Отныне вместе

Пролог

Лори Уоррен лежа мурлыкала в такт мелодии, доносившейся из радиоприемника, что стоял на прикроватной тумбочке. Пропев пару куплетов вслух, она вдруг осеклась. Что? «Радостная и торжествующая»? Да разве о зиме такое скажешь? Лори в сердцах выключила радио.

Впрочем, Рождеству это определение, пожалуй, подходит, размышляла девушка, разглядывая свое отражение в зеркале и нанося золотой блеск на ярко-красным накрашенные губы.

Что ж, она выглядит вполне празднично — по крайней мере что касается наряда. Большие круглые эмалевые серьги цвета морской волны подчеркивали зелень ее глаз. На лацкане пиджака вызывающе яркого костюма-двойки мерцала булавка с огненно-красными ягодками. Стильно подстриженные волосы Лори отливали рыжиной и очень гармонировали с нарядом. Девушка вздернула подбородок, оценивая свою прическу. Вроде бы неплохо. Может, стоит все же покрасить волосы?

А ты начинаешь входить в роль, мысленно поздравила себя Лори. Впрочем, остался всего один день. Последний. Надо еще раз притвориться радостной и счастливой, а потом жизнь снова вернется в свою колею. Правда, рождественские праздники длятся четыре дня. Но на остальные три она спрячется. Не нужно будет идти на работу и напускать на себя притворно-веселый вид.

Она укроется здесь, в своей уютной квартирке, и будет наблюдать со стороны, как празднующий мир сходит с ума. И сможет заняться чтением кучи книг, купленных еще до Дня Благодарения. Книги эти, в отличие от романов, что заполнили сейчас прилавки, по счастью, не имеют никакого отношения к рождественским торжествам.

А на следующие пять дней каникул она полетит в Денвер — кататься на лыжах со своими друзьями по колледжу. Такие новогодние встречи стали у них традицией со дня выпуска. Только ради этой поездки она и ждала Рождество.

— Бесстыжая притворщица! — Лори презрительно ухмыльнулась своему отражению в зеркале.

Надо идти, не то она опоздает. А ее положение на работе и без того весьма шаткое. Тем более, что недавно назначенный шеф явно напуган уровнем ее знаний и опыта.

Девушка схватила с вешалки сумочку и погасила свет, на ходу накидывая на плечи пальто.

Но, шагнув на площадку, она… едва не упала, обо что-то споткнувшись на тонких каблучках. Этого только не хватало! — Лори увидела довольно высокую — до колен — картонную коробку. Не иначе как кто-то из соседей приобрел к Рождеству телевизор, а коробку подбросили мне, чтобы я ее выкинула!

Девушка пнула коробку ногой. Похоже, там что-то лежало. Не телевизор же они ей оставили? Наверное, какие-нибудь плюшки с корицей или незатейливый рождественский сюрприз… Так или иначе, кто-то явно перестарался с размерами тары, усмехнувшись, подумала Лори.

— Нет у меня сейчас времени на это, — пробормотала девушка. Но все же откинула крышку и, заглянув краем глаза вовнутрь, увидела кусочек пестрой лоскутной материи. Все ясно. Это миссис Джефферс с соседней площадки приготовила ей подарок. Недавно Лори, помнится, охала и ахала, разглядывая всевозможные подушечки, коврики, рукавички и еще Бог знает что, которые женщина сшила к празднику для своих многочисленных родственников. Это, небось, и сподвигло миссис Джефферс смастерить и для нее какую-нибудь пеструю безделушку.

Ладно, посмотрю потом, сейчас некогда. Сегодня они с шефом устраивают презентацию для очень важного клиента. Встреча назначена за завтраком, в девять утра. Она просто не имеет права опаздывать.

Лори открыла дверь и затащила коробку в квартиру, предусмотрительно отодвинув подальше от двери, чтобы не споткнуться, когда придет обратно домой.

Внутри что-то шевельнулось. Видимо, содержимое коробки перекатилось от движения. Лори пожала плечами и уже собиралась захлопнуть за собой дверь, когда услышала звук.

Она тревожно уставилась на коробку. Котята? Нет-нет, никто из соседей не мог подарить ей котенка. В этом жилом комплексе не разрешалось заводить домашних питомцев.

Слабое, сопящее мяуканье повторилось вновь. Испытьшая гнетущее раздражение из-за того, что кто-то подставил ее. Лори потянулась к коробке.

Конечно, нельзя оставлять животное жить здесь, но не может же она бросить его на весь день! Придется перетащить коробку на кухню и хотя бы покормить несчастное создание.

Лори приоткрыла картонную створку и вздрогнула: внутри что-то трепыхнулось.

Подавив дрожь, девушка открыла вторую створку, на сей раз осторожнее. Пестрое одеяльце… Ну что ж, по крайней мере, даритель не поскупился на упаковку.

Странный звук повторился, на сей раз громче. Не в силах более противостоять неизвестности, Лори решительно распахнула две оставшиеся створки. Существо, завернутое в одеяльце, снова колыхнулось. Лори изумленно ахнула и упала на колени.

Из одеяла пыталась высвободиться крошечная ножка; слабо попискивающий, младенец издал вдруг злобный пронзительный крик.

— О, Боже! — Глаза Лори вмиг наполнились слезами. — О, Боже, — снова прошептала она. — Боже мой, — не переставала причитать девушка, невольно потянувшись к ребенку.

Лори вытащила младенца из корзиночки для новорожденных, которая оказалась внутри коробки, и прижала к груди крошечное тельце; плач начал утихать. Но слабые всхлипывания терзали сердце еще сильнее, чем неутихающие вопли.

Девушка не осознавала, как долго в шоке просидела на полу, прижимая к груди младенца. Ясно было одно: оставленное дитя нуждалось в ее тепле так же, как и она в его.

Подкидыш.

Темный пушок вился вокруг головки, которая умещалась на ладони Лори. Крошечные пальчики судорожно цеплялись за ее одежду. Он был таким прелестным, таким… беспомощным.

Девушка не могла унять дрожь во всем теле; необъяснимые чувства и ощущения волной нахлынули на нее вместе с теплом этого маленького комочка…

Ребенок вдруг начал корчиться и вертеть головкой, то открывая, то закрывая ротик. Никогда раньше не имея дел с ребенком. Лори все же поняла, что малыш просил есть. Скрестив ноги на полу, девушка положила младенца к себе на колени. Малышу это явно не понравилось, он запрокинул назад ручонки и зашелся в пронзительном крике. Личико его исказилось.

— Сладкий мой, мне даже нечем покормить тебя, — бормотала в отчаянии Лори. — Нет-нет, — уговаривала она себя, — мать не могла бросить его совсем без еды.

Девушка потянулась к коробке и перевернула ее вверх дном. Что-то упало на пол. Еще одно одеяльце. Одной рукой поглаживая надрывающегося от крика младенца. Лори другой развернула одеяло. Кучка памперсов… Девушка отшвырнула их в сторону. Крошечные одежки…

— Как могла женщина решиться на такое? — в сердцах причитала Лори, продолжая копаться в складках одеяльца. — Сейчас, сейчас, малыш, — лихорадочно успокаивала девушка посиневшего от плача младенца. Она пододвинула к себе корзинку, вытащила одеяльце и тоже отшвырнула его в сторону. Под ним, на дне корзинки, оказалась пластиковая бутылочка, закрытая специальной крышкой — предохранителем. — Спасибо тебе. Господи, — выдохнула Лори.

Девушка открыла бутылочку и задумалась. Как дать ему это? Ох, если бы он хоть на минутку замолчал! Продолжая поглаживать животик ребенка, девушка ухитрилась дотянуться до одной из двух баночек детской смеси, которые тоже лежали на дне корзинки. Она повертела банку в руках. Никаких инструкций?

— Прости, малыш, сейчас… — Ощущая, как ослабело тельце младенца от долгого плача. Лори пристроила его на руке так, что головка легла на изгиб локтя. Теперь кисти обеих рук были свободны, и она смогла снять колпачок с соски и поднести бутылочку ко рту младенца. Он сделал одно сосательное движение, но потом вытолкнул соску языком и отвернул головку.

Она делает что-то не так. Но что?

Ребенок тем временем искал что-то ротиком, а его ручки и ножки судорожно подрагивали. Крохотное личико покраснело, и Лори поняла, что сейчас он опять расплачется.

— Ну попробуй еще, — умоляла Лори. — Я не знаю, что еще должна сделать.

Малыш попытался было отдернуться, но потом все же принялся нерешительно посасывать.

А что, если бы она затащила коробку в квартиру и ушла? При этой мысли девушка почувствовала слабость, даже головокружение. Она с облегчением вздохнула, словно в ответ на удовлетворенное урчание сосущего младенца.

— Хорошо, что ты заплакал, а то бы я ушла, — сказала она то ли ребеночку, то ли самой себе. — Но Боже мой, кто же оставил тебя здесь? Со мной?!

И тут она вспомнила о листке бумаги, который заметила под баночками с молочной смесью. Как бы, ухитряясь держать и ребенка, и бутылочку, достать эту бумажку? Младенец казался совсем невесомым. Интересно, сколько ему? Несколько дней? А может, часов?

Малыш следил за Лори невидящими туманно-голубыми глазками, пока она пыталась придвинуться к корзинке. Зажав бутылочку между подбородком и шеей, она вытянула руки и начала шарить по дну корзинки. Наконец ее пальцы нащупали гладкую поверхность бумаги.

— Вот мы и достали ее, — торжествующе пробормотала Лори и едва успела подхватить рукой бутылочку, которая чуть не упала на пол.

Одной рукой Лори развернула листок. Аккуратными печатными буквами на нем было написано: Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ НЕ СДЕЛАЕТЕ МОЕМУ РЕБЕНКУ НИЧЕГО ДУРНОГО.

Слова расплылись перед глазами Лори. Девушка с трудом проглотила комок в горле, сморгнула, пытаясь сдержать наворачивающиеся слезы, но они заструились по ее щекам.

Лори поцеловала крошечную пушистую головку и поклялась:

— Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Не позволю, — повторила девушка.