Отражение в стекле

Глава 1

Университет представлял собой серое безжизненное здание, окруженное решетчатым забором, там и тут покрытым ржавчиной. В реалиях города, он был лучшим высшим учебным заведением в округе, в реалиях страны – захолустьем.

В этот раз Артём выглядел ещё мрачнее, чем обычно. Как правило, он хотя бы смотрел по сторонам, но в этот раз его можно было сравнить лишь с отражением вселенской озабоченности по вопросу не менее важного характера. Но часто ли мы думаем о том, как о нас думают окружающие, погруженные сами в себя?

Он остановился перед порогом университета, с глубоким выдохом дёрнул за ручку двери, на что та отозвалась скрипом, в котором при особом желании прослеживался укор со стороны двери и сидящего рядом охранника, провёл магнитным ключом по датчику турникета и вошёл в раздевалку. День начался.

В коридорах было немноголюдно. Студенты или сонно переговаривались между собой, или вовсе пытались доспать последние минуты перед парами. Но вот прогремел сигнал и все вошли.

Наверное, стоило бы отметить пораньше, что Артём решил посвятить себя психологии. Нет, не потому что у него всё было хорошо с биологией, не потому что он хорошо разбирался в людях, он вообще не выделял особых причин поступления именно на этот факультет, ему просто захотелось и всё тут. Может, он оценивал себя по характеру, опираясь на то, что многие психологи веют этакой мрачностью, серьёзностью и таинственностью, а может, ему просто показалось диким идти на факультет журналистики, куда пойти было бы намного логичнее.

Это была очередная пара у того же самого профессора, который, может, любил свою работу, но не понимал, что от него требовалось. Всю лекцию он рассказывал истории из жизни, в то время как одна половина студентов спала, а другая из вежливости слушала, и лишь единицы при этом уныло сверлили ближайшие предметы в задумчивости. В этот раз Артем был единственным, кто смог хоть как-то поддерживать бодрствующее состояние, а не провалиться в сон под монотонный бубнеж старика.

В аудиторию запыхаясь влетел опоздавший студент, который, оглядев всех присутствующих, с облегчением на лице пошёл в сторону Артёма (стоит отметить, что профессор даже не обратил на опоздавшего внимание). Присев, студент легонько толкнул Артёма в плечо и сказал:

– Здорово, Леший. Чё не спишь?

– Привет, Макс. Не спится, – уныло, можно сказать, механически, ответил «Леший».

Максим Моржов был тем обычным студентом-раздолбаем, который поступил ради факта о поступлении, но даже и не думал доучиваться или, уж тем более, работать по профессии (да и вряд ли работать вообще). Большую часть пар он пропускал, гуляя с такими же друзьями по городу, максимально просаживая жизнь в чём-то, что, по мнению таких, как он, можно назвать «веселье». Это был среднего роста худощавый парень с кустистыми кудрями, из-за которых сзади он порой мог походить на девушку. От девушки же его отличало несущественно мало вещей, куда не входил и характер, слепленный под чутким руководством бабушки, мамы и двух старших сестёр, пестрящий нескончаемым желанием выглядеть неотразимо, одеваясь во всё модное и входящее в число трендов современной молодёжи. Артём до последнего думал, что шопоголизм не распространяется на мужчин, но Макс доказал обратное.

Моржов знал Артёма ещё с начальной школы. Так уж вышло, что маленький Максим сел прямо за одну парту с мальчиком, который очень смешно и по-актёрски официально представился как «Артемий Серов». С тех самым пор они продолжили дружить, но в один момент Артём свернул с пути, и при этом не оставил общение с практически единственным другом, который знал в этом угрюмом человеке ту самую позитивную сторону, которая практически не проявляла себя на протяжении всей учёбы в университете.

К счастью Артёма, Макс не настаивал на продолжении диалога, а просто вальяжно растёкся на своей части парты, закрыв глаза и намереваясь поспать часок-другой. Мысли, как это и бывает после неожиданного выхода из задумчивости, летали в некотором смятении, возмущенные самим лишь фактом того, что кто-то осмелился потревожить их мирный ход или бурный поток. Но вскоре они успокоились, вновь построились в удобные ряды и потекли в едином потоке сознания, в котором Артём то и дело видел всплывающие силуэты из жизни, сюжеты книг, отрывки из причудливых мелодий. Нет, Артём не думал о том сне, он вообще не ставил перед собой определённой цели, он просто надеялся, что этот поток мыслей его вынесет к берегам какой-то идеи, которую он уже сможет полноценно обдумать и, возможно, воплотить во что-то действительно стоящее.

Как несложно понять, Артём был писателем. Не сказать, что самым настоящим, по большей части писал он чисто для себя, но некоторые работы он даже смог удачно сдать в местную литературную контору, где пару его рассказов напечатали в придачу к сборнику работ известных авторов. Деньги это приносило смешные, но для студента любой вид заработка (тем более, приносящий удовольствие) – это возможность жить получше других таких же студентов.

И вот именно в такие моменты, по мнению нашего писателя, вдохновение охотнее всего распахивало свои двери перед просящими. Но сегодня или Артём не слишком усердно просил, или вдохновение было чересчур жестоким, но на ум ничего дельного не приходило, а в поток мыслей то и дело с громким всплеском падали камни, нарушая мирный ход этой таинственной жизни.

Последней каплей стал звонок с пары, оторвавший профессора от монолога, а студентов от созерцания снов. Народ нехотя выходил из аудитории, разбредаясь по коридорам. Артём же решил выйти во внутренний двор и слегка освежиться.

Во внутреннем дворе было немноголюдно и мрачно. Возле стен в компаниях стояли уже с зажжёнными сигаретами студенты, лавочки с облезшей краской были пусты, деревья уныло склонились над главной дорожкой, утопающей в лужах, на газоне то здесь, то там лежали комья грязного снега, доживающие последние дни и готовые растаять от первых солнечных лучей. Артём любил сидеть на одной из здешних лавочек, отдаваясь на несколько минут в руки природы, но дождь помешал ему пойти по обычному маршруту и буквально заставил его просто медленно пройтись по дорожке, не ища в этом цели. Он неожиданно вспомнил картину из прошлого, как гулял в такую же погоду, а прямо слева от него под руку шла его девушка. Они просто молчали и шли вперёд, слушая шум дождя. Артём был счастлив просто возможности идти рядом с ней, говорить с ней, смотреть на неё. Может ли мечтать о чём-то большем человек, по уши влюблённый в другого человека?

– Эй, меня слышно? – с ноткой раздражения в голосе произнесла девушка, идущая рядом.

«Точно с левой стороны, хм»

– Да, прости, просто задумался… – уныло ответил Артём, не поднимая глаз на собеседницу.

– Понятно.

Нависло неловкое молчание.

– Почему ты всегда гуляешь тут?

– Ну… я не всегда гуляю здесь, – он знал, что врал.

– Меня, кстати, Алисой зовут. Не думай, что я тут специально высматривала тебя всё время, просто сложно не заметить парня, сидящего на лавке каждый день, когда смотришь из окна коридора, – продолжила Алиса, приветливо улыбаясь.

Только сейчас Артём решился поднять глаза и взглянуть на девушку, которая шла рядом с ним. И теперь он тысячи раз пожалел, что не сделал этого раньше.

Девушка была чуть ниже его роста, со светлыми волосами, заканчивающимися на плечах и прекраснейшим лицом. Немалого внимания стоили широкие, изумрудные глаза, спокойно смотрящие перед собой; в то же время Артём мог поклясться, что девушка медленно изучала и его, бросая секундные взгляды, после чего возвращаясь к дорожке, по которой они шли. Артёму понадобилось сделать усилие над собой, чтобы мгновенно не утонуть в этом взгляде, а лишь продолжить осматривать её дальше. Чёрная кожаная куртка вздымалась в такт дыхания вместе с грудью, ноги, обутые в сапоги на низком каблуке, шли ровно в такт прогулочному шагу Артёма, из кармана джинсов, как это часто бывает, не выпирал мобильник.

Алиса тихо рассмеялась, он только сейчас понял, что идёт с открытым ртом.

– Очень приятно, а меня Артёмом звать. Я… я видел твоё выступление на студенческом концерте, весьма впечатлён.

«Значит, Алиса.… Никогда бы не подумал, что всё это время я рисовал Алису, хотя какое имя я ожидал? Венера?»

– Так ты был на нём? Я думала, что люди вроде тебя не бывают на таких мероприятиях, – беззлобно, но с лёгким сарказмом произнесла собеседница.

– Какие? Вечно одинокие и рассеянные?

– Нет. Мечтательные и задумчивые.

Со стороны университета прорвался звонок.

– Ладно, мне пора. Надеюсь, ещё увидимся, – сказала Алиса, одарив Артёма на прощанье улыбкой, после чего прибавила шаг и быстро скрылась из виду. Но Артём вскоре и сам начал ускоряться, направляясь в сторону входа во внутренний двор. Неужели он только что общался с той самой девушкой, которая приковала его внимание ещё пару недель назад, заставила одним лишь своим видом вновь взяться за карандаш и вспомнить уроки, которым учили его в художественной школе?

Артём вошёл в аудиторию одним из последних, заняв место на одном из дальних рядов, попутно вытаскивая из сумки необходимые для плодотворной учёбы канцелярские принадлежности, пару потрёпанных тетрадей и небольшую стопку бумаг в папке. Конечно, он мог обойтись и без всего этого, но биология требовала присутствия всех этих вещей.

С учительского стола одаривала презрительным взглядом сквозь старомодные очки женщина лет пятидесяти на вид. Одетая в коричневый пиджак, она была похожа на бородавку, за это и за характер её и прозвали Жабой.

Нина Прокофьевна небрежно диктовала определения, связанные с анатомией человека; практически все они были в той или иной степени связаны с мозгом, исключая лишь некоторые, которые показались Артёму даже забавными в его понимании. Он писал сквозь мысли, безучастно, его в целом мало волновало, что там диктовала Жаба, его интересовало то, с чего это так неожиданно Алиса завязала диалог с ним. Может, ей просто стало интересно, в чём же его проблема? Ведь не может человек ходить без особого повода во внутреннем дворе каждый день, уныло поглядывать на природу вокруг и разговаривать мысленно с самим собой. Или же ей просто показалось забавно поболтать с этаким психом-социофобом?

Весь оставшийся день в университете прошел без изменений. Пары, на которых Артем лишь уныло записывал, обед в студенческой столовой, где еда то и дело становилась причиной отправки первокурсников в больницу. Хотя учителя, казалось, выработали некий иммунитет, и теперь все как один ссылались на фастфуды, лишь бы защитить от колкой критики бравых поварих. Путь домой тоже не смог порадовать каким-то неожиданным сюжетом: машины проносились по пролегающей рядом дороге, взбивая пленку грязной воды вперемешку с бензином, и поднимая капли на десятки сантиметров в воздух; те тяжело падали почти там же в ожидании нового урагана на колёсах.

Квартира встретила тусклым освещением, исходящим из немытых окон. Холодильник мирно гудел со стороны кухни, в комнате постукивали часы, а из ванной доносились звуки капающей воды из плохо закрытого крана. Созерцание этого пейзажа наряду со столь печальным трио способно разбить даже самого жизнерадостного человека. Просто заприте его здесь на недельку-другую, и вы получите на выходе сумасшедшего, который перестанет вообще что-либо слышать, кроме этого жужжания, тиканья и капанья. Или же произойдет так, что к трио присоединится звук покачивающейся туго натянутой веревки…

Артём впервые впустил к себе в голову мысль о верёвке, но практически тут же отогнал её, как назойливую муху и направился в ванную смывать с себя следы усталости.

Холодная вода позитивно действовала на расположение духа. Настолько, что студент решился на небольшую уборку.

"Всё-таки в чистоте жить приятнее" – он надел наушники и включил музыку погромче.

Работа закипела с такой силой, какую уже давно не видела эта квартира. Грязная посуда спешно, но качественно отмывалась, после чего вытиралась и ставилась на отведенные ей места на стеллажах и в ящиках. Крошки со стола отправились в мусорку, за ними последовала подозрительно пахнущая сметана, батон плесневелого хлеба и прочие давно забытые и тронутые временем продукты.

Через какое-то время с кухней было покончено. Хоть Артём почти и не замечал изменений (а они были), пока в голове крутилась любимая пластинка, было решено перекинуть своё внимание и на свой писательский стол. Вскоре юноша уже скреплял некоторые листы воедино и с материнской нежностью складывал их в ящик. Некоторые он по несколько минут рассматривал, то и дело переписывая некоторые слова, предложения и абзацы. Те, что удалось спасти, он откладывал на столе в отдельную стопку, а иные выкидывал, с лёгкой иронией мысленно называя “время и дату смерти". Наконец, из всей груды бумаг показался запылившийся ноутбук, который Артём встретил возгласом в духе: "Привет, пропащая душа!", после чего вставил в него шнур зарядки, лежащий неподалеку, и продолжил свои раскопки.

Когда со всеми листами было покончено, Артем включил ноутбук, и только сейчас заметил лежащий возле стола рисунок Алисы.

"Видимо, обронил в пылу битвы со своей же писаниной" – он поднял портрет с пола. В голове тут же невольно всплыли изумрудные глаза певицы, а вместе с ними и признание того, что портрет совсем не похож на оригинал, который был в сотни, а то и в тысячи раз лучше в реальной жизни. Подумав об этом, Артём положил лист на стол и устало плюхнулся на диван, даже не замечая того, как медленно проваливается в сон.

Сверху ярко светило солнце, а рядом кто-то что-то тихо говорил. Голос попросил закрыть глаза и посчитать до десяти, на что Артём беспрекословно согласился и покорно закрыл лицо руками. Открыв глаза, он привстал так, чтобы его голова была выше травы вокруг, огляделся и, увидев размытый силуэт вдали поляны, что-то подумал про себя и рванул вдогонку, ни на секунду не переставая улыбаться.

Уже в лесу, поняв, что не способен приблизиться ни на шаг, он остановился и с тревогой посмотрел вдаль. Вдруг голова начала мелко вибрировать, тело пошло дрожью, которой, казалось, вторила сама земля, дрожа в ответ. Вибрация усиливалась, к ней присоединилась тревожная и тяжёлая мелодия, от которой юноша сел на корточки и заткнул уши руками, пытаясь ничего этого не слышать. Взгляд покрывался туманом от напряжения, по лесу разнёсся оглушительный крик, которому будто по команде ответил Артём своим, ещё более громким криком. Он покосился и упал, отпустив руки от ушей, из которых мгновенно брызнула кровь. Сознание угасало, из горла вырывалось сдавленное дыхание, глаза неконтролируемо закрывались.