Отец моего парня

Глава 3

Дмитрий Петрович замер, нахмурился. На лице его за секунды промелькнуло столько эмоций, что выделить какую-то одну совершенно не вышло. А затем он, видимо, определился в своем мнении и натянул какую-то совершенно холодную ухмылочку. Ту, которой одаривал меня все эти два года. Меня прямо передернуло.

– Ясно, – выдал он пространно. – Могла бы просто сказать, что передумала. Мне не тринадцать, чтобы я в подобные сказки верил.

– Что? – от его голоса, полного равнодушия, мне стало почти физически нехорошо. Слезы навернулись. Особенно учитывая, что я до сих пор была полностью голой. Только теперь эта самая нагота показалась мне неправильной. Захотелось прикрыться.

– Ну, давай, – подначивал меня мужчина, – заплачь еще, для полной убедительности, ага. Вы, бабы, это умеете.

Прозвучало непростительно грубо! Будто я и вправду была какой-то проституткой, убеждающей клиента, что невинна, аки Золушка перед балом. Одернув свою ногу резко от его бедра, я выпрямилась по струнке, а затем толкнула мужчину в грудь. Дмитрий Петрович несмело пошатнулся. Кажется, он просто поддался моим желаниям. Потому что невозможно быть сильнее стокилограммового натренированного мужчины, выше тебя на целую голову.

– И сколько… – зачем-то спросила я, отходя как можно дальше. К самой постели. Было глупо теперь прикрывать грудь, но я не могла сдержать этого желания. Дмитрий Петрович смерил мои движения сжатием кулаков до треска суставов. – Сколько, по вашему мнению, у меня было парней, а? – волком уставившись на Дмитрия Петровича, я ждала его ответа с каким-то нездоровым азартом. И когда он так и не ответил, продолжая буравить меня взглядом, истерически добавила: – Судя по всему, по вашей реакции, я выгляжу, как девушка, у которой их было больше, чем ежедневок.

Вряд ли Дмитрий Петрович понял мою последнюю иронию, но вида не подал. Раздражённо цыкнув, он размашисто провел пятерней по подбородку, неожиданно громко и нервно воскликнув:

– Не знаю, как много их было… Но как минимум одного знаю лично! – Я замерла, перестала дышать. А мужчина наоборот. Пыхтел словно паровоз. Покраснел. И выглядел так, будто в шаге от чего-то плохого. – Вы встречались с Валерой два гребаных года. Два, золотце! И не станешь же ты утверждать, что у вас не было секса, а?! Тем более что ты оставалась у него на выходные каждую неделю. Ка-а-аждую!

– Эмм… Не понимаю, о чем вы толкуете, – шестеренки в моей голове отчаянно не сходились. – НИКОГДА я у Валеры не ночевала! Что за бред? Ха… Да он даже не предлагал. Мы только в институте виделись. Ну, потом могли в кафе иногда на мороженое сходить… У меня времени нет на всякие «потом». Я в кафе официанткой работаю. Все выходные – ночные смены. Так больше денег… – Я резко замолчала, понимая, как жалко звучу. Самой от себя стало противно. А вот Дмитрий Петрович слушал внимательно. Даже как-то чересчур. – Стоп. А чего это я тут перед вами оправдываюсь? ВОН!

– Ты хочешь сказать, – прищурив глаза, мужчина пытался расколоть меня, как на допросе. От его заглядывающего в самую душу взгляда стало не по себе. – Что эти два года у вас так ничего и не произошло? Прямо вообще-вообще?

– Я больше ничего не хочу вам сказать! ВОН! – закричала я, указывая рукой на дверь. В моем положении выглядело это глупо. Потому что грудь снова полностью открылась, и Дмитрий Петрович на ней завис.

– Не верю, – сказал он куда-то в прострацию. Как будто не мне, а себе.

– А вам больше и не надо! – многозначительно покашляв, я таки заставила его перестать так бесцеремонно рассматривать мое тело и заглянуть в глаза. А затем указательным пальцем показала направление к двери. – УХОДИТЕ. Не хочу вашу больную семейку больше видеть. Никогда!

Он не собирался уходить. Смотрел на меня, будто раздумывая над чем-то безумно серьезным. От эмоций его прямо потряхивало.

– Прости, Машунь, – как-то виновато покачал головой мужчина, – но, мне это важно. А к гинекологу ты вряд ли поедешь добровольно…

– Что? – понимающе переспросила. – Что вы там за бред себе под нос шепчите? Ах!..

Он оказался рядом за долю секунды, умело и быстро толкнул меня на кровать. Я еще не успела понять, что происходит, а уже была прижата громоздким телом. Он зажал мои губы одной рукой. Видимо, заблаговременно предугадывая мою дальнейшую реакцию. А потом сделал что-то совершенно неожиданное. Два его пальца скользнули в меня массажными движениями. И это было чертовски приятно – нежно, бережно, осторожно… Если бы не факт осознания – он проверял. Проверял, действительно ли я девственница! Даже я ощутила, как Дмитрий Петрович напоролся на какую-то плотную преграду.

– Охренеть… – с чувством и расстановкой протянул Дмитрий Петрович. От звука падения его челюсти вся общага, наверное, проснулась. А ведь она – челюсть – даже не вставная. Не знаю, как глаза из орбит не выпали. – Охренеть, Машунь! Если бы я только знал… Черт его дери! Если. Бы. Я. Только. Знал!

– Что?! Что «если бы вы только знали»?! – оттолкнула его руку от своих губ, зарычала я ему в глаза. У меня не было в комнате ваз по миллиону, зато было много других острых и колющих предметов, которые я же примеряла на его больную голову.

– Да все очень просто, драгоценная моя, – едва заметно пожал плечами мужчина и как-то коварно-довольно улыбнулся. – Забрал бы тебя к себе.

Из меня прямо вырвался истерический смех. Нет, это точно какой-то сон! Может, я в дурдом попала после Нового года в доме Валеры? Или наркотиков от него надышалась? Вот последнее очень вероятно!

– Знаете что, Дмитрий Петрович, – чеканя каждое слово, словно мантру, я смотрела ему прямо в глаза. Никогда раньше не использовала мат. Но тут прямо сам бог велел: – А не пошли бы вы на х*й из моей комнаты?

А он будто меня вообще не слышал! Крепко обнял и положил голову на грудь, томно вздыхая:

– Машунь… А, Машунь?.. – я ничего не ответила, злясь на него до чертей из глаз. Думая, как поскорее выпроводить его в далекое сексуальное к подножью горы Кху Ям. – Что же ты у меня такая хорошая? Прямо страшно!

– Во-первых, не у вас! Так что бояться нечего. Можно облегченно выдыхать, – нервно хмыкнула, старательно придерживаясь образа девушки не в духе. – Во-вторых, вы вообще слышали, что я сказала? Видеть вас больше не хочу.

– Да слышал я, слышал. Знаешь, из уст девственницы это даже как-то сексуально звучит… Как будто ты не посылаешь, а приглашаешь, – закивал тот, раздумывая. Даже сквозь голос будто слышалась его улыбка. А от кивков головы на голой груди соски так некстати встали колом. Разрядку я ведь так и не получила. Словно уловив мои коварные мыслишки, Дмитрий Петрович бархатно промурчал: – Машунь, золотце… Ну давай я свою вину заглажу, а? Не дуйся только, пчелка моя.

– Не дуться? – ахнула я от его наглости. – Вы мне не на ногу в автобусе наступили, Дмитрий Петрович!

– Не «вы», а «ты», – как снег на голову сморозил он. Я даже дышать престала. Он вдруг поднял голову и посмотрел на меня со всей серьезностью, будто желая видеть мою реакцию на свои дальнейшие слова. – И меня зовут Дима. Ди-ма. Пора бы тебя переходить в этот ранг.

Меня аж передернуло. Настолько неожиданно это звучало.

– Дмитрий Петрович, – демонстративно отчеканила я, с коварной улыбкой проследив за тем, как он сжал зубы и вытянул губы в тонкую линию. – Давайте я вас никак не буду называть, а? Надеюсь, больше не свидимся. Даже нет, не так… Не надеюсь, а молиться об этом буду. Даже свечку вам схожу за здравие поставлю.

– Упертая, – хмыкнул он себе, а затем снова елейно заговорил: – Так вот… О заглаживании вины…

– Не надо мне ничего заглаживать и сглаживать! И гладить меня вообще больше вам не надо, пожалуйста! – воскликнула я.

– Предлагаю временное перемирие, – несмотря ни на что, закончил свою «глубокую» мысль мужчина, и я вопросительно подняла бровь. Надеясь, что данное «перемирие» будет заключаться в том, что общение наше сойдет к нулю без взаимных обид. А он как сморозит: – Я тебя девственности лишать не буду. Сегодня. Не комильфо как-то здесь. Если честно, общага твоя – дикий мрак. Врагу не пожелаешь. Был я в притоне бомжей на днях с визитом, так там-то поприятнее будет.

– Многообещающе, – истерически засмеялась я. Намеренно упуская из внимания его посягательства на святое! Пусть наивный депутат думает, что притон бомжей сам по себе лучше нашей общаги, а не к приезду официальных лиц, ага. – То есть то, что это будете вы – вопрос решенный, да?

Дмитрий Петрович от меня отмахнулся и продолжил, как ни в чем не бывало:

– Ты девушка у нас прекрасная во всех отношениях и достойна всего самого лучшего. Я тебе организую все по высшему разряду. Можешь даже предпочтения мне свои записать. Лучше СМС-кой. Можешь даже ссылки покидать, – продолжил удивлять меня это индивидуум. Мои глаза все расширялись и расширялись, пока роговица печь не начала. – Но… тяжело мне, пойми. Хочу тебя, не могу прямо. С ума уже схожу.

– Очень вам сочувствую, – демонстративно неискренне и с улыбкой выдохнула ему. – Ничем помочь не могу.

– Вот тут ты не права, пчелка. Можешь как раз, – не переставал удивлять меня тот. А затем просто взял и положил мою руку на свой пах. Мужчина сдавленно зашипел, а я снова покрылась румянцем. Потому как Дмитрий Петрович не потрудился кое-что очень твердое в штаны спрятать. – Видишь? Проблема серьезная… Требуешь немедленного вмешательства!

– Так может, вы это, – подмигнула, – профессионалку вызовите?

– Не получится, – горестно вдохнул он, а глаза при этом похотливо засверкали. – Он у меня очень прихотливый. Настроен только на один радар. Твой.

Я задохнулась. Мне показалось, или Дмитрий Петрович только что признался, что у него стоит только на меня? Господи, как же я хотела призвать себя к благоразумию и не верить в эти расказни, но… Ничего не могла с собой поделать!

– И, – нервно облизала губы, пытаясь угомонить бешеное сердцебиение, – как давно?

Он не ответил, будто эта тема была под семью замками. И умело заткнул мне рот, скользнув пальцами между складок. Тело оживилось по щечку пальцев. Требуя того, что так и не было окончено.

Я бы хотела сказать, что ничего не чувствую и очень на Дмитрия Петровича обижена, но… По большей части пребывала в шоке от его наглости, умения переть напролом. И все же идея маленькой мести во мне созрела.

– Вам нравится? – ласково прошептала я, медленно скользя рукой вверх-вниз. Судя по тому, как потемнели глаза мужчины, – очень. Движения его руки у меня между ног ускорились, и я ощутила, как подкрадывается то самое необыкновенное чувство, что было особенно приятно получать от мужчины напротив. Волна захлестнула меня резко, внезапно, оглушая, сотрясая тело.

– Тебе бы лучше ускориться, Машунь, – словно с угрозой прорычал он. – Я с трудом перебарываю своих демонов. А они все громче доводов рассудка.

– Тогда, – елейно прошептала, – почему бы вам на подушку не лечь, а? Мне так удобнее будет!

Звучало это убедительно и весомо, потому что мужчина резко развалился рядом, едва не переломив надвое мою хрупкую кроватку с железной сеткой. Я же, наоборот, спустилась пониже к ногам. А вот дальше начиналось самое интересное.

– Закройте глаза! – скомандовала я, продолжая нарочито медленно играть с его возбуждением. Мне казалось, словно в такие моменты Дмитрий Петрович мало понимал происходящее вокруг. Он даже говорить не мог, бедный. И смотрел на меня так, будто собирался на ужин пожарить. – Закройте, так быстрее будет!

– Не уверен, мне нравится смотреть на тебя, – качнул головой тот, но все же послушался. В этот момент он был полностью в моей власти.

– Вот так, – закивала я, ускоряя движения. Мои руки плавно скользили по его головке туда-сюда. Снова, снова и снова. – Молодец.

– Может, ты лучше ртом, а? – гортанно прохрипел мужчина, и меня прямо повело, не от того, ЧТО он сказал, а от того КАК. Он просто умолял меня. Как ребенок конфетку у матери у прилавка со сладостями. – Уверен, так я кончу мгновенно.

– В другой раз, – мягко протянула. А про себя с ехидством подумала: «В другой жизни, Дмитрий Петрович»!

Нет, член у него был шикарный. Не каждый порноактер имел такой гладкий и ровный «станок для работы». Это было почти смешно: богатый, красивый, подкаченный и при бабках. Почему он еще не женат?

Я тут же отряхнулась от посторонних мыслей, возвращаясь к плану мести. Коварному и очень жестокому. Мои пальцы изучали головку, скользили по уздечке, обвивали ствол… Дмитрий Петрович распахнул губы, жадно хватая ртом воздух. На лице его сменялась такая гамма эмоций, что мне самой стало жарко.

– Машунь, – наконец он резко качнулся бедрами вперед, до боли сжав покрывало. – Я сейчас…

А затем надо было действовать быстро. Очень-очень. Я вспомнила, как пары просыпала и собиралась, как пожарник – пока горит спичка. Вот навык и пригодился. Резко бросив член, я рванула к шкафу, наугад натягивая на себя первую попавшуюся красную кофту. Кажется, она была Леры. И задом наперед. Потом какие-то черные легинсы… Не важно. Сапоги застегивала уже в коридоре общежития, тайно хихикая. Было в этом больше нервного, истерического. Потому что в тот момент я бросила Дмитрия Петровича в шаге от оргазма, и вряд ли он этому обрадуется.

***

Ноги несли меня вперед без оглядки. Грудь ходила от волнения. Дыхание сперло. От адреналина в крови потряхивало.

Я выбежала на улицу, пролетев мимо коменданта как пуля. Кажется, она мне даже что-то кричала вслед…

У парадного входа курил мужчина лет под тридцать. Вполне себе симпатичный и очень даже приятный на вид: крупный, темные кроткие волосы ежиком, осмысленный взгляд, деловой костюм с иголочки. Судя по тому, что делал он это возле машины Дмитрия Петровича, точно был как-то с ним связан.

– Закурить есть? – выпалила я ему, едва не сбивая с ног.

Тот осмотрел меня с ног до головы, вопросительно приподняв бровь. Клянусь, на секунду на его губах появилась сдержанная улыбка. Страшно представить, как я выглядела со стороны.

– А… где? – многозначительно кивнул мужчина на дверь, имея в виду вверенного ему депутата.

– Спайдермен ваш? – наивно поинтересовалась, все еще пытаясь перестать задыхаться и нервно посмеиваться. – Он занят. Его модем поломался. Радар пропал, так сеть и не поймав.

– Эмм… Че? – непонимающе нахмурился мужчина. – Чинит там что-то у тебя, да?

– Ага, да. Чинит, – отмахнула я, протянув ему ладонь. – Дашь сигаретку, а?

– Может, помощь ему нужна? Я могу подняться, – предложил этот благодетель, и я прыснула от смеха. Мда. Вряд ли «радар» Дмитрия Петровича откликается по подобные сигналы. – Дмитрий Петрович не любит курящих девушек, – «осчастливил» меня незнакомец спустя минуту молчания.

– Хватит меня уговаривать! Я и сама не прочь покурить. С твоим боссом без допинга не получится, – хмыкнула, а взгляд человека напротив стал более заинтересованным и удивленным. Тогда я закатила глаза и сама достала из его выпирающего кармана куртки пачку сигарет. На снег выпала еще и зажигалка. Только вот дрожащими пальцами подкурить не получилось, хоть убей.

– Вот, – незнакомец помог мне разобраться, как что «работает», и протянул уже готовую сигарету. От затяжки я едва не умерла. Первая в жизни сигарета пошла не в то горло. Незнакомец расхохотался. – Я Игнат. Запомни, вожу нашего депутата. Часто и как охрана.

– Не «нашего», а твоего! И… Мне-то что? – вздернула бровь, – Хоть личный массажист.

– Ну, – заговорщицки протянул он, – судя по всему, видеться мы будем часто.

Тут-то я могла поспорить! Но не стала. Все мысли сводились к Дмитрию Петровичу у меня в комнате. Как он там? Закончил начатое? Нет? Уже не зол? Дал кому-то распоряжение прикопать меня под елочкой в самом темном лесочке? Было очень нервно.

– Игнат, – настороженно протянула, и тот на меня уставился в оба глаза. – А вы как в фильмах, да? Если кто-то не нравится – в лес с завязанными глазами в багажнике могилу копать?

Он сперва ошарашено замер, а потом в голос заржал. От души, складываясь пополам.

– Точно свидимся, – сказал себе под нос Игнат, потом стер слезу и стянул с себя куртку, накидывая на мои плечи. – Веселя ты. Маша, да?

– А, – не унималась я, – а электрошокер есть с собой?

Нервно взглянула на дверь. Время шло, Дмитрия Петровича не было. Это пугало все больше и больше. План мести там сочиняет? Или расчленение мое продумывает? Валера как-то обмолвился, что отец у него жесткий, если разозлить. Что же я раньше-то об этом не вспомнила!

– Есть, – закивал тот воодушевленно. Будто ждал, что я там еще ему выпалю.

– А дать мне сейчас можешь? – взмолилась, докуривая сигарету и бросая окурок в специально отведенную пепельницу. – Боюсь, мне для обороны сейчас позарез нужно.

– Я, конечно, могу, – снова «осчастливил» меня Игнат, но взгляд ему вдруг поднялся мне куда-то за спину. – Боюсь, поздно.

По спине прошел холодок, спина задеревенела. Я захрипела себе под нос, не в силах двинуться с места. Так ноги к снегу и приросли.

***

Очнулась, лишь когда одним резким движением с меня сдернули куртку. Раз – и все. Меня как током прошило. Резко двинувшись вперед, я скрылась за спиной ничего не понимающего Игната и, не желая того, все-таки встретилась глаза в глаза с Дмитрием Петровичем. Нет, он не хотел убивать меня. Он планировал что-то намного более долгое и кровопролитное.

– Ой-ей… – пропищала себе под нос, кусая губы. А потом на эмоциях сжала плечи Игната, выглядывая исподтишка. Дмитрий Петрович оценил это полным раздражения взглядом. – Мамочки…

– Ничего не перепутал?! – прошипел депутат своему рабочему, кидая в него курткой. Игнат прямо отшатнулся и закашлялся. Затем взгляд моего дракона упал вниз, где лежал МОЙ окурок. Как он понял, что это мой – оставалось лишь догадываться. Мужчина посмотрела на водителя так, что если бы глаза могли стрелять, сейчас бы в охранника вошла целая очередь. – Что за нах, мать твою? Может, ты ей стопарь еще нальешь, а?!

Дмитрий Петрович не был зол… Нет. Мужчина был в настоящем бешенстве. В том самом состоянии, в котором совершают непреднамеренные убийства. И преднамеренные тоже. Самое настоящее состояние аффекта.

Он излучал пугающую энергетику, рядом с ним на моей коже возникало покалывание.

– А я-то че? Я не че! Она сама взяла из кармана, – растерянно почесал затылок Игнат, стараясь от меня отшатнутся. Но я последовала за ним. Ага! Страшно без тыла оставаться. Видимо, пытаясь выслужиться, он вдруг ляпнул: – Как там ваш роутер, починили?

Брови Дмитрия Петровича так ко лбу и взметнулись, даже голос охрип.

– Роутер?

– Ну, или радар, – невинно пожал плечами наивный Игнат. – Не помню точно… Если что, вы меня смело зовите, Дмитрий Петрович! Я на все руки мастер. А вам помочь в радость. Даже за бесплатно.

Какой бы напряженной ни была ситуация, я таки несдержанно прыснула со смеху и тут же получила свою порцию испепеляющего взгляда. Мне показалось, или у моего мужчины глаз задергался?

– В МАШИНУ, Машка, – рыкнул дракон, и мои коленки позорно затряслись. Не знаю, как он это делал, но спорить почему-то не хотелось. И я себя заставила не подчиниться, ибо нефиг тут мной командовать. Кто он мне вообще такой, а?

– Я бы с радостью, – пожала плечами, стараясь придать голосу побольше оптимизма, – но не могу. Дела, Дмитрий Петрович.

– Какие, нах, дела, – каждое слово он делил надрывным хрипом, как будто едва сдерживался от более крепких словечек. – Быстро!

– Да такие, такие… – Оглянувшись по сторонам, я выпалила первое, что на ум пришло: – Вон, Игнатик меня на свиданку зовет. Я со вчерашнего дня девушка свободная, так сразу и согласилась.

Водитель, который по виду напомнил надёжную скалу, чуть в обморок от моего заявления не упал. В тот момент я впервые увидела, как все вокруг боятся отца Валеры. Такую репутацию еще надо заслужить. Почему-то шутить в тот момент перехотелось. Вот совсем.

– Я не… – попытался оправдаться Игнат, но Дмитрий Петрович остановил его, цыкнув. – Слушаю, босс.

– Пусть там с общагой кто-то разберется сегодня. Как можно быстрее, – спутанно отдал приказ он, старательно на меня не глядя. Будто боялся сорваться и прибить. – И еще… Останови у ближайшего работающего магазина. Виски бы мне. Или коньяку.

– А не рановато ли для алкоголя? – покачала головой неодобрительно. – Утро, Дмитрий Петрович. Причем ранее же.

– С тобой, Машунь, – играя желваками, прошипел он недвусмысленно, – по мне пол-литра давно плачет. И чем быстрее, тем лучше ТЕБЕ, дорогая моя!

Я задумалась, внимательно разглядывая мужчину. С одной стороны, мне было его даже жаль. Новый год у Дмитрия Петровича явно не задался: сперва разбили вазу за полмиллиона, потом обломился праздник с друзьями, а потом еще и секс, тоже обломился. Но стоило только вспомнить, как он мою девственность проверял, так вся жалость и улетучивалась.

– Что смотришь, пчёлка? В машину, говорю, – с вызовом рявкнул Дмитрий Петрович. Но я не шелохнулась. Тогда он горестно вздохнул, в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и затолкал меня в авто собственноручно. На заднее сидение. Да так умело и аккуратно, что я даже не поняла, как там вообще оказалась! Раз – и все. Даже сопротивление оказать не успела, только вяло пискнула. – Игнат, покури-ка минутку-другую, – приказал водителю босс, а затем захлопнул дверь салона, оставаясь со мной тет-а-тет на заднем сидении.

Уставившись перед собой, я сжалась и проклинала себя за все сказанные так опрометчиво шутки, как вдруг над ухом послышался властный бархатный голос, не терпящий возражения:

– Я люблю играть, но игрушками не делюсь. Ты меня поняла?

Поморщившись от того, как это звучало – с вызовом и угрозой, – я опустила голову к коленям и, видимо, Дмитрий Петрович принял это за «да», потому как губы его коснулись моей кожи. На редкость нежно, будто поглаживая, и теперь мужчина стал совсем иным – мягким, заботливым и явно возбужденным.

– Помнишь, я тебе про бесов говорил? Так вот, они больше со здравым смыслом не сражаются. Они теперь у руля, золотце, и ты сама напросилась.

Больше я с Дмитрием Петровичем не спорила. Не потому что сдалась или подчинилась его правилам, а просто решила, что и вправду переборщила со своими шутками и играми. Особенно в отношении водителя… Он взрослый мужчины. Мы не ровесники. Не друзья. Мы вообще на разных волнах. И чем быстрее мужчина сделает то, что планирует – свозит меня за обещанной шубой, тем быстрее я окажусь снова в своей реальности. А точнее, в четырех стенах общаги. Все вернется на круги своя.

– Затихла, – вдруг глубокомысленно изрек Дмитрий Петрович. После стопочки купленного Игнатом виски он как-то даже выдохнул. – Ждать беды. Правда, Игнат?

И водитель его многозначительно хмыкнул. Мол, поддерживаю.

– Эй, – возмутилась я, хмурясь, – я тут вообще-то пытаюсь быть вежливой!

Дмитрий Петрович посмотрел на меня тем самым взглядом, которым рассматривают видео с котятами из интернета, а затем вдруг подсел ближе. Его руки подцепили меня под талию, пересаживая к себе боком на колени.

– Тс-с-с, – недовольно качнул головой мужчина на мои попытки сдвинуться с места. А потом еще и руки сомкнул на талии, намертво к себе припечатывая. – Умница ты, Машунь. Я твои попытки оценил, но тебе это не поможет.

Не хотелось вдаваться в подробности, о чем он там толкует? Поэтому, покраснев до мозга костей, завизжала о самом главном:

– На нас Игнат смотрит!

– Пусть смотрит, – одобрительно кивнул Дмитрий Петрович. Потом убрал ладонь с моей талии. Но только для того, чтобы запустить ее в мои волосы, наматывая кудряшки себе на пальцы. – Это я разрешаю, пчелка моя.

– Неприлично! – стояла на своем, пытаясь отмахнуться от тех пробирающих до нутра мурашек, что появлялись внутри от его действий и слов. Его дыхание пьянило меня, и дело было совершенно не в алкоголе. А в том, как удачно оно щекотало кожу шеи…

– Ничего неприличного не вижу, – затем он шумно выдохнул и придвинулся губами к самому уху. Так, чтобы только я расслышала каждое слово. Четко. – Неприличия тебя ждут вечем. Почувствуешь разницу.

Я резко одернулась, поворачиваясь к мужчине лицом. Сердце в груди забилось быстрее:

– Но…

– А ты как думала, Машунь? – невинно заморгал тот. – Думала, без последствий обойдется? Нет, золотце. Уже нет.

Всю оставшуюся дорогу я раздумывала о том, почему слова Дмитрия Петровича про «игрушку» меня совсем не задели? А потом вдруг поняла: просто я не воспринимала их всерьез. Мужчина мог лепетать все, что душе угодно. Даже угрожать, ставить условия… Но я слабо представляла, как отец Валеры потащит меня за руку в свой дом и будет насильно лишать девственности. Не его это метод.

И все равно немного потряхивало. Вдруг он все-таки способен на такое?

– Приехали, – объявил Игнат, и я очнулась от тревожных мыслей, оглядываясь по сторонам.

Это был торговый квартал, о существовании которого я даже не знала. Выглядел, как элитная европейская улица: новомодные стильные дома, газон, мраморные плиты прямо на улице…

– Куда вы меня привезли? – нахмурилась я, рассматривая вывески. Одни до безумия дорогие бренды. – Я шубу покупала в торговом центре…

– Да хоть в переходе, – закатил глаза Дмитрий Петрович, все еще удерживающий меня на руках. Так и не отпустил, упертый! – А новую купим в моем любимом бутике.

– Я с вами потом никогда не расплачусь, – прикусив губу, понуро выдохнула себе под нос.

– С нами? – наивно переспросил мужчина, демонстративно оглядываясь по сторонам. – Игнат, тебе Машенька что-то должна?

– Нет, босс! – воскликнул тот весело. Кажется, водитель был просто рад, что ему не прилетело за курение.

– Ну, вот, – «обрадовал» меня тот, ласково погладив по головке. – Так что ты не нам будешь должна, а только мне! Легче, пчелка? – я бросила на него полный негодования взгляд, и Дмитрий Петрович серьезно поправил: – Брось это, говорю тебе. Это подарок. У меня скидка тут огромная. Сущие копейки выйдет. И… Ты мне ничего не должна будешь.

– Прямо ничего-ничего? – недоверчиво переспросила я, внимательно изучая его реакцию. Стараясь игнорировать то, как близко теперь находился Дмитрий Петрович. Мы буквально терзали один воздух на двоих. Сложно было игнорировать то, как недвусмысленно искрилось между нами пространство.

– Ничего, – кивнул он со всей ответственностью, и намека на обман я в его честных карих глазах не нашла. Кажется, говорил от всей души, пробирая до дрожи в теле. – Мне будет приятно купить тебе шубу, золотце. За моральный ущерб, так скажем.

– Ах, так за уще-е-ерб, – ахнула я, вспоминая проверку в общаге. – За тот ущерб мне только шуба из тушек молоденьких девственниц нужна. Не меньше. – Игнат резко закашлялся и хрипло извинился, быстро выскользнув из авто. Видимо, мужчина решил, что разговор слишком интимный, но мне он таким не казался. В отсутствии посторонних Дмитрий Петрович позволил себе аккуратно заползти ладонью мне под кофту, поглаживая голую спину, а я сделала вид, что совершенно этого не заметила. Потому как не хотела прогонять. – Дмитрий Петрович, может, не надо, а? Зачем мне ваши бутики. Давайте без излишеств.

– Без излишеств… – с нескрываемым удивлением хмыкнул мужчина, качая головой. Будто не верил своим ушам. Затем он резко сжал мой подбородок, поворачивая к себе лицом. – Я как будто в параллельную реальность попал, Машунь.

Мне стало физически тяжело дышать рядом с ним. Видимо, кислород просто закончился. Глаза мужчины широко распахнулись, на губах играла простая, но такая теплая улыбка, что на душе словно тлели угли.

– П-почему? – немного нервно выдала я, облизывая вмиг пересохшие губы. Он поймал этот жест мгновенно, шумно втянув кислород сквозь стиснутые зубы. От простого движения между ног ударило мощным импульсом наслаждения. Будто порезалась, и тогда он прижался ко мне так, что я почувствовала его набухшую ширинку.

– Потому что, – указательным пальцем Дмитрий Петрович оттянул мою нижнюю губу, помассировав ее пальцами. Движения эти были мне знакомы. От воспоминаний стало слишком жарко. Слишком невыносимо. – Ты особенная, Машунь.

– Не понимаю, – голова плохо соображала. А всему виной был его взгляд. Пожирающий, пробирающийся мне под кожу. Такой властный и собственнический до чертиков перед глазами… Будто я была его ужином, после которого мужчина собирался вылизать тарелку.

– Много будешь знать – скоро состаришься, – отмахнулся он вдруг поспешно, а потом просто накрыл мои губы своими. Нежно, как лепесток розы. Будто закрепляя какие-то свои мысли водяной печатью. Мне бы оттолкнуть его, но… Господи, кому я вру? Сама льнула к нему, не желая, чтобы он останавливался. Его язык умел творить такие вещи, что все вокруг начинало обретать иные краски.

– И все же, – когда мужчина разорвал поцелуй и сжал мою попку своими ладонями, я стыдливо отвернулась. Красная до мозга костей. Разве можно быть такой доступной и падкой на его уловки? Надо держать себя в руках! – Сейчас ведь первое января. Утро. Никто в здравом уме не будет открывать бутик.

– Посмотрим, золотце, – самодовольно поиграл бровями Дмитрий Петрович, и я не могла заставить себя не любоваться им. Не сейчас.

Дмитрий Петрович был прав, и стоило нам подойти к широким стеклянным дверям, как они приветственно распахнулись. Тут же перед глазами возник целый ряд консультантов. Бледных, зеленых, не выспавшихся, с вымученными улыбками.

– Рады вас приветствовать, – отрапортовали в один голос сотрудники.

У меня сердце защемило от жалости к ним. Потому что было явно – людей выдернули внезапно после бурного празднования Нового года. Словно уловив мои эмоции, Дмитрий Петрович подтянул меня к себе за руку, обжигая горячим дыханием мочку уха. Мурашки даже в мозг ударили.

– Они могли отказаться и не приходить. Но выбрали деньги. Как и все. Всегда, – без капли сомнений заявил он с долей осуждения.

– Но… – растерянно переводя взгляд с мужчины на консультантов, заспанных и еле живых. – Вы ведь сказали, что скидка… Что недорого…

– Я врал, Машунь, – оглушил меня новостью Дмитрий Петрович, заставляя губы изумленно распахнуться. Вот ведь! И за руку держал крепко, чтобы не сбежала, когда волок меня к «отряду» работников. – Девочки, всех с праздничком! А вот ваш подарок, – он недвусмысленно указал на меня ладонью, и я густо покраснела. – Знакомьтесь – Маша. И сегодня она проредит ваши полочки. Ей нужно все, что сядет хорошо. И побольше. Особенно верхняя одежда и нижнее белье. На последнем можете оторваться.

– Дмитрий Петрович! – возмутилась я, переходя на писклявый нервный шёпот. – Может…

– Периодически она будет звать какого-то Дмитрия Петровича, но вы не обращайте на это никакого внимания. Понятия не имею, кто этот тип, и очень ревную, – деловито продолжил мужчина, не обращая на меня никакого внимания. Консультанты услужливо кивали. – Не выпускать. Мучить и терроризировать покупками. Зверски. Желательно до умопомрачения. Но не до полного, чтобы к обеду на ногах стояла. – Потом бросил на меня немного задумчивый взгляд и только тогда добавил: – Чеки не показывать. Боюсь, душевная организация не выдержит такого стресса.

– Выбирать на свой вкус? – услужливо спросила одна из девушек с бейджиком «Лола», брюнетка особенно явно строила мужчине глазки. Почему-то это бесило даже больше, чем внезапная щедрость отца Валеры.

– Твой вкус, солнце мое, – с демонстративным равнодушием отчеканил Дмитрий Петрович громко и четко, – оставь при себе. На вкус Маши. Вещи-то для нее, а не для тебя.

Девушка стыдливо опустила взгляд и подавила расстройство. А мне не было ее жаль. Как говорится: за что боролась, на то и напоролась.

– Я ничего брать не буду, – демонстративно сложив руки на груди, я волком посмотрела на мужчину. А тот одарил меня такой счастливой улыбкой, что на мгновение я забыла, чего вообще злилась.

– А тебе и не надо, пчелка моя. Вряд ли твои нежные ручки столько пакетов поднимут. Хотя… Уж поверь, я в твоих способностях теперь не сомневаюсь! – ласково пропел он. Совсем не тем тоном, которым разговаривал с другими. Особенно с Лолой. Надо было быть кромешной тупицей, чтобы не понимать, что именно нас связывает. И в какой плоскости. – Тут доставка. Они сами все привезут.

– А… – растерялась я, дыша, словно паровоз. – Я носить не буду, ясно? Вот. Только шубу, как и договаривались.

– Значит, – он обвел меня с головы до пят настолько похотливым взглядом, что стало жарко. Между ног все стянуло болезненным спазмом, а консультанты отвернулись, будто застали картину чего-то интимного. – Выйдешь без одежды. В одной шубе. Ибо в этой «голой» кофточке я больше ходить тебе не позволю.

– Ха! – закатила глаза я, почему-то даже не сомневаясь, что Дмитрий Петрович только этого и ждет.

– Мне понравится, – подтвердил мои «опасения» мужчина, жадно облизывая пересохшие губы. Его глаза потемнели, а мои мысли спутались, и мир вокруг начинал пульсировать. Я становилась заторможенной идиоткой, не способной собирать слова в цельные предложения. А затем у Дмитрия Петровича зазвонил телефон. Он достал его из внутреннего кармана и посмотрел на экран, почерствел, кратко бросив: – Мне пора. Заеду за тобой потом. Мне позвонят, когда экзекуция будет окончена. Постарайся к тому времени изгнать всех своих демонов, пчелка.

Я проследила за тем, как Дмитрий Петрович быстро удаляется. Внутри меня бушевала странная тревога. И ревность. К кому это он так рьяно помчался ранним утром подшофе, а? Вряд ли к Валере. Он ведь наверняка еще спит в своем наркодиспансере.

– Даже не поможете мне выбрать нижнее белье? – с вызовом и иронией крикнула ему вслед я, заставляя мужчину застопориться прямо у дверей.

Дмитрий Петрович обернулся наполовину, нервно вбирая кислород. Он выглядел недовольным, что приходится уходить, но явно не собирался оставаться.

– Нужно кое с чем разобраться, Машунь, – подмигнул мне мужчина, а затем просто ушел. Оставляя меня на съедение акулам модных тенденций.

– Ну, как хотите, – внутри вспыхнула странная ярость и неконтролируемая обида. На что, спрашивается? И главное почему? В любом случае, был выбран новый вид мести – основательно проредить счета нашего депутата. А пусть в следующий раз рядом будет и лично все контролирует, ага!