Оправданный риск

Глава 4

Он все-таки приехал!

Сон стал реальностью. Франс приехал за ней… Нет, не за ней. Лаура поняла это с первого взгляда. Он приехал не ради нее. Тогда зачем? Она не могла этого понять. Если только кто-то из ее родственников не сообщил ему…

— Дорогая, — сказал он.

Тон, каким это было произнесено, полуулыбка, тронувшая его губы, все это превратило сказанное в насмешку.

— Франс… — Она вздохнула. Ей вдруг стало страшно. Глупость, конечно. Чего бояться? Наверное, его вызвал Поллокс. Надо только сказать, что тот не правильно ее понял.

— Похоже, ты удивлена, Лаура?

— Да. А что… что ты здесь делаешь? Он криво усмехнулся и подошел к кровати.

— Разумеется, я приехал повидать тебя. — Он взглянул на спящую в его руках девочку. — И посмотреть на мою дочь.

Лаура смотрела на девочку.

— Зачем ты взял ее?

— Ну, это же наша дочь? Ты ведь именно это хочешь сказать? — Он снова усмехнулся. — Кто-то из медсестер решил, что отец должен познакомиться со, своим отпрыском. И вот я здесь.

Лаура покраснела.

— Отдай мне мою девочку.

— Конечно, — вежливо сказал он. — Но сначала объясни, почему ты заявила, что ее отец — я?

— Не понимаю, о чем вы говорите. Дайте ее мне, Франс.

Он не стал спорить. Она бережно взяла крохотный сверток, прижала к груди и поцеловала дочь в темные волосики. Франс бесстрастно наблюдал за тем, как Лаура разворачивает розовое одеяло, трогает каждый пальчик малышки, гладит маленькие ручки и ножки. По щекам матери скатились слезинки.

— Моя девочка, — прошептала она и снова поцеловала ребенка.

Прямо мадонна, подумал Франс, глядя, как Лаура заворачивает дочку в одеяло. Вот только мадонны не спят с незнакомцами и не отказывают мужчине в праве быть отцом, если, конечно, он действительно отец.

Он мог согласиться с тем, что некоторые женщины относятся к сексу с небрежностью мужчины. Мир изменился, и Англия, к сожалению, тоже. Очевидно, Лаура Крэнстон из нового поколения женщин. Поваляться в постели с незнакомцем, получить удовольствие и не думать больше ни о чем — будто выпила с ним чашку кофе, а не отдала ему свое тело.

Франс подтянул стул, развернул его и уселся, положив руки на спинку. Он лишь не мог понять, почему его так беспокоит ее распущенность и почему именно его она решила назвать отцом ребенка.

Девочка зашевелилась и запищала.

— Тише, — милая, — прошептала Лаура.

Если бы — если бы! — ребенок был его, то, конечно, он беспокоился бы из-за того, что девочку станет растить женщина с весьма сомнительными моральными принципами. А ведь смотришь на нее, и можно подумать, что у этой женщины вполне нормальные моральные инстинкты. Франс покачал головой. Или весь этот спектакль разыгрывается ради него?

Он богат. Женщин это всегда привлекало. Может, и эта интересуется его деньгами? У нее состоятельный отчим, но, судя по всему, старик не содержит ее, иначе ей не пришлось бы работать. От ее сестры он уже знал, что Лаура консультант по инвестициям. Она очень много работает, сказала о ней Патриция.

Ребенок — если он по глупости поверит ей на слово и признает его своим — может резко изменить всю ее жизнь. Но коли ее план заключается именно в этом, то почему она держала в секрете свою беременность?

Возможно, понимала, что при попытке заманить его в ловушку отцовства он просто рассмеется ей в лицо. Что ж, судьба подыграла ей. Мужчину легче убедить в его отцовстве, если женщина находится при смерти.

Боже, как он устал за этот день! Бесчисленные чашки кофе. Злость. Смятение. Немного поспать удалось только в комнате ожидания уже здесь, в родильном доме. А потом он ходил взад и вперед по коридору, снова и снова говоря себе, что надо повернуться и уйти. Но так и не ушел.

Что я делаю здесь? — спрашивал себя Франс. Почему откликнулся на отчаянный телефонный звонок Патриции, сообщившей, что ее сестра рожает и что положение очень серьезное?

— Сеньора, — холодно сказал он тогда Патриции, — меня это не интересует. Сообщите ее любовнику. Тому, от которого у нее ребенок.

— У нее ребенок от вас.

— Это… — Он хотел сказать «невозможно», но осекся. В ту ночь ему было не до презерватива, а спросить у Лауры, предохраняется ли она, он не успел. Желание овладеть ею охватило его так стремительно, что всякая логика оказалась забытой.

— Моя сестра отказалась назвать нам имя отца ребенка. — Голос Патриции дрогнул.

— А сейчас… — он усмехнулся, стараясь обдумать эту информацию, — сейчас вдруг решила поделиться секретом? Очень кстати. — Патриция расплакалась. Франс говорил себе, что рыдания не должны повлиять на его решение, но они рвали ему душу, и в конце концов он закрыл глаза и сделал короткий вдох. — Рассказывайте, — коротко бросил он в трубку.

Она рассказала ему все. О долгих, мучительных часах ожидания, о решении врача ускорить роды, о том, что в конце что-то пошло не так.

— У нее сильное кровотечение, — шептала Патриция. — Наверное, она поняла, что… что может не… не выжить… и, придя на минуту в сознание, схватила меня за руку и позвала вас.

Франс заерзал в кресле. Потом положил трубку, отдал инструкции по дому и отправился в путешествие, которое могло в корне изменить его жизнь. А что еще делать, вдруг ребенок действительно его? Он летел к Лауре из-за ребенка. Только из-за ребенка, к ней самой это не имело никакого отношения. Только так может поступить человек, не знавший своего отца.

За время полета он все обдумал. Провести тесты на отцовство — здесь его не проведешь. Но если ребенок все же его…

Резко поднявшись со стула, Франс сунул руки в карманы и устремил пытливый взгляд на женщину, с которой провел самый страстный в своей жизни час. Перед ним была уже не изысканно одетая, элегантная красавица, встретившаяся ему в тот вечер. Бледное, без макияжа лицо… круги под глазами… спутанные волосы… полоска белой больничной рубашки, видневшаяся из-под одеяла. Какая она хрупкая, ранимая…

Но к делу это не относится. Она всегда будет женщиной, из-за которой мужчины теряют рассудок, как это случилось с ним. Это же надо — секс без предохранения! Раньше он не допускал таких глупостей, а теперь за это приходится расплачиваться. Если, конечно, она говорит правду и эта девочка его дочь…

Франс взглянул на ребенка. Красивая. Темные, темнее, чем у матери, волосы, широко расставленные, закрытые сейчас глаза, маленький прямой носик. Но, возможно, примерно так выглядят все дети. Он знал о них мало. И делал все, чтобы не оставлять подобных следов интимных связей. Такую бы осторожность его отцу…

Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух через нос, приказав себе не думать об этом. По его глубокому убеждению, отцом девочки был тот самый любовник, призрачное присутствие которого так остро ощущалось в ту ночь.

Дверь распахнулась. Вошедшая медсестра одарила Франса профессиональной улыбкой.

— Привет, папочка, — бросил она на ходу. Франс открыл было рот, но, подумав, только кивнул.

— И мамочка. — Женщина остановилась у кровати. — Ну, как мы себя чувствуем?

— Отлично, — чуть дрожащим голосом ответила Лаура, и Франс, взглянув на нее, только теперь заметил пятна болезненного румянца у нее на скулах.

Медсестра, похоже, тоже обратила на это внимание.

— Ага. — Она взяла ребенка у Лауры и повернулась к Франсу. — Вы не подержите дочурку, сэр?

— Нет, — быстро вмешалась Лаура, — я… Франс взял девочку, а медсестра удержала собравшуюся было подняться мать.

— Давайте проверим пульс… Хорошо. А теперь температуру.

— Она больна? — коротко спросил Франс.

— Нет, нет, ваша жена в полном порядке.

— Она мне… — Он откашлялся. Кому какое дело до их отношений? — Возможно, она устала после… всего этого.

— Ммм. — Медсестра взглянула на градусник, еще раз улыбнулась и натянула Лауре одеяло чуть ли не до подбородка. — Нам надо хорошенько отдохнуть, если мы собираемся домой через несколько дней.

— Несколько дней? — Лаура облизала пересохшие губы. — Так долго? Мне бы хотелось уйти отсюда как можно быстрее.

— Здесь вам легче набраться сил, дорогая. Дома малышка не даст вам поспать. В лучшем случае вашей будет половина ночи.

— Всего половина? — Лаура улыбнулась и зевнула.

— Конечно. — Медсестра забрала ребенка у Франса. — Не сомневаюсь, что ваш супруг возьмет вторую половину на себя. Да, папочка?

— Разумеется, — сдержанно ответил Франс, думая о том, сколько времени займет тестирование.

Оказалось, что немного.

— Всего пару дней, — сказал доктор так равнодушно, словно все новоиспеченные отцы задавали ему этот вопрос. — И даже меньше, если вы заплатите за срочность.

Он был готов заплатить. Требовалось лишь согласие Лауры. Франс подождал, пока ее семья ушла на ланч, и постучал в дверь.

— Да?

Франс вошел в палату и быстро направился к кровати.

— Нам надо поговорить… — начал он и замолчал, увидев, что Лаура кормит ребенка грудью.

— Простите. — Он отвернулся, откашлялся и постарался взять себя в руки. Сердце стучало так, словно ему только что пришлось пробежать миль пять. — Я вернусь, когда… В общем, я еще зайду.

Прислонясь в ожидании к стене, Франс пытался ни о чем не думать. Бесполезно: память снова и снова возвращала его к той ночи. Перед глазами вставало ее тело, в ушах звенели ее стоны… Ему отчаянно захотелось курить, хотя он уже несколько лет не держал во рту сигареты.

Наконец мимо проследовала медсестра, вошла в палату и почти тут же вышла с ребенком на руках. Франс расправил плечи и толкнул дверь. Лаура сидела, укрывшись одеялом. Что ж, нечего тратить время по пустякам.

— Я договорился пройти тест на отцовство. Это будет завтра утром.

— Тест?

— Да. Для подтверждения того, что я отец. Она вспыхнула.

— Мне не нужны никакие тесты.

— Нужны. Не думаете же вы, что я так просто возьму на себя определенные обязательства?

Почему ее так задели его слова? Она не хотела от него ничего.

— Вы правы. Я так не думаю.

— Не бойтесь, процедура безболезненная. Немного крови для анализа, и все.

— Черт возьми! Вы думаете, я поэтому? — Она вздохнула. — Я не боюсь теста:..

— Хорошо. Тогда я скажу…

— Но я не собираюсь его проходить. В установлении отцовства нет никакой необходимости.

— Есть, если вы надеетесь, что я признаю ребенка своим.

— А я и не надеюсь. Вы еще этого не поняли?

— Но вы же послали за мной, Лаура.

— Я не посылала. Патриция подумала, что я… назвала ваше имя… Неважно… Как бы там ни было, я вас не вызывала.

Боже, какая она спокойная, какая уравновешенная! Говорит так, словно заслужила награду. Но если ребенок действительно его, то почему она не послала за ним? Какая женщина захочет разлучать ребенка с отцом?

Ладно, если она такая сдержанная, он тоже постарается не кипятиться.

— И все же я здесь. И намерен выяснить, правда ли то, что вы утверждаете.

— Я ничего не утверждаю.

— Вы хотите сказать, что ребенок не мой? Лаура посмотрела на него. Солгать так легко, но дочери нужно будет узнать правду о своем рождении.

— Ребенок мой, — тихо сказала она. — Я ее выносила. Я ее родила.

— Прекрасная речь. К сожалению, вы так и не ответили на мой вопрос.

— А вы мне поверите? — Она откинулась на подушки. — Уходите. — Голос звучал устало. — Мне от вас ничего не нужно.

Франс скрестил руки на груди и, прищурившись, посмотрел на нее.

— Даже ежемесячного чека на содержание ребенка?

— Разве я попросила у вас хотя бы пенни?

— А с какой стати? Вы даже не сказали мне, что беременны. — Он криво усмехнулся. — Или думали произвести на меня впечатление не животом, а ребенком?

Лаура отбросила одеяло. Франс протянул руку, чтобы удержать ее, но не успел.

— Не прикасайтесь ко мне! — На стуле висел белый халат, и она, набросив его на плечи, встала с кровати. — Мне не нужна от вас никакая помощь, сеньор. Я вполне способна сама о себе позаботиться. Могу вставать. Могу ходить. Могу делать все, что захочу. А сейчас я хочу только одного — чтобы вы убрались отсюда к черту!

— Вы можете хотеть что угодно. А я сделаю то, что должен. Если ребенок окажется моим, я поступлю так, как сочту нужным.

— Если ребенок окажется… — Лаура рассмеялась, скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на него. — Давайте упростим все, Франс. Вы считаете, что девочка не ваша дочь? Хорошо. Пусть будет так.

Он ждал этих слов, но какой от них толк, если она бросила их ему, как бросают объедки?

— Ваша история меняется от минуты к минуте. — Он тоже сложил руки на груди. — Я прилетел сюда не для того, чтобы мной играли. И намерен получить результаты теста.

Боже, подумала Лаура, сколько же еще мне терпеть это издевательство? Она презирала Франсиско Мендеса. Его самомнение, самоуверенность, высокомерие. Он явно думает, что мир вращается вокруг него.

Неужели она и впрямь мечтала о нем? Нет, ей всего лишь снился секс, и причина в том, что тогда, в ту ночь, она впервые после разрыва с Робином почувствовала себя женщиной.

Да, пусть он снился ей. Пусть она думала о нем. Но теперь все кончено. Столкнувшись с ним снова лицом к лицу, услышав его обвинения во лжи, увидев, как он старательно ищет способ избежать ответственности за собственную плоть и кровь, Лаура получила доказательство того, что была права, решив ни о чем ему не сообщать. И чем скорее он исчезнет из их жизни, ее и дочери, тем лучше.

— Вы слышали, что я сказал? Я настаиваю на проведении теста. Это мое право. — Он взял ее за плечи.

— Право? Ваше право? — Лаура рассмеялась и отступила на шаг. — У вас нет прав. Вбейте это себе в голову.

— Ваша семья с вами не согласится.

— Моя семья не принимает решения за меня.

— А что вы скажете дочери, когда она вырастет? Что человек, которого вы назвали ее отцом, пришел просить доказательства отцовства, а вы ему отказали?

— Скажу, — холодно ответила Лаура, — что ей лучше не знать вас. Он прищурился.

— Упрашивать вас я не собираюсь. Предпочел бы, конечно, сделать все спокойно и тихо, но если вы откажетесь…

— Я уже отказалась. Вы просто не хотите принимать мое «нет» за ответ.

— Любой судья подтвердит, что у меня есть право на тест. — Он кивнул в сторону телефона. — Если не верите, позвоните сводному брату, он же прокурор.

Она смотрела на него долго-долго. Потом села на край кровати.

— Зачем вам это нужно?

— Я уже сказал: хочу, чтобы все было так, как положено. Если ребенок мой, я хочу для нее достойного воспитания. Вы считаете возможным отказать ей в этом?

— Я не отказываю ей ни в чем. Я отказываю вам.

Франс почувствовал, что теряет терпение.

— У вас нет выбора. Разговор окончен. Я не прошу, а требую, чтобы вы прошли тестирование.

— Может быть там, где вы живете, такой подход решает все проблемы, но здесь многое иначе. — Лаура поднялась и шагнула к нему. Лицо у нее горело, глаза метали молнии. — Убирайтесь! — Он не пошевелился, и она ткнула пальцем ему в грудь. — Убирайтесь, черт бы вас побрал! Вон!

Франс схватил ее за руку.

— Не тычьте в меня пальцем, сеньора. Я этого не люблю.

— А я не люблю, когда мной командуют!

— У меня на родине, — мрачно сказал Франс, — женщины знают свое место.

— О, вот уж конечно! Открывать рот только тогда, когда с тобой заговорят. Держаться в двух шагах позади своего хозяина и господина. А ночью быть послушной в постели!

— Послушной — да, — негромко, но с угрозой сказал он, — но не в постели.

Внезапно пространство, разделявшее их, словно превратилось в напряженное электрическое поле. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом он отпустил ее руку и сделал шаг назад.

— Я прилетел сюда, потому что думал, будто вы действительно позвали меня, — твердо сказал Франс.

— А если бы и позвала? — От его взгляда у нее забилось сердце. Осознание того, что он так на нее влияет, еще сильнее разожгло ее злость. — Что тогда?

А действительно, что? Он вспомнил, как выронил трубку телефона, как бросился во двор, чтобы распорядиться приготовить машину…

— В любом случае я сделал бы то же самое, что делаю сейчас, — потребовал ответа.

— Вы получили ответ. А то, что вам он не по вкусу, — ваша проблема.

— Почему вы не связались со мной, когда узнали, что беременны?

— Ради чего? Неужели вы поверили бы мне больше, чем сейчас? — Ее глаза вызывающе блеснули. — Я для вас ничто, Франс, и вы для меня ничто. Оставим все как есть.

— Если у нас общий ребенок, то многое меняется.

Может быть, он прав? В глубине души она понимала, что в его словах есть доля истины.

— Да, признаюсь, я подумывала об этом, но…

— Но?

— Но.. — Лаура заколебалась, вспомнив, какой испытала шок, когда узнала о беременности. В первый момент она потянулась за телефоном и, лишь взяв трубку, осознала, что нельзя звонить человеку, которого она не знает, который живет за сотни миль от нее, который давно уже забыл про нее. Нельзя говорить ему, что у нее от него будет ребенок — Но потом передумала, — сказала она, пожав плечами. — Мы с вами чужие друг другу. Я не могла обратиться к вам за помощью — Чужие… — холодно повторил Франс. — Однако мы сошлись и… вот. Неужели вы хотите, чтобы я этому поверил?

— Это правда.

— Да? — Он отошел к окну и прислонился к стене. — Все покажет тест.

Лаура снова опустилась на кровать, убрала волосы с лица. Если бы только он не приехал! Если бы Патриция не позвонила ему! Ей не хотелось, чтобы он был здесь. Жизнь повернулась так, что поначалу испугала ее, но потом она смирилась с этой переменой. Почувствовав в себе первые признаки другой жизни, она с радостью приняла ее. Смотрела в будущее, планировала… И вот он явился и все перевернул. Но он прав: ребенок имеет право знать правду. На этот раз эгоистична она, а не он. Лаура подняла голову.

— Хорошо, — тихо сказала она. — Я пройду тестирование.

Он кивнул, но его лицо не отразило никаких эмоций.

— Я пройду его, потому что моя девочка имеет право знать имя отца, и я не смогу обманывать ее в этом.

— Конечно. — Франс иронично хмыкнул. — Вы ведь женщина привыкшая к свободе, а тут в вашей жизни появился незапланированный ребенок. Какая уж тут свободная жизнь, если нужно дни и ночи сидеть дома, качая колыбель? — Он усмехнулся, обнажив зубы. — Мы оба знаем, что я могу все это изменить.

Лаура откинулась на подушку. Полы халата разошлись, и его взгляд упал на полные, налитые молоком груди. Она хотела поправить халат, но почему-то решила не уступать ему даже в этом.

— Вы ошибаетесь. Ошибаетесь во всем.

— Неужели? — Франс сунул руки в карманы и медленно подошел к кровати. — И в чем же я не прав?

— Я не живу той жизнью, которую вы себе представляете. У меня есть работа. Успешная карьера. Я хорошо зарабатываю.

— У вас была карьера. Теперь вы — мать.

— И что?

— Вашей карьере пришел конец. Лаура рассмеялась. Ей действительно стало смешно, и у нее сразу улучшилось настроение.

— Извините, но, похоже, вы отстали от времени. Женщины работают и растят детей одновременно. Для вас это, конечно, новость, но…

— Те, кто вынужден, делают так. Те, у кого есть выбор, поступают иначе.

— Тогда мне повезло — у меня есть выбор.

— Как вы самоуверенны! — Он остановился у кровати. — Но ведь вы вообще уверены во всем. Например, в том, что касается ребенка.

— Мы же все уже решили, — устало сказала она. — Я согласна пройти тест.

— Я был с вами всего один раз. Каковы шансы на то, что вы забеременели именно от меня? Вы перескочили ко мне из чужой постели. Обещаю, вы еще пожалеете, если это ребенок вашего любовника, а вы хотите повесить его на меня.

— Я вас ненавижу, — прошептала Лаура. К глазам подступили слезы, и она смахнула их ладонью. — Будьте вы прокляты, Франс, я вас ненавижу!

— В ту ночь вы говорили другое, — холодно заметил Франс.

Он наклонился и поцеловал ее в губы, ухватив за волосы, чтобы она не отвернулась. Лаура издала какой-то звук, означавший то ли протест, то ли капитуляцию. От этого полустона-полукрика у него забурлила кровь, и он отстранился, ненавидя себя, ненавидя ее, ненавидя тот жестокий поворот судьбы, который свел их вместе.

— Вы… вы скотина! Ублюдок!

Он хотел сказать ей, что так и есть на самом деле, что он именно то, чем она его назвала, и прилетел только для того, чтобы ребенок — если это его ребенок — получил, в отличие от него самого, фамилию отца, но… промолчал. Ей ни к чему знать такие вещи.

— Я выносила ее, — дрожащим голосом сказала Лаура, — я дала ей жизнь, чуть не умерев при этом. И я буду определять ее жизнь. А вам лучше…

— Мы из разных миров. В вашем мораль — это игра. В моем женщины знают свое место. Мужчины руководят домом, определяют жизнь семьи, направляют женщин.

— Бедняжки!

Он невесело рассмеялся.

— Думайте как хотите. Но если результаты теста докажут, что я ее отец, вы узнаете, в чем преимущества такой жизни. Послушным женщинам не о чем беспокоиться. О таких хорошо заботятся.

— Мой сосед так же заботится о своей кошке, но ни одна из знакомых мне женщин не захочет поменяться с ней местами.

— Что ж, это прекрасная аналогия. Кошка знает свое место, учится подчиняться простым командам и не гулять сама по себе. За это ей полагается награда — ее гладят и кормят.

— Не знаю как у вас на родине, а у нас, в Англии, то, что нравится кошкам, не всегда нравится людям. Полагаю, нам не о чем больше разговаривать. Прошу вас удалиться. Я устала, а кроме того, сейчас вернутся мои родные.

— Я знаком с вашими родными и не собираюсь прятаться от них. Но сейчас я вас оставляю. Советую поразмыслить о том, что я вам сказал. Вы поплатитесь, если решили сыграть со мной. Мне не нравятся такие женщины. — Он усмехнулся. — Но не могу не признать, что у вас есть кое-какие достоинства.

— Как вы смеете! — вспыхнула Лаура. — Убирайтесь отсюда и не приходите больше! Запомните, я не желаю вас видеть!

— Увидимся завтра. Не забудьте, что вам нужно пройти тестирование. Если девочка моя, — Франс нахмурился, — я сам буду решать ее судьбу.

Он повернулся и направился к выходу из палаты, но, дойдя до двери, оглянулся и пристально посмотрел на Лауру. Она, конечно, изменилась, но не настолько, чтобы не волновать его как мужчину. Что ж, завтра все прояснится. Франс кивнул и вышел.

Лаура осталась одна. Она устало закрыла глаза и попыталась успокоиться и привести мысли в порядок. Что делать? Надо обстоятельно поговорить с Фредом или Крисом. Узнать, что гласит в подобных случаях закон, каковы ее права, на что может претендовать Франс. Франс… Господи, ну зачем только Патриция вызвала его! Хотя, если попробовать стать на его точку зрения… К черту! За все эти месяцы он ни разу не вспомнил о ней, а примчался только потому, что испугался за свои деньги. Ей не нужен муж, который…

В палату вошла медсестра с подносом в руках.

— Ваш муж уже ушел? Очень симпатичный мужчина. Он, наверное, очень вас любит. Такой сильный, мужественный.

Раздраженно посмотрев на нее, Лаура спросила:

— Когда я снова увижу своего ребенка?

— Часа через два, полагаю. Малышка в полном порядке, а вот вам нужно отдохнуть. Я предупредила ваших родных, они навестят вас попозже. А пока примите вот это… — Женщина подала ей стакан с какой-то жидкостью. — Доктор зайдет к вам около пяти. И постарайтесь заснуть. — Медсестра улыбнулась и взглянула на часы — Если вам что-нибудь понадобится, нажмите на кнопку, хорошо?

Лаура кивнула. Злость на Франса прошла, сменившись усталостью. Она вдруг почувствовала, что проголодалась, но все же решила сначала немного вздремнуть. Поспать, а потом уже постараться составить план действий. Она снова закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон.

Ей снился Робин. То есть она знала, что это Робин, хотя выглядел он как-то непривычно: высокий, в белом смокинге, смуглый. Они сидели с ним в ее гостиной и пили шампанское. Лауре хотелось спросить, зачем он пришел, где Шейла, но ей было хорошо с ним и портить вечер она не решилась. Нам нужно лучше узнать друг друга, сказал Робин, ведь мы скоро поженимся. Лаура, как ни странно, ничуть этому не удивилась, а, наоборот, почувствовала умиротворенность, словно всю жизнь только и ждала этого. Робин поставил бокал с шампанским на столик и потянулся к ней. Крепкие, с густыми черными волосами руки притянули ее к нему. Его губы были совсем рядом. Лаура улыбнулась. «Кошки любят, когда их ласкают, — почему-то сказала она. — Будь нежным со мной, Робин, и я всегда буду любить тебя».

Его пальцы коснулись ее щеки, и Лаура ощутила запах, странный, необычный и волнующий. В следующий момент их губы слились в жарком поцелуе и…

— Франс, — прошептала Лаура и открыла глаза.

В палате никого не было. За окном уже начинало темнеть. Она подняла руку и только тут вспомнила, что часов у нее нет. Сколько же времени? А дочь? Что, если девочка осталась некормленной? Черт бы побрал этот дурацкий сон!

Покачав головой, Лаура приподнялась, взяла с тумбочки стакан с водой и немного попила. Ты теперь мать, напомнила она себе. Теперь у тебя куча обязанностей. Она улыбнулась и нажала кнопку.