Овертайм. Любимая для капитана

Глава 7. Предложения, приглашение и прочие неожиданности

Александр Михайлович Барский по своему обыкновению всегда начинал день с чтения прессы. Его интересовала масса вещей, от биржевых котировок до публичных разоблачений политиков и бизнесменов. В свои шестьдесят пять он уже научился предугадывать первое и не беспокоиться о втором. Жизненное кредо банкира лишь укрепляло эту позицию: «Только легальные сделки, только надежные исполнители!»

Исполнителей на все ключевые посты Александр Михайлович отбирал сам, заинтересовывая морально и материально. Все они безоговорочно исполняли поручения щедрого руководителя, какими бы те ни были. Без возражений и осечек, как один целый, хорошо отлаженный механизм. И мало кто догадывался, что он не одинок. Всегда рядом находился кто-то еще, дублер, способный в любой момент перехватить на себя ведущую функцию и выполнить задачу.

Дела шли в гору, бизнес процветал, и свежая информация поступала оперативно. Утренний звонок из ледового дворца лишь подкрепил уверенность – все идет так, как надо. Он не ошибся в выборе и на этот раз.

Телефонный звонок застал Андрея в машине. Такси уже вырулило на центральный проспект, и скоро пассажир должен был прибыть на место.

– Таранов, мать твою… – голос Ивана звучал грозно. – Какого черта ты смылся из больницы? Ты вчера последние мозги на льду оставил?

– Вань, а что случилось-то? – спортсмен почесал гладко выбритый подбородок и скривился. Вот зачем, спрашивается, он удумал побриться? Полгода бегал себе бородатый и усатый, а тут на тебе – послушал ворчливую врачиху. Рану ей, видите ли, обрабатывать неудобно. Барская сейчас сто процентов уцепится за это и, пока не доведет его до бешенства, в покое не оставит.

– Случилось? – вратарь не унимался. – Ну, ты… Я половину больницы на уши поставил, тут все в панике, пациента потеряли!

– Мне там делать нечего. Сотрясения нет, кости на месте, а баланду больничную я ни под каким предлогом есть не буду.

– Так ты из-за еды сбежал? – Гагарин в трубке прыснул со смеху. – Таранов, твои гастрономические причуды – это что-то! Смыться втихаря из больницы из-за гречневой каши… На такое способен только ты!

– Я себе не враг. Мне форму терять нельзя, а у них диетпитание!

– Таранов, Таранов… А Машка, между прочим, курицу тебе потушила. Аромат потрясающий, а нам даже кусочка попробовать не дала.

– Мясо… – желудок голодного мужчины тут же заурчал. – Машка у тебя – сокровище!

– Это я и так знаю, а с курицей как быть? Куда я ее сейчас дену?

– Вези в ледовый дворец, я как раз туда направляюсь.

В трубке повисла минутная пауза. То ли Гагарин придумывал какими еще лестными эпитетами наградить друга, то ли соображал, что тому может понадобиться во дворце. Тренировка уже закончилась.

– Вань, интервью у меня там, – Таранов беспокойно глянул на часы. Не успевает.

– А пресс-секретарь на что?

– Барская? – Андрей снова потер бритый подбородок. – Да что она расскажет? Она ж баба! Ляпнет еще что-нибудь, а нам с Эдуардом Станиславовичем опровергай потом.

– А, так в этом причина? – протянул друг. – Я уж было подумал, что она тебе понравилась.

– Барская? Мне? Да никогда в жизни! – Андрей аж закашлялся. – Такую стерву, как она, еще пойди-найди! Не, я еще не совсем умом тронулся.

– Ну-ну, – многозначительно хмыкнул Гагарин.

– Не нукай! У меня на одну ее фамилию иммунитет, про остальное и говорить нечего, – такси уже притормаживало у парковки ледового дворца. – Ладно, Иван, мне идти надо. Жду тебя здесь. Курицу не забудь!

– Не забуду, не баись! Беги уже, спасай принцессу, пока ее кто-нибудь другой не спас.

– Дурацкие у тебя шутки, Гагарин.

– Друзья у меня такие же.

За пятнадцать минут интервью Настя уже многократно пожалела, что отказалась от помощи Репина. Вместо того, чтобы прислать какого-нибудь толкового журналиста, редактор явился сам, расфуфыренный и вальяжный. Глаза-пуговки хитро поблескивали, осматривая будто сканером молодую женщину, а потные пухлые ручонки так и норовили прикоснуться, взять за руку. Барская, с трудом сдерживая желание послать подальше досужего ухажера, мило улыбалась и выдавала нужную информацию. Заранее продуманные факты, радужные перспективы и достижения – лишь «плюсы», о которых так важно было напомнить сейчас читателям.

Многократные попытки редактора выведать причины последних неудач неумолимо завершались пустой болтовней о тяготах спортивной журналистики и обсуждением предстоящего свидания в кабинете достопочтенного Карла Францевича.

Во время одного из таких задушевных разговоров служебная дверь конференц-зала приоткрылась, и бесшумно вошел капитан. Собеседники не сразу заметили хмурого, широкоплечего мужчину, а когда заметили, удивленно замерли оба.

– Здравствуйте, господа. Я так понимаю, интервью продвигается успешно и без меня? – Таранов, игнорируя присутствие незнакомца, повернулся к Барской.

Настя поплотнее запахнула на груди элегантную кофточку и подняла глаза на вошедшего.

– Андрей, здравствуйте, – она постаралась не выдать своего удивления. – Вас так быстро выписали?

– А у меня, как у кота, девять жизней! – ответил он, пожимая протянутую руку редактора.

– Карл Францевич, – представился тот. – Лучше просто Карл.

– Ах, Карл… – капитан загадочно улыбнулся пресс-секретарю.

Настя напряглась еще больше. В голове уже стучали тревожные молоточки, а память прокручивала воспоминания о телефонном разговоре с редактором в машине. Жалеть о содеянном было поздно.

– Андрей, замечательно, что Вам удалось придти, – редактор схватился за свой блокнот. – У меня как раз было несколько вопросов для Вас.

– Тогда не будем тратить мое и Ваше время, – тот снял куртку и небрежно бросил ее на соседний стул.

Сейчас, рядом с низким и обрюзгшим Карлом, он еще больше казался похожим на древнего скандинавского бога. И пусть без бороды и усов, пусть с разбитой губой и ссадиной на щеке. Манеры и взгляд остались прежними, все так же уверен в себе, все такой же игривый лев.

Из-под рукава майки выглядывал фрагмент сложной татуировки, привлекая к себе внимание, сильные руки скрещены на груди, глаза горят – Тор во всей красе. Настя невольно им залюбовалась.

– Скажите, Андрей, – на диктофоне щелкнула кнопка записи, – Вы на сегодня один из самых ценных игроков «Северных волков», к тому же капитан, а легко ли команда восприняла смену лидера и появление нового форварда?

Боясь, что Андрей может обнародовать свой конфликт с Коневым, Настя готова была ответить за него. Только она открыла рот, как горячая сильная ладонь незаметно легла ей на колено и тихонько сжала. Слова застряли в горле.

– Главным лидером любой команды является, в первую очередь, тренер, – Таранов говорил четко и уверенно, одним своим тоном развеивая любые опасения Барской. – В нашем случае эта должность не претерпела никаких изменений. Я, кстати, очень рад играть под руководством Эдуарда Станиславовича, а капитан… Мы ведь профессионалы, каждый делает свое дело.

– Но ходят слухи, что у вас с прежним капитаном…

– Карл…

– Францевич, – подсказала Настя.

– Да, Карл Францевич, я не знаю, кто и для чего распускает подобные слухи, но с Борисом у нас сложились хорошие отношения. Думаю, в предстоящей игре мы еще удивим своих болельщиков слаженной игрой в защите и нападении.

– Будем надеяться, – редактор снова уткнулся в свой блокнот. – Как Вы оцениваете шансы команды на выход в плей-офф?

– Оптимистично, – Андрей бросил хитрый взгляд на пресс-секретаря и добавил. – В последнее время я вообще стараюсь на все смотреть оптимистично.

Барскую так и подмывало воткнуть ему в ногу острый каблучок. Вот уж где не мужчина, а неиссякаемый источник сарказма. С трудом сдержав свой пламенный порыв, она направила Таранову самый убийственный из своих взглядов. Тот лукаво ухмыльнулся в ответ.

– Приятно слышать о вашем, таком оптимистичном, настрое, учитывая, чем вам пришлось пожертвовать из-за контракта с «Северными волками».

– Может не будем об этом? – в голосе Таранова послышались холодные нотки.

– Андрей, – Карл Францевич отложил блокнот и снял очки. – Вы ведь понимаете, что все болельщики, которые следят за вашей карьерой, очень сильно удивились, узнав, что ради нынешнего контракта, Вы отказались от иного, гораздо более интересного предложения.

– В жизни бывает всякое. Спишите это на патриотизм и забудем.

– Андрей! – журналистское чутье редактора за милю чуяло ложь. – Отказаться от возможности вновь играть за океаном, в НХЛ… Подобное редко встречается. Ну, хоть немного приоткройте нам завесу тайны? В чем на самом деле причина?

Настя не мигая смотрела на Таранова. На лице капитана читались раздражение и ярость, а тело напряглось так, что даже вены на руках вздулись. Похоже, вопрос Карла Францевича вызвал у него настоящую бурю эмоций. Это было очень странно.

Еще два дня назад Барская и сама задавалась вопросом «Почему он остался?», но копия контракта, полученная по электронной почте от Юры, мигом расставила все на свои места. За такой баснословный гонорар, который обещал ему клуб, можно было позволить себе роскошь в виде патриотизма.

И что она видит сейчас? Неужели ошиблась?

– Андрей… – редактор еще раз позвал его. – Ответьте.

Таранов еще минуту помолчал, будто взвешивал все за и против, а потом повернулся к Насте.

– Может на этот вопрос ответит наш пресс-секретарь? Анастасия Игоревна… Барская.

Последнее слово он произнес нарочито медленно, важно, будто именно в нем была сокрыта та самая загадочная причина отказа от перехода в НХЛ.

Настя недоуменно смотрела на спортсмена.

– Карл Францевич, – ответ ей приходилось сочинять на ходу. – Мне видится, клуб смог предложить господину Таранову достойные условия и реальный шанс завоевать кубок. «Северные волки» в прошлом сезоне показали прекрасную игру, и будь на тот момент в нашем составе нападающий такого уровня, как Андрей, вместо третьего места, мы были бы на первом.

Сам капитан слушал ответ пресс-секретаря, отвернувшись к окну. Ему было глубоко безразлично, какую именно правду скормит журналисту официальный представитель команды. В его случае надеяться даже на приоткрытие тайны не стоило. Шайка Барских подстраховалась со всех сторон. И пусть Анастасия Игоревна сколько угодно разыгрывает из себя неосведомленность. Его ответ «Не верю!»

Оставшаяся часть интервью прошла незаметно. Настя искусно дополняла односложные ответы капитана, а редактор, не получив нужной ему скандальной информации, несколько растратил свой пыл. Попрощавшись с гостем, Барская вернулась в конференц-зал. Таранов был уже почти одет.

– Андрей, – окликнула его женщина. – Большое спасибо, что смогли придти, и спасибо за ответы. Догадываюсь, как сложно было забыть вчерашнее и выгораживать Конева.

– Конева? – красивые мужские губы сложились в саркастическую улыбку. – Борис дурак, но с ним работать можно, а вот забыть кое-что другое…

– Не понимаю, о чем Вы?

– Браво! – он захлопал в ладоши. – Да Вы актриса! Не знай я, кто передо мной, наверняка купился бы.

– Андрей, если Вы о контракте с «Волками» и отказе от игры в НХЛ… – она подошла к нему вплотную и уперла указательный палец в широкую мужскую грудь. – Я не осведомлена ни о каких иных причинах, кроме тех, что сказала редактору.

– Ой ли? – он хитро сощурился.

– Это чистая правда, но судя по Вашей реакции, кое-что было не так, – тяжелый вздох. – Я неплохо знаю своего дядю и представляю, на что он способен. Александр Михайлович – довольно циничный человек, но это не значит, что я нахожусь с ним в сговоре или разделяю убеждения.

Таранов молчал. Нелегко было поверить в то, что стервозная, самоуверенная дамочка пресс-секретарь не замешана в грязных делишках Скруджа.

– Не верите… Что ж, Ваше право.

Убеждать в своей непричастности Барская никого не собиралась. Под пристальным, задумчивым взглядом мужчины она собрала со стола все свои документы и сложила компактный нетбук. На сегодня рабочий день можно было считать завершенным. Задерживаться не хотелось ни на минуту. День и так выдался непростой, а после общения с навязчивым редактором отчаянно хотелось помыть руки или даже полностью залезть в душ.

Таранов, похоже, разделял ее стремление. Снова без шапки, но все в том же нелепом оранжевом шарфе он был уже одет и собирался уходить.

– Вы в больницу или домой? – решив расстаться на хорошей ноте, спросила Настя.

– Домой. В больницу меня ничто не заставит вернуться.

– А как же молодые симпатичные медсестрички? – без злобы пошутила Настя.

– А чего мелочиться? Вы мне лично толпы фанаток после этого интервью обещали, – Таранов весело улыбался, словно это не он минуту назад обвинял Настю в грязных делишках дядюшки.

– Вы неисправимы!

– Это нелегко, но я стараюсь, – Андрей игриво поклонился.

– Я наверняка об этом пожалею, но… – пришедшая в голову идея хоть и была безумна, но попробовать стоило, вдруг капитан разговорится. – Вас подбросить до дома?

Во взгляде потенциального пассажира читалось неприкрытое удивление и что-то еще. Барская так и не разобрала что именно. Мало ли какая коварная мысль могла посетить неугомонного скандинавского бога.

– Боюсь, мне с Вами не рассчитаться за такую услугу. Душа уже продана в вечное рабство Вашему глубокоуважаемому родственнику, а это тело… – он приложил руку к груди, – Вряд ли оно заинтересует столь искушенного эстета, как Вы. Куда мне до несравненного Карла Францевича?

Настя залилась смехом. Да, в компании с отважным капитаном умереть со скуки ей не грозит.

– Жду Вас через пять минут на стоянке, – махнув рукой на здравый смысл, она вынула из сумочки ключи от машины. – Так и быть, побуду сегодня матерью Терезой.

– Вряд ли получится, но стремление похвальное.

– Лишь ради Вас, – уходя, бросила Барская.

Маленький серебристый Фиат лихо маневрировал в быстром потоке автомобилей. Настя внимательно следила за дорогой, не отвлекаясь ни на что. Рядом, уткнувшись в мобильный телефон, сидел мужчина. Его, казалось, тоже ничто не интересовало кроме информации на экранчике, а редкие, косые взгляды на женские коленки были не в счет. Да и как не смотреть на них, если постоянно мельтешат перед глазами и сбивают с важных мыслей?

Они проехали уже большую часть пути, как вдруг на светофоре случилось непредвиденное. Дождавшись зеленого света, Настя включила первую передачу и медленно начала движение. Чем был в это время занят водитель громоздкого, тонированного джипа перед ней, угадать сложно. Не обременяя себя заботой свериться с зеркалом заднего вида, он легким движением руки переключил передачу. Тяжелая машина тут же немного откатилась назад. К Настиному несчастью этого «немного» оказалось достаточно. От удара встрепенулся даже Таранов.

Осыпая проклятиями всех блондинок и их машины, к Фиату направлялся крепко сбитый мужичок – владелец джипа. Настя замерла на месте, на секунду растеряв всю свою смелость.

– Дамочка! – крепыш громко постучал в окошко авто. – Ты, твою мать, у меня сейчас получишь!

Андрей положил телефон в карман и нахмурился.

– Открывай давай! – мужичок нервно сплюнул прямо на колесо Фиата. – Вот курица…

– Так, ладно, – резко отстегнув ремень безопасности, Таранов первым вышел из машины.

Насте досталось лишь короткое «Жди!» и, судя по тону, которым оно было сказано, настроен капитан был весьма серьезно.

Владелец джипа удивленно взглянул на нового неожиданного участника разбирательства, но от Насти отвязался. Уже скоро оба мужчины скрылись в салоне тонированного чудовища. Что происходило там, осталось для женщины неразрешимой загадкой. Приводил ли Андрей какие-либо доводы, платил или угрожал, но когда по прошествии пяти минут владелец джипа снова постучал в окошко Фиата, на лице его читалось такое искреннее сожаление, что Барской стало не по себе.

Сунув женщине визитку и кругленькую сумму денег, тот невнятно попросил прощения и быстренько удалился в машину. Конфликт был исчерпан, и джип в считанные секунды исчез за поворотом.

Таранов плюхнулся на пассажирское сиденье и, как ни в чем и не бывало, снова уткнулся в мобильный телефон.

– Мавр сделал свое дело? – Настя бросила лукавый взгляд на соседа.

– Угу! Терпеть не могу хамов.

– И как Вы его «перевоспитали»?

– Мой способ Вам вряд ли пригодится, так что не забивайте свою хорошенькую голову ненужными вопросами.

– Андрей, – благо очередной светофор зажегся красным, и она смогла спокойно повернуться к собеседнику. – Вы мне сейчас комплимент сказали?

– И этим тоже не забивайте, – Таранов оторвал взгляд от телефона и обернулся к Насте. – Мне бы домой поскорее. Хочется поесть нормальной еды и выпить кофе.

– Кофе… – мечтательным голосом повторила женщина.

– Могу угостить, – предложение вырвалось само.

– Да нет… Вам отдыхать надо.

– Услуга за услугу – Вы меня отвозите, я вас угощаю, – пожал плечами капитан.

– Хм… Как Вам сказать. Я пью не всякий кофе, – получилось многозначительно, но слово не воробей.

– Представьте себе, я тоже, – не менее загадочно ответил Таранов.

Если бы Анастасия Игоревна Барская имела дурную привычку грызть ногти, в этот момент она сгрызла бы их до основания. Прямо перед ее глазами, грохоча ключами в замке и загородив входную дверь своей широкой спиной, стоял капитан «Северных волков». Давно забытые ощущения всколыхнулись на душе. Когда же это было в последний раз? Она, мужчина, незнакомая квартира, волнующее приглашение – еще до свадьбы. Не меньше пяти лет назад.

Много это или мало – Настя не знала, но чувствовала себя неловко, жалея, что согласилась.

В замке последний раз повернулся ключ, и дверь распахнулась.

– Милости прошу, – Таранов вошел первым и включил свет. – Квартира съемная, и обжиться я еще не успел.

Настя сделала всего один шаг в коридор, как вся ее тревога развеялась.

– Я так понимаю, свидания с дамами Вы устраиваете в какой-то другой квартире, – хохотнула она, оглядывая «настоящее мужское жилище».

Хоккейная амуниция, разложенная в невообразимом порядке, занимала добрую половину свободного пространства небольшой гостиной. На межкомнатных дверях, как флаги, висели банные полотенца, а ноутбук вместе с блоком питания примостился прямо на напольных весах у окна.

Лишь огромный кожаный диван и кресло оказались ничем не заняты.

– Я иногда до кровати не доползаю, тут на диванчике и сплю, – ответил Андрей на незаданный вопрос своей гостьи.

– Бурная у вас жизнь…

– Очень. – Подбородок снова зачесался. – Пойдемте в кухню, там получше.

Стараясь ни на что важное не наступить, Настя последовала за хозяином. В кухне, и вправду, царил порядок, а уж то, с какой легкостью Таранов на ней ориентировался – поражало.

На время забыв о своей гостье, Андрей принялся за дело. Округлив глаза, Барская с восторгом наблюдала за эффектным представлением. Запахи кофе, имбиря и перца из открытых упаковок разлетелись по комнате, но Андрей не спешил.

Открыв на максимум огонь, он старательно прогрел снаружи и внутри маленькую медную турку, и лишь когда та раскалилась, насыпал кофе. Туда же, к пущему Настиному восторгу, бросил щепотку соли, затем подумал и все же добавил перец и имбирь.

– Вам сахар нужен? – не отвлекаясь, бросил через плечо капитан.

– Нет… – будто в трансе, пробормотала Барская.

– Везет… – вздохнул собеседник. – Я без сахара не могу.

Когда кофе в турке начал чуть-чуть дымиться, Андрей снял его с огня и залил горячей водой из чайника.

– Еще немного, и будет готов.

Турка снова вернулась на плиту.

Настя, чуть не жмурясь от наслаждения, допивала свой напиток. На вкус он оказался еще лучше, чем она могла надеяться, терпкий, густой и пряный. Андрей, отправив разогреваться в микроволновку какую-то еду, уселся на соседний стул.

Оба молча поглядывали друг на друга, словно боялись нарушить хрупкое перемирие. Впервые за три дня знакомства ни у одного, ни у другого не возникло желания съязвить. Только аромат кофе с еле заметными нотками имбиря и перца да удивительное ощущение покоя. Десять минут блаженства, доступного лишь искушенным эстетам.

– Мне пора… – Настя отставила чашечку. – Знаете, Андрей, Вы меня здорово удивили.

Таранов приподнял бровь, дескать, с чего бы.

– Кофе получился отменный. Я рада, что не отказалась от вашего предложения.

– Услуга за услугу, Анастасия Игоревна.

Барская немного подумала, а затем, решив, что хуже точно не будет, ответила:

– Можно просто Настя.

– Настя, – капитан повторил за ней.

То ли из-за кофе, то ли фантазия разбушевалась, но Барской показалось, что даже ее имя у него на губах прозвучало вкусно.

– Я пойду… – она обернулась к выходу.

– Я провожу.

После просторной кухни коридорчик казался узким и тусклым. Пока Настя обувала сапоги, Андрей снял с вешалки ее плащ. Позволить надеть его самостоятельно Таранов не дал.

– Еще чего! – недовольно поцокал он.

Барской ничего не оставалось, как смиренно просунуть руки в рукава и ожидать.

Мужские руки медленно натянули плащ дальше и расправили на плечах. От случайных прикосновений его пальцев к шее Насте стало душно. Старательно пряча глаза, она схватила с тумбочки свою сумку.

– Еще раз спасибо, – слова прозвучали невнятно.

Андрей сделал шаг вперед и заглянул ей в глаза.

«Он сейчас меня поцелует!» – в панике сообразила Настя. Ноги чуть не подкосились, а дыхание замерло. Все слишком опасно, слишком неожиданно и его самого было слишком…

Не раздумывая больше ни секунды, она рванула на себя ручку двери и выскочила в тамбур.

Сбежала, как и два дня назад.

Таранов удивленно почесал затылок, но предпринимать ничего не стал. Кто поймет этих женщин? Опять убегает, но в этот раз чего?

Успокаивая себя мыслью, что, в конце концов, она не в его вкусе, да еще и Барская, Андрей направился в кухню. Курица уже давно дожидалась, когда ее съедят, а желудок требовательно урчал.

На столе одиноко стояла маленькая кофейная чашечка.

– Черт бы побрал эту женщину… – проворчал мужчина, задумчиво оглянувшись назад. – Свалилась на мою голову…

Настя со всех ног бежала к машине. Поскорей бы очутиться дома, в ее уютной маленькой крепости – важнее, казалось, не было ничего на свете.

А Таранов… Даже думать о нем нельзя. Всё это пляска гормонов и божественного кофе. Андрей ей не нужен, как не нужен и никто другой. Все равно, как бы она ни старалась, ничего путного из отношений никогда не выходило, только осознание собственной ущербности и ожидание конца.

Хватит.

Горячая ванна была именно тем, что требовалось ей больше всего.

Очередной сложный день подошел к концу, а вместе с ним и вторая неделя в новой должности. Команда наконец-то начала выигрывать, количество восторженных комментариев росло, и пресс-секретарь уже не беспокоилась об отношении к ней в коллективе. Похоже, все, наконец, поняли, что работа ей по силам, или смирились. Хотелось бы, конечно, первого, но и против второго Настя ничего не имела.

Пара капель эфирного масла ванили упали в кувшинчик с молоком. Женщина легонько взболтнула белоснежную жидкость и тонкой струйкой влила в ванну. Любимый, нежный запах мгновенно заполнил комнату. Ваниль и молоко – непритязательный, но любимый эликсир нежности.

Мелькая огоньками, у зеркала обосновались две большие квадратные свечи. Единственное освещение, а больше и не нужно.

Осталось сбросить халат и окунуться в воду целиком.

Вначале одна нога, затем вторая. Горячо, как она любит. Немножко потерпеть, привыкнуть и, задохнувшись на миг от восторга, опуститься полностью.

Вода укроет все тело от пяток до шеи, окутает бархатной лаской и заботой. Заботой, которой так отчаянно не хватает в жизни. Подарит удовольствие каждому миллиметру кожи. Плечи, шея, грудь, бедра – за столько лет она научилась ощущать наслаждение так, как не ощутит никто иной, пронзительно и остро.

Ее собственный экстаз, только для нее.

Разве есть в мире что-то лучше, чем горячая ванна, десять минут блаженства, наполненного приятными ароматами и ощущениями?

Для кого-то есть. Для нее – нет.

К сожалению? К счастью? К одиночеству? Нет ответа.

Грубая сизалевая мочалка прошлась по широким плечам и шее. Наверное, стоило сегодня немного задержаться и попросить Карена хорошенько его размять. Две последние игры прошли в таком темпе, что даже передохнуть времени не нашлось. А ведь они играли со слабейшими командами Лиги. Завтрашняя схватка будет сложнее в разы.

Мужчина сделал напор сильнее и попытался сконцентрироваться на чем-нибудь приятном. Кубок победителя два года назад, заокеанские сумасшедшие матчи, бесшабашное катание на лыжах по заснеженным Альпам, отчаянная пирушка на его тридцатилетие, череда женских лиц, а иногда и не только лиц. Некоторые, особенно выдающиеся и упругие части тел вспоминались намного скорее, чем имена их обладательниц.

С именами была беда. Помнилось лишь последнее, да и как не упомнить? Полгода вместе, настоящие отношения, почти семья… Мужчина устало тряхнул головой. Вспоминать события месячной давности не хотелось, до сих пор чувствовал себя идиотом.

Последние недели так же не баловали приятными, симпатичными сюрпризами. Настырная Репина, что словно гиена все ждала, когда он сдастся и падет к ее ногам, парочка глупых девиц-фанаток из категории любительниц приключений на свою задницу, ну и, конечно же, глубокоуважаемая пресс-секретарь.

Подумав о Барской, мужчина криво усмехнулся и сделал воду прохладнее. Этот глубокоуважаемый секретарь добегается когда-нибудь в своих облегающих платьях. Вот уж кто, будь она неладна, прямо напрашивается на глубокое и основательное «уважение». Половина команды головы сворачивает, пялясь на ее зад, а той все пофиг!

Из железа, что ль, таких отливают?

Уже совсем холодная вода стекала по телу, но справиться с внезапным возбуждением не помогала. Перед глазами вновь возникло удивленное лицо молодой женщины и узкая, изящная ладошка на чашечке с кофе. Она сама, небось, не заметила, как игриво поглаживала пальцами матовую, теплую поверхность, сжимала в ладони его любимую чашку, подносила к раскрасневшимся губам.

Правая рука спустилась вниз вдоль талии, на секунду замерла, словно не решаясь. Затем еще ниже и крепко сжала возбужденный член. Противостоять невозможно, в голове до боли пульсировало желание, сводя с ума. Мужчина с шумом втянул воздух, ускоряя темп. Холодный кафель за спиной и жар внутри. Рука не останавливалась. Еще и еще, быстрее и медленнее, сильнее и слабее, до дрожи, до глухого, опустошительного стона.

Завтра, после игры, он обязательно займется личной жизнью. Это завтра, а сейчас пусть будет Барская. Красная помада, надменный взгляд и аккуратные, идеальные коленки. Такие мелочи, но ему хватило.