Острые края

Глава 8

Совершенно неожиданно по ее телу разлилась предательская слабость. Если бы в этот момент она не сидела, ей наверняка пришлось бы на себе ощутить смысл выражения «подогнулись колени».

Гормоны, черт бы их побрал, подумала Юджиния и вспомнила, что недавно еще раздумывала, не попить ли в качестве общеукрепляющего какие-нибудь витамины или женьшеневый чай. Хорошо, что она этого не сделала!

— Прекратите, — глухо пробормотала она, поскольку Сайрус продолжал ее целовать.

Юджинию еще никогда так не целовали. Ей вдруг стало невыносимо жарко. От невидимой горячей волны невозможно было ни убежать, ни спрятаться. К тому же она почему-то не испытывала ни малейшего желания что-либо предпринимать. Ее охватило невыразимое блаженство и стремление отдаться на волю поднимающегося внутри прилива. Но поскольку он поднимался медленно, Юджиния попыталась взять его под свой контроль.

— Сукин ты сын… — прошипела она, ухватив Сайруса за волосы.

Все закончилось хриплым стоном, ибо Колфакс сильнее сжал ее в объятиях. Видимо, он желает подчинить ее с помощью дещевых сексуальных приемчиков. С его стороны это безжалостно, даже жестоко, впрочем, такого от него и следовало ожидать. Юджиния пришла в бещенство. Подобные штучки с ней не пройдут, она для этого слишком умна и давно уже не ребенок. С другой стороны, ей нравилось, что Сайрус обнимал и целовал ее.

Юджиния обняла его за шею. Теперь ею в значительной степени двигало любопытство. Ни один мужчина не пытался подчинить ее себе с помощью подобной тактики, а если и пытался, то она этого не заметила, следовательно, его попытка оказалась тщетной Сайрус тем временем положил руку ей на спину, чтобы крепче привлечь Юджинию к себе, а другая его ладонь легла на ее бедро.

«Я с ним разберусь, — подумала она. — Но позже». Сайрус вдруг опомнился, и объятия его ослабели.

— Черт, — глухо пробормотал он. — Напрасно я это сделал.

— Думаете, это что-нибудь изменит?

— Поверьте, я сейчас вообще не способен думать, — признался Колфакс.

— И не рассчитывайте, что вам удастся подчинить меня себе с помощью секса.

— Был бы рад попробовать.

Он снова приник к ее губам, властно, требовательно. По-видимому, он все делает не торопясь, но добросовестно, решила Юджиния, кладя руки ему на плечи и чувствуя под пальцами бугры мышц. Сайрус Колфакс тверд как скала, упрям как мул, но притом, несомненно, крепок и надежен. Такие мужчины не отступают, не сдаются, не бегут от женщины, которая не уступает им по силе характера.

Сайрус пробормотал что-то неразборчивое, затем прижал ее к спинке сиденья и склонился над ней. У нее закружилась голова; плохо соображая, что делает, она коснулась рукой его бедер и ощутила некую твердость.

— О Господи, — простонал он.

— Простите.

Юджиния шевельнулась и ударилась обо что-то локтем, и клаксон джипа громко взревел.

— Черт. — Сайрус поднял голову. — Просто не верится.

Юджиния открыла глаза и с ужасом уставилась на группу зевак, которые остановились, чтобы понаблюдать за тем, что происходило на переднем сиденье джипа.

— Боже мой! — Юджиния быстро выпрямилась, одернула рубашку, которая выбилась из-под пояса брюк. — В последний раз я испытала подобный стыд, когда опрокинула бокал с шампанским на члена Либрукского фонда во время ежегодного приема.

— Приятно сознавать, что я стал непосредственным участником одного из происшествий, которые привели вас в смущение, — ответил Сайрус, в глазах у него еще горел опасный огонек.

— Наглец! Ведете себя так, словно я вас чем-то обидела.

Сайрус надел темные очки.

— По-вашему, мне должно льстить, что, поцеловавшись со мной, вы чувствуете стыд и унижение?

По спине Юджинии опять поползли мурашки. Глядя в зеркальные стекла очков Колфакса, она поняла, что перед ней снова страж порядка, который вызывал безотчетное чувство опасности.

— Что вы сейчас делали? — требовательно спросила она.

— Я как раз собирался вам задать тот же самый вопрос.

— Вы первый начали.

— Странная фраза для взрослого человека. Я готов поклясться, что происходившее минуту назад было плодом взаимных усилий.

Да, Кол факс прав. Она никогда не пыталась снять с себя ответственность за свои действия.

— Согласна. — Юджиния нашарила очки и надела их с чувством огромного облегчения. По крайней мере теперь ее глаза тоже скрыты за непроницаемыми для взгляда стеклами. — Ради Бога, поехали отсюда.

— Поедем, как только найду ключи.

— Куда же они подевались?

— Наверное, упали, пока мы тут возились. Сайрус начал шарить руками по полу.

— Тоже мне сыщик, — пробормотала Юджиния, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды прохожих. — Даже ключи не можете найти.

— Вам никто не говорил, что женщин, которые не имеют обыкновения топтать мужское самолюбие, чаще приглашают на свидания?

— Один из моих бывших поклонников как-то сказал нечто подобное.

— Но вы не обратили внимания, да?

— Скажем так: поскольку мне не особенно хотелось продолжать наши встречи, я не видела причин для того, чтобы сдерживаться.

— Знаете, мне его немного жалко. — Раздалось позвякивание ключей. — А, вот они. — Сайрус выпрямился.

— Побыстрее, пожалуйста, — взмолилась Юджиния. — У меня и так уже ощущение, что мы с вами тут как животные в зоопарке.

Она уже собиралась застегнуть ремень безопасности, когда заметила в окне небольшой галереи на другой стороне улицы картину в рамке. Шок разом погасил и смущение, и гнев, и остатки сексуального возбуждения.

— Боже мой, Сайрус.

— В чем дело? — Зеркальные линзы очков угрожающе сверкнули. — Я пытаюсь завести чертов джип, а вы меня отвлекаете.

— Взгляните на ту картину.

Кол факс повернул голову в том направлении, куда указывала Юджиния.

— Которая из них? Их там две.

— Та, где изображен венецианский бокат шестнадцатого века на фоне зеленого стекла. В витрине «Полуночной галереи». Ну, видите?

— Вижу, вижу. Какая-то ваза с маленькой заостренной штучкой на крышке. И что?

— Клянусь, автор картины — Нелли Грант. Сайрус резко повернулся.

— Как, черт возьми, вы можете так уверенно судить?

— Мне доводилось видеть ее работы. Я же занимаюсь искусством, не забывайте об этом.

— Я думал, вы эксперт по стеклу.

— Так оно и есть. — Юджиния нетерпеливо пожала плечами. — Но ощущения, которые вызывают у меня картины одного и того же художника, в целом почти одинаковы, вне зависимости от сюжета.

— О чем вы?

Юджиния нахмурилась, раздумывая, как бы ей понятнее все объяснить.

— Видите ли, у картин любого художника всегда есть нечто общее. Это сродни… ну, скажем, голосу. Если вы один раз его услышали, то всегда будете узнавать.

Сайрус пристально посмотрел на Юджинию.

— Вы уверены, что картина принадлежит кисти Нелли Грант?

— Если это не одна из ее работ, значит, весьма искусная подделка. Но кто станет подделывать работу неизвестной художницы, чьи картины еще не представляют большой ценности с точки зрения коллекционеров? Кстати, насколько мне известно, Нелли так и не успела продать ни одной своей работы.

— Точно?

Колфакс снова взглянул на картину в витрине. — У меня над камином висит подарок Нелли. Она преподнесла его мне в тот день, когда погиб Дэвентри, — сказала Юджиния. — Картина входит в серию под общим названием «Стекло». Я готова прозакладывать все экспонаты Либрукского музея, что картина из той же серии.

— Ладно, не волнуйтесь. Может, «Полуночная галерея» занималась продажей картин Нелли.

— Если бы она начала продавать свои работы через какую-нибудь местную галерею, она бы мне обязательно сказала, — возразила Юджиния, потянувшись к ручке двери.

— Подождите, давайте все обговорим, прежде чем вы… — Сайрус не успел закончить фразу.

— Я хочу выяснить, когда и каким образом она попала сюда, — бросила Юджиния через плечо.

Сайрус пробормотал себе что-то под нос, без сомнения, не слишком для нее лестное. Захлопнув дверь, она направилась к галерее, пробираясь между припаркованными автомобилями. Зеваки, которые с удовольствием наблюдали за бесплатным спектаклем, уже рассеялись, принявшись за разглядывание витрин.

Сайрус быстро догнал ее и схватил за плечо до того, как она успела перейти улицу. Юджиния попыталась стряхнуть его руку, но, разумеется, тщетно. Избавиться от Колфакса — очень непростое дело.

— Первое правило детектива — сохранять спокойствие, — прорычал он ей в ухо.

— Не пытайтесь меня остановить. Я чувствую, что напала на след.

Сайрус крепче сжал пальцы, заставив ее идти помедленнее.

— Не забывайте о сделке. Если вы хотите, чтобы я помог вам выяснить, что случилось с Нелли Грант, вам придется делать по-моему.

— Ладно, я спокойна, — прекратила сопротивление Юджиния.

— Улыбайтесь, — тихо приказал он. — Старайтесь выглядеть обычной посетительницей магазинов и галерей, торгующих живописью, которая заметила на витрине нечто интересное.

— Поняла. — Юджиния выдавила улыбку. — Какие еще трюки мне следует освоить?

— Не бросайтесь сразу к той картине, поначалу сделайте вид, будто вас интересует другая, по соседству.

— Зачем попусту тратить время? А, понимаю. Вы не хотите, чтобы все было слишком очевидно, да?

— Вот именно.

Когда они оказались на тротуаре, Колфакс прикинулся заинтересованным чем-то в витрине «Полуночной галереи»и остановил Юджинию. Та искоса оглядела картину и нахмурилась, поняв, что не может разобрать подпись, маленькую, неразборчивую закорючку в нижнем левом углу холста.

— Не забывайте, мы делаем вид, будто нас интересует другая картина, — тихонько пробормотал Сайрус.

— Я и смотрю на другую, — сказала Юджиния, демонстративно изучая произведение с резвящимися в нереально голубой воде китами и дельфинами.

— Тривиально и совершенно неинтересно, — заявила она.

— Вы не любите китов и дельфинов? — поинтересовался Сайрус.

— Я люблю китов и дельфинов. Только мне не нравится, когда их изображают таким образом, будто они серийно производятся на какой-нибудь фабрике.

— Вы всегда столь критичны?

— Я не могу делать вид, что меня интересует подобная мазня. К тому же уверена, что хозяин галереи знает, кто я такая. После случившегося вчера ночью меня знает, по-моему, весь остров. Хозяин магазина наверняка ожидает от меня более утонченного вкуса.

— Ладно, попробуем по-другому, — терпеливо сказал Колфакс. — Я стану играть типа, который ничего не смыслит в искусстве, а вы, будучи от меня без ума в сексуальном плане, якобы решили заняться моим воспитанием.

Юджиния обернулась, словно ужаленная.

— Простите, как вы сказали? Без ума в сексуальном плане?

— Думаю, после небольшой демонстрации на переднем сиденье джипа это будет вполне правдоподобно. Все посетители, находящиеся в данный момент в галерее, наверняка видели наше маленькое шоу, и мы вполне можем использовать эту легенду. Кроме того, она отлично вписывается в нашу основную историю.

Юджиния испытала сильнейшее желание схватить Колфакса за воротник рубашки, украшенной затейливым узором из ананасов, и хорошенько встряхнуть. Ей стоило большого труда подавить искушение. К тому же Сайрус был слишком велик и тяжел, поэтому встряхнуть его оказалось бы трудновато.

— Но в сексуальном плане я от вас не без ума.

— Ради Бога. Думаю, вам не стоит беспокоиться, нашу легенду все скушают без проблем, — Что вы имеете в виду?

— Раньше вы, кажется, волновались, что никто не поверит, будто у нас с вами роман, мол, любому ясно, что я — мужчина не вашего типа. — Сайрус ядовито усмехнулся. — Теперь все на острове убеждены, что вы влюблены в меня как кошка.

На этот раз Юджиния все-таки ухватила его за ворот. Обеими руками.

— Вам не удастся разыграть здесь сцену из романа «Любовник леди Чаттерлей», — прошипела она.

— Вы помнете мне рубашку, — сказал Колфакс, глядя на нее сверху вниз.

Юджиния почувствовала, что лучше не отвечать, поэтому молча разжала пальцы и направилась к входу в галерею.

— Не забудьте о нашем уговоре, — пробормотал вслед Колфакс. — Сначала посмотрите на другие картины, а потом спрашивайте о той, которую, по-вашему, рисовала Нелли Грант.

— Господи, до чего же все глупо. Впрочем, ни в одном из прочитанных детективов мне не попался по-настоящему умный сыщик. Они бродят, как слепые, действуют наугад, пока случайно не наткнутся на ключ, дающий им возможность раскрыть преступление. Должна заметить, что в работе частного детектива нет ничего трудного.

— Если так пойдет и дальше, к концу расследования у меня не останется ни грамма самолюбия.

— Но вы от этого наверняка не умрете.

Сорвав очки, Юджиния пулей влетела в магазинчик, где находились три человека, которые разглядывали в большом количестве выставленные на обозрение публики довольно-таки невыразительные акварели, в основном изображающие нахохлившихся чаек, сидящих на полузатонувших бревнах.

За прилавком никого не было, вход в соседнее помещение скрывала черная занавеска. Там кто-то ходил, Юджиния отчетливо слышала шаги.

Тем временем Сайрус небрежно приблизился к картине, автор которой изобразил штормовое море и свинцового цвета небо, и принялся рассматривать ее, не снимая темных очков.

— Что ты думаешь об этом, дорогая? — спросил он. — Тебе не кажется, что эта картина будет замечательно выглядеть над моим камином?

Юджиния скрипнула зубами при слове «дорогая», но заставила себя подойти.

— Неужели ты действительно хочешь повесить ее у себя в гостиной? Надеюсь, ты шутишь.

— А что в ней плохого?

«Хороший вопрос, — мрачно отметила про себя Юджиния. — В ней все плохо, если мы говорим о ней как любовники. А вдруг меня и в самом деле тянет к этому человеку?»

Она никогда не испытывала сильного влечения ни к одному мужчине. Ей приятно было находиться в их компании, но она всегда сохраняла некоторую дистанцию между собой и представителями сильного пола, даже когда у нее с кем-то возникал роман.

Врач-психолог наверняка сказал бы, что она боится доверять мужчинам, ибо ее отец был человеком слабым, эгоистичным, и, возможно, оказался бы прав.

В глубине души Юджиния не доверяла людям, старалась не полагаться на них, чтобы потом не испытывать разочарования, избежать душевных травм. Ей приходилось контролировать свои действия, а чтобы добиться этого, она вольно или невольно сооружала вокруг себя нечто вроде защитной стенки.

Только не надо паниковать. То, что произошло в джипе, всего лишь результат долгого подавления сексуальной энергии, вспышки гнева и соответственно мощного выброса адреналина. От этого любой может на какое-то время потерять голову. Но теперь она уже полностью держала себя в руках и поклялась, что ничего подобного больше не случится.

Чтобы отвлечься, Юджиния сконцентрировала внимание на морском пейзаже, которым восхищался Сайрус.

— Ничего плохого тут нет, — пояснила она. — Просто мне кажется, что картина тебе скоро надоест, она какая-то пресная и безжизненная.

— Пресная? — озадаченно переспросил Сайрус. — А мне она показалась очень красочной. И по размеру подходит.

Юджиния поняла, что он нарочно дразнит ее. Интересно, до какой степени неприятным может быть этот человек?

— В качестве декоративного элемента интерьера она, возможно, и неплоха, только необъемная, плоская. Как обои.

— Как обои? — Он склонил голову, чтобы взглянуть на картину под другим углом. — Знаешь, что я думаю, радость моя?

— Нет, дорогой, понятия не имею, — с ледяной улыбкой процедила Юджиния.

— По-моему, ты потеряла способность ценить замечательные картины из-за влияния постмодернизма.

Юджиния ошарашенно взглянула на Сайруса:

— Да?

— Неопределенность и неуверенность, распространившиеся в мире искусства в двадцатом веке под влиянием минимализма и модернизма, — весьма неприятная вещь, — заявил он. — Но сегодня мы имеем целое поколение критиков и экспертов, чье восприятие прекрасного испорчено постмодернизмом.

Юджиния смущенно огляделась по сторонам и поняла, что все в магазинчике слушают их разговор.

— Видишь ли, Сайрус…

— В результате создалось очень сложное положение. До тех пор пока люди, имеющие отношение к прекрасному, не займутся оценкой современного искусства, никто не сможет двигаться вперед. Да, все любят говорить о постпостмодернизме, но как же мне это надоело. Совершенно бессмысленная, пустая концепция. Чистая статика, и больше ничего.

Юджиния представила, как он будет выглядеть с рамой от понравившегося ему морского пейзажа на плечах.

— Кстати, о бессмысленной статике… — опять начал Колфакс, но тут черная занавеска отъехала в сторону, и появилась высокая, прекрасно сложенная, изящная женщина, на вид лет сорока с небольшим.

— Вы сделали очень интересное замечание о постпостмодернизме, — сказала она.

У женщины были резкие черты лица и голубые глаза необычного оттенка. В уголках рта виднелись тонкие морщинки, в длинных вьющихся золотисто-рыжих волосах, стянутых на затылке большой заколкой, проглядывали серебристые пряди. На женщине было широкое, экзотического покроя, одеяние, в ушах покачивались металлические серьги с полудрагоценными камнями, с такими же, как в ожерелье у нее на шее.

Женщина с улыбкой взглянула на Сайруса.

— Проблема определения собственной позиции всегда сложна, не правда ли?

— Что правда, то правда, — ответил польщенный Сайрус.

Юджиния нетерпеливо забарабанила пальцами по раме ближайшей картины.

— Видите ли, мой друг лишь недавно заинтересовался искусством, — пояснила она.

Обходя вокруг прилавка, женщина окинула Колфакса откровенно оценивающим взглядом и улыбнулась Юджинии:

— Побольше бы таких людей, как ваш друг, это очень хорошо для бизнеса. Между прочим, меня зовут Фенелла Уикс. Я — хозяйка галереи.

— Юджиния Свифт. А это мой друг Сайрус Колфакс.

— Рада с вами познакомиться. Вероятно, вы та самая пара, которая остановилась в Стеклянном доме? Значит, это вы нашли Леонарда Хастингса прошлой ночью?

— Так оно и есть, — ответил Сайрус. — Я вижу, новости распространяются здесь очень быстро.

— Точно, — засмеялась Фенелла Уикс.

— Вы были знакомы с Хастингсом? — поинтересовался Колфакс.

— Не очень хорошо. Я здесь новенькая, переехала на остров и открыла тут галерею всего несколько месяцев назад. Леонард сюда никогда не заходил. Вряд ли он интересовался искусством. — Фенелла взглянула на Юджинию. — Вы из Либрукского музея, так?

— Совершенно верно.

— На острове есть пара скульпторов, которые занимаются стеклом. К сожалению, у меня в галерее пока нет ни одной их работы. Но через день или два я надеюсь кое-что получить от Джейкоба Хаустона. Может, вы захотите взглянуть на его произведения. Это нечто совершенно необычное.

— С нетерпением буду ждать такой возможности, — вежливо сказала Юджиния.

— Для художника очень важно вовремя попасть в поле зрения экспертов, дилеров и коллекционеров. Причем не каких попало, а именно тех, кто сможет в полной мере оценить его способности, — вздохнула Фенелла. — Я делаю все, что могу, чтобы дать местным мастерам шанс заявить о себе, но у маленькой галереи, да еще расположенной на острове, слишком мало возможностей.

— Понимаю, — сочувственно улыбнулась Юджиния.

Да, в мире искусства действуют весьма жесткие законы, ценность той или иной работы любого современного художника определялась коллекционерами, дилерами и музеями. В таких условиях все, решало умение художника или его возможности организовать выставку в нужном месте и в нужное время. Его творческая карьера полностью зависела от того, удастся ли ему выставить свои работы в престижных картинных галереях, и от того, купят ли ту или иную работу известные коллекционеры или музеи.

Юджиния лучше других понимала, что художники, работающие со стеклом, находились в особенно трудном положении. Ей приходилось считаться с тем, что некоторые влиятельные эксперты еще не воспринимали стекло в качестве материала, достойного высокого искусства.

По исторической традиции художников-стекольщиков считали ремесленниками. Их творения, какими бы прекрасными они ни были, многие рассматривали как изделия, а не как произведения искусства. Имей она больше возможностей, Юджиния сделала бы все, чтобы изменить положение вещей.

— Вас интересует эта картина? — обратилась Фенелла к Сайрусу.

Колфакс скорчил гримасу.

— Пожалуй, нет. Хотя над моим камином она выглядела бы великолепно. Там обязательно надо что-нибудь повесить.

— Если ты действительно хочешь украсить свою гостиную, — вклинилась в разговор Юджиния, — то почему бы тебе не взглянуть вон на ту картину?

— С китами и дельфинами? — просиял Сайрус.

«Задушу мерзавца при первой же возможности», — подумала Юджиния.

— Нет, со старинным бокалом — Тебе она нравится? — На лице Колфакса появилось выражение неуверенности.

— Да, нравится, — твердо сказала Юджиния и посмотрела на хозяйку. — Кто автор? Кто-нибудь из местных художников?

— Угадали. — Фенелла направилась к витрине, и крупные серьги в ее ушах мелодично зазвенели. — Художницу зовут Ронда Прайс. Это новое для нее направление в живописи. Хорошая техника, да? Замечательное чувство света и цвета. Такое впечатление, словно бокал светится изнутри.

— Ронда Прайс? — изумленно переспросила Юджиния, украдкой взглянув на Сайруса, который отреагировал на слова хозяйки довольно спокойно — лишь поднял брови над темными очками. — У вас есть другие ее работы?

— Пока нет, она обещала в скором времени принести. — Фенелла повернула картину, чтобы Юджиния и Сайрус могли рассмотреть ее получше. — Эту я поставила на витрину только вчера. Цена — триста долларов.

— Я ее куплю, — сказала Юджиния.

Она успела заметить, что Сайрус крепче сжал челюсти, ему, разумеется, не понравилась ее импульсивность. Но она решила не обращать на это внимания.

— Я думал, мы собираемся приобрести картину для моей гостиной, а не для твоей, — пробурчат Колфакс.

— Не волнуйся, до конца отпуска мы обязательно подберем тебе каких-нибудь чаек.

Юджиния уставилась в нижний угол холста на подпись автора и теперь смогла ее прочесть: Ронда Прайс. И все же картина написана рукой Нелли.

— Вы хотите посмотреть, что принесет Ронда в следующий раз? — спросила Фенелла, направляясь с картиной к прилавку.

— Обязательно. А могу я повидаться с самой Рондой Прайс?

— Почему бы нет. — Фенелла ловко завернула картину в хрустящую коричневую бумагу. — Вчера она уехала в Сиэтл. Когда вернется, я передам, что вы хотите с ней познакомиться.

— Благодарю. — Юджиния достала бумажник. — Это будет очень любезно с вашей стороны.

— И узнайте, не рисует ли она картины с чайками и волнами, — добавил Сайрус.

Стоя у разделочного столика в кухне, набитой всевозможными хитроумными устройствами и механизмами, Колфакс налил в бокал белого вина.

— Ну ладно, пора кончать. — Он взглянул на полотно, которое Юджиния расположила у окна. — С того момента как вы купили эту чертову картину, вы сама не своя. В чем дело?

— Я знаю, что ее написала Нелли.

Сайрус двинулся к Юджинии, держа в одной руке бокал с вином, а в другой банку «Пасифик экспресс».

— Но если вы правы… — начал он.

— Я права, — оборвала его Юджиния.

— В таком случае вы, как говорят детективы, ухватились за ниточку, — улыбнулся Колфакс. — Дальше вам нужно поговорить с Рондой Прайс.

— Надеюсь, она скоро вернется на остров. У меня к ней множество вопросов. Я должна узнать, где она раздобыла эту картину и почему на ней ее имя.

— Если Ронда Прайс была достаточно хорошо знакома с вашей подругой, чтобы попытаться выдать ее картину за свою, она, возможно, была связана и с Дэвентри, — спокойно заметил Сайрус. — А в этом случае у меня к ней тоже есть кое-какие вопросы.

— Что вы имеете в виду?

— Меня интересуют все жители острова, которые хорошо знали Дэвентри.

— Сложная задача, их может оказаться слишком много.

— Верно. Хотя не далее как сегодня вы сказали, что в работе частного детектива нет ничего трудного. Странно, правда? К тому же лицензию может купить кто угодно.

— Я была раздражена. — Юджиния покраснела.

— Знаю. Можете не волноваться по поводу Ронды Прайс, мы ее найдем. А пока не выпить ли нам на веранде? Сегодня чудесный вечер, и по прогнозу дождя до ночи не будет.

Юджиния заколебалась, ей не хотелось оставлять картину даже на короткое время.

— Ладно, — вздохнула она, — до завтра я все равно ничего не смогу сделать.

— Точно, — подтвердил Сайрус, выходя на веранду.

Летний день быстро угасал, кроны деревьев поглотили солнечные лучи задолго до того, как светило опустилось за горизонт, волны холодного глубокого пролива бились о крутой берег острова.

Колфакс поставил на низкий столик бокал Юджинии, уселся в шезлонг из кожи и хромированной стали, задрал ноги на перила и отхлебнул пива. Юджиния молча устроилась рядом с ним и взяла бокал.

Сайрус невольно подумал о том, каково было бы в самом деле провести с Юджинией отпуск на Фрог-Коув и как бы он чувствовал себя, если бы знал, что ночью она будет спать в одной с ним постели.

— Полагаю, завтра утром мне нужно поработать в хранилище, — сказала Юджиния после долгого молчания. — Когда я вернусь в Сиэтл, Табита потребует от меня полной инвентаризации.

— Она не знает истинную причину вашего желания провести свой отпуск в Стеклянном доме?

— Нет. Она уверена, что полицейские правы и Нелли просто утонула в море. Думаю, я единственный человек на свете, кому не все равно, что же на самом деле с ней случилось.

— У нее не было семьи?

— Насколько я знаю, нет.

— А как поступили с ее вещами?

— Леонард Хастингс переслал их мне. — Юджиния немного помолчала в нерешительности, затем продолжила:

— Я собиралась передать их какой-нибудь благотворительной организации, но не смогла этого сделать. Решила сначала выяснить, что же с ней все-таки произошло, а пока буду хранить вещи у себя.

— А среди них не может быть каких-нибудь бумаг или писем, которые бы рассказали нам, что происходило в Стеклянном доме в последнее время? — с внезапным интересом спросил Колфакс.

— Нет. Писем Нелли не писала, не вела дневник и не делала никаких записей. Я не смогла найти в ее вещах никакой зацепки. А искала я очень тщательно.

Колфакс некоторое время молча размышлял над услышанным.

— Я хочу просмотреть файлы, которые Дэвентри хранил в комнате рядом с хранилищем. Утром мы оба займемся работой.

— Никогда бы не подумала, что скажу это, но я рада, что вы здесь, — призналась Юджиния. — Очень неприятно обнаружить в подвале мертвое тело Леонарда Хастингса, потом неизвестный тип, проникший в дом, а теперь еще странное происшествие с картиной Нелли. Словом, мне становится страшно от всего этого.

— Что ж, мне приятно сознавать, что я хотя бы иногда могу быть кому-то чем-то полезен.

— Простите, я оскорбила вас сегодня утром.

— Забудьте.

— Нет, я действительно не имела права отпускать комментарии вроде того, который я бросила вам в лицо, когда вы потеряли ключи от машины. Или намекать, что частные детективы — непроходимые тупицы. У меня не было для этого никаких оснований.

— Я же сказал, забудьте. Черт побери, за годы работы б качестве детектива мне случалось делать немало глупостей. Подчас люди говорили в мой адрес вещи похуже, чем я услышал от вас.

— Спасибо, — лукаво улыбнулась Юджиния. — Вы слишком добры.

— Мы не можем игнорировать то, что произошло сегодня.

— Конечно, не можем, — мгновенно согласилась она.

— Пожалуй, нам следует поговорить.

— Я не против. Раз уж вы затронули эту тему, должна признаться, что я отыскала номер Ронды Прайс в телефонном справочнике. Начну звонить ей завтра же, как только с материка придет первый паром.

Сайрус прикрыл глаза, набираясь терпения.

— Я имел в виду не Ронду Прайс. Мы не можем игнорировать то, что произошло между нами на переднем сиденье моего джипа.

— А-а.

Сайрус открыл глаза.

— Я не пытался подчинить вас с помощью секса, — сказал он. — Просто я был ужасно расстроен и потерял над собой контроль.

— Понимаю, — несколько напряженно откликнулась Юджиния. — Я виновата не меньше вашего. Мы оба находимся в очень непростой, стрессовой ситуации. Поэтому все естественно.

— Угу.

— В конце концов, мы вместе обнаружили труп.

— Некоторые сочли бы это фактором, способствующим сближению.

— Возможно, так оно и есть. Наша проблема в том, что мы волею обстоятельств оказались в странных взаимоотношениях. Мы договорились о сотрудничестве в некоторых вопросах, но в то же время у каждого из нас свои, несовпадающие цели. Этот подспудный конфликт и вызывает напряженность.

— Лихо вы излагаете, — крякнул Сайрус.

— Мы взрослые люди и в состоянии справиться с возникшей проблемой как зрелые личности Я, во всяком случае, настроена именно так.

— Значит, вы не без ума от меня в сексуальном плане? Юджиния едва не поперхнулась вином.

— Разумеется, нет. Со мной ничего подобного вообще не случалось, я никогда не строю отношений на сексе.

— Понимаю, — протянул Сайрус. — Я тоже.

— Правда? — спросила Юджиния, метнув на собеседника быстрый взгляд.

— Правда, — ответил Сайрус и после небольшой паузы добавил:

— А вообще было бы интересно.

— Я считаю такого рода отношения поверхностными, они не могут продолжаться долго.

— Наверное, вы правы. А на какой основе вы обычно строите свои отношения?

— На таких простых и понятных вещах, как совместимость характеров и привычек, общность профессиональных интересов, сходство вкусов.

— Сходство вкусов? Черт побери, выходит, дело в моих рубашках, верно? Вы никак не можете их простить.

— Нет, рубашки тут ни при чем, — улыбнулась Юджиния.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Сайрус вдруг почувствовал, что ее последние слова резко подняли ему настроение.

— Ну, если вы не хотите говорить о сексе, может, поговорим об обеде? — предложил он.

— Об обеде?

— Просто мне интересно узнать, что вы собираетесь приготовить для себя, — небрежно заявил Сайрус.

— Не знаю. Я привезла с собой немного редиски и зелени, возможно, приготовлю салат с козьим сыром и немного зарусоба.

— А что такое зарусоба?

— Холодная гречишная лапша с особым соусом. А вы чем будете себя баловать?

— Полагаю, вы не знаете никаких оригинальных рецептов приготовления консервированного тунца?

— Я ем лишь тунца, жаренного на рещетке и с небольшим количеством васаби.

— Этого я и боялся, — пробормотал Сайрус.

— Козьего сыра и редиски у меня хватит на двоих, — сказала Юджиния после минутного колебания — А лапши вообще полно. Если вы готовы заключить сделку на тех же условиях…

— Конечно, мытье посуды я беру на себя. Никаких проблем, — мгновенно отреагировал Сайрус. — Я вообще хорош в мытье и уборке. Собственно, я по большому счету именно этим и занимаюсь.