Остров моих сновидений

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В последующие два дня Сэм не предпринимал никаких шагов для ее соблазнения — не целовал, не дотрагивался, даже не бросал влюбленных взглядов. Она должна бы почувствовать облегчение, а ее будоражат воспоминания о его поцелуях — от одной мысли сердце пускается вскачь. Вот и сейчас, лежа в постели в тусклом утреннем свете, она думает о нем — и всегда, постоянно только о нем…

Ким все время обманывала себя, притворяясь, что не чувствует к Сэму ничего, кроме обыкновенного влечения, а оно скоро пройдет. Но это чувство, как ни странно, не проходило, а становилось все сильнее.

Каждый раз, когда они вместе, у нее возникает непреодолимое влечение. Почему ее так тянет к этому человеку? Очевидно, это больше, чем зов плоти, теперь она уверена. И не реанимация подростковой влюбленности и фантазий, которыми она тогда его окружала.

Это глубокое, сильное чувство — нечто настоящее. Она закрыла глаза и вздохнула — стоит ли анализировать? Почему просто не принять тот факт, что она влюбилась в него и они связаны на подсознательном, инстинктивном уровне, недоступном пониманию? Можно назвать это судьбой, предопределением — они просто должны быть вместе. И эту сладкую тайну незачем разгадывать.

«Как романтично! — сказала себе Ким и улыбнулась. — Так скажи это Сэму, скажи!» Серый свет утра понемногу становился ярче, птицы без умолку щебетали в ветвях деревьев за окном… Со стоном Ким натянула на голову простыню, закрыла глаза — и увидела перед собой лицо Сэма: знакомая улыбка, загадочный блеск глаз…

— Я люблю его! — прошептала она.

В тот же самый день Ким нашла отличный дом и решила: это предзнаменование. Горя желанием немедленно поделиться новостью, без предупреждения она влетела прямо в кабинет Сэма, к раздражению его роскошной секретарши-индонезийки.

— Кажется, я нашла дом! — выпалила Ким, не в силах держать в себе восторг. — Сэм, он великолепен! В нем есть все, что ты хочешь! — Она отчаянно жестикулировала. — Большая гостиная, милый кабинет, огромная веранда с захватывающим видом на город! И он пустой, представляешь? Можно переезжать хоть завтра! Нет, ты только представь! — Она набрала в грудь воздуха. — Поедем и посмотрим! Не дождусь, когда ты его увидишь.

— Ты уверена, что тебе там нравится?

— Да, очень! И тебе понравится, знаю. Пожалуйста, поедем и посмотрим, пока еще светло!

Через несколько минут они вместе покинули офис, пройдя мимо недовольной секретарши — той пришлось в последнюю минуту отменить назначенную встречу. Торжествующая Ким не могла скрыть сияющей, счастливой улыбки. Машина уже стояла у входа, водитель услужливо распахнул перед ними дверцы.

— Итак, — начал Сэм, когда они уселись на заднее сиденье, — ты нашла совершенный дом.

— Да! Во всем, кроме сада. К сожалению, он заброшен, и там настоящие тропические джунгли. Но это можно исправить, я уже нашла садовника.

Сэм говорил ей, что хочет просторный, уютный дом. Ему нужен кабинет, вместительная столовая, несколько гостевых комнат. Но дом ни в коем случае не должен напоминать лабиринт. Ким придирчиво осмотрела около двадцати домов, а увидев этот, сразу поняла: вот то, что она искала.

Именно таким и представлял он себе свой дом — так сказал и Сэм. Они проходили по пустым комнатам, и Ким, светясь от гордости, указывала на свежеокрашенные стены, современную отделку ванных комнат. А каким уютным станет дом при правильном подборе мебели, сколько места останется для гостей и как она обставит крытую веранду… это будет дополнительная комната! Еще здесь просторные кладовые, прекрасная кухня, красиво отделан вход.

Ким понимала, что снова увлеклась, но ничего не могла с собой поделать — она парила в облаках, опьяненная успехом, признанием Сэма (он нашел и дом и все ее идеи замечательными), да и им самим: его присутствием, его обаянием, мистическим, загадочным магнетизмом.

Они постояли у перил веранды, любуясь изумительным видом; солнце уже совсем низко, дневная жара спадает.

— Прости, — опомнилась Ким, — никак не могу умолкнуть.

— Мне нравится твое воодушевление, Ким. — Сэм накрыл ее руку своей и смотрел на нее, улыбаясь. — Дом прекрасный, ты проделала огромную работу — нашла его за такое короткое время.

Признание заслуг всегда приятно.

— Это была веселая работа. Майя мне очень помогла.

Опустив глаза, она смотрела на его загорелую руку, лежащую поверх ее пальцев на перилах веранды. Сэм впервые дотронулся до нее с тех пор, как последний раз поцеловал — несколько дней назад. И уже чувства ее просыпаются, сердце бьется сильнее, по всему телу проходит знакомое покалывание… Стало вдруг страшно поднять на него глаза. Между ними повисла наэлектризованная тишина, полная ожидания — как воздух перед грозой. На манговом дереве чирикнула птица — прозрачный, текучий звук. Теплый бриз пошевелил ее локоны, отвел со щеки. Каждая клеточка тела пробуждается к жизни, вопрошающая, полная желания…

Он взял ее за подбородок, осторожно, нежно приподнял лицо. Глаза его сверкали темным, медным пламенем — и ее словно обожгло; снова она опустила глаза. Его губы так близко, — Сэм поцелует ее?.. Ким ждала, трепеща, и не отрываясь глядела на его губы.

— Ты уже исцелилась? — спросил он тихо.

— Исцелилась? — повторила она едва слышным шепотом.

Их взгляды встретились.

Когда он поцеловал ее, она поняла, что вовсе не исцелилась. От этого самого прекрасного в ее жизни, живого чувства стало жарко, в голове полная сумятица… Да зачем ей исцеляться?.. Он обвил ее обеими руками, прижимая к себе; его губы вновь и вновь находили ее рот, язык соблазнял жгучим танцем желания…

Прильнув к нему, Ким ощущала себя восхитительно беззаботной, стена между ними рушилась. Руки его поглаживали ее спину, беспокойно скользили под короткой блузочкой, разливая огонь по обнаженной коже. Ох, как прекрасно…

Неясный звон ворвался в волшебные границы маленького мира. Сэм оставил Ким со вздохом разочарования. С закрытыми глазами потянулся к внутреннему карману пиджака, висящего на перилах, и вытащил маленький мобильный телефон.

Ким прислонилась к перилам, боясь, что не устоит на ногах. Увидела, как на лице его появилось хмурое выражение, услышала стальную нотку в голосе. В офисе непорядок, решила она к концу разговора; возможно, секретарша звонит. Ким обхватила себя руками — тело слабое, как у котенка…

В следующий момент Сэм отключил телефон и сунул в карман пиджака, который набросил на плечи.

— Нам надо идти.

Снова он поглощен повседневными заботами. Ким почувствовала некоторую обиду — как легко он переключается, уже позабыл о поцелуях.

— Я подброшу тебя в отель по дороге в офис. — Сэм посмотрел на часы. — Надо уладить кое-какие проблемы, но это ненадолго. Когда нам нужно быть у Майи и Джоэла?

Ким ждала этого вечера — их пригласили на ужин. Но сейчас ей вдруг захотелось, чтобы ужин не состоялся. Вернуться бы в отель с Сэмом, завершить то, что начали здесь, погрузиться в волшебный мир, созданный для них двоих…

— В семь.

— Успею, — кивнул он, оглядел ее, и на губах, а потом и в глазах его медленно появилась улыбка. — Эй! — нежно проговорил он. — Мне нравится, как ты целуешься.

— Это как же? — проговорила она с замиранием сердца, прежде чем успела себя остановить. (О боже, надо же быть такой идиоткой!)

— Ты целуешься так, что ясно — ты этого хочешь.

Она глубоко вздохнула, стремясь обрести толику спокойствия, и небрежно махнула рукой.

— Да нет, это я так шучу. — И проскользнула сквозь двойные двери в пустую гостиную, слыша, как Сэм смеется.

Глубокий, раскатистый звук его смеха мил ей — пусть смеется как можно чаще!

Ким сделала все свои дела — приняла душ, оделась, причесалась, подкрасилась — и села на диване с книжкой ожидать, Сэма. Выбрала маленькое шелковое платье — короткое, ярко-алое, сексуальное. Обычно она не надевала подобные вещи, собираясь в ресторан, на прием или на другое официальное мероприятие. Но Майя, скорее всего, оценит ее наряд, да и сама оденется во что-то столь же экстравагантное и соблазнительное.

Не успела она прочитать и страницы, как услышала, что в двери поворачивается ключ. Вошел Сэм с охапкой роз под цвет ее наряда. Сердце ее исполнило кульбит — алые розы!

— Вот, Ким, это тебе маленькая цветочная благодарность!

Ким вскочила и взяла у него из рук эту роскошь.

— Благодарность за что?

— За то, что ты здесь. За то, что нашла для меня дом. За все, что ты делаешь.

Воздух в комнате наполнился ароматом роз.

— Они великолепны!

Ким неожиданно смутилась, как подросток. Красные розы, от Сэма… Не стоит придавать этому жесту слишком большое значение. Она и попыталась, но ей не удалось.

Он наблюдал за ней, на губах играла легкая улыбка.

— Женщина в красном… Надо бы сфотографировать тебя или написать картину. Цвет этих роз так подходит к твоему платью.

— Да-а… — Ким не могла отвести глаз от Сэма.

— Ты выглядишь очень… соблазнительно. — В его глазах мелькнул озорной огонек.

Как записная скромница, она опустила взор на цветы.

— Что ж, это вдохновляет. — Приятная дрожь пробежала по спине Ким. Она сама не ожидала от себя такого ответа.

Сэм тихонько засмеялся. Она подошла к телефону:

— Позвоню, попрошу принести вазу.

На протяжении всего ужина Ким сохраняла приятное возбуждение, предвкушение радости, думая о Сэме, о его поцелуях, о розах и огоньке желания в его глазах. А как он смотрел на нее через стол!..

Еда вкусна, как никогда, от каждого взгляда Сэма кровь ее закипает. На десерт Майя создала настоящий шедевр — национальное блюдо «тирамису». Как ей удалось достать все ингредиенты — загадка, но божественно вкусно.

— Мне кажется, — сказала Майя, — тирамису — самое волнующее и чувственное блюдо в мире.

— Никогда не стал бы описывать десерт в таких выражениях, — возразил Джоэл — у него установился сугубо практический взгляд на еду: она лишь топливо для поддержания жизни.

— Это блюдо пришло из Италии, — важно произнесла Ким, как будто этим все объяснялось.

В своем романтическом состоянии она всей душой восприняла сентиментальное утверждение Майи.

— Ладно уж, Джоэл, объясню, так и быть, — смилостивилась Майя.

— Жду не дождусь. — Он приготовился слушать.

Майя ложечкой зачерпнула кусочек, оглядела его со всех сторон и даже поднесла к глазам — так ювелир рассматривает драгоценный камень.

— Первое, что можно отметить, — насыщенный, сладкий восторг карамели, — произнесла она глубоким, соблазняющим голосом и умолкла на мгновение — пусть все хорошо себе это представят. — Потом следует мучительный шепот шоколада. — Майя пробежала языком по губам. — За ним следует темная страсть кофе-эспрессо и пьянящее удовольствие «амаретто». — Она многозначительно оглядела сидевших за столом. — Все это создает полное соблазнов блюдо. Совершенство, вы согласны?

— Теперь я понял, почему Майя вышла за меня замуж, — усмехнулся Джоэл. — Я для нее такое же тирамису.

После кофе Ким и Сэм ушли. Стоило им войти в номер, как их окутал запах роз; свет полной луны заливал комнату через большое окно. Сэм быстро захлопнул дверь, обнял Ким и стал целовать с такой нежной страстью, что она тут же покорилась накрывшей ее волне сладкой истомы. Какая волшебная магия… Тихий стон сорвался с ее губ.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — прошептал он.

Ноги едва держали ее, и она оперлась на Сэма, припав к его широкой груди в поисках поддержки. Голова кружится — где уж тут думать связно…

— Какой вопрос?

— Ты исцелилась — от притяжения ко мне?

— О-о… дай подумать…

Сэм издал короткий смешок, поднял ее на руки и понес в спальню с такой легкостью, будто она ничего не весит.

— Я помогу тебе думать, — предложил он великодушно.

— Спасибо… — невнятно пробормотала Ким, вдыхая теплый запах его кожи и сознавая, что хочет его так, как никого и ничего еще не хотела в жизни.

Когда он попытался осторожно поставить ее на пол, она обвила руками его шею, прижалась к нему, чувствуя твердые контуры его тела. От этого между бедер, в животе и груди зарождались очаги жара. Не произнося ни слова, он просто обнимал ее — и сердца их стучали одинаково громко, — поглаживал по голове, перебирая пальцами ее волосы. Как приятна и как волнует эта простая ласка…

Руки его скользнули по ее спине, достигли молнии платья и очень медленно расстегнули. Он ненадолго отстранился, позволяя платью упасть на пол струйкой шуршащего красного шелка. Комната сияла в серебристом свете луны, и Ким видела, как его глаза скользят по ее телу. Стоя перед ним в лифчике и трусиках, она вдруг почувствовала себя беззащитной, как никогда. Но все растворилось в его поцелуе, уже не таком долгом и нежном, — в мужчине проснулся голод, и это зажгло огонь у нее в крови. С заметным усилием он отстранился и только обнимал ее плечи.

— Ким, — произнес он хрипло, — если ты не хочешь этого, скажи мне сейчас.

Все ее тело трепетало от желания; она покачала головой и снова прильнула к нему, не в силах больше прожить ни секунды без ощущения его близости.

— О, Сэм, я хочу этого, возьми меня! — прошептала она. — Думаю об этом весь вечер.

Со стоном он подхватил ее на руки, пробормотал:

— Я тоже, — и опустил на постель, наклонился, шепнул ей на ухо: — Ни о чем не беспокойся, я обо всем позабочусь, — выпрямился и мгновенно сорвал с себя одежду.

Омытый лунным светом, он стоял перед ней, обнаженный и возбужденный. У Ким перехватило дыхание. Потом он лег рядом, лаская ее руками и губами, снял с нее лифчик и трусики… И она вздохнула легко, прижимая его к себе крепко-крепко, желая почувствовать его тепло и силу, его тело рядом со своим…

— Ты такая сладкая… — шептал он, — такая нежная…

Он спустился ниже, к ее груди, дразнил, покусывая соски. Ее переполняла нега, пьянящая страсть. Его руки исследовали ее тело, находя все потайные, секретные местечки, отчего по телу Ким пробегала дрожь. Как естественно отвечать ему… Скользить руками по его телу, дразня, лаская, целуя со всей силой страсти. А потом окружающее кануло в бездну, и она поднималась на головокружительную высоту над этой бездной, принимая его объятия, прикосновение всего его тела — невыносимо прекрасное…

— Ким?.. — Голос его прозвучал чуть громче шепота.

Она издала тихий стон в ответ, и они вместе достигли наивысшей точки наслаждения и дальше только падали, падали… пока не очутились распростертыми на постели, не отпуская друг друга.

Прошло много времени, пока ее сердце не вернулось в нормальный ритм. Положив голову ему на грудь, она наслаждалась ощущением неги и покоя, разлитым по всему телу. Ласково потерлась щекой о его грудь, чувствуя, как курчавые волосы щекочут ей нос… Нет ничего более замечательного, чем это, подумала лениво Ким.

— Что-то ты затихла… — прошептал Сэм.

Она улыбнулась в темноте.

— Иногда даже у меня не хватает слов…

Он тихо засмеялся, поглаживая ее по голове.

— Где ты была до сих пор, Ким, все это время?

— В Нью-Йорке… встречалась с неподходящими мужчинами. — Она глубоко вздохнула и попыталась прижаться к нему еще теснее — как будто это было возможно!

Они снова замолчали, и через некоторое время ей показалось, что он заснул.

— Сэм?.. — позвала она тихо-тихо.

— Ммм…

— Я думала, ты спишь.

— Нет, просто лежу и наслаждаюсь ощущением, что ты рядом.

— Как хорошо, Сэм. — Ким протянула руку и обвела кончиками пальцев его губы. — А какой твой любимый десерт?

— Что-что?..

— Какой у тебя любимый десерт? Мороженое, яблочный пирог, печенье с сыром?

— Конечно же, тирамису.

— И мой тоже. — Она подняла голову и коснулась его губ. — А я… знаешь, я подумала… это лучше, чем тирамису.

Целыми днями Ким витала в облаках, целиком захваченная своей любовью. Они смеялись, целовались, любили друг друга долго и страстно. Она и не подозревала, насколько это может быть замечательно. Ким едва не летала на крыльях, занимаясь покупкой мебели, кухонного оборудования, еще многих вещей, приличествующих в доме, где распоряжается хорошая жена. Частенько посмеивалась над собой — ну прямо идеальная домохозяйка, персонаж забавной телерекламы пятидесятых годов.

В конце дня она переодевалась к ужину и ждала, каждый раз волнуясь, когда же войдет Сэм и она увидит его, обнимет. Все идет чудесно: дом куплен, садовник нанят, мебель выбрана — в рекордные сроки.

Как настоящая жена, Ким тщательно работала над тем, чтобы разнообразить светскую жизнь и завести знакомства. Ведь известно: это необходимое условие, чтобы удачно прижиться на новом месте — по крайней мере, по ее мнению. Майя щедро поделилась с ней своими друзьями, познакомив со всеми, кого знала. Прошло совсем немного времени, и Ким уже полностью вжилась в новую обстановку. Как она обнаружила, Сэм часто не прочь побыть затворником, но каждый раз, когда удается его куда-нибудь вытянуть, остается доволен. Вечера они редко проводили в отеле, больше разъезжали по коктейлям и ужинам, к которым добавлялись всяческие деловые приемы и обеды.

Однажды их пригласили на уикенд в Саранган, курортный городок высоко в горах, в восточной части острова. Приглашение исходило от одного из деловых партнеров Сэма, бизнесмена из Индонезии, и его жены американки Джоанны, владевшей там виллой.

— Саранган?! — обрадовалась Ким. — Сэм, там так здорово! Я однажды была, еще ребенком. Представляешь — ночью холодно! Вот чудесно!

Сэм ей объяснил, что Саранган как раз то самое место, где удобно сочетать бизнес с удовольствием. Тем более что ему предстоит уладить там несколько проблем: приглашен еще один бизнесмен с супругой.

— И тебе нужно отдохнуть, отвлечься, — заключил Сэм.

— Отдыхать и отвлекаться не обязательно, — возразила Ким, хотя в принципе не имела ничего против такого варианта.

Эх, скорее бы предаться лени, подышать свежим, прохладным горным воздухом!..

Однажды душным, жарким днем привезли мебель. Ким очутилась среди нагромождения столов, стульев, кресел и диванов. Как бы все это расположить, хотя бы предварительно, прежде чем приводить в исполнение свой план?.. Сейчас ей бы не помешал помощник с крепкими мускулами… Мысли ее прервал звук открывающейся двери.

— Привет! — раздался глубокий мужской голос. — Есть кто-нибудь дома?

Ким пробежала через комнату в холл: входная дверь распахнута, на пороге высокий блондин в теннисном костюме, мускулы как раз подходящие… Ее телепатический зов услышан.

— Привет! — повторил он. — Дверь у вас открыта. Я стучал, но никто не ответил.

У пришедшего был американский акцент.

— Привет! Наверно, я вас не слышала.

Стройный, гибкий, загорелый. Этот симпатяга много времени проводит на свежем воздухе. Ну да, она его видела раза два — бегает по утрам; махал ей рукой, но они никогда не заговаривали.

— Пришел вот просто познакомиться. — И гость дружелюбно улыбнулся. — Я ваш сосед. Вообще-то сам живу в Нью-Йорке, это мои родители обитают в соседнем доме, а я часто их навещаю, когда бываю здесь. Меня зовут Ник Харрисон.

Ким протянула руку — пожатие его сильное, теплое; от уголков синих глаз разбегаются смешливые морщинки.

— Ким Рашид. — Она невольно улыбнулась: ложь легко слетела с губ.

— Я видел, как доставили мебель. Только что переехали?

— Да-а… размышляю вот, куда пока все поставить.

— Могу я вам помочь? Я имею в виду — тащить, толкать.

Ким широко улыбнулась и отступила, пропуская его в дом.

— Прошу вас! Вы как раз вовремя. — И закрыла за ним дверь. — Выпьете чего-нибудь холодненького?

На кухне работал новый холодильник, предусмотрительно заполненный Сэмом напитками и едой.

В процессе передвижения и установки мебели Ник рассказывал о себе. Фотожурналист, сейчас работает над большой статьей об острове Ява, его культуре, людях, пейзажах. Он часто шутил — одним словом, развлекал ее всякими забавными историями из своей жизни.

Два часа спустя гостиная выглядела так, как Ким и хотелось. Кровати в спальнях заняли свои места после того, как Ник сходил домой за коробкой с инструментами. Потом его мать пригласила Ким на чашку чая со льдом — передохнуть и поболтать по-соседски. К концу дня было проделано много работы и Ким обзавелась новыми друзьями — соседями, что тоже немаловажно.

С помощью Майи Ким предприняла тур по магазинам, снабжая кухню кастрюльками и сковородками, кухонным комбайном, кофеваркой, миксером и множеством других необходимых в быту вещей. Все новенькое, сверкает, каждая вещь на своем месте, везде полный порядок.

Забравшись на стул, Ким расставляла на полке последние баночки, напевая старую, милую песенку о том, что она влюблена, мир для нее прекрасен, и глотая половину слов: она их забыла или вообще никогда и не знала. Но мотивчик прелесть. Внезапно она почувствовала, что находится не одна, повернулась — и увидела Сэма. Стоит, прислонившись к дверному косяку, руки в карманах, и наблюдает за ней с улыбкой; похоже, он здесь давно.

— Ты давно тут? — Ким спустилась со стула.

— Ну… некоторое время, — туманно ответил он, улыбаясь еще шире. — Не хотел отвлекать тебя от пения.

— А оно не предназначалось ни для кого, кроме меня самой. — Она состроила строгую гримаску.

Сэм был в деловом костюме. Он подошел к ней, протянул руку, отделил прядку волос, медленно, осторожно намотал на палец, приблизил к себе ее лицо.

— Очень эгоистично с твоей стороны. Мне понравилось, как ты поешь.

— А с твоей — нехорошо смотреть на человека, когда он об этом не знает, похоже на подглядывание. Я и не думала, что ты на такое способен, Самир.

— Только когда я с тобой. — Он выпустил прядку волос и обнял Ким за талию, его глаза смотрели прямо в ее глаза. — Мне нравится наблюдать за тобой.

Ким закрыла глаза, его губы прильнули к ее.

— Почему ты пришел? — прошептала она, чувствуя, как пробуждается желание.

— Потому что хочу тебя.

От этих четырех коротких слов пульс тут же ускорился.

— Посреди рабочего дня? Вот так просто?

— Да, вот так просто. — Он подхватил ее на руки, отнес в гостиную и положил на китайский шелковый ковер, который она купила два дня назад. Присел рядом и принялся расстегивать пуговки на блузке. — Я думал о тебе во время деловой встречи.

Она попыталась представить себе, как это было. Сэм в безупречном деловом костюме, за столом в конференц-зале, окруженный солидными бизнесменами, обсуждаются важные решения, большие дела, а он в это время втайне мечтает о ней…

Неужели она так много значит для Самира Рашида, уверенного в себе, полного достоинства человека, который обычно держит свои эмоции под строгим контролем?..

Сэм тем временем обнажил ее плечи, скользя по груди потемневшим взглядом.

— Да, во время важной встречи — несколько чиновников от правительства из Джакарты обсуждали лицензионные соглашения. — Резкими, нетерпеливыми движениями он освободил ее грудь от лифчика и стал ласкать. — Но я мог думать только о тебе. Здесь, в этом доме, ты совсем одна…

— У меня есть опасность привыкнуть к тебе. — Дыхание ее становилось прерывистым, неровным.

— Ты меня околдовала… Все мои мысли — только о тебе… — Сэм продолжал раздевать ее.

Она чувствовала, как под его прикосновениями набухают, наливаются соски.

— И что же ты сделал?

— Я ушел. — Он склонил голову и поцеловал сначала один сосок, потом другой.

— Ушел со встречи? — Ей трудно думать, трудно говорить…

— Да, просто встал и ушел.

Ким ощутила дрожь возбуждения и рассмеялась.

— Представляю, что подумала твоя секретарша.

— Ну, я не счел нужным объяснять ей что-либо, — произнес Сэм беззаботно. — И мне все равно, что она подумала.

Он разделся с поразительной скоростью, пока Ким разбиралась с остатками собственной одежды. Сэм хочет ее, и для нее самое важное, что он бросил все и помчался, чтобы быть с ней, любить ее… здесь, в этом доме.

Шелковый ковер мягко касается кожи, губы Сэма горячи и требовательны. Не было нужды в ласках, в долгой, нежной игре. Между ними мгновенно взвилось обжигающее пламя страсти, дикое и неукротимое, — голод, требовавший утоления. Все, что имело значение: это его руки, и губы, и его желание, на которое эхом откликалось ее собственное тело… После они лежали рядом, опустошенные, покрытые потом, сердца их гулко бились.

Успокоенный, удовлетворенный, он нежно поцеловал ее.

На следующий день у Ким разболелась голова. Виски ломило, и внутри, казалось, перекатывался тяжелый шар, — видимо, реакция на погоду. Небо за окном потемнело и опустилось ниже, воздух стал влажный и вязкий. По-видимому надвигался тропический ливень.

У Ким редко болела голова, и почему вдруг? День прошел отлично: утро она провела на рынке, выбирая комнатные растения. Купила много зелени для дома и веранды, торгуясь и пошучивая с продавцами. Ей нравились рынки, их толкотня, суета, веселый шум.

Потом большую часть дня она высаживала купленные растения в горшки и вазоны и расставляла их по всему дому. Цветы буквально преображали интерьер, создавая ощущение легкой прохлады. Веранда стала настоящей оранжереей — как будто сошла со страниц глянцевого журнала.

Четыре часа, а мир уже погрузился в сумерки. Обычно Ким нравились последние минуты перед дождем: в воздухе словно разлито электричество, все вокруг полно ожидания… Какой резкий контраст с ярким тропическим солнцем, сиявшим в небе полчаса назад!..

Совсем скоро небеса разверзнутся и на землю низринется поток воды — настоящий разгул стихии. Начнется он так же внезапно, как и кончится, снова выйдет солнце, быстро подсохнут лужи и листья, воздух наполнится свежестью…

Но сейчас Ким испытывала какое-то незнакомое ранее чувство мрачного ожидания. Голова трещит, на сердце тяжело. Выйти бы из дома и поскорее вернуться в отель, прежде чем мир омоется под этим гигантским душем! Она едва успела вбежать в гостиницу. В номере нашла записку от Сэма: стряслось нечто неожиданное, он не сможет прийти поужинать с ней, вернется, скорее всего, поздно.

Вздохнула — это и облегчение и разочарование. Единственное, чего ей сейчас хочется, — принять ванну и заказать что-нибудь поесть. Может быть, посмотрит по телевизору хороший фильм или просто полежит в постели с книгой. Господи, да что это с ней такое? Она и не помнит, когда последний раз пребывала в таком подавленном состоянии, — не в ее характере мрачность, да еще без видимой причины.

Уже далеко за полночь Ким услышала, что пришел Сэм. Она стремительно выскользнула из постели, накинула кимоно и появилась в гостиной.

Сэм стоял у окна, глядя в темноту, пиджак брошен в кресло, тело напряжено, плечи опущены… В сердце закралось нехорошее предчувствие.

— Сэм? — позвала она мягко.

Он повернулся, взглянул на нее и произнес бесстрастно:

— Я думал, ты спишь.

Резким движением руки ослабил галстук, расстегнул ворот рубашки; вид измотанный, под глазами темные тени.

— Ты устал, Сэм. — Ким подошла ближе. — Что-нибудь не так?

— Да, но я справлюсь, — по-прежнему бесцветно ответил он.

В тоне, в выражении лица сквозит нечто странное, появились холодность, злость, сдерживаемые лишь видимым усилием воли. Ужасное предчувствие охватило Ким, она обняла его.

— Что произошло?

Он обнял ее одной рукой, но тут же отпустил.

— Ничего такого, с чем я не смог бы справиться.

Она с болью ощутила — Сэм отдаляется от нее, между ними словно выросла стена. У него в глазах какое-то затравленное выражение… У Ким болезненно сжалось горло.

— Сэм, пожалуйста! — прошептала она.

— Лучше иди спать, Ким, — предложил он устало. — Я еще немного поработаю.

Инстинктивно она поняла, что не стоит больше расспрашивать, но так тяжело просто уйти и оставить его одного, наедине с его мыслями и проблемами.

С тяжелым сердцем Ким лежала в постели, слушала, как он ходит по номеру. Потом защелкала клавиатура ноутбука. Он действительно работал. Тихим голосом что-то говорит по телефону. Через закрытую дверь не разобрать ни слова. Прошло несколько минут, прежде чем до нее дошло, что это не английский — должно быть, арабский. С кем же он разговаривает? С дядей, который живет в Нью-Йорке? С кем-то из Иордании? Она закрыла глаза и вздохнула — надо заснуть и прекратить безнадежные гадания.

Наконец — ей показалось, что прошло много часов, — Ким услышала, как открылась дверь в спальню Сэма, потом все стихло. У нее сжалось сердце — не пришел к ней, чтобы спать в одной постели, как последние две недели, ей стало страшно. Глупости, он просто думает, что она спит, не хочет будить, вот и все…

Но нет, она знает, что это не так, прочла в его глазах. Сэм отдалился от нее, что-то неладно…

Ни о каких неприятностях он не обмолвился — ни на следующий день, ни потом. Ким чувствовала в нем ужасную, черную злость, и это пугало ее. Когда она пыталась поговорить с ним, спросить, в чем дело, Сэм становился замкнутым и далеким, говорил, что не хочет задеть ее чувства, но возникшая проблема поглощает все его силы и время. Не может ли она помочь? Нет, но он благодарен за предложение. Ким раздирали эмоции: злость, беспомощность, отчаяние. Временами она чувствовала дикое желание накричать на него, схватить и трясти, пока он не расскажет ей, что случилось. Прямо признаться ему, что хочет вернуть прежнего Сэма, которого знала и любила, а сейчас потеряла. Но холодный взгляд его глаз, отстраненное выражение лица каждый раз ее останавливали. Нет, этим дела не поправишь. Сэм погрузился в собственное внутреннее пространство и не оставил ей возможности войти туда.

Прошла неделя, потом другая. Сэм приходил домой поздно, спал в своей спальне. Однажды он упаковал чемодан и уехал в Нью-Йорк по делам.

За одну ночь Сэм стал чужим.

Сидя на краешке кровати в нью-йоркской квартире компании «Рашидс электроникс», Сэм смотрел на телефон, борясь с желанием позвонить Ким.

Последние две недели, будучи в шоковом состоянии, он сделал единственное, что мог, — отгородился от всего и сосредоточился на работе, просто чтобы не рассыпаться на части. Нельзя расслабляться ни на минуту, нельзя позволять никому быть рядом. Даже Ким.

Довериться ей, сказать, зачем он здесь? Но он не вынесет сомнения, подозрения в ее глазах или, еще хуже, презрения. Он не хочет потерять ее. И вот сидит, уставившись на телефон, все тело болит и ноет. Услышать бы сейчас ее голос, ее смех…

Одним резким движением Сэм смахнул телефон со стола — тот ударился об пол и разлетелся на множество осколков.