Отбор без права на поражение

Глава 3

Ли

Три часа утра. Я даже не пытаюсь уснуть на горном серпантине. Автобус старательно облизывает каждый поворот, но меня всё равно укачивает. Хотя, может, дорога тут вовсе ни при чём, а сказывается мандраж перед большим концертом. Неделя подготовки прошла слишком быстро, а запись клипа пронеслась в кромешном тумане, и только мозолистые пальцы всё ещё судорожно перебирают в воздухе невидимые струны, помня каждую репетицию, каждый урок Чеда, каждое чёртово баррэ, отдающее резью на раздражённой коже. Я даже не знала, что такое баррэ до этого сезона. Я просто бренчала на старой расстроенной гитаре забавы ради. Иногда ради быстрых денег в переходах.

Каким-то непостижимым образом Ришес втолкал в мою голову нереальный объём информации и научил такому, что я сама не освоили бы лет за десять. Он гений. Серьёзно. Лишь во время занятий с конкурсантами мужчина сбрасывал свой дешёвенький образ скандальной рок-звезды и становился собой, увлечённым музыкой профи. Я ждала, что он окажется жёстким садистом, но нет. Чед не пытался пропихнуть нам в глотку свои уроки, он терпеливо разжевывал все и радовался даже незначительным успехам своих птенчиков . Так нас и называл. Представляю, как посмеивался Закрос. Тот ещё птенчик.

Никто из конкурсантов не должен был видеть выступления соперников вплоть концерта. Мы не знали ни жанра их композиций, ни текстов песен. Единственное, что хоть как-то могло выдать оппонентов это задумчивое мычание на кухне и мелодичные постукивания пальцев по крышке стола. Обсуждать грядущий конкурс было строго запрещено, команде бы сразу засчитали техническое поражение, и потому все старательно берегли свои секреты.

С тех пор как мы в очередной раз стали соперниками с Закросом, оба приняли решение не обсуждать репетиции с Чедом Ришесом, да у нас на это едва ли оставалось время. После отбоя мы, как два порядком задолбавшихся родителя, шли кормить своих новорождённых волатили. Далииле на удивление понравилось это занятие, и она приходила помогать нам ухаживать за лисичками. Мы трое обзавелись незаживающими ожогами на руках, и если бы не подскакивающие рейтинги с эпизодами, где показывали зверят, Джет Лоулесс бы точно поставил нам жёсткий ультиматум. Но раз зрители довольны, довольна и его кошачья морда. А стало быть, стилистов с визажистами он успокоит, а те обязательно сделают что-то со сгоревшей чёлкой Далиилы Фолье и моими опалёнными бровями. Отрасти я новые, это бы выглядело странно, потому пришлось терпеть модную процедуру по наращиванию. Хорошо, что я ненастоящий парень. Я хотя бы попыталась получить удовольствие, в отличие от Мьенвана. Он причитал всю дорогу, мешая мне расслабиться в косметическом кресле. Сам виноват.

Зато наградой за страдания мне стали тайные прикосновения Закроса. Он всё так же сжимал мою ладонь под столом и нежно потирал её большим пальцем. Приятное и такое домашнее чувство. Мы одни и у всех на виду, и только нам одним известно то, что неведомо другим. Настоящая я. Настоящий он. Мы есть друг у друга.

Самым большим сюрпризом для зрителей, конечно же, стал мой выбор участника команды, но никто не говорил, что я не могу позвать самого распорядителя Джета Лоулесса, запрет касался только принцессы.

– Ты точно не в своём уме, – брат совершенно не злился, а был весел из-за внезапно свалившейся на него перспективы выступить со мной на одной сцене.

– Возможно, а ты сейчас же поедешь домой за скрипкой, – безумно хотелось вновь услышать его игру, но ещё больше я мечтала спеть с ним вместе, погрузиться наши общие воспоминания. Я бережно храню их, Джет, в самом сердце, и в паршивые минуты своей жизни поднимаю на поверхность, как золотые самородки из мутной воды.

– Крошка, ты думаешь, я отправился в замок Реонвана без своего сокровища?

– А я всегда считала себя твоим сокровищем, братец.

Он вдруг стал непривычно серьёзен:

– Ты для меня больше, чем сокровище, Ли. Ты для меня всё.

Если и было хоть что-то хорошее в этом мерзком отборе, так это внезапная возможность провести время с братом. Мы репетировали, ссорились, смеялись, доводили Касти и Аарона до исступления своими выходками, а после получали нагоняй от Чеда. Это была лучшая неделя за весь сезон. Жаль, что она так быстро закончилась. Скоро кого-то выгонят с отбора. Возможно, это будет Закрос. Возможно, это буду я. Рано или поздно всё закончится, а пока меня успокаивает едва уловимое дыхание Кха’Це. Он задремал в соседнем кресле. Ему не страшен горный серпантин. А через проход спит мой безликий и даже во сне умудряется поддерживать своё искусственное пламя.

Умиротворённость момента нарушает лишь тяжёлый взгляд, который буравит меня сквозь спинки сидений. Его владелец тоже не спит в этот час.

Налтар Реонван следит за каждым моим шагом. Этот пугающий Арф'Хейл и его молчаливое созерцание бросает меня то в жар, в то холод, и если остальные участники вызывают у меня вполне объяснимые чувства: настороженности и соперничества, то с этим мужчиной все очень непросто. Он больше походит на мой персональный глюк, словно я сидела с ножницами за журналом пока не натолкнулась на его снимок, а затем неумело вырезала его и приклеила на общее фото с остальными конкурсантами.

Он лишний.

Он словно появился из ниоткуда.

Он вызывает в груди болезненное жжение и тоску.

Закрос Мьенван в его присутствии отводит глаза и мгновенно прекращает любые разговоры.

А я? Чувствую себя ещё более паршиво, не несмотря ни на что, я отчего-то не хочу, чтобы сегодня он проиграл…

***

Саманра и Чед Ришес отчаялись успокоить беснующуюся толпу фанатов. Они бесконечно скандировали имя Зака, визжали и трясли стягом. Ведущим пришлось терпеливо ждать, пока гости концерта придут в себя.

– Это было горячо, очень горячо! – Саманра помахала себе ладонью на лицо. – Но мы ведь ничего другого и не ждали от нашего Сциа'Тхана!

Она несправедливо игнорировала заслуги других участников команды Зака. Как бы паршиво я не относилась к Райану, парень сотворил чудо, стоя за диджейским пультом: ударные, клавишные. Он мастерски вплёл это в песню, подарив ей объём. Эарон обрамил композицию ненавязчивым басом. Лишь Кендрак смотрелся блекло, на фоне остальных участников, ему дали соло на каком-то совершенно незнакомом мне восточном инструменте. Благо это длилось недолго, и Закрос вновь разорвал стадион своим ураганным голосом.

Это можно было назвать пением с большой натяжкой, он занимался сексом с этой многотысячной толпой, доводил их до исступления припевом:

Уступи мне, проиграй мне.

Будь моей!

В этот миг проигрывали даже парни, которых девушки притащили с собой. Все хотели проиграть Закросу, кроме меня. Потому что я уже это сделала, выбрала его, сплела с ним свои пальцы и теперь мечтаю идти дальше рука об руку в тот мир, где соревноваться нам больше не придётся.

Рубашка безликого была сырой, крупные капли пота стекали по лицу, а огненные волосы прилипали ко лбу. Но он был доволен. Улыбался, хоть и догадывался, что после такого выступления у моей команды будет мало шансов.

Перевела взгляд на команду Налтара. В отличие от меня и Касти, они совершенно не нервничали. Пока Саманра рассыпалась в комплиментах Сциа’Тхану, на сцену вынесли литавры. Судя по тому, что Вирджил Веб сжимал в руках две колотушки, этот инструмент приготовили для него. Неожиданно. Ирри Теанван поглаживала треугольник и распевалась. Имерида сосредоточенно настраивала что-то невообразимое. Затрудняюсь даже сказать, что именно за инструмент она принесла, но там были и струны, и что-то вроде горна, и даже трещотка. Воительница подкручивала колки, проверяя натяжение струн. Оставшись довольна звуком, она оставила своё музыкальное чудовище в покое.

– Не знал, что Налтар тоже играет на скрипке, – вслух проговорил брат с откровенной досадой в голосе.

– Боишься конкуренции, Джет? – решила подстегнуть его, лишь бы отвлечься хоть немного.

– Нет. Просто у нас всё меньше козырей. Закрос заставил всех взмокнуть. Налтар и команда будут рассчитывать на оригинальность. Плюс у них в команде премиленький ребёнок. Нам будет очень непросто выступать последними.

– Ты мог подкрутить жеребьевку.

– Я за честную игру, малышка.

Заржали оба. Джет Лоулесс и за честную игру? Не в этой жизни уж точно, и не в оставшихся восьми. Или сколько их там у хитрого Кха’Це в запасе?

– А теперь поприветствуем вторую команду, – ревел Чед Ришес на весь стадион.

– А я ещё раз представляю вам следующих участников. Налтар Реонван – глава дома Реонванов, Арф'Хейл, чьё слово способно пробудить ужас глубин.

Завороженные аплодисменты. Без того фанатизма, что достался Закросу. Налтару хлопали по другой причине. Страх, восхищение, тайна. Все это стягивало воздух вокруг древнего, мешая связно мыслить и дышать.

– Ирри Теанван. Племянница Лорда Реонвана. Очаровательная Арф’Хейл, которая поразит вас своим ангельским голосом, – сообщил Чэд.

Даже странно, что он ограничился таким скромным представлением и не сопроводил его парой шуточек. Но один папаша явно успел напрячься и сжать руки в кулаки. Переживает. Улыбнулась. Пока у меня ещё слабо вяжется развязный образ Закроса с заботливым отцом-одиночкой Рилтаром, но кому как не мне знать об играх и притворстве?

– Имерида Дагхольц – женщина оркестр, – хлопала Саманра. – В этой команде она отдувается за всех. Только посмотрите на устройство в её руках. Имерида, как называется твой инструмент?

– Госпожа Клинг, вы все равно не запомните, – снисходительно ответила северянка.

– Я буду очень стараться! – Саманра оттопырила нижнюю губу, что совершенно ей не шло.

– Йок-Харк-Стонг-Троба-Хельменграхт.

Ведущая несколько тщетно попыталась повторить название, вызывая довольное улюлюканье у толпы при каждой ошибке.

– Сдаюсь! Мне это точно не выговорить. Чед, осилишь?

– Легко! Йок-Харк-Стонг-Троба-Хельменграхт, – без запинки проговорил Ришес.

– Ты настоящий дьявол, – она толкнула соведущего в бок.

– Нет же. Саманра, у меня преимущество. Я готовил их к выступлению всю прошлую неделю, за это время я смог выучить мудрёное название.

Новые смешки в толпе.

– А ещё я знаю, что тебе достался ученик, которого ты обучал почти с нуля, – ведущая сверилась с планшетом. – Это так?

– Да, но в защиту Верджила Веба скажу, этот парень смог подружиться с литаврами за пару дней.

– Уже не терпится послушать. А вам?

Зрители ответили дружным свистом, а участники приготовились к выступлению. Налтар Реонван водрузил скрипку на плечо, а затем сделал то, чего я не ожидала и к чему не была готова. Он обернулся за кулисы и встретился со мной взглядом.

Для тебя Ли. Мы с морем поём только для тебя , – пронеслось где-то на пограничье сознания и потрёпанной памяти, а затем гулкую тишину разрешали пронзительные струны…

Бежала за кулисами, огибая сцену, обгоняя музыку, ветер и удары волн о скалы. Безумно хотела увидеть лицо Арф’Хейла во время его выступления. Понятия не имею, отчего это было мне так важно. На конкурента хочу посмотреть или разгадать секрет того загадочного взгляда? Брат крикнул мне что-то в спину, но останавливать не стал. А я всё бежала, не понимая, что так оглушительно стучит: литавры или моё собственное сердце. Почти врезалась в крыло Сциа’Тхана, который уже поджидал меня на месте. Он понимающе улыбнулся и развернул меня к сцене за плечи. Почему меня терзает неприятное чувство недосказанности. Зачем безликий здесь, я точно знаю, он хочет посмотреть на свою дочь. Рилтар сильно переживал, что не может поддержать её как отец. Но это неправда. Вот он в первом ряду, смотрит на своё дитя и не может скрыть восхищенного взгляда, а она… Уверена, она чувствует, что папа рядом. Её слегка дрожащие ручки сжимают треугольник, а затем ударяют по нему гвоздём, прерывая пронзительную скрипку, сходящую с ума в неудержимом соло, соединяющем в себе непокорность волн и ветра.

Смычок замер на полустоне, а Налтар Реонван открыл глаза, опустил скрипку вдоль тела и запел. Весело и беспечно на языке Арф'Хейл, превращая грубый говор древних в задорную песню.

*.*.*

– Никогда бы не подумала, что древние такие! – вжалась в спинку автомобильного кресла, но всё равно сползала вниз к булькающей болотной жиже, медленно наполняющей салон.

– Какие? – Арф’Хейл радостно улыбался, как если бы мы праздно сидели где-нибудь на песчаном берегу, а не застряли посреди леса в трясине.

– Такие как ты! – На доброе мгновение потерялась в его смеющемся взгляде, в в двух ямочках на его щеках.

– А поподробнее? – он отстегнулся и наклонился ко мне, я же крепче вцепилась в ремень безопасности.

– Eidelyosk! – ответила ему на его же языке, а Налтар вдруг рассмеялся.

– Как метко. А ты точно это имела в виду?

– А разве eider не означает сумасшедший? – ещё больше растерялась.

– У Арф’Хейл существует более двадцати пяти синонимов слову безумие, но ты выбрала самое точное. Что такое Lyosk, Ли? Как переводится это слово?

– Любовь, – почему-то ответила шёпотом и уже с досадой дёрнула застрявший ремень. Мешает.

– Eidelyosk означает безумие, вызванное любовью. Сильная страсть, что сродни преступной одержимости. Многие считают это серьёзной патологией. Такое чувство разрушительно, Ли. Токсично. Оно отравляет разум, топит в омуте отчаяния и жгучего желания.

– Простите, господин Реонван, я не это имела в виду, – отчего-то опустила взгляд, встретившись с тягучей синевой глаз древнего, а он осторожно поднял меня за подбородок и поправил:

– Налтар. Не зови меня именем семьи. Для тебя я Налтар, и уж точно не господин.

– Налтар, – послушно повторила, гадая, сама ли я это сделала, или он заставил меня магией. Даже если он очаровывает меня прямо сейчас, я не боюсь. Боюсь только собственного сердца, которое скачет в груди так неистово, как ещё совсем недавно по кочкам прыгал внедорожник Арф’Хейла. А теперь и меня затягивает в омут. Всё глубже и глубже. Я тону, Налтар, и ни один эвакуатор меня уже не достанет.

– Скажи ещё раз, Ли. Назови меня безумцем.

– Da ir eidelyosk, – послушно шепчу ему уже в губы.

– Jeg ir eidelyosk. Jeg lyosker da, Lie.

Даже моих скромных познаний хватает чтобы понять, что он только что сказал. Налтар не даёт мне опомниться, ловит мой шумный выдох, становится моим вдохом, и уже совсем неважно, кто он, а кто я: кто могущественный глава дома Реонванов, а кто безликая вне закона. Мы оба свихнулись, Налтар. Вместо того чтобы перегрызть ремень и сбежать от тебя, я глажу ямочки на твоих щеках, зарываюсь пальцами в волосах на затылке, прижимая тебя ещё ближе. До боли. Отчаянно и безумно. Eidelyosk. Это обо мне. Я влюбилась в того, кто никогда не выберет паршивую Валай Клао. Если он узнает правду, то его признание сменится приговором, щедро сдобренным ненавистью и разочарованием. Не позволю этому случиться. Проиграю отбор, вопреки установке Джета. Сбегу. Спрячусь. Как же хорошо, что я пристёгнута…

Квадрокоптеры съемочной группы находят нас, когда капот внедорожника уже полностью скрылся в болоте, а губы немеют от поцелуев. Слишком рано.

– Сохраняйте спокойствие, господин Реонван, сейчас мы вас вытащим, – громогласно объявили подоспевшие спасатели, заставив нас расцепиться.

Мы были в мутной воде по пояс, когда Налтар спросил со смущённым смешком:

– Как думаешь, тачке хана?

– Хана, – вынесла неутешительный вердикт. – Но насколько я помню, у главы дома Реонванов большая коллекция авто. Одним больше, одним меньше?

– Я бы променял их все на эту, Ли.

– Что же в ней такого особенного? – невинно спросила древнего, мечтая услышать, что особенной её сделал именно этот день.

– Спрашиваешь? В этой машине я впервые поцеловался с девушкой, – неожиданно признался древний.

Ревность ударила наотмашь, и вопрос вырвался раньше, чем я успела прикусить язык или поменять тон на более беспристрастный.

– С кем?

Не хочу знать. Зачем мне это сейчас, когда я так счастлива?!

– С тобой, – нежным шепотом по коже.

Не успеваю переспорить, удивиться, не поверить не. Зад машины грубо цепляют к лебёдке и резко выдергивают из болота, возвращая нас обратно в чистый и сухой мир, который совсем скоро станет для меня выжженным полем.

*.*.*

– Jeg ir eidelyosk.

Игриво поёт Налтар на родном языке, крутит пальцем у своего виска, а потом вместе с Ирри тянет толпу за собой задорным Ае-Ае-Ио под бой литавр и инструмента Имериды.

Только мне совсем невесело. Я смотрю на него и ничего не понимаю, только слёзы катятся по щекам. Они что-то знают в отличие от меня. Что это было только что? Морок, наведённый древним и его пением? Океан, подвластный семье Реонван очаровал меня причудливой картинкой?

Я хочу спросить его. Хочу унять сердце. Хочу вернуться на то болото и задать свои вопросы.

Закрос замечает мой состояние и растерянно утягивает меня дальше от сцены, ведь, я всего в шаге от того, чтобы выйти под рампы и закричать.

– Здесь камеры, – сухо бросает мне безликий, а на его лице ещё большее страдание и вина.

Киваю. Слушаю эти чёртовы Ае-Ае-Ио и тону в океане синих глаз, в зловонном болоте, в своей покорёженной памяти.

– Всё будет хорошо, Кайл, обещаю, – кладёт мне руки на плечи, пытаясь унять мою дрожь.

Не верю. Ты лжёшь, Рилтар. Твоя дочь поёт дуэтом с этим Арф'хейл. Ты точно знаешь больше, чем говоришь. Все вокруг лгут!

Вырываюсь и, не удостоив безликого взглядом, возвращаюсь к Джету, на ходу утирая злые слёзы.

Налтар

– Кто бы мог подумать, что глава дома Реонван способен на такое дурачество? – Саманра изобразила мой жест у своего виска под одобрительные выкрики толпы. – Налтар, дорогуша, расскажи, о чём эта песня? Eidelyosk, я правильно произношу?

– Совершенно верно, – старался сильно не морщиться во время общения с ведущей, но после того как она разве что не танцевала на коленях у моего кузена Ихтара, это стало чертовски трудно: – Она о безумной любви. О том, как даже из самых скучных зануд она делает кого-то другого.

– Под занудой ты имеешь в виду себя?

Да!

– Разумеется, нет! Посмотрите на Верджила, вот это трансформация!

Помогло. Ведущие переключились на остальных участников, и я выдохнул. Небольшая передышка перед тем, что меня ждёт за сценой. Затылком чую на себе ненавидящий взгляд Рилтара. Я сам себя ненавижу. Стёр Ли память, клялся себе, что сделал это ради неё. Не будет картинок прошлого, не будет боли, когда я уйду. Но едва дверь в ту ночь в комнате закрылась за её спиной, море вгрызлось в стену замка, тщетно надеясь вразумить меня. Пытался объяснить ему, что так будет лучше для всех, но стихия не слушалась. Всю ночь волны не давали мне спать.

– Что ты хочешь от меня?! – кричал на пределе сил, стоя босыми ногами на мокром песке.

Острые брызги отрезвляющей пощечиной ударили по лицу. Это не море бесновалось. Море обижено молчало, с тех самых пор как я стёр Ли память в первый раз. Этот шторм вызвал я сам даже не словом семьи Реонван, одними лишь мыслями изничтожил пляж и разметал половину лодок на своей же станции.

– Что же ты хочешь, Налтар? – спросил самого себя.

Её? Осторожно подсказали проницательные волны, замедляя бег.

Качнул головой, а море снова недовольно плеснуло мне под ноги.

– Ей будет больно.

Ей уже больно, глупый мальчишка.

– Это временно. Я всего лишь короткий эпизод её жизни. Совсем скоро полностью исчезну из этого мира.

Тяжелый усталый вздох вместо ответа. Недолгое молчание в ночной тишине.

Ты исчезнешь из мира, но не из её снов. Даже твоего слова не хватит, чтобы она забыла тебя и свои чувства. Ты видел цвет кольца, Налтар. Такое не забывается.

– Я справлюсь.

С кем? С собой? У меня плохие новости для тебя, Налтар, твоё слово сильно, но что ты будешь делать когда собственное сердце воспротивится магии самого могущественного из Арф'Хейл.

Боги!.. Уже тогда оно знало, что я проиграю сам себе и своим чувствам. На обратной дороге я заглянул на кухню, привлечённый огненными всполохами в темноте. Увидел под столом две сплетённые ладони и окончательно двинулся. Eidelyosk. Так и родилась эта идиотская песня, как отчаянная попытка достучаться до девушки, от которой сам же и отказался. Я безумен, море, ты знало?

Это не безумие, Налтар. Я зову это глупостью. Ты просто глупый мальчишка.

*.*.*

– Ты глупый мальчишка, – зашипел на меня Рилтар. – Чего ты добиваешься? Как после всего этого Кайл сможет выступать? Ты видел его лицо?

Молчал. Мечтал оказаться с ним наедине, чтобы он дух из меня вышиб. Перед камерами не рискнёт, но я чую, что он на грани.

– Молчишь. Нет, ты не можешь быть настолько глупым, ты знал. Ты всё знал. Ты жесток, Налтар.

Даже спрорить не стал с ним. Жестокость, глупость, жертвенность и в то же время чудовищный эгоизм. Вот он я. Сам не знаю, что делать со всем этим.

Глупый мальчишка. Как меня только не называли за закрытыми дверьми, и только Рилтар способен говорит правду в лицо, без жалости и подобострастия. На равных. Не боясь моего слова и не поддаваясь мне.

– Он странный.

Как часто все вокруг говорили это, пугливо озираясь.

– Ихтар, наберись терпения. Твой кузен ещё слишком юн, и многое не понимает. В частности, важность выбора будущей жены.

Ухмыльнулся, стоя на пороге зала совета. Зайти и прервать их разговор, пусть почувствуют себя неловко, гадая, как много я успел услышать, или помедлить и узнать ещё что-то новое о себе.

– Он вообще не думает о супруге.

– Налтара с девушкой-то ни разу не видели.

И вот опять старая тема.

– А почему тебя так сильно волнует потомство Реонвана, Ихтар? Зачахнет эта ветвь – другие станут толще, не ты ли мечтаешь о власти? – насмешливо спросил кто-то из совета, а я не мог понять, кого пытается подстегнуть этот голос, меня или кузена.

– Дети Реонвана усилили бы другие ветви всех Арф’Хейл, – бесстрастно ответил мой двоюродный брат.

– Если сам лорд Реонван способен к продолжению рода. Я ни на что не намекаю, но отсутствие у Налтара интереса к женщинам наводит на определённые мысли.

Смешки.

Довольно!

Толкнул двери. И вошёл в зал, сдерживая поднимающийся в груди гнев.

– Совет ждёт не дождётся увидеть в моей постели женщину?

Неловкое молчание и сдавленный кашель в гробовой тишине.

– Лорд Реонван, мы печёмся обо всей нашей большой семье. Процветание дома Реонванов принесёт процветание всем.

– Единственная незамужняя Арф’Хейл приходится нам с вами племянницей, Лорд Теанван, и ей всего семь.

– Почти восемь, – поправил меня Ихтар.

– Это не меняет того факта, что я состою с ней в близком родстве, а сама она слишком юна.

– Все мы находимся в близком родстве друг другу, Налтар. Мы древние, у нас не могло быть иначе.

– В данном случае совет может сделать исключение, лорд Реонван, и дождаться детородного возраста госпожи Ирри Теанван. Это всего лишь пять-шесть лет. Возможно, меньше. Мы подключим врачей семьи.

Погодите… Что они сейчас говорят. Я и Ирри?! Малышка, что совсем недавно сжимала пухлой ручкой мой указательный палец. Нет… Меня замутило от такой перспективы.

– Нет, – едва скрывая ужас и отвращение в голосе, отрезал я.

– Тогда у нас другое предложение для тебя, Налтар. Почему бы не провести кастинг среди наиболее подходящих под наши параметры женщин, а ты уже сам выберешь себе супругу или наложницу. Даже бастрадам семьи Реонван мы будем рады. Твоё Слово должно жить.

Мысль о том, что меня принимают за какого-то племенного бычка, мгновенно отрезвила . Хуже в данный момент себя чувствовала лишь супруга Ихтара. Она послала мне понимающий взгляд и сжала подол платья с такой силой, что на тонких бледных запястьях проступили вены. У её мужа было много наложниц и детей, а бесплодная жена нужна была лишь для голосов в совете.

Не обреку ни одну Арф’Хейл на подобную жизнь и унижение, и уж точно не возьму в жёны Ирри Теанван.

– Что ж… Я согласен с советом. Я найду вам супругу, но на моих условиях.

Не было никаких условий. Меня обвели вокруг пальца дешевым шантажом. Никто не собирался женить меня на Ирри, им было важно устроить тот самый отбор с безликой. И вот теперь моя любимая снова здесь. Сражается, чтобы проиграть в конце, а я совсем ей не помогаю. Я просто глупый странный мальчишка, мечтающий услышать её песню и найти там знаки. Ты же услышала мои, Ли?