Глава 3. Поворот не туда

Помню, как уперлась рукой во что-то твердое за спиной, не раздумывая, подняла предмет и замахнулась на Кирилла. Жаль только, что мужества не хватило, и я зажмурилась.

Он действовал молниеносно. Ударил ладонью по локтю, рука онемела, палка выпала из рук. Это оказалась подставка для микрофона…

– Мы не договаривались о таком, Кирилл, – открыв глаза, прошептала я. Только не увидела ничего, кроме слепой ярости и бешенства. – Кирилл? Прошу…

Еще до моей странной попытки спастись я не могла быть уверена, что меня ждет. По крайней мере, не знала, как все будет происходить. Сейчас же Шакалов словно обезумел, а его черные глаза стреляли молниями.

Кирилл резко поднял меня за талию одной рукой, не обращая внимания на уговоры и пустые попытки ударов кулаками по его громадной натренированной спине. Он на ходу отстегнул ремень, потянул за него, снял. Затем поставил меня на пол, зажав бедра между ног, а сам толкнул животом на рояль и, заведя руки крест на крест, связал их толстым кожаным ремешком на заумный узел.

Не знаю, был ли у Шакалова опыт в пытках, но теперь любое движение рук, даже случайное, приводило к сильнейшей судороге и отдавало в ногу.

– Я хотел по-другому, Черничка. Свое бы я получил по любому, но агрессия – твой выбор, – холодно отчеканил Кирилл.

А дальше происходило что-то странное, похожее на сон или фильм ужасов…

Раз. Кирилл резко тянет за трусики, они трещат по швам и кусками бесполезной ткани падают на пол.

Два. Он медленно раздвигает мои ноги, расстёгивает свою ширинку, а затем я ощущаю что-то теплое, коснувшееся оголенной кожи.

Три. Он входит в меня резко. Без предупреждения, смазки и не обращая внимания на слезы.

Адская боль, лютая ненависть, дикое желание убить – вот что было первой мыслью. И тем не менее… Он мог надругаться над телом, но душой я была выше этого всего. Мы оба это знали.

– Сопротивляешься? – с вызовом спросил Шакалов, входя в меня резко и заставляя съёжиться от боли в мышцах и между ног. – Считаешь меня уродом, а себя невинной овечкой? Но я покажу тебе, что мы на равных, Черничка. Есть то, что человек не может сдерживать: похоть, голод и жажду.

Он нажал кнопку у себя в кармане брюк, которые так и не снял, а вибратор между половых губ завибрировал. Ноги были раздвинуты широко, так что резкий спазм ударил в голову так неожиданно, что с губ вырвался странный вскрик.

– Вот так, Черничка, – похвалил меня Кирилл хриплым рыком. Его ладонь ударила меня по ягодице, я вздрогнула, когда он поставил скорость на приборе на максимальную. – Ты уже вся течешь. Видишь, не обязательно любить человека, чтобы хорошенько потрахаться? Так что не изображай из себя страдалицу. Хватить ныть, и получай удовольствие. Теперь это твоя профессия.

Я зажмурилась и прикусила губу так сильно, что могла бы ее откусить. Руки больше не чувствовались, ноги онемели, а между ног все отекло от спазмов. Но не это было самое страшное, как оказалось.

Метод Шакалова действовал. Клитор пульсировал, приятные покалывания делали его неумолимые точки не такими болезненными… Только вот внутри меня все медленно умирало.

Чувство отрешенности заполняло каждую клеточку тела, превращая меня в овощ. Кто я, если не могу противостоять Шакалову? Пусть он может взять меня силой, но добраться до души… Это перенести невозможно.

В тот момент я поняла единственную истину. Я должна абстрагироваться от происходящего. Вернуть контроль над телом с помощью разума, иначе… это конец.


Закрыв глаза, досчитала до десяти и постаралась вспомнить йогу, которой увлекалась больше пяти лет. Перед глазами возник Влад, подруга Инга и родители… Где-то там, в наших воспоминаниях, нам было хорошо.

Вокруг происходил ад, тело онемело, накал желания куда-то… отступил. А вот внутри… Где-то глубоко в душе мне было спокойно. У меня было все для счастья: любовь, поддержка и семья. А кто этот Шакалов? Чиновник, вынужденный трахать проституток, купленных на аукционе? Мужчина, чья невеста провела его с беременностью, а затем сбежала с правой рукой? В жизни Кирилла Шакалова не было ничего, кроме денег. Никакого счастья.

– Ты самоутверждаешься, когда кому-то так же плохо физически, как тебе душевно? – вслух, совершенно спокойно, спросила я.

Шакалов замер. Он резко потянул меня за локоть, возвращая в реальность резкой вспышкой боли. По ощущениям, обе руки были просто сломаны, хотя я уверена – обычный вывих.

Кирилл заставил меня перевернуться и теперь лежать на спине, глядя только на него. Его черные глаза пылали, уничтожали и презирали так явно, что вся моя сила воли понадобилось, чтобы не отвести взгляд.

Его ладонь упала на голую грудь и сжала ее сильнее, чем требовали обычные ласки. Мужчина сделал резкой толчок вперед, и я поморщилась, чувствуя, как от недостатка возбуждения ноют стенки влагалища.

– О чем ты говоришь, Черничка? – насмешливо спросил он, а затем выкрутил мой сосок пальцем, продолжая быстро вбивать в меня свой член. И не было в его взгляде сострадания, обреченности или хотя бы намека на печаль. Скука, похоть, злоба? Да. Жалости? Ни грамма. – Я просто беру то, на что упал взгляд. А ты отрабатываешь долг за друзей, которых уже завтра отпустят на волю.

Теперь я поняла, зачем Шакалов заставил меня перевернуться. Глядя на его лицо, я не могла уйти от реальности… Его толчки становились сильнее, глубже, резче. Пальцы крепко сжимали грудь, а глаза то и дело заплывали от накатывающих ощущений. Он хрипел, что-то говорил и иногда странно рычал. Словно зверь на охоте…

Но все время он смотрел только в глаза. Словно читая мысли, подмечая даже самую маленькую секунду, когда тело давало сладкий спазм и я вновь прикусывала губу. Он питался этими моментами, его руки напрягались, а член внутри меня увеличивался.

Но так просто я сдаваться не собиралась. Был еще один способ уйти от происходящего – разговор.

– Как я могу тебе верить? – осторожно спросила я, медленно отводя взгляд к пиджаку Кирилла и думая лишь о том, как долго еще будет длиться эта пытка. – Ты не подписал никаких соглашений. Сам не разрешил кому-либо купить меня на этих чертовых торгах… Говорил, что не нарушаешь слово, но именно это и делаешь снова, снова и снова. Почему я должна надеяться на твою совесть и "честное слово"?

Шакалов оскалился, явно не желая обсуждать со мной что-то на пике своего оргазма. Но тем не менее, зажмурился, словно возвращая трезвость ума и тут же низко рыкнул:

– Суть спора была не в деньгах, Черничка. Авторитет – вот главное достижение. Не дав Коронову купить тебя сегодня, я выиграл дважды. Он проиграл деньги, девушку и авторитет, которым пользовался у коллег.

Мужчина навалился на меня и резко втянул воздух через зубы. Рояль пошатнулся, а его руки плотно зафиксировались на моей талии, позволяя Шакалову проникать еще глубже, выписывая внутри восьмерочку.

– Ты мерзкий, Шакалов. И никогда не будешь счастлив. Все, что будет составлять твой мир до старости: шлюхи, конкуренты и брат, который тебя ненавидят. Никакой жены, детей и поддержки. Никогда! – в сердцах выпалила я, понимая, как по-детски это выглядит. Не удалось решить проблему? Насыпь в глаза песок.

Ответ не заставил себя долго ждать. Кирилл немного отстранился, а затем отвесил знатную пощечину, не прекращая вбиваться в меня со сверхзвуковой скоростью. Щека начала пылать, немного приводя в чувство, и я прикусила язык, снова сдерживая слезы.

– Я научу тебя, как общаться со старшими, Черничка… – прошептал мужчина мне на ухо, а затем сжал горло так сильно, что дышать было невозможно. – Сейчас я хочу кончить тебе в рот, и чтобы ты проглотила все до последней капли. Но решить ты должна сама. Нет? Я кончу в тебя.

Я была уверена, что Кирилл блефует, играет на нервах или просто дразнит, когда прошипела уверенное: «Нет», но он лишь усмехнулся, а затем просто… кончил в меня. Его тело тряслось, словно в припадке, когда сам он рычал мне грязные пошлости на ухо.

По ногам потекло что-то теплое, наверняка попадая мужчине на одежду, когда он резко очнулся и вышел из меня. Это было странно: монотонно застегнул брюки, поправил рубашку, а затем бесчувственно бросил:

– Вставай. Я с тобой еще не закончил.

Впервые в жизни мне было нечего сказать. Я на самом деле пыталась решить проблемы, быть сильной и справиться. Возможно, перепробовала не все способы, но точно испытала удачу теми, что были мне известны. Тело болело, ком в горле мешал дышать, а душа… Она была раздавлена в муку. Что-то сломалось внутри в тот момент. Некий огонек, который давал энергию и силу бороться за что-то… потух.

– Ты глухая? Я сказал – вставай, – бросил Шакалов, но не получив ответа, резко подхватил за талию и посадил меня на рояль.

Могу представить, как жалко я выглядела, что даже сам Кирилл скривился и осторожно переспросил:

– С тобой все нормально? Где болит?

Усмехнувшись от странного вопроса, я решила сказать лишь часть правды:

– Руки… Я их совсем не чувствую. Кажется, они сломаны. И между ног все печет.

Не говоря ни слова, Шакалов распутал узел, и ремень соскользнул на пол. Руки плеткой упали по швам, а мышцы в них заныли. Кирилл ощупал кисть, а затем начал нажимать какие-то точки по всей руке, от которых пальцы сами дергались.

– Рефлексы в порядке. Кости не повреждены. Скорее всего, отек и, возможно, растяжение, – объявил он, а затем залез в карман брюк, достал телефон и набрал неизвестный номер. Ему ответили после первого гудка: – Шакалов. Ты нужен мне срочно. Нет, никакой мокрухи! Нужно осмотреть… Хорошо. Я подъеду сам.

Мужчина подхватил меня под мышку и быстрым шагом пересек комнату, попутно вытягивая из половых губ вибратор, который выключил после того, как кончил. Кирилл, не задумываясь, открыл дверь в общий коридор, не переживая насчет дворецкого. К счастью, старик так и не встретился на пути от зала до комнаты Шакалова.

– Надевай это. Живо! – он открыл шкаф и достал оттуда что-то похожее на халат-платье. Не желая больше чувствовать его прикосновений на себе, я с трудом натянула на себя вещь. После осмотра Шакалова руки начали работать лучше, но не настолько, чтобы завязать мелкие ленты.

Он подошел сам, одернул женский наряд, оторвал сзади ценник, на который внимания я не обратила, а затем быстро подвязал на талии. Краем глаза я подметила, что на Шакалове другая рубашка, но костюм остался тот же. К тому же от него так сильно несло виски, что запах бодрил сильнее, чем нашатырь.

– Обувайся, – холодно напомнил о себе он, позволив стянуть неудобные туфли на мега-шпильке, вместо этого подставляя более удобный вариант, купленный мною год назад.

Да. Это была та самая обувь, в которой я пришла к мужчине. Наверняка у него «случайно» не завалялось башмаков тридцать пятого размера.

Надеть туфли мне удалось, хоть и с трудом, но… Голова кружилась, мысли путались, а общая слабость дала сделать лишь пару шагов. А затем я полетела в низ.

– С тобой одни проблемы! – прошипел мужчина, подхватывая меня под попу и неся в сторону выхода. – Теперь мне кажется, что лучшим способом подставить Коронова было отдать тебя ему. Ты бы довела мужика до сердечного приступа еще к утру своим длинным языком и истериками.

Я равнодушно пожала плечами и отключилась. Сознание уносило меня куда-то далеко от этого места, в безлюдную пустоту, где не было Коронова, Шакалова и торгов людьми. Очнулась уже на улице.

Июньский ветерок трепал волосы, а разговор Шакалова с личной охраной резал слух. Кирилл уже посадил меня на заднее сидение машины, как вдруг кто-то ему позвонил. Он посмотрел на телефон мельком, как вдруг замер, а брови мужчины взметнулись так высоко, что даже мне стало интересно – кто же ему звонит.

– Господин Коронов? Неожиданно. Решили перекупить у меня Черничку или отдать долг? – насмешливо пробормотал Кирилл, а затем поставил телефон на громкую связь и протянул его мне. – Поздоровайся с дядей, милая. И скажи ему, что поздно продавать ему то, чего больше нет.

На том конце связи раздался приглушенный смех, а затем спокойные слова, пропитанные лживой заботой и участием:

– Милая, ты должна понять, что я не хотел причинить тебе вред. Ты просто оказалась не с тем человеком и не в том месте.

Шаклов тут же напрягся после слов старика и показал какие-то странные знаки руками начальнику службы охраны. Коронов не успел закончить предложение, как Кириллу уже сообщили:

– Людей Геннадия поблизости нет. Взрывных устройств, жучков и снайперов также. Все проверили трижды.

Шакалов кивнул и тут же снова переключился на речь Коронова, который явно чувствовать себя на коне в этой ситуации:

– Ты всегда считал себя лучшим, парень, – обратился он, видимо, к Кириллу. – Но есть техника, недоступная тебе. Мне удалось достать реактивную мини-гранату и замаскировать ее в колпачок. Невесомая, неподдающаяся для опознания технике и, главное, не дающая шанса на выживание. И знаешь, где она? – мужчина выдержал томную паузу, в которую вокруг творилась суматоха. Кирилл проверял карманы, служба охраны сканировала периметр, а я уже знала, что он скажет: – В твоем кармане. Передай Майклу Джексону привет.

Он отключился, а за спиной вдруг раздался взрыв. Коттедж на последнем этаже дома пылал адским пламенем. И это была квартира Шакалова…

Отдав короткие распоряжения своим людям, Кирилл снова осмотрел карманы. А затем задумчиво посмотрел на телефон. Он наверняка размышлял о том же, что и я:

– Коронов не стал бы так рисковать. Он должен был точно знать, что маячок у меня… Как же тогда?.. – размышлял он вслух, а я не выдержала и выпалила от шока:

– Я видела, как он положил тебе что-то в карман и… достала. К тому же случайно наступила потом. Это могло вывести датчик слежения из строя и ввести Коронова в заблуждение? – серьезно спросила, вспоминая уроки физики из школы и все известные мне факты о бомбах. – Еще есть вариант, что датчик должен срабатывать, только если находится в непосредственной близости от физического живого тела и реагирует на тепло. Наверняка что-то из этого подвело старика, и он подорвал пустую квартиру.

Я засмотрелась на огонь, прикидывая, как бомба могла обойти серьезную охрану Шакалова, и не заметила, как взгляд Кирилла изменился. Теперь его черные глаза сверкали интересом, и уже тогда мужчина решил поменять планы. Тогда впервые на моей памяти он попытался поступить достойно.

– Ты уверен, что нам стоит уехать? – взволнованно спросила я Кирилла, когда он все же усадил меня в авто, а сам сел за руль. И я даже не стала акцентировать внимание на его состоянии алкогольного опьянения, а просто волновалась за горящий дом. Были ли в нем еще люди, кроме дворецкого? Возможно, соседи или случайные гости. – Мы должны дождаться полицию, чтобы дать показания.

Шакалов криво усмехнулся и нажал на педаль газа. Машина рванула в путь под рычание мотора и визг шин.

– Сегодняшний день тебя ничему не научил, Черничка, – сказал он спустя долгую и тяжелую минуту. Затем грустно усмехнулся и выплюнул сквозь стиснутые зубы: – Горбатого могила исправит.

Чем-то странным веяло от мужчины. Холодным, тяжелым… Я должна была что-то сказать, но… не могла. Могильная решимость Шакалова не давала открыть рот, а заставляла молча ждать, что он приготовил для меня на этот раз.

Он просто привез меня в частную клинику в солидном районе города. Единственную, вокруг которой стоит забор надежней, чем во многих тюрьмах. И единственную, в которой одна консультация врача стоит, как моя месячная зарплата с премией.

Не говоря ни слова, он монотонно вышел из машины и, буднично открыв пассажирскую дверь, снова поднял меня под попу и понес внутрь. Здравый рассудок твердил, что бесполезно что-то спрашивать у человека, который злится от любого вопроса. Но молчать по пути к центральному входу мне тоже не удавалось: в животе крутило от волнения, мышцы ныли, а перед глазами то и дело всплывал страшный взрыв.

– Ты приехал сюда без охраны. Да еще и сам за рулем, – нервно протараторила я, решив задеть ту тему, в которой Кирилл однажды услышал меня и ответил. – Коронов же может снова попытаться навредить.

Одной рукой мужчина осторожно открыл двери, проходя мимо пункта охраны с таким видом, словно владеет этой клиникой, не меньше. Кроме того, ни один человек: администратор, медсестра или врач – не спросили у него пропуск. Лишь отводили взгляд, шепотом здоровались, делая вид, что испуганной ноши в его руках нет.

– Он больше не сможет. Не волнуйся. Тебе ничего не угрожает, – серьезно сказал Шакалов, и в тот момент я четко осознала, что Коронов перешел грань, которую Кирилл ему не простит. Подрывая его квартиру, он рисковал на все сто процентов, риск не оправдался, и вряд ли теперь старик доживет до утра.

Открыв было рот, чтобы задать очередной вопрос, тут же замолкла, когда за спиной мужчины открылась дверь и громкий голос приветственно воскликнул:

– Шакал, рад видеть! – Кирилл тут же повернулся к говорившему. Им оказался главный врач клиники, мужчина не старше сорока. На нем была синяя накидка хирурга, шапочка и перчатки. Он указал на комнату за спиной и отмахнулся от объяснений: – Прости, приехать не мог. Важная операция, которую ждали больше двух лет.

Шакалов кивнул, словно соглашался с доводами врача и прощал ему такую оплошность, а затем тут же мимолетом указал подбородком на меня:

– Полный осмотр. Результаты должны быть у меня через полчаса.

Врач подошел ближе, и я смогла четче разглядеть его бейдж: «Виктор Семенович Гайка». Он окинул меня внимательным взглядом, от которого я тут же поежилась…

Что-то странное было в его обращении с пациентами. Словно он механик, который чинит машины. Ему было плевать на суть, причину моего тут появления и душевное состояние. Только функционал.

– Выглядит паршиво, – не стал блефовать он, делая вид, словно меня тут нет. А затем исподлобья посмотрел на Шакалова и осторожно уточнил: – А если что-то не так… Работаем по старинке?

Наверное, только идиот бы не понял, о чем говорил Виктор Семенович. Странный озноб прошиб тело от мысли, что я уже не смогу выйти из клиники на своих двоих… С детства больше всего в жизни я боялась врачей, и сейчас услышать что-то подобное от хирурга было чем-то на грани приговора.

Кирилл судорожно втянул воздух и сжал зубы так, что я услышала их хруст. Он смотрел на Гайку, словно еще одно его неверное действие – и он отправится на съедение крокодилам.

– Шакал, я просто… – испуганно пробормотал мужчина, медленно отступая назад. Ситуация накалилась, и меня начало трусить. Попытавшись отпихнуть от себя Кирилла, я ощутила, как его рука на моей ягодице сжалась так, что слезы потекли из глаз. Не знаю, как это работает, но все мысли тут же переключились в эту область тела, и я затаилась.

– Осмотр, Гайка. Не зли меня. День сегодня и так не лучший, – медленно протянул Кирилл, а затем, не дожидаясь ответа Виктора Семеновича, прошел дальше по коридору, как и планировал изначально, открыл прикрытую дверь и занес меня в белый кабинет для осмотра с кушеткой посередине. – Лежи смирно, Черничка. Не вынуждай меня передумать.

Слова мужчины мне не были понятны, но спорить смысла не было. Гайка зашел следом и быстро взял у меня три пробирки с кровью, передал их медсестре для анализа, после приступив к дальнейшему осмотру.

Виктор Семенович кропотливо осмотрел мои руки, а затем, что-то записав в свой ежедневник, приступил к ногам. Все это время Шакалов просто сидел напротив и неотрывно смотрел на меня.

Было в его позе что-то такое… Завораживающее? Пугающее? Настораживающее? В ту секунду я впервые посмотрела на него не как на еще одно лицо в потоке жизни, а как на личность… Крупный, мускулистый. Не ниже двух метров. Глаза черные, а волосы похожи на цвет выжженных осенних листьев, чуть длиннее положенного. Он раскинулся в кресле, как хозяин положения, устало и вальяжно. Одна его рука спокойно лежала на быльце, а другой он неизменно ударял по подбородку.

Один удар, второй, третий. Глаза сощурены, напряжены, рассматривают меня с некой задумчивостью и интересом.

– Как тебя зовут, Черничка? – спокойно уточнил Кирилл, словно лишь одной детали ему не хватает, чтобы пополнить его внутреннюю картотеку.

Я усмехнулась, с тоской осознавая – он даже не уточнил у своих людей мое имя, прежде чем продавать.

– Удивлена. Думала, ты знаешь даже имя моего первого домашнего питомца, – поддела его я, четко осознавая, что играю с огнем. Виктор Семенович монотонно продолжал осмотр, когда глаза Шакалова сверкнули холодной злость, что могло говорить лишь одно – про питомца псы ему не доложили.

– Я знаю о тебе всю НЕОБХОДИМУЮ информацию. Имя пока не требовалось, – с нажимом произнес Кирилл, и я впервые ощутила себя такой грязной и никчёмней.

Мой первый мужчина не знал даже моего имени. Его больше интересовало состояние здоровья и внешний вид… К глазам подступили слезы, и я зажмурилась, четко дав себе установку быть сильной.

– А теперь попрошу вас снять платье и нижнее белье, – отходя на шаг, спокойно прервал мои внутренние призывы к спокойствию врач. Я тут же открыла глаза, с испугом рассматривая мужчину, но он лишь усмехнулся и дополнил: – Я хороший гинеколог, девушка. Но, если хотите, могу позвать другого. Наверное, двадцатитрехлетний практикант из Америки понравится нашей гостье больше?

– Нет, – тут же перебил врача Шакалов, прежде чем я успела осознать сказанное. – Черничка просто меня стесняется. Пожалуй, я подожду в коридоре.

Не веря своим ушам, я увидела, как Кирилл просто встал и вышел вон. Между коридором и кабинетом располагалась стеклянная стена, позволявшая видеть из кабинета все, что происходит вне. Так я смогла легко проследить, как Шакалов монотонно сел, снова углубившись в размышления и постукивая пальцем по подбородку.

– И все же, как вас зовут? – улыбнувшись и спокойно выдохнув, пробормотал врач, возвращая мое внимание к себе. – Меня – Виктор Семенович. Девушкам важно наладить контакт с мужчиной, прежде чем оголятся перед ним, поэтому я предлагаю…

– Просто осмотрите меня и на этом закончим! – грубо перебила я доктора, не в силах слышать о выдуманном благородстве.

Руки уже ныли меньше, или боль стала более привычной. Посему, быстро скинув одежду, я позволила врачу приступить к осмотру.

– Господи, да у вас же кровотечение! – с ноткой паники в голосе Гайка тут же вскочил с места, на ходу стягивая перчатки все в крови, выкидывая их в урну и выскакивая в коридор. Я видела, как он бросил пару слов Шакалову, а затем побежал дальше, когда Кирилл вскочил с места, направившись снова в кабинет.

В тот момент я плохо понимала, что происходит вокруг. Странное ощущение опьянения, расслабленности и полной душевной пустоты тянуло в сон. Но кровотечение не пугало так сильно, как Кирилл, который снова войдет в мое личное пространство!

Я застонала в голос, снова откидываясь головой на лежак, и тихо прошептала, услышав, как дверь открывается:

– Ты же вышел! Прошу, уходи… Прошу…

Но Кирилл не стал меня слушать. Он подошел вплотную, положил ладонь на голову, словно измеряя температуру, а затем два пальца на шею. Грубо выругавшись, он слегка отошел к первому стеллажу со стопкой чистых полотенец и выхватил два.

– Когда это началось? Головокружение, дезориентация, апатия… – мужчина ловко скинул пиджак, затем закатал рукава рубашки до локтя и, взяв неизвестный мне раствор со столика на полке, намочил им одно из полотенец. Затем занял прежнее место Гайки и положил ткань мне между ног, плотно прижав. – Почему ты не сказала раньше, что чувствуешь себя плохо?!

Шакалов злился, и это, как ни странно, немного воодушевляло. Вряд ли ему хотелось иметь на своем кармическом счету труп изнасилованной девственницы. Мутило все сильнее, тело трясло, а слова давались с трудом, но я все же нашла в себе силы усмехнуться и пробормотать:

– А когда за сегодняшний день я могла чувствовать себя хорошо?

К сожалению, потерять сознание нормально не удалось. То и дело между странными, пугающими картинами, что выдавало подсознание, я улавливала чьи-то голоса. Они были мимолетными, тихими и плохо различимыми, но отключить их так и не получилось.

– …Кровотечение остановлено?..

– …Надеюсь, переливание не понадобится?..

– …Пока в сознание ее не приводите. Так быстрее организм вернется в тонус…

И вот однажды все стихло. Спокойствие вокруг завораживало, пустота вокруг манила, а странные картинки перестали мешать расслабиться.

Как вдруг я снова услышала Его. Так странно, Шакалову удалось каким-то образом даже сквозь «обморок» вытянуть меня в реальность. Я не могла открыть глаза, не было сил, не могла пошевелиться или что-то сказать. Только слышала голос, шаги и ощущала чужие прикосновения.

– Почему она не приходит в себя? Вы ведь сказали, что все уже в порядке! – раздраженно выплюнул мужчина, а затем, судя по шагам, вплотную приблизился ко мне. Кирилл отодвинул стул, сел рядом, померил пульс и уже знакомо положил ладонь на лоб. Шершавая, холодная, наэлектризованная кожа вызвала во мне ответный импульс, и я смогла немного приоткрыть губы. Странно… Ненависть во мне была сильнее желания жить.

– Нет нужды мерить ничего собственноручно, Шакал. Девушка подключена к аппаратам, так что… – раздался вкрадчивый голос Виктора Семеновича где-то далеко. Рука Кирилла на моем лбу тут же напряглась, и привычный озноб прошел по спине. Врач тут же закашлялся и перешел к сути вопроса: – Анализы в норме. Легкое растяжение в руках проходит. Кровотечение мы остановили. Ничего сверхсерьезного. Успели вовремя, так что последствий никаких не будет.

– Не нужно пересказывать мне то, что я и так знаю! – неожиданно громко рыкнул Шакалов, и будь я в состоянии двигаться, давно бы спряталась под кровать от холодной агрессии в его тоне. Кирилл напряженно вздохнул и отчеканил по слогам: – Мне нужна причина, по которой она все еще спит, Гайка. Все.

– Организм был подвержен сильнейшему стрессу. На лицо авитаминоз и истощение. Возможно, ее время еще не пришло, – перешел к сути врач, медленно вышагивая ближе к Шакалову. – Когда она придет в себя… Работаем по плану? Не передумал? Такая… необычная девочка. Уверен, что не передумаешь позже?

Кирилл ответил ни сразу. Его рука упала с моего лба на щеку, которую он осторожно погладил. И не было в этом жесте ничего милого и романтичного. Он словно проверял состояние купленного товара. То же самое я ощутила, когда его пальцы прошлись по шее, руке и остановились на моем запястье.

Кирилл осторожно изучил каждую костяшку пальцев, а затем положил руку мне на живот, невесомо, грея теплом кожи, но не принося тяжесть.

– Да. Делай так, как я сказал. На связи, – закончил разговор Кирилл, а затем резко встал и просто ушел. С каждым его движением к двери становилось легче дышать, словно удавка на шее медленно спадала, даря потерянную надежду.

Уставшая от подавляющей энергетики мужчины, я тут же отключилась вновь. Это было странное мгновение… Раз, два, три, и я слышу голос матери:

– Господи, маленькая наша… Когда же ты проснешься? Мы так скучаем по тебе. Отец весь извелся…

Глаза открылись сами собой. Я зажмурилась от того, как резал дневной свет, и тут же растерялась. Мысли путались, паника накрывала, но родные голоса не давали прийти в себя:

– Крис! – воскликнул Влад, и я почувствовала, как теплые руки коснулись лица. Парень тут же нагнулся ко мне, что позволило разглядеть его короткие темно-русые кудрявые волосы и голубые глаза. Он коротко поцеловал меня в лоб и привычно улыбнулся, сладко пробормотав: – Малыш, я так скучал! Больше никогда тебя не отпущу.

– Она растеряна, дурачок, – недовольно пробурчала Инга, схватив Влада за шиворот, тут же оттолкнула и встала на его место. Длинные светлые вьющиеся локоны подруги рассыпались по худощавым плечам, когда она нагнулась к самому моему уху и тихо шепнула: – Хеви, еще раз пропадешь так надолго, и я тебя убью сама! Понятно??

Я улыбнулась, почувствовав себя дома. Мама с папой переговаривались, причитали. Подруга в шутку угрожала, а парень постоянно держал за руку. Слабость медленно отступала, но самое ужасное… память возвращалась.

С каждой секундой улыбка на моих губах становилась все больше похожей на пародию, мир вокруг тускнел, а воспоминания оттесняли собой реальность, возвращая в жуткие часы. Дыхание стало рваным, ком подкатил к горлу, а все места, к которым прикасался Шакалов ныли, хотя это и казалось безумием, моим воображением, бзиком подсознания…

– Эй, что тут происходит?! Родственники! – громко воскликнул уже знакомый Виктор Семенович Гайка, и я замерла, вспоминая их с Кирилл разговор во сне… Во сне ли? – Нежели вы не видите, что делаете?! У пациентки поднялся пульс, прибор пищит, как ненормальный. Хотя когда бы вы его услышали, если без умолку все болтаете в четыре голоса??? ВОН из палаты, иначе вызову охрану!

Все вокруг затихли и начали быстро выползать из палаты, а я мертвой хваткой вцепилась в кисть матери, с мольбой глядя на нее. Странные, брошенные вскользь фразы врача и Шакалова не давали перестать думать о самом страшном: «А если что-то не так… Работаем по старинке?», «Лежи смирно, Черничка. Не вынуждай меня передумать» и наконец: «Когда она придел в себя… Работаем по плану?»

– Я останусь! – твердо заявила мама, отчасти правильно поняв мою тревогу. С детства я боялась врачей… Коротко ей улыбнувшись, я нахмурилась и осторожно спросила Гайку:

– Что произошло?

– Два дня назад вы поступили к нам в бессознательном состоянии. Предположительно на вас напал грабитель, ведь ваши вещи так и не были найдены, – словно заученную речь, выпалил мужчина, а затем, глянув в карту, тут же добавил: – Ах, да. Ваше состояние уже в норме. Тест на стрессоустойчивость вы не прошли, но организм уже восстановился. Почти. Дома нужно будет пройти дополнительное лечение и приходить ко мне на осмотры два раза в неделю. Бесплатные осмотры. Вы попали в число тех пациентов, услуги которым мы указываем бесплатно. Фортуна!

– И… все? – затаив дыхание, я испытывающе посмотрела на доктора и обомлела. Так вот в чем был план Кирилла… Неужели он просто выкинул меня вон, да еще и избавив от славы шлюхи и репутации падшей женщины? Не в его стиле. Хотя, если учесть, что дважды за вечер я успела спасти ему сперва деньги, а затем и жизнь, можно ли тогда рассчитывать на его человечность? Не веря своему счастью, я искоса глянула на маму и осторожно спросила: – Когда отпустили Влада и Ингу?

– Два дня назад и отпустили. Все обвинения сняли, а дело закрыли. Не переживай, милая, – женщина осторожно погладила меня по голове, обеспокоенно заглядывая в глаза. – Почему ты так побледнела? Что случилось?

В последний раз посмотрев на Виктора Семеновича, я приняла единственное правильно решение в тот момент: соврать. Соврать впервые в жизни, чтобы… Уберечь родных? Хотя, кому уж лгать, не было ничего хуже в моем представлении, чем рассказать самым близким людям подробности той ночи, которую я постараюсь забыть. Выжгу из памяти, сотру новыми воспоминаниями и стану счастлива. Не знаю, как скоро щемящий душу ком в горле отпустит и я смогу снова стать той Кристиной Хеви, что была когда-то.

Но я попытаюсь. Начну все с начала.

– Все отлично, мама. Как скоро мы пойдем домой? – улыбнувшись, прошептала я, сделав вид, что не услышала, как облегченной выдохнул Гайка. Нет, Шакалов не расквитался бы за свои поступки, расскажи я даже всему свету о его грехах. Нет… За них бы платил сам врач. А в нашем мире каждый спасает свою шкуру как умеет.

Загрузка...