От сердца к сердцу

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В ту же секунду, как судья покинул зал, Рэйни в порыве радости кинулась обнимать Грейс Карлоу. Рослая адвокатша пригнулась.

— Все получилось так, как я и ожидала, моя дорогая.

— Все только благодаря вам, — глотая слезы, воскликнула Рэйни с чувством большого облегчения.

— Рэйни права, — вмешалась Бонни и обняла их обеих. — Если бы не ваша уверенность, у меня бы случился инфаркт еще до того, как я положила трубку.

Грейс улыбнулась:

— Все позади, а урок, который мы получили, очень поучителен для издательства.

Рэйни кивнула.

— Мы также узнали кое-что еще.

— Что?

Рэйни и Бонни задали этот вопрос одновременно.

— У мистера Стерлинга только одна сестра. А это означает, что дочь сенатора Стерлинга-Бойса и его горничная читают наши романы. Такая информация на руку мистеру Финауэру.

Рэйни никогда не встречалась с директором издательства, но слышала, что все трепетали перед ним. Если бы судебное слушание пошло по неверному пути…

— Все хорошо, что хорошо кончается, дорогая.

— Ой, мам… — Рэйни бросилась обнимать мать и брата. — Спасибо, что прилетели мне помочь и все привезли, несмотря на то, что узнали обо всем в последнюю минуту. Результат был бы совершенно другим, если бы не вы!

Крег крепко обнял ее.

— Поздравляю с наградой, хоть ты и не сможешь получить эту премию.

— Спасибо.

— Ну и сестра у меня. Умудрилась выбрать единственного миллиардера в группе, — поддразнил он.

Рэйни уже не дрожала нервной дрожью, которая сотрясала ее последние двадцать четыре часа.

Ее брат усмехнулся.

— Кажется, мне придется наступить себе на горло и прочитать «Манхэттенского аристократа», чтобы постичь, почему мистер Денежный Мешок расценил это как вторжение в свою жизнь.

— Нам никогда не узнать, что именно в романе Бонни так его расстроило. Но тебе не мешает прочитать это действительно фантастически интересное повествование о семейных узах. К тому же эта книга обладает необыкновенной эмоциональной энергетикой. — Рэйни хмыкнула. — Может быть, это поможет тебе разобраться и в твоей не всегда удачной личной жизни.

— Что же тебе-то не помогло? — шепотом спросил Крег.

— Еще как помогло! Благодаря чтению романов я поняла, что должна ждать, пока не встречу того единственного, за которого хотела бы выйти замуж. Пока что мне такой еще не попался.

— Мисс Беннетт, — раздался у нее за спиной низкий мужской голос.

Рэйни резко обернулась и почувствовала, что у нее голова идет кругом. Человек, которого она рисовала и которого столько раз видела в мечтах, стоял перед ней.

Она скользнула взглядом по знакомым чертам. Возле глаз и рта пролегли линии, которых не было два года назад. Виной тому была преступница, которая сделала инвалидом невесту этого человека…

Без сомнения, ему было нелегко, когда он увидел себя на обложке «Манхэттенского аристократа», книги, в которой было так много совпадений с его судьбой, что он не только ощутил вторжение в свою жизнь, как сказал Крег, но и почувствовал угроз.

— Я бы отдала все, что в моих силах, чтобы избавить вас от боли и страданий, которые доставила вам и вашей невесте… — выпалила Рэйни. Ее затуманенные зеленые глаза заблестели от слез, дрожавших на кончиках черных ресниц. — Пожалуйста, передайте ей, как сильно я сожалею, что стала человеком, который снова превратил вашу жизнь в кошмар. Не могу даже представить себе, какой ужас должны были пережить вы оба и ваши семьи.

— Это действительно так, не стану от вас скрывать.

Его честность была столь же убийственна, как взгляд его синих глаз, от которого ее бросило в жар.

Рэйни отвела глаза.

— Это ужасно, когда знаешь, что сделала что-то такое, чего уже не исправить. Это все равно что пытаться поймать воздух, выходящий из воздушного шарика. Если бы я могла повернуть время вспять, зная то, что знаю сейчас… — с сожалением произнесла она.

— Точно, — с чувством пробормотал Пэйн. — Мой адвокат свяжется с мисс Карлоу относительно тех моих портретов, которые принадлежат вам.

Рэйни кивнула.

— Вы, естественно, захотите получить доказательства того, что все они уничтожены.

— Извините, что перебиваю, мисс Беннетт, — вмешался в разговор адвокат Пэйна, — мне необходимо переговорить с моим клиентом.

— Конечно. — Она снова подняла глаза на Пэйна Стерлинга. — Спасибо, что не стали настаивать на обвинениях против нас. Всегда буду вам благодарна. — Ее голос задрожал. — Благослови Бог вас и вашу невесту.

Реальность его физического присутствия плюс ощущение исходящей от него боли заставили ее сердце снова сжаться от чувства вины.

— Что такого он сказал тебе, что так тебя расстроило? — шепотом спросил Крег, когда Рэйни с ним и матерью выходила из зала.

— Ничего. Я просто чувствую себя ужасно из-за того, что добавила еще больше боли ему и его семье.

— Это же непреднамеренно, и он знает это, — успокоила ее мать. — Порадуемся тому, что все хорошо закончилось. Поскольку нам с Крегом утром улетать обратно домой, может, отпразднуем победу и отправимся на пароме на Стэйтен-Айленд, если еще не слишком поздно? Мне давно хотелось это сделать.

— Прекрасная мысль, мама. — Все что угодно, лишь бы отвлечься хоть ненадолго от мыслей о Пэйне Стерлинге. — Поймаем такси перед зданием суда и поедем к терминалу. Насколько я помню, в час пик паромы отплывают часто.

— А когда вернемся, пойдем куда-нибудь поужинать, — предложил Крег. — Куда лучше пойти?

— На Бонд-стрит есть прекрасный суши-бар.

Рэйни сказала это для Крега. Его пристрастие к мясу было хорошо известно. Увидев их кислые физиономии, Рэйни засмеялась.

— Я пошутила. Поведу вас в «Дель Фриско». Там подают лучшие бифштексы на всем Манхэттене.

— Вот это другой разговор.

Они вышли на улицу, чтобы поймать такси.

— Тебе ведь здесь нравится? — спросила мать.

— В общем да. Но столпотворение иногда раздражает. Когда живешь тут постоянно, нужно много денег, если любишь уединение.

— Слава богу, в Гранд-Джанкшен это бесплатно, — сказал Крег и пронзительно свистнул. Результат не замедлил сказаться. Одно из проезжавших мимо такси тут же остановилось.

Они сели в машину. Рэйни наклонилась вперед, чтобы назвать водителю адрес.

— Терминал Уайтхолл, пожалуйста.

Когда водитель включил двигатель, Рэйни увидела Пэйна Стерлинга с его адвокатом. Оба в солнцезащитных очках, они выходили из здания суда, окруженные группой мужчин в деловых костюмах.

Они сели в лимузин с затемненными стеклами.

После несчастного случая, в результате которого его невеста оказалась парализованной, Пэйна всегда сопровождала надежная охрана. Как ужасно быть мишенью, куда бы ты ни отправлялся. Рэйни содрогнулась при этой мысли.

Крег с беспокойством взглянул на нее.

— Все в порядке?

— Я благодарна ему за то, что он не стал настаивать на обвинениях, но продолжаю чувствовать себя виноватой.

— Как сказал судья, тут не было никакого злого умысла. Считай это одним из захватывающих эпизодов твоей нью-йоркской жизни. Когда-нибудь вспомнишь и посмеешься.

— Надеюсь.

— Крег прав, солнышко. Я уверена, что мистер Стерлинг почувствовал облегчение оттого, что ни ты, ни Бонни Ригли не оказались его преследователями.

— Даже если это и так, он, должно быть, ни на минуту не забывает о том, что его невеста прикована к инвалидной коляске из-за какой-то слабоумной, которая вообразила, что влюблена в него.

— Это расплата за такое имя, как Стерлинг, и за банковский счет, благодаря которому может вечно существовать фонд для бездомных.

Рэйни кивнула.

— Грейс сказала, что он уже делает это.

— Делает что? — спросил ее брат.

— Занимается благотворительностью. По ее словам, он основал несколько фондов для бездомных. Я понимаю, что он делает это из-за налогов, но при этом уверена, что он способен сострадать.

— Он показался мне славным парнем, когда плавал в составе моей группы по реке. Ничего удивительного, что он сказал, что его зовут Винс. Только так он может сохранить инкогнито.

Рэйни закрыла лицо руками.

— До сих пор не могу поверить, что решила рисовать именно его.

— А я могу, — протянула ее мать. — А вместе со мной миллионы женщин, которые будут грустить, когда он перестанет появляться на обложках романов.

— Мам, — засмеялся Крег, — поверить не могу, что это сказала ты.

— Надо быть женщиной, чтобы это понять.

— Неужели и ты читаешь романы?

— Мы с Рэйни давно получаем от них удовольствие. Ты всегда был слишком углублен в свои журналы по охоте и рыболовству, чтобы это заметить.

Тут Рэйни, не сдержавшись, хмыкнула. Комментарии ее матери повысили ей настроение.

— Кажется, приехали, — пробормотал Крег.

Они вышли из такси и влились в толпу людей, входящих и сходящих с парома. Паром назывался «Джон Кеннеди».

Крег достал из кармана портативную фотокамеру и сделал моментальный снимок, потом они пошли к терминалу, чтобы купить билеты.

Присутствие родных отвлекло Рэйни от раздумий о происшествии с мистером Стерлингом, но, когда она посадила их в такси и отправила в аэропорт, мысли о Пэйне опять вернулись.

Чтобы выпустить пар, Рэйни навела порядок в квартире и вычистила ванную. Когда все вокруг засверкало, она приняла душ, надела шорты и майку и была готова приступить к рисованию.

Спустя час она закончила кружева на свадебном платье невесты. Обложка к роману «Невеста с небезупречным прошлым» была готова.

Рэйни позвонила в курьерскую службу, чтобы картину забрали в понедельник утром. Теперь она могла приступить к следующему заказу для компании «Универсальные поздравительные открытки».

Не успела она повесить трубку, как снова раздался звонок. Она решила, что звонит Кен. Он приглашал ее в этот вечер на джазовый концерт в Гринвич-Виллидж и, вероятно, звонил, чтобы уточнить время.

— Художественная студия Рэйни Беннетт.

— Привет, Рэйни.

Грейс…

Рэйни сильнее сжала трубку, испугавшись, что случилось что-то еще.

— Успокойтесь, моя дорогая, все хорошо. Клод Финауэр и рассчитывать не мог на такой успешный исход.

Услышав новость, Рэйни облегченно вздохнула.

— Для вашего сведения, несколько минут назад мне звонил мистер Уоллэс. Если вам это удобно, в течение часа к вам заедут за картинами с изображением мистера Стерлинга. Я хотела убедиться, что вы будете дома.

— Я буду на месте. Скажите, пусть они позвонят мне из холла, чтобы я их впустила. Я на третьем этаже.

— Хорошо. Позвоню вам на следующей неделе, и мы где-нибудь пообедаем вместе.

— Буду рада.

— Я тоже. До встречи.

Рэйни подошла к картинам, сняла их со стены, протерла рамы и составила картины у двери.

Было очень жаль отдавать ту, что была написана для «Манхэттенского аристократа». Это не значило, конечно, что она не могла написать еще одну по памяти, но второй раз все получится иначе, потому что она уже видела этого человека.

На новых эскизах получится мужчина, думающий о своей прикованной к инвалидному креслу невесте.

В ожидании приезда посыльного из юридической компании мистера Уоллэса Рэйни вскрыла конверт из плотной бумаги. Оказалось, что ей предстояло создать серию открыток с надписью «До свидания. Счастливого пути!» на разных языках.

Призвав на помощь воспоминания о своей поездке в Италию, она достала альбом и начала прикидывать разные идеи. Вскоре на листках альбома стали оживать, словно куски лоскутного одеяла, знакомые ей холмистые пейзажи Тосканы.

Она нарисовала один из тамошних совершенно очаровательных сельских домиков с черепичной крышей. Никто не знал, что там внутри, но ее воображение позволило ей представить двух людей, безумно влюбленных друг в друга. Они стояли у окна и смотрели на свой крохотный кусочек рая.

Уставившись в потолок, Рэйни вдруг поняла, что воображает себя в объятиях Пэйна Стерлинга. Такое случалось уже не в первый раз.

Смущенная этими мыслями, она отложила в сторону карандаш и встала из-за рабочего стола. Пусть его образ исчезнет.

Но не из ее сознания.

Не справившись с желанием взглянуть на него еще раз, она протянула руку к любимой картине. Чем больше она в нее вглядывалась, тем больше понимала, что тот человек, который в поисках приключений пустился в плаванье по реке Колорадо с ее братом, мало напоминал мужчину, которого она увидела в зале суда.

Она попыталась представить себя на месте его невесты. Как тяжело, должно быть, ей испытывать желание сделать все для него, разделить с ним все, в то время как она…

Донесшийся из холла звонок прервал ее мысли. Убедившись, что пришел посыльный, она попросила его подняться.

Через полминуты в дверь легко постучали. Она открыла, ожидая увидеть посыльного. Приветствие застряло у нее в горле, когда выход ей преградил крепкий мужчина. Это был человек лет тридцати с лишним.

— Мисс Беннетт?

— Да?

Через ее плечо он внимательно осмотрел квартиру, словно его интересовал интерьер. Чувствуя, что происходит что-то неладное, Рэйни собиралась уже закрыть дверь, как позади него возник другой мужчина.

— Я сам заберу это отсюда, Джон.

В ту же секунду Рэйни увидела его. У нее перехватило дыхание, наверно, у нее галлюцинация. Всевидящие синие глаза Пэйна Стерлинга, кажется, разглядели каждую деталь ее лица и фигуры прежде, чем их взгляды встретились.

— Я приехал за картинами, мисс Беннетт, но сначала хотел бы поговорить с вами. — Его голос проникал ей в душу. — Вы позволите войти?

Рэйни не могла поверить случившемуся. Слава богу, что она убрала квартиру.

— Да, конечно.

Он закрыл дверь и, казалось, заполнил собой все пространство ее крохотной квартирки-студии.

— Может быть, присядете?

Она сама почувствовала, что ее голос звучит сдавленно.

Он пристально посмотрел на рисунок на ее рабочем столе.

— Я вижу, что помешал вашей работе, но не собираюсь задерживаться надолго. Я пришел, чтобы просить вас об одолжении.

Рэйни проглотила подступивший к горлу ком.

— Если вы беспокоитесь насчет других работ, я обзвоню всех авторов, которые приобрели их. Когда они услышат о том, что случилось, они вернут их мне.

Он покачал темноволосой головой.

— Забудьте о них. Единственное, что меня заботит, так это чтобы мои племянница и невеста чувствовали себя в полной безопасности. Это они впали в панику, когда увидели мой портрет на той обложке. Я бы хотел, чтобы они встретились с художницей, которая меня нарисовала. Я убежден, что мы сможем развеять их опасения и они убедятся, что вы не представляете угрозы для меня или для кого-то еще.

Его просьба ошеломила ее. Во-первых, она и представить себе не могла, что когда-нибудь снова его увидит. Во-вторых, к ней снова вернулись мысли о том, что она невольно напугала двух невинных людей, которые любили его.

Каковы бы ни были причины, по которым он обратился к ней с просьбой, Рэйни почувствовала, что не должна ему отказать.

Но как трудно не поддаться искушению! Сначала позволяешь опасной мысли возникнуть в твоей голове, потом начинаешь предаваться фантазиям. А тут уж недалеко и до того, чтобы начать строить планы.

Мужчина, которого она теперь знает как Пэйна Стерлинга, занимал ее мысли два года. Ее не раз посещали интимные фантазии, связанные с ним. Если она согласится на его просьбу, это будет означать, что она разорвет столь сомнительную цепь на этапе «строить планы».

Что ее по-настоящему волновало, так это то, что она невольно начинала строить планы в отношении него, хотя речь шла о встрече с его невестой. Может, это какая-то разновидность мазохизма?

Цепляясь за остатки здравого смысла, Рэйни сказала:

— С удовольствием приглашаю их в свою студию.

— Для моей невесты было бы легче, если бы я привез вас к ним.

Естественно, в ее доме ведь не было лифта. Да что с ней такое происходит?

— Я хотел бы удивить их приятной новостью, — продолжал Пэйн. — Это было бы лучшим лекарством, которое только можно придумать.

Но не для нее. Сердце Рэйни обливалось слезами. Господи, помоги… что же ей делать?

— Когда вы планируете нашу встречу? — Рэйни старалась унять дрожь в голосе.

— Как можно скорее. Возможно, сегодня вечером, после того, как мы оба закончим работу.

Сегодня вечером?

Она вспомнила, что сегодня пятница и у нее назначено свидание с Кеном.

— По вашей нерешительности я понял, что вы несвободны.

Он пытливо посмотрел на нее. Она почувствовала, что он разочарован.

— Я… я изменю свои планы, — заикаясь, произнесла она. — После той боли, какую я причинила вашей семье и вам, это самое малое, что я могу сделать.

Кен простит ее, когда она скажет ему, что была обязана сделать это. Уж кто-кто, а он поймет.

— Спасибо, мисс Беннетт. Вы когда-нибудь летали на вертолете?

У нее бешено забился пульс.

— Летала. Друг моего брата — владелец вертолетной станции в Лас-Вегасе. Он несколько раз переправлял меня на вертолете в Гранд-Каньон.

— Отлично. Я пришлю за вами лимузин в четыре часа. Мы отправимся из моего офиса. У вас есть какие-то планы на завтра?

— Работа… — выпалила она, бросая себе спасательный круг. — Я отстаю от графика из-за…

— Из-за того, что я вынудил вас прийти в суд, — закончил он за нее. — Захватите вашу работу с собой и все, что вам понадобится, чтобы остаться на ночь, в том числе купальник.

Рэйни отвела глаза. Она боялась, что он заметит, с каким восторгом она отнеслась к перспективе отправиться куда-то с ним… провести время с ним.

И с его невестой, проворчал ее внутренний голос. Никогда не забывай об этом, Рэйни Беннетт.

Когда она почувствовала, что способна вновь выдержать его взгляд, то обнаружила, что он разглядывает ее любимую шелкографию, на которой художник Томас Макнайт изобразил маяк в Нантакете. Она висела рядом с ее собственными картинами, теми несколькими экземплярами, которые еще не были раскуплены авторами романов.

Пэйн вдруг повернулся к ней и увидел, что она пристально смотрит на него. Она не отвела взгляда, но щеки у нее вспыхнули румянцем.

— Не могли бы вы захватить с собой снимок вашей собаки, когда приедете?

Ее не удивило, что он заметил маленькую фотографию в рамке, стоявшую на ее рабочем столе. Он заметил все. Что заинтриговало ее, так это почему он об этом попросил.

— Хорошо.

Их взгляды на мгновение встретились.

— До встречи.

Быстро собрав картины, Пэйн вышел из квартиры. Рэйни беспомощно смотрела ему вслед, пока он и его телохранитель Джон не исчезли из ее поля зрения.

Закрыв дверь, она прислонилась к ней, не уверенная, что не видит очередной сон. Но шесть часов спустя она убедилась, что все происходит в реальности, когда Джон и еще один охранник появились у ее дверей.

Она села в машину со стеклами, которые позволяли ей видеть все вокруг, оставаясь невидимой. Из подземного гаража здания Стерлингов личный лифт молниеносно доставил ее на верхний этаж. Когда двери лифта открылись и Рэйни оказалась в рабочих апартаментах мистера Пэйна, она, не удержавшись, ахнула: она словно вошла в собственную картину.

Ее темноволосый герой, сидевший за массивным письменным столом, посмотрел на нее и сказал:

— После того, как увидел обложку «Манхэттенского аристократа», я реагирую точно так же, как вы, каждый раз, как вхожу в свой кабинет.

Рэйни не могла произнести ни слова. Ее взгляд скользил от маленькой фотографии в рамке, стоявшей на его письменном столе, к картине с изображенным на ней кораблем, проплывающим мимо маяка.

— Не может быть, — прошептала она в изумлении.

Картина с кораблем висела на единственной непрозрачной стене, точно так, как у нее на рисунке. За спиной Пэйна виднелись очертания Манхэттена, удивительно похожие на те, что она изобразила на своей картине.

Все еще не оправившись от шока, Рэйни следила взглядом за тем, как он встает с вращающегося кресла и берет небольшой снимок со своего стола.

— Я даже боюсь взглянуть, — призналась она дрожащим голосом, когда он подошел к ней и протянул снимок.

Едва взглянув на фото, она вскинула на Пэйна зеленые глаза.

— Эта собака… ее морда… так похожа на Уинстона!

Он кивнул.

— Познакомьтесь, это Бруно, мой верный пес.

— Невозможно, — пробормотала Рэйни, чувствуя, как у нее слегка закружилась голова. Выскользнувший снимок упал на ковер.

Внезапно она почувствовала, как сильная рука подхватывает ее. Пэйн подвел ее к ближайшему креслу.

Их лица почти соприкасались. Она увидела тревогу в его глазах, почувствовала его дыхание на своей щеке.

— Вы так сильно побледнели. Я принесу вам воды.

Через мгновенье он возвратился и поднес чашку к ее губам.

Она пила долго, в надежде, что он отойдет, но, к ее ужасу, когда она допила все до капли, он опустился на корточки перед ней.

Он был слишком близко… Она была не в состоянии дышать, не говоря уж о том, чтобы думать.

— Ну как, теперь получше? — Его низкий голос звучал озабоченно.

— Я… Все в порядке. Спасибо.

Рэйни резко встала, чтобы быть подальше от него. Она подняла фотографию и, к своему облегчению, увидела, что стекло не разбилось. Она поняла, почему он просил ее принести фотографию Уинстона.

Рэйни поставила снимок на письменный стол и обратилась к нему:

— Мистер Стерлинг…

— К чему такие формальности? — прервал он. — Меня зовут Пэйн.

— Я знаю. Просто не решилась сказать так. Клянусь, что никогда не бывала в вашем кабинете!

Морщины перерезали ему лоб.

— Вы думаете, что после ваших показаний в суде и после того, как вы едва не упали в обморок сейчас, я этого не понял?

Она прижала руку к груди.

— Не представляю, как я могла нарисовать все настолько достоверно! В жизни существует такая вещь, как совпадение, но это что-то другое…

— Я чувствую то же самое.

Рэйни покачала головой.

— Я не верю в какие-то сверхъестественные силы, благодаря которым могла незримо побывать здесь.

— Я тоже.

Она снова пристально посмотрела на него.

— Чем, по-вашему, можно объяснить такое?

— Судья правильно сказал: некоторые вещи невозможно объяснить, их надо просто принимать.

— Но ваша невеста может не поверить, что я тайно не преследовала вас.

— Поэтому я и хочу, чтобы вы были со мной, когда мы расскажем ей и Кэтрин о том, как обстоят дела на самом деле.

— Я так сожалею… — вырвалось у Рэйни.

— Вам не кажется, что вы уже достаточно клеймили себя? — Что-то в его тоне заставило Рэйни замолчать. — Давайте согласимся, что эта неделя была адской для всех, и уйдем отсюда.

С этими словами он подошел к лифту.

Они поднялись на крышу, где вертолет уже ждал их.

Она должна прекратить это безумие немедленно, пока все не зашло слишком далеко. Но искушение идти туда, куда он вел, было сильнее любой ведомой ей до сих пор силы.

Пэйн подвел ее к вертолету и помог забраться в него. Тот самый телохранитель, которого она рисовала в зале суда, шел за ними.

Пристегнувшись ремнем, Рэйни осознала, что стала добровольным участником плана, который может привести к ее гибели. Но стоило ей бросить только один взгляд на Пэйна Стерлинга, сидевшего на месте второго пилота, такого полного жизни и энергичного, и никакая сила на земле не могла уже помешать ей.

Рэйни летела туда, откуда не было возврата.