Глава 1

Представьте себе женщину ростом сто пятьдесят восемь сантиметров и весом сорок пять килограммов, с осиной талией, одетую в вечернее платье телесного цвета с глубоким декольте (при этом грудь красноречиво подчеркнута), явившуюся с опозданием на послеобеденную встречу, и вы поймете, что это считается плохим тоном. Добавьте к ее внешнему виду тонкие бретельки и несколько золотистых блесток на плечах и шее, и на деловой атмосфере можно поставить жирный крест.

Джилли Скай понимала это. Однако она знала, что у нее не было выбора, как и не было возможности сменить костюм.

Она затормозила у ворот перед имением Рори Кинкейда. Прежде чем нажать на звонок, она некоторое время колебалась.

С утра ее преследовали неудачи, и она надеялась, что металлические ворота – последняя преграда в этот день. Накануне друзья подсказали ей, что Рори Кинкейд собирается продать дом, который был напичкан старой одеждой и костюмами. И Джилли не преминула воспользоваться случаем, чтобы опередить пронырливых конкурентов. Она была дилером по старинной одежде, и ей очень хотелось посмотреть на сокровища Рори Кинкейда.

Она страшно волновалась, потому что никогда еще не бывала в подобных поместьях. К тому же ее желудок взбунтовался первым и напомнил, что не привык с утра до вечера ходить пустым.

Безумный день! Безумный, потому что с утра все пошло наперекосяк: во-первых, ведущий благотворительной выставки затянул программу на целый час; во-вторых, помощница куда-то пропала вместе со всей одеждой магазина «Вещи прошлого» (включая, разумеется, деловой костюм, в который Джилли намеревалась переодеться); в-третьих, она не могла дозвониться Рори Кинкейду, чтобы извиниться. Но Джилли Скай была не из тех, кто останавливается на полпути, – слишком много было поставлено на карту. А уж если она что-то задумывала, то доводила до конца.

Она никак не решалась протянуть руку и нажать на звонок. «Успокойся, успокойся, дуреха… – уговаривала она саму себя. – Ты ведь не устраиваешься на работу. Ты пришла поговорить о деле. Глубокий вдох – и вперед». Но когда она наконец вздохнула, у нее возникли проблемы с грудью, которая, подталкиваемая неутомимым желудком, грозила покинуть пределы глубокого декольте.

– О Боже! – Джилли едва не потеряла терпение.

Поправив бюстгальтер, она впала в другую крайность – щеки пылали, руки не могли найти себе места. Она достала из сумочки губную помаду и пудру. То, что казалось естественным на выставке «Только для женщин», сейчас оказалось пугающе вызывающим. Чертов Рори Кинкейд! Она так рассчитывала на него, вернее, на его коллекцию. Почему он весь день висит на телефоне?

Она догадывалась, что причиной всему Интернет. Известно, что Рори Кинкейд – преуспевающий бизнесмен. Как и Билл Гейтс, он молод, удачлив и богат. Билл Гейтс! Кто еще?! Ее сердечко немного успокоилось. Повторив еще раз, как заклинание: «Билл Гейтс!» – она окончательно взяла себя в руки, представляя себе Рори Кинкейда в образе майкрософтовского магната: в очках, лохматого, интересующегося больше CD-ромными дисками, чем современной одеждой или модными аксессуарами. После этого она почувствовала себя почти нормально и улыбнулась: «А если окажется, что он действительно всего лишь техноман, потерявший чувство времени, то тем лучше: тогда ему все равно, во что я одета. А сама я ни за что не дам ему повода усомниться в моем вкусе и имидже деловой женщины». Подобные мысли отвлекали ее от желания заехать в какой-нибудь бар и проглотить порцию коктейля. Желудок больше не бунтовал, а на душе стало спокойнее. Джилли протянула руку и уверенно нажала на звонок. В конце концов, это ее работа, и она ее любит! Она выпрямилась, подняла подбородок и расправила плечи. В этот момент ворота открылись. Она нажала на газ и, повторяя, как мантру: «Билл Гейтс-с-с, Билл Гейтс-с-с, Билл Гейтс-с-с…» – въехала на территорию имения Рори Кинкейда.

Пока она представляла Рори Кинкейда в образе Билла Гейтса, ее шансы на успех были чрезвычайно высоки. Ее автомобиль медленно проплыл мимо пустой сторожки, взбираясь вверх по серпантину к дому. Она немного поерзала на сиденье, стараясь втиснуть себя в узкое и короткое платье.

Рори Кинкейд вышел из дома встретить гостью. Он жил в сорокачетырехкомнатном доме испанского стиля, и после кондиционированной прохлады жара показалась ему даже приятной. Однако он не любил долго ждать, тем более что ветер из апельсиновой рощи был слишком сух, солнце на белесом небосводе – слишком яркое, а запахи утомленных зноем цветов – слишком приторными. Честно говоря, его раздражало даже чириканье птиц, не говоря уже о шуме фонтанов.

Несмотря на то что он жил почти в земном раю, ему казалось, что это не самое лучшее место в южной Калифорнии. Возможно, Лос-Анджелес вполне подходил для места, где сбываются мечты человека, но Рори Кинкейд мечтал о запахе дождя и легком морозце. Недаром ему снилась Канада, где он однажды провел неделю, охотясь на лосей. Следующая волна жары едва не загнала его назад в дом. Засунув руки в карманы джинсов, Рори мужественно вышел из тени. При этом он воспользовался солнцезащитными очками марки «Рейнбейнз», которые считал единственной необходимой вещью в Голливуде.

Его дед, Родерик Кинкейд, царство ему небесное, наверняка пребывает в преисподней. Рори Кинкейд пришел к этому выводу путем долгих раздумий – ведь дед сделал все для того, чтобы Рори стал полновластным хозяином поместья Кэйдвотер. Что подвигло деда к этому, осталось тайной – не иначе старческая прихоть. Родерик Кинкейд не назвал своим наследником ни отца Рори – Даниэля, ни брата – Грэга. Он выбрал именно того человека, который не любил родовое поместье и редко здесь бывал, – именно его, Рори Кинкейда. Десять лет назад он стряхнул родовую пыль с ботинок и был таков. Он дал себе клятву никогда не возвращаться в родовое гнездо. Увы, жизнь распорядилась по-иному: его нашли бойкие юристы деда и уже не выпускали из своих крючкотворных законов. Но самым большим сюрпризом оказалось то, что он, так ненавидящий и презиравший свой род, оказывается, был наделен непомерным чувством ответственности. Вот это, пожалуй, и сыграло с ним злую шутку. Теперь же он был обременен огромным поместьем и малолетней внучатой теткой, которую звали Айрис и попечителем которой он был назначен до ее совершеннолетия.

Кроме всего прочего, он «болел» политикой: работа над последним отчетом сената занимала у него много времени. Последние годы Рори Кинкейд входил в верхушку партии демократов, которая поддерживала его кандидатуру на пост сенатора в конгресс. Он давно хотел уехать на север Калифорнии, где у него был дом в Артертоне. Вместо этого он застрял здесь, хотя интересы предвыборной кампании периодически требовали от него напоминать избирателям, что он, Рори Кинкейд, является членом ныне здравствующей семьи Кинкейдов.

И вот вместо выполнения своего долга перед горячо любимой им страной он должен был ждать женщину, которая занималась такой странной работой, как покупка и продажа старой одежды, и к тому же уже опазды вала на сорок одну минуту.

«Вот тебе и южная Калифорния, – он. – Вечная жара, жители необязательны, а единственное желание, которое владеет мной, – это покинуть суетливый Лос-Анджелес».

Впрочем, дребезжащие звуки машины известили, что гостья на верном пути. Рори Кинкейд, преодолевая раздражение, шагнул с тротуара на дорожку. Одно из двух: либо Джилли Скай ездит на старом драндулете, либо это какая-то новая мода, что в общем-то одно и тоже. Однако автомобиль наконец показался из-за кустов, обогнул клумбу и подъехал к дому.

И разумеется, Рори оказался прав: драндулет конца шестидесятых годов, кашляющий, как заядлый курильщик, поглощающий по три пачки сигарет в день. К тому же этот автомонстр визжал, когда его обладательница делала поьорот. Но ужаснее всего оказался цвет: какой-то шутник не очень умело перекрасил его из зеленого цвета в вишнево-красный.

Стараясь быть вежливым, Рори нагнулся, чтобы разглядеть таинственную мисс Джилли Скай, но ничего не увидел за тонированными стеклами. В этот момент автомобиль содрогнулся последний раз, дверца со стороны водителя открылась и показалась нога в босоножке с непомерно высоким каблуком. Тонкая лямка изящно обвивала верх ступни. Однако цвет модельной босоножки оказался под стать цвету автомобиля – ядовито-вишневый, словно обувь была приобретена на развалах в секонд-хэнде. Рори на мгновение закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он ненавидел этот сумасшедший город, его вечный эпатаж, но, к сожалению, должен был быть вежливым, внимательным и любить своих избирателей, ибо он хочет занять место в сенате. Мало того, он даже выработал некую философию – смотреть на мир, как продавец обувного магазина на Родео-драйв. Но вот вторая босоножка опустилась на дорожку, издав требовательное «цок», и это вернуло его к реальности. Правда, Рори успел подумать: «Это всего лишь пара туфель… Остальное должно быть лучше…» И не ошибся, потому что из автомобиля наконец появилось видение в образе невысокой, изящной женщины, которая была одета чисто символически. Блестки… От удивления Рори снова закрыл глаза и подумал, что только в Лос-Анджелесе можно быть такой бесстыдно-вызывающей, но, с другой стороны, он как политик должен быть готов ко всяким неожиданностям. Последний раз он попадал в конфуз такого рода лет десять назад, когда убежал из Кэйдвотера на север.

Хлопнула дверца, и Рори решил на всякий случай открыть глаза. Это действительно была женщина – стильная, неправдоподобно изящная, обсыпанная блестками с головы до ног, в модных босоножках на шпильках. Он осторожно сделал глубокий вдох, боясь открыто посмотреть на нее, чтобы не ослепнуть. Надо признаться, она произвела на него сильное впечатление, потому что он неожиданно ощутил влечение к этой женщине на физиологическом уровне. Она что-то сказала, но он не услышал. Он понимал, что выглядит глупо, но не мог выйти из столбняка. Тогда она сделала несколько шагов навстречу. Его поразила грация, с которой она передвигалась, несмотря на свои шпильки, и Рори попятился. Он не смел откровенно разглядывать ее, а воспринимал ее по частям – шею, руки, ноги и грудь – боковым зрением – так, как поступал со всеми другими женщинами в первые минуты знакомства. Она приблизилась к нему уверенно и, как все невысокие женщины, требовательно посмотрела в глаза снизу вверх. Только теперь он понял, что она все же одета в вечернее платье телесного цвета, облегающее ее, как кокон гусеницу. К тому же у нее оказалась потрясающая грудь.

Она подошла к нему, одной рукой придерживая сумочку, а другую протягивая ему, и сказала:

– Здравствуйте, я Джилли Скай.

Он глупо уставился на нее, не замечая протянутой руки. Чего она от него ждет? Ему показалось, что она снова что-то произнесла. Ее лицо приняло удивленное выражение, и рука опустилась.

– Вы не Рори Кинкейд?

Казалось, она произнесла фразу с явным облегчением. Он растерянно моргнул:

– Нет, я – Рори Кинкейд.

Впрочем, он не был в этом уверен. Может быть, она его с кем-то перепутала?

– Простите за опоздание, мистер Кинкейд. Я ужасно рада с вами встретиться.

У нее было игривое выражение лица, зеленые глаза и густо накрашенные ресницы. Рори Кинкейд наконец сообразил и пожал ее руку. Рука была теплой и изящной, как сама женщина. Однако рукопожатие вышло очень деловым.

– Джилли Скай… – дошло до него. – Ах да… та, с которой намечена встреча…

Ее брови удивленно взметнулись вверх. Она неуверенно улыбнулась, словно спрашивая: «Что-то не так?»

Рори молчал, как истукан, разглядывая ее. Он понимал, что должен что-то сказать, но не находил слов. Она нетерпеливо пошевелила пальцами в босоножках и поправила бисерную ленту в волосах. Волосы у нее были вьющиеся, каштанового цвета. Он также отметил, что глаза у нее зеленые, на носу – парочка веснушек, а губы такие подвижные, словно она собиралась что-то произнести, но не решалась. Он подумал, что эта женщина ему не подойдет – и не потому что очень красива, напротив, а потому что не сможет быстро каталогизировать костюмы и прочую одежду во всех закутках Кэйдвотера. Его уже давно ждала столица, где решался вопрос о спонсорстве партии, что, несомненно, должно было положительно отразиться на его карьере. Ему нужен был профессионал, а не это божественное создание в юбке.

Он вдруг испытал к этой женщине сильное влечение, но по давней привычке не придавать своим чувствам большого значения подумал, что в его жизни сексуальные притязания к женщинам всегда кончались плохо. В отличие от голливудских сверстников его сексуальный опыт был негативного характера, подкрепленный примерами собственной семьи, и даже его побег из дома был связан с его первой ошибкой подобного рода. Он твердо усвоил, что прежде чем ухаживать за женщиной, надо хорошо подумать. Кроме того, в Вашингтоне он имел репутацию правозащитника. Именно таким его видели избиратели, и риск потерять все это в одно мгновение был слишком велик. Как только о его интрижке узнает пресса, все газеты будут пестреть его фотографиями c недвусмысленными заголовками. Рори Кинкейд считал себя умным мужчиной, и первым его желанием было затолкать красотку в машину и выпроводить из Кэйдвотера. Он уже открыл было рот, подбирая вежливые слова, как она обо всем догадалась. Ее губы гневно сжались, она повернулась к машине, чтобы открыть дверцу, но в этот момент что-то голубовато-серое, пушистое промелькнуло мимо Рори Кинкейда, прыгнуло, вскарабкалось по платью Джилли и уселось у нее на плече. Джилли Скай замерла, скосив свои прекрасные зеленые глаза на длиннохвостого, больше-ухого зверька. Разумеется, это было домашнее животное, но такие не водились в Калифорнии: размером с кролика или морскую свинку, однако не кошка, не диковиная птица, даже не золотая рыбка. В общем, это был зверек, которого в повседневной калифорнийской жизни вряд ли встретишь. По крайней мере так не без некоторого снобизма подумал Рори Кинкейд. Но ведь, с другой стороны, он считал себя серьезным человеком, поэтому сказал, шагнув вперед, чтобы помочь Джилли Скай:

– Не волнуйтесь, он не причинит вам вреда. Это шиншилла.

Он проклинал брата, подкинувшего ему этого добродушного, ласкового зверька.

– Вы уверены? – спросила она одними губами, все еще боясь пошевелиться. И он отметил, что губы у нее мягкие и полные.

– Вполне.

– Чудный зверек…

– Его зовут Поцелуй, – ответил он и, уловив в зеленых глазах гостьи удивление, невольно залюбовался ее лицом.

– Как? – переспросила она.

– Поцелуй – любимчик моей тетки. Я хотел назвать его Худини, но она была против.

Честно говоря, его внучатой тетке было наплевать на всех обитателей поместья, она вела себя как хотела и делала что хотела, и Грэг считал, что ее место не здесь, а у родни в Сан-Франциско.

Наверное, всю свою жизнь Поцелуй ждал момента, когда можно будет вскарабкаться на Джилли и прижаться к ней.

Она вскрикнула:

– Ой! – Потом улыбнулась. – Он такой мягкий…

Рори Кинкейд мог поклясться, что пушистый подхалим улыбнулся, пощекотав шею Джилли Скай длинными усами, а потом потерся о ее щеку. Теперь Рори просто завидовал его обходительным манерам. А потом разозлился:

– Иди сюда!

Но Поцелуй, поняв намерения хозяина, заверещал и спрятал голову в волосах Джилли. От неожиданности Джилли тоже заверещала. Рори Кинкейд замер, поняв, что ничем не может помочь Джилли. Он только пробормотал:

– Иди сюда, кусок тушенки, иди сюда, или я сделаю из тебя домашние тапочки!

Но вместе того чтобы сдаться, подхалим всеми четырьмя лапами обхватил голову Джилли и принялся скандалить, а Джилли едва не задохнулась.

Рори Кинкейда смутила ее грудь – чудесная грудь, открытая взору. Он с удивлением понял, что его реакция вполне естественна для мужчины. Давно он такого не испытывал. Он нащупал в волосах Джилли Поцелуя и, несмотря на его визгливые протесты, попытался снять его с Джилли. При этом для его сознания не остались незамеченными ни запах волос Джилли Скай, ни их упругость. В самый последний момент, когда Рори почти справился с Поцелуем, тот ухитрился порвать бретельки на платье Джилли Скай.

– Несносный болван… – смущенно пробормотал Рори, отступая с шиншиллой на руках от Джилли, которая, как ни странно, не выказала при этом ни благодарности, ни вежливости, а вместо этого судорожно пыталась справиться с расползающимся платьем: одной рукой она держала разорванную бретельку, другой пыталась натянуть на себя платье, которое в пылу борьбы с шиншиллой предательски сползло на колени.

Перед мысленным взором Рори Кинкейда промелькнули заголовки завтрашних газет типа: «Запретный плод сладок» или «Наш будущий сенатор не устоял». Это могло стать началом конца его политической карьеры. Рори Кинкейд знал, что десятки, может быть, даже сотни папарацци рыщут возле Кэйдвотера с мощными теле– и фотокамерами и только ждут удобного момента, чтобы уличить его в прелюбодеянии. Кто ее просил приезжать в вечернем платье! Но с другой стороны, он тоже виноват: надо было следить за Поцелуем, а не пялиться на прекрасную грудь гостьи. Разумеется, при таком стечении обстоятельств он не мог затолкать ее в машину и выпроводить из поместья.

И поэтому он поспешно произнес:

– Пройдемте в дом!

Придерживая одной рукой шиншиллу, а другой подталкивая Джилли Скай, он думал, что в таком виде ее отпускать нельзя. Один Бог знает, кто рыщет вокруг имения.

– Сюда, пожалуйста, сюда!..

Джилли подошла к дому и, несмотря на комизм ситуации, удивилась.

– Боже мой, – произнесла она, – да это же мавританская крепость!

Действительно, трехэтажный дом, выкрашенный в розовый цвет, был сделан в южном стиле: с открытыми верандами, галереями и большими окнами.

Рори Кинкейд, впрочем, остался безразличным к ее восхищению. Для него Кэйдвотер был лишь родовым гнездом, а не мечтой всей жизни.

Однако он не удержался и похвастался.

– Тридцать шесть тысяч квадратных футов, – сказал он не без гордости, – сорок четыре комнаты, внутренний бассейн, не говоря о восьми парках и нескольких акрах невозделанной земли. Кроме этого – водопад высотой сто футов в каньоне с озером, где можно тренироваться на каноэ, подвесная канатная дорога, теннисный корт и девятилузовая лужайка для гольфа.

Впрочем, все это можно было не перечислять, ибо Рори Кинкейд презирал и роскошный дом, и раскинувшиеся среди холмов парки, и площадку для гольфа, и водопад с озером. Даже пальмы и эвкалипты, возвышающиеся над крышей дома, вызывали в нем лишь безотчетное раздражение.

Он решил обойтись без помощи слуг и, как только они вошли в дом, придерживая Джилли Скай за локоть, повел ее не в холл, а на боковую террасу, где вероятность встретить кого-либо была минимальной.

Джилли послушно шла рядом с ним, и, казалось, ее нисколько не смущало то обстоятельство, что платье, как шагреневая кожа, съежилось до размеров детского купальника. Стук ее каблуков не выдал ни ее смятения, ни растерянности. Напротив, она, с любопытством разглядывая апартаменты, со скрытой иронией воскликнула:

– Ого! Плавательный бассейн! А с ним озеро и сорок четыре комнаты. Чего еще желать магнату?!

Рори Кинкейд в растерянности снял очки и промолчал. Ее слова могли означать только одно – она знала его деда. Он не стал развивать эту мысль, а провел гостью в библиотеку, где у него был кабинет.

Полки вдоль стен были забиты книгами в кожаных переплетах, которые никто не читал и которые достались деду Рори – Родерику Кинкейду с домом в 1939 году.

– Подождите здесь, – попросил Рори, усаживая Джилли на стул. – Я на минутку отлучусь. Надо изолировать нашего разбойника.

И он вышел, намереваясь посадить Поцелуя в клетку. Он подумал, что вначале надо будет зашить платье гостьи, потом он даст ей сотню долларов. Кто откажется от них? И их пути разойдутся.

– Вы не возражаете, если я пройдусь с вами? – услышал он за спиной.

Рори застыл на полпути к двери и оглянулся: она связала порванную лямку и поправила на себе платье. Он сразу понял, что зря привел ее в дом – теперь она была само спокойствие, и ее невозмутимость действовала на него возбуждающим образом.

– У нашей семьи есть друг – отставной моряк, – пояснила она, отвечая на его немой вопрос. – Насколько я помню, это называется боцманским узлом. – Она поджала нижнюю губу и спросила еще раз: – Так можно или нет?

Рори Кинкейд почувствовал беспокойство, проистекающее от присутствия этой женщины, но еще не знал, чего надо опасаться. Он посмотрел на старинные часы и сказал:

– Моя подопечная еще спит. И слава Богу. Ее нельзя беспокоить.

Разумеется, он не добавил, что если она проснется в неурочный час, то скандала не избежать, потому что его юная тетка была самым несносным на свете ребенком.

– Мне бы ужасно хотелось посмотреть дом, – быстро сказала Джилли.

От удивления брови Рори поползли вверх. Он не думал, что ее удивила роскошь дома, и все еще желал поскорее избавиться от нее. Разумеется, он сделал ошибку, приведя ее сюда. Но что теперь делать? Потом он решил, что как только ее любопытство будет удовлетворено, она покинет Кэйдвотер.

Только благодаря Рори Кинкейду Кэйдвотер приобрел репутацию имения, в котором придерживаются строгих правил приличия. Во времена, когда хозяином дома был дед Рори, здесь устраивались бесконечные обеды и званые вечера, на которых местная знать (в основном торговцы всех мастей) предавалась пьянству и обжорству. К концу пирушки их бренные тела устилали дорожки парков и даже водосточные канавы. Впрочем, это было так давно, что, возможно, большая часть воспоминаний была плодом воображения Рори, который почему-то думал, что все звезды Голливуда только и ждут момента, чтобы продолжить веселье на холмах Кэйдвотера.

– Хорошо, идемте, – сказал Рори Кинкейд, на всякий случай крепко держа Поцелуя, который только и ждал момента, чтобы еще раз взобраться на Джилли.

Он провел ее в зал, часть которого была сделана в виде камина, в котором обычно размещался небольшой оркестр.

– Уютное местечко для жилья… – иронично заметил он.

На потолке была лепнина в виде золотых листьев. Деревянные панели вдоль стен были венцом искусства резьбы по дереву. Рори вспомнил, что однажды здесь прошла грандиозная вечеринка, но ничего не сказал Джилли Скай об этом.

Как профессиональный гид, Рори Кинкейд даже не остановился, чтобы насладиться восхищением гостьи, а быстро прошел в следующую комнату, где была столовая. Но и здесь он не задержался, хотя мог бы похвастаться стилем барокко и искусно устроенным освещением – когда его включали, столовая словно увеличивалась в объеме. Он не остановился и в стоместном кинотеатре, разумеется, в стиле модерн.

– Лифт, – пояснил он, указывая на двери с затейливой резьбой, но прошел мимо к винтовой лестнице из дуба. Джилли Скай, не отставая, шла следом.

Они направились на второй этаж, и Рори пожалел, что не пропустил гостью вперед, чтобы полюбоваться на ее ноги. Наконец они поднялись, и он известил ее:

– За этой дверью спит моя юная тетка. Как вы себе это представляете? Во второй половине дня! – И, не дождавшись ответа, добавил: – Я только посажу зверя в клетку и вернусь.

Рори по-своему любил свою подопечную, единственное, чего он не мог понять, – как можно спать днем.

Джилли Скай только пошевелила губами, опасливо поглядывая на шиншиллу, и кивнула головой в знак согласия.

Едва дыша, Рори приоткрыл дверь и проник в покои Айрис. У нее был двухкомнатный люкс. Рори оказался в первой комнате, которая называлась игровой. Дверь в спальню была плотно закрыта. Переступая, как аист, через разбросанные на полу вещи (пяльцы с вышивкой, две книги, маленькая гитара и какой-то индейский бубен), Рори благополучно добрался до стола, на котором стояла клетка, осторожно открыл ее и водворил Поцелуя внутрь. Дверцу он аккуратно закрыл. Оставалось загадкой, как Поцелуй мог покинуть клетку. Наверняка это одна из проделок его горячо любимой тетки. Но разве она признается? Да никогда! Он слишком хорошо знал ее.

Удостоверившись, что дверь в спальню закрыта, и удовлетворенно вздохнув, Рори пустился в обратный путь, но именно в этот момент наступил на индейский бубен. Все было кончено. Скандала нельзя было избежать. Нещадно звеня, бубен докатился до стены, ткнулся в нее и упал на бок, издав при этом прощальное: «Бах-х-х!.. Дзынь-нь-нь!..»

– Черт!.. – выругался Рори Кинкейд и замер с поднятой ногой.

Его плечи инстинктивно напряглись. Он ждал.

– Эй… – Раздался сонный голос из спальни. В следующее мгновение он окреп: – Эй!

Но Рори благоразумно промолчал. Он еще надеялся, что Айрис, поворчав, продолжит сон. Но не тут-то было. Не услышав ответа, она перешла на дискант:

– Кто там?..

В ее голосе послышались ненавистные ему жалобные нотки.

Губы Рори инстинктивно скривились в саркастической ухмылке. На лбу выступил пот. Руки безвольно опустились. Изобразив на лице примирительную мину и сдерживая дыхание, он подошел к спальне Айрис и, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, просунул голову в приоткрытую дверь. При этом он миролюбиво улыбнулся.

Его тетка сидела на кровати под кружевным балдахином. След от подушки виднелся на ее щеке, уголки рта, как и у Рори Кинкейда, были опущены вниз. Рори промямлил:

– Айрис, я случайно…

Она не дала ему объясниться:

– Я же просила не называть меня так!

Теперь ее лицо из сонно-раздражительного превратилось в маску гнева.

– Извини, моя дорогая… – начал он суетливо, – извини, я совсем забыл… – При этом он допустил следующую ошибку – шагнул в спальню, демонстрируя желание тут же загладить свой промах. Но случилось непредвиденное: маленький подбородок Айрис подался вперед, ее рука поднялась и указала на кого-то за спиной Рори. Ему едва не стало плохо. Он совсем забыл о Джилли Скай. Конечно же, она не преминула сунуть в спальню свой милый носик.

– Кто это? – спросила Айрис, как королева, созерцающая казнь через обезглавливание.

С покорной улыбкой Рори отступил в сторону, чтобы Джилли Скай могла продемонстрировать себя во всей красе. Однако она даже не смутилась. На ее лице была написана смесь любопытства, удивления и еще чего-то, что Рори до сих пор не мог понять. Однако он сказал, не меняя успокоительно-ласкового тона:

– Мисс Скай, позвольте представить вас моей тетке, Айрис Кинкейд. Айрис, это мисс Джилли Скай.

В следующее мгновение Айрис спустилась с высокой кровати на толстый ковер и, словно была не четырехлетним ребенком, а взрослой женщиной под стать тридцатидвухлетнему Рори Кинкейду, с достоинством королевы подошла к Джилли Скай и протянула руку. Их рукопожатие было на славу единодушным. Рори не поверил своим глазам. Всего месяц назад, когда он вступил в права владения поместьем и стал попечителем юной тетки, она была похожа на маленького зверька, готового запустить свои зубы в любого, кто ухаживал за ней. Честно говоря, с тех пор он стал побаиваться ее. Теперь же оказалось, что его Айрис – совсем не дикарка и даже соблаговолила принять от Джилли стакан воды, который сама же и попросила. От удивления у Рори глаза полезли на лоб. Но еще больше он удивился, когда Джилли Скай, пощебетав над сонной Айрис, уложила ее в постель и взглянула на него:

– Она обворожительна!

В ответ Айрис сонно махнула им рукой, и они благополучно покинули ее покои. Со вздохом облегчения Рори осторожно закрыл за собой дверь.

И тут его природный скепсис снова взял верх. Он тоже вначале думал, что Айрис – это воплощен ие ангела. Она действительно выглядела невинно: у нее были длинные золотистые волосы, голубые глаза Кинкейдов и кукольное личико. Но под внешностью ангела, по его мнению; скрывалась юная фурия, которую Рори про себя называл барракудой.

– Мы еще не привыкли друг к другу, – сказал он холодно. – Я никогда с ней раньше не встречался, до того как ее отец – мой дед – умер. Теперь я ее опекун.

– Ее опекун? – В голосе Джилли прозвучало любопытство.

– Да, так пожелал дед, – ответил Рори. – Теперь я за нее отвечаю, и поверьте мне, я сам еще не привык к своей роли.

Ребенок нуждался в опеке, и только один Рори – единственный из Кинкейдов – был способен дать ему это. Для имиджа политика все средства хороши, и, разумеется, сенатор Фитцпатрик – партийный наставник Рори – потирал ладони от удовольствия, услышав, что Рори воспитывает малолетнего ребенка. Конечно, он раструбил об этом в прессе, и Рори Кинкейд прослыл добрым самаритянином, что в общем-то было недалеко от истины, поэтому Рори не мог взять и просто уехать, не избавившись прежде от старой одежды в Кэйдвотере и не приведя его в порядок.

Долг перед Айрис превыше всего! Кроме того, над Рори Кинкейдом, как дамоклов меч, висело обязательство внести в партийную кассу крупную сумму денег. И теперь он почувствовал, что с появлением в поместье Джилли все его планы рассыпались в прах. Мало того, что он должен искать нового агента, он еще чувствовал, что эта женщина нравится ему все больше и больше.

Ему было достаточно одного взгляда на Джилли, покорно следующую за ним в библиотеку, чтобы понять, что он ее хочет. Его возбуждало все: и ее облегающее платье, и бюст, на который он боялся бросить взгляд, и, конечно, точеные ноги на высоких каблуках. Черт! Он не узнавал сам себя. И только привычка раскладывать все по полочкам спасла его от морального падения: первое, Джилли Скай, несомненно, была божественным создание – это плюс; второе, Джилли Скай могла оказать на Айрис плохое влияние – это минус.

Он взвесил «за» и «против» и… не пришел ни к какому выводу. Мало того, он привел Джилли в библиотеку и позволил сесть в кресло. А сам буквально растаял под взглядом ее зеленых глаз. У него возникло чувство, что она доступна, но прежний опыт говорил ему, что не всегда надо верить своим чувствам. Поэтому он сказал, смущенно откашлявшись:

– Послушайте… – и, не зная, как продолжить, замялся. – Не думаю, что вы меня устраиваете в качестве специалиста по старинной одежде.

Ее глаза прищурились, и он понял, что она обиделась.

– Вы думаете, что я не справлюсь?

– По правде говоря, думаю, что нет. – Она поерзала на кожаном сиденье.

– Разве мои доводы не убедили вас?

– Ваши доводы были чудесные. Просто блестящие, но я неуверен…

Рори замялся. Она казалась ему беззащитным котенком, слишком беззащитным и слишком доверчивым перед его опытом и знанием жизни.

– Я работала со многими известными людьми. Никто из них не усомнился в моих профессиональных качествах…

– Да, я вам верю, – согласился Рори Кинкейд, избегая коснуться взглядом ее ног, – но…

Джилли Скай открыла сумочку и подала ему рекомендательные письма. Одно из них было написано профессором местного университета, два других – кураторами музеев, а четвертое было от президента ассоциации коллекционеров оружия.

Рори Кинкейд в растерянности провел рукой по своим коротко стриженным волосам. Он только мельком пробежал глазами по фамилиям и понял, что просто так от Джилли Скай ему не отделаться.

– Понимаете, у меня мало времени. На следующий месяц запланирован мой отъезд из Кэйдвотера. А до этого я должен провести званый вечер. Мне кажется, работы в доме – непочатый край и вряд ли вы успеете, работая в одиночку. Не легче ли пригласить специалистов из какого-нибудь магазина, они, конечно, не каталогизируют и, возможно, неправильно оценят старинную одежду, но заберут весь хлам за пару дней.

Впрочем, он совершенно не чувствовал уверенности в своих словах.

– Вы не можете так поступить! – Казалось, только сейчас у Джилли Скай прорезался голос. Впрочем, в следующее мгновение она мило замялась и произнесла: – Я уверена, никто правильно не оценит вашего богатства, кроме меня. Ктомуже, насколько я помню, вы обещали несколько костюмов музею истории, интересы которого я также представлю. И смею заметить, некоторые из ваших старинных костюмов хотел бы купить наш магазин «Вещи прошлого».

Рори Кинкейд слушал, прикрыв глаза. Так ему легче было спорить с ней.

– Все же… – сказал он неуверенно, – я не вижу причины…

Он хотел сказать, что не видит причины утруждать такую красивую женщину пыльной работой.

– Ага… – многозначительно заявила Джилли, – может быть, лично я вас не устраиваю?

Рори театрально округлил глаза.

– Лично вы?! – удивился он.

Она пристально посмотрела на него. Эти прекрасные зеленые глаза, эти вьющиеся волосы, ниспадающие на плечи, эта чувственная грудь, которая лишала его силы воли. Все было задумано против него.

– Нет, нет, – солгал он. – При чем здесь вы?

– В таком случае я хочу заняться вашим барахлом! – твердо заявила Джилли Скай, которая не могла упустить такую работу.

– Это займет так много времени… – Но последний его аргумент был слишком слаб, и Рори знал это.

– У меня есть время, – твердо сказала Джилли Скай. – Вы сообщили мне объем коллекции, и я уверена, что справлюсь к сроку, который вы назначите мне.

Рори чувствовал себя загнанным в угол, но хватался за соломинку. – А ваш собственный магазин, – спросил он, – вы же не бросите его?

– О нем позаботятся партнеры. Мы торгуем не только из-за прилавка, но и используя Интернет.

И прежде чем Рори придумал следующий аргумент в пользу своих рассуждений, Джилли вскочила и произнесла:

– Позвольте, я вам покажу, как это делается.

Ему осталось только покориться. Как неземное видение, она пронеслась мимо, энергично развернула кресло, в котором Рори любил мечтать о карьере демократа в конгрессе, и принялась колдовать с его «Пентиумом» последней модели. Впрочем, прежде чем ее маленькая ручка легла на мышку, она спросила:

– Можно?

Что он мог поделать, кроме того, что великодушно кивнуть головой, впрочем, не без тайного умысла еще раз рассмотреть гостью. Как только она уселась, он встал за ее спиной и первым делом скользнул жадным взглядом по ее груди и ногам. Ему казалось, что он готов смотреть на Джилли вечно.

– Это делается так, – сказала она, и он словно очнулся.

Она развернула дисплей так, чтобы он мог лучше видеть экран, затем со знанием дела вошла в Интернет и загрузила свою web-страницу, озаглавленную «Вещи прошлого». Вначале на экране появилось имя – Джилли Скай, затем – бегущая строка: «Вещи прошлого всегда с вами», – и меню основной страницы.

За десять лет жизни в Кремниевой долине Рори Кинкейд видел сотни, тысячи web-страниц, и эта оказалась не слишком удачной и не слишком плохой. Красочная, не перегруженная иконками страница предлагала покупателю на выбор: «Женская одежда до 1920 года» или «Викторианское нижнее белье».

Брови у Рори Кинкейда поднялись. Викторианское нижнее белье? Его пуританство было покороблено. Однако он не разочаровался, когда Джилли перелистнула страницу, которая была заполнена фотографиями образцов одежды 1940-х годов. Под каждым снимком значились размер, цена и индекс.

– Сколько пользователей посещают вашу страницу ежемесячно? – спросил он не без смущения, поскольку решил, что столкнется с дилетантством.

Джилли Скай с готовностью назвала цифру, а затем удивила его еще больше, раскрыв сумму оборота магазина, которой тот достиг в последнем квартале предыдущего года. Заговорщицки улыбаясь, она сделала несколько маневров мышкой, и экран представил интерьер магазина одежды.

Он еще больше удивился и пошутил:

– Web-камера?

Она кивнула. Ее очаровательная улыбка снова привела его в смущение.

– Игрушка, конечно, но мой вебмастер работает над ее усовершенствованием; мы думали, что с помощью камеры привлечем еще больше покупателей.

Камера показала интерьер магазина, и он увидел покупателей, рассматривающих товар, молодую женщину у кассы, со вкусом оформленные витрины.

– Неплохо, – пробормотал он. – А если кому-то что-то понравится?

Она указала пальцем на иконки.

– Наш телефон, e-mail и таблица индексов. Достаточно только запомнить номер выбранной вещи.

Он все еще рассматривал web-страницу, когда вдруг Джилли Скай резко повернулась к нему.

– Итак, – сказала она, – я получаю работу или нет?

Рори Кинкейд был так увлечен рассматриванием web-страницы, что не успел придумать новую причину для отказа. Джилли Скай застала его врасплох и поняла это.

– Я… – Рори почесал затылок. – Дайте подумать.

Он старался абстрагироваться от соблазнительной гостьи. И разумеется, ему это не удалось. Хотелось одного – поцеловать Джилли Скай, обнять ее, погрузиться носом в ее волосы и вдыхать их запах. У него голова шла кругом.

В ожидании ответа Джилли лениво расправила волосы, проверила узелок на бретельке – и этим жестом напомнила Рори, что все еще оскорблена действиями его несносной шиншиллы. По крайней мере так показалось Рори. Потом она курсором пробежала по рекламной строке своей web-страницы и откровенно заскучала. Рори невольно подумал, что она еще не настолько опытна в своем деле, как хочет казаться. Наконец, от нечего делать, Джилли лениво коснулась края календаря, который Рори оставил раскрытым на сегодняшнем дне. И взглянула на него:

– Вы решили?

Он не принял решения. Все это время он лихорадочно боролся с самим собой. Ему нравилась Джилли Скай, и он не знал, кто еще мог бы заняться этой работой. На мгновение ему показалось, что она – лучшая кандидатура. И, поддавшись минутному порыву, он ответил:

– Да, я согласен…

Впрочем, он не был уверен. Но слово – не воробей, вылетело – не поймаешь. Он выругался про себя, потому что не любил, когда кто-то манипулировал его чувствами. Было поздно: Джилли Скай вылетела из кресла, как колибри, и, улыбаясь, радостно жала ему руку. Сделка между Рори Кинкейдом и Джилли Скай была заключена: она ему благодарна, она начнет работу завтра же утром, он не пожалеет о своем выборе.

Еще серия лучезарных улыбок и вспышек блесток на ее шее – но вот она уже выходит из библиотеки, уже спускается к своему автомобилю. Для Рори Кинкейда все было слишком быстро. Он не успевал соображать. Голова шла кругом. И только следуя за ней в шлейфе ее запахов, он понял, что открывает одну дверь, потом другую, наконец распахивает дверцу машины и смотрит, как Джилли Скай отъезжает на своем «шевроле» выпуска шестьдесят девятого года по пыльной дороге, окаймленной с обеих сторон пышной зеленью парка.

Джилли боялась, что ее драндулет вот-вот развалится. Он действительно фыркал, кашлял и дребезжал, как консервная банка, призывая хозяйку к милосердию. Но, набрав скорость, Джилли миновала один поворот, затем следующий, и последнее, что видел Рори, – был взмах руки на прощание.

Только теперь он сообразил, что забыл предупредить гостью явиться завтра в более скромном платье.

Рори покачал головой: такое возможно только в Лос-Анджелесе. Он философски подумал, что его затея не кончится ничем хорошим. Вопрос заключался лишь в том, что именно может произойти и когда именно.

Сердце Джилли Скай билось, как колибри, которые мельтешили над цветами вдоль дороги. Она успокоилась, только когда миновала железные ворота. Ей срочно надо было с кем-то поделиться новостью. Для того чтобы позвонить, ей пришлось съехать на обочину и заглушить двигатель. Но даже когда она все это сделала, она не с первой попытки смогла набрать номер приятельницы. В голове у нее вертелась только одна мысль: «Я это сделала! Рори Кинкейд согласился!» Напряжение, которое владело ею, пропало, и она почувствовала, как в животе у нее что-то освободилось и теплой волной разбежалось по телу. Она вздрогнула, поежилась и подумала, что никто и никогда не завоюет ее сердце. Она была готова выбросить любого мужчину из своей головы и не думать о нем. Впрочем, когда она шептала, как заклинание: «Билл Гейтс-с-с», – это еще не значило, что она представляла Рори Кинкейда некрасивым и ограниченным. Совсем наоборот. Он оказался высоким брюнетом с магическим взглядом голубых глаз, которые произвели на нее странное впечатление, и она до сих пор не могла их забыть.

«Нет… – уговаривала она себя, ерзая на сиденье. – Выброси глупости из головы!..» Она понимала, что хотя Рори Кинкейд ее волнует, это еще не повод заводить любовную интрижку, которая могла нарушить все ее ближайшие планы на жизнь. Она давно дала себе слово, что не позволит гормонам управлять своей головой. Хотя… Она вздохнула с сожалением и немножко помечтала о беспечной жизни в Кэйдвотере. Чего не бывает в жизни. И этого красавца она переживет. Увы… Увы… Ей стало жалко себя. Жизнь проходит мимо. И встреча с Рори Кинкейдом стала казаться ей сном наяву, который никогда не сбудется. «Бим-м-м!..» Джилли едва не подскочила – мимо пронеслась машина. Наконец она набрала номер приятельницы. Несколько секунд она слушала, как в трубке шуршит Вселенная. Нет, несомненно, с ней что-то произошло: она заинтересовалась мужчиной. Наверное, ей следовало бы есть больше овощей. Или сократить количество выпитого кофе. Наверняка это просто какая-то недостаточность в организме.

Наконец трубку взяли и знакомый голос произнес:

– Слушаю.

– Я добилась своего! – сказала Джилли победоносно. – У меня есть работа!