Отличная работа, Роберт!

Роберт и новая работа

В голове шумело. Было трудно понять от чего именно в первую очередь: то ли от выпитого алкоголя накануне, то ли из-за криков тетушки, которую, вообще-то, Роберт к себе не приглашал.

– Ты лентяй и бестолочь, Берти! – взвизгнула тетя Агата, хотя для дамы такого почтенного возраста так верещать было несолидно.

Роберт протянул руку, взял лежащую рядом подушку и накрыл ею голову. Мигрень немного успокоилась, а значит, виновата не водка, которую он пил всю ночь с друзьями по случаю сданного диплома и окончания учебной каторги.

Берти ненавидел свой финансовый колледж и скучное направление "Бизнес и управление". Но не он выбирал, куда ему идти учиться. Его профессия должна была быть хоть немного связана с его будущей карьерой – наследованием отцовской корпорации. Не то, чтобы он планировал становиться генеральным директором, но, опять же, кто его спрашивал?

– Поднимайся, валенок несчастный! – дражайшая родственница подошла к кровати и самым бесцеремонным образом отобрала у Роберта обе подушки: и ту, которой он закрывал голову, и ту, на которой лежал. Голова парня рухнула на жесткий матрас, и он не сдержал болезненного стона. – Какой позор! Хорошо еще, что отец тебя не видит.

Поведение Агаты было для Берти не в новинку. Она, похоже, всей душой ненавидела своего племянника, но все равно, в своей дьявольской агрессивной манере, пыталась сделать из него человека достойного. Естественно, по своему усмотрению. Все четыре года, что Роберт провел в колледже, он был под ее бдительным контролем, с нравоучениями типа: "Роберт, ты должен стараться лучше!", "Роберт, если ты вылетишь с учебы, ты опозоришь свою фамилию!", "Роберт, у тебя нет и толики таланта, так попытайся чего-то достигнуть хотя бы упорным трудом!".

Четыре года труда, недосыпа и ненависти к себе и к профессии. Так что он считал вполне закономерным финалом то, что он напился до зеленых чертиков, когда стал свободным.

Приоткрыв один глаз, Берти глянул на небольшие часы, стоящие на тумбочке. Еще не было и девяти. То есть он проспал меньше четырех часов. Не удивительно, что он чувствует себя так, словно его переехал нагруженный самосвал.

– Я сплю, – пробормотал Роберт, закрывая глаза обратно.

– Что ты там блеешь? – опять взвизгнула тетя Агата. – Немедленно поднимайся и одевайся. Если ты думаешь, что после выпуска из колледжа, ты волен делать все, что твоей душе угодно, то ты очень сильно ошибаешься! У нас важный разговор.

Миссис Макгрегор вышла из спальни. Надо отдать ей должное: несмотря на постоянные упреки и оскорбления, тетушка не опускалась хотя бы до унижений, вроде фраз "пьяная морда" или что похуже. В основном это были ярлыки, типа тех, что он лентяй, потому что не хотел делать то, что его заставляли. Бездарь, так как с трудом осваивал точные науки. Сибарит, потому что рожден в богатой семье и роскоши, не рвется к труду и любит развлечения в виде музыки или танцев, а не библиотеку с книгами… Нелестные прозвища крепко-накрепко прицепились к парню еще в младшей школе, и он привык себя считать никем иным, как тупоголовым безынициативным идиотом.

Мысли в голове Берти шевелиться не хотели, да и сам Берти двигаться не желал, но из чувства самосохранения всё же сел и попытался сообразить, где его штаны и какая-нибудь футболка? Сможет ли он умыться до серьезного разговора? И как ему выпить кофе во время беседы?

Домашние штаны и старая футболка с супергеройским принтом лежали там, где он их бросил прошлым утром – на подоконнике. Странное место, но Роберт привык к тому, что чистота и аккуратность – это не про него. Он пригладил волосы рукой, не найдя расчески, и пошел на кухню. Пусть во рту было гадко и слипались глаза, но испытывать терпение миссис Макгрегор было опасно. Кофе ему, конечно, никто не заварил, хотя тетя Агата видела его состояние. Что же, это парня тоже не удивляло. Почему-то все его родственники решили, что он обязан во всем и всегда заботиться о себе сам. Хотя, очевидно, он справлялся с этим не очень хорошо.

Турки, зерен и кофемолки у Роберта не было, был только растворимый порошок. Берти поставил чайник, достал две кружки, зная, что тетя Агата пить такую бурду не станет, но не предложить гостю напиток он не мог. Тетушка не стала ждать, когда парень закончит с сервировкой, а сразу перешла к делу.

– Роберт, ты достаточно прохлаждался во время учебы, – заявила женщина, и Берти чуть не пролил кипяток мимо кружки. Ага, точно, четыре года провел, как на курорте! – А я уже достаточно вложила средств и сил в твое воспитание и образование. Теперь пусть твоим будущим и твоей карьерой занимается Джордж. Так что со следующей недели ты работаешь в Лондонском отделении компании, рядом с отцом.

Роберт скрипнул зубами. Его не радовала перспектива переезда, ведь все его друзья – Джек, Оливер и Патрик – оставались в этом городе. А что его ждет в Лондоне? А главное – кто? Отец, с которым он практически не общался с двенадцати лет? Или мать, которая так легко согласилась отдать единственного сына в закрытую частную школу? Нет. Роберт будет там чужим. Несмотря на то, что прошло больше десяти лет, он до сих пор слышал в голове слова тети Агаты, которыми она убеждала его родителей, что избавиться от сына – это лучшее решение в их жизни:

– Пойми, Джордж, это на благо Роберта, компании и всей семьи. Вы с Мэри всё время на работе, некому заниматься мальчиком. Он растет, как трава, а ему нужны ежовые рукавицы. В закрытой школе он же постоянно будет под присмотром, среди других ребят. И, в отличие от обычной государственной школы, там хорошее образование и берут всех, – "кто может заплатить" осталось недосказанным, но даже маленький Берти это понимал. – Мне жаль, что мальчик не одаренный, – "туп, как пробка", сказала бы тетя Агата, если бы знала такие просторечные высказывания. – Но ему нужны дисциплина и воспитание, если он хочет унаследовать фирму. Он должен закалить характер! Закрытая школа – вот выход из ситуации.

Школа была даже хуже, чем представлял себе Роберт. Надзиратели, только так он и мог назвать учителей и воспитательниц, были строгими и жестокими. Заданий по учебе было много, правил поведения – еще больше. А за каждый проступок шло наказание: от лишения ужина до тяжелой работы в саду или на кухне.

Но в школе были и свои плюсы – у Берти появилось много хороших веселых приятелей. Таких же шалопаев, глупых и ленивых, которые ни к чему не стремились, как и он сам. Вместе они устраивали разные розыгрыши, слонялись без дела по территории, вместо того чтобы учиться.

По выходным Берти иногда забирала тетя в свой дом, чтобы проверить, как улучшаются его знания, но он неизменно ее разочаровывал. И тогда она снова осыпала его "комплиментами", непременно сравнивая с его более послушными и успешными кузинами, которые были на пару-тройку лет его старше.

В общем, перспектива ехать под крыло к отцу Роберта не обрадовала. Но, с другой стороны, это значило, что он, наконец-то, избавится от надзора вездесущей миссис Макгрегор. А ради этого он был готов на некоторые неудобства.

– И кем же я буду там работать рядом с отцом? Секретарем? – спросил Роберт, сделав пару глотков кофе.

Хорошо, что он любил черный кофе с сахаром, но без молока. Иначе ему пришлось бы обходиться даже без такого напитка, потому что молоко у него либо скисало, либо он забывал его покупать. В любом случае, молока, пригодного к употреблению, дома не было никогда.

– Нет, ты не настолько… готов к работе, – Макгрегор сморщила нос, когда Роберт пододвинул к ней чашку с быстрорастворимым кофе. – Хоть ты и Форестер, тебе придется осваивать компанию с самых низов.

С низов. Ясно. Всё, как и всегда, решили за него.

Предприятие полного цикла "Форестер&Ко", которое занимается производством промышленных станков, основал отец Роберта – Джордж Форестер – директор и по совместительству проектировщик и генератор идей. А многочисленные родственники составляли Совет директоров. Так что у Роберта не было иного пути, кроме как идти работать в фирму семьи, потом перенимать бразды правления у отца и все такое. Ради дела, ради семьи…

Вообще, родиться в семье Форестеров – значит родиться под счастливой звездой. Со стороны казалось, что в семье все идеально: много родных, деньги рекой, богатые приемы и празднества, отдых в любой части света, хоть на Кубе, хоть на Фиджи, хоть на личном острове! Живи и радуйся. Успешный успех.

Так считал и маленький Роберт, ровно до тех пор, пока за него не начали планировать его жизнь, не интересуясь его мнением и не спрашивая о желаниях. Например, когда Берти хотелось играть на пианино и сочинять музыку, его сажали за математику, от которой болела голова. Когда ему хотелось погулять с друзьями – заставляли зубрить французский, в котором он упорно не справлялся с дурацкой грассирующей "р". А когда хотелось просто поспать подольше и досмотреть отличный сон – будили и отправляли на пробежку, ведь большего добиваются те, кто встает с зарей. Но, по мнению Роберта, жаворонки могут добиться разве что хронической усталости и обзавестись неприглядными мешками под глазами.

Роберт понял, что быть Форестером – не удача, а скорее проклятие. Вот только ему никогда не хватало духу устроить бунт или отстоять свои права на свои решения и желания. Как говорила тетя Агата, он был бесхребетным.

– Значит, с низов, – эхом откликнулся Берти. – И насколько с низов? Курьером? Уборщиком? Или, может, приведением в подвале?

– Шутки шути со своими приятелями, а со мной разговаривай нормально. Включи хотя бы одну извилину в своем мозгу! – миссис Макгрегор стукнула ладонью по столу. – Ты поедешь в Лондонский филиал, где начнешь работать в отделе Рекламы и маркетинга. Узнаешь обо всех нюансах компании, прежде чем переходить на работу в аппарат управления. В общем, я обо всем позаботилась. И я очень надеюсь, что ты будешь соответствовать своей фамилии!

Роберт не ответил. Разговор был, по сути, коротким, но очень его утомил, ведь он еще и был с похмелья. Тетя Агата, решив, что донесла до племянника основную мысль, поднялась из-за стола, вытащила из сумки пластиковый конверт, в котором лежали билеты на поезд и еще какие-то документы, и потрясла им перед лицом парня.

– И не думай, что, уехав от меня в другой город, ты сможешь сложить лапки и плыть по течению. Я слишком долго трудилась над тобой, и ты так просто все не испортишь! Работай, трудись, если хочешь хоть чего-то добиться в этой жизни, Роберт!

Тетушка покинула квартиру, оставив конверт рядом с нетронутой чашкой кофе. Но аромат ее духов нервировал Берти все время, пока он собирал свои вещи, потому что поезд уходил вечером этого же дня!

Как оказалось, миссис Макгрегор действительно обо всем "позаботилась". На имя Роберта Форестера была арендована маленькая квартира-студия с отдельной спальней в не самом презентабельном районе Лондона. Но аренда была оплачена только на два месяца, после чего Роберт должен был сам заботиться о крыше над головой. К тому же, добираться от нового дома до работы предстояло на автобусе и метро, что будет занимать около часа, а то и больше. Спасибо за заботу, тетушка!

В квартире, слава Богу, была мебель. Так что за выходные Роберт закончил обустраиваться на новом месте. Он сходил в продуктовый магазин и накупил всякой всячины, не особо раздумывая над тем, сможет он что-то приготовить, или ему придется и дальше жить на доставке готовой еды и растворимой лапше. Одежду из чемодана Берти просто засунул в шкаф и даже не закрыл его, потому что дверцы просто отказывались закрываться из-за бардака, который он создал внутри.

В душе у него было примерно так же, как и в шкафу: много мыслей и никакого порядка. Завтра ему нужно было выходить на работу, а он даже не знал, что ему стоит надеть, чтобы не прослыть олухом в первый же рабочий день. Просить помощи у отца Берти не хотелось, все и так наверняка знали, что он наследник компании. А значит, к нему изначально будет предвзятое отношение. Младший Форестер надеялся исключительно на свое природное обаяние, которое пока его ни разу не подводило: несмотря на все свои недостатки, о которых обожали напоминать всё, кому не лень, Роберт легко сходился с людьми. Можно сказать, что он был душой компании в школе, да и потом, среди своих близких друзей.

Вечером воскресенья Берти собирал сумку и в том числе складывал туда документы, выданные миссис Макгрегор. В папке, среди прочего, было письмо с четкими инструкциями (фактически приказами), как ему следует себя вести и что делать, чтобы быть достойным членом семьи Форестер. Прочитав текст по диагонали, Роберт нашел в нем важную новость, о которой тетя Агата забыла сообщить лично. Ему назначат куратора!

Конечно, это будет незнакомый человек, но у Берти буквально гора с плеч свалилась, когда он понял, что в компании будет кто-то, к кому он сможет обратиться с вопросами, кто поможет ему во всем разобраться! Главное, чтобы этот кто-то не был по характеру, как миссис Макгрегор. Хотя, учитывая, что куратора, наверняка, выбирала и назначала лично тетя Агата, оставалось только надеяться на удачу. Информации о том, кто именно будет куратором у Роберта, в письме не было, но Берти знал, как важно не ударить в грязь лицом и произвести хорошее впечатление. Ведь первая встреча задаст тон всей последующей совместной работе.

И, конечно, по закону подлости, утром не сработал будильник. Или это сам Берти забыл его включить? Теперь уже было не важно.

В свой первый день Роберт безбожно опаздывал. Стараясь не паниковать и не предаваться мрачным думам, он стал собираться. Времени на выбор одежды не было, поэтому Берти натянул на себя то, что первым выпало из незакрытого шкафа. Наскоро причесавшись расческой, которую предусмотрительно оставил в прихожей у зеркала, он вызвал такси и поспешил на работу. Конечно, такие траты на постоянной основе он не мог себе позволить. Но, эй, у него был форс-мажор!

Лондонский офис Форестер&Ко занимал все пять этажей старомодного здания в центре города. И, если архитектура была данью традициям конца девятнадцатого – начала двадцатого веков, то внутренний дизайн был исключительно новомодным, минималистичным и практичным. Металл и стекло. Роберту такое совсем не нравилось.

Он зашел в офис, когда основной поток работников уже иссяк, рассеявшись по своим рабочим местам. Главное, сохранять оптимизм! Осмотревшись, Берти уверенно прошел к стойке, где сидели две девушки-администраторы. Одна из них подняла голову еще до того, как он заговорил, и вежливо улыбнулась.

– Хорошее утречко! – бодро поздоровался Форестер-младший, хотя совершенно не считал этот день хорошим. – У меня тут, как бы это сказать…

Парень подхватил свою сумку через плечо и начал рыться в ней в поисках записной книжки, в которой он сделал заметки, в какой отдел ему нужно идти. Вероятно, он выглядел, как заблудившийся щенок, или что-то в этом роде, потому что девушки переглянулись, и одна из них прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть неуместное веселье.

Наконец, Роберт нашел свой блокнот, но не успел его раскрыть, как за спиной раздалось покашливание. Парень от неожиданности подпрыгнул, выронил записную книжку, которая приземлилась на пол с громким стуком.

– Доброе утро. Смею предположить, что Вы Роберт? – безразлично-деловым тоном поинтересовался высокий мужчина, одетый в костюм с иголочки. И пиджак сидел на нем так идеально, словно его шили на заказ. – Меня зовут Бенджамин Харт, я Ваш куратор. Миссис Макгрегор сообщила мне, что объяснила Вам всё.

Роберт только и смог, что кивнуть. А что он мог сказать? Что не понимает, что "всё" могла ему объяснить тетя, которая не потрудилась даже записать в письме имя куратора? Нет уж, увольте! Берти не собирался в первые же минуты выставить себя идиотом. Еще успеет.

– Вы опоздали.

Голосом мистера Харта можно было бы остановить глобальное потепление, настолько ледяным он ощущался.

– А, да… Э… Просто мой будильник… – пробормотал Роберт, но его, казалось, не слушали. Харт сжал губы и слегка приподнял бровь, всем своим видом выражая неуместность оправданий.

Надежды на то, что у Роберта сложатся хорошие отношения с куратором, таяли с каждой секундой.

Рядом с такими успешными, правильными и талантливыми людьми, как его отец Джордж, как тетя Агата, или как этот невероятно подавляющий мистер Харт, Роберт чувствовал себя слабым. Никчемным. Глупым. Ничтожным. И поэтому он предпочитал общество себе подобных, где никто не осуждал его за то, что он не знает какую-то теорему или не может наизусть продекламировать отрывок из произведения Шекспира. Жаль только, что его друзья остались в другом городе.

– Идите за мной, – сказал мистер Харт, прерывая объяснения.

Он посмотрел на девушек за стойкой регистрации и жестом указал на Роберта, имея в виду, что он идет с ним, под его ответственность. Берти наклонился, чтобы спешно поднять блокнот и сунуть его обратно в сумку. И, слава Богу, он ничего больше не уронил и не рассыпал. Убедившись, что новый подчиненный готов, Харт широкими шагами пересек холл и направился к лестнице. Младший Форестер семенил за ним.

– Я понимаю, это Ваш первый рабочий день, но для нашего отдела неприемлемо одеваться в таком стиле. Пожалуйста, к завтрашнему дню подберите подходящий костюм.

Они как раз прошли мимо колонны, отделанной настолько заглаженным металлом, что можно было увидеть свое смутное отражение. И Роберту свой вид не очень понравился, хотя он часто одевался так во время учебы в колледже. Мятые джинсы, футболка-поло с завернувшимся воротничком, старая, но любимая сумка через плечо с прикольными надписями. Рядом с Хартом, одетым в костюм-тройку (и как только он не зажарился в этот летний день?), Роберт выглядел едва ли не бродягой.

Они поднялись на третий этаж и прошли по коридору в сторону уединенного кабинета, на котором была лаконичная надпись "Шеф".

– Да, конечно, я Вас понял… Я просто не знал… Но, разумеется, надо было узнать о дресс-коде до того, как приходить сюда в этом, – мысленно Берти хлопнул себя по лбу. Что-то о свежей рубашке, пиджаке и галстуке говорилось в письме тети Агаты, но он не придал этому значения. Зря. – Извините, пожалуйста.

– Просить прощения не имеет смысла, мистер Форестер. Просто завтра оденьтесь подобающим образом, – сдержанно ответил мистер Харт, когда они вошли в его кабинет и за ними закрылась дверь. – Но я тоже должен принести извинения. Внизу я позволил себе обратиться к Вам по имени, так как не был уверен, что Вы хотите, чтобы все знали, что Вы наследник фирмы.

– А, что, кто-то этого еще не знает? – прямолинейно и удивленно спросил Роберт.

Ему казалось, что у него на лбу сияющими буквами написано, кто он такой. По крайней мере, все его новые знакомые обычно знали, к какой семье он принадлежит. И сколько денег принадлежит этой семье…

– Знаю только я. Миссис Макгрегор отдала распоряжение, чтобы я взял над Вами шефство, так сказать, без поблажек к Вашему статусу. Но так как миссис Макгрегор тут не работает, а вот мы с Вами будем тесно сотрудничать, то мне важно, что Вы сами думаете по этому поводу, – на одном дыхании сказал мистер Харт.

Он стоял ровно, словно кол проглотил, и не спешил сесть за свой рабочий стол. Роберт же, наоборот, был весь, как на шарнирах. Его взгляд метался от полки к полке, от Харта к его компьютеру, от пыльных носков кроссовок к потолку. Ох, если бы он мог сказать, что действительно думает по этому поводу. Что ему не подходит эта работа, что он не хочет наследовать корпорацию, что тетя Агата демон в обличие женщины, что… Скажи он это, то, наверное, мистер Харт, не изменившись в лице, молча, подписал бы ему приказ об увольнении, и Берти был бы свободен. Да, он бы окончательно разочаровал семью, но впервые в жизни он бы сам решил, как жить дальше, не следуя чьей-то указке.

Он хотел сказать. Но не смог.

– Я думаю, что скрывать что-то нет смысла. Да и ложь ни к чему хорошему обычно не приводит, к тому же я не умею правдоподобно врать, – с долей безразличия в голосе признался Роберт. – Но мы можем, например, просто не афишировать мое происхождение, мистер Харт?

– Да, мы можем. Тогда мне следует называть Вас по имени, не употребляя фамилию, я Вас верно понял?

– Да, так будет лучше всего, спасибо, – улыбнулся младший Форестер.

Возможно, всё было не так безнадежно, как показалось ему внизу, в холле? Возможно, стоило уже подключать своё природное обаяние, а не блеять, как овечка перед волком?

– И мне говорили, что я совсем не похож на отца, так что, думаю, это нам на руку.

– Здесь мало кто видел мистера Форестера в живую, Роберт, чтобы иметь возможность сравнить. Да и вряд ли кто-то заинтересован в изучении семейного древа обычного стажера.

А возможно, Роберт поторопился с выводами. Похоже, у этого парня – Харта – напрочь отсутствовали эмоции. Он говорил ровно, вежливо, сдержано. Разве что когда высказывал ему за одежду, на миг в его образе проскользнули брезгливость и неодобрение. Но, вполне вероятно, что это было плодом живого воображения Берти. И это расстраивало. Потому что с ледяными глыбами обаяние Роберта не работало.

– Итак, что я должен буду делать? – спросил Форестер-младший, надеясь получить краткий инструктаж и поскорее убраться из кабинета куратора.

– Первый месяц Вы будете моим ассистентом. Познакомитесь с работой нашего отдела и смежных, разберетесь в разных внутренних процессах, например, с логистикой. А затем я буду назначать Вам собственные маркетинговые проекты, – сказал Харт, но это не говорило Роберту ровным счетом ничего. Да, его отец создал эту компанию с нуля, но Берти никогда не интересовался фирмой. Он не хотел стать одним из винтиков в этом отлаженном механизме. В первую очередь потому, что был уверен, что он бракованный винтик. – А если Вас интересует, когда Вас переведут в руководящий состав компании, я не…

– А, нет, не интересует, если честно, – перебил куратора Роберт и махнул рукой.

Он опустил голову и не заметил, как брови Харта совсем немного приподнялись, выражая искреннее удивление. Но начальник не стал ничего спрашивать, хотя и взял на заметку слова и реакцию Форестера-младшего. Было странно видеть "наследного принца", который практически отказывается от престола на его глазах.

Вместо того чтобы лезть к Роберту в душу, Харт продолжил объяснять его должностные обязанности, и Берти кивал, как болванчик, но понимал он не больше половины сказанного. Под конец инструктажа, парень всё-таки снова поднял голову.

– Я готов к труду и обороне! Если это выражение будет уместно употребить?

Он посмотрел на Харта и жизнерадостно ему улыбнулся. Родиться Робертом в семье Форестеров – значит сохранять оптимизм до последнего. По крайней мере, именно под этим девизом Берти жил с двенадцати лет.

– Тогда начнем с простого, – Харт сел за стол и указал на кресло перед собой. Похоже, он действительно собирался его обучать лично. – Это схематичное изображение устройства компании Форестер&Ко…