Опустошение

— Молчать! — закричал я. — Я задал тебе простой вопрос. Ты поднимал или нет руку на мою жену?

— Бранфорд... — я почувствовал теплую руку Александры на своей щеке и тут же осознал, что смягчаюсь. — Ему пришлось... чтобы спасти меня.

Наши взгляды встретились, и я снова ощутил, как мое тело переполняют чувства. Она снова была со мной. По-настоящему со мной. Я не потерял ее. Отправив Грейсена в Хадебранд в качестве шпиона, я смог защитить ее, хоть и не так, как мне этого хотелось.

Грейсен отступил еще на шаг, а Парнелл встал между нами спиной ко мне. Я слышал лишь мольбы Александры, что он прикоснулся к ней лишь для того, чтобы спасти. Я с трудом сглотнул, отдаваясь ощущению руки моей жены, когда она повернула меня лицом к себе.

— Он спас меня. — Ее голос был твердым и окончательным.

Я кивнул в ответ. Когда мое внимание вернулось к ней, мысли последовали за ним, и Грейсен был позабыт.

— Как ты себя чувствуешь?

— Устала, — тихо сказала она.

Без всяких слов я наклонился и поднял Александру на руки, остановившись лишь для того, чтобы Эдит положила нашего сына в руки матери, а потом отнес их обоих в спальню. Туда же, где мы с Александрой провели первую брачную ночь.

Одной рукой я обнимал ее за плечи, а другую положил под ее руки. Я прижимал к себе жену и сына. Глаза малыша были закрыты, казалось, он мирно спал, хотя каждые несколько минут его лицо морщилось, будто ему было некомфортно. Это длилось лишь мгновение, потом его крошечные веки разгладились, а рот начинал двигаться, как при сосании.

С каждым его движением, звуком, даже дыханием, мое сердце тянулось к нему. Он был таким крошечным, я знал, он появился на свет раньше, чем должен был. Мне было страшно за него, но я не говорил этого Александре. От этого она лишь будет волноваться, ничего не сможет сделать. В голове промелькнуло воспоминание, как гонец пришел с вестью, что Бриджетт родила дочь, а спустя два дня пришел другой и сказал, что ребенок умер. Хоть я никогда и не видел этого ребенка, все-таки пошел к Бриджетт и помогал ей, как мог. Я сам едва был мужчиной, мне было не ведомо, как помочь, кроме как предложить золото за ее проблемы.

Сейчас, глядя на своего сына, ребенка, которого создали мы с Александрой, понял, каким грубым и черствым я должно быть казался дочери герцога. Испытывала ли она хоть толику той любви, что мне хотелось отдать этому ребенку, своей дочери, что не выжила. От этого мне стало грустно. Я поклялся себе, что найду Бриджетт и постараюсь искупить свои ошибки, пусть уже и слишком поздно.

Я поцеловал макушку Александры, и она наклонила голову ко мне.

— Он такой маленький, — сказала она.

— Да.

— Он кажется таким хрупким.

— Нет, — тут же возразил я, — он сильный. Послушай, как громко он кричит.

Александра сдержала смех, чтобы не разбудить его.

— Я уже люблю его, — нежно сказала она. — Любила до его рождения, но сейчас, увидев его, особенно сильно.

— Я понимаю.

— Правда? — спросила она, задумчиво глядя мне в лицо.

Я ответил ей своим взглядом, и спустя мгновение она кивнула.

— Да, понимаешь.

— Я люблю тебя, — сказал я ей. — Как я могу не любить дитя, что ты мне родила?

— Я тоже люблю тебя, — ответила она. Потом посмотрела на малыша, мирно спавшего у нее на руках. — Я могу теперь любить двух Бранфордов.

Я крепче обнял ее из-за ее слов, и из-за вероятности того, как все могло иначе обернуться, не окажись я тут вовремя, или наши люди не бросили бы свои фермы, чтобы сражаться за свою королеву.

— Я думал, что больше никогда тебя не увижу, — тихо сказал я.

Александра повернула голову и посмотрела на меня, в ее глазах замерцали слезы.

— Она сказала... Она сказала, что убьет меня, как только ребенок родится. — Александра крепче прижала к себе маленького Бранфорда, а плечом ко мне, а я сжал ее в ответ. — Когда я начала чувствовать боли... Я знала, он идет, и мне было так страшно...

Ее слезы лились ручьем, я прижимал ее к себе так сильно, как мог. Спустя мгновение малыш проснулся и запротестовал от этого движения. Александра тут же начала его баюкать. Я слегка отодвинулся и помог ей опустить одну сторону ее платья, чтобы ребенок смог поесть. Он тут же успокоился, и от этого моя жена так же расслабилась у меня на руках.

— Больше никогда, — сказал я ей. — Хадебранда больше нет. Теперь ты в безопасности.

— А как же жители? — спросила Александра. — Что с ними? Эдгар был... не добр к людям Уинтона, когда их земли попали в его руки. Что теперь будет с людьми Хадебранда?

— Нет больше людей Хадебранда, — ответил я. Когда Александра шокировано посмотрела на меня, я покачал головой и прояснил. — Они не все мертвы. Теперь это люди Сильверхельма. Я не буду жесток к тем, кому просто не посчастливилось иметь фермы в этих местах.

Она кивнула и положила свою голову обратно мне на плечо, глядя как наш сын слегка ерзал в ее руках.

— Он прекрасен, — прошептала она.

Когда его глазки закрылись, и малыш продолжил сосать несмотря на то, что казалось, будто уже уснул.

— Он похож на тебя.

— Х-м-м, — промычал я, оглядывая его.

Были неоспоримые сходства: глаза и форма губ, но носик был как у нее, а волос на голове было мало, что невозможно было увидеть их цвет.

— Я также вижу в нем его мать.

Александра заморгала, когда приложила нашего сына к другой груди. Когда ребенок продолжил есть, ее глаза стали закрываться.

— Спи, жена моя, — прошептал я и прижался губами к коже под ее ухом. — Я рядом, ты в безопасности.

Она тут же уснула, даже не ответив.

***

Несколько дней мы провели в замке Стерлинга, на третий день к нам прибыли Суннива и Ида. В это время я вернулся к руинам, где раньше был Хадебранд, и оглядел свои новые земли. Где раньше стоял красивый замок с множеством прилегающих строений, сейчас были лишь обломки, выжженная земля и шесть копий, воткнутых в землю, на конце каждого – голова Эдгара и членов его семьи.

Два вопроса все еще беспокоили меня. Первой загадкой было местонахождение сира Лиланда и мужчин, принимавших участие в убийстве моих родителей. Из четырех людей, обучивших меня ребенком столь многому, один еще не был найден. Колби был убит Парнеллом. Далтон убит в лесах Сильверхельма Дунстаном, а тело Салика обнаружили рядом с Гейджем – их обоих, похоже, придавило обломками замка. Следов Ягмура нигде не было. Другой вопрос, в чем причина почти полного разрушения западной башни дома моих предков. Казалось, никто об этом ничего не знал.

— Кто это? — спросил я, указав на мужчину и женщину, сидевших на земле со склоненными головами.

— Они подошли к замку рано утром, — ответил страж. — Они не смогли представиться.

— Не смогли представиться? — нахмурился я. — Кто ты, старик?

— Мы пришли с юга, — сказал мужчина и поднял лицо, чтобы посмотреть на меня. А потом быстро опустил взгляд. — Вы... Вы король Бранфорд?

— Это я.

— Мы слышали о свержении короля Эдгара, — сказал он мне, — и пришли выразить свое уважение и предложить вам свои земли.

— Мне не нужны ваши земли, — сказал я.

Женщина вздрогнула, у нее вырвался тихий звук. Когда я посмотрел на нее, ее руки дрожали. На секунду она напомнила мне Александру, когда та впервые приехала в Сильверхельм. Интересно, чего в моих словах она испугалась. Я задумался, как они могли их понять.

Потом я упал на одно колено перед женщиной и внимательно посмотрел на нее. Ее длинные темные волосы были собраны в пучок на затылке. По возрасту она была ближе к Сунниве, а глаза карие, светлее чем у Александры.

— Ваши земли – ваши, — сказал я ей. — Как ваш король я жду лишь небольшой части вашего урожая. Это будет разумная часть, она послужит остальному Сильверхельму.

Она посмотрела на меня, но вновь быстро опустила взгляд

— Да, мой король, — прошептала она.

Она не верила мне.

— Женщина, — сказал я, коснувшись ее руки. — Я говорю тебе правду.

— Конечно, сир, — ответила она.

На ее лице расцвел румянец, и я снова подумал о своей жене.

— Наша ферма... урожая на ней уже не хватает, — хрипло сказал ее муж.

— Почему? — спросил я.

— Об этом я и говорил, — сказал страж. — Он заявляет, что не может заплатить дань своему новому королю.

— Объяснись, — сказал я все тем же голосом.

— Король Эдгар... он... он уничтожил наши посевы.

— Зачем ему это делать?

— Он назвал нас предателями.

— Это правда?

Мужчина встретил мой взгляд, выражение его лица не дрогнуло.

— Я не думаю, что давать еду нуждающимся, является изменой, сир.

Я усмехнулся.

— Кого ты кормил?

— Это я делала! — внезапно воскликнула женщин. — Не Абрахам!

— Тихо, Мэгги, — сказал он. — Эта женщина не знает, что несет. Вся ответственность на мне.

— Да, — согласился я, — на тебе. — Я перевел внимание на женщину. — Кого ты кормила?

Она перевела взгляд с меня на своего мужа, а потом ссутулилась, признавшись в том, что помогала пятерым бездомным, бежавшим из Хадебранда в Пикс. Эдгар, очевидно, посчитал их союзниками Сикреста в их попытках накормить Уинтон.

— И по этой причине вы не можете заплатить мне дань?

— Да, сир.

— Тогда ваша дань откладывается. — Я встал и отряхнул пыль со штанов, а потом подал руку Мэгги, помогая ей подняться.

— Откладывается? — сощурился Абрахам. — Я не понимаю.

— Я жду дань от вас в следующем году, — объяснил я. — Вам что-нибудь еще нужно? Я должен вернуться в Стерлинг.

Ошарашенная пара продолжала таращиться на меня, пока я взбирался на Ромеро, а потом уехал из Хадебранда. Мне пришлось разобраться еще с дюжиной таких же проблем с момента приезда, а потом я оставил это Парнеллу, чтобы он разобрался с этими и другим проблемами новых субъектов Сильверхельма. Двигаясь прочь, я думал о своей жене и людях, которые сейчас попали под нашу ответственность. Это вызвало у меня улыбку.

***

— Они прекрасны, — сказала Александра, когда Ида передала ей еще одну коробку подарков от гостей Сильверхельма в замке Стерлинга. Там была ярко-красная рубаха для маленького принца Бранфорда, или Бранни, как его начали называть Суннива и Ида к моему недовольству, а также платья для Александры. Большинство подарков были для нового принца королевства, которому до них не было никакого дела. Счастлив он был лишь находясь у груди матери.

Ну... и иногда, когда я держал его и слегка раскачивал из стороны в сторону.

Ида и Суннива собрали большинство подарков и начали готовиться к нашему короткому путешествию обратно в Сильверхельм. Мы пробыли в Стерлинге неделю, пора было вернуться в свой замок.

— Понятия не имею, зачем ты привезла сюда все это, так как нам придется везти все обратно.

— Это подарки от твоих подданных, Бранфорд, — сказала моя приемная мать с укором. — Цени их. Я думаю, мне не стоит озвучивать, почему.

Я кивнул, не собираясь спорить с ней. Если бы не любовь моих людей к своей королеве, ситуация была бы совершенно другой. Я не мог позволить себе даже думать об этом.

— Все остальное готово в дорогу? — спросила Александра, выходя из спальни.

Принц Бранфорд лениво вскрикнул, а потом снова поудобнее устроился на руках матери.

— Полагаю, да, — сказала Суннива. — Ида с Парнеллом уже уехали.

— Они возвращаются в Сойер? — спросила Александра.

— Нет, сначала заедут в Сильверхельм, — сказал я.

— Хорошо. Мне не удалось поблагодарить Иду за ее помощь. Без нее в первые дни материнства я бы не справилась, и без вас тоже, Суннива.

Суннива рассмеялась и обняла Александру за плечи, крепко ее сжав.

— Я уверена, ты бы пережила, — сказала Суннива, — но рада, что смогла помочь.

Женщины обнялись и Суннива уехала в своей карете вместе с Грейсенем и Эдит.

Александра несла на руках принца Бранфорда и шла следом за мной, когда я бросил последний взгляд на дом родителей.

— Хотелось бы мне знать, зачем они это сделали, — сказал я в десятый раз за сегодня.

Никто из оставленных в живых, казалось, не знал, какую цель преследовал Эдгар и почему он разобрал целую башню. Здесь жили четыре предателя, когда я был ребенком, но зачем Эдгару разрушать их покои?

Возможно, мы никогда не узнаем.

— Ты не подержишь его? — спросила Александра, протягивая мне нашего сына.

Я взял его, а она наклонилась, чтобы убрать кусок камня, приставший к ее обуви. Она протянула руки, чтобы забрать сына обратно, но я отвернулся, прижимая его к своей щеке и делая медленный вдох. Его запах успокаивал, и я узнал, что его присутствие в наших комнатах помогло мне спать эти дни. Александра искоса на меня глянула и сжала губы, дабы не рассмеяться. Я притворился разозленным и отошел немного к стене замка, где раньше была башня.

— Из-за тебя, его тети и бабушки, — сказал я ей, — я едва касался его вчера.

Александра не могла с этим поспорить. Она стояла рядом со мной и смотрела на кучи разломанной мебели, камень и разбросанные по земле щепки. Я уже собирался вернуть ей маленького Бранфорда, когда увидел, как Александра прищурилась, сделала несколько шагов вперед и наклонилась.

Когда она выпрямилась, в ее руках была резная чаша.

— Посмотри-ка! — позвала она меня, развернувшись на месте. — Ничего не напоминает?

— Похожа на ту, что ты привезла с собой в Сильверхельм, — сказал я. — Просто удивительно, как все кусочки подходят друг под друга.

— Интересно, такая же, как моя, — сказала она медленно, а потом перевернула чашу вверх дном. Нажав большим пальцем, она сдвинула небольшой прямоугольный кусочек на дне. Там оказалась ниша.

— Что это? — спросил я.

— Я случайно на это наткнулась, — сказала она. — Просто уронила свою чашу, а из нее выпал кусочек. Я подумала, что она сломалась, но, когда приставила его обратно, поняла, что это было сделано специально.

Она наклонила чашу в сторону, и мы услышали и увидели, как внутри что-то двигается.

— О! — внезапно вскрикнула Александра. — Там что-то внутри!

Она просунула туда свои тонкие пальцы и достала кусок пергамента. Он был старый и потрепанный, но красная восковая печать явно принадлежала Хадебранду. Я протянул руку и Александра отдала его мне.

«ВР,

Граф Бранфорд отказался от помолвки. Пора выступать против него. Когда избавишься от них обоих, его наследник будет выращен здесь. Леса вокруг замка станут моими. Твою награду придется подождать.

КЭ»

Несмотря на краткость сообщения, мне все было ясно. Записка была для Ягмура, одного из тех, кто обучал и воспитывал меня, и она пришла от короля Эдгара. Даже со сломанной печатью это было достаточным доказательством перед советом королей. Этого хватило бы даже чтобы наказать короля.

И так я понял, что искал Эдгар.

Глава 5

Мирное существование

Следующие несколько дней пролетели по сравнению с последними. Моя семья была в безопасности, те, кто нам угрожали, были практически истреблены. С оставшимися двумя виновными в заговоре против моей семьи и меня, который, очевидно, длился десятилетиями, я разберусь, когда придет время. Хоть это предательство и было у меня на уме, я не был полностью поглощен этим, как раньше. Вместе с женой и моим ребенком я впервые был спокоен со времен моего детства.

Меня поражало, как быстро Александра приняла материнство. Будто она была рождена для этой роли. Когда я неловко чувствовал себя рядом с моим новорожденным сыном, она держала его, баюкала и практически сразу успокаивала. Я пытался делать это, так же как она, но мне не доставало одного главного преимущества, когда дело касалось криков принца Бранфорда – молока.

Я уже начал немного ревновать, сколько времени проводит мой отпрыск у полной груди моей жены, особенно после того, как Суннива сказала мне, что я не должен прикасаться или пытаться возлечь с ней еще много недель.

Недель!

Меня будто заперли в колодки. На самом деле, этот вариант был бы гораздо удобнее. Если бы я не был настолько уставшим от того, что ребенок будил нас каждую ночь, переживал бы еще больше. Мы с Александрой оба были измождены после заботы о малыше ночами, но ни на что это не променяли бы. Мы настаивали на том, чтобы он был с нами каждую ночь, хотя Суннива часто предлагала дать кому-нибудь другому позаботиться о нем, чтобы мы могли поспать. Ни за что. Это лишь малая цена за то, что он был рядом со мной и в безопасности.

Кроме того, мне все равно спалось лучше, чем когда-либо в своей взрослой жизни.

Александра была рядом, теплая, так близко ко мне, хоть нам и было запрещено делать что-либо, кроме как обнимать друг друга во время сна. Мой сын был в нашей комнате, мои люди были довольны, охрана была повсюду. Мои доверенные солдаты в этом убедились.

Несколько солдат, организованные Дунстаном, начали регулярные обходы территории между Сильверхельмом, Стерлингом и землями, раньше известными как Хадебранд, которые сейчас люди просто называли Южным Сильверхельмом. Было лишь несколько столкновений после падения Эдгара и его семьи, оставались и те, кто его поддерживал, они пытались скрыться в лесах и нападали на моих солдат. Мне хотелось быть уверенным, что новые граждане Сильверхельма чувствовали себя в безопасности, путешествуя по дорогам.

И они путешествовали.

Каждый день дюжины крестьян появлялись у ворот замка, чтобы принести дары либо их новому королю, либо новорожденному принцу. У этого ребенка, казалось, на вторую неделю одежды было столько, что не придется дважды надевать одно и то же, пока не вырастет.

Слава Александры так же росла, она принимала восхваления от ее людей, ее узнавали за тот вклад, что она привнесла во время войны. Ей было тяжело, когда она узнала, сколько крестьян погибло, сражаясь за нее. Она поставила себе цель лично проследить за тем, чтобы семьям компенсировали их потери, и даже организовала группу вдов, распределявшую зимние запасы тем семьям, чьи отцы и сыновья пали, свергая Хадебранд. Александра так же помогала тем, кто был под властью Хадебранда, а сейчас находился на наших границах. Так много пострадало от правления Эдгара, Александра, казалось, считала это своим долгом восстановить их веру в королевскую власть.

И с успехом справлялась.

— Не понимаю, — сказала Александра, поерзав на троне, на котором сейчас сидела. Она повернулась лицом ко мне, после того как несколько наших подчиненных принесли свою дань и вернулись в свои земли. — Эдгар брал у них больше, чем нужно, а когда мы пытаемся снизить дань, они все равно приносят больше, чем нужно.

Я улыбнулся, зная, что в своей голове она уже знала ответ, просто не могла заставить себя принять его за правду.

— Ты этого достойна, — сказал я ей. — Они это знают, а также надеются, что ты вспомнишь о них, когда их постигнет нужда.

— Как я могу запомнить всех?

— Ты помнишь больше, чем я.

Александра встретила мой взгляд и сжала губы.

— Тебе повезло, что ты иногда вспоминаешь имя своего сына!

Я рассмеялся, понимая, что она имеет в виду тот день, когда я подозвал одну из наших охотничьих собак, и когда пес прибежал к моим ногам, я похлопал его по голове и случайно назвал его Бранни. Александра была в ужасе, уверенная, что в следующий раз я назову нашего сына собачьим именем.

— Мне нужно проверить щенков Амарры. — Я встал и взял свой плащ, так как воздух снова стал по-зимнему холодным.

— Я проверю Бранни, — сказала моя жена, взяв меня под локоть.

Я закатил глаза на это прозвище.

— Это не подходящее имя для принца, — сказал я снова.

Но это было заразно, я начал сам все чаще использовать его.

— Оно ему подходит, — пожала плечами Александра.

Она поцеловала меня в щеку и пошла к лестницам, к нашему сыну.

Я улыбнулся сам себе при мысли о них обоих и понял, что ему уже месяц. Я пытался посчитать дни с его рождения в ныне запечатанных подземельях замка Стерлинга. После того как Александра в третий раз проснулась ночью от кошмаров, я мог подумать лишь об этом. И после этого она спала лучше, прошло уже больше недели с тех пор, как она просыпалась со слезами.

Целых тридцать четыре дня с рождения моего наследника. Я эгоистично задумывался, восстановилась ли Александра после родов, и могу ли я уже просить от нее больше физического внимания. Суннива наказала мне оставить Александру в покое, пока она сама не придет ко мне, но зная мою жену, мне может пришлось бы ждать годами. За время нашего брака она набиралась храбрости самой попросить физической любви между нами лишь три раза.

И каждый раз краснела при этом.

Прекрасная, преступно соблазнительная моя жена.

Она была великолепной.

Я вышел на улицу, через рынок к конюшням и псарне. Но не успел я дойти до этих строений, как меня догнал Дунстан. Я повернулся к нему, он стоял на дороге с несколькими мужчинами.

— Посмотрите, что я нашел, — сказал он и вывел сира Лиланда из-за спин стражей. — Он прятался за замком Стерлинга как раз тогда, когда я уходил.

Я глянул на него, прямо ему в глаза и почувствовал к нему больше жалости, чем думал. Он умрет, и ему это было известно. Никто и ничто не изменит этого. Однако, зная, что мои жена и сын были в тепле и здоровы внутри моих покоев, меня мало беспокоило, что станет с этим отбросом, чем могло быть до войны.

— Убейте его, — пожал я плечами.

— Я так и думал, — кивнул Дунстан, — но сначала нужно проверить территорию к югу от Стерлинга.

Дунстан и два стражника рассказали, что сир Лиланд был не один, когда его нашли у Стерлинга, а с двумя другими мужчинами, оба в потрепанных старых рабочих одеждах, одного из них убили при попытке бегства. Другой почти сбежал и был убит в лесу, и солдаты обнаружили там тропу, широкую словно дорога. Вход на нее был скрыт за деревьями к югу от замка.

Заинтригованный рассказом Дунстана о сообщниках сира Лиланда я отправил гонца с сообщением для Александры о своем отъезде, и мы тут же выехали в Стерлинг с Лиландом в качестве заложника. Он не горел желанием делиться информацией во время пути, но заметил, что он все больше нервничал, когда мы проехали замок Стерлинга и в лес за ним.

И там на самом деле была дорога, прямо за первой полосой деревьев. Когда я был ребенком, ее здесь не было, да и позднее тоже. Должно быть, ее сделали после первой войны, когда Эдгар захватил земли Стерлинга. Сира Лиланда привязали к дереву и оставили с ним стража, а сами продолжили путь.

Мы осторожно шли по дороге. Спустя несколько минут стали слышны мужские голоса. Остановив лошадей, мы начали продвигаться сквозь деревья, пока не вышли на просвет у холма. Там были четыре мужчины, один из них главный. Он стоял у входа в пещеру рядом с грудой камней. Я узнал его, как только услышал хриплый голос и странный акцент, показывавший, что он прибыл из далекой страны.

— Двигайтесь, твари! — скомандовал Ягмур группе рабочих, вышедших из пещеры с мешками за спинами. — Вы думаете, я буду весь день ждать?

Темноволосый крепкий мужчина махал посохом, когда не опирался на него. Хоть я и узнал его сразу, он сильно изменился за годы с нашей последней встречи. Его волосы были такими же темными, но не такими густыми, а в бороде был серые пряди.

Трое мужчин, на которых кричали, были моложе и грязными, определенно, они были привыкшими к ручному труду. Они по очереди заходили в пещеру, пока Ягмур орал на них и заставлял работать быстрее. Когда работник заходил в пещеру, он выходил оттуда с мешком. Много таких одинакового размера мешков лежали на повозке, запряженной мулом.

— Сколько осталось? — гаркнул Ягмур одному мужчине.

— Около пятнадцати, — ответил рабочий, добавив еще один в кучу.

— Отлично! — Ягмур повернулся и посмотрел в лес, где мы прятались за деревьями.

— Сир Лиланд должен уже вернуться. Но у нас нет времени ждать его. Если его раскрыли, нам же лучше, да?

Мужчины рассмеялись.

— Мы поедем, как только заполним повозку.

Ягмур начал ковылять по траве к повозке, а Дунстан посмотрел на меня и кивнул. Я махнул другим солдатам, и мы напали. Они были безоружны и легко пали перед моим небольшим отрядом. За несколько минут им всем связали руки за спиной. Дунстан выстроил их рядом с повозкой, а я достал один из мешков. Засунув туда руку, я почувствовал холодные камни. Я вытащил руку, на моей ладони в лучах солнца засверкали камни.

— Золото! — воскликнул Дунстан. — Прямо здесь, рядом с замком! Вы знали об этом?

— Понятия не имел, — ответил я.

И части головоломки начали вставать на свои места. Вот почему Эдгар так хотел женить меня на Уитни. Он хотел забрать Стерлинг из-за золота в южных холмах. Обретя контроль над замком, ему нужно было найти то доказательство его вины, пока никто не раскрыл его секрет. Если бы его нашли, его обвинили бы, а королевские семьи потребовали, чтобы земли – а также золото – были возвращены мне.

— Но как смог Эдгар узнать об этом месте прямо около замка моего отца?

Я повернулся к Ягмуру и уставился на него, сощурив взгляд.

— Это ты нашел это место, — медленно сказал я. Его взгляд ответил мне. — Ты не мог забрать все себе, так как это земли Стерлинга, поэтому заключил сделку с Эдгаром.

Он нахмурился и виновато отвернулся. Я невесело рассмеялся, покачал головой, приказал казнить Ягмура и сира Лиланда, а потом отправился домой. Вернувшись в Сильверхельм, я тут же пошел в свои покои в поисках жены и сына. Когда я рассказал Александре о своем открытии, она все поняла.

— Уитни хотела тебя, — кивнула Александра, — а Эдгар хотел земли вокруг Стерлинга из-за золота. Когда он их заполучил, ты ему больше не был нужен, но она все еще хотела быть королевой Сильверхельма.

— В очереди на трон перед ней были ее братья, она всегда была бы лишь принцессой Хадебранда, — кивнул я.

— Она хотела тебя, — сказала Александра, — не только титул.

— Тогда она зря потратила свою жизнь, — просто сказал я. — Даже если бы я не нашел тебя и не влюбился, никогда бы не согласился взять ее в жены.

Александра провела рукой по моей щеке, кончиками пальцем царапая щетину.

— Винить ее за то, что она хотела тебя, не могу, — прошептала она. — Ты та еще находка.

— Так ты признаешься, что хочешь меня лишь из-за моих регалий? — подразнил я ее.

— Я уверена, большую часть дней мне хотелось, чтобы у тебя не было таких титулов.

— Не могу не согласиться.

Я медленно прижался к ее губам своими, пытаясь вспомнить, сколько дней прошло с рождения Бранни. Достаточно ли?

— Ты думаешь... — я замолк на мгновение, когда она сильнее прижалась к моим губам, эффективно затыкая меня, пока мне не удалось отстраниться. — Ты думаешь, что... готова?

— Да, — страстно прошептала она, — определенно. Но Бранни спит в нашей кровати, не думаю, что это будет уместно, если мы... эм... — Ее щеки покраснели, когда она уткнулась лицом мне в плечо. — Не когда он тут, — сказала она низким голосом.

Я приподнял пальцем ее подбородок.

— Раз ты об этом упомянула, — сказал я, еще раз попробовав ее губы, — я уже очень давно хотел кое-что сделать.

— Что? — спросила Александра.

Я не ответил, но быстро попросил Саманту присмотреть за маленьким Бранфордом, а сам взял жену за руку и повел ее к лестнице в главный зал. Быстро проверил помещение, как и думал, там никого не было в это время ночи. Все равно, мне не хотелось, чтобы нас прерывали, поэтому сказал Александре оставаться на месте, подошел к дверям и приказал страже не впускать никого ни по какой причине.

Быстро вернувшись к жене, я взял ее за руки и прижал к себе. В ее глазах недоумение, когда наши тела соприкоснулись, но она все равно расслабилась, когда я взял ее лицо в руки и страстно поцеловал. Руками нашел все свои любимые места: ее руки, плечи, груди, а потом снова охватил ее подбородок. Большими пальцами провел по ее скулам, потом оторвался от нее и переплел наши пальцы на руках.

Александра облизнула губы, я улыбнулся ей и выгнул брови. Ее щеки окрасились красным, а взгляд упал вниз, ее пальцы сжались вокруг моих. Прежде чем она смогла что-то сказать, я развернулся, все еще держа Александру за руку, и сел на трон Сильверхельма. Потом снова поднял брови и широко ей улыбнулся, притянув ее меж своих коленей.

— Я же говорил, что возьму тебя здесь однажды.

— Бранфорд... — ее голос смолк, когда она посмотрела мне за плечо.

— Никто не потревожит нас.

— Я думала... я думала, ты пошутил, — тихо сказала она. Потом посмотрела на наши руки. — Мы не можем... не здесь...

Я поднес ее руки к моим губами и поцеловал каждую костяшку. Потом задрал рукава ее платья и медленно провел поцелуями вверх по ее руке, пока не дошел до изгиба локтя. Языком попробовал ее кожу и ждал, когда изменится ее дыхание.

И оно изменилось.

Я положил руки на ее поясницу и придвинул ближе к себе, затем прижался губами к месту над ее пупком, что был скрыто под платьем. Я поцеловал это место, а потом провел руками по ее бокам. Наши взгляды наконец встретились, и я накрыл ее грудь своими руками, мягко сжимая их сквозь ткань.

— Мы можем, — сказал я.

— Кто-нибудь может зайти.

— Не зайдет.

— Но может.

Я прижал ее ближе и начал задирать ее юбки. Я поднял их достаточно, чтобы прикоснуться к ее голой ноге, но она остановила меня.

— Бранфорд... вдруг кто-то увидит нас...

— Тогда не обращай внимания, — предложил я, не собираясь останавливаться.

Мои пальцы двигались по коже ее ноги, и она уступила, а я провел руками вверх по ее лодыжкам к бедрам. Она тихо застонала, что означало, что отказывать мне она не собиралась.

Александра запустила пальцы мне в волосы, пока я продолжал свой поход по ее ногам. Наконец, я добрался до нужного мне места, где мог почувствовать ее теплую, влажную и манящую плоть кончиками пальцев. Когда я прикоснулся к маленькому местечку вверху ее складок, она резко вздохнула. Я посмотрел на нее, убедившись, что это из-за удовольствия, а не от дискомфорта. Ее глаза были закрыты, губы слегка приоткрыты, а грудь быстро вздымалась и опадала.

Она была потрясающей.

Я скользнул пальцами по ее плоти, дразня и поглаживая, пока не почувствовал больше влаги на своей руки. Другой рукой я обхватил ее зад и прижал к себе, медленно ввел внутрь нее палец. Я потирал ее большим пальцем в одном темпе с небольшими движениями ее бедер, пока над ее бровями не проступил пот и она сильно наклонилась ко мне.

— Пожалуйста, — прошептала она.

— Пожалуйста, что? — ответил я, замедляя движения. Александра застонала.

— Ты нужен мне... внутри... пожалуйста, Бранфорд.

Как будто я мог отклонить такую ее просьбу.

Я откинулся назад и сдвинулся на троне, чтобы дать Александре место присоединиться ко мне на этом огромном сиденье. Быстро развязал свои штаны и освободил набухшую плоть. Я держал его в руке, глядя жене в глаза, и медленно гладил себя. Она сглотнула, я видел, как в ней возрастает возбуждение от вида меня, готового для нее, сделать ее снова моей.

Александра сжала мои руки, потом по очереди поставила колени по бокам от моих бедер. Я сдвинул ткань ее юбок прочь и помог ей встать над моей твердой плотью. Она вздохнула, когда наши тела встретились, я посмотрел в ее глаза, дабы убедиться, что она в порядке. Прошло так много времени с тех пор, как мы были вместе, и мое тело и душа жаждали ее. И все равно, если бы ей было больно, я не прикоснулся бы к ней.

Ее глаза и легкий кивок подтвердили мои мысли, и я вздохнул с облегчением.

— Такая красивая, — прошептал я, глядя ей в глаза.

Очень, очень медленно она начала опускаться на меня. Когда тепло ее тела окружило меня, я почувствовал невероятное чувство принадлежности... комфорта... правильности. Я знал, посмотрев в глаза жене, что она чувствует то же самое.

Александра застонала, когда мы слились воедино, закрыла глаза и замерла, приняв меня полностью. Я схватил ее бедра под платьем и отклонился назад побольше. Трон не был особенно удобен, но я едва это замечал. Меня больше интересовал узкий канал в теле моей жены и как соблазнительно двигались ее груди под тканью платья.

Я поудобнее устроился, когда Александра начала двигаться вверх и вниз на мне. Положил руки ей на груди и поднял их над тканью. Они были гораздо тяжелее, не просто больше. Я застонал и прижался туда, где под тканью прятались ее соски, быстро двигаясь от одного к другому и дыша на них теплом.

Александра вздрогнула и начала двигаться быстрее, выдавливая из нас больше стонов. Снова откинувшись назад, я выгнул тело, встречая ее движения, когда она начала ускоряться. Я поднял руку и схватил ее волосы, пока она двигалась на мне. Ее ногти впивались мне в плечи. Сдавленные звуки из ее горла сообщали мне о ее нарастающем удовольствии. Я закрыл глаза, потому что вид ее на мне с откинутой назад головой просто подавлял. Я провел руками по ее бедрам, под ее платье, жалея, что не потратил время, чтобы снять ее одежды полностью.

В следующий раз... о, да, следующий раз точно будет...

Лишь от мысли об этом мои мышцы сжались, мне пришлось дышать медленнее, чтобы контролировать себя. С моих губ срывались слова.

— Александра... о, жена моя... я люблю тебя... так сильно...

— Бранфорд! — выкрикнула она.

Казалось, ей хотелось сказать еще что-то, но слова превратились в нечленораздельные стоны, когда она еще быстрее закачалась на мне и крепко обняла меня за голову. Она снова вскрикнула, и я почувствовал, как она сжималась. Этого мне хватило, чтобы внутри меня все расслабилось, и я почувствовал, как дрожат мои бедра, когда по мне прошлась волна удовольствия.

Уткнувшись лицом ей в грудь, я снова и снова выкрикивал ее имя, двигая бедрами навстречу ей. Мое семя вливалось в нее, и я молча благодарил Бога за дитя, что Он уже подарил мне.

Если Он захочет подарить мне больше, спорить с Ним не стану.

Я продолжал толкаться в нее, даже полностью расслабившись на троне. Я посмотрел в ее глаза и увидел, что она смотрит на меня с улыбкой, прикусив нижнюю губу. Она еще раз качнулась вперед и вздохнула.

Я не мог оторвать от нее глаз, пока помогал ей встать с моих колен и расправить платье, затем встал перед ней и завязал свои штаны. Ее волосы беспорядочно разметались по плечам в тех местах, где побывали мои руки. Глаза ярко сияли, а на ее лбу блестели капельки пота.

Она была великолепна. Других слов для этого не было.

— Не думаю, что говорил тебе, как я тобой восхищаюсь, — прошептал я Александре на ухо, когда мы шли к лестнице. — Такая прекрасная и храбрая. Ты столько вынесла, но все равно осталась моей милой невинной Александрой.

— Я не чувствую себя храброй, — ответила она. — Если бы не Бранни, не знаю, выдержала бы.

— Ты защищала моего сына.

— Я знала, что любила его еще до его рождения, — сказала Александра.

Она отстранилась от меня. Я обнял ее рукой и прижал к себе.

— Я больше боялась за него, чем за себя.

— Теперь ты в безопасности, — сказал я, напоминая ей, когда почувствовал ее дрожь от воспоминаний. — Мы все в безопасности.

— Я знаю, — ответила она.

Мы вернулись в наши покои, Александра покраснела от понимающего взгляда Саманты, когда та передала малыша в руки моей жены. Смущение Александры было быстро позабыто, когда она села у камина и приложила принца к своей груди.

Глядя, как мать моего сына кормит его, как только может, я начал раздумывать над собственной ролью в его жизни. Он будет смотреть на меня, как на пример, как я смотрел на моего отца и Камдена. Он будет стараться вести себя так, как увидит меня, и я подумал обо всех годах, когда был поглощен местью. Глядя на мою семью, я знал, насколько важнее они были, чем то, что казалось важным раньше. Я начал задумываться, как убедиться в том, чтобы мой сын научился на моих ошибках.

Все равно, я не мог полностью сожалеть о моем пути, потому что... ну, потому что я был здесь. Лицо Александры озарилось от ее улыбки, когда она начала укачивать и петь нашему сыну, который смотрел на меня широкими глазами и ртом полным молока. Своей крошечной ручкой он схватил грудь матери и вздохнул, полностью довольный своей жизнью, пока что.

Мне пришлось сглотнуть и быстро поморгать, чтобы сдержаться.

— Так странно, — сказал я Александре, погладив маленькую ручку Бранни своими пальцами, — как быстро мы привязываемся к нашим детям. Как я могу не любить его, когда он так похож на своего отца?

— Уверен, то-что он похож на тебя, делает это очевидным, — сказал я ей. — Это очевидно, как и когда я узнал о тебе.

— Когда ты узнал обо мне? — спросила она. Потом перевела взгляд с малыша на меня через свое плечо. — То есть, когда ты узнал, что ты... любишь меня?

— На турнире в Сойере, — сказал я без заминки. — Это был первый турнир, на который ты пришла в качестве моей жены. Когда сир Лиланд скинул меня с коня, ты была так расстроена... переживала из-за такой маленькой раны. Я сидел на скамье у входа в сад, ты была передо мной, осматривала мою руку и переживала. Я просто посмотрел на тебя и понял... понял, что люблю тебя.

Улыбка Александры согрела мое сердце, когда она обняла меня за шею. Прижалась губами к моим, а я прижимал ее к себе.

Все годы, готовясь к своей роли правителя Сильверхельма, я думал о стольких вещах. О своем долге правителя армией, верности своей семье, землям, людям, а также ответственности править всеми. Когда я рос, странно, но я никогда не думал о себе в качестве мужа и отца. Возможно, я думал, что это будет не так важно, как мои остальные обязанности или я просто никогда внимательно не смотрел на отношения Камдена и Суннивы, но теперь я знал, что нет ничего важнее женщины в моих руках и ребенка, спящего в нашей постели.

Это моя жена — ее доброта, щедрость и любящая душа — спасла мое королевство, а не мой меч. Она показала, что забота и уважение к нашим людям тоже является моим долгом Сильверхельму. Это она научила меня, что каждая жизнь, несмотря на положение, была важна. Что каждый житель был когда-то таким же малышом, что она мне родила, с матерью и отцом, а затем мужчиной или женщиной со своей собственной семьей. У них были браться и сестры, тети и кузены, как и у дворян и королевских семей.

В конце концов, мои люди оказались гораздо важнее для меня, чем другие королевские семьи и дворянство со своими целями и желаниями. Без них у меня могло и не быть этой прекрасной женщины и здорового малыша в моем замке. Без Александры у них не было бы никого, с кем можно было поговорить, кто убедится, что их просьбы услышат. Я подвел их, использовал в своих целях, не спрашивая их мнения, и они знали, что больше я так не сделаю. Как моя жена, сын, будущие дети, каждый из жителей Сильверхельма был под моей ответственностью, и больше я их не разочарую.

И вот тогда я полностью понял свою роль короля Сильверхельма.

Эпилог

Жизнь, наполненная любовью

Закрыв глаза, я чувствовал на лице солнце, когда вышел из-под весенней крыши листьев леса вокруг замка Сильверхельма. Размеренный стук копыт Ромеро по голой тропе наводил меня на спокойные мысли, и я даже не понял, что оказался на границе леса. Посмотрев вперед, можно было увидеть сквозь верхушки деревьев вершину стены, окружавшей замок. Спустя мгновенье раздался лай Амарры. Она должно быть прибежала с поля, услышав мое приближение.

Амарра последовала за Ромеро и мной в конюшни, потом спокойно сидела, почесываясь, пока я снимал седло с коня и ставил его обратно в стойло с сеном и пшеном.

Осталось немного, урожай в этом году был не богатый, и я решил снизить дань у крестьян.

Сначала им нужно было прокормить свои семьи.

— Может ты уже и не такой, как в молодости, но все равно мой лучший друг. — Я похлопал старого скакуна по спине.

Ромеро покачал головой и заржал.

Амарра шла за мной по пятам, когда мы пошли по тренировочному полю к замку. Как и Ромеро, Амарра стала медленнее после этой зимы. Я стал задумываться, болели ли ее кости, как говорила о своих Суннива в самые холодные месяцы. Собака определенно предпочитала находится внутри замка, а не в псарне с остальной охотничьей сворой. Я заметил также, что она стала отвергать кобелей, может, придется искать другую суку для потомства этим летом.

Люди останавливались и склоняли головы, когда мы подходили к сборному месту прямо за стенами замка и прилегавшему к ним рынку. Это место было придумано моей женой, здесь простые люди и дворяне могли сидеть, работать и играть вместе. Для игр детей здесь была большая площадка, рядом каменные скамьи, с которых их родители могли наблюдать, а также кострища, у которых можно греться или готовить. Дворяне были недовольны этой затеей, но Александра все равно это сделала. Когда все было готово, первыми пришли простые люди, а дворяне быстро подтянулись, так как это было замечательным местом. Я тоже посчитал Александру сумасшедшей, когда она упомянула об этом год назад, но с тех пор это место стало популярным среди семей и они приводили сюда своих детей. Они все играли вместе, не смотря на различные статусы.

Я тут же увидел своих детей.

В поле восьмилетний принц Бранфорд вел своего пони по кругу – подарок от Сойера – показывая другим детям, пока его младшая кузина Клэр и брат Камден шли за ним следом. Эмма, самая старшая из них в возрасте двенадцати лет, отказывалась играть с детьми, предпочитая сидеть с Идой и Александрой на скамьях, пока они вышивали или разговаривали о надеждах Сойера на сына.

— Трудно поверить, что после всего случившегося, — сказала Ида, — у вас с Бранфордом три сына, а у нас с Парнеллом лишь дочери!

— Бранфорд говорит, что у тебя будет мальчик, — сказала Александра с улыбкой. — Он всегда был прав с нами.

— П-ф-ф! — фыркнула Ида. — Он всегда говорит, что каждый ребенок будет мальчиком!

— А про твоего он никогда не говорил, — сказала Александра. — Может, он прав и на этот раз.

Ида на минуту задумалась, а потом хотела что-то сказать, когда наконец заметила, как я подхожу к их скамье.

— Кажется, Бранни наслаждается своим подарком, — сказал я с улыбкой.

Я давно перестал бороться с прозвищем моего старшего сына и наследника. Если не можешь выиграть, присоединяйся.

— Спасибо еще раз.

— У меня три пони, — заметила Эмма, прежде чем Ида шикнула на нее.

— Не говори без очереди, — поругала Ида свое дитя.

— Но это лишь дядя Бранфорд, — запротестовала Эмма.

— Он может быть и твой дядя, но также твой король. Не забывай этого, и всегда относись к нему с уважением.

— Она не сказала ничего плохого, Ида, — ответил я.

Потом наклонился и поцеловал свою жену в лоб, а потом и месячного малыша на ее плече – нашего третьего сына Лиама. Я повернулся к старшей племяннице и улыбнулся.

— Я видел твоих пони. Они такие же красивые, как и боевые скакуны, которых разводит твоя семья. Ты каталась на больших лошадях?

— О, да! — воскликнула она.

Быстро позабыв про вышивку, Эмма начала рассказывать, как каталась, наблюдала за жеребятами и кормила коней яблоками с руки. Мы все слушали ее рассказы, пока Ида не сказала, что пора возвращаться домой.

Александра встала, протянула мне Лиама и помогла Иде собрать вышивку и игрушки детей в корзину, которая удобно лежала на большом животе Иды. Она застонала и потерла спину.

— Уж лучше бы этому оказаться мальчиком, — пробормотала она, — потому что больше я этого делать не собираюсь!

Александра сдержала смех. Когда она посмотрела на меня, я выгнул бровь, молча напоминая ей, какой несчастной она была, когда Лиам должен был родиться. До этих последних недель, готов поклясться, она вообще ни о чем не жаловалась.

Ну, кроме того, каким же придурком был ее муж. Слава богу, этого в последнее время не случалось.

Парнелл собрал своих дочерей, и мы попрощались с семьей моей сестры. Мы не увидим их, пока не родится их следующий ребенок, так как Иде становится трудно путешествовать. Когда они отправились в путь, мы с Александрой пошли вовнутрь, чтобы приготовиться ко сну.

Суннива ждала нас, она несколько минут посуетилась над малышом, а потом умаялась и отдала ребенка матери. Я переживал за свою приемную мать и в глубине души знал, что ей осталось не много времен года. В какой-то мере я был удивлен, что она так долго прожила без Камдена. Смогу ли я прожить десяток лет без Александры? Нет, точно нет.

Принц Бранфорд и принц Камден подбежали к своей бабушке и крепко обняли ее, прежде чем Эдит отправила их в спальни. Грейсен все еще был в бараках с новобранцами и будет тренировать их до ночи, поэтому у Эдит будет время уложить детей спать, пока ее муж не освободится. Предводитель моей армии отлично справлялся со своей работой даже без надвигающихся войн.

Пока Эдит заботилась о старших детях, мы с Александрой отнесли нашего новорожденного в свои покои и уложили его в люльку у кровати. Он был определенно самым громким из наших сыновей и еще не понял, что людям вокруг тоже иногда нужно спать. Мы едва могли ухватить пару часов сна с его рождения.

Александра быстро сменила одежды и забралась в кровать. Я знал, что скоро мы снова сможем быть вместе, но останутся ли у нее на это силы, если Лиам не станет спать дольше. Может, если бы я просыпался больше, когда просыпался он, она не была бы такой уставшей.

Подбросив побольше дров в огонь, чтобы прогнать холод ночи, я скользнул под одеяла и притянул к себе жену. Хоть при любой возможности мне всегда хотелось большего, я так же был доволен, просто держа ее в объятьях и гладя по волосам. Просто лежать рядом с ней в безопасности – вот и все, что мне было нужно.

Я поцеловал Александру в висок и вздохнул. Может отец Такер был прав, в конце концов. Может я заплатил за все мои грехи и заслужил все, что получил. Я старался быть мужчиной во всех смыслах, кто заслуживал такую женщину как Александра, хоть и делал иногда глупые бестактные ошибки. Но их стало гораздо меньше и реже.

Более важно, что они влияли только на меня, и даже тогда доходило лишь до того, была ли Александра достаточно зла, чтобы разделить постель. Одного этого хватало, чтобы изменить мое поведение, и меня все еще расстраивало, что моя собственная сестра предложила такое «наказание» после того, как я влепил пощечину одному из мужчин, долго работавших над скамьями для места Александры.

Мне казалось, он это заслужил. Сейчас я редко позволяю таким вещам трогать меня, но привычки прошлых лет тяжело бросить. Я пытался, а когда провалился, Александра напомнила мне, как важны для нас наши люди.

Будто я мог об этом забыть.

Сегодня она не была расстроена мной, лишь уставшая от долгого дня и частых бессонных ночей. Мягкими движениями я массировал ее плечи, а она долго и протяжно вздохнула, пока я молча благодарил Господа за все и ничего конкретно.

Я прижался губами к ее лбу, и обнимал ее, пока улыбка отказывался спадать с моего лица. Вскоре дыхание Александры замедлилось до размеренного, сообщая, что она уснула. Она была спокойной, в безопасности, любимой, все что я для нее хотел. Сейчас мне было это понятно, и я делал все, чтобы достичь этого.

Мои люди довольны, накормлены и счастливы, от этого моя жена спокойна.

Мое королевство безмятежно, а значит она была в безопасности.

Я прижимаю ее к себе, пока она спит, значит, она любима.

Как раз, когда она полностью расслабилась, я услышал движение у края кровати и крики Лиама нарушили тишину комнаты. Александра дернулась от звука, а потом застонала.

— Я сам, — прошептал я ей в волосы.

Вылез из кровати и взял нашего младшего сына, прижал его к груди и вернулся обратно в постель, уложив, между нами. Александра перекатилась на бок, и я положил его к ее груди. Он взял сосок в рот и минуту жадно сосал, а потом его глаза снова закрылись.

Александра просунула руку под голову, чтобы дать Лиаму больше места на всякий случай, а потом и сама закрыла глаза. Я потянулся и положил руку ей на бок, обнимая их обоих, а потом улыбнулся жене и маленькому ребенку. В этом мире не было ничего прекраснее.

И тогда я познал покой.

Конец