Осторожно! Муж – волшебник, или Любовь без правил

Глава 2

Ветер играл с моими волосами, бросая пряди в лицо, а закатное солнце дарило последние лучи уходящего дня, окрашивая обнаженную кожу в теплые тона.

– Как красиво! – выдохнула я, смотря на волны, которые набегали на берег в нескольких метрах от нас.

Море, пальмы и тишина… Такой никогда не бывает в городе. Этот остров на Сейшельских островах, где мы проводили медовый месяц, казался мне кусочком рая.

– Это ты у меня красавица. – Лениво поднявшись с постели, Влад поцеловал меня в плечо, садясь рядом. Согнув широко расставленные ноги, обхватил руками колени, тоже смотря на воду. Он чувствовал себя совершенно раскованно обнаженным, а вот я немного смущенно отвела глаза от его тела.

Двуспальная кровать с множеством цветных подушек располагалась под небольшим деревянным навесом, в окружении пальм. В ногах, возле столбиков, на полу стояли высокие стеклянные фонари.

– Мне кажется, что мы оторваны от мира и попали в сказку, – призналась я. Понятия не имела, что у Влада за друзья, которые предоставили нам этот частный остров для отдыха. Окружающая роскошь поражала. Здесь хотелось ходить и рассматривать каждую мелочь интерьера, так как она была со своей историей.

– Тогда добавим немного волшебства, – усмехнулся муж и сделал движение рукой, после чего в фонарях зажегся огонь.

– Влад?! – ахнула я и вскочила, от удивления забыв, что обнажена. Присев у фонаря, убедилась, что там горит настоящий огонь, а не лампочки. – Но как?! – обернулась я к мужу.

– Иди ко мне, и я поделюсь секретом, – загадочно протянул он, охватывая взглядом меня всю.

Недоверчиво глядя на него, я приблизилась, а он дернул меня на себя, и мы упали на постель.

– Огонь – это очень капризная стихия, – сообщил он, переворачивая меня и нависая, упираясь руками в постель у моих плеч. – Важную роль играет концентрация, – тоном лектора продолжил Влад, а сам склонился и поцеловал бьющуюся на шее жилку.

– Концентрация?! – как завороженная переспросила я.

– Это самое важное. – Его губы коснулись ключиц, а теплое дыхание щекотало кожу. – Ее ни в коем случае нельзя терять, – делился он, прокладывая дорожку поцелуев к моей груди, а потом неожиданно прикусил кожу.

– Влад!!! – вскрикнула я.

– Да, любимая? Ты даже не представляешь, как я люблю, когда ты кричишь мое имя. – Его колено вклинилось между моих ног, разводя их.

– Кто-то обещал раскрыть секрет, как он зажег огонь, – не позволила я отклониться от темы, хотя от его действий внизу живота разлилось приятное тепло.

– Какая же ты у меня нетерпеливая, – пожурил он бархатным голосом, – я как раз и показываю, как нужно разжигать огонь. – В противовес словам, его губы стали спускаться ниже, целуя живот, а потом еще ниже…

Не знаю, как он зажег фонари, но мое тело вспыхнуло с такой же легкостью, как и они, стоило его языку коснуться сокровенного.

– Вла-ад! – уже простонала я, отдаваясь власти его опытных губ и того наслаждения, что они дарили. Заниматься любовью под открытым небом было волнующе, но в то же время я казалась себе бесстыдной, лежа с раскинутыми ногами. Смущение заставило меня потянуть его на себя.

В наказание Влад чуть прикусил меня прямо там, но поддался давлению моих рук, и вот уже его губы накрыли мои.

– Скромница, – со смешком укорил он.

– Хочу тебя, – возразила я, обвивая ногами его талию. Пусть он был прав, но это не значит, что я тут же признаюсь. В душе мне хотелось быть более раскованной, сводить его с ума откровенными ласками, но пока в наших играх доминировал он.

Вот и сейчас он закинул одну мою ногу к себе на плечо, меняя позу, и медленно наполнил меня собой, замерев, войдя до конца. Нежный поцелуй в губы и неспешное движение назад, выходя почти до самого кончика, а потом обратно. Его движения приобрели размеренность, как и волны океана, что набегали на берег.

Мягко, нежно, сладко…

Не знаю, почему в самый тяжелый момент память воскресила счастливые воспоминания медового месяца. Возможно, это дало мне силы бороться за жизнь.

Временами я приходила в себя, но помню это урывками. Первый раз очнулась от холода, пронизывающего до костей. Была ночь. Я облизала собравшуюся на губах влагу. Попробовала пошевелиться и от боли снова потеряла сознание. Смутно помню, как кто-то меня трогал, переворачивал.

«Жива!» – услышала я мужской голос. С этим определением можно было поспорить. Когда меня подняли и куда-то понесли, я провалилась во тьму.

Потом помню, как металась в бреду. Меня то бросало в жар, то знобило. Лежала я на какой-то телеге, и постоянно трясло.

Слышала звуки сражения, звон оружия, крики. Хотя я была в таком состоянии, что это мог быть и бред.

В очередное просветление сознания отчетливо помню бородатого мужчину в шляпе с широкими полями и старинного фасона одежде. Он поил меня водой, а потом трогал мою руку, с особым вниманием рассматривая обручальное кольцо. Я думала, он его заберет, но нет.

– Кто ты? – спросил меня он, заметив, что я смотрю на него. Говорил он на странном языке, но я его понимала. Странно, ведь иностранных языков не знала.

– Вика, – с трудом произнесла я и опять уплыла во тьму.

Затем слышала спор мужчин в отдалении. Один говорил, что не заплатит и дарха за такую доходягу, а другой убеждал, что девушка молодая и быстро поправится. Если бы не болезнь, он бы никогда не пошел на такие уступки. Девушка не из простых, возможно, даже образованна. Убеждал обратить внимание на руки, украшения…

«Да зачем мне ее образование?! – возмущался мужчина. – Мне служанка нужна!»

Они торговались и все же сошлись в цене.

– Ладно, рискну, – сказал мужчина. – Я возьму телегу. Отвезу ее к Варлее, пусть лечит. Если сдохнет, то в поместье ничего не узнают.

Бартин, управляющий имением, проснулся оттого, что продрог. Опять любовница стащила с него все одеяло. Сколько раз он зарекался не спать с ней вместе, но чертовка так его умотала, что прогонять ее было лень. Он приподнял одеяло, в которое завернулась Филисия, и шлепнул ее по пышному заду.

– Барт, – томно прошептала та, поворачиваясь к нему и нехотя открывая глаза. Сообразив, что любовник чем-то недоволен, потянулась, как бы невзначай обнажая свою пышную грудь с коричневыми сосками. Взгляд мужчины прилип к груди, и женщина почувствовала себя увереннее.

– Ты почему не спишь? – сонно захлопала ресницами она.

– Это почему ты спишь до сих пор? Все работают давно, – попрекнул ее любовник.

– Кое-кто вчера был ненасытен и меня заездил, оставив без сил, – не смутилась Филисия. Польщенный, мужчина подкрутил свои пышные усы и уже более благосклонно посмотрел на любовницу.

– Прибери здесь все и распорядись, чтобы в моем доме убрали. Придется сегодня переехать.

У управляющего имением был свой отдельный дом, но он настолько привык к отсутствию господина, что давно уже облюбовал себе гостевые покои в хозяйском доме. Переезжать не хотелось, но ничего не поделаешь.

– Так это правда, что хозяин возвращается? – с любопытством спросила женщина. Уже много лет он не заглядывал сюда, предпочитая проводить время в столице, и его приезд был целым событием для челяди.

– Правда. Вчера вечером пришло письмо от его поверенного с уведомлением о том, что он приедет, распоряжением увеличить число слуг в доме и открыть городской дом, набрав персонал.

– Мы поедем в город? – захлопала та в ладоши.

– «Мы»?! – иронично переспросил ее мужчина.

– Любимый, ну ты же возьмешь меня с собой? – просяще посмотрела на него Филисия, садясь на кровати и поводя плечами, привлекая внимание к груди. – Я тебе помогу подготовить дом и за слугами прослежу, чтобы не ленились.

Филисии очень хотелось съездить в город, да и отпускать туда одного Барта тоже не стоило. Еще не хватало, чтобы какая-нибудь новенькая ушлая бабенка прыгнула к нему в постель. Это здесь все знают, что к нему приближаться не стоит. Не так давно она заметила, как он зажал в углу молоденькую Эдит, и подстроила так, что ту обвинили в воровстве и со скандалом выгнали. Все знали, что скромная Эдит никогда не осмелилась бы на такое, но никто не заступился за нее, не желая переходить ей дорогу. Даже карга Агата лишь поджала губы, бросив на нее недовольный взгляд.

– Посмотрим, – не стал ничего обещать мужчина.

– Слушай! – Глаза женщины загорелись. – Вчера недалеко от нас остановился караван торговцев. На них разбойники напали и сильно их потрепали. Вот они решили в город завернуть, чтобы набрать наемников в охрану. Петр говорил, что они с собой рабов на продажу ведут.

– Когда это он тебе говорил? – вскинулся Бартин, ревниво смотря на любовницу.

– Не ревнуй, я случайно через двор шла, когда он приехал. Так вот, а что, если тебе рабынь у них купить? Подумай сам, хозяин уедет, а они-то останутся, и жалованье им платить не надо.

После этих слов каждый из них погрузился в свои мечты. Бартин считал, сколько он сможет сэкономить и отложить себе в карман, а Филисия видела себя чуть ли не хозяйкой поместья, управляющей рабами.

Именно этот разговор сподвигнул Бартина навестить караван, пока они еще не уехали. Как же он ругал про себя любовницу, когда узнал цены на товар. И это еще торговец уверял, что делает ему большую скидку! Он уже хотел уезжать не солоно хлебавши, когда тот предложил ему купить больную рабыню. Глянув на молодку, которая лежала в повозке, он углядел выпирающий животик и смекнул, что за одну покупку сможет приобрести двоих. Именно это подтолкнуло рискнуть и купить ее, к тому же торговец сделал на нее действительно хорошую скидку.

Бартин решил отвезти рабыню знахарке, чтобы та ее вылечила. Если умрет, то о его просчете в имении никто не узнает, а если выживет, то он только в выигрыше окажется.

Я пришла в себя. Несмотря на слабость, сознание было ясным и жутко хотелось пить. В памяти остались картины, как меня заносил в неказистый деревянный дом усатый мужик. Меня трясло в ознобе, и старушка, встретившая нас, указала, куда меня положить, и накрыла одеялом. Помню, как она обкуривала меня травами и поила горькими настоями. Наверное, именно благодаря им жар спал.

С любопытством обвела взглядом окружающую обстановку. Деревянные стены, стол, лавки. Кованый сундук в углу. Везде развешаны пучки трав. Сама хозяйка дома сидела, сгорбившись, на лавке и что-то растирала в ступе. Я пошевелилась, и она посмотрела в мою сторону.

– Проснулась? – Голос, в отличие от морщинистого лица, был молодым и приятным.

– Пить… – попросила я и дотронулась до горла. Пальцы нащупали железный ободок на шее. А это еще что такое?!

Старушка поднесла мне ковш с водой и приподняла, помогая напиться.

– Где я? – спросила ее.

– Ничего не помнишь?

Я покачала головой и посмотрела на свои руки. Мои кольца исчезли. Дотронувшись до ушей, обнаружила и потерю сережек. С подозрением посмотрела на бабку.

– Не смотри так! Я не воровка. Их Бартин снял, управляющий. Кольца и сережки сразу, как тебя принес, а одно кольцо не снималось, и он его вчера забрал, когда приходил узнать, как ты.

Я догадалась, что речь идет об обручальном кольце. Оно и раньше плотно сидело. Во время беременности пальцы распухли, и снять его не было возможности. Наверное, за время болезни я похудела, вот оно и снялось.

– Что это? – дотронулась я до шеи.

– Рабский ошейник.

– Я свободный человек! – возмутилась я.

– С этим не ко мне, милочка. Тебя Бартин у торговцев купил. Ты сама откуда?

– Из России, – закинула пробный шар я и получила ожидаемый ответ:

– Где это? Не слышала. Наверное, совсем издалека привезли, – покачала моя собеседница головой.

– А где я нахожусь? – спросила ее. Я помнила все, что со мной произошло, и если это не загробная жизнь, то я точно не на Земле.

– Это Гарлэй, поместье аттана Корнуилса, приближенного самого императора.

– Аттана?!

Она покосилась на меня, как бы спрашивая, откуда я такая взялась, что ничего не знаю, но ответила:

– Это титул. Один из самых высоких.

– А какие еще есть? – спросила без особого интереса.

– Из знати идут керны, а ниже их – берды.

«Князья и бароны», – перевела для себя. Дотронулась до груди, ощутив под ладонью грубую ткань рубашки. Этот жест не остался незамеченным.

– Нет у тебя молока. Перегорело, – с сочувствием сказала мне старушка. – Ребеночек хоть жив? Ох как разозлился управляющий, когда понял, что ты уже родила. Он-то думал, что ты в тяжести. Видать, совсем недавно разрешилась? У тебя живот еще не опал.

При мысли о ребенке на глаза навернулись слезы. Не понимала, что произошло и как я тут оказалась, но хотелось верить, что сын жив. Поступок Влада оценивать в данный момент не могла. Понимала, что он нас спас, иначе мы были бы мертвы, но каким образом он это сделал? Чего я не знала о нем? Что это за мир и как я тут оказалась? Я помнила, как затрясло тоннель, в котором мы перемещались. Умом понимала, что что-то пошло не так и он спасал нашего сына, но сердце болело.

Скажи он мне пожертвовать собой ради ребенка, я бы жизнь отдала. «Прости», – его последние слова мне.

«Нет, нужно верить, что он меня найдет! Если сумел переместить нас, то и меня найти сможет, – сказала себе. – Если он смог спасти нашего сына – за одно это его прощу. Хотя ему придется многое объяснить».

– Не плачь. Это жизнь, – похлопала меня по руке старушка, по-своему восприняв мои слезы. – Ты молодая, и детки у тебя еще будут.

– Кто меня переодевал? – спросила я ее, не став ни в чем разубеждать.

– Я. Твою рубашку постирала. Исподнее у тебя странное, его я тоже выстирала и пояс, каким обвязана была, сняла. Думала, рана какая. Ты зачем его носила?

– Это чтобы живот втянулся после родов, – ответила я ей, соображая, о какой рубашке она говорит. Может, мой летний сарафан за рубашку приняла?

– Да?! У наших молодок он сам втягивается. Ну, если хошь, я тебе его принесу.

– Помогите встать, я в туалет хочу, – попросила ее, приподнимаясь на постели.

– Давай, милая, – подставила она мне свое плечо, а потом спросила, бросив острый взгляд: – А не боишься ко мне прикасаться?

– Вы заразны? – замерла я.

Старушка засмеялась, неожиданно развеселившись:

– Нет, но многие считают, что мои знания от нечистого и называют ведьмой.

– Вы знахарка? – догадалась я, уже безбоязненно принимая ее помощь.

– Иные и так зовут, когда помощь нужна.

Было заметно, как ей польстило, что я ее не боюсь.

– Наверное, обидно, когда людям помогаешь, а они стороной обходят, – посочувствовала ей я, с трудом поднимаясь с постели.

– Я привыкла, лучше себя пожалей. Сразу видно, что ты из другого теста, чем наши девки. Тяжело тебе здесь придется. Выкупить хоть есть кому?

– Знать бы еще, куда писать, – сквозь зубы произнесла я, наваливаясь на старушку. Она, на удивление, оказалась крепкой и мой вес выдержала.

Мы вышли во двор. Я вдохнула свежий воздух, осматриваясь. Дом стоял на отшибе. Его окружал невысокий плетеный забор. Мы спустились по ступеням и меня провели в закуток, где можно было сделать свои дела. Я отметила, что крови после родов уже нет. Еще удивило, что все кости целы и нет никаких переломов. Когда я первый раз пришла в себя, была такая боль во всем теле, как будто каждая кость раздроблена. Меня порадовало, что это оказалось не так. С уровнем медицины здесь мне бы не выжить или быть калекой до конца своих дней.

Знахарка помогла мне дойти до лавки на улице и усадила.

– Я слышала, хозяин приезжает. Может, тебе с ним поговорить? Если ты из благородных и тебя есть кому выкупить, он пойдет навстречу, – завела снова разговор она. – Он неплохой человек, а вот с управляющим норов не показывай. Это он с приездом господина присмирел, а в его отсутствие творит что пожелает, и управы нет. Если разозлишь – плохо тебе будет.

Я молчала и мотала на ус. К управляющему у меня свои счеты были, но бросаться на него и что-то требовать я не собиралась. По крайней мере, пока.

– Как вас зовут? – решила я познакомиться. – Меня Виктория, можно Вика.

– Я Варлея, а вот у тебя имени уже нет – рабы его теряют. Как хозяин решит назвать, такое и будет.

– Я – Вика, – с нажимом ответила на это. – Можно воды?

– Сейчас, девонька, принесу, – покачала головой на это Варлея и пошла в дом.

Вода придала мне сил, и в дом я зашла уже без посторонней помощи. Меня волновало, какая жизнь меня ждет, и я насела на единственного человека, который мог ответить на мои вопросы.

По всему выходило, что я принадлежу целиком и полностью владельцу поместья. Прав у меня никаких, а все, что ждет, – это работа от рассвета до заката за еду. Я заикнулась о том, что торговцы не имели права меня продавать, но Варлея дала понять, что меня никто и слушать не будет. Подай я жалобу властям – ее даже читать не станут от рабыни, да еще если увидят имя моего владельца, попросту посоветуют выпороть. Бежать смысла нет. Любой меня выдаст, и если поймают, тут же вернут владельцу, да еще клеймо поставят, как беглой, и выпорют.

– Вы умеете писать? – спросила знахарку.

Та бросила на меня странный взгляд:

– Зачем тебе? Писать ничего не стану.

– Я просто хочу понять, знаю ли я вашу письменность, а то язык понимаю, а вот насчет письма не уверена.

– Ты что, не помнишь?

– Головой ударилась и есть некоторые провалы в памяти, – ответила я, немного покривив против истины.

Чуть поколебавшись, та все же насыпала на стол немного муки и стала выводить буквы. К моему сожалению, мне непонятные. Это было плохо. Не зная грамоты, ты никто: ни законы их почитать не смогу, ни жалобу написать. Придется учить.

– Научите меня! – обратилась я к Варлее.

– Да ты точно умом повредилась?! – в раздражении бросила она. – Зачем тебе? Ты хоть слышала, что я тебе говорила? Работать тебе без продыху!

– Значит, после работы буду приходить, – твердо произнесла я. – Помогать с травами и так далее… Без грамоты никак нельзя, иначе навсегда рабыней останусь.

– Ты почему с хозяином поговорить не хочешь?

– Не знаю, где сейчас мои родные.

– Вы путешествовали? Что с тобой случилось?

– Путешествовали. Помню плохо, – потерла я лоб.

– Так, может, они тебя и продали?

– Нет!!! – воскликнула я, а потом взяла себя в руки: – Вы просто не понимаете… Бабушка Варлея, помогите! – схватила я ее за руку.

– Да чем я тебе помочь-то могу?!

– Научите письменности вашей. Если можно, и в травах разбираться. Думаю, здесь это не лишним будет. Вы очень хорошая целительница, раз так быстро меня на ноги поставили. И это, конечно, не мое дело, но, видно, вы не всегда в этой избушке жили. – При этих словах глаза Варлеи блеснули, и я поняла, что угадала. – Научите, как выжить здесь.

– Я, конечно, в травах разбираюсь и кое-что на своем веку повидала, – после недолгого молчания заговорила знахарка, – но сдается мне, что здесь не только в моем мастерстве дело…

Она как-то странно посмотрела на мою руку, что накрывала ее.

– О чем вы?! – не поняла я.

– А ты не знаешь? – бросила она на меня пронзительный взгляд, который пробрал до самых костей.

– О чем?!

– Ладно, оставим пока, – не ответила она, а потом решилась: – Хорошо, я помогу тебе. Слушай и запоминай…

Три дня пролетели как один. Все это время Варлея учила меня грамоте, разбираться в травах, как себя вести в поместье. Нужно было постараться понравиться экономке Агате и держаться подальше от любовницы управляющего. Она с завидной регулярностью изводила всех, кто ей не нравился, и их с позором выгоняли из поместья.

Я даже не заикалась насчет того, чтобы попытаться снять ошейник и сбежать, хоть меня и бесило до глубины души это «украшение». Во-первых, я бы подставила своим побегом Варлею, в этом она мне была не помощница. Да и куда мне идти в этом мире? Защитить себя от всякого сброда я не сумею, жить не на что, украшения присвоил управляющий. Побег оставался последним отчаянным шагом, если прижмет. А так, я как губка впитывала новые знания, зная, что они мне пригодятся.

Знахарка лишь цокала языком, когда я не могла определить простейшие травы и для чего они. Рассказывала, когда лучше собирать те или иные, учила варить настои из сборов, рассказывая, когда и при каких болезнях их применять. Она меня вообще удивила, заставив однажды сделать мазь для нее.

«У меня болят суставы. Сделай мне мазь!» – неожиданно дала задание мне. Пришлось вспомнить все, что она говорила о травах, и составлять свой сбор, благо она дала мне на эксперимент свои запасы.

Словами не передать, с каким волнением я вручала ей готовое изделие, всем сердцем желая, чтобы оно помогло! Удивительно, но первый блин не получился комом, и знахарка осталась довольна, когда испробовала мазь на себе. Это наполнило меня гордостью. Кто бы мне сказал, что я буду гордиться собственноручно приготовленной мазью, как будто это самое важное мое достижение в жизни. Я раньше так сильно удачным сделкам не радовалась, как этому!

Управляющий наведывался один раз, но я притворилась все еще лежащей в беспамятстве. Он скривился, но был доволен, что жар спал. Сообщил, что уезжает по делам в город и лучше бы к его приезду мне прийти в себя. Срок своего отсутствия это урод не обозначил, а Варлея спрашивать не стала. На этом мы и попались.

Он вернулся, когда я выходила на улицу по нужде. Возвращаюсь в дом, а там эта морда по-хозяйски расположилась.

– О, уже на ногах, – обнажил он желтые зубы в довольной улыбке, обшаривая меня масленистым взглядом. Одежда знахарки для меня была мала, и все эти дни я ходила в своем сарафане. Судя по реакции управляющего, слишком откровенном для местного населения.

Варлея, вошедшая следом за мной, тут же подхватила меня под руку, а я не растерялась и оперлась на нее, всем своим видом демонстрируя упадок сил. Только этот козел не впечатлился.

– Собирайся, – кивнул он на сверток, что лежал на столе.

– Ей бы отлежаться, только недавно встала, – вступилась за меня знахарка.

– Хозяин прибывает сегодня, и она должна быть в имении. Дай настойки какой-нибудь, а то слишком бледна.

– Сейчас приготовлю, – засуетилась Варлея, усаживая меня на лавку. Управляющий встал и бросил мне на колени сверток с одеждой. Я даже не сообразила сначала, чего это он такой услужливый, пока не поняла, что решил заглянуть мне в вырез сарафана.

– Чего это у тебя пузо до сих пор торчком? – недовольно спросил он.

Действительно, живот, приподнятый поясом, собрался складкой под грудью, когда я сидела. Да даже когда я стояла, он еще заметно выпирал.

– Подвязываю, чтобы живот втянулся после родов, – ответила ему.

Тот нахмурился, видимо, вспомнив, как его это ввело в заблуждение, и излишне резко поторопил меня:

– Чего расселась? Одевайся!

Не желая его злить, я начала разворачивать сверток, обнаружив платье темно-синего цвета и нижнюю рубаху из грубой ткани к нему. Я подняла на него глаза, ожидая, когда он выйдет или хотя бы отвернется, но тот лишь ухмыльнулся, не собираясь никуда уходить.

Положение спасла Варлея. Она стала заваривать какие-то травы, и вскоре дом заполнился едким запахом.

– Ты чем навоняла? – рыкнул он на нее.

– Так отвар же… – подобострастно посмотрела она на него.

Сплюнув на пол, он приказал ей:

– Собирай ее. Да не возись долго! Я на улице подожду.

И вышел, хлопнув дверью. Варлея проводила его злым взглядом и тут же подскочила ко мне.

– Спасибо! – поблагодарила я ее, что выручила.

– Видно, не судьба тебе дольше здесь задержаться. Помни, что я говорила, – напутствовала она, разворачивая платье и помогая мне натянуть его на сарафан. Принесенную рубашку надевать я не стала, оставив про запас. – Придешь, как сможешь. Я тебе отложу мази, что ты мне делала. При случае дашь Агате, у нее ноги больные. Поможет – и на тебя более благосклонно взглянет. Скажи, что сама делала. Твой семейный рецепт.

Я только кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Было очень страшно, я крепилась из последних сил. Мы быстро обнялись, и она вывела меня из дома.

– Чего это она за тебя цепляется? – нахмурился управляющий, как только мы вышли.

– Так отвар подействовать еще должен, а вы ждать не велели, – оправдалась Варлея. Я хоть и чувствовала себя здоровой, но она посоветовала мне вести себя так, как будто я еле держусь на ногах. Это для того, чтобы меня сильно работой не загружали первые дни и я имела возможность осмотреться.

– Ладно, шевели ногами, – бросил он мне и пошел со двора. Обменявшись напоследок со знахаркой взглядами, я двинулась за ним. Не спеша.

Вскоре управляющий оглянулся и, увидев, что я от него отстала, поморщился, но подгонять меня не стал, а остановился подождать. Возможно, потому, что я успела натянуть на лицо мученическое выражение, всем своим видом демонстрируя, как мне тяжело идти, но стойко держусь.

Никогда не подозревала в себе таких талантов. Жизнь заставила. Бежать за ним преданной собачонкой не хотелось, да и спешить принимать на свои плечи ярмо рабыни тоже желания не было.

Я поравнялась с мужчиной, а он посмотрел на меня внимательно, взгляд его остановился на узелке в моей руке, где виднелся край рубашки.

– Почему рубаху не надела? – поинтересовался он.

– Грубая ткань натирает. Я к такой не привыкла, – ответила коротко.

– Из благородных? – прищурился он.

– Какая разница, раз сейчас на мне ошейник? – по возможности спокойно ответила я вопросом на вопрос, и он неожиданно усмехнулся:

– Дерзка… Как к торговцам попала?

– Мы путешествовали. На нас напали. Я убежала и заболела. Они меня нашли.

– Почему не возмущаешься тем, что стала рабыней?

– А что это изменит? Вы заплатили за меня деньги, и мои возмущения впечатления на вас не произведут, лишь разозлят. Насчет побега можете тоже не беспокоиться – некуда и не на что. – Я бросила взгляд на свои пальцы, где отсутствовали украшения.

– Умна, – хмыкнул он. – Раз так, знай, что если будешь послушна, то и жизнь твою сносной сделаю.

Ага, что-то мне подсказывало, что в этом случае его любовница сделает мое существование невыносимым, но я благоразумно промолчала, стараясь не думать, что именно он имеет в виду под «послушанием».

– Выкупить есть кому? – последовал следующий вопрос.

Вот тут я напряглась, не зная, как лучше ответить. Чуть замявшись, произнесла:

– Не знаю, живы ли родные. Я во время побега головой ударилась, многое как в тумане. Надеюсь, вспомню родственников.

– Не помнишь? – удивился он.

– Мужа помню, ребенка. Дом большой, слуг. Путешествие урывками, – как можно туманнее ответила я. Про дом и слуг упомянула специально, чтобы знал, что к тяжелой работе не привыкла, и не удивлялся, что ничего не умею.

– Руку дай! – неожиданно приказал он, и я с опаской протянула ему ладонь.

Он взял ее, рассматривая. Обратил внимание на рисунок на ногтях. Со всеми несчастьями шеллак еще держался. Неужели, когда украшения снимал, не до того было?! Посмотрел на ладонь, проведя по ней пальцем. С трудом сдержалась, чтобы не выдернуть руку, но он сам ее отпустил.

– Идем, – бросил он мне и добавил: – Помалкивай о себе.

Из всего сделала вывод, что он не исключал возможность моего выкупа и хотел дождаться отъезда хозяина, чтобы потом при возможности обстряпать это втихаря. Ведь на выкупе благородной дамы можно заработать намного больше, чем на продаже рабыни, а хозяин давно здесь не бывал и не интересовался делами поместья. Вряд ли и в этот приезд задержится надолго. Это окрылило. Ведь если он будет надеяться заработать на мне, то и обращаться должен бережно.

Что-либо доказывать самому хозяину поместья я опасалась. Кто его знает, вдруг, расскажи я ему свою историю, меня или сумасшедшей объявят, или ведьмой. Вон, даже к Варлее у некоторых людей отношение настороженное. Лучше повременить с признаниями. Да и станет ли он слушать слова рабыни? На жадность управляющего я все же больше рассчитывала.