Остров ведьм

ГЛАВА 8

– Майя, можно с тобой поговорить?

За десять минут до открытия Нелл спустилась вниз. Лулу, которая уже обрабатывала заказы по почте, смерила ее своим обычным подозрительным взглядом. Майя заканчивала заново оформлять витрину.

– Конечно. Ты о чем?

– Ну, я… – в небольшом помещении магазина было пусто, и Лулу могла слышать каждое слово. – Может быть, на минутку поднимемся в кабинет?

– И здесь сойдет. Не обращай внимания на кислую физиономию Лулу. – Майя сложила горку книг из последних поступлений. – Она боится, что ты попросишь у меня взаймы, а я, существо глупое и мягкосердечное, позволю ограбить себя дочиста, после чего останусь без гроша и умру в сточной канаве. Верно, Лу?

Лулу только фыркнула и защелкала клавишами.

– Нет, я не о деньгах. Я бы никогда не попросила… О черт! – Нелл с досады дернула себя за волосы. Потом она решительно повернулась к Лулу.

– Я понимаю, что вы защищаете Майю и у вас нет причин доверять мне. Я пришла ниоткуда, с пустыми руками и не прожила здесь и месяца. Но я не воровка и не попрошайка. У меня есть чувство собственного достоинства, и я не собираюсь его терять. Но если Майя попросит меня готовить сандвичи, стоя на одной ноге и распевая «Янки дудль денди», я это сделаю. Именно потому, что я пришла ниоткуда, с пустыми руками, а она дала мне шанс.

Лулу фыркнула снова.

– Как будто я сама этого не вижу… Благодаря тебе кафе пошло в гору. Я никогда не говорила, что у тебя нет чувства собственного достоинства, – добавила она. – Но это не значит, что я не должна за тобой присматривать.

– Вот и ладно. Я понимаю.

– Ах, какие сантименты! – Майя захлопала ресницами. – У меня косметика потечет. – Она отошла от витрины, посмотрела на композицию и одобрительно кивнула. – Так о чем ты хотела поговорить?

– В следующем месяце миссис Мейси собирается отпраздновать годовщину свадьбы и хочет, чтобы я приготовила угощение и накрыла стол.

– Да, знаю. – Майя отвернулась и начала выравнивать книги на полках. – Она сведет тебя с ума вопросами, предложениями и разными требованиями, но ты как-нибудь справишься.

– Я еще не дала согласия… Вчера мы только поговорили об этом. Я не знала, что ты уже в курсе. Хотела сначала поговорить с тобой.

– Остров у нас маленький, так что слухи расходятся быстро. Нелл, ты вовсе не обязана согласовывать со мной такие вещи.

«Не забыть пополнить запас ритуальных свеч», – напомнила себе Майя. После Пасхи их оставалось много, но на солнцестояние раскупили почти все. Это лишний раз говорило о традициях местных жителей.

– Можешь распоряжаться своим свободным временем как угодно, – сказала Майя.

– Я только хотела сказать, что это не помешает моей работе здесь.

– Надеюсь, что так и будет. Тем более что я повышаю тебе жалованье. – Она посмотрела на часы. – Лу, пора открывать.

– Повышаешь мне жалованье?

– Ты это заслужила. Я наняла тебя с испытательным сроком. Теперь он закончился. – Майя открыла дверь магазина и включила музыку. – Кстати, как прошел вчерашний обед с Заком? – с любопытством спросила Майя. – Я же говорила, остров у нас маленький.

– Нормально. Это был простой дружеский обед.

– Симпатичный парень, – сказала Лулу. – И человек хороший.

– Я не собираюсь кокетничать с ним.

– Правда? Похоже, с тобой что-то неладно. – Лулу спустила очки в серебряной оправе и посмотрела на Нелл поверх них. Этот взгляд был предметом ее гордости. – Будь я на несколько лет моложе, я бы его не упустила. У него великолепные руки. И держу пари, что он умеет ими пользоваться.

– Наверняка, – спокойно ответила Майя. – Но ты смущаешь нашу Нелл. Так на чем я остановилась? Годовщина Глэдис, повышение, обед с Заком… – Она сделала паузу и постучала пальцем по губам. – Ах да, я хотела спросить… Ты не пользуешься косметикой и не носишь украшений по политическим или религиозным соображениям?

– Да нет, – выдохнула растерявшаяся Нелл, – я просто так.

– Это облегчает дело. Тогда держи. – Она вынула из ушей серебряные сережки и протянула их Нелл. – Надень. Если кто-нибудь спросит, откуда они, скажешь, что из магазина «Все, что блестит», через два дома отсюда. Мы любим рекламировать чужие товары. В конце смены отдашь. А завтра попробуй немного подкраситься. Губная помада, карандаш для глаз и прочее.

– Но у меня ничего нет…

– Прошу прощения. – Майя схватилась рукой за грудь с левой стороны и привалилась к стойке. – Мне нехорошо. Ты сказала, что у тебя вообще нет помады?

Уголок рта Нелл приподнялся, на щеках обозначились прелестные ямочки.

– Увы, так оно и есть.

– Лулу, мы должны помочь ей. Это наш долг. Неприкосновенный запас. Быстро.

Лулу еле заметно улыбнулась и выудила из-под стойки большую косметичку.

– У нее хорошая кожа.

– Чистый холст, Лу. Чистый холст. Пойдем со мной, Нелл, – решительно произнесла Майя.

– А как же кафе? Постоянные посетители придут с минуты на минуту.

– Ничего, успеем. Пошевеливайся. – Она схватила Нелл за руку и потащила наверх.

Через десять минут Нелл встретила первых покупателей. В ушах у нее красовались серебряные сережки, полные губы были накрашены помадой персикового цвета, а глаза умело подведены карандашом.

Вновь чувствовать себя женщиной было очень приятно.

Нелл дала Глэдис согласие заняться ее праздником и скрестила пальцы на счастье. Когда Зак спросил, не хочет ли она вечером поплавать под парусом, Нелл сказала «да» и почувствовала себя всемогущей.

Когда покупательница спросила, не сможет ли она испечь торт в форме балерины для празднования дня рождения, Нелл согласилась без всяких колебаний. А гонорар потратила на пару серег.

Слухи здесь и вправду разносились быстро, и вскоре Нелл согласилась обеспечить продуктами пикник в честь Четвертого июля[3] и приготовить десять коробок с ленчем для одного яхтсмена.

Она разложила на кухонном столе заметки и картотеки рецептов. Как-то незаметно ее коттедж превратился в крупный центр местной индустрии. Нелл обвела кухню глазами и осталась очень довольна.

Кто-то бодро постучал в дверь. Нелл радостно приветствовала Рипли.

– Можно тебя на минутку? – спросила та.

– Конечно. Садись. Выпьешь что-нибудь?

– Нет, спасибо. – Рипли села и взяла на руки Диего, тершегося о ее ноги. – Планируешь меню?

– Я взялась за новую работу. Буду устраивать банкеты. Если бы у меня был компьютер… Душу бы продала за него. И еще бы приличный кухонный комбайн.

– А почему ты не пользуешься компьютером, который стоит в книжном магазине? – спросила Рипли.

– Я и без того в долгу перед Майей.

– Ну, как знаешь… Слушай, Четвертого июля у меня свидание. С продолжением, – многозначительно добавила она. – Ничего особенного, потому что ночью нам с Заком придется дежурить. Фейерверк и пиво иногда действуют на людей слишком возбуждающе.

– Не могу дождаться фейерверка. Все говорят, что это впечатляющее зрелище.

– Да, мы тут стараемся не ударить в грязь лицом… Дело в том, что этот парень, он работает на материке консультантом по охранным системам, положил на меня глаз, а я решила ему кое-что позволить.

– Рипли, это так романтично! Не верю своим ушам…

– У него это серьезно, – продолжила Рипли, почесывая Диего за ухом, – так что вполне возможен фейерверк после фейерверка, если ты понимаешь, о чем я. В последнее время моя сексуальная жизнь пошла на спад. В общем, мы заговорили о пикнике, и мне пришлось взять на себя еду. А поскольку я собираюсь попрыгать на костях этого малого, мне бы не хотелось, чтобы он отравился.

– Романтический пикник на двоих. – Нелл сделала пометку в своих записях. – Вегетарианский или мясной?

– Мясной. Не слишком роскошный, о'кей? – Рипли взяла из стоявшей на столе вазы с фруктами виноградину и сунула ее в рот. – Я не хочу, чтобы он интересовался едой больше, чем мной.

– Понятно. За едой заедете сами или отправить коробку с посыльным?

– Зачем такие сложности? – Довольная Рипли взяла еще одну ягодку. – Я заеду. В пятьдесят долларов уложишься?

– Уложусь. Скажи ему, чтобы купил бутылку хорошего белого вина. Если у тебя есть корзина для пикника…

– Где-то была.

– Отлично. Прихватишь ее с собой, и мы все уложим. Так что за угощение можешь не волноваться. Лучше подумай об остальной части программы.

– Как-нибудь справлюсь. Слушай, если хочешь, я могу навести справки и узнать, нет ли у кого-нибудь подержанного компьютера, который он не прочь продать.

– Это было бы замечательно. Я так рада, что ты пришла! – Нелл встала и вынула из буфета два бокала. – Я боялась, что ты на меня рассердилась.

– Нет. Точнее, рассердилась, но не на тебя. Просто эта тема действует мне на нервы. Чушь собачья… – Она мрачно покосилась на дверь. – Ну вот, стоит помянуть черта, как…

– Я стараюсь его вообще не поминать. Зачем напрашиваться на неприятности/ – откликнулась вплывшая на кухню Майя и положила на стойку листок бумаги. – Нелл, тебе поступила телефонограмма. Глэдис провела мозговую атаку, и у нее возникли кое-какие новые мысли.

– Извини, Майя. У тебя и так мало времени. Я поговорю с Глэдис и попрошу, чтобы она больше не звонила тебе.

– Не волнуйся, мне просто захотелось прогуляться. Иначе сообщение потерпело бы до утра. Я бы с удовольствием выпила стаканчик твоего лимонада.

– Ей нужен компьютер, – лаконично сказала Рип-ли. – Она не пользуется компьютером, который стоит в магазине, потому что не хочет тебя беспокоить.

– Рипли, ну зачем ты? Майя, я прекрасно справляюсь и без этого.

– Конечно, она может пользоваться моим компьютером, когда тот свободен, – сказала Майя Рипли. – Так что можешь не разыгрывать защитницу угнетенных.

– Я бы не беспокоилась, если бы ты не устраивала ей давеж на психику.

– «Давеж на психику»? – фыркнула Майя. – Напоминает название второсортной рок-группы и не имеет ко мне ни малейшего отношения. Лучше поговорим про чье-то слепое и упрямое отрицание. Знание всегда предпочтительнее невежества.

– Ах, невежества? – грозно спросила Рипли и встала.

– Прекратите! Прекратите сейчас же! – Дрожащая Нелл поспешно встала между ними. – Это смешно. Вы всегда так набрасываетесь друг на друга?

– Да. – Майя взяла стакан и изящно пригубила его. – Это доставляет нам удовольствие. Правда, помощник шерифа?

– Я бы с удовольствием вздула тебя, но тогда мне пришлось бы сесть под арест.

– Попробуй, – вздернула подбородок Майя. – Обещаю не подавать жалобу.

– Никакого рукоприкладства. Только не в моем доме! – завопила Нелл.

Майя, тут же пожалевшая о своих словах, опустила стакан и провела ладонью по окаменевшей руке Нелл.

– Прости, сестренка. Мы с Рипли злим друг друга по старой привычке. Но ты здесь ни при чем. Она здесь ни при чем, – сказала Майя Рипли. – Это нечестно.

– В кои-то веки я с тобой согласна. Давай договоримся. Если мы в следующий раз столкнемся у Нелл, будем считать это нейтральной зоной. Как у древних римлян. Никаких военных действий.

– Нейтральная зона у древних римлян? Меня всегда восхищало твое знание истории. Согласна. – Майя взяла второй стакан и подала его Рипли. – Держи. Видишь, Нелл, ты уже оказала на нас хорошее влияние. – Она протянула третий стакан хозяйке. – За хорошее влияние.

Рипли помедлила и откашлялась.

– Ну так и быть. За хорошее влияние.

Они встали в круг и чокнулись. Раздался звук, похожий на колокольный звон, и из щербатых стаканов ударил фонтан света.

Майя улыбнулась, а Нелл ахнула и засмеялась. – Черт побери… – пробормотала Рипли и залпом выпила лимонад. – Ненавижу я эти фокусы.

На остров хлынули туристы, жаждавшие отметить Четвертое июля. Красные, белые и синие флаги полоскались на перилах паромов, перевозивших желающих на материк и обратно. Фронтоны домов на Хай-стрит украшали знамена и вымпелы; улицы и пляжи заполнили толпы приезжих и местных.

Нелл сбивалась с ног, доставляя заказы, но это не мешало ее праздничному настроению. У нее была не только любимая работа, но и собственное дело, которым можно было гордиться.

«День независимости, – думала она. – И моей тоже».

Впервые за девять месяцев она стала думать о будущем. О банковском счете, почтовом адресе и пожитках, которые нельзя было сунуть в саквояж, рюкзак или чемодан, чтобы тут же отправиться в путь.

«Обычная, нормальная жизнь», – думала она, остановившись у витрины магазина «Все для пляжа». Манекен в просторных светлых летних слаксах с дерзкими бело-голубыми полосами и в просвечивающем насквозь белом топе с низким декольте. На ногах манекена красовались шикарные белые босоножки из тонких кожаных полосок.

Нелл закусила губу. Деньги жгли карман ее стареньких джинсов. Это всегда было ее проблемой. Если у нее появлялось десять долларов, то девять из них хотелось истратить тут же.

В конце концов она научилась беречь деньги, сопротивляться искушению и растягивать пять долларов, словно те были резиновыми.

Но у нее так долго не было ничего нового и красивого! Да и Майя намекала – в последнее время особенно настойчиво, – что на работе нужно выглядеть нарядной.

Для организации банкетов требовалось то же самое. Если она собирается стать деловой женщиной, то следует одеваться соответственно.

С другой стороны, ей следовало быть практичной, благоразумной и копить деньги на кухонный инвентарь. Босоножки требовались ей меньше, чем компьютер.

– Кого ты слушаешь, дьявола или ангела-хранителя?

– Майя… – Нелл, смущенная тем, что ее застали врасплох, засмеялась. – Ты меня напугала.

– Отличные босоножки. Тем более по дешевке.

– Серьезно?

Майя постучала по стеклу, на котором было написано «Распродажа».

– Мое самое любимое слово. Пахнет поживой, Нелл. Давай зайдем.

– Да нет, пожалуй. Мне ничего не нужно.

– Ну да, тебе нужна только работа. – Майя откинула волосы и крепко взяла ее за локоть, как будто она была матерью, а Нелл – упрямым ребенком. – Покупка обуви – это роскошь, а не суровая необходимость. Ты знаешь, сколько у меня пар обуви?

– Нет.

– Вот и я тоже. – Майя вцепилась в нее мертвой хваткой и затащила в магазин. – Ну разве это не замечательно? У них есть слаксы цвета розовых леденцов. Тебе пойдет. У тебя какой размер, шестой?

– Да. Но мне нужно купить компьютер… – Несмотря на благие намерения, она пощупала ткань слаксов, которые Майя сняла с вешалки. – Очень мягкие.

– Примерь вот с этим. – Майя быстро оглянулась по сторонам и выбрала подходящий топ – белый в обтяжку. – Не забудь снять лифчик. Нога у тебя маленькая. Тоже шестой?

– Вообще-то да…

Нелл покосилась на ярлыки. Даже уцененные, эти вещи стоили больше, чем она потратила на себя за все последние месяцы. Майя подтолкнула ее к примерочной, не обращая внимания на сбивчивые протесты.

– Примерить – еще не значит купить, – шептала себе Нелл, раздеваясь до практичных хлопчатобумажных трусиков.

«Насчет розового Майя не ошиблась», – подумала она, натягивая слаксы. Яркие цвета всегда улучшают настроение. Но вот топ – совсем другое дело. Носить без лифчика столь облегающую вещь неприлично. А спина… Она посмотрела в зеркало через плечо. Спины у топа практически не было.

Ивен никогда не позволил бы ей надеть вещь столь откровенную и вызывающую.

Мысль об Ивене заставила ее вздрогнуть и выругаться.

«Не сметь вспоминать!» – велела она себе.

– Ну, как ты себя чувствуешь в этом наряде?

– Нормально. Майя, наряд замечательный, но я не думаю…

Не успела она закончить, как занавеска отдернулась. Майя стояла, держа в руке босоножки и задумчиво постукивая себя пальцем по губам.

– Отлично. Девушка из соседнего дома, шикарная и непринужденная. Добавь к этому обувь. И вон ту сумочку для полноты картины.

«Как будто я участвую в военной кампании под руководством генерала-ветерана, – подумала Нелл. – И мне, рядовому пехотинцу, остается только подчиняться приказам».

Через двадцать минут ее поношенные джинсы, майка и тапочки лежали в фирменном пакете. Остатки наличных уместились в сумочке величиной с ладонь. Длинный ремень был перекинут через плечо, а сама сумочка болталась на бедре. Просторные слаксы полоскал легкий ветерок с моря.

– Ну как? – снова спросила Майя.

– Замечательно. Но мне ужасно стыдно. – Нелл пошевелила пальцами в новых босоножках.

– Вот и отлично. А теперь давай купим сережки для полноты картины.

Нелл только рукой махнула. День независимости, напомнила она себе. Гулять так гулять. Серьги из розового кварца полюбились ей с первого взгляда.

– Почему сережки так добавляют уверенности в себе?

– Украшения подтверждают, что мы ощущаем собственное тело и ждем, что остальные тоже ощутят его. А теперь давай прогуляемся по берегу и понаблюдаем за реакцией публики.

Нелл потрогала пальцем бледно-розовые камни, свисавшие с ее ушей.

– Можно задать вопрос?

– Валяй.

– Я прожила здесь месяц и за все это время не видела тебя с мужчиной. Неужели ты ни с кем не встречаешься?

– В данный момент меня никто не интересует. – Майя приставила ладонь ко лбу и осмотрела пляж. – Да, я встречалась с одним человеком. Но это было в моей прежней жизни.

– Ты любила его?

– Да. Очень.

– Извини. Я не хотела лезть не в свое дело.

– Это не тайна, – небрежно ответила Майя. – Рана давно исцелилась. Мне нравится быть самой себе хозяйкой, управлять собственной судьбой, принимать решения и делать выбор. Для прочной связи требуется некое количество альтруизма. А я по природе создание эгоистичное.

– Это неправда.

– Щедрость имеет свои пределы. – Майя шагнула вперед, подставив лицо ветру. – И не имеет с альтруизмом ничего общего. Я делаю то, что мне нравится – опять же из чистого эгоизма, – и не собираюсь в этом раскаиваться.

– Видела я эгоистов… Майя, ты можешь делать то, что тебе нравится, но никогда не причинишь человеку боли, во всяком случае, намеренно. Я наблюдала, как ты разговариваешь с людьми. Они доверяют тебе, поскольку знают, что могут это сделать.

– Не причинять боли – это условие, с которым я получила свой дар. Как и ты свой.

– Не понимаю. Нет у меня никакого дара.

– Именно поэтому ты сочувствуешь больным и отчаявшимся, – продолжала Майя, не слушая ее. – Сестренка, все, что случается с нами, имеет цель. Все наши дела и поступки говорят о том, кто мы и какова наша сущность.

Нелл отвернулась и посмотрела на море, на скользившие по нему яхты, воднолыжников и любителей серфинга, весело катившихся на гребнях волн. «Можно отвернуться, не обращать на слова Майи никакого внимания, – подумала она. – И жить спокойной и нормальной жизнью».

Но можно получить нечто большее.

– В ту ночь, когда я оставалась у тебя… в ночь летнего солнцестояния… Я видела тебя на скалах, но убедила себя, что это мне приснилось.

Майя не обернулась. Она продолжала спокойно любоваться океаном.

– Ты хочешь поверить в это окончательно?

– Сама не знаю. Этот утес мне снился. В детстве я часто видела сны, но либо не обращала на них внимания, либо прогоняла из памяти. Но когда я увидела картину – скалы, маяк, твой дом, – мне захотелось очутиться там. И когда я сюда приехала, я почувствовала себя так, словно вернулась домой.

Она оглянулась на Майю.

– Я всегда верила в волшебные сказки, а потом отвыкла, заплатив за это дорогой ценой.

«О да», – подумала Майя.

Ни один мужчина не поднимал руку на нее самое, но существовали и другие способы оставлять на душе синяки и шрамы.

– Жизнь не похожа на волшебную сказку, за дар требуется платить.

По спине Нелл побежали мурашки. Легче отвернуться и убежать. Во всяком случае спокойнее.

С яхты взлетела сигнальная ракета. Веселый шуршащий звук, хлопок – и в воздухе заблестели золотые искорки. С пляжа донесся довольный гул. Какой-то ребенок завизжал от восторга.

– Ты сказала, что будешь учить меня.

Майя шумно выдохнула. Она и не замечала, что затаила дыхание.

– Буду.

Они одновременно повернулись, следя за полетом очередной ракеты.

– Ты останешься на фейерверк? – спросила Нелл.

– Нет. Я увижу его со своего утеса. Я не люблю быть пятым колесом в телеге.

– Пятым колесом? – Нет, иногда Нелл положительно не понимала Майю.

– Приветствую вас, дамы. – К ним подошел Зак. Он пришпилил к рубашке значок, что делал лишь в особых случаях. – Я вынужден попросить вас пройти дальше. Две красивые женщины, стоящие на берегу, представляют собой угрозу для общества.

– Ну разве он не лапочка? – Майя обхватила ладонями его щеки и смачно поцеловала. – Когда я училась в третьем классе, то собиралась выйти за него замуж и жить во дворце из песка.

– Могла хотя бы намекнуть.

– Тогда ты сох по Эстер Бармингем.

– Нет. Я сох по ее ярко-красному «Швинну». Когда мне исполнилось двенадцать, я получил от Санта-Клауса на Рождество такой же, и Эстер перестала для меня существовать.

– Все мужчины – ублюдки.

– Может быть, но тот мой велосипед все еще жив. А у Эстер есть девочки-двойняшки и микроавтобус. Так что все счастливы и довольны.

– Эстер все еще смотрит тебе вслед, когда ты проходишь мимо, – сказала ему Майя, довольная тем, что у Зака отвисла челюсть. – А теперь позвольте откланяться. Не хочу мешать вам наслаждаться фейерверком.

– Эта женщина всегда ухитряется оставить последнее слово за собой, – пробормотал Зак. – И исчезнуть раньше, чем мужчина успеет развязать язык… Кстати, о развязавшемся языке. Вы замечательно выглядите.

– Спасибо. – Нелл раскинула руки. – Я хочу похвастаться.

– И есть чем. Разрешите помочь. – Зак взял у нее пакет.

– Мне нужно отнести его домой.

– Могу немного проводить. Я надеялся увидеть вас. Слышал, что вы были очень заняты, доставляли картофельный салат всем жителям острова.

– Похоже, я приготовила чуть ли не центнер этого салата и истребила трехмесячное поголовье цыплят.

– Неужели у вас ничего не осталось? На щеках Нелл появились ямочки.

– Осталось немножко.

– А я так и не успел толком поесть. Наблюдал за уличным движением, патрулировал берег. Пришлось провести небольшую разъяснительную беседу с двумя ребятишками, которым нравилось совать петарды в урны и смотреть, как они взрываются. Я конфисковал столько петард, римских свеч и ракет, сделанных из бутылок, что мог бы поднять восстание. А за это время успел проглотить лишь два хот-дога.

– Это несправедливо.

– Конечно. Я видел две коробки с ленчами вашего приготовления. Похоже, там был яблочный пирог.

– У вас хорошее зрение. Может быть, я сумею отыскать пару куриных ножек, наскрести полкило картофельного салата, добыть кусок яблочного пирога и пожертвовать все это страждущему слуге народа.

– Могу представить себе, каким будет подоходный налог… Мне придется присматривать за порядком во время фейерверка. – Зак остановился в конце улицы. – Обычно он начинается около девяти. – Он поставил пакет и провел ладонями по обнаженным рукам Нелл. – В девять тридцать – девять сорок пять толпа начинает редеть. Мы с Рипли тянули жребий, и последний обход достался мне. Придется проехаться по острову и убедиться, что никто не сжег свой дом. Не могли бы вы составить мне компанию?

– Могла бы.

Пальцы Зака поглаживали ее спину.

– Нелл, сделайте одолжение, положите руки мне на плечи. Когда я поцелую вас на этот раз, мне очень хотелось бы, чтобы вы обнимали меня.

– Зак… – Нелл судорожно вздохнула. – Мне тоже хотелось бы, чтобы вы обнимали меня.

Тодд обхватил ее талию. Она обвила руками его шею. Какое-то мгновение они стояли, глядя друг на друга, и Нелл трепетала от ожидания.

Их губы соединились, разъединились и соединились снова. Переведя дыхание, Нелл застонала. Новый поцелуй длился долго.

Она душила в себе желание. Даже тогда, когда Зак разбудил дремавшее в ней влечение, она не позволяла себе желать. Вплоть до этого мгновения.

Ей хотелось прижаться к сильному и твердому мужскому телу. Хотелось узнать его вкус и тепло.

Нежные столкновения языков, мелкие укусы, дрожь от ощущения того, как бьется сердце, прижавшееся к твоему собственному… Она слабо ахнула от удовольствия, когда Зак наклонил голову.

И снова впилась в его губы.

Желание Зака усиливалось с каждым ударом сердца. Негромкие стоны Нелл разжигали жар в крови. Ее кожа напоминала горячий шелк, и прикосновения к ней вызывали эротические мечты, которые можно было воплотить в жизнь только в темноте.

Вспыхнула еще одна сигнальная ракета, и с пляжа донесся крик одобрения.

За две минуты они могли бы добраться до ее дома. А через три минуты она лежала бы под ним обнаженная.

– Нелл… – с отчаянием прошептал он и прервал поцелуй.

Она улыбнулась ему. В ее потемневших глазах читалось удовольствие. И доверие.

– Нелл, – снова сказал он и прижался лбом к ее лбу. Он знал, что есть время, когда можно брать. И есть время, когда нужно ждать. – Мне надо закончить обход.

– Ладно.

Зак поднял пакет и передал ей.

– Вы вернетесь?

– Да. Обязательно. – Нелл повернулась и пошла к коттеджу, чувствуя, что парит в воздухе.