Осколок Нави

Глава 3 У вас товар, у нас купец

Я сидела на широкой, пологой верхушке камня, нагретого летними солнечными лучами, посреди узенькой речки. Течение ее спокойное, а воды чистые. Мелкие рыбки да шустрые головастики плавали вокруг. В роще поблизости звонко пел соловей. Я опустила свои ноги в прохладную воду, наслаждаясь ее свежестью. Запрокинула голову к небу, и тут же прикрыла глаза от яркого света. Пальцами ноги резко провела по поверхности воды, поднимая вверх мелкие брызги. Порыв ветра опрокинул капельки прямо на лицо и шею. Из груди вырвался звонкий, переливчатый смех. Я вновь и вновь поднимала вверх блестящие капли, разгоняя пугливых речных жителей. Солнечные лучи, словно невидимыми пушистыми перышками щекотали мой нос.

– Здрава будь, княжна Воронецкая, – раздался за спиной высокий, булькающий голос.

Я резко обернулась назад, но не увидела ни пловца, ни рыбака на берегу. Лишь ровную гладь воды. Внимательно оглядела правый, затем левый берег, и снова взор не зацепился за чужой образ. Вдруг по пяткам проскользнуло что-то: тина иль любопытная рыбка. Я глянула вниз и заметила почти на самой поверхности воды два янтарных выпученных глаза. С ужасом выдернула ноги из воды, подтянула колени к животу. Отодвинулась как можно дальше, покуда позволил камень, но разве можно спрятаться посреди реки? Глянула вперед и увидела блеск: из-за камня торчала мокрая лысая макушка. Голова поднималась все выше: вот уже видны пугающие желтые глаза, широкий нос и длинная, густая борода. Дрожащими пальцами я нащупала на груди лельник.

– Чур меня, – воскликнула я, глядя прямо в выпученные глаза водяного.

Огромные, дутые губы растянулись чудовищной в улыбке, обнажая мелкие острые зубы.

– Не пугайся, княжна Радмила, – с пугающей усмешкой произнес водяной. – С добром я к тебе.

Длинные перепончатые пальцы медленно выползли из воды и легли на шероховатую поверхность камня. Я нервно сглотнула. Положила руку на сердце и склонила голову в знак почтения хозяину реки. Мне доводилось видеть водяного лишь однажды, но издали и только его глаза. Тогда уже наступил вечер, и Заряна позвала меня купаться на реку вместе с другими дворовыми девками. Тайком от нянюшки я выбралась из терема на залитый закатным солнцем берег. Пока я стягивала с себя сарафан, две девицы уже по пояс вошли в реку. Они заливисто смеялись и брызгали водой в тех, кто еще стоял на берегу. Я уже собиралась с разбега плюхнуться в прохладное течение, спасаясь от мелких, раздражающих капель воды, когда заметила два желтых глаза в камышах. К счастью, водяной или не пожелал утягивать нас под воду, или же просто обомлел от оглушающего, пронзительного визга.

Водяной одобрительно качнул головой в ответ на мой поклон. Он придвинулся ближе, и с его бороды на камень заструилась речная вода. Серо-зеленая кожа речного духа, пупырышки на его теле, его пронзительный взгляд – от вида всего этого моя кровь застыла в жилах. Казалось, будто вот-вот его холодные, мокрые пальцы сомкнутся на моем запястье и утащат прямиком на илистое дно. Я упорно не отводила взгляда от его желтых глаз. Пусть думает, что он мне вовсе не страшен.

– Знаю, что тебе, княжна, уготован нелегкий путь. А потому хочу предостеречь, – водяной еще больше навалился пузом на камень, и я почувствовала веющий от него холод и сырость. – Берегись сетей, что окутали Воронецк с той стороны, где солнце всходит. Но доверяй рассвету. Там найдешь свою судьбу.

– Запутал ты меня… – пробормотала я, сама невольно наклоняясь вперед. – Ведь там, где восходит солнце, лежит Мрежское княжество. Но разве можно доверять ему, покуда я его остерегаюсь?

Хозяин реки изучал меня пытливым взором еще несколько мгновений, медленно отстраняясь, пока с бульканьем не ушел под воду. Мелкие брызги покрыли мое лицо и одежду. Я подползла к самому краю камня, вглядываясь в толщу воды. Поначалу не видела никого, даже мелких речных обитателей. Но резко вздрогнула, когда взгляд уперся в уже знакомые выпученные глаза. Широкий рот раскрывался, и на поверхность вместе с пузырьками воздуха вылетел последний наказ водяного:

– Не буди лихо, покуда оно тихо.

Я протянула руку вниз, желая остановить водяного, попросить объяснить его загадки. Но как только кончики моих пальцев коснулись поверхности воды, перед глазами все пошло кругом.

Первое, что я увидела перед собой, открыв глаза – это сердитое лицо Светаны. По сдвинутым бровям и глубоким морщинам на лбу я поняла, что проспала слишком долго.

– Что ты сказала? – переспросила я, не разобрав нянюшкиных слов.

Грозно упирая руки в боки, она повторила:

– Говорю: не буди лихо, покуда оно тихо. Батюшка уж ждет тебя с завтрака. Собирайся поживее и ступай!

Таз с ключевой водой уже стоял рядом с моей печкой. Обычно я просыпалась, когда чернавки тащили его, попутно треплясь об остальных холопах, предстоящих празднествах, да о прочих девичьих делах. Сейчас в светлице никого помимо Светаны не было. Видно, она отпустила девиц на ярмарку. Давеча одна из моих чернавок хвасталась, что скопила десять медяков на новый венец.

– Заряна! – громко позвала нянюшка.

Покличь Светана любую другую девку – и по лестнице уже затопали бы торопливые шаги. Но Заряна не спешила исполнять чужие приказы. Мы даже не слышали, как она подошла, но вскоре дверь распахнулась. На ее правой руке болтался светлый, с красными узорами сарафан. Она гордо откинула назад свою жиденькую рыжую косу и подошла ближе.

Мы с Заряной дружили с самого детства. Поначалу она ходила в княжеский терем вместе с матушкой: помогала ей стирать белье, да штопать. А как подросла, и сама нанялась работницей. Батюшка даже позволил ей занять просторную горницу внизу. Вместе мы озорничали, а потом стояли перед Светаной, понурив головы. Она бранилась, а мы исподтишка переглядывались и еле сдерживали проказливые улыбки. Нянюшка хоть и ворчала, что негоже княжне с простой холопкой водиться, только поделать ничего не могла. Заряна мне всегда была как сестра родная.

Я с наслаждением зачерпнула в ладони воду и поднесла к лицу. Дрема ушла, а на замену ей пришли новые силы. Заряна помогла мне надеть сарафан, вплела ленту в косу. Я опустила на голову венец, расшитый речным жемчугом, а на шею повесила бусы.

– Неужто для ярмарки такой пышный убор?

– Вот еще, – хмыкнула Светана, жестом руки указывая Заряне на неубранное спальное место и таз с водой.

Пока та стелила покрывало и взбивала подушки, нянюшка взяла меня под руку и отвела в дальний угол. Лишь обернувшись, и убедившись, что она занята, Светана зашептала:

– К нам сегодня гости пожалуют. Да не простые, а из самого Брезгорода.

Я содрогнулась от неожиданности.

– Сегодня? – переспросила я.

В голове вдруг всплыли гадкие слова Толмача.

– Я тебе об этом и толкую! В каких облаках ты летаешь? Еще и побледнела вся, – Светана провела тыльной стороной ладони по моей щеке, будто проверяя, не вымазалась ли я в белоснежной муке.

– Приедут гонцы от князя? – с надеждой спросила я. – Будет Совет?

Светана лучезарно улыбнулась, обнажая белые зубы. В уголках ее светлых глаз собрались тонкие морщинки.

– Нынче князь не собирает бояр, – снова прошептала она.

Я перевела взгляд на Заряну, но та продолжала упорно взбивать подушки, стоя ко мне спиной. С гостями из Брезгорода было явно что-то нечисто. Кто они? Неужто Толмач оказался прав, и к нам пожаловал сам князь Мстислав? Но ведь тогда весь терем стоял бы на ушах еще за месяц до его приезда. Нянюшка протянула руку к моим волосам и бережно расправила бусины на венце. В ее глазах мелькнула едва уловимая печаль, но уже в следующее мгновение растворилась в светлых, радостных искорках.

– Спускайся к батюшке, – ласково произнесла она. – Он сам тебе обо всем поведает.

– Ступай на ярмарку без меня, не жди, – крикнула я напоследок Заряне, – коль успею – разыщу тебя на площади.

Светана поджала губы, недовольная тем, что и Заряна отлучится от работы, однако на своем настаивать не стала. Я вышла за дверь к широкой деревянной лестнице. Сердце отчего-то беспокойно забилось. Живот стянуло в тиски. Я быстро спустилась по ступенькам вниз. У окна взгляд зацепляется за дорогу, пролегающую от терема. Представила, как совсем скоро кони путников копытами поднимут в воздух облака пыли. У высоких дубовых дверей стражи поклонились мне в пояс и пропустили внутрь. Князь Всеволод Воронецкий стоял возле окна, когда я вошла. Верно, и его терзали думы о неожиданно нагрянувших гостях. Он обернулся на тихий скрип дверей, и я заметила, как старается он стереть добродушную улыбку с тонких губ. Ему всегда с трудом удавалось проявлять ко мне строгость. С теплым родительским укором князь покачал головой из стороны в сторону. Я ответила почтительным поклоном, за которым спрятала рвущийся наружу смех.

– Княжеской семье положено до петухов вставать, да за заботу о народном люде приниматься, – наставительно напомнил батюшка, жестом руки приглашая меня подойти ближе.

Льстиво улыбнувшись, я шагнула к окну.

– Наступит день, и я стану столь же мудрой, как князь Воронецкий.

Князь бессильно вздохнул, ласково потрепал меня по макушке. Сегодня он сдался слишком быстро. Какое-то время мы молча следили за кучкой шустрых воробушков и притаившимся за смородиновым кустом котом. Рыжий плут сперва наблюдал за ними, а затем улучил подходящий момент и сделал резкий прыжок. Все, кроме одной птички успели улететь. Пернатая бедняжка запищала, замахала крылышками, но кот крепко держал ее в когтистых лапах. В следующее мгновение я отвела взгляд в сторону березовой рощи. А охотник, не мешкая, вонзил зубы в свою добычу, да утащил в укромное место.

– Так и наши враги выжидают, притаившись в тени, – прозвучал над ухом размеренный голос батюшки. – Но как только подмечают слабое место – выскакивают с мечами наперевес, стирая нас с лица земли.

Я вновь посмотрела туда, где совсем недавно кот схватил воробьишку. От него осталась лишь пара коричневых перышек, которые вскоре подхватил ветер, да унес в неведомую даль.

– Жаль птичку, но такова кошачья суть: хищник не может лишь ластиться да мурлыкать у ног, – закончил свою мысль князь.

На сердце опустилась густая тень сомнения.

– Наши гости тоже жаждут крови?

Батюшка тяжко вздохнул, заложив руки за спину.

– Коли молодой князь желает не только сберечь свои земли, но и расширить их, он ступает на развилку. На первой тропе лежит меч булатный, на второй – венец свадебный. Гости наши оставили свои мечи в ножнах.

Сердце упало в пятки. Я старалась не выдать своей тревоги. Напряженно глядела на линию горизонта, будто вот-вот оттуда выскочат кони сватов из Брезгорода. Гадкое перешептывание бояр на крыльце вновь омрачило мои мысли. Они как-то прознали о сватовстве или же догадались сами, но их слова о скорой свадьбе оказались полностью правдивы.

Батюшка всегда говорил, что ему больше придется по душе зять из Воронецка, которому наша земля была бы родным домом. Но среди молодцев из знатных семей мне ни один жених не пришелся по сердцу, а простолюдин не мог достойно княжить. Матушка успела родить лишь меня, а после ее кончины батюшка долго не мог утешиться, и потому не стал искать новую жену.

Помимо Мстислава был еще один князь, что правил Мрежей. Но о нем мы ничего не знали: ни возраста, ни даже его имени. С давних пор все отношения между нашими княжествами разорвались. Наши люди не совались на их земли, и их народ границ не нарушал. К тому же дорога из Воронецка в Мрежу давно заросла. Туманный лес почти полностью поглотил ее, оставив лишь тропу для смельчаков, которые отваживались отправиться на поиск грибов да ягод.

Но слухи ходили разные. Поговаривали, что властитель Мрежский страшен как шиш, да гневлив, словно леший на семнадцатый день листопада. А другие княжества находились слишком далеко от нас, за непроходимыми землями. Вот и выходило, что нет для меня жениха лучше, чем Мстислав.

Набравшись смелости, я заглянула батюшке в глаза.

– Стало быть, князь Брезгородский заслал к нам со сватов?

На его лбу пролегли глубокие морщины. Он не хотел принуждать к замужеству любимую дочь, но тревожился потерять дружескую связь с Брезгородом в случае моего отказа. Понимая, как ему тяжело, я выдавила из себя вежливую улыбку. Это помогло немного заглушить вину на сердце князя, и он заговорил:

– Тебе ведомо, что сорок лет назад Млад Мрежский замыслил обмануть, а после и захватить соседние княжества. Когда-то наши предки подписали ряд, благодаря которому все мы стали вместе добывать руду и делить поровну. Но Мрежцев пленила жадность. Близ их владений находились большие залежи руды. В тайне ото всех они добывали ее сами. И вот однажды, как гласят сказки, зачерпнули они вместе с рудой око лиха, которое могло одурманить любого, кто взглянет на него. Тогда Млад, опьяненный темной силой, решил пойти с ратью на Брезгород. Прознал об этом Брезгородский князь, и попросил он помощи у твоего деда. Но не успел он вовремя прийти на подмогу. Святомиру пришлось одному противостоять темной силе. Только началось сражение, как брезгородские ратники один за другим стали падать замертво. С помощью лиховского ока Млад напустил мор на всех, кто пытался одолеть его. Ворожил он, да чахли люди добрые. Лишь когда Воронецкий князь приехал, вместе со Святомиром им чудом удалось выкрасть око лиха, да забросить его в топкое болото. Отныне мы с Мрежским княжеством дел не ведем.

Всякий раз я слушала сказание о Младе, затаив дыхание. В нашем княжестве каждого непослушного дитя стращали, что придет князь Мрежский с оком лиховским, да сгубит озорника.

– По сей день народ верит в лиховское око, и втолковать правду людям трудно. А она заключается в том, что не было никакой нечистой силы, а всему виной – людская корысть и обман. Мрежцы попросту выковали больше мечей из добытой руды, хорошо подготовились к битве, а потому им почти удалось одержать победу. Но время шло, и люди крепче убеждались в сказках, передавая их из уст в уста своим детям. И вот уже долгое время все было спокойно на землях наших. Но пришла неведомая хворь, а народу только повод дай темные силы обвинить. Люди чахнут, увядают на глазах. Говорят, мол, князь Мрежский отыскал лиховское око, и теперь мстит за своего деда.

Меня словно окатило ледяной водой. Сказы о Младе слышал каждый, и лишь единицы не верили в их правдивость. Батюшка всегда называл око лиха выдумкой, и смеялся, когда кто-то вздрагивал при его упоминании. Однако хоть и ни один из ныне живущих не видал лихо, народ искренне верил в связь Млада с темной силой. А смерти близ границы подогревали людской гнев, порождали недовольство князем.

– Думаешь, народ успокоится, ежели мы объединимся с Брезгородским княжеством?

Батюшка задумчиво пожал плечами.

– С одной стороны, наши силы удвоятся, и отразить угрозу будет проще. А с другой – неизвестно, как у нас примут Брезгродского князя. Но я хочу выдать тебя замуж не только ради спокойствия наших людей. Больше всего я желаю твоего счастья. Предки Мстислава, прежние князья Брезгородские, были мудры и великодушны. Я уверен, что и он – человек достойный. Однако решать только тебе. Погляди на него и сама рассуди, люб ли тебе такой жених. Согласишься – так сыграем свадьбу пышную да веселую, а нет – пошлем сватов на болото.

Мы оба знали, что нельзя позволить себе такое по отношению к князю. Но все равно от слов батюшки мне стало чуточку веселее, и губы сами растянулись в улыбке. К тому же я знала, что он любит наш народ пуще самой жизни, но ни за что не пожертвует моим счастьем.

– Ежели бы только я смогла княжить одна… – вырвалось у меня с мечтательным вздохом.

Князь усмехнулся в бороду, но ясные глаза его посмотрели на меня с гордостью.

– Коль выберешь в женихи Мстислава, я поставлю ему условие: когда дело коснется судьбы или блага Воронецка, то решающее слово всегда за княгиней Радмилой должно оставаться.

Я не смогла сдержать радостного визга. Бросилась батюшке на шею, обнимая его так крепко, как только могла. Ибо для меня не было большего счастья, чем забота о княжестве: его людях и землях. Сердце затрепетало от радости. Ради такого я пошла бы замуж хоть за лешего, хоть даже за страшного князя Мрежского. А на самом деле мне всегда хотелось посетить Брезгород. Это княжество превосходило наше по размерам почти в два раза, однако большая часть их земель не была плодородной. Там водилось много пушных зверей, мехом которых повально торговали купцы в Воронецке.

– Кто это к нам пожаловал? – вдруг оборвал мою радость батюшка, отстраняясь.

Я повернулась к окну, куда он так напряженно глядел. Поначалу вдали металась лишь маленькая темная фигурка. Постепенно она приближалась, и я различила скачущего по дороге во всю прыть всадника. Всадник задержался у ворот: видно стражники остановили его. Я встала на цыпочки, силясь разглядеть происходящее, да слишком высокий частокол не позволил удовлетворить любопытство. Вскоре ворота отворились, и когда всадник уехал на своем коне обратно, а один из стражников вошел во двор, держа в руке берестяной свиток – стало ясно, что приезжал гонец. Он спешно поднялся по ступенькам, а мы с князем развернулись к двери, ожидая его.

По палатам гулом прокатился громкий стук.

– Послание от князя Брезгородского, – доложил стражник, открывая тяжелые двери.

Взмах властной руки – и он торопливо подошел ближе.

Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, пока он разворачивал загадочный свиток. Но тут же замерла, словно столб, когда лицо князя помрачнело. Верно, Мстислава постигла беда в пути. Неужто невиданная хворь и его сморила? Я не решалась спрашивать, ждала его слов с затаенной тревогой. Наконец батюшка убрал шуршащую бересту от глаз, сворачивая ее в трубку.

– Видно, напрасно я ожидание нашего гостя в тайне держал. Его ратники в Гудецке остановили, дальше не пускают.

– Пошлешь к ним стражу?

– Нет. Тут самому ехать нужно. Не стоит гостей обижать.

И он был прав. Мстислав впервые приехал в наше княжество и встретить его полагалось достойно. Расцеловав батюшку в щеки на прощанье, я попрощалась с ним. Возвращаться в светлицу желание не возникло. Я точно знала, что Светана поджидает меня там с расспросами, и уже заготовила кучу советов о том, как мне подобает вести себя с женихом. Не переодеваясь, я проскользнула в сени, а оттуда во двор. Мне удалось выскочить за ворота, прежде чем нянюшка выглянет из своего окна.