Отщепенцы

Глава 2

Ян успел сделать только несколько шагов, как сестра налетела на него, чуть не сбив с ног. Он выронил сумку и крепко прижал к груди свою девочку. Она что-то неразборчиво лепетала ему в шею, но он не слушал. Он сполна наслаждался близостью с родным человеком, упивался безграничной возможностью обнимать ее, не ломая камеры наблюдения и не шарахаясь от любого подозрительного звука, во время их коротких встреч, когда она заправляла библиотекой. Полной грудью вдыхал ее чистый, свежий запах, зарывшись носом в ее отросшие волосы. Он обхватил огромными ладонями ее лицо и слегка отстранил от себя, пристально разглядывая. Смешно торчащий в разные стороны «ёжик» коротких волос уступил место женственным локонам, мягкими волнами пепельного отлива обрамляющих ее личико и спускающихся до плеч. Она стала выглядеть гораздо взрослее с такой прической. Да… время идет… его сестренка-сорванец превратилась в элегантную девушку. Ее доверчиво обращенное к нему лицо и огромные серо-зеленые глаза, как всегда, с любовью и обожанием распахнутые на старшего брата были полны слез, которые стекали по щекам непрерывным потоком. Подрагивавшие губы растянулись в счастливой улыбке, и она еле сдерживала всхлипы, чтобы в конец по-глупому не разрыдаться в такой радостный день.

– Неужели ты всякий раз при виде меня собираешься плакать? – пошутил он. Инна хохотнула и снова крепко обняла брата, пряча на его груди не прошеные слезы. Она была поистине счастлива – два самых дорогих человека в ее жизни рядом с ней, теперь точно все будет хорошо! Постояв немного, она вытерла слезы об его робу и, отклонившись в кольце его рук, взглянула на него:

– Я так счастлива, Ян! Наконец-то ты на свободе! – потянулась и звонко чмокнула его в щеку. – Пойдем, я познакомлю тебя со своим мужчиной, хотя… – она загадочно улыбнулась и, взяв его за руку, повела к тачке.

Лишь подойдя достаточно близко, он узнал в этом посвежевшем и будто помолодевшем мужчине своего некогда собрата по несчастью. Он непроизвольно замедлил шаг и впился взглядом в… в… Беркутова! Точно – «Беркутов З.И.» значилось когда-то на его нагрудном значке. Но… как?! Инна и он?!? Инна не могла не знать, кто он и по любому видела его здесь. Ян перевел горящий взгляд на сестру и тихо, с угрозой, спросил:

– Ты хоть знаешь кто это?

– Разумеется. Это очень хороший человек, – ничуть не растерялась сестра.

– Он сидел в этой же колонии, – качнул головой в сторону ненавистного здания, – а сюда, знаешь ли, не за мелкое хулиганство попадают.

– Ян, – Инна остановилась перед братом и твердо посмотрела ему в глаза, – он отбывал срок наказания за убийство так же, как и ты. И его вины в том происшествии столько же, сколько и твоей. Пожалуйста, не суди о человеке, не зная о нем всей правды! А вы, насколько мне известно из достоверных источников, – намекая на Беркутова, горячо продолжала девушка, – близкими друзьями так и не стали и по душам пообщаться тоже не успели. Поэтому, я прошу тебя, уважай мой выбор. Я ведь твоя сестра, значит – адекватный человек, потому разбойнику в руки не дамся, – подмигнула она, откровенно подлизываясь.

– Судя по нашим родственничкам, нас трудно назвать такими уж адекватными, – оспорил ее утверждение Ян и увидел, как легкая тень на секунду омрачила милое лицо сестры. Ну, молодец! Нашел время ворошить прошлое! Он поцеловал ее в лоб, как бы прося прощение за свой язык, и направился к мужчине, теперь уже сам ведя Инну за руку.

Приблизился на расстояние вытянутой руки и окинул его придирчивым взглядом с головы до ног. В ответ получил прямой уверенный взгляд. Черт возьми, а малец совсем неплохо выглядит по сравнению с тем обритым чучелом, которого он помнил с лагеря. Подтянутый торс и смелый разворот плеч, что угадывался под черной курткой, указывали на то, что парень не рухлядь. Очертания крепких ног под черными джинсами говорили о том же. Длинные темные волосы собраны в простой хвост на затылке – это, конечно, на любителя. Инна встала сбоку и с некоторой тревогой поглядывала на них, улавливая малейшие признаки проступающей агрессии или наоборот зарождающейся дружбы.

– Беркутов, – сказал Ян, словно пробуя это слово на вкус, перекатывая на языке, сопоставляя с образом Инны.

– Захар, – кивнул он, представляясь, и протянул открытую ладонь для рукопожатия. Вот он – момент истины.

Ян с секунду изучал равного себе самца по внутренней искрометной силе, которую выдавал горящий взгляд его темных глаз и решал, отнести его к вражескому лагерю или все-таки смириться с его присутствием в жизни самого дорогого ему человека, а значит и в своей. С другой стороны, кто он такой, чтобы указывать Инне, как ей поступать и с кем якшаться? Его не было в ее жизни долгие годы заточения, когда она взрослела в интернате, и он не принимал никакого участия в ее воспитании, так что сейчас поздно лезть со своими советами.

– Ян, – ответил мужчина крепким рукопожатием.

– С возвращением! – произнес тот слова, некогда сказанные ему самому в схожей ситуации. Оба услышали, как Инна шумно выдохнула, словно до этого сдерживала дыхание. Ян перехватил ласковый взгляд парня, обращенный на нее:

– Котенок, подожди нас в машине, пока мы курим. – Помог ей сесть в фургон и обернулся к Ростовских. Угостил сигаретой, и они закурили.

О чем протекал их разговор Инна, как ни силилась, разобрать не смогла. Мужчины говорили на приглушенных тонах, видно чтобы зазря не волновать девушку. Спустя некоторое время они сели в машину: Захар за руль, а Ян на заднее сиденье рядом с сестрой. Инна, шестым чувством поняв, что самый напряженный этап – момент знакомства – пройден, расслабилась и всю дорогу радостно щебетала, сообщая брату обо всех изменениях, как в своей жизни, так и вообще.

Захар поглядывал на Ростовских в зеркало заднего вида и на себе ловил его задумчивые взгляды. Став свидетелем их до умиления сентиментальной встречи, он впервые в жизни искренне пожалел, что у него нет родной сестры, которая обожала бы его с не меньшим пылом. Впрочем, ему грех жаловаться на недостаток чувств со стороны девушки. Она полюбила его, прочно и сильно, непонятно за какие такие заслуги. И Буркутов любит ее так, что будет мир стелить к ее ногам. И если одно из условий ее безграничного счастья состоит в том, чтобы мужчины поладили – он сделает все от него зависящее.

Вечером, заехав в город, Ян попросил отвезти его в квартиру покойной бабушки, которая по наследству перешла к нему. На что Инна, не скрывая, растерялась:

– Как?.. Я думала в мою квартиру. Там я все подготовила для твоего приезда. А здесь… я даже не была здесь ни разу за все это время! – ужаснулась девушка, представив сколько пыли там скопилось, и это не говоря о большем.

– Не переживай, маленькая. Это не главное.

– Почему ты не хочешь остановиться у меня? Мы с Заком живем в доме, и ты можешь пользоваться квартирой, сколько хочешь!

– Нет, – ласково, но твердо ответил брат. – Не хочу никого смущать или ущемлять своим присутствием.

– Ерунда какая! – отмахнулась Инна.

– Для тебя – может быть, – тяжело глянул на нее, и она прикусила язык. Зак пока не вмешивался в их беседу, но понял сразу – если понадобится, он поддержит Ростовских, памятуя как сам прятался за городом в первые дни своего освобождения, свыкаясь с новой обстановкой и заново учась жить в обществе свободных людей.

– Даже не знаю… – вслух продолжая сокрушаться, сетовала Инна. – Давай хотя бы денек перекантуйся у меня, а я здесь приберусь и элементарно хоть какую-то еду тебе приготовлю. Право, Ян, если б я знала о твоем желании, не пинала бы балду столько времени, корча из себя несчастную жертву нападения. Я бы скорее пришла в себя и занялась делом. Я бы… – девушка смолкла, сообразив, что сболтнула лишнего.

Как вулкан перед извержением дрожит, вздувается и нагревается, так и сам воздух в салоне автомобиля, казалось, завибрировал от накаляющегося напряжения. Хмурый взгляд исподлобья холодных, серо-стальных глаз Ростовских сверлил Беркутова через зеркало заднего вида, насквозь прожигая тихой, пока еще только зарождающейся яростью. Того и гляди зеркало вот-вот треснет.

Зак тяжело вздохнул. Он знал, что момент разбора полета обязательно наступит, но надеялся, что не вот прямо сейчас, в первый же день. Хотел отодвинуть его как-то на попозже, чтобы успеть приготовиться к неприятному разговору. Настроиться, что ли…

Они подъехали к указанному дому, и вышли из машины.

– Инна, поднимись пока в квартиру и посмотри, что там можно успеть сделать. Мы потолкуем и тоже придем, – обратился Зак, мягко подталкивая упирающуюся девушку к подъезду. Инна не смела перечить ему, но все же с опаской оборачивалась на них, пока уходила. Ян не сводил напряженного взгляда с Беркутова.

Окна выходили на другую сторону, и она при всем желании не могла видеть, как между ними протекает беседа. От волнения она начала метаться раненым кабанчиком по всей квартире, сметая мусор и остатки давно испорченных продуктов в пакеты и стирая пыль. Она помыла полы, перестелила постельное белье, составила список необходимых продуктов, а от них ни слуху, ни духу. Уже ночь накрыла своим темным покрывалом город, а их все нет. Девушка всерьез начала тревожиться и, когда решила спуститься к ним, в коридоре появился хмурый Ян. Скинул ботинки и, не глядя на Инну, прошел в кухню утолить жажду. Следом зашел Зак, и она ахнула, увидев огромный фингал, разбитую губу и ссадины на всем лице любимого. Он тоже скинул обувь и прошел в ванную умываться. Инна проследовала за братом. У того были сбиты кулаки в кровь. И все! Выходит, он тупо избивал Зака, а тот и не думал отвечать. Она обратила на него укоризненный взгляд:

– Что произошло?

– Мы поговорили.

Инна тяжело вздохнула:

– Это так теперь разговаривают?! – указала хмурым взглядом на его руки. В ответ тишина. Она раздраженно клацнула языком и ушла в машину за аптечкой. В квартире, если и была, то наверняка с давно истекшим сроком годности.

Оба курили на кухне в гнетущей тишине, когда она вернулась. Обработала открытые раны Захара и позаботилась о поврежденных руках брата. Затем они затарились продуктами в круглосуточном супермаркете, там же взяли вещи первой необходимости. Оставили Ростовских в квартире, а сами уехали домой.

Всю дорогу Инна, молча, сжимала руку любимого, сожалея, что случился этот инцидент. Зак знал, что непременно отхватит от Ростовских за непростительный недосмотр за девушкой. И отхватил. И даже не огрызался, соглашаясь, что вполне заслужил все обвинения в свой адрес. Он рассказал тому все без утайки – и за что сидел, и за что изнасиловали Инну. Вот только про предстоящую свадьбу сказать пока не успел и надеялся, что это новость будет встречена без рукоприкладства.