Осторожно! Влюбленная ведьма!

Глава 32

Кэссиди и Пенелопа честно пытались сосредоточиться на чтении…

Однако каждый раз, когда они случайно задевали друг за друга либо локтями, либо ногами — одна из них тут же вспоминала что-то очень важное, что она ещё раньше хотела рассказать подруге, но забыла. И вот теперь вдруг вспомнила.

В результате, обмен информацией проходил продуктивно, а вот о чтении того же сказать было нельзя.

Поймав себя на том, что она уже шестой или седьмой раз перечитывает одну и ту же страницу и всё равно ничего не понимает, Кэссиди решила сменить место дислокации.

Забравшись на широкий подоконник и усевшись по-турецки, она отгородилась от подруги, задернув тяжелую атласную гардину, и, наконец-то, полностью погрузилась в чтение.

В ожидании восхода солнца, переворачивая страницы книги, она, время от времени, поглядывала в окно, отмечая за толстым стеклом лишь размытые дождём силуэты фонарей. А посему, даже если бы рассвет очень захотел наступить незаметно — ему бы это не удалось…

Ибо, едва только за окном посерело достаточно, чтобы можно было рассмотреть не только свет фонарей, но и жёлто-красные оттенки переодевшихся к осени деревьев, Кэссиди соскочила с подоконника.

— Пэн, всё! Бросаем чтение! — объявила девушка. — Ты расставляешь свечи. Они на тумбочке, — проинструктировала она подругу и, уколов безымянный палец острым краем золотой булавки, которую всегда носила с собой именно для таких случаев, добавила: — А я тем временем пропишу на зеркале координаты личных покоев моей крёстной.

Закончив выводить символы, Кэссиди убедилась, что все четыре свечи стоят на положенных им местах. И все четыре горят ровным, спокойным пламенем. Ещё раз проверила символы и, наконец, прошептала:

— Ostende mihi quem videre cupio![1]

И… ничего.

— Ostende mihi quem videre cupio! — потребовала она более громким голосом.

И снова… ничего: поверхность зеркала, как была обычным зеркалом, так и осталась.

— Ostende mihi quem videre cupio! — в этот раз Кэссиди уже практически кричала.

И опять и снова… ничего.

Перепроверять координаты Кэссиди не стала. В этом не было смысла. Как не было смысла и в том, чтобы снова и снова повторять формулу вызова.

Если бы её зеркало всё ещё было связным, то рябь на его поверхности появилась бы, ещё тогда, когда она заканчивала прорисовку последнего символа.

Девушка нахмурилась, усмехнулась и покачала головой: вот это я наивная!

— Что-то не так? — озвучила очевидное Пенелопа.

Кэссиди была так расстроена и так зла на себя, что даже на ногах стоять не могла. Опершись спиной на шкаф, она в буквальном смысле слова, сползла по гладкой поверхности лакированного дерева вниз.

— Наоборот, — насмешливо хмыкнула она. — Всё так! Он всё, всё, всё учёл! Более чем в его репертуаре! Три — один в его пользу! Что б его! А я — идиотка! Полная, круглая и наивная идиотка! Нет, ну что за гад? Что за изверг? Что за червь подколодный⁈

— Может «змей подколодный»? — одновременно сочувственно и иронично улыбнувшись, поинтересовалась Пенелопа.

— Что? — не поняла Кэссиди.

— Не червь, а змей подколодный… — с улыбкой пояснили ей.

— Нет, Пэн, — фыркнула Кэссиди. — Он именно червь, а не змей! Потому что мне так и хочется! Так и хочется… — девушка неосознанно сжала кулачки, — наступить на него и раздавить! И раздавить!

— Ну, если наступить и раздавить, то, конечно, лучше червя. Их давить и проще и куда безопасней, — с озорной улыбкой понимающе кивнула подруга. — Ты это имеешь в виду?

— Нет, я имею в виду, что он куда омерзительней и гадостней любого змея! — фыркнула Кэссиди. — Чтоб ему… окуклится! И ведь не поленился же, проверил зеркало! И заблокировал! Когда только успел?

— Итак, с крестной связаться не получится? — с явным облегчением в голосе то ли уточнила, то ли резюмировала Пенелопа.

— С помощью этого зеркала, нет, не получится, — с раздраженным вздохом подтвердила Кэссиди. И тут же, гордо вздернув подбородок, объявила: — Но меня это не остановит! Как там говорится, постучите и вам откроют? Вот мы сейчас и постучимся…

— Постучимся? — округлила глаза подруга. Однако тут же сама себе и ответила. — А-аа… Ты имеешь в виду поисковый ритуал? А тебя не смущает то, что сейчас половина шестого утра? — сладенько уточнила она.

— Нет, нисколько! — отмахнулась Кэссиди, мысли которой были заняты составлением списка всех необходимых ей для нового ритуала приспособлений и ингредиентов.

— А вот ту, которую мы разбудим на час раньше для того, чтобы воспользоваться её связным зеркалом, я уверена это очень смутит, — между тем всё тем же сладеньким голосом продолжала подруга. — Меня б, например, столь ранние гости, которых я ещё и в первый раз в жизни вижу, не просто смутили, я бы их за подобное святотатство просто прокляла! Например, трёхдневным поносом!

— Да уж это у того, кто рискнёт припереться к тебе в шесть утра, навсегда отобьёт желание повторить свой подвиг! — хихикнула рисующая пентаграмму Кэссиди. — Однако ты права, — задумчиво проговорила она, — в лучшем случае мне просто не обрадуются и не пустят на порог. А в худшем, как ты и сказала, проклянут! Значит, задачка усложняется, придётся искать незаблокированное связное зеркало, хозяйки которого нет дома…

— И заодно криминально отягощается, — со вздохом прокомментировала Пенелопа. — Потому что, Кэсси, такой поход в гости называется «проникновение со взломом»!

— Это если меня поймают, — отмахнулась подруга. — А в мои планы быть пойманной не входит.

— Проникновение со взломом в первую же ночь моего перевода в УМИ… Простите, мистер Каролинг, но по другому я поступить не могу… — с очередным вздохом пробормотала Пенелопа.

— Пэн, что ты там бормочешь? Я не разобрала ни слова… — закончив с пентаграммой, вопросительно посмотрела на подругу Кэссиди.

— Говорю, что пойду с тобой на дело, — «перевела» Пенелопа своё бормотание.

— Нет, Пэн, — припечатала подруга. — Я иду одна!

— Но, Кэсси! — возмутилась девушка.

— Пэн, нет! Я всё сделаю сама! — сказала, как отрезала Кэссиди.

Пенелопа приготовилась было стоять на смерть, но вдруг её осенило.

— И на шухере тоже постоишь сама⁈ — елейным голоском поинтересовалась она.

— Нет, не сама, — в тон подруге парировала Кэссиди. — На шухере постоят мои магические сигналки.

— Которые будут реагировать на кого? На любого, кто будет проходить по коридору? — ехидно поинтересовалась Пенелопа.

Бросив раздраженный взгляд на подругу, Кэссиди открыла было рот, чтобы ответить, но её опередили и ответили за неё.

— Ах да, как же это я сразу не подумала, — всё тем же елейным голоском продолжала Пенелопа. — У тебя же вагон времени! — иронично фыркнула она. — Поэтому, что для тебя лишних тридцать-сорок минут, которые тебе дополнительно понадобятся на то, чтобы заполучить образец ауры хозяйки комнаты, затем снова вернуться в коридор, расставить там сигналки, привязать к каждой образец ауры, после чего снова вернуться в комнату и…

Выставив перед собой ладони, словно бы защищаясь, Кэссиди улыбнулась, цокнула языком и, покачав головой, признала:

— Хорошо, хорошо, хорошо, ты права! Времени у меня в обрез! И поэтому мне никак не обойтись без кого-то, кто постоял бы на шухере! Пэн, но только на шухере! Ты меня поняла⁈ — строго проговорила она, подняв вверх указательный палец.

[1] «Ostende mihi quem videre cupio!» — «Покажи мне ту, кого я желаю видеть!»