Отравленные страстью

Глава 7

До храма Ри-Даррахаль Яффа бежала, не чуя под собой ног. Стрелки часов неминуемо двигались, и времени в запасе оставалось катастрофически мало. Она и так сильно задержалась, едва не опоздав на шхуну, к тому же волнение за вампира делало ее рассеянной.

Интересно, он уже очнулся? Прошло только пять часов. Наверное, нет.

Яффа не понаслышке знала — капля ее крови могла отравить сильного бессмертного на два-три часа, но Кэймрон был не таким уж и древним вампиром. И он был голоден.

Чувство вины терзало ее сердце, но, если подумать, он сам был виноват не меньше. Она же просила не кусать ее! То, что Кэймрон не смог удержаться от соблазна, только подтверждает, что они не смогут быть вместе. Если бы он выпил больше ее крови — чашу или две, то вполне мог бы умереть.

Телефон в ее рюкзаке затрезвонил, спугнув с ветки птиц. Чертыхнувшись, Яффа достала мобильный и ответила:

— Фира? Я немного занята.

— Надеюсь, ты уже расправилась с Тлалоком?

— В процессе, — Яффа выглянула из-за кустов, присматриваясь к храму. — А что?

— Крылатые демоны собираются напасть на нас. Я отправляюсь в ущелье, чтобы освободить Варга, потому что нам требуются союзники в виде ликанов.

Вот это новость. Яффа ошеломленно замерла, сжимая трубку вспотевшими пальцами. Крылатые демоны объявили войну? Почему? Они были безжалостными воинами, но справедливыми, и никогда прежде не нападали без веской причины.

— К ним наверняка присоединятся демоны Пепла и Смерти, — монотонно продолжила Глафира, будто бы читала новости из газеты. — Половину волшебниц мы эвакуировали в Ла-Рошь.

Демоны Пепла и Смерти? Те, из-за кого так пострадала Софи! Яростные и жаждущие войн, они сражались как в последний раз, снося все на своем пути. И их лидер ненавидел Анхель.

Яффа сглотнула. То, что ожидает Хэйвен, будет похоже на Ад.

— Постарайся вернуться до полнолуния, иначе попадешь прямо в руки к демонам, — сообщила Глафира. — Пока!

— Стой, — завопила Яффа. — С какой стати крылатые демоны нападают на нас?

— О, долго объяснять. Дело в каком-то пророчестве. Короче, Яф-Яффи, заканчивай с Тлалоком и дуй домой. Ты нужна здесь, вернее, твоя кровь. И соблюдай осторожность. Кстати, Анхель в курсе про твоего кровососа, и она была не рада. Так что не приводи пиявку к нам, если не хочешь, чтобы его размазали по стенке.

— Он не мой, — возмутилась Яффа и прикусила язык. — А что на счет прогнозов?

— Кибела говорит, что при определенных обстоятельствах мы отделаемся минимальными потерями, — бодро отрапортовала Фира.

Но они будут. Потери будут, и Яффа не хотела видеть гибель ни одной из своих сестер. Чертовы демоны!

— Я уже возле ущелья. Чао!

С этими словами Фира отключилась. Убрав телефон в карман шорт, Яффа поправила кольца и вышла из кустов, направляясь прямо в храм. Нет у нее времени на построение хитрых планов — придется импровизировать.

Прислужники Тлалока встретили ее ошарашенными взглядами. Человек двадцать в темных балахонах стояли возле жертвенного алтаря, кто-то зажигал свечи, расставленные по всему храму. В дальнем углу послышался всхлип — устремив туда взор, Яффа увидела юную девушку в белой ночнушке, скорчившуюся от страха.

Отлично, все в сборе. Пора начинать.

Не успела Яффа открыть рот, чтобы должным образом представиться, как самый высокий из мужчин — лысый, с массивным медальоном на груди, выступил вперед.

— Кто ты такая?

— Неважно, кто я, — ответила Яффа, шагая вперед. Рюкзак она бросила еще у входа, там же стащила рубашку, оставшись в коротком топе и шортах. — Я пришла, чтобы выказать честь Кровавому Дождю.

— Как ты узнала об этом месте? — потребовал ответа другой прислужник.

— Брат Андреас просветил меня, — скромно ответила Яффа.

Андреас и был тем самым чокнутым смертным, что устроил резню в храме, предоставив Тлалоку сорок жертв в обмен на вечную жизнь. Если бы она встретила его, то без сомнений размозжила бы ему череп.

— И чего ты хочешь?

— Стать подношением для Кровавого Бога. Принести себя в жертву, послужив ему. Брат Андреас сказал, что только так я смогу прикоснуться к его величию.

Чушь, да и только. Но в головах у этих смертных была полная каша — перед своим бегством Андреас заверил их, что Тлалоку требуются постоянные жертвы молодых девушек, и только так можно добиться его расположения.

— У нас уже есть жертва, — заметил один из фанатиков. Другой возразил:

— Чем больше, тем лучше.

Он повернулся к ней со словами:

— Мы окажем тебе эту честь. Меня зовут брат Идрих.

Яффа кивнула, приблизившись к алтарю. Ложась на прохладный шершавый камень, она с сочувствием посмотрела на бедную пленницу, все еще сидящую в углу. То, что ей предстоит увидеть, не лучшим образом скажется на психике смертной.

Прислужники окружили алтарь, вытянув руки к небу. Запели ритуальную песню, призывая Тлалока. Огонь свечей замерцал, небо прорезала молния.

Отлично. Все складывается как нельзя лучше. Возможно, она не только изгонит Тлалока, но и спасет эту смертную девчонку.

Когда первые капли дождя упали на ее разгоряченное тело, Идрих достал острый кинжал с рукоятью в виде двух переплетенных лоз. От него веяло древностью и силой. Яффа заерзала на камне, пытаясь принять удобное положение. Откуда они взяли клинок виноградных лоз? Эта вещь считалась утерянной. Согласно истории, именно она стала предметом, оборвавшим жизнь первой жертве Тлалока.

Чем больше Яффа размышляла о сложившей ситуации, тем больше понимала: чокнутый Андреас, пробудивший Тлалока, действовал не самостоятельно. Кто-то подсказал ему, где найти кинжал и как им воспользоваться. И этот кто-то — алвианец.

Дождь забарабанил сильнее, стремясь проникнуть внутрь храма. Яффа вздрогнула, когда Идрих сделал первый надрез на ее руке. Кровь с запястья закапала в подставленную медную чашу, пение стало громче и яростнее. Небо опять прорезала молния, и в яркой вспышке света Яффа увидела призрачные очертания мужской фигуры.

Тлалок. Глафира не врала — он действительно имел облик прекрасного юноши.

Когда его бестелесный дух коснулся каменных плит храма, он обрел плоть и кровь. Высокий, златовласый, с тонкими чертами лица и чувственными губами — Тлалок походил на прелестного Адониса.

Девушка в углу зарыдала громче. Прислужники рухнули на колени, кланяясь своему Богу. Яффа подавила желание соскочить с алтаря, продолжая лежать распластанной на холодном камне. Пока рано. Ее выход начнется, когда Тлалок выпьет содержимое кубка.

Ее кровь — густая, темно-красная, плескалась в медной чаше. Чистейший яд, один из самых сильных в мире. Ее Дар от Великой Медеи.

Что может быть лучше, чем послать отравленную кровь кровопийце? Анхель, узнав о пробуждении Тлалока и его пристрастии к теплой человеческой крови, так и сказала: «Яффа, похоже, это судьба. Ноги в руки — и бегом в храм».

С замиранием сердца она следила за тем, как Тлалок принимает чашу из рук прислужника. Подносит к губам, делает жадные глотки… Один, второй, третий…

Чудовищный рев заставил всех присутствующих вздрогнуть. Девчонка в углу завизжала — громко и пронзительно. Быстрее молнии в храм ворвался Кэймрон — в разорванной рубашке, с горящими чернотой глазами и свежими ранами на груди, он отыскал Яффу взглядом и кинулся к ней.

Проклятье!

Она увернулась от его рук в последнюю секунду, скатившись с алтаря на пол. Тлалок отнял чашу от губ, неодобрительно уставившись на вампира, а прислужники обнажили… Стоп, это что, пистолеты?

Звук дождя прервали выстрелы. Несколько пуль попали прямо в Кэймрона — его белая рубашка мгновенно окрасилась красным. Обернувшись, он зарычал и бросился в сторону стрелявших. Чертыхнувшись, Яффа отползала в угол, туда, где затаилась смертная девчонка. Если в нее попадут, то она умрет. Волшебницы не отличались выносливостью других алвианцев, и могли погибнуть от огнестрельной раны.

Закрыв собой всхлипывающую смертную, Яффа пристально следила за дракой. Половина прислужников уже была мертва — тела валялись, разбросанные по храму, каменные плиты заливала кровь. Несмотря на ранения, вампир побеждал. Он был в ярости — мускулы бугрились, рот был перепачкан в крови, глаза стали полностью черными.

И он был чудо как хорош.

Наблюдая, как Кэймрон вырывает глотку Идриху, Яффа испытала нечто вроде восхищения.

«Это мой мужчина, сучки».

Взгляд ее метнулся к Тлалоку. Он не выпил содержимое чаши полностью, но употребил достаточно, чтобы ослабнуть. Губы древнего божества были измазаны ее кровью, а сам Тлалок побледнел, теряя свою форму. В момент, когда его тело превратилось в дух, он безошибочно нашел Яффу взглядом и прошипел:

— Твоя кровь… Отрава!

— Ты тоже не подарок, — хмыкнула Яффа.

Взревев, Кэймрон бросился к нему, но схватил лишь воздух. Исчезая, чтобы унестись в небо, Тлалок на прощание обрушил крышу храма. В шелесте дождя Яффа услышала его голос, обещающий вернуться и убить ее.

«Ты не первый, Тлалок. Вставай в очередь».

И без того хлипкие стены зашатались, крупные куски камней посыпались сверху. Колонны задрожали, осыпаясь крошкой, пол ходил ходуном. Оценив ситуацию, Кэймрон бросился к Яффе, хватая ее за руку.

За ее окровавленную руку.

— Стой, Кэймрон, нет!

Она попыталась выдернуть запястье, но вампир держал ее так крепко, что она скорее бы оторвала себе кисть, чем освободилась. Повернувшись, Яффа здоровой рукой схватилась за смертную, сидящую в углу, и дернула ее к себе.

— Вставай! Здесь все сейчас рухнет!

Используя свою скорость, Кэймрон просто вылетел из храма. Учитывая то, что Яффа, и тем более смертная так не могли, он просто протащил их тела по полу, держа руку Яффы, а та, в свою очередь, вцепилась в предплечье смертной.

Едва они оказались среди деревьев, стены храма сложились, как карточный домик, и рухнули, поднимая вверх тонны пыли. Дождь прекратился, но с листьев и веток все еще падали крупные холодные капли.

— Ты цела?

Кэймрон взволнованно осмотрел ее, помогая подняться. Закашлявшись, Яффа указала на его руку:

— Я в порядке, а вот ты — нет.

Вампир недоуменно оглядел себя. Несколько пуль прошили его бок, одна — плечо, но эти раны едва ли могли ему навредить. Кэймрон нахмурился, желая спросить, что имеет в виду его невеста, как заметил кровь на своих пальцах.

Не его кровь. Сладкий пряный запах коснулся его ноздрей, и в ту же секунду он почувствовал уже знакомую боль.

— Боги, опять? — прохрипел Кэймрон. Его черные глаза в панике уставились на Яффу. — Я же не пил ее!

— А не обязательно пить, — пожала плечами Яффа. — Моя кровь отравляет и при прикосновении к ней.

Вампир хотел что-то сказать, но отключился, бессильно распластавшись на траве. Яффа вздохнула и повернулась к смертной. Та лежала в похожей позе, беспомощно раскинув руки в стороны.

Итак, подведем итоги. Ее рюкзак похоронен под завалами храма, рядом — умирающая смертная и отравленный вампир, на Хэйвен вот-вот нападут крылатые демоны, и — как вишенка на торте! — она не справилась со своей миссией.

Тлалок выпил только половину чаши. Он древнее божество, и этого недостаточно, чтобы заставить его впасть в сон. Какую-то часть сил он потерял, но не все. Значит, Кровавый Дождь и дальше будет бодрствовать, а Яффа так и останется бесполезной волшебницей.

Застонав, она пнула лежащего вампира в голень, и сжала челюсти. Если бы не Кэймрон, то все бы получилось! Тлалок опустошил бы чашу, тихо-мирно уполз в свой эфир, а Яффа разделалась бы с прислужниками.

Ну, или сбежала. Наличие у них пистолетов стало для нее неприятным сюрпризом.

Сев на траву рядом с вампиром и смертной, Яффа оторвала полоску ткани от шорт, чтобы перевязать свою руку. Порез заживет в течение нескольких часов, но лучше не рисковать. В кармане что-то мешало нормально согнуть ногу, и она залезла внутрь, тут же просияв от радости! Телефон! Поговорив с Фирой, она убрала его в карман, а не в рюкзак!

Операция «надави на жалость и попроси помощи» начинается. Вздохнув, Яффа набрала номер и прислушалась к гудкам.

***

Глафира не брала трубку. Впервые в жизни, когда Яффа так нуждалась услышать ее ехидные замечания, эта волшебница не ответила на ее звонок! Черт побери, наверное, она слишком сильно занята со своим ликаном.

Кэймрон застонал, открыв глаза. Несмотря на чудовищную боль, что терзала его тело, он первым делом начал искать взглядом Яффу, и, как только увидел ее, успокоился. Его невеста была цела — на безупречной коже виднелись только следы от пыли и грязи, правое запястье было обмотано куском ткани, которые она оторвала от своих коротких шортиков.

Проклятье, даже в таком состоянии он невыносимо желал ее. Наблюдая за Яффой, он видел, как она раздраженно что-то бормотала, смотря на свой телефон. Потом вскочила и начала ходить кругами по поляне, затем обратила лицо к небу и снова грязно выругалась.

Его невеста злится? После того, как он убил всех прислужников, выполнив ее работу? И спас Яффу из рушащегося храма?

Почему она так зла?

Яффа пнула одинокий кусок, отвалившийся от колонны, и снова забормотала что-то. Затем тяжело вздохнула, и Кэймрона пробрала дрожь — этот вздох звучал так, словно она собиралась идти на казнь.

Его невеста опять принялась кому-то звонить. Напрягаясь изо всех сил, он вслушался в разговор, стараясь не обращать внимания на шум собственной крови.

— Да, это я. Нет, произошла накладка… Тлалок выпил только половину, и скрылся. Думаю, что нет. Храм разрушен. И тут смертная. О, я поняла. Да, конечно, Анхель. Разумеется.

Яффа говорила со своей королевой! Сейчас Кэймрон многое бы отдал, чтобы услышать ее собеседницу, однако адская боль не давала ему сосредоточиться. Впрочем, Яффа не выглядела сильно расстроенной, когда закончила говорить. Вместо этого она подошла к смертной, лежащей рядом с Кэймроном, и увидела, что он очнулся.

— Так быстро?

Яффа вздернула брови. Она жалеет, что не провалялся в отключке еще пару часов? Его невеста, очевидно, кровожадна.

— Тебя это огорчает? — прохрипел Кэймрон. Его горло будто сдавили изнутри.

— Нет, нисколько. Просто ты должен был отключиться от боли.

Она выглядела так, словно объясняла малышам, почему огонь обжигает. Нахмурившись, его невеста присела рядом и потерла пальцами переносицу.

— Как ты себя чувствуешь?

— Будто с меня содрали кожу.

— Так и должно быть. На будущее: не прикасайся к моей крови. И не пей ее.

— Ты знала, и не сказала мне.

— Знала и не сказала. А что я должна была сказать? О, Кэймрон, ты вампир, а я — твоя невеста, но ты никогда не попробуешь мою кровь.

Но он все-таки попробовал. И это было лучшее, что он когда-либо чувствовал на языке. Если бы не боль, пришедшая следом.

— Могла бы хотя бы намекнуть, — рявкнул он. — Я спрашивал тебя про твой Дар!

— Это ничего бы не изменило, — отрезала она. — А теперь, когда ты все испортил, заткнись и дай мне подумать.

— Я все испортил?

— Да, ты! Кто просил тебя тащиться за мной? Из-за тебя Тлалок сбежал!

— Тлалок? Этот белобрысый чудик в простыне?

— Он — древнее божество!

— Да мне насрать, кто он! Ты чуть не погибла! Какого хрена ты дала принести себя в жертву?

— Это был мой план.

— Это был чертовски плохой план!

С минуту они смотрели друг на друга, обмениваясь яростными взглядами. Фиалковые глаза Яффы пылали, губы чуть подрагивали.

Боги, как она сексуальна. Глядя на нее, Кэймрон представил, как он схватит ее за горло, заставив открыть этот чертов рот, а потом скользнет языком внутрь…

Он снова застонал, но уже не от боли. Яффа отшатнулась, недоуменно уставившись на него, и ахнула:

— Ты… О, Кэймрон, твой…

Она посмотрела на его ширинку. Ну, да, у него эрекция.

Яффа цокнула языком, вызвав у него ряд непристойных мыслей, и хотела встать, но тут смертная, лежащая в метре от него, пошевелилась. Отсюда Кэймрон видел только каштановые волосы девушки, укрывавшие ее лицо, и тонкие руки, раскинутые в стороны.

— Она жива?

— Да, — Яффа проверила пульс, откинула спутанные пряди и похлопала девицу по щекам. — Эй, очнись!

— Это не помогает, — сказал он, наблюдая за ее попытками.

— Тогда может ты приведешь ее в чувство? — огрызнулась его невеста. И вскрикнула: — О, Боги!

— Что? — он занервничал. — Что там такое?

Смертельная рана? Обезображенное лицо? Что ее так поразило?

— Она не смертная…. Она из Алвиана.

Яффа приложила пальцы к губам, вглядываясь в лицо девушки.

— С чего ты взяла?

— У нее уши, как у фей, — пробормотала Яффа. — Она фея. И очень молодая.

Фея? Кэймрон наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что ему известно о феях. Выходило, что ничего. По-моему, до этого момента он вообще о них ни разу не слышал.

— Феи и эльфы живут в лесах, — рассеянно сказала Яффа, похлопывая девицу по щеке. — Эльфы превосходные лучники и мечники, а феи…

— Их жены?

Она оскорблено поджала губы.

— Не совсем. Ну, вернее, эльф женского рода — это фея, но так-то это совершенно другая раса. У них заостренные ушки, длинные волосы, и…

— Крылья?

— Нет, — рявкнула Яффа. — Нет у них крыльев. Феи известны своей скоростью. Они — самые быстрые создания Алвиана.

— И все?

— И все, — кивнула она. — Больше у них ничего нет. Они беззащитны, и единственное, что могут — это убегать.

— Тогда эта фея явно не смогла сбежать от своих преследователей.

— Может быть, ее ранили?

Яффа попыталась перевернуть девушку, чтобы обследовать ее, но та пришла в себя. Слабо застонав, она открыла глаза и прищурилась.

— Где я? — тихо прошептала фея.

— Все в порядке. Ты в безопасности, слышишь? Меня зовут Яффа, я волшебница. Мы тебе поможем.

— Мы? — в голосе феи появился страх, и она завертела головой. — Кто мы? Кто еще с тобой?

— Вампир, но ты не должна его бояться…

— Вампир? Слава Богам, — выдохнула фея.

Такая реакция озадачила Яффу. Вампиров никто не любил, а эта феечка радуется, что один из них оказался возле нее, слабой и раненной? Чудеса.

— Ладно, мне следует оттащить вас в безопасное место. Как тебя зовут?

— Эллирия, — прошептала феечка.

— Вот и славно, Эллирия, а сейчас мы найдем укрытие…

За спиной его невесты затрещали кусты. Кэймрон напрягся, пытаясь вскочить, но чудовищная боль пронзала его тело при любом шевелении. Яффа вскочила, повернувшись к источнику звука, и напряглась, всматриваясь в чащу.

— Может быть, это какое-нибудь животное? — предположила она, когда спустя минуту ничего не произошло. Эллирия слабо простонала:

— Нет, это он… Пришел за мной…

— Милая, успокойся. Кто он? Ты боишься Тлалока?

— Да плевать я на него хотела, — неожиданно бодро ответила фея. — Я говорю про Меррика. Он идет за мной.

— Какого Меррика? — Яффа недоуменно обернулась, а потом на ее лице появилось странное выражение. — О, ты имеешь в виду…

— Меня, — закончил за ней высокий мужчина, появившийся из кустов.

Кэймрон невольно напрягся, игнорируя боль, потому что незнакомец выглядел угрожающе. Темные волосы были собраны в низкий хвост, черты лица хищные, острые, глаза сверкали холодной голубизной.

В руках мужчина сжимал меч, а его уши были заострены на концах. Это эльф? Или еще одно загадочное существо?

— Король Меррик? — неуверенно предположила Яффа.

Мужчина кивнул, продолжая держать меч так, будто бы собирался нанести удар. Он оценивающе смотрел на Яффу, и черт побери, его взгляд совершенно не понравился Кэймрону. Если он продолжит так пялиться на его невесту…

Вдруг глаза мужчины сверкнули, став насыщенного синего оттенка, и он напрягся, смотря на что-то позади Яффы. Точнее, на кого-то. Феечка.

— Уйди с дороги, волшебница, — грубо произнес эльф или кто он там, и сделал шаг вперед. — Не мешай мне.

— Тебе нужна фея? — догадалась Яффа, но с места не сдвинулась. — Она ранена.

— Она принадлежит мне. Я позабочусь о ней.

— Нет, пожалуйста, не отдавайте меня ему, — Эллирия пошевелилась, пытаясь отползти назад. — Только не ему…

Яффа растерянно обернулась на фею, потом обратилась к Меррику:

— Она явно боится тебя.

— Неважно. Она моя истинная пара. Я заберу ее в любом случае, — отрезал тот, и метнулся вперед.

Проклятье, Кэймрон едва смог уследить за ним взглядом, как чертов эльф оттолкнул Яффу в сторону так, что она полетела в ближайшее дерево! Зарычав, он собрал все силы и прыгнул за ней, успев поймать ее до того, как она врезалась в твердый ствол. Прижав невесту к себе, Кэймрон приготовился к драке, однако Яффа слабо возразила:

— Нет, стой. Он король Дроу, ему несколько тысяч лет. И он будет бороться за свою пару так же, как и ты за меня.

Кэймрон растерянно взглянул на свою невесту. Если этому Меррику фея дорога так же, как и ему Яффа, то он станет драться до смерти. Все еще следя за эльфом, Кэймрон отступил.

Главное — безопасность его невесты. Все остальное — побоку.

Меррик, взяв на руки фею, которая слабо отбивалась от него, обратился к Кэймрону:

— Ты поступил верно, вампир. Волшебница твоя?

— Моя, — прорычал он. — И если ты еще раз коснешься ее…

— Я понял. У меня нет цели устраивать драку. Я лишь пришел за своей парой.

Перехватив фею поудобнее, Меррик исчез со сверхъестественной скоростью, и Кэймрон испытал облегчение. Хорошо. Теперь и им следует убраться отсюда.

Яффа в его руках выглядела ошеломленной.

— Как ты смог подняться? Мой яд еще должен действовать. Ты должен быть вообще без сознания…

— Значит, он недостаточно силен, — отрезал Кэймрон. Проклятье, каждое движение причиняло ему невероятную боль, но он не собирался отпускать Яффу. Пусть он лучше будет мучиться, но зато его невеста будет в безопасности.

Прижимая ее к себе, Кэймрон развернулся, шагая в чащу. Он следовал тому маршруту, которым пришел сюда. Вскоре боль утихнет, и он сможет переместиться в Лондон. Пока ему это не удавалось — при попытке воспользоваться силой его начинало тошнить, а мышцы сводило судорогой.

Но у его невесты были другие планы.

— Куда ты меня тащишь? Поставь немедленно, — приказным тоном сказала она. — Я могу идти сама.

— Чтобы ты опять сбежала? Ни за что.

— Я не собираюсь сбегать, Кэймрон! Отпусти меня. Ты испортил мое задание, и теперь мне нужно…

Ну вот. Она окончательно выбесила его. Поставив ее на ноги, он схватил Яффу за плечи и рыкнул:

— Тебе больше ничего не нужно. А вот нам, — он выделил это слово интонацией, — нужно вернуться в Лондон. Там я запру тебя в доме, и буду наслаждаться присутствием своей невесты.

— Мне нужно закончить с Тлалоком и вернуться в Хэйвен! Ты не понимаешь… Кэймрон, я нужна своим сестрам. На них собираются напасть!

— Кто?

— Демоны. Их предводитель, Финниан…

— Демоны, — повторил Кэймрон с усмешкой. — И ты планируешь быть в гуще сражения? Ты, должно быть, шутишь. Я ни за что не отпущу тебя.

В прекрасных глазах Яффы сверкнули слезы. Она что, плачет? Из-за того, что не может умереть? Кэймрон еще не знал никого, кто бы так часто рисковал своей жизнью.

Эта мысль привела его в ярость. Его невеста совершенно не думает о себе! Он схватил ее покрепче, впиваясь пальцами в хрупкие плечи.

— Если ты меня не отпустишь, я возненавижу тебя, — пробормотала она, опустив голову. Проклятие, ее слезы разбивали ему сердце. Не плачь, милая.

— Пусть так, — ответил он. — Но твоя ненависть лучше, чем твоя смерть.