Отбор для неудачницы

Глава 6

Для претенденток на руку и сердце сына наместника выделили целый этаж в южном крыле. Другие девицы проворно расхватали комнаты поближе, а мне с моим чемоданом, который я так и не нашла кому отдать, досталась самая дальняя – угловая.

И это было здорово!

Думаю, если бы остальные увидели, что скрывалось за той дверью – передрались бы за возможность там поселиться. Комната с окнами на две стороны и террасой, выходящей на главный двор, была настолько просторная, что в ней могли поместиться все двадцать претенденток, да и самому жениху местечка в уголке хватило бы.

За раздвижными зеркальными дверями обнаружилась девственно-чистая гардеробная размером с мою комнату дома, в усадьбе. Все мои скромные пожитки попросту затерялись в ее недрах, сиротливо повиснув на бархатных вешалках.

У стены стояла огромная кровать – такая, что я запросто могла улечься хоть вдоль, хоть поперек, раскинув руки и ноги, словно морская звезда. На прикроватной тумбочке несколько книг и ночник в виде лилии. В другой стороне – круглый стол и два стула с высокими резными спинками. У окна – изящный туалетный столик с зеркалом в золоченой оправе. На нем ровными рядами стояли цветные баночки, флакончики, мягкие пуховки, шелковые кисточки.

Сестра была бы в восторге от такого количества мишуры, а я, если честно, не знала, что со всем этим богатством делать. Ради интереса взяла розовый флакончик с длинной трубочкой, на конце которой висела помпа, усеянная маленькими кристаллами. Покрутила его в руках и нажала на грушу. В воздух пикнуло ароматное облачко чего-то невыносимо приторно-цветочного, в носу тотчас защипало, и заслезились глаза. Громко чихнув, поставила его обратно и, размахивая руками в тщетных попытках разогнать сладкую вонь, устремилась к террасе, на свежий воздух.

Передо мной открылся вид, от которого захватывало дух. Прямо внизу – широкая площадь, выглядевшая сверху впечатляющей. Камни, которыми она вымощена, образовывали сложный концентрический рисунок, а в центре него красовался полумесяц. На другом конце площади – арка, через которую мы проезжали, а дальше – город.

Вечернее солнце лениво отсвечивалось на разноцветных скатах, позолоченных башенках и навершиях, отчего казалось, будто все вокруг окутано сказочной золотистой дымкой. Вдали на холме среди деревьев все так же мрачно возвышался старинный каменный замок.

Красиво. Я-то привыкла к полям да усадьбе своей двухэтажной, и от этого все здесь казалось необычным, волшебным и невероятно прекрасным. Вне себя от восторга я пыталась увидеть все и сразу и, не в силах сделать это, пообещала себе, что завтра непременно отправлюсь на прогулку по городу.

От созерцания Ралесса меня отвлек деликатный стук в дверь. Чтобы не заставлять ждать незваного гостя, я со всех ног бросилась к входу, запуталась в длинных воздушных шторах и едва не повалилась на пол.

– Да чтоб тебя! – прошипела в сердцах, подскакивая к дубовой двери.

Правда, перед тем как ее распахнуть, остановилась, волосы пригладила, пытаясь придать себе достойный вид, и только после этого потянула за ручку.

В коридоре ожидала служанка в темно-синей форме с белоснежным передничком. Она толкала перед собой столик на колесиках, заставленный сверкающими клошами, на покатых боках которых красовался герб города.

– Ужин, – улыбнулась девушка.

При звуке этого волшебного слова я растеклась в блаженной улыбке и поспешно отступила, пропуская ее в комнату.

Спустя полчаса, пребывая в самом благостном состоянии духа, я озадачилась тем, как бы мне принять ванну. У нас дома на каждом этаже по две ванной комнаты, а как дело обстояло в замке наместника, я не знала. Может, у нас тут будет какой-то общий душ? Или баня, где все двадцать претенденток будут толкаться голыми задами и сражаться не только за внимание жениха, но и за свободный таз?

Мысль показалась нелепой. Это же замок! Какой общий душ?! Какие тазики?! В каждой комнате должна быть своя ванна. Придя к такому обнадеживающему выводу, я принялась за поиски. Заглянула в каждый угол комнаты, за каждую занавеску, и в результате нашла то, что искала – неприметную дверь, слившуюся со стеной, а за ней мечту каждого усталого путница – ванну такого размера, что пять человек одновременно влезет, кучу баночек с шампунями и мягкие белоснежные полотенца, сложенные ровной стопочкой на этажерке.

Представляю, как перекосит Илонку, когда я ей обо всем этом в красках расскажу! Так и представляла, как исказится гневом ее бледное кукольное личико, как она будет топать и визжать.

В этот момент я точно убедилась, что жизнь прекрасна.

***

Первая ночь в замке прошла на удивление спокойно. Сытая и распаренная, я юркнула в постель, намереваясь немного почитать, но, сморенная переживаниями и долгой утомительной дорогой, заснула, едва голова коснулась подушки. И спала так крепко, что утром проснулась, лишь когда в дверь громко постучали. От неожиданности подскочила на кровати, не понимая, где я и что вокруг творится. Стук повторился. В этот раз громче и настойчивее.

Немного ошалев, я скатилась с кровати, торопливо накинула шелковый халат и, путаясь в завязках, босиком пошлепала к двери.

– Доброе утро! – проскрипела стоящая за ней старушка.

Маленькая, сушеная, в идеально отглаженной форме, с волосами, затянутыми в тугой пучок. На вид ей было лет семьдесят, но в глазах суровый блеск, достойный генерала армии.

– Здравствуйте, – я уставилась на нее, отчаянно пытаясь не зевнуть во весь рот. – Вам кого?

– Я ваша новая камеристка. Ромерта.

– Э… – промычала я, не зная, что на это ответить. Служанок у меня отродясь не было, и что с ними делать, я не представляла.

Пока приходила в себя, старушка бесцеремонно просочилась внутрь, осмотрелась и решительно направилась к кровати. Я только хлопала глазами, наблюдая за тем, как она живо заправляла постель.

– Вообще-то я собиралась еще поваляться, – пробурчала недовольно, складывая руки на груди.

– Вообще-то валяться, когда солнце уже высоко, вредно, – коротко ответила она, растягивая расшитое цветами покрывало.

Бабулька не промах.

– Всем девушкам положены камеристки?

– Да, – опять скупой ответ.

Ромерта уже поправляла подушки, лежащие на стульях. Не знаю, может, другие и обрадовались таким помощницам, но лично я пребывала в растерянности.

– Госпожа хочет другую служанку? – старушка развернулась ко мне и посмотрела с вызовом, однако в светлых глазах я заметила страх и разочарование. – Вы можете обратиться к управительнице, она подберет кого-то другого.

– Нет, что вы. Я рада, что прислали именно вас, – почему-то мне не хотелось обижать суровую старушку. Она показалась мне забавной.

– Другие девицы отказались от моей помощи, – в старческом голосе задребезжала обида.

– Уверена, мы с вами подружимся, – ободряюще ей улыбнулась, – но вынуждена сообщить, что я привыкла все делать сама.

– Молодая леди не боится работы? – не скрывая иронии, поинтересовалась она.

– К счастью, не боюсь.

– Достойно уважения, – она слегка склонила седую голову, обозначая поклон, и принялась дальше наводить порядок, – но уверяю, в замке моя помощь точно понадобиться. Очень трудно самой нарядиться в бальное платье.

Точно. Про платье-то я и забыла! Я со всеми этими шнурками и кнопками сама ни за что не справлюсь!

***

День пролетел в суете и бестолковых хлопотах. От планов прогуляться по Ралессу пришлось отказаться, потому что все мое время съела подготовка к церемонии. Ромерта оказалась настоящим тираном в юбке и, похоже, задалась целью сжить бедную Ксанку со свету.

Она затолкала меня в ванну и мочалила меня до тех пор, пока я не начала скрипеть, словно начищенные новые сапоги. Волосы сначала натерла чем-то пахучим, потом чем-то липким, потом чем-то откровенно гадким. Я думала, что после таких процедур облысею и покроюсь здоровенными чирьями, но, к моему удивлению, высохнув, шевелюра превратились в шелковый струящийся поток, а кожа будто светилась изнутри.

– Вот это да-а-а!.. – протянула восхищенно, пропуская между пальцев длинную прядь.

Служанка самодовольно улыбнулась, наблюдая за моей изумленной физиономией.

– Вы волшебница, да?

Щеки у нее зарделись, а старческие губы сами растянулись в смущенной улыбке:

– Это просто опыт, дорогая Ксанка.

После того, во что она превратила мои обычно кудрявые и непослушные волосы, я решала довериться ей и во всем остальном. Преодолев начальную скованность, мы весело болтали, при этом Ромерта не забывала готовить меня к церемонии.

Больше всего страшил момент, когда придется наряжаться в платье. Стоило вспомнить процесс примерки, как жесткие косточки впиваются в бока, сразу накатывало уныние. Однако и тут новой камеристке удалось меня удивить:

– Как шнуровать? – поинтересовалась деловым тоном, когда я вышла из примерочной в светло-бирюзовом пышном платье, с розовыми кружевами и развернулась к ней спиной. – Так чтобы тонко и гладко, или чтобы дышать можно было?

– Я бы лучше подышала.

Она мигом справилась со шнуровкой, наряд сел весьма комфортно, и я действительно могла дышать полной грудью. Потом она уложила блестящие волосы в замысловатую прическу, затем слегка сбрызнула меня духами и подвела к зеркалу.

Оттуда на меня смотрела вроде я, а вроде и не я. Гладкая, аккуратная, с нежным румянцем на щеках и в красивом платье, совсем не похожая на Ксанку-сорванца, помогавшего конюху с норовистым жеребчиком.

– М-да-а… – протянула я, поворачиваясь то одним боком, то другим.

– Нравится?

– Вы точно волшебница.

Ромерта умиленно сложила руки на груди:

– А ты, милочка, настоящая красавица.

Угу. Слышала бы тебя Илонка – от злости бы лопнула, забрызгав все вокруг своим ядом.

– Пора! Лучше прийти пораньше, чем опоздать, – торжественно произнесла служанка, взглянув на круглые настенные часы с большими тисненными цифрами, – я провожу.

– Да, было бы неплохо, – усмехнулась я, вспомнив свое блуждание по замку.

Еще раз глянула на себя в зеркало, подмигнула отражению и решительно направилась к выходу.

Готовься, жених! Я иду!

До центрального зала мы добрались на двадцать минут раньше назначенного срока. К моему удивлению, остальные претендентки уже были здесь и взволнованно прохаживались из стороны в сторону. Нервничали все. Кто-то похлопывал себя по щекам, кто-то заламывал руки, кто-то нервно обмахивался веером. Натаэлла в окружении четырех девиц что-то рассказывала с таким видом, будто она королева, а все вокруг нее – просто чурбаны неотесанные. Но как бы она ни хорохорилась, голос и у нее дрожал и срывался.

Меня тоже накрыло волнение. А когда я волнуюсь – я ем. Поэтому единственное, что меня интересовало в этом зале, это не красота убранства, и не соперницы, и даже не пустующие кресла, предназначенные для наместника и его семьи. Нет, меня интересовали исключительно круглые столики, расставленные вдоль окна, на которых были сложены пирамиды воздушных пирожных. Думаю, никто и не заметит, если я возьму парочку.

Бочком, бочком, стараясь не привлекать к себе внимания, подошла поближе к одному из них и, улучив момент, когда никто в мою сторону не смотрел, выхватила пироженку и целиком запихала ее в рот.

Вкусно! Нежный сливочный крем таял на языке, заставляя блаженно жмуриться. Едва проглотила одну, сразу потянулась за другой. А что? Дома такой вкусноты не бывает, так что надо пользоваться, пока есть возможность. К тому же я никогда не могла устоять против вкусненьких, румяненьких, призывно смотрящих на меня плюшек, ватрушек, кексов и пирожных. Они словно манили меня, я будто слышала их призрачные голоса «съешь меня, Ксанка, съешь. И меня съешь. И меня. Всех нас съешь!». Ну как тут удержаться?

В общем, когда церемониймейстер объявил приход наместника и его семьи, я слопала десятка два пирожных и сыто жмурилась. К сожалению, напитков на столах не нашлось, поэтому у меня слиплось все, что только могло слипнуться, и вдобавок я начала икать.

***

Золоченые двери торжественно распахнулись, и все девушки замерли, устремив взоры на тех, кто заходил в зал.

Первым шел наместник. Высокий, статный мужчина, с широким разворотом плеч, военной выправкой и цепким взглядом пронзительно-синих глаз. Парадный мундир сверкал начищенными пуговицами, на серебряных эполетах красовался степной орел с веткой вековечного дерева, аксельбант на правом плече покачивался в такт размеренному шагу.

Набрав полные легкие воздуха, чтобы хоть как-то справиться с икотой, я восхищенно смотрела на наместника, чувствуя практически благоговение.

Под руку с ним шла миниатюрная женщина в голубом атласном платье простого кроя. Серебряный пояс обхватывал тонкую талию, аккуратный вырез декольте был украшен легким скромным кружевом. Но, несмотря на простоту наряда, она выглядела словно королева – гордая осанка, легкая походка, уверенность во взгляде. Сильная женщина, несмотря на видимую слабость.

Дальше шел молодой мужчина. Такой, что от одного взгляда на него трясти начинало. Брюнет с голубыми, как лед, глазами. Он был серьезен, спокоен, но вместе с тем быстрым и, как мне почудилось, немного насмешливым взглядом скользил по собравшимся в зале претенденткам. Через одно плечо шла красная перевязь с черным вышитым полумесяцем. Значит, это наперсник, да к тому же имеющий прямое отношение к императорской семье.

У меня колени задрожали. Я тихонько выдохнула и тут же икнула. К счастью, получилось негромко, да и стояла я вдалеке, так что никто не обратил на меня внимания.

За ними следовал ОН! Жених! При виде которого соперницы встрепенулись и зарумянились. До девиц мне дело не было, все внимание было приковано к нему.

Блондин шел вперед с непроницаемым лицом и смотрел строго перед собой. Он показался мне отстранённым, даже холодным. Вокруг него будто стена отчуждения высилась.

Претендентки, ожидавшие, что жених тотчас начнет улыбаться и прыгать между ними, словно дрессированная мартышка, рассыпаясь в комплиментах, целуя ручки и восхищенно заглядывая каждой в глаза, смущенно переглядывались.

Я снова икнула. В этот раз чуть громче, и едва успела зажать себе рот рукой. Снова повезло, и никто меня не услышал.

М-да, последние пять пирожных были явно лишними. Что угодно отдала бы за стакан воды! Вдохнула пару раз и снова задержала дыхание, набрав полную грудь воздуха.

Замыкал шествие уже знакомый распорядитель отбора, с довольной улыбкой посматривая по сторонам и кивая девушкам, мимо которых проходил, а увидев меня – покрасневшую от натуги и с надутыми щеками, он вопросительно вскинул брови. Я в ответ только палец большой показала, дескать, все у меня хорошо. Мне бы только не лопнуть, а так все здорово.

Барсон ухмыльнулся и отвел глаза в сторону. Этим я воспользовалась, чтобы быстро выдохнуть и снова набрать воздуха, потому что икота и не думала проходить.

Наместник и его высокородные спутники поднялись по ступеням, застланным красными коврами, и развернулись лицом к нам. В зале стало так тихо, что было слышно одинокую муху, пытавшуюся пробить стекло и вырваться на волю.

Распорядитель обвел нас довольным взглядом и торжественно произнес:

– Лорд Леон Эревел, наместник Ралесса…

Наместник учтиво кивнул.

– Леди Матильда Эревел…

Супруга правителя изящно склонила голову в знак приветствия.

– Джертон Норхолл, младший сын императора Туарии и по совместительству наперсник жениха…

Он сдержано улыбнулся.

– Нольд Эревел, сын наместника и жених, в честь которого вы приглашены на отбор.

От жениха нам достался небрежный, едва заметный кивок.

После официального представления наместник ступил на полшага вперёд:

– Прекрасные леди, мы рады приветствовать вас всех в Ралессе, на отборе невест для нашего сына…

При этих словах блондин кисло улыбнулся. Равнодушный взгляд скользил от одной претендентки к другой, ни на ком не задерживаясь дольше, чем на секунду, а потом снова уперся поверх голов в стену за нашими спинами.

Наместник продолжал вещать, мои соперницы слушали его, затаив дыхание. Я тоже дышала через раз, боясь нарушить торжественность момента своим иканием, а заодно присматривалась к неприветливому жениху.

Здоровенный детина вымахал. Косая сажень в плечах, шея бычья, выправка как у отца – словно палку проглотил. А самое главное – высокий! Мне, привыкшей к тому, что некоторые мужички заканчивались где-то на уровне моего подбородка, рослый сынок наместника очень импонировал. Пожалуй, он будет выше меня, даже если надену туфли на высоком каблуке, и мне даже придется смотреть на него немного снизу вверх. Это здорово, надоело рассматривать чужие макушки! Еще понравилось то, что он не изнеженный, хрупкий юноша с томными манерами. Видно, что сильный, уверенный в себе.

Я уже мысленно прикидывала, какое применение можно найти ему в хозяйстве, да так замечталась, что забылась и икнула. Громко. Услышали все. Проклятье! Я поджала губы и невозмутимо смотрела перед собой, изо всех сил стараясь сделать вид, что это вообще не я, при этом чувствовала, как щеки становятся пунцовыми.

Стыдоба.

Зато удостоилась более пристального взгляда жениха. Брови темные вскинул и глянул на меня так, что поджилки затряслись от волнения.

Хоро-о-ош!

Мне вдруг захотелось подойти поближе и рассмотреть какого цвета у него глаза. На таком расстоянии понять это невозможно, поэтому пытаясь не привлекать к себе внимания, стала пробираться вперед, поближе к суровому блондину.

***

– Куда ты прешь? – не шевеля губами, дабы не нарушить тщательно отрепетированную улыбку, прошипела одна из девушек, которую я немного подвинула в сторону, чтобы под ногами не путалась.

– Туда, – просто ответила, на миг забыв о своей проблеме. И – о ужас! – икнула. Так громко, что наместник запнулся и продолжил свою речь только после секундной заминки.

Я сконфуженно сморщилась, втянув шею в плечи и пытаясь стать невидимой.

Претендентки начали на меня недовольно коситься, а жених посмотрел еще раз. Цвет глаз я так и не смогла разглядеть.

После наместника с коротким приветствием выступила его жена. У нее оказался неожиданно сильный, властный голос для такого миниатюрного образа. Мне она тоже понравилась. Интересно, когда мы с ее сыном поженимся, я смогу звать ее «маменька»?

И снова я замечталась, за что тут же расплатилась очередным громким иком.

Теперь уже на меня смотрели все – семья наместника, императорский отпрыск, распорядитель, девицы.

Я смущенно улыбнулась… и снова икнула.

– Простите, – смущенно пропищала и зажала рот руками.

Снова икнула. В этот раз в свою ладонь. Тихо, но содрогнувшись всем телом.

Блондин, поджав губы, смотрел на меня так, словно я отдавила ему любимую мозоль. Потом перевел выразительный взгляд на своего отца. Не знаю, что именно он хотел сказать им, но наместник никак не отреагировал, словно и не заметил ничего.

Опять икнула.

Да что за напасть?!

Барсон тем временем невозмутимо спустился по ступеням, налил стакан воды – оказывается, графин стоял на столике за тяжелой шторой – и подошел ко мне:

– Пожалуйста, выпейте, – произнес, протягивая воду.

Я благодарно улыбнулась. Вцепилась в стакан и принялась пить большими глотками. До дна. Без остановки. В зале было абсолютно тихо, все наблюдали за тем, как я пью. Пусть смотрят, мне не жалко, главное от икоты избавиться. В конце выдохнула и, прислушавшись к своим ощущениям, блаженно улыбнулась:

– Спасибо, помогло.

– Вот и славно, – кивнул распорядитель, забирая стакан, и мне показалось, что он с трудом сдерживал улыбку.

Все наблюдали за тем, как он без суеты поставил посуду на столик и вернулся на свое место подле наместника.

Третьим нас приветствовал наперсник жениха:

– Быть наперсником на отборе – это большая честь для меня. Я надеюсь, что мой близкий друг найдет среди вас свою судьбу, а я, в свою очередь, буду всячески ему в этом помогать.

Блондин в это время смотрел на приятеля волком и явно мечтал запустить в него чем-нибудь тяжелым.

В самом конце слово предоставили жениху. Он сконфуженно глянул на невозмутимых родителей, на сияющего наперсника, а потом перевел взгляд на нас, и поскольку я стояла в самом центре, первым делом он наткнулся именно на меня. Тут же недовольно нахмурился и отвернулся.

Не мог простить мне икоты в столь торжественный миг? А что я сделаю? Пирожные были о-о-очень вкусные! Как тут удержаться? Правильно – никак. К тому же я уже извинилась.

– Здравствуйте! – произнес он. Девушки взволнованно запылали, даже у меня пробежала волна мурашек от пяток и до самой макушки. Мы замерли, предвкушая продолжение, но его не последовало.

– И что? – сдержанно поинтересовалась его матушка спустя минуту, когда тишина уже становилась неприличной.

– И все! – хмуро ответил молодой человек.

Хм, не болтун. Здорово! Терпеть не могу без устали треплющихся мужчин. Обычно там, где много слов, всегда мало дела.

Когда с приветствием было закончено, вперед выступил распорядитель, развернул свиток с гербовой печатью и начал читать. Все тут же превратились в слух, потому что нам наконец-таки решили сообщить правила всего этого праздника жизни.

– Отбор продлится две недели.

Жалко, я думала задержаться здесь минимум на месяц. Погулять по городу, узнать, наконец, что это за замок там – на холме, людей посмотреть, себя показать.

– Вас ждет пять испытаний.

Здесь я не удивилась. Пять испытаний – вполне ожидаемо. Надо же хорошенько претенденток рассмотреть, увидеть кто во что горазд, кто на что способен. Да и число красивое.

– Задание на каждое испытание вы будете узнавать непосредственно перед ним, чтобы не было соблазна сжульничать, – Барсон строгим взглядом обвел претенденток, – так же напоминаем, что любая попытка снять медальон, надетый главной провидицей, будет караться отлучением от отбора.

Тоже правильно. У меня вот магии нет, я не собираюсь ничего снимать, и другие пусть не снимают.

– За ходом испытаний будут наблюдать Смотрящие: наместник, его жена, наперсник жениха. Они будут следить за соблюдением правил. Результаты отбора будет фиксировать зачарованный аххис… – При этих словах над головами появились двадцать прозрачных фигурок, в самой крупной из которых я не без удивления узнала себя. Над головой каждой фигурки мерцали песочные часы, в верхней части которых пылали огненные рубины. – Бесстрастный судья, которого нельзя ни обмануть, ни подкупить, ни заставить. После каждого испытания из отбора будут выбывать те претендентки, которые не справились с заданием. Если справятся все, то выбывает та, у которой меньше всех баллов. У Смотрящих есть право один раз за весь отбор дать иммунитет той претендентке, которая, по их мнению, достойна продолжать испытания, тем самым защитив ее от вылета. Конечно, на отборе будет присутствовать сам жених. Так же будут приглашены все желающие.

О как! Бесплатное развлечение для знати с нами в главное роли? Я девушка не стеснительная, меня это не напрягало, а вот жених, похоже, от такого расклада в восторг не пришел. Нахмурился, головой раздраженно мотнул, будто сдерживая протест.

– Победительница получит возможность стать женой Нольда Эревела и золота по весу равному ее собственному.

Здесь я самодовольно улыбнулась. Уж чего-чего, а веса во мне явно побольше, чем в остальных соперницах. Половина из них мелкие, как муравьи – там все золотишко запросто в карман поместится. Одна длинная, как каланча, но при этом такая тонкая, худая, что аж просвечивает. Остальные средние и по росту, и по комплекции – этим придется золото в мешок складывать. А мне так вообще тачанка потребуется.

Возможно, даже стоит подналечь на пирожные…

Предаваясь мечтам о том, как домой золотишко повезу и как Илона будет зеленеть от злости, я мечтательно смотрела на жениха. Он стоял, заложив руки за спину, и нетерпеливо пружинил на носках, словно наше присутствие его нервировало, и ему не терпелось уйти отсюда. Скромный, что ли? Так с виду и не скажешь.

– Вы все разные, – продолжал Барсон, – но каждая из вас принадлежит древнему роду и заслужила участие в отборе по праву крови. Ваши семейства были выбраны среди всех прочих нашими провидцами, узревшими именно в вас самый большой потенциал.

Мысль о собственной исключительности всегда приятна, особенно когда к этому прилагается такой видный жених и золото. Поэтому девушки счастливо зарумянились, ревниво поглядывая друг на друга.

Лично я встретила сообщение о своем потенциале с изрядной долей сомнения. Нет во мне ничего, обычная. Что там провидцы во мне могли рассмотреть – понятия не имею. Разве что подсмотрели, как я с вилами наперевес в стоптанных сапогах по конюшне ползаю, и так прониклись, что решили позвать к себе. Хотя, если начистоту, никто меня особо и не звал. Барсон был уверен, что моя сестра поедет, а я взяла и все карты спутала, сама влезла.

– Несмотря на то, что некоторым из вас доступна магия, мы предоставляем каждой равные шансы на победу. Как вам известно, мистер Эревел – огненный маг. Верхний, закончил Академию Ралесса и два года отслужил у южного барьера.

Это достойно уважения. Я слышала про барьер, про ужасы, что творились там, когда твари из Запределья пытались прорваться в наш мир. Редко, но даже в газетах Боунса проскакивали заметки о том, какова жизнь на защитном рубеже. Горожан мало интересовало, что происходило так далеко от наших краев, и какие-то странные прорывы казались сказками, которыми лишь детей пугать можно. А Нольд там был. Лично. Все видел, своими собственными глазами. Что-то мне подсказывало, что его наперсник бок о бок с ним прошел службу. Что неудивительно. Маги Верхнего уровня должны защищать страну от врагов, в частности от тех, кто прорывается к нам извне.

Я так и представляла его на рубеже, в боевом облачении, выжигающим тварей, высовывавших отвратительные щупальца из оплавленной дыры в земле. Жарко, как в аду, огненные всполохи отражаются в его глазах. Мне почему-то почудилось, что они должны быть желтые, как у кошки. Волосы яркие, как огонь, трепещут на ветру…

Хм. А почему он, собственного говоря, блондин? Что-то не очень вяжется с огнем.

Этот вопрос меня сильно озадачил. Настолько, что я даже решила поинтересоваться у стоящей рядом девушки:

– А почему он не рыжий? – прошептала вполголоса.

Вроде тихо, но именно в этот момент распорядитель замолчал, чтобы набрать воздуха для продолжения. Поэтому мой заданный шепотом вопрос разошёлся по всему залу, и его услышали все.

Да что за напасть?!

Стоящие рядом девушки попятились от меня в разные стороны, так что я оказалась в центре пустого круга, и спрятаться не за кого.

– У вас возникли какие-то вопросы? – поинтересовался распорядитель с участливой улыбкой.

– Нет, – промямлила смущенно.

– А мне показалось, что возникли. Спрашивайте, не стесняйтесь, – подбодрил он меня, а все остальные уставились, ожидая продолжения. – С удовольствием все поясним.

Вот же попала! Это напомнило мне момент, когда в школе сидишь, болтаешь с подружкой на задней парте, а строгий учитель спрашивает: расскажите нам всем, мы тоже посмеемся.

Ладно. Вслух, так вслух. Тем более мне действительно интересно.

– Я спрашивала, почему он не рыжий, – смущенно кивнула на жениха, чувствуя, как он смотрит на меня.

– Рыжий? – распорядитель снова улыбнулся.

– Да.

– Почему лорд Эревел должен быть рыжим? – он улыбнулся еще шире.

– Я думала, все огненные маги – рыжие. Ну… огонь. Огненная стихия, всполохи. Пш-ш-ш-ш, – я руками живописно развела, пытаясь изобразить пламя, – рыжие локоны, мне кажется, ему бы больше подошли.

Голос оборвался на середине фразы.

Жених смотрел на меня, не отрываясь. В упор. Мне показалось, что у него за плечами воздух заискрился, крохотные язычки пламени свивались спиралями, потянуло жаром.

В зале повисла тишина.

Претендентки, переглядываясь между собой, отступили еще дальше. Распорядитель все так же смотрел на меня и улыбался, теперь уже от уха до уха. Наперсник, поджав губы, с чрезвычайным интересом изучал потолок. Отец жениха отвернулся к своему креслу с высокой резной спиной и что-то там ковырял.

– Как вас зовут, милая? – ласково спросила жена наместника.

– Ксана Уортон из Боунса, – я присела в неуклюжем реверансе, пытаясь вспомнить, как это правильно делается.

– Ксана из Боунса? – она глянула на распорядителя, и тот едва заметно кивнул. Матильда широко, вроде даже искренне улыбнулась. – Вы не представляете, дорогая, как мы рады видеть вас на отборе. Надеюсь, у вас все получится.

– Спасибо, – поблагодарила немного сконфуженно.

Нольд в это время выразительно фыркнул и отвернулся. Огненные смерчи за его спиной еще кружились, рассыпая по сторонам яркие искры. Разозлился, что ли? А что я такого сказала? Кстати, мне так никто и не ответил, почему он не рыжий. Ладно, потом с этим разберемся.

– Ваше первое испытание состоится завтра. В десять утра, – распорядитель снова взял бразды правления в свои руки, – мы ждем вас в Красном зале в южном крыле. Желаем каждой из вас везения и победы в отборе. Хорошенько отдохните сегодня, выспитесь.

Я вполуха слушала, что говорил Барсон, но мысли были заняты Нольдом.

Все же прошло неплохо, да? Я ему понравилась? Наверняка понравилась! У него так глаза полыхали, когда на меня смотрел! Это точно любовь! С первого взгляда! Я вот уже почти влюбилась, еще немного – и упаду к его ногам перезрелой грушей! Главное, чтобы не уронил.