Падение Ледяной Королевы

Глава двенадцатая

Едва уловимое изменение отношения Рана к королеве уже без труда можно было почувствовать. Он стал более осторожным: коварный старый воин инстинктивно почуял опасность. Он следил за ней… и ждал. Опытный наблюдатель мог это заметить в те моменты, когда они величественно восседали на престоле перед королевским двором, глаза устремлены вдаль, рассеянно смотря сквозь толпу придворных вокруг. Но изредка, незаметно, краешком глаза Ран изучал свою супругу, как будто видя ее впервые. Если Лор и чувствовала пристальный взгляд короля, то изображала, что не замечает его. Прекрасная королева оставалась невозмутимой и холодной, чувствуя себя в полнейшей безопасности на троне, в высшей степени уверенная в себе; женщина, довольная местом рядом со своим высокочтимым монархом.

Все так бы и шло своим чередом, если бы внезапная болезнь Рана не ускорила события, которых следовало ожидать.

В один прекрасный день наш король, имевший здоровье племенного быка, начал жаловаться на слабость и головокружение. Сначала он вызвал военных лекарей, но они оказались бессильны перед его таинственной болезнью, впрочем, как и перед другими физическими недомоганиями, не связанными с ранами, нанесенными холодным оружием. С их помощью или же без нее, здоровье Рана, казалось, ухудшалось с каждым днем. Вскоре его начала мучить лихорадка. У короля не осталось другого выбора, кроме как слечь в постель.

В этот момент вызвали Друза. Это было показателем того, насколько серьезно был болен король, раз уж он обратился к верховному жрецу, зная, что тот всего лишь мошенник, что, впрочем, не являлось секретом ни для кого из нас. Однако он обладал кое-какой магией, которая могла бы отразить странную болезнь, и Ран, метавшийся в лихорадке, в отчаянии прибегнул к последнему средству.

Друз кинул на короля один лишь взгляд и объявил, что тот стал жертвой колдовских чар. Ужаснейшего чародейства, целью которого было извести монарха. Это могло быть только колдовство, и ничто другое!

Друз поклялся, что не имеет к этой магии никакого отношения и что уверен, что знает источник этого колдовства. Облаченный во все свои регалии, жрец осудил веру в ложных богов и публично объявил, что боги позволили королю заболеть, потому что были рассержены кощунственными обрядами, проводимыми в «кое-каких покоях» при дворе. Только он один, напомнил Друз, был избран служить истинным богам предписанным образом, а все остальное является святотатством. Во время всей своей тирады жрец ни разу не упомянул имени королевы. Все же многие из нас поняли, на кого именно был направлен его праведный гнев. Мы молчали и ждали, что же будет дальше. Как оказалось, Друз был прав, указав на истинный источник недомоганий короля, но ошибся в средствах.

Болезнь не была ни божественным гневом, ни злокозненными чарами, наведенными на короля. Скорее, все дело было в яде замедленного действия, который тайно подмешивали в пищу короля. Узак, вот кто раскрыл заговор и этим, скорее всего, спас жизнь своего монарха.

Так или иначе, задержали нескольких рабов из числа кухонной прислуги, и через несколько дней здоровье короля начало улучшаться. Вскоре он встал на ноги и вновь потребовал пищи и вина. Его выздоровление казалось чудом, и Ран, по своему обыкновению, приказал устроить пир, чтобы хорошенько отпраздновать это событие.

В день перед торжественным пиром выяснилась вся правда. Ран устраивал прием при дворе, а Лор, как обычно, сидела подле него, когда в зал с обеспокоенным выражением лица ворвался Узак. Он просил разрешения приблизиться к трону, и кивком головы Ран дозволил ему подойти. Узак подбежал к королю и что-то шепнул ему на ухо. На мгновение вспышка гнева пересекла чело монарха, но все же он сохранил железное самообладание.

Звонким голосом, которым он обычно вещал с трона, Ран проговорил:

— Я хочу заявить, что мы обнаружили причину нашего недавнего приступа… несварения. Кажется, кто-то подложил кое-какие порошки в королевскую пищу!

Пораженная аудитория издала дружный вздох; в зале установилось гробовое молчание. Все глаза были устремлены на короля. Никто не двигался.

— Нам удалось схватить тех, кто совершил это трусливое деяние. Мне только что сообщили, что после некоторого пребывания в камере пыток все они добровольно признались в содеянном. Кажется, это был заговор с целью занять трон! — Король позволил своему голосу понизиться до зловещего шепота. Можно было почувствовать, как все в зале напряглись в самых жутких предчувствиях. Даже невиновные — а никого в зале нельзя было назвать совершенно ни в чем не замешанным — имели кучу причин бояться гнева Рана, так как множество ни в чем не повинных людей погибло в застенках в руках королевских палачей из-за того, что попались королю под горячую руку.

— Этих рабов кто-то нанял, — продолжил Ран после многозначительной паузы, очевидно, наслаждаясь их дискомфортом. — Кто-то, занимающий очень высокую должность при дворе. На самом деле, тем, кто подсыпал дьявольский порошок, была не кто иная, как служанка нашей королевы. Она во всем созналась. Это ее хозяйка дала ей зелье и приказала выполнить поручение.

Он медленно повернул голову и взглянул на женщину рядом с собой.

— Это правда? — спросил он ясным, холодным, бесстрастным голосом.

Впервые с тех пор, как она появилась при дворе, я увидел, что королева потеряла дар речи, захваченная врасплох. Кровь отхлынула от ее щек. Губы раскрылись, но она не могла произнести ни слова.

Король не шелохнулся. Он сидел совершенно прямо, а его руки сжимали поручни трона. Хотя он обращался к своей супруге, его взор был устремлен прямо на собравшихся придворных.

Чуть позже Лор обрела силы, чтоб ответить. Пытаясь контролировать свой дрожащий от волнения голос, она выдавила единственный ответ, который могла дать. Было бы глупо отрицать это, поскольку каждый, кого обвинил король, автоматически становился виновным. В любом случае, она была слишком горда, чтобы просить о пощаде. Королева поднялась на ноги и повернула лицо к сидящему королю:

— Да, это правда… — Руки Лор сжались в кулаки, которые она прижала к телу: ничто иное не выдавало обуревавших ее чувств. — Я сделала то, что должна была сделать. А сейчас я прошу немедленно казнить меня. Вы обязаны сделать это для меня!

В ее голосе прозвучали первые напряженные нотки, как будто она поняла из выражения лица Рана, что ей будет отказано в быстрой смерти. Подобно любому нормальному человеку, Лор боялась камеры пыток короля. Поскольку он не двигался, она продолжила, но уже с отчаянием в голосе.

— Вы обязаны это сделать! — повторила она. А затем, собрав всю свою гордость и достоинство, сказала: — Дозвольте напомнить вам, что во мне течет королевская кровь, и я… ваша королева!

Ран обернулся к замершей женщине, из последних сил пытавшейся сохранить контроль над собой. В тот момент она была даже красивее, чем когда-либо прежде, но обычное ледяное спокойствие отказало Лор, и, казалось, она задрожала, когда злые, беспощадные глаза короля пронзили ее насквозь. Едва заметный трепет прошел по ее телу, когда она выпрямилась и взглянула в лицо своему обвинителю.

Ран улыбнулся, но ничего ей не ответил, а просто обратился к стражникам:

— Уберите ее прочь!

Несмотря на то что королева была низвергнута, а может, и по этому поводу, на следующий день, как и планировалось ранее, состоялся огромный пир. Ее трон, стоявший возле королевского, был убран. На престоле в Тролкилде, как и в прежние времена, было место лишь для одного человека.

Завсегдатаи пирушек отмечали полное выздоровление короля с обычным воодушевлением, наслаждаясь распущенностью нравов при дворе Рана. Этот пир запомнился мне как один из тех случаев, когда все предавались всевозможным плотским удовольствиям, переходя все мыслимые границы.

Большой зал был специально украшен для этого события. В одном из углов зала был установлен алтарь Приапу, как символ благодарности короля старым богам. Сверху него располагалась мраморная статуя бога, его огромный священный фаллос торчал вверх. Обнаженные мужчины и женщины с позолоченными телами стояли в нишах, расположенных вдоль стен зала, застыв в причудливых позах, как живые статуи. Их золотые тела были доступны всем ищущим непристойных наслаждений. Красивые юные пажи, в одних лишь коротких туниках, бесстыдно приставали ко всем, а обнаженных рабов разбирали гости обоих полов. Похотливые придворные постепенно освобождались от одежды и бродили по залу нагие, как дикари. Если бы не коротко стриженные волосы и кожаные ошейники, невозможно было бы отличить рабов от гостей в этом сплетении голых тел, в беспорядке валявшихся на полах, застланным пушистыми коврами.

Когда празднование неизбежно превратилось в дикую оргию, начали проводить всевозможные хитроумные игры и сексуальные поединки с раздачей призов мужчинам и женщинам, проявившим наибольшую выносливость.

Король не появился в начале пира. Это не было чем-то необычно для Рана, который частенько запаздывал со своим выходом, вынуждая всех прекращать то, чем они занимались, потому как получал удовольствие, застигнув всех на месте преступления.

Когда Ран вошел, гости тискали друг друга, кто как мог. Разгоряченные и растрепанные женщины с обнаженной грудью поспешно склонились в реверансе; нагие рабы упали ниц на пол; мужчины с возбужденными членами встали по стойке смирно, дабы выказать свое почтение королю Двух Земель, который пересек зал и занял свое место за главным столом. В комнате установилась тишина.

Затем король дал знак стражникам. Двери в дальнем конце зала распахнулись, и перед нами предстала наша бывшая королева, сопровождаемая двумя дюжими охранниками. Даже в качестве пленницы, Лор была великолепна! На красавице было надето не скрывающее грудь платье наложницы, но вместо металлического браслета на предплечье на ее шейке красовался широкий кожаный ошейник, значение которого знал каждый из придворных. Тем не менее она держалась еще величественнее, чем когда-либо, продолжая оставаться Ледяной Королевой, даже потеряв корону. Она стояла совершенно прямо, отведя плечи назад, а ее маленькие тугие грудки словно было изваяны из белоснежного мрамора. Лор не смотрела по сторонам, игнорируя распоясавшуюся толпу, когда на высоких каблучках, высоко подняв голову, как положено особе царской крови, шла прямо к своему лорду и королю.

Ран смотрел на нее, устраиваясь поудобнее на троне, и чуть наклонился вперед, когда она приблизилась. На последней ступеньке перед ним Лор опустилась на колени и, не произнеся ни слова, склонила голову в знак полнейшего повиновения. Ран кивнул и откинулся на спинку трона, разведя колени, так что теперь он сидел в довольно развратной позе. Я заметил, что тонкий килт слегка оттопырился, и до меня дошло, что наш монарх возбужден видом Ледяной Королевы, униженно стоящей на коленях! Она все еще волновала его! Мне стало любопытно, уж не собрался ли он взять ее прямо здесь, заставив взять в рот королевский инструмент и обслужить свое высочество перед всеми придворными. Но если Ран и обдумывал эту интригующую возможность, то вскоре отклонил ее, поскольку у него на Лор были совсем другие планы.

Он просто сидел и смотрел на сияющие черные волосы коленопреклоненной женщины, бывшей его королевой. Затем он подал знак рабу, и тот принес ему небольшой кубок. Раб поставил кубок перед бывшей королевой, которая подняла голову, чтобы взглянуть на усмехавшегося Рана. В ее темных глазах застыл немой вопрос. Неужели король решил заставить Лор выпить тот яд, который она приготовила, чтобы отравить его самого? Это было так похоже на Рана — изобрести подобную месть!

Она взяла чашу обеими руками и поднесла к губам. Ран не отрывал взгляда от ее лица, когда она послушно выпила предложенный напиток. Затем, покорившись судьбе, она прикрыла глаза и стала ожидать, когда яд начнет свое смертельное действие. В зале было совершенно тихо; казалось, что время остановилось. Все глаза были устремлены на стройную фигурку в длинном шелковом платье, стоявшую на коленях перед королем. Внезапно она напряглась, подняла голову, а ее глаза широко распахнулись.

Король с любопытством поглядывал на лицо Лор, на котором постепенно отразилось понимание. Она прикусила нижнюю губку своими жемчужными маленькими зубками. Должно быть, женщина почувствовала первые волны возбуждения в своих чреслах и тут же осознала, что было в том кубке. Вместо яда ей подали волшебный эликсир, вызывающий сильное сексуальное возбуждение, зелье, которое составляла она сама — то самое, про которое говорили, что оно дает изумительное и длительное действие на женщин.

Теперь мы увидели первые результаты, когда темноволосая женщина отбросила голову назад и закрыла глаза, шатаясь, как пьяная, охваченная первой волной бушующей страсти. Она откинулась назад, перенеся вес на пятки, а ее руки, по своей собственной воле, проскользнули в шелковые складки платья между ляжками, чтобы найти и нажать на пульсирующую киску через тонкую ткань. Лор сжала колени посильнее, спрятав ладони между тесно сведенными бедрами, потирая пальцами свой горящий клитор. Длинный, прерывистый стон слетел с ее губ, пока Лор ласкала сама себя. Стон перешел в поток бессвязных просьб, выражавших полную ее беспомощность перед разбушевавшимся морем возбуждения. К этому времени она уже была охвачена похотью и лихорадочно растирала зудящие от возбуждения гениталии.

— Взгляни на меня! — прокричал Ран женщине, стоявшей перед ним на коленях. А в это время она уже почти сложилась пополам, почти касаясь лбом поверхности ступени, а ее лицо было скрыто упавшими волосами.

Наконец Лор подняла голову, отбросив назад волосы, чтобы взглянуть в лицо короля помутившимися от желания глазами. Ее голова покачивалась из стороны в сторону, черты лица исказились от страсти. Женщина тяжело дышала пересохшим ртом, ее грудь вздымалась. Соски затвердели от возбуждения; рука, засунутая между ляжками, медленно двигалась, в то время как плечи тряслись от наслаждения, получаемого от собственных ласковых пальчиков, терзающих клитор.

Ран развел колени и откинул край своего килта, позволяя Лор пожирать страстными глазами свой массивный возбужденный член.

— Ты этого хочешь? — спросил он с притворной невинностью.

Корчась в муках страсти, Лор смогла лишь прикрыть глаза и кивнуть. Но этого оказалось недостаточно для короля, который намеревался продолжить унижения.

— Давай, скажи это! — потребовал он.

— Да… да… я хочу его! — пробормотала она сдавленным голосом.

— Скажи: «Я хочу большой твердый член», — настаивал он.

— Я хочу большой твердый член! — с внезапность страстностью выкрикнула измученная женщина.

Ран широко осклабился и подозвал стражников.

Они подхватили Лор под руки, поставили на ноги и потащили по ковру, в то время как она корчилась в их лапах, бессмысленно извивалась, потеряв всяческий контроль над собой, управляемая только лишь всеобъемлющей похотью. Безо всяких церемоний с нее сорвали платье и подняли на алтарь напротив статуи с огромным фаллосом. Лор поняла, что от нее ожидали, но волны возбуждения, захватившего ее тело, не оставили ей другого выбора, кроме как взобраться на него. Она обняла руками мраморного бога и поставила ноги на ступеньки, которые были установлены по обе стороны от статуи. Казалось, что стражники получали от своего задания огромнейшее удовольствие. Один их них приподнял женщину своей огромной ручищей за попку, в то время как другой раздвигал ей влажные половые губки, открывая доступ во влагалище, в то время как сама Лор обвила ногами бедра статуи. Они медленно опустили ее, осторожно насаживая на гладкий мраморный фаллос.

Хотя один из стражников достал тонкий хлыст и угрожающе помахивал им, Лор уже не нужно было подгонять. Используя ступеньки в качестве опоры для ног, она приподнялась и, обхватив статую, как любовника, опустилась вниз, впуская в себя ледяной каменный член до основания. Вскоре она уже приседала в постоянном ритме, трахая саму себя холодным твердым фаллосом, в то время как стражники периодически сильно шлепали ее по подпрыгивающему заду.

Король громко хохотал, и раболепные придворные присоединились к нему, подбадривая и выкрикивая похабные комментарии, пока бывшая королева Двух Земель обнимала мраморного бога и скакала на его торчащем члене до тех пор, пока она не начала безумно метаться в эротической лихорадке, а ее тело сотрясаться от вереницы бурных, сильных оргазмов, не поддающихся контролю, которые волна за волной захлестывали несчастную женщину.

Ран не захотел удовольствоваться унижением бывшей супруги только перед всем королевским двором, он чувствовал, что его народ также порадуется ее низвержению. И в этом он конечно же не ошибся, так как простой народ действительно ненавидел и презирал иностранку, ставшую их холодной, надменной королевой.

Так что наказание молодой женщины продолжилось на следующий день, когда в полдень наш король повелел заковать свою бывшую королеву, одетую в платье наложницы, в позорные колодки посредине рыночной площади. Так как она когда-то сама придумала эту изощренную форму наказания, показалось совершенно естественным, что она должна теперь перенести подобное унижение. Ее платье задрали, выставив напоказ голую задницу. Небольшую легкую трость приковали рядом к колодкам, и горожан пригласили опробовать свои силы и задать жару попке бывшей королевы, в то время как она стояла совершенно беспомощная и кипела от бессильной ярости. Ее симпатичная задница стала красной, совершенно опухла и пульсировала от боли к вечеру, когда солнце закатилось за горизонт, поскольку в тот роковой день простой народ Тролкилда с радостью воспользовался развлечением, предложенным им великодушным королем.

Я часто задавался вопросом, почему Ран не казнил Лор. Я помнил, как он часто высказывал свою точку зрения на войну: «Если ты идешь на войну, — говорил он обычно, — убедись, что ты способен убить своего врага. Ослабленный враг представляет угрозу; раненный — стремится отомстить, а это смертельно опасно. Нет, нужно уничтожить противника с первой же попытки, твердой, недрогнувшей рукой. Знать можно взять в плен ради выкупа, вдов и наложниц сделать рабынями, но король должен умереть». Лор слишком поздно узнала, каковы последствия неудачного покушения на жизнь короля.

Вы думаете, король пощадил ее из жалости? Я так не думаю. В Ране не было ни капли милосердия, и понятие обычной человеческой доброты никак не вязалась с ним. Так или иначе, он был не в силах оказаться от Лор. Возможно, Друз был прав, и Ран был околдован ею, сдерживаемый могущественными чарами, которые не мог и не хотел разорвать. Их связывала неукротимая ненависть, а также бесконечная очарованность друг другом. Так что он позволил ей жить, но так, чтобы ее деградация стала полной, и в таких условиях, чтобы мог следить за ней.

Поэтому бывшую королеву Тролкилда отдали солдатам, сделали рабыней, обычной шлюхой, обслуживающей бараки. Дорогой читатель, знайте, что, несмотря на то что король Ран запретил женщинам следовать за войском, он не имел ничего против их услуг, когда солдаты были расквартированы на зиму в Тролкилде и его окрестностях. Напротив, он следил, чтобы в каждый барак регулярно и щедро поставляли девушек-рабынь.

По традиции, каждая новенькая девушка, которую присылали обслуживать гарнизонные отряды, должна была удовлетворить всех двенадцать солдат в ночь, когда она приступала к своим обязанностям. Говорят, Ран заказал детальный отчет касательно приема Лор в ее новый дом.