Осквернитель Соломон III

Люциан Бэйн

«Осквернитель Соломон III»

Серия: Осквернитель Соломон (книга 3)

Автор: Люциан Бэйн

Название на русском: Осквернитель Соломон III

Серия: Осквернитель Соломон

Перевод: kane_stark88, Bryanka

Сверка: helenaposad

Бета-корректор: Critik, HakuHanochy

Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Eva_Ber, Skalapendra

Аннотация

Чтобы освободить город от проклятья, Хаос обрушивает на его жителей Возмездие.

Глава 1

Мальчика, которого они спасли из того проклятого дома повернутого на экспериментах доктора, звали Джесси. Соломон ожидал, что тот будет отчаянно им сопротивляться, но Хаос умудрилась его успокоить. Она просто смотрела ему в глаза, обхватив лицо ладонями. Её слова были словно Глас Божий, которому он верил без сомнений. И сейчас Хаос рассказывала мальчику его будущее.

Он должен будет пойти с тетей Сарой и оставаться там, где безопасно, а затем, как только Хаос убедится, что все плохие люди исчезли и уже не вернутся, она придет за ним и никогда не оставит его. И Джесси сможет быть с ней так долго, как пожелает.

- Я не хочу отсюда уезжать, - сказал он в ответ и в отрицании затряс своей маленькой головкой.

- Потом тебе и не придется, - поцелуем в лоб Хаос запечатлела свое обещание, и огромные карие глаза мальчика остановились на ее лице.

Соломон поразился тому, как ребенок на нее смотрел. Словно она была ангелом. И он ничуть этому не удивился.

Им пришлось сообщить о произошедшем тете Саре. Когда она приехала, чтобы забрать мальчика, на ее лице отразился весь спектр испытываемых эмоций. Она не верила или не могла представить всю степень ужаса случившегося, пока не увидела измученного, истощенного мальчика. От шока она потеряла дар речи. Ведь подобное невозможно представить себе.

Когда мальчик оказался в безопасности, окруженный заботой тети Сары, Соломону удалось сфокусироваться на настоящей проблеме. Изменения в Хаос, которые заставляли его нервничать. Хаос не встречалась с ним взглядом, но, когда наконец она взглянула на него, в ее глазах отображались лишь безнадежность и печаль.

Она вновь сомневается в его любви к ней?

Даже если бы это заняло у него целый день и потребовался каждый последующий всей оставшейся жизни, он бы все равно неустанно доказывал ей свои чувства. Он делал бы это снова и снова, пока она не поверит, пока это не будет начертано звездами в ее мрачном мире. Он должен был. Потому что она все еще не знала, что он любил ее до боли в груди. Он никогда не будет счастлив, если она отвергнет его любовь.

****

Соломон боролся с надвигающейся тьмой. Черные змеи или пальцы подползали все ближе и ближе. Он прижался спиной к твердой стене, пытаясь сбежать, пока зло не добралось до его ног. Как только это произойдет, он окажется в ловушке. И эта ловушка погрузит его в ад, из которого он не захочет снова возвращаться в мир живых. В психбольнице его измучили так, что теперь он никогда не станет прежним, никогда не исцелится и не убежит от самого себя.

Внезапно из-под его ног исчез пол, и паника вышибла воздух из легких. Он судорожно взмахивал руками, карабкаясь, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но его засасывало в водоворот, и из груди вырвался крик.

Соломон вскочил, размахивая в пустоте руками. Он находился в постели. В безопасности. Не в том кошмаре. Его пальцы болели от напряжения, и он понемногу ослабил хватку на простынях. Он в постели. Не в кошмаре. Его дыхание постепенно замедлилось, и внезапно он почувствовал холод.

Хаос.

Он оглядел комнату, сбросил одеяло и направился в ванную. Его сердце снова забилось в панике. Она знала, что, прежде чем выйти из комнаты… Она знала - ведь он повторял ей это снова и снова, - что, если ей понадобится выйти, она должна дать ему знать.

Свет из-под двери заставил его колени подогнуться от облегчения. Он вздохнул и прислонился к туалетному столику позади него, пульс безжалостно отдавался молотом в висках. Его тело покрывал пот от повторяющихся кошмаров, которые посещали его каждый раз, стоило ему закрыть глаза. Тьма, боль, вода, утопление. И неизменно отвратительное лицо монстра с занесенной над головой Соломона работающей дрелью. Он никогда не забудет адский звук этого инструмента, тот навсегда въелся в его сознание звуковым пятном. Белым шумом, который заполнял тишину, пока он спал.

Он приложил ладони к лицу, пытаясь смахнуть пелену тьмы с глаз, прилипшую к нему. Сейчас они с Хаос в безопасности. Все кончено, все кончено на данный момент. Они далеко от безумия и тех психопатов. От того ублюдка Мастера.

Перед его мысленным взором показалось лицо Хаос. С улыбкой на губах, не рыдающее, не запуганное. Он вспомнил ее реакцию на произошедшее с его бывшей женой, и его грудь пронзила боль. Она бескорыстно заботилась о нем и его потере. Она также проявляла заботу и о Шантиль, даже если ее обнаружение могло означать конец для Соломона и Хаос.

Но это никогда бы не привело к концу для них.

Соломон не был уверен, что Хаос знала, как он не хотел, чтобы для них все закончилось. Ему было больно лишь от одной мысли, что она так думала. Последнее, чего он хотел, - чтобы Хаос сомневалась в его любви к ней и не была уверена, принадлежала ли она ему, а он ей. Неважно, какие призраки вернулись из прошлого или восстали из могил. Ему нужно убедиться, что она никогда не усомнится в их отношениях.

Он вспомнил, как занимался с ней любовью. Он старался быть настолько идеальным, насколько мог, отдаваясь всем сердцем. Ей нужно было знать, что кроме нее, живой или мертвой, не существовало никого другого. Шантиль не была его женой. А Хаос – да. И всегда будет ею. Это было неопровержимой истиной, даже до того, как Соломон сам узнал об этом.

Он повернул голову к двери, готовый сказать ей это снова. Снова и снова, пока не будет уверен, что она знает это наверняка.

- Хаос, - тихо позвал он, прислушиваясь. Две секунды молчания заставили его почувствовать страх. Он постучал сильнее. - Хаос.

Не получив ответа, он распахнул дверь, и та глухо ударилась о стену пустой ванной. Черт возьми, нет!

Он развернулся и помчался к выходу, выкрикивая ее имя: - Хаос!

Соломон отдернул занавеску, затем толкнул дверь, его тело было охвачено ужасом. Он осмотрелся вокруг, изучая темноту снаружи в поисках любых признаков бодрствования, прежде чем стукнуть кулаком по двери отца. Он побежал обратно в свою комнату и рывком натянул джинсы, развернувшись, когда отец открыл дверь.

- Где она? - задыхаясь, спросил он, ворвавшись в комнату. Зачем ей вытворять подобное без его ведома?

- Хаос? - спросил отец. Соломон поспешил в ванную, он чувствовал, что его ноги онемели от избытка адреналина. - Она не приходила сюда.

Дверь ванной комнаты распахнулась, и Соломон развернулся, не на шутку запаниковав.

- Где она? – прокричал он своему дяде, спотыкаясь о его ботинки.

- Что происходит? - спросил тот, пропуская волосы сквозь пальцы с одичавшими от тревоги глазами.

Соломон начал задыхаться, боль от недавно пережитых пыток вновь обрушилась на него.

- Ее нет в комнате, - он едва успел утихомирить бурю, бушующую в голове, как тут же принялся мерять комнату шагами, ничего не видя перед собой, пытаясь заставить себя мыслить здраво.

Он помчался в их комнату. Должен быть какой-то знак, что-то, что она взяла с собой или оставила, что натолкнуло бы его на след. Возможные ответы проносились в его мозгу, как едкий кошмар на быстрой скорости. Ее похищают, подвергают пыткам или убивают. Это безумие.

"Господи, помоги мне", - молился он, лихорадочно оглядывая комнату. Он замер. Торговый автомат, она наверняка пошла к торговому автомату за едой или питьем для него. Хаос не привыкла быть свободной от греха или долга за него, не привыкла, что она больше не рабыня. Она была ангелом и не знала этого, ему просто нужно время, чтобы показать ей, заставить ее увидеть это.

Всхлипнув, он поспешил к двери, где его ждали отец и дядя.

- Нам нужно проверить торговые автоматы. Помогите мне, - он задохнулся от рыданий, хватая отца за руку. – Помогите мне!

- Смотри, - сказал дядя, указывая на маленький столик справа.

Пристальный взгляд Соломона был сосредоточен на аккуратно свернутом белом листе бумаги. Он ринулся к нему и схватил листок, затем сделал паузу, боясь его развернуть.

С трудом заставив себя расправить бумагу, он застыл на месте.

«Мой дорогой Соломон. Пожалуйста, поверь мне».

- Нет, - прошептал он, смаргивая слезы, которые заволокли его глаза, пока он пристально разглядывал слова, пытаясь найти только то, что ему нужно. Например, где она сейчас. Бумага дрожала в его руках, дядя и отец стояли в безмолвном ожидании.

- О чем там говорится? – наконец, спросил его дядя, но Соломон смог только тряхнуть головой, пока читал записку. Читая, он чувствовал, как самый худший его кошмар становится явью.

«Я возвращаюсь, чтобы покончить с Мастером».

- Она вернулась назад! - выкрикнул он, вчитываясь в слова, тщательно выискивая хоть что-то, указывающее на то, что он мог ошибаться. Из его глаз катились слезы, а вдребезги разбитое сердце горело, пока он медленно перечитывал записку, вновь пробегая взглядом по тому, что означало конец для всего, что ему важно. Он больше не мог сдерживать всхлипы, они обрушились на него с такой же силой, как и много лет назад, когда его мать, единственный ангел, которого он когда-либо знал, исчезла из его жизни.

«Знаю, я не всегда вела себя правильно. Я не смогла уйти, когда должна была. Даже когда любила тебя, я, несмотря на это, совершала ошибки».

- Это была не твоя вина, не твоя вина, - тихо выдохнул Соломон.

«Но ты никогда не обращал внимания на мои плохие поступки, которые на самом деле вывели меня к свету. Ведь они помогли мне понять многие вещи. Я осознала правду. Я знаю, что Шантиль очень сильно любит тебя, даже не зная её лично».

Соломон покачал головой.

- Это уже не имеет значения. Я люблю тебя.

«Я чувствую всем сердцем, что она застряла в аду, ожидая, когда ее спасет любимый. Но я ни за что не могу позволить тебе вернуться в то место. Если Мастер снова тебя схватит, тебе не удастся уйти живым».

- Пожалуйста, нет, пожалуйста, - тихо молил он.

«Мне выпала величайшая честь познакомиться с тобой».

- Нет, черт возьми, не делай этого, - покачал он головой, - не делай этого, черт возьми, не поступай так с нами. - Соломон вытер лицо руками, его дыхание было рваным. - Она не может этого сделать, - сказал он, посмотрев на дядю. – Она просто не может этого сделать.

Он заставил себя отвести глаза от ужасных слов, письменной могилы в его руках.

«Узнать тебя. Полюбить тебя. И я никогда не перестану любить тебя, несмотря ни на что. В самом начале я не была умной. Но я больше не та глупышка».

- Да, - он напрягся, все его тело дрожало, и он присел, чтобы не упасть. - Ты идиотка, - продолжая испытывать дрожь, он ухватился за свой гнев, лишь бы не чувствовать себя настолько разбитым, иначе он просто не мог сделать то, что должен был.

«Я вела нечестную игру, в отличие от Шантиль. И потому ты едва не погиб. Я никогда не прощу себе этого».

- Заткнись, просто заткнись, - прошептал он; ее слова, подобно кислоте, разъедали его сознание.

«Но ты многому научил меня. И теперь я знаю, как поступить правильно. Теперь я знаю, как вести честную игру. Поверь мне, мой прекрасный ангел. Пожалуйста, поверь мне. А если не мне, так доверься Господу. Поверь, что он будет со мной, помогая мне вести себя правильно в самом истинном смысле этого слова.

Никогда не сожалей. И не плачь по мне. Не бойся за меня. Господь подготовил меня положить конец этому проклятью. Мне только нужно было понять, в чем оно заключалось.

Поэтому я возвращаюсь, чтобы покончить с Мастером боли. С Мастером пыток. Я возвращаюсь, чтобы покончить с проклятием. И вы с Шантиль снова будете любить друг друга.

Это мой величайший подарок тебе. Пожалуйста, прошу тебя. Прими его. Я вкладываю в него всю себя, это все, что я могу тебе подарить. Мое сердце. Мою душу. И мою жизнь.

С любовью,

Твоя Красавица».

Соломон так и сидел, крепко зажмурившись и дрожа всем телом. Гнев, страх и ярость – все то, через что они прошли вместе, в одно мгновение вырвалось из него с диким ревом. Он отшвырнул лампу со стола, вслепую хватаясь за все, до чего мог дотянуться, чтобы сломать и уничтожить.

- Хаос! – всхлипнул он.

Крепкие руки обхватили его со спины, но он продолжал бороться.

- Мы найдем ее, сынок! - крикнул ему в ухо дядя. - Прямо сейчас! Мы обязательно ее найдем!

Он снова взвыл, давая волю гневу, саднившему в груди.

- Я обещаю тебе, мы ее найдем, - вновь прошептал он.

Соломон ухватился за это обещание. Он жадно глотал ртом воздух.

- Джон, давай собираться.

- Отец, - еле слышно промолвил Соломон. - Помоги мне.

- Собери его, - произнес отец в ответ. - Я заведу машину. Нам нужно поторапливаться: если она идет пешком, то не могла далеко уйти.

Пешком. Она шла пешком.

Панический удар привел Соломона в действие, и он ринулся надеть ботинки. Если она действительно шла пешком, то они могли ее найти. Они все еще могли ее найти. Она не могла далеко уйти.

Через пять минут в машине отца они медленно прочесывали близлежащие улицы. Боль медленно сдавливала его грудь, а затем и горло, он не мог дышать, вспоминая ее желтое платье. Память внезапно вернула его в лес, в тот момент, когда дядя Джо должен был испачкать платье, чтобы замаскировать ее. В своем сознании он видел это так ясно, словно это происходило прямо сейчас. Соломон вновь увидел жалобный взгляд, который она бросила на него, когда дядя измазал грязью ее платье. До этого момента он не понимал, как дорога ей была эта вещь. Она не хотела пачкать его, она хотела, чтобы оно оставалось красивым. Красивым и чистым хоть раз в ее жалкой, никчемной жизни. И тот ее взгляд словно говорил ему, что все чистое будет неотвратимо осквернено грязью. Безнадежный, мать его, взгляд!

Боже, он купит ей много платьев, он купит ей все. Он будет работать так упорно, как только сможет, чтобы дать ей все, чего у нее никогда не было, но то, что она всегда заслуживала. Дни рождения, праздники. Мужа, который будет обожать каждый ее вздох; мужа, который будет жить, только чтобы видеть ее улыбку. Детей. От образа девочки с рыжими волосами, ослепительной улыбкой и зелеными глазами у него перехватило дыхание.

После безнадежного количества времени страх прожег горящую дыру в желудке Соломона. Ее нигде не было. Но его глаза отказывались сдаваться. Они изучали каждый дюйм дороги, каждую канаву, лес. Каждую машину, каждую тень, каждое здание в поисках проблеска ее прекрасных рыжих волос.

Глава 2

Увидев приближающийся автомобиль, Хаос заставила себя поднять трясущуюся руку, чтобы поймать попутку. Возможно, ее план был ошибкой.

Что если план действительно был плохим и только казался хорошим? Что если она путала плохое и хорошее, как раньше?

От страха, что она больше никогда не увидит Соломона, ее желудок скрутило так, будто она выпила кислоты. И та ее часть, которая лишь недавно научилась жить и выживать, и даже радоваться жизни, окутала ее ноги невыносимой тяжестью, будто она увязала в песке.

Если бы водитель остановился, это было бы необходимым ей знаком свыше.

Это означало бы, что она должна идти дальше. Делать то, что казалось ей правильным. Она шла по обочине дороги, ее руки дрожали от осознания жажды. Жажды жизни и любви. И Соломона.

Слезы жгли глаза, и она закрыла их.

«Пожалуйста, не останавливайся, пожалуйста, езжай мимо», - молила она, смея надеяться только на свои слова.

Нет, это было эгоистично. Они должны остановиться. Они должны остановиться и закончить все это.

Хаос перестало хватать воздуха, когда ее пронзила внезапная мысль. Возможно, это был Соломон.

Он наверняка проснулся, запаниковал и пошел ее искать. Потому что очень любил ее. Он проснулся, впал в панику и помчался ее спасать.

Автомобиль медленно проехал мимо. Наблюдая за движением машины краем глаза, Хаос задохнулась от рыданий, чувствуя накатившие на нее облегчение и радость. Автомобиль проехал мимо. Ее крест прошел мимо, только что жестокая судьба миновала Хаос, и она могла развернуться, потому что это знак. Ей не нужно идти дальше, она могла развернуться и...

Свет стоп-сигналов пронзил ночную темень, и Хаос застыла на месте. Она стояла как вкопанная, уставившись в красные дьявольские глаза, внезапно явившие себя в ночи. Они всматривались в нее и, казалось, ухмылялись. Это, должно быть, шутка. Злобный смешок вырвался из работающего на холостом ходу двигателя, будто говоря ей, какой глупой девчонкой она была.

Хаос не могла пошевелиться. Она стояла, пытаясь вздохнуть, глядя в эти красные глаза.

«Приди и прими свою судьбу. Это твоя судьба».

Ноги несли ее вперед, а тело приводило приговор в действие, ведя ее к неминуемой судьбе. Она всегда могла рассчитывать на свои рефлексы, чтобы сделать то, что от нее хотели, даже если ее ум колебался, оценивал, подвергал каждое действие сомнению. И умолял остановиться.

Она подошла к пикапу, всматриваясь в зеркало заднего вида, чтобы понять, могла ли она знать водителя. Но что-то мешало ей взглянуть на человека. Прикоснувшись к холодному металлу, она двинулась к пассажирской двери и медленно заглянула в окно.

- Если нужно ехать - залезай, - сказал старик, будто злился, что она так долго возилась.

Хаос посмотрела на ручку двери, и ее сердце забилось сильней, дыхание сбилось. Она взглянула на дорогу, тянущуюся за грузовиком, в поисках еще одного знака, который бы ответил на ее сомнения. «Не ходи. Все в порядке, тебе это не нужно».

Ее полные слез глаза отчаянно всматривались в лес, уставившегося на нее в ответ, злобно взирающего на девушку без настоящего имени, без жизни и без вынесенного приговора. «Виновна», - словно услышала Хаос. Она была осуждена, и оглушительное молчание намертво запечатало ее в гробнице.

Груз неотвратимого исхода теснил грудь, заставляя ее бороться за каждый глоток воздуха. Если она откроет дверь, ей нужно быть готовой к смерти. Пути назад нет.

- Я не могу ждать тебя всю ночь, ты садишься или нет? - мужчина почти заскулил.

Хаос представила Соломона, который неистово боролся, когда его засунули в тот гроб. Ее пальцы потянули ручку двери. Потому что ее тело знало. Знало, что правильно, даже когда разум ее подводил. Оно сделало то, что нужно сделать.

- Небезопасно ходить по проезжей части, что с тобой случилось, дитя?

Хаос забралась на сидение и захлопнула за собой дверь, потирая руки, чтобы скрыть дрожь в теле.

- Сегодня довольно темно, - прошептала она. - Я... моя машина заглохла, и я застряла здесь. Просто пытаюсь вернуться домой.

Мужчина выжал сцепление, и грузовик тряхнуло.

- Куда ты собралась в таком виде? Ты потерялась?

- Нет, - сказала она. – Я, м-м-м... сломалась. То есть, моя машина. Я просто хотела вернуться в город.

- Ну, ты только что вернулась из города. Хорошо, что я пораньше решил проверить свои ловушки, иначе не заметил бы тебя.

- Да, хорошо, - Хаос крепко сжала ладони на коленях. - Мне нужно добраться до Уэстона. Там моя семья. - Она пыталась держать себя в руках и не раскачиваться взад-вперед. Хаос вонзила ногти в кожу, чтобы держать сознание ясным и сосредоточенным.

Мужчина слегка хрюкнул.

- Кто твоя семья? Возможно, я их знаю. Мое имя - Линард Стокс. Я владею автозаправкой на углу Эл-Авеню. Уверен, ты слышала о ней.

- Меня давно не было в городе. Хотя звучит знакомо.

- Ну, она находится там в течение последних пятидесяти лет, - сказал он, и его голос прозвучал с толикой грусти, хотя она не знала почему.

- Я уверена, что помню это место.

Она расправила ткань своего желтого платья на коленях, и ощущение теплых губ Соломона заполнило все ее тело, когда она вспоминала, как он целовал ее в доме мисс Мэри. Хаос закрыла глаза, наслаждаясь искрой света в темном пространстве своего сознания. Он целовал ее, словно она была принцессой. Подарил так много страсти и любви. И сейчас ее переполняло счастье, потому что она могла носить это платье. Оно было как кусочек неба, о котором она и не мечтала. Но вот оно, прямо на ее теле. Настоящее. Грязь не сможет скрыть то, чем оно являлось для нее, - оно было доказательством того, что когда-то она жила. Она любила, Господи, она любила и была любима. Как в сказке, нет, даже лучше. Это была удивительная жизнь, которую ей удалось прожить, даже если это длилось совсем недолго.

- Где живет твоя семья?

- Недалеко от кладбища.

Она не могла перестать смеяться над тем, как иронично это звучало. Мертвецы были большей семьей для нее, чем живые. И это ее совсем не беспокоило. Она не против проводить время с теми, кто погружен в вечный сон и укрылся другом месте. В месте, которое так сильно ее интересовало, которое она жаждала познать. Возможно, совсем скоро она постигнет это знание. После того как разберется со своими делами.

- Как их зовут? - спросил он, его тон стал грубым, как будто она должна была обязательно ему ответить.

- Сенты, - решила она за какую-то долю секунды. – Сенты (прим.: Saint - святой).

Она имела в виду Соломона и его семью. Не Орден. В Ордене были дьяволы, теперь она знала. Она была счастлива, наконец, узнать правду. Хоть это произошло ужасно, но это была ее личная свобода.

- Сенты? Никогда не слышал о них.

- Они держатся особняком, - бросила взгляд на оружие, лежащее на заднем сидении. - Вы охотник? - спросила она с любопытством, пытаясь думать о других вещах.

- Неа, - ответил он. - Мне больше по душе ловушки.

- Правда? - она улыбнулась, вспомнив маленьких зверят, которых Соломон любил заманивать в свои ловушки. Затем она вспомнила Чампа, надеясь, что с ним все в порядке. - Вы любите животных?

Мужчина изумленно уставился на нее.

- Я люблю их есть.

Ее улыбка тут же исчезла, и она кивнула.

- Конечно, верно.

Не многие люди были похожи на Соломона проявлением заботы и уважением к любой жизни, в независимости от того, насколько она мала или хрупка. При мысли об этом ее лицо осветилось улыбкой. Он был другим, не так ли? Совсем другим. Она смотрела в темноту, ее глаза следовали за пробегающими мимо тенями. Она ощущала тепло, которое Соломон излучал через ее сердце и грудь. Она собиралась защитить его. «Убедись, что он в безопасности», - напомнила она себе. Она все сделала правильно. Действительно правильно.

****

Соломона бросило вперед, и он схватился за сидение перед собой.

- Мисс Мэри, - произнес он. - Возможно, сначала Хаос пойдет к ней.

Дядя бросил взгляд на его отца, который слегка покачал головой в ответ, прежде чем пробормотать: - Вы же понимаете, что там за нами следили?

Соломон замер, его внутренности скрутило от гнева и страха. Сжав челюсти, он с трудом выдавил:

- Я понимаю только то... что моя жена... умрет, если я ее не найду. Прежде чем она успеет вернуться к этому больному... ублюдку.

Его отец кивнул.

- Я напоминаю тебе об этом, просто чтобы ты понимал, куда мы направляемся.

Соломон медленно опустился на сиденье, услышав, как отец подготовился к тому, что они собирались сделать. Он снова застыл, когда его осенила мысль.

- Мне нужно выманить его.

- Выманить кого? - спросил дядя с беспокойством в голосе.

- Этого ублюдка, психа. Мне нужно выманить его, чтобы он не навредил ей. Как это сделать?

- Для начала нам придется поговорить с ними.

Темный взгляд его отца прошелся по всем зеркалам.

- Поговорить о чем? – спросил дядя.

- Я не знаю, - сказал отец. - О том, что… поможет выиграть нам время.

- Как насчет Джимми? - предложил Джо. – Может, он что-то знает.

- Да, конечно, - медленно кивнув, согласился он с дядей. - Но проблема в том, каким образом мы сможем вытащить из него эту информацию.

- Я просто засажу ему пулю в задницу, возможно, это заставит его стать более сговорчивым, - пробормотал дядя Джо, как будто на самом деле был готов сделать это с чернокожим.

Надежда вновь воскресла в Соломоне, и он уцепился за нее. Это было ответом. Мисс Мэри и мистер Джимми являлись ключом к решению, он чувствовал это нутром. Они знали то, что поможет понять, как им действовать дальше.

- Поторопись, - Соломон постучал по сиденью, ерзая от нетерпения. - У нас нет времени.

- Я еду так быстро, как только могу, чтобы не вызвать подозрений, – его глаза снова остановились на зеркале, как будто кто-то наблюдал за ними из леса, окружавшего одинокую темную дорогу, по которой они ехали.

Скорость отца казалась ему медленной, и Соломон откинул голову назад, закрыв глаза, только чтобы снова открыть их и продолжить смотреть в темноту. Она могла передвигаться по лесу. Она была умна и не стала бы идти по дороге. Он боролся с мыслями о страданиях, которые она сейчас испытывала. Он вновь обратился с мольбами к Господу: «Боже, пожалуйста. Пожалуйста, прошу тебя, защити ее». Он был в отчаянии, ему было все равно, что он сейчас молился, и что молитва до этого ничем не помогла ему. Но он будет молиться, снова и снова, тысячу раз. С того момента как они начали искать ее, он обратился к Богу и покаялся о том, как сожалеет, что был зол. Он жалел, что не доверял, не верил. «Пожалуйста, помоги мне уверовать, пожалуйста, помогите мне».

Когда они приблизились к месту назначения, Соломона охватил ужас. Тот же ужас, который он испытал, когда впервые услышал, как Хаос прокричала его имя в его сне той ночью. В его голове прокручивались воспоминания, как он шел к мисс Мэри, думая, что со старой женщиной что-то случилось. Казалось, его разум сыграл с ним злую шутку, так как со старой женщиной ничего не произошло, но страх все еще не исчезал. Затем он нашел Хаос на обратном пути к своему дому, подвешенную на дереве вниз головой.

Дрожь страха пронеслась через все тело, но уже в реальном времени.

- Поехали к моему дому! – догадался Соломон.

- Я думаю, в первую очередь мы хотим поговорить с твоими соседями, - строго напомнил отец.

- Согласен, - сказал дядя Джо, обеспокоенный тем же, что и его отец.

Соломон подумал об этом, продолжая ерзать на месте, пока вглядывался в темноту то слева, то справа, то позади себя. Они правы. Ему нужно понять, что знала мисс Мэри, и особенно то, что знал Джимми. Он не был уверен в мисс Мэри, но у Джимми были ответы. Казалось, чернокожий склонен загадывать им загадки, но это должно измениться. И Соломон согласился: если ему придется всадить пулю, чтобы получить ответ, он сделает это. Секреты города опутали все вокруг, и он был уверен, что они единственные, кто их не знал. Как ядовитые муравьи, они покрыли его кожу, и он решил сжечь все в надежде положить конец мучениям.

Они, наконец, добрались до подъездной дорожки дома мисс Мэри; продолжая смотреть по сторонам, Соломон пытался обнаружить проблеск рыжих волос в темноте густого леса. Одна часть его была уверена, что они найдут старушку подвешенной на дереве, словно тряпичная кукла, и мертвой. Другая его часть оставалась начеку, чтобы быть готовым к появлению черных фигур, которые могли выскочить из леса, окружить машину и затащить всех их в ад.

- Держите ухо востро, - пробормотал отец, закрывая машину перед покосившейся лачугой.

- Может, Соломону лучше остаться рядом, - тихо сказал его отец, осматриваясь.

Каждый из них не переставал оглядываться, боясь пропустить малейшее движение со стороны, прежде чем дядя предложил:

- Думаю, что наилучшим вариантом сейчас будет держаться вместе.

- Согласен, - сказал Соломон, не собираясь оставаться у машины. Ему нужно что-то предпринять.

Его отец, наконец, повернулся к ним.

- Что бы ни случилось, - строго сказал он, - никто из нас не попадает в плен. Уяснили?

Смертельное предупреждение, сквозившее в его голосе, лишь подтвердило правоту его слов, и они кивнули в знак согласия. Они с Джо знали лучше, чем кто-либо, что значит оказаться в плену, и он точно был уверен, что они не смогут этого забыть. Соломону нужно помнить. Им всем это необходимо. То, что они сотворили с ним, и с Хаос, и со многими жителями города. И ведь психи не собирались останавливаться.

Адреналин дал Соломону силы, в которых он сейчас так нуждался, чтобы пройти через все и не облажаться. Найти Хаос и забрать ее в безопасное место. Всех забрать.

Джо вручил Соломону дробовик, и он с удовольствием сжал приклад в потной ладони, вспоминая как им пользоваться.

- Туда и обратно, так быстро, как сможем, - сказал отец, вытаскивая из-под сидения ружье и открывая дверь. Ржавая дверная петля отозвалась стоном в глухом лесу. Ночной воздух проник сквозь его черную футболку, и Соломон устремил свой взгляд вверх. Он увидел чернильное небо, усеянное миллионами звезд. Идеальная ночь для пикника и ночлега в другое время и в другом месте.

Он остановился рядом с машиной, снова осмотрев лес. Блеск отцовского ружья и звук взводимого курка вернули его к гребанной реальности.

Биение сердца ускорилось, когда он последовал за ними в маленькую хижину. Их глаза постоянно сканировали лес и примыкающий к дому небольшой двор, тишина заставляла кожу покалывать от воспоминаний.

В двух передних окнах не было видно света, это означало, что женщина, вероятно, спала. Мисс Мэри сказала, что Джимми должен был прийти, но так ли это? Боже, он надеялся, что это правда. Он был единственным, у кого есть ответы. Не было слышно даже их собственного дыхания, когда они поднялись на крыльцо мисс Мэри. Дверь была распахнута.

Плохой знак. Или, может быть, она сама оставила ее открытой.

Соломон посмотрел на отца и дядю, которые кивнули ему, сверкая глазами в темноте. Он не был уверен, что все это означало, но если они согласились, то это был дурной знак. Судя по полной боевой готовности Джо, он понял, что дело плохо.

Соломон открыл переднюю дверь, громкий скрип заставил скрутиться его желудок в узел. Он подавил желание закричать. Опасность выбила весь кислород из воздуха, что затрудняло дыхание, в ушах звенело. Держа оружие обеими руками, он ногой толкнул дверь, открывая доступ к кромешной темноте внутри дома.

Отец зашел первым, а следом за ним и дядя, все еще не спуская глаз с леса. Зайдя внутрь, Соломон закрыл дверь и запер ее. Боже, он молился, чтобы это не оказалась ловушкой. В темноте у них было мало шансов против любого, кто скрывался внутри.

- Мисс Мэри? - прошептал Соломон в случае, если он ошибался и никакой опасности не было.

Если она спала, то не услышала бы его. Странный запах щекотал его ноздри.

- Нам нужен свет, - сказал он, прежде чем вновь позвать: - Мэри?

Из дальнего угла донёсся стон, от которого волосы стали дыбом. Голос не был женским.

- Черт, - выругался Джо через всю комнату. - Что это, черт подери? Нам нужен свет.

Дыхание Соломона ускорилось, когда он поспешил к камину, где старушка держала фонарь. Положив дробовик на выступ, он нашел спички.

- Иисусе, - прошептал его отец.

- Не зажигай свет!

Спичка зашипела и вспыхнула, и Соломон повернулся в тот момент, когда отец резко налетел на него и задул огонек.

- Здесь что-то произошло, - произнес отец едва слышно, когда Соломон уставился в темноту. Его глаза были широко раскрыты от ужаса того, что он увидел за те несколько секунд до того, как свет исчез.

Кровь. Много крови.

- Господи, думаю, я нашел Джимми, - прошептал дядя Джо в темноте.

О, Боже. Где же мисс Мэри?

Глава 3

Весь оставшийся путь до своего старого дома Хаос прокручивала в голове план. Сначала она найдет бабушку. Затем раздобудет ответы, которые искала. Если найдет Шантиль, то вытащит и ее. Она найдет способ, она должна. Нужно мыслить по-другому, играть хитрее. Использовать все скрытые лазейки, чтобы добыть информацию. Использовать все свои таланты и способности, таким же образом, как делал это Мастер, чтобы следить за всеми членами церкви, живущими в Часовне Света.

Она старалась держаться густой части лесистой окраины площадью в пятьсот акров. Дружелюбный старик, подвезший ее, настоял, чтобы она взяла с собой плед. Хаос с радостью согласилась. Было темно, и широкая ткань прикрыла ее яркое платье. Она должна была подумать и об этом. Ей необходимо все продумать еще раз, у нее не было шанса на ошибку, если она собиралась помочь Соломону и Шантиль. Она была более чем уверена, что его жена находилась сейчас в общине, внутренний голос подсказывал ей это. Так происходило всегда. Только когда она стала старше, то поняла, что не все наделены подобным предчувствием. А если и были, то не всегда могли расслышать его или понять.

Хаос осмотрелась вокруг, ее грудь тяжело вздымалась, а кожа поблескивала от пота, когда она добралась до задней части здания. Она взглянула на место, до которого ей нужно было добраться. Вход находился рядом с потайной дверью. Стояла тишина, но это не значило, что за местом не установлено наблюдение. Без сомнения, им было приказано наблюдать за домом. При виде окружающей обстановки ее постепенно наполнило чувство покоя. Все было таким знакомым, она чувствовала себя в безопасности. Она знала это место лучше, чем кто-либо, и так, как никто другой. Она сблизилась с ним. Она любила места, которые никто не любил. Уродливое старое каменное сооружение, трава, деревья – всё так напоминало её саму. Используется по назначению, но никогда по-настоящему никому не принадлежит и в то же время является частью чего-то более значительного, чем все думали. Она стала единым целым с этим местом, и, казалось, оно тоже приняло ее.

Теперь, когда Хаос стояла здесь, она была уверена, что это место приняло ее для определенной цели. И темные тайны, отпечатанные на этих землях, скроют ее от того, кто пытался уничтожить все, что она любила. Ведь все эти темные секреты были частью ее самой.

Она стояла в тени деревьев, изучая каждую щель, окно и тени, обволакивающие тихое и внушительное каменное сооружение. Сейчас или никогда.

Хаос сняла тяжелые ботинки, нуждаясь в предельной аккуратности и скрытности, которые могли обеспечить только босые ноги. Это также позволило ей вновь ощутить связь с землей.

Она глазами отметила цель, ее поступь была твердой и уверенной. Она предпочитала представлять себя в образе красивой танцовщицы, несущейся по сцене. Бегущей на встречу к самому великолепному выступлению, к которому она готовилась на протяжении всей своей жизни. Она даже слышала аплодисменты восхищенной аудитории, когда привела бы Мастера к его заключительному акту. В самый низ, туда, откуда мертвые не возвращаются, чтобы помешать живым. В могилу, которая запечатывает всех демонов в ловушке.

А Мастер и есть настоящий демон.

****

- Что это было? - задыхаясь, произнес Соломон.

- Забаррикадируй дверь! - прорычал отец. Соломон напрягся, как только услышал скрежет передвигаемой мебели по полу. - И держись подальше от окон.

- Он жив, - произнес дядя. - Я ни черта не вижу.

- Дай ему спички, - прошипел отец в ответ.

Соломон обернулся, крепко сжимая пистолет. Он положил оружие за пояс.

- Они у меня, - прошептал он, идя на голос. - Я взял спички.

- Принеси их, - сказал дядя. - Зажги. Мне нужно видеть.

Кашель оборвал голос дяди, и Соломон опустился на колени рядом с ним. В течение пяти секунд он пытался совладать с дрожью в руках, чтобы высечь искру.

Свет вспыхнул, падая на Джимми.

- Вот, черт, - выдохнул Соломон.

Чернокожий мужчина сидел в углу. Его тело было обмякшим. Кровь покрывала нижнюю половину лица, проложив кровавую дорожку до груди, испачкав белую майку.

- Джимми, - позвал дядя, махнув рукой перед его лицом. Его дыхание было тяжелым, как у человека, которого часами пытали, и теперь он молился лишь о том, чтобы смерть, наконец, забрала его. Его тело содрогалось в частых конвульсиях, в то время как Соломон оставался неподвижным от ужаса. Но вся эта кровь не могла принадлежать Джимми. Он был покрыт ошметками плоти, перемешанными с кровью и волосами, которые не принадлежали чернокожему.

- Я нашел Мэри, - болезненно прошептал отец,

Спичка обожгла пальцы, и он выбросил ее. Внезапно внутри него зашевелилось ощущение надвигающегося ужаса, но он оттолкнул его от себя. Ему нужен глоток свежего воздуха, но вокруг стоял лишь смрад и ничего кроме смерти.

Дядя схватил коробок спичек онемевшими руками, пытаясь зажечь другую. Соломон не хотел смотреть. Он не оглядывался вокруг и пытался не связывать осязаемый запах с кровью. Но ему это было и не нужно. Все это уже буквально выжжено в его разуме. Его кожа покрылась мурашками, он хотел как можно быстрее убраться отсюда.

Внезапно вспыхнувший свет заставил всех встрепенуться от страха. Как демон-обольститель, он обвивал Соломона нерушимыми оковами кошмара. Он смотрел на Джимми, видя нескончаемый поток крови, стекающий из его рта.

- Джимми, - дядя похлопал по лицу мужчины.

Чернокожий дернулся вперед, и, вздрогнув, они отскочили от него.

- Твою ж мать, - вздохнул дядя, когда Джимми потянулся к ним; его зеленые глаза были широко раскрыты и полны безумия.

Его рот открывался и закрывался, извергая еще больше крови с булькающими звуками. Когда Соломон опустил глаза на пропитанную кровью грудь, он почувствовал, как борется с потребностью в воздухе, не желая вдыхать то, что видел. Он проиграл битву с собой и втянул воздух, когда его взгляд остановился на кровавом месиве, висевшем там, где должны были быть ноги Джимми.

- О, господи, - выдохнул дядя, выражая мысли Соломона.

- Нам нужно сваливать, - тихо произнес его отец. – Здесь мы уже ничем не поможем.

Джимми бессвязно что-то повторял, но на этот раз это звучало иначе.

- Он пытается что-то сказать, - отчаянно нуждаясь в каких-либо ответах, Соломон наклонился ближе.

- К-к-к... М-м-гил! - кровь вытекала из его рта при каждой попытке вымолвить слово. - К-ч. Куч! Гила!

- Что? - спросил его дядя.

Соломон размышлял, пытаясь вычленить смысл.

- Ключ! - он провел руками по карманам. Он взял его, вытащил и оставил в ванной. – Он в отеле.

- Что нам делать с ключом, Джимми? - его отец опустился на колени рядом с ним.

- М-м-гла.

- Ключ, который ты дал, - повторил Соломон, но Джимми покачал головой.

- М-гла. З-зах-нение.

- Могила, - пробормотал его отец. - Захоронение. - Соломон попытался понять, что это могло значить, и когда до него дошло… Он встретил напряженный взгляд отца, устремленный на него в тусклом свете огня.

- Они вырезали ему язык, - едва слышно прошептал он ему. - Нам нужно идти.

Джимми судорожно закивал, его руки тряслись, когда он приблизился к Соломону. В этот момент их поглотила тьма, и дядя выругался, послышалось шуршание спичечного коробка, прежде чем вспыхнул свет.

- K-ключ.

- Ключ, - прошептал Соломон, борясь с подступающей тошнотой. - От могилы?

Он снова в отрицании покачал головой.

- П-п-поэма... к-к-а.

- Поэма? – Соломон чувствовал себя сбитым с толку. - Что он имеет в виду под поэмой? Ключ к поэме?

- К-ч, - вновь попытался выдавить он, руки непрестанно дрожали. - М-гла. П-поэма.

- Ключ, могила, поэма, - повторил Соломон, глядя на дядю, а затем на содрогающегося в конвульсиях чернокожего. – Где-то есть могила, к которой подходит этот ключ? И что это за поэма? Где я могу найти могилу и поэму?

Джимми все время пытался сделать вздох, удерживая Соломона за руку. - Оломон... У-у-щель. - Глаза его выпучились, и Соломон почувствовал, как смерть утягивала Джимми за собой, с этого самого места. Он крепко сжал руки мужчины, помогая ему сопротивляться.

- Ущелье Соломона? - Соломон задохнулся от внезапной волны предчувствия, накрывающей его с головой.

Спичка погасла, и дядя быстро поспешил зажечь еще одну. Но прежде чем он это сделал, Соломон почувствовал, что Джимми уже отошел в вечность. Его хватка ослабла, свидетельствуя о медленном и тихом уходе в мир иной.

Маленький огонек вспыхнул, и Соломон отпустил тело, прислонив его к стене.

- Он умер, - прошептал молодой человек.

- Нам нужно убираться отсюда, - предупредил отец.

****

Бабушка была ее единственной надеждой в получении необходимых ответов, и в груди Хаос горела боль, пока она пробиралась через туннели под резиденцией. Опять же грязное темное пространство было знакомо девушке, и ноги вели ее по тщательно проложенному маршруту. Если она найдет бабушку, то получит и ответы. Если нет - она проверит Чистилище. Если и там ее не будет, то она отправится в Голгофу. Во любом случае, ни одно из этих мест не сулило ей ничего хорошего.

Боль сжала грудь, стоило только представить хрупкую женщину в Голгофе. Полуобнаженной и в полуживом состоянии ее, наверное, заставили лежать дни и ночи в гробу, похожем на коробку с отверстиями. Но они придут, чтобы перевернуть жертву, не дать ей лежать в собственных экскрементах и избежать инфекционных язв, которые будут тормозить процесс очищения души.

Очищение души. Хаос подавила рыдание, осознавая, что это была еще одна ложь. Это было совсем не очищение, скорее это было жестокое наказание, чтобы запятнанный дух навсегда остался нечестивым и во зле.

Одиночество было изнурительным для большинства людей, но оно никогда не применялось по отношению к Хаос по той причине, что она не возражала против него. Легко проникнуть в самые разные закоулки сознания, когда не отвлекаешься. Это был один из способов узнать, как соприкоснуться с тайной частью внутри себя. У нее было много практики, спасибо уединению. Когда она начала выходить из клетки с улыбкой, Мастер прекратил использовать этот метод наказания.

Она должна была понять все уже тогда. Он никогда не был заинтересован в том, чтобы она становилась сильнее, а наоборот - все слабее и слабее. В то время она не понимала, что не проявляет никакого восторга в связи с обучением и дисциплиной. Но она сразу познала его истинную сущность, когда темный гнев исказил его одутловатое бледное лицо, ведь до этого он никогда не выглядел как демон.

И для кого-то вроде бабушки Голгофа была мучительным наказанием. Она может оказаться смертельной для пожилой женщины, поскольку была слишком тяжелым испытанием. Мастер сказал, что те, кто умер в Голгофе, были заключены туда для их же блага. Это означало, что их души были ближе всего к проклятию. В этих случаях Бог милостиво умерщвлял их плоть и возносил их очищенные души на Небеса, чтобы они не были пленены во чреве Ада.

Хаос замедлила шаг возле того места, где должна была быть решетка и где могла находиться бабушка. Туннели не освещались, но что-то подсказывало ей, что она близко. Девушка остановилась и повернула лицо навстречу потоку прохладного воздуха из комнаты бабушки. Такие знакомые запахи масел, которые она использовала, навеяли воспоминания о детстве.

Она прислушивалась к металлу поручней. После целой минуты безмятежного молчания ее сердце ухнуло вниз. Она поскребла ногтями о решетку, чтобы привлечь внимание. Когда тишина стала неумолимой, ничего не предвещая, ни единого звука, Хаос прекратила.

Вернувшись в туннель, она направилась к той части резиденции, где размещались чистилища. Их было шесть.

Подойдя к первому, она прислушалась. Ее встретила еще более мрачная тишина. Бабушка была единственной, кто знал, что Хаос любила играть в туннелях. За исключением Мастера. Но она никогда не говорила бабушке, что Мастер знал. Он сказал ей не говорить. И она послушалась.

С осторожностью Хаос скребла ногтями вдоль решетки каждой комнаты, а затем подставляла к ней ухо.

Дойдя до третьей, она напряглась, услышав звук. Она снова царапнула по металлу.

- Хаос?

Слабый шепот, так близко от нее, перехватил дыхание.

- Бабушка?

Кровати в Чистилище были расположены прямо над вентиляционными люками.

- Я здесь, - прошептала Хаос. - Ты…

- Я в порядке, дитя, - мягко упрекнув, сказала она, ее голос был едва слышен.

Ложь заставила Хаос с отчаяньем убедиться во всех ее подозрениях.

- К-как давно ты здесь?

- Всего несколько дней.

Хаос закрыла глаза. Это была очередная ложь. Очевидно, бабушка потеряла счет дням, Хаос слышала это за ее необходимостью притворяться, что все не так уж плохо. Но Хаос знала, что все намного хуже, потому что единственная причина, по которой бабушка в Чистилище, заключалась в том, что она не подчинилась Мастеру. И теперь она была уверена, что меры соблюдения дисциплины ужесточились после всего того, что произошло.

По крайней мере, она не была в Голгофе. Что бы бабушка ни сделала, Хаос никогда бы не связала это со злом. Для Хаос все плохое, что она делала, было из любви к ней.

«Я просто изнеженная старушка, когда дело доходит до тебя. Мне не нравится видеть, что тебе больно, будь это обучение или что-то еще».

Но теперь Хаос удивлялась, насколько ошибочны были суждения бабушки о ее "обучении".

- Почему ты вернулась? Как... - Хаос слышала, насколько трудно ей было дышать и говорить. - Соломон, - едва слышно произнесла она.

Сердце Хаоса дрогнуло, отозвавшись на его красивое имя, подобному бризу в адском пекле.

- Он жив, - ахнула она, улыбаясь. - Он жив, и он такой красивый. Бабушка, мне нужно, чтобы ты мне все рассказала.

Женщина молчала, и Хаос всем сердцем желала увидеть ее лицо, чтобы понять, что происходит.

- Ты знаешь кого-нибудь по имени Шантиль?

В первую минуту тишины ее безмолвие в ответ несло в себе надежду. Хаос ждала, затаив дыхание, когда из женщины вырвался всхлип.

- Лили, - горько заплакала она.

- Это ее имя? Ты ее знаешь? Неужели она здесь бабушка? Они отняли ее у Соломона. Не плачь, пожалуйста, не плачь, ма-ма. - Это имя, которым Хаос иногда называла ее, дразня, но это лишь заставило женщину зарыдать сильнее.

- Мне нужно знать о ней. Соломон... Соломон любит ее, - задыхаясь, Хаос подавила лавину боли. - И он заслуживает этого, мне нужно найти ее для него. Скажи мне, пожалуйста. Мне нужно знать.

Женщина ответила еще более громкими рыданиями.

- Ма-ма! Ма-ма! Кто-нибудь услышит. Мне нужна твоя помощь! - от отчаяния ее голос дрогнул. - У меня больше никого нет, мама, мне нужно, чтобы ты помогла мне ее найти. Расскажи мне о Шантиль, - она едва справлялась со своим горем.

- Мне нужно рассказать тебе, - прошептала бабушка. - Мне нужно все тебе рассказать, - напряглась она. - Пожалуйста, послушай меня, мне осталось недолго.

- Что? Почему?

- Не придавай этому значения, дитя, - сказала она, твердо и сурово. - Я должна была рассказать тебе давным-давно, но...

Хаос напряглась в ожидании, пока бабушка пыталась справиться с рыданиями.

- Я была слишком слабой, и мне очень жаль, - сквозь слезы произнесла она и тихо прошипела: - Шантиль - одна из наших, она Лили Фэрчайлд, дочь Барнабаса.

Это новость шокировала Хаос, она широко раскрыла глаза, не веря тому, что услышала. Нет. Нет, это не может быть правдой.

- Она одна из... хозяек плодородия.

Хаос отчаянно пыталась вспомнить значение этого термина.

- Ты не знаешь об этом, - прошептала бабушка, как будто это было еще одно признание, которое держалось в строжайшем секрете. - Это частная секта Ордена... - на мгновенье бабушка замолчала, но потом с трудом продолжила: - ...предоставляющая ученикам стадо, чтобы завоевать больше душ.

Агония в ее тоне заставила желудок Хаос сжаться, пока она пыталась связать эту информацию с Соломоном.

– Я… не…

- Лили была первой с ним, перед тобой. Она должна была зачать ребенка, но он был слишком упрям, хотел дождаться свадьбы, прежде...

Хаос судорожно выдохнула при упоминании ангельских черт ее любимого Соломона.

- Да, определенно. Он из тех, кто будет ждать.

Она закрыла глаза, тело наполнилось теплом от воспоминания, когда он занимался с ней любовью.

- Он женился на мне, бабушка, - она не могла больше держать это в себе. - Он женился на мне, он занимался со мной любовью. Но... он любит Шантиль. Так он назвал ее, он... он искал ее. Он думал, что она мертва.

- Возможно, так и есть, - едва слышно произнесла бабушка. - Мастер наказал ее за провал, - сказала она с горечью. - У нее больше не может быть детей, - напряженно выдала она.

Хаос стало нехорошо.

- У нее ... у нее есть дети?

- У нее три дочери. На самом деле должно было быть пять. Они все еще пытаются, творят с ней ужасные вещи, - прорычала она. - Но у нее каждый раз случается выкидыш, и Мастер говорит, что это из-за ее греха, но всё не так! Он сделал это! Он сделал это с ней и наказал за то, что она не могла выносить ребенка!

- О, Боже, - ахнула Хаос, крепко зажмуриваясь. Она была лишь очередной жертвой в безумном плане Мастера. При воспоминании о ней и Соломоне руки Хаос нервно сжали прутья решетки. Мысли об этом причиняли ей боль, в груди жгло огнем, но она заставила себя сделать это. Заставила себя почувствовать, через что прошла Лили, и девушка не испытывала к ней ненависти за то, что она притрагивалась к Соломону. Что отняла его у нее.

Еще одна вспышка тепла прошла через ее тело при воспоминании о напоре и мужественности Соломона, мысли о котором наполнили ее голову, крадя дыхание, ревностно напоминания ей о том, что никто не давал ему столько, сколько она.

Хаос покачала головой, сосредотачиваясь на мраке, окружающем ее, подавляющем ее изнутри и снаружи. Мастер никогда бы не позволил Лили быть счастливой. Конечно, Лили была достаточно умна, чтобы понимать это. Но... она, конечно же, влюбилась, да и как иначе? О, Боже... как она будет жить без него?

- Где она сейчас, бабушка? Я должна вернуть ее Соломону.

- Что? - пронзительно вскрикнула бабушка. - Дитя, ты слышала меня?

- Соломон хочет ее, он любит ее, - воскликнула Хаос с болью в сердце.

- Там больше нечего любить! - бабушка чуть ли не срывалась на крик. - Он завладел ее разумом, вырезал его прямо из ее прекрасной головы! - завопила она.

Ужас наполнял Хаос, пока она прибывала в тишине. Лоботомия. О, Боже, нет. Наказание за ее провал. Это то, что он готовил и для нее? Ее мысли закрутились в водовороте смятения. Что же теперь делать?

Чего хотел бы Соломон? Хотел ли он узнать и увидеть, что его Шантиль сломлена и пуста? Она думала о том, как он поступит, думала о его чистом сердце. О его чистой любви. Слеза скатилась по ее щеке. Без сомнения, он хотел бы свою Шантиль. Целой или разбитой на миллион кусочков, он хотел бы только ее, и Хаос найдет способ вернуть ее туда, где ее место. С Соломоном. Лили заслужила это. Она заслужила Соломона. Не Хаос, которую отослали помочь и которая сделала все не так.

Нет. В ней больше не было зла. Она будет делать лишь то, что правильно. И было действительно правильным привести Шантиль к ее любимому Соломону.

- Королева, - вспомнила Хаос. - Расскажи мне о Королеве: кто она, где находится? Она хорошая или плохая?

Внезапная тишина напугала ее. Ответ на этот вопрос значил многое, даже если Хаос не знала почему, но она чувствовала, что это имело большое значение.

- Никто не видел Королеву, дитя.

Отчаяние охватило Хаос.

- Что это значит?

- Это означает именно то, что я сказала. Ее никто никогда не видел.

Ее рот изумленно раскрылся, когда у девушки появилось новое подозрение.

- Как ты думаешь... она настоящая? Ты думаешь, это ложь, все это ложь?

- Я не знаю, - едва слышно ответила бабушка, ей уже было больно дышать.

- Что еще ты знаешь? Мне нужно как можно больше, бабушка.

- Я знаю, что Мастер - лжец. Жестокий человек. Я знаю, что не доверяю ему, знаю, что ненавижу его, - прошипела она. - И я знаю, что хочу, чтобы он вечно страдал за то, что сделал, - закончила она, ее слова вырывались с такой невероятной болью.

- Я собираюсь остановить его, бабушка.

- Да, ты остановишь его, - внезапно воскликнула она, удивив Хаос. - Я верю, что ты избранная, но не для его замыслов, а истинного нашего Господа Бога.

Внезапная радость затопила ее, подтверждая, что именно в этом знании она и нуждалась. Хаос прижала лоб к холодной металлической решетке и закрыла глаза.

- Я знала это, бабушка, - прошептала она.

- Я знаю, что ты знаешь это, дитя. Потому что ты - ангел во мраке, - боль снова заставила ее говорить с трудом. - Мой драгоценный ангел во тьме. Мне так жаль, что я не была сильнее.

Хаос покачала головой, слезы текли по ее щекам.

- Благодаря тебе я жива.

- Я помогла ему убить тебя! - громко закричала она.

- Ш-ш-ш, пожалуйста, бабушка, они услышат.

- Пусть слышат, - прорычала она.

- Они не должны знать, что я здесь, - напомнила ей Хаос.

- Да, прости, - поспешила она, затаив дыхание. - Что ты будешь делать, дитя?

Что она собиралась сделать... это был единственный вопрос с простым ответом.

- Я собираюсь найти Мастера.

- И что потом, детка? - с ужасом спросила она.

- Положу конец проклятию.

Глава 4

- Кому мы вообще можем доверять в этом городе? - спросил Соломон, пока они направлялись в отель. - Ключ, могила, поэма. Ключ, могила, поэма, - повторил он несколько раз.

- Речь, наверняка, о той проклятой психушке, - ответил дядя.

- Нам нужно достать записи из психиатрической лечебницы, - согласился с ним отец, и это прозвучало так, словно он впервые об этом задумался. Это показалось Соломону смешным.

- Уже достал, - покачав головой, сказал дядя Джо, после чего спросил: - Подождите. Поэма. Ключ. Он имеет в виду, что поэма - это и есть ключ?

- Кто знает, - разочарованно ответил отец. - Ты ведь сказал, что он дал тебе настоящий ключ?

- Да, - как ни в чем не бывало кивнул дядя. - Проклятый бесполезный деревянный ключ.

- Возможно, это просто аналогия, - предположил Соломон, прежде чем задаться вопросом: - А существует ли деревянный ключ на самом деле?

Отец покачал головой, приподняв широкие плечи, его взгляд стал напряженнее.

- Я никогда о таком не слышал, но кто знает. Может, давным-давно такие и были. Или он увидел его во сне, - добавил он. – Полагаю, он просто запомнил фрагмент из сновидения, и деревянный ключ, о котором он говорил, нечто символичное, - заключил он.

- Мы знаем, что эта психушка – воплощение зла, - пробормотал дядя.

- Вот это меня и пугает, - согласился отец.

- Что? - Соломон наклонился вперед.

- Ну, возможно, это связано с чем-то еще. Это место когда-то было прекрасным, было одной из величайших больниц в мире, другой такой не существовало. Она одна из самых ценных вех истории города, - воскликнул он, снова расстроившись.

Дядя Джо усмехнулся.

- Довольно относительное понятие. Мы с Соломоном думаем, что все проблемы связаны именно с этим местом. Особенно после того, что случилось с твоим сыном.

Соломон не упустил солидной доли язвительности в тоне его голоса. До его отца, видимо, предельно четко и ясно дошел смысл этих слов, поскольку он не стал спорить, лишь добавив: - Вот почему я слушаю все, что вы говорите.

- Ты действительно думаешь, что проклятие существует? – с любопытством спросил Соломон отца. - Настоящее проклятие? Ты в это веришь?

- Я больше не знаю во что верить, - признался он. - Полагаю, в этом городе существует нечто, отказывающееся умирать. И это определенно заключает в себе настоящее зло.

- Думаю, не имеет значения, что я не верю в это дерьмо, - сказал Джо. - Спроси меня, и я отвечу, что это классический случай "религиозного фанатика", использующего слабых и невежественных людей в своих целях.

- Нет, - возразил Соломон. - По-моему, слишком много секретов, чтобы согласиться с этой версией. Слишком много последовательных событий. Нам нужно связаться с внешними источниками, - продолжал Соломон, не сводя глаз с мелькания желтых и красных огней за окном, пока они ехали. - Источники, которые точно знают, что скрывает этот город.

И тогда Соломон вспомнил одну деталь, поспешив спросить Джо:

- Помнишь ту фотографию в доме Джимми?

Дядя повернулся, задумчиво наморщив лоб.

- Та, что висела на стене, - добавил Соломон, щелкая пальцами. - Джимми сказал, что они выбрали нас? Те люди, о которых мы с Хаос расспрашивали.

- Да, - подтвердил он, припоминая. - Как звали ту женщину?

- Он сказал, что она была звездой, - вспомнил Соломон через несколько секунд.

- Звезда? – казалось, отец испытывал одновременно отвращение и недоумение. - Что это ещё такое? Она была какой-то помешанной звездой?

- Наверное, - ответил дядя.

- А что насчет мужчины? - попытался вспомнить Соломон. - На фотографии не было имени, только инициалы. СГТ, - продолжил Соломон с нетерпением.

Его отец покачал головой.

- Я никогда не думал, что в этом учреждении творятся подобные вещи, - признался он, чувствуя себя виноватым.

Да и зачем ему это было нужно?

- Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду, когда твоя мать умерла, в то время больницы уже не существовало. На ее месте стояла церковь. Это я обнаружил позже. Сама психлечебница, по крайней мере, в моем сознании, не имела для меня никакого значения. Да и как это место могло быть связано со смертью твоей матери? Оно было закрыто почти полвека.

- Значит, у тебя нет ни малейшего представления о связи с этим заведением?

- Какой связи? - воскликнул отец, бурно отреагировав. - Если психлечебница как-то связана с произошедшим, то только через эту церковь. Мне плевать на все безумное дерьмо, что нес старый хрыч, меня интересует только тот ублюдок и зло, которое он сотворил с моей семьей и другими небезразличными мне людьми! – произнеся последние слова, он тяжело вздохнул и гневно кивнул. Пригладив взъерошенные волосы, отец посмотрел в зеркала. - Нужно добраться до нашего тайного источника.

- Той женщины? - спросил Джо.

- Она находится в доме престарелых, на севере Миссури, - сказал отец. – А это, черт возьми, в тысяче миль отсюда.

- Мы не сможем туда отправиться, это очень далеко, - с беспокойством заметил Соломон. – Разве нельзя просто взять и позвонить? - он посмотрел на дядю. - Как насчет того старика, с которым ты разговаривал в Уэстоне?

- А как мы до него доберемся?

Соломон уставился на него в раздумье.

- Он настолько стар, что не может разговаривать по телефону?

- Хм, - произнес Джо немного шокировано. - Никогда об этом не думал. Нет, он не настолько стар. На самом деле он показался мне вполне адекватным человеком.

- Вероятно, - пробормотал отец, - вероятно, он прикидывается дурачком, чтобы остаться в живых. Мы можем попытаться связаться с ним из отеля.

- И ты тоже можешь попробовать связаться со своим источником, - предложил Соломон, задумавшись. - Кто та женщина, и что она может знать?

- Она одна из немногих паломниц, оставшихся в городе. Это маловероятно, но думаю, она может что-то знать. И она уже в возрасте и может располагать какой-то информацией о психушке, так что, если ваши догадки верны, возможно, нам удастся что-нибудь узнать.

- Попытка - не пытка, - вздохнул дядя безнадежно.

Соломон боролся с тем, чтобы вспомнить все детали произошедшего с ним за последние несколько недель в попытке установить связь и логическую последовательность во всем этом безумии. Ему нужен чертов блокнот.

- У меня в голове слишком много информации, нужно перенести её на бумагу, так мне проще думать. – До отеля оставалось, как минимум, минут тридцать езды, слишком долго. - Помогите мне вспомнить, - обратился он к ним. - С самого начала Джимми продолжал твердить о кладбище и о том, что ответ находится в могилах, а город повторяет свою историю снова и снова. Вот почему я думаю, что наши поиски выходят за пределы церкви, - сказал он отцу. - Многое из того, что он говорил, касалось психушки. Джо работал на кладбище и вскользь рассказывал Джимми о том, что здесь творились плохие вещи. Поэтому нам нужно узнать историю города и все, что происходило рядом с этим местом.

- И еще этот ключ, - пробормотал дядя. - Нам нужно понять, что означает этот чертов деревянный ключ. Это может быть важно. Они убили его за то, что он знал об этом.

- Он вел себя так, будто они не могли причинить ему вреда, - вспоминал Соломон.

- Какая-то куча вуду-худу дерьма, - выплюнул отец с отвращением.

- Там было много могил без имен, - вспомнил Соломон. - И это снова приводит нас к психбольнице. Нам нужно изучить факты и причины гибели, могилы - что угодно. И тех двух людей с фотографии тоже. Анджелину, кем бы она ни была, и того мужчину с инициалами СГТ. Нам нужно раскопать имена, они важны.

Соломон нервно постукивал ногой, мысли в голове крутились с бешеной скоростью, мозг взрывался, пытаясь вспомнить больше деталей, пока отец гнал машину по шоссе. Могут ли его собственные родители быть подсказкой? Его настоящие родители?

- А что насчет моих биологических родителей? - спросил он отца.

- Меня тоже интересует этот вопрос, - сказал он, глубоко выдохнув. – Я пытался отыскать твоих предполагаемых родителей, но вновь и вновь заходил в тупик.

- Тупик?

- Никого похожего с их именами, нигде, – он резко вскинул руку. - Женщина из этого дома престарелых? Думаю, она может знать об Ордене. Она должна знать фрагменты этой головоломки, - спокойно заверил он, пригладив волосы рукой. – Иначе быть не может.

****

Хаос стояла у решетки, чувствуя себя подавленной и бесполезной. Как она спасет бабушку?

- Тебе нужно уходить отсюда, дитя, ты ничего не сможешь сделать в одиночку. Иди к Соломону и спрячься.

Невыносимая агония жгла ее изнутри, и она понимала, что хотела бы так поступить.

- Я не могу.

- Почему ты просто не можешь этого сделать? - прошипела бабушка.

Хаос сосредоточилась на том, чтобы распутать этот клубок тайн. Их было много. Если бы она могла получить ответы, по крайней мере, на некоторые, тогда бы у нее был шанс увидеться с Соломоном. Ей нужно быть умнее. На какие вопросы ей нужно ответить? Она вспомнила женщину с фотографии у Джимми.

- Бабушка, - прошептала она. – Помнишь то ожерелье, которое ты хранила в шкатулке с драгоценностями и которое носила по особым дням?

- Да, дитя, - ответила она, снова тяжело дыша.

- Где ты его взяла?

- У Мастера, - прохрипела она с отвращением.

- Откуда оно взялось?

- Кто знает, откуда оно на самом деле, дитя, но почему ты спрашиваешь?

- Что он сказал? Я видела фотографию женщины с точно таким же ожерельем. В доме чернокожего мужчины, - она попыталась вспомнить имя, которое он сказал. - Анджелина, кажется, так он ее называл. Она была звездой психушки, Луна Хиллс. Чернокожий мужчина сказал, что его дед был одним из главных хранителей могил.

Хаос слушала прерывистое дыхание бабушки.

- Я... я не знаю, что из этого правда, не спрашивай, - с трудом ответила она.

- Он говорил, откуда оно взялось? Пожалуйста.

- Королева, - сказала она, как будто все это было ложью. – Тише, мне нужно кое-что сказать тебе...

Тон бабушки заставил ее кровь застыть в венах, а пальцы от волнения начали сжимать решетку. «Скажи мне», - хотела подтолкнуть ее Хаос, но она не могла произнести ни слова. Она способна только ждать с закрытыми глазами, зная, что это признание из уст бабушки приведет к большим переменам в ее жизни.

- Твоя мать... - начала та дрожащим шепотом. - Я должна рассказать о твоей матери.

Сердце бешено забилось в груди.

- Обещай, что простишь меня за то, что я не сказала тебе правду.

- Обещаю, - выдохнула Хаос, зная, что сделает это несмотря ни на что. Что бы это ни было - бабушка не виновата.

- Твоя мать была очень хорошей девушкой, - она с трудом сдерживала горе. - Она была... мне как дочь, - задохнулась женщина с горечью. - Она пришла к нам - прелестная сирота, и я отдала ее... этому монстру, - сорвалась на крик бабушка.

Отдала ее?

- Я отдала ее ему, - продолжала она, и ее слова были едва слышны. - И он разрушил ее, сломал, причинил ей боль и использовал ее, а я ему позволила.

Горькие рыдания, которые последовали за этим, заставили Хаос дышать быстрее.

- Бабушка, все в порядке, тише.

- Ты не понимаешь, дитя! - продолжила она. - Ты - его дочь! Ты должна была быть принесена в жертву при рождении, но она любила тебя, - напряглась бабушка. - Она была хорошей матерью. Она попыталась убежать и спасти тебя, и он ее убил! - теперь бабуля закричала. - Он вырезал тебя из ее утробы, затем убил ее и сказал, что будет использовать тебя по высшему назначению, почтив ее жертву, и воскресит тебя, чтобы положить конец проклятию!

Бабушка закричала в агонии, словно перед ее глазами проносились воспоминания того, как это происходило.

- Бабушка! - закричала Хаос, больше не заботясь о том, что их могут услышать. - Бабушка!

- Беги! - прокричала она. - Беги, Хаос, пусть её смерть не будет напрасна, беги! Беги ради нее! Беги, беги, беги ради своей матери!

Слова бабушки наконец подействовали на Хаос, и она побежала вниз по туннелю, влекомая ярким светом. У нее была цель, и она ничего не могла сделать, кроме как подчиниться. Она даже не была уверена, в чем конкретно состояла эта цель, пока не выбралась из туннелей и не побежала в лес под покровом ночи.

Именно в тот момент она почувствовала это - она почувствовала свою мать. Внезапно Хаос словно наяву стала своей матерью. Ее мать, беременная ребенком, отчаянно бежала. Бежала, продираясь через эти деревья ради свободы. Ради свободы для Хаос. Но она не могла бежать быстро, ее тело было просто не в состоянии.

Хаос услышала шум позади себя. Они приближались. Вой гончих псов преследовал ее, приближаясь и нагоняя мать.

Эта энергия, бурлящая в крови, просочилась в мышцы, проникая до самых костей, заставляя ноги двигаться быстрее. Она бежала. Она неслась вперед, следуя за будущим ребенка в чреве ее матери, за маленькой девочкой, которая воплощала в себе Обещание и Выбор. За ее невинной дочерью – Безмолвием и Хаосом. Она побежала за спасением, из-за которого умерла ее мать. Вот оно. Это было ее целью с самого начала. Правда отражалась в каждом ударе сердца, пока Хаос бежала вперед! «Впусти его! Беги изо всех сил. Беги, пока не достигнешь света».

- Соломон Гордж! - закричала она, прорываясь сквозь темные деревья. - Соломон Гордж!

Глава 5

- Хаос! - Соломон подскочил на кровати с ее именем на устах, его сердце бешено колотилось в груди. Она была там - он слышал, как она звала. Соломон тут же отбросил одеяло и выбежал из гостиничного номера, оглядываясь по сторонам. Он постучал в дверь отца, наконец осознавая, что произошло. Ему это приснилось. Это был сон, но так похожий на реальность. Все происходило так же, как и в тот раз, когда она позвала его, оказавшись в беде. Боже.

- Что случилось? - прорычал отец, распахивая дверь.

- Я слышал ее, она зовет меня, - прошептал Соломон, влетая в комнату. – Она попала в беду.

- Ты ее слышал?

- Я слышал, как она звала.

- Сын...

- Нет! - крикнул он, останавливая отца. – Послушай. Хаос в беде, она звала меня; такое уже происходило раньше, и в тот раз я нашел ее полуживой в лесу!

Джо уже был рядом, он озирался по сторонам.

- Что ты собираешься делать, сын?

Вопрос застал Соломона врасплох. Найти ее - было единственным ответом, что приходил на ум, но он знал, что для этого им необходимы детали. Он попытался сосредоточиться на том ощущении, что испытывал, услышав ее зов.

И затем перевел на дядю испуганный взгляд.

- Кажется, я знаю, где она.

****

Все тело Хаос онемело, пока она неслась босиком по темному лесу. Ее окружали одни лишь непреодолимые препятствия, и только голос внутри заставлял двигаться вперед. Она понятия не имела, куда тот ведет ее, но знала, что, следуя за ним, она все делает правильно. Хаос молилась, чтобы ее подталкивал не просто бурлящий адреналин. Но это было не так, она точно знала. Ноги сами несли ее вперед, ведя по правильному пути, не замечая опасных препятствий, которых она даже не могла видеть.

Бешеный лай за спиной подсказывал, что они близко. А потом она услышала кое-что похуже. Звуки двигателей, сигнализирующие, что ее преследовали на байках, которые использовали, чтобы поймать людей, по глупости пытавшихся сбежать.

Как она сможет убежать? Никому и никогда прежде это не удавалось. Но она должна. Она должна сделать это ради Соломона, ради бабушки и Джесси.

И матери.

Хаос поймала взглядом вспышку чего-то белого за деревьями справа. Существо также неслось по лесу. Прямо рядом с ней, примерно в двадцати футах. Она бросила на него взгляд, чувствуя, что он тоже от чего-то бежит. Сюрреалистичное зрелище пустило по ее телу заряд энергии, и таинственное существо побежало быстрее нее и вскоре вырвалось вперед. Она изменила направление своего движения и последовала за ним, когда лай собак позади стал громче, а рев двигателей сильнее.

Мозг Хаос отключился, и она не знала, где находится, потеряв всякие ориентиры. Но ее тело, казалось, было прекрасно осведомлено. Ей следует бежать. Бежать. Бежать. Это была единственная мысль, которая вертелась в голове: «Беги и не оглядывайся, не оборачивайся, ни телом, ни мыслями, ни сердцем».

И теперь она гонялась за призрачным псом, даже не будучи уверенной в том, что тот настоящий. Как только эта мысль пришла ей в голову, она потеряла след животного. Последователи Ордена наступали ей на пятки. Она ждала, что дротик со снотворным вот-вот ужалит ее в спину. Так же, как и в тот раз, когда они с Соломоном пытались сбежать из психушки.

Они ее поймают.

Хаос не останавливалась, перепрыгивая через поваленные деревья, и затем вновь она увидела его. Животное все также бежало рядом. Оно приблизилось к ней. Осознание происходящего вселило надежду. Оно вело ее за собой.

Это было видение? Ангел? У нее не было времени на раздумья, его не оставалось даже на чувство страха, ноги быстрее побежали за животным. Краткий миг узнавания кольнул ее раскаленной вспышкой - раз, два, три, но было слишком поздно. Она уже парила над обрывом в прыжке, и животное в этот момент падения было по-прежнему рядом с ней.

За секунду до того, как погрузиться в воду, Хаос наконец осенило. Животное вовсе не было ангелом или видением. Это был Чемпион. Любимый пёс Соломона.

****

- Ты же понимаешь, что мы все, скорее всего, окажемся в психушке, - пробормотал дядя Соломону, пока тот спешил к своей хижине. Он чувствовал, что, будь у Хаос возможность сбежать, она бы направилась именно туда. Что-то подсказало ему вернуться. И он молился о том, что правильно прочитал знаки.

Отец ехал за ними на только что купленном подержанном автомобиле, на случай если возникнут проблемы. Соломону потребовалось изрядное количество терпения, чтобы дождаться окончания сделки. Несмотря на то, что эту чертову штуковину они покупали за наличные, казалось, это заняло целую вечность. И все это время его внутренности горели от мысли, что, возможно, именно в этот самый момент Хаос подвергается адским пыткам или, что еще более ужасно, лежит в какой-нибудь яме полуживая. Но отец согласился пойти с ними, и это его решение уже само по себе было огромной победой. Соломон пошел бы один, если бы тот не согласился, но с ними у него было куда больше шансов остаться в живых.

Главное, чтобы в ближайшую пару часов их только что приобретенный автомобиль не остановила полиция.

- Ты действительно думаешь, что мы найдем ее там? – поинтересовался дядя.

Соломон разрывался между «только бы не сглазить» и «Фомой неверующим». Он решил, что ему лучше не оскорблять Бога и все-таки поверить своим ощущениям.

– Да. - И это было правдой. Возможно, Хаос и не было в хижине, но он чувствовал, что найдет ее. Его до сих пор трясло от адреналина, после того как он услышал ее зовущий голос. Тот был настоящим, насквозь пронизан страхом. От понимания этого кожа Соломона покрылась мурашками, но было… что-то еще.

- Ты думаешь, она…

- Да, - поспешил ответить Соломон, кивая. – Она жива. – Должна быть живой. Иной мысли он не допускал.

Джо сделал глубокий вздох и положил руку на дверцу, оставив все сомнения и страхи при себе.

- Я должен надеяться, дядя. Прости, если это звучит так, будто я это отрицаю.

- Ох, - кивнул он Соломону, грустно усмехнувшись. – Думаю, мы направляемся в самое пекло. И эту встречу мы никогда не забудем.

Поразмыслив, Соломон понял, на что он просит пойти дядю.

– Я не расстроюсь, если прямо сейчас ты захочешь выбраться отсюда…

- Не будь ослом! – бросил ему дядя Джо, прежде чем вздохнуть и выглянуть в окно. - Я имею в виду, что эти маленькие города омыты кровью и имеют множество грехов, требующих искупления, что подразумевает под собой массовые захоронении и замалчивание смертей, – не глядя на него, дядя уставился вперед.

- Несомненно, - согласился Соломон. - И если... я имею в виду, когда мы выберемся, мы доберемся до сути всего этого и наконец выясним, что происходит в этом городе, - Соломон взглянул на дядю, который теперь смотрел в окно, потирая пальцем подбородок.

- Я велел Саре навестить сестру, - пробормотал он. – Сделал звонок ей из отеля. Она беспокоится.

- Тетя Сара умна, - это все, что Соломон смог придумать в ответ.

- Она упрямая, - съязвил дядя.

Гнев дяди заставил Соломона задуматься: - Ты думаешь, она…

- Честно говоря, я не знаю, что она будет делать. Я рассказал ей только ту часть правды, которую, как мне казалось, она должна знать. Но она понимает, что я что-то скрываю.

- Это она тебе сказала?

- Нет, но я понял это по ее интонациям.

- И ты боишься…

- Я заставил ее поклясться, что она поедет к сестре и будет ждать меня там.

- Значит, она сделает это, - заверил его Соломон.

Раздавшийся в ответ смех дяди нарушил тишину, разрывая ее, скорее, как крик отчаяния.

– Мальчик, - начал он, покачивая головой, - ты совсем не знаешь тетю Сару.

- Она останется с мальчиком, - повторил Соломон, внезапно почувствовав, как от страха у него сводит живот, при мысли о том, что тетю Сару затянет в этот кошмар.

- Боже, - наконец, пробормотал Соломон.

- Верно, - согласился дядя, прежде чем потянуться и включить радио. – Давай послушаем, есть ли какие-нибудь новости, которые могут нам помочь.

Несколько минут поиска по радиостанциям, и наконец они уловили слабый сигнал. Мужчины начали прислушиваться, и Соломон был уверен, что все это бесполезно, учитывая их местонахождение. А потом они услышали сообщение.

- И теперь главная новость для жителей города Уэстон! Впервые в истории церковь Шепард устраивает экскурсию в психиатрическую клинику «Луна Хиллс»! Для тех, кто еще не знает, церковь занимается восстановлением лечебницы за счет пожертвований и решила провести День открытых дверей, чтобы собрать больше субсидий для ускорения реконструкции. И, Боже, угадайте, что еще они собираются предложить? – диктор взвизгнула от возбуждения. – В качестве развлечения они организовывают дом с привидениями, не похожий ни на что из того, что вы когда-либо видели. Вас ждет костюмированное шоу, банкет, развлечения, игры, но главным гвоздем программы станут поездка по жуткому кладбищу исторического учреждения и, - воскликнула она, - целая ночь в сумасшедшем доме! Да, вы не ослышались. В течение целой ночи вы и ваши сумасшедшие друзья сможете бродить по помещениям с настоящими психами. И не покидать это место до рассвета.

Впав в шок от услышанного, Соломон поймал такой же обеспокоенный взгляд от дяди.

- Спрашивайте билеты в местных магазинах.

Его дядя резко повернул кнопку регулировки громкости, выключая радио.

– Матерь Божья, - он напрягся, глядя на Соломона. - Как думаешь, какого черта они задумали?

Соломон и сам хотел бы знать. Первое, о чем он подумал, что это определенно что-то новенькое, даже для Хаос. Что бы они ни собирались вытворить, это явно не было простым невинным развлечением для горожан и туристов, в этом он был уверен.

Слава Богу, они наконец добрались до дороги, ведущей к хижине.

– Вот мы и на месте, - едва слышно произнес дядя, озираясь по сторонам. - Выключи фары и старайся не поднимать пыль.

Предостережение не поднимать пыль означало снизить скорость до минимума, и теперь, когда он был в нескольких минутах от места назначения, необходимость ускориться просто сводила его с ума. Его сердце пронзил страх за Хаос. Подъезжая к домику с выключенными фарами, все трое всматривались в лес в поисках чего-нибудь необычного.

Часть его уже была согласна обнаружить Хаос висящей на дереве, лишь бы она нашлась. Иначе он просто сойдет с ума, если ее поиски займут годы. Соломон предпочел бы похоронить тело, чем гоняться за призраком из воспоминаний.

- Что ты делаешь? - спросил дядя.

- Опускаю окно, я ничего не слышу.

Джо, похоже, не хотел делать то же самое, но сделал. Наконец, добравшись до хижины, отец заглушил двигатель. Несколько минут они просто сидели в тишине, прислушиваясь к обстановке и не слыша ничего, кроме стрекота насекомых.

- Чертовски тихо, - прошептал дядя. – Это может быть, как хорошим, так и плохим знаком.

- Как кто-нибудь может знать, что мы приедем именно сюда? – задал вопрос Соломон, пытаясь рассуждать рационально.

- Может, все это время, они уже ждали нас здесь.

- Зачем? С чего бы им думать, что я настолько глуп, чтобы вернуться?

Дядя сухо усмехнулся.

- Именно по этой причине ты сейчас здесь. Если Хаос у них, они будут ожидать именно этого, - прошипел он, оглядываясь по сторонам. - Ты войдешь внутрь, а мы останемся здесь и будем тебя прикрывать. Возьми с собой пистолет.

Соломон кивнул и осторожно потянул за ручку двери, затем медленно открыл ее. Чертова дверь громко скрипнула, и он замер на полпути. Оглядевшись и прислушавшись, он перевел взгляд на грузовик и подал отцу и дяде сигнал, что он пошел, а они остаются наблюдать за обстановкой.

Отец вышел из грузовика, оставив дверь открытой, пока осматривал периметр. Наконец он взглянул на Соломона и кивнул.

Сжимая пистолет, Соломон подкрался к хижине. Он знал, что в ней могут находиться животные. Он посмотрел на дверь за ширмой и понял, почему не видит ее. Та была распахнута настежь. Черт, они оставили ее открытой? Он не мог вспомнить.

Опустив ногу на первую ступеньку, он услышал, как под его походным ботинком заскрипела доска. Не переставая вглядываться в темноту, Соломон чувствовал, что, сделав следующий шаг, он точно узнает, поджидает его опасность внутри или нет.

Соломон медленно поставил ногу на вторую ступеньку. И в этот момент до него донеслось рычание. Что-то белое мелькнуло в темноте…Его ударило в грудь и отбросило назад.

- Не стреляйте! - закричал Соломон, почувствовав, как по его лицу проходится влажный язык. Он быстро поднялся на ноги и огляделся, схватив пса за шею.

- Чемпион! Где ты пропадал, мальчик? Что ты здесь делаешь? - Соломон обернулся, когда подошли отец и дядя. - Это мой пёс, - объяснил он, затаив дыхание. - Мы потеряли его, когда уходили. Чертовски сильно меня напугал.

Собака заскулила и потрусила к углу дома.

- Чемпион, иди сюда, мальчик.

Животное остановилось и, заскулив, посмотрело на Соломона, потом зарычало на него, потом снова заскулило. Пёс отскочил на несколько футов, остановился и оглянулся.

- Думаю, он хочет, чтобы ты шел за ним, - сказал отец.

Ощутив проблеск надежды, Соломон направился к животному. Он опустился перед ним на колени и обхватил ладонями его морду.

- Ты знаешь, где она, мальчик? Можешь мне показать?

Волк заскулил и, дернувшись с места, побежал. Все бросились за ним в лес.

Глава 6

Соломон перестал волноваться, зная, что отец и Джо держались с ним наравне. Конечно же, пёс не приведет их к мертвому телу, он вел их за собой, потому что ей нужна была помощь.

Где-то вдалеке раздался лай, и Соломон выбежал на небольшую поляну возле реки. Его сердце разрывалось от паники при виде изувеченного тела на земле.

Он попытался замедлить бег и упал рядом с телом. О, Боже, это была она, это Хаос!

Он прижал два пальца к пульсу на ее шее, и на целых три секунды Вселенная остановилась, пока он пытался нащупать малейшие признаки жизни, изо всех сил молясь, чтобы девушка была жива. Слабое биение толкнулось в его пальцы, взорвавшись чувством облегчения в сердце.

- Она жива! - он всхлипнул и повернулся к дяде, тяжело дышавшему рядом с ним. - Она жива!

Соломон наклонился к ней, чтобы убедиться, что она дышит. Ее теплое дыхание вызвало новый всхлип. Это было, словно он получил все, что когда-либо мог желать в эту самую секунду. - Я держу тебя, я здесь, - прошептал он ей.

- Нам нужно идти, - напомнил дядя Джо.

Соломон огляделся, внимательно всматриваясь в тени, отбрасываемые деревьями вдоль берега реки. Никаких признаков присутствия посторонних, но страх в голосе дяди означал, что тот что-то чувствовал.

- Я надеюсь, твоя собака сможет вывести нас обратно, - сказал отец, тяжело дыша.

- Чамп, - прошептал Соломон, подсовывая руки под тело Хаос и поднимая ее. - Домой, мальчик, отведи нас домой.

Волк бросился в том же направлении, откуда они только что пришли, и Соломон побежал за ним, молясь, чтобы с Хаос все было в порядке. Она дышала. Ее сердце билось. Это было хорошо, но что с ней случилось, и как она туда попала? Как Чамп ее нашел? Что они с ней сделали? И где они сейчас? Это ловушка? Ей навредили? Она подверглась нападению? Что-нибудь сломали? Ему нужно осмотреть ее на наличие травм, но также ему нужно унести ее подальше от этого дьявольского места. Унести отсюда за тысячу миль, нужно обеспечить ей безопасность. Хаос должна быть живой и невредимой. Рядом с ним.

Все остальное не имело значения.

****

- Теперь ты ее никогда не найдешь, - прохрипела пожилая женщина демону перед ней. Ее тело бесконтрольно дрожало под воздействием препарата. Он мог сделать с ней все, что захочет, это не было не важно.

- Мне это и не нужно, - просто ответил он. Она боролась за каждый вздох, глядя на острый инструмент, который тот держал перед ее лицом. - Видишь ли, - начал он тихо, поднимая взгляд, - Королева говорила со мной в самые мрачные времена, - он покрутил перед собой острый инструмент. - Я пытался, - прошептал он. - Королева поймет, - добавил он, приблизив к лицу женщины свои широко раскрытые глаза, выдающие нездоровое возбуждение. - Видишь ли, она знает, что я всегда ей верен. Она знает, что я сделал все, что в моих силах, чтобы принести жертву, - сказал он с сожалением, медленно выпрямляясь и бросая на нее взгляд с дьявольским блеском. - Если город не принесет жертву... - его глаза расширились, - тогда пусть расплачиваются виновные. Пусть все заплатят, каждый из них.

- Ты лжешь, дьявол, - прохрипела женщина, закашлявшись, когда кровь снова наполнила ее горло.

Темная ярость вспыхнула в его глазах, и пальцы железной хваткой вонзились в ее челюсть. Она кричала и корчилась, пытаясь увернуться от заточенного лезвия, направленного на ее глаза. Женщина закричала, когда он надавил на ее глаз, пронзая глазное яблоко. Она сжала кулаки и дернулась под ремнями, ее тело охватила агония.

- Как ты смеешь осквернять нашу веру, - выплюнул он ей в лицо, пока она молча боролась. - Я пришел сюда исправить ошибки, слышишь, старуха? Ты слишком часто путалась у меня под ногами, и тебя постигнет участь богохульника.

Огонь затопил ее голову, но она продолжала бороться, пока темнота окончательно не поглотила ее. Она вела эту борьбу, держась за мысль о спасении, которое принесет ее смерть во благо.

****

Хаос боролась с оковами. Они поймали ее. Нет, нет. Она не могла позволить, чтобы ее поймали. Ее охватила паника, и она начала молотить руками и толкаться ногами, истошно крича.

- Хаос! Это я, это же я, Соломон!

Она ахнула, чувствуя его теплое дыхание.

- Соломон, - она напряглась, стремясь оказаться ближе к нему, ей было необходимо почувствовать, что он реален. Ее пальцы прошлись по каждой черточке его лица, а веки напряглись, чтобы открыться. Прежде чем она успела это сделать, он накрыл ее губы поцелуем. - Соломон, Соломон Гордж! – радостно всхлипнула она.

- Я здесь, я держу тебя, Красавица, - сказал он ей прямо в губы. - Я держу тебя. У тебя что-нибудь болит? Мы в другом отеле, ты в безопасности. Мы нашли тебя на берегу реки. О, Боже, никогда больше так не делай, - выдавил он.

Ее грудь сдавило болью, когда она услышала его голос, полный горьких мучений.

- Прости, я не... - она не что?

- Ничего не говори сейчас, - прошептал он, - но потом мне нужно будет узнать, что произошло.

Хаос не должна была позволять Соломону целовать себя, но она не хотела, чтобы он останавливался. Его дыхание заполнило ее рот, а пальцы нежно касались ее лица, будто он испытывал такие же чувства, как и она. Он желал обладать ею навсегда. - Я люблю тебя, я люблю тебя, - прошептала она, вспомнив, как много раз хотела сказать ему об этом.

- О, Боже, - он напрягся, целуя ее так глубоко, что она почувствовала это всей душой. Он резко поднялся, коснулся ее лица теплыми ладонями, блуждая по нему обеспокоенным взглядом, затуманенным слезами. - Ты знаешь, как сильно я тебя люблю?

Она вспомнила о Шантиль. И о том, что Сатана является ее отцом. Что он почувствует к ней, когда узнает об этом? Будет ли он по-прежнему так же сильно любить ее?

- Что? - прошептал он, присаживаясь на кровать и крепко сжимая ее ладонь. - Расскажи, что произошло?

Она сглотнула и опустила взгляд на его выцветшую красную футболку. Соломону очень шел этот цвет.

- Я разговаривала с бабушкой, - начала она, - и узнала о Шантиль.

- Хорошо, Красавица. Расскажи мне.

Она подняла на него глаза, желая понять, почему он не кажется счастливым от этой новости.

- Ее... использовал Орден. Для жертвы. Так же, как и меня, - Хаос сглотнула и облизнула губы. - Ты хотел подождать с зачатием ребенка, - она бросила на него короткий взгляд. Боль пронзила ее грудь, когда она увидела стыд в его глазах. Хаос внезапно почувствовала себя грязной и ответственной за все произошедшее. Она хотела это вырвать с корнем из себя. - Она была наказана... - Хаос не сказала почему, иначе он винил бы себя. - У нее были и другие дети... - в этот момент она посмотрела на него. Его лицо исказила мука, и это ранило ее в самое сердце, но она не была уверена, почему он страдал. Потому что чувствовал себя преданным? - Он... он сделал ей лоботомию. Он лишил ее разума, потому что она влюбилась в тебя. Она любила тебя, - прошептала Хаос, яростно желая, чтобы Соломон не думал иначе.

- О, мой Бог! - с трудом выговорил он, и его голос прозвучал болезненно и шокировано.

- Это не ее вина. И не твоя, - прошептала она. - Ты не мог быть настолько благородным мужчиной и не испытывать желания подождать с близостью.

Соломон сглотнул и посмотрел на нее долгим взглядом.

- Ты тоже не виновата, - наконец прошептал он.

Она опустила взгляд, пытаясь до крови вонзить ногти в кожу, расцарапывая ее, изгоняя из себя зло, которым она полна. - Моя мама... - она облизнула губы и попыталась высвободить руки из его захвата.

- Не надо, - прошептал Соломон, крепче сжимая их. - Позволь мне быть рядом.

Сердце Хаос бешено забилось. Они говорили ей не осквернять его собой. Не позволять его руке касаться ее нечестивого тела. Сохранять его чистоту, защищать его от тьмы, заключенной внутри и окружающей снаружи.

Она заставила себя позволить ему делать то, что, по ее мнению, было абсолютно неправильным.

- Моя мама была хорошей матерью, - начала она, желая сохранить свое имя чистым. - Такой же была и ее мама. Бабушка, - она хотела посмотреть ему в глаза, но прикасаться к нему казалось непозволительным. - Мастер... причинил ей боль. Разрушил ее. Использовал ее.

Хаос боролась с собой, не зная, как рассказать ему о той единственной части правды, которая могла все разрушить. Честно говоря, ее совсем не удивило, что Мастер оказался ее отцом. Даже если бы он не являлся ее биологическим родителем, то оставался бы им в любом другом смысле. Но природа была против нее. - Мастер…

- Хаос, - позвал ее Соломон, но она не могла встретиться с ним взглядом. - Посмотри на меня.

Она покачала головой, ее глаза наполнились горячими слезами.

- Я... отродье... Сатаны, - выдавила она из себя.

- Что? - тихо прошептал он. Ее глаза метнулись к его лицу, и от боли в его взгляде у нее свело желудок. - Как ты можешь такое говорить? - спросил он, качая головой.

Хаос дернулась, пытаясь избежать его благочестивых рук, обхвативших ее лицо.

- Посмотри на меня, Красавица, сейчас же.

Резкий голос, прозвучавший командным тоном, заставил ее поднять на него глаза, полные стыда, словно запуская внутри нее механизм, принуждающий испытывать трепетное уважение к мастеру. Теперь он был ее мастером. Она не знала, как это произошло и что послужило причиной. В сущности, это ломало всю логику их взаимоотношений. Он прикасался к ее нечестивому телу, смотрел на грязные вещи, видел их и все же... этот... этот взгляд...

Дыхание Хаос стало слишком быстрым, легкие горели изнутри, когда она посмотрела в его глаза небесно-голубого цвета. Любовь, с которой он смотрел на нее, пронзила ее насквозь, отдавшись болью в глубине.

- Ты не принадлежишь ему, - прошептал он, поглаживая ее щеки большими пальцами. - Ты никогда не была его. Ты всегда была моей.

Его слова проникли в ее сердце. Они обернулись вокруг сожалений, непростительных секретов, словно сжав их крепкой хваткой. Затем дернули. Потянули и вырвали мучительный всхлип из самой сути ее существа.

Его руки обхватили ее так крепко, прижимая ближе и изгоняя из нее самые тяжкие грехи. Боже, любовь... Ничего подобного она никогда прежде не испытывала. Это откровение было жгучим и красивым, и она не могла остановить вырывающееся из нее адское пламя, которое по его приказу покидало ее тело и душу.

- Соломон, - завыла она, когда он сжал ее крепче. Ее дыхание было глубоким, как никогда прежде, и, наконец, она сделала свой первый живой вздох. Затем она отпустила его. И позволила его имени сорваться с ее губ в одном протяжном крике: - Соломон Гoooooooooooooрдж.

****

Хаос проснулась посреди ночи.

- Что случилось, Красавица? – тихо спросил Соломон, садясь рядом с ней и поглаживая по плечу.

- Мне приснился сон.

Его губы прошлись по ее спине, нежно целуя.

- Расскажи мне.

- Я встретила Бога, - сказала она дрожащим голосом от все еще испытываемых эмоций, пережитых во сне. - Он... он был таким большим и ярким. Настолько ярким, что я не могла смотреть на него, я не могла смотреть прямо на него, - ее слова дрожали, как и ее тело.

Соломон потянулся и включил лампу. Она посмотрела на него и прижала ладонь к своей груди, прищурившись, чтобы правильно все объяснить.

- Я чувствовала... - спустя секунды она посмотрела на него, ее сердце разрывалось на части от новых эмоций. - Такую чистоту, - едва слышно прошептала она. - Такую… красоту, - слезы потекли по ее лицу, горячие и стремительные, пока она пыталась ему рассказать о пережитом. - Никаких плохих ощущений не было, - она ​​провела рукой по своему животу и груди. - Было тепло и... и хорошо, - выдавила она, шокировано всхлипнув.

Соломон притянул ее к себе и крепко обнял.

- Милый ангел, - прошептал он. - Благодарю тебя, Боже, что предстал перед ней.

- Он предстал передо мной. Он пришел ко мне, - произнесла она, все еще потрясенная.

- Потому что ты – его дитя, - прошептал Соломон.

Она крепко обняла его.

- Я не могу поверить, - прошептала она. - В то, что он любит меня. - Она высвободилась из его объятий, вспомнив еще одну деталь из сна: - Он назвал меня по имени.

- Он? - Соломон улыбнулся и погладил ее по лицу. - Как он тебя назвал, Красавица?

Теперь она поняла, что это может показаться странным. Но во сне все ощущалось правильным.

- Он назвал меня... Возмездием.

- Возмездием? - повторил он, подтверждая ее мысли о том, что такое имя звучало странно. Ей было немного грустно, потому что она надеялась получить новое имя. Имя Хаос больше не подходило ей.

- Возможно, он не подразумевал под этим твое имя.

- Он обратился ко мне так. Возмездие... Ты принадлежишь мне. И я буду вести тебя.

Ее глаза вновь наполнились слезами, она сбивчиво задышала, оказавшись во власти этих слов, и воспоминания из сновидения нахлынули нее, вызывая трепетный страх, не позволяя ей даже подняться с постели. Она смотрела на Соломона, пытаясь понять, что он думает. - Ты думаешь, это ошибка? Я имею в виду, что я ошибаюсь?

Соломон погладил пальцами ее лицо.

- Кто я такой, чтобы спорить с Богом? - прошептал он, и его глаза опустились к ее губам, которые он оглаживал большим пальцем. – Но, если ты не против, я буду называть тебя Красавицей.

От радости у нее перехватило дыхание, она улыбнулась и кивнула. Она поднесла его руку к своему лицу, ощущая себя совсем по-другому. - Я чувствую себя такой... светлой, - прошептала она, скрывая волнение за смехом.

- Это все, что тебе приснилось? - он поднес ее руку к губам и провел ими по тыльной стороне ладони. Это был не весь сон. Но если ему не понравилось имя, которым Бог назвал ее. Ему не понравится и остальная часть сна.

- Что не так? - прошептал он.

- Он сказал... что ты - избранный, - она нахмурилась. - Но он не подразумевал под этим имя, как в моем случае, - поспешила она объяснить, понимая, что это звучит бессмысленно. - Я чувствую это здесь, - она коснулась своей груди.

Он кивнул с нежной улыбкой. Она не была уверена, понял ли он ее или просто сдержался...

– Наверное, он все объяснит, если потребуется.

- Когда?

Соломон опустился на постель и раскрыл объятия, приглашая ее.

- Возможно, когда тебе это понадобится.

Ей показалось, что его ответ был абсолютно правильным, и она улыбнулась.

- Иди ко мне, Красавица.

Она не могла отрицать, что от радости у нее перехватило дыхание, и улыбка стала еще шире. Он рассмеялся, увидев ее реакцию. Она доверчиво прильнула к его груди.

- Ты похож на сказочный сон, - сказала она, обхватив его руками и ногами и ощутив его возбуждение. - Что это? - спросила она, поглаживая эрекцию с улыбкой.

- Это все ты - вот что это такое, - ответил он, оказавшись на ней сверху. Он страстно поцеловал ее, разжигая своими горячими губами и языком пламя, грозящее спалить ее дотла. Этот жар желания смешивался с новыми ощущениями. Сила, которую он порождал, заставляла ее чувствовать себя непобедимой, совершенной и красивой.

Она толкнула его на спину и оседлала. Пристально глядя ему в глаза, она приподнялась и разместила его член у своего входа, продолжая удерживать взгляд чистых голубых глаз Соломона, пока медленно опускалась вниз. Его сильные руки обхватили ее бедра, но не помогали двигаться, только бережно держали.

В ней бурлили неведомые прежде эмоции, обжигающие и непорочные, заставляя ее почувствовать себя опьяненной. Ее губы приоткрылись, а веки стали тяжелыми. Она запрокинула голову назад и с наслаждением вновь опустилась на член. Услышав звуки его удовольствия, она подняла голову и снова посмотрела ему в глаза, поглаживая его руками и опускаясь на длину.

Когда он полностью оказался в ней, Соломон крепко зажмурился и впился в ее плоть пальцами. Ее дыхание участилось, когда она почувствовала его желание, пульсирующее глубоко внутри нее, отдаваясь в бешеном ритме сердцебиения, словно стремясь вырваться на свободу. Она хотела этого. Она хотела, чтобы он был диким и свободным.

Он со стоном дернул бедрами, ударяясь о чувствительное местечко внутри нее и вызывая тихий вскрик экстаза. Это место было священным. Чем сильнее и быстрее он касался его, тем глубже она погружалась в другой мир. Рай. И протяжные стоны, которые он издавал, давали ей понять, что с ним происходило то же самое.

- Займись со мной любовью, моя красавица-жена.

Красавица-жена. От того, как он назвал ее, у нее перехватило дыхание, и Хаос начала двигаться на нем, пробуя разные ритмы и подмечая то, что приносило ему наибольшее удовольствие. Ему нравилось, когда она скользила бедрами, двигаясь и полностью опускаясь на него. Она была счастлива, что ему настолько нравилась их близость, потому что происходящее было по-настоящему прекрасным. Боже, это было чудесно.

- Соломон, - воскликнула она, откинувшись назад и упершись ладонями в его колени.

- Господи, да, - прошептал он, встречая ее толчки своими выпадами. - Приласкай клитор, Принцесса.

Она с готовностью подчинилась приказу, отдавая себя этой восхитительной власти.

- Соломон, - выдохнула она, чувствуя, как ее захлестывает горячая волна. – Я близко.

Его руки сжались на ее бедрах, и он задвигался быстрее, крепко удерживая ее на себе. Интенсивность ощущений заставила приближающийся оргазм перейти в крик, и затем она достигла пика. Она внезапно оказалась на спине, чувствуя, как он жадно целует ее, толкаясь в нее все быстрее и напористее, уничтожая ту часть, которую не касался ни один мужчина до него. Только ее Соломон. Лишь ее Соломон знал дорогу к этому месту. Всю свою жизнь она была шлюхой Сатаны, но с Соломоном... с ее безупречным мужем она всегда была принцессой. Чистой, невинной и красивой.

Глава 7

- Я говорю, что мы с Хаос вместе навестим старуху, если уж на то пошло, - сказал Соломон, желая увести Хаос как можно дальше от города. Принцесса, не Хаос. Именно в этом имени она нуждалась сейчас. И хотя ему никогда не нравилось имя Хаос, он привык к нему, но он бы с превеликим удовольствие изменил его.

- Мы могли бы исследовать город и лечебницу, находясь на расстоянии от этого проклятого места.

- А я говорю, что мы уберемся отсюда все вместе, - дядя нервно расхаживал у кровати в номере отеля. - Я не вижу причин, чтобы кто-то из нас оставался в этом чокнутом штате.

- Вы отправитесь втроем, - отрезал отец. - Мне необходимо проверить здесь кое-что.

Его дядя практически сорвался на крик:

- И позволить им поймать себя, Джон? И что потом?

- Я сам выбираю свою судьбу, - огрызнулся он, потягивая кофе и бросив на них взгляд поверх газеты.

Соломон с досадой рассмеялся над эгоизмом этого человека.

- Как насчет того, чтобы хотя бы раз подумать о других? Все эти годы ты делал только то, что хотел, не обращая внимания на желания и потребности других.

Отец посмотрел на него поверх очков.

- Осторожнее.

- Или что, ты станешь отцом и надерешь мне задницу? Ты еще помнишь, что передал эту ответственность дяде Джо?

- Превосходно, - рявкнул Джо, чувствуя, как в его жилах закипает гнев, в то время как отец, сложив газету, вышел из комнаты.

- Вот именно, катись отсюда, - крикнул Соломон, когда дверь захлопнулась. - В этом ты настоящий профессионал!

Дядя ткнул пальцем в дверь.

- Он заслужил это, он должен был предвидеть подобное с самого начала, - пробормотал он и кивнул, словно борясь с чувством вины. - Не то чтобы я возражал или сожалел хотя бы об одном дне, когда надрал тебе задницу, - сказал он. - Но ты пригвоздил это молотком по голове.

Его метафора смягчила гнев Соломона. Он всегда путал их, но обычно нарочно. Он услышал, как душ выключился, и посмотрел на дядю, желая закончить до того, как Хаос выйдет к ним.

- Я согласен с тем, что ему не стоит оставаться здесь одному, - сказал он, понизив голос. - Это глупо и опасно. Я понимаю, что это звучит лицемерно с моей стороны, но у него больше нет причин торчать здесь, мы можем делать все на расстоянии.

- Согласен, - поддержал дядя, так что их решение имело перевес двое против одного.

Но он не будет настаивать. Если отец захочет остаться, он не станет его умолять не делать этого. Слишком много лет разделяет их. Для Соломона его не стало вместе с матерью. Мужчина был для него, скорее, призраком, чем отцом.

- Итак, мы отправляемся на поиски женщины, у которой есть ответы, - Соломон был готов идти прямо сейчас. Он не мог оставаться слишком долго на одном месте, рискуя быть найденным и захваченным в плен.

- Будем надеяться на это, - сказал дядя.

- Почему бы тебе не проверить тетю Сару и Джесси, - предложил Соломон. - Убедись, что они останутся на месте. Тебе действительно не нужно идти с нами, мы можем поддерживать связь по телефону.

На лице дяди появилось беспокойство, что заставило Соломона почувствовать себя плохо. Он забыл, как сильно этот мужчина рисковал ради него. Дядя кивнул и вновь стал мерить комнату шагами, что выдавало его нервозное состояние.

- Ты прав. Мне нужно проверить их, и я не вижу никаких причин следовать за вами.

Соломон слегка улыбнулся, зная, в чем сейчас нуждается дядя. Он был влюблен в тетю Сару. Он хотел прикоснуться к ней и увидеть ее. Почувствовать, что она в безопасности. Соломон хорошо его понимал.

- Я уверен, это будет много значить для Хаос, если ты позаботишься о мальчике. И... я ценю возможность побыть с женой наедине. - Запасной вариант на случай, если дядя нуждался в дополнительном аргументе, чтобы покинуть их.

Джо фыркнул.

- Что вам двоим действительно нужно, так это звуконепроницаемые стены, - протянул он, посмотрев на него своими голубыми глазами, полные веселья. - По звукам казалось, будто на кого-то напал маньяк, а не то, что кто-то занимается любовью, черт возьми.

Соломон расхохотался, его щеки вспыхнули от смущения, как раз в тот момент, когда Хаос вышла из ванной.

- Мне пора, - бросил дядя, направляясь к двери. - Оставляю вас, маньяков, наедине.

Соломон закрыл за ним дверь и столкнулся с замешательством на лице Хаос.

- Маньяков? - спросила она, выглядя обеспокоенной.

Соломон рассмеялся и притянул ее в объятия, целуя.

- Он подумал, что ты подверглась нападению прошлой ночью, - ответил он, застонав от вкуса ее губ и ощущения ее миниатюрного тела в своих руках.

- Нападению? – переспросила она, задыхаясь и все еще ничего не понимая.

- Ты забыла о тех прекрасных криках, что издавала для меня?

Она стыдливо застонала, заставив его рассмеяться еще сильнее. Он никогда не забудет, как она сидела на нем, покачивая бедрами и прикасаясь к себе. Иисусе, он был готов совершать такие преступления чаще. Но не здесь.

Он сжал ее ягодицы и снова поцеловал.

- Я так сильно хочу тебя. Везде и все время, но мы должны идти. Джо вернется проверить тетю Сару и Джесси.

Она втянула воздух и выдохнула:

- Да, хорошо! Я смогу позвонить ему?

- Да, конечно.

- И я бы хотела... кое-что еще.

Он улыбнулся, понимая, что она имела в виду по разгорающемуся жару в глазах. Он погладил ее по спине и провел пальцами по лицу.

- Я хочу сотворить так много всего с тобой, Красавица. Я хочу устроить настоящую свадьбу и отправиться в медовый месяц.

Она нахмурилась.

- Что такое медовый месяц?

Боже, то, что она могла никогда не узнать об этом, ранило его. Конечно, она не знала о подобном. Жизнь в сумасшедшем, блять, доме не включала любовь и страсть.

- Медовый месяц начинается сразу после свадьбы. Это место, куда мы отправимся на пять лет только вдвоем и ничего не будем делать, кроме занятий любовью каждый день. Не забывая про еду, конечно же.

Ее хихиканье подсказало ему, что ей понравилась эта идея, и, возможно, она понимала, что он слегка преувеличивает.

- Пять лет? Так мало.

Он рассмеялся и подарил ей жадный поцелуй, но был вынужден оторваться от нее.

- Давай убираться отсюда. Мы должны спасти проклятый город.

****

Хаос нравилось, что Соломон хотел помочь ее городу, ее семье. Не все из них были плохими людьми, большинство - нет. Они оказались в ловушке. Она надеялась, что он не попросит ее оставить их. Ее целью было отправиться за помощью, а не просто сбежать. И она планировала следовать ей. Для нее было честью закончить то, за что умерла ее мать.

И бабушка... Ее внутренности скрутило от страха при мысли, что та может страдать. Она хотела освободить бабушку. Они могли уехать и жить вместе. Как настоящая семья. Она, Соломон, Джесси. Тогда женщина смогла бы стать настоящей бабушкой. Хаос будет заботиться о ней и Джесси. Она будет обращаться с ней как с королевой, а с Джесси - как с принцем. Хаос постоянно представляла себе, что бабушка была настоящей королевой Ордена. Она и была похожа на настоящую королеву. Добрая и любящая. Жертвенная.

Вот почему им нужно спешить. Но она постарается не торопить Соломона. Она понимала, что он хочет насладиться их новой жизнью, даже если на самом деле та не начнется, пока старая не будет похоронена в самой глубокой части ада.

"Возмездие. Оставь себе то, что я даровал тебе. И то, что было украдено у тебя... Ты отомстишь за это".

Прокрутив в голове эти слова, она почувствовала, как по ее спине побежали потоки энергии. Она до сих пор не понимала, что означало это послание. Вернее, не совсем. Она поняла, что ей понравилось, как слова действовали на нее. Впечатление от них и то, как Он их произнес. Это были хорошие слова. Не плохие.

Она подумала о женщине, с которой они собирались встретиться. Что она могла знать, находясь так далеко? Были ли у нее ответы, которые им нужны? Кем именно она была?

Дверь ванной открылась, и Хаос поднялась на ноги, чувствуя, что поступает правильно. Ей пришло осознание, что кажется, будто все вокруг становится особенным, когда он смотрит на нее. Он называл ее Красавицей и Принцессой. Но для нее он был больше, чем принц, он был королем. И она очень хотела подняться ему навстречу. Нет, то, что она действительно хотела сделать, - это бежать к нему со всех сил и запрыгнуть на его прекрасное тело, крепко обхватив руками и ногами. Она была уверена, что подобные желания не были правильными. Существовало так много всего, что она не знала – о том, как быть девушкой, настоящей женщиной. Женой.

- Готова, Принцесса? - он провел рукой по влажным волосам, и от этого простого жеста у нее пересохло во рту. На нем были только синие джинсы, рельефные мышцы, обтянутые шелковистой белой кожей, эффектно перекатывались при каждом движении. В ответ ее губы приоткрылись от чувства голода по нему.

- Черт возьми, - прошептал он.

Услышав его удивленный тон, она подняла глаза.

- Прости, - прошептала она, понимая, что сделала что-то не так. Даже в то время, как она беспокоилась о своем поведении, ее глаза неотрывно следовали за его телом, пока он подходил ближе. По мере его приближения первоначальное чувство, возникшее при его появлении, лишь усиливалось, и ей захотелось опустить глаза. Но не от страха. В почитании и преклонении перед его любовью к ней.

Он встал перед ней, удерживая ее лицо в ладонях, проникая взглядом ей прямо в душу. Он был подобен Богу из ее сна при свете дня - слишком чистым, слишком сильным, чтобы смотреть на него.

- Ты прости, - прошептал он с мягкой улыбкой. Его тон показал ей, что она не должна сожалеть и не должна чувствовать себя виноватой. Она изо всех сил пыталась держать себя под контролем.

Внезапно он стал казаться ей слишком прекрасным, чтобы смотреть на него, и она закрыла глаза. С сомкнутыми веками она могла взглянуть и увидеть его. Изнутри. Там, где ее сердце и разум творили чудеса и позволяли ей быть с ним единым целым.

- Тебе нужно многому научиться, не так ли, Красавица?

- Да, - едва слышно ответила она, радуясь, что он не расстроился из-за своей глупой жены.

- Я буду очень рад научить тебя. Я научу тебя всему, что тебе нужно знать.

Его губы толкнулись к ней навстречу, раскрывая ее, и чувственным касанием языка он преподал ей урок в ту же секунду. Соломон показал ей существование такой вещи, как Небеса. И, так или иначе, она заслуживала этого. Но было что-то еще. Это новое местечко внутри нее затрепетало. Горячий шепот слов поражал ее переосмысливанием, переобучением. Переустановкой.

Она перерождалась в нового человека.

Достойного вступить на светлый путь. Сильного и мудрого, чтобы вести войну с любой армией тьмы. И победить.

Она становилась... Возмездием.

****

Соломон смог достать журнал регистрации больных. Также он нашел документальный фильм о некоторых из первых сумасшедших домов в надежде разобраться с этой кучей дерьма; подойдет все что угодно. Но истязания, о которых он читал, подрывали его психику. Все, что творили в те времена с несчастными пациентами, он пережил на собственном примере.

Он устало потер лицо и взглянул на Хаос, которая крепко спала в постели. Завтра они поедут к той старой женщине. Идея прочитать книгу начинала казаться плохой идеей. Казалось, это питало и будоражило демонов, и они начали тыкать в него, ползти по коже и угрожать его разуму дерьмом, с которым он не мог справиться. Панические атаки при малейших звуках и ощущениях прямо сейчас не были хорошей идеей. Он должен быть объективным, а не иметь дело с расстройствами, которые этот больной ублюдок привил ему.

Соломон перелистнул блокнот на чистую страницу, готовый записать все, что Джимми говорил ему. Ему необходимо было выбросить это из головы и изложить на бумаге. Создать подобие схемы улик, с которыми он надеялся разобраться для полной картины. Интуиция подсказывала Соломону, что все именно так и произойдет, он увидит происходящее в полной мере, и это, в конечно итоге, будет преследовать в кошмарах не только его, но и весь остальной мир.

Он взял ручку.

Мертвые рассказывают историю.

Город рассказывает историю, город рассказывает ее годами.

Ответы лежат в могилах.

Ответы в стихотворении.

Ответы в этом деревянном ключе.

Он попытался вспомнить странные слова в этой загадке.

Права должны быть ущемлены

Он снова принялся размышлять над этой фразой. В каком виде или зачем им нужно неравноправие? Все происходило в прошлом? Можно ли было допустить, что совершение ошибок являлось чем-то правильным, а права – наоборот, имели обратное значение?