужики дружно упали на землю, Ромыч заржал, а я полез в карман. Достал мобильный и сунул им под нос фотографию:

— Этого видели?

— Начальник, богом клянусь, никогда! — Толян приложил ладонь к груди и пьяно икнул.

— Леня, а ты? — зарычал я.

— И я! Христом и богом…

— Куда самолет припарковали вчера? — грозно рявкнул я.

— Во дворе, — обалдели мужики.

— Заправляли?

— Никак нет… Да, — невпопад отвечали мужики.

— На фото фраера как зовут?

— Витек, — отмахнулся Леня, — к матери приехал. Третий этаж, налево.

— С ним пили? — Роман сплюнул и пнул носком ботинка Толика.

— С ним.

— Встали и пошли! — приказал мой друг.

— Начальник, ну не по-пацански это…

— Пятнадцать дней трезвости, Толян, я тебе организую с этой минуты. Вставай.

— Пошли, — сдался Ленчик.

Проводил нас до квартиры, постучал и сделал шаг назад. Дверь нам открыла такая же пьяная морда — та, что мы искали.

— Витек! — обрадовался я. — Привет, братишка! Ищем тебя, ищем, а ты тут зашухарился. Пошли, красавчик, по мнению твоей мамы, поболтаем.

— Э, по какому праву? Ордер есть? На каком основании?

— Ты смотри, Жек, у нас теперь каждый алкаш свои права знает. Пошли, зайчик, заявление на тебя написали.

— Кто посмел? — икнул Витек.

— Это мы тебе в участке расскажем, — пообещал я, заламывая руку болезному.

— Он мне щас всю машину загадит, — скривился Ромыч, — вчера только помыл.

— В багажник суй, — посоветовал я, — все равно завтра нихрена не вспомнит, по дороге, может, проспится чуток. Как с ним разговоры вести, если он лыка не вяжет?

Ромыч спокойно пожал плечами, перехватил Витька с другой стороны, и мы вывели его на улицу. Друг подумал, посчитал убытки и закинул вора в багажник. Тот, стоило ему только лечь, сразу же отрубился.

— Нафига так пить? — вздохнул Роман и захлопнул багажник.

— Классика. Украл, выпил, в тюрьму, — махнул я рукой. — Вези красавчика в отделение, я позже подтянусь. Все равно до завтра от него толку нет.

— Я его в трезвак закину, — решил Ромыч, — пусть прокапают.

— Благословляю. Во имя мантов, пельменей и чебуреков!

Ромыч хмыкнул, сел в машину и уехал. Я пошел на лавку, сел и достал мобильный.

— Логинов, друг мой! — обрадовался я, услышав знакомый голос.

На первые четыре звонка деловой до зубовного скрежета Рус мне не ответил.

— Привет, — зло отчеканил он.

— Как твои студенты? Еще живы? — веселился я.

— Пока да.

— Пошли сегодня со мной в зал?

— Ты для этого пять раз звонил? — хмыкнул Рус.

— Нет, хотел удостовериться, что не надо на массовое убийство выезжать, когда ты студентов поубиваешь. Так что? Пошли? Потренируемся, ты пар выпустишь.

— Меня Слава дома ждет.

— Я думал, вы уже расстались…

— Мы вместе.

— Она же дура! — скривился я.

Славу, она же Мирослава, я не любил.

— У нее ученая степень по экономике, — напомнил мне Логинов.

— И как это связано с тем, что она дура? — не понял я.

— Потише.

— Что «потише»? Она мне две недели назад истерику по телефону закатила, мол, я на тебя плохо влияю. Я хотел ей рассказать, кто и на кого как влияет и что мы с тобой, друг мой, творили в институте, но побоялся, что она вылезет из трубки и откусит мне уши. Через час жду в зале, — закончил я.

Боевая пельмешка Лиля не выходила у меня из головы. После нашей последней встречи я, как истинный джентльмен, вооружился букетом и пошел на осаду цветочной крепости. Как лох, час прождал ее в машине во дворе, но пельмешки не было.

Опрос соседей выявил, что пельмешка с родителями уехала из города, и когда вернется, не сказала.

Букету я нашел применение, а вот осаду Цветочка решил отложить до сентября. Еще и Логинов удачно место препода получил…

Глянул на часы и решил прогуляться возле универа. Сегодня точно мой день, и я встречу Цветочек.

День был определенно мой, потому что даже ехать никуда не пришлось. Цветочек стояла на автобусной остановке, непривычно хмурая и задумчивая.

Глава 3

Лиля

Если наглый опер думал, что ехал в автобусе незаметно, то у него явные проблемы, потому что скрыть двухметрового амбала с косой саженью в плечах даже в такой толпе было трудно! Незаметное привидение со стыренным с клумбы цветочком вместо пропеллера…

Автобус я выбрала очень удачно — он привез меня прямо к общежитию университета, где я грызла гранит науки. Так было спокойнее, потому что идти домой с настойчивым сопровождением я опасалась.

Два месяца назад, после нашей встречи в кофейне, я обнаружила опера, совершающего променад под моими окнами. С букетиком. Бдительная разведка в лице бабы Дуни доложила, что опер таки по мою душу, хотя я очень надеялась, что он снова пришел наставлять рога уважаемому адвокату! Подкупив бабу Дуню помощью в установке какого-то приложения на ее новенький смартфон, который старушке подарили внуки, я в окно наблюдала, как соседка докладывает оперуполномоченному, что я и моя семья уехали и до сентября не вернемся.

И облегченно выдохнула, когда ловелас в погонах тут же переключился на мою соседку с первого подъезда. Подарил ей цветы и увел в неизвестном направлении. Помянув недобрым словом всех бабников в целом и этого конкретного в частности, я успокоилась. Ровно до сентября, то есть — до сегодня.

Кого я точно не ожидала увидеть на остановке, так это довольное оперуполномоченное лицо! Я уже и думать о нем забыла, но кобелиная натура товарища в погонах настоятельно требовала закрыть гештальт в отношении меня.

Пришлось спасаться бегством, тем более в общежитии жило большинство моих приятелей, которых ростом и физической формой тоже не обидели.

Артур вон, Багров, мой одногруппник, боксер, несбыточная мечта большей половины нашего университета. Он и шесть его друзей были звездами бокса и вечной целью девиц, мечтающих заполучить их в спутники жизни.

— Привет, будущий генеральный прокурор, — отсалютовал мне Артур.

Посмотрел на выражение моего лица и тут же посерьезнел:

— Что-то случилось?

— Да, — не стала я лукавить, — какой-то амбал здоровый привязался и не отстает. Я решила спрятаться тут.

— Где? — напрягся Багров.

— Ушел вроде, — выдохнула я, выглядывая в окно.

— Пошли, провожу, — решил Артур.

Я хотела зайти к своей лучшей подруге Полине. Она была младше меня на два года, тоже училась на юрфаке и жила как раз в общежитии. Я вовремя вспомнила, что нам всем привалило счастье в лице нового преподавателя уголовного права, который явно очень неровно дышал в ее сторону и загрузил мою Полину писать эссе от руки, чем она и занималась уже второй день!

Поэтому я не задумываясь приняла помощь Артура.

— Опиши придурка, — попросил он, вместе со мной спускаясь по лестнице.

— Громила под два метра ростом, косой саженью в плечах, придурковатым взглядом и очаровательной улыбкой гопника-ловеласа, — быстро выпалила я, — брюнет, глаза голубые.

— Поищем с пацанами, — сурово согласился Багров, а я облегченно выдохнула.

— Поговаривают, что на вас опять охота началась? — решила я сменить тему, когда мы вышли на улицу.

— Первокурсницы, — философски вздохнул Артур, — месяца через два угомонятся.

— Опять с вашим фан-клубом разборки, — закатила я глаза.

Багров снова тяжело вздохнул, возвел очи небу и пожал плечами, мол, каждый год одно и то же и ничего не меняется.

Все парни из боксерской семерки учились с нами на одном курсе. Я и мои подруги за четыре года вдоволь насмотрелись на то, как недалекие девицы делят шкуры неубитых боксеров, соединяясь в фан-клубы, не пропуская ни одного боя парней, которые принципиально не заводили отношения с девушками из нашего университета.

Возможно, сказалось то, что мы учились все вместе в одной группе и были приятелями, но на девочек из нашего потока уже почти не действовало боксерское обаяние, и мы даже иногда выручали парней, когда кому-то попадалась особо назойливая поклонница.

Мы с Артуром дошли до автобусной остановки, болтая о нашем новом преподавателе, практике, домашнем задании, которое нам от души отсыпал новый «уголовник», и прочих радостях студенчества.

Я все это время вертела головой в поисках опера, но он словно испарился. Шестое чувство подсказывало мне, что ненадолго.

— Мой автобус, — махнула я рукой.

— До дома проводить? — заботливо уточнил Артур.

— Нет. Спасибо, что помог!

— Если что — звони. Мы с пацанами твоему амбалу быстро голову открутим.

— Спасибо! — еще раз поблагодарила я и запрыгнула в свой автобус.

Багров благосклонно кивнул, развернулся и вальяжно пошел в обратную сторону.

Я же всю дорогу не могла избавиться от ощущения, что опер Чингачгук где-то поблизости. Нервничала и вспоминала, куда дела папин электрошокер.

Может, начать носить его с собой на учебу?

Задумалась так, что чуть не проехала свою остановку! Выбежала последней, чудом успев проскользнуть через закрывающиеся двери, что не прибавило любви к наглому оперу.

Во дворе тоже озиралась так, что голова закружилась. Выдохнула и побрела к своему подъезду, мечтая поскорее подняться домой и снять туфли.

Открыла дверь своим ключом, вошла и с порога громко сообщила:

— Мам, я дома!

— Ужинать будешь? — заботливо прокричала родительница из кухни.

— Буду!

Я скинула наконец треклятые туфли, блаженно закатила глаза и уже собралась идти в свою комнату, как мне навстречу из своего импровизированного кабинета вышел папа, натирающий свое любимое охотничье ружье.

Папа был охотником и рыболовом до мозга костей и даже переоборудовал под свои «игрушки» кладовую, пожертвовав квадратами их с мамой комнаты. Отец мой ростом почти не уступал оперу, чтоб ему всего и побольше, носил густую бороду и радовал слух окружающих басом, когда пытался что-то сказать. Это за пределами дома.

В родных пенатах он был маминым зайчиком. Домашним. Ехать в дальние дали, чтобы добыть шкуру мамонта, ему позволялось только один раз в месяц. Все остальные дни папа любовно протирал свои многочисленные «игрушки», раскладывал по цвету и размеру блесны и крючки для рыбалки и ностальгировал о тех годах, когда не был женат и практически жил в диких лесах, выслеживая медведя-гризли, не меньше.

Глава 4

Жека

Да чтоб вас всех мартышки за углом! Всей толпой!

Я вышел из кабинета начальства и выругался сквозь зубы.

— Все нормально? — Ромыч, стоя у стены, протягивал пачку сигарет. — Будешь?

— Буду, — подумав, я решил, что снова практиковать здоровый образ жизни начну завтра.

— Разобрались? — выудив, наконец, сигарету, продолжал друг.

Чиркнул зажигалкой, я затянулся, скривился, выдохнул вонючий дым и прислонился к стене напротив:

— Разобрались.

— Как оно?

— Да нормально, но мозг они мне поимели качественно, с оттяжкой!

— Образцов знает толк в извращениях, — согласился со мной Рома.

— Ты-то чего смурной такой? — заинтересовался я.

Неделя пролетела незаметно. Я трудился как конь пахотный, подгоняемый начальством в хвост и гриву. Убийство с отягчающими — это вам не шутки. Я почти не спал, почти не ел, а вместо крови у меня теперь по венам течет кофе. Растворимый.

Замес случился серьезный, и личную жизнь пришлось немного отложить. Да и я не знал, где раздобыть хромую козу, на которой мог бы подъехать к Цветочку. Девчонка строила баррикады и разбрасывала вокруг себя ежи — не противотанковые, а, млин, противооперные. И мне было банально некогда вальсировать между ними, хотя боевую пельмешку я вспоминал довольно часто.

— Ромыч! — позвал я своего слегка зависшего друга.

— Что?

— Отвисни, друг! Что случилось?

— От меня жена ушла, — признался Роман.

Сморщился, потушил сигарету пальцами и предложил:

— Пошли напьемся?

— Хорошее предложение, поддерживаю, — согласился я. — Насовсем ушла или на недельку к маме в воспитательных целях?

— Насовсем. Про Стеллу узнала, — друг был мрачнее грозовой тучи, — на развод подала.

— Вот это попадалово, — задумчиво протянул я.

— Угу, — согласился Ромыч, пока я лез в карман за мобильником.

Взглянул на экран и широко улыбнулся. Звонил мой старый приятель Артик. Багров. Боксер и парень, которого я очень хотел заманить к нам в опергруппу. Потенциала в нем было примерно столько же, сколько во мне. Креатива тоже Боженька от души насыпал, да и вообще, нравился он мне!

— Здравствуй, друг!

— Багров, какими ветрами? — пропел я.

— Евгений, помощь нужна. Тебя из отделения еще не поперли?

— Пока не за что, — хмыкнул я. — Чем помочь? Тебя наши, что ли, приняли?

— Пока не за что, — отбил Артур, — дело тут такое, конфиденциальное…

— Ты даже такие умные слова выучил. Растешь, Багров… — уважительно присвистнул я.

— А то… «Растишку» ем по утрам, сила кролика Несквика, опять же, помогает. Лучше, чем пивас твой.

— Точно, пивас! Надо встретиться, — обрадовался я.

— Давай. Только на следующей неделе. У меня тут девчонка одна…

— Влюбился, что ль, Артик? — не поверил я.

— По уши, — честно признался Багров, — только девочка у меня зажатая очень. Нужна шоковая терапия. Немножко встряхнуть ее нужно эмоционально, иначе она так и будет до пенсии свои умные книжки читать, а я — вокруг нее бегать и облизываться.

— Что надо делать? — заинтересовался я.

— Наручники нужны…

— Багров, это статья. У меня тут, если кто узнает, — иметь будут так, что волосы в ушах задымятся, — засомневался я.

— У меня свои есть, — хмыкнул Арт, — только ты мне заучку не пугай, понял? Мне надо из нее плохую девочку достать, а не заикой оставить.

— Сработаю филигранно, — от души пообещал я, — рассказывай, что придумал.

Арт в несколько предложений озвучил свою идею.

— Понял, организуем вам полицейскую романтику во всей красе, — легко пообещал я.

— Спасибо, друг, буду должен!

— Давай после универа к нам? Людей не хватает, а ты идеально подойдешь. Я за тебя замолвлю словечко. Потом в следаки подашься, уже с опытом.

— Подумаю, — согласился Багров. — Все, до воскресенья!

— Бывай!

Я снова спрятал мобилу в карман и сосредоточился на Ромыче.

— Дай жене остыть, — посоветовал я, — а потом устрой осаду по всем правилам. Вернется.

— Не вернется, — махнул рукой мой друг.

Я только пожал плечами. Что я, буду взрослому мужику объяснять первое правило тайного клуба, что ли? Когда ходишь «налево» — не пались и уничтожай улики! Он и сам все знал, глупо попался и теперь разгребает.

Единственное, что я мог, — это друга поддержать. Подставить свое крепкое плечо и печень для обильных возлияний.

Обильных не получилось. Только мы сели за столик, сделали заказ и едва успели выпить пару стопок, как Ромычу позвонила жена, и он как ужаленный умчался восстанавливать свое семейное положение.

— Жек, я…

— Иди, — благословил я.

Ранняя осень радовала погодой, а все мои друзья, как назло, были заняты амурными делами. Даже Арт вон романтику своей скромнице решил организовать. Ромыч восстанавливал семью, Логинов был под гламурным игом Мирославы, даже Пашка поплыл от какой-то девицы, а я… Мне стало скучно! Тоже захотелось страстей и эмоций.

Оплатил счет, с тоской посмотрел на уполовиненную бутылку и вспомнил про Логинова.

Руслан, в настоящем преуспевающий адвокат, был дико занят, а его адвокатские яйца крепко держала Мирослава.

Мы познакомились, когда я только поступил на первый курс, а Логинов учился уже на втором. Вместе пришли на тренировку по боксу и быстро нашли общий язык.

Потом, конечно, наши дороги разошлись. Я ушел в опергруппу, мой друг — в адвокатуру, но дружбу мы старались поддерживать и не теряться. А теперь он важный препод в универе, и неплохо бы у него про пельмешку чего-нибудь выяснить. Да и просто расслабиться вдвоем.

Я поднялся, вызвал такси и поехал в офисное здание, где Русик работал. Поднялся в приемную и набрал его номер.

— Да.

— Ты в офисе? — радостно поинтересовался я, хотя точно знал, что он за дверью.

— Да, залетай!

— Пять сек! — пропел я, распахнул дверь и встал на пороге, радостно сверкая глазами:

Глава 5

Жека

Мы с Логиновым заняли столик в баре, сделали заказ и медленно и уверенно надирались.

— Что со Славой твоей будешь делать? — пристал я. — По роже вижу, что ты запал на свою студентку.

— Громов, отвали, — покачал головой Рус и залпом глотнул вискаря прямо из горла.

— Не отвалю. Знаю я таких, как Слава твоя. Пиявка присосалась. Тебе нормальную девчонку надо. Живую, красивую, такую, чтоб ты жить захотел. Ты ж ледяной как глыба!

— Жека, аналогии не твое. Не трави душу. Она моя студентка — это раз, — стал загибать он пальцы, — два — я думаю, что она просто ищет подходящую партию, вот и все. А еще она меня бесит. Из себя выводит каждый раз, как появляется в поле зрения.

— Тю, брат, да ты поплыл от нее, — развеселился я.

— Не поплыл я никуда. Закрыли тему студенток.

Рус полез в карман, достал телефон, нахмурил брови и сделал правильный выбор, отключив его.

— Я бы ответил, — не упустил случая постебаться я, — а то Слава твоя сейчас весь ОМОН на уши поднимет, будут тебя с собаками искать.

— Наливай, — решил Логинов.

Я налил. Потом еще. И еще. До тех пор, пока в глаза не начало двоиться, тело стало легким, а в мозгах не осталось ни одной мысли. В общем, хорошо нам стало.

Решив, что бар — это скучно, мы с Русом переместились в клуб. А потом в другой, потому что в первом было не очень.

Дальше случился провал в памяти. Очнулся я уже в третьем клубе.

— Э, куда прешь, козел? — набычился представитель аборигенов в естественной среде обитания, когда мы с Русиком прошли мимо и случайно задели придурка плечом.

Я был в прекрасном расположении духа, а вот друга моего не крутило, на студентку он свою ни разу не запал, и вообще у него все хорошо было в жизни, только тоска зеленая заела. Поэтому Рус просто молча дал амбалу в морду.

— Полегчало? — обрадовался я, кладя ладонь ему на плечо.

— Нет.

— Ну тогда вон еще друзья нашего ушибленного подгребают, — развеселился я. — Тебе всех троих или поделишься?

— Левого забирай, — разрешил Логинов.

— Левый мой, — решил я, и мы в тридцать секунд уложили четверых пьяных в дым драчунов на пол. Ровненьким рядком.

— ЗОЖ, парни, это круто, — читал я лекцию, — здоровье, оно важнее всего. И спорт! Вот вы спортом не занимаетесь, поэтому пол лицом шлифуете. И вообще, бросайте пить! А лучше в армию, хотите, организую?

— Мужик, что ты такое? — пьяно полюбопытствовал у меня самый первый.

— Ангел я. Возмездия. А это мой заместитель. Биба и Боба мы. Эх, нашего тренера по боксу на вас нет. Быстро бы по уставу отвечать научились.

— Пошли, мой кролик Роджер, в этих ебенях становится скучно! — не выдержал Русик.

— Скучно? Друг мой, ты зажрался! — пьяно возразил я. — Драка есть, девчонки красивые только что мимо прошли, а тебе скучно. Ну, пошли на карнавал! В Бразилию.

— Поехали! — такой же окосевший адвокат, кажется, решил совершать этой ночью подвиги во имя моей скуки.

Или просто пытался занять чем-то свою умную голову, дабы не думать о собственной личной жизни. В душу не полез, просто подхватил крепкого орешка и вывел на улицу — глотнуть свежего воздуха.

— Логинов, вот скажи мне как на духу, — пристал я. — Почему мы пили вместе, но я в хлам, а ты как огурчик всегда? Ни в жизнь не скажешь, что ты пил как конь.

— Вот такой я, загадочный и неповторимый. Пошли прогуляемся лучше?

— Пошли, — легко согласился я.

Пар мы выпустили, бутылку с виски со стола забрали, друг со мной, что еще нужно для хорошего вечера?

— Прекращай грузиться, — потребовал я, когда мы свернули за поворот, — давай классиков вспомним? Вот Онегин «чем меньше женщину мы любим…» Александр Сергеевич, к слову, был знатным бабником, так что фигни не посоветует! А Есенин? Маяковский?

— Евгений, бросай пить! — заржал Рус. — Маяковский на Лиле Брик был помешан.

— Тут он, конечно, не прав был, — продолжал я пьяную дискуссию, — но любовь зла!

— Ага!

Я не знаю, какими окольными тропками вел нас невидимый Сусанин, а может, мы с Русом, не сговариваясь, тянулись именно туда, но в итоге пришли мы к общежитию. Тому самому, родному.

Выбросили в урну уже допитую бутылку виски и молча встали, глядя на закрытую железную калитку.

И в мой пьяный уставший мозг вдруг пришла гениальная идея порадовать Цветочка своей персоной.

— Пошли к другу моему заглянем? — предложил я.

— Ночью?

— Ой, когда тебя это останавливало, — отмахнулся я, однако, противореча своим же словам, развернулся и пошел в обратную сторону.

— Жека, вертайся взад, общага в другой стороне.

— Знаю, — отмахнулся я, беря курс на цветочный магазин неподалеку.

Багровские флюиды сделали свое дело, и меня тоже потянуло на романтику.

— Громов, мать твою, ты куда? — ничего не понимающий Рус топал за мной.

— Цветы надо купить, — отмахнулся я.

— Жека, ты меня щас пугаешь. К какому другу ты с цветами собрался? Нечетное количество хоть?

— Это ты ничего не понимаешь, там девчонок полно, может, какая симпатичная будет по коридору гулять, а тут такой я. И сразу с цветами.

— Да ты гений, — язвительно прокомментировал Рус.

— С этой минуты так меня и зови, просто и скромно — Гений. Девушка, девушка, букетик бы мне!

— Какой? — лениво поинтересовалась молодая девица.

— Лилии, — подумав, решил я.

— Гвоздики. Две, — подсказал стоящий за моей спиной Рус, — чтобы мне не тратиться, когда тебя комендант в окно выбросит.

— Не слушайте этого зануду, девушка. Лилии, вон тот букетик!

Я получил заветный букет, подмигнул продавщице и развернулся, чтобы во всей красе и во всеоружии ворваться в общагу. В комнату 523!

Как мы перелазили через забор с букетом, я не помнил. Дальше тоже пустота. Помнил только, что было нам очень весело.

Общежитие ночью закрывалось, но все приличные студенты знали, как пробраться внутрь и не разбудить коменданта.

Глава 6

Глава 6

Лиля

Утро было добрым — первые двадцать минут, пока я не полезла в свой телефон. Мы с родителями были на даче с пятницы. Мама с папой подрядили меня в аграрии и увезли копать картошку на все выходные. Но были в этом и плюсы — папа разрешил мне сесть за руль, когда мы возили картошку с дачи в гараж.

Летом я отучилась на права, с первой же попытки сдала экзамен, и папочка решил, что практика мне не помешает. Дал ключи, сел на пассажирское сидение, перекрестился, выдохнул и велел:

— Поехали.

Спустя час был приятно удивлен, а в субботу расслабился и купил себе бутылочку пива на обратном пути, вызвав негодование мамы.

— Я не для того дочери обучение оплачивал, чтобы ее права валялись в шкафу, — выдал папа железный аргумент, пряча бутылку под сидение от пристального взгляда мамы. — Расслабился чуток, перенервничал.

Мама умела выносить мозг папе одним взглядом, что она и сделала. Дождалась, пока папа выйдет из машины, выдала ему лопату и отправила трудиться. И все это молча!

За два дня мы выкопали весь наш небольшой огород, и утром воскресенья я собиралась домой. Мне нужно было к Полине. Девчонки собирались устроить небольшой «шабаш», и меня мучило любопытство, что из этого вышло.

А дело все в том, что два моих одногруппника, Артур Багров и Демид Мартынов, влюбились. В первокурсниц и соседок по комнате Полины в общежитии. Я девочек лично не знала, а вот Поля их активно защищала и взяла над ними негласное шефство. И когда в очередной раз боксерский фан-клуб оборзел в край, девочки решили действовать. Мне позвонила Полина, рассказала план и попросила позвонить моим подругам, дабы те организовали помощь и поддержку.

Наши с Багровым одногруппницы от души идею поддержали, потому что поклонницы боксеров уже в печенках сидели, и девчонкам помогли всем, чем смогли. Мне же пришлось трудиться в это время на полях, снедаемой любопытством.

Я достала из-под подушки телефон, разблокировала и… Мгновенно проснулась! Открыла соцсети, потерла глаза, очень надеясь, что мне привиделось. Но нет!

На меня подписался опер Чингачгук! Именно так это оперуполномоченное лицо себя подписало! И не просто подписался, а поставил «сердечки» на все фотографии! На все сто пятьдесят фото! И не поленился ведь листать!

Я вдохнула, дождалась, пока с глаз спадет красная пелена, и открыла сообщение. От опера!

«Привет, пельмешка!»

Я в тот момент сама себе напоминала кипящий чайник с дергающимся глазом, у которого вот-вот отлетит крышечка. Я думала, опер про меня забыл, а он, зараза злопамятная, не поленился себе страничку в соцсети создать!

Сжала зубы и молча добавила опера в черный список. Подскочила с кровати, умылась и вернулась в комнату, чтобы написать Полине.

Телефон брала со страхом, однако новых сообщений не было, и я выдохнула. Написала Полине, что приеду примерно к обеду, и отправилась на нашу летнюю кухню — помогать маме готовить завтрак.

— Ма, па, я завтракаю и уезжаю, — уведомила я расслабляющихся родителей.

Папа задумчиво курил, сидя в одних шортах, мама нарезала овощи.

— На чем? — спокойно уточнил папа.

— На автобусе двенадцатичасовом, — подумав, решила я, — картошку мы выкопали, а отдыхать мне некогда, я Полине обещала сегодня к ней зайти.

— Хорошо, — решил папа.

— К Полине или к жениху? — хитро поинтересовалась мама.

Папа напрягся и забыл сделать затяжку. Так и не донес сигарету до рта, ожидая, что я отвечу.

— К Полине, честно, — отмахнулась я, — откуда у меня взяться жениху, если я все время учусь или вот с вами огороды вскапываю?

— Правильно, рано еще! — согласился папа, выдыхая.

— Павел! — завелась мама. — Лиле двадцать два!

— Ой, двадцать два! Когда она в двадцать нам заряжала, что замуж за своего Митяя пойдет…

— Он Дмитрий, пап!

— До Дмитрия еще дорасти нужно! Тюбик ушастый!

— Пап! — не выдержала я.

Дмитрий был моей большой любовью, и мы действительно собирались пожениться. Однако папа мой был категорически против, а сам Дмитрий конкуренции с ним не выдержал и уехал к своей маме в столицу, сухо написав мне об этом в СМС. Я честно страдала месяц, плакала и жгла наши с ним совместные фото, а потом решила, что никакой Дмитрий не стоит моих слез.

— Учись. Ты собираешься стать генеральным прокурором, вот и займись карьерой. Успеешь еще замуж, — отрезал папа.

Стать генеральным прокурором было моей золотой мечтой, главной и заветной, и я шла к ней, невзирая на препятствия. Старательно училась и старалась попасть на практику в прокуратуру. Родители меня поддерживали и помогали чем могли. Оплачивали учебу, многочисленные курсы, в том числе вождения, и категорически не желали ничего слышать о подработке, настаивая на том, что мне нужно много учиться. И я была им очень благодарна за то, что они помогали мне осуществить мою мечту.

— Павел, иди мне укропчика там нарви на салатик! — потребовала мама.

— Иду, Аленушка! — тут же согласился папа, затушил сигарету и поднялся.

Я села напротив мамы, взяла доску, огурец и принялась ей помогать, взахлеб рассказывая о девчачьем «шабаше». С мамой мне повезло — мы могли обсуждать что угодно, и родительница была в курсе почти всего, что происходило в моей жизни.

Мы посмеялись, позавтракали, и к полудню папа уже провожал меня к автобусной остановке, которая располагалась неподалеку от нашей дачи.

— Автобус! Пока, папочка! — я поцеловала отца куда-то в бороду, заскочила в автобус и помахала ему рукой на прощание.

Села на сидение, достала мобильный и завелась. Снова пришло сообщение от контакта, на аватаре которого было довольное лицо опера. Взвилась на сидении и удалила не читая. Закинула в черный список и этот аккаунт и ехала к Полине в общежитие злая как оса.

Написала ей сообщение, что скоро буду, Поля уведомила, что она со своим приятелем Кареном отправились в кафе, дабы подкрепиться. Вышла из автобуса и направилась к ним.

Глава 7

Глава 7

Жека

Я смотрел вслед пельмешке и хитро улыбался. Жизнь перестала казаться скучной, в душе проснулся охотничий азарт, а я уже предвкушал погоню за строптивым будущим генеральным прокурором.

Она оказалась тем еще колючим кактусом, но меня это не остановило, а завело. Потому что я не искал легких путей. Хотелось эмоций, драйва, погони и всего, что мне могла дать строптивая пельмешка Лиля. Серая и унылая жизнь приобрела краски и смысл.

Залез в карман, округлил глаза и достал наручники. Не мои, а те самые секс-шоповые, которыми я, по задумке Багрова, должен был пристегнуть его к его скромнице.

Я свою роль выполнил идеально, а вот косячный Багров умудрился попасть на ППС, когда они убегали от меня. В этих самых наручниках. А потом попасть, в смысле огрести, от своей же скромницы. Позже выяснилось, что заучка его не такая уж и скромница, а я уверовал, что мой друг в надежных руках.

Что устроила эта малышка в полтора метра ростом, когда узнала, что арестовывать их по-настоящему я не буду, а наручники из секс-шопа, — достойно уважения. Ну а то, что она своим друзьям меня представила как «опера из секс-шопа»… ей можно, перенервничала девчонка. Главное, чтобы прозвище не приклеилось…

После того как Артик получил своих законных и заслуженных плюшек, я пошел с ними в общежитие. И не зря! Лично познакомился с Синицыной, по которой совсем не сходил с ума мой друг, и встретил свою боевую пельмешку, которая на всех парах сматывалась подальше. Беги, Форест, беги! Дам тебе небольшую фору, а потом не жалуйся.

Подкинул наручники в воздухе, спрятал в карман и решил пройтись пешком. Ромыч все еще вымаливал прощения у жены, Логинов был занят осмыслением нового статуса влюбленного, а я был предоставлен сам себе.

Напялил на нос очки и потопал обратно к парку, где припарковал свою машину.

Доехал до дома и решил, что можно отдохнуть в единственный законный выходной.

Припарковал машину во дворе и полез за телефоном. Пельмешка не удивила, отправив меня в черный список. Дурашка убегала, сама не зная, что бежит прямо в мои объятия, потому что по-другому я не умел. Включил режим Шарика — если убегают, надо догнать и хищно улыбнулся. Я не искал ее специально в социальных сетях. Искал я Синицыну, дабы немного проветрить и поставить на место мозг моего почти брата — Руслана. Чувствуя себя Купидоном на минималках, чуток потроллил Русика фотками его благоверной, а когда увидел на них Лилечку — не сдержался.

Хмыкнул, убрал телефон в карман, достал ключи от дома и пошел к себе. Поднялся на третий этаж, вставил ключ в замочную скважину, провернул, открыл дверь, и тут же в мое жилище прошмыгнул незваный гость. Гость был огромным, пушистым и огласил округу громким «мяу».

— Э, оккупант! — обалдел я от кошачьей наглости. — Ты в курсе, что проникновение на чужую собственность карается законом?

— Мяу! — сверкая глазами, парировал кот.

— Вот тебе и «мяу». Ты иди по месту прописки мяукай!

— Мя-а-а-а-у, — не согласился со мной кот.

— Во дурила, — покачал я головой, рассматривая это пушистое наглое чудо.

Кот был рыжий, упитанный и огромный. Реально огромный. С кисточками на ушах и массивными лапами. Он шевелил усами и пятился толстой попой назад, показывая, что съезжать не собирается.

— Не хами! — предупредил я.

— Мяу!

— А ты болтун, — уважительно протянул я.

Кот подумал, подошел ко мне и потерся о мои ноги. Я вздохнул, поднял его, заглянул куда надо и удовлетворенно кивнул — кот!

Поставил зверя на пол, вздохнул и пошел к соседям, дабы выяснить, чей оккупант, и вернуть пушистого законному владельцу. Потому что я котов не любил, да и времени, чтобы с ним возиться, у меня просто не было.

Опрос соседей показал, что кот ничейный. Ни одна падла не призналась, что выкинула наглеца в подъезд. Злой и матерящийся, я вернулся домой. Котяра уже сидел на моем диване и увлеченно вылизывался.

— Мяу… — сообщил он, заметив меня, мол, не нашел, так тебе и надо!

— Слушай, брат! Я в котах вообще ни хрена не секу, понял? Может, ты того… Другой дом найдешь?

— Мряу!

— Не было печали, сидели опера, скучали, — закатил я глаза. — Ладно, живи, пока я твоих хозяев не найду. Собирайся, поехали!

Я взял коня, который притворялся котом, на руки, прикинул, что весит он не меньше пяти килограммов, уважительно кивнул и понес в машину. Рыжий не сопротивлялся. Спокойно сидел на руках, осматриваясь вокруг.

Посадил его в салон машины, котяра расположился на переднем сидении и спокойно смотрел в окно.

— Ты из этих, что ли? Интеллигентных? — пристал я.

— Мряу!

— Понял, — пожал я плечами и поехал в ближайшую ветеринарку.

Меня встретила пожилая доктор, пригласила в кабинет. После осмотра выяснилось, что кот породистый.

— Ему год? — обалдел я. — Вот этому коню?

— Порода такая, — спокойно кивнула доктор, — вы где его взяли? Украли?

— Мне делать больше нечего, — обиделся я.

— Кастрированный, — заключила доктор.

— Ой, брат! — у меня разом заболели все зубы, — кто ж так над тобой поизмывался? Найду — на пятнадцать суток посажу. Изверги!

— Мяу! — согласился со вселенской несправедливостью кот.

Спустя пятнадцать минут я узнал, что порода кота называется мейн-кун и растут эти лошади аж до трех лет. Мне написали список всего необходимого, объяснили, как и чем это чудо кормить, и отпустили с богом.

Там же, в клинике, пришлось тратиться на корм, лоток, наполнитель и витамины. Глядя на приличный счет, я высказывал рыжему все, что я думаю о его великосветских замашках.

— Слушай, рыжий, я тут подумал: доктор сказала, тебя дрессировать можно. Вот и будешь еду отрабатывать. В опергруппу тебя возьму, будешь вместе со мной алкашей гонять.

Кот как-то странно на меня покосился, но промолчал.

— Я дармоедов не уважаю, — продолжал я.

Кот сделал вид, что моей последней реплики не услышал. Шевелил усами и так и норовил залезть в пакет с кормом.

Глава 8

Глава 8

Жека

Пельмешка недовольно надула губки, Макс напрягся еще сильнее, а я пытался придумать хоть что-нибудь необычное и оригинальное.

— И что дальше? — развернувшись корпусом ко мне, строго поинтересовалась будущий генеральный прокурор.

— Поедим, — оптимистично предложил я. — Я голодный.

— Сочувствую, — фыркнула пельмешка. — Господа опера-паркурщики, ну правда, не нужно благодарностей, мне идти нужно. Если снова соберетесь к Лоле, вход на мой балкон сто рублей.

Подумала и добавила:

— А выход — двести!

— А мы сработаемся, — удовлетворенно решил я.

— Опер Громов, вам бы, может, всем отделением к венерологу, а? Проверитесь, кто знает, какая общая болячка триппер у вас одна на всех, — продолжала измываться пельмешка.

— Цветочек, мы каждые полгода проверяемся, не волнуйся. А еще каждый опер знает о мерах защиты и контрацепции.

— Это вызывает уважение, — ядовито процедила пельмешка. — И все-таки — как вы все познакомились с Лолой? Она у вас переходящее красное знамя? Приз лучшему работнику месяца? Или вы в интересный квест играете на грани жизни и здоровья — приди к Лоле и получи в подарок инфекцию и переломы конечностей? С пятого этажа, наверное, больно падать… О, а может, вам уважаемый адвокат насолил чем? Вы преступника ловите, он отпускает… Опять нет?

Я склонил голову вбок, прикрыл ее ротик большим пальцем и даже немного испугался, когда голубые глаза пельмешки зло сверкнули. Думал, палец откусит не глядя.

Убрал руку и величественно сообщил:

— Цветочек, обсуждать девушку в присутствии девушки — плохой тон.

— Вот как! — ахнула Лиля. — А лазить по балконам, убегая от мужа любовницы — это так по-джентльменски! Не убойный отдел, а сборище мальчиков-зайчиков!

— Лилечка, станешь генеральным — наведешь порядок, — миролюбиво предложил я.

— Да, издам указ, чтобы гулящих оперов гнали в шею!

— Тогда у тебя ни одного опера не останется, — азартно парировал я. — Ваше царшество, указ — это немного не о том, у нас обычно приказы. Но если найдете бересту — указ мы тоже с удовольствием почитаем!

Она возмущенно приоткрыла ротик, выдохнула и вежливо сообщила:

— Что-то аппетит пропал. Пойду я, бересту поищу. И палача. Потому что вас, горбатых, даже могила не исправит. Только рубить!

— Голову, надеюсь? — ахнул я.

— Ну зачем голову, — она демонстративно опустила взгляд и посмотрела… тоже на голову.

— Какая ты кровожадная! Вместо того чтобы рубить, могла бы воспользоваться. Вдруг понравится.

— Фантазер, — закатила глаза пельмешка. — Не стыдно вам, опер из секс-шопа?

— Стыдно, Лилечка, это когда Ромыч жене сказал, что летит в Магадан, самолет упал, об этом рассказывают в новостях, а он у любовницы.

— Что тебе от меня нужно? — не выдержала она. — Не буду я с тобой спать, гопник-ловелас, не буду! Понимаешь?

— Мне и не надо, — ровно ответил я, — я, может, влюбился с первого взгляда. Пошли на свидание?

— Если ты мне сейчас начнешь петь, какая я особенная, снова будешь лицом столешницу полировать, пикапер в погонах!

— Лилечка, я не умею петь! — снисходительно сообщил я. — Правда, честно! Влюбился в тебя с первого взгляда. А Лола до тебя была, до тебя не считается!

— Вилочку не передашь?

— Держи! — я протянул ей вилку.

— Маловата для того размера лапши, которую ты мне на уши вешаешь.

— Я честен как никогда! — захлопал я ресницами. — Хочешь, докажу?

— Докажи.

Все, пельмешка, попалась! Ты моя!

— Могу стать твоим джином, — азартно предложил я, — и исполнить три твоих желания! Любых!

— Лучше стань моим Гераклом и соверши двенадцать подвигов!

— Хоть сейчас! — легко махнул я рукой. — Что желаете, принцесса?

Она серьезно задумалась, явно просчитывая варианты. Я медленно завел руку за спину и достал наручники. Те самый, из секс-шопа. Потому что покажи любой женщине это чудо, и она непременно захочет им воспользоваться.

Лилечка не разочаровала. Протянула руку и сменила тон.

— Наручники…

Последней мыслью, перед тем как я завелся, было то, что у мастера руки явно росли из нужного места, потому что с ходу от настоящих секс-шопные не отличишь!

— Хочешь воспользоваться? — приподнял я бровь.

— Да боже упаси, вдруг по ним твои микробы гуляют туда-сюда.

Она вернула игрушку на место и отвернулась:

— Ладно, фея из убойного отдела. Совершишь двенадцать подвигов в мою честь — пойду с тобой на свидание. Засыпешься хоть раз — отстанешь сам!

— По рукам! — быстро согласился я.

Поймал ее ладошку, пожал и развернулся к обалдевшим пацанам, мол, учитесь, пока я жив.

— Два свидетеля! — пояснил для пельмешки. — Сроку тебе месяц, иначе наш договор аннулируется, и я снова начинаю за тобой ухаживать на моих условиях.

Сдавайся, Цветочек!

— Ладно. И вот тебе, майор Чингачгук, самый сложный подвиг… Воздержание. Полное. Месяц никакого секса. Ни с кем!

— Цветочек, ты иди моему начальству скажи, что секс на ближайший месяц для меня табу, а? Ты будущий генеральный, тебя послушают!

— Сам, Евгений, сам!

— Ну сам так сам! Понял, первый подвиг — воздержание. А как ты поймешь, что я воздерживаюсь?

— По твоей нахальной физиономии!

— Нормальная физиономия. Симпатичная даже.

— Явная анемия, сколиоз и лицо, словно не трезвел последние лет пять, — припечатала пельмешка.

— Лиля, ты точно на юриста учишься? В тебе погибает великий доктор!

— Всегда мечтала стать патологоанатомом. Станешь моим подопытным кроликом? — оживилась она.

Я отвлекся на подошедшую официантку, которая, наконец, принесла нам еды.

— Спасибо, — сухо поблагодарил девушку и покосился на взъерошенную пельмешку.

— Макс, ты разве не на смене? — приподняв брови, невинно поинтересовался я, краем глаза замечая диверсию, совершавшуюся моей пельмешкой.

Она ловко стырила наручники со столешницы и спрятала под стол. Да моя ж ты оригинальная!

Глава 9

Глава 9

Лиля

Пока я обалдело хлопала глазами, глядя на свое запястье, а ко мне из-за угла несся инсульт с распростертыми объятиями, опер довольно ухмыльнулся и пропел:

— Цветочек!

— Ты… ты… очумел? — налетела я на него.

— Я? Нет! — лицо Громова светилось от удовольствия, — пельмешка, признавайся, бяку задумала, да? Хотела меня к стулу приковать и смыться? Ай-яй-яй, плохая девочка!

— Немедленно отстегни меня! — прошипела я.

— Не могу, — захлопал длинными ресницами оперуполномоченный, — ключей нет!

— Почему ты носишь наручники без ключей? — рявкнула я.

— Потому что не планировал ими пользоваться, — покорно объяснил наглец, — кто же знал, что ты у меня такая коварная окажешься.

— Пошли в отделение!

— Нельзя, — Громов посмотрел в потолок и свободной рукой почесал затылок.

— Почему?

У меня оба глаза начали дергаться в такт.

— Выходной у меня, — пояснило наглое оперуполномоченное лицо, по которому очень хотелось съездить чем-нибудь тяжелым.

— Отмени!

— Это будет считаться вторым подвигом, да, пельмешка?

— Не зови меня так! — взвилась я.

— Еще один подвиг в мою копилку, — подмигнул опер, — слушай, я так до вечера все двенадцать выполню, и пойдем на свидание, да, Цветочек?

Я вдруг поняла, что хитрожопость у опера прокачана до тысячного уровня. Он же невозмутимо смотрел в потолок, ожидая моей реакции и, кажется, получал от ситуации удовольствие.

— Опер, расстегни наручники, и я засчитаю это твоим вторым подвигом, — зло прошипела я.

— Третьим, или так и останешься моей пельмешкой.

— Расстегивай! — не выдержала я.

— Да правда не могу! Ключей нет!

— И что нам делать?

— Оставим все как есть? — предположил Евгений, он же Гений…

— Я тебя убью! — пообещала я.

— Насмерть? — ахнул Жека. — Пельмешка, два тебе по уголовному праву. Это убийства лица при исполнении с отягчающими… А чем? Стрелками, которые ты на глазах нарисовала? Нет, правильно, что такие длинные сделала, стрелки должны колоть глаза противника!

— Ты идиот? — почти сочувственно поинтересовалась я.

— Нормальные люди с высшим юридическим в опера не идут. Конечно, я идиот! Пошли на свидание, а?

— По губам читай! Ни-за-что!

— Тогда не расстегну! — Громов сделал вид, что обиделся.

— Значит, все-таки есть ключи! — ткнула я в него указательным пальцем. — Доставай.

— Нету! Хочешь, сама посмотри.

— Еще я по чужим карманам не лазила. Ладно, будь по-твоему, останемся в наручниках.

— Убедила. Поцелуй меня, и я скажу, как их снять!

— А ты точно в принца превратишься? — заинтересовалась я.

— Язва! Я все равно тебя добьюсь, так и знай.

— Молодые люди, вы платить будете? — лениво протянула официантка, отвлекая нас.

— Будем, — согласился Жека.

Свободной рукой достал из кармана портмоне, отсчитал несколько купюр и протянул официантке.

Та скривила губы, двумя пальцами взяла деньги и медленно уплыла к стойке.

— Недовольная, прям как ты! — попенял мне Громов.

— Может, она хотела, чтобы ты натурой рассчитался, опер секс-шопный?

— Во-первых, у меня подвиги, а во-вторых, я, Цветочек, в тебя влюбился.

— Ага! — фыркнула я.

— Не «ага», а «так точно, любимый»! На практике не была, что ли?

— Была! И там нормальные опера были, а не гулящие мартовские коты!

— Пельмешка, хреново тебя нормальные опера учили, если ты ментовские наручники от секс-шопных отличить не можешь!

— От каких? — взвыла я, приглядываясь.

Действительно, наручники были один в один как настоящие, только металл тоньше и легче.

— Чебурашка, тебя когда Малинка с Артом из секс-шопа забирали, ты под шумок наручники свистнул?

— Не, Багров забыл забрать.

— А, ты стырил идею у Багрова, да? Это он креативил с наручниками! Ничего своего… Расстегивай!

— Пельмешка, я тебе уже три раза сказал — ключей нет! И сегодня не будет!

— Ваша сдача! — снова отвлекла нас официантка.

Сыпанула в огромную ладонь опера мелочь и снова уплыла.

— Ты доедать будешь? — покосился на нетронутую тарелку Жека.

— Нет! И ты не будешь!

— Это четвертый подвиг, да? Лечебное голодание?

— Господи, он правда идиот! — возвела я очи горе.

— Не слушай ее, Господи, это она вредина!

Я достала мобильный, разблокировала и набрала номер Артура, чтобы попросить привезти нам ключи. Телефон оказался выключен.

— Пошли в общагу, — решила я.

— Не пойду, — уперся Громов.

— Что ты хочешь? — вздохнула я.

— Вот, это уже конструктивный диалог! — обрадовался Громов, — сейчас идем в кино, потом долгая прогулка под луной, а потом…

— А потом я буду закапывать твое бездыханное тело, — подсказала я.

— Яму большую придется копать, — скептически пробормотал Жека, осматривая себя любимого.

— Сними с меня наручники!

Я подпрыгнула на сидении и взвилась.

— Простите, — нас снова отвлекли.

На этот раз мужчина за соседним столиком.

— Я тут случайно услышал…

Он поднялся, подошел к нам, взял мою руку, отодвинул пальцем крохотный рычаг на «браслете», и наручник волшебным образом расстегнулся.

— Вот так, — мужчина явно смутился.

— Вы мой спаситель! — обрадовалась я, пряча руку за спину.

— Мужик, документы предъяви, — грозно потребовал у моего личного Супермена Громов.

— У тебя выходной, опер Чингачгук! — отрезала я, вступаясь за своего спасителя. — Оснований для проверки документов у тебя нет.

— Есть. Рожа один в один как у нас в ориентировке. Я обязан проверить!

— Превышение полномочий, да? — завелась я.

— Ну, уволь меня! — развел руками Жека.

— Увольняю! — любезно согласилась я. — Пойду приказ напишу. Уволить опера Чингачгука с позором из органов и сдать обратно в секс-шоп!

— Пельмешка, — мы оба поднялись, и огромный грозный Евгений нависал надо мной, упирая руки в бока.

Глава 10

Глава 10

Жека

Я сел за руль, любовно положив наручники на приборную панель. Ну, пельмешка… Таких боевых и упрямых я еще не встречал. Светик не в счет, я ее без огонька добивался, скорее по инерции, хотя первые пару месяцев реально был заведен. А потом больше по привычке.

Цветочек же заводила до темных кругов перед глазами, в груди горел огонь и желание совершать подвиги, а скуки как не бывало. И я уже потирал руки в ожидании того, что она придумает. Просто из любопытства, потому что Цветочек еще не знает, что, даже если я на подвигах засыплюсь, никуда она от меня не денется.

Такая девчонка одна во всем городе, и упускать ее я не собирался.

Доехал до дома, припарковал тачку в тени и решил остаток дня отдохнуть в компании самого себя и телевизора. Выходные у меня случались редко, а телек я не смотрел уже пару лет точно.

Поднялся к себе, зашел в квартиру и был встречен недовольным кошачьим «мяу!».

— Рыжий! — обрадовался я, — ты тут? И я тут! Прикинь, я про тебя забыл!

— Мряу! — ответил кот, подошел и потерся о мои ноги.

— Слушай, друг, давай без нежностей? — предложил я. — Ты, хоть и кастрированный, все-таки мужик.

Я снял обувь, прошел в гостиную и упал на диван с ногами. Крякнул, когда эта огромная мохнатая туша залезла на меня, кое-как уместилась на животе и заурчала.

— И все-таки, за что тебя выгнали? Признавайся, где накосячил? — пристал я к пушистому.

Рыжему было некогда — он умывался. И урчал.

— Ты вроде приличный кот, в лоток ходишь, мебель не… Мебель драл? — строго спросил я. — Узнаю — ты не только без яиц, но еще и без хвоста останешься.

— М-р-р-р…

— Имя тебе надо, — авторитетно заявил я, — тебя как звали-то? Молчишь? Скучный ты! Будешь Оккупант! Сокращенно — Паня! Не смотри так, вернешься к хозяевам — снова начнешь носить гордую аристократичную кличку. А пока — Паня!

— Мяу! — философски согласился кот.

Я сам не заметил, как стал поглаживать пушного за ухом.

— Завтра ориентировки на тебя напечатаю, — пообещал я, — найду твоих хозяев, поговорю с ними о вреде кастрации и верну тебя по месту постоянного жительства. Не смотри так, мне некогда за тобой ухаживать, ты у меня одичаешь! И корм твой стоит как половина моей зарплаты.

Паня молча мурлыкал, подставляя под ласку то подбородок, то ухо.

Я расслабился, потянулся за пультом, когда в дверь кто-то постучал. Аккуратно так.

— Иди глянь, кто там пришел, — потребовал я у кота.

Тот, словно знал команды, соскочил на пол и поскакал к входной двери, задрав пушистый хвост кверху.

С тяжелым вздохом и я поднялся, открыл дверь, не заглянув в глазок, и ахнул.

— Что за прекрасную нимфу ко мне занесло? — умилился я. — Натусик, ты куда такая красивая?

— К тебе, — выдохнула она, — пустишь?

— Конечно! Мой дом — твой дом!

— Ты не меняешься… Ой, а кто это тут у нас? — засюсюкала Натусик, заметив Оккупанта.

— Паня, он же Оккупант, он же конь, — перечислял я, запирая дверь.

— Такой большой, — восхитилась Ната.

— Я такой, да!

— Да не ты! Паня твой. Иди поглажу, кис-кис.

Оккупант смотрел на Натусика и задиристо шевелил усами. А потом просто развернулся и гордо утопал в комнату.

Кажется, я понял, почему его выгнали из дома! Кто так гостей встречает, особенно таких, как Наташа.

— Чай, кофе? — промурлыкал я.

— Тебя! — выдохнула Наташа.

А потом просто отключила, скинув с себя плащ и оставшись в одном белье. Красном. И чулках с подвязками. На ней красовались черные туфельки на шпильке, удлиняя и так длинные ноги.

Я сглотнул и сделал шаг назад, договариваясь со своей совестью, которая умудрялась в такой ситуации робко шептать, что у меня подвиги! А если быстренько и с закрытыми глазами? Вроде, если не вижу, значит, и не было…

— Давай чайку, а? — хрипло предложил я, — только с работы, устал как бобик.

— Евгений, ты болен? — сочувственно поинтересовалась Натусик, кладя ладони мне на плечи.

— Здоров, как бык на корриде, — не согласился я, — просто это… Подвиг совершаю. Месяц воздержания у меня.

— Чего? — округлила глаза жгучая брюнетка и надула пухлые губки, накрашенные алой помадой.

— Долго объяснять, — махнул я рукой и взвыл, когда ладошка Наты переместилась на мой агрегат.

— Натусик, золотко, правда не могу. Я же совестливый. Обещал, значит, надо делать, иначе мужик я или нет?

А эта коза уже ловко и уверенно расстегивала мне ширинку!

Не то чтобы я часто пользовался своей совестью, предпочитая оставлять ее чистой и незамаранной, но слово свое я держал всегда.

Перехватил тонкое запястье Наты, отвел ее руку в сторону и почти зарычал:

— Подвиги!

— Какие подвиги, Громов?

— Двенадцать. Как у Геракла.

— Ты головой ушибся? — сочувственно склонила она голову набок, оголяя тонкую лебединую шею.

— Есть такое, — согласился я, — слово дал.

— У тебя девушка появилась? — развеселилась Натусик. — Ладно, черт с тобой, давай чай!

— Щас организую, — обрадовался я.

И совершил тактическое отступление в кухню. Щелкнул кнопкой чайника, оперся ладонями о кухонную тумбу и постарался успокоиться. Дышал ровно. Пять секунд на вдох и пять на выдох.

— А-а-а-а, — услышал я из гостиной и рванул с места на пятой скорости.

На пороге остановился, потому что мой новый жилец, он же рыжий оккупант, он же женоненавистник усатый, вздыбил шерсть и рычал, явно угрожая сидящей на диване Натусику.

— Паня, ты совсем охренел? — рявкнул я. — Снова хочешь без дома остаться, блюститель нравственности?

— Жень, я пойду, — со страхом глядя на кота, сообщила мне Наташа. — Ты бы ему намордник купил.

— Я его на пятнадцать суток к алкашам посажу, — пообещал я, — в воспитательных целях! Слышишь, рыжий? Будешь баланду хлебать вместо элитного корма!

Паня прижал уши к голове, задним ходом утекая в кухню. Развернулся и дунул под стол, снося по дороге табуретку.

Глава 11

Лиля

Весь день я нервничала, с ужасом глядя на стрелку часов, которая стремительно приближалась к отметке 15:00. Пыталась сосредоточиться на учебе, но злость на опера была сильнее.

Когда пары закончились, меня нашла Полина, которая уже потирала ладони и явно готовилась смотреть шоу.

— Как ты? — заботливо уточнила она.

— Нервно мне! — призналась я. — А вдруг этот амбассадор «Мирамистина» все-таки возьмет и согласится?

— Если справится, у нас еще девять подвигов в запасе, — ободрила меня подруга. — Пойдем, время, а нам еще подготовиться нужно!

— Как твои дела? — переключилась я.

— Отлично! — блаженно выдохнула Полина. — «Уголовник» аж на неделю срулил в командировку. Надеюсь, там демон Бубузяблик пополнит свой список с душами грешников и, наконец, отстанет от меня!

Я подхватила Полину под руку и повела к общежитию. У входа уже нервно топтались соседки по комнате Полины и мои новые подруги — Марина и Соня.

Марина была скромной блондинкой в очках, Сонина же рыжая грива была видна издалека. Вчера мы с девчонками и Кареном устроили настоящий мозговой штурм и таки придумали наш негодяйский план по избавлению от приставучего опера Чингачгука. По первоначальной задумке все нужно было провернуть так, чтобы Громов еще на этапе подготовки отказался от участия в подвигах.

— Привет! — махнула я рукой. — Готовы? Реквизит нашли?

— Карен должен добыть, — бойко сообщила Соня.

— А группа поддержки? — закусывая губу, продолжала я интересоваться.

— Артур с друзьями сейчас придет, — мягко пропела Марина, — не волнуйся, они согласятся.

— Надеюсь. Вот зачем вы этого Чебурашку из секс-шопа забрали? — вопросила я.

— Он сам за нами увязался, — пожала плечами Марина, — кто знал, что такой прилипчивый окажется? Может, самим пауков завести? — вдруг спросила она у Сони.

— А я всегда говорю, что пауки в хозяйстве очень полезная вещь! — важно согласилась с ней Соня, — лучше любой сторожевой собаки, избавляют практически от всех проблем. Идут!

Она мотнула головой в сторону, откуда к нам уже шел умиленный Багров, сосредоточенный Аникей и довольный Назар — трое из семерки боксеров.

— Они точно согласятся? — скептически скривилась я.

— Точно! — закивала Соня.

— Малинка-а-а, — пропел Артур.

Подошел к Марине, прижал к своей груди и блаженно выдохнул. В его глазах в тот момент напрочь исчез интеллект, а сам парень на глазах превращался во влюбленного дегенерата. Зрелище огромного, широкоплечего парня и крохотной Малинки умиляло. Настолько, что улыбка сама появилась на губах.

— Зачем звали? — лениво уточнил Аникей.

Соня сразу же взяла командование на себя.

— Мальчики, есть дело! Отказ не принимается, ясно? — грозно свела она брови у переносицы.

— Софочка, мы все поняли, — миролюбиво поднял руки вверх Назар. — Все Добби здесь, командуй!

Я с трудом удержала челюсть, которая норовила упасть на пол от восхищения Софой и ее методов воспитания боксеров.

— Мальчики, есть шанс исправиться и отстоять честь дамы и отечества! — пафосно провозгласила Соня.

«Мальчики» проглотили смешки и с азартом ждали продолжения.

— Нужно выиграть гонку! Победить любой ценой. Пленных не брать! — продолжала Соня.

Подумала и решила:

— За мной, на месте все расскажу. И только попробуйте мне продуть!

— Мы будем стараться изо всех сил, — пообещал ей Аникей, широко улыбаясь.

Интересно, что будет, когда они узнают правила гонки?

Я не успела подумать эту мысль, как заметила довольного, сверкающего и очень оптимистично настроенного Громова, который лениво чапал к нам. Он снял темные очки, сверкнул глазами, когда заметил хмурую меня, и подошел к Артуру.

Пожал боксерам руки по очереди и, как Артур минуту назад, провозгласил с видом гопника-дегенерата:

— Лилечка, цветочек мой!

Жека широко развел руки и угрожающе двинул на меня.

— Не подходи! — предупредила я, выставляя ладони вперед.

— Пельмешка, я готов к подвигам. Какой первый? Авгиевы конюшни? Где нужно навести порядок? Мистер Пропер все отмыл и паркет не повредил, — пропел он.

— Везде чисто! — отрезала я.

— Немейский лев? — продолжал допрос Громов.

— Зоозащиты на тебя нет, сатрап! Пошто решил, что котика можно обижать?

— Ладно, пусть будет сюрприз! — пошел на попятную опер. — Что мне делать?

— Громов, ты должен выиграть гонку и посвятить победу мне! Проиграешь — считай, все, закончились подвиги, так и не начавшись!

— Понял. На чем гонять?

— На лыжах, — мстительно выдохнула я.

— Цветочек, я ни на что не намекаю, но до зимы еще далековато, — обалдело протянул он.

Боксеры тоже напряглись, не ожидая такой подставы от судьбы и Софочки. И пока все переваривали новость о неожиданной гонке на лыжах по пересеченной местности, к нам уже спешил Карен, нагруженный реквизитом.

— Я не буду, — услышала я краем уха голос Багрова.

— Будешь, — мягко вздохнула Марина.

— Ладно, буду, — буркнул Багров, с неудовольствием косясь на Софочку как на источник всех своих бед.

— Лилечка, а нельзя было придумать менее креативный подвиг? — робко попытался увильнуть Жека.

— Отказываешься? — так обрадовалась я, что даже подпрыгнула на месте.

Назар и Аникей взглядами пытались донести до опера, что таки да, отказывается, потому что и им не улыбалось бегать на лыжах.

Но опер расправил плечи и решительно заявил:

— Лилечка, для тебя хоть звезду с неба. Надо победить — победю!

— Побежу, — поправила его Соня и тут же отвлеклась на Карена.

— Я так и сказал, — согласился с ней Жека.

— Тогда все за мной! — решила я, разворачиваясь на пятках.

— Это вам, товарищ оперуполномоченный, — радостно объявил Карен, вручая Гению шесть пар лыж.

— Какой ты мне после этого товарищ? — философски вздохнул Жека, забирая ношу. — Эх, осень без любви — гормоны на ветер. Да, Цветочек?

Глава 12

Жека

Пельмешка жгла. Давно меня так не посылали, с фантазией, далеко и на лыжах, да по асфальту, млин!

Устраивать боксерские забеги мне не улыбалось, хотя за креатив я бы пельмешке медаль дал. И себя в нагрузку.

— Цветочек, — пристал я.

— Что? — она дернула плечом и покосилась на меня.

— Тебе парней совсем не жалко, да?

— Жалко, — кивнула она, — и себя жалко. Давай ты откажешься выполнять подвиг, и никто не пострадает? — воодушевилась она.

— Это будет считаться подвигом?

— Да!

— Я готов выполнить его в твою честь, — подмигнул я.

Осторожно снял лыжи с плеча, положил на землю, прикоснулся кончиком указательного пальца к вздернутому носику и объявил:

— Осталось восемь, пельмешка! Лыжи не считаются, десятый подвиг был успешно ликвидирован девятым.

Она приоткрыла ротик. Сообразила быстро и гневно засверкала глазами.

— Пойдем на свидание или поиграем в оставшиеся подвиги? Давай, Цветочек, удиви меня еще разочек своим креативом и придумай самое дурацкое задание, я готов!

Тишина казалась осязаемой. Я покосился на Багрова, который, кажется, был готов аплодировать мне стоя. Парни дружно его поддержали, а вот рыжая девчонка, стоящая чуть в сторонке недовольно сопела. Явно идея с лыжами принадлежала ей.

Я посерьезнел, взял Цветочка за подбородок и заглянул в глаза:

— Ты же умная девочка, зачем цирк устроила?

— Ты тоже вроде неглупый, — она мотнула головой, избавляясь от моей руки, — и понимаешь, что мне отношения на одну ночь неинтересны.

— Я тебе, Цветочек, не отношения предлагал, а свидание! Просто свидание. Сходить куда-нибудь, узнать друг друга получше.

— Тактику сменил? — сузила она глаза.

— Нравишься ты мне, — абсолютно честно признался я, поднял голову и объявил: — Все свободны, Цветочек остается! Ты! — указал пальцем на Карена, — неси реквизит, где взял! Рыжая?

— Что?

— За подстрекательство выговор! За идею штраф!

— Ты…

— Тихо! Я при исполнении! Законы успела выучить? В каком размере штраф за оскорбление оперуполномоченного?

Рыжая замолчала, явно вспоминая то, чего еще не знала.

— Багров! — снова рявкнул я.

— Я! — радостно отозвался мой приятель.

— Малинку свою на плечо и домой! Друзей с собой забирай!

— Слушаюсь, товарищ капитан! Что? Малинка, я репетирую, мне после универа в опергруппу к Громову идти! Нельзя с начальством спорить!

Я победно улыбнулся. Три — один в мою пользу, пельмешка.

— Полина!

— Что? — буркнула Синицына.

— Оставь нас, по-братски, а?

— Нет! — уперлась она, вставая грудью на защиту подруги.

— Иди, — кивнула Лиля Синицыной.

— Точно?

— Точно, я справлюсь.

— Позвони мне вечером, чтобы я знала, что с тобой все в порядке, — недовольно зыркнув на меня, попросила Полина свою подругу.

И ушла в компании рыжей девчонки, которая мне уже не нравилась. Не нужны Лиле такие подруги, ей и меня креативного будет достаточно.

Мы остались наедине с Цветочком.

— Знаешь, а я тоже в этом институте учился, — признался я.

— Нет, но ты ведь расскажешь, — иронично протянула пельмешка.

— Цветочек, а пойдем вместе мне идиотские подвиги думать? — развеселился я. — Такие, чтобы я точно впечатлился и отстал? Я бы знаешь, что загадал? В общаге коморка есть, там всякий хлам валяется. Раньше валялся и, уверен, ничего не изменилось. Так вот я бы договорился с комендантом и заставил меня же там убираться. И всем хорошо. И назвал бы подвиг знаешь как? Авгиевы конюшни!

— А название подвига какое оригинальное! Сам придумал?

— Не, спер! — разулыбался я. — В парк?

— В какой парк? — закатила она глаза.

— Пельмешка, смирись, ты от меня никуда не денешься, — предупредил я.

— Угрожаешь?

— Предупреждаю, — подмигнул я. — Значит, в парк.

— За какие грехи ты свалился на мою голову, Евгений? — взвыла Цветочек.

— Да кто тебя знает, где ты нагрешила? Может, курила по подъездам или бабушку через дорогу не перевела. Вспоминай!

— Ладно! Что нужно сделать, чтобы ты исчез из моей жизни так же, как появился?

— Через балкон? — задумался я. — Двенадцать свиданий, и я исчезаю. Как подвигов. И после двенадцатого я забираюсь на твой балкон и ухожу в обратном направлении, рискуя своей жизнью, потому что у адвоката, вообще-то, травмат!

Цветочек явно была в растерянности от такого дерзкого меня. Пусть привыкает! И принимает таким, какой я есть. Обаятельный, привлекательный, находчивый и целеустремленный! И скромный. Временами.

— Ладно, принцесса, поехали, отвезу домой, мне еще на службу возвращаться, — подмигнул я. — Отказ не принимается.

— У меня нет слов! — призналась она, разводя руками.

— Молчи, береги голос, он у тебя такой красивый! Давай, а то там Ромыч без меня заскучает, еще шалить начнет, а мне сегодня твоих шалостей с лыжами уже хватило.

— Я в общежитие, — попыталась она увильнуть.

— Нет уж, тебя там плохому учат! Пойдем, отказ не принимается, — отрезал я.

Я взял ее за локоть и легко потянул на себя. Все-таки красивая, зараза. Манящая. Особенно когда растеряна и не знает, чем ответить.

Я тоже замолчал, позволяя пельмешке переварить групповое фиаско, довел до своей машины, усадил на сидение и запер дверь.

Она нахохлилась, сопела и молчала, периодически косясь на меня. Я включил музыку и сосредоточился на дороге, ловя себя на том, что мне нравится, когда она сидит рядом. И явно думает про меня гадости.

Остановился у нее во дворе и повернулся к ней:

— До встречи, Цветочек!

Она закатила глаза и молча вышла из машины. Я проводил ее взглядом до подъезда, облизнулся, сглотнул, сделал глоток воды и, довольный, поехал к Ромычу, который совершал свой скучнейший подвиг — наружное наблюдение!

Глава 13

Лиля

— Дочь, завтрак на столе! — позвала мама.

— В универе поем, — отмахнулась я, зло надевая брюки.

И с неприязнью косилась на свой мобильный, который уведомил, что опер прислал мне сообщение.

Открывать не стала, тихо выругалась и отбросила аппарат в сторону. Сжала ладони в кулаки и решила, что мне срочно нужно проветриться и немного успокоиться.

Опер Громов методично и очень профессионально расшатывал мою нервную систему. Поселился в моих мыслях так же нагло и вероломно, как когда-то влез на балкон, и не желал выселяться.

Никогда таких нахалов не встречала! Никогда! Обычно после второго фиаско парни сами оставляли меня в покое и выбирали более легкую мишень. Но Гений не искал легких путей, и что-то подсказывало, что мое сопротивление его еще больше заводит. Только вот что мне с этим делать? Я не была адептом секты «секс для здоровья» и искренне считала, что для здоровья нужно исключительно по любви. Тогда и настроение в порядке, и глаза горят.

— Дочь, — позвал папа из гостиной.

— Я! — отозвалась я, убирая волосы в высокий хвост.

— К тебе можно? — пробасил папа.

— Конечно! Входи.

Дверь открылась, и на пороге появился отец. Непривычно смущенный и задумчивый. Он прошел внутрь, запер дверь и сел на мою постель.

— Что случилось? — напряглась я.

— Ничего. Ты помнишь, что у твоей мамы завтра день рождения?

— Конечно! Подарок в тумбочке.

— Ага. Но я бы хотел отвезти маму в отпуск на неделю. Уже билеты купил, ночью улетаем. Ты не против?

— Нет, конечно! Съездите, отдохните, и за меня тоже отдохните!

— Хорошо, — выдохнул папа, — а с тобой мы на новогодние каникулы куда-нибудь смотаемся, да?

— Как скажешь, — решила я. — Мама уже знает, что вы ночью летите?

— Нет пока.

— Скажи сейчас, иначе будет ворчать, что не успела собрать все вещи, — подмигнула я.

Папа кивнул, решительно сдвинул брови и отправился к маме.

А я подхватила сумку, телефон и ушла по-английски. Заперла дверь и все-таки открыла сообщение.

Во весь экран светилась довольная физиономия опера с подписью:

«Цветочек, первый подвиг выполняется согласно устному приказу. Работаю!»

Я выдохнула. Потом еще раз. И еще, до тех пор, пока голова не закружилась.

«Слишком довольное лицо у вас, Евгений. Не верю!»

Спустя пять минут опер исправился. Смастрячил грустную моську, явно найдя вдохновение у рыжего кота из Шрека:

«Так пойдет?»

«Все равно не верю!»

«А так?» — и снова фотография.

«Громов, прекрати слать мне свои фото, зло во плоти! От вида твоего лица у меня сердце меняет место жительства!»

«Это любовь, пельмешка!» — и еще одна фотография.

Да он издевается!

Я нервно спрятала мобильный в карман, выскочила на улицу и схватилась за сердце. У подъезда стоял и явно меня поджидал следователь-паркурщик Макс — вторая жертва коварства Лолы. Они решили, что флюиды Лолы долетели до меня и решили сделать меня призом лучшему работнику месяца?! Не отделение полиции, а сборище кроликов, ей-богу!

— Привет, Лиля! — обрадовался Макс.

Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.

— Привет! — отсалютовала я. — Снова пришел благодарить за спасение? Не стоит!

— Нет, — Макс смутился, — просто в тот раз так неудачно вышло…

— В тот, когда ты сбежал и оставил меня одну в компании Громова? — ядовито уточнила я, старательно игнорируя вибрирующий мобильный в кармане.

— Я думал, вы друзья.

— А, ну если ты думал, — протянула я. — Макс, мне на учебу нужно.

— Поехали, отвезу. Нам по дороге. Я с дежурства, живу недалеко от твоего университета.

Вибрация телефона в кармане доводила до неистовства. Я достала мобильный, взглянула на экран, совсем не удивилась, что звонит опер, и разозлилась.

Отклонила вызов, подошла к обалдевшему Максу, сделала селфи и отправила Гению с подписью «Сейчас занята, позвони позже!»

Отключила телефон и убрала его в сумку.

— Сама дойду, — отмахнулась я.

— Что это было? — удивленно поинтересовался Макс, имея в виду мою шалость с фотографией.

— На память, — очаровательно улыбнулась я и ускорила шаг.

Макс за мной не пошел, задумчиво провожал взглядом, стоя памятником самому себе в лучах рассвета.

Дошла до остановки, села в автобус и задумалась. Опять! О чертовом опере, который не понимал слова «нет».

Как дочь охотника я могла с уверенностью сказать — если папа заметил добычу, то уже не отпустит. До тех пор, пока не поймает. Невзирая на погодные условия, время суток и проведенные в засаде часы. Пожалуй, сбить папу с пути мог только ультиматум мамы, но это другая история.

Приехала в универ раньше на двадцать минут и отправилась в наше кафе, чтобы купить нам с Полиной кофе. Вышла на улицу с двумя пластиковыми стаканчиками и полезла в карман за мобильным.

— Лиля! — обрадованно позвала меня моя приятельница.

Тоже Лиля. И тоже с пятого курса, только она собиралась стать экономистом.

— Привет! — махнула я рукой. — Как дела?

— Терпимо, — сморщила она нос. — Ты как?

— Так же, — ухмыльнулась я, наблюдая за прибавлением в нашей маленькой компании.

К нам шли Аникей, Назар и Артур.

— Привет, девчонки! — радостно объявил Назар. — Греетесь?

— Угу, — буркнула я.

— Лиль, помощь нужна? — напрягся Назар.

— Вчера была нужна! — взвыла я. — Простите, что подставили вас. Мы надеялись, что он откажется сразу. Кто знал, что вот так…

— Малинка рассказала уже, — махнул рукой Артур.

— Вы о чем? — заинтересовалась Лиля.

— Да… Пристал один опер ко мне и не отстает.

— И не отстанет, — «подбодрил» меня Багров, — ты ему нравишься.

— Ты на чьей стороне? — ахнула я.

— Лиль, правда нравишься, — поддержал друга Назар, — ни один мужик в здравом уме не согласится бегать на лыжах просто так. Только по большой любви.

Глава 14

Глава 14

Жека

Я вертел в ладони свой мобильный, азартно решая, чем ответить пельмешке. После того как эта маленькая вредина скинула мне свою фотку с Максом, у меня знатно потемнело в глазах, так что мой мобильный с трудом пережил ее диверсию. Цветочек была моя, и отдавать ее я никому не собирался. По крайней мере, в ближайшее время.

Пошел на стратегическую хитрость и подставил ближнего своего, соврав пельмешке. Ровно минуту мучился угрызениями совести за донос и поклеп на товарища по погонам. Выдохнул и принялся за работу, чем и занимался аж до 16:00.

— Бабуль, идите! — услышал я из коридора усталый голос Ромыча.

— А мой кошелек? — ответил ему старческий голос. — Найдете?

— Конечно, найдем! — воодушевленно пообещал ей Роман. — Сейчас подключим ФСБ, ОМОН и наших лучших кинологов, по запаху найдем вора.

— Точно? — бабуля не поверила своему счастью.

— А то! Идите, отдыхайте, сериал свой любимый посмотрите.

— Точно! Через час мой сериал начинается! — вспомнила старушка.

Спустя мгновение усталая морда моего товарища появилась в дверях.

— Опять она? — хмыкнул я.

— Кошелек в ее сумочке. Трижды доставал, показывал, нет, упирается, что украли.

Ромыч выдохнул, сел на стул, закинул ноги на стол и сменил тему:

— Может, вечером куда-нибудь сходим?

— Не могу, у меня подвиги, — хмыкнул я, — играем с пельмешкой в Геракла.

— Вы уже до ролевых дошли? — оживился Роман.

— Почти. Первый подвиг — воздержание. Поэтому я пока никуда.

— Какой? — заржал Ромыч. — Воздержание и ты?

— Натусик приходила, а я сдержался!

— Мне скоро ждать всех твоих у себя, будут заявление о пропаже любимого писать? Ты им блядомор устроил? Никакого Жеки весь месяц? — веселился Ромыч.

— Им тоже воздерживаться полезно для здоровья, — хмыкнул я. — Макса не видел?

— У себя в кабинете, — махнул рукой Ромыч, — а тебе зачем?

— Затем, что пельмешка моя! А эта харя довольная к ней по утрам бегает, еще и фотографируется…

— Подожди, — озарило Романа, — так она не дала? До сих пор? Евгений, ты стареешь или теряешь хватку?

— Я развлекаюсь, — оскалился я, — интересно с ней. Прикинь, она меня пыталась заставить участвовать в гонке на лыжах! Осенью, мля, в парке. Руки крутит как нормальный опер, язычок острый. Мечта, а не Цветочек!

— Ты это, аккуратнее с такой. И ничего не подписывай. Оглянуться не успеешь, как окажешься женатым и с тремя детьми.

— Мужчины все делают ради дам. Ради недам ничего не делают, — с философским видом процитировал я и напомнил: — У тебя детей нет!

— Так я и развожусь, — вздохнул Ромыч.

— Не простила?

— Нет, — скривился мой товарищ, — вчера весь вечер свои шмотки под окном ловил.

— Вы ж вроде помирились? — припомнил я.

— Ага. Пока Стелла не позвонила, — Роман потер лицо ладонями, — а моя трубку взяла. В общем, теперь точно все. Не простит.

— Это как прощения просить будешь. Если семью хочешь сохранить — даже не думай отпускать. Под дверью спи, номер смени, цветами завали. Вот если сейчас уйдешь — точно потеряешь!

— Гений, ты когда стал спецом по бракам? — изумился Роман.

— Я спец по женщинам, — подмигнул я.

Роман вздохнул и уставился в потолок, а я услышал в коридоре очень знакомый голос. Настолько знакомый, что сорвался с места и вылетел в коридор. Уронил челюсть, поднял и обалдел.

Ко мне шла та самая бабуля, которая несколько минут назад ушла со своим кошельком в сумке, и… Лилечка. Суровая и собранная.

— Вот! — бабулин перст указал на меня. — Вот он заявление не принимает, охальник!

— Сейчас разберемся, — пообещала старушке Цветочек, а я ляпнул:

— Ты куда так нафуфырилась?

Ромыч выглянул, заметил старушку в компании пельмешки, крякнул и остался смотреть шоу.

Я же осматривал Лилечку с ног до головы. На ней было платье, которое вот вообще не оставляло простора для фантазии. Короткое, красное и в обтяжку. Длинные ножки в туфельках на каблуках, на лице боевой раскрас, а в руке букет!

Макс постарался? Если узнаю, что он к моей пельмешке свои фаберже опять подкатывает, не посмотрю, что старше по званию. Хлюпальник снесу так, что не найдет потом.

— Тебе какая разница? — задрала она нос и смерила меня взглядом. — Почему заявление у гражданки не принял?

— Как говорила Белоснежка: «Держите меня семеро», — закатил я глаза. — Проходите, гражданочки, в мой кабинет, разберемся.

Лилечка гордо прошла вперед, а я провожал ее взглядом и только что не облизывался.

— Слюни подбери, — со смешком прошипел Ромыч.

Бабуля бодро шагала за пельмешкой. На лице «потерпевшей» было самое злорадное выражение, а я усмехнулся. Ну, бабуля…

Лилечка тем временем отложила букет и грациозно устроилась на стуле, положив ногу на ногу. И так у нее это вышло, что я, кажется, поплыл. И взбодрился. Организм срочно взбунтовался против первого подвига и требовал компенсацию. Бодренько так требовал, до темных кругов перед глазами.

Я сел за стол, чтобы окружающие моего состояния не заметили, прокашлялся и хрипло велел:

— Рассказывайте!

— Нет, опер, это ты рассказывай, почему так плохо свою работу выполняешь! — потребовала будущий генеральный прокурор. — Пожилого человека расстраиваешь!

Этот пожилой человек — явно какой-то энергетический вампир с очень своеобразными предпочтениями в еде. Оперов ей подавай на завтрак, обед и ужин. У нас весь отдел от нее уже не просто плакал, а рыдал горючими слезами. Ромыча вон уже измочалила, теперь за меня взялась.

А Лилечка, добрая душа, пожалела старушку, на разборки пришла.

— В чем проблема, бабуль? — перевел я взгляд с коленок Цветочка на бабушку.

Мгновенно отпустило! То, что так бодро поднялось, тут же опустилось и скукожилось, а я решил пока смотреть на бабулю и не представлять, как я усажу Лилечку на стол, задеру платье…

Не представлять!