Осколки прошлого

Глава 5 Виолетта

Мое сердце бешено стучало, сознание металось и не могло понять, почему я снова здесь, ведь я уже это пережила. Так почему же снова оказалась в том ужасном дне?

Сегодня, пока была у подруги, решила, что не хочу больше жить с Артемом. Потому что он, как телок, за мной везде ходит и не дает проходу. Будто нашел во мне мамочку вторую и боится сделать лишний шаг в сторону, а то, не дай Бог, потеряется.

Тем более, у меня наклевывается очень серьезный роман с нашим директором банка. Вячеслав Константинович, но для меня он теперь Слава. Я села на диван, провалилась в него и вспомнила с блаженством, как недавно побывала в спа-салоне. Слава оплатил мне месячное посещение. Какой он мужчина, красавец. Ему всего тридцать три, и выглядит он, как бог. Весь ухоженный, загорелый, ни одной жиринки на его сплошь покрытом мускулами теле. Я от него схожу с ума. После корпоратива, который собирали в Краснодаре, я поняла, что этот мужчина создан для меня, а я, как никто другой, подхожу ему. Ночь, проведенная с ним, снесла мне крышу, я до сих пор пребывала в эйфории. Он оказался не только хорош внешне, но и секс с ним был просто умопомрачительный, Артему такое не повторить никогда. Уже когда мы ехали обратно в Москву, я решила для себя все. И сегодня я хочу поставить точку в этих исчерпавших себя отношениях.

Пусть валит к своей мамаше, которая задолбала нас. И пусть теперь катает ее на машине, за которую она мне чуть глотку не перегрызла однажды. Но хоть у этого болвана хватило смелости ей все высказать. А то я уж думала, он так и будет до конца жизни ходить маменькиным сынком, не способным и слова сказать.

Тогда я даже это проглотила, не стала раздувать скандал. Хоть его мамаша и думает, что во всем я виновата, а ведь и она внесла свои штрихи не очень светлые в его отношение к ней. Он пошел против нее и вообще против семьи. Мне сначала все это нравилось, льстило то, что он выбирает меня, но, когда он повадился перегибать палку своим нытьем, меня это начало раздражать. И я Артему откровенно говорила, что он меня стал бесить, но тому было все равно. И вот в один из дней он приходит домой и заявляет о том, что собирается покупать квартиру. Конечно, не без помощи мамочки, ну и дед ему подсобит.

– А я? – тут же возник вопрос сам собой.

– Ви, зайчонок, – лепечет он, – я выплачу ипотеку к концу года, а потом поженимся, давай?

Я тогда так была возмущена, что, мне кажется, полрайона слышало, как я орала и на него, и на то, что задолбал он меня со своими родственничками. Это что же получается, я буду жить с ним год, два, три. У него будет своя квартира, а что у меня?

– Нет, Артем, я не хочу ждать целый год, пока вы там с мамой решите свои жилищные дела. Не хочу ждать. Либо мы с тобой женимся в ближайшем будущем, либо надо разбегаться, другого не дано! – лютовала я.

– Ну, Виолетта, пойми, там и дед на квартиру денег давал, они против будут, – мямлил он.

Я хоть и была ниже него ростом, но сейчас смотрела взглядом, полным презрения, и он мне казался таким маленьким и жалким, что я плюнула на него и ушла ночевать к подруге.

И вот я стою посреди комнаты и пытаюсь сообразить, как бы так побыстрее собрать вещи и уйти из дома, чтобы он меня не видел. Укладываю одежду в сумки и вспоминаю те дни, когда мы только познакомились.

Тогда мне казалось, что я влюбилась в Артема с первого взгляда. Я работала в банке и оформляла счета для мелкого и крупного бизнеса. Он ко мне пришел оформлять ИП. Высокий, голубоглазый, симпатичный и подтянутый брюнет, как оказалось по паспорту, двадцатичетырехлетний. И мы с ним разговорились. Шутки и анекдоты, все было смешно и забавно, а его улыбка и голубые глаза запали мне в душу и с каждым днем все больше въедались в сердце. Мне на тот момент было двадцать пять, с одной стороны взрослые люди, но с другой – не обремененные ничем подростки. В первые месяцы Артем меня просто завалил подарками. Кафе, рестораны и все прелести жизни для меня были открыты. Мы несколько раз в год ездили отдыхать на юг. Деньги он зарабатывал хорошие, и мне не важно было, как и где он их берет, важно, что мне на тот момент хватало.

Но потом произошло знакомство с его матерью. Это поставило точку обратного отсчета к концу наших отношений.

Светлана. По сути, скорее всего, неплохая женщина, но вот в отношении своего сына она перегибала палку, не терпела конкуренции с женским полом, и Артем, как хороший, любящий свою родительницу сын, должен был во всем ей потакать, даже в выборе невесты.

И когда Артем взбунтовался, я оказалась в опале у всех его родственников. Все дружно стали меня ненавидеть. И эта ерунда продолжалась на протяжении всего времени, пока мы жили вместе.

И даже после того, как мы разошлись, чего Светлана желала всей своей сущностью, и я уже благополучно вышла замуж, даже тогда эта женщина снова испустила на меня тот яд, что был в ней. Это, правда, получилось по моей невнимательности. Еду за рулем. Звонит телефон, номер не записан, но я его точно помню, как знакомый. И беру трубку, думая, что возможно, кого-то из друзей я не успела записать. Эта грымза на меня начинает орать, не успеваю даже сказать «алло». И что я только не услышала: что проклинает она меня, что желает, чтобы я не испытала счастья материнства (я и не собиралась в ближайшем будущем заводить детей), так как такой шалаве, как я, грех их иметь. Ну, а дальше я просто прервала связь. Не могла ее больше слушать. Вот точно, два больных человека, сын и мать – два сапога пара.

Вдруг на меня накатывает неимоверное одиночество и чувство безысходности, а еще тоска. Закрываю глаза.

И вот мне в лицо резко дует ветер, такой холодный и злобный. Я открываю глаза и задыхаюсь от увиденного. Кругом высокие скалы, и я стою на обрыве. Кутаюсь в тонкий кардиган. Господи, как я тут оказалась? Живот скручивает болезненный спазм. Я же беременна. Пытаюсь руками защитить живот от ветра. Обнимаю его руками, но чувствую, что что-то не так. Пустота, внутри меня пустота. Я задираю кофту вверх, и по лицу текут слезы, я падаю на колени и начинаю рыдать в голос. Живот похож на черную дыру. Это так страшно, но меня почему-то пугает не это, пугает чувство утраты и одиночества. Сильный порыв ветра сталкивает меня с колен, и я валюсь на бок, а рядом пропасть. Я, в испуге, что упаду вниз, пытаюсь задержаться руками за любой выступ или камень, даже корень растения мог бы помочь в эту минуту, но каменный обрыв гладок, будто стекло. Ветер дует сильнее, и я, не удержавшись, падаю вниз.

«Почему? – кричу в никуда. – За что?»

Резкий удар. Я открываю глаза. Задыхаюсь, пытаюсь дышать, но трубки во рту мне мешают. Пробую покрутить головой, но она, как камень, лежит и не хочет поворачиваться.

«Что со мной? Где я?»

Громкий писк оглушает и одновременно привлекает мое внимание. Я в палате. Тут же прибегает медсестра.

– Не дергайтесь. Все вены себе порвете. Лена, сюда! – она отворачивается и кричит в сторону.

Хочу спросить, что со мной, но эти трубки мешают говорить, а еще – пересохшее горло.

– Коли успокоительное, – говорит она прибежавшей девушке, тоже в белом халате.

Глазами наблюдаю за происходящим. Лена оперативно набирает жидкость в шприц и подкалывает в капельницу. Я расширяю глаза. Медсестра смотрит на меня сочувствующим взглядом.

– Не волнуйтесь, все уже хорошо. Самое главное, очнулись, теперь пойдете на поправку, – она говорила, а мои веки набухали и становились тяжелее. Я проваливалась в сон. Теперь знаю точно, что это был сон.

Три недели спустя

Сижу на кухне и перебираю бумаги. Как так получилось-то? Не могу поверить, что передо мной лежит свидетельство о разводе, сегодня забрала его из загса. Неужели это все происходит реально со мной? Авария, потеря ребенка, так еще и развод. Это какая-то очень широкая черная полоса в моей жизни. Разве я это заслужила?

А Слава оказался тот еще мудак. После развода оставил мне только квартиру. И денег на счет перевел, чтобы машину себе могла купить. И все. Больше ничего. И квартира не в центре, где мы живем, а в Хорошево, в селе. От нервного перенапряжения и переживаний голова начала раскалываться. Я потерла лоб. Как же неудобно в этом ошейнике. Ну и муженек, слава Богу, уже бывший, даже не подождал полного восстановления и реабилитации. Как только очнулась, сразу пригнал своих адвокатов, чтобы они оформили все бумаги. Что же я сделала не так? Никогда не устраивала истерик по поводу его похождений. Конечно, так, для вида пошумлю, но и все, потому что после года жизни с ним поняла, что он бабник и кобелина, но на тот момент мне было уже все равно, у меня есть отличная работа.

«На которой я, кстати, до сих пор работаю», – напомнила я себе.

И скоро бы надо выходить на люди, а для того, чтобы ездить теперь из Хорошева в Москву, нужно купить автомобиль. Гудение в голове не прекращалось. Я встала и выпила таблетку. После аварии сильно болела только голова, а вот сломанная рука уже поджила. Гипс сняли пару дней назад и наложили тугую повязку. И это облегчило мою теперешнюю жизнь. Так как я ничего не могу делать, Слава нанял помощницу по дому. Да и теперь кто-то должен будет убирать в квартире, я скоро переезжаю. А я так привыкла уже к этому месту и к этой квартире, и вообще к тому, что у меня есть муж. На глаза навернулись слезы, когда вспомнила, как судья задал вопрос о причине развода, и Слава ударил по самому больному, сказал, что я ему не могу родить детей. Слезы полились сильнее. Опять чувство опустошения. Сердце заныло.

Не слышала, как открылась дверь, не слышала, как кто-то зашел. Только почувствовав, что на меня кто-то смотрит, замерла. Слезы высохли мгновенно, сижу и боюсь повернуться.

– Что за горе?

Я подпрыгнула на месте от неожиданности. Слава. Я резко начала собирать бумаги в стопку, но быстро не получалось. Мешала тугая повязка и не до конца разработанные пальцы. Я молчу, соплю, но собираю.

Слава подошел ближе, помог собрать и подал мне, задержав на миг у себя в руках, дабы посмотреть, что написано.

Я обиженно поджала губы и собралась было уходить, но он меня взял за здоровую руку и дернул вниз, заставляя сесть на стул. Я знала, что в таких случаях нужно быть покладистой, и подчинилась, села. Он присел на соседний стул, поставив его напротив. И в упор посмотрел на меня, прожигая взглядом.

«Все-таки он хорош», – отмечаю про себя.

Хоть и злость во мне кипит, и мне хочется заехать ему по лицу, но не могу не признать, что выглядит он, как обычно, великолепно. Темно-синий костюм, воротничок-стоечка, молодежный покрой, белая рубашка с расстегнутыми пуговицами на шее, часы Ролекс, а на лице легкая щетина, которая ни капли не портит его образ, а наоборот, придает брутальности. А глаза… Голубые глаза оставляли внутри меня лед. Он больше не смотрел на меня, как на свою жену, как на свою женщину…

– Я тебя больше не люблю, – закончил он мою мысль.

Я сглотнула комок.

– Надеюсь, ты правильно все поняла. Детей у нас нет, так что и нечего мучить друг друга, – он замолчал на минуту. – Не хочу мучать себя, в первую очередь.

Я уставилась на него, будто он мне говорит какую-то ересь.

– А я, Слава, как же я? У нас же получилось все в этот раз с Эко, почему не захотел попробовать еще раз?

Зачем я это сказала? Я точно не хочу оставаться с ним, но какая-то внутренняя истеричка взыграла во мне.

– Виолетта, скажу для особо одаренных еще раз, ты мне надоела, и я не хочу с тобой больше жить. Так понятно?

Я хотела было открыть рот, чтобы сказать ему что-то, но он качнулся вперед, прижался лбом к моему. Мое сердце ухнуло и пропустило удар то ли от страха, то ли от его близости.

– Будешь истерить, вылетишь отсюда сегодня же. Это ясно? – зло прошипел он мне в губы.

Потом двумя руками обхватил лицо и впился поцелуем. Я чуть не задохнулась, когда он меня отпустил.

– И ты меня больше не возбуждаешь, – он резко отодвинул стул, встал. – Домработница поможет тебе собрать вещи. Съедешь сегодня.

Развернулся и ушел. А я сидела и обтекала. Урод, он просто… хотелось побежать, догнать его. Может, даже ударить. Что я ему сделала? Я даже уже встала со стула, повернулась к двери. И замерла на месте. Слава стоял, облокотившись о дверной косяк. Он ждал моей реакции. Меня остановил его взгляд, полный презрения и пустоты. Словно статуя взирала на меня.

– Умная девочка, знал, что глупостей не наделаешь, – он оттолкнулся и пошел в комнату.

Знал он, знал. Я стукнула ладонью по столешнице, боль пронзила всю конечность. Я опустила голову и побрела в спальню. Остановилась перед дверью, немного постояла. Нет, сюда я ни ногой, пусть там домработница вещи соберет. Быстро же он повысил ее в должности. Хмыкнула про себя. Утром помощница, вечером домработница. Я прошла в гостиную, упала на кровать. Точнее, аккуратно легла, с шеей не напрыгаешься. Слезы опять покатились градом. Только и успевала всхлипывать.

Не заметила, как уснула.