Ослеплённый ненавистью

12. Марина

Остаток ночи я не сплю и к завтраку спускаюсь не краше зомби из фильмов.

За столом уже сидят Матвей и Николай Петрович. Лидия Михайловна уже поехала в поликлинику, ей сегодня проходить анализы. Поэтому стол экономка накрыла на троих.

— Доброе утро всем! — говорю тихо и сажусь на свое место. Матвей сидит напротив меня. Смотрит пристальным взглядом. На мне сегодня джинсы и синий пуловер. Волосы я собрала в хвост.

— Ты не заболела? — интересуется Николай Петрович, сидящий во главе стола, сбоку от меня.

— Не выспалась? — подмигивает Матвей.

Я бы и рада улыбнуться ему, парень настроен вроде дружелюбно. Но мои мысли все заняты отцом и тем, что происходит в Москве.

— Плохо спала. А так я в норме! Можно мне с вами поговорить, после завтрака? — обращаюсь к Соколову старшему.

— А мне можно поприсутствовать? Или у вас секреты от меня? — забавляется Матвей.

— Что то случилось? Конечно, обсудим в кабинете! — отвечает Николай Петрович.

— Матвей не обижайся, но я бы хотела поговорить наедине с твоим отцом! — говорю, смотря на парня.

Вижу как меняется его настроение. Но он пытается сдержаться. Хватает стакан с водой, отпивает и выравнивает дыхание.

— Так, а что насчёт прогулки? Мы вчера договаривались с тобой! — чеканит он слова.

— Извини! Думаю, что сегодня я вряд ли смогу что — то достойно оценить. Мы можем отложить? — спрашиваю у Матвея.

Вижу каким пламенем, загораются его глаза. Он поджимает губы. Кидает короткий взгляд сторону отца и опять переводит на меня.

Если бы не сидящий Николай Петрович, уверена он бы мне ответил. А так, Матвей отодвигает тарелку и встаёт.

— Матвей?! — серьёзный тон Соколова старшего.

— Спасибо! Наелся! — произносит с ядом в голосе и покидает столовую.

Я смотрю на ровную спину уходящего парня.

— У вас что — то произошло? Ты об этом хочешь поговорить? — вглядывается Соколов старший.

— Нет. С Матвеем мы наладили общение! — произношу и понимаю, что сейчас я уже не уверена в этом.

— Я насчёт Лилии Сергеевны, поэтому думаю, что Матвею пока лучше не слышать нашего разговора. А там если надо, вы ему сами расскажете! — произношу в ответ.

Николай Петрович молча кивает и мы продолжаем завтракать в тишине.

В душе образовывается ком, ведь я обидела Матвея. Вчера он очень помог мне, утешил, не задавал лишних вопросов. А сегодня, я всё испортила.

Надо было согласиться на прогулку. Но я не уверена, что хочу ходить, гулять.

Мне надо связаться с отцом. И если это всё правда, нужно помочь Лилии Сергеевне.

После завтрака идём в кабинет. Сажусь в кресло и немного пугаюсь. Что именно сказать? Как лучше поступить?

— Ну рассказывай Марина! — мягко произносит Николай Петрович.

— Дело в том, что вчера я говорила с Лилией Сергеевной! У отца возникли сложности и они сказали, что хотят чтобы я ещё у вас погостила. Но я считаю, это неправильным. Поэтому, вы можете мне купить билет до Москвы? А там они меня встретят, — говорю открыто о своём желании.

Соколов старший хмуро смотрит на меня.

— Я тоже говорил с Лилей. И думаю у нас разная информация. Она выслала деньги, для твоих развлечений и карманных расходов. И сказала, что ты задержишься у нас на все новогодние праздники. Хотя я и так бы обеспечил тебя карманными расходами. Тем более, что ты из комнаты не выходишь, какие там расходы.

— Она не сказала мне! Но думаю, я там буду полезней, чем тут висеть на шее у вас!

Соколов молчит.

— Насчёт висеть на шее, чтобы я не слышал больше. У твоего отца явно проблемы в бизнесе, раз Лиля продаёт квартиру в Москве, автомобиль. А вчера она спрашивала о своём пакете акций. Она как моя жена, кхм, по документам мы не разводились, владеет некоторым совместным имуществом. Так вот, раньше она никогда не хотела его присваивать себе. А вчера спросила. Видимо финансовое положение пошатнулось. И раз она попросила тебя приютить, значит им лучше чтобы ты была здесь! Мы присмотрим и не обидем. Понимаю, новый год семейный праздник, да и молодая ты, друзья, подружки, но Лилия считает что здесь тебе будет лучше! Поэтому давай лучше дружить. Я не думаю, что ты надумаешь сбежать от нас, доставляя новые проблемы своей семье. И мне дополнительные седые волосы. Пожалуйста!

Я смотрю на этого человека. Она ему реально не сказала всего. Но он уже готов помогать нам всем.

Матвей, явно не в его характер.

— Я вас поняла! Но я вам буду мешать на новый год! — испробовала последний аргумент.

— Я последние года встречаю его дома, с мамой. Матвей тоже дома, потом уезжает к друзьям в свой клуб. Можешь остаться с нами, можешь поехать продолжать с ним. Это твой выбор. Так что, ты никого не напрягаешь своим присутствием. Наоборот, новый человек, интересней беседа за столом.

Ну как можно быть таким добрым! Чересчур!

— Я поняла вас! — встаю и выхожу из кабинета.

На душе тоска. Я по — прежнему не могу осознать ситуацию с отцом. Видимо поэтому, я так часто набираю его номер, чтобы услышать ответ. Но безрезультатно.

Поднимаюсь, но не к себе. Стою возле дверей комнаты Матвея.

Я обидела его своим поведением. Но и объяснить пока, ничего не могу.

Стучу в дверь. Но ответа нет.

Внезапно дверь распахивается перед моим носом.

— Чего тебе? — рыкает Соколов младший.

— Можно войти? — отвечаю со страхом в голосе. Весь его вид наводит ужас на меня. Он стоит передо мной злой, но красивый. Или красивый и злой.

— Нет. Я собираюсь уходить! — бросает он.

— Я хотела поговорить! — не отступаю от дверей.

— Я не хочу слышать ничего! Зачем мне знать, как ты убиваешься по своему московскому утырку! — зло цедит Матвей.

И в этот момент в его глазах горит огонь ярости.

— Ты не правильно меня понял. Извини если обидела! Дело совсем не в нём! — пытаюсь оправдаться.

— Конечно не в нём. Поэтому ты решила заточиться в этом доме и страдать! Успехов, я больше не играю в ваши игры! — с сарказмом выдаёт Матвей.

Я задыхаюсь от возмущения. Он не верит мне.

Я толкаю его двумя руками в грудь, смещая его в комнату и заходя следом. Захлопыпаю дверь.

— Что ты баран такой упёртым? Как тебе доказать, что дело совсем не в Миши. Появились новые обстоятельства. Это касается моего отца. Моего проживания здесь! — выкрикиваю ему в лицо.

— Мне плевать! Покинь мою комнату! — орёт он в ответ.

Он слишком сильно наклонился к моему лицу, чтобы проорать эти слова мне в лицо.

В нос проникает запах его геля для душа и дезодоранта. Голову начинает кружить от его близости, энергии, запаха.

— А я докажу тебе! — произношу и притягиваю его к себе, схватившись за футболку, двумя руками.

Впиваюсь своими губами в его, дотрагиваюсь языком до его губ.

Мне страшно. Я не могу предугадать его дальнейшие действия, поэтому действую на инстинктах.

У меня нет конкретного плана, я просто хочу его поцеловать.

И пусть потом он обольет меня грязью, но мне будет что вспомнить бессонными ночами.

Матвей размыкает губы, впуская мой язык во внутрь. Но инициативу не перехватывает, выжидает.

Я немного теряюсь. Но трогаю, исследую, играю с его языком. По телу бежит адреналин в смеси с волнением и удовольствием.

В животе — непонятные ощущения, видимо те пресловутые бабочки, про которых все говорят и пишут.

Я отпускаю его футболку и обхватываю его руками. Одну запускаю в волосы, другой глажу шею.

Всё это происходит, не прерывая поцелуя.

Слышу его рык.

Не понимаю — он злиться или нет.

В теле появляется напряжение. Почувствовав это, Матвей толкает меня к стене, прижимая своим телом. Он слишком близко. Так, что я чувствую его желание, которое прижимается ко мне.

Перехватывает ритм и темп. Углубляет поцелуй, теперь его язык ведет, а я следую.

Размыкает наш поцелуй и упирается лбом в мой лоб. Оба тяжело дышим.

— Зачем ты это делаешь? — шепчет он, — Что ты хочешь доказать?

— Я это делаю, потому что мне понравилось в первый раз. Да, я хотела доказать тебе, но важнее, что я просто хотела и хочу чувствовать тебя! — шепчу ему в ответ.

Он закрывает глаза. Я по новой тянусь и нахожу его губы. Он уворачивается, но продолжает прижимать меня всем телом.

— Если мы начнём эту игру, потом будет больно. Я не смогу уже остановиться! Я причиню боль! — тихо произносит он.

— Это мой выбор и моя боль! — отвечаю решительно.

Да, я признаюсь ему и себе, что хочу этого парня. Хочу растаять и раствориться в его эмоциях, руках, губах.

Забыть обо всем.

О чувствах, не может быть и речи. Они ему не знакомы. А со своими я справлюсь сама.

Переболею, переплачу.

— Я не хочу быть в твоих глазах моральным уродом, как другие! — нежный поцелуй в лоб, — Интересно, но мне всегда было плевать на мнение обо мне! Но только не с тобой. Это что — то новое и неизведанное.

Его слова окрыляют мою решимость.

— Тогда иди навстречу новому и неизведанному! — шепчу ему, понимая что если он меня отвергнет сейчас, я просто упаду.

Я не смогу подняться от бессилия. Эмоционального бессилия.