Откуда берутся дети?

ГЛАВА 34

— Папа приехал! — издал Ванька ликующий вопль.

Андрей и от этого крика проснулся, но через мгновение ребёнок наскочил на него и обнял руками и ногами. Говоров охнул и заворочался. Зевнул и потрепал мальчика по волосам.

Ксения заглянула в комнату и шикнула на сына.

— Ваня, ты зачем папу разбудил? Иди умывайся.

Пристыженный ребёнок неохотно слез с Андрея и тихо спросил:

— Папа, ты машинку мне привёз?

Говоров сонно улыбнулся и потёр глаза.

— Привёз. В коридоре, в большом пакете. Возьми.

Ванька тут же просиял и соскочил с дивана. Ксения проводила сына взглядом, когда он пронёсся мимо неё в прихожую, а потом подошла к окну и задёрнула шторы. Андрей наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц, продолжая сонно улыбаться. Ксения заметила, подошла и присела перед диваном на корточки. Погладила Говорова по плечу.

— Поспи ещё. Или тебе на работу надо?

Он покачал головой и перевернулся на бок, подложив под голову руку. Снова улыбнулся и посмотрел уже более осмысленно. Подмигнул. Ксения разулыбалась, наклонилась к нему за поцелуем, но в этот момент в комнату вернулся Ванька, шурша пакетом и громко восторгаясь.

— Мама, смотри! Красная машина! Большая!

Ксения поспешно отстранилась от Андрея и посмотрела.

— Замечательно. Что надо папе сказать?

Ванька запутался в пакете, откинул его в сторону, а потом влез на диван, прижимая к себе коробку с игрушкой. На секунду замер, глядя на Андрея, который из последних сил скрывал улыбку, и выпалил:

— Пап, можно в садик не пойду? Буду с машиной играть!

Говоров захохотал, а Ксения возмущённо ахнула.

— Ваня!..

— Мама, можно?

— Нет, конечно. В садик пойдёшь, а с машиной будешь вечером играть.

Ребёнок надулся, но на Андрея взглянул с надеждой. Тот покачал головой.

— Ничего не выйдет, атаман. Нам с мамой на работу надо.

— Ну вот… — Ванька шлёпнулся на диван и принялся возиться с коробкой, пытаясь её открыть.

Ксения поднялась и позвала сына.

— Ваня, умываться! И оставь папу в покое, ему выспаться надо.

— А машина! Открыть надо!

— На кухне откроем. Пойдём.

— Ксюш…

— Спи, — она смахнула чёлку с его лба. — Ты лёг в четыре только. Поспи ещё.

Андрей зевнул.

Спать действительно хотелось. Ксения вывела сына из комнаты, и даже дверь прикрыла. Андрей пару минут лежал, прислушиваясь к их голосам и шагам, а затем снова уткнулся в подушку и закрыл глаза.

Что-то вокруг него происходило, сквозь дремоту Андрей это понимал, но проснулся лишь тогда, когда Ванька снова подошёл к нему и потряс за руку. Говоров открыл глаза и понял, что ребёнок уже одет и видимо подошёл с ним попрощаться. Ванька руку опустил, куртка зашуршала.

— Папа, я пошёл в садик.

Андрей протянул руку и придвинул его ближе к себе.

— Иди. Веди себя хорошо.

Ванька кивнул и посмотрел задумчиво.

— А ты меня из садика заберёшь? Ты давно не забирал.

— Правда? Давно?

Ребёнок обиженно кивнул.

Андрей улыбнулся.

— Сегодня заберу.

Ванька просиял.

— После полдника!

— Я помню, — успокоил его Андрей. Ваня обнял его, снова зашуршав курткой, провёз по лицу Говорова варежкой, которая свисала из рукава, и убежал. Андрей же приподнялся на локте, наблюдая за ним. Подмигнул Ксении, которая стояла в дверях комнаты, тоже одетая.

— Опять разбудил?

Андрей откинулся на подушках, с удовольствием глядя на неё.

— Я его заберу.

— А меня?

Он рассмеялся.

— И тебя. Если ты будешь хорошо себя вести.

Она улыбнулась и шепнула:

— Позвони мне, — и послала ему воздушный поцелуй.

В квартире стало непривычно тихо. Ни детского смеха, ни радио, которое Ксения любила слушать, когда возилась на кухне, ничего не падало на пол, и не звонил телефон. Тишина. Только будильник на тумбочке тикает, громко и тяжело. Правда, слышны шаги наверху. Соседи. Дом старый и всё слышно…

Зато у него в комнате приятно темно, под одеялом тепло и есть ещё несколько часов для сна. А на кухне завтрак, приготовленный любимой женщиной. На фоне этого даже предстоящий разговор с женой о разводе не так уж сильно и беспокоил. Когда у тебя есть дом и приготовленный завтрак, понимаешь, что из любой ситуации можно найти выход, вариантов не так уж и много.

Взбил подушку под головой, улёгся поудобнее, и только начал засыпать, как на тумбочке ожил телефон. Андрей снова открыл глаза и зло уставился на него.

Никакого понятия у людей…

Взглянув на дисплей, едва удержался от обречённого стона.

Мама. Она просто так не отпустит.

— Андрей, ты где? — тут же потребовали у него ответа.

Говоров зевнул, не скрываясь, и спокойно ответил:

— Дома. Я сплю, мамуль. Я ночью только прилетел.

— Да? — Тон Людмилы Алексеевны стал мягче. — Но я же не знала, милый. Ты нам с папой не звонишь, ничего не рассказываешь… Мы же волнуемся.

— Пока нечего рассказывать, мама. Со Светой я ещё не виделся.

— Вот о Свете я и хочу с тобой поговорить! — снова возвысила голос мать.

Андрей всё-таки вздохнул.

— Сейчас?

— Нет. При встрече.

— Отлично, тогда…

— Надеюсь, ты нас встретишь?

Говоров насторожился.

— Когда?

— Сегодня. У нас самолёт через пару часов.

— О Господи, мама, зачем вы прилетаете?

— А как мы можем не прилететь? Происходят совершенно ужасные и непонятные вещи. А мы с отцом, значит, должны сидеть дома и ждать, когда вы окончательно испортите свои жизни?

— Мамуль, может, ты не поверишь мне, но я как раз и пытаюсь всё исправить.

— Правильно думаешь — не верю!

— Я это подозревал, — усмехнулся Андрей.

Мать вздохнула с томлением, помолчала, видимо собираясь с мыслями. А после осведомилась:

— А почему Света не ночует дома, вы что, опять поссорились?

Андрей не на шутку озадачился.

— Нет… Я же говорю, мы ещё не виделись. И с чего ты взяла, что она дома не ночует?

— Но ты же сам сказал… — растерялась мать.

Андрей в тоске уставился на потолок. Наверху кто-то протопал в сторону кухни.

— Мама, я понятия не имею, где она ночует. У нас теперь с ней дома в разных направлениях находятся.

— Ты не живёшь дома?

— Я живу. Но у меня теперь другой дом.

— Андрей, что ты со мной делаешь? — пожаловалась она.

Говоров укрылся с головой одеялом.

— Может, мы поговорим обо всём при встрече? Ну не телефонный это разговор, мамуль!

— Я понимаю, — согласилась она, а голос стал совершенно кислым.

— Когда вы прилетаете?

Мать назвала ему время и номер рейса.

— Я приеду, — пообещал Андрей.

Сон, конечно, испарился. Андрей ещё полежал, даже глаза закрыл, но спать уже не хотелось, в голове закопошились мысли. Как тут уснёшь? Не терпелось что-нибудь сделать. Предпринять, исправить, успокоить всех. Начать, наконец, строить планы на будущее, а не оглядываться на прошлые проблемы.

Заканчивая завтрак, позвонил жене, а вновь услышав автоответчик, разозлился. Она специально от него прячется, что ли?

Выходя из квартиры, позвонил Денису и коротко сообщил:

— Я еду.

— Наконец-то, — облегчённо выдохнул тот. И понизив голос, проговорил: — Света здесь.

Андрей сбился с шага, но затем посоветовал себе взбодриться.

— Приехала? Отлично. Попроси её, чтобы обязательно меня дождалась. Пора, наконец, поговорить.

Сел за руль, завёл машину и вцепился в руль.

Один день для важных разговоров. А вечером он придёт домой, обнимет Ксюшу, и будет играть с Ванькой в новую машинку. Наступит спокойный семейный вечер.

Остаётся надеяться, что спокойный.

--*--*--*--

Он вёл себя как ни в чём не бывало, а Ксения упрямо прятала глаза.

Почему? Вину чувствовала? Да, наверное. И хотя Дима улыбался, Степнова не могла отделаться от ощущения, что он присматривается к ней слишком пристально. Словно выискивает в ней какие-то появившиеся недостатки.

Куприянова она не ждала. Она больше с ним не работала, благополучно закончив проект, и встречаться им было не зачем. Конечно, она собиралась это сделать, каждый день себя уговаривала, что надо позвонить, поговорить, объясниться, даже прощения попросить, но как-то не получалось. Смелости не хватало. Да и не хотелось, если честно. Не знала, что может ему сказать. Казалось глупым просить прощения за то, что у них ничего не получилось.

Она виновата в том, что не вышло? Но она же старалась. Хотела, надеялась, хотя всегда оглядывалась назад и ждала Андрея. Ждала, пусть и убеждала себя, что возвращения его не хочет. Сейчас об этом даже вспоминать странно. Невозможно представить, как бы она сейчас жила без Андрея. Если бы не случилось, если бы не вернулся, если бы сейчас не спал у них "дома". Если бы не ждать его вечером домой с работы…

Снова увлеклась. Снова об Андрее. А Димка тем временем буравит её взглядом и чего-то ждёт.

Ксения прикрыла дверь кабинета, вернулась к столу и положила перед Куприяновым папку с документами.

— Вот, всё, что ты просил.

— Отлично. — Он даже открыл папку и взглянул на документы, правда, без особого интереса. — Ты на съёмку не поедешь?

Она покачала головой и села на свой стул, сложила руки на столе.

— Нет, это проект Лены.

Куприянов криво усмехнулся.

— Понятно…

— Дима, — Ксения замялась, с трудом подбирая слова.

Он широко улыбнулся.

— Ксюш, успокойся. Не нервничай ты так.

— Как не нервничай, когда ты…

— Что?

— Смотришь с намёком! — не выдержала она.

Куприянов облокотился на стол.

— Не с намёком, а с интересом. Ты изменилась.

— За неделю? — недоверчиво усмехнулась Степнова.

— За один день. Я ещё тогда заметил… У тебя глаза горят теперь. Я рад видеть тебя такой.

Ей стало неудобно.

— Прекрати.

— Смущаешься? Не стоит. Лучше скажи мне… Всё хорошо?

Ксения закусила губу, раздумывая, стоит ли продолжать этот разговор. Но Дима смотрел не просто с любопытством, а с лёгким беспокойством. Он ждал её ответа, и для него это было важно.

Она кивнула.

— Хорошо, Дима.

Он секунду осмысливал её простой ответ, потом коротко кивнул.

— Я рад.

— Дима, я хотела тебе позвонить, — призналась Ксения. — Каждый день собиралась…

— Тебе не до этого, я понимаю.

— Да не в этом дело. Я виновата перед тобой.

— Виновата? В чём? Кажется, мы ещё перед этим… решили друзьями остаться, — он не сдержал кривой усмешки.

Ксения расстроилась.

— Вот видишь, ты на меня обижен.

— Да не обижен, Ксюш! — Он встал и упёрся рукой в спинку своего стула. — За что обижаться? Что не я у тебя в голове? Тем более на сердце? Я и раньше это знал. — Он пожал плечами. — Не судьба, значит. Зато на тебя сейчас смотреть одно удовольствие. Говоров сделал тебя счастливой. А я бы не смог. Не знаю, насколько бы хватило моего желания добиваться от тебя взаимности.

Ксения быстро глянула на него, а он пожал плечами.

— В твоих глазках всегда была тоска, милая. Что бы я ни делал. В какой-то момент терпение бы закончилось.

Ксения поправила очки, надеясь, что по её лицу не заметно, насколько её обескуражили его слова.

— Ванька счастлив?

Степнова опомнилась и поспешно кивнула.

— Да. Он счастлив.

— Надо думать. Папа вернулся.

Куприянов всё понимал без лишних слов. Это смущало.

Ксения снова кивнула и подтвердила:

— Папа.

— Надеюсь, что у тебя всё сложится, как ты хочешь. Говоров — не Говоров… Надеюсь, что у тебя всё получится.

— Ты мне очень помог, Дима. Помог многое понять…

— Что никто кроме него тебе не нужен, — подсказал Куприянов. — Извини, — пошёл он на попятную, как только заметил, как Ксению расстроили его слова. — Я совсем не то имел в виду, правда.

Он обошёл стол, наклонился к ней и взял её за руку. Ксения немного занервничала, но не воспротивилась. Куприянов сжал её пальчики, задумался о чём-то, а потом наклонился и прикоснулся губами к Ксюшиному запястью. Потом погладил место поцелуя большим пальцем.

— Но я хочу попросить тебя об одном…

Ксения непонимающе и чуть настороженно наблюдала за ним. Дима посмотрел ей в глаза и без тени улыбки сказал:

— Уважай себя. И не становись просто его любовницей, для тебя этого слишком мало. Поняла?

Ксения руку освободила.

— Дима!

— Ты меня слышала. — Он положил руку на спинку её кресла и наклонился к Ксении. — Я не уверен, что он достоин тебя. Но ты достойна исполнения своей мечты. Я искренне за тебя порадуюсь.

Дима выпрямился и тут же принял вид важного, занятого человека. Взглянул на дорогие часы на своём запястье.

— Мне пора, — сообщил он. Снова наклонился и поцеловал Ксению в щёку. — Увидимся.

Она даже ответить ему не успела, и попрощаться не успела, настолько была ошарашена столь быстрым перевоплощением, да и самим разговором. Куприянов же ловким движением схватил папку с документами со стола и направился к двери. Оглянулся через плечо и Ксении подмигнул. Вот только никакой игривости в этом не было, взгляд был серьёзным. И когда Дима вышел, Ксении лишь беспокойнее стало и потребовалось немало времени, чтобы успокоиться и заняться работой. А потом не выдержала и позвонила Андрею.

Говорову всегда удавалось её успокоить.

--*--*--*--

Света ждала Андрея в его кабинете. Работала за компьютером, и уже это заставило Говорова почувствовать раздражение. Он не любил, когда жена без спроса влезала на его "территорию". У неё был свой кабинет и свой компьютер, и Андрей никогда не понимал, почему её так тянет именно за его рабочий стол. Было в этом нечто неправильное и тревожащее.

Вошёл в кабинет, приостановился на пороге, наблюдая за женой, а потом хлопнул дверью. Света повернула голову, они встретились взглядами и на несколько секунд повисла тягостная тишина. Она нахмурилась. По крайней мере, так показалось Говорову, но он посоветовал себе раньше времени ситуацию не драматизировать.

— Привет. Наконец-то я тебя вижу.

— Скучал, милый?

— Твой сарказм не к месту. — Андрей прошёл к вешалке и снял пальто. А попутно кинул взгляд на экран компьютера, чтобы понять, чем Света занимается. Ничего противозаконного, отчёт по продажам изучает.

— Не против, что я у тебя устроилась? — поинтересовалась жена чересчур сладким голосом. — У меня что-то с компьютером случилось.

— Ну конечно, — кивнул Говоров, нисколько не поверив.

Света развернулась на его кресле и посмотрела с насмешкой.

— Ты такой странный сегодня. Слова подбираешь?

Он покачал головой.

— Зачем говорить тебе то, что ты и сама прекрасно знаешь?

Она побарабанила пальчиками по столу. Этот звук Андрей не любил, маникюр хоть и идеальный, а звук неприятный.

— Ты на самом деле хочешь со мной развестись?

Говоров спокойно обошёл стол и присел на стул. Закинул ногу на ногу и на жену взглянул открыто.

— Хочу.

— Ради чужого ребёнка? — решила уточнить она.

— Тебе не кажется, дорогая, что ты взялась рассуждать на темы, в которых ничего не смыслишь? — Он очень постарался, чтобы голос оставался ровным.

— А ты смыслишь? Андрей, он чужой. И как бы ты не хотел — останется чужим. Кровь чужая.

— Ты что мне пытаешься доказать?

Света посверлила его взглядом.

— Сегодня приезжают твои родители.

— Я знаю, мама мне звонила, просила встретить.

— И ты собираешься обрадовать их потрясающей новостью?

— Свет, хватит! Ты ведёшь себя, как ребёнок! — Говоров всё-таки разозлился.

— Совсем недавно мы строили планы на будущее, а теперь ты хочешь всё разрушить?

— Планы строил я, насколько помнится, а ты их упрямо откладывала на потом.

— И что? Андрей, мы столько лет работали, столько сделали, столького добились… Хочешь сказать, что тебе не хотелось всего того, что мы сейчас имеем?

— Хотелось. Хотелось, Света. Но ты хочешь совсем другого, вот в чём проблема. Ты хочешь луну с неба достать. Но я не уверен, что ты знаешь, что с ней делать!

Она обиделась на его слова. Нахмурилась и даже отвернулась. Говоров вздохнул.

— Свет, давай поговорим спокойно и серьёзно. Мне нужен развод, понимаешь? Вот такое случилось в моей жизни. Я могу попросить прощения у тебя, но изменить ничего не могу.

Жена поморщилась, а губы скривились в усмешке.

— Давно ты со мной так не разговаривал… по-хорошему. А как понадобилось…

— Да при чём здесь это?

— Она тебе не подходит.

Андрей снял очки, и устало потёр глаза.

— Ты можешь отмахиваться от моих слов сколько угодно, — разозлилась Света. — Но не подходит. Я вчера очень хорошо всё рассмотрела. Тебе действительно нравится такая, как Степнова?

— А я сам могу это решить? Или ты это сделаешь за меня?

— Не язви! Я не просто так это говорю, я за тебя переживаю! Насколько тебя хватит с такой жизнью?

— Свет, дай мне развод, а во всём остальном я разберусь сам.

Жена обиженно поджала губы.

— А как же я? Ты хочешь попробовать, поступить по-своему, решить всё сам, развязать себе руки, а что делать мне?

— А я тебе нужен разве?

— Андрей, ты сам как маленький! Сколько можно обижаться?

— Да не обижаюсь я! — Андрей даже вскочил. — Пойми ты, не обижаюсь. Просто мы с тобой ничем не связаны, кроме работы. У нас как бы общий дом, общие интересы, как бы семья. Всё — как бы! Я не хочу так. Мы даже мечтаем теперь о разных вещах, ты не замечаешь?

— А ты, как понимаю, мечтаешь о выглаженных рубашках и борщах?

Говоров покачал головой.

— Нет. Я мечтаю, чтобы всё это делала для меня любимая женщина. И делала это с радостью. Мне надоело заманивать собственную жену в наш с ней дом пряниками и обещаниями!

Света откатилась на кресле назад и красиво, отрепетированным движением, закинула ногу на ногу.

— А то, что я тебя люблю, это значение какое-нибудь имеет для тебя?

Андрей уставился на неё, не моргая. Потом спросил:

— Много счастья тебе эта любовь принесла?

— А какое право ты имеешь судить о моих чувствах? Ты никогда о них не думал!

Они оба замолчали, отвернулись друг от друга, а Света даже всхлипнула.

Закрыла глаза и мысленно приказала себе успокоиться. Нужно взять себя в руки. В конце концов, она готовила себя именно к такому разговору. Разве ждала от Андрея чего-то другого? Нет. Значит, нужно удержать лицо. Во что бы то ни стало.

До боли вцепилась в подлокотники кресла.

— Ты отдашь мне всё, что я попрошу.

Андрей посмотрел на неё настороженно.

— Что-то мне не нравится твой тон.

— Он и не должен тебе нравиться.

Андрей хмуро глянул исподлобья.

— И что же ты хочешь?

Света вдруг улыбнулась.

— У меня есть знакомая, она всегда говорит, что если хочешь по-настоящему узнать любимого мужчину — разведись с ним. Ты слишком напряжён, Андрюша.

— Я отдам тебе всё, что захочешь, — успокоил он. — В пределах разумного, конечно.

— В пределах?

— Именно. И даже про брачный контракт не вспомню.

— Щедро.

— Света!

Она развела руками, давая понять, что язвить больше не намерена.

Андрей снова сел напротив неё и посмотрел выжидающе.

— Я слушаю.

Света придвинулась к столу.

— Я хочу свободы.

Свободы! Андрей обдумывал слова жены (можно уже сказать "бывшей"?) всю дорогу в аэропорт. Успел кое-что обсудить с Денисом, но к единому мнению они так и не пришли. Андрей не мог сказать, что запросы Светы его особо напугали, он ожидал большего или худшего, если честно. Задуматься заставляло совсем другое — можно ли после всего случившегося в последнее время, после развода, настолько ей доверять. Но вспоминая блеск в её глазах, как-то не верилось, что она из мести может совершить что-то дурное.

Хотя Денис в этом уверен не был. Громким шёпотом пытался Андрею что-то разъяснить, но тем самым лишь думать Говорову мешал.

Ксюшин звонок застал его уже в Шереметьево. Как раз выходил из машины, она позвонила, и всё вдруг вернулось на свои места. Оказалось, что думать нужно не только о предстоящем разводе.

— Хорошо, что ты позвонила. Я Ваньку не смогу сегодня забрать. Ты заберёшь?

— А что случилось? — Она тут же заволновалась. Или до этого уже была взволнованна?

— Родители прилетели, я уже в аэропорту, встречаю их. В садик не успею.

— А-а, родители…

— В голосе благоговейный ужас, — рассмеялся Говоров.

— Ты не говорил, что они прилетят.

— Мама утром позвонила. У тебя всё в порядке?

— Ну… да.

— Так и хочется сказать: "Не верю!". Что случилось?

— Да ничего, работаю.

— А я со Светкой поговорил, — похвастал Андрей. — Вечером тебе расскажу.

— Ты с ней не ругался, я надеюсь?

— Нет, конечно. Неужели я такой скандальный тип, по-твоему?

Ксения рассмеялась.

Людмила Алексеевна смотрела на него с укором и переживанием во взгляде. Андрей загрузил их чемоданы в багажник, открыл матери заднюю дверцу и сел за руль.

— Родители, я рад вас видеть, — признался Говоров. Обернулся и посмотрел на мать, потом на отца. Улыбнулся.

— А я тебя нет, — отозвалась Людмил Алексеевна, но протянула руку и пригладила волосы сына. Константин Александрович усмехнулся, наблюдая за женой.

— Где ты теперь живёшь? — спросил отец уже в дороге, после довольно продолжительного молчания.

Говоров легко пожал плечами.

— Пока в съёмной квартире живём. Сейчас не до комфорта как-то.

— Что значит, не до комфорта? — тут же вмешалась мать. — Света мне сказала, что квартира ужасная.

— Света уже успела рассказать?

— Андрей, я не вижу повода для шуток.

— После Парижа Свете всё кажется ужасным. Не обращай внимания. Обыкновенная двушка. Мы втроём там прекрасно помещаемся.

Константин Александрович хранил таинственное молчание, хотя и слушал внимательно, а Людмила Алексеевна вытащила из кармана на спинке сидения маленькую машинку и покрутила её в руке. Покачала головой.

— Развод — это очень серьёзно, Андрей, — сказал отец.

— Я уже поговорил со Светой. Сегодня.

— И до чего вы договорились? — насторожился Константин Александрович.

Андрей глянул в зеркало заднего вида и будничным голосом сообщил:

— Она хочет возглавить филиал "Эстель" в Париже.

— Какой филиал? — не поняла Людмила Алексеевна и даже высунулась вперёд между сидениями.

— Который там будет, мама.

— А там будет филиал?

— Это её условие. Чтобы у неё была свобода действий.

Константин Александрович задумался на некоторое время, затем осведомился:

— А ты что думаешь?

— Думаю. С одной стороны, это было бы весьма неплохо, а с другой…

— Что?

— Боюсь, как бы Светка не заигралась.

— Но ты же будешь за ней присматривать! — воскликнула Людмила Алексеевна.

— Мама, как я могу за ней присматривать из Москвы?

— Мда… Доверия между вами нет, — сказал Константин Александрович.

— А откуда ему взяться, папа? Доверию этому.

— Она твоя жена!

— Бывшая, мама. Уже бывшая. Остались одни формальности.

Мать села нормально и сложила руки на коленях, как школьница. Разгладила полы пальто, обвела салон машины внимательным взглядом.

— Когда мы приедем домой, очень серьёзно поговорим, Андрей. У меня до сих пор в голове никак не укладывается…

Андрей улыбнулся, но промолчал.

Разговор вышел долгий, сумбурный и бестолковый, как считал Андрей. Это лично он так считал. Родители, в смысле мама, по привычке пыталась влезть в его голову, сердце и даже душу, чтобы с удовольствием там покопаться и вызнать все тайны и секреты сына. Секретов почти никаких не было, если только совсем маленькие и незначительные, которые мать ну никак не интересовали, а всё остальное Андрей ей сам, добровольно, поведал, чем вызвал бурю эмоций и поначалу некоторое оцепенение.

Во время паузы, Андрей осторожно поинтересовался, что у них с обедом, а отец в ответ продемонстрировал ему кулак. Конечно, мама переживает, ей не до таких мелочей. Еле дождался, когда его отпустят с миром, так никаких признаний ошибок и не дождавшись.

Дома его встретили слезами. Открыл дверь, а из комнаты к нему кинулся зарёванный Ванька. Андрей даже перепугался, если честно.

— Папа!

— Что такое? — Поднял ребёнка на руки и заглянул в заплаканное личико.

— Пуфик убежал! — в голос заревел Ванька.

— Куда убежал?

— Он спрятался!

— Ладно, не реви, — он осторожно вытер ребёнку слёзы и опустил на пол. Снял пальто. — Мама где?

— Она его ищет, а он не находится. Пойдём, — и потянул его за руку.

Ксения нашлась на полу в детской комнате. Видимо, только что из-под кровати выбралась, одёрнула футболку и пригладила волосы.

— Ну что?

Она развела руками.

— Он убежал.

Ванька снова всхлипнул и закусил губу.

Андрей сел на детскую кровать и притянул мальчика к себе.

— И как вы его упустили? Или это была спланированная операция с его стороны?

— Клетку не закрыли, — сказала Ксения, поднимаясь. — Андрюш, как думаешь, он совсем потерялся?

Говоров хотел ответить честно, что искать, скорее всего, бесполезно, грызуны создания чрезвычайно юркие, но встретив детский взгляд полной надежды, лишь плечами пожал.

— Кто знает… Будем надеяться, что проголодается и вернётся.

Ванька уткнулся лицом в его живот и снова заплакал. Ксения протянула руку и погладила сына по голове.

Ваньку с трудом удалось успокоить. С грустным видом уселся перед телевизором, смотреть мультфильмы. Ксения с Андреем негромко переговаривались на кухне, Говоров ужинал, а она сидела рядом и слушала его новости. Выглядела сосредоточенной и задумчивой.

— И что ты решил, Андрюш?

— Я не собираюсь давать ей обещания только ради развода, Ксюш. Для начала надо всё продумать.

— Но это не так уж и глупо… Филиал в Европе.

— Не глупо. Но волнуюсь я из-за Светки. Она хочет свободы действий.

— То есть, она всё будет решать сама, с тобой не советуясь?

— Скорее, будет иметь такое же право голоса, как и я. Понимаешь? Её слово против моего. И что это будет? Особенно, если она заиграется?

Степнова вздохнула.

— Да… Тебе нужно принять серьёзное решение.

Он кивнул.

Сегодня Ванька не играл, не бегал по квартире и не оглашал её радостными криками. Даже игрушка новая не радовала. Андрей, который после ужина решил поработать, постоянно отрывался от отчётов и посматривал на Ксению и Ваньку. Они сидели в кресле, Ванька вроде собирался заснуть, но был слишком расстроен пропажей любимца и заметно грустил. Сидел, свернувшись калачиком у матери на коленях, прижимался щекой к её груди и теребил полу её халата. И вздыхал так, что поневоле слёзы на глаза наворачивались. Ксения успокаивающе гладила его по спине и время от времени что-то шептала.

Андрей засмотрелся на них, даже к документам интерес потерял. Смотрел на них, поймал Ксюшин взгляд и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ и приложила палец к губам. Говоров кивнул. Ванька уже сонно моргал и готов был заснуть.

Андрей, не глядя, протянул руку, хотел положить бумаги на журнальный столик, а те вдруг зашуршали, Говоров резко поднял руку, а другой ловко и вовремя схватил хомяка-свободолюбца. Тот в панике засучил лапками, пытаясь вырваться, и протестующе запищал.

Ванька тут же открыл глаза.

— Пуфик!

— Вот и наш беглец, — улыбнулся Андрей.

— Слава богу, а то было бы крайне неудобно, если бы он соседей пугал, — обрадовалась Ксения.

Ванька радостно подпрыгивал, разглядывая питомца.

— Папа, дай его мне!

— Нет уж. И тебе, и Пуфику спать пора. Марш в кровать. А он ещё перепуганный до ужаса и наверняка голодный.

— Голодный? Мама, его надо покормить!

— Покормим. Иди в кровать. Папу слышал?

Ребёнок успокоился только, когда хомяк привычно зашуршал в клетке. Андрей закрыл клетку, проверил для спокойствия, и включил ночник на стене.

— Спишь?

Ванька завозился под одеялом.

— Да… Папа, а ты за мной не приехал.

— Завтра обязательно приеду. Обещаю. Глаза закрывай.

Ксения за руку вытянула его из детской и осторожно прикрыла дверь.

— Ну вот, — улыбнулась она, — все на своих местах. Сразу спокойнее стало, да?

— Действительно, я бы всю ночь глаз не сомкнул, если бы думал, что этот зверь где-то рядом шныряет.

— Опасный зверь, — подтвердила Ксения.

— Ещё бы. Я его сам выбирал… У меня такое чувство, что с сегодняшнего утра прошло много-много времени.

— Прошёл всего день…

— Целый день. Длинный и не очень хороший.

Говоров сел на диван и потянул Ксению на себя. Угодил локтём в подлокотник и посетовал:

— Когда-нибудь у нас будет кровать? Большая… без подлокотников.

— Больно ударился?

— Ты пожалеть меня хочешь?

— А если ничего не получится? — вдруг спросила она, не поддержав его игривый настрой.

— Что? — не понял сразу Андрей.

— Если всё будет сложно.

— Сложнее чем было? А это возможно?

Ксения неопределенно пожала плечами и не ответила. Андрей обнял её и пристроил подбородок на её макушке.

— Мне ещё нужно учиться не огорчать тебя, — пришёл он к выводу.