От судьбы не уйдешь

Глава первая

Он стоял у высокого окна библиотеки и смотрел на пеструю цепочку бредущих к выходу экскурсантов. О чем они между собой говорили, он, конечно, слышать не мог, но уходить им явно не хотелось. Сад и земли Лингардского Аббатства — одно из самых популярных мест в Йоркшире, и на деньги туристов удавалось кое-как поддерживать некогда роскошный старый дом в приличном виде.

«Наконец-то можно будет заплатить жалкие гроши садовникам», — с горечью думал он, опираясь на потрескавшуюся раму. В эту пору года террасы и искусственные прудики особенно живописны, а озеро, сверкающее в лучах закатного солнца, отражает все краски обрамляющих его кустов и деревьев.

Разумеется, туристских денег не могло хватить на капитальный ремонт замка. Сырость, трещины и завывания ветра, похожие на стоны привидений, делают дом почти непригодным для жилья. Невольно задумаешься над советом бабушки жениться второй раз. Богатая жена, которой нужен лишь его титул, — единственное, что могло бы спасти имение.

Он нахмурился и с раздражением отвернулся от окна. Чепуха! Кто в наше время женится для того, чтобы восстановить фамильное достояние? Так было принято в дни бабушкиной молодости, а сейчас новое тысячелетие на носу! Нет, если жениться снова, так только по любви.

Хотя… Он еще больше помрачнел. В прошлый раз женитьба по любви ему дорого обошлась, почему же теперь должно быть иначе? Он безумно любил Франческу, а она наплевала на него. Нужно ли повторять ту же ошибку?

Конечно, нет! От одной мысли об этом он почувствовал резь в желудке. Наверно, бабушка права. Наверно, лучше быть любимым, чем любящим. Он любил Франческу и чертовски страдал, когда они расстались.

Мучительные размышления прервал осторожный стук в дверь.

— Войдите, — сказал он, ступив на потертый коврик перед внушительным камином.

Тяжелая дверь приоткрылась, и в ней появилась угловатая фигура старого дворецкого Уоткинса.

— Добрый вечер, милорд. Миссис Харви спрашивает, будете ли вы ужинать, — объяснил он свое вторжение. — И О’Брайен просил передать, что пропали садовые ножницы.

Уилл поджал губы.

— Какого черта этот О’Брайен бросает инвентарь где попало?! — Но, поглядев на растерянное лицо Уоткинса, сменил тон: — Ладно, не беда. Я поговорю с ним утром. Ужинать не буду. Я приглашен к леди Розмари в Малберри-Корт.

— Да, милорд. Приготовить вам что-нибудь выпить?

— Не нужно, спасибо, Уоткинс. Вы свободны.

Уоткинс попятился к двери. Оставшись один, Уилл подумал, что старика пора бы уволить. Ему, должно быть, лет семьдесят, а работать в семье он начал еще мальчишкой. Да только как он проживет без работы в Аббатстве?..

Опустившись в потертое кожаное кресло возле громадного стола красного дерева, Уилл вновь предался невеселым размышлениям. Он, Уильям Генри Роберт Жервез Квентин, 9-й лорд Лингард, даже не может обеспечить своих слуг приличной пенсией…

Через час, приняв ванну, побрившись и тщательно причесав длинные темные волосы, Уилл уже ехал к загородному дому своей бабушки в Малберри-Корт. Как он ни старался, мысль о предстоящем вечере не могла улучшить ему настроение. Он смирился со своим скромным и одиноким существованием, и бабушкино намерение женить его было ему не по душе.

Малберри-Корт сверкал в янтарном свете летнего вечера. Прекрасное поместье XVI века, сам дом и окружающие его обширные земли были завещаны старшему сыну тетки. Но кузен Эдвард еще в отрочестве умер от лейкоза, и наследником стал дальний родственник его покойного деда.

Деньги уплыли из рук, а могли бы дать ему возможность восстановить Аббатство и без этой формы легальной проституции, навязываемой бабушкой своему обездоленному любимому внуку.

Спасение она видит в женитьбе. Только так появится на свет следующий граф Лингард, с горечью думал Уилл, паркуя свою машину справа от входа. По мнению леди Розмари, ничто не могло компенсировать отсутствие жены и наследника, и она надеялась, подобрав подходящую кандидатуру, разом решить обе проблемы.

Горничная распахнула перед ним дверь, и Уилл понял, что его ждут. Бабушка и ее гости перед ужином пили аперитивы в оранжерее, и в воздухе носился приятный аромат лимона.

— Уилл! — Бабушка встретила его на пороге и притронулась сухими, как бумага, губами к свежевыбритой щеке внука. — Я уже начала сомневаться, приедешь ли ты. Эмме и ее родителям не терпится с тобой познакомиться.

Уилл скорчил любезную мину и постарался расслабиться.

— Привет, Рози, — мягко сказал он, — я вижу, ты не теряешь времени. Боишься, что я не заглотну наживку?

С лица леди Розмари исчезла улыбка.

— Надеюсь, ты способен соблюдать приличия? — сказала она, понизив голос. — Эмма ни капельки не похожа на Франческу Годдар, и мне бы не хотелось, чтобы ты вел себя так же, как с ней.

— О чем ты говоришь? — вздохнул Уилл. — Кстати, Франческа все еще называет себя Франческой Квентин.

— С нее станется, — презрительно фыркнула старая леди. — И ты, конечно, знаешь почему: у нее своя корысть. Не удивлюсь, если она попытается сохранить и титул тоже.

Уилл с грустью подумал, что, к сожалению, бабушка права. Вряд ли его родители, будь они живы, относились бы к Франческе лучше. Но они утонули, когда он был еще подростком, и с тех пор его опекала леди Розмари.

Она с самого начала не жаловала Франческу, считая ее неподходящей партией. Внуку, по ее мнению, нужна была другая жена, более родовитая и богатая. Увы, тогда он руководствовался голосом сердца, а не рассудка. Он бредил Франческой, он жаждал ее, он мечтал на ней жениться — и в конце концов своего добился.

— Пошли. — Леди Розмари взяла его под руку и подвела к гостям. — Это мой внук, Уильям Квентин. Уилл, позволь представить тебе сэра Джорджа и леди Меррит, а также их младшую дочь Эмму.

Уиллу и раньше встречались люди, подобные Мерритам. Сэр Джордж — свежеиспеченный баронет, человек, выбившийся из низов и проникший в высший свет благодаря не столько личным качествам, сколько доходности своих предприятий. Он был несколькими дюймами ниже Уилла, с большим животом, выдающим любителя спиртного; жена его, высохшая мумия, очевидно, свято верила, что нельзя быть ни слишком худым, ни слишком богатым.

Дочь же, как он с удовольствием отметил, от них отличалась. Из всех молодых девушек, которых сватала ему бабушка, Эмма Меррит была самой привлекательной. Стройная, худощавая, но не такая костлявая, как мать, платиновая блондинка с прямыми, падающими на плечи волосами и большими голубыми глазами, она производила прекрасное впечатление.

В брошенном на него взгляде Уилл прочел бабушкины мысли. Леди Розмари была бы счастлива вновь видеть внука женатым, а Эмму — новой графиней Лингард. Она хотела, чтобы у него была семья. Наверно, уже предвкушает, как будет нянчить его детей.

Дети?

Губы Уилла цинично скривились, и, похоже, это несколько напугало сэра Джорджа.

— Ужасно рад познакомиться с вами, милорд! — воскликнул он, и Уилл попытался взять себя в руки, чтобы не обидеть пожилого человека.

— Просто Квентин, сэр Джордж, — скрывая раздражение под слабой улыбкой, сказал он. — Или Лингард, если вам угодно. В кругу друзей я предпочитаю обходиться без титулов.

Леди Меррит восприняла это как комплимент, хотя жеманно возразила:

— И напрасно. Нам весьма лестно находиться в вашем обществе.

А Уилл с иронией спросил себя: «О ком это она хлопочет — обо мне или о своей дочери?»

— Мой внук всегда отличался излишней скромностью, — поспешно вмешалась леди Розмари, опасаясь, вероятно, как бы Уилл чего-нибудь не ляпнул. — В колледже он называл себя Уилл Квентин, и никто даже не догадывался о его происхождении. Приходится напоминать ему об обязанностях, которыми нельзя пренебрегать.

— То есть держать себя сообразно своему титулу, — согласно закивала леди Меррит. — Что поделаешь, все мы должны нести свой крест. Вот, например, Джордж. Вы не представляете, как много времени он уделяет своим обязанностям. Вечно какие-то благотворительные обеды или необходимые поездки. Он без конца где-то выступает.

— Не думаю, что леди Розмари именно это имела в виду, — вступила в разговор Эмма с понимающей улыбкой. — Вероятно, ему, — она выбрала нейтральный вариант, — хочется, чтобы его принимали таким, каков он есть. Я, например, ненавижу, когда со мной ищут дружбы только потому, что я дочь своего отца.

«Смелая девушка, — подумал Уилл. — Сумела осадить родителей, никого не обидев. Наверняка она гораздо умнее, чем кажется с первого взгляда».

Его настроение несколько улучшилось: вечер может оказаться не таким уж плохим.

— Твоя точка зрения, пожалуй, заслуживает внимания, — отозвался сэр Джордж и одобрительно потрепал дочку по плечу. — Ну, не счастливчик ли я, Лингард? Дочь столь же умна, сколь и красива.

— Редкое сочетание, — сухо пробормотал Уилл. Ему не слишком пришелся по душе хитрый взгляд Эммы. Тем не менее она казалась занятной и куда интереснее многих начинающих светскую жизнь девушек, с которыми ему приходилось встречаться.

Горничная принесла поднос с коктейлями, однако Уилл скептически относился к изыскам своей бабушки и незаметно налил себе виски из стоящей на столе бутылки.

В плетеном кресле дремал Арчи Росситер, один из старинных бабушкиных поклонников. Он был ее личным врачом, но пару лет назад отошел от дел. Надежный друг, симпатяга, ставший, правда, в последнее время излишне забывчивым. Рядом с его креслом стоял стакан виски, и Уилл понял, что старик приступил к делу задолго до прихода других гостей. Славный старина Арчи! Хотя они не всегда сходились во взглядах, Уилл испытывал к нему искреннее расположение.

— Вам с нами скучно? — Эмма покинула беседующих с бабушкой родителей и незаметно подошла к Уиллу.

— Скучно? — переспросил он, давая себе время подумать. — С чего вы взяли, мисс Меррит? Вечер только начался.

— Я вижу. — Она внимательно рассматривала свой бокал и вдруг подняла на Уилла широко раскрытые глаза. — Меня зовут Эмма. «Мисс Меррит» звучит так же нудно, как все, что с нами связано. Ведь вы именно так думаете, я не ошиблась?

— Откуда вам знать, что я думаю? — Уилл удивленно поднял брови.

— Знаю. Вы наверняка не хотели с нами знакомиться. А вот папа страшно настаивал, чтобы мы провели несколько дней за городом, хотя обычно его силой из конторы не вытащишь.

Уилл попытался поддержать разговор:

— А где ваш дом? Вы, верно, не из этих мест?

— Конечно, — ответила Эмма. — Тогда незачем было бы останавливаться в Малберри-Корт. Мы живем в Кембридже. У папы там дело.

Уилл не стал расспрашивать, чем занимается ее отец. Он смутно помнил, что бабушка говорила что-то о микроэлектронике и ее использовании в мобильных телефонах и факсах. По словам леди Розмари — а это было для нее важнее всего, — сэр Джордж был невероятно богат и мечтал приобрести для своей младшей дочери родословную, которую не купишь ни за какие деньги.

— Леди Розмари рассказывала, что вы учились в Кембридже, — продолжала Эмма, и Уилл задал себе вопрос, посвящена ли она в далеко идущие планы своего отца. — А я, к сожалению, недостаточно умна, чтобы поступить в университет. Поэтому папа послал меня заканчивать школу в Швейцарии.

Уилл усмехнулся.

— Не поверю, что вам не нашлось бы места в университете, если бы вы всерьез захотели учиться, — заметил он и был вознагражден ее озорным взглядом.

— Но кому же захочется тратить время на старые пыльные книги, когда можно ездить верхом, плавать или играть в поло? В Лозанне куда веселее. Вы не представляете, что мы там вытворяли.

Уилл вполне мог себе это представить, но ничего не сказал, а Эмма перевела разговор на историю Малберри-Корт и на то, как ей нравятся старинные замки. После ее замечания о пыльных книгах Уилл усомнился в подлинности ее интереса к старине. Однако он понял, чего от него ждут, и вежливо предложил девушке посетить Аббатство. Судя по энтузиазму, с которым было встречено его приглашение, он оказался прав.

К тому моменту, когда миссис Бакстер, бабушкина экономка, объявила, что ужин подан, Уилл знал уже практически все об Эмме: где училась, чем увлекается, каковы ее планы на будущее. Она успела поделиться с ним своим страстным желанием полюбить, выйти замуж и нарожать кучу детей; о мечтах говорилось так мило и искренне, что мало кто сумел бы устоять перед этой очаровательной наивностью.

Уилла несколько утешило, что за ужином слева от него оказался Арчи Росситер. Огромный стол, навечно занявший центральное место в обеденном зале, сейчас служил буфетом, и они расположились за столом более приемлемых размеров. Миссис Бакстер, несомненно следовавшая бабушкиным инструкциям, усадила Эмму рядом с Уиллом, отчего леди Розмари оказалась между сэром Джорджем и его дочерью.

Старая леди явно намеревалась бдительно следить за молодой девушкой, которую хотела бы видеть женой своего внука, и это вполне устраивало Уилла. Беседуя с доктором, он мог пропускать мимо ушей опасные вопросы, которых следовало ожидать от сидевшей напротив леди Меррит.

Внимания со стороны бабушки он, правда, не мог избежать и время от времени, поймав ее взгляд, отвечал на него ничего не значащей улыбкой. Эмму в Лингард он пригласил; теперь он станет просто наблюдать за развитием событий, не связывая себя опрометчивыми обещаниями.

Уилл ел мало, опасаясь за свой желудок: кухарка — итальянка Луиза, — куда только можно добавлявшая чеснок и злоупотреблявшая острыми соусами, не выносила критики, а бабушка боялась ее обидеть. В Йоркшире нелегко было найти прислугу: местных жителей манили соблазны Лондона и более высокие заработки. Но у Луизы поблизости жили родные, к тому же леди Розмари зимние месяцы проводила в Лондоне, что позволяло кухарке попеременно наслаждаться прелестями и города и деревни.

Да и что плохого, например, в спагетти? Вкусно приготовленные, со множеством пикантных приправ макароны, уж во всяком случае, лучше, чем тяжелые пироги и пудинги.

— Как я поняла, вы некоторое время провели в наших краях, — прервала его размышления леди Меррит; Уилл не сразу сообразил, о чем она говорит. — В Кембридже, — пояснила она. — Вы ведь там получили степень?

Уилл быстро проглотил кусок.

— О, Кембридж, — вежливо произнес он. — Да, верно. Но это было давно, я уже и забыл совсем…

— Не так уж давно, — вставила леди Розмари, прислушиваясь к их разговору. — Тебе только тридцать четыре, Уилл, а говоришь так, будто все это в далеком прошлом. Возможно, что-то тебе там и не нравилось, но образование ты получил прекрасное. Это ведь крайне важно — вы со мной согласны? — Ее вопрос был адресован ко всем сидящим за столом.

— Ну… — неуверенно произнесла леди Меррит, и Эмма ее поддержала:

— Боюсь разочаровать вас, леди Розмари, но я, например, не могла дождаться, когда окончу школу.

— Однако наша дочь очень хорошо училась, — подхватила мать.

— Я говорила о своем внуке, — деликатно оборвала ее леди Розмари и, одарив Эмму ослепительной улыбкой, продолжала: — Мне бы не хотелось видеть «синим чулком» и вторую жену моего внука, дорогая. Поверьте, одной было вполне достаточно.

Наткнувшись на холодный взгляд серых глаз внука, она поняла, что зашла слишком далеко, и, поспешно сменив тему, спросила у сэра Джорджа, каково его мнение о местном гольф-клубе, где он днем сыграл несколько партий.

— Ваша жена очень умна? — простодушно поинтересовалась Эмма, и, хотя прежние ее вопросы забавляли Уилла, на этот раз он почувствовал раздражение.

— Не так чтобы очень, — сухо ответил он и поднес ко рту бокал, прерывая разговор. «Хотя на самом деле Франческа была умна, чересчур умна, и это не пошло ей на пользу», — с горечью подумал он, вновь наполняя свой бокал.

— Я слышал, ваш садовник в этом году добился большого успеха с фуксиями, — сказал Арчи Росситер, отвлекая Уилла от мрачных мыслей, и тот с признательностью повернулся к старику.

— Рад слышать, что он хоть в чем-то добился успеха, — язвительно заметил Уилл. — Сегодня, например, он потерял садовые ножницы. Вечно бросает вещи где попало, а потом страшно удивляется, что они исчезают.

— Это старость, Уилл, — фыркнул Арчи. — Все мы стареем. Твоя бабушка, кстати, тоже, хотя она никогда с этим не согласится…

— И это ее оправдывает? — с иронией спросил Уилл.

В ответ Арчи скорчил уморительную гримасу.

— Вероятно. Хотя, как я говорил, она последней признает сей факт.

— Признает что? — поинтересовалась леди Розмари, но, встретив взгляд внука, умолкла и решительно встала. — Не пора ли перейти в гостиную и выпить кофе?

Уилл ускользнул около половины десятого — надоело ломать комедию. И хотя он пообещал наутро заехать за Эммой и ее родителями и привезти их на ланч в Аббатство, на сегодня ему было вполне достаточно общения с ними.

Когда он возвращался в Аббатство, было еще светло. Зрелище цветущих лугов и запах свежескошенного сена действовали как целительный бальзам. Уилл был бы не прочь заглянуть в придорожный кабачок и распить с хозяином кружку пива, но отказался от этого намерения: он и так изрядно выпил сегодня вечером, а завтрашняя роль радушного хозяина требовала свежей головы.

Силуэт Аббатства возник задолго до того, как он подъехал к воротам парка. Серые каменные стены отчетливо виднелись на фоне янтарного неба, и Уилл с мимолетным чувством гордости подумал, что здесь более двух столетий обитали его предки. Когда-то на этом месте стоял монастырь, но в XVI веке он был разрушен. Нынешнее здание возвели в начале XVII века, и каждый очередной хозяин лишь достраивал и украшал его. Конечно, некоторые удобства, как, скажем, центральное отопление, сделали бы эту живописную древность более пригодной для жилья. «Стыдно, — с горечью думал Уилл, — пассивно наблюдать, как ветшает Аббатство. Надо сделать все возможное, чтобы не допустить дальнейшего разрушения».

На подъездной дорожке перед домом стоял небольшой спортивный автомобиль. Уилл нахмурился. Он никого не ждал, и ни у кого из слуг не было такой машины. Возможно, к кому-нибудь из них приехали родственники, но не в правилах Уоткинса разрешать ставить машину прямо возле дома.

Резко затормозив, Уилл остановил свой «рейндж-ровер» рядом с чужим автомобилем. «Кто бы это ни был, — возмущенно подумал он, выходя из машины, — ему придется принести тысячу извинений. Это не место для стоянки».

Тяжелая дверь сразу же открылась — значит, Уоткинс еще не успел ее запереть. В вестибюле с каменным полом было гораздо холоднее, чем на улице, но Уилл, не заметив разницы, быстро прошел в небольшую гостиную. «Кто-то позволил себе разжечь в камине огонь», — с раздражением отметил он и тут услышал за спиной тяжелое дыхание Уоткинса.

— Вы вернулись, милорд! — виновато воскликнул старик.

— Похоже на то, — еле сдерживаясь, бросил Уилл. — Может, соизволите объяснить, что здесь происходит?

Уоткинс хрипло пробормотал:

— У нас… у вас… посетитель, милорд. Она… она приехала вскоре после вашего отъезда.

— Она?

Уилл не знал ни одной женщины, которая могла бы без приглашения переступить порог его дома. Но не успел Уоткинс продолжить свои объяснения, как раздался до боли знакомый голос.

— Привет, Уилл, — не веря собственным ушам, услышал он. — Надеюсь, ты не против моего появления?