— Не беспокойся о стоп-слове. Я уже не в настроении. — Затем его пальцы выполнили сложный набор витков, и ремень упал с моих рук. — И для протокола, если бы я собирался предать тебя Дагону, я не выбрал бы частную резиденцию, в которую он не смог бы попасть. Я также не оставил бы тебя в одиночестве достаточно надолго, чтобы принять это за ловушку, и я бы не использовал заклинание вызова. Ты только помешала бы мне, заморозив время, когда увидела это. Но если бы я срезал это защитное заклинание, трахая тебя сзади, ты бы не заметила, что происходит, пока не стало слишком поздно.
Все, что он сказал, имело такой смысл, что я вздрогнула.
— Да, это сработало бы.
Несмотря на это, я не смогла ничего с собой поделать; я проверила свои руки и ноги. Они двигались как обычно, и облегчение затопило меня, затем я почувствовала вину, когда Ян развернулся на пятках и ушел.
— Прости, — начала я, ненавидя, насколько были неадекватны эти слова, когда поспешила за ним. — Я не знаю, почему я так сказала—
— Потому что ты так думала, — бросил он через плечо. — Ты хочешь меня, но под этим ты все еще считаешь меня лживым, манипулирующим убийцей. Ты права наполовину. Я лгу, манипулирую и убиваю, но делаю это только с другими лжецами, манипуляторами и убийцами. Я не причиняю вреда тем, кто никогда не причинял вреда мне, и я не виноват, что в этом списке есть несколько драгоценных имен.
— Твои друзья и твое досье говорят иначе. — Это вылетело быстрее, чем я смогла остановить это. Тогда я была так потрясена, что хлопнула себя рукой по губам, будто могла заставить слова вернуться.
Он так быстро развернулся, что я врезалась в него.
— Твое драгоценное досье, — сказал он гневным тоном. — Оно сказала тебе, что Кэт убила моего давнего друга и чуть не убила меня в день нашей первой встречи? И все же я не отплатил ей, как она того заслуживала. Я просто похитил ее товарищей и шантажировал ее ими. Даже этого бы не сделал, если бы Криспин был честен со мной о ней. Я дал ему полную свободу, когда он был в моей линии, и как он отблагодарил меня? Предал меня перед нашими линиями. Он прав; если бы он просто сказал мне, что любит Кэт, я бы не встал между ними. Я бы нашел более мягкий способ отомстить за своего погибшего друга.
— Что насчет Спейда? — Спросила я более мягким тоном.
Насмешка.
— Даже двести лет не могут уменьшить присущий снобизм барона Демортимера. Он по-прежнему видит меня коварным простолюдином, поэтому я обращаюсь к нему по маленьким, незначительным вопросам. Но когда он нуждался в помощи, чтобы убить торговца Красным Драконом ради Дениз, или, когда он был одержим кровавым демоном, контролирующим его действия, я был там ради него.
— А Менчерес? — Я почти прошептала.
Он отвел взгляд.
— Он часто дает мне суровые нагоняи, и я не могу сосчитать все случаи, когда он помещал в свою телекинетическую версию «тайм-аута». Но он всегда поддерживал меня. Вот почему, когда я увидел, как Влад убил его, я вызвал Дагона и продал свою душу, чтобы вернуть Менчереса обратно.
Шок ударил меня. Да, видео Влада, предположительно убивающего Менчереса, было распространено по интернету, но было опровергнуто почти сразу.
— Ты верил, что это было реально?
Губы Яна скривились.
— Я был там. Не знал, что это было обманом, пока не продал свою душу. Дагон громко смеялся, рассказывая мне, как я продал ее даром, потому что парень, которого обезглавил Влад, просто был очарован гламуром, чтобы выглядеть как Менчерес. Но ты знаешь демонические сделки. Никаких возвратов, даже если вас обманули.
Мой шок ослаб, сменившись самой горькой грустью.
— Я была там, когда Влад рассказал Менчересу о фальшивом видео, но никто не упомянул, что ты сделал из-за этого.
— По началу об этом знала только Лейла. — Он сверкнул мне безрадостной улыбкой. — Дагон заморозил время, как только я его вызвал, но Лейла прирожденная ведьма, так что на нее это не подействовало. Она видела все, включая Дагона, рассказывающего, что смерть Менчереса была уловкой. Знал, что она расскажет Владу об этом, поэтому я позаботился о том, чтобы их парочка была передо мной в долгу, найдя некроманта, связавшего себя с Лейлой. Это купило ее и молчание Влада, гарантировав, что Менчерес не услышит о том, что я сделал.
Влад должен мне, сказал Ян, договорившись с Владом отправить за нами его частный самолет. Да, Колосажатель должен, и гораздо больше, чем одолжение самолета и другие услуги могут погасить.
— Сейчас, — сказал Ян, его тон стал твердым. — Если ты не хочешь, чтобы я ушел и никогда не вернулся, то расскажи мне, кто тебя так сильно предал, что ты была уверена, что я собираюсь обменять тебя Дагону всего через пять минут, оставшись связанной и в одиночестве.
Я не знаю, что поразило меня больше: внезапная смена темы или его угроза.
— Что?
— Должно быть предательство, — продолжил он тем же кремниевым тоном. — По личному опыту я знаю, что такое панический приступ при изнасиловании, но это было не то. Я дал тебе время побыть в одиночестве, чтобы посмотреть, сможешь ли ты быть связанной без этих воспоминаний, но ты была абсолютно спокойна…и убеждена, что я предал тебя. Почему?
Я искала, чего бы еще сказать, лишь бы не правду.
— Ты действительно уйдешь? Это уничтожит наши планы убить Дагона.
Его челюсть сжалась, пока я не услышала треск.
— Для умной девушки ты временами игнорируешь очевидное. Я тебе больше не нужен. Ты права- если ты снимешь заклинание с крови Сильвера, придет Дагон, что теперь делает мое присутствие необязательным, а не необходимым.
Я знала, что мой рот был открыт. Я знала, что должна закрыть его и сказать что-то взвешенное и рациональное, но мысли, кружащиеся в моей голове, были совсем не такими. Хуже того, они все слились в крик «Подожди, не уходи!» такой отчаянный, что я боялась, что, если я попытаюсь сказать что-то другое, это будет тем, что выйдет вместо этого.
Резкая улыбка скрутила его губы.
— Я приму твое молчание за ответ.
Затем он развернулся и пошел вниз по лестнице.
— Подожди, не уходи!
Я прокричала это со всеми чувствами, которые пыталась подавить. Услышав их так четко озвученными, я ужаснулась. Я не могла выдать их за беспокойство из-за потери его боевых навыков. Мой голос был слишком грубым, слишком откровенным, слишком честным. Теперь он знает, что я к нему чувствую. Он должен был быть глухим, чтобы не понять это.
Он остановился у подножия лестницы. Я закрыла глаза. Я не могла видеть жалость на его лице, когда он обернулся. Я бы дала ему понять, что влюбилась в него, как современная школьница, пишущая ему в подробностях о своей влюбленности. Глупо, глупо, глупо! Я хорошо доказала высказывание, что нет такого дурака, как старого дурака.
— Черт побери, — я вздохнула, опускаясь на лестницу. — Мы можем притвориться, что последних пяти минут не было?
— Нет. — Его тон был настолько резким, что у меня глаза открылись.
Он развернулся и теперь смотрел на меня со странной смесью веселья и опасной интенсивности на лице.
— Можно уточнить? — сказала я таким же резким тоном, что и он. Я могла быть разрушена внутри, но будь я проклята, если покажу ему больше, чем уже показала. — Я не могу понять по выражению твоего лица, ты собираешься смеяться надо мной или вырвать мне горло.
Внезапно он оказался передо мной, подтягивая меня с грубостью, порвавшей мой пиджак.
— Ничего из этого. Я буду трахать тебя, пока мы оба не закричим.
Глава 34
Ян поцеловал меня так сильно, что все чувства, которые я пыталась подавить, превратились в желание. Я поцеловала его в ответ, когда новое безумие эмоций вспыхнуло во мне. Мне было все равно, если это будет глупо или слишком рано, или опасно, или это оставит меня с разбитым сердцем. Я нуждалась в нем так, как раньше ни в чем не нуждалась.
Мы упали на лестницу так грубо, что из меня выбило воздух. Потом я рвала его одежду, пока его голая кожа не коснулась моей. Я должна была почувствовать его, чтобы доказать, что я еще не потеряла его. Мои руки бегали по его спине и плечам, наслаждаясь мускулами под его шелковистой кожей. Затем я зарыла их в его волосы цвета заката, чтобы прижать поближе.
Его рот оставлял синяки, как и его руки, когда они срывали с меня одежду. Затем его рот коснулся моей шеи. Я вскрикнула, когда его клыки глубоко вонзились. Жар разгорелся во мне, когда сок от его клыков попал в кровоток. Затем его медленные, сильные всасывания увеличили удовольствие, ошеломляя меня своей интенсивностью.
Он крепче сжал меня, его клыки снова вонзились, посылая по мне еще больше этих невероятных всплесков. Боги милостивые, я не знала, что это может быть так! Было больно, когда Тенох укусил меня, обращая в вампира. С те пор я никогда не позволяла другому вампиру кусать меня. Я не могла. Моя кровь выдала бы то, чем я была.
Ян подтолкнул мой рот к своей шее. Я колебалась. Я никогда не пила от вампиров, так как не могла предложить взаимность. Затем его новый, более глубокий укус выбил из меня нерешительность. Я вонзила в него свои клыки, застонав, когда его кровь потекла по моему горлу. С метками, его кровь теперь стала самым крепким из вин. Каждый глоток посылал восхитительный огонь по моим венам.
Желание сводило меня с ума. Каждое прикосновение его кожи делало мою плоть сверхчувствительной, и каждый новый укус друг друга заставлял меня содрогаться от удовольствия. Наконец, я оторвала свой рот, чтобы выкрикнуть: «Пожалуйста!» на любом языке, какой придет в голову первым.
Его рот покинул мою шею, чтобы опалить мой. Затем он скользнул между моих ног, и я почувствовала восхитительный ожог от серебряного укола. Даже когда он начал выходить, я схватила его руками и ногами, чтобы заставить его глубже войти, вскрикнув, когда это грубо захоронило его полностью внутри меня.
Звук, который он издал, стоил боли. С его размером, мне нужно было больше мягкости, чтобы не было больно, но мне было все равно. Я выгнулась напротив него, и он начал двигаться, как будто кипящая во мне страсть тоже изливалась в него. Эта боль усилилась, но и удовольствие тоже, пока оба не заставили меня кричать так громко, что он остановился и оторвал свой рот от моего.
— Не останавливайся! — сказала я рвано.
Беспокойство исказило его черты.
— Чувствую тебя натянутой. Это причиняет тебе боль.
— Мне все равно.
Все, что я чувствовала, было обнаженно в моем взгляде, но я не отвела глаз. Все, что я сделала, это сжала свои ноги вокруг него, чтобы по-другому сказать ему, что я хочу больше этих жестких, глубоких толчков, несмотря на кусочки боли. Они были выходом для всего, что я не могла заставить себя сказать вслух.
— Я забочусь, — сказал он страстно.
Он поцеловал меня, но не двигался так, как я хотела. Он оставался глубоко внутри в то время, как начал делать волнообразные движения бедрами, его таз потирал мой клитор с эротичной лаской.
Эта полнота в сочетании с мгновенными вспышками звезд заставила меня вскрикнуть напротив его рта. Он продолжал эти чувственные трения, пока его руки двигались по мне, пока остальная часть моих нервных окончаний не стала влажной от удовольствия. Этого было слишком много. Я кончила с криком, который его рот не смог полностью заглушить.
Ян приподнялся, и его руки покинули мои бедра. Странно, он трепетал пальцами в воздухе, словно считая что-то, чего я не могла видеть. Затем он коснулся рта, прежде чем наклониться, чтобы скользнуть пальцами по моему клитору.
— Скажи «да», — прохрипел он. — Ты должна принять это заклинание, чтобы оно сработало.
— Какое заклинание? — Пробормотала я, все еще дрожа от оргазма и ощущения его пальцев.
— Скажи «да», — его голос стал глубже. — И я покажу тебе.
— Да…
Я мельком увидела его улыбку, прежде чем он опустил голову. Затем я испустила шокированный вздох, когда почувствовала его рот в двух местах одновременно. Его язык спутался с моим, и в то же время я почувствовала, как он перекручивается в моем клиторе. Он все еще был внутри меня, и сочетание невероятной полноты и извилистых ударов заставило меня содрогнуться.
Я двинулась напротив него, чтобы он испытал то же самое удовольствие, которое проходило через меня. Он издал тихий смешок, прекратив ласкать меня, чтобы держать мои бедра неподвижными. Эти магические зеркальные щелчки и углубления превратили пост-кульминационные покалывания в новый приступ возбуждения, пока он целовал меня, пока я не смогла вспомнить ничего, кроме его вкуса. Он все еще не двигался внутри меня, но выгибания, которые я не могла остановить, заставили меня растягиваться и гладили мои внутренние стеночки, в то время как каждое призрачное полизывание посылало по мне больше осколков удовольствия.
— Боги, я люблю это заклинание, — застонала я напротив его губ.
Его смех был злом в самом заманчивом виде.
— Согласен. Единственное реальное преступление в том, что оно незаконно, — поддразнил он, прежде чем еще раз наклонить свой рот к моему.
Я едва могла думать через экстаз. Я пробежалась руками по его спине и заднице, наслаждаясь ощущение его гладкой кожи на этих твердых холмиках и хребтах. Затем я глубоко вонзила свои ногти, чувствуя, как его дрожь прошлась по мне. Я скользнула грудью по его груди, прежде чем сжать его соски достаточно сильно, чтобы вызвать стон. Услышав это, мои чресла сжались почти так же сильно, как и от этих бесконечных эротичных полизываний, поэтому я сделала это снова, сильнее. С хриплым смешком он перестал целовать меня, чтобы склонить голову к моей груди.
Я закричала, когда его клыки пронзили кончик. Заклинанием я чувствовала это в своем соске, а также в пульсирующей вершине между моих ног. Долгий стон вырвался из меня, когда сок в его клыках омыл мои грудь и чресла сладчайшим жаром. Затем он вонзил клыки в кончик моей другой груди, одновременно ущипнув мой укушенный сосок. Безжалостное удовольствие врезалось в меня.
Моя кожа чувствовалась слишком тугой, мои соски горели, и теперь я была такой влажной, что почувствовала это на внутренней стороне бедер. Когда я заплакала, почти рыдая, он наконец начал двигаться со всей безудержной страстью, которую я требовала от него.
Удовольствие разрушило меня изнутри. На этот раз его грубость заставила меня умолять о большем, отчего мне будет стыдно позже, если какая-то часть меня еще будет способна думать. Я кончила с кульминацией, заставившей меня задрожать. Я все еще была в агонии, когда он перевернул нас и соскользнул вниз, чтобы на этот раз по-настоящему зарыться головой меж моих ног.
Лестница раскрошилась под моей хваткой. Он дернул меня ближе, язык кружился, постукивал и погружался так глубоко, что у меня закружилась голова. Его пальцы были заняты в другом месте, делая вещи, о которых я не знала, что они мне нравятся, до этого момента. Затем он сосал мой клитор, пока я не подумала, что сойду с ума, но это было ничто, по сравнению с тем, когда его клыки погрузились и пронзили меня еще более невероятным восторгом.
Я кончила так сильно, что, должно быть, на самом деле потеряла сознание. Следующее, что я помнила, он был на мне, двигаясь так, что моя спина выгибалась от затяжного восторга. Я чувствовала себя измотанной, но я хотела, чтобы он испытал те же невероятные ощущения, что и я, поэтому я собрала всю свою энергию и напрягла все свои внутренние мышцы.
Он вскрикнул, и я насладилась каждым глубоким спазмом, последовавший дальше. После того, как последняя дрожь покинула его, он упал на меня, как будто его собственный вес оказался слишком тяжелым, чтобы он смог его выдержать.
Глава 35
Через несколько мгновений, я поняла, что так дышу время от времени: вампирская версия гипервентиляции. Моя кровь чувствовалась, как будто покалывала, так что, если бы мое сердце могло биться, оно бы стучало. Это было не все, что я чувствовала. Из-за различных штук, которые тыкали меня в спину и ноги, мы, должно быть, сломали и эту часть лестницы.
Боги, секс с ним обойдется в целое состояние, если я не хочу оставить за собой след разоренных людей. Но я не двигалась. Никакое количество заноз не может сравниться с теплыми, остаточными ощущениями от этой кульминации. Мне казалось, что тысяча маленьких бенгальских огоньков все еще мягко уходили под мою кожу.
Ян наконец поднял голову и уравновесил вес на руках. Он улыбнулся, прежде чем склонить свой рот к моему. Его поцелуй затянулся, будто он наслаждался моим вкусов. Заклинание, должно быть, прекратилось, потому что на этот раз я почувствовала его только на губах. Он остановился, когда почувствовал, что слезы потекли из моих глаз.
— Что это? — Спросил он, касаясь одной из дорожек. Затем беспокойно нахмурил брови. — Все еще слишком грубо?
Я издала низкий, едва слышный смех.
— Нисколько. Похоже, ты сделаешь из меня мазохиста мирового уровня.
Самая короткая улыбка коснулась его губ, прежде чем выражение его лица снова стал серьезным.
— Что тогда?
Я погладила его лицо, пробежалась пальцами по его темно-красным бровям, высоким скулам, точенной челюсти и полным, твердым губам. Он был таким красивым. Если бы я смотрела на него слишком долго, я была бы подавлена и не сказала бы то, что должна сказать. Вот почему я уронила руку. Я собиралась держаться за этот последний секрет до последнего, но пришло время и ему раскрыться.
— Ты спросил, кто предал меня. Ее звали Эрешки.
Я почувствовала его напряжение, но его тон был легок, когда он сказал:
— Еще одна бывшая любовница?
Насколько легче было бы, если бы она просто была таковой.
— Нет. Она была моим другом…или я так верила долгое время.
Он перевернулся, пока не лег рядом со мной, а не прижимал меня к сломанной лестнице.
— Почему она предала тебя?
Я сделала глубокий вдох.
— Чтобы освободиться от сделки на свою душу…с Дагоном.
Его радужка сменилась на бирюзу после кульминации, но на это стала ярко-зеленой.
— Расскажи мне все.
Чтобы отвлечься от боли, которую могли вызвать эти воспоминания, я начала играться с кусками фанеры, торчащей из сломанной лестницы.
— Фенкир и Рани- демоны, которые сожгли мою деревню и убили меня в первый раз. Они сделали это, потому что Дагон велел им убедить людей отказаться от своих богов в пользу поклонения ему. Если деревня отказывалась, Фенкир и Рани могли стать противными. Тогда Дагон8 пытался сделать себе имя божества, так как он может черпать энергию от людей, если их преданность достаточно радикальна. Ты знал это?
— Однажды он сказал мне нечто подобное, — сказал Ян. — Но я не поверил ему, потому что он лживый, восхваляющий себя подонок.
— Он такой, — согласилась я. — Но в этом он не лгал. Из того малого, что я знаю о правилах демонов, им позволено влиять на людей, но им не позволено использовать свои силы на них, чтобы вдохновлять поклонение. Таким образом, Дагон не мог заморозить время, телепортироваться или использовать другие трюки, чтобы заставить людей думать, что он бог. Вот почему он был так рад, когда Фенкир и Рани принесли ему неубиваемого малыша. Теперь у него было отличный реквизит для его «Я бог» представления, которое обходило все правила.
Ян хмыкнул.
— Как твои способности помогли ему добиться поклонения?
— Он взял на себя ответственность за них. Фенкир и Рани возили меня из деревни в деревню, чтобы принести меня в жертву. Затем Дагон говорил, что именно он воскресил меня после того, как я восставала из пепла.
Ни один мускул не дрогнул, но запах ярости Яна окутал меня.
— Где все это время был твой ужасный биологический отец?
— По началу, он не знал, что я существую. Дети между его видом и людьми редки, сказал он, и его роман с моей матерью был очень короткий. Но люди видят Смотрителя Врат в Преисподнею только тогда, когда есть плохие новости о их загробной жизни. Итак, когда отец продолжал мельком видеть меня между моими убийствами и воскрешениями, он понял, что я должна быть его. Наша общая кровь была единственной причиной, по которой ребенок мог нарисоваться в его части подземного мира.
Тело Яна словно превратилось в мрамор.
— Он знал, что с тобой происходит, но не спас тебя, а Тенох спас. Рад слышать, что проклятые видят твоего отца после смерти. Получу шанс сказать ему, какой он ублюдок.
— Он не мог найти меня сам, — начала я.
— Гниль, — коротко сказал Ян. — Он Паромщик Акен для Менчереса, и Менчерес вызвал его, чтобы найти Киру, когда она была в опасности, по явной причине, что он видит всех.
— Не меня, — мой голос был мрачным. — Его вид «слеп к их крови», как он выразился. Он также не мог обратиться за помощью к своим собратьям, потому что отцовство ребенка от человека, по-видимому, нет-нет. Ему нужен был кто-то, чтобы найти меня, но не человек, так как люди недостаточно сильны, чтобы идти против демонов. Не мог быть и демон, так как Дагон мог услышать об этом. Это оставляло вампиров и упырей, но у моего отца не было друзей среди их видов. Ему потребовалось некоторое время, прежде чем он остановился на Тенохе и достаточно узнал о нем, чтобы доверять, отправив его за мной.
— Как долго? — Спросил Ян, его тон был окантован сталью.
Я вздохнула.
— Сезоны не так различны в этой части мира. Я также не знаю, насколько я была маленькой, когда Дагон взял меня. Ты видишь, как я выгляжу без гламура. Вероятно, мне было за двадцать, когда Тенох спас меня.
— Два. Десятилетия. — Воздух вокруг него начал потрескивать, напоминая мне о том, что происходило, когда Менчерес бывал в ярости. — Ты была убита снова и снова в течении двух десятилетий, но ты уже говорила, что пытаешься убить Дагона не ради мести за себя. Почему, черт возьми, нет?
Я закрыла глаза. Эта часть преследовала меня, сколько бы времени не прошло.
— Я была не единственной, кого убили. Дагон получал больше энергии, когда его поклонники приносили человеческие жертвы. В каждой новой деревне Фенкир и Рани рассказывали людям, каким великим богом был Дагон и как они могли доказать это, потому что Дагон мог воскрешать мертвых. Потом, они убивали меня разницы способами, которые, как они думали, больше всего поразят жителей деревни. Когда я воскресала из мертвых…жители деревни, обычно, уверовали в Дагона и чествовали своего нового бога, выполняя то, что он повелел, принося ему в жертву нескольких своих людей.
Я открыла глаза, не вытирая слезы, которые текли из них.
— Хуже всего было то, что многие годы я тоже верила в Дагона. О, я ненавидела его, потому что моя жизнь была ужасной. Я также боялась его, так как знала, что он может сделать ее еще хуже. Но я была слишком маленькой, чтобы помнить, что Дагона не было рядом в первый раз, когда я вернулась из мертвых. Дагон сказал, что он был тем, кто продолжал воскрешать меня, и он мог делать то, что никто другой не мог, поэтому я действительно думала, что он был бог. Вот почему, — мой голос сорвался, и несколько мгновений я не могла говорить. — Вот почему я поддержала его заявления, — наконец прошептала я. — Я сказала людям, что он бог и что они…они должны делать то, что он говорил.
Сказав это, все воспоминания захлестнули меня, раздавив своим весом. Я закрыла лицо руками и плакала так, как не позволяла себе плакать веками. Так много людей, убитых. Так много семей, разбитых, когда их близкие не вернулись из мертвых, как я. И еще хуже, Фенкир, Рани и Дагон скажут людям, что их неверие помешало воскрешению, и что потребуется, чтобы поднять их веру до необходимого уровня? Больше жертв.
— Не смей винить себя. — Голос Яна прорезал чувство вины, которое, как всегда казалось, уничтожит меня. — Дагон жестоко заставил ребенка помогать ему в обмане, но это был его обман. Не твой. То, через что ты прошла, настолько ужасно, что я удивлен, что ты до сих пор не сломалась. Не смей брать на себя его вину. Он заслуживает всего этого.
— Он заслуживает расплаты, — сказала я, поведя глазами. Я была не согласна с тем, что свободна от вины, но я понимала многое, по крайней мере. — Вот почему меня не волнует, сколько еще жизней я могла бы прожить, если бы оставила Дагона в покое. Я этого не сделаю. Эти люди заслуживают своей справедливости. Они ждали слишком долго.
Он протянул руку, взял мою и провел по ней пальцами. Такой простой жест, особенно учитывая гораздо более наглядные вещи, которые мы делали. Но в тот момент, он был более интимным, чем все, что было до него.
— Ты не потерпишь неудачу. — Его голос вибрировал от интенсивности. — У людей, вроде тебя, самая редкая форма храбрости. Друзья и любовники могут быть готовы умереть друг за друга, но это отчасти эгоистично. Рисковать всем ради людей, которых ты не знаешь- это настоящая храбрость. Ты заставила всех тех людей, убитый Дагоном, отомстить за себя, когда тебе не нужно было. Потом ты стала Стражем Закона, чтобы направлять в безопасное место больше преследуемых людей, а также наказывать тех, кто обижает других. Все это ставит тебя прямо под нос совета, но ты все равно сделала это. Ты переполнена этой редчайшей храбростью, Веритас. Дагон не знает этого, но у него нет шансов против тебя.
Глава 36
Я сжала его руку, потекли новые слезы, которые были на этот раз не от страданий. О, как мне нужно было услышать вслух, что я могу победить Дагона! Более того, чтобы кто-то, кроме меня поверил, что это возможно.
— Спасибо, — тихо сказала я. — Ты же знаешь, у тебя тоже есть эта храбрость. О, ты скажешь, что это эгоистично, потому что ты заботишься о Менчересе и об остальных своих друзьях. Но ты скорее рискнешь умереть, чем рискнешь их жизнями в этой битве. Это храбрость и верность в самой бескорыстной форме.
Он откинулся назад, хотя конечно, отказывался признавать хоть какое-то благородство в своих действиях. Затем он отпустил меня.
— Ты никогда не говорила, как Эрешки вписывается во все это.
Дыхание, которое вырвался у меня, был слишком горьким, чтобы быть смехом.
— Даже несмотря на промывку мозгов, мне пришло на ум задаться вопросом, почему я была единственным человеком, возвращавшимся из мертвых. В конце концов, я усомнилась достаточно сильно, чтобы сказать деревням не слушать Дагона. Фенкир и Рани испробовали всевозможные пытки, чтобы заставить меня остановиться, но я отказалась. Между этим и слухами о других деревнях, глубоко сожалеющих о своем кратком пребывании в поклонении Дагону, новообращенные и жертвы были далеко позади. И вот однажды, Дагон привел Эрешки к моей клетке.
Я все еще могла представить ее: длинные черные волосы, кожа, такого же цвета пустынного песка, что и у меня, и ясные карие глаза, которые морщились в уголках, когда она смеялась.
— Он сказал, что докажет, что он бог, а затем перерезал ей горло. К тому времени я видела так много смертей, что оцепенела…пока ее горло не зажило, и она не вернулась живой. Дагон сказал мне, что Эрешки такая же особенная, как и я, потому что у нас обеих были истинная вера, и если бы только другие были такими же, смерти больше вообще не было бы—
— Я буквально не могу дождаться, чтобы убить его, — зарычал Ян, вскочив на ноги у подножия разрушенной лестницы. — Я знал, что Дагон был ублюдком, но понятия не имел об этом. Я только думал, что он обманывал жадных или испорченных из душ, как это делают другие демоны.
Я была тронута, что Ян принял это так близко к сердцу. Он, возможно, не заботился обо мне так же, как я заботилась о нем, но он явно что-то чувствовал, раз был так расстроен за меня.
— Вот почему Дагон сейчас так завелся. Вот почему он так сильно ненавидит меня. В конце концов, когда мой отец получил всю историю, он наказал Дагона, запретив ему снова собирать своих последователей среди людей. Это отрезало источник питания Дагона, и с тех пор он обвиняет меня в этом. Но вернемся к Эрешки. Она вернулась из мертвых, потому что была заклеймена демоном, о чем я не знала. Я думала, что она была моей подругой. Я… у меня такого никогда не было раньше, и я любила ее больше, чем можно выразить словами. Меня сломало, когда я случайно услышала, как она разговаривает с Фенкиром и Рани, и обнаружила, что она только притворяется, чтобы держать меня в узде. У меня даже не было шанса противостоять ей в этом. Тенох нашел меня в ту же ночь.
Ян перестал расхаживать.
— Первым человеком, которому ты доверяла, была заклейменная демоном сука, которая обманула тебя, заставив поверить в дерьмо, постоянно убивавшее тебя? — Он выпустил невеселый смешок. — Неудивительно, что ты вспомнила предательство, когда позволила другому заклейменному человеку связать себя.
— Прости, — тихо сказала я. — Я действительно не думаю, что ты такой, как она. Я бы не рассказала тебе всего, если бы думала так.
— Скажи мне еще одну вещь. Скажи мне, что Тенох убил их всех жестоко и мучительно, как только нашел тебя.
Призрачная улыбка коснулась моих губ. Он использовал те же слова, что и я, когда он рассказывал мне о своем отце.
— Мой отец не позволил ему, так как это сделало бы Теноха мишенью для других демонов. Он разорвал Фенкира, Рани и Эрешки на множество кусочков, но это лишь замедлило их на достаточное время, чтобы Тенох утащил меня. Я предполагаю, что Дагон убил их за то, что они позволили кому-то украсть меня, поскольку с тех пор я никогда не видела их и, поверь мне, я искала. После этого Тенох отвел меня к отцу. Это был первый раз, когда мы «встретились», если не считать те проблески, которые я улавливала после моей смерти. Смотритель рассказал мне о демонах, вампирах, моем смешанном происхождении и обо всем остальном.
— Должно быть, это было шоком, — уверенно сказал Ян.
— О, это так. — Другой горький смех. — Я была травмирована, как и от того, что случилось со мной, так и от того, что я помогала Дагону делать с другими. К тому же, как и ты, я обвиняла своего отца, что он не сделал больше, чтобы вытащить меня из этого раньше. Не то чтобы его это волновало. Смотритель не чувствует, как мы, или он не считал меня достойной своих глубоких чувств. Но он попросил Теноха присмотреть за мной, и это был его самый большой подарок. Тенох спас меня телом, разумом и духом. Затем он заменил каждую минуту, которую Дагон украл у меня, обратив меня в вампира. Он также научил меня магии и тому, как использовать все мои силы. Тенох хотел убедиться, что я знаю, как защитить себя от всех, кто попытается причинить мне боль или использовать в своих целях.
При этом я встала и подошла к Яну, взяв его за руки.
— Вот почему я точно понимаю, почему ты продал душу, чтобы спасти Менчереса. Я пыталась отдать себя Смотрителю в обмен на жизнь Теноха после его самоубийства. Смотритель сказал, что не может, так как Тенох не пересек его часть подземного мира на пути к следующей жизни. Это хорошая новость, хотя с тех пор я скучаю по Теноху каждый день.
Ян сжал мои руки, прежде чем вытащить их, чтобы обнять мое лицо.
— Конечно скучаешь, но ты больше не одинока. Ты же понимаешь это, да?
Я отвела взгляд, фырканье вырвалось у меня. Это было лучше, чем приглушенное рыдание, рвущееся у меня из горла.
— Все в порядке, Ян. У меня нет иллюзий на счет нас. Даже если мы победим, ты не из тех парней, что «держатся рядом». Ты из тех парней, о которых с тоской вздыхают, когда встречаются с человеком, которые действительно держатся рядом.
Его ухмылка была чисто им самим: более чем немного опасная и более чем заманчивая.
— О, обо мне вздыхает огромное множество людей, не сомневайся. Но ты знаешь, как раньше Менчерес мог видеть будущее? У меня тоже есть кое-что подобное.
— Есть? — Спросила я удивленно.
Кивок.
— Несколько лет назад у меня появились чувства. Например, я вдруг почувствовал, что человек, с которым я был, собирался ограбить меня. Сначала списал это на удачливое предчувствие, а потом паранойя, когда я почувствовал это с Криспином. Но после предательства Криспина я начал обращать на это внимание. Оказывается, чувства никогда не были ложными, но они случались не каждый раз. Я бы ощутил предупреждение до того, как я продал свою душу Дагону, но предупредил ли меня мой паранормальный ESP9? Нет. Именно тогда я понял, почему Менчерес всегда считал свой дар больше проклятием. Когда ты не можешь рассчитывать на это, оно может быть больше насмешкой, чем благословением, когда это, наконец, произойдет. Взять тебя, например.
Я напряглась. Если его способности заставляли чувствовать его только плохие предчувствия, то это будет больно.
— В первый раз, когда я увидел тебя, ты курировала дуэль Криспина, и ты чуть не казнила Кэт за то, что она спасла его-
— Это была не моя вина, — прервала я. — Все были предупреждены, что если они вмешаются, то умрут. Кэт сожгла голову противника Кости перед четырьмя Стражами Закона и сотнями свидетелей. Она могла бы сжечь его внутренние органы, чтобы помочь Кости. Или сварить его позвоночник или что-то еще, чего не было бы видно. Но нет. Она пошла на самое заметное проявление вмешательства в дуэль, чем когда-либо-
— У женщины нет тонкости, — согласился Ян, смеясь. — Но с моей точки, я видел тебя тогда и ничего не чувствовал. Видел тебя несколько месяцев спустя, во время восстания упырей и тоже ничего не почувствовал…пока не наблюдал, как ты разрывала группу гулей, пока они не стали не более чем, как кровью на ветру. Сделала меня таким твердым, что я чуть не споткнулся о свой член, когда собирался убить упыря напротив себя.
— Романтично, — сказала я язвительным тоном, но внутри меня началось трепетание, которое мне было трудно контролировать.
Быстрая усмешка.
— Действительно. Ничего не почувствовал, когда ты грубо прервала мою оргию, кроме ярости, когда узнал тебя как Стража, который был на предполагаемой казни Кэти. Тогда мы сразились… и я почувствовал то же самое, что и тогда, когда наблюдал, как ты прорвалась сквозь тех упырей много лет назад.
— Что-то длинное и твердое? — предположила я, добавив: — Я помню, как он бил меня по ноге, когда я пыталась удержать тебя.
— Не это, хотя и это тоже, — сказал он с другой нераскаявшейся усмешкой. Затем она исчезла, когда он сказал: — Я почувствовал, что ты моя. Поразила меня так сильно, что я держался от тебя подальше на поле боя много лет назад. Чувствовать это по отношению к кому-либо было шоком, но чувствовать это по отношению к Стражу Закона? — Он покачал головой. — Я не хотел участвовать в этом, поэтому я старался не пересекаться с тобой снова. Я собирался сбежать от тебя, когда ты устроила мне засаду в борделе, хотя мне было любопытно посмотреть, что ты намеревалась сделать со своей ролью «проститутки-сюрприз». Да, я сразу узнал тебя, но не показал этого, пока ты нагло не заявила, что мы уходим. Потом ты заглушила слежку в метках Дагона, и я понял, что должен сотрудничать с тобой или отказаться от спасения моей души. Но у меня было отвращение за Кейти, что держало меня под контролем. Когда ты устранила это, у меня не было ничего, что могло бы помешать мне понять, почему я иногда чувствовал один путь к тебе, и совсем другой к другим.
Он пробежался руками по мне, его прикосновение затронули меня почти так же сильно, как и слова, которые я не могла поверить, что слышу.
— Раньше ты всегда пряталась под своим гламуром или под своей жесткой, законопослушной ролью. Когда ты сбрасываешь это, сражаясь или пьянствуя, или спасая летающих собак-демонов, или говоря мне, что никогда не станешь заниматься со мной сексом, пока похоть витает в твоих глазах, — его голос углубился и он сильно прижал меня к себе. — Я видел тебя настоящую, и каждый раз, когда видел, я знал, что ты моя.
Я продолжала открывать рот, но я не могла говорить. Вот почему я продолжала пялиться на него, ожидая, что он скажет что-то разумное. Это не так. Ни одна радость прорвалась сквозь меня, освещая меня изнутри, будто я проглотила солнце. Я хотела верить ему, но осмелюсь ли я? Могла ли я рискнуть тем, что почувствую, если сделаю это?
— Если ты лжешь мне, я тебя убью, — я обнаружила, что сказать. Затем я прикусила губу достаточно сильно, чтобы она закровоточила. Боги, что со мной не так? Я была худшей в этом. Абсолютно худшая.
Ян ухмыльнулся, прежде чем наклониться, чтобы слизать кровь с моей губы.
— Я знаю, это трудно принять. Никогда не думала, что будешь так счастлива, не так ли? Или так удачлива. Черт, иди и завидуй себе. Уверяю тебя, бесчисленное множество людей так и делают.
Смех вырвался из меня, когда даже мои глаза стали такими блестящими, его изображение начало расплываться.
— Ты можешь быть самым тщеславным человеком, которого я когда-либо встречала, а я встречала миллионы из них.
Его низкий, соблазнительный смех совпал с его руками, легшими мне на бедра.
— Тогда я заслуживаю порку, не так ли? Тут я начну.
С этими словами он несколько раз отшлепал меня по заднице. Я посмотрела вниз, будто ощущение этого было недостаточно, и мне нужно было визуальное подтверждение розовых отпечатков, чтобы поверить, что он действительно сделал это. Увидев это, он снова засмеялся.
— Никогда не шлепали раньше? Тебе так многое нужно наверстать. Мы начнем сейчас.
— Подожди! — Сказала я, когда его рот опустился. Он сделал паузу, рот едва касался моих губ. — Ты сказал эти…эти удивительные вещи, но я не сказала тебе, что я чувствую.
— Веритас. — То, как он произнес мое имя, заставило меня вздрогнуть. Как и его взгляд, когда он откинулся назад, чтобы я могла видеть каждый нюанс его выражения. — Ты сказала мне все, что мне нужно было знать, когда раньше закричала, чтобы я не уходил.
Я снова почувствовала себя в высшей степени открытой, как будто он отбросил всю мою защиту и уставился прямо мне в душу. Но на этот раз я не отвернулась, не опустила глаза и не пыталась скрыться.
— Хорошо, — уверенно сказала я. — Потому что я имела ввиду именно это.
Затем я ударила его заднице достаточно сильно, чтобы мне обожгло руку. Его смех последовал за мной, когда я взлетела по лестнице и бросила ему через плечо:
— Приди и возьми меня!
— Прямо за тобой, — хихикнул он и полетел за мной.
Глава 37
— Это последнее, — сказал Ян после того, как я услышала шелест ткани, падающей позади меня. — Теперь ты можешь повернуться.
Я так и сделала, увидев тяжелую черную драпировку над высоким зеркалом позади меня. Подобные драпировки покрывали больше зеркал на трех других стенах маленькой комнаты. Наличие зеркал на каждой стене выглядело бы подозрительно, за исключением комнаты, в которой мы были.
Пятьдесят лет назад этот забавный дом кривых зеркал мог быть полон смеха и активности. Сегодня же это был один из многих заброшенных зданий. Кусты и другие заросли разошлись по заброшенному парку, как окружающая армия в обреченном городе. Граффити покрывали строения, которые все еще стояли внутри, и полусгнивший скелет деревянных американских горок напомнили мне о грустном, призрачном часовом, нависшим над остатками всего парка.
Ян выбрал это место для нашей засады. Я тоже выбрала бы что-нибудь тихое, заброшенное и, по крайней мере, в нескольких милях от обычного населения. Но мне бы не пришло в голову выбрать настоящий дом кривых зеркал, чтобы поймать Дагона в ловушку с заколдованными зеркалами. Мое чувство юмора не было таким извращенным.
У Яна было, и я должна была признать, что ирония нарастала во мне. Разведав местность, чтобы убедиться, что этот крошечный участок западной Пенсильвании был таким же, как помнил Ян, мы приступили к работе. Сначала мы восстановили забавный дом достаточно, чтобы сделать его пригодным для наших нужд. Это не заняло много времени, так как мы не пытались вернуть ему былую сомнительную славу. Нам нужно было только, чтобы он функционировал для нашей ловушки. Дагон не станет беспокоиться, что в нем осталось несколько зеркал, а застигнуть его врасплох было самой важной задачей нашего плана.
Дальше был сам парк. Я хотела, чтобы несколько сюрпризов ожидали Дагона и кого бы он не притащил с собой, если в забавном доме все пойдет не так, как я надеялась. Наконец, мне нужно было подготовить Сильвера. Я сделали магический эквивалент локатора радиомаячка на Симаргле, к тому же добавила крошечный GPS-чип под его кожу. Я не собиралась позволять Дагону вернуть его, но я бы не оставила судьбу Сильвера на волю случая, если случится худшее.
Я также объяснила Сильверу, что я не возвращаю его Дагону; Я хотела убедиться, что Дагон больше не сможет навредить ему, заманивая его сюда. Я не знаю, насколько Симаргл понял. Но я все равно должна была попробовать.
Потребовалось три дня, чтобы все подготовить. Когда солнце садилось на третий день, мы, наконец, закончили. Я положила руки на Сильвера и заставила ослабнуть прежнее защитное заклинание, которое я наложила, чтобы позволить Дагону снова найти Сильвера, отслеживая его кровь. Затем я пошла искать Яна.
Он был прямо возле забавного дома, наблюдая, как солнце отбрасывает умирающие лиловые и фиолетовые лучи через разрушенный тематический парк. Он надел все черное, как и я, и у нас обоих было по два ножа из кости демона в ножнах, прикрепленных к нашим поясам. У ножей также была сталь на задней стороне лезвий. Теперь не нужно было опасаться, что они сломаются, когда будут пробивать другие кости.
Они были не единственным нашим оружием. У нас также были серебряные ножи на случай вампиров и короткий меч для упырей, а также множество заклинаний вокруг парка. Несмотря на все это, начался мандраж перед боем. Так многое в моей жизни привело к этому. Испытывал ли Ян ту же самую нервную смесь беспокойства, решимости, гнева, надежды и страха?
С другой стороны, он может чувствовать что-то еще. На днях он напомнил мне, что он мне больше не нужен. Он назвал это вызовом, но что, если он переоценил свою роль в этом? Если Дагон выберется из нашей ловушки, я вернусь, если он убьет меня. Но если Ян умрет… он не только потеряет свою жизнь. Он также потеряет свою душу.
Эта мысль наполнила меня тошнотворным страхом, которого я не чувствовала с тех пор, как была человеком. Это не стоило риска.
— Дагон должен почувствовать, что его привязь к Сильверу скоро вернется, но у тебя еще есть время уйти, — сказала я. — На самом деле, ты должен уйти. Ты уже сделал более чем достаточно. Позволь мне продолжить дальше самой.
Он обернулся и засмеялся.
— И пропустить выражение лица Дагона, когда мы поймаем его в эти зеркала? Ни единого шанса.
Я уставилась на него, внезапно испугавшись, что больше никогда не увижу его, если он останется.
— Ян, правда, ты должен уйти…
Он прижал палец к моим губам.
— Стоп. Твое беспокойство трогательно, но, если бы я не хотел быть здесь, я бы не был. Теперь поставь Сильвера на позицию. Мы не знаем, насколько быстрым будет Дагон.
Аргументы и откровенные мольбы дрожали на моих губах, но я заставила их отступить. Ян мог быть намного моложе меня, но на двести пятьдесят с лишним лет он был более чем достаточно взрослым чтобы знать, что у него на уме. Если бы я продолжала говорить о моих страхах, я бы заставила нас обоих стать не такими сильными, когда будем драться. Мы не могли себе этого позволить. Сегодняшняя ночь была слишком опасной.
Вот почему я кивнула, улыбнувшись, прежде чем поцеловала палец, все еще прижатый к моим губам.
— Тогда постарайся не утомиться, — сказала я настолько небрежно, насколько могла. — У меня есть планы отпраздновать смерть Дагона, которые требуют много твоей выносливости.
Он снова засмеялся.
— То же касается и тебя, маленький Страж.
Затем он поцеловал меня сильно, неистово и удивительно страстно, учитывая наши обстоятельства. Когда он остановился, мой рот был не единственной частью тела, которая пульсировала. Его медленная ухмылка сказала, что он тоже знал, как он повлиял на меня.
Чтобы не отставать, я схватила его член, сжимая, пока его глаза не загорелись зеленым.
— Теперь не только я буду с нетерпением ждать празднования нашей победы, — насмехалась я, прежде чем отпустить и уйти, чтобы позаботиться о Сильвере.
Его низкий смех обещал сладкую месть позже. Мое настроение поднялось, вытесняя прежние страхи. Мы победим сегодня вечером, и мы оба выживем, чтобы отпраздновать это. Мы должны.
После того, как я надежно спрятала Сильвера за маленькой, открытой дверью, которую Симаргл также мог использовать для выхода в случае необходимости, я заняла свое место за другой глухой дверью на противоположной стороне комнаты. Ян зашел и подлетел к своему месту, скрытому над листом фанеры на потолке. Как только мы оказались в безопасности от зеркал, я нажала рычаг на системе шкивов, которую мы настроили. Драпировки поднялись, обнажая зеркала. Теперь мы ждали.
Прошел час. Потом два. Потом три. К четвертому я испытывала желание покинуть свою позицию, чтобы размять ноги, но я этого не сделала. Мы будем ждать до рассвета, если это будет необходимо. Когда солнце взойдет, шансы появления Дагона резко упадут. Но ночь…ночь была его игрой.
Чуть позже часа ночи я услышала свист, как будто в забавный дом ворвался порыв ветра. За ним последовала волна силы и запах серы, который был у всех демонов. Я подавила свою ауру, скрывая все намеки на мою сверхъестественную энергию. И одновременно приготовилась дать волю своей силе. Дагон еще не заморозил время, но сделает это. Это был его любимый трюк.
Прозвучали шаги, и я услышала:
— Забавный дом, а? Зеркальце, зеркальце скажи, кто на свете всех честнее? — Голосом нараспев.
Голос Дагона. Да! Я переживала, что он пошлет кого-нибудь другого из предосторожности. Он не послал, поэтому его высокомерие было всем, на что я надеялась. Мы поставили больше зеркал в передней части дома, некоторые сломаны, некоторые нет, но все не заколдованные. Я хотела, чтобы он ничего не подумал о зеркалах в этой комнате, когда наконец достигнет ее.
— Где мой маленький, пушистый мешок денег? — Дагон все еще использовал голос на распев, но теперь он прозвучал ближе. Мои руки напряглись, одна на пульте дистанционного управления, который я держала все время, а другая на костяном ноже. — Я знаю, что ты здесь. Выходи, выходи, где бы ты ни был…
Скулеж Сильвера был тонким, тихим звуком, наполненным страхом. Шаги Дагона ускорились.
— Вот ты где, — сказал он, все веселье исчезло из голоса.
Его шаги теперь была прямо снаружи комнаты. Сильвер снова заскулил, звуча отчаянно.
— Ко мне, ты, маленький… — Начал Дагон.
Магия заполнила комнату, наполнив меня своей силой. Дагон издал рычание, быстро перешедший в вой. Ян сказал, что зеркальное заклинание сработает в двух режимах: беззвучном и звуковом. Не выбирали, какой я хотела. Мне даже не понадобился бы магический всплеск всего тела, чтобы понять, что ловушка сработала. Не с тем, как вой Дагона превращается в крик чистой ярости.
Слушать это было лучше терапии. Я ждала больше четырех с половиной тысяч лет, пока Дагон не заплатит за все, что он сделал. Сегодня, наконец, пришла его расплата.
Я нажала кнопку на пульте дистанционного управления, услышав свист ткани, когда система противовеса, которую мне настроили, отодвинула драпировки назад, снова закрывая зеркала. Я вышла из своего укрытия, увидев Яна, уже спускавшегося с потолка. Он с такой силой вонзил свой костяной нож в левый глаз Дагона, что кончик лезвия вышел из его затылка.
Я не остановилась, чтобы насладиться новым криком Дагона. Я вонзила свой костяной нож в его другой глаз, вложив в удар всю свою ярость, вину и горе. Моя рука прошла через череп Дагона и уперлась в зеркало позади него. Он раскололся, когда двойной удар определил судьбу Дагона. Его глазницы превратились в почерневшие, дымящиеся дыры, которые обжигали мою кожу от тесного контакта. Мне было все равно. Его последний, разъяренный крик был заглушен взрывами остальных зеркал, когда заклинание закончилось его смертью.
Осколки стекла разлетелись по комнате, пронзая меня с ног до головы. Я не чувствовала боли. Я была слишком полна облегчения, когда увидела, как тело Дагона начало уменьшаться и сдуваться почти также, как усыхали вампиры до истинного возраста, когда умирали. К тому времени, как Ян вырвал мою руку из черепа Дагона, чтобы закружить меня в радостном круге, тело Дагона напоминало кусок вяленой говядины размером с человека.
— Сломай мне спину и бей мои яйца, мы сделали это!
Крик Яна совпал с моим взрывом смеха, как будто мое счастье было слишком огромным для моего тела. Наконец-то все было кончено! Вся боль, планирования, тысячелетия ожидания в борьбе с отчаяньем, думая, что Дагон никогда не ответит…закончены. Может быть, теперь, все жертвы Дагона могли покоиться с миром.
Я не знаю, поцеловал ли меня Ян или я склонила его голову к моей. Так или иначе, наши уста были прижаты друг к другу с ликованием нашей общей победы. Жертвы Дагона не просто отомщены; Ян тоже был свободен, его душа снова стала его собственной. Я была счастливее, чем когда-либо.
Затем голос ударил меня, как тысяча сосулек, внезапно проникшись в мои вены.
— Это так мило, если бы у меня было сердце, то я бы прослезился.
Ян оттолкнул меня назад, встав между мной и владельцем этого голоса, которого не должно было быть.
— Привет, — промурлыкал Дагон. — Скучали по мне?
Глава 38
Дагон поморщился, увидев труп.
— Я говорил Рани не попасться в ловушку, но он не думал, что кто-то из вас достаточно умен, чтобы создать что-то, из чего он не сможет выбраться.
Это высохшая демоническая шелуха был Рани?
— Ты очаровал его, чтобы он был похож на тебя.
Дагон улыбнулся зубами.
— Твой друг Влад подал мне идею, так как гламур так хорошо сработал на Яне в первый раз. Ты же знаешь, что говорят о том, чтобы обмануть кого-то дважды, мальчик. — Он взмахнул светлыми волосами, прежде чем покачать пальцем на Яна. — Позор тебе.
Ян улыбнулся в ответ.
— Вот поговорка, которая мне больше нравится: Если сначала у вас не получилось…
— Пробуйте и пробуйте еще раз, — закончила я.
Мы знали, что зеркальная ловушка может не сработать. Вот почему у нас с Яном был еще один костяной нож, а также целый тематический парк, полный сюрпризов.
Без предупреждения сила Дагона разлетелась от него, как взорвавшаяся бомба. Время в комнате замерло, перекатилось через меня, прежде чем схватить Яна в безжалостную хватку. Так же быстро я выпустила свою, освободив Яна от паралича, прежде чем Дагон успел сделать шаг навстречу к нему.
— Я так не думаю.
Я едва узнала свой голос в рычании, исходившего из моего горла. Дагон уставился на меня так, словно тоже вдруг увидел незнакомца. Затем он рассмеялся.
— Посмотри на себя, девочка! Теперь полна сил, когда выросла. — Затем он глубоко вдохнул и снова рассмеялся. — Судя по твоему аромату, ты тоже смешиваешь свою работу с игрой. Не то чтобы я виню тебя. Я тоже не смог устоять перед Яном.
Я с ужасом взглянула на Яна.
— Ты же не сделал этого?
Дагон воспользовался этим, перепрыгнув вокруг Яна, чтобы ударить меня кулаком в живот. Удар вытолкнул меня через оставшиеся стены в забавном доме в карусель позади него. Я ударилась достаточно сильно, чтобы мой череп раскололся, потом я тряхнула головой, чтобы прочистить ее, когда оглянулась на забавный дом.
Ян и Дагон прорвались на его крышу. Они сражались в воздухе, каждый приземлялся, нанося удар другому. Дагон снова попытался заморозить время. Я прервала его заклинание прежде, чем Ян даже замедлился. Затем я схватила свой второй костяной нож, собираясь лететь к ним, когда свежий всплеск силы ударил меня в спину, как стая жалящих шершней. Я обернулась посмотреть, кто это был и… Какого черта?
Дагон был позади меня! Я бросила взгляд, чтобы убедиться, что еще один Дагон все еще в воздухе, сражаясь с Яном. Он был там. Демон действительно прибыл с подкреплением. Как дополнительный трюк, он очаровал их всех, чтобы они выглядели как он. Теперь я не знала, кто был настоящим Дагоном. Не имеет значения. Мы просто убьем их всех.
Этот Дагон ухмыльнулся, прежде чем исчезнуть в явной попытке телепортироваться через оставшуюся часть пути ко мне. Я сжала руку вокруг костяного ножа и полетела в то место, где видела его в последний раз. Через несколько секунд он появился на том же месте, нахмурившись.
Сюрприз! Гадко подумала я. Сложная паутина, которую мы с Яном создавали несколько дней, разбрасывая по всему парку, означала, что демоны могли телепортироваться в него, но не смогут снова телепортироваться в пределах парка.
Я врезалась в него, одновременно вонзая нож в его глаз. Сила протащила нас обоих через карусель, о которую я недавно ударилась головой. Ее тяжелая стальная рама разорвалась, когда мы пронеслись насквозь нее, зазубренный металл врезался в мою плоть. Двойной удар был настолько сильным, что я промахнулась, когда целилась в другой глаз демона.
Он ударил меня по голове. Мое зрение потемнело, а в моем черепе раздались ужасные хрустящие звуки. Мне удалось вырваться, прежде чем он врезал еще раз, летя вслепую, пока мои глаза не зажили достаточно, чтобы снова видеть. Когда они зажили, все еще было размыто. Я моргала, пока не увидела смутное изображение демона, бегущего подо мной, что-то больше в его руках.
Карусельный пони, поняла я, когда он швырнул его в меня. Я уклонилась достаточно далеко, чтобы пропустить большую часть мимо себя, хотя его ноги задели мое плечо скользящем ударом. Я быстро заморгала, пытаясь заставить свое зрение восстановиться быстрее.
— Ты что-то потеряла, девочка? — Пошутил демон на шумерском языке, на этот раз подняв маленький предмет.
Еще несколько морганий и я увидела, что это был мой нож из кости демона. Но не это заставило меня чувствовать себя так, будто меня сбила машина.
Его голос и запах были такими же, как у Дагона. Гламур, который использовал Дагон, был тщательным. Но то, как этот демон произнес «девочка» с еще одним слогом, который требовал древний язык… Я вспомнила, какой демон произносил его так.
— Фенкир, — сказала я, ненависть резала глубже, чем металл.
Лицо Дагона ухмыльнулось мне, но единственный глаз, который не почернел и не задымился…я знала кто смотрит на меня им, независимо от его цвета и формы.
— Дееевоочка, — сказал Фенкир, намеренно растягивая слово, которым называл меня он и другие, когда я были их пленницей. — На этот раз, когда я убью тебя, ты останешься мертвой.
И он помахал мне ножом из демонической кости.
Я никогда не была убита демонической костью в глаза, так что это было возможно. Возможно, они знали, что мой отец на самом деле был демоном другого рода.
Я не собиралась спрашивать. Я также не собиралась позволять страху окончательной смерти остановить меня. Я только остановилась на долю секунды, взглянуть на Яна. Он и Дагон все еще обменивались ударами, которые сравнивали все на их пути, но в данный момент Ян, похоже, не нуждался в моей помощи. И я действительно хотела показать Фенкиру, как далеко я продвинулась с тех пор, как была травмированной, сломанной девочкой, которую он видел в последний раз.
Я протянула руки. Ветер начал раздувать мои волосы, когда сила, которую я призвала, вылилась в воздух вокруг меня. Фенкир наклонил голову, щурясь единственным глазом, наблюдая.
— Ты слишком труслива, чтобы спуститься и сразиться?
— Не волнуйся. Я иду.
Сила выстроилась, подпитываемая моим воспоминаниями, которые я наконец освободила, потому что они давали ей топливо. Когда она выросла настолько, что моя кожа загорелась, как будто что-то внутри меня пыталось вырваться наружу, я направила эту силу прямо на Фенкира и выпустила ее.
Он закричал. Какая-то безжалостная часть меня наслаждалась, слушая это. Я сказала тебе, что иду. А вот и я.
Потом он побежал. Моя сила продолжала проникать в него концентрированными лучами. Его ноги стали вялыми. Я полетела прямо на него, когда он споткнулся. Он перекатился, когда упал, держа перед собой костяной нож, в то время как выражение, которого я никогда не видела, исказило его черты.
Паника.
Если бы я была Фенкиром, я бы остановилась, чтобы насладиться этим выражением лица моей жертвы. Тогда бы я потратила время, чтобы замучить этого человека, вместо того, чтобы просто убить. Я ты тоже смеялась, обещая прекратить, если он или она достаточно жалобно будет меня умолять. Но, конечно, я не прекращу, и буду снова смеяться, продолжая пытки. Это был Фенкир.
Это была не я. Я приземлилась на него со всей силой, которую могла собрать. Это сломало мои ноги, но сломали и его грудную клетку с позвоночником. Мгновенный паралич позволил мне легко вырвать костяной нож из его руки. Затем я проткнула ему оба глаза, хотя один все еще был черным и дымился. Я снова оторвалась от него прежде, чем его тело успело начать сдуваться.
Фенкир любил растягивать боль до того, как убивал людей. Я просто хотела, чтобы справедливость восторжествовала. Для него это был конец.
Я выдернула костяной нож из глаза Фенкира и полетела обратно к забавному дому. Яна и других Дагонов больше там не было. Они перенесли свое сражение к ржавой поездке Десантника. Два поддельных металлических парашюта были оторваны от их шеста, когда Дагон бросил их в Яна. Я полетела быстрее и схватила Яна за руку, развернув его, прежде чем он отлетел назад, чтобы еще раз атаковать.
— Не здесь! — Призвала я тихим голосом.
Достаточно кровожадности покинуло его взгляд, чтобы он кивнул, но Ян также весь был покрыт кровью. Я надеялась, что некоторая ее часть принадлежала Дагону. Судя по багровым линиям, пересекавшихся на демоне, это могло быть. Но был ли это действительно Дагон? Или другой очарованный демон?
Я должна была выяснить.
— Фенкир ушел, чтобы присоединиться к Рани, — крикнула я. — Надеюсь, ты не будешь скучать по нему слишком сильно.
Ярость осветила черты Дагона. Затем это стерлось, и он засмеялся.
— Какой позор. Он с нетерпением ждал, чтобы получить еще один кусок от тебя. Ты помнишь, как Рани и Фенкир любили использовать по очереди? Я никогда не понимал, как они выносят все твои сопли, чтобы наслаждаться этим, но они наслаждались.
Да, это был настоящий Дагон, и его усмешка сделала эти воспоминания слишком яркими. Он носил это же выражение лица бесчисленное количество раз, пока я подвергалась насилию. Эти воспоминания подогрели меня с Фенкиром, но сейчас они ранили меня. Я не могла этого допустить. Мне пришлось отбросить отчаяние и сохранить только ярость.
— Знаешь, что я помню, Дагон? — Тон Яна был ярко едким. — Как ты задыхался от меня в течении нескольких недель, пока я не согласился провести с тобой ночь. Вышло не так, как ты надеялся, да? Когда все закончилось, у тебя все еще были синие яйца, а у меня был твой голубой бриллиант размером с яйцо. Кстати, выглядит потрясающе на покрытии моего любимого дома.
Выражение лица Дагона стало пятнистым от ярости.
— Трахну тебя.
Ян сверкнул диким оскалом.
— О, ты пытался. И провалился.
Дагон оторвал еще одну из оставшихся капсул десантника и швырнул ее в Яна. Он увернулся от этого с каркающим звуком.
— Все еще горюешь об этом, хмм? Ты и должен, я великолепен. Спроси ее.
— Вот почему Дагон охотился на тебя десятилетиями? — Я позволила себе громко рассмеяться над ощутимым унижением демона. Дагон пытался ранить меня прошлым, но пока я с этим справлялась, Ян позаботился о том, чтобы стратегия Дагона имела обратный эффект. — Вау, тебя трахнули, хорошо, — продолжила я безжалостно. — Только не так, как ты хотел, и позволь мне заверить тебя — ты все пропустил.
Ян ухмыльнулся, продолжая лететь к деревянным американским горкам, пока Дагон преследовал нас.
— Бриллиант оценен в миллионы, — крикнул мне Ян. — Все равно не стоило обнимать и целовать его, чтобы подобраться достаточно близко, чтобы выкрасть его.
Мы почти были на американских горках. Дагон все еще был в ярости, но он замедлил свою целеустремленную погоню за нами. Мне нужно было разозлить его настолько, чтобы он продолжал следовать за нами.
— Когда мы уйдем отсюда, мы продадим этот бриллиант и пожертвуем деньги на благотворительность, — сказала я Яну. — Мы даже сделаем пожертвование от имени Дагона, чтобы каждый мог поблагодарить его за это.
Ян засмеялся.
— Я все еще отношусь к тому, что мое, то твое.
Я повысила свой голос, чтобы убедиться, что Дагон уловит каждое слово того, что я скажу дальше.
— Прими свое новое состояние супружества, дорогой!
Это сработало. Дагон приблизился к нам, его тело выпрямилось, как будто ярость держала его позвоночник шомполом прямо. Я облетела американские горки, Ян прямо за мной. Дагон почти был в зоне поражения. Немного ближе…
Он остановился, будто почувствовал, где именно радиус взрыва соляных бомб. Затем он протянул руки почти так же, как и я, когда направляла энергию, чтобы заставить Фенкира пошатнуться. Я бы использовала эту тактику на Дагоне, если бы он не был слишком силен для нее. К тому же, мне все еще приходилось сохранять энергию на случай, если он снова попытается заморозить время.
Но это было не то, что он делал. Несколько мгновений спустя, ударная волна врезалась в меня, хотя и не из-за попытки сделать паузу во времени. Это было от силы трех дюжин демонов, мгновенно телепортировавшихся в нашу область. Ян выплюнул проклятие, а я в смятении уставилась на них.
Я оглянулась на Дагона вовремя, чтобы увидеть его улыбку.
— Вы же не думали, что меня будет легко убить, не так ли?
Глава 39
— Мудак, — сказал Ян единственное слово со всей горячность, что я чувствовала. Затем он слегка подтолкнул меня к орде. — Тебе нужно занять их и Дагона собой на несколько минут. Я должен сделать кое-что.
— Это более важно, чем это? — Выплюнула я.
Его улыбка была слабой вспышкой клыка.
— Как ты говорила мне ранее, ты должна доверять мне, не споря ни разу.
С этими словами он улетел, оставив меня, Дагона и вновь прибывших демонов, смотрящих ему в след.
Дагон начала так сильно смеяться, это звучало так, словно он потянул мышцу от этого.
— Он оставил тебя чтобы спасти свою шкуру! Ах, девочка, я так наслаждаюсь выражением твоего лица, что, думаю, дам Яну фору. — Затем он присвистнул демонам. — Приведите ее ко мне живой! — Мне он добавил: — Ты украла мой последний источник Красного Дракона, поэтому я собираюсь использовать твою кровь в качестве нового источника, и это только один из многих, многих планов на тебя.
— Тогда, как и Ян, я должна тебя разочаровать, — отрезала, прежде чем повернуться к орде. Аууч. Почти два очка против одного были ужасными шансами, независимо от моей силы.
Я сжала челюсть и пристегнула костяной нож в одном из множественных карманов моих штанов. Я не могла рисковать надеть его на пояс, потому что его можно было оторвать, и я также не могла рисковать, чтобы его снова вытянули из рук. Не тогда, когда мне все еще нужно было убить Дагона. Кроме того, им сказали не убивать меня, и они чувствовались как обычные солдаты, а не демоны высшего эшелона. Были и другие способы уравнять правила игры, чем рисковать моим единственным костяном ножом.
Я подлетели к ним, оставаясь вне их досягаемости, но и только. Ян сказал, что ему нужно время. Я дам ему столько, сколько смогу. Верный насмешке Дагон, он еще не последовал за Яном. Нет, он, похоже, устроился посмотреть шоу со мной и его демонами.
— Давайте, попробуйте телепортироваться сюда, чтобы получить меня, — насмехалась я над ними, затем рассмеялась над множеством неудачных попыток. Их попытки съели всего пару минут. Мне нужно что-то более драматичное, чтобы дольше удерживать их внимание.
— Полагаю, никто из вас не умеет летать, но может ли кто-нибудь из вас прыгнуть достаточно высоко, чтобы добраться до меня?
Это привело к еще нескольким попыткам, некоторые из которых заставили меня взлететь выше внезапными воздушными скачками. Все это время я продолжала насмехаться с комментариями вроде «Почти!» и «Ты был так близко!», приближаясь к «Энтерпрайзу». Это был аттракцион в виде колеса обозрения, когда был в вертикальном положении, но теперь он был брошен на землю- как огромное металлическое кольцо с кучей шипов.
— Мне становится скучно, так что облегчу вам задачу, — сказала я, приземляясь прямо в мертвой точке посреди аттракциона, покрытом ржавчиной.
Демоны перепрыгнули через уцелевшие гондолы и бесчисленные металлические рукояти, которые крепили гондолы к его основанию. Я направила свою магию не во взрыв, который мог бы их предупредить, а в потоки, которые покрывали колесо достаточно медленно, чтобы позволить двум самым быстрым демонам прыгнуть на меня, прежде чем оно было покрыто наполовину.
Я защищалась от худших из их ударов, но я не сопротивлялась, когда к ним присоединились еще больше демонов. Вся моя энергия была сосредоточена на том, чтобы изливать больше магии в не вызывающие тревогу потоки. Боль взорвалась повсюду. Удары были слишком быстрыми, чтобы исцелиться между ними. Вскоре моя голова зазвучала как мешок камней, перемолотых вместе, я была слепа от крови, и я изо всех сил боролась, чтобы не выблевать мои измельченные органы.
Но моя проекция беспомощности побудила демонов. Судя по звукам, все они, вероятно, теперь были в растянувшимся аттракционе. Я слышала, как они кричали, пытаясь пробиться через других, чтобы получить свою очередь побить меня. Когда я почувствовала, что моя магия достигла конца огромного колеса, я упала на колени и выдернула чеку из заклинания. Большая часть моей магии не сработает на демонов, но она отлично сработает на неодушевленных предметах.
Колесо разлетелось на тысячи фунтов металла, мгновенно превратившись в высокоскоростную шрапнель. Я была так облеплена демонами, что ни один кусок не врезался в меня. Из хора криков, шрапнель поразила всех остальных. Когда демоны вокруг меня отступили в запоздалой попытке защитить себя, я рванула прямо вверх так быстро, что только несколько кусков шрапнели поразили меня. Затем я достала костяной нож, подождав несколько секунд, пока шрапнель не перестала кружиться со скоростью торнадо, и полетела обратно вниз, чтобы выколоть каждый глаз, который смогу.
Я была по колено в трупах демонов, когда что-то ударило меня сзади. Я врезалась в демона передо мной с достаточной силой чтобы расплющить нас обоих. Я посмотрела вниз, увидев рваный металлический конец огромного шеста, торчащего из моего живота. Он прошел сквозь меня и попал в демона шатена, на которого я приземлилась.
Мое тело было зажато, но руки были все еще свободны. Я выколола глаза демона, прежде чем кто-нибудь вырвал мой костяной нож. Больше агонии взорвалось, когда шест был поднят со мной, все еще на одном конце, как рыба на вертеле. Я стиснула зубы достаточно сильно, чтобы выпал клык, и изо всех толкнула себя вперед. Мне казалось, что шест был сделан из колючей проволоки, но я не остановилась, пока не упала с другого конца. Затем я развернулась, плюнув своим клыков в демона, который сделал это со мной.
Дагон посмотрел на клык и выгнул бровь.
— Я никогда раньше не беспокоился, чтобы задаться вопросом, но они отрастают заново?
— У меня будут два, чтобы укусить тебя в мгновенье ока, — пообещала я.
Он взял шест, на который насадил меня, и снова метнул его. Вместо того, чтобы прицелится в меня, он насадил демона рядом с ним. У всех глаза выпучились, включая меня.
— Когда я сказал «приведите ее ко мне» это было не предложением, — сказал он демонам веселым голосом. — Если вы заставляете меня забрать ее самому, то зачем мне кто-то из вас живой?
Меня схватили сзади, прежде чем я успела дернуться, чтобы улететь. Затем демоны врезались в меня, как будто от этого зависела их жизнь, что, как они теперь знали, так и было. Вскоре мне потребовались все силы, чтобы оставаться в сознании и не дать оторвать себе конечности. Боль пропитала меня, и я уже не могла сконцентрироваться достаточно, чтобы сотворить заклинание. Через некоторое время я даже не была уверена, что все еще стою. Что бы не ушел сделать Ян, поймала я себя на мысли изумленно, лучше бы этому охрененно ослепить меня, когда он вернется!
Тогда власть ударила меня с внезапностью волны-убийцы. Избиения прекратились, когда демоны оглянулись, чтобы посмотреть, что вызвало это. Я тоже пыталась, но в моих глазах было слишком много крови, чтобы видеть.
— Что? — Услышала я Дагона. Он звучал удивленно. Это было хорошо или плохо?
Я потерла глаза и повернулась на голос Дагона. Несколько мгновений спустя я увидела Яна, летящего к нам. Он был в тридцати метрах, окруженный маленькими, бледными объектами, которые кружили вокруг него. Сначала я подумала, что это стая крошечных белых птиц. Когда я снова моргнула, то поняла, что это кости. Выглядящие человеческими. Они двигались вокруг Яна все быстрее и быстрее кружа. Губы Яна тоже двигались, но он был слишком далеко, чтобы я его услышала. Должно быть, он говорил заклинание. Зачем? Ян знал, что Дагон слишком силен для большинства заклинаний, чтобы они подействовали на него.
Кости внезапно взорвались, превратившись в бледное облако вокруг Яна. Как только это произошло, Ян ударил себя в грудь одним из своих серебряных ножей и повернул клинок. Если бы не демонические метки, это убило бы его. Кровь потекла, и меня наполнил шок. Я знала только один тип заклинания, требовавшее превращение костей в пыль и кровь из сердца. Заклинание могильной магии.
— Ян, не надо! — Закричала я.
Он проигнорировала меня, пока его кровь покрывала порошок из костей по облако, окружавшее его, не стало красным. Судя по проклятию, которое пробормотал Дагон, он тоже знал, какой тип заклинания пытается сотворить Ян. Еще больше силы взорвалось в воздухе, когда Ян начал призывать самую темную энергию из могилы.
Боги, он, должно быть, пытается создать призрака. Если он сделает это, даже Дагон не сможет противостоять этому. Вот почему даже я никогда не пыталась это сделать. Метки Яна может и мешали заклинанию убить его, но оно могло так сильно навредить Яну, что он не сможет отбиться от слабого демона, не говоря уже о Дагоне. Я должна была убедиться, что Дагон не воспользуется этой слабостью.
Но для этого мне нужно было прорваться через этих чертовых демонов! Пользуясь моментом, я оторвала руку ближайшему, пока он все еще пялился на Яна. Затем я ударила его же пальцами в глаза, когда он обернулся. Он закричал, когда его два глаза пронзили его собственные, дергающиеся конечности. Он упал на меня, глаза все еще дымились, когда он умер. Кость демона была костью демона, независимо от того, была ли еще на ней кожа.
Я держала его перед собой в качестве щита, отрывая еще больше его костей, чтобы использовать их в качестве оружия. Я хотела бы, чтобы у меня все еще был мачете, но в какой-то момент один из демонов вырвал его у меня. Теперь, когда у меня было оружие, способное убить их, они больше не толпились передо мной. Но два демона еще цеплялись за мою спину, так что я пока еще не могла улететь.
Я опрокинулась назад, пытаясь отцепить их от себя грубой силой. Когда я упала на них, я вслепую наносила удары тем, кто был позади меня. В итоге я убила одного из чистой удачи. С одним, вцепившимся в меня, мне удалось подняться в воздух, но потом другой демон схватил меня за ногу и потянул меня к земле. Краем глаза я увидела, как Дагон влетел в Яна, бил, пинал и колол его с безумием, граничащим с маниакальностью. Ян защищал только глаза во время боя, и все время его губы не прекращали шевелиться.
Взорвалась знакомая сила от Дагона. Так же быстро я заблокировала его третью попытку заморозить время. Затем жестокий удар вернул мое внимание к демону на моей спине. Я позволила себе упасть из воздуха, используя весь свой импульс, чтобы он ощутил всю силу нашей посадки. Кровь выстрелила вокруг нас, но он держался, зубами и когтями разрывая меня. Я наносили удары в каждую часть тела, до которой могла дотянутся, пока искала что-то еще, что можно было использовать. Через мгновение на меня навалятся еще больше демонов. Я не осмелилась истощить свои силы еще одним сложным заклинанием. Я должна была продолжать отменять заклинание Дагона против Яна.
Демон, бегущий ко мне, перепрыгнул через груду металлических обломков между нами. Да, это! Я послала быстрое заклинание, чтобы бросить металл в его глаза и в глаза демона позади меня. Обломки ослепили бегущего демона, и я сбила его с ног, когда он приблизился. Он упал на меня сверху. Я ткнула своим импровизированным костяным ножом ему в глаза, а затем швырнула его в следующего демона, мчащегося ко мне.
Его тело сбило его с ног. Я воспользовалась этой долей секунды, чтобы извернуться и выколоть глаза демону подо мной, затем вскочила на ноги. Я прорвалась еще через двух демонов, когда смех Дагона заставил меня снова вскинуть голову.
Красное облако вокруг Яна сформировалось в две фигуры, которые были теперь достаточно четкими, чтобы их можно было определить. Фенкир и Рани, поняла я в неверии. Ян использовал их кости для этого заклинания?
— Ты дурак! — Хохотнул Дагон. — Разве ты не знаешь, что призраки появляются, когда ярость убитых вырывается из их костей и обретает форму? Но не я убил Фенкира и Рани. Ты поднимаешь существ, которые нападут на нее!
Дагон был прав. Призраки преследовали своих убийц и никого больше. Зачем Яну поднимать призраков из костей Фенкира и Рани? Они пойдут прямо на меня, как только заклинание будет готово, если Дагон не убьет Яна первым!
Доверься мне, не споря ни разу.
Слова Яна были напоминанием, которого я не хотела в своем ужасном состоянии. Но я не могла игнорировать тот факт, что Ян доверял мне, когда все, что он знал, убеждало его не делать этого. Я была в долгу перед ним, даже если все, что я знала, кричало мне бежать без оглядки, пока он не закончил заклинание.
Но если это кончиться моим убийством, я бы убедилась, что моими первым словами Яну, после того, как я вернусь из мертвых, будут «Я знала, что это плохая идея!»
Глава 40
Что бы не случилось, я не могла позволить себе быть выведенной из строя, когда Ян покончит с этим заклинанием. Я выдернула кусок нагрудника и ребер из ближайшего ко мне тела демона. Затем я обхватила его рукой так, что кости ребер высунулись между моих пальцев. С этим и длинной, тонкой лучевой костью в другой руке, я начала разрезать каждого демона, близкого ко мне.
Они отбивались так же норовисто, теперь игнорируя приказ Дагона не убивать меня. Они даже воспользовались моим методом, отрывая кости свои бывших соратников для оружия. Я была исполосована, пронзена и порезана бесчисленное количество раз, а затем исцелялась только для того, чтобы это все повторилось снова. Адреналин, решительность и ярость подавили большую часть боли. Остальные заставили меня пошатнуться, когда я попыталась отбросить их достаточно далеко, чтобы я могла улететь. Прежде всего, я защищала свои глаза. Все остальное могло исцелиться или отрасти. Я все еще не хотела проверять теорию, что я не смогу вернуться от этого.
Демонов вокруг меня внезапно отшвырнуло так сильно, что многие приземлились на свои задницы. Мое краткое ликование исчезло, когда я поняла почему. Две туманные формы понеслись ко мне. Ледяная мощь вырывалась из них с такой силой, что расчищала все на их пути. Ох, чееерт! была моя единственная мысль. Затем призраки, сделанные из костей Фенкира и Рани, врезались в меня.
Время испарилось. Так же, как и отчетливые ощущения. У меня больше не было отдельных частей головы тела, таких как две руки, две ноги, туловище и голова. Вместо этого я была одни обнаженным нервом, который бесконечно рвали, обжигали ледяным огнем и снова рвали.
Затем эта невероятная агония исчезла. Я пришла в себя, задыхаясь — задыхаясь! — пока исцелялась от ран, не оставивших следов. Почти ориентировочно, черноволосый демон вышел из группы, собравшейся в нескольких метрах, наблюдая за мной. Затем пронзительный крик привлек всеобщее внимание вверх.
Ян парил возле вершины деревянных американских горок. Его руки были подняты над головой, изо рта и глаз текла кровь. Но не он кричал. Это был Дагон, потому два призрака теперь ворвались в него.
Святые и нечестивые боги, Ян действительно сделал это! Я не знала, что призраки могут быть перенаправлены от человека, который их убил, к кому-то еще. Теперь я видела это своими глазами. Демоны, казалось, тоже были потрясены этим. Они наблюдали, как призраки пронзали свои тела сквозь Дагона бесконечными петлями, от которых демон так сильно бился в конвульсиях, что его руки и ноги сломались.
Так вот что они со мной делали, ошеломленно подумала я, почти жалея Дагона за ужасающую боль. Почти.
Затем руки Яна задвигались, жесты были слишком быстрыми, чтобы их отследить. Призраки начали нести Дагона к американским горкам. Это как будто нарушило транс, темноволосый демон продолжил свой путь ко мне, но продолжал поглядывать вверх. Очевидно, что он предпочел бы дальше смотреть на то, что происходит с Дагоном, чем пытаться убить меня, но, тем не менее, он продолжал идти за мной.
Я попыталась улететь, выругавшись, когда не смогла. Атака призраков, должно быть, слишком много отняла у меня. Потребовались все мои усилия, чтобы раздобыть еще кость демона. Должно быть, я потеряла свой, когда призраки разрывали меня. Если я не найду какую-нибудь, то у меня будут неприятности. Вскоре больше демонов вернутся к попыткам убить меня, как только они перестанут наблюдать за призраками и Дагоном.
Я схватила горсть того, что было похоже на полуразрушенные кости голени, прежде чем выбросить их, когда они сложились, слишком сломанные, чтобы быть смертоносными. Затем, невероятно, я увидела свой нож из демонической кости в нескольких метрах, отблеск его спинки, усиленного сталью. практически подмигивал мне в лунном свете. Один из демонов, должно быть, вырвал его из моего кармана, сражаясь со мной. Вместо того, чтобы поднять его, он оставил нож на земле.
Я рванула прямо за ним, когда черноволосы вампир, идущий за мной, тоже увидел его. Мы оба бросились схватить нож. Он выскользнул из нашей хватки, когда наша борьба отбросила его прочь.
— Сейчас! — Крик Яна дернул мою голову вверх. — Взрывай, взрывай!
Я спихнула с себя демона, чтобы схватить громоздкий предмет в кармане моих штанов. Другой демон прыгнул мне на спину, разрывая меня чем-то, что обжигало так, будто меня облили кислотой. Я не защищалась, сосредоточив внимание на нажатие каждой части детонатора в моем кармане. Он ощущался разбитым от различных боев. Я не была уверена, что он еще работает, но я должна была попробовать. Через несколько безумных секунд, я почувствовала углубление в металле и вдавила внутрь, сильно.
Взрывы сотрясали американские горки, когда взорвались наши соляные бомбы. Их было так много, они сделали воздух белым. Мы так же заколдовали их, чтобы увеличить их дальность и скорость. Новый крик Дагона, когда в него вонзилась соль, был сладкой музыкой. Еще больше соляных бомб у основания американских горок выстрелили достаточно далеко, чтобы сразить окружающих меня демонов. Их крики вскоре заглушили Дагона. Я воспользовалась их корчами, чтобы освободиться и схватить свой костяной нож. Я все еще не могла летать, но мне удалось совершить несколько прыжков, когда деревянный каркас американских горок опрокинулся, а основание рухнуло от детонации.
— Костяной нож! — Крикнул Ян. — Сейчас!
У меня был один, но как мне его передать ему? Я все еще не могла летать! Но даже обожжённый солью, будучи охваченным призраками, Дагон начал бороться. Я понятия не имела, как ему это удалось. Должно быть, он намного, намного сильнее, чем я думала. н явно использовал все, что у него было, чтобы овладеть могильной магией, чтобы сделать немыслимое и заставить призраков сойти с меня на Дагона. Теперь он выглядел так, словно не мог больше держаться в небе.
— Держись! — Закричала я в ответ. — Я иду!
Я вытянула дополнительную энергию из единственного источника воды, который я смогла найти: оставшегося канализационного резервуара, погребенного под парком. В нем было немного, но я взяла все. Затем я бросилась в воздух, не зная, поднимусь ли я или плюхнусь на землю.
Я поднялась. Ян издал рев, когда увидел это. Потом ему удалось подлететь к Дагону и приблизиться так близко, что резня призраков зацепила и его. Как только я добралась до них, он перевернул Дагона так, что демон оказался лицом ко мне.
Крики Дагона были белым шумом. Все, на чем я была сосредоточена- это его глаза. Я ударила в один изо всех сил, мой импульс загнал костяной нож глубоко в его череп. Его вопль разорвал мои барабанные перепонки, вызвав мгновенную глухоту. Я выдернула нож и воткнула его в другой глаз Дагона, не услышав его нового крика. От него тоже пошел дым, и я скорее увидела, чем услышала крик Яна.
Затем руки Яна спали, и он упал с воздуха. Дагон тоже упал, оба глаза все еще дымились, когда он ударился об землю очень близко к Яну. Оба мужчины сильно ударились и не двигались. Затем из Дагона вырвался свет и призраки исчезли. Его тело также начало сжиматься, доказывая, что он, наконец, действительно мертв.
Я не могла праздновать. Я слишком волновалась за Яна. Я полетела вниз, приземлившись достаточно сильно, чтобы расколоть землю рядом с ним. Потом я коснулась спины Яна. Он не двигался. Меня поразил страх перед тем, что я найду, когда переверну его. Он приземлился на живот, его рука отброшена на часть лица, не прижатую к бетону. Ему было холодно, боги, так холодно! Что, если Дагон сделал что-то в качестве последней, жестокой насмешки? Что, если он заколдовал себя так, что если он умрет, Ян тоже умрет?
— Ян. — Я провела рукой по его спине, сглотнув, когда он не двинулся и не заговорил. — Ян, вставай!
Он перевернулся, и мое сердце подпрыгнуло, будто его ударили тысячей вольт. Затем он сел, его предплечье все еще прижималось ко лбу.
— Напомни мне больше никогда не пытаться совершать могильную магию, — простонал он. — Это слишком больно, даже для меня, чтобы наслаждаться.
Я схватила его свободную руку и прижала ее к своей груди. Я бы обняла его, но я боялась, что это причинит ему больше боли.
— Ты действительно в порядке?
Что за тупой вопрос. Он только что сказал, что нет. Но мне нужно было снова услышать его голос, даже если он просто ответит на мой нелепый вопрос. Что я должна была сделать, так это прикончить остальных демонов до того, как они перестанут быть недееспособными от соляных бомб. Не сидеть здесь, сжимая руку Яна, не в силах отвести взгляд от его лица.
Я так и поступлю. Через минуту.
— В основном. — Он слабо улыбнулся мне. — Извращение заклинания, чтобы переправить их на Дагона, все еще держит меня вверх ногами, но я поправлюсь. Хорошо, что это сработало.
— Да, хорошо, — выдохнула я. — Хотя ты никогда не должен был пытаться сделать это. Это заклинание могло убить тебя несколькими разными способами.
Его улыбка поблекла.
— Мы были в меньшинстве, Дагон не заглотил приманку, и он был более силен, чем любой из нас ожидал. Это был выбор между возможной смертью и абсолютной смертью. Если бы у меня был выбор, я бы всегда предпочел умереть, сражаясь.
Я провела губа по его костяшкам.
— Я тоже. — Затем, хотя это было последнее, что я хотела сделать, я отпустила его руку. — Говоря о сражении, те демоны, визжащие от соляных ран, не собираются убивать себя. Оставайся здесь. Я вернусь после того, как позабочусь о них.
На этот раз его улыбка была больше похожа на обычного Яна: наполовину дразнящей, наполовину соблазнительной.
— Дай мне минутку, и я присоединюсь к тебе. Ты не можешь утомить себя. У нас праздник, который—
Его улыбка застыла, и он перестал говорить так резко, что я оглянулась на демонов, посмотреть, встали ли кто-нибудь из них и не начал ли делать что-то угрожающее. Но нет, все они еще корчились на земле на расстоянии больше тридцати метров.
Потом я оглянулась на Яна — и закричала.
Его правый глаз теперь был черным и дымился.
Глава 41
Голова Яна опустилась, и он откинулся в сторону. Тогда я увидела рукоять костяного ножа, торчащую из его затылка. Дагон — как? КАК? — встал позади Яна. Его глаза, восстановившиеся до их ледяного синего цвета, смотрели прямо на меня, когда он вонзил другой клинок в затылок Яна.
— Не надо! — Мой крик надломился от явной паники. — Пожалуйста, остановись!
Дагон остановился, хотя его рука осталась на ноже, который наполовину вошел в череп Яна. Ян содрогнулся, наполняя меня облегчением и яростью. Эти вздрагивания означали, что второй нож еще не был загнан слишком глубоко. У него все еще был шанс.
Легкая улыбка заиграла на губах Дагона, когда он наклонился, чтобы увидеть меня полностью за плечом Яна.
— Что ты мне дашь, если я его не убью, девочка?
— …адо. — Резкое ворчание Яна было едва связным, но его оставшийся глаз сиял зеленым, и выражение его лица ясно это переводило. Не надо. -…оди… — Выдавил Ян, его взгляд сверлил меня. — …По…шему…закли…связ…нас…я….прикааааз…ебе…
Я подавила рыдания, сложив то, что он пытался сказать.
— Ты не может приказать мне уйти силой заклинания, связывающим нас. Я избавилась от этого почти две недели назад, когда убила тело, к которому оно было привязано.
Невероятно, улыбка тронула уголки губ Яна.
— …лепно, — сказал он, одобрение ясно слышалось в ломаном слове.
Слезы пролились и мне было все равно, что они заставили Дагона улыбнуться.
— Да, я обманула. Я не доверяла тебе тогда, поэтому не собирался заключать сделку, из которой не смогла бы выйти.
Дагон постучал по рукоятке ножа. Мучение мелькнуло на лице Яна, прежде чем он попытался скрыть его.
— Если ты хочешь, чтобы он жил, — промурлыкал Дагон. — Ты заключишь еще одну сделку, девочка. Только из нее ты не выйдешь.
Конечно, Дагон хотел моей души, моих способностей, моего подчинения, или всех трех. Могу ли я задержать его, пока откачиваю достаточно энергии, чтобы освободить Яна? Поблизости не было ни озера, ни пруда, ни другого источника воды. Но если бы я напрягла свои чувства, я могла бы найти что-то еще, к чему я смогу подключиться. Я должна попытаться.
— Как ты выжил, когда тебе выкололи глаза? Ты не мог разыграть мертвого. Призраки исчезли, когда заклинание разрушилось с твоей смертью, и твое тело начало разлагаться. Я понятия не имела, что ты могущественный. Другие люди знают?
Его смех был восторгом, испугав меня, потому что обычно он предвещал ужасные события. Я пыталась игнорировать это, когда направила свои чувства наружу, пропуская пересохший колодец, который когда-то использовался этим парком, но теперь он мне не поможет.
— Почти никто не знает. — Тон Дагона был таким же беззаботным, как и у ребенка. Он даже сдвинулся, чтобы ему было более комфортно. Потом он снова постучал по рукоятке ножа, словно предупреждая Яна не двигаться. — Полагаю, я должен поблагодарить тебя за идею.
— Меня? — То, что когда-то было ручьем, теперь превратился в самую легкую струйку. Проклятое изменение климата. Я вытащила из этого все, что могла, и продолжила поиск.
— Все твои смерти и возвращения назад. — На мгновение ненависть наполнила лицо Дагона. Затем его яркая улыбка вернулась. — Такая невероятная сила, потраченная на полусмертное отродье. Тем не менее, если кто-то настолько жалкий, как ты, мог победить смерть, то я тоже смогу. Демоны уже имели доступ к нужному источнику энергии. Мы просто передавали ее, а не собирали.
Источник энергии? Он имел в виду магию, которой обладали все демоны? Но демоны не передавали магию. Они увеличивали свои способности с этой… хотя они передавали кое-что другое.
— Души? — Спросила я, настолько отвращенная перспективой, что на секунду перестала искать воду.
Теперь его смех звучал искренне.
— Очень хорошо!
Затем его смех оборвался, и его обманчиво юношеские черты лица исказились от всей ярости, которую позволила ее накопить его вечность жизни.
— И ты стоила мне двух: одной, чтобы собрать урожай для моего воскрешения, другой, чтобы исцелить мое тело, чтобы я не оказался заперт внутри полуразложившегося трупа. Души уже не так легко найти, девочка. Люди больше не хотят торговаться ими. Я также должен послать несколько по цепочке вверх, или я вызову подозрения. Вот почему ты сейчас продашь мне свою, если только ты не хочешь посмотреть, как умирает твой любовник?
Дагон снова постучал по рукоятке ножа, сильнее. Черты лица Яна напряглись, пока его скулы не стали резко рельефными, а челюсть выглядела вырезанной из стали. Его взгляд прожег меня, ни намека в нем на мольбу спасти ему жизнь. Вместо этого, в нем вспыхнуло неповиновение.
Не смей! сказал этот взгляд. Нахрен Дагона и его грязные сделки!
Я понимала эту ярость. О, как я понимала это! Я также ненавидела идею дать Дагону все, что он хотел, особенно- особенно! — это. Но когда я уставилась на Яна, я не смогла сказать Дагону, что не буду этого делать.
Есть способы выхода из таких сделок, рационализировала я. Ян почти вышел из своей сделки, за исключением неожиданного трюка Дагона с воскрешением. Насколько я знаю, мой отец мог бы помочь мне вернуть и мою душу. Кроме того, я не останусь мертвой после смерти. Дагону будет гораздо труднее собрать душу у человека, которого нельзя убить. У меня все еще был шанс, если я сделаю это. Если я скажу нет, у Яна не будет.
— Прости, — прошептала я Яну. — Я тоже этого не хочу. Но я не могу… я не могу просто позволить тебе умереть.
Дагон начал улыбаться. Ярость и напряженность покинули лицо Яна. Выражение его лица наполнилось задумчивой нежностью, которая не имела смысла, учитывая наши ужасные обстоятельства.
— …ог…бы…бить…бя… — сказал Ян, изо всех пытаясь произнести каждый слог. Потом он закрыл глаз.
— Что? — Спросила я тихо.
Я все еще пыталась перевести то, что он сказал, когда Ян дернул голову назад, неистовое движение загнало нож Дагона до его оставшегося глаза.
Глава 42
Дым повалил из разорванного глаза Яна. Его тело сразу же начало разлагаться, шелковистая кожа цвета слоновой кости превратилась в выделанную кожу, которая трескалась и раскалывалась до тех пор, пока его черты не стали неузнаваемыми. Ужас заморозил меня в неподвижность, пока мой разум кричал бесконечные отрицания. Затем боль пронзила меня, пока я не почувствовала, что мои кости заменились бурей ножей.
— Это испортило мои планы, — сказал Дагон с отвращением. — Я собирался убить его после того, как ты согласишься, а потом смеяться над тобой, пока отступал. Ах, ладно. — Его ладони сжали голову Яна. — По крайней мере, он все еще хорош для кое-чего другого.
Он приложил рот к затылку Яна и глубоко вдохнул. Нечто яркое вспыхнуло на мгновенье, прежде чем в горле Дагона появилось свечение. Он отпустил голову Яна, проглотил это свечение, а затем отрыгнул, будто только что выпил залпом пива.
— Ммм. Его душа была вкууусной.
Что-то сломалось внутри меня. Не горе; это ждало под моей болью и яростью, терпеливое и гораздо более смертоносное, чем оба вышеперечисленное. Нет, это было не так. Все, кроме одной из цепей, которые удерживали то, о чем предупреждал меня Тенох в течении тысячелетий, только что сломались.
Ты не можешь контролировать всю мощь своей другой природы, Веритас. Слишком сильная. Откачивая кусочки, если нужно, но всегда держи все остальное закованным. Обещай мне.
Несколько из этих цепей сломались, когда умер Тенох. Только мое обещание помешало мне сломать несколько последних. Теперь только одна натянулась против силы, растущей под ней. Я могла бы накинуть больше цепей на нее. Я обещала Теноху, что всегда буду это делать. Но Дагон продолжал причмокивать, издеваясь над моей болью с той же злорадностью, что он показывал мне и бесчисленному количеству других людей.
И в то же время я поняла, что Ян пытался донести до меня, когда сказал: «…ог…бы…бить…бя…»
Сначала я не поняла искаженных слов, но теперь они пронеслись у меня в голове с кристальной ясностью.
Мог бы любить тебя.
Ян боролся, чтобы сказать мне эти слова. Он снова боролся, когда отказал Дагону в последней насмешке, которую демон собирался сделать. Ян, должно быть знал, что предложение Дагона пощадить его было не более чем жестоким трюком, несмотря на то, что я была слишком отчаянная, чтобы понять это.
Если бы у меня был выбор, я бы всегда предпочел умереть, сражаясь, сказал он несколько минут назад. С того момента, как я встретила его, до его последнего момента, он доказал это.
Теперь он ушел. Убит тем же демоном, который украл много, слишком много у меня. Демон, который все еще причмокивал, словно пытаясь вытянуть последние капли моей боли для своего удовольствия. Мог бы любить тебя…
— Я тоже могла бы любить тебя, — сказала я вслух, игнорируя удивленное «Хах?» Дагона в ответ.
Затем я сама разорвала эту последнюю цепь.
Мощь ворвалась в каждую часть меня. Она хлестала, пока моя кожа не растрескалась, зажила, и снова растрескалась, как будто мое тело было слишком маленьким, чтобы вместить ее. У меня потемнело в глазах, но это не имело значения. Внезапно я почувствовала все вокруг себя. Более того, я почувствовала журчание воды из многочисленных источников, некоторые очень близко, некоторые в нескольких километрах. Энергия в воде позвала меня, обвиваясь вокруг этой постоянно растущей мощи, как будто умоляя стать ее частью.
Я не пыталась взлететь, но внезапно оказалась в воздухе. Дагон схватил меня, пытаясь стащить меня вниз. Мои глаза открылись, омывая его блестящими лучами серебра. Он отпустил меня, упав на землю. Затем он начал отступать, медленно.
— Девочка, — сказал он низким, почти осторожным тоном.
Я сосредоточилась на воде, ближайшей ко мне, удивляясь тому, что я раньше никогда не думала об использовании ее из этих источников. Почему я не подумала? Все это время она была прямо в моих руках.
— Это не мое имя, — прорычала я.
Затем я вытянула всю воду из тела Дагона. Она вышла кровавой, но гораздо более мощной чем то, что я нашла бы в обычному пруду или ручье. Я лишила его значительной энергии, не обращая внимание на крик Дагона, перешедшего в хрип, когда его горло и остальные части мгновенно высохли. Затем я собрала кровавую воду вокруг себя, не думая об этом.
Это было легко сделать. Что еще я могла сделать?
Демоны. Их крики перешли в странные шипящие звуки, когда их тела резко высохли. Теперь в моем распоряжении было много воды. Я вытащила из нее энергию и поигралась с оставшейся частью. Некоторую я превратила в пар и ошпарила высушенную плоть Дагона и других демонов. Другую часть я продолжала кружить в воздухе вокруг себя.
Но пар увлажнил Дагона и других демонов больше, чем я предпочитала. Я перестала обжигать их, чтобы вытянуть старую и новую воду, которую они впитали достаточно, чтобы восстановиться. Я была сосредоточена на том, чтобы вытянуть всю энергию из этого, когда почувствовала, что что-то мчится к моему глазу.
Я заморозила это на месте, не думая, смогу ли я. Я просто…сделала. Затем я посмотрела на костяной нож, который только что заключила в лед. Он парил в нескольких сантиметрах от моего глаза, его острый кончик все еще был красным. Взгляд вниз подтвердил, что это был один из тех самых ножей, которыми убили Яна. Дагон вырвал их из головы Яна, держа один, а другой бросив в меня.
Я посмотрела на останки Яна сквозь силу, овладевшую мной. Это отметило мое горе, но изолированно, фильтруя факты, оставляя эмоции позади. Дагон убил мужчину, которого я считала своим. Он также пытался убить меня. Я накажу его за это. Я также накажу всех, кто помог ему сделать это. Это было то, что они заслужили.
Я начала с демонов, посылая воду, парящую рядом со мной, в прилив, покрывший землю вокруг них. Затем я потянула ее обратно, убедившись, что демоны увидели в ней новые предметы. Они попытались убежать, когда увидели кусочки костей от скелетов убитых, но и тела были слишком сухими, поэтому у них получилось только волочить ноги. Некоторые попытались телепортироваться. Если бы он не были так слабы, это сработало бы. Ян был мертв, так что каждая часть заклинания, слившаяся с его магией, тоже умерла. Но я вытянула у них слишком много воды и энергии, чтобы он смогли телепортироваться.
Я превратила воду, содержащую демонические кости, в зазубренные кусочки льда. Затем я вогнала это в их глаза. Их крики достигли почти одновременного крещендо, прежде чем затихнуть окончательно, что дало мне чувство решительности вместо удовлетворения. Когда они были мертвы, я вытянула все эти кусочки костей из их глаз и покрыла их большим количеством льда. Затем я нацелила эти новые кусочки на Дагона, который пытался улететь, но не смог.
— Я не знаю, сколько дополнительный душ у тебя есть внутри, чтобы прожечь их, прежде чем ты умрешь, — сказала я ему спокойным голосом. — Но я собираюсь это выяснить.
Дагон обернулся, держа руки над глазами, чтобы защитить их.
— Если убьешь меня, то никогда больше не увидишь Яна!
Я выдернула последние куски воды из мертвых демонов и использовала ее, чтобы сформировать ледяной щит, который сбил Дагона с ног, когда он попал в него. Я положила на него больше льда, пропуская только части, содержащие осколки демонических костей. Я нависала над ним во всех направлениях, куда он мог попытаться сбежать. После всего этого, я подлетела к нему вниз.
Его руки все еще были над глазами. Это хорошо. Я была не против пронзить их ледяным оружием.
— Ты уже убедился, что я никогда больше не увижу Яна, когда убил его и проглотил его душу. Тебе больше нечем угрожать мне или торговаться со мной, демон.
Лед, который я навалила на Дагона, не позволял ему двигать руками, но его пальцы щелкнули в общем направлении на труп Яна.
— Если у собранной души есть сила, чтобы вернуться меня из мертвых, она может вернуть и его.
Он пытался торговаться. Как интересно.
— Говоришь, что соберешь чужую душу, чтобы воскресить Яна?
Его тон стал хитрым.
— Такие демоны, как я, обладают силой переносить души из одного места в другое. Почему я не могу воскресить Яна, собрав силу из чужой души, затем вернуть душу Яна в его тело, а потом использовать другую душу, чтобы исцелить его как новенького? Но убей меня, и убьешь последний шанс Яна снова стать живым.
Мой смех был заточкой ножей друг об друга. Даже оглушенное силой моей другой природой, горе нашло свой путь ко мне.
— Ты, наверное, можешь сделать все это. Но не будешь. Раньше я чуть не поверила твоему слову о сохранение жизни Яну. Посмотри, чем это обернулось для меня.
Еще больше осколков боли проскользнули внутрь, привлеченные горем, распространяясь по мне, как яд. Говорить о Яне было опасно. Это питало мою вампирскую половину, которая кричала и изо всех сил билась о свою новую клетку. Я могла утопить эту половину с большей силой. Я должна сделать это. Это защитит меня от ее слабости, горя и боли. Когда она приносила мне что-нибудь, кроме этих трех?
— Я могу вернуть Яна обратно, — сказал Дагон, теперь звуча отчаянно. — Только я. Убей меня, и Ян останется мертвым навсегда.
Демон скажет все, что угодно, лишь бы спасти свою собственную жизнь. Жалкий. Почему я еще не убила его? Почему бы мне не отправить ледяные костяные ножи в его глаза прямо в этот момент?
…мог бы любить тебя, мог бы любить тебя, мог бы любить тебя…
Новая клетка с моей вампирской половиной разрушилась. Как и ледяные ножи. Вода и кусочки костей лились на Дагона, как и вся моя боль, горе, надежда, любовь, страхи… все, что было мной, взревело, взяв верх. Это затолкнуло мою другую природу под себя, наматывая бесчисленные цепи, чтобы подавить ее. Боги, как же это обжигало- снова все чувствовать! На мгновение, я подумала, что не смогу это выдержать. Сразу же, это сильная нечувствительность соблазнила меня.
Если ты позволишь мне освободиться, сказало она, я защищу тебя от всего этого.
Я не могу. Нет, если у Яна еще есть шанс. Я направила все свои обжигающие чувства на нее, их интенсивность заставило ее вернуться и создать больше цепей вокруг нее.
— Я не доверяю тебе, Дагон, но есть кое-кто, кто может сделать все, что ты сказал, — я обнаружила, что говорю.
Дагон выгляну из-под рук, глаза расширились от воды и фрагментов костей, теперь покрывающих его.
— Не беспокойся. — Даже смоченный кровавой водой, его смех был сухим хрипом. — Твой отец недостаточно заботлив, чтобы помочь тебе.
— Может и нет, — согласилась я, продолжая заталкивать свою вторую половину обратно, набрасывая на нее внутренние цепи, которые у меня были, чтобы она снова не контролировала меня. — Но я собираюсь это выяснить.
Глава 43
Я прыгнула на Дагона прежде, чем он исцелился достаточно, чтобы попытаться телепортироваться. Паутина вокруг парка разрушилась со смертью Яна, так как его магия питала некоторые из них. Затем я схватила две больше демонические кости из множества осколков вокруг него. Прежде чем он успел среагировать, я вонзила одну в его глаз, и поднесла осколок к оставшемуся глазу. Дагон кричал, проклинал и угрожал мне на большем количестве языков, чем я знала, о том, как я пожалею об этом.
Я проигнорировала его, прокрутив лезвие в его дымящейся, чернеющей глазнице. Медленно кровь начала капать. Я продолжала прокручивать, пока не набралось необходимое количество. Только кровь кого-то на грани смерти подойдет для этого ритуала. Затем я оставила нож в глазнице, чтобы освободить руку. Я обмакнула свой палец в его набравшейся крови и начала первый из дюжины символов, которые призовут Смотрителя Врат в Преисподнею.
Да, я могла бы убить себя, чтобы быстрее добраться до него, но это означало бы оставить Дагона одного и дать ему шанс сбежать. Я этого не сделаю. Не с душой Яна внутри него.
Каждый раз, когда я заканчивала символ, раскаленная боль пронзала меня. Это боль усиливалась, пока я не почувствовала, что мое тело погрузилось в пожар разлития. К девятому символу, я задрожала от этого, и я боролась, чтобы не дать своей руке дрожать. Каждый символ должен быть безупречен, иначе мне придется делать это снова и снова.
Дагон сдвинулся подо мной, почти заставив меня пропустить черту в девятом символе. Я подтолкнула осколок кости ближе, пока он не задел желе в его глазу.
— Не думай, что я не убью тебя прежде, чем позволю тебе уйти. И если ты сожжешь душу Яна, чтобы воскреснуть, я буду выкалывать тебе глаза тысячи раз, если понадобится, пока не узнаю, что ты останешься мертвым.
— Дура, — прошипел Дагон. — Это ничего не даст тебе, даже если ты преуспеешь. Ян никогда не заботился о тебе. Он только притворялся, чтобы использовать твою привязанность в своих интересах. Это то, что делает Ян. Он сделал то же самое со мной, помнишь?
Месяц назад я бы согласилась с Дагоном. Сейчас я знала, что это не так. Я заворчала, когда закончила десятый символ.
— Ты пытаешься уговорить меня убить тебя в этот момент вместо того, чтобы подождать и увидеть, смогу ли я спасти Яна? Если так, то не беспокойся.
— Я пытаюсь вразумить тебя, — отрезал он. — Отпусти меня. Я возьму свою жизнь в качестве компенсации за своих убитых людей и даже посчитаю счет равным между нами. Это лучшая сделка, которую ты можешь заключить.
— Я так не думаю.
Я начала рисовать одиннадцатый символ. Больше агонии врезалось в меня, и мое зрение на короткое время потемнело. Когда оно вернулось, Дагон наклонил голову. Теперь его глаз был в сантиметре от осколка кости, а не под ним.
Я подвинула обратно, пока багровая жемчужина не коснулась кончика.
— Двинешься снова, и ты мертв.
Затем я попыталась очистить свой разум от беспощадной боли. Еще один символ. Это все, что мне нужно. Моя рука дрожала, когда я смачивала палец в крови Дагона. Она все еще тряслась, когда я начала опускать ее, чтобы нарисовать. Кровь дрогнула, собираясь пролиться и нарушить заклинание. Я держала ее над грудью Дагона, чтобы, если эта багровая капля упадет, она не испортила другие символы.
Что, если я не смогу это сделать? Я раньше никогда не пыталась вызвать своего отца таким образом. Я знала это заклинание только потому, что Тенох заставил меня выучить его. Именно так он вызвал Смотрителя после того, как впервые спас меня. Если мне придется начинать все сначала, испытывая такую сильную боль, я никогда не смогу завершить этот ритуал!
Но… Я могла бы использовать свою вторую природу, чтобы закончить этот последний символ. Тогда бы боль не станет восприниматься мной. И не было бы страха перед тем, что случиться с Яном, если я потерплю неудачу. Я могу сделать это. Мне остается только позволить моей второй половине на мгновение вернуться на вершину-
Она вздрогнула в своих цепях, чувствуя свободу. Я почувствовала, как одна из их сломалась, и вздрогнула. Тогда я с усилием воли набросила еще больше цепей на нее. Тенох предупреждал меня, что произойдет, если я когда-нибудь полностью выпущу эту природу. Похоже, он был прав. Раньше я откачивала энергию по необходимости, но теперь, когда она почувствовала вкус контроля… вероятно, ничто меньшее не сможет удовлетворить ее.
И она не нужна мне для завершения ритуала! Тенох сделал это, когда впервые спас меня, не имея более могущественной другой природы. Менчерес тоже это делал однажды, хоть он отрицал это, чтобы избежать наказание совета. Ян не делал этого, но он достаточно хорошо овладел заклинанием могильной магии, чтобы перенаправить призраков от меня к Дагону, и все это без помощи полу-неземной природы неопределенного происхождения.
Если он смогли сделать такие вещи только с вампирской силой, то я тоже могу. Я не стану рисковать всем просто потому, что в этот конкретный момент мне было проще использовать мою другую природу.
Я сделала вдох, чтобы успокоиться, бросив на Дагона последний предупреждающий взгляд. Затем все тело содрогнулось от гейзеров агонии, бившихся внутри меня, я заставила свою руку успокоиться, когда снова погрузила ее в кровь Дагона. То, что было у меня раньше, уже высохло.
— Ты потерпишь неудачу, — зарычал Дагон.
Я не ответила. Я медленно, осторожно нарисовала последний символ, не ошибившись. Это был единственным ответом, который он заслужил.
Тела поблизости и обломки американских горок вокруг нас исчезли. Через это протекала река, темная, как глубокое отчаяние. Длинная, тонкая лодка плыла по ней. На мгновение я увидела двух Дагонов: одного у штурвала, другого подо мной.
Затем фигура у штурвала изменилась, превратившись из ложного бога, которому меня обманом заставили поклоняться в детстве, в существо, породившее меня. Его серебристые волосы с золотыми и синими прядями зашелестели на ветру, который я не могла чувствовать, когда этот молниеносный взгляд встретился с моим. Затем он взял осколки костей с Дагона и вокруг меня.
— Вижу, никто из вас не повиновался мне, — сказал он в самых мягких тонах. Но воды, которых на самом деле не было, рябились, как будто его гнев был сильным течением.
— Отец, — сказала я, выбирая форму обращения, которую никогда не использовала к его лицу. Потом я слезла с Дагона, так как он не посмеет сейчас что-нибудь попробовать. — Дагон отобрал у меня кое-кого драгоценного. Мне нужна твоя помощь, чтобы вернуть его.
Он сказал только:
— Кто убил их всех? — Бросив взгляд на осколки, разбросанные вокруг нас, и на множества скелетов, которые я сейчас не видела.
— Она убила! — Сказал Дагон сразу. Затем он вскочил и стряхнул излишек фрагментов костей с одежды для акцента. — Она убила каждого из моих верных слуг!
— Которых ты привел с собой, чтобы убить меня, — возразила я.
Его ледяной синий взгляд вернул большую часть присущего ему высокомерия теперь, когда больше не было костяного ножа напротив его единственного оставшегося глаза.
— Нет. Я сказал им не убивать тебя. Отрицай это, если посмеешь.
— Я забыла ту часть, где ты пытался поработить меня, чтобы использовать мою кровь в качестве твоей последней торговли наркотиком? — Язвительно сказала я. — Он пришел за Симарглом, — сказала я Смотрителю, молча наблюдавшему за нами. — Ты отозвал его право собственности на Сильвера и отдал его мне, но Дагон использовал слежку на крови Сильвера, чтобы устроить нам засаду. Я убила этих демон из самообороны. — В основном правда.
— Ты заманила меня сюда! — Плевался Дагон. — У тебя были ловушки—
— Довольно. — Команда Смотрителя заставила Дагона зажать рот. Я бы насладилась этим, но я была слишком отчаявшейся.
— Дагон убил моего спутника. — Я боролась с комом в горле, когда боль другого рода обстреляла меня. Не физическая, но по-своему, более интенсивная, чем я чувствовала, когда рисовала символы. — Но ты можешь вернуть его обратно.
Смотритель бросил на меня застенчивый взгляд.
— Если ты говоришь о мужчине, который был с тобой раньше, то он не проходил через мою часть Преисподней.
— Нет, он не прошел, — согласилась я. Дагон впился в меня взглядом, молча предупреждая меня не говорить больше. — Дагон держит его душу внутри себя вместо того, чтобы отправить ее дальше.
Смотритель снова замолчал. Моменты превратились в минуты. Я хотела потребовать, чтобы он что-то сказал, но не стала. Дагон был не единственным, кто продолжал поглядывать на воды под лодкой Смотрителя. Они больше не рябят. Они бушевали.
— Если это правда, — наконец сказал Смотритель. — Все, что я могу сделать — освободить его душу, чтобы отправить ее в предназначенное для нее место.
— Нет, — сразу сказала я. — Дагон обманом вынудил его заключить сделку. Если ты отправишь его душу, ты осудишь его.
— Я никого не осуждаю. — Это был намек на усталость в его тоне? — Я только охраняю врата в сторону Преисподней, отведенную мне. Кто бы не прошел через них, уже определил свою судьбу.
Я собиралась наорать на него. Потом я вспомнила, что я чувствовала, когда моя другая природа взяла контроль. Эта половина была от него, поэтому было понятно, что это была более мягкая версия его менталитета, психики, чего угодно. Если так, то чувства ничего не значат. Мне придется использовать что-то еще, чтобы повлиять на него.
Что бы нашло отклик у Смотрителя, если эмоции были неуместны? Балансировка весов? Моя вторая половина не испытывала горя из-за Яна, но она обиделась, что ее лишили того, кого я считала своим. Она также считала, что убийство Дагона и его людей было надлежащим ответом. Если у моего отца было подобное чувство обязательного воздаяния, может я смогу зацепить его…