Падшие Небеса. Последний Рубеж (СИ)

Владислава Мека.

Падшие Небеса. Последний Рубеж.

Аннотация:

Призраки прошлого… Это так странно - думать, вспоминать и надеяться на что-то.

Беспричинно. Просто, жить надеждой, по примеру: “А вдруг?”.

Человек так создан. Это его удел - жить и надеяться.

Но, правила меняются, как и человечество.

Новый мир - новые правила. Новая жизнь - новые люди.

Я из нового поколения…

Небольшое отступление.

-“Добро пожаловать в “Последний Рубеж”!” - прочитала я на каком-то старом плакате.

Нарисованные, выгоревшие от солнца, красные буквы.”Последний Рубеж”? Смешно. Сами не знают, как точно охарактеризовали свое пристанище эти люди. Они здесь, как кучка столпившихся, сбившихся в стадо овец. Интересно, кто их пастырь? И насколько сильна его паства? Судя по бронированным машинам и арсеналу оружия - очень сильна.

Я бы их обошла стороной, как делаю всегда, но матери нужны медикаменты. К тому же у нас почти закончились припасы, последнее время их все сложнее добывать. Конец света, что тут еще сказать? Вообще-то я не верю, что это конец, но большинство - верят. А я - за толпу. Не стоит прятаться и надеяться, что тебя не найдут - найдут и обязательно убьют. Таковы правила нового мира. Да, пожалуй, мне больше нравится фраза - “Новый мир”, а не “Конец Света”. Звучит не так пессимистично.

Вообще-то мне повезло. Сейчас, когда рядом нет никого живого я могу здраво мыслить. Раньше даже в одиночестве этого не получалось. С того времени остались обрывочные воспоминания. Что-то вроде “теплая кровь, мясо… еще живое” или “Голод! Мне нужна еда”. Это было жутко. Не потому, что я не могла осознавать себя, а потому, что я не могла отличить где еда, а где близкие люди.

И все-таки бывшего соседа я съела. Не специально. В те дни, просто я не могла себя контролировать. Да и сейчас не очень получается. У мутанта, вроде меня, выбор не большой. Или пожирать все с кровью внутри или начать грызть саму себя. Слово “мутант” по-моему ко мне вполне применимо. Конечно, большинство привыкло звать таких, как я - покойниками, но я отличаюсь от общей массы. Покойники или ожившие мертвецы, совсем не такие. Они гниют и разлагаются, единственное их желание - Жрать. С большой буквы. Они Жрут все! Абсолютно все, что шевелится. Я не такая. Ну, по крайней мере, сейчас уже не такая.

Пролог.

Мир не менялся постепенно. Это не было катастрофой по тем меркам, что люди привыкли применять к данному термину. Это был типичный, так всеми ожидаемый Конец Света. Сначала метеоритный дождь, далее глобальный природные катастрофы, следом вставшие после этих катастроф умершие люди, непонятные существа с неба, что вели прицельный обстрел там, где еще теплилась относительно нормальная жизнь и как апофеоз взрыв ядерных и атомных бомб по всей планете. Мир погрузился во мрак за… Семь дней. По неволе начнешь уважать Библию. Бог создал мир за шесть дней. Мир разрушился за эти же шесть дней. На седьмой остались развалины.

Как не странно, погибли далеко не все. На обломках вековых империй продолжала свое бессмысленное копошение жизнь. И среди таких копошившихся оказалась девочка четырнадцати лет вместе со своей семьей. Беспомощные, дезориентированные люди. Те, кто не погиб сразу одурели от паники и сгубили себя сами. Но, девочка и ее семья состоящая из четырех членов, смогла выжить в хаосе. Они сделали то, что велит каждому его инстинкт выживания - они спрятались. Банально - да, но не лишено разумности.

Семья укрылась в бункере. Старом, военном бункере. Его оставили за тем, чтобы водить экскурсии и время от времени использовать, как складное помещение. Толстые двери, звуконепроницаемые стены и относительный порядок. Именно то, что нужно в самом эпицентре хаоса. Маленький островок покоя.

Мир сотрясался, пока они налаживали быт. Мир умирал, пока они продолжали жить. Мир изменился, пока они оставались прежними. Одиннадцать человек в небольшом помещении. Достойное реалити - шоу. Вот только, в рухнувшей жизни больше не осталось таких шоу. Ничего не осталось. Они, эти люди, просто не хотели умирать, но еще больше они не хотели что-то менять.

Почти два года им это удавалось. Пока не кончилась еда. Они тянули до последнего, как могли. Запасы исчезали медленно, но верно и в конечном итоге наступил день, когда пришлось выбирать: или умереть от голода, прямо там, в бункере, или выйти на поверхность и встретиться лицом к лицу с тем, что их ждало за стенами.

Вопрос разрешился со смертью пожилого мужчины, что был с ними все это время. Он умер тихо и незаметно, во сне. Но, этого хватило для осознания того, что ждет их всех, если не выйти.

Они попробовали. Сначала мужчины вчетвером. Дни, что до это определялись по наручным часам, текли медленно. Очень медленно. Время шло, но никто не возвращался. Голод становился сильнее и оставшиеся шесть человек начали сходить с ума. Смотреть друг на друга, как звери на потенциальных противников.

И тогда девочка, скорее уже девушка решилась выйти вместе с двумя женщинами и пареньком своего возраста. Маму и младшую сестру она оставила в бункере, под предлогом, что ребенка брать неразумно, а оставлять девочку в одиночестве невозможно. Именно так она спасла своих близких, правда, тогда еще не до конца осознавая это.

На них напали не сразу. Около двух часов они бродили по выжженному полю. Ничего! Совсем ничего. Дании не было. Ее дома нет. Копенгагена нет. Эресуннского моста тоже. Самого пролива нет. На месте Мальмё равнина не лучше, чем та, по которой они идут. Ничего не осталось? Как такое может быть? Прошло два года, а не вечность.

Видимо, шок в котором находились люди сыграл немалую роль. Они не заметили, как их окружили. Не поняли, что бредущие к ним твари давно уже не люди. А когда осознали,что происходит бежать уже было поздно. Их пожирали на глазах друг друга. Крики, боль и страх в затихающем сознании. Жуткое в своем неправдоподобие действие. Ужасающая смерть. Правда, ненадолго. Замертво падали люди, а вставали уже мертвецы.

Так закончилась история человечества. И началась жизнь после.

Смерть - это только начало.

Глава 1.

“Ад и рай - в небесах”, - утверждают ханжи.

Я, в себя заглянув, убедился во лжи:

Ад и рай - не круги во дворе мироздания,

Ад и рай - это две половины души.

Омар Хайям

“Рубеж” оказался не таким гадюшником, как я себе представляла. Неимоверная и немыслимая по нынешним стандартам этого мира крепость. Она, словно, доказывала, что люди еще не до конца изжили себя. Страшное место. Для тех, кто еще не разучился испытывать страх. У меня же с этим чувством явные проблемы. Я вообще не уверена, что способна ощущать что-либо. Последнее, что я чувствовала - это боль. Всепоглощающую, агоническую и непередаваемую словами, боль. После этого - пустота… Заполняемая сумасшедшим Голодом. Я не сильно отличаюсь от мертвецов, скорее, я перестала походить на людей. И меня это не заботит.

Заботит меня другое - решетка из железных прутьев под напряжением. И откуда только электричество взяли? Неужели собственную подстанцию имеют? Если так, то украсть у них лекарства будет сложней, чем я думала. Но, мне все равно. Мать не выдержит еще нескольких дней ходьбы без медикаментов. Я просто не могу подвести ее.

Это было не больно, но запах мне не нравился. Кожа обугливалась на руках и воняла. Гадко. Мертвецы, что до этого бродвшие рядом, от запаха сторонились назад в темноту сгущающихся сумерек. Им тоже не нравился аромат исходящий от меня, перелезающей через решетку.

Спрыгнула я мягко и бесшумно. Еще одно преимущество доставшееся мне от мертвяков. Если ходить босой, не будешь издавать звуков - никаких. Мы не дышим, сердце не бьется, а движения тела не живые, подозреваю из-за эмоций. Человек по сути своей неуклюж и неловок, но только если его тело подчиняется не инстинктам, а чувствам. Что, если чувств нет? Пропадают ненужные движения. Так я думаю. Но, не уверена. За эти месяцы мыслительный процесс вернулся ко мне, но я все равно деградировала. Оттого, стараюсь слишком много не думать, иначе хочется есть. С огромной силой.

Впрочем, есть хочется постоянно. И это тоже больно. Внутри все сжимается в отсутствии еды. Мысли путаются и велика вероятность нападения на любое живое существо. Это первая стадия Голода.

Есть еще вторая. При этом Голоде, пожирать начинаешь все, что съедобно и уже нет мыслей, только желание утолить Голод.

Ну и третья. До которой я дошла в первые недели своего изменения. Голод, который пожирает тебя саму изнутри. Жуткое зрелище, начинаешь грызть собственную плоть, что ускоренно разлагается от нехватки белков и кислорода.

Пропуская через себя запах близкой, желанной и совершенно чужой мне человечины, я старалась думать о чем угодно, только не о людях, что уже были видны. Они свободно передвигались по территории, достаточно большой, чтобы им было страшно это делать. Но, страха в их движениях не было. Только легкая настороженность. Они все имели оружие. Много оружия. Это армия? Против кого? Мертвецов? Монстров? Или быть может тех, кто убивает нас сверху? Я не понимаю.

Далеко от решетки отходить не стоит. Для начала надо осмотреться. Девять двухэтажных зданий. Одиннадцатое в пять этажей. Крепость. Серьезная охрана. Прожектора через два метра от решетки освещают все голое пространство. Снайперы на крышах. Как они сразу меня не заметили? Или? Конечно. Они просто не ожидают, что мертвецы полезут через решетку, да еще и беззвучно. Монстры и лезть бы не стали, просто снесли преграду, а те - сверху, обстреляли бы.

Я упала не землю и поползла. Ждать чего-то глупо. Чем больше я пробуду здесь, тем быстрее меня заметят. Эффект неожиданности. Вот и все, на что я могу надеяться. Мед блок найти легко, я чую место откуда пахнет лекарствами.

Брюхо я неплохо ободрала об камни и грязь уже успела забиться в дыры из-под камней. У человека после такого начнется заражение крови. У меня - грубый шрам, после штопки. Напрасно я не послушалась сестры и не одела куртку. Но, одежда создает лишний шум. Он не нравится мертвецам и живые его тоже слышат. К тому же, я не чувствую холода, мне не нужна одежда.

Свет от прожектора падает попеременно, то в одну сторону - то в другую. Люди совсем близко, не получается сосредоточится, свет и люди мешают. Они сладко пахнут. Кровью. Я хочу их. Всех их. Знаю, что нельзя. Но желание дурманит голову.

Красная пелена перед глазами, мне хочется их потереть, но я знаю, что это не поможет. Никогда не помогает. Мне везет, что мед блок скрыт двумя деревьями и кустами. Они не заметят. Я очень хочу, чтобы не заметили.

Отсюда несет кровью и мертвецами, но унюхать это можно только, если подойти близко. Они держат здесь мертвецов? Они больные? Неужели зараза и их поразила? Но, ведь я отчетливо улавливаю запах живых. И их много. Будь тут мертвецы, живых бы не осталось. Так не бывает, чтобы мертвые были рядом с живыми. Я и моя семья - исключение. Им просто некуда от меня деться. А мне ничего не остается, как только быть рядом. Я давно поняла, что без них не смогу удержать себя и стану такой же, как и все мертвецы. По большому счету, от мертвецов меня отличает только одно - память. Я помню, как быть живой. Не знаю почему. Раньше знала, но теперь не могу понять. Что-то с мозгом, но что? Когда-то я была очень умной и тогда знала почти все. Время от времени, когда я хорошо поем, могу что-то вспомнить. Но, сейчас, полуголодная, я только могу сдерживать себя и не нападать. На это уходят все мысли.

В мед блоке тускло горит лампа над потолком, но даже это слабое свечение режет мне глаза. Не больно. Просто плохо видно. В темноте я вижу лучше. Свет же раздражает что-то в глазу… Что-то, что я знаю, но не помню.

Запах мертвого усиливается. И я не могу противиться чему-то такому, что всегда заставляет меня желать узнать. Это тоже чувство из прошлого, но ему сопротивляться я так и не научилась. Приподнимаясь с колен, но продолжая приседать я быстро двигаюсь, помогая себе руками в сторону запаха. Увидеть мне мешает занавеска. Отдергиваю ее. Вот что не давало мне пройти к цели! На койках лежат двое. Принюхиваюсь. От одного несет мертвецом, от другого - живым. Живой не двигается и глаза закрыты. Мать говорит, что когда я ем - отдыхаю, а когда живой лежит и притворяется мертвецом - отдыхает он. Значит, этот отдыхает. Мертвый смотрит на меня. Он тоже лежит и не двигается. Нос чует, что-то такое не присущее мертвецам. Он почти мертв. Но, еще не до конца. Его кусали. Много. Меньше, чем меня.

-Помоги - произносит он, еле шевеля губами.

Помочь? Дать таблетку? Ему не поможет такое. Даже я это знаю. Перевожу взгляд с него на шкаф в углу. Оттуда идет сильный аромат медикаментов. То, что мне надо. За этим я пришла и без этого не могу уйти. Слегка выпрямляюсь. Непривычно мне на двух ногах стоять и не помогать себе руками, но сейчас руки нужны, чтобы забрать из шкафа лекарства. Я ломаю дверцу и выгребаю все с полок к себе в сумку. Мать пыталась мне объяснить, что нужно брать, а что - нет. Тогда я была не голодна и понимала ее. Сейчас я уже не помню, что она говорила. Все-таки надо было съесть кого-нибудь, прежде чем идти сюда. Но, я не могла быть уверена, что сделаю это бесшумно. А в этом “рубеже” поднимать шум нельзя.

-Помоги - громче стонет почти мертвец.

Я смотрю на него. Подхожу ближе. Оскаливаюсь. Я хочу ему сказать, что не могу помочь. Но, говорить я способна только после того, как съем живого. В отличии от чтения и мыслей, фразы мне даются очень тяжело. Вроде бы я и хочу что-то сказать, но выходит только мычание и стоны. Поэтому я качаю головой и отворачиваюсь.

Он хватает меня за руку. Как он это сделал? Он почти мертвец, у него не может быть сил, чтобы хватать меня. Оборачиваюсь, смотрю на него и опять скалюсь, но уже не для того, чтобы что-то сказать, а лишь за тем, чтобы напугать.

-Добей - четко произносит он - меня. Добей… меня.

Снова смотрю на него. Он хочет, чтобы я съела его? Нет. Он хочет, чтобы убила. Зачем? Он уже почти мертвец. Не понимаю. Я не хочу его убивать. Это лишний шум. Мне не нужен шум. Выдергиваю руку. Он смотрит мне прямо в глаза и кровь идет из его глаз. Нет. Не кровь. Вода. Много воды. Он - странный. Мысли путаются. Скоро первый Голод окончательно поглотит меня. Мне надо уходит. Я чую кровь. Рядом. Рядом с мертвецом. Я должна уйти. Но, этот мертвец смотрит на меня. Убить? Убью. А потом съем того, что рядом с ним. Не стану делиться добычей. Это моя еда!

Я тяну руки к его лицу. Живые должны дышать. Если не дать ему дышать. Он - мертвец. Закрываю ему рот одной рукой. Другой - нос. Он смотрит на меня. Странные глаза. Белые. Смотрит. Не смотрит. Глаза открыты. Но, уже не смотрит. Или?

Додумать не успеваю. Почти мертвец начал грызть мою руку. Я - добыча? Нет. Добыча рядом. Почти мертвец жадно пьет мою мертвую кровь. Зачем? Глаза больше не белые. Я выдергиваю руку. Он закрывает глаза. Почти мертвец. Не мертвец. Все еще почти.

-Тварь! - моя добыча перестала лежать. Она сидит и в руках у нее оружие. Бежать!

И я бегу. Что-то бьет меня. Раз. Другой. Пули. Мне надо уходить, пока добыча не изрешетила меня пулями. Я бегу. Быстро. Пуль становится больше. Кто-то кричит. Они бегут за мной. Много добычи бежит. Они больше не добыча. Добыча теперь я. Решетка. Перескакиваю. Падаю на мертвецов. Они толкают меня. Бросаются к решетки. Там вкусно пахнет. Но опасно. В сумке звенит. Пахнет кровью. Я бегу еще немного. Ровно, пока не перестаю слышать крики живых. Открываю сумку. Кровь. Много крови. В пакетах. В банках. Она почти живая. проглатываю вместе с пакетом первую порцию. Мысли возвращаются. Я - Вибек. Я - мутант. Мысли возвращаются, это приятно. Еще крови и еще. Ровно столько, чтобы хватило понять, что меня подстрелили, пока я мечтала загрызть одного из живых. я так и знала, что надо было поесть, перед тем, как лезть за лекарствами. А что было бы, если бы я не смогла сбежать? Я ведь отчетливо помню, как почти потеряла рассудок. Мне повезло, что в сумку вместе с медикаментами сунула кровь. Иначе сейчас бы бегала вместе с мертвецами у ограды и получала порцию пуль.

Но, даже не это меня волновало. Из головы не выходила мысль, что я напоила инфицированного своей кровью. К чему это может привести? Нет. Думать так, пока еще рано. Иначе Голод вернется. Кровь - это не мясо. Ею я не насыщусь, только продержусь, пока не найду еду. А вот когда поем, попробую подумать снова. А пока надо быстро отнести лекарства матери, а самой идти и искать пищу.

Глава 2.

“Мы из глины, - сказали мне губы кувшина, -

Но в нас билась кровь цветом ярче рубина…

Твой черед впереди. Участь смертных едина.

Все, что живо сейчас, завтра пепел и глина.”

Омар Хайям

Еда мне не нравилась. Но, ничего лучше я не нашла. В этом месте было тяжело раздобыть что-то с бьющимся сердцем. Мне хотелось крупного животного, тогда я смогла бы дня три не беспокоиться за свой рассудок. Все еще были слишком свежи воспоминания вчерашней вылазки, когда я почти дошла до предела первого Голода. Эти живые могли убить меня теми пулями или взять в плен. И тогда моя мать осталась бы без лекарств. Допустить что-то такое я не должна. Мне нельзя видеть их, мать и сестру - мертвецами. Разум не вернется, если они станут такими же, как те, что выходят из чащи леса на запах свежей крови.

Близко они не подойдут. Падальщики. Не знаю, что это, но знаю, что правильно называю их. Они доедят за мной остатки. Но, присоединиться к моей трапезе не посмеют. Хоть они и мертвые и тупые, но инстинкты у них ничуть не уступают моим. И их инстинкты говорят им, что слишком опасно приближаться ко мне сейчас. Я дожевываю кусок парного мяса. Осматривая шкуру, я думаю, что сестре неплохо было бы укрываться такой в холодные вечера. Она сильно мерзнет, а я не могу согреть ее. Мое тело тоже холодное.

Достаю нож из-за пояса и срезаю куски мяса со шкуры. Оглядываюсь на мертвецов. Они замерли в нескольких метрах о меня. Я чувствую, что Голод сводит их с ума. Мне жалко их. Они не виноваты, что не могут с ним справляться. Следующий срезанный кусок летит в них. И еще одни и еще. Мертвецы хватают мясо на лету и жрут. Я завидую им. Они могут пожирать любое мясо. Даже, если оно уже завоняло, оно подойдет им. У меня не так. Только свежее. Неостывшее.

Сейчас уже легче. Раньше, мысли возвращались лишь от поедания живых людей. Теперь я могу держаться на любом свежем мясе и даже крови. Но недолго. Если съесть живого Голод придет почти через неделю и не сильный, можно держаться еще около недели. Большое животное тоже дает схожий эффект. Но, мертвец внутри меня знает, что я обманываю его, не давая людской плоти и Голод усиливается.

За несколько лет я научилась распознавать свой Голод и обманывать его искусней. К примеру, если добавить в животное мясо немного людской крови, то Голод отступиться или если пить кровь из пакетов - он тоже на время затихает. Человеческая пища дает обратный эффект. Голод становится сильнее, если съесть что-то, что едят только люди. Контроль - вот чему я научилась за эти годы. Жесткий, порой откровенно жестокий контроль разума над телом.

Я борюсь с собой и пока одерживаю победу. Хоть и не всегда. Иногда мне очень хочется что-то вспомнить, поговорить и тогда я без причины ищу человека. Убиваю, ем, а потом возвращаюсь к сестре и подолгу разговариваю с ней. Думаю, она знает, что я делаю для этого, но она - хорошая. Не знаю точно, что это такое, но от слова “хорошая” я понимаю, что она не нападет на меня.

Оглядываю остатки моего обеда, забираю несколько кусков мяса, для семьи. перебрасываю шкуру на плечо и оставляю это место падальщикам. Мой Голод притуплен. И голова полна мыслей. Я не могу остановиться и не думать о “Рубеже”. Скоро наступит самое холодное время. Моя мать - больна. Радиация. Она заболела от этой вещи. Я знаю, что это такое, но не помню. Моей матери нужно место, чтобы “отдыхать”, она должна есть и принимать лекарства. Мы больше не можем ходить. То есть, она больше не может и моя сестра тоже. Они должны где-то остаться. В безопасности. “Рубеж” кажется мне безопасным, но там был мертвец. Почти мертвец. Он кусал меня. Я вспоминаю, вчера мне казалось это важным. Меня кусал почти мертвец. Они никогда так не делают. Они понимают, что я - опасна и бесполезна, как еда. Но, тот почти мертвец, этого не понимал. Почему? Голова начинает болеть, когда я об этом думаю. Все еще недостаточно пищи, чтобы думать о таком.

Я снова размышляю о “рубеже”. У них есть много оружия и крепость. Они защищены. Лучше меня. Я наблюдала за ними много дней. Тогда я была сыта и хорошо думала. И тогда мне казалось, что этот “Рубеж” интересное место. Могу ли я отвести туда семью? Пока не пройдут холода? Будут ли они там в безопасности от монстров?

Во время холодов монстры голодают и нападают чаще, яростней. Они не разбирают, кто перед ними живые или мертвецы. Я не уверена, что в этот раз смогу остановить их. Это будут пятые холода со времени, как я стала мертвой. Прошлые холода были страшными. Для моей семьи. Они боялись все время. Я не могу допустить, чтобы в эти холода они боялись также.

-Бека вернулась! - улыбается сестра, когда видит меня, согнувшуюся и небольшими скачками приближающуюся к ним.

-Вибек - матери я не нравлюсь, она боится меня и еще жалеет. Я не очень хорошо понимаю, что это за чувства, но они приносят только неприятные ощущения.

-А-й-а - скалюсь я, подскакивая к сестре.

-У тебя почти получилось, Бека! - обнимает меня сестра - еще чуть-чуть и ты сможешь называть меня Майя.

Мы обе знаем, что она говорит неправду. Пока я не съем живого, я не буду способна назвать ее имя. Но, Майя - хорошая, я не буду показывать, что знаю правду. Она радуется, заметив, что я принесла ей шкуру. Говорит “спасибо, за подарок”. Когда я съем живого, пойму о чем она, а пока надо только скалится.

-Она не понимает тебя, Майя - говорит мать - она больше ничего не понимает.

-Неправда! Мама, хватит! Бека, столько делает для нас, а ты! - сестра кричит, я зажимаю ей рот рукой.

Майя мгновение смотрит на меня с опаской, но потом в ее глазах видно понимание. Кричать в чаще, где полно мертвецов и просыпаются монстры - нельзя. Пока я рядом мертвецы ничего не сделают, но когда я отойду они попытаются напасть. А монстрам вообще все равно. Они всегда пытаются напасть. Я права, больше нельзя водить их за собой. “Рубеж” - единственный выход. Я смогу проследить, чтобы их не обидели, а когда придет тепло, заберу оттуда.

-А-й-а - мычу я и показываю наш знак, то есть, пробегаю вперед.

-Нам надо уходить? - кивает Майя.

-Куда ты пойдем? Зима почти наступила. Я - больна. Мертвецы кругом. Лучше я здесь сдохну, чем пойду за ней - мать хочет стать мертвой? Нельзя!

Я мотаю головой и смотрю на мать. Она понимает, что я хочу сказать. Она всегда понимает. Я только не знаю, почему она не хочет делать, как я скажу.

-Вибек, я умираю. Я знаю, что ты не понимаешь о чем я. Но, отсюда я никуда не пойду. Хватит. Я так устала. Сил больше нет - говорит она и закрывает глаза. Мать хочет “отдохнуть”? Сейчас не время! Мы должны идти в “Рубеж”.

-Мама, кажется, Бека очень хочет, чтобы мы пошли. Давай, пойдем. Пожалуйста - сестра садится рядом с матерью на расстеленную шкуру и берет ее за руку.

-Майя, я больше не выдержу. Мы уже столько прошли. Я чувствую, как проклятая радиация убивает мои органы. Вибек принесла неплохие антибиотики, но они не лечат, а только обезболивают. Она не понимает, но ты-то уже должна это видеть, мне не долго осталось - мать гладит сестру по голове.

-Мама не говори так. Бека, наверняка, придумает что-то…

-Перестань! Ты не глупая девочка, так почему до сих пор не понимаешь? Вибек больше не может что-то придумать. Она ведет себя, как верная своим хозяевам собака. У нее не осталось разума!

Я протестующе мычу. Разум у меня остался. Только из-за него я все еще не съела их! Да, я стала глупой, но если я буду есть смогу быть снова умной. Я знаю. Я уже так делала.

-Да-да, ты можешь нас понимать, Вибек - кивает мать - будь умницей поджарь мясо, что принесла.

Я беру куски и несу к огню. Он мне не нравится. Огонь может уничтожить меня. Но, мать и сестра без огня не способны жить. Поэтому я не противлюсь, когда они его разжигают. Нанизав мясо на длинный нож, я протягиваю руку к огню.

-Ты видишь? - шепчет мать, она думает, что я не слышу - Вибек выполняет любую команду…

-Неправда! Ты ее попросила и она не против.

-Майя, твоя сестра боится огня с того дня, как вернулась и забрала нас из бункера. Но, стоит мне или тебе сказать и она покорно идет к нему.

-Мы все равно пойдем! Бека всегда все делает правильно. И на этот раз она не ошибается. Я помогу тебе идти. Но, прошу не протився - голос сестры дрожит. Она тоже заболела?

-Дурочка моя - я слышу, как мать шатаясь встает - ты ведь не дашь мне спокойно умереть, да?

-Не дам.

-Это будет последний раз, когда я послушаюсь вас.

Они идут к огню. Сестра забирает у меня нож с мясом и смотрит, с какой быстротой я отскакиваю от огня. Мне он совсем не нравится и глаза из-за него ничего не видят. Но, я все же замечаю, как Майя с сожалением смотрит на меня. Я узнаю это выражение потому, что мать очень часто так смотрит на меня.

-Почему ей не становится лучше? - поедая мясо, спрашивает сестра.

-Ей становится лучше, ты просто не помнишь какой она была сначала. Сейчас уже лучше и я очень надеюсь, что это не предел. Твоя сестра была такой умной и находчивой. Я ведь говорила тебе, что бункер она нашла?

-Да, мам, ты рассказывала.

-А потом она ради нас ушла искать еду… Как давно это было.

-Мама, Бека в порядке, правда. Она любит нас…

-Девочка моя, она не любит нас. Я не знаю, что ее держит рядом, но это не любовь. Твоя сестра умерла пять лет назад…

Майя не спорит с матерью, но я знаю, она недовольна. Сестра согласна с тем, что говорит мать. И я тоже не согласна. Я не мертвец. Я - мутант. Вибек. Я сама так решила, когда поняла, что случилось.

-Бека, мы готовы - тронула меня за руку сестра.

Я посмотрела на них. Они успели собрать свои сумки. Мать стоял опираясь на палку. Сестра шаталась под тяжестью вещей. Я быстро схватила ее сумки и закинула себе на плечи. Майя только вздохнула. Раньше она пыталась забрать вещи у меня, но потом, когда я смогла с ней поговорить, я что-то сказала насчет силы и больше сестра не пыталась отобрать сумки.

Мы шли пока желтый шар не стал красным. Я забыла, как он называется, а все из-за Голода. У меня не получилось надолго обмануть его, тот небольшой зверь не смог помочь мне. Но, ничего. Я сейчас отведу их в крепость и смогу пойти поохотиться на живого. Мне стало легче идти, когда я поняла, что смогу охотиться сколько захочу, если мать с сестрой будут в безопасности. Больше не придется искать добычу поблизости. А еще там смогут помочь матери. Сестра будет рядом с живыми. Она обрадуется.

Мы подошли достаточно близко, чтобы семья увидела огни “Рубежа”:

-“Добро пожаловать в “Последний Рубеж”!” - прочла мать.

-Бека, мы пойдем к людям? - как я и думала, сестра обрадовалась.

-Не мы, а ты и я - поправляет ее мать - Вибек с нами не пойдет.

-Что? Мама, как ты можешь? - почему Майя опять не рада?

-Вибек, ты пойдешь с нами?

-Э-а - мотаю я головой.

-Слышишь, она не собирается с нами. Твоя сестра привела нас к людям, подозреваю к ним она и бегала последние две недели и у них же и украла лекарства. Она нашла нам безопасное место, да Вибек?

Я согласно тряхнула головой и толкнула рукой сестру в сторону огней крепости. Майя не сдвинулась с места. Я не понимаю? Что не так?

-Я не пойду туда без тебя - у сестры потекла вода из глаз.

-А-й-а! - оскалилась я.

-Нет!

-А-й-а!

-Я говорю, что не пойду!

-Вибек, ты ведь вернешься за нами? - вздыхает мать и смотрит на меня.

-А! - киваю.

-Видишь, она вернется. Только сначала поправит свое самочувствие - объясняет мать.

-Нет! Ты врешь! Ведь ты не веришь в это! Она уйдет и больше не вернется!

-Э-а - мотаю я головой - э-а!

-Да! Бека ты не любишь людей, ты не захочешь прийти сюда!

-Э-а!

-Обещаешь, что вернешься? - сдается сестра.

-А - скалюсь я и помогая себе руками подбираюсь ближе к Майе, утыкаюсь головой ей в живот - а! А!

-Тогда я пойду, но если ты не вернешься через неделю, я выйду оттуда и меня съедят! Ты поняла? - упрямая и глупая сестра.

Я только рычу на ее слова. Я вернусь! Я всегда возвращалась. И если надо я приду прямо туда. Раз она так хочет. Сестра видит это в моих глазах и сама делает шаг к крепости. Мать уже хромает туда. Я правильно поступила. Их место там, среди живых.

Я не ухожу сразу. Следую за ними в тени. Я должна быть уверена, что они войдут внутрь. И они входят. У них что-то спрашивают. Живые окружают мою семью. Много живых. Они не нападают и я понимаю, что мою семью не убьют. Это хорошо. Теперь я могу идти на охоту. Голод гонит меня прочь отсюда. Здесь слишком много живых, от которых кружится голова и живот дрожит.

Я опираюсь на все четыре конечности и бегу. Бегу искать добычу. Очень много добычи. Не меньше трех. Сестра хотела, чтобы я тоже вошла в крепость, а для этого мне надо есть. Голод не должен сожрать меня. Это я должна его проглотить.

Глава 3.

“Надо жить, - нам внушают, - в постах и в труде!”

“Как живете вы - так и воскреснете-де!”

Я с подругой и чашей вина неразлучен,

Чтобы так и проснуться на страшном суде.

Омар Хайям.

Шестой день. Мне надо постараться, чтобы успеть вернуться к “Рубежу”. А они неплохо спрятались. Или же это у меня вечные проблемы с ориентирами на местности. Что поделать? Раньше я немного проводила времени на открытом воздухе. Можно даже сказать, что я его вообще там не проводила. Меня заботило, что угодно, но только не общение с сверстниками и погода за окном. Я пару раз терлась в городе, но встроенный в часы GPS - навигатор никогда не подводил. А сейчас таких игрушек уже не осталось. К слову, я бы - не стань мертвецом, оказалась довольно бесполезной единицей в этом новом мире. Все мое умение начиналось и заканчивалось в голове. И по какой-то иронии, стоило мозгам отказать, как реанимировалось все остальное. Правду говорят, дуракам живется легче. Но, как же приятно снова почувствовать власть над своими мозгами. Точнее, снова иметь мозги.

Мне пришлось сожрать восьмерку живых, чтобы вернуть голове почти ту самую давно забытую ясность. Мертвец во мне заходился приступами экстаза. Голод ушел надолго. Я перестраховалась и съела больше положенного. Пожрала целую группу людей. И не скажу, что сильно расстроена по этому поводу. Семеро мужчин и одна женщина, они от голода совсем рехнулись и не хуже меня жрали живых. Я оказала услугу им. Лучше умереть от моей руки, чем от инфицированных или что хуже от модифицированных. О, да! Я вспомнила, как и что произошло.

Меня зовут Вибек, датчанка, двадцать два года, правда после того, как случился инцидент тело прекратило расти и регенерирует только после хорошей порции человечины. Рост - 165 см. Вес - 40 кг. Такие были параметры в последний раз. Блондинка. Особых примет не имею. Я была довольно популярна в узких кругах хакеров. Мою реальную жизнь заменяла виртуальная. Я сплела паутину в “мировой паутине” и ждала. Дождалась. Конца Света.

Сначала были эксперименты на засекреченных базах. Как только верхушки поняли, что из планеты больше не выжать ресурсов и сама планета начала разрушаться, они стали проводить эксперименты по улучшению генов людей. Весьма неудачные. Им нужно было усовершенствовать себя. Приспособить для жизни в космосе и на других жизнеспособных планетах. Некий план эвакуации избранных. И начался он с простых людей.

Как-то я “зависала” в сети, от скуки прошерстила несколько любопытных сайтов и наткнулась на отчеты. Страшные и сухие статистики. Они вели их, чтобы знать, развивается ли эксперимент. Для начала модификация на уровне генома человека. Жуткая вещь. У людей отсыхали конечности или появлялись новые. Увеличивались органы, множились кровеносные тельца. Человек за месяцы превращался в урода, ослепленного болью и страхом. Они были неуравновешенны и дезориентированы. Их усыпляли и приводили новых. А я только и могла зажимая рот рукой смотреть записи с камер наблюдения.

Второй шаг - попытка вылечить смертельно-больных. Этот эксперимент оказался более удачным. Людям становилось лучше. Лучше… Пока они не умирали в палатах, а в коридор выходили уже пустые оболочки жаждущие людской плоти. Их уничтожали - повально. Но, это не помогало, вначале вирус передавался воздушно - капельным путем, приходилось сжигать целые районы. Увы, не помогло. Создали сыворотку и ввели в водоснабжение городов. Изменилось лишь одно - вирус стал передаваться через кровь.

Я продолжала наблюдать за этим, не в силах рассказать хоть кому-нибудь. Все было строго засекречено и я боялась, что стоит мне открыть рот и стану одной из инфицированных или того хуже модифицированных. В конце концов я была четырнадцатилетним подростков.

В это же время самые влиятельные люди планеты построили “Ковчег”. Огромную посудину, на которой собирались смотаться с гибнущей планеты. Вот только топливо для этой малышки требовалось особое. То, что было скрыто с недрах планеты. Кольская сверхглубокая скважина дошла до ядра Земли, как раз в срок. Когда уже было невозможно сдерживать модифицированных и инфицированных. Они ударили по ядру и оно отозвалось. Глобальные катастрофы посыпались, как из рога изобилия. Но, пассажирам “Ковчега” уже было все равно. Они поднялись над Землей. И стали наблюдать, как по их вине гибнут люди Земли.

Достигнув критической отметки в четыре миллиарда погибших были взорвано атомное и ядерное оружие. Полная зачистка. Но не особо удачная, поскольку природные катаклизмы просто не позволили уничтожить все целиком.

Я не знала, что делать. Я была в такой безудержной панике, что на ум пришли только стандартные попытки спастись - спрятаться. И я спрятала одиннадцать человек. В бункере, что нашла в “поисковике”, пока еще не отрубили интернет. Я могла бы спасти миллиарды, а спасла по сегодняшним подсчетам только двоих - мать и сестру. Осознавать это очень неприятно. В решающий момент я струсила и убила даже саму себя.

Эти воспоминания не из приятных, поэтому когда накатывает Голод даже рада, что перестаю соображать. Долго бы я протянула мучаясь угрызениями совести? Не думаю. А так, я просто время от времени выплываю из забытья. Ведь не существует никаких мертвецов, нет монстров и даже пришельцев тоже нет. Есть только трусливые люди, что сами сгубили друг друга. Ну не мило ли?

Есть только одна мало поддающаяся объяснениям аномалия в виде меня. Почти шесть лет назад меня убили инфицированные. Они загрызли меня. Об этом явственно говорят куски недостающей плоти у меня на теле, почти выцветшие глаза и поведение типичное для инфицированных. Почему же, когда я встала после заражения и сожрала только одного человека ко мне урывками стал возвращаться разум? Почему пожирая людей я могла обретать рассудок? Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. И по правда сказать, мне плевать. Пока я могу защищать свою семью мне будет на это плевать.

За эту неделю я побила личный рекорд в убийствах живых. Обычно сжирала одного - двух в месяц. Но, обычно, я и не ходила к людям. Наоборот всячески старалась обходить их стороной. Но, моя глупая сестра пообещала стать мертвецом, если я не приду к ней. Все-таки переходный возраст отразился и на ней. Импульсивная идеалистка. Она сделает, как сказала. А я не могу позволить этому случиться. Майя единственная, кто меня по-настоящему любит и ей неважно, что я сделала и что еще сделаю. Сестру заботит только одно - чтобы я была рядом. В этом мы с ней похожи. Я тоже не могу оставить ее. Поэтому я бегу к “Рубежу”. Я успею, прежде, чем она выполнит свою угрозу и всыплю этой дурочке по первое число! Она же пользуется моим невменяемым состоянием и срывает с меня клятвы, которые брать никак не должна.

“Рубеж” показывается неожиданно. На утро седьмого дня. Я не смогла увидеть его заранее потому, что солнце слепит мертвые глаза. И остановилась непростительно близко ко входу. Сразу же услышав, как начали щелкать затворы автоматов. Вскинула голову к небу. Голубое. Небо всегда остается одинаковым, что бы не случалось с этой планетой небо не меняется.

-Стреляйте в нее! Эта та самая тварь! Эта была она! - слышу я крик.

Резко опускаю голову и смотрю на приближающихся к решетки людей. Узнаю одного из них. Того, что орет. Это мой недавний знакомец, уже как-то стрелявший в меня. Ничему его жизнь не учит.

-Стреляйте!

-Зачем? - хриплый с непривычки голос, заставляет их вздрогнуть - Я не кусаюсь.

Маленькая ложь. Но их я кусать не собираюсь. Тот, что кричал смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Он не может поверить, что я - живая. Впрочем, это ведь неправда. Но, люди слишком привыкли, что инфицированные не способны говорить.

-Бека! - раздается крик в толпе собравшихся у решетки.

Майя выбегает мне навстречу и виснет на шеи. Она такая глупая и такая близкая. Моя сестра. Моя.

-Майя - тихо шепчу я.

-Ты пришла - в тон мне отвечает сестра.

-А у меня был выбор? - усмехаюсь, не скалюсь, а именно усмехаюсь.

-Бека, сколько? - шокировано смотрит на меня Майя, впрочем не делая попыток отстраниться.

-Много, сестренка, много - не могу же я ей сказать, что восемь и только за тем, чтобы прийти к ней. Она себя не простит и меня тоже.

-Все равно! Ради того, чтобы ты была в порядке, все равно сколько - целует меня в щеку Майя. Она такой ребенок. Маленький, эгоистичный ребенок.

Я все же вынуждена отпустить ее и взяв за руку подойти ближе к людям. Они смотрят на меня с опаской и страхом. Но, сейчас меня это не возбуждает. Их плоть мне не интересна. Я слишком сыта. Ко мне подходит неудачливый убийца. Он не старше меня. Человеческий мальчик. Его зеленые глаза не упускают не единой детали во мне. Меня это почему-то веселит. Неужели ищет у меня лишнюю конечность, как у модифицированных? Не удивлюсь, если так.

-Майя, кто это такая?

-Это моя сестра - Бека, я говорила про нее - смущенно отвечает Майя, он ей нравится? Ничего удивительно, возраст как раз такой - для первой любви.

-И забыла упомянуть, что она необычная?

-Что же во мне такого необычного? - аккуратно отодвигаю сестру себе за спину и встаю напротив мальчика.

-Твои глаза, они - мертвы - напряженно произносит он и я вижу, как дергается его рука на курке автомата.

-Просто признай, что злишься из-за обчищенного шкафчика с лекарствами - еле сдерживаю я мертвеца внутри себя, который рвется в бой.

-Ты пыталась убить моего брата - с ненавистью смотрит он на меня.

-Я пыталась ему помочь, раз уж он просил. Кстати, помогло?

Ответить он мне не успевает. Запах людей сбил меня и я не заметила его. Модифицированный и не один. Пять особей. Твари. Они хуже мертвецов. Гораздо хуже. Первый раз, когда я их увидела в живую, если бы сама уже не была мутировавшей, наверное, долго бы блевала на месте. Омерзительные создания, давно потерявшие все, даже подобие человека. и эти ничем не отличаются. Впрочем, они стали эволюционировать. Раньше модифицированные никогда не сбивались в кучу. Если один встречал другого, то схватка была неминуема. Сейчас же я вижу группу и с лидером. Этот идет впереди. Из него торчат части ремней, кожа поражена, множество отростков на теле, но не это пугает. Пугают глаза. Они наделены разумом. Примитивным, наверняка. Но, разумом. И не у него одного. Остальные ничем не уступают, кроме габаритов, своему лидеру. Одна из модифицированных почти похожа на человека. Пока не раскрывает пасть. У нее просто раздвигаются челюсти, как распахивает диковинный цветок. Они пришли сюда следом за мной, чтобы убить живых. Среди которых моя семья. Голод возвращается, мертвец меняет приоритеты, сейчас для него не существует людей, они отошли на задний план. Не знаю почему, но моего мертвеца куда больше волнуют модифицированные, чем обычные люди.

Наверное, дело в размере риска. Модифицированные могут порвать меня на лоскуты, люди же уступают мне во всем. И еще кое-что, прошлой зимой на нас напал один из модифицированных. А я тогда уже достигла второй стадии Голода. Я не просто кинулась на него, я его ела. И поняла, что модифицированные не сильно отличаются от людей. В отличии от мертвецов они тоже живые. Их плоть не так сильно действует на меня, как людская, но разум возвращает.

-Что это? - прижимается ко мне Майя, прежде она таких тоже не видела.

-Модифицированные - смотрю я в упор на приближающихся уродов.

-Кто? - о, мальчик меня не понял.

-А как вы их называете?

Он мне не ответил, навел прицел на модифицированных и дал автоматную очередь. Вот почему они такие глупые? Модифицированных злит шум, а пули приводят просто в неописуемую ярость. Особенно этих разумных. Можно было бы убить одного, просто зарезав, а другие бы в силу их примитивного мышления обошли базу стороной. Но эти глупцы разозлили их. Они увеличили скорость и никакие барьеры их теперь не остановят.

-Падальщики! - кричит мальчик.

Я хватаю сестру и кидаю ее за ворота “Рубежа”. Сейчас самое главное ее безопасность. Модифицированные подошли уже настолько, что люди без труда могут их рассмотреть. Я оскаливаюсь, позволяя мертвецу взять над собою верх. Я ошиблась с выбором места. Пора признать, что рядом со мной моей семье будет лучше.

-Ну-ка отойди девочка - пытается сдвинуть меня какой-то человек.

Я смотрю на него и понимаю, стоит только ему тронуть меня, как я кинусь. Выпуская Голод я перестаю соображать кого жрать можно, а кого трогать нельзя.

-Не трошшш - шиплю я.

Мужчина, а это именно мужчина, смотрит на меня с удивлением, но тут же переводит взгляд на модифицированных. машет рукой и я слышу летящие пули, прежде чем они врезаются в тела монстров. Это не поможет. Монстры даже не остановятся, они продолжат идти на них и на меня. Нельзя пропустить их. Там моя сестра, за спиной и моя мать где-то внутри. Я сожру их. Их всех. Никто не тронет мое.

Скорость с какой я скольжу к монстрам незаметна для людей. Одну секунду я была рядом с ними а другую стою в ста метрах от них. Рядом с монстрами. Пища! Такая большая и наверное сладкая на вкус. Я помню вкус своего первого монстра. Он был сладким. И я хочу еще. Съесть. Съесть их всех. Они, словно чувствуя мой Голод тянутся ко мне. Медленно для меня, быстро для людей.

Я прыгаю на самого большого. Обвиваю ногами его толстую шею. Я хочу оторвать его голову, а потом съесть ее. Интересно, а есть ли у него сердце? И если, есть, могу ли я вырвать его и сожрать? Сжимая щиколотками его шею, я переворачиваюсь, глаза оказываются на уровне волосатой груди. И ухо улавливает биение. Сердце есть. Ломая пальцы я пробиваю его грудную клетку. Монстр ревет и пытается сдернуть меня. Бесполезно. Я нашла то, что искала. Оно такое мягкое и горячее. Оно бьется у меня в руке. Но, я уже ощущаю, что через несколько мгновений оно будет биться в моей глотке. И это очень приятное чувство. Сейчас, когда у меня есть разум, но руководит мной Голод, я впервые за долгое время чувствую и не просто чувствую, а наслаждаюсь.

Вырываю сердце и впиваюсь в него зубами. Монстр падает, но я успеваю отскочить, держа в зубах сердце их лидера, я смотрю на остальных. Та, что так похожа на человека, начинает отступать. Она не хочет быть моей добычей. Другой, с кучей бивней и пастью полной острых зубов, он похож на гусеницу телом, ползет ко мне. Тоже хочет стать частью меня? Я не против. Я пожру его.

Скалюсь и набрасываюсь на него. Он пытается увернуться. Человек бы не поймал, но я не человек. Я поймаю. И ловлю за бивни. Вырывая их с кишками. Наматываю на руки. Он дергается, ползет от меня. Глупый. Чем дальше ползет, тем больше кишок оказывается в моих ладонях. Я не стану его есть. Он - мерзкий. А я - привереда. Слишком много пищи для одних суток. Рогатый дохнет через десять метров. Оставшиеся двое смотрят на него и отступают. Верное решение. Пусть уходят. Я устала и у меня не двигается правая рука, сломанные пальцы не желают подчиняться. Мертвец во мне утихает. Он нажрался и доволен, что опасность ушла.

Что я сделала?! Я драла и поедала модифицированных на глазах у живых. На глазах у сестры. Медленно оборачиваюсь. Люди смотрят на меня с ужасом. Тот самый мальчик он не целится в меня потому, что сидит на земле и страх поглощает его. Майя. Моя сестра. Она стоит у ворот. Я не хочу смотреть на нее, но смотрю. Ее руки поднимаются и тянутся в мою сторону.

-Бека, все хорошо - сквозь слезы, она силиться улыбнуться, ладони ее подрагивают.

Я вижу, что она боится и начинаю отступать, также, как те модифицированные. Медленно пячусь в чащу леса. Мне нельзя быть с живыми. Я знала это. Зачем я сюда пришла? Я не знаю. Тело начинает опускаться к земле. Упираюсь руками в холодную и сырую от крови поверхность. Надавливаю сильнее и срываюсь на бег. Мне надо скрыться отсюда, как можно скорее.

-Бека! Бека! Не убегай! Бе-ка!..

Все время пока я бегу в ушах звенит голос сестры. Я не стану останавливаться. Мне надо уйти.

Глава 4.

Беспощадная судьба, наши планы круша.

Час настанет - и тело покинет душа.

Не спеши, посиди на траве, под которой

Скоро будешь лежать, никуда не спеша.

Омар Хайям.

Я так устала. Нет, не физически, духовно. У меня нет сил продолжать бессмысленную борьбу с собой. Как человек, точнее то, что осталось от человека, я не хочу сдаваться и становиться мертвецом. Но, именно, как человек я понимаю, что убивать живых для того, чтобы быть в сознании - тоже не выход. Я живу уже так шесть лет, с подсчетом, что мне нужен живой человек раз в полторы - две недели, я насчитала около ста пятидесяти трупов. И это только в крайней необходимости. А без нее? Человек двести на тот свет отправила. Опять же из тех, кого могу вспомнить.

Разве стоит мой разум таких жертв? Еще пять - шесть недель назад я бы сказала, что да, стоит. Но, теперь, когда моя семья в относительной безопасности… Да кого я обманываю?! Дело не в безопасности! Мать и сестра никогда уже не смогут почувствовать себя расслабленно. Эта роскошь осталась в старом мире. Пока я была с ними, единственно время, когда они могли забыть о страхе - во сне. Сейчас я их и этого лишила. Возможно, стоит вернуться… И что?! Я увижу перед смертью от пуль только дикий ужас в глазах сестры. Нет, это не вариант!

-Помогите! Кто-нибудь! Ну, пожалуйста, Господь всемогущий услышь нас!

Отчаянно, однако, орут. Живые. А я без еды неделю… Святое дерьмо! Я без еды могу еще месяц ходить! И не стоит поддаваться соблазнам! Пойду дальше!

…Нда, далеко я ушла, прямо до первой развилки, откуда мне навстречу бежала маленькая девочка с пистолетом. Выстрел. Надо же, маленькая, а меткая! Попала мне прямо в сердце, ну или туда, где оно раньше было. Теперь, вот, дырку штопать. Хорошо, что я нитки с иголкой при себе ношу.

Я решила не сворачивать, все-таки ночью был дождь. Дорогу он заметно размыл. А идти по грязи из-за мелкой, живой девчонки, я не намерена. Я шла к ней. Она стреляла, но выстрелы больше не попадали в меня. Видимо, первый был просто удачным. Ее руки дрожали, когда я подошла слишком близко.

-Ну и подавись мной! Жри! Мерзкая тварь! - кричала соплячка на почти чистом немецком.

Я в Германии? Ах, да, из-за этих дрянных пластов Земли, которые так некстати сместились, немцы оказались под боком. Судя по тому, что я три недели иду без остановки, а местами и бегу, нет ничего странного, что я оказалась в Германии.

-Не хочу - хрипло буркнула я на немецком, проходя мимо.

-Что? - кажется, у девочки ступор.

Я прошла мимо, обогнув, выронившую пистолет живую. Мне некогда с ней разговаривать, я занята более важным делом. Обдумываю, как пройти мимо забегаловки у которой столпилось великое множество мертвецов. Нет, дело не в том, что они могут напасть. Просто их будет тяжело обойти и не сойти с асфальтированной дороги. А месить грязь из-за своих собратьев, что так некстати решили устроить аперитив из кучки мужских особей, мне как-то не улыбается.

-Помоги! Умоляю! Помоги! - эта соплячка быстро пришла в себя и без страха дернула меня за полы дождевика. Да-да, я может и мертвец, но и мертвецу мокнуть под дождем нет никакого желания.

-Звони 9-1-1, они помогут - сдернула я ее пальцы с плаща и пошла в толпу воющих мертвяков.

Как я и думала, эти уродцы даже внимания на меня не обратили. Они только вопили, когда я пыталась сдвинуть их с дороги. И тут один из мертвецов толкнул меня, я отлетела к кустам, упала неудачно шея хрустнула. Кажется я ее сломала. Вот только этого мне не хватало. Мертвецы здесь совсем распоясались. Я всегда относилась с поистине швейцарской терпимостью к чужим недостаткам, но это был перебор. Если бы я чувствовала Голод, то немедля бросилась бы в гущу и попыталась кого-нибудь сожрать, пока всех живых на части не поделили. Но, сейчас я была сыта, даже одета и то, что мне пробили дыру в груди, сломали шею, а также вымазали не только ботинки, но и всю одежду в грязи, пробудило в мозгу очень яркую картинку злости. Я ее не совсем чувствовала, точнее совсем не чувствовала, но мозг отдавал команды, а тело было ему послушно. И мертвец внутри меня не делал попыток защитить собратьев.

Проще говоря, во мне кипела холодная ярость прошлой жизни, когда такая же толпа рвала меня на клочья. Я помню, что это было очень больно и я помню, что тоже кричала. А еще эта девочка… Она немного похожа на мою сестру в детстве. И ее пистолет, она стреляла в меня, боялась и стреляла. Сильная девочка. Помочь? Что я теряю? Рассудок? Он все равно через дней десять уйдет сам. Лучше растратить силу здесь, тогда Голод заставит меня искать добычу и я забуду на время, что больше не хочу убивать людей, ради еды.

-Живые! Ну почему вы попадаетесь мне?! - неожиданное разочарование заставило меня чуть ли не кричать. Шея неприятно хрустнула и голова свесилась слегка на бок. Для человека это неестественный наклон. Для трупа вроде меня - терпимо.

Мертвецы замерли. Повернули пасти в мою сторону. Их глаза без выражения смотрели на меня. В толике сознания мертвеца остается такая вещь, как звук. Они реагируют сначала на него, затем чуют запах, а уж после видят свою жертву. Сейчас они слышали звук в гуще свой толпы, но улавливали запах такого же мертвеца и видели только его. Они не могли додуматься свои отсутствующим разумом, что происходит. Я подобрала сломанный кий с асфальта. И пробила глаз одному из них, с чавкающим звуком дерево вошло в мертвые мозги мертвеца. Быстро вытащив свое импровизированное оружие, я ударила следующего, потом еще одного и еще.

Мертвецы уже перестали реагировать на меня и по новой кидались на людей. Но, их немного, штук двадцать, не больше. Такими темпами я перебью их за десять - пятнадцать минут. А если и живые помогут, то еще быстрее. И все-таки они вкусно пахнут, даже голова кружится от этого аромата, но я потерплю. Мне еда не нужна, по крайней мере пока.

Молчаливо работая кием, я время от времени оглядывалась и видела, как мелкая сидит в ста метрах на дороге и сжимая пистолет без пуль, осматривается. Ей пока не о чем переживать. Она слишком маленькая добыча. Пока мертвецы не достанут этих живых, что с таким пылом бьют мертвецов, к девочке никто не сунется. Уж не знаю как, но они чувствуют размеры своей еды.

-Да! Мы побили этих свиней! - вдруг заорал прямо у меня над ухом один из живых.

Он стоял на барной стойке и махал руками. Провоцирует? Я ведь могу не удержаться и укусить. Нет, вряд ли. Он… радуется? Глупый живой. Никого он не победил, на трупы мертвецов скоро подтянуться модифицированные. Вот и первые признаки потери разума, я забыла, как иначе назывались мертвецы. Модифицированных помню, а мертвецов - нет. Надо уходить.

Я развернулась на пороге бара и уже занесла ногу над ним, когда услышала в спину:

-Ты глянь, Клаус, один удирает! Смотри, он уходит! - как и думала, этого на барной стойке надо было укусить, но тогда я бы не остановилась и сожрала его.

-Ты живой? - спросил незнакомый голос.

Не задумывалась. Скорее всего - нет. Жив только мозг питаемый людьми. Впрочем, я не уверена. Поэтому отвечать не имеет смысла. Пора уходить. Дорогу я расчистила, зато сама стала грязнее свиньи. Опять придется искать магазин. А там переодеваться в толпе мертвецов. Ненавижу, когда они смотрят на меня и не понимают, что я делаю. Это сильно раздражает, даже меня.

-Он не отвечает! Значит, мертвый! Убей его, Вольф!

-Стой! Скажи, ты человек? - снова тот же голос.

А вот на этот вопрос еще сложнее ответить. Тут совсем я не понимаю. Иногда, мне кажется, что да, человек. Но, сейчас я все чаще склоняюсь к мысли, что если я не мертвец, то какой-то мутант. Я помню свою теорию, вот только не помню о чем она была, но благодаря ей я могла во время полного насыщения сказать, что я человек. Жаль, сейчас я не знаю, как я себе нечто подобное доказывала.

-Он не отвечает! Ну, не хотите, тогда я сам…

-Мангус! Не смей!

Видимо, неизвестного Клауса не послушался такой же неизвестный Мангус. Я знала, если не остановлю его удар, возможно, он вышибет мне мозги. И встала, ожидая этого. Без мозгов я умру? Неплохой конец. Тогда мне больше не придется думать. Я просто не смогу.

-Мангус! Только попробуй! Она нас спасла! - я и не заметила, как соплячка оказалась рядом. Она пихнула меня, разворачивая лицом к людям.

Тот, с барной стойки, уже занес над моей головой биту, рука его дрогнула и с гулким ударом бита опустилась на грязный пол. Почему он остановился? Я ведь была не против? Из-за мелкой? Кто она? Лидер? Нет. Тогда не понимаю.

-Мария, помолчи и отойди! Мертвяки кусаются! Хочешь заразиться?! - еще один незнакомый голос, но не этого Мангуса.

-Я не кусаюсь… пока - решила я дать честный ответ.

-Она живая! - и с чего такие выводы? Я определенно не живая.

Толкнув девчонку, я развернулась и бросила в сторону уже не нужный кий. Раз они меня не хотят убить, больше мне тут делать нечего. Бежать я не решилась, ноги скользили на мозгах и свернувшейся крови мертвецов. Упаду еще раз и тогда шею починить точно не получится. Да и не гонятся за мной.

-Постой! - или гонятся?

Встала. Но, не из-за окрика, а потому, что учуяла модифицированных. Одного или двух, не пойму, по слуху бьется два сердца, а по запаху он один. Впрочем, удивляться тут нечему, часто у модифицированных два сердца. Побочный эффект. Надо уходить отсюда, иначе придется драться, а с такой шеей я рискую остаться без головы. Позволить убить себя человеку я могу, но уродцу, что идет сюда - никогда. Они не способны убивать, он захочет сожрать меня. Второй такой смерти я не переживу.

-Послушай, ты первая кого мы встретили здесь…

-И буду последней. Сюда идет модифицированный - перебила я Клауса и осторожно стала спускаться с насыпи, уйду в лес. Там легче спрятаться.

-Что? О чем ты?

-Смотри вперед, Клаус - я запомнила его, как и остальных, по запаху. У этого тело хорошее, здоровое и молодое, если бы я съела его, могла бы не беспокоиться о шеи и убить модифицированного, но убивать ради убийства - я пока не настолько голодна и безумна.

Шаги за спиной остановились. Вздох, стон. Увидел. Я тоже увидела, высокую белесую фигуру, похож телом на человека, но слишком большой для человека. Метра три ростом. я еле удержалась и не скатилась с насыпи, зачем мне понадобилось смотреть на урода? Какая разница, как оно выглядит, сегодня я с ним не сойдусь. Возможно, когда-нибудь…

-Куда ты идешь? - прокричал Клаус.

Куда? Не знаю. Я просто ухожу. Просто так иду, пока не захочу есть. Почему он задает такие сложные вопросы? Я не знаю на них ответы. Не люблю таких любопытных. Хочет знать ответ? Пусть для начала выживет.

-Вольф! Крикни ребятам, мы уходим! Быстро! - кричит Клаус.

Я больше не теряю времени и иду к деревьям. Уже не важно, упаду или нет. Тварь начнет двигаться быстрее, когда поймет, что “деликатес” убегает, оставляя только гору трупов. Оно может попытаться нагнать меня,если живые окажутся проворней и скроются. Конечно, модифицированные едят и мертвецов, но за ними они на моей памяти никогда особо не охотились, в отличии от живых. Всем нравится парное мясо.

Звук бегущих ног я услышала не так быстро, как хотелось бы, мысли отвлекли. Когда я в состоянии думать, многие другие чувства вроде слуха или зрения притупляются. Вот поэтому мертвецы и не думают, иначе сами стали бы дичью.

-Какого х*ра мы за ней премся?

-Ты видел, когда вышел из бара, сколько мертвяков валялось вокруг?

-Ну…

-Гну! Пока мы разбирались с семеркой впятером, она уложила не меньше пятнадцати в одиночку!

-у нее было оружие!

-Ты слышал выстрелы? Все ее оружие - это сломанный кий! И она первой увидела падальщика! Ты, как хочешь, Мангус, а я пойду с ней!

-Мы с Яном тоже с тобой!

-Спасибо, Фриц.

-Я только спасаю свою шкуру, мужик.

-Вольф, ты тоже с этими сумасшедшими?

-Прости, Мангус, но они дело говорят. Все равно там нельзя оставаться.

-Замрите! - не выдержала я и обернулась, в двадцати метрах резко остановились живые.

-Что? - прошептала одними губами девчонка.

-Мертвецы идут. Они идут за модифицированным, но если не заткнетесь придут сюда - прошипела я, чувствуя, как Голод начал просыпаться, медленно и нехотя словно от долгой спячки, скоро говорить я не смогу.

Чертовы живые! Почему они не захотели умирать в баре?! Я покачала головой, забыв о шеи, та мерзко хрустнула. Люди, до этого озирающиеся по сторонам, повернулись ко мне. Может, напугать их? Нет. Тогда сюда придут не только мертвецы, модифицированный тоже. Пугать нельзя.

-Все. Они прошли. Не ходите за мной - короткими фразами, стараясь не путать немецкий с датским, произнесла я.

-Они же не охотятся на падальщиков? О чем она?

-Когда есть сердце - охотятся - вместо меня ответил Клаус. Неужели он сталкивался с модифицированными и остался в живых?

Они снова пошли за мной. Почему они не слушают? Может, мне свернуть в другую сторону? Свернула. Все равно идут. Опять свернула. Они следом. Да сколько можно?

-По-моему она не хочет идти с нами - догадалась соплячка.

-Помолчи - оборвал ее умную мысль Клаус.

-Не. Ходите. За. Мной! - прорычала я срываясь на датский.

-Датчанка? - определил Ян, он почти мертвец, интересно остальные знают об этом?

-Ты умрешь - посмотрела я на него. Сейчас он уже не казался едой и выглядел, как мужчина, молодой, высокий, худой и больной. Скоро он умрет, а очнется мертвец.

-Она нам угрожает! - завопил Мангус, определенно, когда я не смогу сдерживать Голод - найду его и съем.

-Нет. Она не угрожает. Она как-то поняла, то же, что и я - Ян оттянул край футболки, его укусили.

-Ян - ахнул Фриц и вместо того, чтобы убить Яна, обнял его. Они сумасшедшие. Все.

-Ничего, я не боюсь. Все нормально.

Я не чувствуя больше не мертвецов, не модифицированного. Отошла подальше от этих живых и поползла по стволу одного из гладких деревьев вверх. Мне надо привести в порядок шею и грудь. Если не шуметь, эти живые не найдут меня и уйдут. Зачем мне бежать от них, если я могу спрятаться?

Достав набор для шитья, я сняла плащ и коричневую кофту. Неплохую дурку мне пробила эта девчонка, аккуратно штопать с сгущающихся сумерках будет тяжело, свет особенно режет глаза в такое время. Поэтому, я нанесла несколько грубых, но прочных швов и забыла о дырке. Надо с шеей разобраться. Суставы с громким и мерзким звуком вставали на место. Если пару часов никто не станет сворачивать их снова, шея восстановится и тогда пропадет речь. Зато появится Голод.

-Куда она делась? - кричит Мангус.

-На дереве сидит, полуголая - радостно сообщает малявка.

-И что она там делает?

-Уже одевается.

Они наблюдают, как я слажу. Спрятаться не вышло. стою перед ними и рассматриваю. Убить? Убила бы. Но, ребенка не смогу. Не настолько голодна. Да, я не обольщаюсь. Когда наступит вторая или даже первая стадия, мне станет все равно, кто передо мной. Они не родные и пахнут незнакомо, но сладко. Я точно съем их, если не уйдут.

-Мы не собираемся тебя обижать - произносит как-то мягко Клаус, я ухмыляюсь. Они? Меня? Скорее я их обижу, когда начну вырывать куски из еще живых тел.

-Пожалуйста, не бросай нас - эта девчонка скоро станет второй в моей очереди после Мангуса.

-Что вы хотите?

Они переглядываются. Вот теперь я задала сложный вопрос. Пусть думают. Хотят жить? Тогда должны уйти. А если хотят стать моей добычей пусть остаются.

-Ты не знаешь, кто-нибудь еще выжил? - спрашивает Клаус.

-Знаю. Выжил - вспоминаю я “Рубеж”.

-А ты можешь отвести нас к ним? - мне не нравится этот вопрос, но я не буду врать.

-Могу.

-Тогда, пожалуйста, отведи.

Глава 5.

Благородство и подлость, отвага и страх -

Все с рожденья заложено в наших телах.

Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже -

Мы такие, какими нас создал Аллах!

Омар Хайям.

Живые спорят. Они не знают, что им делать с зараженным. Я бы им подсказала, но говорить больше не могу. Темнота окончательно покрыла чащу. Огонь я развести не дала. Это тепло. Тепло привлекает мертвецов и монстров. А их здесь много. Землю, на которой они сидят и лежать, мне пришлось запачкать своей кровью. Этот запах немного сбивает мертвецов.

-Фриц, я уже мертв. Поэтому, пожалуйста, пока я еще могу оставаться человеком, дай мне умереть. Я не хочу быть одним из тех уродов, которые кидаются на все, что движется - почти мертвец несколько раз это повторяет. Но, людей его слова не интересуют.

-Ян, нет никакой гарантии…

-Клаус! Какие гарантии, на наших глазах многие становились такими! Гарантия только одна - я буду мертвяком. И я чувствую, что осталось мало времени. Поэтому, сделай мне одолжение убей меня.

-Ян…

-Он прав. Выход один - Вольф встает, я замираю, но понимаю, что живого интересую не я.

-Я не сделаю этого! Мангус?

-Сдурел?! Это тебя вообще-то попросили, Клаус!

-Я сделаю это…

-Фриц.

-Ничего. Я смогу, в конце концов, ты мой брат.

-Спасибо - пошатываясь встает Ян, он обнимает Фрица и смотрит на остальных.

-Ребята, для меня самым лучшим за эти годы была ваша дружба.

Они все зачем-то обнимают почти мертвеца. Я смотрю на них и не понимаю. Разве, они не бояться стать такими же? Странные люди.

-Прости - смотрит на меня Клаус, я киваю - им надо будет выйти отсюда.

Я встаю, с явным трудом заставляя себя держаться на двух ногах и махнув рукой, даю знак, следовать за мной. Фриц и Ян идут. Мы идем довольно долго. Я не хочу, чтобы нас учуяли. Но, сколько бы мы не шли, запах мертвецов доносится до меня. Определенно, убивать Яна, пока он еще не мертвец нельзя. Надо сначала свернуть ему шею, потом дождаться, когда он встанет и убить. Только так, иначе все эти люди станут сегодня пищей.

Мы останавливаемся. Фриц достает нож. Плохая мысль. Очень. Никакой крови. Я перехватываю его руку и выдергиваю из пальцев нож. Фриц смотрит на меня странно, но нож не забирает.

-Ты сама? - он не правильно меня понял, но так даже проще.

Киваю и подхожу к Яну. В темноте можно подумать, что я обняла почти мертвеца. Ян смотрит мне в глаза. Сейчас. Я легко ломаю ему шею и отхожу от упавшего тела. Фриц что-то крича пытается подбежать к Яну. Я не даю, это еще не все. Отталкиваю, мужчину и встаю над мертвым. Он открывает мутные глаза. Принюхивается. Нет, он не стал таким, как я. Иначе уже бы кинулся. Он же ищет живого. Рука, в которой зажат нож, поднимается и я бью. Проламываю череп, пробивая мозг. Все. Теперь он мертв.

-Тварь! - кричит Фриц - он не хотел умирать мертвяком!

Фриц пинает меня. Я падаю и чувствую, что сейчас кинусь на него. Пусть ударит еще раз. Но, он не успевает. Его держит Клаус. Шел за нами? Я не почуяла.

-Фриц, успокойся!

-Она… Ты видел и допустил?!

Я чую мертвецов. Они услышат нас. Нельзя кричать. Встаю и подношу палец к губам. Клаус кивает. Понял. Фриц смотрит на меня. Я тоже так смотрю. Иногда. Когда хочу убить монстра. Он злиться? Не понимаю. Забыла, что это такое.

-Клаус, ее глаза…

Клаус оборачивается ко мне. Смотрит. Долго. Молчит.

-Ты тоже… заболела?

Пожимаю плечами. Я не болею. Мертвые не болеют.

-Фриц, она не может быть одной из них. Она все понимает.

-Она убила его…

-Чтобы мертвяки не унюхали кровь и не пришли за тобой… за нами.

-Потом она все равно воткнула в него нож!

-Тише! - шипит Клаус - потом он уже не был жив и его кровь не привлекла бы их.

-Почему ты ее защищаешь?

-Я не защищаю. Просто, она помогает нам. Ты ведь тоже хочешь оказаться среди людей. Как я, как мы все.

Я опять прикладываю палец к губам. Пора возвращаться, пока мертвецы отошли на достаточное расстояние. Они почуяли, как и я. Это еда. И если, я не поспешу то приду к концу дележки. Мне надо поторопиться.

Мы быстро возвращаемся к остальным живым. А на меня накатывает первая стадия Голода. Я не понимаю, почему я должна идти туда, где мало еды, но много мертвецов, если я могу съесть этих живых. “Рубеж”. Сестра. Люди. Я обещала этим людям. Пойду за другими. Этих трогать нельзя.

-Ты уходишь? - спрашивает у меня маленький живой.

Киваю.

-Но, ты вернешься? - еще один кивок. Этот маленький напоминает мне сестру.

-Нам ждать тебя здесь? - большой живой, сильный. Если съем его смогу думать. Нельзя.

Киваю и оскаливаюсь, предупреждая, чтобы не подходил ближе. Сдергиваю с себя ненужные вещи. До Голода они были мне важны. Но сейчас я не могу двигаться из-за них. Снимаю. Живые смотрят на меня. Они что-то чувствуют, но я не понимаю. Встаю на четыре конечности.

-Она сошла с ума? - кричит один из живых.

-Мангус, говори тише. Я не знаю. Не похоже.

Дальше я не слушаю. Я бегу от них к еде. Я должна поесть. Запах приводит меня к дороге. Живые кричат. Это им не поможет. Никто не услышит. Только еще больше мертвых придет на этот звук. Я откидываю мертвецов и сама впиваюсь в горячее мясо. Удовольствие - вот что может доставить мне еда. Я получаю удовольствие. Пока я не наемся, больше ничего не пойму…

Жестко тру кожу, сидя у небольшого ручья. Вода холодная, но на фоне моей нынешней температуры - терпимо. Как же это мерзко. Приходить в себя по среди чужих кишок и ошметков кожи. Вроде за столько времени уже должна была привыкнуть, но каждый раз приходя в себя так и тянет начать плеваться. Я опять довела себя до несознанки, чтобы не мучиться угрызениями совести. Не мог этот Мангус убить меня? Жалко ему было, что ли? Из-за его нерешительности сегодня я сожрала еще трех. Не смогла остановиться на одном. Чем больше я прихожу в себя, тем сильнее хочется ощутить себя еще более вменяемой. Все дело в моих мозгах.

У нормального человека работает в полную силу только 5 процентов мозга, у меня с рождения работало 7 процентов. Когда меня заразили, отмерло 5 процентов, а два осталось в порядке - относительном. Примитивные рефлексы не смогли взять вверх. С помощью человечины у меня получилось поддерживать себя в состоянии 4-5 процентов работы мозга. Но, чем больше я ем, тем больше функций мозга временно восстанавливаются. Это связано с костным мозгом. Именно его я и поедаю. Остальное мясо меня не волнует.

Я думала над этим. К примеру, в прошлый раз я съела гораздо больше, но не смогла воспроизвести в мозгу эти мысли. Почему? Из-за низкой концентрации в организмах тех людей рабочего костного мозга. Они были слабы, больны и тупы. А все потому, что сами питались непонятно чем и снизили умственную деятельность почти до нуля. Также я чувствовала, что тот же Клаус очень вкусный. Почему? Потому, что мужчина был не глуп и здоров. Мой сегодняшний “ужин” оказался куда более питательным. Все трое. Но почти нормальных. Вот поэтому сейчас я чувствую себя гораздо разумней, чем в прошлый раз.

Модифицированные объекты исследований также подходят мне в пищу, особенно если костный мозг в рабочем состоянии. Но, таких немного. я встретила всего нескольких. Одним из которых был примитивный лидер той пятерки у “Рубежа”. Его мозговая деятельность составляла не больше 1-2 процентов. Но, он все равно оказался вполне съедобен. Вот только это насколько надо было по измываться над человеком, чтобы перенести его костный мозг в сердце. Чудовищно.

-Ты вернулась - облегченно выдохнула девочка, заметив бредущую меня к небольшой поляне, на которой уже устроились мои новые знакомые.

-Да, я вернулась - кивнула я.

-И ты опять можешь говорить? - кажется, девочка этому факту чрезвычайно рада.

-Могу.

Я осмотрелась. Мы далеко от “Рубежа”. Если повести их пешими далеко не уйдем. Нам нужно какое-нибудь средство передвижения. В голове начали всплывать чертежи механики автомобилей. Вполне приемлемый выход. Вот только, где достать машину? Кажется, у того бара, где я их встретила впервые я видела какой-то грузовик. И что? Он же проржавел до дыр! Но, как иначе? Я не в состоянии вести их без риска для их жизни несколько недель к тем баррикадам. Это не вариант.

-Что-то не так? - нахмурился Клаус.

сейчас я смогла рассмотреть его не только с точки зрения съедобного мяса. Он был явно старше меня лет двадцать пять - двадцать семь. Типичный ариец. Высокий, худощавый, с узким лицом, голубыми глазами и светлыми волосами. Кожа или смуглая или грязная. Он наверняка в прошлом был неплохим парнем. Да и судя по моим воспоминанием остался таким.

-Нет. Кто-нибудь из вас умеет чинить машины и собственно, водить их? - все же решилась на вопрос.

-Зачем тебе? - Вольф поднял голову и попытался в темноте посмотреть мне в глаза.

Конечно, для людей темнота, как слепота. В отличии от меня. Пленка покрывающая мои глаза, работает в обратную сторону. плохо вижу при свете солнечных лучей, но в темноте мое зрение обостряется и не упускает ни одну мелкую деталь. Вольф в отличии от Клауса вызывал мнимую опасность. Почем мнимую? Потому, что для меня опасны только гранаты засунутые без чеки в открытый рот. Остальное я пережить смогу, особенно этого крепкого на вид брюнета.

-Я не собираюсь тратить почти месяц на то, чтобы довести вас до “Рубежа”. Мне необходимо, как можно скорее избавиться от вашего присутствия. И сделать я это смогу, если мы поедем, а не пойдем - отряхивая свой дождевик, что я оставила здесь, когда уходила, доходчиво объяснила.

-Мы раньше копались в машинах отцов, время от времени - Ответил Вольф, глянув на Клауса.

-Может, что и получится - кивнула я сама себе - вы голодны? Устали? Спать хотите?

-Голодны, остальное может и потерпеть - слабо улыбнулся Клаус.

-Хорошо - я засунула руки в карманы дождевика, неделю назад я наткнулась на магазин и забрала оттуда спагетти в пачках. Неуверенная надежда, что смогу как-нибудь передать их сестре теплилась во мне. Но, сейчас они пригодятся другим.

-Вот - протянула я упаковки.

-Откуда? - кажется, их это сильно озаботило.

-Из магазина. Вот только, некогда их варить. Поешьте и пойдем чинить.

-Сейчас? - озадачился Вольф.

-Да.

-Сейчас мертвяки видят, как мы - днем. А мы даже орущую свинью не заметим в такой темноте!

-Про свинью, не знаю. Но, с инфицированными я свободна справиться, а вот с модифицированными - нет.

-Ты о чем? - подал голос молчавший до этого Мангус и хрустнул макарониной.

-Инфицированные - это ваши мертвяки. Сыворотка призванная вылечить людей от смертельных болезней сработала не так и появились инфицированные. А модифицированные - это падальщики. Геномный проект. Тоже не удачный. В отличии от инфицированных по ночам они такие же слепые, как и вы. Мне будет легче справиться с инфицированными, чем модифицированными. Так понятней? - спросила я особо не надеясь на успех.

-Почему ты это знаешь, а мы - нет? - нахмурился Клаус.

Я пожала плечами, ну не говорить же им, что я - Вибек Хенекрофт, одна из первых гражданский узнала обо всем? Зачем? Теперь это уже не имеет значения. Никакого.

-У меня есть для тебя кое-что - повернулась я к девочке, что сидела на расстеленной куртке и морщила носик, пытаясь переживать еду.

-Что? - удивилась девочка, но протянула руку.

-Возьми - я достала пакет леденцов - срок годности истек, но…

-Сладкое! - тут же запихал в рот несколько конфет ребенок.

-Как ты могла все это достать? В магазинах же полно мертвяков и они не пытались тобой закусить?

Я опять пожала плечами. Когда это инфицированные кусали таких же? Они не модифицированные объекты, которым все равно кого и как.

-Поели? - через минуты три тишины, сопровождаемой только хрустом, спросила я.

-Да - кивнул Вольф.

-Тогда, пойдемте - первой сделала я шаг.

Поднялись все.

-Нет, только вы двое.

-Я не собираюсь оставаться тут! - почему этот Мангус такой шумный?

-Я не смогу уследить за всеми. Здесь вы в большей безопасности. Инфицированные к вам не подойдут. А кроме них, никого поблизости я не чую.

-Чуешь? Ты одна из них?!

-Нет. Я - Вибек. Мутировавший организм. Адаптированная версия человека. Ну, так я по крайней мере думаю - ведь это всего лишь гипотеза.

-Ты очень странно говоришь - задумался Клаус - и почему у тебя такой чистый немецкий.

-До того, как мутировала, я была, как бы сказать, очень умной.

-Вундеркинд?

Отвечать я не стала. Просто пошла вперед. Вольф и Клаус двинулись следом. Я не против поговорить, даже наоборот. Мне очень нравится разговаривать, пока я в трезвом уме и светлой памяти, но сегодня и в ближайшие дни мне будет не до разговоров. В последние часы я сильно приблизилась к своей норме, это необыкновенно радует, но вместе с тем, заставляет осознать, что я недолго пробуду в этом состоянии. Надо, как можно скорее помочь им и уйти подальше от всех людей. Я только на этом уровне мышления помню свою цель. Я больше не могу убивать людей ради их мозгов. Я хочу умереть. Пусть не телом, но как человек, окончательно потерять себя. жить так, как я живу сейчас - бессмысленно. Это не делает меня лучше - это убивает меня.

-Вибек, а почему ты не могла говорить с нами несколько часов назад?

-Тихо - шиплю я.

Клаус кивает. Конечно, я в состоянии справиться с инфицированными, но специально приманивать их на звуки, чтобы проверить свои умения нет желания. Чем больше сил я трачу на борьбу тем меньше у меня остается времени на войну со своим Голодом. Он ведь не уходит. Я просто запираю его на задворках своего разума. Это сложно. Очень.

Когда Клаус и Вольф понимают куда я их веду, они только переглядываются. Но, затем, Вольф все же шепчет:

-Там остался только старый грузовик, он не на ходу.

-Я знаю. Поэтому вы мне и нужны.

-Он сломан.

-Почините.

-Его невозможно починить.

-Пробовал?

-Нет. Там все время были мертвяки.

-Сейчас они не будут вас отвлекать.

Мы подходим к месту. Несколько инфицированным смотрят на нас. Я беру за руку Клауса, а затем Вольфа. Мужчины дергаются. Я шиплю. Инфицированные теряют к нам интерес.

-Это из-за тебя?

-Да. Я сильнее. Вы - моя добыча - объясняю я Клаусу одними губами.

Они ничего больше не говорят. Мы подходим к машине. Я убираю руки и открываю капот.

-Я буду говорить, что вижу. Вы скажите, что надо сделать. С теорией у меня неплохо, но на практике я ни разу не чинила машину - и не решилась бы, если бы не мой последний “ужин”, он был настолько сытный, что я смогла вспомнить многое.

-Попробуем - кивает Вольф.

Машина оказалась почти цела. Это было чистое везение. К рассвету нам удалось ее завести. Мужчины, кажется, были счастливы. Я обмазала капот сгустками своей почти черной крови и оставила их в грузовике. Осталось только привести других и можно ехать.

Глава 6.

Бог дает, Бог берет - вот и весь тебе сказ,

Что к чему - остается загадкой для нас.

Сколько жить, сколько пить - отмеряют на глаз,

Да и то норовят недолить каждый раз.

Омар Хайям

-Она опять не разговаривает - шепот. Тихий, за спиной.

-Тише, не буди других.

Моя еда “отдыхает” рядом. Но я ее не ем. Глаза жжет от запаха. Внутри все сводит в судороге. Мое терпение казалось бы безгранично. Но, я не понимаю, почему я терплю. Зачем сдерживаюсь? Я хочу есть! Нет, не так. Я хочу пожрать их всех. Особенно, того сильного. Уже три раза падала красная штука. Глаза видели три раза хорошо. А я продолжаю терпеть. Скоро будет не удержать вторую стадию Голода. И тогда, я их съем. Их всех. Мои конечности тянутся ко рту. Я не замечаю, как начинаю есть пальцы. Пока не пальцы. А только пленку у самой их кромки. Ногти? Не знаю. Вроде, так.

Красный шар поднимается медленно. Очень медленно. Я оборачиваюсь. Живые. Встают. Смотрят на меня. Я протягиваю им свои конечности. Меня надо связать. Вторая стадия скоро начнет набирать обороты. Очень скоро.

-Was du will? (Что ты хочешь? прим.) - сильный смотрит на меня.

Что он говорит? Я не понимаю. Оглядываюсь. Нахожу веревку в железяке, на которой мы едем. Беру ее и опять протягиваю руки.

-Binden dich? (Связать тебя? прим.) - я не понимаю. Тыкаю его в живот веревкой.

-Gut. Deutlich (Хорошо. Понятно. прим.)

Он начинает связывать. Его глаза смотрят на меня, странно. Раньше сестра так же смотрела, когда я начинала поедать себя, не находя пищи. Я смотрю туда же, куда и живой. А… Я съела, пока они “отдыхали” часть своих пальцев. Другой живой поднял железную палку. Он хочет меня убить? Но, сильный схватил его за конечности и выдернул палку.

-Bei dir piepts wohl! (оставь меня в покое! прим.) - кричит что-то тот у кого забрали палку.

Больше я их не слушаю. Только изредка, пока трясусь в железяке на колесах, они повторяют одно и то же слово:

-Landkarte (карта. прим) - я не знаю, что это. Но, почему-то рада, что у них есть эта штука.

Когда красный шар стал совсем ярким. Я поняла, вторая стадия Голода падает и становится третьей. Я хочу жрать! Я хочу… Я…

-Как она? - Клаус озабоченно сжимал руль и старался объезжать выбоины на дорогах, ему казалось, что так он причинит меньше боли девушке в кузове грузовика.

А то, что ей больно он не сомневался. Она выгибалась под путами, которыми заставила себя окутать. Он связал ее крепко, она не могла попросить об этом, но ее глаза буквально молили, словно от прочности веревок зависела их жизнь.

-Плохо. Такое впечатление, что наше присутствие вызывает у нее дикую боль - с сочувствием посмотрел на девушку Вольф.

Он так и не смог изжить в себе это сочувствие к слабым и больным. А по его мнению девушка была и больной и слабой. Тем не менее, она достойно держалась почти всю дорогу. Если бы не тот падальщик неделю назад… Возможно, Вибек и сейчас бы осторожно улыбалась им. Осторожно. Потому, что ее улыбка могла испугать даже Вольфа привыкшего за эти годы ко многому.

-Вибек заболела? - сколько раз Мария не спрашивала этого сидя у Фрица на коленях и доверчиво заглядывая ему в глаза, мужчина не мог ответить ей.

Фриц тоже глянул на скрутившееся в кузове тело. Она выглядела, как эпилептик в припадке. Страшно. Да, Вибек пугала его. Она убила его брата дважды и при этом не понимала, что плохого сделала? Как будто у нее были полностью отключены чувства. Она ничего не боялась и никого не просила о помощи. Неделю назад, она не пустила их к падальщику. Было страшно до судорог в коленях, когда та белесая тварь с дырой в месте лица и кучей червей внутри кинулась на них. Выследила, падаль!

Вибек бросилась на нее. Ни один человек не способен голыми руками убить падальщика. Да что там руками, человек вообще никак, кроме бомбы не способен справиться с падальщиком. А она получая смертельные удары один за другим методично расчленяла эту тварь. А когда закончила не смогла встать. То есть, не так. Она поднялась на четвереньки. Отряхнулась по собачьи и стянув с себя всю одежду, кроме майки и спортивных трусов, побежала к ним на манер дворняги. Это казалось совершенно невозможным. Человек, что еще три недели назад имел интеллект выше нормы, в тот момент был похож на умалишенного дауна.

Но, особенно ужасало ее тело, которое она перестала скрывать. Он выглядело, как у подопытного Франкенштейна. В немыслимых заплатках, местами без кусков мяса и рубцами грубо заросшей кожи. У нее не хватало ребер, четыре пары, не меньше. На ногах не было двух пальцев. Искалеченный труп, вот кого напоминала Вибек.

-Вам не кажется, все это странным? - если Мария задавалась вопросом о болезни Вибек, то Фриц спрашивал именно об этом каждый день.

-И что? Надо было ее прибить! Она же сейчас вылитый мертвяк! - принялся за свое Мангус.

Он не был жестоким, ну в пределах разумного. Вибек казалась ему очень опасной. Он первым перехватил ее взгляд на них. Голодный взгляд. Так на Мангуса смотрела его собственная младшая сестра. Затем отец и наконец мать. Он знал этот взгляд, постоянно встречая у своих друзей, родственников и просто знакомых. Этот взгляд жег его с момента, как его бабке вкололи какую-то дрянь в Хосписе. И эта Вибек смотрела на них также. Да, она сдерживала себя, но свой голодный взгляд сдержать у нее не получалось. Впрочем, в первый день их знакомства, когда она вернулась из леса, пахнущая свежей кровью и мертвяками, Мангусу показалось, что он ошибся. Ее глаза мертвяка не горели голодом. Но, сейчас, спустя месяц он мог безошибочно сказать, что она - мертвяк.

-Если бы мы всех убивали за их внешность. Ты бы, Мангус уже давно в какой-нибудь канаве разлагался - усмехнулся Вольф.

-Она нас всех сожрет! Помяните мое слово!

-Не пугай ребенка! - рявкнул Фриц, заметив, как у Марии задрожал подбородок.

-Рхарх!

Это рычание заставило их замереть. Клаус первым понял, что рычит Вибек. Мужчины оторвались от своих тяжелых мыслей и только сейчас заметили, что в сотне метров дорогу перегородила внушительная стая мертвяков. И что делать? Когда “Рубеж” уже в такой близости? Отступить? Нет! Они не могут повернуть назад.

Рык Вибек повторился. Она сильнее заизвивалась в веревках.

-Ее надо освободить, иначе позвоночник себе сломает.

-Ничего, не умрет! - беспечно отозвался на замечание Клауса Мангус.

-Куда она смотрит? - спросила Мария.

Вибек и правда, подняла голову и смотрела вперед. Ее ноздри хищно раздувались. Она оскалила зубы. Клаус замер. Он, как и остальные раньше не видел ее зубов. Острые, неровные, белые клыки. Они выглядели, как ножи. Так вот чем она рвала на части падальщика. Достойная замена любому кинжалу.

-Да на нас! Мечтает нас сожрать!

-Нет, Мангус! Она смотрит на мертвяков. Нам надо ее развязать.

-Если так не терпится быть сожранным - пожалуйста - сплюнул в окно Мангус.

Клаус затормозил. Вышел из грузовика. Когда Вибек увидела его в паре сантиметров от себя, она словно гусеница откатилась в бок и зарычала. Не хочет, что бы он подходил. Тогда, как? Мария!

Клаус не успел схватить девочку, она проворной рыбкой скользнула из его рук и приблизилась к Вибек. Девушка сжала зубы, прокусывая и без того изъеденную губу, но рычать прекратила. Мария осторожно, узел за узлом развязывала Вибек, пока последняя веревка не упала. Вибек перемахнув через коробку кузова, быстрыми скачками помчалась к мертвякам.

-Кажись твоя сестренка, приручила монстра - не удержался от язвительного замечания Мангус.

-Вибек - не монстр! - завопила Мария.

Клаусу сейчас было не до споров с Мангусом. Он смотрела на то, как Вибек, будто сторожевой пес отгоняла с дороги мертвяков, а те, послушными овцами уходили на обочину. Смотреть на это было не жутко, скорее любопытно. Еще никогда Клаус не видел ничего подобного. Мертвяки казались ему неуправляемыми тварями, не способными понимать ни одной команды. Но, Вибек доказывала обратное. Она их усмиряла, как если бы имела специальный свисток, которым могла заставить выполнять мертвяков команды.

Вибек встала на колени и замахала им руками. Пусть свободен. А затем, вместо того, чтобы вернуться в грузовик, помчалась по дороге. Значит, она наткнулась на след. Мужчины быстро вернулись на свои места и заведя мотор поехали следом. Им даже пришлось разогнаться, чтобы не терять из виду спину девушки.

-“Добро пожаловать в “Последний Рубеж”!” - прочел Вольф вывеску.

-Не может быть! Вы только посмотрите! Мы приехали! Мы добрались! - засмеялся Мангус.

И остальные подхватили его смех. Победа! Они оказались у людей! В месте, где их ждет безопасность!

Выстрелы прозвучали неожиданно громко. Оборвав смех. Ребята поняли, что что-то не так. Они выскочили из машины. Вибек! Ее решетили пулями. Десятки пуль. Она пыталась уворачиваться, но под таким “дождем” - это было бессмысленно. Стеной пуль ее развернуло в сторону мужчин, застывших в десяти метрах от Вибек. Она смотрела на них и Мангус даже не понял, как это случилось. Он не понял. Только его рука, с кольтом в кармане, дернулась и вот, он уже тратит именные пули отца впустую стреляя. С такого расстояния в снайпера не попадешь.

-Пригнись, идиотка! - его крик ничего не дает, Вибек продолжает стоять.

Резкая боль отрезвляет. У снайпера была винтовка с оптическим прицелом? Он попал прямо в грудь. Мангус стал падать и словно в замедленной съемке наблюдал с какой скоростью подорвалась к нему Вибек. Неужели не выдержала и теперь сожрет его?

Такой рык он еще не слышал. Оглушающий, злой, полу-вой! Ледяные руки на своей необыкновенно горячей груди. И мертвые глаза. Вот так по-глупому подставиться… Из-за какой-то незнакомой мертвой девчонки…

Он мертв? Нет! Там стучит! Близко ко мне. Стучит! Пусть стучит! Я его не ела! Я держалась! Нет! Не останавливайся! Стучи!

-Бека! Бека! Отпусти! Все хорошо! Мы ему поможем! Бека! Сестренка! - запах знакомый. Я знаю этот запах.

Смотрю. Я знаю ее. Третья… Стадия… Бежать!

Майя смотрела на сестру. Узнавание проскользнуло в глазах Беки, а потом она отшатнулась. У сестры началась третья стадия Голода. Это плохо. Она сейчас побежит. И ее не остановить. В этой стадии Бека перестает чувствовать абсолютно все и даже тот десяток пуль, что в ней не остановит Беку. Она почти стала мертвецом.

-Куда побежала Вибек? - спрашивает маленькая девочка, прячась за спинам злых мужчин.

-Не знаю, но она вернется. Она всегда возвращается. А сейчас нам надо помочь вашему другу.

Бека привела здоровых и вменяемых людей к ним. Даже в неконтролируемом состоянии она смогла привести людей. Майя гордилась сестрой. По правде ей было наплевать выживет тот долговязый парень или нет. Ее заботило лишь, сможет ли Бека поесть и стать нормальной? Обычно, сестра не позволяла себе доходить до третьей стадии. Но, сейчас она видимо сильно хотела доставить в “Рубеж” этих ребят.

-Майя! Аден кричит! - к Майе бежал Дарен. Его брат был чем-то похож на Беку, но Майя пока не понимала чем, может желанием быть рядом с ней? Но почему? И еще одно подозрение, теплилось в душе подростка, Аден впадал в неистовство стоило только Беки появиться поблизости. Вот уже два раза при Майе и три при Дарене, его брат так реагировал.

-Сейчас не до него! Вы человека подстрелили!

-Не переживай так, его только зацепило.

Они общими усилиями перенесли пострадавшего в госпиталь, где бился в кровати Аден. С не пострадавшими сейчас общались местные власти. Да-да, тут были власти, даже временное правительство. “Рубеж” не потерял порядков прежнего мира. Что не могло не радовать. Майя с содроганием вспоминала тех немногих людей, что видела до “Рубежа” и с уверенностью могла сказать, что то вовсе не люди были, а уроды какие-то. Здесь же все по другому и отношения между собой тоже. Беки бы понравилось.

Клаус смотрел на местного шерифа. Так он называл себя. Худой мужчина с ранней проседью в волосах, вполне дружелюбно улыбался им. Здесь вообще им все улыбались. Кажется, не только для ребят “Рубеж” был спасение, но и для жителей этого места ребята были праздничным чудом.

-Мы и не надеялись, что в живых остались такие большие группы людей, да еще и ребенком на руках. Вы - герои.

-Не мы - тихо заметил сидящий в углу Фриц - нас спасла девушка, которую вы изрешетили пулями.

-Тот падальщик? Не смешите меня! Нам повезло, что оно оказалось ослабевшим…

-Ее зовут Вибек! И она не падальщик! Эта девушка привела нас к вам! Мы - немцы! Если вы не заметили и сами из разрушенного Берлина не смогли бы сюда добраться! Она привела нас сюда! - взорвался Вольф.

Ему было невыносимо мерзко. Не только из-за Вибек. Точнее, не столько из-за нее. Мангус. Он оказался не таким козлом, как считал Вольф. Парень бросился на защиту Вибек. Единственный, когда остальные стояли и смотрели. Вольф мог тоже попытаться что-то сделать, но на него, как на сопливого мальчишку напал столбняк. Когда видишь, как перед тобой расстреливают человека и когда этот человек продолжает стоять и скрестись в ворота, только за тем, чтобы четверых здоровых мужиков впустили в убежище, по неволе нападет столбняк. Но, Мангус в отличии от них быстро пришел в себя и поплатился за это. Если парень не выживет, Вольф свалит из этого на вид “Райского” гнездышка.

-Я понимаю, вы все на взводе, но не стоит больше об этом упоминать. Я вам, как друг советую, лучше считайте, что сами добрались сюда…

Вольф плюнул, поднялся с пола, на котором до этого сидел и вышел из комнаты. За ним последовал Фриц.

-Вы куда? - встал перед ними один из охранников.

-К парню, которого вы подстрелили!

Их не посмели останавливать. Но в госпиталь тоже не пустили. Там сейчас вытаскивали пулю из Мангуса. У дверей, на крыльце сидело трое. Девушка, скорее подросток, что успокаивала Вибек, когда та вцепилась в Мангуса. Мария и еще один незнакомый парень, кажется Дарен.

-Ты не думай, Бека хорошая, просто отличается от остальных - успокаивала девушка Марию.

-Я знаю. Я ее совсем - совсем не боюсь! Даже, когда она рычит. Она мне много сладкого давала. А еще пока могла говорит рассказывала сказки! Знаешь, она такая умная! Столько всего знает! - округлила глазки Мария.

-Знаю - улыбнулась девушка - Бека и мне рассказывала. Она - моя сестра.

-Настоящая? - усомнилась Мария.

-Ага. Она нас с мамой тоже привела сюда.

-Это правда? - подал голос Фриц.

-Конечно. Бека искала место, где бы мы с мамой могли остаться и нашла это - доброжелательно ответила она - Я, кстати, Майя.

-Фриц, а это Вольф.

-Немцы?

-Да. Как поняла?

-У англичан нет такого жуткого акцента - вместо девушки ответил Дарен.

-А ты, стало быть, британец?

-Ну да. Майя датчанка. В “Рубеже” собрались люди с разных концов планеты - угрюмо ответил Дарен.

-Слышал твой брат болен… Сочувствую - искренне произнес Фриц.

-Не стоит. Я рад, что он болен. Эта чокнутая…

-Она не чокнутая! - возмутилась Майя.

-Хорошо - покорно кивнул Дарен - это не чокнутая что-то сделала с Аденом. Его покусали мертвецы и он бы сам стал одним из них, но она что-то сделала и мой брат пока жив. если бы эти идиоты не открыли пальбу, я бы уже знал, что с ним! - повысил тон Дарен.

-Вибек перестала разговаривать неделю назад - бесхитростно произнесла Мария - она бы ничего тебе не сказала.

-Поверь, девочка я умею развязывать языки - оскалился Дарен.

-Ну-ну - фыркнула Майя.

Продолжить перепалку им не дал вышедший на крыльцо, уставший мужчина. Доктор. Понял Вольф.

-Как он?

-Жить будет. пуля застряла в груди. Я вытащил, продезинфицировал и зашил. Воспаления не должно быть. Организм здоровый. Так, что не думаю, что стоит волноваться - слабо улыбнулся доктор.

-Спасибо - поблагодарил Фриц - к нему можно?

-Он еще не отошел от наркоза. Но можете ненадолго заглянуть.

Мангус лежал перевязанный и бледный, но вполне живой. Пока они смотрели на парня, к ним присоединился Клаус. Он уладил все дела с местными властями и сейчас выглядел не лучше про оперированного Мангуса. Они все устали. Им не мешало бы помыться, поесть и отдохнуть. А уже потом решать, как быть дальше. Кажется, их жизнь начала налаживаться.

Глава 7.

Беспощадная судьба, наши планы круша.

Час настанет - и тело покинет душа.

Не спеши, посиди на траве, под которой

Скоро будешь лежать, никуда не спеша.

Омар Хайям.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Тишина. Минута. Две. Три. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Тишина… И так по кругу. Почти два месяца только это и мог слышать Дарен сидя у кровати младшего брата. Это оказалось страшнее всего. Страшнее смерти, страшнее не-смерти. Страшнее всего, что с ними происходило. Это оказалось очень страшно. Сидеть, ждать и бессильно сжимать пальцы в кулаки. Он оказался не готов к этому. За восемь лет, что они выживали в Аду, никогда прежде Дарен не чувствовал себя настолько неподготовленным.

Его младший брат - Аден, всегда такой осторожный и, не в пример Дарену, рассудительный, не смог выстрелить. Ведь идущий на него мертвец оказался еще неделю назад вполне живым товарищем Адена. Его укусили и он не вернулся. Пока не стал одним из мертвецов. Аден колебался и поплатился за это. Его укусили. Дарен прекрасно понимал, что это конец. Для Адена и для него тоже. Ведь пока он, Дарен, жив, никто не посмеет убить его брата.

Дарен на чистом упрямстве дотащил себя и брата до “Рубежа”. Потерял сознание уже у ворот. Он не боялся, что Адена убьют сразу. Так тут никогда не делали. Предпочитали ждать, если сам человек того хотел, ждать момента, когда его человеческая жизнь оборвется. А уж потом… Потом, да, они убивали то, что заставляло совсем недавно родных людей нападать. Так было тут. Так жили сохранившие человечность люди.

Наверное, поэтому, “Рубеж” казался всем самым хорошим местом на Земле. Дело не столько в безопасности, которая, пусть и относительная, но имела место быть. Основное здесь - это отношения. Они не умерли с миром. Не изжили себя, как в других местах. В “Рубеже” все было по-прежнему. И благодарить за это можно только бывших военных. Эти ребята работали слажено и словно выполняя известные только им приказы. Да, порой они были упертыми и бескомпромиссными, но этого требовала ситуация. И Дарен понимал это получше остальных. Когда случилось то, что случилось Дарен служил. Новобранец, записавшийся в армию потому, что не смог поступить в коледж. В отличии от Адена, что был настоящим “ботаником”, крепко сложенный Дарен, не сильный в математике, но обладавший сокрушительным хуком слева, мог рассчитывать на признание только в силовых структурах. Вот он и пошел в армию. На что-то еще просто не было средств. Они с Аденом - сироты. И должны были заботить друг о друге сами. И им удавалось. Правда, удавалось. Пока мир не сошел с ума.

-Она не пришла… Где она?..

Аден снова бредит. Он временами приходил в себя и твердил одно и то же. Возможно, только благодаря этому, никто не посмел попытаться убить брата. Ведь он говорил… Как и та тварь! Она тоже говорила. Ходячий труп умеющий говорить и даже мыслить. Если верить Майе. Красивая девочка, что появилась у их ворот вместе с матерью через день после изменений с Аденом. На самом деле их было трое. Но, та тварь, что пришла с ними человеком уже давно не являлась. Майя кричала, плакала, просила и все время твердила, что тварь на самом деле ее сестра Вибек. И что без нее они с матерью давно бы умерли. Что без нее Аден бы уже умер.

А теперь еще и эти… Четверо новых людей. И опять эта тварь! Она привела здоровых, сильных и много повидавших людей к ним. И эти люди тоже защищали ее. Словно эта мертвячка была святой. Они в голос уверяли, что таких мертвецов, как она не бывает. И таких падальщиков тоже. Ну не могут они почти месяц спокойно путешествовать с людьми, заботиться о их безопасности, а потом до последнего пытаться привести живых в столь укромное место, как “Рубеж”.

Но, если все так, то… То это в голове не укладывается! Такая правда сносит на своем пути все выстроенные предположения. И сейчас хрипящий на койке Аден является частью этой правды. Он должен был умереть. Но, что-то пошло не так. Дарен очнулся слишком поздно, чтобы понять, что именно. Он увидел только светящиеся в темноте мертвым холодом глаза и Адена стонущего и тянущегося к твари. А потом, все что помнил Дарен, это как он стрелял в тварь. Стрелял, а она не умирала. Она даже не замечала пуль. Такое мертвецам не под силу. Пули их если и не убивают, то замедляют. А она продолжала двигаться, еще и антибиотики успела стащить. Как позже сказала Майя, для больной матери старалась. Как? Как такое может быть? Мертвец заботиться о матери? Это же сумасшествие!

Да что там… Дарен сам себе боялся признаться, что вовсе не это заставляло его вскакивать с кровати каждый раз, как сон пытался сморить его. Стоит только глаза закрыть и он видит, как маленькая фигурка наскакивает на громадных падальщиков. Она была безоружна и она их не боялась. Ни капли. Мертвецы и те, каким-то неясным чутьем обнаруживая поблизости падальщиков кидаются в рассыпную, в такие моменты, они даже о людях забывают. А тут одна девчонка (на тварь она тогда меньше всего походила) нападает на пятерых! Кто бы мог подумать, пятеро! Да они бы “Рубеж” в щепки разнесли! Но, появилась эта Вибек. Она хладнокровно убивала их, не обращая внимание на перевес сил, на нелепые попытки остановить ее.

А Дарен стоял и смотрел, как смертельные для толпы вооруженных людей, падальщики падают на асфальт один за другим от рук непонятного разумного существа. Но, больше всего его добил взгляд мертвых глаз. Она сего мгновение смотрела на его, но он успел понять этот взгляд. Болезненно - виноватый, отчаянный и совершенно разумный взгляд, полный сожаления. Словно, она не спасла их, а сделала только хуже. Неужели такие, как она способны чувствовать вину? Вину за содеянное? Если это правда, то страх никогда больше не покинет Дарена.

Клаус устал повторять одно и то же. Сколько можно? Прошли почти две недели с момента их прибытия сюда. И вот уже девять дней подряд Альрик - главнокомандующий здешней армией, мучает его вопросами. Клаус даже не успел сегодня навестить быстро идущего на поправку Мангуса. А все потому, что Альрику и его людям стала очень нужна Вибек. Которая, больше не появлялась в “Рубеже”. Да и сомневался Клаус, что еще когда-нибудь появиться. Она была на грани тогда, в их последний день совместного путешествия, а после нескольких магазинов пуль, полученных Вибек, она окончательно потеряла себя. Клаус видел это по тому, как бешено сверкнули глаза Вибек, как оскалился ее рот, приподнимая верхнюю губу и показывая полный набор заточенных зубов. Вибек переступила грань. И Клаус понятия не имел, что надо ей сделать, чтобы вернуться назад.

-Клаус, пойми. Она уже не первый раз приводит к нам выживших и она очень сильное оружие против падальщиков, не говорю уже о мертвецах. Мне плевать, кто она и почему такая, но если это существо не убивает живых и способно завалить неживых уродов, она нам нужна! - увещевал Альрик, ходя из стороны в сторону по небольшому кабинету.

-Да понимаю я! Но и Вы поймите, главнокомандующий, я не знаю где она может быть! И сильно сомневаюсь, что после такого приема согласится прийти сюда еще раз добровольно! - начал злиться Клаус.

Он что ребенок малый? Разве не понимает? Все он прекрасно понимает! Но, как заставить нечто неуправляемое поддаваться чьим-то командам? Да Вибек совершенно безразличны их желания!

-Падальщика в этом году особенно быстро находят дорогу к нам. Они будто с цепи сорвались. Нападения происходят с небольшим интервалом. Я боюсь эту зиму мы не перенесем. Клаус, нам не выжить, если еще раз придет такое количество падальщиков, как полтора месяца назад. Мы бы и тогда не выжили, если бы это существо не напало на них. Я сожалению, что мои идиоты - новобранцы не послушались команд и напали на нее…

-Командующий, Ваши сожаления не мне надо приносить, а ей - усмехнулся Клаус, ведь и они когда-то по ошибки могли убить Вибек.

Как же это смешно, Мангус сначала чуть собственными руками не уничтожил ее, а потом сам же полез спасать. Дурак!

-Тогда нам остается только молиться - грузно опустившись в кресло прикрыл рукой глаза Альрик и Клаус, за столько дней впервые, был с ним совершенно согласен.

Мангус лежал и про себя вспоминал все возможные ругательства. Уже который день подряд ему не дают встать с койки, чтобы просто облегчиться. Для этого приносят таз. Унизительно! Особенно, когда через кусок старой простыни, служащей к качестве занавески, лежит полу-трупом какой-то мужик, а его братец чуть ли не ночует рядом с ним. Свидетели его позора. Ведь у Мангуса уже почти все зажило. Но, из-за этого “почти” ему не дают вставать.

Да знал бы этот Дорн - здешний хирург, что в прошлом году Мангуса дважды ранили и он сам выкарабкался, бе врача! А тут надо же! Нашелся умник! Нет, он не спорит, огнестрельное Мангус получал впервые, но все же обошлось! Вибек пережала ему вену. Он-то думал, она кинулась на него, чтобы сожрать, а оказалось… Спасти пыталась! Но, Мангус ясно видел, что она не прочь закусить им! Что же не так с этой девчонкой? Неужели она способна жрать саму себя, только чтобы не нападать на людей? Если так, но Мангус даже горд немного, что попытался защитить ее. Ведь, он видел, как люди, живые люди, кидаются на себеподобных! А она и не человек вовсе, но сопротивлялась собственным инстинктам. Жаль, что теперь ему вряд ли удасться сказать ей, что он сожалеет. Что ошибался в ней. Она спасла их. Помогла и ничего не потребовала взамен.

-Почему она вас привела сюда? - раздался хриплый голос из-за занавески.

-Клаус ее попросил - пожал плечами Мангус и тут же поморщился, зараза - болит!

-И она согласилась? - недоверие так и скользило в голосе.

-Согласилась! У нее от человека осталось побольше, чем у остальных людей - вдруг разозлился Мангус.

И было с чего. Они за эти недели достали его с вопросами о Вибек. И каждый раз услышав что-то хорошее о ней, только и были способный на очередную порцию недоверия. Конечно, Мангус не сильно отличался от них, но оттого было особенно обидно! Ведь прав был Вольф, Вибек судили только по ее внешнему виду, разве за это убивают? Да, убивают. В этом мире убивают за все, что стало непонятным. Наверное, поэтому очень скоро людей просто не останется. Как можно выжить, когда не доверяешь своим же? Никак.

Уши болезненно пронзил звук сирены. Нападение! Вольф, как был, в чем мать родила, так и выскочил из душевой. Он с самого утра не находил себе места, будто чувствовал, что должно что-то случится. Фриц тоже поспешил выйти в раздевалку. Они быстро одевались. Впрочем и понимали, их присутствие мало что изменит. Но, лучше быть там, чем отсиживаться здесь. Так они хотя бы смогут видеть, что именно происходит. И не будут теряться в догадках.

-Как-то тут неспокойно - заметил Фриц.

-Да уж, это не город Ангелов - поддержал шутку Вольф.

Он смотрел на друга и понимал, что Фриц, будь у него сейчас в руках оружие первым бы кинулся в атаку. Его товарищ перестал ценить свою жизнь после смерти Яна. Словно, все ради чего он стремился жить рухнуло. Вольф не понимал этого, хотел бы, но не понимал. По жизни одиночка, Вольф никогда не имел ни братьев, ни сестер. Ему не довелось хоронить близких. Мать умерла, когда Вольф был еще ребенком, а отец получил огнестрельное в перестрелки с каким-то преступным синдикатом, поэтому к моменту, когда мертвяки по вылазили из моргов, у Вольфа просто не осталось родных. Но, их ему с лихвой заменили Клаус и Мария. А если бы им не повезло так же, как и Яну? Что бы тогда чувствовал Вольф? Ответить на этот вопрос он затруднялся, потому решил отложить его до лучших времен и поспешил к воротам.

-Ну, что тут? - заметив Клауса, крикнул Вольф подбегая к другу.

-Падальщики! Всех мертвяков разогнали и идут сюда - мрачно сообщил Клаус.

-Сколько?

-Трое. Сегодня умрет половина наших, если не все - произнес подошедший к ним Дарен.

-И что делать?

-Сражаться.

-Так выдайте нам оружие! - посмотрел Фриц на Дарена.

-Сначала пойдет наша команда - покачал головой Дарен - если, не удержим, тогда поговорим.

-Предлагаешь нам тут стоять и смотреть? - не поверил своим ушам Вольф.

-Вы с ними когда-нибудь сражались?

-Нет, но…

-А мы сражались. Новичок - это пушечное мясо. Пули их не берут, только злят. Мы попробуем закидать их гранатами. Если получиться, то потом останется только добить. э

-А если - нет? - спросил Клаус, сжимая руки в карманах штанов.

-А если - нет, то оружие уже никому не понадобиться.

-Смотрите! - звонкий голос отвлек парней от игры в “гляделки”.

Ребята посмотрели туда, куда указывал какой-то мальчишка.

Ее фигуру невозможно было не узнать. Вибек. Она стояла в паре десятков метров от ворот, спиной к ним.

-Не стрелять! - заорал с вышки Альрик.

Ну, наконец-то, он хоть в этот раз успел опередить своих дурных подручных, с каким-то облегчение подумал Клаус. Он цепко следил за фигурой Вибек. Она не двигалась. Ни назад, ни вперед. Просто стояла, впрочем, скорее сидела и ждала. Падальщики приближались, но уже не так быстро, как минуту назад. Они замедлились. Неужели узнали? Старые знакомые? Узнать об этом можно было только у Вибек, но сейчас она явно не была настроена на разговоры.

Внезапно Фриц схватил пистолет с пояса Дарена и бросился к воротам. Вибек на мгновение обернулась. В ее лице даже с такого расстояния не было ничего человеческого. Эта была не та незнакомка, которую они встретили у бара кишащего мертвяками, и точно не та Вибек, которая помогала им чинить старый грузовик. То, что скалилось на них сейчас было лишено какого-либо разума. Оно не управляло собой. И сюда Это скорее привлекли падальщики, чем желание защитить людей.

Фриц не смотрел на Вибек. Ему было все равно, что она оказалась на дороге. Он шел и не особо целясь стрелял в падальщиков. Фриц только сейчас до конца осознал и понял, что у него больше ничего не осталось. Ему не за что цепляться в этом мире. И единственное, чего искренне хочется это умереть, но прежде чем это сделать, он заберет с собой, как можно больше мертвых тварей. И неважно, кто это будет - мертвяки или падальщики. Для него это больше не играет никакой роли.

-Вернись, идиот! - кричал Вольф.

-Фриц, уходи оттуда! - не уступал ему Клаус.

Но, Фриц упрямо шел вперед. Что такое наша жизнь? По сути - ничего. Просто, еще один бег в неизвестность, с вполне понятным концом. Жизнь имеет смысл только, когда представляет для кого-то ценность. Жизнь Фрица имела ценность для Яна. Но, Ян - мертв. Зачем, тогда жить? Бессмысленно трястись от страха и ждать, когда тебя убьет нечто? Фриц так не хотел. Он оказался не готов к подобному.

Сильный удар сбил его с ног. Вибек. А он думал, что она не обратит на него внимание. Ошибался. Ее мертвые глаза смотрели на него. Фриц, вдруг, подумал, что в этих глазах гораздо больше жизни, чем в его собственных.

-Не мешай. Я сам так решил - попросил он.

Она и не мешала. Отобрала пистолет и швырнула, его, как котенка к выступившем за ворота людям. Осмотрела их и рыкнув, отвернулась. Значит, это ее добыча и такие, как Фриц не имеют на нее права? А чего он хотел? Даже право убить брата, Вибек у него отобрала. Что уже говорить о каких-то падальщиках? Фриц, лежал не делая попыток поднялся и смотрел в пасмурное небо. Он смеялся, не замечая, как по вискам текут слезы.

Клаус с замиранием сердца смотрел, как Вибек медленно поднимается замирая напротив первого падальщика. Она всего секунду медлила, а затем бросилась в атаку. невероятно быстро взяв в захват ногами шею падальщика. Такого ужаса Клаусу прежде не доводилось видеть. Наверняка, никому из присутствующих не доводилось. Падальщик раскрыл огромную пасть, в которой оказалась рука Вибек. Она по плечо засунула ее твари в глотку, словно пытаясь отыскать там что-то интересное. И нашла. Нечто отдаленно напоминающее щупальцу.

Вибек соскочила с падальщика и потянула на себя щупальцу. Она все тянула и тянула, вместе с кишками и слизью, буквально выворачивая наизнанку тварь. При этом наматывая на руку щупальцу. А когда падальщик свалился, Вибек сунула часть щупальцы себе в рот. Откусила, остальное бросила в кусты.

Настал черед другой твари. Этой, Вибек с показной легкостью проломила черепушку и забралась в подобие головы обеими руками, копаясь доставала куски мозгов. Клауса замутило. Он заметил, что некоторые даже не отойдя стоял и блюют себе под ноги. Зрелище представшее перед ними было явно не для слабонервных.

С третьим падальщиком Вибек сотворила совершенно невообразимое. Она просто начала отрывать ему конечности, которых к слову было не мало. Если кто-нибудь видел, как щенок играется с саранчой - он поймет, как выглядело то, что вытворяла Вибек. С каким-то непонятным энтузиазмом, она раздирала вопящего падальщика. А потом, когда отрывать стало нечего, Вибек оставило конвульсивно дергающееся туловище на дороге.

Она повернулась к воротам. Оскалилась и издав короткий вой, сорвалась с места. А следом за ней бросилось человек десять. И Дарен бежал одним из первых. Он должен ее поймать. Во что бы то не стало. Просто, обязан.

Глава 8.

Боже, если грехи я большие свершил,

То свои же я душу и тело губил!

Я в твоем милосердии твердо уверен -

Вот пришел с покаянием… и вновь нагрешил!

Омар Хайям.

Дарен смотрел в горящие голодом глаза и не понимал. Она кидалась на них, как дикий зверь. Покусала почти всех, у Сэдрика кусок кожи на ботинке вырвала. Разве так ведут себя разумные существа? Ответ один и определенный: “Нет”. Но, сейчас сидя в клетке и внимательно вслушиваясь в спокойную, ласковую речь Майи, она ни на кого больше не реагировала.

-А теперь, давай снимем это и посмотрим, какие у нашей девочки повреждения. Ты же не хочешь, чтобы было больно? Дай, я посмотрю.

Майя медленно и осторожно лишала Вибек одежды и осматривала грязное тело, с засохшей кровью и кучей сквозных ранений. Вибек шипела на нее, даже скалилась, но вырваться попыток не делала. А в какой-то момент, когда Майя избавила ее от пули в горле и вовсе высунув язык лизнула сестру в руку.

Майя улыбнулась сестре сквозь слезы. Оказывается, это очень больно, когда родной человек, такой умный и близкий человек, становится похож на комнатную собаку. Она же чуть ли не невидимым хвостом виляет, от радости и преданно смотрит в глаза. Такой Вибек Майя очень давно не видела.

-Она перестала нападать? - в помещение зашел Альрик.

-Да, сэр - кивнул Дарен.

-А твой брат?

-Усыпили. Пришлось ставить общий наркоз. Он сам себя калечил, когда пытался пробраться сюда.