Осколок

Глава 3. Женщина, которой я могу смотреть в глаза

А вдруг она приедет не одна? Привезет с собой нового парня — знакомить с родителями… Да не, что за бред! Она бы не была так возбужденно радостна по телефону и не просила бы встречать ее. Просто от волнения в голову лезет всякая чушь.

Максим ходил по платформе взад-вперед, уже начинал мерзнуть: был по привычке только в пиджаке. Впрочем, на улице-то и не холодно вовсе, а наоборот, душно. Наверно, перед дождем. Отпустил сегодня ребят с последнего урока: на всякий случай, чтобы не опоздать на вокзал. А Наташин поезд задерживается минут на пятнадцать. В клубе поменялся сменами с напарником, чтобы сегодня провести вечер с любимой.

— Катя, надень шапку!

— Не хочу!

— Почему?

— Я уже взрослая!

— Взрослые тоже носят шапки!

— Ну, пап!

— Тогда не бегай, чтобы тебя не просквозило.

Катька, радостно запрыгав, обняла отца за талию и прижалась к нему щечкой.

Интересно, как он сейчас выглядит? Изменился ли за эти месяцы? Может, поменял имидж, подстригся, или наоборот не стригся совсем… Сердце билось, словно перед первым свиданием. А вдруг он уже с кем-то познакомился, влюбился… А вдруг отвык от Наташи… Уже Дагомыс… Их дом отсюда не видно, но он здесь! Уже Мамайка… Уже высокий железный мост через реку и сразу же мост Аредовский — маленький, расположенный низко над автомобильной дорогой… Вокзал… Вокзал! ВОКЗАЛ! МАКС! Стойте! Стоп! Почему мы еще едем?! Да остановите же поезд!!! Где стоп-кран?!!! А вдруг…

Нескончаемые «а вдруг» и «а если» вереницей проносились в голове, тесня все остальные мысли и толкаясь локтями. А вдруг нашел себе другую: так же, как летом однажды едва не женился… Выйдя из вагона и поставив свой небольшой чемоданчик на колесики, повезла его вдоль по платформе. Первое, что бросилось Наташе в глаза и в объятия, было Катей. Наташа, крепко обхватив свободной рукой висящую на шее и болтающую ножками девочку, восхищенно и опасливо смотрела прямо перед собой: за Катей шел Макс. Не спеша, независимо, улыбаясь своей девушке, подошел, отобрал у Наташи чемодан, отставил его в сторону и, обняв обеих девчонок сразу, нежно поцеловал Наташу в губы. У нее аж голова закружилась — такое странное, даже нелепое ощущение первого раза, и это после их-то проведенных вместе лет… Такая искренняя радость была, словно она никогда раньше не чувствовала его губы, а только мечтала. И оказалось, что эти губы намного приятнее, чем в мечтах. И эта его манера целоваться… Забытая мозгом, но бережно хранящаяся в архивах сердца. Вот оно — самое важное в ее жизни! От удовольствия Наташа сама не заметила, как перестала держать Катю и поставила ее на землю. Гладила Максима по лицу, по гладко выбритому подбородку и целовала, целовала, целовала…

— Боже, какое здесь все маленькое! — восклицала Наташа, когда вся семья загрузилась в машину и направилась домой. — Такие узенькие дороги! И такие коротенькие — поворот за поворотом! Боже, как все близко! Здесь всегда так было?

— Девушка, Вы первый раз в Сочи? — подколол Максим с улыбкой.

А Наташа готова была и плакать, и смеяться одновременно. Отворачивалась в окно, чтобы спрятать от Макса свое дурацкое выражение лица, скорченное от ностальгии и тоски по прошлому. И хотелось кричать во все горло: «Я дома!!!»

Едва приняв душ и приведя себя в порядок, сделав изумительный зимний макияж, потащила своих любимых в город — гулять. Даже не знала, больше соскучилась по Максу или по Сочи. Исходили вдоль и поперек весь вымерший центр, пустынную приморскую набережную и даже голый и прозрачный Цветной бульвар — Наташа не удержалась, очень хотелось повидать школу.

Устали, вроде, все трое. Но Макс с нетерпением ждал вечера, когда они уложат Катю спать и закроются у себя в комнате… И, едва только осуществив свою мечту, прикрыв за собой дверь, молча усадил Наташу на кровать и принялся жадно целовать. Заметив, что девушка не так активно отзывается на его приставания, сбавил обороты, добавив своим ласкам нежности и размеренности. Нежность гораздо больше пришлась Наташе по вкусу. Она чутко и внимательно отвечала на каждый поцелуй Максима — и в этом был ее промах.

— Ты как на экзамене! — признался Макс с упреком. — Как будто не соскучилась.

— Я соскучилась! — принялась девушка переубеждать. — Мне нравится! Мне так долго не хватало твоих прикосновений!

Целовал ее шею, ушки и попутно раздевал и ее, и себя. Искренне старался действовать медленнее, но, обнажая любимое тело своей юной девчонки, с каждой секундой все больше терял последний контроль над собой. Зато Наташа, казалось, контролировала ситуацию за двоих. Мужчина ласково скинул с ее плечиков бретельки бюстгальтера, прижал девушку к своей груди, но как только попытался расстегнуть застежку на ее спине, Наташа его остановила.

— Я что-то делаю не так? — спросил Максим, взяв себя в руки.

— Нет, все нормально, — протянула Наташа и запнулась.

Сама не понимает, что происходит. Смотрела ему в глаза — долго и безрезультатно. Пока не расплакалась.

— Это я сама что-то делаю не так! Я не хочу секса.

— Ты не хочешь секса сегодня или ты не хочешь секса со мной? — сухо спросил Макс.

— Нет, Макс! — воскликнула Наташа. — Я просто не хочу секса. Я столько всего насмотрелась в общаге! Не хочу я этим заниматься! Это такая гадость!

— Вот блин! — закричал на нее Максим, вставая с кровати. — У меня такое впечатление, что я что-то пропустил! Все вокруг уже давно осведомлены, что секс — это гадость, и только я один ничего не знаю… и знать не хочу!

Подошел к окну, отвернувшись от любимой и скрестив руки на груди: такая безупречная картина — стройный силуэт на фоне окна, в одних только брюках, с четко очерченным плавным рельефом голых плеч.

— Макс, не ори на меня, пожалуйста! — попросила Наташа настойчивым тоном.

— А что мне делать? — огрызнулся Максим. — Встать на твою сторону в новом начинании?!

Девушка сидела на кровати, подвернув под себя ножки, и боялась пошевелиться. Осознала вдруг одну-единственную вещь: она сама отвыкла от Макса. Четыре месяца ее окружали совершенно другие люди. Четыре месяца она жила с Эльзой и перенимала от Эльзы новую информацию о жизни. Так же, как когда-то подстраивалась под Макса, чтобы благополучно сосуществовать с ним в одной квартире.

— Макс, мне тоже не по себе! — позвала она любимого тихо. — Я знаю, что с тобой будет хорошо, но что-то не так… Слишком быстро… Не торопи события. Давай просто поболтаем… Я, правда, очень рада, что снова тебя вижу!

Он не отвечал. Стоял все так же молча и непоколебимо несколько минут. Наташа звала и звала его, но то ли слишком робко, то ли слишком тихо, так, что он элементарно не слышал. Или он просто крепко задумался о чем-то…

— Я так тебя ждал… — протянул он с драматическим чувством, тяжело дыша и опустив голову.

— Поздравляю! — завопила Наташа, не сдержавшись. — Ты всегда умеешь подобрать такие слова, от которых мне хочется повеситься!

Плюхнулась ничком на кровать, зарылась лицом в подушку и приглушенно разрыдалась.

Максим еще какое-то время стоял у окна, потом начал одеваться.

— Пойду, прогуляюсь, — предупредил он свою девушку. И, словно извиняясь, добавил ласково: — Я ненадолго.

— Можно с тобой? — Наташа оторвала заплаканные глаза от подушки.

— Нет, не надо. Ложись спать. Тебе нужно нормально отдохнуть после поезда.

Входная дверь громыхнула за Максимом так, словно прихлопнула все Наташины надежды. От этого звука девушка поежилась и ощутила себя невероятно одинокой. Забралась под одеяло, свернулась клубочком… Как в детстве после страшного сна. Как в Москве после телефонных разговоров с Максимом. Как всегда, когда хочется отгородиться от всего плохого.

Купил бутылочку пива в круглосуточном минимаркете недалеко от дома. Не любит пиво, но сейчас под мерзкое настроение вполне сойдет. Расплатился в кассе, не обращая внимания на кокетливые поглядывания кассирши.

— Спасибо, — машинально сказал он, забрав заботливо упакованную бутылку.

— «Спасибом» не отделаетесь, молодой человек! — обольстительно намекнула кассирша.

— Отделаюсь! — рявкнул Макс и вышел на улицу.

Разместился на детской площадке у одного из соседних домов. Было холодно и неуютно, но вместе с тем хорошо проветривало голову. После только что прошедшего ливня во дворах царила грязь и слякоть, только на асфальте лужи казались чистыми. Уличные фонари были такими несмелыми, что посторонние прохожие вздрагивали, проходя в темноте мимо Макса, когда он внезапно шевелился, чтобы глотнуть пива. Два не совсем трезвых молодых паренька подошли к Максу и спросили огонька.

— Я не курю, — ответил Макс.

— Почему? Лох что ли? — заржали пацаны.

— Спортсмен, — спокойно ответил мужчина. И красноречиво добавил: — Бои без правил. Чемпион Краснодарского края в среднем весе.

Так безмятежно и уверенно себя вел, что пацаны переглянулись, приняв это спокойствие за профессионализм, и, решив поверить, медленно смотались с поля боя. Макс только ухмыльнулся им вслед. Правду сказал только одну: что бои без правил. Правильно драться не умеет, поэтому всегда бьет сразу в рожу и всегда разбивает противнику либо нос, либо глаз, либо зубы. А сейчас такое состояние, что, если б пацаны не ушли, мог бы и убить кого-то своими любимыми ударами по голове.

Что происходит? Всегда понимал свою девушку, а вот сейчас — нет. Когда человек меняется рядом с тобой, ты хотя бы можешь предположить, что делать. А когда человек изменился вдали от тебя? Больше всего на свете ненавидел себя за то, что позволил ей уехать и тем самым испортил ей жизнь. Еще четыре месяца назад она так любила секс! И, как взрослая женщина, умела отличать секс от занятий любовью, даже с одним и тем же человеком! И нравилось ей и то, и другое: секс как игра и секс как следствие чувств. А что ей нравится сейчас?

Так ее ждал, о многом беспокоился, но только не о том, что она может вернуться совсем другим человеком.

Полежала немного в слезах под одеялом, а потом вдруг села в кровати, обхватив коленки. Когда-то Максим предупреждал, что не выносит, когда девушка ревет. Она, видимо, не восприняла эти слова всерьез, но вот доказательство: он развернулся и ушел.

— Я всю жизнь плачу из-за тебя! — сказала она вслух. Никто не ответил. — Хватит с меня! — и пригрозила кому-то: — Больше не дождешься!

Когда Максим вернулся, Наташа уже почти спала. В полусонном бреду снился какой-то фантастический сон типа фильма «Звездные войны». Открыла глаза, когда Максим вошел в комнату. Он присел на пол возле ее стороны кровати и погладил подружку по голому плечику, выглядывающему из-под одеяла.

— Прости, я веду себя, как кретин! Девушка отказала — так все, обида на всю жизнь! Можно подумать, я ждал тебя только для этого.

Наташа слегка улыбнулась.

— Ты тоже прости, — прошептала она.

— Знаешь, я был тебе верен все это время, — признался Максим с чувством. — И мне чертовски приятно, что можно сказать об этом честно, ничего не выдумывая! Наверно, рассчитывал, что мне будет какая-то награда за это, потому и разозлился. Да и просто… Эта нерастраченная энергия…

Наташа привстала на локте, чтобы удобнее было смотреть Максу в глаза.

— Я люблю тебя! — прошептала она. — И я не собиралась отказывать, я бы потерпела. Просто какой-то клапан в голове сработал…

Мужчина ее перебил:

— Я не хочу, чтобы ты «терпела»! Я хочу, чтобы ты получала удовольствие. Не переживай, спи. Мы еще поговорим об этом. Тебе надо отдохнуть после поезда.

Максим поднялся и начал раздеваться. Повесил рубашку на вешалку, а вешалку — на ручку книжного шкафа, в котором большее место занимали Катины игрушки. Потом там же на вешалке разместил и брюки. А когда забрался под одеяло, Наташа тут же устроилась на его плече, щекотно дыша маленьким тоненьким носиком.

На следующий день, конечно, не поговорили. Утром Максим ушел в школу, потом вернулся и лег спать, а потом отправился в клуб. Не разговаривали об этом и в четверг: как-то не хотелось вновь затрагивать эту тему. Но из общих разговоров и из Наташиных рассказов об общежитии Максим сделал вывод, что Наташе просто не хватает романтики. А он в день ее приезда хотел ведь устроить романтическое свидание, но подумал, что Наташа будет слишком уставшая с дороги… Вот и накинулся на нее слишком быстро и слишком прямолинейно.

— Ты много зарабатываешь? — спросила Наташа робко, отлично зная, как он не любит подобные вопросы.

Макс без особой инициативы уточнил:

— Тебя интересует «много или мало» или «сколько»?

— Сколько.

Как ни странно, на ее вопрос он ответил. Наташа быстренько в уме пересчитала заработок Максима на более понятный ей эквивалент. За одну смену он зарабатывает в зависимости от дня недели и сезона столько, сколько в большинстве приличных доступных магазинчиков стоит кофточка — от простенькой до вполне сносной. В принципе, летом в удачный день может заработать на модные штанишки для Наташи — и даже на штанишки из бутика. За пятнадцать рабочих дней в месяц получается довольно приличная сумма — пятнадцать кофточек или штанишек. Это только чаевые. Плюс фиксированная зарплата, которая не зависит ни от чего и является постоянной — три нормальные кофточки. Правда, минус какие-то проценты младшему бармену — помощнику. Но плюс деньги в школе. Хотя деньгами это вообще трудно назвать: Максим ведь работает учителем без классного руководства и без квалификационной категории. Этой зарплаты хватает только на бензин, который дорожает не по дням, а по часам.

— И ты считаешь, что зарабатываешь недостаточно? — ахнула Наташа.

— Недостаточно для чего? — резонно заметил Макс. — На кафе и кино хватает, Катю, этот растущий организм, одевать успеваю… И себя, кстати, тоже. Родителям помогаю, кормлю нас, дарю тебе подарки… И немножко откладываю, чтобы что-то накапливалось. Все! Для этого — достаточно. Но не более того! Вот купил компьютер, заплатил за телефон — и все, я разорен! А пока Катя в школу не пошла, помнишь, мы и мебель даже покупали, и ремонт делали… Сейчас зима, у меня не очень работа в клубе идет. Жду не дождусь Новогодней ночи!

— Будешь работать?

— Нет, загадаю желание разбогатеть и буду ждать! — усмехнулся Макс. — Заинька, я не могу сейчас упустить такой шанс. Я хочу деньги!

Наташа с пониманием кивнула:

— Я не против. А я где буду в эту ночь? С тобой?

Максим сначала кивнул, но, помешкав, все же предложил:

— Ты можешь отмечать с остальными, если хочешь… Они в Адлер к Сашке едут — он там в Красной Поляне договорился. Там сауна, комнаты отдыха — что-то такое.

Девушка взглянула на него недоверчиво:

— Ты меня отпустишь?

— А что, не стоит этого делать?

Наташа мило улыбнулась:

— Спасибо за доверие.

— Я приеду к вам часов в шесть-семь утра, как освобожусь.

Как-то странно — отмечать такой праздник отдельно от любимого. Врозь. Как Новый год встретишь, так его и проведешь… Ну уж нет! Пора доказать, что и народная мудрость может ошибаться!

Думала о нем. Каждую секунду, каждое мгновение, смеясь вместе с друзьями, подпевая телевизору, тяжело дыша в стоградусной парилке, разглядывая стройную Светину фигуру в купальнике и Юрино мускулистое тело, эротично прикрытое только маленьким полотенчиком на бедрах, поглядывая на спортивного молодого Саню — своего первого мужчину, ныряя в бассейн и выныривая из него, даже растирая Кириллу спину мочалкой в душе — думала о Максиме. Думала о том, как он там, в «Призраке», купается в приятном женском внимании.

Да, действительно, так оно и есть. А что в этом плохого? Наташа ведь в сауне тоже не скучает! И еще не известно, кто проводит эту ночь веселее.

Новогодняя вечеринка в клубе закончилась в пять утра. После ухода последнего посетителя весь персонал возбужденно принялся считать чаевые. За что Макс уважает Никиту, директора «Призрака», так это за то, что он всегда остается на рабочем месте до конца, как и другие работники. Максим подсчитал итоги сегодняшнего дня, закрыл смену на электронном кассовом аппарате, и Никита довольно отметил:

— Отлично, Макс! Половина всей сегодняшней выручки — бар! Ты не перестаешь меня удивлять! Если вдруг захочешь уволиться — забудь об этом сразу же! Я тебя никуда не отпущу!

Да Макс и сам столько раз уже хотел уволиться, и всегда выкидывал из головы эту мысль в ту же секунду. Получать довольно неплохие деньги за работу, которую и бесплатно бы выполнял просто ради удовольствия, ради общения с разными людьми, ради всепоглощающих симпатий девушек… Даже от усталости чувствовал сейчас удовлетворение!

Никита предложил всем присутствующим выпить по бокальчику за счет заведения, и все, кто не был за рулем, с радостью согласились. Макс отказался без особого сожаления — очень хотелось побыстрее в компанию к своим друзьям.

В холодной машине первым делом включил музыку. Так странно — всю ночь сегодня грохотала музыка, прерываясь только иногда на конкурсы или поздравления деда Мороза. А выйдя на прохладную и уже тихую, вымершую улицу, почувствовал такую пустоту и одиночество, что захотелось сразу же заполнить эту пустоту звуками. Это, скорее, Наташина черта. С кем поведешься…

Пока прогревал мотор, в машине запотели стекла, и Максим с удовольствием включил еще и печку. Потом снял куртку, бросил ее на заднее сиденье — так комфортнее вести машину, лихача на пустых дорогах. Вот и попался бдительному гаишнику, который, по счастливой случайности, ловил Максима уже не в первый и даже не во второй раз.

— Снова ты! — обрадовался толстый молодой гаишник. — Что, забыл дорогу в Дагомыс?

— Да не, я в Адлер, к друзьям, спешу к девушке, — пояснил Макс с улыбкой, протягивая документы.

— Да ладно, — отмахнулся гаишник. — Видел я уже твои документики сто раз. Пьяный?

— Бармену нельзя быть пьяным — уволят. Чем я тогда с тобой расплачиваться буду? Сколько?

Макс смиренно смотрел гаишнику в лицо и ждал счет.

— Ой, езжай, ради бога! — раздосадовано фыркнул тот. — С тебя сколько ни бери — ты так соблюдать правила и не научишься. С праздником!

— Спасибо! — улыбался Максим. — Будешь в «Призраке» — подходи, с меня коктейли тебе и твоей спутнице!

— Попадайся еще! — крикнул гаишник напоследок.

Костик выехал ему навстречу — на трассу, чтобы показать дорогу к домику. Пожали друг другу руки, только когда вошли в прихожую.

— Что, все спят? — удивился Макс, прислушавшись и не услышав ни звука.

— Да. А ты думал, мы железные?

— А ты чего не спишь? — ухмыльнулся Макс с издевкой.

— Тебя встречаю, болван! — промямлил Костик, протерев глаза руками.

— Где Наташа?

— Пойдем, — отозвался парень и побрел в комнату.

Едва войдя в уютный зал отдыха, Макс взглянул на разложенный диван и замер. Наташа и Саня. В обнимку.

— Ну ни хрена себе! — воскликнул Максим раздосадовано и довольно громко. Впрочем, сладкая парочка дрыхла так настойчиво, что даже не шелохнулась.

— Макс, пойдем! — снова позвал его Костик дальше, на кухню.

Потом, из-за отсутствия реакции, оглянулся на друга.

— Макс, не задерживай движение!

— Кост, — обратился Максим искренне и тревожно и указал на тела на диване, — я здесь, случайно, не лишний?

Кост снисходительно улыбнулся:

— Если тебя это утешит, буквально минут двадцать назад мы лежали здесь втроем. Я был вон там, по другую сторону от Натальи. Она забралась в серединку, чтобы не замерзнуть. Ты чего? Все нормально!

— А где остальные?

— Андрюха и Киря спят на массажных столах, Юрик — в парилке дрыхнет на нижней полке. И Светка на втором этаже. Ты хочешь спать?

— Да нет, я же весь день перед работой спал.

— Тогда пойдем на кухню, а то разбудим этих слабаков.

Костик рассказывал Максу, как компания проводила эту ночь, постоянно зевая и переспрашивая: «На чем я остановился?», заодно описывая, где здесь парилка, где туалет, душ, бассейн. Макс тщательно выискивал в словах друга компромат на свою девушку, но ничего подозрительного не находил. Ел оставшийся салат и был настолько задумчив, что Костик непререкаемо засыпал.

На кухню тихо вошла Света, и Костик сразу же обрадовано попросился назад — на диванчик. Дружеская солидарность не позволяла ему оставить Макса одного, но теперь у Макса есть компания.

— Хочешь, Наташку разбудим, чтобы ты не ревновал? — предложил Кост с сарказмом.

— А давно она уснула? — поинтересовался Максим.

— Часа полтора назад.

— Ага, — протянул Макс ехидно, — иди, разбуди. Если тебе это удастся, с меня ящик пива. И приготовься не обижаться, когда она пошлет тебя подальше.

— Тогда Саню разбудим, — предложил Костик следующий вариант.

— Не надо, — сдался Макс, — пусть спят. Смотри там за ними, чтобы слишком много не обнимались.

Кост хихикал, уходя в зал, а Света стояла неподалеку и улыбалась.

— Сделать тебе чаю? — предложила она спокойно. — Или что-нибудь налить из спиртного? У нас есть хороший коньяк.

— Ну, если ты составишь мне компанию… — мило улыбнулся Максим. — Слушай, а давай кофе с коньяком?

Электрический чайник как раз закипел.

— Давай, — согласилась Света. — А растворимый кофе подойдет?

— Подойдет! — ухмыльнулся парень. — Побольше коньяка — и кофе для нас значение иметь не будет.

Сам поднялся, намешал две немаленькие — не кофейные — чашки и сам же обслужил их со Светой столик.

— М-м! Такой аромат! — отметила девушка и прикрыла дверь. — Чтобы никто не проснулся от такого запаха, — пояснила она.

Она сказала это таким оправдывающимся тоном, что Макс улыбнулся: он вовсе не против побыть со Светой при закрытых дверях. Полтора месяца назад она ему неожиданно позвонила на сотовый, и они незаметно проболтали около сорока минут. В тот раз не было предложений переспать, не было лицемерия, Света с первых же минут извинилась за свое нетипичное поведение у Инессы на дне рождения и пообещала, что никому не расскажет об их случайном сексе. Макс взамен признался, что Света, действительно, очень привлекает его как женщина, но он хочет хранить верность Наташе и Юре. А дальше они уже просто мило разговаривали о своих новостях. Как когда-то давным-давно, когда были еще только друзьями без всяких надуманных влюбленностей.

Здесь, на кухне, такая уютная обстановка: интерьер в зеленых и бежевых тонах, много растений на подоконнике и на стене в специальных кашпо. Деревянная старенькая мебель — или искусно загримированная под старину: настолько в хорошем состоянии. Деревянные дверь, рама окна, стол и табуреты. Сильно уменьшенный формат клуба «Мельница»: два на два метра.

— Почему вы с Юрой по разным комнатам спите? — спросил Макс и тут же добавил: — Прости, что лезу не в свое дело.

— Да ну, прекрати. Не в свое… Здесь при всех такой скандалище был… Из-за ножей, представляешь!

Света вздохнула и сделала глоток горячего напитка. Опустила глаза — такая женственная в белоснежном махровом халате, с короткими черными волосами с длинными перышками на лбу и на затылке… Парикмахер Инесса — талантливый творец.

— Вы уже столько лет вместе, — напомнил Макс и удивился: — Почему вдруг перестали ладить друг с другом? Раньше, вроде, даже сложные проблемы умудрялись решать.

— Не надо было жениться, — вздохнула Света. — Раз трещина пошла, то ее уже никак не остановишь. Не могу больше, Макс, понимаешь? Все чаще ловлю себя на мысли, что мириться нам просто незачем. И Юрка, наверно, тоже так думает.

— И что, если однажды в совместной жизни наметилась черная полоса, то хорошо уже больше не станет? Может, вам тогда с такими понятиями лучше не мучить друг друга? Все равно без толку.

И девушка саркастически поддакнула:

— Вот мы и расстаемся навсегда. Уже шесть раз расставались навсегда! Хоть такое удовольствие друг другу доставляем!

— У меня с Натальей тоже сейчас не все гладко, — признался парень. — Но я как подумаю о том, что через месяц она уедет, и я не увижу ее аж до лета, сразу все готов ей простить.

— Даже то, что она валяется одетая на одном диване с другом! — подколола Света.

Макс опустил голову и повторил:

— С другом… — потом посмотрел на Свету и мрачно сказал: — Со своим первым мужчиной.

Света удивленно изогнула брови:

— Вот это «Санта-Барбара»! Тогда я тебя понимаю. Но ты не переживай — я даже заподозрить не могла, что у них что-то было. А это значит, что поводов сомневаться в ее верности она просто не дает. Хотя они много времени сегодня вместе проводили. Но они же здесь самые молодые, им проще друг с другом. Да и Сашка такой скромный.

— Ты ничего не замечала сегодня? — спросил Макс с осторожностью. — Ну, кокетство у них, или держание за руки? Женщины же обычно такие мелочи сразу подмечают.

— Макс, клянусь тебе, я все время думала, что они просто друзья! Ничегошеньки в глаза не бросилось! Ты переживаешь, как пацан.

— Я боюсь ее потерять.

Света допила свой кофе и помыла чашки за собой и за Максом.

— Не сутулься! — подошла она к нему и потрепала за расслабленные плечи.

— Устал, — пояснил мужчина. — Эта работа как тренировка в спортзале.

— Поэтому у тебя такие красивые плечи, грудь…

Света закусила нижнюю губу, но это получилось так кокетливо, что Макс, взглянув ей в лицо, не сдержался и улыбнулся. Девушка гладила его ладошками, и через тонкий свитер Максим ощущал ее прикосновения как нежные, заботливые ласки.

— Хочешь, сделаю тебе массаж? — предложила Света, наклонившись и обращаясь к его уху. — Я же медик, нас этому учили.

— Давай, — согласился Максим смело.

— Пойдем наверх. Там такая теплая комната, диван разложенный, широкий и очень удобный…

Двум взрослым людям, испытывающим взаимное влечение, не нужно лишних слов, чтобы понять друг друга. Света сама раздела его — Максим не возражал, а только ёрничал по этому поводу. Разместила его лицом вниз и руками по швам, а сама осторожно села сверху чуть ниже его попы и принялась легко похлопывать ладонями по его спине. Вкратце рассказала ему основные требования массажа: начинать и заканчивать надо более легкими действиями, двигаться по определенным линиям. Потом продемонстрировала ему разнообразные приемы: поглаживания, растирания, вибрации, постукивания, щипки, захватывания… Когда Максим сказал, что он засыпает, Света быстренько сменила расслабляющий массаж на тонизирующий.

— Ты голая? — спросил мужчина, не оглядываясь.

— Да, — призналась Света. — Если не считать халата. Мой купальник сохнет в парилке, а там спит Юра, так что мне не очень хочется туда идти. Заметил, да?

— Судя по тому, что я чувствую на ноге, я могу догадаться, о чем ты думаешь, — подколол Максим.

— Я рада, что тебе ничего не надо объяснять вслух, — сказала Света соблазнительно.

А потом, спустя какое-то время, предложила:

— Можешь снять трусы, если тебе нравится, когда девушка прикасается к твоей попе. Дверь на замке, не бойся.

Максим без колебаний последовал ее совету. Как отказать таким нежным рукам? К тому же дверь на замке — для чего? Какие могут быть сомнения? Еще полчаса назад разум слегка сопротивлялся, но тело сопротивляться явно не желало. И разуму пришлось сдаться. Света мягко и эротично массировала его ягодицы и спрашивала время от времени:

— Приятно? А так? А вот так нравится?

— Да, Светочка, очень нравится, — постанывал Максим с улыбкой.

— Если ты мне откажешь, я буду чувствовать себя очень неловко, — вдруг призналась Света нерешительно.

— А ты пока ничего не предлагала, — резонно заметил Макс.

— И не предложу, — сказала девушка. — Потому что боюсь отказа.

— Эх, женщины! — вздохнул Максим, смеясь. — Какие же вы противоречивые! Если ты не собираешься предлагать, то какого отказа боишься?!

— Я уже предлагала несколько месяцев назад…

Никаких конкретных действий с его стороны не последовало, и Света начала нервничать. Уже заканчивала массаж плавными успокаивающими движениями и, наклонившись и поцеловав друга в шею легким засосом, уточнила:

— Вот, практически, и все. Еще будут какие-нибудь пожелания?

— Будут! — заявил мужчина, аккуратно перевернувшись прямо под Светой на спину.

Привстал немного на локте и медленно развязал пояс Светиного халата, глядя ей прямо в глаза. И улыбнулся:

— Если ты не против, конечно.

— Я не против, ты же знаешь.

— Хорошо подумала? — намекнул Максим об их прошлом опыте.

— Уже почти год хорошо думаю об этом! — сказала Света твердо и, жадно обняв Макса за шею, одарила его осознанным, уверенным поцелуем.

Разместив девушку у себя на бедрах поудобнее, пробрался ладонями под халат и задал последний вопрос:

— Предохраняешься?

Света кивнула.

Когда через час спустился на кухню, оставив Свету спать одну, чтобы не вызывать подозрений, совершенно неожиданно нарвался на Юру, сидящего в одиночестве с бутылкой минералки.

— Здорово! — протянул Макс руку, которую Юрик сонно пожал. — Что, не выспался в парилке?

— Да, блин, жарковато там что-то.

— А на втором этаже комфортнее, — улыбнулся Макс практически спокойно.

— Ты у Светки был? — уточнил Юрик равнодушно.

— Да, — признался парень, — пытал ее. Увидел в зале композицию из двух расслабленных тел — Наташа с Саней в обнимку… Костик ни в чем не признался, а тут Света под руку подвернулась. Женщины в любовных делах как-то прозорливее: всё всегда замечают, вот я и расспрашивал, было ли тут что-нибудь сомнительное в мое отсутствие.

— Да, а Светке только дай возможность языком почесать! — фыркнул Юра недоброжелательно.

Сидели на кухне, прикрыв дверь, болтали о том о сем… Сказать, что Максима мучила совесть… Да нет. На этот раз секс с Юриной женой воспринимался Максимом гораздо спокойнее. Хотя, была, конечно, некоторая тревожность, но поняв, что Юрик ничего не подозревает, уже в который раз успокоил себя, пообещав, что это больше никогда не повторится. Пока не поздно.

— Привет! — радостно ворвалась на кухню Наташа и, приземлившись Максиму на колени, прощебетала весело: — Я твой голос услышала — и сна как не бывало!

— Эх, было бы так по утрам, когда я не мог разбудить тебя в школу! — протянул Макс с сожалением. Обнял свою девчонку крепко-крепко, поцеловал ее в щечку и спросил нагло: — Соскучилась по мне?

— Конечно! — ответила Наташа так, словно ее оскорбили.

Нет, не может он долго на нее злиться! Ловя на себе ее влюбленный взгляд, видя ее радость от встречи, да и просто — видя ее саму, уже столько лет прощает ей совершенно все. И тем быстрее просыпается совесть. Тем беспощаднее добивает собственный внутренний голос. Хочется, чтобы кто-нибудь, зная абсолютно все его поступки, ответил ему на один вопрос: «Зачем?»

Наташа ерзала по кухне, ухаживая и за Максимом, который ничего не хотел, и за Юрочкой, который ничего не может сделать сам, и радовалась, как ребенок.

— Макс, а ты можешь заниматься сексом без любви? — спросила она, словно проводила социологический опрос.

— Ну разумеется, солнышко! — улыбнулся Макс снисходительно.

И Наташа картинно огорчилась.

— Юра, а ты? — уточнила она для сравнения.

— Я тоже, — ухмыльнулся Юра.

— А ты сама? — заглянул Макс ей в глаза, точно зная, что да, например, с Кареном.

— А я — нет! — заявила Наташа гордо, унизив обоих мужчин своим тоном.

Юра, правда, от такого унижения только рассмеялся. А Макс смотрел на нее долго и внимательно, уже совершенно серьезно, и сделал логический вывод:

— Получается, если ты отказываешься от секса, значит, просто не любишь этого мужчину?

Наташа абсолютно точно поняла, о чем он сейчас говорит, — по его взгляду.

— Нет, — возразила девушка. — Это значит, что я могу любить без секса. А вам, мужчинам, этого не дано!

— Да уж, куда нам до тебя! — смеялся Юрик.

— Что вы ей наливали? — игриво спросил Максим у своего друга нарочито озабоченным голосом.

— Макс, — хихикал друг, — что бы мы ей ни наливали, ее невозможно заставить не заметить правды!

Света вошла на кухню и, проигнорировав мужа, стала собирать из тарелочек с остатками нарезанных закусок детали для своего бутерброда. Юра угрюмо поглядывал ей в спину, а она очень старательно от него отворачивалась. А потом, невозмутимо глядя в окно, аппетитно ела свой шедевр.

— Свети-ик… — робко позвал Юрик.

— Чего тебе? — отозвалась девушка грубо.

— Светок, — ныл Юра дальше, — сделай мне такой же бутерброд! Пожалуйста!

— Сделай сам, — послышалось от окна.

Максим и Наташа молчали и только переглядывались. Юра тоже молчал некоторое время. Потом не выдержал и совершенно серьезно сказал:

— Свет, я люблю тебя.

Глаза Макса сами собой опустились в пол.

— Ты что, — взъерепенилась Света на мужа, — думаешь, изобразил жалобный голосок, поставил бровки домиком — и с этой секунды у нас все будет хорошо?! Юра, этого мало!

Макс поднялся и, взяв Наташу за руку, попросил:

— Свет, помоешь за нами посуду?

— Да, конечно, бросайте.

Оставив вражеское противостояние наедине, Максим, сидя в зале на одном диване с Наташей и Саней, смотрел вместе с ними в телевизор и думал только об одном — о Юре. На всех остальных было просто наплевать.

Уехав из Красной Поляны, остатки компании стали думать, не посетить ли им еще клуб какой-нибудь. Правда, было только семь вечера, но ведь это такой пустяк для тех, кто не хочет расставаться! Сомнения были только у Макса. Он еще в прошлом году созванивался с Инессой — ее мама сейчас в больнице, и Инка пригласила первого января в гости Макса вместе с Наташей и Светку с Юрой. Света сама сейчас предложила не ехать к Инессе, а забрать ее с собой на дискотеку. Тут же созвонились по сотовым. Инесса согласилась при условии отсутствия Костика, а Костик с радостью отказался от вечеринки — лишь бы не видеть Инку.

Что за странная пара они были в школе, думала Наташа. Инка такая высокая и пухлая, хотя, возможно, в юности она была худой. Но Костик! Он в любом случае с ней не смотрится. Этот блондин с короткими, взрыхленными на макушке завитками, сероглазый очкарик, бесцветный мужчина совершенно не в Наташином вкусе — и Инесса, стильная, яркая, с восточным типом лица: с красивыми продолговатыми глазами и высокими скулами — горячая мечта многих мужчин, даже не знакомых с нею.

Гулять по городу до десяти вечера остались самые стойкие: Севрюгины, Веллер с Фроловой, и эгоистичный Константин Белый. Наташа всю жизнь думала, что Белый — это его прозвище, ведь у него светлые волосы. И только сейчас узнала, что это его настоящая фамилия.

Андрюха уехал домой, честно признавшись, что хочет спать, еще в семь вечера. Кирилл тоже согласился с ним на сто процентов — массажные столы оказались не самыми удобными лежанками.

Так впятером и ходили по улицам, практически не замерзли, только когда вышли к морю, попали в леденящий сквозняк и быстренько оттуда исчезли, пока девушки не простыли. Юра с Максом много разговаривали о психологии: Макс выяснял, что думает Юра о последствиях изнасилования. Юра рассказал свое мнение, и добавил, что большое значение имеют возраст, индивидуальность, поддержка окружающих.

— С этим можно справиться самостоятельно? — уточнил Макс. — Или только с помощью специалиста? Например, если девушка не хочет никому об этом рассказывать.

— А кого ты имеешь в виду? — тут же встряла в этот разговор Наташа.

— Да никого, просто спросил, — ответил Макс.

— Макс, самостоятельно, я думаю, нельзя. А без специалиста — вполне. Многое зависит от родственников, друзей… Ну и от личности, характера.

И это было единственное, о чем Максим разговаривал за всю прогулку. Все остальное время, метр за метром, задумчиво смотрел себе под ноги, а иногда вообще отвлекался так явно, что на него начинала поглядывать вся компания. Наташа держала его за руку и ощущала его отсутствие яснее всех. Не было привычного общения «на руках», когда что-то говорят друг другу пальцы и пальчики, ладонь и ладошка. Обычно, чувствуя ее замерзшую «лапку», Макс брал ее себе в кулак. Или клал в свой карман. Сейчас не было ничего. НИЧЕГО.

Едва увидев Костика, Инесса развернулась и пошла обратно, даже не подойдя и ни с кем не поздоровавшись. Макс побежал за ней и догнал.

— Ты мне сказал, что его не будет! — предъявила претензию женщина.

— Я сам уговорил его пару часов назад. Он тоже не хотел идти только потому, что будешь ты. Вы меня достали! Ведете себя, как дети малые!

— Макс, это не прихоть! Мне на самом деле очень неуютно в его присутствии!

— Инка, все плохое между вами закончилось много лет назад! Пожалуйста, перестаньте! Это дискотека, там будет музыка, вам даже не придется разговаривать друг с другом!

Максу очень хотелось, чтобы двое его лучших друзей перестали враждовать. Во всей компании больше нет никого друг другу ближе, чем эта троица. Только эти двое — Кост и Инка — люди, в которых Максим уверен, как в самом себе. Может, это просто самообман, навеянный воспоминаниями о проведенных вместе школьных годах; может, это настоящая дружба, проверенная такими событиями, от которых хотелось умереть… Но в любом случае, во всех остальных друзьях Макс мог бы усомниться, а в этих двоих — нет.

Оказывается, и быстрые танцы Макс танцует обалденно! Особенно под кислотную музыку, которую тонкий Наташин слух вообще отказывается воспринимать как сочетание звуков. А Макс словно в своей среде обитания — настолько безоговорочно четко вливается в ту атмосферу, которая царит на танцплощадке вместе с этим ужасным визгом и пищанием динамиков.

Было такое впечатление, что он накуренный. Макс двигался раскованно и небрежно, совершенно не стремясь выполнять какие-то движения. Словно ему незачем стараться как-то отличиться от толпы. Но как раз этим он и отличался. Он шастал между дрыгающимися телами, ловко между ними лавируя, иногда останавливаясь на три-четыре секунды рядом с улыбающимися ему девушками, и Наташа, не веря своим глазам, наблюдала, как одну незнакомку Максим эротично погладил по волосам, потом прошел до другой и мимоходом обнял ее за талию, потом — с третьей пару мгновений танцевал впритирку что-то типа стриптиза… И равнодушно кидал каждую в легкой обиженности, что он не задержался с ней дольше.

Наташа терпела изо всех сил. Здесь музыка очень громкая, и, сидя за столом, компания даже особо не разговаривала. Пока Макс был со всеми, он даже рюмку неохотно поднимал. Как будто ему все мешают, и он хочет остаться один, но не знает, как об этом сказать, чтобы не обидеть. И с Наташей, сидящей рядышком, особо внимателен не был: пару раз предложил ей что-нибудь заказать поесть и все. Не смотрел на нее, не наклонялся к ней, чтобы сказать что-то ласковое, а когда она говорила с ним на ухо, чтобы опередить музыку, он просто кивал. А потом встал и, никого не позвав, отправился танцевать.

— Что с ним? — спросила Инесса громко.

— Что? — изобразила Наташа жестами, что не слышит.

— Что с Максом? — повторила Инесса, подвинувшись ближе и кивнув на танцпол. — Пьяный?

Наташа только покачала головой. Как он может быть пьяным, когда только несколько рюмок выпил — здоровый мужик с иммунитетом к алкоголю?

— Вы поссорились? — попыталась женщина спросить по слогам.

Наташа снова покачала головой и плюс к этому еще и недоуменно пожала плечами. Едва не плакала. Хорошо хоть в темноте и мигании никто не замечает, как подрагивает ее подбородок.

Что-то происходит в их с Максимом отношениях. Все уже не так, как раньше. Может, подойти и врезать ему при всех? Терять-то, вроде, и нечего, кроме его безразличия… Устроить скандал и потерять Макса навсегда, или не устраивать скандала и сойти с ума самой? Какой мучительный выбор!

Вся компания в составе четырех человек, оставшихся за столом, с интересом наблюдала, как Инесса встала и направилась на танцпол. Догнав друга на одном из его виражей, приобняла его рукой, чем здорово отвлекла от дамочки, танцующей уже специально для него. И точно с таким же трепетом вся компания увидела, как Инесса что-то сказала Максиму, он придвинулся к ее лицу (то ли поцеловал в щеку, то ли что-то шепнул на ухо), и Инесса в ту же секунду отвесила ему пощечину!

…- Красавица, не вмешивайся не в свое дело! — сказал ей Максим на ушко с нежностью и, раз уж он здесь, провел языком так, как она любит.

А Инесса, вздрогнув, тут же с размаху, допустимому на тесном танцполе, влепила ему пощечину…

Макс промолчал. Только задержал свой красноречивый взгляд на Инессе, развернулся и отправился танцевать дальше.

— Макс, извини, — снова догнала его Инка.

И он снова молча отвернулся…

— За что? — пыталась Наташа выяснить.

Но Инесса только расстроено молчала.

Следующим был Юрик. Пока ведущий проводил конкурс под приглушенную музыку, подошел к другу и сказал:

— Макс, ну чё ты так себя ведешь? Не капризничай, ты уже не маленький.

— Вот именно, не маленький! — огрызнулся Макс. — Так что не надо меня воспитывать!

Юра решил больше не напрягать друга, зная его характер.

Света подошла к Максу тоже… Но только для других целей — под отличным предлогом. Пока Максим стоял у бара, девушка незаметно встала рядом с ним и сказала ему:

— Наконец-то у меня есть возможность с тобой поговорить!

— О чём? — отозвался парень неохотно.

— А что — не о чем? — удивилась Света и слегка расстроилась от его индифферентности. — Мы прекрасно провели время в Новогоднее утро! Ты был неподражаем!

— Свет, я не люблю подобные комплименты. Я к таким словам равнодушен.

— Интересно, а как же мне сказать, если это на самом деле так? — хитро улыбнулась девушка.

— Свет, отстань, ладно? — тихо и жестко попросил мужчина и, опрокинув рюмочку водки, закусил ее лимончиком.

Уже пьет в одиночестве! И это притом, что его друзья присутствуют здесь же и пьют цивилизованно — организованной кучкой.

— Я рад, что ты не жалеешь об этом, — сказал Максим с упреком и снова отправился на танцпол.

— Кост, теперь твоя очередь! — предупредила Света, вернувшись за стол.

— Ну уж нет! Я воздержусь! — заявил Костик и усмехнулся. — Я его боюсь!

Инесса пробыла вместе со всеми недолго, ей не нравилось сидеть за одним столом с Костиком. Наташа замечала это совершенно ясно. Инесса еще какое-то время грустно наблюдала за Максом, потом просто попрощалась со всеми, кроме Коста, и Наташа вышла вместе с ней в гардеробную, где было прохладно и тихо.

— Пойду домой, толку нет здесь торчать… — протянула Инесса. — Макс теперь вряд ли вообще когда-нибудь ко мне подойдет.

Гардеробщица выдала ей красивую дубленку с цветным мехом в обмен на номерок, и Инесса принялась грациознейшим образом ее надевать, слегка вертясь перед огромным зеркалом на всю стену.

— Да ладно, не переживай, — попыталась Наташа ее утешить. — Все будет хорошо, вот увидишь!

— Да, я надеюсь, у вас все будет хорошо! — упрямо повторила Инесса. — Теперь одной проблемой у вас станет меньше. Это я о себе.

— Тоже мне проблема! — фыркнула девчонка.

И Инесса мило улыбнулась:

— Хорошая деликатная девушка! Я думаю, ты найдешь к нему подход.

Поцеловались в щечку, и, кинув презрительный взгляд на только что появившегося здесь Костика, Инесса вышла на улицу с гордым видом. А Наташа и Константин еще долго стояли здесь и смотрели друг другу в глаза.

Кост кивнул на дверь, видимо, имея в виду Инку:

— Почему она так привязана к Максу? — спросил он никого.

— Он ее первый мужчина, — объяснила Наташа смело и безответственно к чужим тайнам.

Кост изменился в лице.

— Макс?!

Наташа кивнула. Костик вдруг резко сменил имидж: из заносчивого, высокомерно-жеманного эгоиста внезапно превратился в робкого, униженного мальчика — плюс ко всему он еще чуть выше Наташи, и новый образ был ему очень к лицу.

— А откуда ты знаешь? — спросил он ошарашено.

— Сначала Макс рассказывал, потом сама Инесса, — растолковала девушка равнодушно.

— А когда… ну, это было, когда они встречались?

— Да, кажется, незадолго до того, как он ушел в армию.

— Мы с ним ушли в армию, — отрешенно поправил Костик. — Мы вместе служили… Вместе поступали в институт, вместе завалили экзамены и вместе ушли в армию…

Казалось, Костик очень хочет подумать о чем-нибудь другом. А Наташа и так думала о другом… Это самая ужасная вечеринка в ее жизни!

«Пойди, пойди», — маяковал ей Юра. Макс вышел на уличный балкон, и Юра изо всех сил гнал туда и Наташу. И жестами показывал ей — успокойся, веди себя тихо. А Наташа ловила себя на мысли, что она уже ненавидит Макса всей душой! И если вдруг ей в руки попадется его голова, она просто шарахнет эту голову с силой об стенку… Такое же желание возникало в переходные годы на счет мамы. Юра сам накинул Наталье на плечики ее теплую вязаную кофту и легонько пнул в спину в сторону двери. И Наташа бесхарактерно поплелась.

На широком бетонном балконе и тут, и там стояли парочки в обнимку, компании парней штуки по три, кое-кто приводил в чувство пьяного друга или скандальную девчонку… И был один красавчик — демонически привлекательный и непроходимо обособленный.

Макс посмотрел на нее и отвернулся, правда, предварительно опустив глаза.

— Как дела? — спросила Наташа, подойдя.

— Нормально, — ответил Максим отчужденно.

— Это, по-твоему, «нормально»? — возразила девушка. И, стараясь не перегибать палку, обиженно объявила: — Ты делаешь мне больно!

Парень обдумал эти слова, потом повернулся к ней и сказал тихо:

— Ты мне тоже.

«А я-то чем?», — хотелось спросить… Но Наташа понимала, что вести разговор в таком ключе нельзя, иначе это превратится в бессмысленный обмен колкими фразами, а скорее всего, даже приведет к настоящей ссоре, как обычно.

— Что с тобой? Я тебя таким никогда не видела.

— Мне надоело притворяться хорошим парнем! — объяснил Макс честно и со злостью. — Я кретин, и отныне буду вести себя, как кретин!

— Притворяться кретином тоже не самая удачная мысль.

— Мне не приходится притворяться.

Наташа совершенно не знала, что еще сказать. Была в растерянности и боялась нагрубить или наделать еще каких-то глупостей. Промямлила, смущаясь и теребя замочек на кофточке:

— Ладно, тогда не буду тебе мешать… Пойду к остальным…

— Подожди, — Макс поймал ее за уходящее плечо, — постой со мной. Ревнуешь?

И только сейчас вдруг, открыв рот для ответа, поняла, что это вовсе не ревность. На самом деле — не ревность!

— Нет. Просто это… унизительно, что ли, когда твой парень так ведет себя в твоем присутствии. Обидно, что ты меня ни во что не ставишь. Что я для тебя пустое место.

— Это не так, — сказал Максим, надолго посмотрев ей в глаза.

Наташа улыбнулась ему — сама не осознавала, почему перестала на него сердиться. Не находила возможностей продолжать разговор — настолько заметно Макс этого избегал. Но интуиция заставляла вести себя именно так:

— Тебе плохо? Переживаешь из-за чего-то? — спросила Наташа просто так, даже без умысла.

А Максим молча покачал головой. Утвердительно. Наташа была немного выбита из колеи таким искренним ответом. И уже знала, что он не станет ей рассказывать, что именно его беспокоит. За стеной, за дверью, только в зале, а казалось, что вокруг, приглушенно тукали басы, одинаково, скучно. Этот маленький грохот действовал на нервы. Точно так же что-то постукивает у Максима в памяти, надоедливо, раздражающе, еще не в полную мощь, чтобы все могли это заметить, но уже достаточно, чтобы сойти с ума.

— Котик, — Наташа ласково погладила его по плечу и робко поцеловала в профиль, — в жизни очень часто бывают моменты, когда надо просто перетерпеть и переждать. Может, это как раз твой случай? Все пройдет.

Улыбнулась сама себе: они словно поменялись ролями. Он чем-то расстроен, а она нараспев успокаивает его нежными прикосновениями и такими же нежными речами. Что ж, он заслужил взаимность, он точно так же поддерживал ее несколько лет.

Хорошо освещенный, но все равно мутный и неуютный уличный балкон ярко вспыхивал на фоне темного, почти черного неба без луны и звезд. Напротив — рынок, старое здание Советских времен, мертвый, закованный цепью на воротах. Кажется, что ему плохо, одиноко, но к нему никак не подойдешь, не побродишь по пустым и гулким залам мясного отдела, или вдоль уличных прилавков, длинных и безнадежно безликих. Можно попытаться перелезть через ворота, но там наверняка охранники. А если еще и собаки… Страшно переступить эту черту, страшно нарваться на сопротивление и понять, что тебя здесь не ждут.

— Ты смогла бы простить измену? — спросил Макс, не поворачиваясь к девушке, глядя прямо перед собой — на кипарисы.

Или все-таки бдительный сторож ее туда пропустит? Он что, хочет изменить и как бы спрашивает разрешения?

— Нет, не смогла бы, — ответила Наталья. И принялась рассуждать спокойным голосом: — Простить измену — это вообще как? Такого же в природе не существует. Я смогла бы сделать вид, что у нас с тобой все, как раньше, смогла бы никогда не напоминать тебе об измене, не упрекать тебя… И это было бы то, что мы привыкли называть «прощением». Но это не значит, что я перестала бы переживать из-за этого. Я все равно вспоминала бы, и мне было бы больно каждый раз… Хотя, это я на словах так говорю. Как поведу себя на самом деле — не знаю. Почему ты спросил?

— Вот и я не могу… — ответил Макс словно сам себе. Раз она так рассуждает, то должна понимать, что он чувствует с тех самых пор, как она рассказала ему о Сане. Задумчиво смотрел вниз — на тротуар, на улицу, где уже никого не было, кроме таксистов, караулящих клиентов возле ночного клуба…

— Макс, я знаю, что ты не святой, — отвлекла его Наташа. — Но я очень хочу оставаться слепой. Ты сказал недавно, что хранил мне верность все это время, и я тебе верю. И я очень хочу доверять тебе и дальше, поэтому, пожалуйста, не надо ТАК себя вести у меня на глазах. Не разочаровывай меня. Хорошо?

— Хорошо, — ответил он безразлично.

— Все пройдет, не переживай, — сказала она и по-детски неловко потрепала его по плечу. — Все уладится, я тебе обещаю.

— Ты что, серьезно, никогда ни о чем не жалеешь? — спросил мужчина уже гораздо дружелюбнее, даже с легкой улыбкой, от которой он всегда кажется чертовски сексуальным.

Повернулся к любимой и слегка наклонил голову к ней поближе, и Наташа сразу ощутила, как важна примитивная дистанция — настолько близким ему человеком себя почувствовала.

Жалела кое о чем. Был один момент… Летом, незадолго до смерти Карена, они с Максом ходили в кафе. А потом он довез ее до дома. Слегка намекнул, или не будем скромничать — прямо сказал, что ХОЧЕТ. А она почему-то отказалась. Причем, это так глупо было: она шла до подъезда и каждую секунду жалела об этом… Но чем дальше от машины уходила, тем некрасивее было возвращаться. И девушка все шла, шла, и с каждым шагом все больше сомневалась в том, что поступила правильно. Она же гордая, она не может вдруг сдаться, после того, как отказала! Потом стала себя успокаивать, что он уже уехал, что больше нет возможности что-то изменить. В общем, как ни старалась, жалела об этом еще с полгода, до тех пор, пока они с Максимом не исправили эту ошибку.

Максим смотрел на нее, не сводя глаз, улыбался и через минуту молчания признался робко:

— А я ведь пошел за тобой тогда. Не сразу, правда, минут через пять. Тоже сидел в машине и маялся, не знал, что важнее: гордость или… Стоял у тебя под дверью, звонил в звонок… Сначала думал, что ты не желаешь открывать, потом вспомнил, ты в кафе говорила, что практически живешь у Карена. Пришлось признать, что не судьба…

— То есть, ты хочешь сказать, что если бы я хотя бы зашла домой… — Наташа уставилась ему в лицо с таким выражением, будто пошла под откос вся ее жизнь. И вдруг завопила, привлекая внимание нескольких окружающих курильщиков: — Я реально могла зайти домой! Например, переодеться! — глубоко вдохнула прохладного ночного воздуха и стала успокаиваться. Отчаяние сменилось любопытством: — А что бы было? Ты бы меня соблазнил?

— Не уверен, — покачал Макс головой. — Я не знаю, как бы я себя вел. Не знаю, зачем пошел за тобой. Не ради секса. Понимаешь? Я вообще ни о чем не думал, даже не знал, что я скажу, когда ты откроешь дверь! Наверно, сказал бы какую-нибудь глупость типа «Привет, я тут мимо проходил…».

Наташа ошарашено разглядывала кисти своих рук, лежащих по обе стороны плеча Максима, и тут же перед глазами плыли картинки: сильно развитая фантазия давала о себе знать. Прекрасно помнила, как он тогда выглядел, до предельной степени привлекательно: загорелый, ярко выгоревший блондин, весь в белом, в тонких брюках и расстегнутой насквозь рубашке, такой холодный внешне и такой горячий на ощупь, — о, господи, что еще нужно девушке для счастья?! И вроде не были на тот момент парой, и целовались с такой самоотдачей, что Наташе казалось — он крадет у нее ее саму. И ничего не боялась — на людях, в прозрачной машине, а его рука на ее коленке, на границе коротенькой мини-юбочки. Только позволь нарушить эту границу — и испытаешь то, чего никогда не испытывала. Отказалась не по тем причинам, по которым отказывалась позже. Отказалась, потому что дура.

Или потому, что он чей-то жених. Интересно, он чувствовал свою вину за эту мимолетную слабость? С каким видом он потом встречался со своей невестой?

Отвлеклась внезапно одной мыслью. А может ли так быть, что Макс так развратно ведет себя сегодня, потому что хочет, чтобы его наказали? То есть, другими словами, он что-то натворил и чувствует свою вину. Признаться в этом не может, но совесть мучает и требует справедливого наказания… Ведь не похоже, что его действительно интересовали все обнятые им сегодня девушки. Скорее, наоборот, ему на них вообще наплевать. Они поглядывают на него сейчас, обсуждают. Наверно, порция сплетен и на Наташину честь наложила тень…

— Макс, — прошептала Наташа, покосившись на двух наблюдательниц, — ты не мог бы обнять меня, чтобы хоть как-нибудь обозначить для вон тех… что я твоя девушка? — и принялась оправдываться: — А то так со стороны выглядит, словно я вешаюсь на тебя, а ты меня игнорируешь…

Мужчина не стал дожидаться окончания фразы, охотно привлек ее к себе и, ласково поправив залетевшие от ветра на ее личико пряди, нежно поцеловал в губы. Наташа тут же подняла голову и инстинктивно потянулась вверх за его поцелуем — на седьмое небо.

Перемолчать, переждать и перетерпеть. Вот три самых важных урока, которые она усвоила из жизни со своим учителем. Вообще, частица «пере-» очень хороша, и Наташа гордится тем, что умеет применять эти три понятия на практике.

Урок «перемолчать» она усвоила по-настоящему, только когда поняла, что зря призналась Максу в измене. А потом заметила, что есть еще тысячи маленьких ситуаций, где тоже не мешало бы не вставлять свои значимые и весомые словечки, из-за которых бывали даже ссоры. Хотя Максим пытался научить ее молчать еще в отношениях с мамой. В общем, чужой опыт нас не устраивает, зато когда вляпаешься самостоятельно, сразу понимаешь, что другие были правы.

«Переждать» — это значит не расстраиваться, когда у Макса плохое настроение.

А «перетерпеть» — это верить, что боль не бывает вечной. И убедиться в этом.

— Так хочется, чтобы каникулы поскорей закончились, — пробормотал Максим.

— Макс!!! Школьники не простят тебе таких предательских мыслей! — взвизгнула Наташа.

— Я по ним соскучился, — улыбнулся парень.

Он стоял к Наташе спиной — готовил мясную солянку, нарезал разные виды продуктов. А Наташа торчала попой, повиснув на подоконнике и разглядывая большие пушистые снежинки. Катюха повторяла за Наташей все ее действия, и сказала, что это не «снежинки», а «снежины» или даже «снежинища». Наташа с умилением вспоминала, как Катя и кошку, и белку, и даже вилку и подушку называла ласково — без обидного суффикса «-к».

— Макс, а когда ты научился готовить?

— Когда стал жить отдельно.

А Наташа научилась готовить, когда стала жить с Максом. Правда, живя в общаге без него, кажется, что так и не научилась. Эти вечные макароны да супчики моментального приготовления наносят грандиозный вред желудку, и Наташа с радостью бегает поживиться на этаж ниже, к подруге по группе, которая готовить тоже не умеет, но вкуснятину всегда имеет. Но еда, приготовленная Максом, все равно вне всякой конкуренции!

— У тебя очень хорошо получается!

— Талантливый человек талантлив во всем! — улыбнулся Макс кокетливо. И подумав, добавил: — Это тебе намек.

— Помнишь, как ты меня поцеловал? — спросила Наташа мечтательно.

И Макс с ехидцей ответил:

— Не помню. Разве такое когда-нибудь было?

— В «Мельнице», в первый раз…

Он с пониманием кивнул и, изобразив Наташин ностальгический тон, улыбнулся:

— Ты была маленькая и железобетонно-упрямая!

— Неправда! Я всегда тебя слушалась!

— Даже когда я просил не приходить ко мне в кабинет?

— Зато ты сам меня поцеловал!

— Да. До сих пор не понимаю, каким местом я тогда думал?!

— Не жалеешь об этом?

— Нет.

Телефонная трель помешала Наташе узнать еще какие-нибудь пикантные подробности Максимовых переживаний нескольколетней давности.

— Подойдешь? — попросил он, валяясь на кровати лицом в подушке. И пояснил: — Ну, типа меня нет дома.

Наташа направилась в прихожую за телефонной трубкой.

— Алё?

— Натусь, это Инесса, — сказала трубка, и Наташе показалось, что женщина чем-то расстроена. — А Макс дома? — спросила Инесса и принялась оправдываться: — У меня мама умерла, надо хоронить, а денег совершенно нет. Хотела занять.

— Да, да, подожди секунду, сейчас позову. Я тебе сочувствую!

— Спасибо.

Наташа хотела наговорить Инессе каких-нибудь соболезновательных фраз, но что-то совсем растерялась. Да что фразы? Деньги — вот что сейчас ей поможет. Отправилась в комнату и положила руку Максиму на спину:

— Котик, подойди, это Инесса.

— Скажи ей, что я умер! — буркнул Макс, не забыв обиды за пощечину на дискотеке.

— Макс, подойди, — мягко настаивала девушка. — И не шути с ней так — она этого не поймет. Ей маму хоронить надо, хочет занять денег на похороны.

— Маму хоронить?! — вдруг подскочил парень.

От его обиды не осталось и следа. Кинулся в прихожую в ту же секунду.

— Инка, ты как? — доносился из прихожей его встревоженный голос.

— Макс, мне несколько тысяч нужно, если тебе не трудно, — начала Инесса извиняющимся тоном. — На похороны. А то, понимаешь, вся зарплата уже несколько месяцев уходила на лекарства, больницы, а надо еще за квартиру заплатить…

— Ин, это без проблем. Давно она умерла?

— Да вот… «Скорую» жду… Пару дней назад из больницы выписали, сказали, что, мол, сколько можно ее держать там, улучшений нет…

Инесса всхлипывала и, видимо, отворачивалась от телефона.

— Я сейчас приеду, — сказал Макс твердо. — Не раскисай!

Положил трубку, и, ринувшись одеваться, попутно спросил у Наташи:

— Ты не против, если я привезу ее пожить к нам на недельку-другую?

Наташа застряла в дверном проеме и уставилась на него большими круглыми глазами. Так опешила от его вопроса, что вообще разучилась думать на какое-то время. Максим взглянул на нее мимоходом и пояснил:

— Мама — это вся ее семья. У нее больше никого нет. Ей, наверно, поначалу будет трудно оставаться одной в той квартире. Ты не против?

Уже практически выбегая в подъезд, на шаг вернулся к Наташе. Поцеловал ее в щечку и предпринял очередную попытку уговорить свою непокорную девчонку:

— Нат, она позвонила не потому, что ей сию минуту нужны деньги. Еще «скорая» не приехала, тело в морг не отвезли… Я не представляю, каково ей сейчас! У нее нет отца, нет братьев-сестер. Она не может иметь детей. Не замужем. Она ужасно любила свою мать! Как ты думаешь — остаться в такой момент одной, да еще и в квартире, где «вот на этой самой кровати еще недавно лежала мама»…

Наташины глазки смотрели совершенно непримиримо. И даже ревниво.

— Перестань! — приказал Макс грозно и с нежностью. — Я очень хочу, чтобы ты меня поняла, но у меня нет времени объяснять. Если это повредит нашим с тобой отношениям, то я звать ее к нам не стану. Но я никогда себе этого не прощу. Я не могу кинуть своего друга в такой ситуации! Не могу! Мы всегда друг другу помогаем! Я тоже жил у нее, когда с родоками сильно поскандалил…

— Поступай, как считаешь нужным, — сдалась девушка. — Не мне давать тебе указания о дружбе и о любви. И не мне решать, кого считать твоим другом и почему. Поступай, как хочешь.

— Проблем не будет? — уточнил Максим для проверки ее серьезности.

— Не будет, — пообещала она грустно.

— Спасибо! — сказал он и поцеловал ее оскорбленные губки.

Наташа даже не обняла его. Он уже ушел, закрыв за собой дверь, а она так и стояла еще в прихожей, скрестив руки на груди и пытаясь разобраться, как вести себя лучше всего. Как выкрутить ему руки и не настроить его против себя? Или, действительно, надо уступить? Ладно, уже согласилась, чего теперь злиться! Развернулась и обреченно пошла к Катюшке — отвлечься.

«Скорая» уже находилась у подъезда, когда Максим вышел из машины и направился к лифту. Тело как раз на носилках выносили из квартиры двое мужчин в белых халатах. Инесса стояла у распахнутой настежь входной двери и, чтобы не рыдать на весь подъезд, зажмурившись, закрывала себе рот носовым платочком, зажатым в ладони. Макс подошел, только слегка толкнул ее к себе в объятия и поцеловал сквозь пушистые волосы. Самому было очень тяжело осознавать, что этой милой, приветливой, еще такой молодой женщины больше нет.

Мама всегда принимала Максима здесь, как родного. Хотя и понимала, что они с Инессой любовники, но никогда не упрекала в этом ни свою дочь, ни ее друга. Сразу вспоминались вечера, проведенные Максимом здесь за чашечкой чая с маминым клубничным вареньем (у Катюшки аллергия на клубнику, поэтому дома этой ягоды не бывает никогда ни в каких видах, чтобы не дразнить ребенка)… И завтраки втроем со снисходительными мамиными вздохами и осторожными намеками, что, может, им все-таки пожениться… Макс даже называл ее «мамочка», как Инесса, хоть и в шутку, но это придавало их отношениям особую милость; приносил ей цветы на праздники… Любил ее уже только за то, что она умеет быть лучшей подругой для своей дочери.

— Мамочка! — стонала Инесса ему в плечо и обнимала крепко-крепко, чтобы хоть как-то заставить себя немного успокоиться. И снова, не сдержавшись, тряслась от всхлипываний и ревела: — Мамочка, ну почему ты меня оставила?!

Еще часа полтора сидели на диване, пока Инесса плакала, а Макс, обняв ее, гладил по голове и шептал на ухо всякие успокаивающие фразы. Потом просто начал собирать ее вещи. С зубной щеткой и пастой справился сам, а вот для остального поднял подругу и, невзирая на ее протесты, все же выудил информацию про одежду и косметические средства.

— Я знаю, почему ты сопротивляешься, — сказал он тихо. — Она не против. Честно.

А Наташа не находила себе места. Слишком долго их нет. Чем они там занимаются? Как он ее утешает? И сама же гнала прочь эти нелепые крамольные мысли. Как можно так думать?! Максим — идеальный друг. Он поступает абсолютно правильно. Наташу он тоже в подобной ситуации забрал к себе — и вовсе не для секса.

Он так привязан к Инке…

Максим сам организовал похороны и оплатил столовую и сказал Инессе, что возвращать деньги не нужно. Инке дали несколько выходных на работе, и она практически все время проводила с Максом, не позволяя Наташе побыть с любимым наедине. А Наташе почему-то именно сейчас больше всего требовалось романтического уединения. И девчонка сама себя отговаривала, отдавая себе отчет в том, что это просто проявление вредности.

— Прости, что я ударила тебя в клубе, — тихо попросила Инесса утром, когда остальные члены семьи еще спали, а они с Максимом встретились на кухне. Привычным жестом обняла его за талию и робко заглянула ему в глаза. — Я знаю, какой ты обидчивый, но тогда я думала не об этом…

— Можешь не напоминать мне, и я сделаю вид, что забыл, — предложил Макс неохотно.

— Спасибо!

В первые пару дней Наташа хоть и ревновала, что Макс постоянно сидит на кухне с Инессой в обнимку, но прощала их обоих моментально, как только видела назревающие слезы в глазах женщины. Не очень понимала, как это — так любить маму, но принимала тот факт, что у каждого человека есть кто-то по-настоящему близкий, кого больно терять. Или кто будет рядом в трудную минуту.

Потом у Инессы закончились отгулы, и она возвращалась с работы только часам к семи. Тогда, вроде, Наташе стало легче воспринимать ее присутствие, ведь через день в восемь Макс уходит в клуб, и вместе с ним уходит Наташина ревность…

Только вот щекотно нервам, когда Инесса сажает Катюшку себе на колени и рассказывает ей сказки, загадывает загадки… Когда Инесса наводит порядок… Когда Инесса что-нибудь готовит… Наверно, она это делает в благодарность за то, что ее здесь приютили, но выглядит так, что Максим — папа, а Инесса — мама. А Наташа кто?

Вот и сейчас, пока нет Максима, Инесса отвлекается на Катю. Наташа вошла к ним на кухню и почувствовала себя чужой… Наташа не знает сказок. Ей их не рассказывали. Наташа сама еще дитё в сравнении с этой умной, хозяйственной, опытной женщиной.

— Любишь детей? — улыбнулась девчонка натянуто, продвигаясь к крану со стаканом в руке.

— Да, конечно! А как их можно не любить?! — воскликнула Инесса шутливо и зацеловала Катьку в щечку. — Особенно таких прелестных!

Катька радовалась и даже не вырывалась из взрослых объятий: Макс приучил дочку к обильным нежностям.

— А ты своих иметь не можешь? — спросила Наташа осторожно и заранее стала ругать себя за бестактность.

— Нет, — спокойно покачала женщина головой, — мне еще в школе операцию сделали. Я слишком увлекалась сидением на бетоне… Вот и подхватила серьезнейшее воспаление. Мне шестнадцать лет было, когда мне сказали, что детей у меня уже никогда не будет.

— Трудно было это осознать?

— Да нет. Молодая еще была, о потомстве всерьез не думала. Пожалела о своей халатности, только когда мой любимый не захотел связывать со мной свою жизнь именно по причине бесплодия. Сказал, что ему нужна мать его детей, а я могу быть просто любовницей.

— Ничего себе! Подлец!

— Да нет, я его понимаю.

— И что, так никого больше и не встретила? Есть же, допустим, разведенные, у которых уже есть дети…

— Да я как-то негативно отношусь к разведенным мужчинам, — призналась Инесса. — У меня такой стереотип, что раз жена с ним развелась, значит, он плохой муж.

— А если он сам ушел от жены?

— Значит, и от меня уйдет! — хмыкнула Инка. — На самом деле, если бы он был хорошим мужем, жена бы его не отпустила. Женщины же колдуньи, они смогут удержать любого мужчину, если захотят. В общем, не люблю подбирать объедки, — подвела женщина итог, и Наташа почувствовала, что Инесса больше не хочет об этом говорить.

А как же Макс? Замечательный, разведенный… Верный друг, прекрасный любовник, обладатель восхитительной дочурки, которую Инесса просто обожает и у которой официально нет матери… Как ни крути, ревность все равно выплывает на поверхность… Либо Наташа ревнует к Инессе Макса, либо Катю.

На следующий день закончились зимние каникулы, и Макс уехал утром вместе с дочкой и по пути довез до офиса подругу. Наталья ходила по опустевшей квартире из угла в угол, из комнаты в комнату — все было каким-то другим. С появлением в этом доме Инессы здесь словно появился смысл. Вторая кровать в Катиной комнате уже не была лишней, а значит, теперь этот дом — полная чаша… Одно целое. Полностью завершенная картина. Здесь появилась хозяйка!

Наташа вошла на кухню, и ее бровки слегка задрожали. Она же тоже помогала Максу готовить, мыть посуду! А Инесса вообще сняла с Макса эти заботы. Хотелось закричать кому-то с упреком: «Я тоже мыла полы и протирала пыль!» Но только это бывало так редко, и то, словно каторга… В этой семье появилась женщина, которой Наташа никогда не была…

Почему-то ревнивее всего было видеть Инессу на кухне. Правильно, ведь место женщины — на кухне. А Наташино место было, скорее, в постели… В ранге любовницы. А теперь и этого нет.

Вечером только лишь решилась затащить Максима в постель, чтобы хоть как-то обозначить свой статус, уже даже успела прикрыть дверь в комнате, как за этой самой дверью позвали на ужин… Инесса приготовила вкусный ужин.

— Давай, потом поужинаем? — шепнула Наташа Максиму кокетливо.

— Зайка, давай сейчас? Побудем все вместе за одним столом! Давай не будем откалываться от коллектива.

Кусок застревал в горле! Максим хвалил Инкины кулинарные способности, а Инка кормила Катю, сидящую отныне исключительно на Инкиных коленях. Когда Катя стала рассказывать, как сегодня мальчик из класса подарил ей стёрку в форме дракончика… Инессе рассказывать, а не Наташе… Наташа нервно поднялась и ушла в комнату.

Стояла у окна и изредка смахивала со щеки робкую, нежеланную, старательно удерживаемую слезинку. Еще в сентябре их было трое. Они были настоящей семьей: вместе с Максом вели нарядную Катюшку в первый класс. И до этого — Макс зарабатывал деньги, а Наташа занималась с малышкой. Ни в чем ей не отказывала! А теперь Катя ничего и не просит. Читает ей, рисует ей, играет с ней теперь Инесса. Хотя Инесса делала это и до появления Наташи в жизни Макса…

Кто-то нежно обнял ее за плечи, и девушка вздрогнула — не заметила, когда он вошел.

— Ты чего? — спросил он ласково, встав перед ней и попытавшись заглянуть в глаза.

Наташа опустила глаза и мотнула головой.

— А почему стесняешься признаться? — улыбнулся он.

Девушка не отвечала. Было стыдно.

— Если честно, — доверительно понизил голос Макс, — я тоже ревную Катьку. И, между прочим, не только к Инке, но и к тебе тоже.

Наталья расстроено заявила:

— Ты Катин отец, и этого у тебя никто не отнимет! А меня она называет мамой только потому, что ей хочется кого-то так называть! И ей все равно — кого!

Макс покачал головой:

— Она считает тебя мамой, потому что тебя любит ее папа. Потому что именно ты — папина постоянная девушка. Катерина могла бы называть мамой Инессу, ведь Инессу она знает с самого своего рождения. Но она выбрала тебя. И я тоже.

Макс просто чудо! Он так старается уделять одинаковое количество внимания им всем, но Наташе этого мало! Наташе очень нужно, чтобы ее выделяли из толпы! Толпа в данном случае — Инка. Да, у Инки неприятность. Да, ей плохо. Но Наташе же тоже плохо!!!

Досушила феном свои длиннющие волосы, оставив их влажными на кончиках, чтобы не секлись, и оглянулась по сторонам. Одна в комнате. И услышала веселый смех за стеной… Нет, одна — в целом мире. Да, Макс молодец, старается поднять Инке настроение, причем, ему это отлично удается! А Наташе даже не с кем поговорить! Поговорить не об Инке, а о чувствах. О сексе и о том, почему она стала так негативно к нему относится. Хотелось проводить эти столь недолгие каникулы с Максимом, а не с его подругой детства… И не с его первой любовью… И не с его любовницей. Вдруг взглянула на себя в зеркало и опешила: Инесса для него та, кем так старалась стать Наташа! Инесса его лучший друг. Его девушки будут меняться, а место Инессы никто занять не сможет… И когда с девушкой у него возникнут проблемы, он придет к своей Инке — за советом, или просто поболтать и отвлечься…

Поднялась и решительно направилась туда, где был смех. У Кати в комнате на той кровати, где спит Инка, друзья сидели вдвоем, а у них на четырех коленях валялась Катюшка, щекотаемая четырьмя руками одновременно. Работал маленький телевизор. Там шли вечерние новости — то, чем Наташа не интересуется. Наташа уже высказывала Максу свою ревность, подпитываемую тем, что он ходит дома с голым торсом, а он искренне ей ответил: «Ну, ты же прекрасно понимаешь, что Инесса видела меня не только без майки. Так какой смысл мне изнывать от жары?»…

Наташа и сама выглядит очень секси в коротеньком и тоненьком халатике блестящего белого цвета, сквозь который даже слегка просвечиваются трусики, если они темные. Как сейчас, например, фиолетовые танга. И даже видно, что она без бюстгальтера. Правда, по груди струятся красивые пряди гладких волос, и это оставляет простор для фантазии. Макс с вожделением разглядывал ее фигурку, когда она прошла и демонстративно села на другую кровать, закинув ножку на ножку… Если бы с ними жил друг мужского пола, Макс бы просто извелся! А так, как есть, ревнует Наташа.

— Как настроение, зайка? — спросил Макс, чтобы полюбоваться на нее под благовидным предлогом и не злить ее своим очевидным сексуальным интересом.

— Не такое хорошее, как у вас! — огрызнулась девчонка с обидой.

— Но не мы же тебе его портим! — деликатно сделал Максим замечание.

— А кто? — отозвалась Наташа едко и прикусила язык: поняла, что начинает терять над собой контроль. И, все же не выдержав, продолжила: — Мне надоело быть здесь лишней! Вам так хорошо вдвоем, вечно в обнимочку! Может, освободить вам место в кровати? И уйти на пару часиков погулять с Катюхой? А может, вы просто поженитесь? Из вас выйдет прекрасная семья!

Ее тон получился таким грубым и хамским, что Макс в своей взаимной манере отозвался:

— А что, хорошая идея! — и, поднявшись с кровати, поцеловал откровенным эротическим поцелуем свою подругу, не успевшую опомниться после Наташиных слов. — Инчик, радость моя, я женюсь на тебе, как только ты этого захочешь! — нагло пообещал он и, глядя подруге прямо в глаза, скорее для Наташи добавил: — Я клянусь!

Не взглянув больше на пока еще свою девушку, вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Наташа была просто в шоке от увиденного: второй раз в жизни — его поцелуй с Инессой… Наташа была в шоке от услышанного. И понимала, что сама спровоцировала.

— Ну и дура же ты! — покачала Инесса головой.

Наташа даже не обиделась на это…

Катюшка испуганно уселась у Инки на коленях в самую примерную позу и затаилась. А Наташа, пытаясь сдержать безудержный рев, напористо указала женщине:

— А мне он никогда такое не обещал!

Инесса только равнодушно покачала головой:

— Он сказал это, чтобы тебя обидеть.

— Он всегда выполняет свои обещания!!!

— Он отлично знает, что я не соглашусь! Он во мне уверен! А вот ты зря сомневаешься.

Наташа спрятала свои всхлипывания в ладони и сквозь нудный скулеж услышала только:

— Дура ты, Наташка! Ты могла бы тихонько поговорить со мной, и я бы уехала. А могла бы потерпеть еще пару дней — мы как раз договорились, что послезавтра Макс везет меня домой. Послезавтра у него выходной в клубе… А ты взяла и сама испортила отношения с парнем. Дура.

— Ты вообще кто такая?! — орал Макс, закрывшись наедине с Наташей в своей комнате. — По какому праву ты распоряжаешься чужими жизнями?!

— Я просто борюсь за свое счастье, — пояснила Наталья оправдывающимся тоном.

— Ты разрушаешь! — возразил Макс грубо. — Причем, и свое собственное счастье, и счастье других людей! На каком основании, Наташа?! Ты Бог? — и, не пытаясь вести себя спокойней, закричал с унизительным упором: — Ты, девчонка, приехала в Сочи на каникулы, и вмешиваешься в отношения давних друзей! Ты хочешь всех поссорить и уехать? Мир не крутится вокруг тебя, запомни это!

— Макс, я твоя девушка, и мне неприятно, что с нами живет твоя любовница!

— Мой друг! — поправил Макс непререкаемо. — А насчет моей девушки — это ты погорячилась! Чем докажешь, что ты моя девушка? — и выдвинул свои громкие аргументы, отчаянно загибая пальцы в счет мыслям: — Ты живешь в другом городе, ты плюешь на мое мнение. Ты ложишься в мою постель, только чтобы выспаться! — и ударил получившимся кулаком по находящемуся рядом письменному столу. — Я не хочу такого счастья, которое ты мне навязываешь! Если у тебя нет друзей, то это не значит, что и у меня их быть не должно!

Наташин подбородок начал подрагивать от этой колющей глаза правды…

— Макс, у меня тоже есть чувства! — тихо бормотала девушка. — Мне тоже нужно твое внимание…

— Наташа! — перебил Максим, продолжая жестоко кричать на нее. — У Инки умерла мама — самый близкий ее человек! И это навсегда! А ты просто ревнуешь! Сравни масштаб проблем! Тебе «тоже нужно внимание»!!!

Инесса долго стучалась, но ее никто не слышал, тогда она приоткрыла дверь и попросила вежливо:

— Макс, заткнись, пожалуйста. Катюхе страшно.

— Вот, великолепно! — вспылил мужчина. — Я нагоняю страх на собственного ребенка! — моментально переоделся в джинсы и свитер, висевшие на стуле, и вышел в коридор.

— Макс, ты куда? — Инесса поймала его за руку.

— На улицу! — рявкнул парень, схватив с вешалки кожаную куртку. — Я опасен для общества! Меня надо изолировать, иначе прибью эту идиотку, если услышу от нее еще хоть одно слово!

— Тихо, тихо! — Инесса его не отпускала, поглаживала его пальцы в своих ладонях и хладнокровно объясняла: — Макс, успокойся. Послушай, ты компанейский человек, и одиночество — не самый лучший выход для тебя. Имей это в виду. Пойдем, лучше, проводишь меня до остановки.

Максим только сейчас заметил, что Инесса уже собрала свою сумку.

— Не уходи, — испуганно схватила ее за кофту Катюшка, выбежавшая в прихожую следом.

— Крошка, мне пора, — Инесса присела на корточки и шепнула малышке: — Не бойся. Они поругаются, а потом помирятся. Такое иногда бывает. А мне пора. Я и так долго у вас была.

— Ну, хотя бы, давай, я тебя отвезу, — предложил Макс виновато.

— Нет, что ты, радость моя, я с тобой в машину не сяду! И тебе не советую в таком возбужденном состоянии за руль садиться. Лучше пешочком прогуляемся, подышим свежим воздухом. Там как раз дождя нет.

Макс помог подруге надеть дубленку, сам оделся, и только выйдя на лестничную площадку и передав ему свою сумку, Инесса попросила его:

— Подожди секунду.

Вернулась к Наташе в комнату. Та сидела в кресле, обхватив коленки, и приглушенно рыдала. Инесса, не разуваясь, прошла до нее, присела рядом и, погладив девчонку по руке, попросила вполголоса:

— Можно дать тебе совет? Если ты, конечно, хоть в чем-то мне доверишься. Пока Макс не вернулся, постарайся сделать два важных дела. Успокоить Катюху и уложить ее спать и устроить здесь романтическую обстановку, ну, хотя бы насколько позволяет спонтанность момента. Да, и еще одно важное дело: вытереть слезы и привести себя в полнейший порядок.

Наташа тут же принялась вытирать слезы.

— Соблазняй его напропалую! — продолжала Инесса заговорщическим голосом. — Тащи в постель, чтобы он ни о чем не мог думать. Он купится на это, сто процентов. Знаешь, я никогда не замечала, чтобы после оргазма мужчина еще сердился на свою женщину. Не бойся! Посмелее будь, поактивнее. Он тогда точно забудет обо всем. Слышишь? Даже если он будет продолжать разборки, обидные фразы говорить будет — не обращай внимания, не отвечай. Если будешь поддерживать беседу — то беседа затянется надолго. Молчи, раздевай его, ласкай, целуй — это быстро подействует! И сама заодно отвлечешься. Удостоверишься, как сильно он тебя любит.

— Проблемы надо решать, а не отвлекаться от них! — буркнула девчонка недоверчиво.

— У вас нет проблем. У вас есть ссора на пустом месте.

— Прости, что так получилось, — скромно бормотал Максим, шагая по темной улице.

Инесса держала его под руку, время от времени спотыкаясь на своих «шпильках». Дожди, не прекращавшиеся уже недели полторы, повымывали на тротуарах и дорогах непредвиденные ямы.

— Макс, это ты прости. Ты говорил, что она не против моего присутствия…

— Она, честно, была не против. Я вообще не знаю, что у нее в голове вместо мозгов!

— Перестань. Все нормально. Если бы она промолчала, ты бы так и не понял, что она чувствует.

Аккуратно переходили дорогу и волновались: может, маршрутки уже не ходят.

— Инка, я серьезно насчет женитьбы! — сказал Макс, когда они достигли пустынной остановки.

— Да, да, конечно! — улыбнулась Инесса. — Но у тебя уже есть девушка.

— Где? — удивился парень, принявшись картинно оглядываться по сторонам.

— Дома.

— Инчик, — Максим нежно прикоснулся к лицу подруги, — ты — мой идеал. Ты можешь дать самое главное: спокойную жизнь.

— А ты уверен, что тебе нужна такая жизнь? — усмехнулась женщина.

Макс молча кивнул. Взял ее пальцы в свои ладони и принялся согревать их ласковыми поцелуями, поднимая глаза на подругу и снова робко и покорно опуская взгляд вниз. Выглядел при этом, как опытный соблазнитель рядом с неискушенной жертвой.

— Мы с тобой прекрасно ладим! — улыбнулся он, и даже непоколебимая Инкина порядочность дрогнула под его пробирающим насквозь теплым голосом. — Ты всегда меня поддерживаешь, всегда понимаешь, — и хитро добавил, — и не стремишься за меня замуж, что сильно меня в тебе привлекает!

— А меня, знаешь, что в тебе привлекает? — тут же перешла женщина в наступление.

— Знаю! — кокетливо ответил Макс и рассмеялся.

— Нет, не только это! — усмехнулась Инесса. — То, что ты всегда прислушиваешься к советам друзей.

А Макс просто приблизился к ней вплотную, взял ладонями ее лицо и поцеловал. Инесса не сопротивлялась, напротив, отвечала ему с огромным удовольствием. Очень приятно ощущать тепло его губ в морозной ночи.

— Мне всегда нравится с тобой целоваться, — проворковала она тихо, — но вот о чем я подумала: вдруг твоя ревнивица вздумала проследить сейчас за нами…

— Ну, ей же хуже, — пожал Макс плечами с безразличием.

— Так вот, — напомнила девушка, продолжая время от времени прикасаться к нему поцелуем, — насчет советов друзей. Будь честен с самим собой. Себя обманывать нельзя. Ты любишь Наталью. Уж не знаю, что означает это слово, но к тебе оно точно применимо! Ты всегда ужасно трепетно к ней относился. А сейчас просто злишься. Хотя в какой-то степени она права.

Макс слегка отстранился от подруги и совершенно искренне и серьезно признался:

— Ин, я сильно сомневаюсь, что мы с ней останемся вместе. Через пару недель она снова уедет… Мы отдаляемся друг от друга. Не только в масштабах России… С тех пор, как она приехала, мы еще ни разу не занимались сексом, — Макс вздохнул и, набравшись сил, добавил: — Потому что она не хочет.

Инесса с пониманием погладила его по щеке:

— Сделай так, чтобы захотела. Макс, это для тебя не проблема, поверь. У меня вообще уже не раз возникало ощущение — еще с тех пор, когда ты мне впервые о Наташе рассказал — словно ты боишься, что не знаешь, что с ней делать. А ты все знаешь, ведь она самая обычная девушка, Макс. На нее подействует все, что столько лет исправно действует на других. Не надо думать, что если она еще несовершеннолетняя, то она неправильно отреагирует на завораживающий мужской голос, на чувственные прикосновения, на признания в любви, в конце концов.

— А это нужно? — задал Максим риторический вопрос. — Прошли только первые полгода ее учебы. Еще всего-то четыре с половиной года! Сейчас она снова уедет, и мне снова придется привыкать быть отцом-одиночкой…

— А ты просил ее остаться?

— Нет.

— А ты попроси.

— Вдруг она будет жалеть об этом всю жизнь?

— Вдруг она откажется и все равно уедет? — вторила ему подруга, назвав за него настоящую причину его молчания. — По крайней мере, ты будешь уверен, что она знает, чего ты хочешь. А пока ты обижаешься, что она делает то, против чего ты не возражаешь. Это нелепо. Макс, а вдруг, она останется с тобой? Вдруг она никогда об этом не пожалеет, нарожает тебе кучу детишек… Сколько ты, десятка два хочешь? (Макс смущенно улыбнулся, поглядев под ноги) Ну, вот, как раз сейчас пора начинать. И прежде чем сердиться на Наталью за то, что она не сдержалась и выплеснула свои эмоции, ты подумай, как долго она их скрывала — ради тебя!

Намекая на ее мудрость, Макс взглянул на нее хитро:

— Мы ровесники?

— Еще чего! — завопила Инка. — Мне только восемнадцать!

— Зайка, ты лучшая женщина в мире!

— Как скажешь!

Паслись на остановке очень долго — Катюшка уже успела не только успокоиться и поверить, что папа вовсе не злой, а даже уснуть. Маршруток в Сочи уже не было, да друзья и не спешили прощаться. А может, и проезжали маршрутки, только Максим и Инесса их не замечали. Стояли в одиночестве на поздней улице в обнимку, целовались — для Инессы поцелуи — это еще отнюдь не измена… Макс нашел в Инессе отражение своих установок: никогда больше не встречал девушку, для которой эротический поцелуй в губы — вовсе не обязательство. Хотя попадались такие, как Наташа — которые твердили, что разделяют его понятия, но сами при этом после таких поцелуев все равно ждали и даже требовали определенного развития отношений.

Посадил подругу в такси, только когда она замерзла. А сам поплелся домой без особого энтузиазма. Как-то странно Инесса на него влияет. Как ведьма, прокрадывается в подсознание и незаметно внушает свое мнение. Сам уже не сердился на Наташу — только потому, что Инесса не держит на нее зла. Почему-то верит Инессе на слово. Доверяет ей. Хотя и всегда по жизни был человеком доверчивым…

Вообще-то Инкиных советов Наташа практически не послушалась. Точнее, Катю спать уложила и себя в порядок привела, но вот что касается секса… Не хочется, чтобы Максим сейчас просто попользовался ею. Если уж когда-нибудь будет секс, то пусть при естественных обстоятельствах. Использовать интимные услуги для того, чтобы избежать выяснения отношений — это как-то трусливо и низко.

А не трусливо — спрятавшись под одеялом, ждать, вздрагивая от малейшего шороха, в какую секунду Максим решит вернуться домой и какими еще словами наградит ее и без того униженное самолюбие?

Лишь бы вернулся, а не отправился куда-нибудь ночевать.

— Знаешь, что я хочу тебе сказать? — начал Макс, как только прикрыл дверь в комнате, и Наташа в постели приняла вертикальное положение. — Нужно все-таки думать, прежде чем что-то сделать.

— Правильно! — грубо подтвердила девушка. — Ты, похоже, хорошо подумал, прежде чем обещать Инке жениться! Зачем ты ей это пообещал?

— Затем, что я так и сделаю! — отрезал Макс.

Наташа долго смотрела ему в глаза — он взгляд не прятал. Готова была заплакать, но с такой же силой готова была перетерпеть.

— А я? — спросила она с дрожью в голосе.

— А Я? — резонно перевел мужчина стрелки на себя. — Я не могу жить так, как хочешь ты. Мне не нужна мелкая сумасбродная девчонка, которая будет приезжать ко мне раз в полгода. Мне нужна женщина, которая будет рядом со мной всегда, которая поддержит меня, обнимет, когда мне покажется, что рядом никого нет… Наташа, мне нужна женщина, которой я могу смотреть в глаза!

Наташа сглотнула обиду — это был очевидный камень в ее огород. Максим сел к ней на кровать, только не раздеваясь и не залезая под одеяло.

— Скажи, тебе ее не жалко? — посмотрел он прямо на Наташу, отчего она ощутила себя стопроцентно глупой. И встрепенулась: подумаешь, это же просто взгляд… — Ты могла бы тихонько со мной поговорить, — продолжал Максим, — а я бы уже с ней разобрался. Поверь, у меня бы это получилось намного деликатнее! Что она тебе плохого сделала?

— Макс, я люблю тебя! — застонала девушка в оправдание всех своих бездумных поступков.

— Нат, любовь — это не слова «я тебя люблю». Это гораздо больше. Я позволяю тебе жить так, как ты будешь счастливее. А ты мне — нет. Ты выкручиваешь мне руки, лишь бы все было по-твоему. А зачем выкручиваешь, если сама уже потеряла ко мне интерес и живешь со мной, похоже, по привычке?

Наташа захотела возразить, но вдруг поняла, что возражать нечем. А Макс забрался на кровать уже с ногами, сев по-турецки, и продолжал, глядя глаза в глаза:

— Тебе так нравилось быть девушкой учителя физики… А теперь я для тебя — такой же, как все. Обычный мужчина, с которым ты теперь не связана ничем, кроме личных отношений. Что, стандарты тебя не привлекают?

Наташа опустила голову и призналась честно:

— Я об этом как-то не думала… Я все списывала на жизнь по разным городам…

Ее слова — подтверждение его гипотезы. Максиму даже самому стало ужасно скверно от этого. Подполз к ней поближе и обхватил ее одной рукой так, что она оказалась у него на плече.

— Я остался таким, каким был, — сказал он ей тихо на ухо. — И люблю тебя так же, как и раньше.

Второй раз в жизни Наташа дает себе окончательное слово не плакать из-за Максима и второй же раз в жизни его нарушает. Да и Макс не хочет, чтобы она плакала, а тем более, не хочет быть этому причиной. В этом их разница. Наташа всячески бесится, бушует, неистовствует и свирепствует из-за того, что Инесса — его бывшая любовница. А Макс, наоборот, не становится Наташе поперек дороги в ее дружбе с бывшим любовником. Интересно, кто выбрал правильный стиль поведения, Максим или Наташа?

Макс заглянул ей в глаза, нежно взяв пальцами ее подбородок. Говорил нехотя, словно боялся собственных слов:

— Если ты чувствуешь, что любовь постепенно исчезает, и стараешься этому хоть как-то воспрепятствовать, то пойми — здесь нужны другие методы. Это не выход — заставить меня прекратить отношения с другими девушками. От этого любовь не вернется.

Все так изменилось… Когда-то она готова была жизнь отдать за то, чтобы просто услышать его признание в любви. Нервничала, переживала, не знала, что делать… А теперь он нервничает, как в юности. Не знает, что делать. Очень хочет добиться ее полнейшей привязанности, очень боится потерять то немногое, что есть в эту минуту. Очень хочет ее завоевать и не знает, как это осуществить. Может, стать космонавтом? Быть девушкой космонавта — тоже круто! Все ее подруги обзавидуются! Может, тогда ее интерес вернется?

Но при этом он все равно самый близкий. Да, нет к нему сексуального влечения. Но он по-прежнему нравится. Инфантильно, как в девятом классе. У него красивые глаза. Впечатляющие. Как фотоаппаратные линзы и зеркала оставляют впечатление на пленке, точно так же однажды глянешь ему в глаза и уже никогда не сможешь отвернуться. А когда он их закрывает — так эффектно, с выверенным профессионализмом актера — даже поцелуй становится слаще.

Впрочем, поцелуй — это вообще отдельная тема. Никогда — ни разу в жизни! — он не всунул ей язык грубо, как Карен, или безответственно рано, как Саня. С Максом поцелуй получается разговором. Разговором на одном языке… (Наташа улыбнулась — эту фразу можно понимать как угодно — все равно правильно). Он умеет целовать так, что ты ни за что не откажешься, даже если это не входит в твои планы. Можно доверчиво отдать ему свои губы — он знает, что с ними делать. Можно доверчиво отдать ему все тело — и не пожалеть об этом!

Наташа сама принялась снимать с него свитер. Он не препятствовал ее действиям, но и старался особо не рассчитывать на продолжение.

— Разденешь меня? — спросила она робко, выбираясь из-под одеяла на поверхность.

Макс мило улыбнулся: она была только в фиолетовых трусиках. Кивнул ей, но все равно не спешил. Она явно стеснялась при свете ночников по обе стороны дивана, но храбро стояла на коленях поверх одеяла. Макс обнял ее и гладил ладонями, целовал все ее лицо — приятно-щекотно, слегка прикасаясь губами. Ее руки поползли по его телу ниже: расстегивать джинсы.

— Ты не обязана, — сказал ей Максим с заботой. — Я не заставляю делать того, чего ты не хочешь.

— Я знаю.

Все-таки приятно чувствовать его голое тело. Пыталась поймать его взгляд в надежде увидеть там поддержку, ободрение — очень нервничала, очень! И вроде не девственница, и с ним не в первый раз, но эта паника так настойчиво сквозит в черепе — пустом и гулком. Правда, его поцелуи на шее, в ямочке под ухом, заполняли всю пустоту Максимом, его теплом, его любовью.

Наташа боялась, что будет поначалу испытывать дискомфорт или даже боль, как всегда, когда не была возбуждена (хотя это было только с Саней). Но Макс достаточно хорошо знает реакции ее организма, чтобы не ошибиться с выбором момента.

— Не волнуйся, я никуда не спешу, — шепнул он ей в висок, или в бровь, куда-то, где был с поцелуем.

Наташа улыбнулась, сразу захотелось обнять его покрепче: как раз пару секунд назад успела мысленно попросить его: «Только не спеши!»

Ласкал ее нежно и заботливо до тех пор, пока она не расслабилась.

— Если хочешь, будь сверху, — предложил он то, чего не любит, и Наташа уступчиво улыбнулась:

— Нет, лучше ты. Не бойся, все хорошо.

Больно не было. Было никак. Хотя это касается только физических ощущений. А вообще было очень приятно, что он не принялся в темпе реализовывать свои животные инстинкты, а наоборот, устроил ей такую нежную любовь, как в фильмах. Наташа молчала и, закрыв глаза, легко поглаживала его спину. И он отвечал ей взаимностью: вел себя непривычно спокойно, двигался чутко с минимальной амплитудой. Целовал ее шейку и ушки, ласково убирая ее вездесущие пряди волос. Максим ни разу в жизни не «наступал» ей локтями или другими частями тела на волосы, заставляя хвататься за голову в поисках выдернутого волоска. Странно, как вообще этого можно избежать, ведь ее волосы здесь повсюду?!

Он время от времени менял темп, и Наташа улыбалась: замечала, как ему становится все лучше и лучше. А услышав над ухом его всхлипывания и старательно подавляемые робкие стоны, поняла, что умрет за этого человека, если потребуется. Он единственный в ее жизни мужчина, готовый пожертвовать своим удовольствием ради того, чтобы девушка не ощутила себя средством. Ради того, чтобы до конца сохранить атмосферу любви и не превращать ее в примитивный секс. Ради Наташи.

— Макс, расслабься, — предложила она ему шепотом. И, не сдержав эмоций, пробормотала: — Я больше всего в жизни хочу, чтобы тебе было хорошо.

Максим не сказал бы, что это был особенный секс. Так, весьма средненький. Но Максим был безумно счастлив, что этот весьма средненький секс случился в его жизни. Она не хотела — ни его самого, ни интимных отношений вообще. Она просто отдалась ему. Потому что любит. И только по-настоящему любящий мужчина может это оценить. Был так растроган, что мог только бормотать ей на ушко:

— Кошечка… Моя прелесть… Смысл моей жизни…

Сегодня Наташина мама пришла в гости, и Максим часа полтора развлекал ее на кухне, выясняя, какие сложности были у Наташи в детстве из-за того, что она левша. Он решил писать кандидатскую диссертацию именно на такую тему. Точнее, тема про то, какие проблемы могут быть у педагога в связи со специфическими особенностями ребенка, а целая глава посвящена как раз левшам. Макс просто не мог избежать возможности поработать над своим подручным материалом — над своей любимой левшой. Наташа сидела рядом и все время удивлялась, что то, что сообщает мама, действительно, было.

Наташа поздно научилась говорить. Хотя рано полюбила чтение. В два года стала говорить, а в три уже с удовольствием сама читала простые сказки. Писать научилась только в школе. И то, поначалу упорно отзеркаливала буквы. С письмом вообще очень проблематично было: Наташа словно не понимала, что букву нельзя перевернуть — вертела и зеркально, и по горизонтали, и по вертикали. И мама объясняла ей образно: что «Ф» похожа на очки, например. Вскоре Наташа и сама стала с легкостью придумывать себе ассоциации, причем такие, до которых мама сама бы не дошла.

У первоклассницы-Наташи все тетрадки были вымазаны чернильными пятнами, ведь прежде чем написать следующее слово, Наташина левая рука сперва размазывала предыдущее. Но мама нашла выход: сама подбирала ей такие ручки, которые не пачкаются.

— Жаль, что Вы перестали подбирать ей ручки! — съязвил Макс. — У нее по физике всегда такая тетрадь ужасная была! Еще и почерк отвратительный такой, совершенно нечитабельный!

Максим даже дневник ей потом сам заполнять стал — все-таки дневник — ее лицо, и он не должен быть неопрятным.

Макс рассказал то, что узнал из материалов, собираемых для диссертации. Что левши обычно склонны фантазировать, имеют музыкальный слух и хорошую память. Кроме того, они чувствительны, оригинальны, отлично ориентируются в пространстве и образно мыслят. Зато у них очень туго с логикой…

— Да, — призналась девушка, — логику я очень уважаю! Стараюсь развивать ее у себя… Всегда думала, что успешно, а благодаря Максу понимаю, что нет.

Еще Наташа совершенно невообразимым образом считала! Например, обычно дети прибавляют единицы к единицам, а десятки к десяткам. А Наташа, складывая 14 и 55, к 55 сначала прибавляла 5, потом 10, а потом вычитала единицу. И до сих пор ей так легче. Макс хихикнул:

— Да, мне учительница математики все время жаловалась, что Фролова не желает решать задачи по общеизвестному алгоритму. И на физике иногда я просто в панике был, никак научить ее не мог по-своему: она приходила к правильному результату совершенно нерациональным способом!

И Наташа всегда была небрежной, что, впрочем, со временем так и не изменилось.

Максим показал дамам распечатки с текстами из интернета, и Наташа ужаснулась: это реально про нее… «Такой ребенок непосредственен, доверчив, легко попадает под влияние сиюминутных чувств и настроений, плаксив, капризен и подвержен ярости и гневу, настойчив в осуществлении желаний»… Не самые лестные характеристики… Но ей очень понравилось, что многие известные люди: музыканты, актеры, художники, политики — левши! Сразу захотелось достигнуть яркой творческой вершины, стать самой знаменитой в мире звездой и затмить своим сиянием всех недостойных!

— Это я пока еще только «солнышко»! — улыбнулась она Максиму. — Потому что пока маленькая…

Макс проснулся среди ночи оттого, что Наташа отлежала ему руку. Сегодня снова был упоительно нежный и чувственный секс, на этот раз по инициативе Макса. Наташа честно призналась, что его ласки ее не возбуждают, но очччень приятны. И Макс так и не смог понять, как может быть очччень приятно, но не возбуждающе. Словно у нее в голове какой-то шлагбаум, не разрешающий переводить приятные ощущения в любовные. Но при этом она все же идентифицирует секс как близость…

Они уснули прямо поверх одеяла и поперек кровати. Макс попытался осторожно вытащить из-под любимой занемевшую руку, а чтобы ей было по-прежнему удобно, подложил взамен подушку. Съежившись, она карабкалась поближе к его согревающему телу, но, недостаточно завернувшись в Макса, сквозь сон хмурила бровки: Макс улыбался, наблюдая ее личико в полутьме. Потом сжалился и натянул на нее угол одеяла, закрутив ее, как младенца в пеленку. Поцеловал ее в щечку и сказал тихо:

— Я тебя люблю.

— Я тебя тоже, — отозвалась она, не проснувшись, и, может, не ему вовсе, а кому-то во сне.

— Давай знакомиться! — предложил он ради прикола.

— А разве мы не знакомы? — удивилась девушка пьяным голосом.

Так интересно! Во сне она говорит иначе, чем в жизни! Чуть быстрее и без знаков препинания. И ее мимика — театрально преувеличенная. Реакция словно более яркая, чем наяву.

— Я Макс, — не сдавался Макс.

— Наташа, — послушно представилась девчонка.

— Милое имя. Тебе идет.

Мужчина подпер голову рукой, и зависнув над любимой, ждал, что она на это скажет. А она молчала. Видимо, во сне зря слов на ветер не бросают. Надо что-нибудь спросить.

— Что тебе нравится в мужчинах?

Наташино блаженное личико растянулось в улыбке:

— Их внимание!

Максим чуть не рассмеялся, но изо всех сил постарался сдержаться, чтобы не разбудить свою болтунью.

— А какие парни тебе нравятся?

— Брюнеты, — ответила она.

— Что-о? — возмутился Макс.

— Брюнеты, — повторила Наташа, как магнитофон, стопроцентно так же, как сказала это в первый раз.

— Так, так, так… Очень интересно, — пробормотал Макс озабоченно. — Сколько у тебя было любовников?

— Не твое дело! — ответила девушка грубо. Интересно, кто там во сне задал ей этот вопрос?

А Максим просто спросил иначе:

— Трое?

— Да.

Значит, в Москве у нее точно никого не было, и значит, отвращение к сексу не из личного опыта…

— Ты бросишь институт ради меня? — спросил он тихо и несмело.

— Да, — ответила девушка, и ее личико стало совершенно серьезным и осмысленным.

Наутро Наталья, разумеется, не помнила никаких сонных разговоров, зато дико хохотала, когда Макс хвастался, что теперь знает все ее тайны.

— «Изучение функциональной организации мозга у леворуких детей ведется в разных направлениях, одно из них… Так-так-тàк… Считается, что предпочтение правой и левой руки связано с различными вариантами функциональной организации мозга, и предпочтение правой руки связано с несколько большим функциональным объединением корковых структур…» Боже, как сложно! Макс, ну и бред же у тебя будет в диссертации!

— Ты не согласна с мнением ученых? — отозвался Макс, надевая рубашку и с эстетическим удовольствием разглядывая в зеркале получающуюся картину.

Наташа сбежала глазами ниже по тексту, потом верхнюю страницу подложила под низ всей пачки и снова побежала глазами. Вдруг воскликнула:

— Слушай, а ведь правда… Вот оно: «стремление к нестандартным ситуациям»!

— Если бы я не знал, что ты левша, то, прочитав эти статьи, все равно бы догадался. Знаешь, что там еще есть? Правое полушарие — оно у тебя доминантное — отвечает за интуицию, продуцирует сновидения… Может, поэтому ты видишь сны с твоим прошлым? А переучивать ребенка нельзя потому…

Максим завязывал галстук, кривляясь — строя себе глазки. Наташа стояла рядом с пачкой бумаги и уже перестала читать: отвлеклась на его артистичность. Когда-то Наташа даже переживала, что он не любит ее по-настоящему, а просто притворяется. Ведь с его актерским талантом обмануть девушку — проще простого. Такой заманчивый красавчик! Если бы у него были пухлые губы — он вызывал бы сомнения в традиционной сексуальной ориентации. Или напоминал бы мальчика, ребенка. А так внимание больше привлекает не рот, а линия подбородка: образец притягательной мужественности…

— Ты меня не слушаешь? — испытательно взглянул Максим ей в глаза.

— Да, извини, — заулыбалась девушка. — Я что-то случайно тобой залюбовалась…

— Даже не знаю, злиться на тебя за это, или нет, — Максим улыбался в ответ, поправлял и без того идеальный галстук, но при этом в зеркале смотрел куда-то вниз.

— Я что, засмущала тебя? — удивилась Наташа пробным намеком.

Максим молчал и старался спрятать улыбку.

— Я тебя засмущала! — завопила Наташа радостно и заключила его в объятия.

Смутить непоколебимого мужчину — это ли не величайшее достижение в жизни?!

— А знаешь, о чем я тебе говорил? — прервал ее Макс несдающимся тоном. — О том, почему нельзя переучивать леворукого ребенка!

— А знаешь, о чем я думала?! — не отставала Наталья. — Я полюбила сильного мужчину. Мужчину, к которому можно было прийти за советом; который защитил бы меня от всего! Будь сильным, и я останусь рядом с тобой столько, сколько тебе это будет нужно!

— Ты полюбила двадцатипятилетнюю внешность, — возразил Максим, — и больше ничего! И до сих пор любуешься. Мучаешься со мной, но не бросаешь… Пойми одну вещь, малышка, — Макс загородил ей дорогу к бегству, облокотившись на шкаф, и поцеловал ее в лобик. — Ты в любом случае будешь со мной столько, сколько мне будет нужно!

Наташа хихикала и чмокала, чмокала его в губы, а Макс дразнил ее, не позволяя поцеловать крепче. И, поймав его взгляд на долгое время, Наташа вдруг спросила:

— Ты когда-нибудь тонул в глазах?

— Не знаю, — пожал Макс плечами и задумался, пытаясь вспомнить.

— Значит, нет! — авторитетно сделала вывод девчонка. — Это как оргазм! Если сомневаешься, значит, его не было. Макс, тут невозможно ошибиться! Либо ты тонул в глазах, либо нет! Это такое впечатление, ты бы не забыл!

— А ты, видимо, до сих пор под впечатлением? — ревниво уточнил парень.

— Да! — Наташа прикрыла глазки и стала рассказывать: — Ощущение такое, словно ты реально тонешь, как в море! Как во сне, бывает, кажется, что падаешь с кровати…

— Так это, наверно, глюки твоего вестибулярного аппарата! — съязвил Максим.

Но девчонка не обращала внимания на подколки:

— …И видишь только глаза перед собой, и больше ничего! Понимаешь, словно ты в зрачке! Вокруг только цвет этих глаз! Только голубые хрусталики…

— Голубые хрусталики, — повторил Макс вслед за ней. И тут же привел ее в сознание вопросом: — Это ты в чьи глаза смотрела, в мои или в Санины?

— В твои. В седьмом классе. Ты четвертные выставлял.

— Вот это ты в тему напомнила! — улыбнулся учитель. — Интересно, я успею в школу хотя бы к тому моменту, когда надо будет выставлять четвертные?

— Езжай осторожней, ладно? Не гони. Четверть только началась!

«Мой милый», — начала Наташа в чистой тетрадке сорока восьми листов. И остановилась.

Вела дневник только в те периоды, когда жила у родителей… Очень давно. Немножко пыталась в Москве, но так сложно было что-то писать, уже непривычно. Может, переросла всю эту подростковую чепуху с дневниками? Улыбнулась только что возникшей идее — и тут же принялась ее реализовывать. В материалах к его диссертации было написано, что у левшей часто хорошая интуиция. Вот и доверимся интуиции: будем делать то, что кажется стоящей идеей. А потом подумаем — как, и что из этого выйдет.

«Мой милый, «образование — это то, что остается, когда мы забыли все, чему нас учили». Автора не помню, но мысль хорошая. Москва дает мне слишком много, чтобы отказаться от этого без сожаления. Я учусь здесь гораздо большему, чем сценической речи или истории Отечества. Пойми меня и не сердись. Я люблю тебя независимо от того, где живу.» «Страница 1». «Переворачивать страницу только после моего разрешения!»

И уже дорисовывала карикатуру с их с Максимом фотографии, как в замочной скважине зашевелился ключ, а через секунду громыхнула и сама входная дверь. Наташа захлопнула тетрадку и судорожно стала искать, куда бы ее спрятать. Он уже вернулся! Время так быстро летит! От растерянности кинула тетрадь под кровать.

— Может быть, мне подстричься? — спросил Макс самого себя, глядя в зеркало в прихожей. — Так, коротко, как после армии.

— Не вздумай! — взмолилась Наташа и схватила его за руки, словно он уже держал ножницы, и она пыталась его остановить. — Макс, не надо! Тебе так лучше!

— Ты же не видела меня с короткими волосами!

— Я видела на фотографиях. Макс! Ты станешь обычным, таким же, как все! Ты потеряешь самого себя!

Максим еще раз критично оглядел информацию зеркала и признал:

— Твои слова звучат так угрожающе! Я напуган! Инесса тоже меня отговаривает. Говорит, с короткими волосами я пацан, а с длинными — мужчина. Что-то про нижнюю челюсть объясняет…

Ну вот, снова Инесса! Наташа оскорбилась и замолчала.

— …Ее слушать я, конечно, не стану. Но твое мнение для меня свято!

Наташа улыбнулась и позволила обнять себя за талию. Любовалась его безупречно сложенным лицом и прошептала с чувством:

— Зайчик, ты самый красивый мужчина в мире!

— Ого! К «котику» я еще не привык, а тут следом и «зайчик»! — игриво воскликнул Максим и притворился ревнивцем: — Я смотрю, вас там, в институте, многому научили! Когда ты успела привыкнуть называть мужчину ласковыми словечками? Кого ты там постоянно называла зайчиком, а?

— Тебя! — проворковала девушка и потянулась с поцелуем к его губам. — Все время о тебе думала и называла тебя зайчиком!

— Правда? — прищурился Макс недоверчиво.

— Ага! — закивала Наташа.

— Ну, хорошо, допустим, верю, — сдался парень и все же ответил на ее поцелуй. Но отвлечь его Наташе не удалось. — Тогда, может, мне опять покрасить волосы? Так же, как в прошлый раз. Мне так понравилось!

— У Инессы? — девушка недовольно отошла от любимого на расстояние вытянутой руки.

— У Инессы, — подтвердил Макс. — Чем ты недовольна? Она очень хороший мастер! Я, например, не хочу, чтобы в нейтральной парикмахерской мне сделали эти примитивные полоски на голове!

— Ты просто хочешь с ней встретиться! — завопила девчонка жалобно.

— Малыш, я и так с ней встречаюсь — она в клуб приходит.

Наташа уставилась на парня широко открытыми ревнивыми глазами. Инесса приходит в клуб, а Наташа доверчиво сидит дома! Ее тон стремительно набирал обороты:

— Ты просто ищешь способ поразвлекать ее! Ты так о ней печешься, что просто теряешь реальность происходящего! Я твоя девушка! Я, а не она! Или ты без нее жить не можешь?! Ты так настойчиво убеждаешь меня, что ты ей только друг, а вот потом окажется, что ты не прав… Это будет даже не измена, а настоящее предательство!

— Слушай внимательно, что я тебе скажу, — прервал ее Макс грубым тоном. — Ты меня уже достала своими подозрениями! Что ты так приколебалась к Инессе? Мне надоело слышать от тебя каждый день одно и то же! Мне надоело успокаивать тебя одними и теми же словами! Мне надоело объяснять тебе, что Инка тебе не соперница по многим причинам! — Макс строго взглянул ей в глаза и показал ребром ладони по шее. — У меня уже вот здесь твои причитания! Если ты еще хоть раз подымешь эту тему — мы расстанемся.

— Макс, ну я же ревную!

— Ты поняла, что я сказал?! Я хочу спокойствия! Если еще хоть раз услышу от тебя упреки в том, что я с ней общаюсь, — можешь собирать вещи и уходить. И пойми, это будет навсегда. Дороги назад ты уже не найдешь. Если я уступлю однажды, ты перестанешь воспринимать всерьез мои просьбы. Поэтому я пойду на принцип, лишь бы остаться верным самому себе. Так что решай сама.

Наталья внезапно посерьезнела: поняла, что он не шутит. Было обидно только от одного:

— Ты же знаешь, что я могу на самом деле психануть и уйти. Неужели ты совсем не дорожишь отношениями со мной?

— А я вовсе не хочу, чтобы ты уходила, — признался Максим настойчиво, но ласково. — Просто здоровые нервы мне нужнее, чем твоя бесконечная ревность. Малыш, все в твоих руках. Думай. И знаешь, пожалуй, решай прямо сейчас, сию минуту — один раз и на всю жизнь!

Нам всегда приходится делать какой-либо выбор. И вообще-то, хорошо, что выбор есть даже сейчас!

В субботу, когда Макс собирался к парикмахеру Инессе, вежливо позвал с собой и Наташу. Но при этом так хитро составил предложение, что девчонка решила — достойнее будет отказаться.

Макс сказал так:

— Если ты хочешь меня проконтролировать, то пойдем со мной.

И Наталья гордо ответила:

— Иди один. Я тебе доверяю.

Поехала вместе с ним только до центра — походить по магазинам. На вокзале вышла из машины, скрепя сердце отпустила его к Инессе одного и только попросила забрать ее отсюда на обратном пути.

Почему все так сложно? Почему простые отношения мужчины и женщины так сложно строить? Почему путь к миру лежит только через боль? Через боль, через трудности и через уступки… Может быть, Макс и прав, что ставит вопрос ребром, не оставляя никаких других вариантов? Наташа понимала, что, пообещав не устраивать ему скандалы про Инессу, саму себя ограничила в переживаниях. И это хорошо. Нечего подливать масла в огонь. И Инесса права — если беседу поддерживать, то беседа затянется надолго. Взрослые люди, действительно, больше разбираются в жизни. Наташа боялась только одного: ее, такую маленькую и доверчивую, эти взрослые люди могут и обмануть…

В четырнадцать лет знала, что есть вещи, с которыми надо просто смириться, а сейчас так не хочется следовать этому правилу! Почему?

Увидев любимого вечером — красивого и стильного, сама пригласила его в кафе. А там робко вручила ему подарок — безумно дорогой и качественный набор для волос: шампунь, кондиционер, маска для восстановления… Сам Макс ни за что не купил бы себе. К тому же он все равно не разбирается в средствах по уходу за волосами так, как Наташа.

— Тебе так идет! — шептала она восторженно уже через десять минут, забыв обо всем на свете.

А Макс начинал злиться, наблюдая Наташин восхищенный, чумной взгляд:

— Малыш, отвлекись немного! Давай просто поговорим!

— Отвали немедленно! — Наташа брыкалась ногами и, не желая открывать глаза, натягивала одеяло на голову.

Максим уже собирался уходить на уроки, Катюшка тоже стояла в пальтишке, и оба безуспешно пытались разбудить Наташу.

— Зай-ка! — позвал Макс ласково и настойчиво. — Просыпайся! Больше такого шанса у тебя не будет! А то проспишь мой подарок!

— Чё? — сонный прижмуренный глазик хитро вынырнул на белый свет.

— У меня есть для тебя билетик в салон красоты на специальный утренний сеанс! Начало через час. На, почитай программку.

Наташа лениво взяла предложенный мужем буклет и попыталась сфокусировать взгляд на буквах. Но в первую очередь внимание привлекали картинки. Сон сразу начал улетучиваться.

— Все уже оплачено, — прорывался голос Максима сквозь ее зевания. — Все, что от тебя требуется, просто прийти туда к девяти.

— А сейчас сколько? — встревожилась девушка.

— Сейчас восемь, — терпеливо объяснил парень.

— А, да, точно. Вы уже уходите?

— Нет, пока тебя на ноги не подымем — никуда не уйдем.

— А в честь чего это? — Наташа указала на талончик.

— Просто так. Больше всего в жизни хочу, чтобы тебе было хорошо! — улыбнулся Макс. И, поцеловав ее в щеку на прощание, добавил: — Буду ждать тебя в школе, как освободишься. И не строй никаких планов на вечер — они уже есть.

Как только любимые ушли, и будить ее стало некому, Наташа тут же встала и с разбегу влетела на кухню. Машинально налила воды в чайник и включила его. С незнакомым доселе азартом перечитывала рекламку студии красоты, мимо которой столько раз проходила, вожделенно облизываясь.

Разумеется, собралась за считанные минуты! Если с массажем и парикмахером в своей жизни уже сталкивалась, то о солярии, косметологе и визажисте — только мечтала!

Сначала с ней побеседовала женщина-доктор, выяснила, не жалуется ли она на боли в спине, или в голове, или… Смерила ей давление, и после обстоятельного знакомства Наташу повели в сауну с бассейном.

Потом был бодрящий массаж с такими изумительными запахами, что девчонка, закрыв глаза, была уверена, что лежит голая прямо на природе — на свежей весенней поляне, а рядом кто-то чистит ароматный апельсин. Здесь было тихо, играла приятная музыка — причем, отовсюду — без единого источника, а массаж делал молодой мужчина… Он особо ее не смущал — с самого начала отворачивался, пока она раздевалась и укладывалась на кушетке, потом прикрыл ей попу полотенчиком. Но массаж все-таки на все тело — вместе с антицеллюлитным (Наташа уже давно переживает, что у нее появился невидимый Максиму целлюлит), так что через какое-то время полотенчику пришлось уступить место нежным профессиональным рукам.

Наташа сперва немного волновалась, и между прочим, даже не оттого, что совершенно незнакомый мужчина видит ее голую спину, а оттого, что, наверно, это не понравилось бы Максиму. И сама неожиданно для себя открыла, что Максима стесняется, а постороннего парня — совершенно нет!

Потом был солярий — совсем недолго: ознакомительная беседа с целью назначить несмертельный сеанс заняла гораздо больше времени. Девушка — специалист из солярия — тщательно осматривала Наташину кожу на предмет повреждений или пигментных пятен и только после этого запустила ее в кабинку.

Пока ей делали маникюр и педикюр, Наташа нетерпеливо рассматривала части своего тела — уж очень хотелось, чтобы загар поскорее проявился!

Косметолог — очень приятная разговорчивая женщина — констатировала, что кожа у Наташи очень сухая, а поскольку еще и после солярия, то решила отшлифовать лицо нежным скрабом для чувствительной кожи и сделала успокаивающую и очищающую маски. Потом слегка побила лицо и шею подушечками пальцев с каким-то кремом, а потом намазала дневным увлажняющим кремом — не от морщин, а специально для молодых девушек. Наташа ничего не видела, только чувствовала — у нее на глазах лежали маленькие прохладные компрессики, чтобы не было ни припухлостей после раннего пробуждения, ни темных кругов от недосыпа.

Потом был парикмахер. Над Наташей особо не издевались — она сразу заявила, что убьет того, кто причинит вред ее волосам. Ей немного подравняли кончики волос, помыли голову шампунем и бальзамом, потом сбрызнули волосы какой-то ерундой — и они невероятно заблестели! А потом с помощью невесомых укладочных средств и фена создали объемную прическу из крупных прядей, слегка завивающихся снизу. Получилось шикарно, и Наташа осталась довольна.

А визажист сделала ей красивейший утонченный дневной макияж, подобрав оттенки тона, румян, теней и помады специально под Наташин тип внешности и черты лица. Вся косметика водостойкая, предупредила мастерша, и Наташа обрадовалась: ведь сегодня погодка — не очень: мелкий мокрый снег. Решила купить себе эту помаду, светлую, почти бежевую — не многое на ее пухлых губах выглядит настолько совершенно.

Разглядывая себя в зеркале фойе, была чертовски довольна! Самой себе напоминала девушку с обложки — еще и при таком освещении, как здесь. Была рада, что в своем гардеробе не позволяет задерживаться вещам, которые перестают быть элегантными или становятся неновыми. Иначе выглядела бы просто нелепо — с такой головой и в каких-нибудь примитивных потертых джинсах!

Ну и конечно, везти такую красоту на автобусе — абсолютно неприемлемо, поэтому Наташа заказала себе такси и села ждать на мягком кожаном диванчике возле регистратуры. Да и хотелось найти предлог побыть в этом раю еще хоть немножко…

Вошла в школу, счастливая до поросячьего визга — но такая манерная, словно на нее направлены объективы всего мира, ну или хотя бы взгляды всех встречных мужчин! Андрюха на входе рассыпался в комплиментах и так и не смог больше собраться, и Наташа от безысходности направилась на третий этаж.

Влетела в кабинет физики, даже не заглянув в замочную скважину! Во-первых, теперь это незачем, а во-вторых, такая девушка не должна опускаться до уровня замочной скважины!

Максим Викторович ходил по кабинету и рассказывал десятому классу про электромагнитное поле. Обернулся на открывшуюся дверь и замер. Наташа молча и совершенно серьезно уверенной походкой догнала его посреди кабинета и, обхватив его ладонями за шею и притянув к себе, надолго посвятила себя самому лучшему в своей жизни поцелую. Максим сперва не понял, что это с ним делают, а потом тоже крепко обнял ее за талию и принялся с удовольствием заниматься своим любимым делом прямо в обществе учеников.

Школьники удивительно долго молчали, но вскоре пацаны начали обмениваться возбужденными обсуждениями и остренькими фразочками и хихикать. Девчонки при этом по-прежнему сидели тихо.

— Видимо, тебе там очень понравилось! — улыбнулся Максим, отстраняясь от поцелуя и снова неудержимо приковываясь к ее губам.

— Я с трудом ушла оттуда. Желание поцеловать тебя взяло верх!

— Ты потрясающе выглядишь! — воскликнул Макс и поцеловал ее в щечку, вдохнув аромат ее волос. — А пахнешь вообще сногсшибательно! И от твоей благодарности я в восторге! Забери Катю из продленки, ладно? Это возле вашего женского кабинета трудов. Урок скоро закончится.

Едва Наташа вышла, пацаны начали шумно переговариваться, а один даже довольно громко присвистнул:

— С ума сойти! Вот это ангелочек!

— Абрамов! — строго предупредил учитель. — Это мой ангелочек!

— У Вас прикольная девушка! — Абрамов обрадовался, что можно поговорить без напряга.

— А где Вы такую нашли? — выкрикнул другой пацанский голос. — Я бы тоже там с удовольствием поискал!

— В этой школе, Женя, — улыбнулся Макс. — Ты посмотри вокруг, может, найдешь.

Женя новенький, он перевелся сюда в этом учебном году, поэтому Наташу в лицо не знал. А девочки, видимо, Наташу все же помнят, хотя у них разница два года, и, когда этот школьный роман только набирал обороты сплетен, нынешние десятиклассники были в седьмом — неискушенные интригами.

— Максим Викторович, отпустите нас домой! — обнаглел третий голос. — Все равно мы уже ничего учить не будем после такого эротического спектакля.

Учитель посмотрел на часы — подарок Наташи и ее мамы — и уступил:

— Хорошо. На следующем уроке будет лабораторная работа, готовьтесь. Записывайте домашнее задание…

Сразу после этого девчонки разошлись по домам, обиженно проигнорировав любимого физика, зато вокруг его стола собралось четверо мальчишек.

— Максим Викторович, а что нужно сделать, чтобы девчонки так накидывались с поцелуями? — не сдавался все тот же Абрамов.

— Нужно отличать одну от другой! — съязвил Макс. — А для тебя, Денис, они пока все одинаковые, — обрисовал перед носом ученика скрипку и два полушария в верхней части: — Вот это есть, и ладно.

— А Вы не стесняетесь при нас целоваться? — удивился всегда веселый щупленький мальчишка.

— Вы же при мне не стесняетесь! — напомнил учитель.

— Ой! — воскликнула Наташа застенчиво, войдя на порог вместе с Катюшкой за руку. — Я не помешала?

— Ни капельки! Я всегда рад тебя видеть! — улыбнулся Макс и кивнул на пацанов. — И они тоже. Ты тут покорила несколько сердец…

Пацаны задергались, занервничали под взрослыми взглядами учителя и его жены и тут же, сталкиваясь друг с другом, попрощавшись, быстренько разбежались по коридору к выходу. Наташа с намеком опустила лицо и взглянула на Макса исподлобья:

— У меня такое впечатление, что тебе нравится ставить учеников в неловкое положение. Раньше я думала, что ты только над девчонками так издеваешься, а ты, оказывается, и парням нервы щекочешь.

— Да, — признал Максим со вздохом. — И ни один из них не поступил сейчас достойно мужчины…

— А как, например?

— Ну, взять и признаться: «Да, девушка, Вы очаровательны!»

— Ну и как тебе массажист? — спросил Макс первым делом, как только отъехал со школьной стоянки.

— Как массажист — очень хорош! — съехидничала Наташа. — А вот как мужчину я его плохо разглядела, — и добавила специально для любимого: — Я была к нему задом!

Нарочно язвила: уж Максу-то отлично известно, как Наташа старательно избегает в постели позы «задом».

— Он мой одноклассник, — познакомил Макс.

— Твои одноклассники — один лучше другого. Только как-то странно: ты свою девушку предъявляешь своим знакомым в голом виде, только вот в таких трусиках… — Наташа нарисовала в воздухе тонкую, изогнутую линию-паутинку.

— А он не знает, что ты моя девушка. Если, конечно, ты там ему не повыдавала все секреты.

— Если только он сам все выведал, пока я спала… — хихикнула девчонка, вспомнив, как разговаривала с Максом во сне.

Отвезли Катю к бабушке, сами даже из машины не выходили. Макс только подождал, пока Катя поднимется домой и помашет из окна, что все нормально. Прильнув к лобовому стеклу и задрав голову вверх, на четвертый этаж, выключил дворники и смотрел, как упав почти ему в глаз, на теплом стекле моментально таят крохотные снежинки. Макс так засмотрелся, что его отвлекла только Наташа:

— Милый, Катя уже полчаса тебе маякует.

— Красиво! — протянул он.

Махнув дочке рукой, сразу же тронул машину с места: сзади уже сигналил другой автомобиль. Здесь такие узкие дворы, на одну машину. Хорошо хоть выезд с двух сторон. А в Дагомысе вдоль всего дома расчерченные наискосок места для стоянки.

— А мне записочку подкинули! — похвастался Максим. — Хочешь почитать?

Вытащил из кармана пиджака бумажку и отдал девушке.

«Максим Викторавичь! — гордо красовалась надпись на самом верху — и уже с двумя ошибками. Но дальше Наташа вообще с трудом читала — была слишком непривычна к таким гиперболизированным формам неграмотности. — Никагда недумала што смагу полюбить учителя. Но вот уже три месица схажу по вам сума. Вы непаймёти што это для миня значит.»

— Это что, второй класс? — удивилась Наташа.

— Нет, что ты! — возразил учитель с показной обидой. — Второй класс таких ошибок не делает! Это седьмой!

— Танька Смольченко так же писала в седьмом классе, — протянула девушка, вспомнив такое далекое прошлое. — Слушай, а в каком она сейчас?

— В девятом, — ответил Макс. — А пишет, между прочим, так же до сих пор. Очень рассчитываю, что она уйдет из школы после девятого! Я даже тройку ей поставлю, лишь бы она больше не оставалась на второй год! Надеюсь, что и другие учителя меня не подведут. Это невыносимо: ладно, она сама ничего не знает и не учит. Но остальных-то зачем отвлекать?! Урок мешает вести, сидит такая, на стуле развалится и сплетничает со всеми в округе громко так, неуважительно… Или мальчишкам ручкой в спину тычет — это у нее забава такая. Ну, а те себя в обиду не дают, разворачиваются и давай ее лупить… Они-то младше на три года! Им девчонку ударить — раз плюнуть. Смольченко мне вообще никогда не нравилась. Такая дура! Не понимаю, как ты с ней дружила? О чем, например, вы разговаривали?

— О тебе, — улыбнулась Наташа.

— Нет, ну это, конечно, хорошая тема для разговора! — засмеялся Макс кокетливо. — А до знакомства со мной?

— Обсуждали девчонок. Кто как одевается. По городу гуляли и надо всем прикалывались. Просто шли по улицам и ржали. Стишки смешные сочиняли. А еще я по математике ее подтягивала. Она говорила, что понимает только мои объяснения.

— Странно, — ухмыльнулся Максим. — Допустим, семь и восемь перемножать она до сих пор не умеет.

Но Наташа одернула его так, что он не нашелся, что ответить:

— Хорошим любовником может быть только тот мужчина, который ненавидит женщин. Я не хотела в это верить, но ты меня убедил.

Машина мчалась в Адлер по автостраде, а навстречу пролетали симпатичные коттеджи, мгновенно сменяющие друг друга, и изредка — санатории.

— Куда мы? — спросила вдруг Наташа. Почему-то она только сейчас этим заинтересовалась.

— На дачу к Костику.

— Костик собирает друзей у себя на даче?

— Нет, я своровал у него ключи, чтобы побыть с тобой наедине.

Через полчаса в Адлере зашли в несколько магазинов, набрали всякой всячины — съедобной и не очень: когда Макс объяснил ей планы на вечер чуть подробнее, Наташа не удержалась и купила свечей и несколько музыкальных дисков. А пока Максим уверенно вел автомобиль по Краснополянскому шоссе, пытаясь вспомнить дорогу и не пропустить поворот к Костику, Наташа с удовлетворением любовалась новеньким маникюром, разглядывая тоненькие изящные пальчики, как творение величайших мастеров искусства. Ловила себя на одной — то ли приятной, то ли не очень — мысли: она так легко продается… За его подарок она уже чувствует прилив любви к нему, готова простить — да что там «готова»! Уже простила — все его недавние выходки с Инессой; не злится на него, не ревнует. Хочет заниматься с ним сексом и изображать экстаз… Это был недешевый подарок: Наташа видела прайс-лист, когда ждала такси возле ресепшна. И чем недешевле подарок, тем больше она любит Максима.

— Ух ты! Автоматические ворота! Ух ты! Смотри, какое миленькое озеро! Здесь даже сторож есть! — вздыхала Наташа от восхищения, когда Макс въехал во двор, загороженный от посторонних наблюдателей довольно высоким каменным забором.

— Ага, только называй сторожа охранником, а то он обидится. Кстати, здесь еще и видеонаблюдение во дворе, так что веди себя прилично!

Уже через несколько секунд Наташа внимательно кривлялась перед камерой над входной дверью, пока охранник здоровался и желал приятного отдыха. Охранник с ними особо не возился, не объяснял правила пользования коттеджем, видимо, Максим бывал здесь без хозяина уже не раз.

— Я, кажется, не первая девушка, с которой ты приходил сюда «быть наедине», — намекнула Наташа с улыбкой.

— И надеюсь, не последняя! — хихикнул Макс, за что тут же получил ласковый ущип в бок. Снял с девчонки пальто. — Проходи, разувайся, полы с подогревом, тебе понравится босиком.

Наташа вошла в комнату и обрадовалась: тут довольно жарко, как она любит. Макс рассказал ей по дороге, что ее ожидает, но девушка все равно представляла себе эту дачу значительно проще. Здесь было чертовски уютно, в большей части из-за тепла. Оба широких окна с низкими подоконниками загораживали полузакрытые алюминиевые жалюзи непривычного ярко-желтого цвета, и когда Максим включил в комнате свет, Наташе автоматически стало радостно: маленькие тусклые светильнички висели только на стенах по всему периметру, и это создавало таинственную, волшебную обстановку. В комнате не было ничего лишнего. Стены, обшитые деревом и камнем, напоминали маленький средневековый замок. Посреди комнаты — стильный и модный диванчик, который прекрасно вписывался в интерьер даже несмотря на свою современность. На полу у дивана бежевый коврик, и сбоку — кофейный столик. Впереди — камин, пока еще не зажженный, а возле него на высокой черной кованой ножке висят несколько приспособлений: веничек, совочек и что-то типа кочерги. Красивый камин — тоже оформленный под Средневековье, словно напоминающий, что кроме нашей повседневной суеты есть вещи по-настоящему непоколебимые и вечные.

А прямо здесь, возле выхода в прихожую, красовался дверной проем в форме арки, увешанный искусственными зелеными лианами. Проем вел на кухню, такую же маленькую, как весь этот домик, — Наташа прямо отсюда видела все содержимое кухни: несколько напольных и навесных шкафчиков, маленький встроенный холодильничек, микроволновку и плиту.

— Да, здесь, действительно, очень уютно! — признала она, оглянувшись на Макса. — Ты был прав, мне нравится!

Максим отдал ей пакет с купленными в Адлере боеприпасами, поручив накрыть на стол, а сам отправился разжигать камин. Конечно, Наташа начала с музыки. На дальней стене была ниша, такая полочка с сувенирами, а прямо из стены выглядывал немаленький электронный дисплей и кнопочки. Девушка сперва не поняла, что это, но потом догадалась, что это всего лишь замурованный музыкальный центр.

— А где колонки? — удивилась она, оглядев стену и не найдя ничего подходящего.

— Где-то в потолке, — честно ответил Макс.

— Ух ты! — протянула Наташа уже в который раз. — Мафон прямо в стене, колонки в потолке! Круто!

— Я видел, когда это все строилось… Не хочется тебя разочаровывать, но это очень простая конструкция. Я уверен, если бы ты строила с нуля, то тоже выдумала бы что-то подобное.

Установив на столике бутылку вина и сбегав на кухню за бокалами, Наташа с наслаждением принялась зажигать свечи и вдруг поинтересовалась как бы невзначай, в шутку:

— А здесь тоже есть камеры наблюдения?

А Максиму почему-то показалось, что она бы этого хотела…

— Если и есть, то я об этом не знаю.

Приготовил своей девушке бутербродов — шедевров изобразительного искусства, пока она с надеждой оглядывала комнатку в поисках хотя бы самого маленького объективчика.

— Зачем тебе это нужно? — удивился Максим воспитательным тоном. — Тебе не достаточно было показать язык в разных вариантах там, во дворе?

— Ты когда-нибудь занимался сексом в чьем-нибудь присутствии? — спросила девчонка игриво.

— Да! — кивнул Макс с издевкой.

Но Наташа его иронию не заметила, с диким интересом потянулась за свежей сплетней:

— Ух ты! А в чьем?

— В твоем.

— Ну Макс!!! — обиделась девчонка и надула свои пухлые губки, незаметно, но приятно разукрашенные новой помадой.

Максим налил ей вина, а себе сока, сел прямо на ковер, прислонившись спиной к дивану, и Наташа последовала его примеру. От камина шел жар, окутывая вытянутые ноги, смешивался с алкоголем в Наташиной крови, с горячим объятием Максима — Наташа расслаблялась и теряла совесть: за пару минут задала любимому все вопросы о его интимной жизни, которые копила целую вечность:

— А ты групповым сексом занимался? А партнершами обменивался?

— Нет.

— А сексом втроем?

— Нет.

— А хотел бы?

— Да.

— А ты не ревновал бы, что в постели есть еще один мужчина?

— Мужчина? — удивился Макс. — Вообще-то я хотел бы еще одну женщину!

— А я была бы против! — заявила девчонка по-хозяйски.

— А я бы тебя и не позвал!

Наташа сделала вид, что разозлилась, но через секунду все равно уже смеялась. И продолжала расспрашивать своего спокойного любовника:

— А садо-мазо у тебя было?

— Нет.

— А кто-нибудь видел, как ты мастурбируешь?

— Нет.

— Почему?

— Я стесняюсь.

— Ух ты! — завопила Наташа радостно. И уточнила серьезно: — Даже меня стесняешься?

— Да. Хотя, если интересуешься, я тебе покажу. Но я буду притворяться. Ну и не сейчас, конечно!

— Еще как интересуюсь! Блин, — вздохнула Наташа огорченно, — о чем тебя не спросишь — ты ничего не пробовал!

— Ты разочарована? — улыбнулся парень. — Натусь, из всего, что я знаю о сексе, на практике я пробовал около половины. И это нормально: что-то я считаю извращением, что-то — просто пока не довелось, но я еще надеюсь… Да и, кстати, я рад, что мне есть, чему еще учиться! Иначе, наверно, потерял бы интерес к сексу.

Макс приподнял свой бокал с соком, жестом показав Наташе «за тебя», и она красиво улыбнулась. Вот Макс — прекрасный любовник, талантливый и опытный — считает, что ему еще есть, чему учиться. А пацаны помладше ничего из себя не представляют, но при этом так много хвастаются… Сформулировала для себя новинку жизненного опыта: ты — не то, что говоришь о себе, а то, что говорят о тебе. С неподдельным уважением смотрела Максу в глаза и, погладив его чисто выбритый подбородок, восхищенно прошептала:

— Столько женщин тобой восхищаются, считают тебя первоклассным любовником! А ты об этом говоришь только в шутку.

— Сколько женщин? — уточнил Макс (в шутку, как угадала Наташа). — Две? Ты и кто-то, кто распустил эту сплетню?

Наташа с легкостью заметила, что он лукавит. На самом деле, Макс, конечно, понимает, что женщинам с ним хорошо.

— Знаешь, Натусь, я уже в двадцать один уяснил, что сделал огромный шаг вперед в сексуальной культуре, уже начал собой гордиться, а через год неожиданно уразумел, что сделал еще один шаг в развитии, а потом — еще… Так и понял, что шагов вперед существует множество, и хвастаться пока рано. Всегда будет рано. А развитие тормозится из-за того, что в какой-то момент все любовницы тянуть тебя на ступеньку ниже. Понимаешь, как бы нет соответствия: пока плохо знаешь девушку, приходится быть проще. На любое развитие нужно время, а время у меня было только с тобой. А сейчас и с тобой нет — мы только начинаем привыкать друг к другу, как ты разворачиваешься и уезжаешь… Я много знаю в теории, а попрактиковаться не с кем.

— А с Инессой? — уточнила девушка, и Макс тут же раздраженно взвился:

— Ты опять начинаешь?!

— Нет, нет! Макс! — испугалась Наташа. — Я, правда — от чистого сердца! Мне просто интересно!

Мужчина немного успокоился, продолжая недоверчиво поглядывать на свою жену, но решил поверить ей.

— Инесса взрослая, опытная женщина, — продолжала Наташа аккуратно, стараясь ни в коем случае не продемонстрировать ревность. — Вы с ней отлично знаете друг друга уже очень много лет. И она, кажется, не такая стеснительная, как я. Наверно, любит всякие эксперименты… Например, тот же самый анальный секс. Ты говорил, что никогда не пробовал с женщиной. А что мешало тебе — с Инессой?

— Она пробовала, только без меня, — объяснил Макс. — Ей не понравилось. Я же не буду ее заставлять делать то, что ей неприятно!

Действительно, такой вариант событий Наташа как-то упустила из виду. Да и не чертилась никак в ее воображении мысль, что у Инессы есть и другие мужчины, кроме Макса.

— А вот ты еще полгода назад сказала, что хотела бы попробовать, — намекнул Максим, чем весьма сильно смутил Наталью.

— Ну, понимаешь, это такой серьезный шаг, — бормотала она себе под нос, теребя ногтями свежий маникюр. — Неужели, у тебя так не бывает, когда ты хочешь что-то попробовать, но не можешь на это решиться?!

— Конечно, бывает! — улыбнулся Макс и обнял свою девушку нежным прикосновением. И отобрал у нее одну из ее рук, чтобы посещение салона красоты не исчезло бесследно. Ласково поцеловал ее пальчики и успокоил: — Я не тороплю тебя. Мне кажется, ты еще не доверяешь мне настолько… Я же говорю, на все нужно время.

— Может, лучше, ты меня просто заставишь? Как и делать минет когда-то… Я не жалею об этом.

— А ты считаешь, что я тебя тогда заставил? — удивился Макс. — А я всегда думал, что попросил!

…

Они уже целых четыре месяца занимаются сексом, а Наташа по-прежнему упрямо обходит на его теле самое восприимчивое место. Хотя Макс разрешает трогать мужской орган рукой и разглядывать его с опасно близкого расстояния. И Наташе это очень нравится. Вот и тогда, ползая в районе его бедер, совершенно неосознанно раздразнила Максима так, что он просто схватил ее голову руками и попросил тихо и робко:

— Возьми его в рот. Пожалуйста! Ты себе не представляешь, как мне этого хочется!

А Наташа дико заволновалась: Макс держал ее голову довольно надежно и не позволял трусливо сбежать. И вроде было бы честно сделать, наконец, оральный секс обоюдным, но Макс же не возражает и против одностороннего порядка… Раньше не возражал. Каждую секунду поднимала на него испуганные глазищи исподлобья и отмазывалась:

— Макс, я не умею…

— Я подскажу! — настаивал парень. — Не бойся, ничего сложного! Так же, как ты с мороженым обращаешься…

— А сосать надо? — отважно уточнила девушка, прекрасно помня, как это делают в порнофильмах, спрятанных у папы.

— Как хочешь, не обязательно. Только зубами там поосторожнее…

Изо всех сил старался не двигать бедрами и не управлять ее головой, чтобы не спугнуть, но почему-то ему плохо удавалось себя контролировать. А Наташа и с его помощью все равно была неуверенной, смущенной, неопытной… Поэтому на следующий раз просто отодвинула его руки подальше и приказала не мешать ей. Без его «руководства» чувствовала себя хозяйкой положения и успокаивалась…

Сейчас Наташа поймала себя на мысли, что Макс всегда обещает одно, а делает совсем другое. Всегда повторял, что в постели все решает женщина, и он никогда не будет ничего заставлять ее делать. А сам при этом терпеливо, шаг за шагом, добивается всего, чего ему хочется.

Например, если продолжать тему орального секса, сначала он останавливал Наташу до наступления своего оргазма, потому что знал, что ей и так весьма неловко это делать, и не хотел смущать ее еще больше. Потом однажды признался, что он практически не расслабляется из-за необходимости себя контролировать, чтобы не пропустить этот момент, и из-за этого изрядно преуменьшает свое удовольствие. Научил Наташу самостоятельно определять по внешним признакам, когда мужчина приближается к разрядке.

Потом наступило лето — пора выпускных экзаменов и уймы свободного времени. Наташа почти не готовилась: сочинения она и так пишет легко, всю необходимую литературу знала досконально, ведь любит читать и обладает хорошей памятью; с математикой тоже проблем особых не имеет, хотя решает не по существующим формулам, а по каким-то своим алгоритмам; жить с учителем физики и не знать физики — это вообще исключено; по-немецки шпрехает, не задумываясь, да и вообще иностранные языки — это ее призвание; ну и конечно, последний экзамен по русскому языку тоже не вызвал никаких сложностей — ведь это фундамент всех остальных наук.

Поэтому в июне они с Максимом уйму времени проводили в постели. После полугода совместного интимного опыта как раз только начали входить во вкус. Да и все больше властвовало ощущение безнаказанности, свободы, ведь школьных уроков уже нет и теперь — у них двоих, когда они по разные стороны баррикад, — больше не будет. Доверяла Максиму с каждым днем все больше. Во-первых, это логичное продолжение долгих отношений, а во-вторых, летом Максим и сам даже в школе при учителях или учениках не стеснялся обнять свою девушку, объясняя всем недовольным, что он ее любит. Демонстративную девушку легко покорить демонстративными поступками.

Каким-то таинственным образом убедил Наташу попробовать сперму на вкус. Было интересно, и Наташа все же рискнула слизнуть плоды своей деятельности с живота Макса. Старалась сдерживать свою мимику и не морщиться, чтобы не обидеть Максима. Он же не морщится, когда делает ей то же самое! Оказалось, что ничего страшного. А вскоре и вообще привыкла.

В общем, шесть месяцев ушло просто на то, чтобы она начала считать оральный секс нормальным явлением. А потом Москва, общага — и все перечеркнуто…

— Я многого боюсь делать в постели, — призналась Наташа вполголоса. — Но при этом я очень хочу стать хорошей любовницей.

Макс только рассмеялся:

— А ты думаешь, хорошая любовница — это та, которая на все соглашается? Малыш, хорошая любовница — это та, рядом с которой мужчина чувствует себя хорошим любовником. Вот и все!

— Как это? — девушка с интересом вскинула любопытный взгляд.

— Очень просто! — ухмылялся Максим. — По большому счету, достаточно просто искренне стонать от удовольствия, и мужчина всегда с радостью будет посещать твою постель. Ты хорошая любовница, не переживай! Кроме того, что ты не скрываешь своих эмоций, ты также можешь подсказать мне, чего тебе в данный момент хочется, а от этого я тоже чувствую себя весьма уверенно и спокойно. Представь обратную ситуацию: я ласкаю девушку всячески, и даже будь я хоть сто раз профи в этом деле, если девушка лежит дохлым бревном, я буду чувствовать себя дилетантом. Конечно, в итоге мне с ней и не понравится! И точно так же не понравится, если девушка будет и минет мне делать, и все остальное, но с таким видом, словно это ее обязанность. Ее я тоже не стану считать хорошей любовницей.

Наташа улыбнулась: когда-то она вывела для себя подобную формулу. Настоящий мужчина — тот, рядом с которым я чувствую себя настоящей женщиной. Например, это Макс. Он всегда подаст руку, поможет снять или надеть пальто, не позволяет ей носить сумки, открывает двери… Может, это старомодно, но с парнями, которые просто восхищаются твоей фигурой или сексуальными способностями, ощущаешь себя не женщиной, а сексуальным объектом.

Наташа чувствовала, что ей становится жарко не только от температуры воздуха в комнате и от тепла огня в камине, но и от выпитого вина. Начала раздеваться и через пару секунд осталась только в модных брючках и коротком спортивном топике, который она очень любит носить вместо лифчика. Выглядела легко и непринужденно, как-то очень по-весеннему.

За окном внезапно начался безумный глухой шум — ливень, и Макс аж вздрогнул от неожиданности: уже привык к мысли, что за окном яркое желтое солнце… А это всего лишь жалюзи.

— Макс, — начала Наташа застенчиво, снова усаживаясь к нему на ковер. — А что заставляет нормального мужчину, не гея, идти в постель с другим мужчиной? Я помню, ты говорил, что мужчинам анальный секс приятен из-за простаты. Но ведь, по большому счету, когда ты в активной позиции, тебе все равно, какого пола человек перед тобой. А пассивную позицию можно организовать и с девушкой. Она, например, может делать тебе… ну, то же самое с помощью… ну, предмета из секс-шопа…

— Ну… ну… — передразнил ее парень. — Можно подумать, что ты не знаешь точных слов! Как раз «то же самое» не получится, ведь девушка в этот момент не будет испытывать соответствующих физических ощущений. Но причина все-таки не в этом. Если лично обо мне говорить, то мне было проще согласиться на секс с мужчиной, чем признаться девушке, где мне хочется, чтобы меня поласкали.

— А можно считать, что мне ты признался? — улыбнулась Наташа хитро.

Макс доверительно кивнул головой, и девушка тут же принялась нежно целовать его лицо от нахлынувшего ощущения близости. Всегда ведь думала, что, возможно, ему тоже понравятся анальные ласки. Наташа много раз уже хотела повторить на Максиме все, что он делал ей, но без разрешения боялась, а спросить — просто стеснялась.

Их отношения медленно, но верно возвращаются в прежнее домосковское русло, а через три дня ей снова возвращаться в общагу…

— Наташ, оставайся со мной! — не выдержал Макс. И чтобы был повод закрыть глаза, поцеловал ее в губы.

— Ты о чем? — отстранилась девушка.

— Ты понимаешь, о чем. Бросай институт.

Наташа долго-долго смотрела ему в глаза. Максим уже успел передумать тысячи мыслей. Гладил ее щечки подушечками пальцев и ужасно боялся ответа. Сейчас она скажет «нет» — и как он будет жить дальше, понимая, что все его идеалы, мечты, макеты счастливой семейной жизни для Наташи значат меньше, чем призрачная надежда стать популярной певицей. Можно предложить ей завести ребенка… Тогда она точно согласится. Но лучше пусть останется не ради ребенка, а ради любимого мужчины.

Наташа даже не думала над ответом. Через ужасно болезненное долгое время — три секунды — сказала с улыбкой:

— Хорошо.

— Серьезно? — не поверил Максим.

— Да, абсолютно!

Уже почти доделала тетрадку, которая должна была скрашивать его одиночество вплоть до лета…

— Здорово! — прошептал он счастливо. — Я так рад, ты себе не представляешь!

Уже, наверно, после сессии кого-то отчислили, и в общаге освободились другие места, и с Эльзой жить больше не придется…

— А что я здесь буду делать? — спросила девушка озабоченно. — Если поступать на дизайн — то это только летом. А полгода?

— Будешь отдыхать и готовить нам с Катей супчики, — улыбнулся Макс.

— А вы будете приходить со школы и выливать их в унитаз! — хихикнула Наташа.

— А мы будем приходить домой с радостью, потому что нас там кто-то ждет…

Макс даже не поехал на вокзал провожать Наташу. Ей придется побыть в Москве несколько дней: забрать документы из института, собрать вещи, попрощаться с друзьями. Очень беспокоился, что она увидит там свою компанию и не захочет возвращаться, но понял, что ему теперь ничего не остается, кроме как довериться ей.

Наташа на всякий случай забрала с собой тетрадку, которую подготавливала для Макса. Теперь в этой тетрадке нет смысла, но оставлять ее дома не стоит. В поезде перелистывала ее, разглядывала собственноручные карикатуры, перечитывала небольшие тексты в рамочках и сильно грустила.

Раздался телефонный звонок. Межгород. У Максима задрожало сердце. Поднял трубку и растерянно спросил:

— Алло?

— Макс, — пробормотала Наташа…

Она могла бы уже не продолжать. Может, случайно между ними такое взаимопонимание, а может, это результат упорной совместной работы друг над другом… Макс просто молчал. Наташа всхлипывала, а кто-то рядом, похоже, ее успокаивал: женский голос подсказывал, что говорить. Она не обращала внимания на подсказки, пыталась сказать что-то свое… Про то, как в поезде за сутки написала песню, и эту песню в группе приняли на «ура»… Про то, как на следующий день написала еще одну — на одном дыхании. Про то, что хочет петь свои песни, хочет, чтобы они кому-то были нужны… Про то, что он может не беспокоиться, с Эльзой она жить больше не будет; что у Янки в комнате освободилось место… Максим молчал, а Наташа плакала.

Ее голос, оторванный от реальности телефонной связью, с трудом доходил до его разума. Слушал ее интуитивно, тем более, что прямо она пока ничего не сказала. Хотелось шептать ей: «Малыш, не плачь!», но произнести это вслух было слишком больно. Когда ее голос окончательно превратился во всхлипывания, Максим сказал ей тихо:

— Я тебя люблю.

А потом сам же добавил:

— Звони мне почаще.